Download pdf - Авсоний - Стихотворения (Литературные Памятники) - 1993

DECIMVS MAGNVS AVSONIVS

BVRJDIGALENSIS

OPVSCVLA

АВСОНИЙ

СТИХОТВОРЕНИЯ

Издание подготовил М.Л. ГАСПАРОВ

j

МОСКВА "НАУКА" 1993

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ "ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ"

Д.С.Лихачев {почетный председатель), В.Е. Багно, Н.И. Балашов (заместитель председателя),

В.Э. Вацуро, МЛ. Гаспаров, АЛ. Гришунин, Л.А. Дмитриев, И.Я. Дьяконова, Б.Ф. Егоров (председатель), А.В. Лавров,

АД. Михайлов, И.Г. Птушкина (ученый секретарь), И.М. Стеблин-Каменский, С.О. Шмидт

Ответственный редактор С.С. АВЕРИНЦЕВ

А ол-уш 621-92, II полугодие © Составление, перевод, статья, 042(02)-93 примечания - авторы, 1993

© Российская академия наук, издательство "Наука" - оформление, 1993

ISBN 5-02-012791-4

ПОСВЯЩЕНИЕ императору Феодосию Августу

Феодосии Август - Авсонию, родителю своему. Любовь моя к тебе, родитель мой любезнейший, и восхищение мое дарованием и уч

ностыо твоею так безмерно велики, что я конфискую обычай иных правителей и препр вождаю тебе эти собственноручные слова мои с единственной просьбою - не по царскол моему праву, а ради человеческой нашей приязни: не обойди меня возможностью быть чит тел ем твоих сочинений! Когда-то я читал их, со временем забыл и теперь хочу их вновь чтобы оживить в своей памяти знакомое, а пуще того, чтобы узнать все, что ты сочинил in вого, как о том гласит общая молва. И если ты меня любишь, то доброхотно извлеки это i хранилищ твоих, взяв пример с великих писателей, с коими по заслугам стоишь ты рядом, не они ли при владычестве Октавиана Августа шли к нему наперебой со стихами своими, г зная предела в славословиях ему? Я не знаю, так ли он восхищался ими, как я тобой, но ль бить их больше, чем я тебя, он не мог. Будь же здоров, отец мой.

Если Церера златая вменила посев земледельцу, Если оружие взять Марс полководцу велит,

Если Нептун указует отплыть от пристани в море -Верь повелениям их, а недоверье отбрось.

5 Пусть еще море свирепо бушует, еще не готоса Почва совсем для семян, как и десница для битв, -

Не сомневайся ни в чем при наставнике добром: совета Люди хотят: так внемли бога велениям ты.

Август велит мне писать, моих он требует песен, к) Чуть ли не просит; таит силу тот мягкий приказ.

Пусть дарованьем я слаб - но Цезарь велел: значит, буду; Что говорить "не могу", коль он считает - могу?

Слабые силы он сам возбуждает, и он помогает -Он, кто велит; и во мне повиновение есть.

15 Богу перечить опасно. Стыдливость, конечно, нередко Медлит; и ты бы не раз медлил с подобным себе;

Но для тебя все песни мои без приказа излиться Рады: книга сама рвется при Цезаре быть,

Чтоб не терпеть над собой стихоплета и сотни помарок, 20 Тех, которыми он портит и портит ее.

Помни же, римлян отец, что твое я исполнил веленье, И в недостатках моих дай извиненье себе.

6 Авсоний

ПРЕДПОСВЯЩЕНИЕ светлейшему мужу Флавию Афранию

Сиагрию Ты, Сиагрий, во мне, Авсонии, делишь обитель,

Словно второе я, в сердце едином моем. Будь же имя твое на моей написано книге,

Чтобы "твое" и "мое" соединились в одно.

ДОМАШНИЕ СТИХИ

К ЧИТАТЕЛЮ

Был мне Авсоний отцом, и сам я тоже Авсоний: Кто я, где я рожден, кем я рожден и каков, -

Все я сейчас напишу, читатель мой, кто бы ты ни был, Чтобы в душе у тебя память осталась о нас.

5 Был мой отец из Вазата, а матери в смешанном роде Эдуи дали отца, Аквы Тарбелльские - мать;

Сам же увидел я свет в Бурдигале: вот как случилось, Что в четырех краях держатся корни мои.

Наша родня широка, имена из нашего дома ю Часто в близкие нам переходили дома:

Многим заемное имя милей, чем исконное имя, Мы же всегда родство предпочитали свойству.

К делу, однако. Отец у меня был знаток врачеванья -Этой науки, где был людям наставником бог.

15 Я же грамматике был и риторике более предан, В полную меру вкусив этих словесных наук.

Я выступал и в судах, но было гораздо приятней Просто преподавать, просто грамматиком слыть.

Был я, конечно, не так знаменит, как в давние годы 20 Аспр, Теренций Скавр или беритянин Проб;

Но в аквитанской земле, где много достойных ученых, С ними я был наравне, не уступая ни в чем.

Тридцать лет прошло, тридцать консулов в Риме сменилось, И с городскою моей школой расстаться пришлось.

25 Было повёлено мне в золотые явиться палаты И молодого учить Августа чину словес.

Был я грамматиком здесь, был ритором, этим горжуся, И для гордыни моей все основания есть:

Много наставников выше меня бывало на свете, 30 Но ни один не учил выше питомца, чем я.

Пусть учился Алкид у Атланта, Ахилл у Хирона -Этот Юпитеру сын, правнук Юпитеру тот -

Все же один - лишь из Фив, а другой - из Фессалии родом, Мой же питомец в удел целый наследовал мир.

8 Авсоний

Он меня спутником, он меня квестором сделал, и выше -Он мне вверил i о власть Ливию, Галлию, Рим.

Он мне латинские фаски вручил и курульное званье -В консульстве первым из двух имя стояло мое.

Вот я, Авсоний, каков; не будь же высокомерен, Добрый читатель, приняв эти писанья на суд.

ПАМЯТИ ОТЦА

После Господа Бога* всегда превыше всего почитал я отца, пусть же и здесь последует эпицедий моему отцу. Слово это греческое, и означает оно почесть усопшему, не из тщеславия воздаваемую, а из благочестия. Пусть же читатель прочтет и это стихотворение, будь он сын или будь он отец: не требую, чтобы он хвалил его, но хочу, чтобы он любил его. Ведь и я не хвалу воздаю отцу -она ему не надобна, и не след мне отягощать мертвого для потехи живым. И говорю я только то, что ведомо всем, кто застал его в живых: а говорить о покойнике неправду и замалчивать правду полагаю я одинаково недостойным. Стихи эти были подписаны под его изображением и вошли в мои сочинения. Прочие мои сочинения меня не радуют, но это я люблю перечитывать.

Я - Авсоний. Я был не последним в искусстве леченья: Вспомни мои времена - первым меня назовешь.

Двух городов гражданин, я был уроженцем Вазата, А в Бурдигале имел кров мой и ларов моих.

5 В двух я советах совет подавал и сенатором звался, Не принимая трудов, но принимая почет.

Был не богат и не беден, был бережлив, но не скряга, Был постоянен и тверд в нравах, в привычках, в быту.

Мне не давалась латинская речь, но аттической речью 10 Я хорошо владел в самых отборных словах.

Всем, кто меня просил, я готовно оказывал помощь, И не для денег лечил, а для людей и богов.

Доброе мнение добрых людей почитал я наградой, А для себя самого был я суровым судьей.

15 Видя достойных мужей достойную жизнь и заслуги, Я не жалел воздавать каждому должную честь.

Я сторонился суда, избегал и нажив и убытков, Не обвинял никого, не помогал обвинять,

Не был завистником, не был стяжателем, не был тщеславцем, 20 И ни божиться, ни лгать я никогда не умел.

Ни заговор, ни тайный союз не имел меня членом, Дружба моя ко всем чистой и верной была.

Видел я счастье не в том, чтоб иметь все то, чего хочешь, А чтоб того не хотеть, что от судьбы не дано.

Домашние стихи 9

25 Не хлопотун, не болтун, я смотрел лишь на то, что открыто, Не подымая завес, не припадая к щелям.

Слухов не распускал, мешающих жить человеку; Правду, если и знал, то сохранял про себя.

Вспыльчивый гнев, заботная блажь, пустая надежда, -30 Все, в чем отрада иных, я не вменял ни во что.

Не признавал мятежей, не шел на людные сходки, Не полагался ни в чем на благосклонность вельмож.

Не преступал я закон, и ничуть не тщеславился этим, Веря, что добрый нрав добрых законов важней.

35 Был я гневлив, но умел подавлять душевные вспышки, Сам себя строго казня, если сдержаться не мог.

Сорок пять супружеских лет, не повздорив ни разу, Жил я с женой, и у нас четверо было детей.

Первая дочь умерла у груди, а последний скончался, 40 Юный еще по летам, взрослый уже по уму.

Старший, однако, взошел высоко: державнейший Август Вверил ему под власть Ливию, Галлию, Рим.

Кроток душой, милосерд, спокоен и видом и взором, Он пред родителем был сердцем и духом дитя.

45 Сына его и зятя его я в проконсулах видел; Верил, и дожил, что он консулом сделался сам.

Стала замужнею дочь, и была велика ее слава Как при супруге ее, так и во время вдовства.

Сын ее, зять и внучатный зять (она видела это) 50 Каждый в своем дому были в великой чести.

Сам я, честей не искав, но когда они шли, не чуждаясь, Званье префекта носить стал в Иллирийской земле.

Эта щедрота судьбы во мне породила желанье С благодареньем богам встретить скорейшую смерть,

55 Чтоб никакая беда роковым не задела укусом Этих, счастливую жизнь счастьем закончивших, дней.

Вняли боги мольбе: я мирную принял кончину И оставляю живым страсти, надежды и страх.

Сам для своих похорон все сделавший распоряженья, 60 Я, бесскорбный, почил в круге скорбящих друзей.

До девяноста лет служило мне крепкое тело, Твердо я шел по земле, посоха в руки не брал.

Вот какова моя жизнь. Читающий, кто бы ты ни был, Молви: "Прожил ты так, как бы хотелось и мне".

10 Авсоний

УСАДЬБА После многих лет при дворе, осыпанный почестями, достигший консульст-

ва, когда воротился сочинитель к родным местам, то, вступая в малую свою усадьбу, оставленную от отца, сложил он шутливым Луцилиевым слогом такие стихи:

Здравствуй, мой маленький дом, дорогое наследие предков, С полем, которым владел прадед, и дед, и отец,

В поздних скончавшийся днях, но, увы, для меня слишком рано: Ах, я хотел бы вовек в эти права не вступать!

5 Знаю, так всякий отец оставляет наследником сына; Только ведь сыну милей в дольщиках быть при отце.

Нынче на мне и забота и труд: а прежде, бывало, Труд доставался отцу, а удовольствие - мне.

Маленький дом, и маленький двор, но совсем он не тесен 10 Тем, в ком чувства одни, словно и сердце одно.

Ведь не богатство душе, а душа для богатства - мерило: Крез желает всего, а Диоген - ничего;

Рад Аристипп разронять свое золото в долгой дороге, А для Мидаса весь мир, вылитый в золоте, мал.

15 Где граница желанию, там и граница именью: Меру всех богатств каждый кладет себе сам.

Я опишу мой надел, чтобы ты заглянул в мою душу, Чтобы познал меня, а заодно и себя.

Это непросто - познать себя: два дельфийские слова 20 Всем нам читать легко, а исполнять нелегко.

Двести югеров пашни, сто югеров под виноградом, И вполовину того - луг, чтоб скотину пасти;

Лес - обширней в два раза, чем луг, виноградник и пашня; Столько рабочих рук, сколько хватает в обрез;

25 Рядом родник, и рядом колодец, и чистая речка, Чтобы по ней в челноке плавать туда и сюда;

В житницах собран запас, достаточный на год и на два, -Там, где этого нет, голод всегда над душой.

Город отсюда не слишком далек, но не слишком и близок: 30 Все могу получить, и не толкаться в толпе.

И коли скука меня соблазнит переменою места -Город сменю на село или на город село.

К ВНУКУ СВОЕМУ АВСОНИЮ, об отроческом учении

Авсоний - сыну своему Гесперию. Вот стихотворение, которое написал я в шутку в виде наставления внуку,

сыну твоей сестрицы; прочти его в ожидании моего приезда! Это будет лучше, чем если я прочту тебе его сам: без меня ты сможешь вольнее о нем судить, а


при мне тому будут две помехи: и из слуха легче ускользает услышанное, чем из ума прочитанное, и отзываться об услышанном в лицо читавшему трудно, не покривив душой. Нынче же ты и в том и в другом свободен: и для чтения у тебя времени вдоволь, и для суждения не приходится смущаться меня. Одно только у меня к тебе предупреждение, милый сын: если покажется тебе (а боюсь, что покажется!), будто в стихах этих больше цветистости, чем прямоты, больше румянца, чем силы, то знай: я допустил это намеренно, чтобы текли они не столь напористо, сколь изящно, вроде тех красавиц,

...которых матушки стараются затягивать, И грудь в бинты, и плечи вниз, чтоб выглядела стройненькой!* -

и так далее. Ты, пожалуй, скажешь: зачем же ожидаю я суждения твоего о сти-хах, недостатки которых самому мне ясны? Но я отвечу: перед чужим челове-ком я, наверное, и постыдился бы их, но между нами двумя нет места стыду, -ведь писал я эти стихи применительно к возрасту внука, а не к своему; а если и к своему, то что ж! ''Вторично дети - старики"** - говорит пословица. Будь же строг, сколько угодно, а у меня разговор - с дитятею. Прости же, милый сын!

Есть и у Муз забавы свои, мой маленький внучек. Не без досуга и служба Камен: не всегда нависает Властный учительский крик и пугает немилая строгость. Время занятий и время досуга идет чередуясь.

5 Много прочесть и много запомнить - хорошее дело, Но ведь без отдыха тоже нельзя. По-гречески "школа" Значит "досуг" - и он не во вред потрудившимся Музам. Буду уверен, что ты отдохнешь в надлежащее время -И оттого прилежно учись. Чем дольше работа,

10 Тем утешней просвет: ведь бывает конец и усердью, Если непраздным часам не явится сменою праздник. Будь же спокоен, стряхнуть не пытайся учебную упряжь, С легким сердцем учись! не так ведь уж грозен учитель. Пусть он мрачен и стар, и голос его неприветен,

15 Пусть у него на челе угрожающе морщатся складки, -Ты, хоть раз увидав его добрым, забудешь о страхе. Правду тебе говорю. К морщинистой тянется няне С рук материнских дитя;, трясущихся деда и бабку Предпочитают отцу запоздалые баловни-внуки;

20 Не был кентавр фессалийский Хирон Пелееву сыну Пугалом; не был Атлант, потрясавший лесною сосною, Страшен Амфитриониду; о нет! по-доброму кротки, Ласковой речью они сердца покоряли питомцев. Так не тревожься и ты, свистящие слыша удары

25 В школе и над собой седины свирепые видя. Страх обличает того, кто слаб; а тебе ведь бояться Нечего - будь же тверд: когда просыпаешься утром,

12 Авсоний

Пусть не смущают тебя ни всхлесты, ни вскрики, ни страхи. Ни потрясаемый жезл тростяной, ни открытые розгам

3(1 Спины, ни бич, до поры притаившийся в кожаных ножнах, Ни под учениками от дрожи скрипящие скамьи, -Все это лишь показной и вовсе не надобный ужас. Твой отец, твоя мать умели ему не поддаться, И оттого моя старость при них была безмятежна.

35 Сколько еще мне судьба отмерила старческой жизни, Я не знаю; но ты ее скрась мне хотя бы надеждой, Первый мой внук, что назван отцом по имени деда! Мальчиком вижу тебя, и юношей скоро увижу; Может быть, доживу до того, что увижу и взрослым.

40 Если же нет, то надежда при мне, и она не напрасна, Что не устанешь и ты, как отец твой и дед твой когда-то, Трудных искать венков, чтобы той же тропой красноречья Следовать ввысь, по которой и я восходил, и за мною Твой проконсул-отец и дядя твой, ставший префектом.

45 Все читай, что стоит читать; скажу и об этом. Прежде всего, тебя ждут творенья отца "Илиады" И несравненный Менандр. Повышай и усиливай голос, Чтобы продуманный ритм обнаружить в ритмической речи. За выраженьем следи. Когда с расстановкой читаешь,

50 То проясняется смысл и является в вялости сила. Ах, когда доведется и мне услыхать твое чтенье? Много уже позабыл я стихов и много рассказов Давних времен, и трагических фраз, и комических вычур, И песнопений для лирной игры; а ты их напомнишь,

55 И оживишь мальчишеский дух в дряхлеющем старце. Вслед за тобою, мой внук, повторю я и мерного Флакка, Вновь заучу возвышенный звук Мароновой песни; Также, Теренций, и ты, отборным украсивший слогом Отчий язык, по сцене скользя на плоской подошве,

60 Вновь развлечешь старика живою игрой разговора; И уж послышалось мне обличенье злодейств Катилины, И полоса двенадцати лет встает пред очами С той поры, как поднял мятеж при Катуле Лепид И разразилась война и с внешним врагом и с домашним,

65 Коей зачинщиком был иберийский изгнанник Серторий. Все это дед говорит не спроста, а по опыту. Много

Я обучал молодых умов и многим питомцам Добрым питателем был. Я следил их младенческий лепет, На руки их принимал от груди кормилицы нежной;

70 Как становились младенцы детьми - я острасткой и лаской Их побуждал легким шагом всходить на тернистые тропы И ожидать на них сладкого плода от горького корня.


Как подрастали они и юность была на пороге -Я им воспитывал нрав, обращал к наукам, к искусству

75 Речи, - хотя и они безо всякой склоняли охоты Шею под тяжкую власть и губу от узды воротили. Трудная выдержка, горький искус учителю нужен, Чтобы пожать наконец успех долгожданный, но редкий И нежестокой рукой довести непокорных до цели.

80 Все это я перенес, и дождался, что время настало -Стали отрадой труды, и привычка смягчила невзгоды, И в завершенье пути я был призван к священному долгу -Стать наставником Августу, быть во дворце господином, И в золотой сени облечься за почестью в почесть.

85 Пусть Немезида простит, пусть Фортуна позволит мне шутку: Разве не я над державою правил, когда мой питомец, Пурпур и скипетр нося, покорился учителю с трона И полагал наш сан своего, августейшего, выше? Выросши, мой ученик его еще больше возвысил -

90 Квестором стал я при нем и отце его, властном над миром, Две префектуры объял, достиг курульного кресла, В шитую тогу облек первозванного консула титул, В летопись имя свое над должным вписавшего годом. Вот какою судьбой уготовал твои достиженья

95 Дед твой, консул Авсоний, твой путь пред тобой освещая. И без того над тобою сияет отцовская слава, И украшеньем способная стать и бременем сыну, -Но и от нас ты наследуешь честь; так пусть она будет В легкость тебе, а не в тягость и даст тебе силы подняться

100 В высь, где сулит тебе жизнь твой собственный консульский жребий!

К ВНУКУ СВОЕМУ АВСОНИЮ, на день его рождения

Авсоний дед - Авсонию внуку

В ранние годы твои, когда лишь первые строки Первых стихов доносил учительский бережный голос В свежий детский слух и в чувства, покорные слуху, Чтобы на это в ответ повторял послушливый шепот

5 Те же слова, непривычный язык во рту поправляя, -Я, старик, никаких унылых тебе наставлений Не сочинял, чтобы в первую сласть не примешивать горечь. Только теперь, когда уже ты в расцвете и силе Можешь сам отличить от крепкого слабое, можешь

14 Авсоний

10 Думать, что сам ты себе советник в слове и в деле, Выслушай эти мои - не советы, а только желанья Деда, который рад поздравить с праздником внука.

[...Я счастлив, что небо] Встретить этот праздничный день и небесные звезды,

15 Видеть которые я уж не чаял, оплаканный всеми. Ныне, милый мой внук, здоровья дар драгоценный Прибылен мне вдвойне, с твоим совпавши рожденьем, Ибо крепче и я оттого, что в цветущую зрелость Ты вступаешь, и дед, старик, видит взрослого внука.

20 Трижды пять сменилось лет, в годовом обороте День твоего рожденья неся в сентябрьские иды, Иды - добрый день и многим богам посвященный: В месяц август на них притязает богиня Геката, Дочь Латоны, а в май - Меркурий, с бессмертными равный;

25 А в октябре этот день Марон осчастливил рожденьем. Пусть же двенадцать раз в году отпразднует иды Тот, кому дорог день рожденья Авсония-внука.

Прощай, мой внук любезнейший.

КРУГЛЫЙ^ ДЕНЬ

1. ПРОБУЖДЕНИЕ

Утра ясный свет проникает в окна, Бодрая шуршит над гнездом касатка, Ты же, Парменон, как заснул, доселе

Спишь беспробудно.

Если сони спят напролет всю зиму, -Это потому, что не сыщут корма: А тебе, напротив, питье и пища

Давят желудок.

В завитки ушей не проникнут звуки, Спит в оцепененье обитель духа, И не потревожит очей сомкнутых

Зарево утра.

Есть рассказ о том, как Луна когда-то В череде сменявшихся дня и ночи Продлевала юноше год за годом

Сон непрерывный.

Встань, лентяй, не жди, чтобы взял я розгу! "Встань, да не придет вечный сон, откуда Ты не ждешь!" Воспрянь, Парменон, скорее

С мягкого ложа!

Может быть, тебе навевает дрему Сладкий звук сапфического размера? Разгони же негу лесбийских песен,

Ямб острозубый!

2. ВСТУПЛЕНИЕ

Эй, мальчик, услужи-ка мне: Подай льняную тунику, И башмаки, и прочее, Готовое для выхода.

16 Авсоний

Я влагой родниковою Лицо и руки вымою; А ты открой часовенку, Как есть, без всякой пышности: Слова и мысли чистые Довлеют богомольному. Не надобно ни ладана, Ни пирога медового; Огнем, в дерне разложенным, Пусть тщетно дышит жертвенник; А я молюся господу -Отцу и Сыну божию И в купном их величии Святому Духу общнику. Уста к мольбе разверзнулись, И дух мой чует в трепете Господне соприсутствие. Но вместно ль трепетать тому, Кто верит и надеется?

3. МОЛИТВА

О всемогущий, которого я постигаю лишь сердцем, Ты, неведомый злым и ведомый благочестивым, Ты, не имущий конца, ни начала, предвечнейший века, Бывшего прежде и ждущего впредь, ты, коего образ Ум бессилен обнять, бессильно выразить слово! Лик твой зреть и веленью внимать достоин единый Тот, кому дано восседать Отца одесную, Тот, кто сам есть творец и причина творимого мира, Тот, кто Слово Господне, и Слово-Господь, и предбытен Миру, возникшему через него, порожденный в такое Время, когда еще не было времени, явленный свету Раньше, чем свет заревой в небесах воссиял от светила, Тот, без кого не вершится ничто, чрез кого - все на свете, Тот, чей престол в небесах, под чьею стопой распростерты Суша, и море, и мрак необорно зияющей ночи, Тот, кто в покой несет непокой, движенье в недвижность, Кто нерожденным рожден был отцом, кто от ложной гордыни Грешного племени - все воззвал в свое царство народы, Славу принять предпочтя от привоя, что лучше подвоя; Тот, кого лицезреть дано было праотцам нашим, А по нему лицезреть и Отца; кто скверну людскую Взял на себя, претерпев посмеянье мучительной казни,

Круглый день 17

Чтобы открыть для людей восхождение к истинной жизни, Чтобы на этом пути вознести не единую душу, Но и телесно взойти в небесные сени, покинув Тайну гробницы пустой под праздною насыпью праха.

Вышнего Сын Отца, несущий спасение смертным, Ты, кому силу благую свою уделил породивший, Щедрый в дарах, свободно даря, не скрывая дарений, -Дай моим мольбам воспарить до отчего слуха!

Отче, воздвигни мой дух против всякого грешного дела, И отврати от меня отвратную пагубу змия. Пусть он в древние дни оболыценьем праматери Евы Ввел и Адама в соблазн, - но мы, их позднее семя, Мы, о которых гласит нелгущее слово пророков, Да избежим сетей, смертоносным раскинутых гадом! Путь для меня уготовь, ведущий в горние выси Душу, стряхнувшую тело, как цепь, - туда, где над миром Млечная вьется тропа над ветреной лунною тучкой, Путь, по которому встарь мужи всходили святые И возносился в эфир Илия в неземной колеснице, А до него - Енох, как и он, не расставшийся с плотью.

Отче, дай обрести мне сияние вечного света, Столь вожделенного мной, что бездушным камням не молюсь я, А на единый взираю алтарь, и к нему притекаю, Чистую жизнь принося, и тебя исповедую токмо, Господа бога Отца, и единого Сына, й Духа, Неразделимого с ними, над зыбью витавшего водной.

Отче, прощеньем твоим облегчи мне страдавшее сердце, Ибо тебя не телами скотов, не льющейся кровью И не гаданием тайн над утробами жертв я взыскую, Ибо, влекомый грехом, я бегу злодеяния, ибо (Пусть безнадежно) хочу пред тобою быть правым и чистым. Душу принять удостой исповедную, ибо гнушаюсь Плоти; ибо молчу, но каюсь; ибо глубокий Страх цепенит мои чувства, предведая ждущей геенны Муку, и раненый дух томится от собственных манов.

Отче, молю: да будет сие по моим упованьям! Страх да минует меня, и алчность меня да минует, Будь мне довольно того, что довольно; постыдных хотений Да устыжусь; да не причиню того, чего сам бы Не пожелал претерпеть. Да не буду запятнан виною, Ни подозреньем в вине: поистине, разницы мало-Быть виновным и слыть виновным. Руке да не дастся Зло творить, а дастся творить лишь мирное благо. Скромен да буду в еде и питье и одежде; любезен Добрым друзьям; да: не посрамлю и-отцовского званья.

18 Авсоний

Пусть досадная боль ни души не коснется, ни тела: Каждый член при своем да будет присущем уделе,

70 Чтоб никаким не пришлось калеке томиться увечьем. Мирно хочу, безопасно хочу, не тревожась желаньем, Жить я хочу. Когда же придут последние сроки -Смерть для меня да не будет страшна и не будет утешна. Милостию твоей избыв потаенные страсти,

75 Стану превыше явных страстей, в единой отраде Ждать твоего суда. А ежели час мой замедлит И роковой отсрочится день, - молю я, да минет Змий-искуситель меня, чьи пагубны сердцу соблазны.

Эти моленья души, трепещущей грешным сознаньем, 80 Пред вековечным Отцом повергну, внемлющий Сыне,

Наш спаситель, бог, господь, мысль, слава и слово, Сущий, рожденный от сущего, свет, рожденный от света, Вечный с вечным Отцом, царящий в веки и веки, Тот, кому славу поют созвучные струны Давида

85 И потрясенный эфир все гласно ответствует "Амен".

4. ВЫХОД

Довольно богу молено, -Хоть мы и знаем, грешные, Сколь слабы все моления. Дай, мальчик, платье к выходу: Я обойду друзей своих С приветом и прощанием. Четвертый час уж на небе, И к полдню время клонится: Пора заняться с Сосием.

5. ПРИГЛАШЕНИЯ К ОБЕДУ

Да, время звать друзей на угощение, Чтобы они не опоздали к полднику. Ты, мальчик, обеги дома их ближние (Какие - знаешь сам) и тотчас будь назад: Я пятерых приветил приглашеньями, Да сам шестой, а больше и не надобно: Чрезмерная застолица расколется. Ушел? Ну, что ж, теперь займемся Сосием.


6. РАСПОРЯЖЕНИЯ ПОВАРУ

Сосий! скоро за стол. На гребне четвертого часа Солнце горит; на часах к пятому тянется тень.

Как? хорошо ль подошла, по вкусу ль приправилась пища? Здесь ошибиться легко: все хорошенько проверь.

5 Сам покрути и встряхни в ладонях горшок раскаленный, Сам в горячую глубь пальцем проворным залезь

И оближи потом языком своим гибким и влажным...

7. К РАБУ-СКОРОПИСЦУ

Эй, мальчик, поспеши сюда, Искусный в быстрых записях, Раскрой дощечки парные, Где речи изобильные, В немногих знаках стиснуты, Единым словом выглядят. Возьму я свитки толстые, И, словно град над нивою, Слова мои посыплются. Твой слух надежен опытный, Твои страницы сглажены, Рука скупа в движениях По восковой поверхности. Вот речь моя сплетается В пространные периоды, А ты, лишь слово вымолвлю, Тотчас его на воск берешь. О, если б мог я мыслями Настолько быть проворнее, Насколько бег руки твоей Мою опережает речь! Кто выдал тайну помысла? Раскрыл тебе заранее, О чем хотел поведать я? Что выкрала из недр души Твоя рука летучая? И как до слуха умного Дошли слова, которых мой Язык еще не высказал? Наука здесь беспомощна, И до сих пор ничья рука

20 Авсоний

Так не была стремительна: От бога и природы в дар Ты получил умение Моими мыслить мыслями, Моею волить волею.

8. СНЫ

[В наши спокойные сны врываются страшные чуда, Коим дивимся мы так, как если в высоком эфире Тучи, встречаясь в пути, сочетаются в разные виды] Четвероногих и птиц и сливают в едином обличье Чудищ земных и морских, пока очищающий ветер Не разметет облака, растворив их в прозрачных просторах. То мне тяжбы и суд, то зрелища в полном театре

5 Видятся; с конным полком крошу я разбойничью шайку; Или когтями лицо терзают мне дикие звери; Иль под мечом гладиатора бьюсь я в крови на арене; Шествую пеший по бурным морям; миную проливы, Прыгнув; и по небу мчат меня обретенные крылья.

10 Больше того: несказанных утех нечистую сладость Ночью мы познаем, о трагических грезя соитьях. Нет избавленья от них, пока череду сновидений Стыд не рассеет, прорвав забытье, и от мороков мерзких Вновь очнется душа; опомнившись, шарят по ложу

15 Руки, чуждаясь греха; отступает позорная скверна От изголовья, и сон летит, унося преступленья. Вот я плещу в триумфальной толпе; а вот, безоружный, За колесницей влачусь в цепях меж пленных аланов; Храмы богов, святые врата, золотые чертоги

20 Передо мною встают; возлегаю на пурпур тирийский И через миг клонюсь на скамью в закопченной харчевне.

Ведомо нам: небесный певец назначил обитель Праздным призракам тщетных снов под зеленью вяза, Двое определив им ворот: из-под кости слоновой

25 Вечно в ветер, клубясь, летят обманные лики, А из других, роговых, исходят видения правды. Если бы нам выбирать во сне между ложью и ложью, Верно уж, мнимая радость милей, чем мнимые страхи. Тут и обман не в обман: пусть даже развеется грозный

30 Призрак, все-таки нам и напрасный томителен трепет. Я откажусь от утех, а меня пусть не тронут испуги! Впрочем, иные и в горестных снах читают отраду, А в утешительных - горе, толкуя судьбу наизнанку.

Прочь, неспокойные сны! Улетайте к покатостям неба,


Где грозовые ветра разгоняют бродячие тучи, Вейтесь на лунной оси! Зачем вы крадетесь к порогу Тесной спальни моей, под полог скромного ложа? Прочь! оставьте меня проводить бестревожные ночи Вплоть до звезды, что в рассветных лучах возвращается

к людям, Если за то не смутят никакие меня привиденья И безмятежный сон обоймет меня мягким дыханьем, -Эту зеленую рощу, мое осенившую поле, Вам я готов посвятить для ваших полуночных бдений.

О РОДНЫХ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я знаю, стихи мои таковы, что читать их скучно; поделом! разве что иногда любопытен бывает их предмет или привлекательно заглавие, так что зани-мательность позволяет преодолеть и всю их неуклюжесть. Но в этой книжке ни предмет не забавен, ни заглавие не приманчиво: это скорбный обряд, в котором с любовною печалью поминаю я милых мне усопших. Писана она о родных, и заглавие ей - "Паренталии": так называется поминальный день, в давние времена назначенный Нумою для приношений умершим родичам, ибо свя-щеннейший долг тех, кто жив, есть любовное воспоминание о тех, кого нет.

ВСТУПЛЕНИЕ

Милых моих имена, погребенных по должному чину, Я уж оплакал в слезах - ныне оплачу в стихах.

Словно нагие они, пока не украшены словом, А погребальная речь - лишь погребению честь.

5 Нения! в день похорон ты берешь на себя все заботы, Не позабудь же теперь долг перед теми, кто мертв,

Долг ежегодный, теням воздаваемый волею Нумы -Тем, кто по крови родной, тем, кто недавно почил.

Все, что лежат под землей, и все, что землей не укрыты, 10 Рады, когда над землей их прозвучат имена:

Рад погребенный, когда его душу окликнут над прахомг -В этом порукою нам буквы могильных камней;

А обездоленный, тот, чей прах не покоится в урне, Трижды тебя услыхав, сможет спокойно уснуть.

15 Добрый читатель,.со мною моих поминающий ближних, Эти читая стихи, - пусть тебе боги пошлют

Ненарушимо пройти до конца весь путь твоей жизни И ни над кем не рыдать раньше урочной поры.

1. ЮЛИЙ АВСОНИЙ, МОЙ ОТЕЦ

Первым в этом ряду тебя, отец мой Авсоний, ' Повелевает назвать строй и сыновний мой долг. Боги пеклись о тебе: олимпийское четырехлетье

Ты отмечал на веку дважды одиннадцать раз.

^ О родных 23

5 Все, что отец мой желал, по его сбывалось желанью, Все, чего он хотел, делалось так, как хотел:

Не оттого, что судьба сверх меры была благосклонна, А оттого, что умел скромен в желаниях быть.

Был он семи мудрецам подобен не только годами: 10 Он по учению их всю образовывал жизнь,

К честному делу стремился душой, а не к красному слову, Хоть и в речах он умел выказать знанье и дар.

Было ему дано исцелять людские недуги, Жизнь больным продлевать, смертный оттягивать срок, -

15 Вот почему и по смерти своей в таком он почете, Что над могилой его нынешний век начертал:

"Как никого не имел пред собою Авсоний примером, Так никого не нашлось, кто бы ему подражал".

2. ЭМИЛИЯ ЭОНИЯ, МОЯ МАТЬ

Следуй ты, моя мать, в которой смешались две крови: Эдуем был твой отец и тарбеллиянкой мать.

Все совместились в тебе добродетели честной супруги -И незапятнанный стыд, и трудолюбие рук,

5 И воспитанье детей, и верность законному браку; Твердость твоя легка, строгость была весела.

Ныне на веки веков в объятиях мужниной тени Смертное ложе лелей так же, как ложе любви.

3. ЭМИЛИЙ МАГН АРБОРИЙ, БРАТ МОЕЙ МАТЕРИ

Первыми мать и отец по сыновнему названы долгу, Но неужели тебя третьим, Арборий, почту?

Нет! если было грешно назвать до отца тебя первым, То и грешно не назвать первым хоть после отца.

5 Быть по сему: я поставлю тебя на ближайшее место, После отца моего лучший из ближних моих!

Ты моей матери брат, ты отцу задушевный товарищ, А для меня ты один - то же, что мать и отец,

Ибо меня ты учил от младенческих лет и до взрослых 0 Знанью, в котором для нас польза, отрада, краса.

Первым тебя назвала в Палладином деле Толоза, Первым признан ты был в целом Нарбонском краю;

Здесь ты украсил суды красноречьем латинского слога И за Гарумной-рекой и за Пиренским хребтом;

24 Авсоний

15 Слава отсюда твоя разлетелась по целой Европе, Константинополь процвел, вверив словесность тебе.

Крепкий памятью, быстрый умом, говорливый, ученый, Ты для красивых речей тысячи способов знал.

А обо мне ты сказал, узнав мою ревность к ученью: 20 "Кроме тебя, ничего в жизни не надобно мне".

Ты мне предрек, что я гордостью буду твоею и предков, -Эти твои слова стали моею судьбой.

Ныне, Арборий, обитель твоя - в Элисейских пределах; Пусть долетит туда песнь, как возлиянье мое.

4. ЦЕЦИЛИЙ АРГИЦИЙ АРБОРИЙ, ОТЕЦ МОЕЙ МАТЕРИ

Не уставай, моя книжка, в служенье семейному долгу: Дед мой по матери, твой нынче приходит черед!

Корни, Арборий, твои в стариннейшей эдуйской знати, Были с тобою в родстве лучшие роды в краю -

5 Там, где Лугдун стоит, где эдуи правят землею, Где под альпийским хребтом область Виенны лежит.

Но сокрушил завистливый рок и богатство и знатность, И на тебя с отцом тяжесть опалы легла

В годы, когда Викторин над Галлией был властелином, 10 А Викторину вослед - Тетрики, сын и отец.

Ты бежал в те места, где Атурр прорывается к морю И у тарбелльских песков злобно кипит океан,

Здесь ты ушел от судьбы, уже свой клинок заносившей, Здесь ты с Эмилией жизнь, с бедной невестой связал.

15 Время шло, многий труд собирал немногие деньги: Хоть и не стал ты богат, все же полегче жилось.

Ты ведь недаром умел, хотя и скрывал это знанье, Путь светил расчислять, в звездах читая судьбу.

Ты и мою тогда разгадал предстоящую участь 20 И, записав ее, скрыл, к складню печать приложив.

Ты ее в тайне держал, но нашлась на заботу забота: Что осторожный скрывал дед, то разведала мать.

Девять десятков лет уже ты прожил на свете, Но не ушел от стрел неодолимой судьбы:

25 Ранила в сердце тебя смерть тридцатилетнего сына; Ты, сокрушаясь о нем, выплакал очи свои.

Только и было тебе (ты сказал) утешением дальним, Что у меня на роду писан высокий удел.

Ныне, в мире ином сопричисленный к избранным сонмам, 30 Верно, ты славишь и сам все, что сбылось надо мной,

Верно, ты знаешь и сам: это квестор, наместник и консул Чтит твою память своим благоговейным стихом.


5. ЭМИЛИЯ КОРИНФИЯ МАВРА, МАТЬ МОЕЙ МАТЕРИ

Ныне о бабке моей поведает преданность внука, Имя Эмилия ей, муж - вышеназванный дед.

Смуглою кожа была у нее, и за это меж сверстниц В шутку тебе довелось прозвище "Мавры" носить.

5 Сердце, однако, ее чистотою цвело лебединой, Было белее оно, чем неистоптанный снег.

Без снисхожденья она о постыдных судила утехах, В строгой душе затаив нравственный некий отвес.

От колыбели меня, с материнского самого лона 10 Ласково ты приняла в твердые руки свои.

Если молитва моя благоиестна, о мирные тени, -Будь этот прах никогда не потревожен никем!

6. ЭМИЛИЯ ГИЛАРИЯ, СЕСТРА МОЕЙ МАТЕРИ, ДЕВИЦА

По степеням родства за бабушкой следует тетка, Мне же тетка была словно родимая мать.

Имя Эмилия ей, а прозвище было "Гиларий" -Так она нравом легка и по-мальчишьи резва,

5 Так непритворно она походила лицом на эфеба И, как мужчина, могла хвори больных врачевать.

Женщиной зваться и быть ты всегда почитала досадой: Ты предпочла свою жизнь вечной девицей прожить.

Семьдесят лет без семи продолжалось заветное девство -10 Вместе с жизнью ему смерть положила конец.

Вот ты какою была; и за эти советы и ласку Я, как матери сын, шлю замогильный свой дар.

7. КЛЕМЕНТ КОНТЕМПТ И ЮЛИЙ КАЛЛИППИОН, БРАТЬЯ МОЕГО ОТЦА

Дяди мои по отцу, и о вас я напомню стихами! Первым ты, о Контемпт, умер в заморском краю.

Много стяжал ты добра, нажитого в превратностях жизни, Но никому не успел вверить его из родных,

5 Ибо негаданно смерть подошла в цветущие годы, И о кончине твоей братья не знали твои.

Юлий, наоборот, до старости дожил глубокой, Много на долгом веку тяжких изведав утрат;

Добрый он был человек, хлебосольный гостеприимец, 10 Мало оставил добра и завещал его мне.

С любящей оба душой, в суровости вашей и в шутке

26 Авсоний

Схожи вы были лицом, только не схожи судьбой. В разных местах и в разной чести вы покоитесь ныне,

Но для обоих один шлю я прощальный привет.

8. АТТУСИЙ ЛУКАН ТАЛИСИЙ, ОТЕЦ МОЕЙ ЖЕНЫ

Кто пожелает воспеть сенат и вельмож Бурдигалы И в родословные их вникнуть до самых корней,

Тот тебя и твоих, о Талисий Лукан, не минует, Ибо достоин ты был пращуров старых времен.

5 Ясный челом, благородный душой, величавый осанкой И величавый вдвойне даром словесным своим,

Жизнь ты свою проводил в охотах и сельских заботах И свысока смотрел на городские дела:

Первым ты быть не хотел, а меж первыми слыл неизменно, 10 Хоть добровольно ушел в уединенную жизнь.

Ты пожелал меня зятем назвать в мои юные годы, Но не успел увидать, как пожеланье сбылось.

Да, божества и судьба благосклонны к достойным заслугам, И выполнимы для них чаянья добрых мужей.

15 Верю: ты сам в гробнице своей, дорогой для потомков, Знаешь, как свято я чтил этот завещанный брак.

9. АТТУСИЯ ЛУКАНА САБИНА, МОЯ ЖЕНА

Дороги были мне все, о ком эти скорбные песни, Но уносила их смерть, дав им прожить до конца;

Ныне же мне предстоит о ране, о горе, о муке Молвить - о том, что унес рок молодую жену.

5 Дочь сенатской семьи, знатнейших преемница предков, Ярче сияла она нравом, чем знатной родней.

Рано пришлось мне оплакать тебя - мы молоды были; Шесть шестилетий с тех пор плачу, вдовец, по тебе.

Старость пришла, но не в силах она затуманить страданье: 10 Скорбь моя вечно свежа, Словно явилась вчера.

Часто время приносит больным облегчение в муках -А у меня моя боль глубже и глубже болит,

Ибо все более я одинок и все более мрачен, Рву на себе седину и проклинаю вдовство.

15 Дом мой безмолвен и нем, и ложе мое не согрето, Не с кем мне разделить радость мою и печаль.

Чью-нибудь добрую видеть жену мне больно, и больно Видеть дурную: гляжу и вспоминаю тебя,

И тяжело, что дурная жена на тебя не похожа, 20 И тяжело, что с тобой добрая схожа жена.


Это не грусть о ненужном добре, о бесцельной забаве -Это грустит молодой муж о жене молодой.

И весела, и скромна, и лицом хороша, и семейством, Ты мне и счастье дала, и неизбывную боль.

25 Двадцать восемь прожив декабрей, ты покинула ближних, Сына оставив и дочь в память о нашей любви.

Оба живы они и здоровы, и дом их обилен, -Это печется о них бог по молитвам твоим.

Пусть они долго живут и пусть за костром погребальным 30 О благоденствии их тень моя скажет твоей.

10. АВСОНИЙ, МОЙ СЫН, УМЕРШИЙ ВО МЛАДЕНЧЕСТВЕ

Я не оставлю тебя в моих неоплаканным пенях, Первенец, имя отца несший в недолгую жизнь, -

Ты, чью оплакали мы кончину в то самое время, Как лепетанье твое стало слагаться в слова.

5 Прадед принял тебя на лоно в совместной гробнице, Чтобы тебе не страдать под позабытым холмом.

11. ПАСТОР, СЫН ГЕСПЕРИЯ, МОЙ ВНУК

Ты, мой маленький внук, немалой откликнулся болью В дедовском сердце, уже многую вынесшем боль.

Пастором звали тебя, надежда моя и отрада, Третий Гесперию сын, третий Авсонию внук.

5 Имя нечаянным было твое: когда ты родился, Пел свою вдалеке песню пастуший рожок.

Поздно поняли мы: означало оно,-что недолго Будешь ты жить на земле, как дуновенье в рожке.

Умер ты оттого, что ушибла тебя черепица, 10 От неумелой руки с крыши упавшая вниз.

Кровельщик был наверху, но не кровельщик был виноватым: Это была рука неумолимой судьбы.

Ах, сколько добрых надежд пресекла твоя гибель, мой Пастор! Словно меня самого этот сразил черепок.

15 Лучше бы ты надо мной, а не я над тобой сокрушался И со слезами в очах старческий прах хоронил.

12. ЮЛИЯ ДРИАДИЯ, МОЯ СЕСТРА

Есть добродетелей круг, желанных для женщины честной: Все до единой они жили в душе у сестры.

Мало того: и мужам благородным присущую доблесть В сердце вместила она, сильному полу в упрек.

28 Авсоний

5 Прялкой питала она свою жизнь и честное имя, Добрым был ее нрав и образцом для других.

Две она знала заботы, что были ей жизни дороже: К богу стремиться умом, брата безмерно любить.

В юности мужа лишась, душою она не увяла, 10 Строгостью жизни своей старых превысив матрон:

Шесть десятков лет проживши светло и приветно, В том же скончалась дому, где появилась на свет.

13. АВИТИАН, МОЙ БРАТ

Авитиана, Муза, возлелей, моя, В плачевном песнопении.

Моложе он меня, но одареннее Впивал искусство отчее.

5 Однако наслаждаться светом юности За отроческим возрастом

Ему Атропа воспретила грозная На горе всем товарищам.

Ах, сколько ожиданий славы будущей 10 С тобою похоронено,

Мой брат, мне сродный плотию и кровию, Кого любил, как сына я!

14. ВАЛЕРИЙ ЛАТИН ЕВРОМИЙ, МУЖ МОЕЙ ДОЧЕРИ

Славного рода краса, тягчайшая сердцу утрата, В сонме юных мужей избранный мною в зятья,

Ты, Евромий, угас предо мною в цветущие годы -У материнской груди сын твой не помнит отца!

5 Отпрыск знатной семьи, ты встал и дальше и выше Предков, от коих ведешь происхожденье свое, -

Светел лицом, дарованьями добр, красноречьем обилен, В каждом деле силен, верный товарищ во всем,

Ты и префектом себя показал, и наместником края, 10 Где иллирийцы живут, и опекая казну.

Рок тебе жизнь сократил, но славы тебе не убавил: Дух твой - зрел и высок, смерть твоя - горе для всех.

15. ПОМПОНИЙ МАКСИМ, МУЖ МОЕЙ СЕСТРЫ

Ты мне по крови не брат, но близок не менее брата, Максим, и я о тебе в песне надгробной пою.

Муж моей сестры, недолгим ты спутником был ей: В самом расцвете лет ты ее сделал вдовой.


5 Этот коснулся удар не только семейства и дома -Больно почуял его и бурдигальский сенат:

Был при тебе он силен, болезнью твоей обессилен, После же смерти твоей всем завладел Валентин.

Ах, зачем увела тебя смерть, достойнейший Максим, 10 Сына и внуков не дав в юном увидеть цвету?

Нет, если только дано провидеть грядущее теням, Предвосхищая судьбу, - радость твоя при тебе!

Больше того: ты вдвойне и втройне наслаждаешься ею -Дольше предчувствие в нас, чем совершения миг.

16. ВЕРИЯ ЛИЦЕРИЯ, ЖЕНА МОЕГО ПЛЕМЯННИКА АРБОРИЯ

Верия, ты мне - сноха, но ты мне - как дочь дорогая, И о тебе я сложу эту прощальную песнь.

Честность твоя, прямота, красота, достославная верность, Нравы примерной жены, руки, прядущие шерсть, -

5 Чтобы воздать им хвалу, твой прадед Евсевий с женою Были должны бы подать голос из мира теней.

Нет его, старца, в живых; но все, что сказать бы хотел он, Он из-за гроба моим препоручает словам.

Слушай, племянница, плач, которым тебя провожает 10 Тот, чей племянник, твой муж, ныне остался вдовцом!

Мало Арборию ты по себе оставляешь отрады: Даже смотреть на детей больно отцу без тебя.

А чтобы ваша любовь и по смерти жила, он поставил Рядом твой саркофаг с опочивальней своей:

15 Там, где свадьба была, теперь погребальное место, Чтоб оставалась женой, а не покойницей ты.

17. ПОМПОНИЙ МАКСИМ ГЕРКУЛАН, МОЙ ПЛЕМЯННИК

Пускай же и над тобою Прозвучит печальная песня, Племянник, сестрой рожденный, Чьи зрелые дарованья

5 Немало стяжали славы! Но здесь похвале не место, А только воспоминанью. Моя и Дриадии гордость! В твои цветущие годы

10 Ты сражен завистливым роком, Не давшим развиться плоду

30 Авсоний

Ума, и слуха, и слова, -А был ты и добр и сметлив, Проворен, хорош собою. Быстр словом и звучен слогом. Так прими, по завету предков, Приношенье плачевных жалоб, С которым к твоей могиле Приходит твой скорбный родич.

18. ФЛАВИЙ САНКТ, МУЖ ПУДЕНТИЛЛЫ, СЕСТРЫ МОЕЙ ЖЕНЫ

Если ты любишь веселье и смех, а печали не любишь, Если не хочешь внушать или испытывать страх,

Если не строишь засад и не гонишь погонь за врагами, А по добру, по уму честно и кротко живешь, -

5 То приходи, чтобы мирную тень безмятежного Санкта Ласковым словом почтить с благожелательных губ.

Долгую службу он нес, ни в какой не замешанный смуте, И рутупийский при нем цвел и блаженствовал край.

Восемь десятков лет он прожил, спокойно старея, И ни в едином году не было черного дня.

Так помолись же о том, чтобы Санкту, блаженному в жизни, Точно такой же удел выпал и в мире теней.

19. НАМИЯ ПУДЕНТИЛЛА, СЕСТРА МОЕЙ ЖЕНЫ

И Пудентилле скажи прощальное мирное слово Всяк, кто умеет ценить доброе имя и честь.

Знатность, хозяйственность, толк, красота, веселость и скромность -

Все сочетала она, будучи Санкту женой. Чистой жизни завет соблюдала она непорочно,

Дом держала в руках, мужу давая досуг, И не бросала в укор ни резкого слова, ни взгляда,

Что предоставил жене с домом справляться одной. Даже и смерть повстречав молодой, была она рада,

Что остаются в живых сын и возлюбленный муж. Кровью она и душой сестра моей милой Сабине,

А потому я и сам звал ее просто сестрой. Вот и теперь, обращаясь умом к успокоенной тени,

Я Пудентиллу хочу любящим словом почтить.


20. ЛУКАН ТАЛИСИЙ, СЫН ИХ

Не оставайся и ты забытым в моем поминанье, Юный Талисий, на чью славу надеялась мать.

Смерть подсекла тебя в ранние годы цветущего века, Хоть и успел завести ты и жену и детей.

