Святитель ФеоФан Затворник · 2018-10-04 · и Суздальский: Биографический очерк // Чтение в Обществе любителей

Добротолюбие

Святитель

ФеоФан Затворник

Р у с с к а я ц и в и л и з а ц и я

Русская цивилизация

Серия самых выдающихся книг великих русских мыслителей, отражающих главные вехи в развитии русского национального мировоззрения:

Св. митр. Иларион Св. Нил Сорский Св. Иосиф Волоцкий Москва – Третий РимИван Грозный «Домострой» Посошков И. Т.Ломоносов М. В.Болотов А. Т.Пушкин А. С.Гоголь Н. В.Тютчев Ф. И.Св. Серафим Са- ровскийШишков А. С.Муравьев А. Н.Киреевский И. В.Хомяков А. С.Аксаков И. С.Аксаков К. С.Самарин Ю. Ф.Валуев Д. А.Черкасский В. А.Гильфердинг А. Ф.Кошелев А. И.Кавелин К. Д.Коялович М. О.

Лешков В. Н.Погодин М. П.Беляев И. Д.Филиппов Т. И.Гиляров-Платонов Н. П.Страхов Н. Н.Данилевский Н. Я.Достоевский Ф. М.Игнатий (Брянчанинов)Феофан ЗатворникОдоевский В. Ф.Григорьев А. А.Мещерский В. П.Катков М. Н. Леонтьев К. Н. Победоносцев К. П. Фадеев Р. А. Киреев А. А.Черняев М. Г. Ламанский В. И.Астафьев П. Е.Св. Иоанн Крон-штадтский Архиеп. Никон (Рождественский)Тихомиров Л. А.Суворин А. С.

Соловьев В. С. Бердяев Н. А. Булгаков C. Н. Трубецкой Е. Н.Хомяков Д. А.Шарапов С. Ф.Щербатов А. Г. Розанов В. В.Флоровский Г. В. Ильин И. А. Нилус С. А.Меньшиков М. О. Митр. Антоний Хра- повицкийПоселянин Е. Н.Солоневич И. Л.Св. архиеп. Иларион (Троицкий)Башилов Б.Концевич И. М.Зеньковский В. В.Митр. Иоанн (Снычев)Белов В. И.Лобанов М. П.Распутин В. Г. Шафаревич И. Р.

ДобРотолюбие

святитель ФеоФан затвоРник

Москваинститут русской цивилизации

2012

Святитель Феофан ЗатворникФ 42 Добротолюбие / Сост., предисл., примеч., имен. указ.

А.Д. Каплина / Отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2012. — 752 с.

В настоящее издание сочинений великого русского православ-ного мыслителя, выдающегося ученого-богослова и духовного писа-теля, святителя Феофана Затворника (1815–1894) включены избран-ные аскетические сочинения, проповеди, письма, мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия, которые выражали идеологию большей части русского народа до начала XX века.

В трудах святителя Феофана указывается направление ду-ховной жизни в духе отеческого добротолюбия, которое и есть путь ко спасению. И свое живое мировоззрение святой строит на основе идей добролюбия.

Феофан Затворник был великим русским патриотом. В 1864 го ду он писал: «Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жиз-ни русской, и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие и Народность. Вот что надобно сохра-нять! – Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трех-цветное знамя».

В книге свт. Феофана дается целостное представление о его понимании православной духовности, о губительной опасности лож-ных духовных и исторических путей, противных учению Слова Бо-жия, получивших распространение в России. Публикуются пропове-ди святителя, посвященые обличению западных лжеучений, ересей, сектанства, Льва Толстого, различных пороков, получивших распро-странение среди интеллигенции и правящего слоя.

© Институт русской цивилизации, 2012

УДК 24ББК 86.37Ф 42

ISBN 978-5-4261-0024-4

5

П Ре д и с ло в и е

Святитель Феофан Затворник родился в семье сель-ского священника Василия Тимофеевича Говорова в селе Чернавск Елецкого уезда Орловской губернии. О времени его рождения какое-то время не было единого мнения. На-зывали самые противоречивые даты от 1813 до 1817 г., пока И. Корольков не опубликовал записи метрической книги, в которой сказано, что у о. Василия с 10 на 11 января 1815 г. рожден и крещен сын Георгий*. Так звали будущего святите-ля до пострижения в иночество.

Кроме Георгия в семье Говоровых было еще три сына – Иван, Семен и Гавриил, а также три дочери – Любовь, Евдо-кия и Анна. Начальным образованием детей занимался отец – человек по тем временам очень образованный и начитанный. Супруга о. Василия Татьяна Ивановна – дочь священника – занималась преимущественно их воспитанием. Все, кто был с нею знаком, отмечали в женщине редкую доброту и глубокую набожность. Родители старались взрастить в детях строгие христианские нравы и сердечную отзывчивость к людям**.

* Корольков И. Время рождения преосвященного Феофана, бывшего епископа Владимирского и Суздальского // Церковный вестник. – 1894. – № 16. – С. 246–247.** Преосвященный епископ Феофан: Биографический очерк // Феофан За-творник, святитель. Советы православному христианину и комментарии. – М., 1994. – С. 7; Корольков И. Преосвященный Феофан, бывший епископ Владимирский и Суздальский // Труды Киевской духовной академии. – 1894. – Т. 3. – С. 596–598.

6

Предисловие

Церковь, иконы, духовное пение, крестные ходы – вот та священная обстановка, в которой рос и воспитывался Георгий. В детские годы, вспоминали родные, он отличался необык-новенной живостью и непоседливостью, за что получил про-звище «резвого». Так звали его не только в семье, но и среди всех знакомых. В селе у него было много веселых товарищей из крестьянских детей. Бойкий и смелый ребенок с большими добрыми глазами и торопливою речью резко выделялся между друзьями и всегда был изобретателем и предводителем шум-ных игр. О живом характере мальчика и его любви к сказкам со слов близких написан рассказ «Сеня и Егорушка»*. Сам свя-титель сохранил о детстве самые приятные воспоминания, на-зывая его золотым временем.

Когда Георгию исполнилось 8 лет, его отдали в Ливен-ское духовное училище. Получив основательную домашнюю подготовку, он учился очень хорошо и вел себя, по отзыву училищного начальства, с примерной скромностью. В 1829 г. юношу перевели в Орловскую духовную семинарию. Здесь с большой ясностью стали определяться и склад ума Говорова, и черты его нравственного характера**.

В семинарии Георгий также учился с полным успехом. Его живо интересовали все изучаемые предметы, но особый интерес возбудили в нем уроки психологии, так что, хотя он был одним из лучших учеников, ради этих уроков пожелал остаться на повторный курс в философском классе. В семи-нарских ведомостях Георгий постоянно бывал отмечен как трудолюбивый и склонный к уединению ученик***. В эти годы, однако, он мало помышлял о монашестве. Его мысли были заняты женитьбой и подысканием сельского прихода. Но вот пришла неожиданная для него новость: в 1837 г., по личному

* Т-а. Сеня и Егорушка // Душеполезное чтение. – 1894. – № 11. – С. 499–506.** Преосвященный епископ Феофан: Биографический очерк. – С. 7–8.*** Рыбинский В.П. Памяти преосвященного Феофана, епископа Владимир-ского и Суздальского // Труды Киевской духовной академии. – 1894. – Т. 1. – С. 422.

7


распоряжению орловского архиерея, Георгий в числе лучших учеников направлялся в Киевскую духовную академию для продолжения образования на казенный счет.

Киевская академия в те годы процветала и могла вполне удовлетворить как умственным запросам юноши, так и его ду-ховным стремлениям. Ее ректор – архимандрит Иннокентий (Борисов), позднее архиепископ Херсонский*, и митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), прозванный за святость жизни Филаретом Благочестивым, уделяли большое внимание духовно-религиозной жизни студентов. Это время называют расцветом академии как по доброму нравственному направле-нию и жизни, так и по обилию талантливых профессоров.

Именно здесь завершилось образование Георгия Говоро-ва и ясно определилось направление его нравственной жизни. Значительное влияние на него оказали Киево-Печерская лав-ра и церковно-исторические памятники города – красноречи-вые свидетели подвигов русского иночества. С возрастом, под влиянием новых условий, его характер заметно изменился: прежняя излишняя живость сменилась сдержанностью, шут-ливость – серьезностью. Внешностью юноша, как и в детстве, был очень схож с матерью. При небольшом росте внешний об-лик его был очень приятен. Чистое и приветливое лицо выгля-дело довольно красиво и сразу располагало к себе. В разговоре он неизменно был ласков, своеобразен, порою шутлив, а речь его отличалась образностью и выразительностью**.

Академическая и лаврская среда, а также собственное душевное настроение расположили Георгия к принятию мо-нашества. Решившись на этот серьезный шаг, он так объяснил его в своем прошении: «Имея постоянное усердие к занятию богословскими предметами и к уединенной жизни, я, чтобы соединить то и другое на предстоящем мне служении Церкви, * В 1997 г. архиепископ Иннокентий был причислен к лику местночтимых святых Одесской епархии Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Тогда же произошло обретение мощей святого. ** Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский: Биографический очерк // Чтение в Обществе любителей ду-ховного просвещения. – 1894. – № 10. – С. 872–873.

8


положил обет посвятить жизнь свою монашескому званию»*. Просьба студента Говорова была уважена, и 15 февраля 1841 г. он был пострижен в монашество с именем Феофана. До окон-чания академии оставался год. Итогом его успешного обу-чения стала курсовая работа, посвященная ветхозаветному вероучению. Сочинение заслужило высокую оценку митро-полита Московского Филарета (Дроздова) – весьма строгого и требовательного духовного критика**.

Прекрасно окончив академию со степенью магистра, о. Феофан занимает место ректора Киево-Софийского духов-ного училища, а вскоре переходит в Новгородскую духовную семинарию на должность инспектора и преподавателя пси-хологии и логики. Три года пробыл он в Новгороде и успел проявить себя как талантливый воспитатель и прекрасный преподаватель науки о душе человеческой.

Нравственные качества и хорошие знания иеромонаха Феофана оценило начальство: из Новгорода его перевели в С.-Петербургскую духовную академию на кафедру нрав-ственного и пастырского богословия. Свой взгляд на высоту духовно-педагогической деятельности христианских настав-ников святитель впоследствии высказал так: «Воспитатель должен пройти все степени христианского совершенства. Это должно быть сословие лиц чистейших, богоизбранных и святых»***.

В 1847 г. российское правительство окончательно реши-ло вопрос об учреждении в Иерусалиме духовной миссии. Во главе ее был поставлен известный в то время знаток Востока архимандрит Порфирий (Успенский), а в сотрудники ему были приглашены преподаватели и воспитанники Петер-бургской духовной академии. Первым на призыв с радостью

* Цит. по: Преосвященный епископ Феофан: Биографический очерк. – С. 8.** Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан… // Чтение в Обществе любителей духовного просвещения. – 1894. – № 5–6. – С. 357–358.*** Цит. по: Георгий (Тертышников), архимандрит. Святитель Феофан За-творник, епископ Владимирский и Суздальский как церковный писатель // Журнал Московской Патриархии. – 1994. – № 1. – С. 32.

9


откликнулся о. Феофан. 21 августа 1847 г. он стал членом Рус-ской духовной миссии в Иерусалиме.

Пребывание на Востоке явилось большим событием в его жизни. Здесь он подробно ознакомился с религиозной жизнью края, чему благоприятствовали неоднократные по-ездки членов миссии за пределы Палестины – в Сирию и Египет. В Иерусалиме иеромонах Феофан изучил греческий и французский, занимался еврейским и арабским языками, овладел иконописным мастерством и настолько хорошо, что даже, по словам очевидца, снабжал бедные церкви целыми иконостасами*. Посещая древние обители, он исследовал так-же писания св. отцов по древним рукописям, которые перево-дил с греческого на русский. За шесть лет миссия принесла большую пользу делу Православия, интересам России и нау-ки, богословской и церковно-исторической.

В 1853 г. началась Крымская война и Русская духовная миссия вернулась на родину. Иеромонах Феофан был возве-ден в сан архимандрита и назначен преподавателем канониче-ского права в С.-Петербургскую духовную академию. Вскоре ему предложили новую должность – ректора и профессора Олонецкой духовной семинарии, пока, наконец, он не был направлен настоятелем посольской церкви в Константинопо-ле. Все его заботы были направлены теперь на примирение греков с болгарами, на улучшение положения Константино-польского патриархата. Архимандрит Феофан обратился к российскому правительству с просьбой устроить госпиталь для русских матросов и паломников**.