Это судьба торопила тебя, чтоб отец твой при внуках Меньше скорбел, что угас рано скончавшийся сын.

21. АТТУСИЯ ЛУКАНА ТАЛИСИЯ, СЕСТРА МОЕЙ ЖЕНЫ,

И МИНУЦИЙ РЕГУЛ, ЕЕ МУЖ

Мало был я знаком с тобой, Аттусия, в жизни, Вовсе я не был знаком с добрым супругом твоим,

Но ведь недаром была ты родною сестрою Сабине, И не напрасное нас, Регул, связало свойство.

А оттого моему имена ваши дороги сердцу: Пусть же они прозвучат в этих печальных стихах!

Знаю, что ваши могилы - в далеких сантонских пределах, Но и до них долетит эта надгробная песнь.

22. СЕВЕР ЦЕНЗОР ЮЛИАН, СВЕКОР МОЕЙ ДОЧЕРИ

Древних Кальпурниев род, не гордись своим прозвищем "Дельный",

Право же, вам не одним имя такое к лицу! Вечный цензор Катон, и ты, Аристид Справедливый,

Вам не одним суждено ваши прозванья носить! 5 Все, кто мудр, справедлив, кто честен, надежен и верен,

Рады вместе с собой, Цензор, назвать и тебя. Был ты и кроток и строг, справедливость смягчал милосердьем,

В самых суровых делах меру умел соблюсти. Ты меня даже не знал, в нас общей не было крови,

10 Но пожелал ты связать узами наши дома. Может быть, ты посмотрел на портрет и тебе показалось,

Что увидал ты во мне нрав, походивший на твой: Может быть, просто само колесо повернулось Фортуны,

И поворот судьбы с добрым желаньем совпал; 15 Как бы то ни было, знай, и будь тебе это отрадой:

Все, чего ты желал, волею божьей сбылось.

32 Авсоний

23. ПАВЛИН И ДРИАДИЯ, ДЕТИ ПАВЛИНА И МЕГЕНТИРЫ,

МОЕЙ ПЛЕМЯННИЦЫ

Был ты, Павлин, наречен по отцу и носил его имя; Больше того, и лицом был ты похож на отца;

Переставала рыдать твоя мать о потерянном муже, Видя в чертах у тебя милые сердцу черты,

Видя во нраве твоем отраженье отцовского нрава, А в добавленье к тому - и красноречия дар.

Но унесла тебя смерть в молодые веселые годы, И незажившая боль матери стала двойной,

Ибо еще до тебя твою мы сестру схоронили, -Юную, в брачной красе, срезал Дриадию рок.

Горько мы плакали, плакал и я, твоей матери дядя, Вас любивший, как дед собственных любит внучат.

Смерть настигла сестру в материнских объятьях и отчих -Ты же скончался вдали, в чуждой испанской земле.

Ранним нежным цветком увял ты, едва распустившись, Не окаймив и пушком ярких мальчишеских щек.

Четверо было детей, Мегентирою в муках рожденных; Вот уже двое лежат под гробовою плитой.

Полно, покойный Павлин! пусть равною будет дележка -Двух, что остались в живых, не отнимай у живой.

24. ПАВЛИН, МУЖ МОЕЙ ПЛЕМЯННИЦЫ

Все, кто ценит в других ровный нрав и веселую душу, Сердце, в котором живет верная к ближним любовь, -

Пусть со мною придет почтить Павлинову память И оросить его прах проливнем дружеских слез.

5 Ты мне ровесник, Павлин, ты дочь сестры моей милой Замуж взял за себя, ты мне едва ли не зять.

Из Аквитании род твоей матери, а из вазатов -Род твоего отца, властный в делах городских.

Сам ты при галльском префекте служил начальником свитков, 10 После расчеты сводил в щедрой Ливийской земле,

И за такие заслуги тебе Тарракон иберийский Сам над собой предложил, как сонаместнику, власть.

Ты свекровь почитал, как мать, - тебя ли мне зятем Звать, когда для меня был ты как истинный сын?

15 Верный друг, ты меж верных друзей всю жизнь свою прожил, И восемнадцать раз четырехлетья справлял.


25. ЭМИЛИЯ ДРИАДИЯ, СЕСТРА МОЕЙ МАТЕРИ

Ныне тебя, мою тетку Дриадию, Слезно звучащей строкой

Я, сын сестры твоей, чтивший, как мать, тебя, Благоговейно пою.

В спальне тебя, среди свадебных светочей Злая похитила смерть,

Брачное ложе сменив тебе выносом На погребальный костер.

Тетка училась на мне, на племяннике, Доброю матерью быть, -

Тетку племянник печально и родственно Днесь поминает, как сын.

26. ЮЛИЯ КАТАФРОНИЯ, СЕСТРА МОЕГО ОТЦА

И Катафронию, тетку мою, погребальным стенаньем, Верная Муза, оплачь:

Всю свою долгую жизнь соблюдая безбрачное девство, Скромно она прожила,

И хоть была небогата, но тратила все, что имела, Словно бы мать, на меня.

И, поминая тебя, словно мать, говорю я печально: "Счастлива будь - и прости!"

27. ЮЛИЯ ВЕНЕРИЯ, ДРУГАЯ СЕСТРА МОЕГО ОТЦА

И тетка Венерия Скончалась безвременно; Ее поминаю я Короткими строками. Дай, боже, загробное Ей отдохновение И легкое странствие В обитель безмолвия.

28. ЮЛИЯ ИДАЛИЯ, ДОЧЬ ЕЕ

Крошка Идалия, имя твое Было прозваньем богини любви И обещало тебе красоту; Дочь моей тетки, была для меня

34 Авсоний

5 Ты не двоюродной - просто сестрой; Пусть же моя похоронная песнь С братской любовью звучит о тебе.

29. ЭМИЛИЯ МЕЛАНИЯ, МОЯ СЕСТРА

Мы не успели друг друга узнать, дорогая сестрица, -Но и тебе я сложил эту, Эмилия, песнь.

Нас во младенчестве мать качала в одной колыбели -Старше меня ты была разве что годом одним.

5 Но оборвал твою жизнь завистливый нож Лахесиды И торопливо послал к теням печальную тень.

Что ж, прости! верно, там тобою привечены наши Рано ушедшая мать, поздно ушедший отец.

30. ПОМПОНИЯ УРБИКА, ЖЕНА ЮЛИАНА ЦЕНЗОРА, МАТЬ МОЕГО ЗЯТЯ

Знатность рода тебе завещала старинные нравы, Урбика, мужем тебе доблестный был Юлиан,

И добродетель твоя была не только врожденной: Ей научили тебя мать, и отец, и супруг,

5 И Танаквиль, и та Феано, что была с Пифагором, -Высший же твой образец в муже скончался твоем.

Если бы с ним ты могла поменяться своею судьбою, -Волей твоей и сейчас был бы в живых Юлиан.

Но, схоронивши его, ты не долго страдала, вдовея: 10 Вскоре ты следом за ним, радуясь смерти, ушла.

Скорбную дань ежегодно несут тебе дети, а с ними -Я, Авсоний, с тобой связанный нашим свойством.

О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ БУРДИГАЛЫ


Ныне я вас, помяну: нас с вами не кровь породнила, Нет, - но людская молва, к родине милой любовь,

Наше в науках усердье, забота о наших питомцах Нас породнили, - но смерть славных мужей унесла.

5 Может быть, годы пройдут - моему подражая примеру, Кто-нибудь, нас вспомянув, все наши тени почтит.

1. ТИБЕРИЙ ВИКТОР МИНЕРВИЙ, ОРАТОР

Цвет Бурдигалы, Минервий, я первым тебя вспоминаю. Квинтилиан ты второй в риторской тоге своей.

Прежде наставником ты побывал в городах знаменитых, -В Константинополе был, в Риме, а после у нас.

5 Хоть и не может наш город с величьем двух первых поспорить, Но предпочтеннее их званием родины он.

Фабия пусть Калагур своим называет питомцем: Вовсе не ниже его быть Бурдигала должна.

Тысячу юных дала ее кафедра форуму, вдвое 0 Больше - сенату и тем, в тоге кто с красной каймой.

Также - меня; но поскольку претексты везде, - я умолкну, Буду тебя воспевать ради тебя, не себя.

Или, коль будет приятно затронуть хвалебные книги, К Панафинейцу тебя надо тогда приравнять;

5 Либо, коль будет угодно о мнимых поведать процессах, Будет ли Квинтилиан первым, - решить нелегко.

Речь твоя бурно струится и золото катит с собою, А не какую-то там глину средь мутной воды.

То, что назвал Демосфен трижды первым достоинством, сильно Р Так у тебя, что тебе сам уступает он в нем.

К этому надо ль еще о божественных свойствах натуры Что-то добавить? Какой памятью ты обладал!

Раз прочитав иль услышав, ты помнил все это настолько, Что достоверность одна в книге и в слухе твоем.

36 Авсоний

Видели мы, как игры, что давно уж окончилась, мог ты Все перечислить броски, чю выпадали тогда,

Все по порядку игральные кости, что, быстро вращаясь, Падают на доску, - есть впадины в буксе для них, -

И говорящего точно о каждом моменте отдельно, Много спустя, и о всех перипетиях игры.

В сердце нет зависти желчной; в блестящем твоем остроумье Множество шуток, - милы, вовсе не колки они.

Стол твой изыскан настолько, что в нем не найдется изъянов, И захотел бы своим Фруги Пизон его звать;

Стол лишь в рождения дни иль в дни праздничных трапез обилен,

Но не настолько, чтоб тем скромных унизить людей. Хоть без наследника ты, в шестьдесят своих лет погребенный, -

Как об отце о тебе, словно о юном, скорбим. Ныне, коль что-то по смерти еще остается, живешь ты

В памяти нашей о той жизни, которой уж нет. Если же нет ничего и покой бесконечный бесчувствен, -

Жил для себя ты: пусть нас слава утешит твоя.

2. ЛАТИН АЛКИМ АЛЕТИЙ, РИТОР

Корить не будут внуки тем меня, Алким, Что о тебе не вспомнил я,

Но скажут, хоть и меньший, сам я не забыт, Как о тебе напомнивший.

5 Кого, лишь одного, наш век сравнить готов Со всеми, прежде жившими.

На форуме - победный, он же - слава муз И образец учености,

Что, славная, в Афинах чтила Греция ю Иль Рим чтит ныне в Лации.

О нравах ли поведать, жизни правилах, Что до конца незыблемы?

О том, что ты прославлен, верен знаниям, Но избежал тщеславия?

15. Серьезней всех ты был и всех приветливей, Щедрее всех к страдающим,

Спасая тех, кто в суд бывали вызваны, Иль обучая ревностно.

Те у потомков вечно будут в памяти, 20 Кого ты сделал славными.

Ты Юлиану больше славы дашь собой, Чем власть такая краткая.

О преподавателях Бурдигалы 37

Саллюстию ты больше дал в своих трудах, Чем отправленье консульства.

25 Образчик нравов, славы, красноречия Своим сынам ты передал.

Прости, коль стиль тебе претит угодливый, -Виной тому любовь к тебе.

Я слаб о славном говорить, и долг зо Свой исполняю дерзко я.

Покойся в мире, гибель тела тленного Своей восполнив славою.

3. ЛУЦИОЛ, РИТОР

Скорбная песня, поведай о риторе ты Луциоле, Об однокашнике, кто стал и учителем мне;

Красноречивом, ученом, - законы стиха объяснял он Или же ритмам учил прозой написанных строк.

5 Смертью до срока Лахеса его у отца отобрала, -Двое осталось детей, мальчик и дочь у него;

С ним не сравнится отнюдь по заслугам невидный преемник, Хоть и сегодня твоя слава полезна для них.

Нежный ты друг, добрый брат и супруг поистине верный, 0 Преданный сын и отец, - горько, что ты уже был.

Полон вниманья к гостям, был всегда ты и с низшими ровен, Слуги твои от тебя грубых не слышали слов.

С тем же характером мирным пребудь средь теней безмятежных, Дар от Авсония ты этот прими. И прощай.

4. АТТИЙ ПАТЕРА (ОТЕЦ), РИТОР

Ты старше был, чем те, кто мною названы, Патера, муж известнейший,

Но в смежных поколеньях повстречались мы, Ты - стариком, я - юношей,

5 И я не обойду тебя в стенаниях, Учитель славных риторов.

Друидов Байокасских был ты отпрыском, Коли не лжет предание;

Твой род - жрецы в кумирне бога Белена: 0 Вот почему зовешься ты

Патерой - это имя Аполлонова Служителя при таинствах.

Твои отец и брат по Фебу названы, Сын - по его святилищу.

38 Авсоний

Никто не превзошел тебя из сверстников Ученостью, речистостью;

Ты был изящен, ясен, плавен, сладостен, Стремителен и памятлив,

Умерен в шутках, чуждых издевательства, Неприхотлив в еде, питье;

Красив и весел, был и в седине ты схож С конем, с орлом стареющим.

5. АТТИЙ ТИРОН ДЕЛЬФИДИЙ, РИТОР

Учен, речист, в словах, уме стремителен, Дельфидий, милый шутками,

Последуй вслед за плачем об отце твоем, Хвалою с ним сравнявшийся.

Едва от колыбели, ты прославленным Поэтом бога сделался,

Ты, мальчик, олимпийский заслужил венок, Прославивши Юпитера.

А вслед за тем ты, как в поток стремительный, В стих погрузился эпоса

Настолько, что никто с такой свободою В стихи не облекал слова.

Твое блистало всюду красноречие, -Вне города и в городе.

Когортой ли начальствовал претория Иль был в суде провинции,

Защитой став для тех, чья опорочена И жизнь, и имя доброе.

Был счастлив ты среди наук, в спокойствии Любя Камен занятия;

Не возбуждал ты ненависти яростной Или оружья мстителя.

Ты не был вознесен во время смутное, Когда тиран господствовал.

Всегда надежду ты лелеял дальнюю, Доступную не жалуя;

Своих ты благ желаешь, а не благ судьбы, -И пожелал ты многого,

Испробовав все должности высокие И заслуживший большего.

Затем, изведав тяжесть обвинений, ты Прощен к отцу сочувствием.

Став ритором, недолго был наставником, Надежды обманув отцов;


По воле бога меньше ты изведал бед, Скончавшись в годы зрелые,

Не мучась тем, что дочь с дороги сбилася, И матери страданием.

6. АЛЕТИЮ МИНЕРВИЮ-СЫНУ, РИТОРУ

ю

20

25

Юношей светоч, Отчая радость, Дан ты отчизне Даром неверным, Ритор Алетий. Был ты учитель В юные годы Был и наставник В лета, в какие И самому бы Можно учиться. Даже в претексте Уж поравнялся Знаньем с отцом ты. Тот, необорный, Гордого Рима Славой, заслугой Стены возвысил. Ты же отрадой Стал Бурдигале, Знамя несущий Знаний когорты. После Назария, Вслед за Патерой; Их превзошел ты, Ярой познавши Зависти жало; Милости все ты Взял у Фортуны,

30

35

40

45

50

55

Дивный, недолго Всем обладая; Все, что дала, ведь Вскоре Фортуна И отобрала. Травам подобно В летнюю пору, Ты показался, Ты же и скошен; В годы расцвета Здесь ты покинул Близких обеты, С ними - науку, Что потеряла Плод свой с тобою; Также и тестя Брак знаменитый, -Против отец был; Этих семей ты Бросил богатства, Не дав потомка, Словно оракул, Как это верно Молвил Гораций: "Счастье не может Быть совершенным"

7. ЛЕОНТИЙ-ГРАММАТИК ПО ПРОЗВИЩУ "СЛАДОСТРАСТНЫЙ"

Ты, кто радость чтишь и веселость нрава, Любишь игры, смех, празднества и клятвы, Помяни его в годовщину смерти

Плачем печальным.

40 Авсоний

5 Позволял себя "Сладострастным" звать он, Хоть и был во всем безупречной жизни, И не возражал: ведь друзей то было

Слуху приятно.

Он в науках так преуспел, чтоб только 10 Скромную занять кафедру достало,

Средь грамматиков чтобы он по праву Числиться мог бы.

Юности моей ты товарищ верный, Хоть и отягчен был годами больше,

15 И теперь в моем не остыл ты сердце, Милый Леонтий.

И приятно мн£ этой скорбной песней, Горестным тебя попеченьем вспомнить: Это - тяжкий долг, но тебе обязан

20 Песней я этой.

8. ГРЕЧЕСКИМ ГРАММАТИКАМ БУРДИГАЛЫ

Как не вспомнить мне вслед за римским греков, -Вас, грамматики, кто избрал Эллады Муз, - Коринтий ли иль Сперхей, Менестий -

Отпрыск Сперхея? 5 Все они, уча, отличались рвеньем,

Был их мал доход и негромка слава, Но поскольку в мой они век учили,

Память их чту я.

Третий не меня обучал, а двое 10 Первыми меня наставляли, чтобы

Голос мой и речь не звучали грубо, Пусть без отделки.

Этому моя, полагаю, леность Помешала, ум отвратив от знаний

15 Греческих: в плену заблуждений вредных Возраст ребячий.

Легкий дерн пусть вас покрывает, пусть же Погребенных прах укрывают плиты; И последней пусть будут эти строки

Почестью вашей.


9. ЮКУНДУ, ГРАММАТИКУ В БУРДИГАЛЕ, БРАТУ ЛЕОНТИЯ

Вот и тебя, кто случайно, как думают, кафедру занял, Званье грамматика кто не заслужил, - говорят, -

Я потревожу, простой, благородный мой друг и товарищ; Именно рвеньем своим ты мне дороже, Юкунд;

5 Пусть не по силам, но ты возлюбил столь славное званье И средь достойных мужей надо тебя помянуть.

10. ЛАТИНСКИМ ГРАММАТИКАМ БУРДИГАЛЫ

Ныне пусть каждому я, Скорбный исполнивши долг Дань уваженья отдам, Как они в памяти есть.

5 Хоть и незнатен их род, Место, заслуги скромны, Но ведь внесли же они Знанье грамматики все ж Здесь, в Бурдигале, в умы

10 Непросвещенных людей. Но по порядку начнем. Первым пусть будет Макрин. Благоразумный, умам Детским полезен он был.

15 Раннее детство мое Вверено было ему. Я и о старце скажу, Звали Фебиций кого, -В храме Белена служа,

20 Не приобрел он богатств: Но, что приятно сказать, Отпрыск друидов он был Племени армориков. Кафедру дал получить

25 Сын в Бурдигале ему. Также, Конкордий, и ты, -Изгнан из отчих краев, -Кафедру бросивши там, Лучшую здесь получил.

30 Вольноотпущенника Отпрыск еще, Сукурон; Мальчикам юным совсем Преподавал ты азы. Муза, печальную песнь

42 Авсоний

И Анастасию спой; Скромного, скорбная песнь, Вспомни грамматика ты. Он в Бурдигале рожден, Но честолюбье его В Пиктаву вдруг занесло, Где, неимущ и убог, Жалкие дни проводя, Скудную славу свою, Родины, кафедры с ней В старости он растерял: Слабый в науке своей, Нравом неласков он был, И потому поделом Слава ничтожна его. Но благодарность моя Все ж не забыла о нем. Ведь благочестно назвать Имя грамматика мне Града - отчизны моей, Чтобы могила не враз Скрыла и имя и прах.

11. ГЕРКУЛАНУ, СЫНУ СЕСТРЫ, ГРАММАТИКУ В БУРДИГАЛЕ

Геркулан, из нашей школы и из рода вышел ты, Дяде дав надежды больше, чем плодов ее вкусить, Ты со мной учился, занял после кафедру мою; Если б юных шаткий возраст не столкнул тебя с пути,

5 Кто не шел еще по верной Пифагоровой стезе! Так покойся, получивший мирный с тенями приют, Ты, кого я вспомнил ныне средь родимых мне имен.

12. ТАЛАССУ, ЛАТИНСКОМУ ГРАММАТИКУ В БУРДИГАЛЕ

Имя и званье твое, Таласс, бывши в юности ранней, Мальчиком я услыхал, вряд ли запомнивши их.

Внешности был ты какой иль заслуг, кто родители были, -Время, наставшее вслед, вовсе молчит о тебе.

5 Слава одна о тебе, о грамматике юном, звучала, Но так негромка она, что и ее уже нет.

Кто бы ты ни был, однако, ты жил и учил в наше время; Дар этот ныне прими ты от меня и прощай.

40

45


13. ЦИТАРИЮ, СИЦИЛИЙЦУ ИЗ СИРАКУЗ, ГРЕЧЕСКОМУ ГРАММАТИКУ В БУРДИГАЛЕ

Милый Цитарий, и ты вспоминаешься мне, кто достоин Среди грамматиков здесь добрых отмеченным быть.

Ты Аристарха бы славу стяжал и еще Зенодота, -Греков, когда бы еще древний почет не иссяк.

5 Песням, что первыми были в твои написаны годы, С музой уступит своей славный поэт Симонид.

В граде рожден сицилийском, в наш город пришел чужеземцем; В нем обучая, его сделал прославленным ты.

Здесь же ты вскоре нашел и жену, что знатна и богата, 0 Умер, не ставши отцом, злобу судьбы испытав.

Мы же тебя прославляем, умершего, памяти данью Так, как при жизни твоей дружбою чтили тебя.

14. ЦЕНЗОРИЮ АТТИКУ АГРИЦИЮ, РИТОРУ

Ты за свое красноречье заслуженно был среди первых, Славный Агриций, но здесь после дру1 их помещен:

Так как родился и был погребен ты в недавнее время, Речь я свою отложил, но не забыл о тебе.

5 Кем бы ты ни был, тебя поминаю я плачем печальным: Позже иль раньше, - одна почесть могиле твоей.

Столь же высок был твой род, как и блеск твоего красноречья, Славу афинских искусств в этом ты месте познал,

Ту, что Назарию прежде с Патерою славным досталась, -0 Юношей многих она образовала вполне.

Ныне, покинув жену, и детей, и зятя, ты умер, К чести для предков своих и для родимых могил.

15. НЕПОЦИАНУ, ГРАММАТИКУ И РИТОРУ

Веселый, умный старец с молодой душой, В тебе ни капли желчи, только мед один; За весь свой век не сделал никому обид, Моей души лекарство ты, Непоциан. Участник дел серьезных, как и шуток всех, Молчальник - и Амиклы превзошел бы ты, Заговоришь - не бросит Одиссей тебя, Кто, не жалея, бросил сладкозвучных дев. Ты честен, скромен, сдержан, бережлив, умен,

0 Речист, и в стиле лучше прочих риторов, А в споре ты, пожалуй, стоик, сам Клеанф; Ты Скавра, Проба сердцем глубоко постиг,

44 Авсоний

Кинея ты сильней, эпирца, памятью; Гостеприимец вечный, мой товарищ, друг,

15 Да что гостеприимец, - ты мой ум зажег. Никто советов не давал столь искренне, А давши, так глубоко не таил от всех. Почетом окруженный, был наместником. Был погребен в свои ты девяносто лет,

20 Оставил, смертью взятый, двух своих детей, К великой скорби близких и к мо'ей тоске.

16. ЭМИЛИЙ МАГН АРБОРИЙ, РИТОР В ТОЛОЗЕ

Был ты оплакан уже, мой дядя, меж родственных теней -Ныне меж риторов будь мною помянут опять.

Там благочестье родства пребудет, а здесь - преклоненье Перед мужами, чей труд город прославил родной.

5 Дважды прими двойную хвалу, родитель Арборий (Ты - Арбория сын, ты же - Арбория внук).

Были из эдуев предки отца; рождена у тарбеллов Мавра, матерь твоя, - оба из лучших родов.

Знатную взял ты жену с приданым; и в доме, и в школе 10 Дружбу виднейших людей знал ты еще молодым

В дни, когда Константиновы братья в богатой Толозе, Мнимым изгнаньем томясь, дни проводили свои.

Следом затем на Фракийский Боспор, к Византийской твердыне,

В Константинополь тебя слава твоя привела. 15 Там, в щедротах, в чести, как Цезарем чтимый наставник,

Ты и скончался, о Магн, не переживши отца. Прах твой в родные места, ко гробницам предков и близких,

Август, наш господин, благочестиво вернул. С этих-то пор, что ни год, проливаем мы новые слезы,

20 Горестный дар любви в должные дни принося.

17. ЭКСУПЕРИЙ, РИТОР В ТОЛОЗЕ

Памятный мне Эксуперий, ты красноречив без искусства, Поступью важной и громкою речью, лица красотою Ты выделялся и был безупречен в одежде и жестах: Речи обилье твоей восхитительно было, и слуху

5 Воспринимать ее ток доставляло поистине радость, Но умолкала, - и ясно: в ней чувства совсем не бывало. Тога Паллады в Толозе тебя почтила впервые, Столь же легко и изгнала. А после Нарбон тебя принял. Чад Далмация там, - о царей имена роковые, -


10 ч т о е щ е были детьми, обучая за плату большую, Образовал ты, как ритор, их отрочий возраст венчая. Цезарей титул затем получивши, они оказали Честь и тебе, даровав над судом испанским начало. И, умирая богатым, спокойные дни своей жизни,

15 Кроткие нравы свои ты скончал в жилище Кадуркском. Право отчизны, однако, и предки тебя призывают, Чтобы хоть ритора званье ты вновь возвратил Бурдигале.

18. МАРЦЕЛЛУ, СЫНУ МАРЦЕЛЛА, НАРБОНСКОМУ ГРАММАТИКУ

Не умолчу о тебе я, Марцелл, порожденный Марцеллом; Город оставил и дом ты из-за матери злой:

Рок же всесильный все скоро вернул, и еще приумножил. Отчий утраченный край дал тебе первым Нарбон.

5 Здесь благородный КларенЦий, твоим дарованием тронут, Отдал в жены тебе дочь, что блистала красой.

Школа затем и обилье внимавшей тебе молодежи, Званье грамматика дав, дали и средства тебе.

Но судьба никогда не дарует надежного счастья, 0 И уж всегда, коль дурной встретился ей человек.

Мне ли судьбу отягчать: мне о ней лишь надо напомнить, Надо лишь только сказать: разом обрушилось все;

Впрочем, однако, не имя, - его я тебя не лишаю; Среди грамматиков всех было достойным оно.

19. СЕДАТ, ТОЛОЗСКИЙ РИТОР

Стыдно, Седат, если б я умолчал о тебе совершенно, Хоть и вне города ты нашего преподавал.

Родина наша - одна, но по воле могучего рока Место в Толозе нашел преподавателя ты.

5 Там же - супругу себе, и детей, и богатую старость, Славу, которую мог ритор великий иметь.

Но, хоть из дальних краев, тебя родина требует ныне, Взятого смертью, назад как гражданина к себе,

Хоть ты и мог бы свой труд разделить ме!ж двумя городами, 0 Родина вправе твоя распоряжаться тобой.

Ныне же дети твои, подражая родителя нраву, Славят в занятьях своих равно и Рим, и Нарбон;

Что же мы сетуем здесь? После долгого времени слава, Хочет иль нет, - но тебя вновь Бурдигале вернет.

46 Авсоний

20. СТАФИЛИЙ, РИТОР, ГРАЖДАНИН АВСКИЙ

Упомянул до сих пор я о гражданах только, какие Либо учили у нас, либо вне стен городских.

К гражданам нашим теперь одного чужестранца прибавить Надо, Стафилий, тебя, сына племен девяти.

5 Дгдею мне и отцом ты один был, обоими сразу, Был, как Авсоний, - одним, и, как Арборий, - другим.

Ритор прекрасный, грамматик, ты стоил и Скавра, и Проба, Ливия был ты знаток и Геродота трудов.

Суть той науки постиг, которая прежде Варроном 0 Создана и в шестистах помещена им томах.

Ум золотой, убежденья ты полн, но говор спокоен: Не был медлительным ты и не спешил, говоря.

Старость прекрасна, изящен твой вид, гнев и злоба далеко; Жизни спокойной под стать был твоей жизни конец.

21.КРИСП И УРБИК, ГРАММАТИКИ ЛАТИНСКИЙ И ГРЕЧЕСКИЙ

Также в грядущий век перейдешь ты, Крисп, упомянут данью печальной

Этого плача. Кто еще малых и неумелых В первых наставил самых началах

Азбуки новой? Думали прежде, что вдохновлялся Ты, как Вергилий или Гораций,

Вакха парами. Знал ты латыни хуже начала, В греческом славен, Урбик, и молвлю

Я: "Elegizo". Ты ведь привычен, с Криспом сдружившись, Прозою молвить, как и стихами,

С равною силой. И как когда-то древних героев, Место нашедших в песнях Гомера,

Даришь ты словом: И Плисфенида редкую сладость, И Дулихийца речь, - словно хлопья

Падают снега. И, медоносным нектаром полны, Как прорицанья, речи владыки

Нестора слышны.


5 Оба изящные в прозе и оба искусные в песнях, В вымыслах мифов сильны, как и в истории всей.

Оба из рода свободных, но было бы славно, когда бы Честь благородных отцов также стяжали они.

22. ВИКТОРИЙ, ПОМОЩНИК ПРЕПОДАВАТЕЛЯ, ИЛИ ПРОСХОЛ

Ты, Викторий, проворный умом и памятью острой В книгах, неведомых нам, тайн сокровенных искал.

Свитки, угодье червей, ты любил разворачивать больше, Нежели дело свое делать, как должно тебе.

5 Все - договоры жрецов, родословья, какие до Нумы Вел от древнейших веков первосвященник-сабин,

Все, что Кастор сказал о владыках загадочных, все, что, Выбрав из мужниных книг, миру Родопа дала,

Древних уставы жрецов, приговоры старинных квиритов, D То, что решал сенат, то, что Дракон и Солон

Дали афинянам, то, что Залевк - италийским локрийцам, То, что людям - Минос, то, что Фемида - богам, -

Все это лучше знакомо тебе, чем Вергилий и Туллий, Лучше, чем то, что хранит Лаций в анналах своих.

5 Может быть, ты и до них дошел бы в своих разысканьях, Если бы парка тебе не перерезала путь.

Мало почета тебе принесла нашей кафедры слава: Только грамматики вкус ты ощутил на губах.

Большего ты не достиг, и в Кумах скончался далеких, Путь совершивши туда из Сицилийской земли.

Но, упомянутый мною в ряду именитых и славных, Радуйся, если мое слово дойдет до теней.

23. ДИНАМИЮ ИЗ БУРДИГАЛЫ, УЧИВШЕМУ И УМЕРШЕМУ В ИСПАНИИ

Не откажу и тебе я, Динамий, в стенанье печальном, Был земляком мне, в суде ты же защитником был.

Ложно молва обозвав тебя прелюбодеем, изгнала, В малой Илерде нашел все же пристанище ты.

5 Обогатила тебя там испанка-жена, кто скрывался, Имя сменив, ведь и там все же был ритором ты.

Ритором был ты, таясь под Флавиния именем, чтобы Там своего беглеца выдать вина не могла.

И хотя родине ты возвращен твоим поздним желаньем, 0 Вскоре назад возвратил дом твой илердский тебя.

И какова б ни была и бегства причина и толки, -

48 Авсоний

Старая дружба тебя соединяет со мной. Это - мой долг, и коль тени способны чувствовать что-то,

Смертью, Динамий, объят, долг этот поздний прими. 15 Хоть и покоишься ты, погребенный в дальних пределах,

Ныне забота моя - помнить, скорбя, о тебе.

24. АЦИЛИЮ ГЛАБРИОНУ, ГРАММАТИКУ, ЮНОШЕ ИЗ БУРДИГАЛЫ

Я и тебя, Глабрион, помяну в этих строфах печальных, Краткая жизнь и труды были тебе суждены.

Имя твое происходит от славного рода, дарданца Ты Аквилина прямым отпрыском был, Глабрион;

5 Вместе с тобою учились мальчишками мы, а потом уж Ритором сделался я, ты же грамматиком стал.

Был ты в суде обвиненным защитой, хозяином в поле, Долго, достойный, добром ты заслужил обладать.

Предупредительный, добрый, воздержный, веселый, готов был 10 Дать ты совет, а его давши, о том не кричать:

Честь для своих и столь скорая скорбь, ты теперь оставляешь, Смертью безжалостной взят, все это здесь, Глабрион.

Здесь и жену и детей, и отца ты и мать покидаешь; Горе! Для стольких людей ныне потерян навек!

15 Долго оплаканный мною, и все ж не довольно, со скорбью, В памяти вечен, прими это "прости", Глабрион.

25. ПОСЛЕДНИЙ РОСЧЕРК

Те, о ком ты читаешь от самого книги начала, Ведай, в отчизне моей преподавали они,

Ритором кто, иль грамматиком был, иль обоими сразу, -Ныне достаточно мне памятью мертвых почтить.

5 Тех, кто живет, соблазняет хвала, но для мертвых довольно, Словом встревожив, назвать только лишь их имена.

Значит, читающий эти печальные наши досуги, Не красноречие в них, - долг лишь единый ищи;

В нем от заботы благой приношенье ученым и славным, 0 Тем, кто отчизны родной славою истинной был.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Прощайте же, о тени славных риторов, Прощайте же, ученые,

История ли вас или поэзия, Дела ли шумных форумов,


Платонову ли мудрость, врачеванье ли Вовеки вас прославили.

И если мертвым от живущих радостно Внимание и почести,

Мою примите эту песню скорбную, Из слез и жалоб тканную.

Покоясь мирно под плитой могильною, В людской живите памяти,

Доколе не наступит, богу ведомый, День, в коем все мы встретимо

КНИГА ЭКЛОГ

АВСОНИЙ - ДРЕПАНИЮ, С ОТЕЧЕСКИМ ПРИВЕТОМ

"Книжку гладкую подарю кому я?" -Так когда-то сказал поэт веронский, И тотчас подарил ее Непоту. Ну, а эту неглаженую книжку, Эти все пустяки, и вздор, и мусор, Я чьему попечению доверю? Я придумал! (дрожите, безделушки!) Он не меньше учен и больше кроток, Чем был тот, кто дан Галлией Катуллу. Мне из близких моих он всех дороже, Девять Муз его выше почитают Всех других, исключая лишь Марона. "Ты, конечно, поэт, назвал Паката?" Это он! Вы, стихи, летите смело И свивайте гнездо в надежном лоне. Он же будет вас чтить, хранить вас станет, Скроет слабое он, о дельном скажет, -Никакого суда за ним не бойтесь!

l . O ВЫБОРЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ, рассуждение пифагорейское, с греческого

Как мне выбрать жизненный путь, если судная площадь Криком гремит, дом полон забот, не оставит забота Даже в заморском краю, торговое каждое дело В убыль, а бросить дела не велит постыдная бедность, Если гнетет крестьянина труд, морехода терзает Страх крушения, жизнь тяжела без супружеской ласки, Но тяжелее стократ в супружестве тщетная ревность, Если война потонула в крови, если давшему ссуду Прибыль в позор, а взявшему ссуду - в раззор и погибель? Всякому времени - свой непокой. Никто не доволен Возрастом. Малый малыш бессилен, подросток умучен Школьным крутым житьем, неуемная юность безумна, Зрелых мужей бросает судьба и в войны и в волны, В зависть, в ненависть, в гнев, труды сменяя трудами,

Книга эклог 51

15 Труд труда тяжелей, а потом подступившая старость, Долго жданная, долго званная в тщетных моленьях, Вдруг обрушит на бедную плоть несчетные хвори! Все, что при нас, презренно для нас. Мы знаем: иные Даже богами быть не хотят. "Зачем я бессмертна? -

20 Плачет Ютурна, - зачем дано мне жить бесконечно И не дано умереть?" Прометей на кавказском утесе Не устает Юпитера клясть и хулу воссылает К сыну Сатурна за то, что мучится вечною жизнью. А посмотри, как опасно блюсти добрый нрав! Ипполиту

25 Смерть принесла чистота, о коей так пекся несчастный! Но коли ты предпочтешь, напротив, постыдную прелесть Жизни в распутстве, - взгляни, как цари грешили и гибли -Кровосмеситель Терей и Сарданапал-женолюбец. Быть вероломным тебе не велят Пунийские войны,

30 Верность хранить не велят разоренного стены Сагунта, Дружбою жить и добрых друзей любить - преступленье, Из-за которого встарь погибли пифагорейцы, В страхе таком о дружбе забыть - преступление тоже: Из-за него Тимон побит камнями в Афинах.

35 Ум людской всегда раздвоен меж волей и волей, Нам желанья не в прок, и желанное мы отвергаем! Нам любезен почет, а вскоре тягостен. Люди В рабство пойдут, чтобы власти достичь, а достигнувши власти, Станут добычею зависти злой. Учась красноречью -

40 Трать и ночи и дни; не учась - ^сиви некрасиво. Стань патроном, но знай: клиенты неблагодарны! Стань клиентом, но помни: патрон тяжел и несносен! Этот хочет быть отцом - но скоро оплачет Груз отцовских забот. Другой и стар и бездетен -

45 Он в презреньи у всех, он - пожива искателей счастья. Хочешь быть бережлив - опасайся, что скажут: "сквалыга", Но не забудь, что "мот" - еще того худшая кличка. Все пути для тебя не к добру, по-своему каждый. Значит, греки не зря говорят, что лучшее благо -

50 Быть нерожденным, а если рожден - умереть поскорее.

2. О МУЖЕ ДОБРОДЕТЕЛЬНОМ, утверждение пифагорейское

Муж добродетельный, муж премудрый, которого даже Феб Аполлон едва изыскал одного среди тысяч, -Сам себе судия, сам себя познает, проникает, Что на уме у вельмож или в мыслях у ветреной черни...

52 Авсоний

5 Ибо сам он - как мир, законченный, гладкий, округлый, Чтоб никакая извне к нему не пристала бы порча. Сколько длится день под звездным тропическим Раком, Сколько тянется ночь на крутом рубеже Козерога, -Все это ведает он и верными весит весами,

10 Зорко следя, чтоб нигде ни вздутья, нигде ни провала, И чтоб угол равнялся углу, а отвес был отвесен, А подоснова всего плотна, крепка и ни звуком Не выдавала бы стуку перста сокрытую полость. Он не прежде смежит глаза утешной дремотой,

15 Нежели вникнет умом во все, что сделано за день: Что позабыто, что нет, что в пору пришлось, что не в пору, И почему иное без чести, иное без пользы? Что упустил? почему предпочел упорствовать в мыслях, Чем отказаться от них? Бедняка неимущего видя,

20 Не черезмерно ли дрогнул душой, почувствовав жалость? Не пожелал ли чего недолжного? Или, быть может, Пользу выше поставил, чем честь? Сумел ли сдержаться, Чтоб никого не задеть ни словом, ни взглядом? Сумел ли Всякий природный порыв сдержать ученьем? Вот так-то

25 Каждое слово и каждое дело умом испытуя, Он назначает дурным - прощенье, а правым - награду.

3. О ПИФАГОРЕЙСКОМ "ДА" И "НЕТ"

"Да" и "нет": два у всех на устах односложные слова! Лишь отними их - и не о чем будет шуметь человеку. Все есть в них, и все через них, в безделье и в деле, Все, что людей полошит, и все, что приводит их к миру.

5 Часто две стороны говорят об одном, но нередко Друг на друга встают, если нрав их таков, если обе Слишком они легкомысленны или же слишком сварливы. Если о чем-то согласны - тотчас послышится: "Да, да!" Если согласия нет, то спор начинается с "нет, нет!"

10 Вот откуда на форуме крик, вот откуда мятежность В яростном цирке, и вот откуда в рядах театральных Распри встают, и в самом возникают раздоры сенате. Жены, мужья, отцы и дети в свои разговоры Эти вставляют слова, скрепляя семейные узы;

15 Мирная школа их держит в уме, когда поднимает Между одним и другим ученьем бескровные споры, И в диалектике борется мысль философского сонма: "Если светло - значит, день?" - "Да!" - "Нет! недостаточен

довод: Ибо ведь есть и факелов свет, и молнии вспышки,


20 С ними и ночь бывает светла, без дневного сиянья", Здесь перед нами и "да", и "нет": что "светло", мы согласны, Но не согласны, что "стало быть, день". А сколько отсюда Прений, ропота, крика, и сколько мыслителей пылких Злобно молчат и губы грызут, пресеченные в споре!

25 О, людская жизнь! вся ты - два односложные слова!

4. О СРОКЕ ЖИЗНИ ВСЕГО ЖИВОГО, из Гесиода

Девять десятков лет и еще два полных трехлетья Должен прожить человек, чтобы жизни исполнились сроки. В девять раз долголетней его каркунья-ворона; Вчетверо больше олений век вороньего века;

5 Ворон втрое дольше живет, чем олень быстроногий; В девять раз превосходит его обновляемый феникс; Нам же, нимфам древес, в едином дарованы сроке Десять таких веков: мы всех долголетней живущих. Вот таковы пределы всему, что живет и что дышит:

10 Прочее знает лишь бог, блюдущий тайные сроки...

5. [ОТРЫВОК]

...Знает, каков оборот Стильпона, каков Пироента, Сколько дано Фенону, как долго Юпитер обходит Небо благим огнем, как Венера спешит или медлит, Сколько затмений затмят Луну и сколько Титана Прежде, чем наступит конец Великого Года И возвратятся в высь светила на прежнее место, Где начинали свой бег при начале строения мира.

6. О ДЕЛЕНИИ ФУНТА; НАЗЫВАЕМОГО ЛИБРОЮ

Если ты любишь дивиться тому, каков неизменен Ход великих небесных тел по кругам небосвода, Сколь ни огромных, однако ничуть не грозимых паденьем, То не забудь, что иное на свете и более дивно:

5 Есть начала начал, тончайши, незримы для взора, Малые атомы в них теснейшей связаны связью, Каждый однакоже тверд и уже неразделен на части. И оттого-то телам присущи и сила и крепость, И оттого - движение в них, неподвластное срокам.

10 Можно сравнить с делами богов и дела человека. Медный фунт, например, состоит из двенадцати равных

54 Авсоний

Долей, и в каждой из них, хоть и малой, большое значенье, Ибо если хоть малость отнять - все целое дрогнет И, от своих отторгнуты мест, обрушатся части.

15 Так, если вынуть один единственный кг.мень из свода -Тот, ключевой, к которому тянутся все боковые, -Следом сдвинутся все, и рухнет высокое зданье. Точно таков и фунт. Отними только унцию - сразу Это уже не фунт, а обломок, зовущий* я "деункс".

20 Если отнять от "декстанса" "секстанс" - разрушится "декстанс". Если от "додранса" "квадранс" отнять - то "додранс" потерян. Точно так же и "бессис", из коего отняли "триенс". Малую часть отыми - уже и "квинкункс" не "квинкункс", Даже и "семис" не "семис", лишась малейшей частицы

25 фунта, и "септункс" свое потеряет седьмичное имя. Это - фунт, это либра: он есть, лишь покуда он целен. Вес и число, земля и вода, деянья и нравы -Всюду есть "либра", "весы", есть мера под этим названьем. Если земля висит и не падает в воздухе - это

30 Либра; Луну и Солнце блюдет на должных орбитах Либра; часы для бденья и сна указуются либрой, И каледонский прилив удержан близ берега либрой. Ты же, прошу тебя, будь мне либрой для доброго нрава.

7. О РАСЧЕТЕ СВОЕВРЕМЕННОГО ДЕТОРОЖДЕНИЯ

Все, что в действиях разных вещей мы можем размерить, Все творится могуществом звезд. Лишь тело людское Принадлежит земле; а дух и судьба человека Правятся свыше, где в хоре семь сил; а главная сила -

5 Солнце златое, чей жребий - царить над чистейшим эфиром. И управляет оно не только э гою жизнью, В коей мы на земле влачим беспокойные годы, Но, говорят, и тайный посев и незримые сроки Образования тел оно в материнской утробе

10 Числит, блюдя закон над жизнью, еще не рожденной. Ибо, когда посев внедряется в женское лоно,

Солнце всегда неизбежно стоит под каким-нибудь знаком. Сдвинувшись в смежный знак и в нем заняв положенье, В прежнее место оно никаким не протянется светом.

15 Но как еще один месяц пройдет, повернув оно повод, К третьей ступени взойдет в багряной своей колеснице И лишь оттуда пошлет по косвенной линии лучик, В первый раз шевеленье вдохнув в неподвижное бремя. Только в четвертом дому окрепнет Солнцева сила


20 И побуждает бесформенный плод уплотнить свои члены. Длится живительный блеск и потом, в треугольном аспекте, Ясно и нежно светя в пятый месяц из пятого знака И удивляя несущую мать движеньем в утробе. В доме шестом бессильствует Феб, потому что оттуда

25 Не протянуть никакой стороны равнобочной фигуры. Но уж зато когда в середине созвездного войска Солнечный пламень, катясь, достигает седьмого порога, Прямо против начала пути раскинувшись станом, -Солнце прямой бросает свой луч на растущее бремя

30 И не жалеет огнистых лучей, его согревая. Вот почему бывает и так, что Луцина до срока Входит в труды, и тогда родовые женщины схватки Чувствует раньше, чем ждет своего заветного часа, -Только в седьмом дому и способно сияние солнца

35 Поколебать затвор, который препятствует родам, А ни на шаг ни раньше, ни позже, - затем что шестое, Как и восьмое созвездье для силы его - бесполезны, Ибо оттуда лучи не могут быть гранью фигуры. И наконец, в девятом дому сбываются сроки -

40 Встав в треугольный аспект, крепнет сила, и счастлива матерь. Если же в надобный час замедлит сойти Илифия, То через месяц квадрат покончит с досадной задержкой.

8. О НАЗВАНИЯХ СЕМИ ДНЕЙ НЕДЕЛИ

Есть семидневный круг, по ходу катящийся года, А имена его дням бродячие дали планеты -Те, что кружатся ввыси в неустанном движении мира И занимают места то в одном, то в другом из созвездий.

5 Первый день и последний подвластен светлому Солнцу, Следом приходит Луна на смену сиянию брата, В третий день Титаниде вослед воцаряется Маворс, Звезды четвертого дня принимает под стражу .Меркурий, Свет золотой Юпитера встал на пятую пору,

10 А жизнедавцу вослед Венера питает шестую. Позже всех наступает Сатурн, седьмое светило, А на восьмой возвращается день начальное Солнце.

9. ОДНОСТИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ

Янус в римском году над первыми властвует днями. Нума установил к фебруям месяц февраль.

Март когда-то чреду начинал старинного года. Следом Венера блюдет месяц цветенья - апрель.

56 Авсоний

5 Май получил свое имя от предков по слову "майорес". После мая июнь должным порядком идет.

Юлию Цезарю в честь квинтилис назвался июлем. Август имя свое следом оставил за ним.

Твой, Помона, сентябрь несет плодовитую осень, D И рассевает октябрь зерна по бороздам нив.

Ты, непогожий ноябрь, погружаешь созвездия в море, А за тобою ведет праздничный зиму декабрь.

10. ДВУСТИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ

Янус, ты первый даешь свое имя Новому году; Янус двуликий, глядишь сразу и взад и вперед.

Первая честь - небесным богам, а на празднике фебруй Нума Помпилий велит предков подземных почтить.

5 Марс - начинатель народа, а март - старинного года: В марте вступали во власть консулы в прежние дни.

Рода Энеева мать, апрелю дала Афродита Имя свое - навсегда с Марсом Венера вдвоем.

Маю названье дала то ли Майя-богиня, а то ли 10 Предки, "майорес" - бог весть: то и другое к добру.

Далее - месяц июнь, двойною увенчанный честью: Имя Юнона ему или Ювента дала.

Под Дионейской звездой просиял божественный Юлий -Месяц июль посреди летнего времени встал.

15 И как за Цезарем вслед, за июлем следует Август, Близкий как родством, так и порядком в году.

Месяцы после него - без имен, а зовутся по числам: Это сентябрь несет Вакховы людям дары;

Это довольный октябрь принимает, как в долг под проценты, 20 Зерна, и жадный мужик льстится надеждой на взроет;

Это ноябрь погружает в пучину небесные знаки, Чтобы опять воротить в надобный срок в небеса.

Встал последним в ряду декабрь и совершает веселый Праздник, а празднику вслед новый уж близится год.

И. О ТРЕХ ИМЕНОВАННЫХ ДНЯХ МЕСЯЦА

Дважды шесть календ в году обновляет Луцина; Столько же средних дней от Юпитера названы: иды; А перед идами день восьмой именуется: ноны. Только эти три дня в римском месяце чтут поименно -

5 А остальные слывут под числами вместо названий.


12. СКОЛЬКО ДНЕЙ В КАЖДОМ МЕСЯЦЕ

Полных тридцать дней четыре месяца числят -Это апрель, июнь, сентябрь и ноябрь передзимний. Те же тридцать дней да еще один день при календах В год бывает семь раз: в январе их столько и в марте,

5 Столько же май, и столько июль, и столько же август, Столько приносит октябрь и декабрь, последний по счету. Двадцать восемь дней имеет единственный месяц -Тот, что вослед январю поставил Нума Помпилий. Если сложить все дни, то в году их получится триста

0 И шестьдесят и пять и еще одна малая четверть.

13. НА КАКИЕ ЧИСЛА МЕСЯЦЕВ ПРИХОДЯТСЯ НОНЫ И ИДЫ

Ноны бывают в четвертые дни, а также в шестые. Ноны шестого дня - в октябре, и в марте, и в мае, И наконец, в июле, отмеченном солнцеворотом. В прочих месяцах ноны несут четвертые числа. А на восьмой за нонами день последуют иды.

14. СКОЛЬКО ДНЕЙ ПРЕДШЕСТВУЮТ КАЛЕНДАМ КАЖДОГО МЕСЯЦА

После ид (а они в разных месяцах в разное время) Сколько-то дней спустя, новый месяц являет календы, А промежуточный срок опять в разных месяцах разный, Хоть повторяется вновь по кругу каждого года.

5 Трижды шесть и один бывает день в промежутке Зимних веселий, пока не подступит медлительный Янус. Столько же дней велит себя ждать и назначенный Нумой Месяц, и Вакхов сентябрь, открывающий плодную осень. На день дольше приходится ждать календы в июле,

10 В мае, и в октябре, и в последнем месяце года. На день раньше приходит их срок в четыре другие Месяца - я перечислю и их: в апреле, в июне, В августе и, наконец, в ноябре, из всех предпоследнем. Трижды пять и один потребен день для прихода

15 Марсова марта, и с ним - новогодья старинные сроки. Столько надобно дней к обновлению полного года.

58 Авсоний

15. СКОЛЬКО ДНЕЙ МЕЖДУ СОЛНЦЕСТОЯНИЯМИ И РАВНОДЕНСТВИЯМИ

От поворотной звезды к поворотной звезде поспешая, За девяносто четыре дня с половиною Солнце От золотого Овна к восьминогому Раку приходит: Здесь начало и здесь конец удлинению лета.

5 И девяносто два с половиною дня ему нужно, Чтобы от Рака свершить свой путь к челюстям Скорпиона, Где между ночью и днем опять уравняется время И пограничной межой сойдутся лето и осень. Далее, должной чредой минуя осенние звезды,

10 Солнце идет к повороту под хладного знак Козерога, Восемь десятков и восемь дней на это потратив С четвертью дня; из таких четвертей в Помпилиев месяц Каждый четвертый год прибавляется день високосный. Дальше, к рогам устремляясь Тельца, Агенорова знака,

15 Солнце взойдет к поворотному знаку Овна золотого За девяносто дней, ни больше того и ни меньше. Вот таков круговой оборот, совершаемый годом, Триста дней, шестьдесят и пять составляющий в целом.

16. В КАКОМ МЕСЯЦЕ КАКОЕ СОЗВЕЗДИЕ ПРОХОДИТ СОЛНЦЕ

Над январем стоит поворотный знак Козерога. Крепкий встал Водолей посредине месяца Нумы. В марте на смену ему двойные следуют Рыбы. Фриксов Баран золотой глядит на календы апреля.

5 Май дивится рогам Тельца, Агенорова чуда. В месяц июнь идут в небесах лаконские Братья. Солнцестоянье придет в июле под огненным Раком. Август месяц не меньше палим созвездием Львиным. Полнится Вакхом сентябрь под твоим созвездием, Дева.

10 Взвесил октябрь в созвездье Весов озимые севы. Зимний велит Скорпион ноябрю не медлить в дороге. Звездный Стрелец опускает свой лук в середине декабрьской.

17. ЕЩЕ О СРОКАХ МЕЖДУ СОЛНЦЕСТОЯНИЯМИ И РАВНОДЕНСТВИЯМИ

Солнце, бывшее в весеннем теплом равноденствии, Девяносто и четыре с половиной дня спустя Сдержит пламенные вожжи, минув время летнее. До поры, покуда осень вровень взвесит день и ночь,


5 Ровно восемьдесят восемь дней и лишних три часа

Повернув коней, вернется к вешнему цветению, Ровно на два оборота долее проехавши.

1 8 , 0 ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ И ЧЕТЫРЕХ ВРЕМЕНАХ ГОДА

Вечных месяцев ряд и четыре времени года Эти четыре тебе одностишия быстро изложат. Март, апрель и май составляют весеннее время. Дальше июнь, июль и август - три месяца лета.

5 Следом сентябрь, октябрь и ноябрь - осенние сроки. А декабрь, январь и февраль - это зимняя четверть.

19. О ЧЕТЫРЕХ ВСЕГРЕЧЕСКИХ ИГРАХ

Четверо игр в старинные дни справляла Эллада: Двое в честь смертных людей, двое в честь вышних божеств.

Чтились на них Архемор, Палемон, и Феб, и Юпитер: Дар их - олива, сосна, яблоко и сельдерей.

20. ГДЕ ОНИ СПРАВЛЯЛИСЬ

В честь Юпитера Писа блюла Олимпийские игры; Правил Парнас Пифийскую честь кларосскому Фебу; Бога Портумна приморский Коринф Истмийскими славил; Фивы почтили Немейскими играми смерть Архемора.

21. КТО ИХ УЧРЕДИЛ

Первым, кто освятил венок состязательных празднеств На Олимпийских бегах, был сам небожитель Юпитер. После него Алкид утвердил Немейские игры; Истмии - дар Нептуна, а Пифии - дар Аполлона.

22. КТО НА НИХ ПОМИНАЛСЯ

Скорбную честь воздает Элида Танталову сыну; Фивы чтят Архемора, справляя Немейские игры; Истмии (молвит молва) - Палемону усопшему в память; Дельфы пифийский обряд убитому правят дракону.

60 Авсоний

23. О РИМСКИХ ПРАЗДНИКАХ

Я назову над Тибром-рекой Аполлоновы игры, Молвлю, как тайно чтут Мегалезийскую мать,

И как Вулкановы дни возвещают наставшую осень, А на Квинкватрах царят дева Паллада и Марс.

5 В мае и августе день священный - срединные иды; Эти - Меркурию в дань, эти - Диане в почет.

Жены во славу мужей справляют торжественный праздник В первый мартовский день, как оборотится год.

День Капротинских нон не забуду назвать: в эти ноны 10 Вправе рабыня надеть платье своей госпожи.

Дальше - четыре дня, разделяющих четверти года: Солнцестояния дни и равноденствия дни.

Не умолчать и о том, как в память паденья тиранства Радостный празднует Рим праздник изгнанья царей.

15 Хочешь, еще назову священный Сатурну и One Праздник, когда рабам рабствуют их господа?

Или же те переменные дни, когда в городе каждый На перекрестке своем доброго гения чтит?

Иль двуименный обряд Нептуналий во имя Нептуна 20 И Консуалий, чей бог - мудрый советами Коне?

Первый - морскою игрой, второй - состязаньями в цирке Помнит, как сбылся союз римских и смежных вождей.

Далее нужно назвать и заморских богов величанья: День Исиды в ладье, день Геркулеса-юнца;

25 А как ликует театр на разнузданных плясках Флоралий! Каждый их рад посмотреть, хоть и твердит: "не хочу".

С самых древних времен Эквирийские ведомы игры -Первое имя, каким римский прославился цирк.

Не позабыт Дионис, хотя и под именем Либер, -30 Рим воздает ему честь, бог принимает ее.

Праздник значков, который зовут Сигилларии, правят Вместе курульный эдил и всенародный эдил.

Небезызвестно и то, как когда-то на форуме бились В дни погребений бойцы; ныне же срок им иной -

35 В самом конце декабря гладиаторской жертвуют кровью Богу, сыну Небес, богу, носящему серп.

24. ОДНОСТИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ ПОДВИГАХ ГЕРКУЛЕСА

Первый принятый труд - у биенье Немейского зверя; Подвиг второй - с огнем и мечом над Лернейскою гидрой; Третий подвиг принес конец Эриманфскому вепрю; Быстрая лань, золотые рога, - добыча в четвертом;


5 Пятой победой избавлен Стимфал от птиц меднокрылых; Подвиг шестой приносит кушак амазонки фракийской; Был седьмой расточен на очистку элидских конюшен; Критский изгнанный бык - восьмая победа героя; Кони царя Диомеда зачлись девятою славой;

10 Казнь Гериона в иберской земле - десятая пальма; Сорванный плод Гесперид блеснул предпоследним триумфом; Цербер, смирясь, конец положил служенью героя.

25. СТИХИ КВИНТА ЦИЦЕРОНА О ТОМ, КАКОЕ СОЗВЕЗДИЕ СВЕТИТ В КАКОЕ ВРЕМЯ,-

предмет, изложенный выше собственными нашими стихами

В сумрачном свете Рыб просыпаются вешние реки, День нагоняет ночь на бегу под знаком Барана, А уж его затмевает Телец, провозвестник цветенья. Два близнеца гласят: начинаются засухи лета, Дольше становятся дни в сиянии яркого Рака, И расслабляет жара в дыхании Львиного зева. Дева с мерой в руках прогоняет, вставая, туманы; Осень под знаком Весов свои раскрывает ворота, Уравновесивши день и ночь на чашах созвездий. Сучья теряют плоды и листву под пламенем Непы; Стрелы Стрельца несут земле холодную стылость; Оледеневши, зима блестит лучом Козерога, Вслед за которым в выси Водолей изливается в тучах. Так со всех сторон мир дышит великою силой: Справа и слева стремит колесо блестящего Солнца Безостановочный бег, и Луна отраженьем несется.

Вечно на этом виду чешуйчатый выгиб Дракона Зрится. Ниже его звездный Воз свои потрясает Семь сияющих звезд; и за ними следя неусыпно,

20 Долго Боот не скрывает свой свет за грань Океана.

26. БЕЗЫМЯННЫЙ СТИХ, ЧТО В КАКОЙ ДЕНЬ СТРИЧЬ ЧЕЛОВЕКУ

Ногти - в Меркуриев, бороду - в Зевсов, а кудри - в Кипридин.

62 Авсоний

27. КАК ЭТО МОЖНО ОСПОРИТЬ

Тем, кто живет воровством, потребны острые когти, Стало быть, стрижке ногтей хитрый Меркурий не рад.

Зевс красив бородой, а Киприда - своими кудрями, И не к лицу им терять то, чем они хороши.

Марсу, однако же, мил безбородый, Луне - безволосый: В им посвященные дни темя и щеки стриги.

Так же и стрижке ногтей ни Сатурн не перечит, ни Солнце; Выбрось же из головы стих, не угодный богам!

ДЕЙСТВО СЕМИ МУДРЕЦОВ

АВСОНИЙ, КОНСУЛ, ЛАТИНУ ДРЕПАНИЮ ПАКАТУ, ПРОКОНСУЛУ

Или нестоящим это, иль знанья достойным считаешь, -Но со вниманием ты это, Дрепаний, прочти.

Пусть я тебя, судию, восприемлю спокойно: читать ли Наши стихи, или скрыть ты их достойным сочтешь.

5 Первое - то, что твое заслужил я, Пакат, одобренье; Чести защита моей будет заботой второй.

Я в состоянье снести читателя строгого мненье, Также могу воспринять в меру себе похвалу.

Конь научился любить звук ударов по собственной шее, 10 Он же без страха привык гибкую плеть выносить.

Сколько почета принес меонийцу Гомеру суровый Критик его Аристарх и Зенодота пример.

Значит, используй пометки - поэтов сомнительных клейма: Буду считать не виной, - пальмой победною их.

15 Более стоящим, чем порицанья достойным, сочту я То, что отделка придаст мужа ученого мне.

Я, между тем, восприму веский суд такого арбитра, Буду признанья желать; а не придет, так уйду.

ПРОЛОГ

Семь мудрецов, которым это званье дал Минувший век и новый в том последовал, Выходят на орхестру все в плащах сейчас. Никак, краснеешь, Ромул, тогоносец наш,

5 Что славные на сцену здесь идут мужи? Нам стыдно это, но не стыдно эллинам: У них театр ведь служит вместо курии, Делам же нашим место всем дано свое: Собраньям - поле, а сенату - курия,

10 А форум, ростры - лишь отдельным гражданам. В Афинах же, как и повсюду в Греции, Для общего совета место есть одно:

64 Авсоний

Его же поздно в Риме роскошь создала. Эдил когда-то сцену из досок давал, Построенную быстро, без камней, и так Мурена делал, Галлий: это знают все. А после власти, не боясь потратиться, Свое прославить имя пожелав навек, На каменном фундаменте построили Раз навсегда для зрелищ место вечное: Театра клин громадный тут воздвигнулся. Помпей и Бальб с Октавианом Цезарем Там в тратах непомерных состязалися. Но что твержу об этом? Не за тем пришел, Чтоб сообщить, - театр и форум кто воздвиг И кем отдельно части стен построены, Но чтоб достойных и богами признанных, Вперед идя, - представить, с чем придут, - сказать. Они привыкли мысли излагать свои, -Пусть их предугадает проницательный. Вы знаете, конечно, каковы они, Но коль о древнем память захромает, пусть Не я, - актер, их толкователь, выступит.

А К Т Е Р

Молва идет, что в Дельфах написал Солон: "Gnothi Seauton" - значит: "Ты познай себя". Но мненье многих: в Спарте так Хилон сказал. Хилон, твое ли это, сомневаются, Что всем известно: "hora telos macrou biou", Велит кто: "Долгой жизни наблюдай конец". Но мненье многих, - Крезу так сказал Солон. И есть молва - Лесбосский так сказал Питтак: "Gignosce cairon" время он велит познать; Но это "cairos" - время подходящее. Сказал Биант Приенский: "hoi pleistoi cacoi", -Что по-латыни значит: "большинство плохих". А знай, что он плохими лишь невежд считал. Рек Периандр в Коринфе: "melete.to pan". Считавший, что на свете размышленье - все. "Ariston metron", - Линдский Клеобул изрек, А это значит: "Мера выше всех вещей". "Engya, para d'ata", - утверждал Фалес: Велит он не ручаться: поручитель - зло. То - нам урок, досада - всем ростовщикам. Я кончил. Удаляюсь: вот идет Солон.

Действо семи мудрецов 65

С О Л О Н

На сцену, как у греков, я иду, Солон, Кто из семи мудрейших первым слыл всегда. Но все ж молва - не строгое суждение. Считаю, что ни первый, ни последний я, -Ведь равенство не терпит очередности. Глупцу когда-то мудро в Дельфах бог велел, Спросившему, кто первый из мудрейших есть, Их имена на диске круглом вырезать, -Ни первый, ни последний ведь из них никто. Из круга их средины я иду, Солон; Считают - то, что Крезу я сказал царю, Могли бы счесть все люди, - что сказал я им По-гречески: "hora telos macrou biou" -Длиннее, если скажешь по-латыни ты: "Конец велю всем жизнч наблюдать своей". Вот почему несчастными, счастливыми Звать избегай людей: судьба их шаткая. И это так. Коль можно, вкратце я скажу. Царь иль тиран Лидийский был на троне Крез, Безумно был богат он, средь счастливцев был, Златые стены храмов воздвигал богам. Меня позвал он. Прибыл, повинуясь, я, Чтоб для лидийцеь лучше сделать их царя. Счастливца тот, коль знаю, мне назвать велит. Телана называют, кто известен всем: Он за отчизну в битве отдал жизнь свою. Презрел. Другого хочет. Я Аглая взял, Клочка земли родного кто не покидал. Но тот, смеясь: "Какое ж место мне даешь, Кого весь мир счастливым одного зовет?" Я говорю, что надо до конца дожить, -Тогда судить, коль счастие останется. Крез с неприязнью принял эту речь, а я Царя покинул. Шел он в Персию войной. Пошел, разбит, окован, приведен к царю. А плен такой для Креза все равно что смерть.

И Крез себя решился ввергнуть пламени, Что вьется и восходит в клубах дыма ввысь: Пожалуй, поздно, все же громко Крез вскричал:

40 "О ты пророк правдивый, о Солон, Солон!" Солона громким криком трижды он зовет. И, этим криком тронут, Кир велит везде

3. Аисоний

66 Авсоний

Смирить огня пыланье, раскидать костер; И дождь, что кстати хлынул вдруг с небес, прибил Огонь высокий. Крез же приведен к царю Тем, кто из приближенных выбран для того, И спрошен был, - какого он Солона звал И почему он имя называл его. Тот все и по порядку рассказал царю. А царь, жалея Креза, видя мощь судьбы, Солона хвалит, Креза взяв в число друзей. Велит, чтоб побежденный в золотых цепях Своей остаток жизни вместе с ним провел. Я двух царей сужденьем обо мне одном Был восхвален, одобрен ими был двумя. Что одному сказал я, - каждый счел - ему То сказано. Свершил я то, зачем пришел. Идет Хилон. А вы прощайте, хлопайте.

ХИЛОН

Заныла поясница от сиденья, боль В глазах, пока ухода я Солона ждал. Ах! Малое так долго говорят всегда Афиняне; одно лишь изреченье он В трехстах стихах представил, предо мной уйдя. А я - Хилон, спартанец, выхожу теперь. И коротко, чем все лаконцы славятся, Скажу я: "gnothi se auton" - "ты познай себя", Что на колонне в Дельфах можно прочитать. Труд это тяжкий, плод же - лучше всех его, -Что мог бы ты, чего познать не в силах был, И днем и ночью, - что свершил, что делаешь, -До мелочей ничтожных все исследовать. Обязанности, совесть, постоянство, честь -Все в нем, и слава та, что нами презрена. Сказал. Прощайте, помня. А хлопки - пустяк.

КЛЕОБУЛ

Я - Клеобул, живу на малом острове, Но мысли я великой автором слыву: "Ariston metron" - я, считают, высказал. Ты истолкуй, кто ближе всех к орхестре здесь, На ближних креслах, коих всех четырнадцать: "Ariston metron", - мера лучше всех вещей.


Скажи. Ты согласился. Благодарен я. Скажу все по порядку. Здесь изрек поэт Ваш, слывший африканцем, "лишнего ни в чем". Наш также: "meden agan". Сходны мысли их, -Пусть италиец иль дориец высказал: В речах, молчанье, сне и бденье мера есть: В благодеяньях, милости, немилости, В трудах, занятьях - всём, что в нашей жизни есть. И все стремится к мере, все венчающей. Я кончил. Меру знаю. Вот идет Фалес.

ФАЛЕС

Вот я, Фалес Милетский, кто сказал - вода, Свидетель Пиндар, раньше создана всего.

Добычу посвятили морю рыбаки. И те, - велел Делиец, - избрали меня, Ведь этот дар велел он мудрецу послать. Я ж, отклонив, не принял, но вернул, - отдать Другим, кому я дал бы предпочтение. Затем сей дар был послан мудрецам семи, И был назад отослан он от них ко мне. Я, взявши, Аполлону посвятил его. Ведь если воля Феба - мудреца избрать, То им не смертный должен быть сочтен, но бог. Так, значит, я - тот мудрый. Но пришел сюда На сцену я затем же, что и первых два, -Чтоб слов своих я сам же объявитель стал. Они не из приятных; но разумные Одобрят их по знанию и опыту. Сказали мы: "engya, para d'ata", А по-латыни это: "Поручаться - вред". На тысяче примеров доказать могу: Ручатели в ручательствах раскаются. Но никого не назову по имени: К себе пусть каждый это отнесет, сочтя, Каким вине и каре поручить себя. Но пусть обоим милый долг останется. Так, хлопайте одни, другие - шикайте.

68 Авсоний

БИАНТ

Биант Приенский, рек я: "hoi pleistoi cacoi". Сказать же по-латыни: "Большинство - плохих". Сказал невольно: правда ненависть родит. Худыми же зову невежд и варваров, Святые нравы, право, правду кто презрел. Ведь тот народ, каким театр украсился, Весь из людей хороших. На земле врагов, Сказал я, вы мне верьте, большинство плохих. Но ни один таким плохим не сделался Судьей, чтоб не к хорошим он отнес себя. Хорош ли он по правде, зваться ль хочет им, -Он избегает злого звания - плохой. Иду. Прощайте. Хлопайте, хорошие.

ПИТТАК

Питтак, - рожден я Митиленой, Лесбосом, "Ginosce cairon" - кто изрек сентенцию. "Cairos" напоминает, чтоб ты время знал, "Cairos" же это значит: время должное. "Ты вовремя приди" - реченье римское. Теренций, славный комик, полагал у вас: Из всех вещей - лишь время дело первое; Когда Дромон явился к Антифиле, раб, Не занятой, то было время самое. Подумайте, какой урон получится, Кому не будет часа подходящего. Пора идти. Не надоесть бы. Хлопайте.

ПЕРИАНДР

Рожден Коринфом, Периандр, иду сюда. Сказал: "melete to pan" - и вверяю вам: Во всем, что ни предпримешь, размышленье - все. Лишь тот успешен будет в совершенье дел, Кто прежде над любым из них подумает. Теренций, славный комик, наперед велел О всем подумать в счастье иль в несчастии. Жилье устроить, биться иль кончать войну: Кто дел великих, средних или малых труд


Начать желает, должен взвесить все всегда. Ведь все инертней будут в начинаньях всех, Коль о грядущем деле не подумали. • Нигде так не желанно размышление, Как в деле предстоящем. Почему всегда Бездумным правит случай, не благой совет. Но я кончаю. Хлопайте, подумавши, Чтоб мудро печься о делах общественных.

ДВЕНАДЦАТИ ЦЕЗАРЯХ по сочинению Светония

одностишия 1. АВСОНИЙ - СЫНУ СВОЕМУ ГЕСПЕРИЮ

Вот двенадцать владык, которые правили Римом, Консулов после себя оставив вторыми по власти. Всех перечти: о каждом свое гласит одностишье. Полную их череду описал когда-то Светоний, Всех имена перечислив, деяния, жизнь и кончину.

2. ОБ ИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ

Первый Юлий раскрыл чертоги царские Цезарь; Августу он передал и власть над градом и имя; Правил потом Тиберий, сын его сводный; за этим Гай, получивший прозванье Калигулы в лагере ратном; Клавдий воспринял потом правленье; а после жестокий В роде Энея последний Нерон; за ним, не в три года, Трое: Гальба, старик, напрасно веривший в друга, Слабый Отон, по разврату позорный выродок жизни, И не достойный ни власти, ни смерти мужа Вителлий; Веспасиан за ними, десятый, судьбой был поставлен; Далее Тит, счастливый краткостью власти; последний -Брат его, тот, кого звали римляйе Лысым Нероном.

3. О ВРЕМЕНИ ИХ ПРАВЛЕНИЯ

Только три года царил над Римом божественный Юлий; Август сверх десяти пятилетий шесть лет еще правил; Трижды семь и два года владел державой Тиберий; Третья зима положила предел кровавому Гаю; Два семилетья даны были Клавдию; столько же мог бы Править жестокий Нерон, но правил он менее на год. Старый Гальба, распутный Отон, бесславный Вителлий, Третье лето уже над Лацием вае не застало:

О двенадцати цезарях 71

10 [К вам приспешила смерть, позорных достойная жизней]. 10 Десять урочных лет досталось Веспасиану;

Тит лишь три января венчал новогодие лавром; Брат его, взявши бразды, свирепствовал впятеро дольше.

4. О КОНЧИНЕ ИХ

Юлий Цезарь погиб, убитый восставшим сенатом; Августа в сонм богов вознесла достославная старость; Старый Тиберий Нерон скончался в Капрейском изгнанье; Казнь над цезарем Гаем свершил развратный Херея;

5 Клавдию смерть прервала его дни двусмысленным ядом; Пал на собственный меч Нерон-матереубийца; Старый Гальба погиб, сокрушен беспощадным Отоном; Следом за ним погиб и Отон, но достойнейшей смертью; Долго не прожил затем и Вителлий, казны расточитель;

10 Веспасиан со славой царил и скончался без муки; Тит в расцвете лет оплакан был любящим миром; Позднюю кару понес его брат, но правую кару.

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ О НИХ ЖЕ

Ныне скажу не только о тех, кто уже упомянут, Но и о тех, кто вослед в правящей шел череде.

С обожествленного речь я начну, а потом перечислю Всех, кого память моя держит из римских владык.

1. ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ

Юлий Цезарь один взял власть, которой владели Консулы прежде вдвоем, каждый сменяяся год.

Только недолгий срок ему выпал - одно лишь трехлетье: Жизнь его оборвал скрытый под тогой кинжал.

2. ОКТАВИЙ АВГУСТ

Мстителем встал и наследником стал Октавий, который, Цезаря имя неся, Августом больше прослыл.

Долгой была его власть, никакой не страшима угрозой В знак, что он на земле был меж людей божеством.

72 Авсоний

3. ТИБЕРИЙ НЕРОН

Имя "Тиберий" дано Нерону. В начальные годы Правил он так, что стяжал славу у всех на устах,

Тщетно, однако, потом замкнувшись в капрейской пещере, Мнил он явный порок тайным убежищем скрыть.

4. ЦЕЗАРЬ КАЛИГУЛА

После него, как злому предместнику злейший наследник, Правил тот, кому дал имя солдатский башмак.

Многим себя запятнав и убийством и кровосмешеньем, Он в преступленьях погряз глубже, чем даже и дед.

5. КЛАВДИЙ ЦЕЗАРЬ

Клавдий был смешон, пока был простым человеком, Но получивши власть, стал деловит и умен.

Худо лишь то, что терпя злонравие жен и подручных, Хоть и не делал он зла, но не препятствовал злу.

6. НЕРОН

Следом, шестой и последний преемник Энеева рода, Юлиев дом осквернил всеми грехами Нерон.

Сколько носил он имен и сколько на нем преступлений, Скажет Светоний Транквилл: мне и припомнить претит.

7. ГАЛЬБА

Старец, скиптра не взяв, казался ты скиптра достоин, А овладев, показал, что недостоин владеть.

В младости многими был ты хвалим; но было бы лучше Быть не хвалимым сперва, а восхваленным потом.

8. ОТОН

Возревновавши приять нечистый^скипетр Нерона, Пал и быстрою был смертью похищен Отон.

Только в погибельный час заслужил он людские хваленья: Неблагородной была жизнь, благородною - смерть.


9. вителлий

Гнусно, Вителлий, ты жил, и презренно, Вителлий, ты умер -Цезарем в Риме ты стал лишь на потеху судьбе.

Быстрою тенью была твоя власть: государеву долю Многим дано ухватить, но не дано удержать.

10. ВЕСПАСИАН

Веспасиан, усердно копя и умеренно тратя, Не разорил казны, а приумножил казну.

Редкое дело! когда-то худой ославленный славой, Он, стяжав себе власть, вдруг оказался хорош.

П.ТИТ

Счастлив тем, как ты правил, и тем, что недолго ты правил, Крови ничьей не пролив, всеми на свете любим,

Ты, умирая, сказал: "На мне лишь одно преступленье!", Но ни один человек этому веры не дал.

12. ДОМИЦИАН

Флавиев род, ты добрых дарил государей, - зачем же То, что сделали два, третий один истребил?

Что нам пользы от тех, чьи благие дела преходящи, И лишь дурные дела след оставляют навек?

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ О ЦЕЗАРЯХ, которые были после Светониевых

13. НЕРВА

Был низвергнут тиран, и стал властителем старый Нерва, по имени - вождь, духом же - истый отец.

Он не имел сыновей, но по выбору взял себе сына: Стал приёмным тот, кто не случился родным.

14. ТРАЯН

В цвете мужеских лет Траян воспринял правленье, В войнах выше отца, в прочем подобен отцу.

Тоже бездетный, он тоже избрал товарища власти; Все сказали: "хорош!", но не сказали: "как он".

74 Авсоний

15. АДРИАН

Элий принял власть, безупречный в срединные годы, Только в начале суров был он и в самом конце.

Сир сыновьями и он; но всем показал его выбор, Что и приемный сын лучше, чем даже родной.

16. АНТОНИЙ ПИЙ

Следом настал Антонин, прозванием Благочестивый -Так его звал народ, так указал и сенат.

Сына судьба и ему не дала; но по доброй привычке Сам он в Риме сыскал мужа, приявшего Рим.

17. МАРК АНТОНИН

Марк попечителем стал над миром, заветы Платона Лучше у власти блюдя, чем и отец его Пий.

Всем он был хорош, одним лишь пагубен Риму -Тем, что после него сын воцарился родной.

18. КОММОД

Коммод за ним, осквернивший себя гладиаторским боем, Ежели войны и вел, то лишь фракийским мечом.

Жизнью дурной обличив свою мать в не достойнейшем блуде, - Он поплатился за все, горло подставив петле.

19. ГЕЛЬВИЙ ПЕРТИНАКС

Гельвий избранником стал по указу и воле сената, Но узаконенный сан не был угоден толпе,

И, возроптав, подала недолжный пример твоя стража: Вырзал воинский стан власть из сенаторских рук.

20. ДИДИЙ ЮЛИАН

Слава богам, что недолог был срок вероломного старца Дидия - быстро лишась скиптра, награды, богатств,

Дал он тебе, о Север, не зваться захватчиком власти -Ты не захватывал власть, ты ее принял как долг.


21. СЕВЕР ПЕРТИНАКС

Быстрые двинул Север войска от холодного Истра, Чтоб из преступных рук вырвать у Дидия Рим.

Родом был он пуниец, но доблесть его доказала, Что не по родине честь, а по природе души.

22. БАССИАН АНТОНИН, он же КАРАКАЛЛА

Ты, не схожий с отцом, ни с тем, чье доброе имя Взял ты, желая прослыть добрым к богам и родньЛл,

Брата убив и за брата убит, в посмешище людям Ты Каракаллой зовись - кличка по шапке как раз.

23. ОПИЛИЙ МАКРИН

Данный от Цезаря меч - не врагам, а ему же в погибель Оборотил Макрин, даже в убийстве ленив;

Вскоре же рухнул и сам и сын его. Пусть не пеняет На вероломство других: за вероломство и казнь.

24. АНТОНИН ГЕЛИОГАБАЛ

Ты ли, посмевши принять Антониново мнимое имя, Гнусностью нравов пятнал сень августейших святынь,

(Ты, порочней кого и позорней кого ни единый Не восседал злодей на Палатинском холме?)

ЭПИТАФИИ ГЕРОЯМ, ПАВШИМ В ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЕ

АВСОНИЙ- ЧИТАТЕЛЮ СВОЕМУ

К книжке моей, написанной в память наставников, которые, родом из чужих земель, преподавали в Бурдигале или, родом из Бурдигалы, преподавали в чужих землях, я почел за благо присовокупить эпитафии (то есть надгробные надписи) героям, павшим в Троянской войне: сочиненьице хоть и праздное, но не чужеродное. Старинные эти стихотворения нашел я у одного словесника и переложил на латинский язык, однако не рабски следуя порядку подлинника, а дозволяя себе и вольности, но отнюдь не уклоняясь от цели.

1. АГАМЕМНОНУ

Царь царей Атрид, отмститель братней супруги, Сам я низвергнут к теням дланью супруги своей.

Надобно ль было войну воевать за измену Елены, Если наградою - смерть от Клитемнестриных рук?

2. МЕНЕЛАЮ

Счастлив ты, царь Менелай, которого божия воля В божию сень приняла на Элисейских полях, -

Зять Тиндарея и зять Громовержца, обоим любезный, Брачной верности страж, мститель за попранный брак,

Там обрел ты вечную жизнь и вечную юность, За благочестную жизнь смерти и старости чужд.

3. АЯНТУ

Этот Аянтов курган сокрыл меня, тщетную Доблесть, Над погребеньем своим много излившую слез,

Много терзавшую кудри и грудь, потому что Атриды Правде моей предпочли злоисхищренную кознь.

Ныне из крови его процветает цветок обагренный, Вечно потомкам глася весть о неправом суде.

Эпитафии героям, павшим в Троянской войне 11

4. АХИЛЛУ

Мало Ахиллу одной гробницы: Ахилловы кости Принял Сигейский брег, в Ларисе сожглись его кудри,

Часть его праха (в азийском) гробу, а другая - (в заморском), (Но воскресил его вещий Гомер) для целого мира.

5. УЛИССУ

В этой могиле сокрыт Улисс, рожденный Лаэртом: Кто "Одиссею" читал, тот не безвестен о нем.

6. ДИОМЕДУ

Сильного сын отца, но сам гораздо сильнейший, Здесь погребен Диомед, за жену покинувший Аргос. Он на чужой стороне основал Аргириппу и Арпы, Славой их большую славу стяжав, чем в прежней отчизне.

7. АНТИЛОХУ

Славный в совете и славный в бою (что редко совместно), Всеми хвалимый как муж и как почтительный сын,

Милый Атриду-царю и милый Пелиду-герою, Нестора спасший отца, здесь я лежу, Антилох.

Пусть нарушен черед: достойней спасения старец, Ибо нельзя без него эллинам взять Илион.

8. НЕСТОРУ

В этой могиле сокрыт на четвертом веку человечьем Нестор, чья сладкая речь мудрый давала совет:

Тот, за которого пал, приняв добровольную участь, Сын, спасая отца, смертью даря ему жизнь.

Ах, зачем Судьба такие отмерила сроки: Слишком долгий - мне, слишком короткий - ему?

9. ПИРРУ

Пирр, я отроком был, но царские добыл доспехи; Отчею славой велик, в малой ограде лежу,

Ибо меня, убив свою мать и грехом обуянный, У алтаря погубил низким коварством Орест.

78 Авсоний

10. ЕВРИАЛУ

Был я не меньше других в Плевронском царском уделе, Власть делили со мной и Диомед, и Сфенел;

Третью царства владев, я ныне довольствуюсь малым -Мой покоится прах под невысоким холмом.

11. ГУ НЕЮ

В море - Гуней, на гробнице - его бестелесное имя, В небо взлетела душа, слава - у всех на устах.

Все четыре стихии - приют великому мужу: Небо, море, земля и человечья молва.

12. ПРОТЕСИЛАЮ

"Первый в народе" - мне было дано роковое прозванье: Первым я из бойцов пал во фригийской войне,

Прянув без страха отважным прыжком на Сигейскую отмель, Ибо коварной меня ложью оплел Лаэртид,

Тот, который на брошенный щит с корабля перепрыгнул, Чтоб не коснуться ногой страшной троянской земли.

Что ж? не эту ли смерть для меня напророчили Судьбы В час, когда отец имя младенцу давал?

13. ДЕИФОБУ

Я, Деифоб, лаконской женой коварно обманут, Выдан на смертную казнь, обезображен, убит

И без гробницы томлюсь; одна Деифобу гробница -Зов, которым меня звали Эней и Марон.

14. ГЕКТОРУ

Это - Гекторов холм, а с Гектором - целая Троя: Вместе с тем, кто погиб, те, за кого он погиб.

15. АСТИАНАКСУ

Лучший Азии цвет, последний в царственном роде, Мал собой, но страшен отцом ахейскому войску, Здесь я, Астианакс, низвергнут со Скейской твердыни. Горе, увы! Илионской стены Нептуновы гребни Нечто узрели страшней, чем влачимого Гектора тело!


16. САРПЕДОНУ

Ликии царь Сарпедон, сын Юпитера, силою отчей Чаяв достигнуть небес, здесь я в могиле лежу,

В токе кровавых слез: непреложны железные Судьбы, И неутешно скорбит тот, кто бы мог помешать.

17. НАСТУ И АМФИМАХУ

Наст и с ним Амфимах, Номионовы славные чада, Сильные прежде вожди, ныне мы тени и прах.

18. ТРОИЛУ

После того, как Гектор погиб, неравною силой Я соступился, Троил, с буйным Ахиллом в бою.

Боги не помогли: я растерзан в бегу колесничном; Но не в обиду, а в честь так мне погибнуть, как брат.

19. ПОЛИДОРУ

Прочь от миртовых этих кустов, несведущий путник! Мирты из дротов взросли, кровью моей политы.

Градом копий и стрел пронзен и ими засыпан, Дважды я, Полидор, в эту гробницу сошел.

Знают благочестивый Эней и царь нечестивый: Троей был я храним, Фракией был я казним.

20. ЕВФЕМУ

Я - киконский Евфем, в троянской земле погребенный, А над гробницей моей встал изваянием Марс.

Мало того, что резцом на плите начертано имя -К чести надгробной моей тяжкий воздвигнут кумир.

Что из того! недолго стоят людские творенья -Чем пышнее блеск, тем он скорее падет.

21. ГИППОФОЮ И ПИЛЕЮ, погребенным в огороде

Здесь Гиппофой и Пилей в земное приняты лоно, И над могилами их мальва с капустой растет.

Ни огород, ни сад не в тягость почиющим прахам, Если коренья нежны и бережлив садовод.

80 Авсоний

22. ЭННОМУ И ХРОМИЮ

Хромий покоится здесь и Энном из мизийского царства: Был их отцом Алкиной, пращуром был Океан.

Что им царственный род? Чем знатней, тем горестней павшим В общей для мертвых земле этот могильный удел.

23. ПРИАМУ

Я, Приам, покоюсь не здесь. Не мой перед вами Гроб: под данайским мечом пала моя голова,

А безымянное тело, дождавшись себе погребенья, Там легло, где лежит Гектор: где сын, там отец.

В том я кургане обрел и сына, и город, и царство, -Все, чем был я богат, ныне зарыто со мной.

24. ПРИАМУ же

Ищешь, где Приам? найди сначала, где Гектор: Стал уделом отца сыну насыпанный холм.

24а. [ГЕКТОРУ]

Гектор и Троя в одной покоятся общей могиле, Ибо героя конец был и отчизне конец.

25. ГЕКУБЕ

Я - Димантова дочь, когда-то царица над Троей, Я - Приама жена, славного Гектора мать,

Я, Гекуба, лежу под грудой казнящих каменьев, Выместив злобу свою лютым своим языком.

Вы, прочитавшие здесь "Собачья гробница", узнайте: Род, брак, сын, престол - все не спасет от судьбы.

26. ПОЛИКСЕНЕ

Я на Ахиллов костер, троянка, легла Поликсена: Лучше сгореть в огне, чем под землею лежать.

Вам ли, ахейским мужам, два несхожие смешивать праха? Видно, любезнее вам не хоронить, а губить.


[РАЗНЫЕ ЭПИТАФИИ]

27. О НИОБЕ, погребенной на горе Сипиле близ источника

Я, царица Фив, обидев богов-Летоидов, Здесь, на Сипильском хребте, каменной встала скалой.

Дважды семью детьми гордясь в материнской гордыне, Всем, кого родила, я и накликала смерть.

Мало и этого злым божествам: окована камнем, Я потеряла навек свой человеческий вид.

Но и сквозь камень глухой томится прежнее горе -И орошает скалу вечными токами слез.

Горький грех! Таково ль ненасытны небесные гневы? Нет страданью конца, хоть и не стало лица.

28. НА ГРОБНИЦУ КИНИКА ДИОГЕНА, на которой вместо надписи изваян пес

Молви, пес, над кем ты стоишь? - Над псом. - Над которым? -Над Диогеном. - Он мертв? - Он отошел навсегда. -

Тот Диоген, чье именье - сума, обиталище - бочка, Он отошел к теням? - Кербер его не пустил. -

Так; но куда же? - В выси, где львиный Сириус пышет, Где Эригонин пес, там приобщился он к ним.

29. НА ДИОГЕНА же

Сумка, палка, плащ, подстилка, миска и каша -Но и такое добро в тягость для пса-мудреца.

Видя, как мальчик-пастух хлебал над ручьем из ладоней, Крикнул он: "Миска, прощай! Ты для меня ни к чему".

30. НА НЕГО же

В царстве теней с тенью Креза-царя, богатейшего в мире, Встретился пес-Диоген и говорит ему так:

"Ты лишился всего, а я ничего не лишился: Гол я, но гол я и был; все, что имел я - при мне".

Царь в ответ: "Ты во всем, а я ни в чем не нуждался, Как не нуждаюсь и здесь: чем же ты лучше меня?"

82 Авсоний

31. НА ГРОБНИЦУ СЧАСТЛИВОГО ЧЕЛОВЕКА

Брызни на прах мой вином, умасти его сладостным нардом, Чистый возлей бальзам, алые розы рассыпь!

Вечная здесь надо мной весна, неплачевная участь, Это - новая жизнь, а не печальная смерть.

Помню лл я, что было со мной, или вовсе не помню, -Радости жизни былой все остаются при мне.

32. ОБ ИМЕНИ НЕКОЕГО ЛУЦИЯ, вырезанном на мраморе

Только одна блестит, меж двух начертана точек, Буква, единственный знак имени мертвого: Л.

Дальше виднеется М, но не вся, а лишь малою частью: Верх надгробной скалы трещиной пересечен.

И никому не узнать, кто лежит под именем этим: Марий? Марций? Метелл? - надпись бессильна сказать.

Ибо разбиты лежат, исковеркавшись, бывшие буквы, Перемешались черты, стали невнятны слова.

Смертен всяк человек - не диво! И памятник смертен: И для имен и камней тоже приходит конец.

33. ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ КОНЕ: писано по государеву приказу

Конь Светоносец, который умел по шумному цирку Семь пробежав кругов, первым заканчивать бег,

Ты сберегал свою прыть, пока торопились другие, Чтобы потом обогнать всех, кто бежал впереди.

Ты умел упреждать четверню в колесной упряжке: Лучшим меж лучшими быть - это великая честь.

Эта надпись тебе да будет посмертной утехой, О быстроногий, в пути к райским крылатым коням.

Там Пегас и там Арион побегут с тобой о бок, А из своих коней Кастор четвертого даст.

34. О ПУСТОЙ ГРОБНИЦЕ КАРА

В заблаговременный срок для себя, для жены и потомков Здесь воздвиг меня Кар, но не спешит умирать.

Долгие годы я праздной стою, но о том не печалюсь -Пусть все в жизни идет должным своим чередом:

Пусть, прожив безгорестный век, во мне опочиет Старший - прежде других, младшие - после него.


35. НА ГРОБНИЦУ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ МАТЕРИ СЕМЕЙСТВА

Все, чего люди хотят достичь за многие годы, Меньше, чем в двадцать лет возымела Аниция наша: Грудь сосала, девицей взросла, обрела себе мужа, Плод понесла, родила и скончалась как матерь семейства. Кто посмеет роптать на судьбу? и кто не возропщет? Старческий век она прожила в столь юные сроки.

ПРИДВОРНЫЕ СТИХИ

СТИХИ П А С Х А Л Ь Н Ы Е ВО ИМЯ ИМПЕРАТОРА

Вновь святая грядет Христа Спасителя пасха, Благочестивый пост блюдут посвященные мисты, Мы же, в сердце своем нося нескончаемый праздник, Непрекращаемо длим череду непорочных хвалений:

5 Праздникам - срок годовой, а наше моленье - всесрочно. О, всевеликий Отец, кому суша и море и воздух

И преисподняя глубь, и млечность покорствует неба, Ты, пред кем согрешивший дрожит и которого славят Сонмы праведных душ единосозвучным моленьем,

10 Нашей душе в ее кратком пути и скором закате Даруй спасительный дар вековечно длящейся жизни. Ты нам дал милосердный закон, ты роду людскому Дал пророков святых, ты печешься о поздних потомках. Ты пожалел и Адама, когда, обуянная ядом,

15 Ева его завлекла в товарищи грехопаденья. Ты, благодетельный, Слово свое, и Сына, и Бога Дал земле, который тебе и подобен и равен, Истинный Бог и живой от истины Божьей и жизни. Он, ведомый Тобой, осчасг тивил нас д-фом единым:

2 0 Сделал, чтоб оный Дух, над водной носившийся хлябью, Слабые наши тела укрепил несмертным крещеньем. Ты в трех лицах един; сие - надежда спасенья Тем, кто сие число обымут всей силою веры.

Не таковой ли пример и в наших зрится пределах? 25 Август-отец, двух Августов он единый источник,

Божеской силой своей объял он и брата и сына, Царскую власть разделив, но царство оставив единым, Все держа один и все прещедро раздавши. Их, пред которыми мы склонены в тройном благочестьи,

30 Кротких блюстителей этой земли и служителей Неба, Господи Боже Христе, осени пред Отческим ликом.

Придворные стихи 85

КОНСУЛЬСКАЯ МОЛИТВА АВСОНИЯ, произнесенная накануне январских календ

назначенного ему года

Янус, приди! год, приди! приди, обновленное Солнце! Консул Авсоний блюдет - ты увидопь - латинские фаски. Днесь величием он по державном Августе - первый. Это ль не диво тебе? Весь Рим, обитель Квирина,

5 Весь сенат, пурпурной блестя полосою на тоге, С этого высшего дня исчисляют вечные годы.

Год, под счастливой звездой начавшийся, даруй весною Теплый солнечный ветр, под солнцестоянием в Раке Даруй росу, а в сентябрьские дни повей нам Бореем.

10 Пусть осенний мороз куснет нас инеем тонким, И не спеша, отступит от нас ослабевшее лето, Южный Нот увлажнит посев, а зимние снеги Длятся до марта, который - отец старинного года. Пусть нам ласковый май ароматными дышит цветами,

15 Пусть июль обогреет хлеба и утишит пучины, Сириус пламенный пусть не умножит Львиного жара; В пестром наряде Помона, плодам дай разные вкусы; Осенью пусть дозреет все то, что летом назрело, И чтоб зима довольна была своей долею года.

20 Мир над миром цари: закатитесь, тревожные звезды! Пусть ни одна звезда не вредит пенатам Градива, Если она не с добром: ни ты, Луна, ни Аркадец, Ближний к земле, ни ты, Сатурн, в своем отдаленном Движась кругу, - спокойным путем вдали Пироента

25 Странствуй в небесной выси. А вы подойдите поближе, О целитель-Юпитер и ты, вечерница-Венера; И благосклонный к гостям да не минет нас легкий Киллений.

Янус, приди! год, приди! приди, обновленное Солнце! Укрощены враги: там франки со свевами спорят,

30 Кто покорней, желая служить под римским оружьем; Там к савроматской бродячей орде прибавились гунны; Там налетают на Истр в союзе аланы и геты (Эти мне вести несет быстрокрылая наша Победа) -Но император грядет, венец наших почестей близок, -

35 Кто в соучастники взят, тех ждет но заслугам награда. Янус, приди! год, приди! приди, обновленное Солнце!

Солнце, пролей на грядущего Януса золото счастья! Минет год, и сам цезарь возьмет у Авсония фаски, В пятый раз облачась в претексту консульской власти.

40 Здесь, где вершина моих честей (смягчись, Немесида!), Вслед за мной удостоит явиться консулом Август.

86 Авсоний

О, не больше ли мне он дал, чем себе оставляет, Нам повелев предшествовать здесь его повеленью?

Янус, приди! год, приди! приди, обновленное Солнце! 45 Пусть сквозь двенадцать ворот за месяцем следует месяц.

Тропики Солнцу открой: пускай от круга до круга Дважды проедет оно, коснувшись предельных созвездий И миновав все четырежды три переменные знака; Летние дни вперед подгони, а зимние ночи

50 Сам наступающий цезарский год пред собой уторопит. Трижды, четырежды быть мне блаженному, это увидев, -Словно дважды я консул и словно чело мое в небе.

ВТОРАЯ КОНСУЛЬСКАЯ МОЛИТВА, произнесенная в календы января

Год, под счастливой звездой начавшийся! Консул Авсоний Молит удачи началам своим. Ты, вечное Солнце, Яркую голову вскинь, озари благодетельным светом Этот год пышнее других, сияя с Востока.

5 Год, родитель всего, что от Януса, ликом двойного, Катится круглым путем к декабрю, в леденящую зиму, -Добрый год, наступи, старый год проводи Новым Годом,

7а Чтоб сквозь двенадцать ворот за месяцем следовал месяц. 8 Следуй обычным путем, меняя по времени года

Дважды шесть дорог, коротких и равных друг другу, 0 А осенившие их к закату сбрасывай знаки,

Так кружа небосвод, чтобы Феб обратным движеньем Стал, не дождавшись конца твоего, обновлять твою силу И прибавлять твои дни, еще движимый зимним порывом, Тридцать дней дав каждой луне от жизни до жизни.

15 Правь, вращая рукой, восходы твои и закаты, Фебу в пути круговом не давая плутать меж созвездий.

МОЛИТВА РОПАЛИЧЕСКАЯ

Бог Отец, податель бессмертного существованья, Слух склони к чистоте неусыпных молитвословий, Будь ввыси милосерд к взываниям смиренномудрых.

Дай, Христе, образец стремлению недостижимый, 5 Царь благой, живитель усердия христоревнивцев, Ты, Отца ипостась высокая в миродержавстве

Дух Святой, доверши трехстолпное всеустроенье, Дай Христа в небеси совокупно восславословить, Нас мольбы возносить побуждая неутомимо.


ю Ночь Ночь Ночь,

взожжет зарю светил

пламена, породит в вышине

светлеишие неложную блюдущая

лампадоносных, боголюбивым, -круговороты.

Ты Ты

15 Дай

зовешь добро твое

к трапезе воссулил, возгласить

говеющих которое величие,

благочестиво, всепревосходно; высоковластный!

Влаг Дав Стад

твоих душе явив

благодать позабыть чистоту

омывает греховные блистающе

перерожденных, злопомышленья, лилейнорунных.

Свет, 20 Как

Тех,

глагол река кому

излитои, Иордан заслужить

многогрешным освящает помазанье

вспомоществует: прикосновеньем достопосильно,-

Так Льет Смыть

Христос, волну пятно,

стихиям крещенья, извечно

дарующии которое присущее

успокоенье, благоспособно земнорожденным

25 Крест Смерть Тем

приняв поправ, себя

казнящий, утрату обрекши

возглавился превысивши всесветному

пренепорочныи возобретеньем, -всепоклоненью.

Кто Как

30 Лик,

продлит земля ввыси

достойно воспоет звенящий

господнее человечьим хваленьями

провозглашенье? многоголосьем ангелокрылых?

Рай Ключ Савл

открыт Петру причтен,

Стефану, доверен, гонитель,

казненному церковному к апостолам

каменованьем; первопрестольцу; боговестящим.

Стал 35 Стал

Все

людей злодей дела

просвещать казнимый покрывши

подстрекатель причастником разбойные

камнеметавших; присноблаженства, соискупленьем.

Нас Мы Дай

40 В час Ты Бог

к тебе в твоем сердца

когда меня Отец,

обратил притекли укрепить

прозвучит воззови податель

достоинеишии возвыситься надеждою

свершение в селения бессмертного

вероучитель, богослуженье -несокрушимой.

обетований, вечноспасенных, существованья!

88 Авсоний

СТИХИ ПРИ КНИГЕ ЛЕТОПИСИ

1. АВСОНИЙ - СЫНУ СВОЕМУ ГЕСПЕРИЮ

Да не безвестны тебе пребудут римские годы И при старинных царях, и при сенатских отцах,

Здесь я собрал имена, которые быстрое Время Сеяло в беге своем по летописным столбцам.

Книга моя - для тебя: мои в ней бессонные ночи -Пусть для тебя горит масло в моем ночнике.

Стань продолжателем мне, грядущих консулов сроки Выстрой в том же ряду, где и былые стоят!

Верь в пример отца: авсонийский консульский пурпур Ждет и тебя сопричесть к сонму, блюдущему Рим.

2. СЧЕТ ЛЕТ ОТ ОСНОВАНИЯ РИМА ДО НАШЕГО КОНСУЛЬСТВА

Сотню раз по одиннадцать лет возьми ты, и если Столько же к ним единиц прибавишь, да три, да четыре, То и получишь число годов до создания Рима.

3. ПРИПИСКА К КНИГЕ ЛЕТОПИСИ

Вот мой список лет. Бог даст, продлю его доле; Если же нет, продли, добрый читатель, ты сам.

Знаешь, кто я таков? Прочти четвертое имя Снизу - там, где слова "консул Авсоний" стоят.

4. К ПРОКУЛУ, О ТОЙ ЖЕ КНИГЕ ЛЕТОПИСИ

Эту, Прокул, следя череду годов, миновавших Вечному Риму с тех пор, как воцарился Квирин,

Тысячу лет и сто и дважды сочтешь ты по девять Прежде, чем в этих строках имя 4 Авсоний" найдешь.

Но погоди: еще лишь пять лет, и тогда-то, быть может, Прокул, имя твое Олимпиаду замкнет.

О ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДАХ

1. РИМ

Рим золотой, обитель богов, меж градами первый.

2-3. КОНСТАНТИНОПОЛЬ И КАРФАГЕН

Встав, Карфаген уступает черед Константинову граду. Но не на целый он шаг отступил от прежнего места -Хоть не дерзает назваться вторым, но гнушается третьим. Оба одну разделяют ступень: тот древним богатством, Этот новой удачей силен; тот - был, этот - ныне Свежею славой заслуг затмевает старинную славу, Пред Константином своим заставляя склониться Элиссу, И Карфаген укоряет богов, потому что позорно, Риму не уступив, уступить второму за Римом.