Жизнь на Востоке и служение в Константинополе дали ему хороший материал для публичного отстаивания восточно-го вопроса накануне русско-турецкой войны 1877–1878 гг.***

* Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан… // Чтение в Обществе любителей духовного просвещения. – 1894. – № 11–12. – С. 869–870.** Георгий (Тертышников), архимандрит. Указ. соч. – С. 32; Преосвященный епископ Феофан: Биографический очерк. – С. 9–10.*** См.: Три письма преосвящ. Феофана по восточному вопросу // Право-славное обозрение. – 1877. – Т. 1. – № 3. – С. 602–609.

10


Пробыв в Константинополе один год, архимандрит Фе-офан вернулся в Россию, где его назначают ректором С.-Пе-тербургской духовной академии. На этой должности он, как никогда прежде, столкнулся с трудностями времени. Новый ректор призывает столичное духовенство и преподавателей академии сохранять единомыслие и верность традиционно-му Православию; предостерегает от расколов и разделений по вине слепого увлечения прогрессом и вольномыслием*.

В предреформенный период он пишет книгу «Предосте-режение от увлечения духом настоящего времени», которая имела во многом публицистический характер. Автор показы-вал, что современный «дух мира сего» есть дух вражды про-тив Бога, дух охлаждения между людьми. Одновременно он признавал необходимость изменений современных внешних форм жизни (социальных, экономических) и объяснял, что истинный прогресс предусматривает прежде всего духовно-нравственное совершенствование, основанное на православ-ном вероучении**.

1 июня 1859 г. архимандрит Феофан был рукоположен во епископа Тамбовского и Шацкого. Необыкновенной кро-тостью, редкой деликатностью и участливым вниманием к нуждам паствы запомнился он своим пасомым и приоб-рел всеобщую искреннюю любовь. При нем были открыты цер ков ноприходские училища, воскресные школы, женское епархиальное училище, начали выходить «Тамбовские епар-хиальные ведомости».

Образ жизни тамбовского архиерея был очень прост. Племянник святителя Феофана, Алексей Говоров, обыкновен-но гостивший у дяди в летнее время, рассказывал, что еже-дневным одеянием владыки был подрясник. Обедал он всегда в час дня и кушал мало, никогда не ужинал. Чай пил два раза в день: утром после ранней обедни и в 5 часов пополудни. Пре-

* Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан… // Чтение в Обществе любителей духовного просвещения. – 1894. – № 7. – С. 476–488.** Гумеров Ш. Говоров Георгий Васильевич // Русские писатели 1800–1917: Биографический словарь. – М., 1989. – Т. 1. – С. 590.

11


священный любил заниматься астрономией и часто в ясную ночь наблюдал за небесными светилами с помощью довольно большого телескопа на загородной архиерейской даче.

Он знал довольно много рукоделий – столярное, резное по дереву, токарное по дереву, которым обучал своего племян-ника. Святитель, бывало, рассказывал, что в семинарии ему приходилось самому шить себе одежду. Самоучкой он выучил-ся снимать и делать фотографии. «Он горячо любил природу, восхищался ею и во всем видел следы премудрости Творца, что старался внушить и мне»*.

В 1863 г. епископ Феофан был перемещен на древнюю, более обширную Владимирскую кафедру. Главным его попе-чением было назидание вверенных ему душ посредством про-поведи. Он неустанно поучал народ, стараясь по возможности чаще посещать самые отдаленные уголки епархии. В Словах 1863–1866 гг. к Владимирской пастве он, между прочим, при-зывал поддержать реформы Александра ІІ при сохранении ко-ренных начал русской жизни**.

Всегда ласковый, приветливый, он со всеми, невзирая на сан, положение, возраст, обращался с примерным благодуши-ем и великой кротостью. Если же по закону справедливости ему, по долгу епархиального архиерея, нужно было наказать кого выговором, то он поручал это сделать ключарю собора, словно боясь нарушить тот закон любви, которым он неуклон-но руководствовался в жизни и пастырской деятельности.

И все же, при своих высоких личных качествах в сане преосвященного, святитель Феофан тяготился местом епархи-ального архиерея. Заботы о множестве внешних дел, связан-ных с управлением, были глубоко ему чужды. 12 марта 1866 г., в день своего Ангела – в память преп. Феофана Сигрианского, епископ Феофан подал в Св. Синод прошение об увольнении на покой простым иноком в Вышинскую пустынь Шацкого уезда Тамбовской епархии.

* Цит. по: Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан… // Чтение в Обществе любителей духовного просвещения. – 1894. – № 8. – С. 555–556.** Гумеров Ш. Указ. соч. – С. 591.

12


Члены Синода пришли в недоумение, но святитель объ-яснил, что «покой» для него означает особый труд на благо Церкви – беспрепятственное литературное и ученое творче-ство в тиши уединения. Приняв во внимание такое объяснение, Синод удовлетворил просьбу Преосвященного и назначил его настоятелем Вышинской пустыни. На редкость трогательным было прощание владимирского владыки с паствой. При рас-ставании, вспоминали очевидцы, многие искренне плакали.

Прибыв в Вышинскую обитель, святитель Феофан, пре-жде всего, сложил с себя должность настоятеля пустыни, предпочитая все время оставаться здесь в простом звании инока. Он стал исполнять все монашеские уставы и послуша-ния, принимал к себе приходящих, иногда на короткое время покидал обитель, но после Пасхи 1872 г. начал вести затвор-ническую жизнь.

С той поры он принимал к себе только настоятеля пу-стыни, своего духовника и келейника Евлампия, да и то очень редко. Святитель отныне почти не покидал келии, лишь вес-ной 1879 г. ему пришлось оставить обитель и на несколько дней уехать в Тамбов, чтобы посоветоваться с врачом по по-воду своей глазной болезни, угрожавшей потерей зрения. Правда, и на это он согласился только после долгих и настой-чивых просьб своих почитателей*.