Полно! пусть древний удел утишит новые страсти! Будьте равны и помните впредь: не без божеской воли Стала иною у вас и доля и скромное имя -Ты ведь Византием звался, а ты - пунийскою Бирсой.

4-5. АНТИОХИЯ И АЛЕКСАНДРИЯ

Фебовой Дафны приют, стояла на третьем бы месте Антиохия, но ей Александров препятствует город. Обе стоят наравне, в обеих бушует тщеславье И соревнует порок; в обеих безумствуют толпы И восстает нездоровый мятеж в отчаянной черни. Эта гордится, что Нил ей оплот, и в прикрытой долине Расположила она свои плодородные нивы; Та - оттого, что дала отпор вероломному персу.

Будьте и вы друг другу равны, македонские севы! Ибо одну Александр Великий поставил у Нила, А для другой основателем был Селевк, на котором Было в бедро вожжено клеймо, очертанием - якорь, Знак родовой, от отцов к сыновьям идущий в потомстве.

90 Авсоний

6. ТРЕВЕРЫ

Громкой ждет похвалы и Галлия, мощная в бранях, И у пределов ее - престольный город Треверов,

30 Даже у рейнских границ безопасный в покое и мире, Римским давая войскам и одежду, и корм, и оружье. Вширь раскинулся храм, опоясался быстрой стеною; Льется внизу нескудный поток спокойной Мозеллы, И ото всех окрайних земель приносит товары.

7. МЕДИОЛАН

35 Дивен Медиолан и многого полон богатства: Неисчислимы и пышны стоят в нем дома, даровиты Люди и веселы нравы; двойною стеной окруженный, Там раскинулся цирк, краса городу, люду услада, И за такой же стеной сходят скатом ступени театра.

40 Пышные храмы, высоты дворцов, казны изобилье И Геркулесова сень над прославленной в людях купальней, Всюду дворы и сады в изваяниях мрамором блещут, И огибают валы укрепленные город стеною. Все здесь величием спорит и все превышает друг друга,

45 Не затмеваясь ничем, даже близостью вечного Рима.

8. КАПУЯ

Не обойду и тебя молчанием славящей песни, Капуя, город полей, богатств, услад и роскошеств, При переменах судьбы хранить не умевшая меру, Слишком надеясь на счастье свое. Соперница Риму -

50 Ныне покорна, неверная - ныне верна; а когда-то Здесь не чтился сенат, здесь дерзкие зрели надежды Фаски кампанские взвить, капуанского видеть над Римом Консула, власть разделить над всем обладаемым миром. Да, - и встала она войной на латинскую матерь,

55 Знать не желая вождей, облаченных в римские тоги, -И присягнула мечам Ганнибала, и в мнимом величье Стала рабыней врага, обманувшись в безумной попытке. Вскоре же после того, под бременем рухнув пороков (Роскошь сломила пунийцев, гордыня сломила кампанцев, -

60 О, никогда не прочен престол у царицы Гордыни!), Капуя, некогда Рим затмевавшая блеском и силой, С ним наравне вздымая чело возвышенных кровель, Ныне среди городов с трудом себя числит восьмою.

О знаменитых городах 91

9. АКВИЛЕЯ

Раньше ты меньше была; но недавней своею заслугой 65 Ты, Аквилея, свое заняла девятое место,

Город, лицом к иллирийским горам от Италии ставший, Людный пристанью, крепкий стеной, но особенно славный Тем, что в эти недавние дни тебя для расплаты Выбрал после пяти своих лет, преступленьями полный,

70 Максим, прорвавшийся в воинский сан полевой щепетильник. Счастлива ты, которой дана была первая радость Видеть, как пал британский злодей от авсонского Марса!

10. АРЕЛАТА

Добрую гавань свою распахни, Арелата двойная, Галльский маленький Рим, которому дружно соседят

75 Марсов Нарбон и альпийских селян кормилица Вьена! Ты пополам рассеклась потоком стремительной Роны, Главную улицу ты протянула мостом корабельным И по нему принимаешь добро всего римского мира -Не для себя, а для всех населений и всех поселений, Что в плодоносном лежат аквитанском и галльском просторе.

11-14. ГИСПАЛ, КОРДУБА, ТАРРАКОН, БРАКА

Следом тебя назову, иберийское имя носящий Милый Гиспал, омываемый Бетисом, мощным, как море, Город, к которому вся склоняет Испания фаски. Кор дуба служит тебе, Тарракон со своею твердыней

85 И над заливом морским богатствами гордая Брака.

15. АФИНЫ

Время пришло помянуть и Афины, удел земнородных, Город, когда-то явивший раздор меж Палладой и Консом И приобретший оттоль первый сев миротворной оливы. Здесь блистала чистейшая слава аттической речи,

90 И не отсюда ли встарь с дружиною вышедших греков Вдаль по ста городам разлилось ионийское племя?

16-17. КАТАНА, СИРАКУЗЫ

Как промолчать о Катане? и как позабыть Сиракузы? Первая смертью славна двух сынов, за отца пепелимых, Четверочастный же град чудесен ключом и рекою,

92 Авсоний

95 Под ионийской соленой волной пронесшими воды, Чтобы, беспримесно слившись вдвоем в облюбованном месте, Сладкой струе со сладкой струей совпасть в поцелуе.

18. ТО ЛОЗ А

Не пропущу и тебя, кормилица наша Толоза, -Ты обнеслась широкой стеной, кирпичной оградой,

100 А под стеною течет прозрачным потоком Гарумна. Много вокруг тебя племен раскинуло пашни Между сосновых Севенн и снежных высот Пиренейских, Где аквитанский народ с иберийским сомкнулся народом; Ты из себя начало дала четырем поселеньям,

105 Но ни единым в тебе насельником меньше не стало -Все, кто рожден от тебя, при твоем и питаются лоне.

19. НАРБОН

Марсов Нарбон, твоя череда! Не ты ли названье Дал провинции римской, по стольким простершейся царствам, Соединив под собой поселян в столь многих поселках?

110 Где чередою долины лежат аллоброгов и граев, Где италийскую грань отмечают альпийские кручи, Где Пиренеи снегами легли меж ибером и галлом, Где от Леманской волны рождается быстрая Рона, Где под севеннской простерты грядой аквитанские пашни,

115 Где тектосаги живут, по-старинному званные "вольки", -Все это было - Нарбон. Ты первый в Галлии принял Тогу носящий народ и фаски проконсульской власти.

Что мне сказать о твоих берегах? о горах? о лагунах? Что о народах твоих, столь разных и платьем, и видом?

120 Храм в стенах у тебя из паросского мрамора строен: Так он велик и хорош, что его ни Тарквиний, ни Катул С римских высот презирать не могли бы, ни Цезарь, который Капитолийские кровли одел в золотое убранство. Ты изобилуешь всем, что плывет от восточного моря,

125 От иберийских зыбей, от ливийских и сикульских хлябей, Что по изгибам стремится речным, по морским перепутьям, -Целый мир для тебя в одну стекается гавань.

20. БУРДИГАЛА

Ах, как я долго молчал о тебе, мой собственный город, Славный вином, полноводной рекой, достойным народом,

130 Нравом и острым умом горожан, и чтимый сенатом! Можно подумать, что я оттого не назвал среди самых


Первых тебя городов, что почел тебя слишком ничтожным? Нет! я недаром твой сын! я рожден не на варварском Рейне, Не был мне колыбелью утес ледовитого Гема:

135 Здесь - моя родная земля, под ласковым небом, Где орошенная почва свои расточает щедроты, Долго длится весна, и зима теплеет под солнцем, А полноводные реки у ног холмов зиноградных Бурным кипеньем своим подобны морскому приливу,

но f [ 0 четырем сторонам возвышаются стены, крутые Башни возносятся ввысь, пронзая вершинами тучи; Встали меж стен рядами дома, пролегли между ними Улицы, дивные взору, и площади, подлинно плоски, А на скрещенья путей глядят городские ворота.

145 Город разрезан рекой, питаемой струйками речек, И наполняясь она приливной волной Океана, Прямо навстречу очам несет судоходное море.

Хватит ли сил у меня описать знаменитый источник, В мраморных плитах своих бурлящий, подобно Еврипу?

150 Как он обилен! как он глубок! как рвется наружу В полном бассейне вода, подступая к двенадцати устьям И не скудея ничуть, хоть ее и без устали тратят! Вот у какого ключа пожелал бы раскинуть становье Царь мидийский, чья рать осушала целые реки;

155 Вот какую во все города провел бы он воду, Сам привыкший везде утоляться лишь влагой Хоаспа. Славься, таинственный ключ, благодатный и вечный поилец, Чистый, синий, глубокий, тенистый, прозрачный, журчащий! Славься, добрый наш гений, целебный целому граду;

160 Кельты тебя Дивоной зовут, и ты подлинно дивен. Не превосходит тебя ни Апон приятностью вкуса, Ни чистотою Немавс, ни Гимав полноводным теченьем.

Пусть это слово положит предел моему описанью! Рим стоял во главе городов, - Бурдигала да будет

165 Их замыкать череду на втором приметнейшем месте. Это - родина мне, а Рим - превыше всех родин. Риму - почет, Бурдигале - любовь; хоть консул в обоих, Здесь я - жилец; тут моя колыбель, там - курульное кресло.

МОЗЕЛЛА

Быструю я перешел с туманным течением Наву И, подивившись стенам обновленным у старого Винка, Где в отдаленные дни уподобилась Галлия Каннам И по равнине лежат, не оплаканы, бедные толпы, -Дальше пустынным путем иду по лесным бездорожьям, Где никакого следа не видно трудов человека, Через сухой прохожу, окруженный жаждущим полем Думнис, Таверны, омытые вечным потоком, и земли, Что поселенцам сарматским отмерены были недавно, И, наконец, Нойомаг на границе белгов я вижу, Где Константином божественным славный был выстроен лагерь. Чище тут воздух в полях, и Феб лучезарным сияньем В ясном небе уже распростер олимпийский багрянец. Тщетно было сквозь свод перепутанных веток зеленых В сумраке чащи искать глазами сокрытое небо; Здесь же солнечный блеск и свет золотистый эфира В вольном дыхании дня очам предстают без помехи. Ласковых этих картин созерцанье напомнило живо Мне Бурдигалу родную с ее изысканной жизнью: Крыши домов, вознесенных над кручей прибрежных обрывов, И виноград на зеленых холмах, и приятные воды С тихим журчаньем внизу под ногами текущей Мозеллы.

Здравствуй, река, что отрадна полям, поселянам отрадна! Городом, власти достойным, тебе обязаны белги; Ты по окрестным холмам виноград возрастила душистый, А берега повсюду травой покрыла зеленой. Ты, словно море, несешь корабли, покато струишься, Словно поток, и озерам подобна зеркальною глубью; Трепетом струй на ходу могла бы с ручьем ты равняться, Влагой своей питьевой побеждаешь холодный источник. Всем ты владеешь одна, что в ключе есть, в реке и в потоке, В озере, в море с двойным приливом его и отливом. Плавно ты воды несешь, не смущаясь ни шелестом ветра, Не разбивая струи у преграды подводного камня; Не заставляют тебя ускорять до стремнины теченье Мели, и нет посреди на тебе преграждающей путь твой

Мозелла 95

Суши нигде: справедливо рекой настоящей зовешься, -Так не бывает, когда рассекает течение остров. Два есть пути по тебе: когда попутным теченьем

40 Лодку несет по взбиваемым быстрыми веслами струям Или когда с прибрежной тропы в неослабном напоре Тянут плечи гребцов канат, привязанный к мачтам. Сколько ты раз удивлялась сама, как извилисто русло, И упрекала себя за то, что течешь непоспешно!

45 Берег не кроешь ты свой тростником, порождением тины, Не заливаешь, ленясь, берега безобразною грязью: Посуху можно вплотную к воде подойти человеку.

Лейся, река, рассевай по песку фригийские зерна, Свой устилая просторный чертог пестромраморным полом:

50 Я ни во что не ценю людские доход и богатство, Но неустанно дивлюсь роскошным твореньям природы, Чья не грозит нищетою потомкам веселая щедрость. Твердые здесь покрывают пески увлажненную землю, Не сохраняют следы шагов отпечаток обычный.

55 Глазу до самого дна доступна стеклянная влага: Тайн никаких не хранишь ты, река, - как воздух живящий, Если открыт кругозор, раскрывается ясному взгляду, И не мешает смотреть в пространство ласкающий ветер, -Так, устремивши глаза в подводную глубь, далеко мы

60 Видим, и тайны глубин сокровенные все нам открыты Там, где медлителен ток и течение влаги прозрачной Образы видеть дает, что рассеяны в свете небесном: Как бороздится песок от медлительных струек теченья, Как по зеленому дну, наклонившись, трепещут травинки

65 Возле бьющих ключей, потревожены влагой дрожащей; Мечутся стебли травы; то блеснет, то закроется снова Камешек; зеленью мха оттеняется гравий подводный. Схожий вид берегов знаком каледонским британцам В час, как отлив обнажит зеленые травы морские,

70 Алый коралл и белеющий перл, порожденье моллюска, Людям столь дорогой, и когда из богатой пучины, Кажется, бусы блестят, подобные нашим уборам. Именно так под приветливой влагою мирной Мозеллы Сквозь пестроту травы мерцает круглая галька.

75 Глаз, без того напряженный, томят все время мельканьем Рыбки: играя, они проносятся стаей проворной; Но перечислить, какие они, как плавают косо, Как теснятся толпой навстречу речному теченью, По именам их назвать, перебрав неисчетное племя, -

80 Этого мне не дано, и сам не допустит великий Бог, трезубцем своим блюдущий вторую стихию.

96 Авсоний

Ты, на речных берегах живущая, ты мне, Наяда, Порасскажи о стадах чешуйчатых и перечисли Стаи пловцов в прозрачной струе реки темно-синей.

85 Между травой над песком голован чешуею сверкает -Тот, чья нежная плоть, вся в косточках тонких и колких, Шесть часов пролежав, уже для стола не годится; Тут же видна и форель со спинкою в крапинках красных, Тут и голец, никому чешуей не опасный; и умбра,

90 В быстром движенье своем от людского скользящая глаза; И бородатый карась, по извилистым руслам Сарава Выплывший мимо шести раздробляющих устье утесов В ширь именитой реки, где, усталому после теснины, Плавать привольно ему, наслаждаясь размашистым бегом, -

95 Он, который на вкус бывает чем старше, тем лучше, В позднюю пору хвалимый живей, чем в цветущую пору. Не обойду и тебя, лосось красноватый с блестящим Телом! широким хвостом вразброд рассыпая удары, Ты из пучины речной поднимаешь высокие волны,

100 Скрытым вздымая толчком поверхность спокойную влаги. В панцирь ты грудь облачил чешуйчатый, спереди гладок, Вкусное блюдо всегда обещаешь роскошному пиру, Можно тебя сохранять очень долгое время без порчи; Пятнами лоб твой пестрит, изгибается длинное тело,

105 Нижняя часть живота содрогается складками жира. Здесь же, минога, и ты, дитя двуименного Истра, Где иллирийцы тебя уловляют по пенному следу, В заводи к нам ты плывешь, чтоб широким потокам Мозеллы Не привелось потерять столь известных повсюду питомцев.

110 В сколько цветов расписала тебя природа! Вся сверху В черных точках спина, окруженных желтой каймою, Гладкий хребет обведен темно-синею краской повсюду; Ты непомерно толста до средины тела, но дальше Вплоть до хвоста на тебе лишь сухая шершавая кожа.

115 Окунь, услада стола, и тебя пропустить не могу я: Ты между рыбой речной достоин с морскою сравниться, Можешь поспорить один ты с пурпурною даже барвеной; Вкус у тебя неплохой, и в теле мясистые части Пласт к пласту прилегли, разделяемы острою костью.

120 Здесь же гнездится и та, у которой, как на смех, людское Имя, - Луция-щука, гроза плаксивых лягушек: Прячась в тени камышей, в темнеющих илом затонах, Вот кто избранником знатных пиров никогда не бывает, А наполняет, варясь, кабаки своей дымною вонью!

125 Кто здесь не видел зеленых линей, утеху народа, Или не знает уклейку, для удочек детских добычу,

Мозелла 97

Или плотву, что шипит на огне, угощенье для черни, Или тебя, наконец, сарион, межеумок по виду, Уж не форель, но еще не лосось, меж обеими средний,

130 На полпути своей жизни подхваченный снастью рыбацкой? Да и тебя среди стай речных неизбежно, конечно, Надо, гольчак, помянуть: ты двух пядей без дюйма, не больше, Толстый, округлый, тугой, с икрою наполненным брюхом, Длинную бороду ты распустил, усачу подражая.

135 Дальше твоя череда, сом огромный, скотина морская, Весь словно маслом актейским покрыт: тебя за дельфина Счесть я морского готов - точно так ты, громадный, ныряешь В заводях, еле свое распрямляя длинное тело, Тесно которому в узком русле меж подводной травою.

140 Если ж ты движешься вверх по реке величаво, дивятся Все на тебя берега зеленые, синяя стая Рыб и прозрачные воды: волна рассекается грудью, И, разделившись, бегут до самого берега струйки. Так иногда в пучине Атлантики пригнанный ветром

145 Или же сам по себе приплывший к окраинам суши Кит вздымает прибрежный прилив, поднимаются волны Кверху, и горы вокруг боятся понизиться ростом. Этот, однако же, кит нашей тихой Мозеллы, далекий От бушеванья, великий почет реке доставляет.

150 Впрочем, довольно следить водяные пути и проворных Полчища рыб: я уже перечислил их множество видов. Пышность иную пускай нам покажет осмотр винограда, Вакха подарки пускай наш блуждающий взор потревожат. Длинный подъем до вершины горы над самою кручей,

155 Скалы и солнечный склон горы, кривизны и извивы -Все виноградник сплошной, выходящий природным театром. Так-то Гавранский хребет благодатным покрыт виноградом Или Родопа, таким Пангеи блистают Лиэем. Так зеленеет и холм Исмарский над морем фракийцев,

160 Бледную так и мои виноградники красят Гарумну. Сплошь вся покатость холмов до самой последней вершины -По берегам реки зеленеет посевом Лиэя. Бодрый в трудах селянин, хлопотливый в заботах издольщик То взбегают на холм, то вновь сбегают по склону,

165 Перекликаясь вразброд. А снизу и путник, шагая Пешей своею тропой, и лодочник, в лодке скользящий, Песни срамные поют запоздалым работникам; эхо Им отдается от гор, и от рощ, и от глуби долинной.

Да и не только людей восхищают такие картины! 170 Я и в сатиров готов полевых и в наяд сероглазых

Верить, что к этим они берегам сбегаются часто;

98 Авсоний

175

180

А козлоногие паны, пылая веселым задором, Скачут по мелям и робких сестер под водою пугают И по текучей воде неумелым колотят ударом. Часто, награбив с холмов виноградных кистей, Панопея Здесь речная с толпой ореад, постоянных подружек, От деревенских божков убегает, распущенных фавнов. В час же, когда среди неба стоит золотистое солнце, В заводи общей сатиры и сестры речные, собравшись Вместе, ведут, говорят, хороводы свои: в это время Зной им палящий дает от очей человека укрыться. Тут на родимой воде, играя, прыгают нимфы, Тащат сатиров на дно, и от этих пловцов неумелых Вдруг убегают из рук, а те понапрасну хватают

185 Скользкие члены, и влагу одну вместо тела лелеют. Этому, впрочем, свидетелей нет, и мне да простится, Что говорю, не видав: пусть тайной останется тайна, И божествам берега за доверье отплатят молчаньем.

Вот чем, однако же, все насладиться свободны: тенистый В светлой реке отражается холм; зеленеет теченье Влаги речной, и поток, сдается, порос виноградом. Что за оттенок воде придает вечернею тенью Геспер, когда опрокинет в Мозеллу зеленую гору! Плавают все, качаясь, холмы; дрожит виноградник Мнимый; в прозрачных волнах отражаются кисти, разбухнув. Путник, поддавшись обману, считает лозу за лозою -Путник, в долбленом челне скользящий по самой средине Глади речной, где с потоком слилось отраженье прибрежной Кручи и в лоне реки сочетаются с берегом берег.

2(Х) А какова красота и веселость праздничных зрелищ! Выйдя на стрежень реки, состязаются верткие лодки, Движутся взад и вперед и, скользя вдоль зеленых прибрежий, Скошенных трав луговых молодые срезают побеги. Как врассыпную гребут по реке безусые парни, Попеременно то правым, то левым веслом загребая, Любит смотреть селянин, забывая, что день на исходе: Труд уступает игре, разгоняет веселье заботу. В Кумах над ширью морской на такую же смотрит потеху Вакх, миновав свои севы по скатам сернистого Гавра И виноградом поросший Везувий под шапкою дыма. Августа здесь актийский триумф торжествуя, Венера Грозный бой разыграть приказала веселым амурам: Бой, в котором канопский корабль с латинской триремой В схватке сошлись под Левкадской скалой с Аполлоновым храмом;

215 Или, быть может, гроза сраженья с Помпеем при Милах В кликах эвбейский гребцов повторилась над гулким Аверном -

190

195

205

210

Мозелла 99

Натиск безвредных судов и морская потешная битва, Как в сицилийских зыбях, на виду у мыса Пелора Их изумрудной волной отразило лазурное море.

220 Облик точно такой придают задорным эфебам Юность, река и с расписанным носом проворные челны. Гиперион в полдневном пути заливает их зноем, И под лучами его в стекле отражаются водном Тел, опрокинутых вниз головой, искривленные тени.

225 Юноши, ловко гребя и правой рукою и левой, Попеременно на то и на это весло налегая, Видят других подобья гребцов в расплывчатых волнах И, молодого веселья полны, двойников наблюдают, Рады дивиться своим искаженным течением лицам,

230 Как, пожелав посмотреть на свои заплетенные косы В зеркале, чей проницательный блеск в широкой оправе Добрая няня впервые дала питомице малой,' Девочка, увлечена незнакомой доселе забавой, Мнит, что она пред собой увидала родную сестрицу,

235 И безответный металл в поцелуе к устам прижимает, Или заколку воткнуть в прическу пытается, или Пальцем над самым лбом расправляет волнистые кудри, -Тешатся так молодые гребцы игрой отражений, Зыбко ласкающих взгляд то верным, то ложным обличьем.

240 Зот на местах, где река образует подступ нетрудный Шарит по всей глубине толпа добычников жадных. Ах, как ничтожна защита для рыб в речной даже глуби! Тот, посредине реки волоча свои мокрые сети, Рыбок обманутый рой в узловатые ловит тенета;

245 Этот в местах, где река струится спокойным потоком Невод на дно опустил, приспособивши плавать на пробках; Третий на камнях сидит, наклонившись к воде, и, к согнутой Гибкой лозе на конец привязав крючок смертоносный, В воду забросил уду, съедобной снабдивши приманкой.

250 Стая блуждающих рыб, не предвидя коварства, разинув Пасть, налетает, глотнув широко раскрытою глоткой, И лишь потом ощущает укол сокрытой иголки. Чуть затрепещется, знак подает, дрожанию лески Тотчас ответит конец уды дрожаньем заметным;

255 Миг - и свистящий удар подсекает добычу, и мальчик Вкось из воды уже тащит ее, и под бьющимся телом, Словно пред взмахом бича, пустоту рассекающим гибко, Воздух шумит и ветер свистит, отвечая ударам. Бьется на камнях сухих привычная к влаге добыча

260 И светозарного дня трепещет лучей смертоносных. В речке родной у нее осталась вся бодрость; слабея,

100 Авсоний

270

280

Воздухом нашим дыша, она прощается с жизнью. Вялым ударом уж бьет по земле бессильное тело, И цепенеющий хвост дрожит последнею дрожью;

265 Не закрывается рот, и зеваньем зачерпнутый воздух Жабры назад отдают настоящим дыханием смерти. Именно так на кузнечных мехах, раздувающих пламя, Воздух вбирая и воздух сжимая то справа, то слева, Кожаный бьется покров над отверстьями буковых стенок. Сам я видал, как иные, дрожа пред смертною дрожью, С духом собравшися вдруг, высоко подскочивши на воздух, Вниз головой кувырком стремительно падали в реку, Сверх ожиданья свою обретая стихию обратно. Видя убыток себе, безрассудно бросается сверху

275 Мальчик за ними и вплавь старается глупо поймать их: Как анфедонянин Главк, рыболов беотийских прибрежий, После того как на вкус отведал Цирцеины травы, Бросился в воду и жителем стал Карпафийского моря, -Так и этот рыбак, и удою и неводом сильный, Зоркий досмотрщик Нереевых недр, бороздитель Тефии, Плещется в той же струе, где улов, от ловца ускользнувший.

Вот какие в речной синеве открываются виды Виллам, чьи с каменных круч глядят нависшие кровли

285 И меж которыми вьется поток, змеясь прихотливо, А на обоих его берегах красуются замки. Кто же теперь за диво почтет Сестийское море, Геллины волны, пролив, абидосским пловцом знаменитый? Кто подивится зыбям, чрез которые лег халкедонский

290 Мост, творенье царя, в том месте, где водной тесниной Разделены и не могут сойтись Восток и Европа? Здесь не бушует пучина, здесь нет простора кипенью Северо-западных бурь, здесь язык языку не противник, И переменным стежком плетут они вязь разговора.

295 Миролюбивые здесь берега привечают друг друга, Тянутся руки вослед речам, и с обоего края Звук голосов над рекой разносит звонкое эхо.

Разве под силу кому описать несчетные виды Зодчих красот, что виднеются здесь из каждой усадьбы?

300 Не погнушался бы ими ни сам гортинский летатель, Кумского храма творец, которому отчее сердце Изобразить не дало на золоте участь Икара, Ни кекропийский Филон, ни тот, кто у стен сиракузских Длил знаменитую брань, восхищенных врагов отражая.

305 Можно поверить, что здесь умы и труды приложила Та седмица мужей, которую в книге десятой Марк возвеличил в веках, что здесь Менекрат отличился

Мозелла 101

И приложил свою руку эфесский творец, или даже Тот Иктин, в чей Минервин храм волшебные краски

310 К изображенью совы завлекают и губят пернатых; Или, может быть, сам основатель дворца Птолемея Здесь побывал, Динохар, у которого в высь пирамида, Четырехгранно стремясь, сама свою тень пожирает, Тот, который в ответ на приказ нечестивой любови

315 В воздух вознес Арсиною над кровом фаросского храма, Где изогнувшийся свод магнитною силою дышит И привлекает к себе железные волосы девы.

Вот кто мог, или равный бы мог, воздвигнуть постройки Вилл, над этой белгийской землей возносящихся к небу,

320 Словно стена декораций, речную замкнувшая сцену. Этой природа дала подножьем вершину утеса, Эта на береговом стоит сбегающем склоне, Та в свой укромный приют излучину дальнюю тянет, Та взмостилась на холм, над окрестным возвышенный долом,

325 С видом вокруг на сады, и пашни, и праздные земли, Чтобы именьем своим любовался богатый владелец; Эта, хоть нижним жильем и спускается к елажному лугу, В склоне высокой горы обретает природное благо И до небес пронзает эфир вознесенною кровлей,

330 Словно мемфисский Фарос, неоглядной гордящийся башней; Эта, огородив для себя проточную заводь, Ловит рыбу меж скал, как на солнечном пахотном поле; Та, отступивши к вершине горы, свысока озирает Дальней теченье реки, еле видное в смутном тумане.

335 Перечислять ли дома с лугами зелеными рядом, Пышные кровли которых на длинных стоят колоннадах? Или над самой водой на прибрежной вставшие кромке Бани, одетые в пар Вулканом, который из топки Огненным вздохом своим наполняет полые стены,

340 Дальше и дальше клубя волну раскаленного пара? Сам я видел не раз, как, измаянный долгим потеньем, Пренебрегал купальщик прохладою банной купальни, Прыгнув в живой текучий поток и в нем, освеженный, Плыл, плесканием рук полоща студеную воду.

345 Путник, пришедший сюда с берегов, где раскинулись Кумы, Мог бы сказать, что этим местам евбейские Байи В дар принесли подобье свое: так тонко и живо Всюду царит красота, не перерождаяся в роскошь.

Как же мне не хвалить без конца твои синие волны, 350 Вновь и вновь называя тебя сравнимою с морем,

Если несчетно в тебя, изливаясь от края до края, Реки влагу несут, продолжать свой бег не желая,

102 Авсоний

360

370

А поспешая в потоке твоем растворить свое имя! Так устремляется в волны твои небезродная Сура,

355 Сура, принявши сама теченье Немесы и Промы, Но предпочтя принести тебе в дар обретенные воды, Ибо почетней смешаться с тобою и зваться тобою, Чем в праотеческий Понт излить безымянное устье. Быстрый Цельбис к тебе и мрамором славный Эрубрис Рады льстиво прильнуть своею посоэною влагой: Первый тем знаменит, что в нем наилучшая рыба, Тем отличен второй, что ворочает мощным напором Жерновы мельниц и в мрамор врезает свистящие пилы, С двух берегов оглашая русло несмолкающим шумом.

365 Я умолчу про скудный Драгон, про струйку Лезуры, Нет нужды говорить про Сальмон, презираемый всеми, -Мне довольно того, что шумящий Сарав судоносный Всем покровом своим призывает меня к песнопенью, В долгом и трудном пути докатившись до стен августейших, И Ализонция, равная с ним в счастливом уделе, Вдоль молчаливой волны протянувшая тучные нивы. Сотни и сотни рек, по собственной каждая воле, В подданство рвутся твое - такое тщеславие гонит Быстротекущую зыбь! О, если б священной Мозелле

375 Смирна певца своего или Мантуя в дар уступила, -То в илионских полях бы померк Симоис пресловутый И не дерзнул бы сам Тибр притязать на большую почесть. Ах, прости меня, Рим, прости меня, мощный: да минет Эти слова Немезида с ее нелатинским прозваньем -Кануло время отцов, что из Рима правили миром.

Славься, Мозелла, великая мать и нивам и людям! Славу приносит тебе молодежь, закаленная в битвах, И величавая знать, и витии, не худшие римских. Видно, Природа сама твоих одарила питомцев Доблестью нрава, и ясным челом, и веселием в душах; Видно, Катоны даны не только старинному Риму, И не один Аристид блюстителем правды и меры Вправе слыть, украшая собой былые Афины!

Но почему я сбился с пути, отпустивши поводья, И от избытка любви забываю хвалебные речи? Муза! лиру настрой и ударь в последние струны! Близятся дни, когда суждено мне теплую старость Нежить в безвестном досуге своем достойным занятьем -Тут-то великий предмет мне и станет опорою, тут-то

395 Я воспою белгийских мужей и деянья и доблесть, И Пиериды соткут мне самые тонкие песни, Ловким снуя челноком по основе ласкающей ткани,

380

385

390

Мозелла 103

И проскользнут по станку червленные пурпуром нити. Не умолчу ни о чем: назову и пахарей мирных,

400 И знатоков закона, чья речь в судилище служит Верной защитой для всех, кто гоним; и первых в сенате Граждан, которых народ своим почитает сенатом; И из ораторских школ питомцев, которых искусство С детской скамьи довело до Квинтилиановой славы;

405 и управителей всех городов, под властью которых Трон судьи и секира вождя не запятнаны кровью; И попечителей стран италийских и дальних британских, Здешнему только префекту своим уступающих званьем; И, наконец, того, кто в Риме, верховной столице,

410 Блюл сенат и народ, не первый, но с первыми равный, -Пусть же богиня Судьбы поправит свое упущенье, Полною мерою даст, что дано было малою мерой, И увенчает награду трудов высочайшей честью, Для родовитых мужей хранимою.

Полно! Пора уж 415 Кончить труд начатой, отложить славословье великим,

Радостный путь доследить реки по зеленой долине И помянуть ее спуск в священные рейнские воды. Синий Рейн! разверни кристально-зеленые ткани Зыбких покровов твоих, отмерь простор для притока

420 Братских льющихся волн! Не простая в их влаге отрада: Льются они из-под стен августейшего града, в котором Видели общий триумф отца и державного сына В честь побед над врагом у Никкера и Луподуна И у истоков Дуная, неведомых римским анналам.

425 Первый прими эту весть о лаврах, кончающих войны, -Весть, летящую вдаль. Продолжайте свой путь неразлучно И обоюдной струей тесните багровое море. Не опасайся, блистательный Рейн, умалиться в славе: Гость твой тебе не враг, ты навеки останешься Рейном, Будь же уверен в судьбе и прими к себе брата как брата. Льешь ты многие воды, живут в тебе многие нимфы, Ложе твое, разомкнув берега, обоймет вас обоих И подведет совместный ваш путь к раздельному устью. Силы прибудут к тебе, и от них содрогнутся германцы -

435 франк и хамав: настоящим ты станешь оплотом границе. Имя двойное носить ты будешь от мощной подмоги -Новый исток получив, назовешься по праву "двурогим".

Я, ведущий свой род от корня далеких вивисков, Но и с белгийской страной старинною связанный дружбой, Я, Авсоний, в чьем имени - Рим, чья родина - между Галльских окрайных земель и высокого кряжа Пирены,

430

440

104 Авсоний

Где Аквитания нравы сынов умягчает весельем, -Дерзкий, на скромной струне сложил эту песню, безгрешно С током священным смешав возлияние скудное Музе.

445 Не о хвале - о прощенье молю. Немало поэтов Пьют из священных ключей Аонид, и были бы рады Всю осушить Аганиппу во славу реки благодатной, -Все же и я, как ни мало во мне божественной влаги, После того, как меня отрешат от почетной науки

450 Август-отец и сыны, о которых пекусь неустанно, И, удостоен авсонских фаск и курульного кресла, Буду в родном я гнезде доживать преклонные годы, -Громче тогда возвещу я хвалу ее северным струям, О городах расскажу, омываемых тихим потоком,

455 О крепостях, над рекой возвышающих древние стены; Об укрепленьях скажу, воздвигнутых в смутную пору, -Ныне же в них не войска, а житницы мирного белга; И расскажу, как богат селянин на твоих прибережьях, Как, оглашаясь с обеих сторон полевою работой,

460 Ты, размывая брега, рассекаешь тучные пашни. Не превосходит тебя ни Лигер, ни быстрая в беге Аксона, ни рубежом делящая галлов и белгов Матрона, ни Карантон, теснимый сантонским приливом, Льющий с холодных вершин тебе уступит Дураний,

465 Галлия меньше горда златоносным течением Тарна; Как ни безумствует в горном пути по скалистым раскатам, -Только сначала почтив божество державной Мозеллы, К темному морю Атурр донесет тарбелльские воды.

Пусть и чужие края твои токи прославят, Мозелла, 470 А не одни лишь места, где в верховьях свои рукава ты,

Словно бычачьи рога позлащенные, пышно являешь, Или где тихие воды струишь по извилинам пашен, Или где рядом с германскою пристанью близишься к устью! Если почет захотят оказать моей легкой Камене,

475 Если потратить досуг на мои стихи удостоят, Ты на людские уста перейдешь в песнопенье приятном, Станешь известна ключам, и живым водоемам, и темным Речкам, и с древнею славою рощам. Почтит тебя Друна Вместе с неверной Друэнцей, свои берега разбросавшей,

480 Реки из Альпов почтут и Родан, через град раздвоенный Воды несущий и правому берегу давший названье, Слух о тебе передам я темным озерам и шумным Рекам, прославлю тебя пред широкой, как море, Гарумной.

Мозелла 105

ПРИЛОЖЕНИЕ ПИСЬМО СИММАХА К АВСОНИЮ

Ты просишь у меня писем подлиннее - вот истинное доказательство твоей ко мне высокой приязни! Но я-то хорошо знаю все убожество моих дарований, и поэтому мне милей стараться о лаконской краткости, нежели страница за страницей выставлять напоказ мое словесное бессилие. Да и как не пересохнуть источнику нашего красноречия, если ты так давно не питал его ни стихами твоими, ни прозаическими свитками? Ты не одолжил мне ни на грош твоей учености - так с чего же тебе ждать моей словесной лихвы?

Вот и "Мозелла" твоя, освященная бессмертными твоими стихами, у кого летает по рукам, у кого таится в складках тоги, и только мне никак не попадет на язык. Отчего ж ты обездолил меня этою твоею книжкою? То ли я кажусь тебе так глух к Музам, что и оценить ее не могу, то ли так недобр, что похвалить не могу? Худого же ты мнения как о способностях моих, так и о повадках.

Но представь себе: несмотря на твой запрет, я добрался-таки до таинст-венного этого произведения. Что я почувствовал? Очень мне хотелось бы промолчать, чтобы по заслугам отплатить тебе безмолвием, - но восторг мой от стихов твоих заглушает во мне чувство обиды. Мне ведь самому знакома эта река с тех пор, как я ходил под знаменами бессмертных наших государей. Она подобна многим рекам, и до величайших ей далеко, - а ты нечаянным величием блистательных твоих стихов сделал ее полноводней египетского Нила, прохлад-ней скифского Дона, прозрачней отечественного нашего Тибра.

Никогда бы я не поверил чудесам, которые поведываешь ты об истоке и течении Мозеллы, если бы не знал, что ты не умеешь лгать - даже в стихах. Где увидел ты эти стаи речных рыб, столь несхожих и прозваньями и расцветками, столь различных и на вкус и на рост, которых расписал ты стихами краше, чем сама природа? Я не раз бывал в твоем застолье и дивился выставленной тобою снеди, как и всему прочему, что было тогда в цене, но не видел таких рыбных пород ни разу. Если не было их на блюдах, то когда же появились они в стихах? Ты подумаешь, что я насмешничаю и шутки шучу; но да поможет бог тебе поверить, что для меня это стихотворение твое стоит наравне с песнями Ма-рона!

Но полно мне умножать хвалу тебе забвением собственных обид, чтобы ты не зачел себе в честь, что и сквозь огорчение я не могу не восхищаться тобой. Рассевай же твои книги и впредь, а меня хоть никогда не вспоминай: все равно я не премину ими насладиться, только благодаря не тебе, а другим, добрым людям. Будь здоров!

О БИССУЛЕ

Авсоний - другу своему Павлу. Ты наконец победил: непосвященный, ты все же ворвался, дорогой мой

Павел, в тот дальний приют моих Муз, который был скрыт потемками таинств. О нет, ты не из той, конечно, черни, которая противна была Горацию1, но ведь и святыни бывают у каждого свои, да и у одних и тех же чтителей иное довлеет Церере, а иное Либеру. Так вот и эти стишки о моей питомице, небрежно набросанные мною когда-то, чтобы напевать их себе под нос, до сих пор служи-ли мне тайно и безопасно, а теперь ты заставил их вынести из потемок на свет. Не иначе как ты хочешь справить триумф над моею скромностью или показать неволею, сколь велика твоя власть надо мной; ибо упорством превзошел ты самого Александра2, который разрубил роковую упряжь, не умея ее развязать, и вошел в пифийскую пещеру в день, когда на ней лежал запрет. Что ж! владей этими стихами, как своими, с тем же правом, но не с тою же уверенностью, -ведь твоим писаниям людей бояться нечего, а моих я и сам перед собой сты-жусь. Будь же здоров!


Вот тебе, мой милый Павел, все стихи о Биссуле, Сочиненные в потеху девушке из Свевии, Не для славы - для забавы времяпровождения. Докучал ты мне немало - сам побудь с докукою:

5 Ведь недаром говорится: что сварил - расхлебывай; Кто ковал кому оковы, сам пройдись окованным.

К ЧИТАТЕЛЮ

Если ты в руки возьмешь небрежную книжечку эту -Брови, читатель, расхмурь.

Прибереги наморщенный лоб для ученого чтенья, А на меня улыбнись.

О Биссуле 107

Биссулу здесь я пою, по стопам выступая Фимелы; Выпей, а после суди.

Я не пишу, чтоб читать натощак: в застолье, над чашей Ты меня лучше поймешь.

Ну, а еще того лучше, засни и подумай, что это -Лишь проносящийся сон.

ОТКУДА И КАК ПОПАЛА БИССУЛА К ХОЗЯИНУ

Сев ее сеян и взрос далеко за окраинным Рейном, Там, где в холодной земле тайно родится Дунай.

Пленницей стала она и вольноотпущенной стала: Чьею добычей была, стала тому госпожа.

Матери нет, и кормилицы нет

Нет ей укора ни в том, что германка, ни в том, что рабыня: Рабства познать не успев, стала свободной она.

А что германкой она и в латинской земле остается Синим взглядом очей, русым потоком кудрей, -

10 То ведь язык ее уст совсем не согласен с обличьем: Рейнские видя черты, слышишь латинянку ты.

О ЕЕ ИМЕНИ

Радость моя, сладость моя,

нега, любовь и ласка, Свевский дичок,

в римской земле римлянок переросший,

Имя твое, скажет иной,

грубо для нежной девы? Грубо тому,

кто не привык, а господину мило.

108 Авсоний

О ЕЕ ПОРТРЕТЕ

Биссулы не передашь ни воском, ни краской поддельной; Не поддается ее природная прелесть искусству. Изображайте других красавиц, белила и сурик! Облика тонкость руке недоступна ничьей. О художник, Алые розы смешай, раствори их в лилиях белых: Цвет их воздушный и есть лица ее цвет настоящий.

К ЖИВОПИСЦУ

Если ты хочешь писать, живописец, питомицу нашу, -Будь в искусстве своем сходен с гиметтской пчелой...

РАСПЯТЫЙ КУПИДОН

Авсоний Григорию, сыну своему, привет. Видел ли ты когда-нибудь миф, написанный на стене1*? Конечно, видел и

помнишь. Такая картина нарисована в Треверах, в триклинии Эола2*: там изо-бражено, как женщины, жертвы любви, распинают на кресте Купидона. То женщины не нашего времени, когда грешат по доброй воле, но героических дней женщины, которые хотят себя оправдать и наказывают бога, те самые, часть которых перечисляет наш Марон3*, описывая Поля Скорби. Эта картина своим замыслом и своим исполнением вызвала мой восторг. Но от оцепенения восторга перешел я к безумию стихослагательства. Мне самому в моей эклоге4* нравится только заглавие; все же вручаю тебе мой грех. Мы любим пятна на своем теле и свои шрамы и, не довольствуясь тем, что согрешили по своей слабости, стараемся, чтобы другие полюбили наши грехи. Впрочем, зачем я так старательно защищаю эту эклогу? Я уверен, что ты полюбишь все, о чем толь-ко узнаешь, что это - мое. На эту любовь я надеюсь более, чем на твои похва-лы. Будь здрав и люби своего отца.

В тех воздушных полях, помянутых Музой Марона, Миртовый где оттеняет лес влюбленных безумных, Преданы страсти своей героиды, и каждая явно Символ той смерти хранит, от которой когда-то погибла.

5 Бродят они по великому лесу, при свете неверном, Посреди тростниковых стволов, меж маков тяжелых, У безмолвных, недвижных озер и ручьев без журчанья.

Никнут там на брегах цветы в туманном сиянье, Юношей и царей с именами, оплаканных древле:

10 Эбала сын Гиацинт, Нарцисс, в себя же влюбленный, Златоголовый Крок, разубранный в пурпур Адонис, Саламинский Аякс, на коем стон скорби написан. Неутешные образы слез и любви злополучной, Давнюю скорбь приводя и после смерти на память,

110 Авсоний

15 Снова к годам, миновавшим давно, героид возвращают. Плачет, лишенная сына, Семела о молнийных родах

И, колыбели спаленной тень в пустоте раздирая, Воображаемых молний зыблет бессильное пламя. Дар напрасцый кляня, мужским счастливая видом,

20 Плачет Ценида, что вновь свой прежний лик восприяла. Рану сушит Прокрида, кровавую руку Цефала, Ей сражена, лаская. Дымную лампу из глины Дева несет, что с башни фракийской кинулась в море. И с туманной Левкаты готова низринуться Сапфо,

25 Дева-мужчина, кого погубили лесбийские стрелы. С грустным лицом Эрифила Гармонии дар отвергает, Несчастливая мать, злополучная столь же супруга! Вся миносская басня воздушного Крита, подобно Некой картине, дрожит во образах легких и тонких:

30 За белоснежным быком идет по следам Пасифая; Милым покинута, держит клубок в руке Ариадна; Взор безнадежно склоняет к дощечкам отвергнутым Федра. Петлю несет одна; другая - подобье короны; Стыдно, что в недрах скрывалась коровы Дедала, третьей.

35 Сетует Лаодамия о двух ночах, что мелькнули, В радостях недовершенных, с живым и с мертвым супругом. Дики, с другой стороны, - в руке клинок обнаженный, -Канака нас ужасает, Элисса Сидонская, Фисба: Эта - с мечом отца, та - гостя и третья - супруга!

40 Здесь и сама, что когда-то хранила Эндимиона Сон на латмийских утесах, - с факелом и в звездоносной Диадеме своей, Луна двурогая бродит. Сотни других, лелея давнишних страстей своих раны, Муки свои оживляют в жалобах нежных и горьких.

45 Вдруг посредине них, крылами стуча, рассекает Неосторожный Амур подземного сумрака тени. Мальчика все признали, воспоминаньем постигнув Общего в нем врага. Хоть влажные сумерки кроют Пояс его, на котором златые блистают застежки,

50 И колчан, и огни горящего факела, - все же Узнан он, и спешат обрушить бесплодную ярость Женщины. Враг одинок, в чужих застигнут владеньях, Утомленный полет сквозь сумрак плотный стремит он; Те же, как туча собравшись, теснят. Он тщетной защиты

Распятый Купидон 111

55 Ищет, дрожа, но его в середину толпы увлекают. В скорбном лесу они выбирают мирт знаменитый,

Ненавистный за мщенье богов (здесь когда-то Адонис, Верный Венере, был распят отвергнутой им Прозерпиной), И на высоком стволу они утверждают Амура,

60 Руки ему за спиною связав и ноги опутав Узами: как он ни плачет, нет облегчения пытке! Без преступленья Амур обвинен, осужден без суда он.

Хочется каждой себя оправдать, чтоб было возможно Преступленья свои ей сделать виною другого.

65 Все, его укоряя, подъемлют изведанной смерти Символы; это - оружие их, это - сладкое мщенье: Тем за скорбь отомстить, от чего и сами погибли! Держит та петлю; клинка та призрачный облик возносит; Та указует пустой поток и обрывистый берег,

70 Ужас неистовых волн и волненью чуждое море; Пламенем те угрожают и яростно факелы зыблют, Что трещат без огня; разрывает Мирра утробу, Что переполнена блестками слез, и в дрожащего бога Мечет янтарь самоцветный слезоточивого древа.

75 Многие, в виде прощенья, хотят одного: насмеяться, И под концом острия их тонкой иглы выступает Нежная кровь, из которой выросла роза; другие Светочей дерзкое пламя к стыдливости бога подносят.

Мать, благая Венера, сама повинная в тех же 80 Преступлениях, входит в это смятенье беспечно

И, не спеша оказать поддержку теснимому сыну, Страх его удвояет, злыми наветами новых Подстрекая Эриний. Ставит в вину она сыну Собственный свой позор: что тайные сети супруга,

85 Поймана с Марсом, терпела она; что постыдные члены Форму смешную дают Геллеспонта сыну Приапу; Что безжалостен Эрике; что Гермафродит - полудева. Не довольствуясь речью, бьет золотая Венера Мальчика связкою роз, - тот, страшася горшего, плачет.

90 Бога избитое тело росой окропилось пурпурной От беспрерывных ударов связанных роз, что и прежде Алыми были, но ярче покрылись багровою краской.

Тут остыл неистовый пыл, и, видя, что кара Больше вины, Венера себя считает виновной.

112 Авсоний

95 Героиды вступаются сами; теперь уж согласна Каждая гибель свою приписать судьбине жестокой. Благодарит их добрая мать за то, что забыли Скорби свои, отпустив ребенку прощенные вины.

Образы ночи порой в таких виденьях тревожат 100 Ложными страхами сон беспокойный. От призраков этих

Освобожден, изведавший ночью немало страданий, В час, когда сумраки сна редеют, Амур улетает И через дверь из слоновой кости возносится к вышним.

ГРИФ О ЧИСЛЕ ТРИ

Авсоний - Симмаху. Лежала среди моих безделок одна убогая вещица, там бы ей и лежать, и не

мне бы ее ловить, как мышь в ловушку1*. Но я, как тот Евклионов петух2*, извлек ее из бумажного праха, отряс, перечел и решил, как жадный ростовщик, даже и худую монету лучше в рост пустить, чем в горшке хранить. А потом, подумавши не по-катулловски -

Кому дать мою чистенькую книжку?3* -

а по-другому, не красивее, но правдивее: Кому дать недочищенную книжку? -

долго думать мне не пришлось: тут и повстречал я тебя, которого и сам бы выбрал из всех, будь на то моя воля. Вот я и посылаю тебе этот пустяк, "сици-лийской пустячнее кошелки'4*, чтобы ты, когда нечего делать, прочитал его и от нечего делать оправдал его. Наконец-то эта вздорная, мною хоть и таимая, но по рукам ходившая книжка достигнет и до тебя; а уж ты или, как Эскулап, возродишь5* ее к жизни, или, как Платон с помощью Вулкана, избавишь ее от бесславия, коли не дано ей славы.

Повод у безделушки этой был таков. В походе - а в походе, ты знаешь, и воину бывает передышка, - было у меня застолье, и было на нем предложено пить не на греческий лад, как у Рубрия, а так, как описано Флакком6* в стихах, где он говорит и о полуночи, и о новой луне, и о Мурене-хозяине, и о трижды трех чашах для поэта. Вот на этом месте о числе три и почувствовал я знако-мый стихотворный зуд, а так как он заразителен, то хорошо бы, кабы он и на тебя перекинулся, чтобы краски твоих исправлений вписались в картину моих стихов, как та губка7*, которая для художника довершила недовершенное изображение взмыленного коня. Я и еще похвастаюсь: начал я эти стихи за полдником, а кончил перед ужином, то есть писал их от питья и до питья; сообразуй же свой суд и с предметом, и с обстановкою. Читай их, когда сам бу-дешь благодушен и навеселе: а то ведь нехорошо о нетрезвом поэте судить трезвому читателю.

Я не удивлюсь, если найдется у нашей шутки и такой читатель, въедливый и

114 Авсоний

хмурый, который будет недоволен, что сказал я далеко не все, что можно было сказать о девятках и тройках. Я согласен, что это истина, но не согласен, что это правда. Если он хороший критик, то сам поймет: все, чего здесь нет, я не забыл, а опустил; а если нет - то пусть подумает, сколько бы на моем месте он сам растерял, отыскивая. Пусть он знает, что я нарочно иногда мало брал неизвестного и слишком много брал известного. Ах, сколько троек, отлично мне знакомых, оставил я в стороне! три времени и три лица, три рода и три степени сравнения, девять стихотворных стоп8* и триметрический стих, всю грамматику и музыку, все медицинские книги, Трижды Величайшего Гермеса, первого на свете любомудра, Варроновы "Числа"9* и все, чего не знает пошлый люд. А когда мой критик соберет все, что знает, пусть сравнит (невелик труд!) себя со мной, деловитого с досужим, трезвого с хмельным, шутки и забавы мои со своим зловредным усердием. Ясно, один соберет больше, другой меньше, а всего не соберет никто!

Если, наконец, скажет кто-нибудь, что я здесь слишком темен, то скажи в оправданье мое вот что: во-первых, такие стихотворные упражнения иначе как темными и быть не могут; во-вторых, числа - не камыш10*, без узлов не бы-вают; а в-третьих, если мне удастся оказаться темным даже для тебя, все знаю-щего и все понимающего, то этим я и буду счастлив, ибо добьюсь, чего хотел: ты меня вспомнишь, обо мне поскучаешь, обо мне подумаешь. Будь же здоров!

Пей или три или трижды три: в том вящая тайна! Так указует обычай: кто пьет или три, или втрое, Девять раз повтори нечетные тройки до куба.

Сила в девятке и тройке одна, и все ей покорно: 5 Облик зародыша в чреве, рождение зрелого плода,

Длительность жизни людской - в ней девять девятилетий. Трое у Опы cbiHOBj три дочери следом за ними -Веста, Церера, Юнона, одна рождена за другою. Держит Юпитер трехжалый перун, а Нептун - троезубец;

10 Цербер трехглав; из тройного яйца родились Тиндариды. Трижды Несторов век обновлялся пурпурною пряжей; Втрое против него живет свои сроки ворона; Если бы даже она трижды девять жила поколений, Все же ее пережил бы олень на четвертые девять.

15 Ворон, вещун Аполлонов, живет оленьи три века; В девять раз превосходит его индийская птица -Та, что сияет челом, в киннамонном гнезде восседая.

Три существа у Гекаты, три лика у девы Дианы. Три Хариты, три Парки, три голоса, три элемента;

20 Три Сирены в земле треугольной, три части у каждой: Дева на треть, и птица на треть, и богиня на треть же.

Гриф о числе три 115

Трижды три сестры, состязались с Сиренами Музы: Ртом, дыханьем, рукой - на струне, на флейте и в песне. Три Пунийских войны; три суть в философии части;

25 По три месяца длятся четыре времени года; Трижды сменяется стража в ночи; три раза Авроре Песню поет запоздалый клеврет плененного Марса. Тот, кого мать зачала в утроенном сумраке ночи, Трижды четыре трофея воздвиг для урочной добычи.

30 Девять лирных певцов по числу дочерей Мнемозины: Некогда только троих держала рука Аполлона -Втрое против того Киферон изваял их из меди, Верный заветам отцов, шестерых не желая обидеть. Трижды справлялись богам по три ночи Тарентские игры;

35 Фивы в трехлетие раз чтят дважды рожденного Вакха; Трижды в порядке тройном сражались впервые фракийцы, В жертву себя принося над прахом отца Юниадов. Та, что в брачный чертог завлекала тройною загадкой, -'"Кто бывает двуногим, трехногим и четвероногим?" -

40 Сфинкс, аонийцев гроза, была птицею, львом, человеком: Крыльями птица, лапами зверь и женщина ликом.

Три божества на Тарпейской скале сияют во храме. Трех родов ремесло созидает жилье человеку: Этот стену кладет из камней, тот крышу возводит,

45 Третий стены и кров покрывает последней отделкой. Вакхов отселе сосуд, отселе медимн сицилийский: Этот на три, тот на дважды три разлагается части. Три родовых начала вещей: бог, материя, форма, -Первый родитель, вторая рождает, третья родится.

50 Делятся по сторонам треугольники на три разряда: Равносторонний - один, другой - равнобедренный, третий -Разносторонний. Три части числу придают совершенство. Трижды тройной состав разрешается трижды трояко. В трех впервые найдешь и нечет, и чет, и средину -

55 Ту средину, что, став на изломе числа, разрывает Троек сплошную чреду, довершая куб из квадрата, И, отделив по краям единицы от средней триады, Три образует четных числа: четверку, шестерку С дважды четверкой, и общей для всех серединою служит.

60 Трижды четыре доски освятили право тройное: Частное право, священный закон и общий обычай. Три интердикта гласят о владенье: "Откуда исторгнут

116 Авсоний

Силой" - один, "Где бы ни был" - другой, и "Каких достояний". Три к свободе пути и три есть лишенья свободы.

65 Слог красноречья тройной: возвышенный, скромный и третий, Тканный из нитей простых. Как три медицинские школы (Им же дают имена эмпирия, логос и метод) Учат здоровье хранить, болезнь отвращать и лечиться, -

70 Так у ораторов три есть школы: одна, где владычит, Став над Родосом, колосс; другая в приморских Афинах; Третью к судейской скамье низвела с театральных подмостков Азия, в прозе речей подражая хорическим ритмам.

Суша, вода и огонь составляют Орфеев треножник. 75 Три есть признака звезд: положение, дальность и яркость.

В музыке лад тройной, и трояко ее проявленье: Слышится в слове, таится в звездах и зрится на сцене. Всадники, плебс и сенат - три сословия в Марсовом Риме; Имя отсюда и триб и с горы Священной трибунов.

80 Всадники делятся на три полка; три имени носит Знать; три тона у струн; три дня у месяца главных. Был Герион трехтелым; тройным был облик Химеры; Сцилла из трех состояла пород: псица, дева и рыба; Три Горгоны-сестры, три Гарпии, три Евмениды,

85 Три вещуньи-Сивиллы, носившие общее имя, Чьи роковые реченья в трех записаны книгах, В книгах, трижды пяти мужей попеченьем хранимых.

Трижды пей! В этом все! Три ипостаси в Боге едином! Пусть же безделка моя бессильных чуждается чисел:

90 Трижды тридцать стихов составят в ней девять десятков.

ТЕХНОПЕГНИИ

1. ПРЕДИСЛОВИЕ

Авсоний - проконсулу Пакату. Есть читатели, от которых я могу ожидать похвал в меры трудов моих; но у

тебя, Пакат, всякий раз, как говорится в "Таиде"1 у Афрания, Я слышу больше доброго, чем сделал я.

Вот перед тобою стихи, в которых между строчками, как точки, стоят одно-сложные слова. Понятно, что здесь нет места ни красноречию, ни разработке чувств, ни вступлениям, ни повторениям, ни заключениям, ни иным приемчи-кам, которые в одну строчку попросту не поместятся; строчки между собою связаны, но так, как отдельные звенья в цепи. Обычно я берусь за вещи поболь-ше, эта же - совершенная безделица; но -

Малое дело, а честь не мала! -

если только она понравится тебе. С твоим судом она что-то значит, а без него это лишь набор односложных слов, да и то лишь в лучшем случае. Где была польза, я шутил; где труд - я потел; и назвал я эту книжку "Технопегнии", что значит "Шутки ремесла", чтобы ты не думал, будто труд мой чуждается веселья и будто шутки даются без труда.

2. СТИХИ, НАЧИНАЮЩИЕСЯ И КОНЧАЮЩИЕСЯ ОДНОСЛОЖИЯМИ, ВСЯКИЙ РАЗ ОДНИМИ И ТЕМИ ЖЕ

[Авсоний - своему Павлину]. Посылаю тебе "Технопегнии" - бесполезный плод моего безделья. Это

стихи, которые начинаются односложными словами и кончаются однослож-ными словами; но и эта трудность недостаточно крута, а нужно еще мучиться и над связностью, чтобы каким словом кончался предыдущий стих, таким начи-нался бы и следующий. "Вот поистине трата сил и времени!" - скажешь ты. Что ж, я и вправду старался над пустяком - малым, но докучным, несвязным, но запутанным, стоящим труда и не ставящимся в заслугу. А все же я заботился, чтобы всюду здесь было или повествование, или мысль, раз уж тесные мои

118 Авсоний

правила не давали воли поэтике и риторике. В общем, многого желать тут не приходится, а о многом жалеть приходится; поэтому не бери с меня примера! а если и снизойдешь до пробы, то сам увидишь: меньше тебе будет удовольствия от подражания, чем неприятности от помех уму и слову.

3

ВСЕ непрочное в мире родит и ведет, и крушит Рок, РОК, неверный и зыбкий; но манит нас льстивых надежд рой, РОЙ, что с нами всю жизнь и с кем разлучит нас одна смерть, СМЕРТЬ ненасытная, кою адская кроет в свой мрак ночь.

5 НОЧЬ в свой черед умирает, едва воссияет златой свет, СВЕТ, этот дар богов, пред кем впереди предлетит Феб, ФЕБ, от кого не укрылся с Венерой одетый в доспех Марс, МАРС, что рожден без отца: его чтит фракцийцев слепой род, РОД проклятый мужей, что свой в преступлениях зрит долг,

10 ДОЛГ убивать, как жертву, людей: таков той страны нрав -НРАВ свирепых племен, что законов признать не хотят власть, ВЛАСТЬ, что в мире возникла из вечных природы людской прав, ПРАВ, благочестия дщерей, прав, где сказался богов ум. УМ этот чувством небесным кропит достойный того дух,

15 ДУХ, подобие мира, всей жизни начало, упор, мощь, МОЩЬ, бессильная, впрочем, затем, что все - шутка, ничто - все!

4. СТИХИ, КОТОРЫЕ ТОЛЬКО КОНЧАЮТСЯ ОДНОСЛОЖИЯМИ

Есть пословица: "Куда доска, туда и бревно"1; так вот же тебе еще недоделки в том же роде. Эти стишки тоже написаны на односложные слова, но только в конце, а начало у них свободное. Однако я старался по мере сил сделать в них для снисходительного слуха бессмысленное согласованным, безвкусное разумным, бессвязное последовательным, чтобы горечь стала послаще, неук-люжесть поизящнее, а шероховатость - поглаже. А что не удалось в безотрад-ном этом предмете скрасить мастерству писателя, то пусть скрасит снисхо-дительность читателя. Посылай же спокойно и ты мне свои писания, которые куда лучше моих, - ибо как начал я пословицей, так и кончу пословицей: "Мул об мула чешется"2.

5

Ты, искусство, соперник богов, наставник людских дел, Будь, в угоду Пакату, моим легковесным строкам вождь! Строг закон, предписавший несвойственный этим стихам склад, Но пред твоим судом я верю, что будет поэт прав, -Ежели шутка уместна - и в шутке бывает порой толк.

Технопегнии 119

6. О ЧАСТЯХ ТЕЛА

Мальчика возраст ты знаешь, коль новый получит в семь лет зуб. Скоро мужчиной он станет, и голосом сильным звучит речь. Крепки и жилы и мышцы, но крепче всего у мужей кость. Нежностью сердце трепещет, сжигает его, как огонь, страсть.

5 Чувства еще горячи, но владыкой над ними их царь - ум. Слово вложивши в закон, произносит немало речей рот. Возраста мера заметна уже, тяжела и черна желчь. Тело худеет и сохнет, и бедрам все легче нести вес, Путь сокращается наш, и уже не хватает нам сил ног.

7. О РАЗНЫХ ПРЕДМЕТАХ

Часто большое приданое вносит досадный раздор в брак. Каждому полу - свое, однако же властью сильней муж. Кто справедлив (пускай не силен!), того и зови: царь. Рушит дружбу людей, разрывает союз государств спор.

5 Главное всюду - начать: начало - важнейшая часть дел. Ввысь возносит мужей и равняет бессмертным богам честь. Знанием разным богат и пороком богат городской люд. Всем крепки города, но крепче всего в городах - кремль. Золоту высшая честь, но и золоту цену гласит медь.

10 Долог день трудовой, но усталым приносит покой ночь, Только не ведает сна эфиопский тревожный степной край, Где в поднебесном кругу беззакатно плывет над землей день.

8. О БОГАХ

Есть односложные боги! Первейшую всех мы зовем - Фас, Греки - Фемидою; далее - Рея, у нас - Опс; Дальше Юпитера брат и Нептуна, подземный Плутон - Дис; С ними - сестра и жена Юпитера, имя же ей - Мощь;

5 Мчит в небесах в золотой колеснице своей Аполлон - Феб, И, потрясая мечом, взметает кровавую брань Марс -Тот, кто не знает любви, которому благостный чужд Пан. И от альмонской Ларунды родившийся бог очагов, Лар,

10 И знаменитый меж рек Италии серный поток, Нар, И нерушимый в божественных клятвах, чернейший, чем ночь, Стикс, И в парусах кораблей изогнувшийся белой спиной Нот, И неразлучная с нами Надежда, пока не придет . Смерть.

120 Авсоний

9. О КУШАНЬЯХ

Не умолчу и о том, какова была в старину снедь. Ей морская во все времена придает остроту соль. Желудь, словно скоту, заменял когда-то для нас хлеб, Прежде, нежели встал колосистый в земных бороздах плод.

5 Первая полба взросла, и растерли в мучную ее пыль. Стал тогда накрывать столы себе римский простой люд: Каша с водою была тогда у него, чтобы есть - пить, А для приправы трава-чернушка: в ней перечный был вкус. И чечевица пришла, и священный пришел для иных боб,

10 И на орехи пяти сортов расщедрился наш лес, А для услады от пчел получили мы в дар золотой мед: Сколько его ни храни, а осадка в сосуде на дне нет.

10. О ГЕРОЯХ

Феб, не тебе ль в утешенье цветком эбалийским зацвел друг? Встал цветком и Нарцисс, и священный его отразил ключ. Горько Адонис погиб, которого ранил клыком вепрь. Мнивший обнять Юнону - лишь облачный обнял ее лик.

5 Был обманут дельфийским вещанием царь Эакид Пирр. К Гему, Кавказу и Нилу аргосской телице пролег путь. Гибнет гамадриада, когда подрубает топор ствол. То, из чего рождена Венера, Сатурна отсек серп. Сух возвышался утес, на котором приял Прометей казнь,

10 Но, раздираемый коршуном, алую пролил титан кровь, И, орошенный, зацвел аконит, смертоносный тая сок. Ивик погиб, а убийц обличил журавлиный полет птиц. Над Эакидовым прахом Приамова жертвой была дочь. Медленной смертью погиб Филопемен, аргосский испив яд.

15 В единоборстве с латинским вождем арморийский погиб ларе. Поздно вкусил Ганнибал носимую в перстне своем смерть. Сколько азийских богатств деревянный во прах обратил конь! Пламень, горя на эвбейской скале, роковую сулил месть. У олимпийского кравчего Трой был отец, Дарданид - дед.

20 На быстролетных крылах покинул искусник Дедал Крит. Над Филомелой свершил насилие в гетской земле царь. Женствен фригийский, коварен фракийский, лидийский жесток раб, Веры нет лигурийцу ни в чем, а карийцу цена - грош. Длинноодежный китаец под гребень сбирает с дубрав шерсть.

25 Всех чудовищ страшней трехтелое чудище Фив - Сфинкс. А в каледонской земле крылатый витает упырь - Стрикс.


11.0 ВЕСНЕ

Год начинается вновь, растворяет затворы весне год! Все цветет, зеленеют леса, золотится в полях сев, Ствол выпускает побег и скоро раскинет кругом тень, Больше не будет лететь на землю густбй пеленой снег.

5 Слаще дын ат цветы, чем ладан, ливанских краса гор (Длинноодежный везет из-за дальних китаец морей шелк).

12. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Кто обвиненного взял под залог в ожиданье суда? Друг. Если ответчик сокроется, что поручителя ждет? Штраф. Кто на левшу-ретиария в латах выходит на бой? Галл. Имя какое имеет Меркурий у честных людей? Вор.

5 Что мы приносим богам, кроме вин и курения? Прах жертв. Как называется остров, на коем рожден Гиппократ? Кос. Бык или трон волновали сильней Гелиосову дочь? Бык. В туче плывущий, во что превращен феакийский корабль? В холм. Чем питается соня, когда кончается корм? Сном.

э Что скрепляет поверхности кож, обтянувшие щит? Клей. Sponte - творительный; как именительный будет падеж? Spons. Кто, кроме птиц, подает при гадании знак вещуну? Мышь. Что заставляет смолу плыть в море, а в речке тонуть? Вес. Что на дважды шесть разделяется равных частей? Фунт. Если отнимется восемь, какая останется часть? Треть.

15. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Впрочем, доколе мне это писать? где мера, предел, цель? Будь снисходителен, добрый Пакат, ученый знаток слов: Выткалась долгая ткань, заплела Антифила косу: всё!

СВАДЕБНЫЙ ЦЕНТОН

[ПРЕДИСЛОВИЕ]

Авсоний - другу своему Павлу.

Прочти, пожалуйста, и это мое сочиненьице, - если только оно того стоит. Не труд его выковал, не усердье его вылощило, не от быстрого оно рождалось ума, не до поздней отлеживалось зрелости. Центсном называют этот склад стихов те забавники, которые его выдумали. Ничего он не требует, кроме памятливости: чтобы собрать рассеянное, связать разрозненное и заслужить этим если не хвалу, то хотя бы улыбку. Вынеси такую вещь на продажу в празд-ничный день - ни соломки своей не даст за нее Афраний, ни скорлупки1 своей -Плавт.

Стыдно, конечно, таким шутливым предметом унижать достоинство песен Вергилия. Но что было делать? Таков был приказ. Больше того: меня об этом попросил тот, кто мог бы повелеть, - Валентиниан, священнейший император и ученейший муж, по крайнему моему убеждению. Однажды он сам написал такие шутливые стихи на свадьбу, складными строчками и в веселых сочета-ниях; а потом, пожелав убедиться в состязании, насколько он превосходит нас, предложил он и мне составить нечто подобное. Ты поймешь, как это было для меня щекотливо: ни перед ним вознестись, ни позади него остаться мне было неудобно - всякий бы уличил меня в пошлой лести, если бы я уступил, и в тще-славии, если бы я одолел. Поэтому взялся я за дело неохотно, но справился с ним удачно: послушанием угодил, а победою не обидел. Тогда и набросал я это сочинение за один день и одну ночь; а теперь отыскав его среди своих бумаг, решился я, уповая на любовь твою и искренность, не обездолить твою важность и этой шуткой.

Прими же от меня эту вещицу, из несвязных частей связную, из разных единую, из серьезных забавную, из чужих - мою, - и не удивляйся больше таин-ствам и сказаниям о сыне Фионы и о Вирбии2, этих преображениях Диониса и Ипполита. А если ты позволишь мне тебя поучить, хотя я и сам нуждаюсь в по-учении, то я расскажу тебе о том, что такое центон. Это стихотворение, крепко слаженное из отрывков, взятых из разных мест и с разным смыслом, но так, чтобы соединялись или два полустишия в один стих, или два стиха не подряд;

Свадебный центон 123

брать же два стиха подряд - уже нелепо, а три подряд - совсем смешно. Рас-сечение же стихов на полустишия делается по всем цезурам, какие возможны в героическом размере: здесь годится и пятиполовинная с анапестическим остат-ком, и трохаическая, и семиполовинная с последующим хорическим анапестом; даже после полутора дактилей можно поставить цезуру в гексаметрическом стихе. Это вроде той головоломки, которую греки называт "бой в костяшки"3. Косточек там четырнадцать, видом они как геометрические фигуры - и равно-сторонние треугольники, и разносторонние, и прямоугольные, и косоугольные; а складывая их на разный лад, можно получить великое множество картинок: тут тебе и огромный слон, и хищный вепрь, и летящий гусь, и лающий пес, и воин в доспеХе, и охотник в засаде, и башня, и чаша, и так без конца, - чем искуснее игрок, тем разнообразнее: умелой выкладке подивишься, а неумелой посмеешься (я, конечно, во всем последующем ближе ко второму, чем к первому). Вот и центон, как эта игра, строится так, чтобы разнозначные стихи были связными, чтоб заемные казались исконными, чтоб ничто стороннее не просвечивало, а собранное не обнаруживало натяжки, не сбивалось слишком тесно, не зияло слишком размашисто. Если ты найдешь, что все эти требования выполнены, то скажешь, что центон у меня получился. И так как я слагал его по приказу императора, то заплатишь ты мне за эту службу, признав получив-шиеся стихи моею собственностью. Если же нет, то да будет на меня наложено взыскание и полустишия эти всею кучею отобраны в казну, а там уж каждый стих сам пусть ляжет туда, откуда он взят. Будь здоров!


Императорам Валентиниану и Валенту 1 Души склоните ко мне и с весельем сердца обратите, 2 Мужеством равные оба, оружием славные оба, 3 Оба в цветущей поре, род, неодолимый во брани! 4 Первый - ты: я знаю, что путь под счастливой звездою 5 Держишь по морю ты, которого ни справедливей, 6 Ни благочестнее нет, ни выше в войне и в сраженьях, -7 Ты и твой сын, вторая надежда великого Рима, 8 Древних воителей цвет, предмет моей высшей заботы, 9 Именем деду подобный, родителю - духом и дланью. 10 Не без приказа пою: будь всякому труд и удача 11 По начинанью его, - мой же долг исполнять повеленья. 1 "Энеида'', V, 204 (Эней объявляет награды на состязаниях)

Став между ними, Эней такие слова начинает: "Души склоните ко мне и с весельем сердца обратите! Сколько бы ни было вас, - ни один не уйдет без подарка..."

124 Авсоний

2 "Энеида", XI, 291 (Диомед вспоминает троянских вождей)

Гектора только рука и Энея рука отлагала Греков победу, замедлив ей шаг до десятого года, -Мужеством равные оба, оружием славные оба, Но благочестием выше второй...

3 "Буколики", VII, 4 (Пастухи, состязающиеся в пении)

Тирсис и Коридон стада воедино собрали, Тирсис - овец, а коз - Коридон, молоком отягченных, -Оба в цветущей поре, и дети Аркадии оба, В пенье искусны равно, отвечать обоюдно готовы...

"Энеида", IV, 40 (Дидона в Африке)

...Иль позабыла о том, на чьих ты полях поселилась? Гетулы здесь в городах - род, неодолимый во брани, Неукротимых нумидян кольцо, неприютные Сирты...

4-5 "Энеида": VI, 834 (Анхис о войне Цезаря с Помпеем)

Чада мои, не позвольте душе обыкать к этим войнам, Грозною мощью своей не терзайте утробу отчизны, -Первый ты - к милосердью склонись, олимпийцев потомок, Кровь моя, вырони меч!..

"Энеида", III, 374-375 (Пророчество Гелена Энею)

Сын богини! я знаю, что путь под счастливой звездою Держишь по морю ты, - такие судьбы богов царь Определил, и вращает их круг, и черед начинает...

5-6 "Энеида", I, 544-545 (Троянцы перед Дидоной)

Царь над нами - Эней, которого ни справедливей, Ни благочестнее нет, ни выше в войне и сраженьях; Если его сохранила судьба, и воздух эфирный Пьет он, и не сошел опочить к ужасающим теням, -Страха в нас нет!..

7 "Энеида", IV, 94 (Юнона упрекает Венеру и Амура)

Да, завидную славу, большую добычу стяжали Ты и твой сын: велика ваша честь и памятно дело, Если одну двух богов погубили женщину козни!


"Энеида", XII, 168 (Встреча Энея с Латином и Турном)

Вот родитель Эней, зачинатель поросли римской, Звездным сверкая щитом и небесным оружьем, а рядом -Отрок Асканий, вторая надежда великого Рима...

8 "Энеида", VIII, 500 (Гадатель зовет этрусков к союзу с Энеем)

...О Меонии лучшая юность, Древних воителей цвет, кого на врага подымает Правая скорбь и заслуженный гнев, на Мезениия вспыхнув! Род наш великий нельзя никакому вверять италийцу -Нет, иноземных взыскуйте вождей!..

"Энеида", I, 678 (Венера об Аскании, идущем в Карфаген)

В город сидонский идти по зову отца дорогого Должен царственный сын, предмет моей высшей заботы, Взяв дары, что в волнах и в троянских огнях уцелели...

9 "Энеида", XII, 348 (Битва троянцев с рутулами)

Мчится с другой стороны Евмед в середину сраженья, Славный в искусстве войны Долона старинного отпрыск, Именем деду подобный, родителю - духом и дланью...

10 "Буколики", VI, 10 (Посвящение эклоги Вару)

Стал воспевать я царей и богов, но щипнул меня Кинфий За ухо, проговорив: "Пастуху полагается, Титир, Тучных пасти овец и петь негромкие песни!.." Сельский теперь я напев на тонкой слагаю тростинке -Не без приказа пою. Но, Вар, кто мое сочиненье Будет с любовью читать, увидит: все наши рощи, Верески все воспевают тебя!..

"Энеида", X, 111-112 (Юпитер не вмешивается в ход войны)

"Добрый ли рок италийцев - причина этой осады, Злая ль ошибка троян, обманутых ложным вещаньем, -Рутулам воли не дам. Будь всякому труд и удача По начинанью его! Для всех одинаков Юпитер".

11 "Энеида", I, 77 (Юнона велит Эолу поднять бурю)

Ей отвечает Эол: "Твоя, о царица, забота -Ведать, что нужно тебе; мой же долг - исполнять повеленья..."

126 Авсоний

2. СВАДЕБНЫЙ ПИР

Предожидаемый день настал: для законного брака Матери и мужи, юнцы пред родительским ликом Входят и возлегают кругом на разостланный пурпур. Слуги воды подают для рук, нагружают в корзины Вскисшей Цереры дары с огня и жирной дичины Жаркое мясо несут; бесконечной идут чередою Птицы, породы скотов земнородных и быстрые козы, -Все это есть: и бодливый козленок, и стадные овцы, И обитатели вод, и олень быстроногий, и серна Перед глазами у всех, и в руках плоды в изобилье. После, как голод утих и алканье подавлено снедью, Винные чаши большие несут и потчуют Вакхом, Гимны поют и с топотом ног восклицают припевы. Тут же фракийский жрец в одеянии празднично-длинном Вторит их пляски ладам семизначным звучанием лиры, А на другой стороне поет двухголосая флейта. Отдых от дел одинаков у всех. Столы покидая, Все поднялись, толпой чрез пороги веселых покоев Все расходятся врозь чередой: и народ, и старшины, Жены и отроки. Шум и говор в обширных летают Зданиях; вниз с потолков золотых свисают лампады.

12 "Энеида", V, 104 (День погребальных игр в честь Анхиса)

Предожидаемый день настал, и девятую в ясном Свете стремили уже Зарю Фаэтоновы кони...

"Энеида", XI, 355 (Дранк просит Латина выдать дочь за Энея)

К этим дарам и словам, что во множестве ты Дарданидам Повелеваешь послать, прибавь, о царь наилучший, Дар в придачу один: ни пред чем не склони своей воли, Воли отца отдать свою дочь для законного брака Славному зятю и мир утвердить этим вечным союзом.

13 Энеида", VI, 306 (В подземном царстве, на берегу Ахеронта)

Вся, разливаясь, толпа сюда к берегам устремлялась: Матери и мужи, тела расставшихся с жизнью Духом великих бойцов: безбрачные девы и дети И с погребальных костров юнцы пред родительским ликом...

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32


14 "Энеида", I, 700 (На пиру у Дидоны)

Вот и родитель Эней и троянские юноши вместе Входят и возлегают кругом на разостланный пурпур, Слуги воды подают для рук и Цереру в корзинах...

15 "Энеида", VIII, 180-181 (На пиру у Эвандра в честь Энея)

Юношей избранный цвет и жрецы приалтарные бычье Жаркое мясо несут, вперебой нагружают в корзины Вскисшей Цереры дары с огня и потчуют Вакхом...

16 "Энеида", I, 215 (Троянцы на ливийском берегу)

Пищею силы крепя, они на траве побережной Старого Вакха спешат причаститься и жирной дичины...

17 "Энеида", VIII, 180 (На пиру у Эвандра)

Юношей избранный цвет и жрецы приалтарные бычье Жаркое мясо несут, вперебой нагружают в корзины Вскисшей Цереры дары с огня...

"Энеида", I, 641 (Изображения на сосудах Дидоны)

Груды сребра на столах, отчеканены ярко на злате Славные предков дела, бесконечной идут чередою Подвиги стольких мужей с начала древнего рода...

18 "Энеида", VIII, 27 (Ночь, когда Энею явился Тиберин)

Ночь легла, и по всей земле утомленные твари, Птицы, породы скотов земнородных во сне позабылись.,.

"Георгики", II, 374 (Опасности для виноградников)

Лозам, кроме зимы непогожей и жгучего лета, Вреден и буйвол лесной, и до лоз-то и быстрые козы...

19 "Георгики", И, 471 (Довольство жителей сел)

В поле мычанье коров, под деревьями сладкая дрема, -Все это естъ\ там и рощи в горах, и логи со зверем...

"Георгики", IV, 10 (Место для пчельника)

Прежде всего, выбирай хорошо защищенное место Для обитания пчел: чтобы ветер им не был помехой К улью лететь, и бодливый козленок, и стадные овцы Скоком не смяли цветов...

128 Авсоний

20 "Георгики", III, 243 (Любовь охватывает все живое)

Так-то всяческий род на земле, и люди, и звери, И обитатели вод, и скотина, и пестрые птицы В буйство впадают и в жар: вся тварь одинаково любит...

"Георгики", III, 539 (Болезнь устрашает всех животных)

...И олень быстроногий, и серна Робкая бродят меж псов возле самых жилищ человека...

21 "Энеида", XI, 311 (Латин признается в неудачах войны с Энеем)

Прочих дел боевых каковы крушения ныне, -Перед глазами у всех и в руках: убедись, кто не верит...

"Буколики", I, 80 (Титир приглашает Мелибея)

Все ж отдохнуть эту ночь ты можешь вместе со мною Здесь, на зеленой листве, где есть и плоды в изобилъе Свежие, жатый творог и спелая мякоть каштанов...

22 "Энеида", VIII, 184 (На пиру у Эвандра)

Жадно вкушает Эней с молодежью троянскою вместе Длинный бычий хребет и утробу чистительной жертвы. После, как голод утих и алканъе подавлено снедью. Молвил владыка Эвандр...

23 "Энеида", I, 724 (На пиру у Дидоны)

После того, как пир поутих и убраны яства, Винные наши большие несут и венки возлагают...

"Энеида", VIII, 181 (На пиру у Эвандра)

...Жаркое мясо несут, вперебой нагружают в корзины Вскисшей Цецеры дары с огня и потчуют Вакхом...

24 "Энеида", II, 239 (В Трою ввозят деревянного коня)

...Юноши вкруг и безбрачные девы Гимны поют, и рады рукой коснуться каната.

"Энеида", VI, 644 (Души блаженных в Элисейских полях)

На травянистых они упражняют члены палестрах, То состязаясь в игре, то борясь на желтой арене, Хоры ведут, и с топотом ног восклицают припевы...


25-26 «Энеида", VI, 645-646 (Орфей в Элисии)

Тут же фракийский жрец, в одеянии празднично-длинном Вторит их пляски ладам семизначным звучанием лиры...

27 "Энеида", X, 362 (Битва у берега реки)

А на другой стороне, где по полю камни широко Бурный поток разбросал и подмыл прибережный кустарник, Видит аркадян Паллант, непривычных к пешему бою, Как обратились они в побег пред латинской погоней...

28-29 "Георгики", IV, 184 (Жизнь пчел)

Отдых от дел одинаков у всех и труд одинаков: Утром из двери валят, и нет запоздавших; а после, В час, когда Веспер велит наконец с полей удалиться, Сбор прекратив, прилетают домой и холятся в ульях...

"Энеида", VIII, 109-110 (Эней подплывает по Тибру к жертвенному пиру Евандра)

Лишь увидали они, что суда высокие тихо Вплыли в древесную сень, налегая в молчаньи на весла, -Зрелищем удивлены внезапным, столы покидая, Все поднялись. Паллант запрещает оставить обряды...

"Энеида", I, 707 (Пир Дидоны в честь Энея)

Но и тирийцы толпой чрез пороги веселых покоев Входят, званные рядом возлечь на ложах узорных, Все на дары дивятся Энея, дивятся на Юла...

30 "Энеида", IX, 164 (Ночная стража вокруг троянского лагеря)

Все расходятся врозь чередой; на траве развалившись, Рады предаться вину, наклоняя медные чаши, Весело блещут огни, и стража проводит бессонно В развлечениях ночь...

"Энеида", IX, 192 (Троянцы в лагере хотят вызвать на помощь Энея)

Все хотят Энея призвать - и народ и старшины, И приискать для того гонцов, чтобы правду поведать...

31-32 "Энеида", XI, 476 (Возобновление военных действий)

...Сигнал кровавый к сраженью Хрипло труба подает. Венцом опоясали стены Жены и отроки: всех призывают крайние беды...

5. Авсоний

130 Авсоний

"Энеида", I, 725-726 (Пир Дидоны в честь Энея)

Чаши стоят большие, вино цветами венчают, Громок застольный шум, и говор в обширных летает Зданиях; вниз с потолков золотых свисают лампады, Ярко горя, и светочи ночь побеждают огнями...

3. ВЫХОД НЕВЕСТЫ

Вот выступает сама, попеченья Венеры достойна, Впрямь для мужа созрев, во истинном возрасте брачном: Вид девичий и лик, в котором пламя румянца Жарким горело огнем, по всему разливался лику, Очи напряжены и горят от представшего вида. Вся на нее из домов и с полей притекшая младость, Вся толпа матерей дивится поступи белой Стройной ноги, а кудри волос по воздуху вьются. В дар преподносит златым шитьем отягченные ризы -Оной Аргивской Елены убор; обличьем и ростом Впрямь такова, как богам предстает золотая Венера: Вид был таков, такова она весела появилась К мужьей семье и свое заняла высокое место.

33 "Энеида", IV, 136 (Дидона выходит на охоту)

Вот выступает сама, толпой окруженная тесной, Стан обвив Сидонским плащом, расшитым по краю...

"Энеида", X, 132 (Юл выходит оборонять троянский лагерь)

И среди них - глава, попеченья Венеры достойна, Блещет, открыта глазам, самоцветному камню подобно Между звеньев цепи золотой...

34 "Энеида", VII, 52 (Лавиния, дочь старого царя Латина)

Дочь одна блюла его дом и столько владений, Впрямь для мужа созрев, во истинном возрасте брачном; Много из Лация к ней женихов, из Авсонии целой Сваталось...

35-36 "Энеида", I, 315 (Венера является Энею перед Карфагеном)

Мать навстречу ему явилась средь леса густого, Вид девичий и лик приняв и оружие девы Лакедемонянки или самой Гарпалики Фракийской -Той, чей взмыленный конь быстрей волнокрылого Гебра...

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45


"Энеида", XII, 65-66 (Мать Лавинии отговаривает Турна от боя)

Голосу матери вняв, и Лавиния слезы роняет Вниз, на пыланье ланит, в котором пламя румянца Жарким горело огнем, по всему разливался лику...

37 "Энеида", VII, 251 (Посольство Энея к царю Латину)

Илионеевы слыша слова, Латин замолкает, Очи напряжены и взгляды направлены в землю, Сам неподвижен сидит...

"Георгики", III, 215 (Удаление быков от телок)

Ибо лишаются сил и горят от представшего вида Самок, не могут уже о лугах вспоминать и о рощах...

38-39 "Энеида", VII, 812-813 (Камилла приходит на помощь латинам)

Вся на нее из домов и с полей притекшая младость, Вся толпа матерей дивится душой пораженной, Смотрит на поступь ее...

39-40 "Энеида", V, 566-567 (Отрок Полит на играх в память Анхиса)

...несет подростка фракийский Белый в яблоках конь, стремитель поступи белой Стройной ноги, и белым же лбом предо всеми красуясь

"Энеида", I, 319 (Венера является Энею, подобная Гарпалике)

Той, чей взмыленный конь быстрей волнокрылого Гебра; За плечи вскинулся лук, привычный охотничьей длани, Как у ловцов, а1 кудри волос по воздуху вьются...

41 "Энеида", III, 483 (Прощание перед отплытием из Эпира)

И Андромаха, равно грустя о последней разлуке, В дар преподносит златым шитьем отягченные ризы Вместе с фригийским плащом, почетным подарком Иулу...

42-43 "Энеида", I, 650 (Подарки Энея Дидоне)

Также велит он дары принести, что из гибнущей Трои Увезены: и плащ, от шитья золотого тяжелый, И шафранный покров с каймою из листьев аканфа, Оной Аргивской Елены убор, микенской работы...

132 Авсоний

"Энеида", II, 591-592 (Венера является Энею в гибнущей Трое)

Передо мною, восстав в ночи, светло воссияла Милая мать, богиней явясь, обличьем и ростом Впрямь такова, как богам предстает, и сдержав мою руку, Так вещала она...

"Энеида", X, 16 (Юпитер тщетно пытается примирить Юнону с Венерой)

...Ныне ж оставьте вражду и радостный мир заключите", -Коротко молвил Отец; но в ответ золотая Венера Так пространно гласит...

44 "Энеида", VI, 208 (Золотая ветвь для входа в подземное царство)

Как студеной зимой в лесах наросты омелы Зеленью свежей блестят, не своим рожденные древом, И обвивают округлый ствол шафранным побегом, -Вид был таков золотых ветвей на падубе темном...

"Энеида", 1,503 (Дидона в строящемся Карфагене)

Как Диана ведет свой хор на Евроте и Кинфе... ...Так и она, такова она весела появилась В гуще толпы, побуждая к трудам и грядущему царству...

45 "Энеида", II, 457 (Дворец Приама в гибнущей Трое)

Был порог с потайными дверьми, и вели переходы В доме Приама в покой из покоя, и всех отдаленней Тот, по которому встарь, пока еще высилось царство, Без провожатых, одна Андромаха, бывало, ходила, Бедная, к мужней семье с младенцем Астианактом...

"Энеида", I, 506 (Дидона в строящемся Карфагене)

...Такова она весела появилась В гуще толпы, побуждая к трудам и грядущему царству. В храм царица со стражей вошла под кровлю крутую Суд вершить и свое заняла высокое место...

4. ВЫХОД ЖЕНИХА

А с другой стороны вошел в высокие двери Отрок, чьи щеки едва опушала первая юность, Шитой хламидою пестр, золотою, по краю которой Пурпур бежал Мелибейский, свиваясь двурядным меандром; В тунике был он, рукой материнской из золота тканой,


Ликом и станом, как бог, как светоч юности алой: Утренний Люцифер так, омытый волной Океана, Взносит священный свой лик в небеса: таковы его очи, Впрямь таковы черты. Как безумный, спешит он к порогу, Он любовью смятен и в деву вонзается взором, К ней поцелуем припал и долго за руку держит.

46 "Энеида", X, 362 (Битва у берега реки)

А с другой стороны, где по полю камни широко Бурный поток разбросал и подмыл прибрежный кустарник, Видит аркадян Паллант, непривычных к пешему бою, Как обратились они в побег пред латинской погоней...

"Энеида", XI, 36 (Похороны Палланта)

Только родитель Эней вошел в высокие двери -Громкий возносится крик из дворца до звездного неба, Звук ударов о грудь и рыдание горького плача...

47 "Энеида", IX, 181 (Нис и его друг)

Рядом с ним Евриал, кого прекраснее не был Из Энеадов никто, носивших троянские латы, Отрок, чьи щеки едва опушала первая юность, -Их единила любовь, и равно рвались они в битву...

48^9 "Энеида", IX, 582 (Битва у троянского стана)

Сын Арцента стоял в своих блестящих доспехах, Шитой хламидою пестр, иберийским окрашенной соком... ...Враг, раскаленным свинцом меж висков ему угодивши,

. Череп ему раскроил и простертого в прах опрокинул...

"Энеида", V, 250 (Награды за состязания в память Анхиса)

Первый хламидой дарен золотою, по краю которой Пурпур бежал мелибейский, свиваясь двурядным меандром, Царственный мальчик потом был выткан на Иде тенистой...

50 "Энеида", IX, 818 (Эн1ейл убивает Лавса)

Меч разрубил нападавшему щит, не удержан одеждой (В тунике был он, рукой материнской из золота тканой) -Пазуху кровь залила, и жизнь по ветру умчалась.

51

52

53

54

55

56

134 Авсоний

51 "Энеида", 1,589-590 (Эней предстает перед Дидоной)

Здесь и явился Эней, возблистав в сиянии светлом, Ликом и станом, как бог, потому что матерь-богиня Кудри ему дала - как светоч юности алой, С блеском радостных глаз, взыскующих воинской чести.

52-54 "Энеида", VIII, 589 (Эней с его дружиною)

В первых рядах Эней и с ним Ахат неразлучный, Следом троянская знать и Паллант посредине отряда Блещет оружьем своим расписным и плащом своим ярким, -Утренний Люцифер так, омытый волной Океана, Более прочих звезд любезный богине Венере, Взносит священный свой лик в небеса и тьму разгоняет.

"Энеида", III, 490 (Андромаха прощается с Асканием)

...Бери дары последние близких Ты, сохранивший черты любезного Астианакта, -Впрямь таковы черты, таковы его очи и руки.

"Энеида", II, 321 (Панф спешит к Энею в ночь гибели Трои)

Вот однако же Панф, ускользнувший от копий ахейских, Панф Офриад, который в Пергаме священствовал Фебу, В руки схватив побежденных богов, и святыни, и внука Малого взяв, к моему, как безумный, спешит он к порогу.

55 "Энеида", XII, 70 (Турн решается на поединок с Энеем за Лавинию)

Он любовью смятен и в деву вонзается взором, Больше пылает он в бой и вещает кратко Амате: "Нет, умоляю, о мать, меня не напутствуй слезами, Это недобрый знак идущему в Марсову битву..."

56 "Энеида", I, 256 (Юпитер успокаивает Венеру)

Ей улыбнувшись в ответ, богов и людей Прародитель С видом, которым он просветляет небесные бури, К ней с поцелуем припал и такие слова произносит: "Страх, Киферея, оставь, твой род в судьбе неизменен..."

"Энеида", VIII, 124 (Эней приходит за помощью к Евандру и Палланту)

Замер Паллант, поражен незнакомцев именем громким. "Кто бы ты ни был, сойди на берег скорей и поведай Сам отцу обо всем и гостям явись в нашем доме". Руку Энея берет и долго за руку держит...


5. ПОДНОШЕНИЕ ДАРОВ

Вот один за другим сыновья пред отчие взоры Вносят дары: и плащ, от шитья золотого тяжелый, И золотые дары, и слоновой кости таланты, Также и кресло, и ткань, расшитая желтым аканфом, Груз серебра для столов и шейное с ним ожерелье Из жемчугов и двойной венец из каменьев и злата. В дар рабыня дана с двумя близнецами у груди, Четверо молодцов да столько ж дев непорочных, Коротко стрижены все, по обычаю, прямо над грудью Цепи изгиб золотой обвивает стройную шею.

57 "Энеида", V, 553 ("Троянские игры" молодежи в память Анхиса)

Вот, один за другим сыновья пред отчие взоры С блеском въезжают верхом на конях, и любуясь юнцами, И тринакрийцы в восторге шумят и младые троянцы...

58 "Энеида", V, 101 (Поминки по Анхису)

Вместе с ним и друзья, кто чем богаты, с весельем Вносят дары, бременят алтари, тельцов закалают, В ряд чередой расставляют котлы, на траве разжигают Под вертелами огонь и жарят утробное мясо...

"Энеида", I, 648 (Подарки Энея Дидоне)

Также велит он дары принести, что из гибнущей Трои Увезены: и плащ, от шитья золотого тяжелый, И шафранный покров с каймою из листьев аканфа, Оной Аргивской Елены убор, микенской работы...

50-60 "Энеида", XI, 333 (Царь Латин хочет мира с Энеем)

С тем, чтобы наши слова передать и добиться союза, Пусть послами пойдут из самых знатнейших латинян Сто человек, протянув оливы мирные ветви И золотые дары, и слоновой кости таланты, Также и кресло и плащ - достоинства царского знаки...

"Энеида", I, 711 (Амур в образе Иула приносит дары Энея Дидоне)

Все дивятся дарам Энея, дивятся Иулу, Всем пленителен пылкий бог с притворною речью, Также и плащ и ткань, расшитая желтым аканфом...

57

58

59

60 61

62

63

64

65

66

136 Авсоний

61-62 "Энеида", I, 640 (Праздник у Дидоны в честь Энея)

Дом изнутри между тем убирают с роскошью царской, Пир в покоях дворца готовят, ковры расстилают, Тканы искусно они и украшены пурпуром гордым, Груз серебра для столов, на золоте кубков чеканных Выбиты длинной чредой деяния славные предков...

"Энеида", I, 654 (Подарки Энея Дидоне)

...Кроме того, тот скиптр, что встарь Ил иона носила, Старшая дочь Приама, и шейное с ним ожерелье Из жемчугов, и двойной венец из каменьев и злата...

63 "Энеида", 284-285 (Награды на состязаниях памяти Анхиса)

Дар обещанный свой Эней вручает Сергесту, Рад тому, что спасен корабль и товарищи целы. В дар рабыня дана, знакомая с делом Минервы, Фолоя: с Крита она и с двумя близнецами у груди...

64 "Энеида", X, 518 (Эней мстит за Палланта)

...Питомцы Сульмона, Четверо молодцов, да столько ж вспоенных Уфентом Взяты в плен живьем, чтобы пасть за покойника жертвой, Вражеской кровью залив костра погребальное пламя...

"Энеида", И, 238 (Деревянного коня ввозят в Трою)

...Конь роковой тяжело подвигается к стенам, Вражьим оружьем чреват. А хоры дев непорочных, Отроков хоры поют и стремятся коснуться каната. Входит громада, грозя, и в средине города встала...

65-66 "Энеида", V, 556-559 ("Троянские игры" в память Анхиса)

Коротко стрижены все, по обычаю все увенчали Кудри, у каждого два кизиловых дрота в железе, Легкий колчан у иных за плечом, и прямо над грудью Цепи изгиб золотой обвивает стройную шею...

6. ЭПИТАЛАМИЙ ЖЕНИХУ И НЕВЕСТЕ

Ревностно матери тут провожают его до порога; Сверстные хоры, юнцы и девы, не знавшие брака, В стих неуклюжий слагают слова и песни возносят: "К мужу достойному в дом ты вошла любезной супругой!

67

68

69

70


Будь блаженна, впервые познав труды Илифии, Сущая мать! Возьми вина меонийского кубок!" "Муж, орехи отбрось, алтарь опоясай повязкой, Цвет и мужества мощь! Ведут молодую супругу, Чтобы все годы она с тобой, за такие заслуги Вместе жила и отцом тебя сделала детям прекрасным". "О блаженные оба! коль есть в небожителях сила -Будьте счастливы! "Мчитесь!" - сказали уже веретенам С твердою волей судьбы всегда согласные Парки".

67 "Энеида", XII, 131 (Приготовления к поединку Энея и Турна)

Ревностно матери тут и толпа безоружных и слабых Старцев крыши домов и башен зубцы занимают, И у высоких ворот толпой теснятся лаврентцы...

"Энеида", X, 117 (Юпитер предоставляет судьбе решить исход войны)

...И рекою Стигийского брата, Брегом, кипящим смолой, и черным водоворотом Он поклялся, и дрогнул Олимп, потрясен мановеньем. Смолкли все слова. С золотого престола Юпитер Встал, и боги толпой провожают его до порога...

68 "Георгики", IV, 460 (Плач по Евридике, потерянной Орфеем)

Сверстные хоры дриад огласили тут воплем высоты Гор, тогда залились вершины Родопы слезами, Кручи Пангейских высот и Марсовы области Реса, Плакали геты и Гебр и дочерь Афин - Орифия...

"Энеида", VI, 307 (Умершие на берегу Ахеронта)

Жены идут и мужи, и тела, лишенные жизни, Мощных героев, юнцы и девы, не знавшие брака, -Их на глазах у отцов унес огонь погребальный. Мертвых не счесть, как листьев в лесу, что в осеннюю стужу Падают наземь с дерев...

69 "Георгики", II, 386 (Игры в честь Вакха)

У авсонийских селян - троянских выходцев - тоже В стих неуклюжий слагают слова с разнузданным смехом, Страшные хари надев из долбленой коры, призывают, Вакх, тебя и поют...

71

72

73

74

75

76

77

78

79

138 Авсоний

"Энеида", VI, 644 (Обитатели Элисейских полей) Тело свое упражняют одни в травянистых палестрах И, состязаясь, борьбу на песке-золотом затевают; Те, другие, ведут хороводы и песни возносят...

70 "Буколики", VIII, 32 (Песня пастуха Дамона о Нисе) К мужу достойному в дом ты вошла\ А нас презираешь, И ненавистны тебе моя дудка и козы: противно, Что борода у меня неподстрижена, брови косматы...

"Энеида", X, 607 (Юпитер и Юнона совещаются о ходе сражения) Сам Юпитер меж тем обращается с речью к Юноне: "Ты, сестра, ты, ставшая мне любезной супругой, Ты не ошиблась: и впрямь, как ты полагала, Венера Помощь троянцам дает..."

71 "Энеида", I, 330 (Эней - неузнанной Венере на африканском берегу) "Будь блаженна, кто б ты ни была, и будь нам подмогой В бедах: открой, в какие края, под какие созвездья Нас занесло? Не зная земли, не зная народа, Тщетно скитаемся мы..."

"Георгики", IV, 340 (Кирена в окружении нимф; Талия там была, Нисея, Спио, Кимодока, Там Ликорида с Кидиппой, из них одна еще в девстве, А другая - впервые познав труды Илифии, Клио с сестрою Бероей, природные Океаниды...

72 Георгики", IV, 380 (Кирена просвещает своего сына Аристея)

Сущая мать\ "Возьми вина меонийского кубок И возлиянье сверши Океану!" Потом помолилась И Океану, отцу всех вещей, и нимфам, которым Сто дубрав, сто рек хранить приходится, сестрам...

73 "Буколики", VIII, 30 (Песня пастуха Дамона о свадьбе Мопса и Нисы)

Факелов, Мопс, настругай: ведут молодую супругу! Муж, орехи отбрось: восходит над Этою Веспер!

"Буколики", VIII, 64 (Песня пастуха Алфесибея о милом Дафнисе)

Воду сперва принеси, алтарь опоясай повязкой, Сочных вербен возожги, воскури на них мужеский ладан! Справлю обряд колдовской, помутить попытаюсь волшбою Здравый любовника ум...


74 "Энеида", VIII, 500 (Этрускам велено примкнуть к Энею)

...их содержал седовласый вещатель, Так возгласив им судьбу: "О Меонии лучшая юность, Предков цвет и мужества мощь, которых на битву Правая скорбь и гнев на Мезенция воспламеняют, -Племя его усмирить не судьба никаким италийцам -На стороне ищите вождя!"

"Буколики", VIII, 29 (Та же песня пастуха Дамона)

Факелов, Мопс, настругай: ведут молодую супругу\ Муж, орехи отбрось: восходит над Этою Веспер!..