Прежде чем затвориться в полное уединение, святитель Феофан своими руками устроил у себя в келиях малую церк-вицу, отделив для нее часть наибольшей из комнат – гостиной, где и стал совершать все церковные службы совершенно один, без сослужащих. Десять лет он служил литургию в своей ке-лейной церкви только по воскресным и праздничным дням, а в последние одиннадцать лет ежедневно**.

Сам Преосвященный очень не любил, когда начинали го-ворить о его затворе. Из моего запора, отшучивался он, сделали затвор. «Ничего тут затворнического нет. Я заперся, чтобы не мешали, но не в видах строжайшего подвижничества, а в видах * Рыбинский В.П. Указ. соч.– С. 428.** Преосвященный епископ Феофан: Биографический очерк… – С. 13–14.

13


беспрепятственного книжничества»*. Он всегда подчеркивал, что заперся именно для книжных занятий – «так выходит, что я книжник и больше ничего»**.

В затворе святитель Феофан не прервал своего письмен-ного общения с миром, продолжая свой пастырский и просве-тительский подвиг как писатель. Необыкновенно обширной была его личная корреспонденция. Получая ежедневно де-сятки писем, он непременно давал ответы на каждое из них. Святитель старался вникнуть как можно глубже в состояние писавшего, чтобы дать наиболее нужный ответ вопрошаю-щим. В ряде писем он ставил богословские и философские вопросы, в первую очередь о конечных судьбах человечества, которые в художественной форме разрабатывал Ф.М. Досто-евский. На это обратил внимание К.Н. Леонтьев, подчеркнув различие их решений***.

Частная переписка преосвященного Феофана все же была для него как бы «подельем», как он нередко выражался. Глав-ная цель его литературного творчества состояла в том, чтобы обогатить русскую богословскую и аскетическую литературу сочинениями и переводами святоотеческих книг, в которых тогда чувствовался большой недостаток.

Он сразу же наметил целую систему работ. Во-первых, принялся за толкование Нового завета. Во-вторых, решил перевести с древнегреческого на русский фундаментальное «Добротолюбие» – собрание патриотической и учительной литературы. Этой работы хватило бы на десятки лет. Пре-освященный Феофан успел истолковать только послания апостола Павла (без Послания к евреям) и составить «Еван-гельскую историю о Боге Слове». Исследователи призна-ют вклад святителя в русскую библиологию выдающимся. В 1876 г. вышел первый том русского «Добротолюбия», а пя-

* Цит. по: Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Киев, 1991. – С. 395.** Там же.*** Леонтьев К. О Владимире Соловьеве и эстетике жизни. – М., 1912. – С. 29; Гумеров Ш. Указ. соч. – С. 591.

14


тый, последний, завершен уже в 1890-м. Затем он выпустил отдельным томом перевод древних иноческих уставов и два выпуска слов преп. Симеона Нового Богослова. Следует еще упомянуть его перевод с новогреческого книги «Невидимая брань» Никодима Святогорца.

Духовные академии России избрали Преосвященного своим почетным членом. За всю совокупность богословских и литературных трудов С.-Петербургская духовная акаде-мия в 1890 г. удостоила святителя Феофана степени доктора богословия.

Как протекала собственно внутренняя, духовная жизнь святителя в течение 22 лет затвора мог отчасти знать только его келейник Евлампий. Но обязанности последнего ограни-чивались очень немногим. Каждый день по особому услов-ному стуку он приходил из своей комнаты, помещавшейся в нижнем этаже покоев владыки, чтобы подать ему чашку кофе и обед, который в скоромные дни состоял из одного яйца и стакана молока, а в четыре часа вечера принести чашку чая, чем и ограничивался дневной рацион Затворника. На обязан-ности того же келейника лежала забота: с вечера приготовить все нужное для совершения ранней обедни.

В день Богоявления 1894 г. епископ Феофан совершил Божественную литургию и мирно скончался. Келия почивше-го свидетельствовала о кропотливой работе, которая кипела под ее сводами до последнего дыхания святителя. По углам, на полу и письменном столе, на книжных полках находилось большое количество книг на русском, английском, француз-ском, древнегреческом, древнееврейском языках. То были самые разнообразные сочинения духовного содержания, эн-циклопедические словари, естественнонаучные справочни-ки, учебные курсы по физике, философские работы, книги по русской и всемирной истории.

Кроме того, в келии найдены два ящика с токарными и столярными инструментами, верстак, токарные станки, фото-аппарат, станок для выпиливания по дереву, палитра для кра-сок, кисти, а также иконы, написанные его рукой на досках и

15


полотне*. «Это была натура, – писал один из биографов святи-теля Феофана, – богато одаренная от природы, разносторон-няя, с гармонично развитыми душевными силами. Посвятив себя занятию богословием, святитель до последних дней со-хранял интерес ко многим другим областям знания. Он знал превосходно древние и новые языки, обладал незаурядными познаниями по естественным наукам, занимался живописью и был знатоком этого искусства, имел обширные сведения по церковной музыке и даже был автором нескольких пьес…»**

Отпевание почившего епископа-затворника было со-вершено 11 января епископом Тамбовским Иеронимом (Эк-земплярским) при огромном стечении духовенства и народа. Погребение состоялось в Казанском соборе Вышенской пу-стыни во Владимирском приделе.

На Поместном соборе Русской Православной Церкви 6–8 июня 1988 года епископ Феофан Затворник был причис-лен к лику святых.

Его память празднуется 10 (23) января.В докладе постоянного члена Св. Синода митрополита

Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова), прочи-танном на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном 1000-летию Крещения Руси, говорилось: «Епи-скоп Феофан Затворник канонизирован как подвижник веры и благочестия, оказавший глубокое влияние на духовное воз-рождение современного ему общества. Своим молитвенным созерцательным подвигом, чистотою сердца, целомудрием и благочестием, сохраненным от юности, святитель Феофан стяжал дар опытного постижения святоотеческой аскезы. Этот опыт он как богослов и экзегет изложил в своих много-численных творениях, которые могут рассматриваться чада-ми церковными как практические пособия в деле христиан-ского спасения»***.

* Корсунский И. Преосвященный епископ Феофан… // Чтение в Обществе любителей духовного просвещения. – 1894. – № 10. – С. 708–711.** Рыбинский В.П. Указ. соч. – С. 431.*** Цит. по: Георгий (Тертышников), архимандрит. Указ. соч. – С. 36.

16


* * *

Богатейшее литературное наследие святителя Феофана посвящено по сути одной важнейшей теме – духовной, или, как пояснял сам автор, внутренней жизни человека, тому, как она зарождается и полноценно развивается. Он не случайно отвел ей приоритетное место, ведь во вне человек бывает именно та-ким, каков он внутри*. При всем том духовный писатель хо-рошо сознавал и обратное влияние социальной среды на вну-тренний мир личности. Вследствие такого взаимного влияния сердце человека, его содержание, склонности, идеалы и вкусы раскрываются в каждом явлении личной и общественной жиз-ни и по-своему их направляют**.

Человек по своему назначению, подчеркивал святи-тель Феофан, «должен жить в духе, духу подчинять и ду-хом проникать все свое внешнее, то есть жизнь семейную и общественную»***. Лишь в этом случае личность и общество бу-дут развиваться гармонично и полноценно. При этом святитель постоянно подчеркивал, что духовное здоровье людей хранит одна только Православная Церковь, по-прежнему верная апо-стольскому преданию в своих учении и таинствах****.

Церковно-общественная мысль святителя Феофана осно-вана на глубоком анализе общественного сознания эпохи и при-стальном наблюдении за умонастроениями и устремлениями его современников. Состояние российского общества второй поло-вины – конца XIX века вызывало у него серьезные опасения.

Особое внимание святитель Феофан обращал на отече-ственное богословие и духовную литературу своего времени. Традиционно богатый духовный опыт лежал в основе именно

* Феофан, епископ. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. – Л., 1991. – С. 67.** Там же. – С. 28–29.*** Там же. – С. 46.**** Феофан, епископ. Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия. – М., 1991. – С. 8, 17; Феофан, епископ. О Православии с пре-достережениями от погрешений против него. – М., 1991. – С. 11–13, 18 и др.

17


православного богословия, ибо его всегда предварял аскети-ческий подвиг. Между тем как раз подобное богословие свя-титель Феофан встречал в свое время все реже: «Горько-то горько, что творится у нас среди мыслящих. Все ум потеря-ли… И даже богословствующие потеряли настоящие основы богословствования православного, и все смеются»*.

Не случайно не только монахам, но и мирянам, искавшим назидания в вере, он советовал читать прежде всего древних православных отцов, богословие которых всегда следовало за подвижничеством. Среди относительно близких к нему по вре-мени он чаще всего обращается к трудам святителей Тихона Задонского и Дмитрия Ростовского, а также высоко отзывается о митрополите Филарете (Дроздове), епископе Игнатии (Брян-чанинове) и отце Иоанне Кронштадтском.

Многие же его современники слепо увлекались про-тестантской традицией, соблазняясь одной только внешней стороной и не замечая того, что голая рассудочность и отвле-ченные размышления заменяют здесь действительное знание внутренней жизни. Ее преосвященный Феофан называет не иначе как «немчурой». Сравнивая оба направления в бого-словии, он пишет: «Последние слова Симеона** (осталось 10) – верх совершенства духовного разумения. Ученая немчура ни-чего того не понимает. Оскудела разумением духовных вещей, упершись всею немецкою натурою в букву. А вот неученый православный одним поклоном дошел до какого разумения?!»*** Вот идеал, которому следовал сам автор этих строк и которо-го так не хватало современным ему богословам: «…жаль смо-треть, как у наших богословов все немчура да немчура. – Вот пошлет за это на нас Господь немчуру, чтоб она пушками и штыками выбила из головы всякое немецкое (неправославное)

* Феофан Затворник. Творения иже во святых отца нашего Феофана За-творника: Собрание писем: [В 4 т.] В 8 вып. [Т. 4] Вып. 7 (Репринт. М., 1992). – С. 206.** Имеется в виду: Святой Симеон Новый Богослов (949–1022), византий-ский духовный писатель, один из виднейших отцов Церкви. *** Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 138.

18


мудрование»*. Говоря о современной ему духовной литера-туре, святитель Феофан находил, что даже очень хорошие по содержанию книги все чаще портили излишняя «головолом-ность» и «немецкая туманность» изложения**, что им недостает простоты и доступности, которые так ценил он во всем.

Учитывая все возраставший наплыв в Россию мате-риализма и спиритизма, Феофан Затворник еще в бытность тамбовским епископом советовал создать «целое общество апологетов…. И писать, и писать»***. Сам он был достаточно хорошо знаком с идеями Ч. Дарвина, а также многими но-вомодными течениями в философии. «Меня занимал Бюх-нер****. Теперь занимает спиритизм: противоположности… Но тот и другой – злые враги Божии, губители человечества – слепотствующего!»*****

Не менее строг был святитель Феофан в своих суждениях о духовной периодической печати. Так, в конце 70-х – начале 90-х гг. ХΙХ столетия из множества духовных изданий он вы-

* Там же. – С. 209–210. Подобные мысли, отличающиеся исторической проницательностью, мы встречаем у него постоянно. Ср. : «Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется...» // Феофан Затворник, святитель. Письма о христианской жизни. Поучения. – М., 1997. – С. 126; «Нас увлекает просвещенная Европа… Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кру-жимся как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог поми-ловал ее. А теперь, кажется, начала забывать тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтоб привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему» // Феофан, епископ. Мысли на каждый день… – С. 196. ** Феофан Затворник. Собрание писем: [Т. 1] Вып. 1. – С. 38; Там же [Т. 1] Вып. 2. – С. 105.*** Там же. [Т. 4] Вып. 7. – С. 19. **** Бюхнер Людвиг (1824–1899) – немецкий врач, естествоиспытатель и философ, представитель вульгарного материализма, чьи сочинения поль-зовались популярностью в России 2-й половины ХΙХ в.***** Феофан Затворник. Собрание писем: [Т. 4] Вып. 7. – С. 18.

19


делял только «Душеполезное чтение», ибо это «единственный журнал, где статьи не отуманиваются мудрованиями»*.