75-76 "Энеида", I, 74-75 (Юнона сулит Эолу награду за помощь)

Дважды семеро нимф у меня, превосходных красою -Ту из них, что всех прекраснее, Деиопею, Браком свяжу я с тобой и тебе отдам во владенье, Чтобы все годы она с тобой за такие заслуги Вместе жила и отцом тебя сделала детям прекрасным"...

77 "Энеида", IX, 446 (Нис и Евриал)

О блаженные оба\ Коль есть в песнопениях сила, День не придет, чтоб о вас молва замолчала в преданьях, Капитолийским доколь нерушимым утесом владеет Род Энея и власть вручена родителю римлян.

"Энеида", IV, 382 (Проклятие Дидоны Энею)

Мчись, в Италию правь, ищи заморского царства! Все же надеюсь и я - коль есть в небожителях сила -Примешь казнь ты меж диких скал, и имя Дидоны Тщетно тогда призовешь...

78-79 "Энеида", III, 493 (Прощание Энея с Геленом и Андромахой)

Будьте счастливы\ Ваша судьба уже завершилась, Нам же опять по морям метаться из участи в участь. Ваше дело - покой: не вспахивать веслами море И не искать ускользающих вдаль полей авсонийских...

"Буколики", IV, 46-47 (Приближение золотого века)

"Веки блаженные, мчитесьГ - сказали уже веретенам С твердой волей судьбы всегда соглйсные Парки.

140 Авсоний

7. ВСТУПЛЕНИЕ В ОПОЧИВАЛЬНЮ

После того, как вошли под свод свисавшего пемзой Терема, вот наконец наслаждаются речью на воле, Встретившись, руки сжимают ори, устроясь на ложе, А Киферея меж тем и творящая браки Юнона Гонят покой и зовут, побуждая, к неведомым войнам. Он, в объятьи своем расточая ласки, внезапно Вспыхнул знакомым огнем того супружнего ложа: "Дева новой красы, любезная сердцу супруга, Ты ли со мной, наконец, моя долгожданная радость, Милый мой друг? Не без воли богов совершилось всевышних Чудо такое. Желанной любви противиться ль будешь?" На говорящего так она, отвратившись, взирает, Медлит от страха, дрожит под копьем, уже вознесенным, Между надеждой в душе и страхом слова произносит: "Ради богов, ради тех, кто таким тебя породили, -Юноша, всем ты хорош! - единую ночь и не больше Будь к беспомощной добр, не останься к мольбе равнодушен! Слабость пришла: язык безгласен, телу привычных Сил не хватает, ни слов, ни голоса нету в гортани". Тот на такое в ответ: "Понапрасну плетешь отговорки!" -Все замедленья крушит и узы стыда разрешает.

80-82 "Георгики", IV, 374-375 (Аристей в подводном царстве Кирены)

После того, как вошли под свод свисавшего пемзой Терема, только лишь плач услыхала Кирена сыновний, Как уж прозрачной воды ключевой друг за другом подносят Нимфы, для рук подают полотенца с подстриженной шерстью...

"Энеида", VIII, 468 (Беседа Энея с Евандром)

Встретившись, руки сжимают они, садятся в средине Дома и вот, наконец, наслаждаются речью на воле. Начал царь...

"Энеида", IV, 392 (Разрыв Дидоны и Энея)

Речь посреди этих слов она обрывает и света В горе дневного бежит, отвратясь, в колебаньях и страхе Бросив Энея, хотя он о многом сказать собирался. Но подхватили ее поникшее тело служанки, В дальний покой отнесли и кладут, устроя на ложе.

80 81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

97

98

99

100


83 "Энеида", I, 657 (Венера преображает Амура в Аскания) А Киферея меж тем хитрость новую чает и новый Помысл: хочет, чтоб сын Купидон, изменивши наружность, Милого вместо пришел Аскания, чтобы дарами Воспламенил царицу и кости огнем ей наполнил...

"Энеида", IV, 166 (Эней и Дидона соединяются во время охоты) В той же самой Дидона и вождь троянский пещере Сходятся. Первой Земля и творящая браки Юнона Знак подают: загорелись огни и союза свидетель Горний эфир, и нимфы на высях стонали утесов...

84 "Энеида", XI, 254 (Диомед отказывает в помощи латинянам) "О блаженный народ, авсоны, которыми древле Правил Сатурн, какие от вас мятежные судьбы Гонят покой и зовут, побуждая, к неведомым войнам?.."

85-86 "Энеида", I, 715 (Амур в образе Аскания между Энееем и Дидоной)

Он, в объятъи своем обвив Энееву шею, Побыл с мнимым отцом, чтоб любовь его только насытить, Прянул к царице затем, и та очами и сердцем Нежно его приняла, не зная, какой перед нею Бог...

"Энеида", VIII, 388-389 (Венера приходит к Вулкану) Молвила и, заключив его в белоснежные руки, Нежно припала к нему, расточая ласки. Внезапно Вспыхнул знакомым огнем Вулкан, проник ему в тело Ведомый жар и потек, расслабляя, от кости до кости...

"Энеида", IV, 496 (Дидона отдает распоряжения о своем сожжении)

Тайно воздвигни костер в середине жилища под самым Небом; оружье, что муж нечестивый оставил в чертогах, Все собери, не оставь и того супружнего ложа, Смерть принесшего мне: от коварного все, что осталось, Любо душе истребить, и то же мне жрица велела...

87 "Энеида", VI, 104 (Эней перед Кумской Сивиллой)

Начал так благородный Эней: "Поверь мне, что нету, Дева, новой красы иль нежданной беды предо мною -Все предвидено мной и все изыскано думой. Лишь об одном я прошу -. . .

...лицо родителя видеть...

142 Авсоний

"Энеида", X, 607 (Юпитер и Юнона совещаются о ходе сражения)

Сам Юпитер меж тем обращается с речью к Юноне: "Ты, сестра моя, ты, любезная сердцу супруга, Ты не ошиблась: и впрямь, как ты полагала, Венера Помощь троянам дает..."

88 "Энеида", VI, 687 (Эней перед Анхисом в преисподней)

"7ы ли со мной наконец? Твоя ли сыновняя верность, Столь знакомая мне, одолела дорогу? И можно Видеть и слышать тебя и вести обычайные речи?"

"Энеида", VIII, 581 (Евандр прощается с сыном Паллантом)

Если, Фортуна, грозишь ты мне небывалым ударом, -Ныне, о, ныне пускай жестокая жизнь оборвется, Есть надежда доколь и неведом исход опасений, Сын покуда c q мной -моя долгожданная радость...

"Энеида", II, 777 (Явление Креусы к Энею)

Так провещала она, унимая словами заботы: "Что за польза такой предаваться безумной печали, Милый мой друг? Не без воли богов совершилось всевышних Это: тебе не судьба увезти отсюда Креусу Прочь, иль не хочет того высокий владетель Олимпа...

90 "Энеида", XII, 428 (Исцеление Энея)

"Мужу оружье несите скорей!" - восклицает Иапиг И на врага в порыве души возгорается первый. "Нет, не силой людской, не старанием стало искусства Чудо такое, Эней, не моею ты спасся десницей, -Больший бог тебя и для больших дел возрождает"...

"Энеида", IV, 38 (Анна склоняет Дидону к любви Энея)

Пусть никто не склонил тебя, скорбевшую, к браку Ни в Ливийской стране, ни в Тире; пусть даже отвергнут Ярб и другие вожди, питомцы триумфами славной Африки, - новой, желанной любви противиться ль будешь!..

91 "Энеида", IV, 362 (Дидона возмущена изменой Энея)

На говорящего так она, отвратившись, взирает, Взором безмолвным его с головы до ног измеряя, И наконец, не стерпев, ему ответствует в гневе: "Нет, не богиня тебя родила от потомка Дардана..."


92 "Энеида", XII, 916 (Турн пугается Энея)

Медлит от страха, дрожит пред копьем, уже вознесенным, Ни куда убежать, ни как на врага устремиться, Ни колесницы нигде, ни сестры-возницы - не видит...

93 "Энеида", I, 218 (На берегу Африки после бури)

Долгою речью они пропавших друзей поминают, Между надеждой в душе и страхом то верят, что живы, То, что постигла их смерть и уже им не слышно зовущих...

"Энеида", V, 842 (Сон усыпляет кормчего Палинура)

Легкий Сон той порой, скользнув с эфирных созвездий, Темный воздух рассек, раздвинул полночные тени, Прямо к тебе летя, Палинур, без вины обреченный, С пагубной дремой; и сев на высокой корме корабельной, Образ Форбанта приняв, он такие слова произносит...

94 "Энеида", X, 597 (Лигер просит Энея о пощаде)

"Ради богов, ради тех, кто таким тебя породили, Сжалься, троянский муж, не останься к мольбе равнодушен!"

95 "Буколики", II, 17 (Любовная песня Коридона об Алексиде)

Иль не довольно того, что гнев я Амариллиды Либо презренье терпел, выносил и упреки Меналка -Хоть черномазым он был, а ты, Алексид, белолицый? Юноша, всем ты хорош, не верь только светлому цвету: Белые вянут цветы, а ищут темных фиалок...

"Энеида", I, 683 (Амур должен принять образ Аскания)

Образ его ты прими {единую ночь и не больше Хитростям длиться моим) и сделайся мальчиком, мальчик, Чтобы, лишь только тебя на колени посадит Дидона, [...] Тайное пламя вдохнуть в нее сокровенной отравой...

96 "Энеида", IX, 290 (Завет Евриала перед вылазкой)

Я о едином молю: не покинь моей матери старой! Род от Приама ее; из Троянской земли, из Акесты Вместе со мной уплывала она, нигде не осталась [...] Будь к беспомощной добр, покинутой дай утешенье!

144 Авсоний

"Энеида", X, 598 (Лигер просит Энея о пощаде)

"Ради богов, ради тех, кто таким тебя породили, Сжалься, троянский муж, не останься к мольбе равнодушен!.."

97-98 "Энеида", XII, 911-912 (Турн чувствует слабость перед Энеем)

Но, как бывает во сне, когда смежаются взоры Темным покоем в ночи, бежать порываются ноги Тщетным желаньем - как будто к больному среди порываний Слабость пришла: язык безгласен, телу привычных Сил не хватает, ни слов, ни голоса нету в гортани...

99 "Энеида", IX, 219 (Нис отговаривает Евриала от вылазки)

Тот на такое в ответ: "Понапрасну плетешь отговорки! Твердо решенье мое, и тебе его с места не стронуть, -Так поспешим!.."

100 "Энеида", XII, 699 (Эней выходит против Турна) А родитель Эней, заслышав Турново имя, Стены бросает, верхи бросает высокие башен, Все замедленья крушит и все дела прерывает, Радостно возликовав, и грозно бряцает оружьем.

"Энеида", IV, 55 (Анна склоняет Дидону к любви Энея) Речь такая зажгла любовью горячую душу, Сердцу надежду дает и узы стыда разрешает...

8. ДЕФЛОРАЦИЯ

Доселе я в угоду чистому слуху окутывал брачные таинства покровом слов окольных и косвенных; но свадебным сборищам милы и фесценнинские песни1, но пресловутый обычай древних лобуждает нас к наглости слов, - и вот мы откроем теперь все, что остается достоянием спальни и ложа, дважды при этом покраснев: за себя и за Вергилия, которому навязываем мы это бесстыдство. А вы, читатели, если не хотите, то не читайте дальше и предоставьте это любо-знательнейшим.

101 "Энеида", XI, 631 (Битва троянцев с рутулами) После того, как сошлись в третий раз они в жарком сраженье, Все смешались ряды, и рванулся на воина воин...

"Энеида", VI, 268 (Эней в подземном царстве)

Так незримые шли одни они в сумраке ночи Через бесплотное царство, пустынную храмину Дита...


102 "Георгики", III, 267 (Любви подвластны все животные) Так не ярится, однако, никто, как ярятся кобылы: Пыл сама в них Венера влила, когда челюстями Древних потнийских квадриг было пожрано Главково тело...

"Энеида", III, 240 (Борьба с гарпиями) ...Знак подает Мизен с высокого камня

Полой медью, друзья набегают для нового боя, Чтоб омерзительных птиц морских искалечить железом...

103 "Энеида", X, 892 (В бою убит конь Мезенция) Он встает во весь рост, копытами вздыбившись в воздух, Бьется, всадника сбив, и сам ему рушится следом, Выбросил ногу вперед, и подмял, и ничком налегает...

"Энеида", IX, 398 (Нис приходит на помощь Евриалу) Видит: пред ним Евриал, обманутый местом и мраком, Шумом врагов застигнут врасплох, чужими руками Схвачен, опутан, влеком, против множества тщетных попыток...

104 "Энеида", X, 699 (Мезенций в бою) ...Долихонова сына он Гебра

Наземь простер, Латага за ним и бегучего Пальма -Бьет он Латага скалой, огромною горною глыбой, Рот подминает и лик врага, а Пальму поджилки Перерубает колен и бросает бессильного в корчах...

"Энеида", XII, 748 (Эней преследует Турна) Тем не меньше Эней, хотя от удара стрелою Медлят колени под ним, препятствуя быстрому бегу, Мчит за трепещущим вслед, на пяту наступает пятою...

105 "Энеида", VII, 362 (Амата не хочет выдавать дочь за Энея) "Ты ли, отец, ни себя не жалеешь, ни дочери нашей, Ни меня, наконец, из чьих материнских объятий Дальше коварный стремясь с первым ветром умчит нашу деву?.."

"Энеида", VI, 406 (Сивилла показывает Харону золотую ветвь)

"Это троянский Эней, благочестьем и бранями славный, Сходит к отцу своему в преисподние тени Эреба! Если не тронешься ты столь зримой любовью сыновней, -Эту ветвь (и открыла тот сук, что скрывался одеждой) Ныне признай!.."

146 Авсоний

106 "Буколики", X, 27 (Боги сочувствуют влюбленному Галлу) Пан, Аркадии бог, пришел, - мы видели сами, -Красный, как сурик, как кровь бузинных налившихся ягод, -"Будет ли мера?" - спросил. Но Амуру нимало нет дела!

107 "Энеида", XII, 312 (Неожиданное нарушение перемирия) А благочестный Эней с безоружной простертой рукою И с обнажившимся лбом заклинал своих ратников криком: "Стойте! Куда вы? Зачем вскипает нежданная распря?.."

"Энеида", VII, 66 (Знаменье царю Латину) Пчелы тучей густой (о, даже рассказывать дивно!) С шумом к лавру тому примчались сквозь воздух прозрачный, Сели на самом верху, сплетясь ногами с ногами, И неожиданным роем на ветке зеленой повисли...

108 "Энеида", III, 658 (Рассказ об ослепленном киклопе) Только он это сказал - над самою горной вершиной, Видим, громадный возник и над овчим держится стадом Сам пастух Полифем, направляясь к знакомому брегу, -Чудище страшное это, большое, тупое, слепое...

109 Энеида", X, 788 (Эней пытается добить раненого Мезенция) ..'.Эней ободренный

Видит тирренскую кровь, рукою проворною меч свой Он подымает от бедр и над трепетом, пылкий, возносит...

110 "Энеида", I, 159 (Эней пристает к ливийскому берегу) Есть в укромных местах залива удобная пристань: Остров ее заслонил, бока подставляя прибою, -Волны дробятся о них и расходятся в легкие круги...

"Энеида", XII, 224 (Засада Турна против Энея) Есть в долине крутой поворот, пригодный в сраженье, Чтоб обмануть врага: где густою листвою дорогу Черные склоны теснят, где труден вход для входящих, Узок зев горловин и вьются недобрые тропы...

111 "Энеида", VIII, 392 (Венера обнимает Вулкана) ...Знакомый по членам

Жар пробежал и в кости проник, разомлевшие дрожью: Так иногда меж туч грозовых, разорванных громом, Щель огневая, блеснув, опояшет сверканием небо...


"Энеида", VII, 84 (Царь Латин у оракула)

А озабоченный царь чудесами к оракулу Фавна, Вещего старца-отца, поспешает на склоны лесные Той Альбунейской горы, где священная в роще пространной ВЪага звучит и душным она испарением дышит...

112 "Энеида", VI, 563 (Эней у ворот Тартара)

Вещая жрица в ответ: "О вождь прославленный тевкров, Чистому стать никому не дано на порочном пороге..."

113 "Энеида", VII, 568 (Долина Ампсанкта - вход в преисподнюю)

Полость ужасная там, и отдушины грозного Дита Явлены, там Ахеронт, прорвав бездонную пропасть, Зев в земле тлетворный разверз, там Эринния скрылась, Гнусное всем божество, облегчив и землю и небо.

"Энеида", VI, 240-242 (Авернская пещера - вход в преисподнюю) Мимо нее не могли никакие крылатые птицы Путь безопасный держать - такое из черного зева Там дыханье летит, возносясь к небесному своду...

114 "Энеида", VII, 480 (Фурия на охоте ссорит троянцев с латинами)

Ярость внезапную тут стигийская вдунула дева В псов, знакомым лесным тревожа запахом ноздри, Чтобы рванулись они, горя, за оленем. И это Стало началом всех бед, поселян воспалило на битву.

115 "Энеида", XI, 530 (Турн становится в засаду)

Юноша рвется туда, спеша по путям небезвестным, И занимает притин, и таится в лесах вероломных...

116 "Энеида", V, 858 (Бог Сна губит кормчего Палинура)

Только лишь первый покой расслабил не ждавшему члены, -Вот он сверху налег, и с куском кормового настила, И с кормовым веслом Палинура в прозрачные волны Он низвергает, вотще зовущего близких на помощь...

117 "Энеида", IX, 743 (Бой Турна с Пандаром)

Молвил. На это в ответ узловатое, с толстой корою Он, изо всех напрягшихся сил, копье запускает, -Ветер отвеял копье, отвратила Сатурния рану...

148 Авсоний

118 "Энеида", XI, 804 (Смерть амазонки Камиллы)

...А она дуновенья не чует, Звука не слышит, древка не видит, летящего в ветре, В грудь нагую пока не вонзилось копье, и глубоко В тело проникло оно, упиваясь девической кровью...

119 "Энеида", И, 53 (Лаокоонт перед троянским конем)

"...Что там ни есть, я данайцев боюсь и дары приносящих!" Так он сказал, и копье огромное мощною мышцей Чудищу в бок устремил, в скругленное скрепами чрево, Встало оно, трепеща, впилось в потрясенные недра, И задрожала утроба, и стоном наполнилась полость.

120 "Энеида", XI, 816 (Смерть Камиллы)

Вытащить хочет копье она, обмирая, но тщетно -В самые ребра вошел железный конец в ее ране...

121 "Георгики", III, 442 (Болезни скота)

Овцы чесоткою злой больны, коль дождливая стужа В плоть проникает до самых глубин, или страшной зимою Снежный мороз; а еще - коль на стриженых пот остается, С них не отмытый, иль куст ободрал им колючками кожу...

"Энеида", XI, 816 (Смерть Камиллы)

Вытащить хочет копье она, обмирая, но тщетно -В самые ребра вошел железный конец в ее ране...

122 "Энеида", IV, 690 (Умирающая Дидона)

Трижды она поднялась на одре, опираясь на локоть, -Трижды пала на одр\ и, блуждая очами в высоком Небе, света искала она, и стонала, увидев.

123 "Энеида", X, 770 (Мезенций и Эней встречаются в бою)

Так Мезенций шагал в своем исполинском доспехе. Издали взвидев его, Эней во вражеском строе Выйти навстречу готов. А тот остается, не дрогнув, Ждет могучего духом врага, и недвижно громаден.

124 "Георгики", III, 110 (Кони на скачках)

То пригнувшись к земле, то вскинув над нею копыта, Словно по воздуху мчатся пустому, вздымаяся в вихре;


Не отдохнуть ни на миг: песок лишь вздымается желтый Следом, и в спину им пеною дышат летящие сзади.

"Энеида", V, 852-853 (Палинур борется со Сном)

"...Я ли Энея (ужель?) вероломному ветру и небу Вверю, столько уж раз обманутый мнимою тишью?" Так говорит он в ответ; налегая на брус путеводный, Не ослабляет он сил, а они возводит к светилам...

126 "Энеида", VI, 122 (Эней молит сивиллу допустить его в Аид)

"...Разве не вызвал отселе Орфей жены своей душу, Вверясь фракийской кифаре своей и струне сладкозвонной, Разве не выкупил брата Поллукс, по смертной дороге Снова и снова верша свой путь? Поминать ли Тесея Или Алкида? Мой род ведь и я возвожу к Громовержцу!.."

"Энеида", И, 52 (Лаокоонт мечет копье в деревянного коня)

Встало оно, трепеща, впилось в потрясенные недра, И задрожала утроба, и стоном наполнилась полость.

127 "Энеида", XII, 276 (Битва троянцев с рутулами)

Дрот попадает из них в одного в середине, где шитый Пояс сжимает живот и края кусает застежка; Юношу дивной красы, сиявшего в блеске оружий, Он поражает насквозь и на желтый песок простирает...

"Энеида", VI, 647 (Эней на Элисейских полях)

Здесь и фракиец, служитель святынь, в одеянии длинном, Мерным стопам плясунов ссмизвучными вторит струнами, То в них перстами, а то ударяя зубом слоновым...

128 "Энеида", V, 327 (Состязание в беге)

И на последнем уже перегоне, усталые, к самой Цели они подошли, - как Нис, поскользнувшись на каплях Крови, упал, злополучный, в том месте, где тельчие жертвы Почву кругом оросив, на зеленые брызнули травы...

129-130 "Энеида", V, 199-200 (Состязание в гребле)

...Изо всех они сил соревнуя, К веслам припали; дрожит медь кормы от широких ударов, Море навстречу бежит, дыхание настое зыблет Члены, сохнут уста, пот по лицам стекает ручьями...

150 Авсоний

131 "Энеида", XI, 818 (Смерть Камиллы) Вытащить хочет копье она, обмирая, но тщетно -В самые ребра вошел железный конец в ее ране. Никнет тело, скользит, и гаснут застывшие в смерти Взоры ее, и с ланит уходит пурпурный румянец.

"Георгики", III, 381 (Приворотное зелье - гиппоман) Тут-то у кобылиц та слизь истекает из паха, Коей названье дано "гиппоман - кобылье безумье": Тот гиппоман, за которым на пастбища мачехи злые Ходят, сбирая, и трав добавляют, и слов наговорных...

Здесь, Павел, остановимся: Конец стихам разнузданным! Посмейся, - но не более!

[ЗАКЛЮЧЕНИЕ]

И, пожалуйста, прочитавши это, заступись за меня перед теми, о ком у Юве-нала сказано: "Курии видом они, а жизнью и нравом вакханты", чтобы они не судили обо мне по стихам моим. Ибо прав Марциал:

Пусть шаловливы стихи - жизнь непорочна моя.

Пусть они припомнят, эти ученые люди, как достойнейший Плиний был ша-ловлив в своих стихах и строг в жизни; как щекотливы были вещицы Сульпи-ции и как хмур ее вид; Апулей был в жизни философом, а в эпиграммах любов-ником; Цицерон учил нравственности, а в письмах заигрывал с Цереллией; а в "Пире" Платона целые панегирики посвящены красивым мальчикам. Что уж говорить о "Фесценнинах" Анниана, о целых книгах "Эротопегний" старинного Левия? об Эвене, которого сам Менандр называл премудрым? о самом Менанд-ре? обо все сочинителях комедий, которые жили чинно, а писали весело? о са-мом, наконец, Вергилии Мароне, за стыдливость прозванном Девицею, кото-рый в УШ книге "Энеиды", говоря о соединении Венеры с Вулканом, в пристой-ные слова вложил непристойный смысл? и который в Ш книге "Георгик", где речь о жеребцах в табуне, благовидною метафорой прикрывает стыдный пред-мет? Так вот, если что-то в наших шутках не понравится иным в их нарядной важности, то пусть вспомнят они, что и это - из Вергилия. Кому оно неприятно, тот пусть и не читает; или, прочитав, позабудет; или, не позабыв, пренебрежет. Ведь стихи-то о свадьбе; а свадеб без шуток - хочешь ли, не хочешь ли, - не бывает.

БЛАГОДАРСТВЕННАЯ РЕЧЬ К ИМПЕРАТОРУ ГРАЦИАНУ,

УЧЕНИКУ СВОЕМУ, ЗА ДАРОВАННОЕ ЕМУ, АВСОНИЮ,

КОНСУЛЬСТВО 1 Приношу тебе благодарение, государь мой Август; принес бы и

воздаяние, если б смог. Но ни твоя доля, одаряя, не требует отдарков, ни моя для этого не имеет средств. Обмениваться дарами - в этом богатство частных граждан. Твое же благотворение сколь величием их

2 превосходит, столь же и во взаимности не нуждается. Что в моих силах, то и делаю: благодарю! но так благодарю, как пред Господом Богом, больше имея в сердце, чем на устах. И это не только в святыне императорских вещаний*, где самое место тихим ужасом и благоговейным страхом преображает нам и душу и лицо: нет, всегда и всюду я благодарю тебя, молчаньем и речью, на людях и в уединении, звеня голосом или углубляясь в мысль, во йсяком месте, при всяком деле, по всякому поводу, во всякое время. Да и удивительно ли, что моей признательности нет конца, как нет конца твоим милостям? Есть ли место, есть ли время, чтобы не побуждало меня к этому или по-добному благодарению! "Побуждало", сказал я? О, бессильные, празд-

3 ные слова! Есть ли, говорю я, место, которое благодеяниями твоими не взметало бы меня, не воспламеняло бы? Нет, говорю я тебе, государь мой Август, нет такого места, где дивным образом не являлось бы благоговение к тебе. Ни дворец, который ты принял угрожающим*, а сделал ублажающим; ни площадь и базилика, преж-де полные хлопот: а нынче - молитв о твоем благополучии (вер-нее, о своем, потому что в тебе их безопасность); ни сенат, ликую-щий в почетных декретах, а так недавно полный удручающих стенаний; ни улицы, на которых множество ликующих встречных никому не дает ликовать в одиночку; ни даже дом, для всех

4 неприступный, - ложе покоя делается еще покойнее из-за славы твоих благодеяний, а сон, отъемлющий все, являет мне твой образ. А уж это почетное седалище, это курульное кресло*, возвышенное пышностью

* о Звездочкой помечены фразы, комментируемые в примечаниях.

152 Авсоний

императорского чина, эта высота, на которую ты меня вознес (из какой посредственности!), - всякий раз, как я об этом подумаю, подавляет меня величие, и я умолкаю - не из неблагодарности, а из бессилия перед благодеяниями твоими. Воистину ты - повсюду: так

5 что нам неудивительна вольность поэтов, заявляющих*, будто все преисполнено Бога. Ты превосходишь наши надежды, опережаешь желания, предупреждаешь мольбы. Ты быстрее в исполнении, чем мы - в желании.

Итак - благодарение тебе, наилучший государь! А если кто, слыша 2 6 в моей речи вновь и вновь повторяемые эти слова, обзовет их

пустословием, пусть попробует испытать то же - и ни слова он не вымолвит красноречивее. Благодарение мое - не ради лести ве-

7 личеству, но беспричинно: воздается оно государю могуществен-нейшему - за один год умиротворил он и рейнскую границу и дунайскую*; государю щедрейшему - ибо видно, как богато его войско; государю всемилостивейшему - тому свидетельство прощение провинившимся; государю разумнейшему - это он навел порядок на Востоке; государю родолюбивейшему - этому похвальные свиде-тельства всего изобильнее, ибо не отец ли его удостоен божеских почестей*, брат - подобно сыну, призван в соправители, отцов брат -отмщен за позорное поражение, в сане префекта - соединены отец и сын*, в сан консула - возвышен наставник! Я бы мог пойти дальше и

8 перечислить прозвища твои, которые прежде дала тебе доблесть, ныне - фортуна, завтра обещает божественное провидение: ты -Германик, ибо тебе сдавались в плен, ты - Аламаник*, ибо тебе выдавали узников, ты - Сарматик*, ибо побеждал и миловал. Я сопряг

9 бы заслуги всех твоих доблестей и прозвания твоего счастья; но это предмет особенный, и о нем речь пойдет отдельно. Я же сейчас не расскажу, а только намечу, что знаю - точь в точь, как когда чертят карту мира*, с ущербом для величины, без ущерба для правдоподобия.

10 Сегодня, стало быть, моя задача - благодарить тебя за консульство. Но я вижу, набегают другие мои должности, в голос требуя и за себя

11 благодарения, одно другого раньше. Твоим поощрением я возвысился на несколько шагов уже званием государева спутника; твоей заслугой вы, два императора, сын и отец, даровали мне квесторство; от твоей милости - моя префектура, щедро разделенная одна между двоими, потому что ни тот ни другой не желал обладать ею один, - но и это

3 12 уже требует от меня отдельной благодарности. Но обо всем этом, как обещано, будет за каждый дар хвала в своем месте. Консульство мое молит и просит: признай себя единственным виновником этого моего достоинства, каким ты предпочел меня перед прочими. На сколько же

13 ступеней ты исхитрился взнести меня! Я соединен этой почестью с светлейшим мужем*, моим товарищем; я поставлен в списке впереди его; я стал консулом, государь мой Август, единственно твоей ми-лостью, миновав и Марсово поле*, и избирательные ограды, и

Благодарственная речь к императору Грациану 153

голосование, и учет голосов, и подкупы; я никому не протягивал руку, не путал имена приветствующих, не называл друзей чужими именами вместо своих, не обхаживал трибы, не улещал центурий, не трепетал перед созванными сословиями, ни о чем не столковывался с под-купателем. Римский народ, Марсово поле, всадническое сословие, три-буны, голосовательные сборища, сенат, курия, - все это для меня слилось в едином тебе, Грациан.

14 С полным правом моим утверждаю, великий мой Август: не в обиду будь сказано тем, кто достиг или достигнет высочайшей этой степени своим дарованием (ибо у каждого свой душевный склад, свое дарование, своя заслуга), - с полным правом, повторяю, чувствую я

15 себя здесь отличным от остальных. Иных терзает тщета их исканий -но я не был искателем; иных труды по сбору голосов - но я не трудился о том; иных настойчивость - но мне она не нужна; иных противодействие - но я его не встречал; иным в помощь богатство - но я от него свободен; иным благоприятствуют обстоятельства - но я их не покупал. Даже сдержанностью не могу я похвастаться - нечего мне сдерживать. Единственная у меня была цель - быть достойным этого звания; да и она не только моя, потому что судьею в этом был ты,

4 16 Грациан. Многих, благочестивейший Грациан, и возвел и возведешь ты в консулы, но причины тому будут другие. Это будут мужи воинской славы, они с тобою делили труды, они с тобою разделят заслуги, быв тебе товарищами в доблести, будут и в почести. Это будут мужи благородной древности, носители многих имен, и Риму это почет. Это будут мужи, славные верностью и испытанные делами, -и хоть я не отделяю себя от них, но путь, ведший меня к почести, был иной.

17 Четвертую учредил ты степень* в последнем твоем благодеянии, Август: отнял у себя, чтобы украсить другого; достоинства своей души приписал превосходству чужой; природную ученость, которой ты обязан богу, отцу и себе, ты считаешь чужим даром, скорее щедро, чем справедливо. Вот слова, тобою мне написанные: "Ты выплатишь, сколько ты должен; а сейчас ты должен, сколько ты выплатишь".

18 О, чеканные слова золотого ума! о, питательные речи, подобные млеку чистейших сосцов! Кто бывал столь сдержан, являя свои благодеяния? Кто всю меру своей благодати измеряет пользой для чужих заслуг? Кто щедрость свою представляет обязанностью и

19 платою именует дар? Кто сравнится с твоим изречением из оных древних Гомеровских ораторов*: Менелай с тонко выпряденной речью, Итакийский вождь, чьи слова - как частый град, или медовое красноречие третьего Несторова возраста? нет, первый не будет так складен даже при лаконской краткости, второй не будет круче, как ни набивает он слова смыслами, третий мягкой своею речью больше

20 ублажит слух, чем добьется следуемого. "Заплатишь, сколько дол-жен", - заявляешь ты,,- "а должен будешь, сколько заплатишь".

154 Авсоний

О юный Август, да ниспошлет тебе правитель и неба и смертного ро-да, чтобы, вознесясь перед древними изяществом речи, вознесся ты превыше их и в лучшем свойстве каждого: Менелая превзошел бы царственным достоинством, Улисса проницательным умом, Нестора долголетием.

5 21 Мне скажут, "Вот, ты достиг, чего искал; но скажи нам, какими заслугами?" О чем спрашиваешь, докучатель? в своем счастье никто не повинен отчетом. Бог и тот, кто ближе всех к Богу, в молчании распределяют дары по своему усмотрению, и негодуют, когда люди берут на себя обсуждать их благодеяния - им милее, когда для

22 подданных это - чудо. Какими, говоришь ты, заслугами? Никаких не знаю, кроме того, что ты, благочестивейший император, сказал: "Я должен". А долг - понятие широкое: то ли ты почитаешь займом образованность свою; то ли без всякого займа хочешь блеснуть щедростью; то ли ты отяготил себя бременем данного обещания; то ли ты выплачиваешь по обязательству принятому отцом; то ли просто по божественному твоему великодушию, ни о чем не мысля напоказ,

23 подражаешь щедротам Господним. "Должен", - говоришь ты. Кому? когда? от чьего имени? прочти расписку, назови заимодавца! Сверь полученное и отплаченное - увидишь, что весь долг давно на чужой

24 стороне. Это Господь Бог тебе должен - за нас! В самом деле, что ты должен мне, любезнейший император* - вежеством своим обымающий не только царские добродетели, но и людские похвальности, - что должен ты мне? и, напротив, чего только не должен тебе я? Разве что я был твоим учителем? Но и это я с легкостью переверну: ведь это ты удостоил меня чести учить тебя; ты в своем доверии отстранил стольких превосходивших меня и ученостью и красноречием; ты нашел человека, не первой молодости, препоясанного, чтобы в поспешной своей доброте возвести его во все степени достоинства, - как будто бы боялся, что жизни моей не достанет, чтобы вместить все то, чем почел ты за должное ее наделить.

6 25 Цицерон после своего консульства говорил*, что ему больше нечего желать. Я уже, консул и старик, признаюсь, что есть еще во мне зависть. Я желаю много еще раз видеть тебя, Грациан, в этом сане: хочу, чтобы ты один сравнялся и с шестью консульствами Валерия Корвина*, и с семью Гая Мария*, и с тринадцатью соименника твоего

26 Августа. Тебе благодетельствуют и возраст и Фортуна; и чем ты щедрее, тем я умереннее, ибо почасту сам ты себя лишаешь своего,

27 чтобы оделить других. Ты знаешь, ученейший император (я нарочно величаю тебя по-домашнему), ты знаешь, что когда Домициан*, завидуя выдвижению всех других, раз за разом держал семнадцать консульств, то эта жадность вызывала только смех, так что эта страница консульских (а вернее, тиранских) списков рождала в нем

28 лишь гордыню, но не приносила счастья. Какова же должна быть в пользовании этим высоким саном умеренность, какова золотая середина* даже в правителе! а в частном человеке! а в спокойном!


29 А уж подавно какая сдержанность в старике I В моем искательстве почестей я насытил свои желания; но ты, лучший, ты, благо-честивейший, ты, которого щедрость не утомит до последнего дня твоего, ты, благодетельнейший Грациан, всегда и неожиданно изыскиваешь некое новое благотворение, - ибо как иначе его назвать? Так мыслим мы все, как сам научил ты нас мыслить: Богу ты друг, от тебя приемлем мы все, чего желаем, и раньше, чем успеваем пожелать.

7 30 Но опять мне скажут, вольничая словом, а пуще того вольничая мыслью: "А разве встарь, у прежних императоров, мало было таких наставников? Разве ты один - учитель Августа?" Да, я знаю, дело мое - общее со многими, но пример мой делю лишь с самыми

31 немногими. Не хочу касаться товарищей Константинова времени - они учили не Августов, а Цезарей. Двинусь дальше. Богатейший Сенека* (не бывший, однако же, консулом!) скорее осуждения достоин, нежели похвалы, за то, что не образовал Нерона по его способностям, а лишь дал оружие его бешенству. Квинтилиан* получил от Клемента консульские украшения, но более в честь его имени, чем в знак его власти. То же и магистр Тициан*: при всей своей славе он сменил лишь Везонционскую школу на Лугдунскую, и угас не столько от старости,

32 сколько от забвения. Единственный, кого я могу взять себе в пример, -это Фронтон*: но и его, наставника своего, Август украсил консульст-вом, однако не препоясал префектурой. Да и каково консульство? сменщик заглавного консула, вставленный в год на два месяца, шестую часть года, - так что придется когда-нибудь спрашивать, при каких консулах был консулом* великий оратор?

33 Но вот мне возражает еще один: "И ты смеешь равнять себя славою с таким исполином красноречия, как Фронтон?" А я отвечу в двух словах: "Себя с Фронтоном не равняю, но Грациана перед Антонином ставлю выше".

34 Эти праздники празднуются по всем городам, блюдущим наши за-коны: и в Риме по обычаю древних, и в Константинополе из подража-ния ему, и в Антиохии из роскоши, и в Карфагене без стен, и в Алек-сандрии, речном городе*, а в Треверах по благодеянию правителя, вскоре же и в присутствии правителя. Места далеки, голоса согласны:

35 един у всех на устах Гращиан, могуществом император, доблестью победитель, святостью Август, богопочитанием первосвященник, снисходительностью отец, годами сын, любвеобилием и тот и другой.

8 36 Не могу я в подтверждение своих слов показать всю вереницу образов предков моих (как гласит и Марий у Саллюстия*), ни род, выведенный через героев от богов, ни потаенные богатства, ни рассеянные по разным странам имения; но без похвальбы могу назвать то, что все знают: родина моя небезызвестна, семейства стыдиться не приходится, средства у меня умеренные, однако книг много и детей много, умеренность без скаредности, свободный ум, непорабощенная

156 Авсоний

душа; пища, одежда, утварь - чистые, хоть без блеска; так что если кто возьмется сопоставлять меня с оными древними консулами (не касаясь, конечно, тогдашних воинских доблестей), то, верно, изобилия не найдет, а в усердии не откажет.

37 Но в этом моем благодарении уже клонюсь я под тяжестью 38 предмета. Приди же на помощь мне, сам Грациан! Имя ты получил* от

судьбы столь достойное, что не всякому дано его заслужить. Метелл прозван Благочестивым за то, что воротил из чужбины отца, но ведь иначе это было бы нечестие; Сулла прозван Счастливым, но, право, он был счастливее до этого прозвища, чем потом; в твоем же имени,

39 Грациан Благодатный, оба эти прозвища соединены. Ты, Грациан, повторяю, стяжал это имя не отдельными поступками, а непрерывным благодетельством; если бы ты не получил свое имя по деду, его позднее бы тебе дал весь мир. Произнеси же за меня сам себе благодарность - себе и добродетелям своим. Доброта твоя разливается повсюду, но на меня - непрестанно; благочестиегё заполняешь ты мир, но более всего - мстя за дядю*, благотворя брату, награждая учителя;

40 милостью твоей ты полнишь род человеческий; щедростью обо-гащаешь всех; храбростью побеждаешь врагов; а ума твоего золотого почерпнул ты от общего нашего Господа больше, чем кто-нибудь другой. Пусть и за меня не забудет тебя благодарение всех Галлий, над которыми ты пожаловал мне столь почетную префектуру. Но пора мне продолжать, говоришь ты, и лучше всего сделает это твое слово, моими стараниями образованное.

9 41 Но уже как в добром желании, так и в слабом красноречии моем подавлен я моим предметом, хотя едва успел коснуться того, о чем не может умолчать самый бессловесный, самый нечестивый из нас, -твоей славы, всеми радостями отмеченной! Она превыше сил языка моего, и должен я виниться или в преступной неблагодарности, или в бездумном посягательстве - но пусть меня лучше обвинят в дерзости,

42 чем в зложелательстве. Вот ты, достопочтеннейший Август, ско-ванный великой войною, встречающий натиск стольких тысяч варваров, высыпавших на берега Дуная, - ты, не снимая панциря, назначаешь народное собрание, чтобы выбрать меня в консулы. Какое? трибутное ли, коли созывается оно в Сирмии*? центуриатное ли, потому что собирается в военной ограде? понтификальное ли, как в древние времена, когда жрецы собирали сбор, не спрашиваясь у народной толпы? Пусть лучше так - недаром созывал его ты, великий первосвященник, сопричастник Господа.

43 Но обо всем этом говорить - выше моих сил, благочестивейший император. Вот собственные слова из письма твоего, которыми явил ты божественную твою власть и непреклонную твою волю. Ты пишешь: "Когда размышлял я с собой, как ты ведаешь, о назначении консулов на этот год, то по долгу моему, зная, что ты хочешь этого сана, обратился я мыслью к Господу Богу. И вот, покорствуя его воле,


я назначаю тебя консулом, и провозглашаю консулом, и первым 44 именую из консулов". Что может быть яснее таких слов? Какая

ученость так точна с точными значениями слов, употребительных на выборах, не примешав ничего старообразного, ничего иноземного? Прочь сословия, прочь городские трибы с их первозванностью, прочь центурии, созываемые по уставу! Самое полномочное народное собрание - то, в котором совет - от Бога, а исполнение - от Государя.

10 45 И теперь, благочестивейший император, чтобы робким толкованием слов твоих не задеть величия этого святого верховного собрания, я

46 лишь бегло пройдусь по ним. "Когда размышлял я о назначении консулов на этот год" - какая ученость, какая рачительная торжественность! "Размышлял я с собой" - какая глубина тайны! советник - наилучший, а предатель - не опасен. "Как ты ведаешь" -сколько здесь доверия! "То по долгу моему" - сколько твердости!

47 "Зная, что ты хочешь этого" - сколько любезности! "Обратился я мыслью к Господу Богу" - как же сказал ты "размышлял я собой", имея столь великого советователя? разве больше бы значил совет с сенатом, со всадничеством, с народом римским, с воинством твоим, со

48 всеми, наконец, провинциями державы? "Обратился я мыслью к господу Богу" - не затем, думается мне, чтобы новое принять решение, а затем, чтобы освятить принятое. "Покорствуя его воле" -да, как ты и освящал отца, и отмщал за дядю, и избирал себе брата

49 соправителем. "Назначаю тебя консулом, и провозглашаю консулом, и первым именую из консулов", - кто научил себя таким словам? не я: таких точных, таких латинских слов я никогда не знал. "Назначаю, провозглашаю, именую" - это ведь не наудачу сказано, каждая

50 ступень здесь вдумчиво рассчитана и зрело обдумана. Если это письмо твое, как государственный указ, прикажу я развесить по всем колон-нам и портикам, чтобы всякий мог его прочесть, - разве это не будет столько же статуй мне в честь, сколько листков на стенах?

11 51 Но спешу перейти к более приятному. В том письме твоем ко мне ты делаешь отступление: какую прислать мне консульскую тогу*. За-ботой этою ты перетомил всех попечителей твоих щедрот. Разве не выше для меня самого консульства эта забота, для тебя столь

52 любезная, для меня столь счастливая? В Иллирике гремит война, а ты обдумываешь, какие гражданские убранства мне предложить. Сам в панцире, размышляешь о моей тоге. Опоясанный мечом для боя, ты примериваешь пальмовый узор по кромке моей тоги. Добрый знак! ибо это самое облачение, которое в мире носят консулы, в победе носят

53 триумфаторы. Не то важно, что ты спрашиваешь, какую послать мне тогу, - важно, что ты велишь их вытащить перед собой. Тебе мало, чтобы в них разбирался попечитель твоих щедрот - ты сам делаешь выбор, а сделав, сопровождаешь его почетными для меня словами: "Посылаю тебе тогу в пальмах, на которой выткан родитель наш божественный Констанций"*. Какое блаженство - такие украсы от толикой заботы! Воистину эта ткань, можно сказать, расшита не своим

158 Авсоний

золотом, а твоими словами. Но и еще больше есть в этом убранстве, и 54 ты сам раскрываешь мне на это глаза: ведь дважды сияет на единой

тоге имя Августа - в ткани одеяния это Констанций, в почести дарения это Грациан.

12 55 К столь вескому благодеянию твоему присоединяется еще бремя расспросов: кого из консулов назначаешь ты первым? Сомневаться не приходится, сказал ты; и кто тебя знает, тоже не сомневается. Но на эти твои слова всколыхнулись души, которым охотно верилось, что по такому случаю предпочтен будет светлейший муж, мой товарищ. Они

56 донимали тебя расспросами; и тут-то, рассказывали мне, ты посо-вестился и поколебался - решения не переменил, но взглядом и ру-мянцем стыда выразил неодобрение тем, кто ложно толковал твои слова. Наконец, ты резко ответил: "Какой может быть спор, кто первый из назначенных консулов? Разве не тот, который утвержден

57 уже во главе префектуры?" О счастливая твоя скромность, так умно противуставшая людским слухам! Ты знал, Грациан, что ответить, но не хотел этого сказать, чтобы некоторые не обиделись. Это тонкие для меня чувства, и я лучше не буду говорить о них ради славы, к которой не стремился. Если я назван первым, то потому, что ты так рассудил, - а до толкователей заслуг мне нету дела.

58 Я ведь и не первый, священный мой император, оказываюсь в таком положении, где тонкая разница лежит между степенью благодеяний. Кто не помнит слова Цицерона*? "Претором, - говорит он, - римский народ назвал меня первым, консулом - первым из двух". Из этих слов понятно, что он полагал: предпочтение от одного лучше, чем от многих. Быть вторым не порок, но из двух всегда больше славы

13 59 первому. Есть такой рассказ об Александре Македонском: он читал стихи Гомера*, в которых на вызов Гектора вызвалось биться девять вождей, из которых жребием нужно было выбрать одного. И когда все воинство возносило трепетные мольбы к Юпитеру Всеблагому Величайшему, кто за Аякса, кто за Тидида, кто за самого Агамемнона», царя богатых Микен, то Александр воскликнул: "Если бы при мне кто-

60 то назвал третьего, я бы его убил!" Вот она - великая душа могучего мужа! Он не хотел из девяти назвать третьего: слишком многие были впереди. Как стыдно было ему даже из двух быть вторым! Но в этом числе выбор труден и почетен: когда из всех людей только двое должны стать консулами, всем противопоставляются они оба, а не только один.

61 Я знаю, что ваш слух напряжен, и я читаю в ваших лицах желания, рождающиеся в ваших душах. Иные полагают, что я еще слишком в общих чертах, как говорится, обвел нитью* предмет моего благо-дарствования, и потому должен еще нечто обрисовать в похвалах

62 твоему величию. Другие, памятуя, что я сам объявил отложить некоторые предметы до удобного времени, теперь знаками и ропотом побуждают меня к этому. Что ж, придется мне так и сделать, как


заставляют меня хотеть. Но большие дела я отложу, а малые припомню, потому что сказать обо всем - дело безнадежное, и я лишь дам понять, что о внутренних его достоинствах я лишь тонко намекну, а другие напишут полной мерой. Не о замечательном буду я говорить, а о повседневном.

14 63 Со младых твоих лет всякий твой день начинал ты поклонением Богу, исполнением обетов, и во всей чистоте приступал к делам: руки омыты, дух чист, совесть незапятнана, и что редко бывает, помыслы

64 искренни. Чей выход был благословеннее, чья поступь скромнее, чье поведение сдержаннее, кто дома вел себя благопристойнее, а на войне отважнее? Занимаясь телесными упражнениями, кто окрыленнее был в беге? кто изворотливей в борьбе? кто выше в прыжках? Никто про-ворнее не метал дротика, никто быстрее не ударял копьем, никто

65 метче не попадал в цель. Мы удивляемся поэту, у которого нумидяне скачут без узды, и другому поэту*, у которого ездок на скаку ударами и подгоняет и сдерживает коня: нам странно было это читать. Но увидев тебя, мы без труда это представим: как ты натягиваешь лук, как отпускаешь поводья, как ударом поощряешь замедлившего коня или ударом же сдерживаешь нетерпеливого. Те, кто учили тебя скаковой езде, больше так не учат - мало того, те, кто учили тебя,

66 сами у тебя теперь учатся. В пище твоей какой жрец умеренней тебя уставом постов? в питье какой старец трезвеннее тебя? Замкнутая опочивальня твоя святостью превосходит алтарь Весты; твое ложе чисто, как у первосвященника, твоя подушка не запятнанней, чем у

67 жреца Юпитера*. В дружбе ты не отвечаешь услугой за услугу - ты опережаешь нас, а если и случится нам тебя опередить, то краснеешь так, как нам бы следовало краснеть, опережаемым императором. В этом самом месте, которое для всех зовется консисторием, а для тебя твоим святилищем, никто никогда не измышлял для речей более глубоких мыслей, никто разумнее не соединял обдуманного, никто

15 68 стремительнее не излагал обдуманного. Я и об ораторских твоих сказал бы достоинствах, если бы не опасался похвалить этим самого себя. И все же сам Сульпиций* не бывал резче на сходках, сам старший Гракх* не замечательней скромностью, сам родитель твой -важностью и вескостью. Как напряжен твой голос во взволнованных местах! как гибок при спадах! как мерен, когда стремится и к тому и к другому! Кто из ораторов говорил или хотя бы помышлял забавное -веселее, речистое - изысканнее, напористое - круче, сжатое -

69 закругленнее? Я хотел бы, если бы природа это дозволила, чтобы ты, Ксенофонт Афинский*, воскрес в наши дни, ты, написавший не столько историю добродетелей Кира, сколько обетование свое о них: не каков он был, а каков должен был быть. Восстань в наше время -и ты увидишь в нашем Грациане то, чего не видел, а только ждал для

70 него. Все эти свойства, которые я наметил как бы робкими начер-таниями, я расписал бы еще подробнее, кабы красноречие мое было

160 Авсоний

под стать охоте, ибо величие предмета превозмогло бы недоста-точность слога. Но сейчас тому не время и не случай. Но кто впоследствии будет гласить славу нашему правителю, тот найдет здесь как бы зернохранилище, из которого будете вы засевать десятины речей ваших. Этим я и ограничиваюсь; но всякий знает, что я мог бы сойти за тайного доверенного домашних дел государя и мог бы о них рассказать больше, чем прославляю сегодня.