А между тем русская Церковь очень нуждалась в журна-ле для защиты православных истин. Таким изданием по праву мог бы стать в первую очередь «Церковный вестник», провоз-глашенный органом Св. Синода. Но сокрушался святитель: «Этот журнал стал распространителем худых мыслей о Церк-ви и делах церковных… Иной, в захолустье живя, и не услы-хал бы никогда иных худостей… а вот теперь ему прислужива-ет “Церковный вестник” и преподносит всякую дрянь»**.

На фоне антицерковной общественной мысли того вре-мени Феофан Затворник сдержано относился к пафосу тех, кто говорил о высоком положении русского Православия: «Вот мы часто хвалим себя: святая Русь, православная Русь Но осмотритесь кругом! Скорбно не одно развращение нравов, но и отступничество от образа исповедания, предписываемого Православием. – Слышна ли была когда – на русском языке – хула на Бога и Христа Его?! А ныне не думают только, но и говорят, и пишут, и печатают много богоборного»***.

Он взывал пресечь волну нечестия богоборцев, воздвиг-нув дух Православия в себе самих, и объединиться против вся-кого образа мыслей, несогласного с верой. Эту борьбу святи-тель не мыслил без диалога с образованными людьми, которых приглашал к открытой дискуссии и сотрудничеству, ибо в их среде ощущал затаенную, скрытую вражду против Церкви.

Замирание внутренней жизни и пугающее молчание свя-титель наблюдал в среде белого духовенства, чей долг духовно просвещать паству. Архиереев и священников, которые не за-ботятся о преподавании народу пути ко спасению, святитель Феофан уподоблял книжникам и фарисеям, затворявшим Цар-ство Небесное людям. От этого народ пребывал в слепоте отно-сительно веры, погрязал в нелепейших заблуждениях; от этого у него находили прием раскольники, хлысты, молокане...* Там же. [Т. 2] Вып. 4. – С. 65.** Там же. [Т. 4] Вып. 7. – С. 139.*** Феофан, епископ. О Православии… – С. 45.

20


Особое беспокойство вызывала у него духовная атмосфе-ра С.-Петербурга*. Сравнивая как-то его с Москвой, святитель дал северной столице довольно суровую оценку: «С.-Петер-бург – разгульный, невер и революционер…»**. Правда поло-жение не было совсем безнадежно, так как здесь было «много среди духовенства отличных иереев и по образованию, и по нраву»***. В этих последних Преосвященный надеялся увидеть ревностных поборников Православия.

При множестве сложных вопросов церковной жизни, требовавших грамотного и неотложного решения, святителю Феофану было непонятно странное, необъяснимое для него бездействие церковных властей. Откуда это молчание, отче-го такое равнодушие к растущему неверию и расцерковлению общества, недоумевал он: «Синод куда смотрит? Куда смотрит прокурор?.. Все уступки, да уступки. Вот театры в посты от-крыты****: сказали синодальные против этого что?!.. Если все так будут уступать, то, пожалуй, что разохотят и монашество уничтожить. – Самовластие разыгрывается, когда не встреча-ет противодействия»*****. Синод, по его убеждению, сыграл свою плачевную роль в распущенности семинарий и академий, ду-ховной литературы. «Никакого контроля: врут светские, врут духовные, а ему горя нет, – глазом не моргнет. – Нет власти в Церкви… как кто хочет, так и действует и учит. – Попы всюду спят… Неспящих один-два – и обчелся»******.

Должно быть поэтому в таких сложных условиях святи-тель не разделял надежд части духовенства во главе с митро-политом Московским Макарием (Булгаковым) в деле призна-ния раскольничьей иерархии для последующего влияния на него: «Мнение мое – contr раскольнической иерархии. Пото-му я не принадлежу к макарьевской партии. Что вы говорите * «Это омут», – говорил он.** Феофан Затворник. Собрание писем: [Т. 4] Вып. 8. – С. 78.*** Там же. [Т. 2] Вып. 4. – С. 56. **** Письмо датировано 18 апреля 1876 г.***** Там же. [Т. 4] Вып. 7. – С. 88.****** Там же. – С. 159.

21


о упадке духа христианского и в священстве, и в мирянах – сие воочию деется. – А мы спим, чтоб поскорее воцарился противохристианский дух»*.

Как видим, святитель Феофан с большим внимани-ем следил за внутренней жизнью русской Церкви и очень многим был серьезно встревожен. Ослабление монашеской жизни, упадок отечественного богословия и духовной лите-ратуры, случаи унижения Православия в духовных школах, молчание пастырей и злоупотребления в среде духовенства, бездействие церковных властей говорили ему об одном – все большем непонимании и разрушении православных начал, а с ними всей внутренней жизни общества. При этом не могло не меняться сознание русских людей, изменялись их вкусы и склонности, идеалы их сердца, увлеченные ценностями со-вершенно иного – земного порядка.

В итоге, неминуемо должен был измениться и внешний уклад их жизни: «…во дни наши россияне начинают уклонять-ся от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и геологические бредни с Божественным Откровением. Зло рас-тет; зловерие и неверие поднимают голову; вера и Православие слабеют. Неужели мы не образумимся?..»**

Ослабление исконной православной традиции в русской церковной среде не замедлило сказаться и на всем российском обществе. Недостаток живого духовного слова о вере, доволь-ство, нередко, одной обрядностью означало заметное замира-ние внутренней жизни среди православных, часто уже неспо-собных ясно разобраться во многих ее проявлениях.

Как в высших и интеллигентских кругах, так и в массе простого народа ширилась внутренняя пустота, которую по-разному старались заполнить. И если одни теперь все чаще об-ращались к сектантству, то других это могло еще больше от-толкнуть от религии и склонить к совершенному неверию и * Там же. – С. 120.** Феофан, епископ. Мысли на каждый день… – С. 82.

22


материализму. «И к горю нашему, – отмечал преосвященный Феофан, – зло сие все более и более растет и распространяет-ся – заходят богопротивные мнения и подсекают веру; подсе-кая же веру, портят благочестие. – У нас эта язва явилась в двух видах: в виде неверия – от ложного направления умственного образования и в виде раскола – от грубого неведения, в чем главное дело спасения»*.