Я сказал о том, что знакомо мне и придворному кругу; я бы мог помянуть и о том, что слыхано и славлено за стенами дворца - но здесь если уж не все обо всем, вместе, то каждый порознь знает обо всем по

71 отдельности. Постараюсь быть так же краток, как и раньше. "Совершенный человек не творит стыдного". А ты никогда не творишь стыдного и снисходителен к тем, кто творит. "Хорошо быть обходительным с робкими". Но твоя бескрайняя доброта словно бы указами предписывала робким отбросить всякий страх. "Величие -в том, чтобы щедро раздавать почести". Раздавая почести, ты разбогател на своих щедротах. "Хорошо, когда император легко допускает к себе просителей, не отговариваясь занятостью". Ты ободряешь всех колеблющихся, и даже когда они высказали жалобы,

16 72 спрашиваешь, не осталось ли у них чего недосказанного. Знаменито изречение кесаря Тита*: "День, когда я ничего доброго не сделал, потерянный для меня". Знаменито оно было, потому что сказал его наследник Веспасиана - веспасианова же еле сносная скупость* и строгость делала доброту сына особенно удивительной. Ты - сын Валентиниана, чья высокая доброта, всем видная мягкость и сдер-жанная строгость создали и утвердили цаилучшее состояние госу-дарства нашего - и ты можешь являть свою кротость без ущерба для государственного порядка. Не по одному доброму делу в день со-вершаешь ты - каждый час и каждое мгновение множатся они твоею всесветной снисходительностью.

73 а ч т о сказать о таком лишь деянии, как прощение недоимочных налогов*? Не это ли вершина твоей доброты! Кто когда из императоров давал провинциям такую широкую волю, обеспечивая их таким твердым ручательством, укреплял их таким разумным расчетом? Так некогда поступил Траян- но уступка* его была неполной, и не столько было радости от уступки, сколько горести от остатка. Так поступил Антонин; однако преемник его власти не стал преемником его благодеяний и по счетам и распискам стребовал с народа все прощенное. Ты же приказал сжечь все документы, по которым могли

74 быть предъявлены требования. Все города любовались у своих ворот полыханием спасительных пожаров: это горели корни старых вы-могательств, это горели семена будущих. Уже искры мешались с прахом, уже дым расходился клубами, а недоимщики все еще со страхом и дрожью рассматривали в обгорелых страницах очертания букв и знаки сестерциев; они помнили, как это им читалось, и до сих


пор не могли читать, не страшась. Что же может быть снисхо-дительнее, августейший император, что же может быть разумнее? Делая добро, ты стараешься, чтобы оно стояло прочно; устраняя зло, ты заботишься, чтобы это было безвозвратно.

75 Таковы благодеяния доброты твоей к провинциям. А к нашему сословию? а к военному сословию? Памятна мягкость Антонинов* и потом Германиков*, у них была дружба с когортами и приятельство с легионами. Но я не хочу превозносить твое благорасположение сравнением с прежними. Ты являешь такие примеры доброты и доблести, которым бросится следовать грядущее потомство, и которые, будь на то воля природы, приписала бы себе былая старина.

17 76 Но без сравнения не обойтись - иначе не понять, сколь выше наше счастье. Траян почасту посещал заболевших друзей - и эта его любезность достойна всяких похвал. А ты их не только посещаешь, но и лечишь, и приставляешь прислужников, и заботишься о пище, и назначаешь припарки, и платишь за лекарства, и утешаешь в горе, и

77 поздравляешь при выздоровлении. Сколько средств у одной доброты! Среди легионов, если какой-нибудь пострадал, как это водится в Марсовом деле, я сам видел, ты обходил палатки, расспрашивал, как здоровье, трогал раны, требовал целебных средств, и немедленно. Я видел, как люди отказывались от пищи, а когда ты просил их, ели. Я слышал слова твои, бодрящие к здоровью; ты опережал желания многих; ты отдавал под их кладь придворных мулов; ты предоставлял им особый вьючный скот; присылал носильщиков и разносчиков взамен выбывших; обезденеженных снабжал за свой счет, обнагощенных одевал за свой счет; и все это неутомимо, благодушно, с душевным любвеобилием, никому не на показ, всё делая для больных, ни в чем не

78 упрекая здоровых. Вот почему ты нам дороже собственного здоровья, вот почему столько у тебя преданных, призванных верных, готовых на все, и это - на всю жизнь: их с тобою свела не фортуна, а твоя благожелательность.

18 79 Мне пора положить конец, моей речи, благочестивейший Август, -конец речи, но не конец благодарности. Благодарность не знает конца - ей нет меры и нет предела. Итак, сверну в сторону, хотя и

80 недалеко - от тебя, государь мой, к Богу. Ты, вечный*, нерожденный и всеродитель, творец и причина мироздания, который был до Начала и будешь после Конца, воздвигший себе святилища и жертвенники в недрах душ, тебе посвященных, ты, посеявший в Грациане, господине дел человеческих, семена такой к нам любви, что и дальность ее не убавит, ни заброшенность не забудет; она отсутствующего просве-щает, присутствующего путеводит. Быть при первом приятии знаков моего достоинства не позволила моему государю дальность расстояния, но он явится сюда к торжеству утверждения этой чести, чтобы

81 торжество не обошлось без его благоприсутствия. Какие самые смелые греческие сказания могут вспомнить о таком стремительном переходе?

6. Авсоний

162 Авсоний

Крылатый Пегас, явившись на свет в Ликии, не ушел дальше Киликии*; Киллар и Арион* так и кончили жизнь между Аргосом и Немеей*; даже кони Кастора, путь которых был всего длинней, совершили его лишь сменив возничего. Ты же, Грациан, обскакал столько границ Римской державы, столько рек и озер, столько бывших границ древних царств, от самой Фракии вдоль всего берега Ил лирика, через Венецию, Лигурию, старую Галлию*, неодолимую Ретию, широководный Рейн, и бездорожную Секванию, и протяженную Германию, - без отдыха, без сна, без пищи, быстрее, чем я об этом рассказываю, - и все, чтобы неожиданно явиться в свою блиста-тельную Галлию, чтобы застать, долгожданный, своего консула, что-бы сама молва, опережающая ветер, не поспела за тобой. Вот дар для моей старости, вот дар от твоей чести! Господь Бог, превысший над нашей державой, вдохновитель, судитель и советник твоих замыслов, попустил тебя узреть в блеске твоей Галлии и курульное это кресло, которое ты сам так часто украшал, и мою претексту, крашенную в блеск твоего пурпура, и мою трабею, блистающую не столько зо-лотом, сколько твоим словесным чествованием из Иллирика; попустил тебя узреть твоего квестора, твоего префекта претория, твоего консула, твоего - и это мое звание до сих пор ты ставишь прежде всех остальных - твоего наставника, которого назвал ты любовным го-лосом, выдвинул справедливым расчетом, обогатил вольной щед-ростью и удостоил в своем присутствии должности августейшего достоинства.

ПОСЛАНИЯ

la. СИММАХ- АВСОНИЮ

Чистейшую радость об учености твоей доставило мне твое писание1, которое я получил, стоя в Капуе. Была в нем истинная праздничность, на Цицероновом настоянная меду, и была похвала моему слогу, не столь правдивая, сколь льстя-щая. Колеблюсь решить, чему дивлюсь я более, изысканности уст твоих или чувств твоих. Во всяком случае, ты настолько превзошел всех красноречием, что отвечать тебе страшно; и настолько ты добр, говоря о моих сочинениях, что промолчать в ответ совестно. Если, однако же, я начну хвалить тебя прост-раннее, то покажется, будто мы друг о дружку чешемся, и что я не столько тебя восхваляю, сколько тебе подражаю. А так как ты ничего не делаешь напоказ, то еще и негоже мне хвалить твои естественные достоинства как плоды ста-раний. Знай одну только несомненную истину: никого на свете я не люблю бо-лее, нежели тебя. Так привязал ты меня высокою своею любовью.

В одном только поступаешь ты, по-моему, слишком застенчиво - когда бра-нишь, что я выдал твою книжку. Право же, легче горячие угли держать во рту, нежели сохранять в тайне столь блистательную вещь! Выпустив стихотворение из рук, ты отказываешься от всех на него прав; так ведь и произнесенная речь делается общим достоянием. Может быть, ты остерегаешься читателя-сопер-ника, - что вгрызется он в твою книгу крепким зубом со жгучим ядом? Да ведь до сих пор ты - единственный поэт, которому ни успех ничего не прибавил, ни зависть ничего не убавила: искренний или лукавый, никто не может не восхва-лять тебя.

Поэтому отбрось напрасные страхи и дай волю перу своему почаще выдавать тебя. И уж пожалуйста, к моему имени тоже обрати какое-нибудь стихотворение - дидактическое или протрептическое. Заставь меня помучиться молчанием - я постараюсь ради тебя его соблюсти, но поручиться не смею. Я ведь знаю, какой это соблазн - произносить стихи, которые тебе нравятся. Когда первый оглашаешь хорошее слово другого, то становишься как бы товарищем его в славе: потому-то в комедиях сочинителям слава достается лишь в общих словах, а о Росции, Амбивии и других лицедеях молва не умолкает2.

Удели же такому делу толику своего безделья и утоли наш голод новыми книжками. Если же ты так чуждаешься славы, что боишься болтуна, который тебя выдаст, то подари мне хотя бы твое молчание - и я с легким сердцем буду считать всякую твою книжку посвященной мне. Будь же здоров!

6*

164 Авсоний

1. АВСОНИЙ - СИММАХУ

Вот теперь мне понятно, сколько меду бывает в красноречии, сколько убе-дительности и обворожительности в словах! Да, ты убедил меня, что письмо мое, полученное тобою в Капуе, - не бессвязный вздор; но убедил лишь на то время, пока я читал твой ответ, словно бы пропитанный нектаром, - так он тянул меня раскрытым ртом впивать твою лесть! Но как только я отлагаю твой листок и задумываюсь сам, тотчас чувствую запах своей полыни, и понимаю, что края твоей чаши обмазаны были медом1. Правда, стоит мне опять взяться за твое письмо - а я это делаю снова и снова, - как опять я впадаю в соблазн; а перестану читать - и снова испаряется тот сладчайший, тот цветущий аромат твоей речи, и снова отнимает он у приятности все ее доказательства. Это все равно, как воздушный оттенок металлической ленточки или же как пестрое облачко - нравится только пока перед глазами; все равно, как зверь хамелеон, принимающий цвет того, что перед ним. Письмо твое говорит мне одно, а сознание мое - другое.

Ты ли, ты ли посмел удостоить меня похвалы за отменное красноречие? И ты, который сам всех превзошел безупречностью? Да есть ли такой блеск, который рядом с тобой не показался бы грязью? Кто, как ты, усвоил и Эзо-пово изящество, и софистические Исократовы рассуждения, и краткие Демосфеновы доводы, и силу Туллия, и все свойственности нашего Марона2? Кто может посягать на отдельности, когда ты полонил все? Что это, как не совершенство, собранное из всего, что собрано гениями в благородных искус-ствах?

Я не опасаюсь, господин мой и сын мой Симмах, что правдивые мои слова ты примешь за льстивые. Прямота и слов моих и мыслей тебе ведома еще с той поры, как оба мы были при дворе; несмотря на разный наш возраст, и ты ново-бранцем получал награды ветеранов, а я, ветеран, нес службу новобранца. Даже там, при дворе, я был верен тебе - после этого ты не заподозришь, что здесь, вдалеке, я тебе сплетаю сказки. Даже при дворе - там, где лица открыты, а мысли скрыты3, ты чувствовал, что я тебе отец и друг и ближе, чем друг, если что-нибудь может быть ближе. Но оставим и это -

чтобы такое нам напоминание4

не слишком походило на страхи Сосии. Наконец, я чуть не забыл: с какой это стати ты еще пишешь, чтобы я тебе

посвятил какие-нибудь дидактические стихи или протрептические беседы? Это я-то тебя буду поучать, когда мне самому следовало бы учиться, когда бы не возраст? Это я-то тебя буду наставлять, полного сил и бодрости? С таким же успехом я увещевал бы Муз петь, ветры дуть, огонь гореть: что совершается по природе даже против нашей воли, то в побуждении со стороны не нуждается. В одном лишь был ты оплошен - что стихи мои, к досаде моей, сделал общим достоянием. И то благо, что попали они в дружеские руки, - иначе даже ты не уверил бы меня, что я могу иметь успех.

Пока кончать мой ответ; об остальном, что ты хочешь узнать, отвечу ко-

Послания 165

ротко, письмо и так затянулось. Пусть живым дополнением к нему будет Юлиан, твой домочадец5, - для всех вопросов, которые касаются меня. А тебя я прошу, узнавши причину его приезда, помочь ему в его стараниях, как отчасти ты уже помог. Будь же здоров!

16. СИММАХ - АВСОНИЮ

Хотя обыкновенно похвала детям кажется родителям правдою, почему-то они все же в этом сомневаются, когда подозревают в говорящем заискивание. Поэтому я даже не знаю, как лучше мне отозваться о почтенном муже, Та-лассии, зяте твоем? Если о прекрасных его нравах я выскажусь скупо, то по-кажусь завистником; если по справедливости, то уподоблюсь льстецу. Так что лучше я повторю Саллюстия1 в строгом его свидетельстве: вот муж, достойный тебя и через тебя - консульского твоего семейства; почетом он таков, что фор-туна почла его выше своих благодеяний, а чистота и безупречность души да-ровали ему благодеяния еще высшие. Будь же здоров!

2(4). К АКСИЮ ПАВЛУ, РИТОРУ, с приглашением

Вырвались мы, наконец, на волю из сладостной сети, Коей Бурдигала нас в сладком держала плену.

Нынче в сантонских местах поселились мы в ближней усадьбе -Если тебе не лень, Павел, то сам убедись.

5 Хочешь - мулов копытных в большую впряги колымагу Хочешь - в двуколку садись, трех привязав лошадей,

Хочешь - возьми скакового коня, а хочешь - кобылу; Времени только не трать и поскорей приезжай.

Скоро Пасха придет и надобно будет уехать -ю Я не свободен, увы, жить здесь, покуда хочу.

Можешь с собой захватить хоть тысячу писаных песен Или надуманных тяжб, ваших школярских услад;

А у меня ты уже не найдешь подобных безделок -В наш стариковский век я разучился шутить.

3(5). К АКСИЮ ПАВЛУ, письмо об устрицах

Устрицы, знатных сынков ценимое яство в застолье, Устрицы, в разных местах ловимые в водной пучине, Или в часы отлива в песках, или в каменных гротах, Или в лагунах, меж острых скал, где приюты пурпурниц,

5 Те, что зеленым мхом поросли или бледной травою, Те, что крепки своей скорлупою, подобною камню,

166 Авсоний

Те, которые, быв пересажены в ильный питомник, Там жиреют от тайной струи в них скрытого сока, -Устрицы всех сортов ты велишь перечислить мне, Павел,

ю Старый приятель, привычный к моим стихотворным безделкам. Что ж, я готов попытаться, хотя ни старческий возраст, Ни воздержный мой вкус заботе такой и не сродны. Я не застольник салийских пиров, и меня не пленяет Ни аромат столов, где всласть женихи Пенелопы

15 Тешились, ни умащенный народ при царе Алкиное. Но приступлю: перечту, какая слава которым По утвержденьям обжор-знатоков, хоть вкусы и разны.

Знай же: лучше всего с медулийского нашего брега Устрицы - те, которым дала Бурдигала имя,

20 Имя, с которым они дошли до столов государей, Славой равняясь со славой вина из наших угодий. Первую пальму они заслужили меж всеми по праву Белою, жирною плотью своей и соком, в котором Нежная сладость хранит аромат соленого моря.

25 Все остальные от них отстают на много-премного; Ближе всего за ними стоят - но очень не близко -Те массалийские, коим приют - Венерина гавань Возле Нарбона, и те, которых от рук человека Скрыл Геллеспонт своею волной в Абидосской теснине;

зо Те, что в Байском заливе колеблют стоячие воды; Те, что сантонская соль побелила, и те, что в Геноне; Те, наконец, что лежат, прикрыты подводной травою, Там, где в Эборе соленая зыбь мешается с пресной, -Крепок у них черепок и сладка их белая мякоть.

35 Есть и такие, кому из Арморики устрицы любы Или же те, что пиктон собирает у берега, или Те, какими отлив удивляет глаза каледонян; Далее - те, что открыла молва в Византийском прибрежье И в сумасшедшей волной обиваемом Мраморном море, -

40 Ныне им славное имя дано полководца Промота. Это я знаю не как поэт и не как летописец

И уж конечно не как обжора, бродящий по свету, -Просто так говорят в беседах, какие ведутся Правым боком к столу, возбуждаемы милым Лиэем.

45 Я не расспрашивал чернь, не ходил по кабацким подворьям И не толкался среди нахлебников, писаных Плавтом, -Просто по праздничным дням собирал я приятелей в гости Или сам ходил, приглашенный, по званым обедам, День ли рождения кто справлял или праздновал свадьбу,

50 Иль по заветам отцов допивал послепраздничный кубок. Там я эти хвалы от добрых людей и запомнил.


4(6). К АКСИЮ ПАВЛУ, о городской жизни

Если бывает поэт хоть когда-то достоин доверья, Не вечно предан вымыслу,

То и тебе, дорогой мой, воспитанный Музами, Павел, Сам ныне их питающий,

5 Словно отец, или любящий дед, иль прадед, иль пращур, Подобный Аргантонию, -

То и тебе не к лицу забывать о своих обещаньях, -Феб учит нас правдивости

И, позволяя Каменам подчас и безумные речи, 10 Сам прямо правит борозду.

Так что не требуй назад тобою данного слова -Прибудь меня порадовать:

Или на веслах оттуда, где волны морские Гарумна Несет, приливом вздутые,

15 Или в повозке - оттуда, где путь по пескам пролегает В воинственную Блавию.

В эти хотим мы поля отправиться тотчас же после Христова Воскресения:

Я не люблю многолюдства и буйства, а здесь перед нами 20 На перепутьях города

Все переулки народом кипят, все площади вспухли, Забывши зваться площадью,

Эхо не знает, которому вторить из спершихся криков: "Стой! прочь! давай! держи! спеши!"

25 Там два вола с непосильной телегой, там хряк грязнорылый, Там пес несется бешеный, -

Даже в свой дом заберись, даже в дальние комнаты скройся: Все не уйдешь от грохота!

Вот какие докуки, противные мирному нраву, зо Нас гонят прочь из города, -

В милые сердцу поля, где покой человеку отраден И в деле и в безделице.

Там ты хозяин себе, хочешь - делай, а хочешь - не делай, Что заблагорассудится.

35 Ежели это тебе по душе - приезжай, нагрузившись Мусическими грузами:

И элегический стих, и гексаметр, и ямб, и эподы, Комедию, трагедию, -

Все добро на телегу взвали; у нас, у поэтов, 40 Она под ним не сломится!

С тем же оружьем и я тебя жду: померимся силой По-честному, как эллины!

168 Авсоний

5(7). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО С ОТВЕТОМ

Ежели ты надеялся, прислав мне свою поэму и прозу, выманить у меня стихи мои, скрываемые стыдливо, сознательно и с пользою, то этим ты только загнал их еще глубже. В самом деле: когда человек красноречивый и преданный Музам вызывает другого дерзнуть и выдать сочинения в свет, то таким увеща-нием он только отпугивает. Слушатель, который хочет робкого оратора побу-дить на речь, должен сам скрывать свою искушенность, как ветеран перед новобранцами не должен потрясать заслуженным оружием. Это понимала Венера1 в том споре за первенство в красоте, который так долго не мог решиться: перед отцом своим она состязалась стыдливо и не отпугивала соперниц, будучи одета так же, как они; но когда суд богинь был передан пастуху, она явилась такой, как выходила из моря или представала Марсу, и этим сразу сразила судью и покончила спор.

Это значит: если бы твой "Безумец"2 - скудный предмет,, нескудно обра-ботанный, - не задержал вовремя моих сочиненьиц, которые ты рассчитывал добыть, то давно бы я уже, как пальма зимою, высунул свой несвоевременный побег и за бездумную поспешность подвергся бы опасности тяжких нареканий. Посему я не смею в ответ на прочитанные твои стихи подступаться к тебе сразу с полновесным "журавлем"3 (а вернее, как писали старые словесники, с "подъ-емником"), хотя ты того и требуешь, - а пошлю только то, что мимоходом ус-пел тебе прочитать. Ты сам так хотел, и мне так лучше: тебе некого винить, что ты дважды споткнулся об один камень, а мне хотя бы придется краснеть только один раз.

Вот и смотри, любезный Павел, какого неуклюжего писателя ты раззадорил: слова грубые, сочетания зияющие4, плана не соблюдает, в благозвучьи стиха бессилен, в шутках от природы недаровит и искусством не вразумлен, солью слаб, желчью жидок, ни тебе в мим, ни тебе в комедию; а кабы не сам ты читал это письмо, то и еще над выговором бы смеялся. Сейчас их доля будет полегче: я их породил, но ты их усыновил.

Привезу я весной вино к Сантонам На телеге с двумя волами в дышле, А уже ты постарайся приготовить То яйцо от того строфокамила,

5 Про которого ключник уверяет, Что оно у тебя в Бигеррской вилле


6(8). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО ДВУЯЗЫЧНОЕ

Я, элладической Мусы причастник и римской Камены, Шлю на диглотте1 привет, Авсоний, Аксию Павлу.

Как я неладно живу! Обольщаясь пустою эльпидой2, Можно ли педзы3 шутить, старея из гемара в гемар4?

5 Здесь, в сантонских полях, где царит аксенический криос5, Я, тромерос6, брожу и дрожу, коченея талантом, Для нежноплокамных7 став Пиерид плохим ферапонтом8. Педы9 сковал мне мороз, одонты10 скрежещут от стужи Гея11 покрыта хионом12, не пышет гестия13 жаром,

10 Ригрс14 вдвойне холодней из-за песен холодных аэдов15. Янус, однако, раскрыл календарь; и вот в новогодье

Я эпистолию шлю стихотворную филосу16Павлу. Вы, кого родила Мнемосина в своей диадеме, Девять речистых адельф17 в венках из чистейшего крина18,

15 Одушевите мне френ19 шутоватой комической одой И над челом раскиньте моим триумфальные птеры20; Ясный фаос21 просияйте певцу в его скейскую22 душу, На миксобарбарский23 лад сгармонируйте к логосу логос24! Если бы Аксия Павла, насельника этой же хоры25,

20 Я обошел бы стихом, то подверг бы себя немесиде26. Он мне во всем гемиох27: оценить и австеры28 и педзы В нашей словесной палестре29 сумеет он лучше любого. Ныне же он эремитом30 живет в отдаленной Кребенне, Где ни стафилы31 не зреют, ни лесха32 ему не услада -

25 Ни в диалоге беседника нет, ни в симпосии хмеля: С милою Музой сам-друг он ропщет на праздную схолу33.

Полно, Павел, мой друг! довольно мы вынесли понов34, На агоре35 разбирая дела и на кафедрах сидя Пред непослушной толпой неанисков36; а много ли толку?

30 Между тем, иссыхает в артериях юная гема37, Нас уже можно геронтами38 звать, затуманился опсис39, Меньше и меньше в суме статеров40 на разные траты: Ведь человек апаламный41 с трудом залучит себе кердос42 -Трудно деньгу наживать при клиническом43 образе жизни.

35 Будем, однако, мой друг, благодушны: не станем порочить Мойру - и Лета сокроет от нас и пению44 и поны. Ну, а панкаллистон - лучше всего! - что при нас неотлучны

•на двуязычии 2 надеждой Зшутки 4 изо дня в день Негостеприимный холод 6 трепетный 7нежнолоконных 8слугой 9ноги 10зубы 1'земля 12снегом 13очаг 14стужа 15певцов 16другу 17сестер 18лилий 19дух 20крылья 21свет 22темную 23полуварварский 24к слову слово 2 5земли 2 6возмездию 27долыцик 28серьезные речи 29школе борьбы 30отшельником 31 виноградные гроздья 32беседа 33досуг 34трудов 35судебной площади 36подростков 37кровь 38стариками 39зрение 4 0монет 4 беззаботный 42прибыль 43лежачем ^бедность

170 Авсоний

Спутницы-Музы и с винным кратером и с винным фиалом -В дружном их фиасе45 ты обретешь утешенье от скорби.

0 Здесь же будут дары и Деметры Аглаокарпы46, Вкусный кабаний креат47 и винные чаши, в которых Пенится нектарный ойн48, сколько любо усталой кардии49. Так гедонически мы и продлим эйс полла наши эте50,

Покуда силы есть, и Парок 5 Нэмата порфиреа плэкетай51.

7(9). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО ПО-ГРЕЧЕСКИ

Римский консул Авсоний поэту и ареталогу Аксию Павлу гласит: ждут тебя в гости друзья!

8(10). К УЧЕНОМУ СОСЕДУ, с приглашением и греческими стихами

Ради тебя, дорогой, покинул я берег Гарумны, Ради тебя живу здесь, в Сантонийских полях.

Так поспеши, чтобы встретиться нам, если так же ты хочешь Видеть меня, как и я жажду увидеть тебя.

5 Но осторожнее будь, соблюдай свои силы и возраст -Я и задержку стерплю, лишь бы ты прибыл здоров.

Ежели после несчастной езды поправилось тело, Если в руках и ногах чувствуешь прежнюю мощь,

Если опять ты радуешь Муз пимплейскою жертвой, 13 Если поэтом опять сделался Автомедонт, -

Вот тогда умоляю тебя: брось зимнюю спячку, И - в дорогу скорей, свежие силы собрав.

Или в двуколку садись, или лошадь возьми поспокойней -Не увлекайся ездой на быстролетных конях!

5 И в колымагу свою запрягай не слишком проворных Мулов или кобыл: ты ведь совсем не Метиск!

Лучше пусть осенят тебя Музы проворною мыслью, Памятью и, как всегда, током медвяных словес, -

И в награжденье тебе я готов подарить хоть Кребеннский 3 Кряж, на который никак покупщика не сыскать.

Чтобы скорее поспеть, историю, песни и мимы Вместе с собой не бери, лучше их дома оставь!

Музы - нелегкий груз: веками лежалые книги Предки умели терпеть, нам же они не в подъем.

45круге 46прекрасноплодной 47мясо 48вино 49сердцу 50нашу жизнь на многие лета 51прядутся пурпурные нити.


Ты в моем доме найдешь многоразный обличьями эпос, И дедалический сбор грамматикальных красот,

И героический дактиль, и лирных певцов хориямбы, Талию навеселе и Терпсихорин наряд,

Здесь непристойный Сотад, ионик двоякого рода, И пиндарических строф благозаконная молвь.

Здесь хромающий скадзон и здесь не хромающий триметр, И Фукидид в восьми, и Геродот в девяти

Книгах своих, и риторов смотр; и философов схолы -Все и больше, чем все, что на потребу душе.

Вот каким я тебя зову аспастическим зовом. Будь же здоров; а чтоб я был бы здоров, - приезжай.

9(11). К ТЕТРАДИЮ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ

О ты, который остроумья древнего Обогащаешь залежи,

Следя однако, чтобы слух не резали Прогорклые созвучия,

5 Который мед и лед ловчишься смешивать, Чтоб Музы не соскучились,

Который тянешь в стих и то, что вкус неймет, И что прискорбно запахом,

Равняясь слогом, хоть не мерясь возрастом ю С Суэсскою Каменою, -

Зачем, Тетрадий, ты меня сторонишься В Сантонской этой местности,

Как древле от быков луканских ярости Бежали в битве римляне?

15 Я не как хищный тигр и лев, ловлю тебя, А с искренней любовию

Хочу питомца увидать старинного И услыхать стихи его.

Уже давно объелся я разлукою, -20 Доселе неизбежною,

Пока тебя суровый долг учительства Приковывал в Икулисме,

И жаль мне было, что такая скрыла глушь Камену плодовитую;

25 А ныне ты вблизи, ты благоденствуешь В толпе мужей достойнейших,

И обо мне ты слышишь и в молве людской И в ветра дуновении, -

Так почему же ты с такой надменностью

172 Авсоний

зо Презрел поэта-консула, Который любит друга и соскучился,

Стихов твоих не видевши, А ты его забыл и им гнушаешься?

Ах, я б ответил этим же, 35 Но верность, в старом сердце вкорененная,

Все любит и отступников. Прости! А если хочешь, чтоб и я простил, -

Скорей ко мне, и с книжками!

10(12). К ПРОБУ, ПРЕФЕКТУ ПРЕТОРИЯ, при посылке басен Юлия Тициана

Переписчики задержали меня, благороднейший Проб, и я знаю, что этим промедлением съелось все твое удовольствие от моего обещания; но радуюсь, что я все же тебя не обманул. Посылаю твоему превосходительному вниманию "Басни" Тициана и "Хронику" Непота* как продолжение этих басен - такая она сказочная, - с радостью и гордостью, что мое усердное старание хоть чем-то могло содействовать образованию твоих сыновей.

Книжке басен я позволил себе предпослать собственные стишки - в бесстыд-ный знак моей тебе преданности. Для меня, болтуна, они короткие, но тебе, читающему, покажутся, пожалуй, слишком длинными. Но я клятвенно заверяю твою благосклонность, ручательницу моей почтительности: они вылились у меня одним духом, ибо кто над такими долго думает? впрочем, это видно и по ним самим. Быть может, если достанет жизни моей, я еще напишу, при всей моей неумелости, нечто о деяниях твоих, - и хоть ты, читая, вряд ли будешь доволен, но попытку мою одобришь. И как я подражаю безумию Херила, так и ты простишь меня с великодушием Александра.

Но вот и мое "предварение" к басням, как сказал бы Плавт**, - болтливое и обманчивое. Сочинял я это в знак своей почтительности, а сочинил в докуку твоему слуху. Будь же здоров и ко мне благосклонен.

Ступай, малютка-книжечка, И господина нашего Приветствуй в дальнем Сирмии. Кто он такой, ты знаешь ли?

15 Влил речь в созвучья Туллия; Кто после трех властителей Тотчас четвертым числится, Начальствуя преторием; Кто высший меж сенаторов -5 А хоть и знаешь, может быть,

Послушаешь с приятностью? Сказать могу и прямо я, Но сердце больше радуют Окольные созвучия!

20 Префект, который в консульстве Навек покрылся славою, Быв Августу товарищем: Столп Ромуловой курии, Первый с вторыми фасками, 10 Он - тот, кто речью смелою

Короткою и складною Сильней Атрида Младшего, Кто бьющую Улиссову И Нестора медвяную

25 Ибо не в том ли первенство, Чтоб быть вторым при Августе?

Златого века сеятель, Златого века выходец,


Докажет Гесиоду он, зо Что век железный кончился;

Конец несправедливости Кладет потомок Анниев, Срастивший родословный ствол С Анициевой порослью!

35 Да, это Проб! а имя "Проб" Недаром значит "честного": Хвала в самом прозвании! Ступай к нему, посланьице, И обрети в нем счастие.

40 Явись к нему, спроси его Самым умильным голосом: "Истый потомок Ромула, Открой причину прозвища: Твои ли нравы добрые

45 По имени, по нравам ли Явилось имя доброе? Иль бог распорядительный В предвиденьи грядущего Творил тебя в согласии

50 Меж нравами и именем? Имя твое звучащее -Жизни твоей ручательство".

Ах, книжка, как ты счастлива, Что свитком разовьешься ты,

55 У мужа столь великого Отняв толику времени, Что он сладчайшим голосом Прочтет тебя иль шепотом, Что он зрачками черными

60 До строчек снизойдет твоих И, приложивши слух и ум, Прочтет почти без пропуска!

Итак, во что бы ни было, Ступай к нему, посланьице,

65 И обрети в нем счастие. Скажи: я жив и здравствую, И умоляю Господа,

Чтоб Август, удостоивши Тебя при младшем Августе

70 Быть консулом, пожаловал И при себе в товарищи, Вовек прославив фасками. Примолви тихим голосом: "А вот наследник младшего,

75 Авсоний (имя римское!) От Рейна пограничного Прислал тебе побасенки, Эзоповские триметры, Работу Тицианову,

80 Образчик слога скромного, Из прозы переложенный, Чтоб твоему наследнику, Отца и деда гордости, Двоякой крови отпрыску

85 От Пробов и Анициев (Как в Альбе древней некогда Последний сев Энея слил Кровь Юлиев и Сильвиев), Чтоб он, цвет цвета римского,

90 Еще в руках кормилицы Меж колыбельных песенок Учился в этих басенках И шутке и серьезности.

И вот благочестивое 95 Последнее желание:

"Как старший Август жаловал Проба сынку в товарищи, -Пусть Грациан наследнику Даст в пару Проба Младшего!"

100 Реченное да сбудется, Зане сие заслужено.

Но полно: хоть и нехотя, Оставим слово Юлию; А ты, посланье в диметрах,

105 Сказав "Привет", скажи "Прощай".

11(13). К УРСУЛУ, ТРЕВЕРСКОМУ ГРАММАТИКУ, которому сочинитель дал денег

за неполученный от императора новогодний подарок

Первое дело твое - что тебе назначена почесть Дар высокий принять от августейшей руки;

А уж второе затем (что гораздо менее важно) -Чтобы твой квестор и друг этот подарок отчел.

174 Авсоний

5 Вот тебе "царских монет, которым прозванье - филиппы", Столько, сколько тел в двух Герионах сочтешь,

Сколько в трех парах коней, в половинном кругу Зодиака, В двух третях Пиерид, если разрознить их хор,

Сколько сражалось мужей за судьбы Альбы и Рима, 10 Сколько ты в школе часов, сколько ты дома часов,

Сколько скрипучих ворот в половине длинного цирка, Ежели вычесть один - пред поворотным столбом,

Сколько стоп у медовой пчелы и в Гомеровой строчке, Сколько часов прилив длится и сколько отлив,

15 Сколько на сцену принес комедий латинский писатель, Смерть нашедший себе в лоне аркадской земли,

Сколько углов в пчелином дому у каждой ячейки, Где сторона с стороной сходятся общим узлом,

Сколько нужно числу, чтоб оно звалось совершенным, 20 Сколько, помножась, дают, первые нечет и чет,

Сколько три двойки и сколько две тройки в себе совмещают, -Если число позади сложишь с числом впереди,

Этим наше число ты получишь в удвоенном виде, -Сколько на небе стоят вместе Гиад и Плеяд, -

25 [Вот каков расчет твоему новогоднему дару,] Урсул! Недаром же был другом Гармоний тебе,

Тот, кому Кларан и Скавр и Аспер под пару, Тот Гармоний, кому ровня Варрон и Кратет,

Или же тот, кто собрал по кусочкам Гомерово тело, 30 Или который открыл знаки для спорных стихов, -

Наш Гармоний, краса и римской и греческой Музы, Он, сумевший слиять хиосский сок и фалерн.

12(14). К ФЕОНУ, о сельской жизни

Тот, чьей указке теперь послушен и царственный скипетр, Шлет Авсоний привет поселянину-другу Феону.

Как поживаешь, поэт, на своем краю ойкумены, Пахарь песков, ведущий свой плуг по самому краю

5 Тех окраинных вод, куда опускается солнце? Как поживаешь в лачуге своей под соломенной кровлей, Как выедает глаза смоляная очажная копоть? Как твои Музы и как Аполлон, предводитель их хора, -Музы не те, которых вспоил геликонский источник, -

10 Те, что явились на свет из обильной груди Клементина Для вдохновенья певцов, неспособных к иным вдохновеньям? Ты в своем праве: никто не предъявит своих притязаний К строчкам, в твоих устах звучащим куда смехотворней. Даже и эти стихи, чтобы мог я за них не стыдиться,


15 Ты считай за свои, - и впрямь они станут твоими. Что ты поделываешь на Медулльском своем побережье?

Верно, торгуешь опять, по малой дешевке скупая Все, что сможешь потом продать за безумные деньги: Белого сала круги, воска жирного тяжкие слитки,

20 Груз нарикийской смолы, нарезанный тонко папирус И освещение хижины - факелы с чадною вонью? Или дела у тебя поважней - и ты уже ловишь В вашей округе воров, и воры, страшась наказанья, В долю тебя принимают, а ты, с твоим милосердьем,

25 Кровь людскую щадя, берешь с похитителей откуп, И называешь ошибкой вину, и плату взимаешь С кражи, и так из судьи становишься сам скотокрадом? Или же с-братом своим ты вздумал в лесном бездорожье Скрытых оленей хитро окружить оперенною сетью?

30 Или в засаде ты ждешь кабана, которого поднял", Громким криком крича? Однако будь осторожен И не сходись в рукопашном бою с клыком его быстрым! Это изведал твой брат, который, вздернув одежду, Глазу являет постыдный ущерб на невыгодном месте

35 И обнаженный свой зад, пробитый клыком посредине. Тем он, однако, и горд, и красуется славною раной Перед Урсином своим, и Гедиппой, и сыном Иовина, И пред Таврином, который поет ему древнюю славу Мужа, сразившего встарь в Калидоне Оленского вепря,

40 Или того, перед кем эриманфское чудище пало. Только уж ты, я прошу, не пленяйся лесною забавой, Ловчих утех не ищи, не следуй опасным примерам, Чтобы Венера в тебе не оплакала вновь Кинирида. Ты ведь и впрямь похож на него: и белою кожей,

45 И золотою волною волос, упавших на плечи, Нежною грудью своей, животом и гладким и гибким, Плавно округлым бедром и голенью, словно блестящей, -От головы и до ног таков ты отменно прекрасен, Как в стародавние дни на цветами пестреющей Этне

50 Бог-похититель, который унес из девичьего круга Дочь богини Део, восстав из стигийских ущелий.

Или ты понял и сам, что охота - опасное дело, И перешел на рыбную ловлю? Недаром в соседних Думнотонийских местах у тебя такое обилье

55 Снасти: остроги, и сети, и лески различных названий, И невода, чтоб накинуть узлы на Нерееву паству, И земляным червяком наживленные острые крючья. Вот достоянье твое - толстей же! Недаром повсюду В доме твоем - морская добыча: к тебе притекают

176 Авсоний

80

60 Камбала, палтус, тригон, грозящий смертельною раной, Жгучие вкусом тунцы, лигаты с открытой спиною И не долее трех часов хранимые триглы.

Или милее тебе блудить с дочерьми Мнемосины, Всех троих или всех восьмерых бередя своей песней?

65 Ну, коли дело дошло до того, узнай, велика ли Разнща у величавых Камен меж нешуткой и шуткой; Я тебе принесу пустячок, смешную загадку, Но не сумеешь ты в ней разобраться на этих страницах, Даже если очистишь себя, десять уксусов выпив,

70 Даже если умом превзойдешь лукумона-самосца, Или возьмешь помощником Разгадчика давнишнего Тебе раскрыть сумевшего Потомство Кадма черного,

75 Дочь Нила белокожую, И росчерк каракатицы, И книдский узел каверзный. Зови его! и, может быть, Он, грамотей известнейший, Тебе в два счета вылущит Смысл письмеца задорного.

Вот стихи: ты и сам, конечно, знаешь, Что размер их - одиннадцатисложник, Да не знаешь, что в нем три разных вида:

85 Первый вид изобрел Фалек когда-то, Отделив от гексаметра начало И прибавив к нему в конце два ямба; Вид второй из гексаметра же вышел, Взявши пять полустоп его зачина

90 И конец за пастушеской цезурой; Третий вид был созданьем девы Сапфо -Он, вторым начинаясь эпитритом, Ставит вслед хориямб и антибакхий. Но тебе уж, Феон, учиться поздно:

95 Да и мне, государеву педанту, Не к лицу обучать стихам плебеев. Так ответь же на мой вопрос, не медли: Он не труден, ответ - в доступных книгах, А не в тайных папирусных ученьях.

100 Если справишься с этою задачей, -Будь свободен, храни тебя Вакуна, И не бойся уже, что люди скажут: "Вот Феон, этот скверный стихотворец, Промышляющий славныкЩ стихами".


13(15). К ФЕОНУ, при получении от него тридцати устриц

Я все жаждал, что ты ответишь мне на мои шутки насчет твоей недостой-нейшей медлительности, но так ничего и не добился: отказал ты мне в этом даре ответной дружбы. И тогда, отыскав изъеденное червями старое мое к тебе послание про устрицы и ракушки, написанное когда-то с такою нарочитою тем-нотой, этот юношеский свой набросок подновит я старческою рукою, не меняя его забавного и насмешливого склада. Отзовись же хоть на эти знакомые песни, если новые ты осуждаешь своим молчаньем!

Устрицы, Байских достойные вод, разжиревшие в пресной Влаге затонов, куда и морские заходят приливы, -Этот твой дар получил я, Феон, и сейчас перечислю, Стих за стихом, сколько штук этих устриц нашел я в подарке.

5 Трижды колечком сведи большой с указательным палец, Десять поставь Герионов подряд и сочти все тела их, Трижды возьми столько лет, сколько греки сражались под Троей, Трижды количество лун, Эолиде отмеренных Солнцем, Ночи, сколько их есть меж старой и новой Луною,

10 Дни, что проводит Титан в каждом доме небесного круга, Годы, в какие Фенон свой путь совершает далекий, Сроки, какие даны для служенья вестальскому чину, Время, которое пробыл царем дарданийский потомок, Шесть десятых числа сыновей у владыки Приама,

15 Дважды число мужей, амфрисийские судьбы блюдущих, Весь приплод альбанской свиньи под дубовою сенью, Столько ассов, сколько их есть в девяноста триентах, Столько коней, наконец, сколько нужно вазатской телеге.

А если в этих описаньях косвенных, Где числа лишь обиняками названы, Твой зажиревший ум вконец заблудится, То вот тебе подсчет, доступный всякому, В котором числа выражены числами: Пятью шесть перемножь иль трижды десять, Иль сложи дважды пять и дважды десять, Иль четырежды шесть и тройку с тройкой, Иль четырежды девять без шестерки, Или две и еще одну десятку, Или дюжину взять и дважды девять, Восемь раз по четыре минус двойка, Или дважды тринадцать плюс четыре, Или восемь да семь да пять да десять, Или взять дважды семь да дважды восемь, Или (ладно, не буду больше путать!)

25

30

178 Авсоний

35 Тридцать штук, единица к единице.

Из-под тинистых вод устрицы в ракушках Мне доставят в обед пищу отменную, И в знатнейших пирах милую лакомкам, И к столам бедняков дешево вхожую:

40 Не растет им цена из-за опасностей Рыбакам, средь морей жизнью рискующим, -Их самих принесло море на отмели И укрыло от рук в бурую водоросль. Их тела в скорлупе скрыты двустворчатой,

45 А раскрывшись в пару влаги разваристой, Взор ласкают и вкус млечною мякотью.

Но забрел я на путь, полный опасностей: Муза, Муза, замкни поле папируса И не дли борозду парнокопытного

50 Тростника, что рожден книдскою зарослью, Чтобы сеять в сухой пахоте черные Семена дочерей Агеноридовых, -Или вовсе сотри белою губкою Темный, всохший в стихи сок каракатицы.

55 Не хочу я хулить друга-дарителя, Чтоб не стоил мой стих больше, чем устрицы.

14(16). К ФЕОНУ, с приглашением

Шлет Авсоний привет Феону, любезному другу, В эти влагая стихи все, чего просит душа.

Три уже раза Луна сменила копытную упряжь С той поры, как тебя не было в доме моем.

5 Значит, уже девяносто дней, как тебя я не вижу, -Летних дней, не забудь, то есть тягчайших вдвойне.

"Девять десятков!" могу я сказать, или "десять девятков!" -Смысл выходит один - года четвертая часть.

Целых две тысячи сто шестьдесят часов миновало, 10 А ведь в разлуке тяжел даже единственный час.

Древний закон предписал за такое ответчику время Из-за восьмнадцати сот миль представать для суда.

Стало быть, я бы успел и до Рима дойти и обратно, -А от тебя до меня меньше и дальность и срок.

15 Так тебе жалко покинуть свой дом с тростниковою крышей? Мне моя вилла и то, право, не так дорога.

Или же ты, задолжав за картину с мидийскою битвой. Не появляешься здесь, так как пустует сума?

Честное слово, Феон, четырнадцать звонких Филиппов


20 Я предпочту потерять, царский носящих чекан, Нежели дольше терпеть тебя в столь долгой отлучке,

Друг мой, чью дружбу ношу в самой утробе души! Стало быть, или отдай мне обратно персидские деньги,

Чтобы отпал наконец этот постыдный предлог, 25 Или возьми у меня еще хоть столько же снова, -

Пусть бедняком, но хочу друга увидеть опять! Так поспеши к корабельной корме, натяни свой опавший

Парус, пусть понесет вдоль медулийской косы Плавную ветер ладью с тобою, простертым на ложе,

30 Не колыхнув, не тряхнув этот увесистый груз, -И на единой приливной волне с берегов Думнотона

Ты приплывешь по реке к нашим кондатским краям, Если не будешь ленив и на смену утихшему ветру

Дашь приказанье гребцам крепче на весла налечь. 35 Будут тебя ожидать у причала телега и мулы,

Ц довезут до Лука - нийской усадьбы моей. Видишь, как я сумел расколоть цезурою слово?

Так Луцилий писал, так постарайся и ты.

15(17). К ФЕОНУ, при получении-от него яблок и стихов

Консул Авсоний привет посылает поэту Феону.

Яблоки ты мне прислал - их спелость золотом блещет; С ними прислал ты стихи - тяжесть свинцовая в них,

Mala - названье плодам, и mala - стихи назову я: Долог ли, краток ли слог - сам догадайся, Феон.

Прощай, Феон, богам подобный именем. Но также и бегущему от гибели.

16. (18). К ГЕСПЕРИЮ, сыну своему, при посылке битых птиц

Словно дрозд, в Пицентинской земле на сочной оливе Жир нагулявший ляжками

Или на винной лозе клевавший блестящие гроздья, Висит, затянут сеткою, -

5 Так вот и эти, волной летевшие в небе закатном Или росистом утреннем,

Птицы в зимние наши силки тебе на потребу Хотели сами впутаться:

Счетом их двадцать штук, на заре в притемненные сети

180 Авсоний

10 Влетевших опрометч^о. Я добавляю к ним добычу из ближнего пруда -

Двух уток в брачном возрасте: Жадный клюв широк, перепончаты пловчие лапы,

А ноги - цвета пурпура, 15 Шея над синей водой переливчатой радугой блещет,

Красивей, чем у голубя. Вот тебе наш подарок к столу: когда ты пируешь,

Мне это в удовольствие.

17 (19). К ОТЦУ СВОЕМУ, на рождение своего сына

Я полагал, что ничем не умножить любовного чувства Между тобою и мной, высокочтимый отец.

Нет, оказалось, не так; а причина этому - боги И новорожденный внук, нашу удвоивший связь.

5 Внук тебе дает законное звание деда; Мне он сын, я - тебе: оба мы стали отцы.

Ныне во мне питает любовь не только сыновний Долг - люблю я тебя, словно бы дважды отца.

Новое званье приходит к тебе, уваженье умножив; 10 Легче мне сына учить будет почтенью к отцу.

Я теперь равняюсь с тобой, потому что малютка Облагородил меня, давши назваться отцом.

Знаю, ты старше меня; но разница нашего века Невелика - я могу братом казаться тзоим:

15 У большинства людей разрыв меж двух поколений Больше по счету годов, чем меж тобою и мной.

Видел я сыновей немногим моложе, чем братья; Так и у нас: имена нас не состарят с тобой.

Юный возраст в тебе сливается с возрастом поздним -20 Медлит один уходить, медлит другой наступать.

Словно они о том сговорились, что оба неспешно Будут друг друга сменять в свой установленный срок.

Долго длится один, другой не торопится к смене, Не облетел еще цвет, а уж созрели плоды.

25 Мой дорогой отец, твоих я годов не считаю -Сколько мне самому, столько и вижу в тебе.

Годы отцовские пусть считает не сын, а наследник -Тот, у кого не любовь, а завещанье в уме;

Пусть и его сыновья на дурном отцовском примере 30 Учатся смерти желать непостаревшим отцам.

Я тобою рожден в твои первобрачные годы, И оттого-то могу видеть тебя молодым.


Чту я тебя, как отца, а теперь, с рождением внука, Ты мне, отец дорогой, дорог еще и как дед.

35 Будь же доволен и ты двойным величаться прозваньем -Твой первобрачный внук делает дедом тебя.

Дед - и это не все! Да пошлют благосклонные боги, Чтобы в недолгой поре прадедом сделался дед.

Знаю, что может судьба и дольше продлить твою старость, 40 Но в пожеланьях людских то, что скромнее, - верней.

18 (20). К СЫНУ СВОЕМУ, когда во время тиранства сочинитель оставался в Треверах,

а сын уезжал в разные места. Сей отрывок, начатый, но не конченный, так писан из набросков:

...Есть и еще один рассказ, каким я обязан Сын мой, нашей беде, хотя тоскливым стенаньям О беспощадной судьбе и трудно назваться рассказом. Вот уже по ленивой волне холодной Мозеллы

5 Ты уплывал в корабле, мой сын, от объятий отцовских И поцелуев моих отдаляясь ревнивой рекою. Был я один, хоть вокруг и толпились содружные люди, Был я один, вслед бегучей корме воссылая молитвы, Был я один, хоть и видел тебя и роптал, что так быстро

10 Вверх по теченью несли ладью напиравшие весла. Что это был за день! Казался он долее года, Коему умный Метон научил старинных афинян. Был я один на пустом берегу, покинутый, праздный; То я шел и ломал ивняка зеленевшие ветвЕГ,

15 То я взрывал шагами траву, то спускался в высокий Береговой камыш и скользил ногами по гальке. Так первый день прошел, так второй до конца дотянулся, Так две ночи, клубясь, миновали одна за другою, Так остальные пошли, так целый пройдет надо мною

20 Год, покуда судьба не вернет родителю сына. Ах, я готов со смертью самой войти в договоры, Чтобы мой сын остался в живых и меня схоронил бы...

19 (23). К ГТОНТИЮ ПАВЛИНУ на присланное им многострочное стихотворение "О царях",

почерпнутое из Транквилла

Солнце уже сокрыло коней за Тартесскою Кальпой И утомленный Титан скрипел в заиберской пучине, И уж на смену ему Луна телиц колесничных Выгнала, сумрак смягчая лучом, как соперница брата;

182 Авсоний

5 Вот уж и птичий род и род человечий в истоме Пал, одолен, и забвенные сны бестревожно лелеял. Иды уже прошли, и декабрь во второй половине Сроки свои торопился сомкнуть с январем неминучим; И девятнадцатый день до январских календ предстоящих

10 Долгая Ночь приказала начать, чтобы праздновать праздник. Не знаю, поймешь ли ты, что хочу сказать я столькими стихами; честное

слово, я и сам не совсем понимаю, а только догадываюсь. Так вот, начиналась ночь накануне 19 числа до январских календ, когда принесли мне твое письмо, так изумительно писаное. Ты приложил к нему прелестнейшую поэму, в кото-рой с таким изяществом дал сокращение трех Светониевых книг " О царях", -мне кажется, тебе единственному удалось сделать противоестественное: быть кратким, не став темным*. Мне понравились в ней такие стихи:

Азия и Европа - две части обширные света; Третьею Ливию можно считать, хотя почему-то Гай Саллюстий почел ее только отрогом Европы. Правили ими цари, имена которых забыты Славой, и варварский звук их прячет от римского слова: То Иллибан, Авелис-нумидиец, Вонон арсакийский, То Каран, от кого цари, сидевшие в Пелле, И научивший волхвов в своем безымянном правленьи Таинствам тщетным Нехепс, а после - владыка Сесострис**...