В среде столичной аристократии внутренняя опусто-шенность и отступление от Православия ярко проявились в 70-х гг. ХIХ столетия, когда в С.-Петербург с проповедью прибыл английский лорд Г.-В. Редсток. Собрав немало по-следователей у себя на родине, он отправился в Париж, за-тем был приглашен одной великосветской особой в Россию, где к середине 1870-х гг. получил большое признание в среде высшего сословия. Редсток проповедовал видимое излиянии Духа Святого «на всякую плоть» – на каждого отдельного христианина, которому достаточно для этого одной только веры. По сходной причине в северной столице тех лет пользо-валась широким успехом секта ирвингиан, основателем кото-рой был шотландец Ирвинг (1792–1834).

Виднейшими последователями Редстока в России были: род Пущиных, граф А.А. Бобринский, барон М.М. Корф, кня-гиня М.М. Дондукова-Корсакова, отчасти Н.С. Лесков, а также отставной полковник В.А. Пашков (который позднее создал собственную общину). В 1876 г. они основали «Общество по-ощрения духовно нравственного чтения», которое отличалось филантропическими чертами, как, например, посещение тю-рем, чтение Св. Писания заключенным и т.д.

Вести о новом религиозном движении святитель Феофан получил в самый апогей его популярности – в 1879 г. к нему пришли два письма от очевидца событий, некой Нарышкиной. Получив эти письма, святитель Феофан немедленно отослал их Н.В. Елагину, чтобы тот сообщил обо всем с.-петербургскому митрополиту. «Видите, вся беда в попах молчащих! –– вос-клицает он. – Надо гайдуков нанять и всех их пооттаскать за * Феофан, епископ. О Православии… – С. 73.

23


аксиосы»*. При безучастии священников к своему долгу от-чуждение пастырей и паствы было неудивительно. Враждеб-ное отношение к служителям Церкви охватило не только обра-зованный класс, но и простонародье. В глазах последнего иереи становились в одном ряду с помещиками и чиновниками**.

Искоренять ереси и лжеучения, полагал святитель Фео-фан, следует в первую очередь «духовным воинствованием». Только врачуя болезнь изнутри, можно покончить и с внешним ее проявлением. Преосвященный предлагал как можно скорее: «…вызвать попов и сказать:

1) Учите в церкви немолчно об устроении спасения 2) Пусть попы заводят чтения – по вечерам и собирают

и у себя, и у других слушателей… и простых и бедных. – Для чтения выбирать все то, что относится к общему строю веры.

3) Надо бы составить книжку – о пути спасения… просто написанную, и разбросать по городу даром или по копейке…»***.

Последнее отчасти взял на себя сам святитель. В течение нескольких месяцев он составил свои известные семь писем в С.-Петербург «по поводу ереси тамошней», написанных с боль-шой силой и полнотой. Они могли бы составить отдельную книгу почти в 200 печатных страниц****. По словам автора, у него было желание перебрать все протестантство по этому поводу*****.

Вместе с тем святитель Феофан ожидал определенных мер и от церковных властей, но не встречал их содействия. Его удивляло такое бездействие. Он не без оснований опасался ро-ста влияния пашковства, ибо это могло в религиозном отноше-нии пополам рассечь всю Россию******.

Цензура в то время не препятствовала этой секте изда-вать свою литературу. Пашков даже заявлял, что имеет на это

* Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 119.** Там же. – С. 235; Феофан, епископ. О Православии… – С. 5, 7.*** Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 125.**** Феофан Затворник, святитель. Письма к разным лицам о разных пред-метах веры и жизни. – М., 1995. – Репринт. изд. – С. 40–79, 129–279.***** Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 133.****** Там же. [Т. 1] Вып. 2. – С. 110.

24


письменное разрешение от государя и митрополита: «Как не-лепо действовала против него наша духовная власть, из рук вон. 5 лет трубит, – а ему ничего. Мне стало сдаваться, не изъявил ли как-либо митрополит согласие на его проповедь, будучи обманут льстивыми пашковскими речами о значении воплощенного домостроительства»*.

Как выяснилось позже, предположения святителя ока-зались во многом верны. В конце концов, власти вмешались и в 1884 г. главные деятели этих новых религиозных общин были вынуждены покинуть Россию. Однако общее религи-озное положение дел в стране оставалось практически без изменений. Не власть, был убежден святитель Феофан, воз-родит Православие. По утверждению Г.В. Флоровского, он мечтал об апостольском хождении в народ: «Вы справедливо скорбите о сокращении приходов и закрытии церквей. Что делать? Слабеет вера Мертво. Живых действо-вателей нет. И общества не принесут ожидаемой пользы. Поджигатели должны сами гореть. Горя, ходить всюду, – и в устной беседе зажигать сердца… Вот что потребно! А где это возьмем? Опять только молиться остается к Подателю всяких даров»**.

По выражению Г.В. Флоровского, религиозно-моралис-тическое возбуждение 1870-х гг. проходило в стиле «библей-ских обществ» александровской эпохи, не случайно, в это время переиздавались многие мистические книги тех лет***. Новое религиозное движение было для святителя Феофана очевидным духовным обольщением, внутреннем ослеплени-ем и заблуждением, которые в Православии называются пре-лестью. В этом состоянии невозможно различить истинных духовных явлений от ложных: «Ирвингианство, судя по его образованию… есть проделка духов спиритских Ред-сток с с.-петербургскою общиною апостольскою – того же покроя. Пашков, от них научившийся ересям, тоже от духов * Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 124, 135.** Там же. [Т.1] Вып. 2. – С. 19–20.*** Флоровский Г. Пути русского богословия. – С. 401–402.

25


берет начало Пашков – медиум. И учение его – спирит-ская бесовщина»*.

Тем временем в простом народе росло влияние штун-дизма и раскольнических сект. По наблюдению святителя Феофана, иноверие укоренялось в нем частью по вине равно-душного молчания священнослужителей, частью из-за неяс-ности богослужебных книг. Многих отталкивало от церкви общее падение нравственности среди православных**. Его очень беспокоило почти полное отсутствие работ в опровер-жение штунды и молоканства. Судя по переписке, Преосвя-щенный не раз собирался взяться за их подробное изучение, но перевод «Добротолюбия», толкование апостольских по-сланий, ежедневная переписка, по-видимому, помешали ему серьезно посвятить себя этому делу. Не случайно святитель с большим одобрением (при всех ее недостатках) встретил книгу А.Д. Ушинского «Вероучение малорусских штуди-стов» (Киев, 1886).

Еще большую угрозу святитель Феофан видел в уче-нии Л.Н. Толстого. Он читал основные сочинения Толстого 1880-х гг. и с тревогой заключал: «Тут-то, вишь, сокровища премудрости изрыгнуты… хулы на Церковь Божию, на св. отцев и даже на апостолов, кои все суть исказители учения Христова… Сам же он не верит ни в Святую Троицу, ни в Во-площенное домостроительство, ни в силу таинств… Сын Че-ловеческий у него – то разум всечеловеческий, то сущность человечества Как будущей жизни нет у него, а люди продолжают жить только в потомстве, то вся забота у него – составить программу счастья на земле»***.

В этих положениях и заключалась для епископа Фео-фана вся абсурдность, противоречивость и несбыточность толстовских идей. На таких мыслях у Толстого рушилась вся система морального совершенствования. Едва ли можно было осчастливить людей на земле, проповедуя непротивле-* Феофан Затворник. Собрание писем. [Т.4] Вып. 7. – С. 136–137.** Феофан, епископ. О Православии… – С. 92– 93, 95.*** Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 1] Вып. 2. – С. 27.

26


ние злу силой: «…пусть бьют, режут, грабят – терпи, но мол-чи… не защищайся…»*.

Другие моменты, которые выделяет святитель, наобо-рот, звучали очень соблазнительно: отмена судов, полиции, жандармов, присяги, военной службы как насилия над сво-бодой; необязательность брачного союза. «Доказывает, криво толкуя слова Господа в Нагорной беседе – Мф. 5, 21–42 – с большими натяжками»**. Подобные несоответствия приводи-ли его в крайнее недоумение. Как он и полагал, все попытки воплотить толстовское учение в жизнь обернулись полным провалом. Не случайно такой утопизм Л. Толстого по-своему критиковали и революционные демократы – более последова-тельные строители «земного счастья».

Читая религиозные сочинения писателя, святитель Фе-офан не переставал удивляться несуразности его суждений, называя их бреднями самыми безалаберными***: «…его ученье самое фантастическое… Мне представляется, что он близок к помешательству… Так у него все нелепо. И я дивлюсь… что многие соблазняются»****. И в самом деле, учитывая авторитет-ное имя писателя, его идеи получили широкое распростра-нение в русском обществе и особенно среди молодежи. Раз-рушая веру в Бога и Церковь, они убивали в людях духовную жизнь и, в конечном итоге, учили жить только для земли, а значит, и по-земному.

К епископу Феофану в затвор постоянно приходили из-вестия об увлечении толстовством в университетах, светских салонах, а к началу 1890-х гг. даже в российской глубинке. Неудивительно, что святитель Феофан не мог равнодушно относится к таким известиям: «…писать ли против Толстого. Пишут уж, стало можно не писать. Но пишут очень протяж-но, и дело походит на басню Крылова “Кот и повар”. Мне и приходит в голову: выбрать измышления Толстого – все… и * Феофан Затворник. Собрание писем. [Т. 4] Вып. 7. – С. 185–186.** Там же. – С. 186; Там же. [Т.1] Вып. 2. – С. 27.*** Там же. [Т. 4] Вып. 8. – С. 112.**** Там же. [Т. 1] Вып. 2. – С. 134.

27


потом против них поставить исповедание веры Св. Церкви… и пустить в ход. Это будет краткое обозрение вражеского стана и православного воинства. В предостережение… а то зло потихоньку распространяется, а оклика: берегись, – не слышно»*. В этих условиях его очень беспокоила низкая ду-ховная культура современников, которые почти не читали духовных изданий.

С другой стороны, материалистической направленно-стью и голой рассудочностью все более отличалась наука, а с ней и вся система светского образования. Святитель Феофан видел односторонность и ущербность современной науки в том, что она отвернулась от изучения духовных явлений в мире и человеке. Это попросту означало – исказить действи-тельность, вырвать самую важную страницу из книги жизни. Особенно страдали от этого науки о человеке. В их выводах не могло быть и речи ни о какой справедливости и полноте знаний без ясного представления о внутренней жизни чело-века, о духовной стороне его естества.

По мнению святителя Феофана, следовало одухотворить науку, привлечь ее внимание к проявлениям духовности в че-ловеке, а это значит, что она не должна противопоставлять себя вере и отталкивать ее от себя, это значит, что они долж-ны повернуться лицом друг ко другу. Без этого в объяснении многих явлений наукам не избежать ошибок и упрощений, без этого они во многом останутся на уровне голых и абстракт-ных теорий. А теории, настаивает Феофан Затворник, следует отличать от подлинных фактов: «Теории – личное дело уча-щих; факты – общее достояние. Истинною, настоящею тео-риею может быть только та, которая согласна с христиански-ми истинами»**, ибо христианство открыло миру подлинное знание о явлениях духовной жизни человека, ее непреложные законы. Защищая свои суждения, Феофан Затворник пишет, что «верующие имеют полное право втесняться с духовным в область вещественного, когда материалисты лезут со своею * Там же. [Т. 4.] Вып. 7. – С. 194.** Там же. [Т. 3] Вып. 6. – С. 47.

28


мате риею, без зазрения совести, в область духовного», тем бо-лее что «материальное не может быть ни силою, ни целью»*.

Тот же смысл имеет и его критика дарвинизма. Ученый, подчеркивает Преосвященный, не замечает главного в челове-ке – способности к духовной жизни, к одухотворению и жиз-ни в духе. Что же касается умственной деятельности и прочих чисто психологических свойств, то святитель Феофан называ-ет их «душевными» и ставит на порядок ниже духовных. На таких основаниях он предпочитал судить и о творениях ли-тературы и искусств. Не только откровенно «плотские», но и «душевные» произведения не отвечают своему назначению, не говоря уже о прямо враждебных всему духовному, которые просто нетерпимы**. Цель подлинного художника – искать по-терянный рай, чтобы потом воспеть обретенный***.

Между тем в научных кругах конца XIХ века все резче чувствовалось презрительное снисхождение и пренебреже-ние к вере, не только непонимание, н

Documents

Святитель ФеоФан Затворник · 2018-10-04 · и Суздальский: Биографический очерк // Чтение в Обществе любителей