Как искусно и складно, как музыкально и сладко ты дал этим именам звучать с естественными римскими ударениями***, не утратив при этом и истинных, первозданных повышений голоса в них! А что уж говорить о выражении! Могу поклясться, что в плавности твоей никто из молодых римлян не сравнится с тобой поэтическим красноречием - по крайней мере, так мне кажется. Если я и ошибаюсь, то я - отец: терпи и не требуй от меня, сын мой, суждений, противных моему чувству. Но право, хоть люблю я и по-отечески, но сужу строго и искренне; отвечай мне, прошу тебя, тем же, и это мне будет приятно и почетно. А то в поэтическом мастерстве твоем кроется медовая лесть, - ибо что еще могут значить строчки

Тот, кто, дерзкий, название дал Икарийскому морю****, И кто продлил свой мерный полет до халкидской твердыни, -

как не то, что свою высокую мужественную бодрость ты обзываешь опро-метчивостью, а обо мне говоришь, будто я верен спасительному благоразумию, многоопытен, и сын должен мне подражать? Как раз напротив: ты взлетаешь так, что падение тебе не грозит, мне же в моей старости довольно и того, что я твердо держусь на ногах.

Все это я пишу***** наскоро следующим же утром, потому что надо мной стоит твой посыльный, ожидая ответа. А будь у меня время, я бы с радостью потратил его на то, чтобы попространнее подурить с тобою: тебе для задору, а мне для удовольствия. Будь же здоров!


20 (24). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, письмо с хвалою

Шлет Павлину Авсоний привет. Размеру угодно Чтобы из наших имен первым стояло твое.

Так ведь оно стоит впереди и в консульских списках, Так ведь и кресло твое в шествиях раньше несут,

5 Так и стихам награда твоим - перевитая пальма: Слабым созданьям моим эта неведома честь.

Что же достойно во мне почитанья? Одни лишь седины! Только чтб из того? Лебедю ворон не брат.

Пусть хоть тысячу лет живет индийская птица -10 Ей не сравниться с твоим блеском, стоокий павлин.

Больше лет за спиной, но меньше во мне дарованья: Наша Камена твою Музу приветствует, встав.

Будь же здоров и прощай, и пусть дадут тебе боги Столько же счесть январей, сколько и нашим отцам.

21 (25). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, на присланные им стихи с подливкою

Как благодеяние, сын мой Павлин, что ты внял моей жалобе без ьсякого отлагательства! Опасаясь, что присланное тобою масло мне не по вкусу, ты по-вторил подарок, да еще прибавил к нему барцинонской подливки, именуемой "мурия"*. Ах, ты знаешь, что это ходячее название "мурия" я не могу и не умею выговорить - хоть и знаю, например, что ученейшие древние писатели, тоже терпеть не могшие греческих слов, называли "гарум" "гарумом" и не имели для него латинского названия. Все равно: как ни называйся этот "союз-нический напиток", я им

Полное блюдо налью, чтоб взошла до самого края Влага, которою был так скуден обед наших предков.

Как трогательно и любезно с твоей стороны, что делясь со мной, ты обде-ляешь себя такими вкусными вещами, когда только-только подошло их время года! О друг, сладчайший меда, отраднейший прелестных Граций, достой-нейший отеческих объятий от каждого! И все-таки это и иные подобные изъ-явления благородной души, может быть, кто-нибудь когда-нибудь хоть изредка да повторит, а вот ученость твоих писем, сладость твоих стихов, изобрета-тельность их и складность, клянусь, ни для кого никогда не подражаемы, хоть и заслуживали бы всяческого подражания. С сочинением твоим я поступлю, как ты сказал: всесторонне отделаю его тщательнейшим образом, и хоть ты и до-стиг всего, что нужно, приложу к нему ваяло для гладкости сверх всякой меры -не затем, чтобы что-то добавить к совершенству, а просто тебе в угоду.

Между тем, чтобы посыльный твой не ушел без стихотворного приложения, то вот тебе маленькое ямбическое предпослание перед началом того сочинения,

184 Авсоний

которое ты ждешь от меня в гексаметрах. Клянусь жизнью твоей и Гесперие-вой, писано это было за одну бессонницу (что, впрочем, и так видно), и больше я к этому руку не прикладывал. Будь же здоров!

О ямб, который критских и парфянских стрел, О ямб, который птичьих крыл стремительней, Потоков Пада с высоты напористей, Гремучих градин силой превосходственней,

5 Огнистой красной молнии разительней, -Лети в полет в Персеевых сандалиях С крылатой шапкой Эрмия Аркадского! О, если правда, что нетерпеливый конь Копытом выбил струи Гиппокренские,

10 То прямо из Пегасова источника Ты вышел, в стих сковавши стопы новые Для девяти певучих Муз, которые На бой с драконом вдохновляли Делия!

Лети, крылатый, и неси приветствие 15 Мое Павлину в стены Гебромагские,

И тотчас вновь собравшись с свежей силою, Потребной для летучего движения, Ответное неси ко мне приветствие. Не медли, будь быстрее этих слов моих,

20 Во всем подобясь предку окрыленному, Который над трехъяростной Химерою Ристал, недосягаемый для пламени! Скажи: "Привет", скажи: 'Тебя приветствует Твой друг, сосед, ценитель и хвалитель твой,

25 Кормилец дара и виновник почести", Скажи "учитель" и скажи "родитель твой", Припомни все слова, любовью полные; Сказав "Привет", скажи "Прощай", и вновь ко мне.

А если спросит, как я о стихах его 30 Сужу со знаньем дела многоопытным, -

Скажи: "Не знаю", но скажи: "Готовится К тебе телега, полная гексаметров, Которую влекут с тяжелой мельницы Там рычагами жернова вертевшие

35 Трехногие три клячи, кнутьем битые, Везущие трех вестников-товарищей". Он спросит: "Что за вестники-товарищи?" А ты ему: "Один - трехстопным дактилем Готов трястись на лошади измученной,

40 Другой - спондей волочит слоги долгие, Меня в нечетных стопах замедляющий,


А третий - мне подобный, но навыворот, Трохей, который равен и неравен мне".

Так доложив, скорее мчись в обратный путь, 45 Да прихвати какой-нибудь подарочек

Из щедрого его стихохранилища.

22 (26). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, об управляющем Филоне

Многие и частые случаи благодарить тебя, сын мой Павлин, совпали сейчас и с только что явившимся поводом и с всегдашней любезностью твоего нрава: о чем я ни попрошу, от тебя нет отказа, так что ты сам виноват, что навяз-чивость моя не слабее, а все сильнее. Вот и теперь примером тому случай с Филоном, бывшим моим управляющим. Он, накупив добра по деревням, сложил его в Гебромаге, где твои люди дали было ему приют, а теперь ни с того, ни с сего грозятся выгнать. Если ты по просьбе моей не позволишь ему задержаться у тебя, сколько надо, чтобы добро наше погрузить на баржу или иное судно и доставить в город, вовремя избавив мой Луканиак от бескор-мицы, - то все семейство этого небезграмотного человека должно будет жить не по Цицероновым "Хлебным поставкам"*, а по Плавтову "Курку-лиону"**.

Чтобы ты скорее согласился (или, отказавшись, сильнее испугался), прила-гаю к сему еще и послание в ямбах и с собственной печатью, дабы ты не почел посыльного обманщиком, ежели он явится к тебе без ручательства печати. Пе-чать моя, однако, не такая, как у Плавта, -

"Льняная нить и воск к письму толковому"*** -

а клеймо моего поэтического слога: выжженное клеймо тебе легче узнать, h ежели напечатленный знак.

Филон, моих поместий управляющий, Предпочитавший звать себя,

Как греки выражаются, "эпитропом", Затем, что так красивее, -

5 Попав в беду, зовет меня в заступники, Хоть я и не охоч к тому.

Что он за человек - увидишь сразу же, Как он к тебе появится:

Седой, косматый, сумрачный, всклокоченный, 10 Как Формион Теренция,

Шершавый жестким волосом, как еж морской Или как стих в стихах моих.

Служил когда-то у меня он старостой, Но хлеб при нем не рос никак

186 Авсоний

Затем, что не считался он со звездами И все не сеял вовремя,

Но клял за это не свое невежество, А небеса и всех богов.

С трудом копя и без труда расходуя, Плохим он был хозяином,

И бросив службу, старости постылую, Он взялся за коммерцию,

На всяком рынке пробуя барышничать, Считая счетом греческим, -

Ну, впрямь, к семи мужам старинной мудрости Восьмой мудрец прибавился.

Теперь он взял да променял ячмень на соль И вновь цветет торговлею:

По городам, по селам и по пристаням, По суше он и по морю,

По Тарну и Гарумне разъезжаючи, Скрывает прибыль убылью,

А убыль ложью - знать, себе на выгоду, А мне на разорение.

Теперь он в Гебромаге свой устроил склад В намерении будто бы

Свезти зерно на барже к нашей пристани Для нас на пропитание.

Чтоб он тебе не докучал присутствием, [Прошу тебя, отправь его]

На собственном хотя бы корабле своем Вниз по реке до города,

Чтоб от Сагунтского и Перузийского Нас уберег он голода.

Коли подаришь этою услугою -Святей Цереры станешь мне,

Святее Триптолема плугоносного И бога старост - Бузига,

Эпименидом у людей слывущего, -Ты дашь нам хлеб, как оные.

23 (27). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, когда тот не захотел приехать

Так, Павлин! мы стряхнули ярмо, под которым ходили, Это ярмо, одно на двоих, нетяжелую шеям Скрепу, покуда вдвоем мы бок о бок шагали согласно, Эта ноша лежала на нас столь долгие годы,


5 И ни единый обманчивый слух, ни одна укоризна, Ропот, обида - ничто ее не заставило дрогнуть. Так была нам чужда подозрительность, вредный советник, В правдоподобную сеть сплетающий мнимые вины! Добрым было ярмо, его и родители наши

10 Всю свою жизнь пронесли от младенческих лет до преклонных И завещали своим сыновьям на долгую память. Чтоб неразлучными быть до самой разлучницы-смерти. Были мы впрямь неразлучны, пока улыбалась нам верность, И без заботы блюлось все, что друг блюдет перед другом;

15 Сами нас ноги несли по пути, одному для обоих. Легким было ярко: под ним не стали бы биться Даже Марсовы кони в кровавом хлеву Диомеда, Даже те скакуны, что в узде небывалого Солнца Вскинувшись, свергли в поток Фаэтона, сраженного громом.

20 Вот какое ярмо мы стряхнули, Павлин; а повинны В этом не оба, а только один. Да меня, как и раньше, Было бы счастьем склониться под ним - но товарища в ноше Более нет у меня, и мне без равного рядом Тяжко нести одному, что нетяжко бывало обоим.

25 Дух все тот же во мне, силы те же, и только возможность Стала не та: была на двоих рассчитана тяжесть, И налегает на плечи мои удвоенным весом. Так заболевший член заражает здоровые члены, Как он ни мал, и расходится боль по целому телу,

30 Самый дальний сустав расслабляя постылым бессильем. Пусть, одинок, я рухну под ношей, но старая дружба В сердце жива, покуда я жив и покуда надеюсь, Что и товарищ мой вспомнит о ней и с отрадой вернется.

Ах, нечестивец! ты мог у Фесея отнять Пирифоя, 35 Мог Евриалу внушить расстаться с соратником Нисом,

Ты и Пиладу бы подал совет оставить Ореста, И сицилиец Дамон не сдержал бы обратного слова. Как обманулся народ! каким разочарованьем В лучших надеждах на нас омрачились лучшие люди!

40 Добрые нам говорились слова, о нас поминали Рядом с теми, чью дружбу прославила чтимая древность: Нам уступал свое место Пилад, фригийского Ниса Меркла краса, и Дамон не гордился обратной порукой -Наш был ярче пример, и разве что были сравнимы

45 С нами герой Сципион и Лелий, сединами мудрый. Общими мнились и наши заботы, и наши желанья; Разных были мы лет, а казалось, что ровнями были, И разлучить нас было трудней, чем царю македонян Узел тот роковой развязать меж ремней колесничных,

188 Авсоний

50 Где заплетались концы, скрывая от взгляда начала. Уж не случилось ли нам обидеть богов похвальбою И на себя за это навлечь Рамнусийскую деву? Так когда-то она, укрощая царя Арсакида, От непомерных побед в спесивые впавшего речи,

55 Бросила вспять мидийскую рать от земли Кекропидов, Где уже мнился трофей, вознесенный над попранным греком, Встав ей навстречу сама, пылая аттической местью. О Немезида, тебе ль славнейших терзать Ромулидов? Нет: на мидийцев ступай, на арабов ступай, через черный

60 Хаос туч грозовых, но римских имен не касайся! Там иных найдешь ты друзей для своих покушений, Там твоя ненависть, там твоя желчь, кипящая ядом, Пусть себе ищет сердца, твоим доступные козням! Но ни Авсоний тебе, ни Павлин да не будут добычей:

65 Им, в золоченых плащах, в священных порфирах Квирина, Им не пристало терпеть божества чужеземного злобу.

Впрочем, зачем я вотще поминаю чудовищ Востока? Западный Таг виною всему, Барцинон финикийский, Снежная цепь Пиреней, что встала от моря до моря,

70 Та чужая земля, что широкой легла полосою Там, под солнцем чужим, за горами, реками, стенами, Весь огромный простор земли и небес, разделивших Эмеритийскую Ану и вольные струи Гарумны. Если бы между тобою и мной не такая лежала

75 Дальность (хотя для того, кто в невольной томится разлуке, Все расстоянья длинны), то сама постаралась бы дружба Сблизить края, меж страной и страной перекинуться словом, С отчей стены угадать вдалеке и лицо, и одежду. Так Бурдигала лежит в полпути от Сантона к Агинну

80 И к племенам, что пашут поля в аквитанских равнинах; Так двойной Арелат на равном стоит расстоянье Между Виенной в альпийских горах и приморским Нарбоном, А от Нарбона - прямой уже путь к Пятиградью Толозы. Будь между мной и тобой дороги, подобные этим,

85 Я бы рукой до тебя дотянулся, в объятии сжал бы, И до твоих ушей мое долетело бы слово.

Ну, а теперь за грядой Пиренеев, за мраморным кряжем Ты в Цезарее Августе живешь, вблизи Тарракона Тускского, близ Барциноны, стоящей над устричным морем.

90 Я же сейчас живу на покое; меня отделяют Три реки тройною волной от Бурдигалы людной. Вижу кругом я холмы виноградные, тучные пашни, Милые сердцу селян, дубраву с трепещущей тенью, Светлый луг и шумный народ из ближней деревни.


95 Вот каковы у меня усадьбы в Новерском округе -Обе рядом стоят и весь год по-разному манят. Там безморозна зима, а тут и в знойное лето Легким дыханьем несут аквилоны прохладную свежесть. Но вдалеке от тебя и времен череда безотрадна:

loo н е т цветов по весне, жжет землю Сириус летом, Скудным осенним садам чужды ароматы Помоны. И омрачают январь проливные дожди Водолея.

24. К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, письмо-продолжение

Милый Павлин, ты понял, как ты виноват предо мною? Я-то к тебе неизменен, во мне как есть, так и будет Та любовь, какую всегда питал я к Павлину, То согласие душ, что меж нашими было отцами.

5 Если под силу кому натянуть тетиву Одиссея Иль размахнуться копьем, привычным деснице Ахилла, -То и богине раздора под силу разбить нашу дружбу. Впрочем, зачем я слагаю в стихи столь мрачные строки И не хочу обратиться душой к утешительным мыслям?

10 Прочь, напрасный страх! Я верю, я истинно верю: Ежели Бог-Отец и Бог-Сын благосклонны к желаньям Тех, кто хочет добра, ты вернешься по этой молитве, Чтобы не плакали мы о твоем разоренном именье, Ныне по ста господам расточившем Павлиновы средства,

15 Ни о Павлине самом, на дальних испанских дорогах Старых друзей позабывшем и сердце открывшем для новых. Так воротись же ко мне, дорогой мой и самый любимый! Наши мольбы, обеты, предчувствия - все тебя кличет. Поторопись, покуда ты юн, покуда не столько

20 Стар я, чтоб сил не хватило моих приветствовать друга. О, когда долетит до меня эта весть, эта радость: "Едет, едет Павлин! Уже у него за спиною Снежный край иберийский; уже он в полях у тарбеллов; Вот его принял под кров Гебромаг; а вот он в поместье

25 Брата, как гость дорогой; а вот он плывет по Гарумне; Ближе; уже на виду; уже повернул; подплывает; Вот он у пристани стал, сбежавшимся полной народом; Вот он идет, раздвигая толпу, что теснится навстречу; Вот миновал он свой дом; на твоем он пороге; стучится!"

30 Верить ли? Или любовь лишь тешится праздною грезой?

190 Авсоний

25 (28). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, письмо вслед за предыдущим

Я уже думал, Павлин, что письмо мое, полное жалоб, Тронуло сердце твое, преклонило упорную душу, Мягким упреком тебя побудило к ответному слову. Нет: как.будто язык связал ты священною клятвой

5 Ты, Павлин, молчишь, и молчанье твое нерушимо. Может быть, трудно тебе или стыдно писать, потому что Друг от тебя, как отец, сыновнего требует долга? Робким оставь этот страх, ничто пусть тебя не тревожит: Смело прими привет и смело ответствуй привету!

10 Если же есть над тобой угроза какой-то измены Или с допросом к тебе подступает незваный досмотрщик, То исхитрись и тайно скажи, чего явно не можешь. Дева, лишась языка от насильства фракийского князя, Горе свое излила на вытканной ей плащанице,

15 И молчаливый челнок открыл преступление свету. Та, что стыдилась любви, доверила тайное чувство Яблоку, зная, что плод умеет бывать молчаливым. Выкопав ямку в земле, поведал ей царский служитель То, чем царь нехорош, и земля до поры это скрыла,

20 И лишь потом это выдал камыш, колеблемый ветром. Можешь писать молоком: бумага подсохнет, и буквы Станут на ней не видны, а над жаром золы - потемнеют. Можешь взять лаконскую трость, пергаментной лентой Круглый бок перевить, как делали в Лакедемоне,

25 И написать по ней стих, а потом размотать и увидеть, Как рассыпаются буквы из слов, теряя порядок, Но, как навьешь на такую же трость, все сложится снова. Тысячи способов есть, чтобы скрыться от глаз посторонних, Всю старинную тайнопись рад бы тебе преподать я,

30 Если действительно ты, Павлин, боишься, что дружба Наша опасна тебе. Твоя Танаквиль не узнает; До остальных и дела нам нет; не оставь же, прошу я, Это письмо без ответа. Не я ль, как отец твой, не я ли Дал тебе первые знанья и дал тебе первую славу,

35 Ибо открыл тебе путь к Аонийских сестер хороводу?

26 (29). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, письмо последнее

Вот и в четвертом письме я несу к тебе те же упреки, Твой охладелый слух тревожа ласковой речью, Но ни единый доселе листок от друга Павлина Мне не порадовал глаз начертаньем приветного слова.


5 Чем заслужили отверженье это несчастные строки, Долгим таким и надменным таким презреньем казнимы? Недруга недруг - и тот на своем привечает наречье Грубом, и слово привета звучит средь лязга оружий. Камни дают человеку ответ; от сводов пещеры

10 Звук отлетает; леса оглашаются призрачным эхом; Стонет прибрежный утес; ручей лепечет журчащий; Колкий кустарник шумит жужжаньем гиблейского роя; В береговых камышах пробегает мусический трепет, И с верховым ветерком сосновая шепчется хвоя.

15 Стоит чуткой листвы коснуться летучему Эвру, Как Диндимейский напев огласит Гаргарийские рощи. Нет в природе немот. Ни одна поднебесная птица, Зверь ни один не лишен языка: шипят, пресмыкаясь, Змеи; подобием голоса дышат подводные твари;

20 Звоном удару ответит кимвал; проснется в подмостках Гул под пятой плясуна; взревут тугие тимпаны; Мареотийские систры поднимут Изидину бурю; И не умолкнет вовек в сени додонской дубравы Меди бряцающей звон, которым тяжкие чаши'

25 Мерно дают послушный ответ ударяющим прутьям. Ты же, словно рожен в безмолвном Эбаловом граде, Словно мемфисский тебе Гарпократ уста запечатал; Ты, Павлин, молчишь и молчишь... Твой стыд мне понятен: Чем промедление дольше твое, тем глубже провинность,

30 Чем стыднее молчать, тем труднее нарушить молчанье, Долгом долг отплатив: так праздность питает пороки.

Что же мешает тебе написать хоть два краткие слова, Только "привет" и "прощай" - два слова, несущие радость? Я не прошу, чтобы ты расшивал на длинных страницах

35 Ткань бесконечных стихов иль сплетал многословные речи. Разве лаконяне встарь одной-единственной буквой, Хоть и скрывавшей отказ, не смягчили царского гнева? Дружба и в краткости есть - Пифагор, многократно рожденный, Так говорил; и когда перед ним со спорщиком спорщик

40 В долгих тягались словах, ответ он давал односложно: "Да" или "нет". О, лучший предел любых красноречий! Нет ничего короче и нет ничего полновесней Двух этих слов, чтоб принять, что надежно, отвергнуть, что зыбко. Только молчание - зло, а краткость - залог убежденья.

45 Впрочем, тогда зачем же я сам пишу так пространно? Две несхожие есть ошибки, и обе опасны: Много болтать и много молчать; виновны мы оба. Но не могу я молчанье хранить, потому что свободна Дружба моя и правда для нас дороже ласкательств.

192 Авсоний

50 Милый, милый Павлин, ужели ты так изменился? Так изменило тебя чужое далекое небо, И Пиренеев снега, и васконские дикие чащи? О, иберийцев земля, какою проклясть тебя клятвой?! Пусть пунийцы тебя разорят, Ганнибал тебя выжжет,

55 Пусть с войною к тебе вернется изгнанник Серторий! Как! неужель отчизны красу, сената опору Скроет навек бильбилийская глушь, калагуррские скалы Или сухая Илерда, над пенной водой Сикориса По каменистым холмам разбросавшая груды развалин?

60 Вот где решил ты, Павлин, зарыть и сенатскую тогу, И остальные дары, какими почтен ты от Рима! Кто ж, разрушитель дружб, запретил тебе вымолвить слово? Пусть за это язык его будет вовек бессловесен, Будет безрадостна жизнь, пусть сладкие песни поэтов

65 Слух не ласкают его, ни скорбная нега свирели, Крик зверей, мычание стад, щебетание птичье, Или же та, что скрылась из глаз в пастушьей дубраве И утешает людей, повторяя их жалобы, - Эхо! Скорбен, нищ, одинок, пусть бродит он, речи лишенный,

70 В корчах альпийских хребтов - таков, как по древним преданьям Некогда Беллерофонт блуждал, обезумлен богами, По бездорожным путям, где ни люда, ни следа людского. Вот пожеланье мое! беотийские Музы, услышьте Эту мольбу, и певца воротите латинским Каменам.

26а (30). ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ПАВЛИНА АВСОНИЮ

Ты упрекаешь меня, что молчанье мое затянулось, Между тем, как ты не молчишь; упрекаешь за леность В уединеньи моем; вменяешь в виду небреженье Дружбою, будто бы мне ненавистен стал соупряжник, -

5 И заостренным стихом язвишь меня в самое сердце. Полно, молю, не терзай, пощади! не примешивай горечь К добрым отцовским словам, как полынь к желанному меду! Долг тебе воздавать нерушимой сыновней приязнью -Он превыше всего для меня - и древле и ныне.

10 Верь, что ни малым пятном мои не опятнаны чувства, Что выраженьем лица, и то никогда я не чаял В чем-то обидеть тебя иль задеть неумелой осанкой. Всякий раз, к тебе подходя, слагал я в улыбку Губы, сгонял морщины со лба просветленным усильем,

15 Чтоб и в молчаньи моем никакая случайная тучка Не омрачила тебя, отец, подозрением ложным. Весь мой дом тебя чтил и чтит, как и я, неизменно,


Столь согласный в любви, у всех единой со мною, Сколь, самого Христа мы чтим совокупно сердцами.

20 xjTO з а недобрая страсть твою потревожила душу? Что за наслышка тебя всколебала до самого сердца, Вторгшись в твой слух легковесной молвой? зачем понуждает

Отчую благость во зло обратить, позабыть о старинной Нашей любви и язвить небывалыми ранами сына?

25 Нет, моя душа в своей простоте непритворна И непочтенья к отцу она за собою не знает, А потому для нее нестерпимы дурные наветы: В светлом сознаньи своей правоты, ни в чем не повинной, Тем больнее она от ран незаслуженных страждет.

30 Ты говоришь: я сбросил ярмо, которым сковали Нас ученые наши труды. От ярма зарекаюсь! Только тех связует ярмо, кто силами равен: Сильному слабый не пара, и даже нерослый и рослый, Встав в упряжке одной, непослушны будут поводьям.

35 Если сумеешь сопрячь теленка с быком или лошадь С диким ослом, соловья с сорокою, птицу лысуху С лебедем, если орешник, каштан, кипарис и калину Скрестишь, - тогда и равняй нас двоих. Цицерон и Вергилий -Вот кто под пару тебе. И если каким и горжусь я

40 Общим с тобою ярмом, - оно называется дружба! Дружба, в которой друзья равны взаимной любовью, Вечным и нежным меня к тебе привязала союзом, Общей уздою меня, до твоей высоты возвеличив. С шеи моей такое ярмо никакая не свергнет

45 Злая молва, и его никакая не сломит разлука, Даже если меж нас пролягут и земли и годы. Не оторвусь душой от тебя - скорее исчезнет Жизнь из моей груди, чем исчезнет из сердца Ваш образ.

И сколько лет прожить на свете смертному 50 Дано и предназначено,

Хотя бы в отдаленнейшем краю земном, Покуда в теле жизнь жива, -

Я от тебя, во мне укорененного, Не отведу очей моих:

55 Всегда тебя душой я вижу зрячею, Со мною вечно сущего.

Когда же из узилища телесного И от земли я вызволюсь,

То где бы в небе Бог ни поселил меня, 60 Твой образ сохраню с собой.

Жизнь кончится, любовь моя не кончится -

7. Авсоний

194 Авсоний

И пусть истлеет плоть моя, Но дух, отводок семени небесного,

Переживет развалину И в вечной жизни вечно сохранит мои

И чувства и пристрастия; А стало быть - и память сберегу твою,

Живой и вечно помнящий.

266(31). ВТОРОЙ ОТВЕТ ПАВЛИНА АВСОНИЮ

Вот уж ко грубым жнецам подошло и четвертое лето, Да и мороз леденил столько же раз все кругом,

Но от тебя не читал я за это же время ни слова И не видал я совсем рукописаний твоих, -

Вплоть до того, как пришло, на счастье мне, снова посланье, И долгожданные вновь я получаю дары.

Правда, из разных цветов тройное письмо твое свито, Но во единую ткань сплел ты размеры его.

Всяческих горечь твоих упреков мне подсластила Искренность их, и любовь строгость смягчила судьи:

Мягкое слово отца мне умерило резкость укоров Ласкою, и приговор твой не обидел меня.

К выговору твоему вернусь я, однако, но веский Пусть героический стих будет меня защищать.

Опережают его покамест лишь несколько ямбов И отвечают тебе разным посменно стихом.

Я посылаю привет стихом элегическим; дальше Путь уступая другим, он замолкает сейчас.

Зачем велишь ты к Музам, мной отвергнутым, Отец мой, снова прибегать?

Каменам, право, с Аполлоном места нет В сердцах, Христу приверженных.

С тобой в согласье прежде, в меру сил своих, Но не с твоею мощью, звал

Глухого из пещер дельфийских Феба я, А с ним и Муз божественных,

И Бога даром слова одарить меня В нагорьях и лесах просил.

Теперь с иною силою сильнейший Бог Мне нравы изменить велит,

За дар свой с человека ныне требуя, Чтоб жизнь Отцу мы отдали.

Делам ничтожным предаваться в праздности И вздорным сочинениям


Он запрещает нам законом собственным И зреть велит нам свет его,

Как нам поэты, мудрецы и риторы Умы темнят уловками,

Сердца пустыми заражая мыслями И оснащая лишь язык.

Не направляют нас они к спасению И к истины познанию:

Кто мог бы в людях правду иль добро познать, Не зная блага высшего,

Огня добра, истока правды - Господа, Который зрим лишь во Христе?

Он - истинный нам светоч, путь наш жизненный, Мощь, доблесть, ум, рука Отца,

Он - солнце правды, благ источник, Бога цвет, Создатель мира, Божий сын,

Податель жизни смертным людям, смерти смерть, Наставник добродетели.

Он - Бог наш, человеком ставший ради нас И, дав свою одежду нам,

Людей навеки сочетавший с Господом Взаимным единением.

И вот, когда он озарил сердца людей, Блеснув с небес сиянием,

Смывает злую грязь он с тела нашего И обновляет души нам.

Родник утех бывалых заменяет он Водою чистой радости,

Себе ж велит отдать, по праву Господа, Сердца, уста и наши дни,

Стремится мысль и веру обратить к себе Со страхом и с любовию.

Пустые бури, что вздымает жизни труд В пучине века нашего,

Смиряет вера в Бога и в грядущий век. Что нами, видно, презрено,

Не отвергает вера как ничтожное, Но убеждает, что ценней

На небе отданное Господу Христу, Который большим нам воздаст,

Чтоб то, что дали мы, иль, лучше, вверили, Нам возместить сторицею.

Должник надежный, он своим верителям Долги отдаст с избытками,

И с прибылью от Бога тот окажется,

196 Авсоний

80 Кто пренебрег земным добром. Того, кто Богу предан честно, искренне

И кто ему доверился, Ты совращенным не считай бездельником,

Не обвиняй в нечестии. 85 Христианину можно ль нечестивым быть?

А благочестье свойственно Лишь христианам, ибо нечестив лишь тот,

Кто во Христа не верует. И, в благочестье наставляемый, могу ль

90 Я не считать отцом тебя, Кого я почитать и восхвалять всегда

Обязан волей Господа? Ты воспитал, возвысил, научил письму

И слову, тогу дал мне, честь. 95 Ты вывел в люди, ты кормил и пестовал,

Патрон, учитель, мой отец, -Но вот за то, что долго я отсутствую,

Коришь меня и сердишься. Но, по нужде ли это иль по прихоти,

100 Все это извинительно. Прости же другу, коль живу я с пользою,

Поздравь, коль всем доволен я.

То, что отсутствую я из отечества целых три года, Что для блужданий своих я другие края себе выбрал,

105 Вовсе о нашем забыв содружестве в годы былые, Сердит тебя, и меня отечески ты упрекаешь. Я понимаю твои задушевные чувства и мысли И благодарен тебе за гнев, порожденный любовью; Я бы хотел, чтобы просьба твоя о моем возвращенье

110 Мне исполнимой была. Но могу ль я подумать об этом, Если молитвы свои воссылаешь ты вовсе не к Богу, Но в своей тщетной мольбе обращаешься к Музам

Кастальским? Волею их не вернешь к себе ты меня и в отчизну: Вздорную просьбу твою, с какой прибегаешь ко вздорным

115 Музам глухим, унесет у тебя дуновение ветра. Эти пустые мольбы развеются ветрами бури И в облаках пропадут, коль не Богу ты их посылаешь, Не проникая в чертог царя небесного звездный.

Ежели ждешь ты меня, воззри на Того ты с молитвой, 120 Кто потрясает грозой небес огневые высоты,

Молнией блещет тройной и вотще не грохочет громами, Кто ущедряет с небес дождями и солнцем посевы,


Кто надо всем и во всем нераздельно всегда и повсюду -Сей вездесущий Христос, управляющий всем мирозданьем,

125 Тот у кто и держит и движет умы, кто и время и место Определяет нам всем. А когда его воля желаньям Нашим противна, склонить к измененью ее помогает Наша мольба. Что меня укорять? Коль тебе не угодно Дело мое, то оно, не во грех будь сказано, Божье:

130 Богу угодно мои направлять и улаживать мысли. Ибо, коль вспомнить, каким я был в предыдущие годы, То признаюсь пред тобой, что теперь совершенно иным я Стал, чем в то время, когда не считали меня совращенным, Хоть я и был совращен, туманами лжи ослепленный,

135 Бога не ведал, глупец, и питался тлетворною пищей. Это простительно мне, ибо тем скорее дано мне Было познать, что меня обновляет верховный Создатель. И по-иному совсем я живу: не увидят, надеюсь, Здесь поврежденье ума, в заблуждение впавшего, если

140 Сам я открыто признал и сознался по собственной воле В том, что я жизнь изменил не по собственному разуменью. Мной руководит теперь новый разум, не прежний мой разум, Но обратившийся в мой по воле Бога, и если Видит достойными Он и мысли мои и поступки,

145 Благодарю я тебя и тебя первым делом я славлю За наставленье тому, что Христу оказалось угодным.

Вот почему поздравлений я жду от тебя, а не жалоб, Раз твой питомец, Павлин, взращенный твоими трудами, Бывший за сына тебе, чего отрицать ты н£ станешь,

150 Даже считая меня совращенным, так изменился, Что угождает Христу, оставаясь, однако, при этом Верным Авсонию; он прославит тебя непременно И принесет тебе плод с твоего же дерева первый.

Так что не сетуй, прошу, не губи величайшей награды 155 И не гнушайся добром, которого сам ты источник.

Нет, не мятежен мой ум, но ведь так же я чужд одинокой Жизни, которую вел, как ты пишешь, в ликейских пещерах Всадник Пегаса; хотя иные, ведомые волей Бога, в пустыни идут, подобно философам древним,

160 Для размышлений и Муз, как и ныне те, кто душою Чистою принял Христа, усердствуют, так поступая. Не скудоумие их и отнюдь не врожденная дикость Гонит в пустынных местах обитать, но стремление к вышним Звездам небесным влечет взирать на Бога, глубины

165 Истины зреть и досуг, без всяких забот, безмятежный Предпочитать, а шум площадной и хлопот беспокойство, Все, что враждебно дарам, посылаемым Господом Богом,

198 Авсоний

Воле Христа и любви к спасению, их ужасает. Следуют Богу они, на дар уповая, который

170 Всем, кто надежду хранит, Создатель воздаст непременно, Если мирской суете их никак одолеть не удастся И коль их пламенный ум доступное взорам отвергнет, Чтобы проникнуть он мог в незримые таинства неба. Видимо тленное нам, а вечное скрыто от взоров,

175 И мы надеждой живем на то, что лишь мысли доступно; Но что является нам под разными видами в мире, Что соблазняет наш взор телесный, мы презираем. Мненье, однако же, тем присуще такое, которым Истины свет и добра уже воссиял и открылась

180 Века грядущего жизнь и дней ничтожество наших. Но коли слава моя не столь велика, то зачем же

Славиться мне? Я по вере своей уповаю. Однако, Если живу я еще на таком прелестном и щедром Взморье, откуда ж к нему явилась внезапно такая

185 Ненависть? Пусть бы мое к нему отвращение стало Праведным! Ради Христа возлюблю я свое униженье. Богом мой дух укреплен: малодушию он не поддастся, Презрел я здешнюю честь, но Христос мне ее возмещает. Не поноси же моих, почтенный родитель, занятий,

190 Будто бы ложных; меня попрекать перестань ты супругой Иль сумасбродством: мой ум смятением Беллерофонта Не поражен, и живу я с Лукрецией, не с Танаквилью. Не забывал я, как ты говоришь, й отчего неба: Кто созерцает, как я, единого вышнего Бога,

195 Помнит о небе всегда. И мы, отец мой, поверь мне, Не забываем о нем, да и разума мы не теряем, Живучи в людных местах. И труды наши, право, достойны Благочестивых людей: ни один ведь народ нечестивый Бога не может познать. Хотя и многие страны

200 Без просвещенья живут, никаких не зная законов, Где же обычаев нет, хоть и диких? Иль чем нечестивость Может чужая во вред быть честным? Зачем же твердишь ты Мне о васконских глухих ущельях, домах в Пиренеях Снежных, где будто бы я прикован к испанской границе,

205 Где мне пристанища нет ни в городе или в деревне Этой богатой страны, простертой до края земного, Где виден солнца закат в глубины вод океана? Но, коль судьбой занесен я в берлоги разбойников, все же Не огрубел я у них, обратившись в такого же точно,

210 Как и они, дикаря, и свирепости их не набрался, Чистого сердца никак порок не коснется, зараза Не запятнает души благочестной; и кто беспорочно


В дебрях Васконии жизнь проводит среди нечестивых, Нравов не портит своих, находясь между этих жестоких

215 Жителей. Но почему ж васконцем меня обозвал ты, Если живу, как и жил, не у них, а в соседстве прекрасных Я городов, на местах цветущих и полных народа? Но если мне бы пришлось в краю поселиться васконцев, То почему же тогда это племя, узнав мои нравы,

220 Зверский свой норов сменить на наш не могло бы обычай? Если жилище мое в городах иберийских далеких Ты помещаешь, в стихах отводя ему лишь захолустье, И попрекаешь меня Калагуррой гористой и в скалах Бильбилой скрытой, и холм поносишь пологий Илерды,

225 Будто бы в этих краях я живу, как изгнанник бездомный, Вне и дорог и домов, не считаешь ли это богатством Ты иберийской земли, по незнанью испанского края, Где пресловутый Атлант стал когда-то поддерживать небо И, возвышаясь теперь горой на земельных пределах,

230 Против Кальпы стоит, двойным омываемой морем? Бильбила иль Калагурра с Илердою малого стоят Тем, кто привык к Барциноне и Цезарьавгусте прелестной И к Тарраконе, с высот взирающей гордо на море. Что исчислять города, укрепленные в землях прекрасных,

235 Служит где гранью двойной счастливой Испании море, Бетис течет в океан, Ибер - в тирренские волны, Соединяя в одно разделенные воды морские Там, где по кругу земли мировая проходит граница? Иль, коль описывать ты принялся бы, мой славный наставник,

240 Области, где ты живешь, замолчишь ли ты блеск Бурдигалы, Вместо нее предпочтя закоптелых описывать бойев? А проводя свой досуг и нежась в марбйальских термах И наслаждаясь житьем под сенью тенистого леса, Где полюбился тебе уют прекрасного места,

245 Разве ты в курной избе или в хижине, крытой соломой, Там обитаешь в глуши, как бигерр, одетый овчиной? Разве, о консул, презрев своего горделивого Рима Стены высокие, ты пески отвергаешь вазатов? Если поместье твое процветает в пиктонских угодьях,

250 Мне ль горевать, что в Равран перешло авсонийское ныне Кресло курульное иль что уж ветошью стала трабея, Блеск коей все же горит в столице латинской Квирина И среди цезарских тог, расшитых пальмами так же, Все продолжает сиять не тускнеющим золотом вечно,

255 Твой охраняя почет, который не может увянуть? Или когда ты живешь в своем луканском поместье, В доме, который готов со строеньями Рима поспорить,

200 Авсоний

Скажет ли кто, перепутав места соседние, будто Переселился теперь в кондатскую ты деревушку?

260 Хоть надо многим шутить и выдумывать всякое можно, Но ведь чесать языком и скалить недобрые зубы Иль оскорбительно льстить, отпуская коварно остроты, Их приправляя притом ядовитою желчью насмешки, -Это поэтам идет, но ничуть отцу не подходит.

265 Ибо и честь и любовь стремятся к тому, чтоб наветы Сплетен, до чистых ушей проникающих, добрым отцовским Уничтожались умом и чтоб он в сердцах вкорениться Им не давал, отвергая зловредные домыслы черни. В том, чтобы жизнь изменить и оставить привычные нравы:

270 Нет вины: что ведет нас к лучшему - благо. И если Я изменился, то знай, что это мой долг и желанье.

Если добро на порок, на нечистое то, что священно, Скромность на роскошь и честь на постыдную ложь я меняю, -Я малодушен, отвержен и слаб: пожалей же ты друга,

275 Столь развращенного: гнев в душе да пробудит отцовский Нежность, которая вновь образумить должна непременно Блудного сына, на путь наставляя суровым внушеньем. Если ж тебе говорят, как иду по пути, что избрал я, Сердце свое посвятив благому богу и чтимой

280 Власти Христа, как за ним я следую с полною верой, Как убежден я, что Бог уготовал навеки награду Смертным за зло, что они при жизни своей претерпели, Я полагаю, отцу разумному это по сердцу: Он не сочтет заблуждением жить по заветам Христовым

285 Христианину. И мне по душе эта жизнь, и нисколько Не досаждает: глупцом для идущих иною дорогой Пусть буду я, коль решенье мое для предвечного Бога Будет разумным. Ведь век человеческий краток, и тело Бренно, а сам человек вне Христа - лишь призрак и пепел:

290 ч т о одобряет он или хулит, ничтожно, как сам он; Гибнет он сам, и его заблуждения с ним погибают, И приговоры его умирают вместе с судьею.

Но, если мы в отведенный нам срок не заботимся вовсе С должной тревогою жить по премудрым Христа наставленьям,

295 Поздно будет о том горевать человеку по смерти, Что, опасаясь пустых человеческих бредней зловредных, Грозного он ни суда, ни судьи не страшился, который Вечного Бога престол одесную Отца занимает И, надо всеми царя, придет по скончании века,

зоо Чтобы свой суд беспристрастный творить над народами всеми И чтобы каждому мзду воздать по делам и поступкам. Верую я и страшусь; и спешу, коли будет дано мне,


310

Все прегрешенья свои искупить до смертной кончины; И в ожиданье ее содрогается полное веры

305 Сердце мое, и душа ожидает грядущего в страхе, Как бы в заботах пустых о теле она не погрязла И не осталась к нему привязанной в час, как в разверстом Небе труба возгремит, а ей невозможно подняться Будет на легких крылах, навстречу царю улетая В сонмах блаженных святых в пространства небесного выси, Где они все воспарят, мирские сбросив оковы; К звездам высоким стремясь и летя к ним без всяких усилий, По облакам пройдут они легким между созвездий, Чтобы царя воспевать небесного в высях воздушных,

315 Воинством славным своим Христа восхваляя и славя. Но опасаюсь того и боюсь я, что день мой последний

Сонным застанет меня и погрязшим в бесплодных заботах, Если я жизнь проводить буду, тщетными занят трудами. Как же мне быть, если вдруг, пока я, как во сне, забываюсь,

320 Передо мною Христос засияет в чертогах эфирных И, пораженный лучами его, нисходящего долу С неба отверстого, я, ослепнув от света, унылых Буду убежищ искать в ночной темноте непроглядной? И чтоб в меня не вошло недоверие к Истине, или

325 К нынешней жизни любовь и к мирским влеченье утехам, Или тревоги забот, я решил все эти соблазны Предотвратить и конец положить им в оставшейся жизни. Богу на будущий век я вверил все, что имею, И ожидаю теперь со спокойною совестью смерти.

330 Коль ты доволен, поздравь ты друга с богатой надеждой; Если же нет, то Христу предоставь ты все это одобрить.

ЭПИГРАММЫ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1 (34). К СВОЕЙ КНИГЕ

Если, бумага, тебе погибать от червей и от тленья, -То перед смертью стерпи строчки вот этих стишков.

"Лучше уж сразу истлеть", - ты скажешь. Ты умница, книжка: Предпочитаешь из двух ты наименьшее зло.

5 Т ак не хотел бы и я тратить время на вредную Музу: С нею и сон не в сон, с ней и лампада пуста.

"Что ж, безмятежно спи и не трать ни покоя, ни масла". Верно; а все-таки есть повод не спать, а писать,

Есть у меня достойнейший друг, речистейший Прокул: 10 Пишет стихи, а читать даже друзьям не дает.

Я на него сердит и задумал злое отмщенье: Если своих не дает, пусть же читает мои.

Он - хозяин твоей судьбе: вечно юной храниться В кедре или пойти в пищу жучкам и червям.

15 Я посылаю ему плоды моих темных досугов: Если захочет - прочтет, а не захочет - в ларец.

2 (8). ПООЩРЕНИЕ К СКРОМНОСТИ

Царь Агафокл, говорят, угощался на глиняных блюдах, И от самосских горшков гнулись столы на пирах.

Или, наоборот, он клал на злато и жемчуг Самую грубую снедь, роскошь и скудость сроднив.

5 А на вопрос, почему, отвечал: "Я царь Сицилийский, Только отцом моим был обыкновенный гончар.

Будь же умерен во всем, что тебе посылала Фортуна, Если из бедноты стал невзначай богачом.

Эпиграммы 203

3(10). НА ЕВНИПИНУ-ПРЕЛЮБОДЕЙКУ

Шлкг)ха-жена угостила супруга-ревнивца отравой, Нсэ, заключив, что такой дозой его не убить,

К неш примешала она и ртути смертельную меру, Д^умая скорую смерть ядом двойным причинить.

5 Коль разделить эти средства, они, разделенные, - яды; Вклпить их вместе - тогда противоядья они.

И пока спорили эти смертельные чаши друг с другом, Гшбельный вред уступил силе целительной в них.

Тотчас они устремились в пустые извилины чрева, 0 Сжользким известным путем пищу извергнули вон.

Благостна воля богов! Польза есть и в жене беспощадной: Так, если хочет судьба, - яд помогает двойной.

4 (75). НА ВРАЧА ЕВНОМА

Как-то Евном объявил, что не жить уже хворому Гаю. Тот уцелел (это рок виноват тут, а не врач).

Вскоре он Гая увидел, иль мнилось ему, что увидел: Бледный был Гай и являл смерти подобье самой.

5 - Кто ты? - Я Гай. - Ты живой? - Но тот покачал головою. — Что же ты делаешь здесь? - Дитом я послан сюда.

Знаю я жизнь и людей: потому и пришел за врачами. -Эти услышав слова, оцепенел наш Евном.

Гай же ему: - Не пугайся, Евном! я сказал, да и каждый 0 Скажет, кто может судить, что никакой ты не врач.

5 (76). НА ЧЕЛОВЕКА С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ

Лай собачонок и ржанье коней ты нам представляешь, Вторишь блеянию коз, вторишь блеянью овец,

Шерстью обильных; искусно ты вторишь ослиному реву, Если аркадские, Марк, нам представляешь стада:

5 Можешь запеть петухом и закаркать горластой вороной, Можешь скотине любой, птице любой подражать.

Неподражаемо ты и прекрасно им всем подражаешь, Но недоступен тебе звук человеческих слов!

7 (44). ГРАММАТИКУ ФИЛОМУЗУ

Книг накупив и составив немалую библиотеку, Мнишь, ты грамматиком стал и мудрецом, Филомуз?

Что ж! собери барбитоны, и плектры, и струны; как только Все это ты соберешь, - вмиг кифаредом зовись.

204 Авсоний

9 (45). О СТАТУЕ РИТОРА РУФА

Статуя ритора Руфа здесь высится. Полное сходство! Нет ни речей на устах и ни мозгов в голове:

Не шелохнется, глуха, слепа, - все качества Руфа! Есть лишь несходство одно: сам-то помягче он был.

10 (51). О НЕЙ ЖЕ

Лик прекрасен, уста безмолвны, - кто это, ну-ка? -Ритора Руфа портрет из Пиктавийской земли. -

Хочешь, чтоб сам тебе ритор об этом сказал? - Невозможно. -Как? - Если это - портрет, ритор - портрета портрет.

11 (52). О НЕЙ ЖЕ

"Это - статуя Руфа?" - Коль камень она, то бесспорно. "Но почему?" - Он всегда камнем бесчувственным был.

12 (46). О ПИСАНОМ ПОРТРЕТЕ РИТОРА РУФА

Руф бессловесный, скажи, кто тебя написал говорящим? Не говоришь? Значит, впрямь это похожий портрет.

13 (47). О НЕМ ЖЕ

Вот портрет оратора Руфа. - Но где? - Перед классом. -Что же делает он? - То же, что в жизни: молчит.

14 (23). С ГРЕЧЕСКОГО: О ЗОЛОТЕ И ПЕТЛЕ

Некто, желавший покончить с собою, вдруг клад обнаружил. Петлю, ликуя, он снял - гибели средство своей.

Тот же, кто золото спрятал, его не нашел уже больше: Только веревку нашел, свил - и покончил с собой.

15(81). С ГРЕЧЕСКОГО: "НАЧАЛО - ПОЛОВИНА ДЕЛА"

Начал - полдела свершил. Пусть еще половина осталась, -Снова начни, и тогда все доведешь до конца.

16(82). С ГРЕЧЕСКОГО: "НЕСКОРАЯ МИЛОСТЬ - НЕМИЛОСТЬ"

Милость, которая медлит, - немилость уже, ибо милость, Коль поспешает она, милости самой милей.


17 (83). О ТОМ ЖЕ САМОМ

Делаешь если добро, делай быстро: что сделано быстро, Будет и мило; не мил медленной милости ход.

18 (84). ПАНТОМИМ, СВАЛИВШИЙСЯ НА СЦЕНЕ В РОЛИ КАПАНЕЯ

Вот и с плохим актером хорошая вышла случайность: Он в Капанее упал лучше, чем сам Капаней.

19 (86). НАПИТОК "ДОДРА"

Додра - значит "девятка". Вода, вино, соль и соус, Перец, трава, хлеб, мед, маслице - девять частей.

20-21 (87-88). О НЕЙ ЖЕ

"Додра" зовусь. - Почему? - Во мне девять предметов. - Какие? Соус, вода, вино, соль, масло, хлеб, перец, мед, травка.

22(91). К ДРУГУ МАРКУ О ССОРЕ ЕГО С ПОДРУЖКАМИ

"Что ненавидит, - люблю; ту, что любит меня, - ненавижу; Нас согласуй, если ты можешь, Венера сама!"

Сделаю это легко: сменю их любви и пристрастья, Ненависть - в той, в той - любовь, - "Нет: я страдаю опять". -

5 Хочешь обеих любить? - "Коль любили бы обе, - хотел бы". Марк, заруби на носу: хочешь любви - полюби!

23 (92). НЕСЧАСТНЫЙ ЛЮБОВНИК

Ты, Венера, дала мне совет: влюбиться в двух женщин. Обе не любят меня. Что же мне делать теперь?

"Делай подарки". - Я рад, да слишком»для этого беден. -"Так посули им, что дашь". - Веры-то нет бедняку. -

5 "Всеми богами клянись". - Боюсь их божьего гнева. -"Ночь у порога ночуй". - Стража, боюсь, заберет.

"Стихотворенья пиши". - Не мил я Музам и Фебу. -"Двери взломай". - Боюсь, сразу потащат к суду. -

"Хочешь страдать от любви, а страдать для любви не желаешь?" -0 Лучше несчастному быть, чем подсудимому быть.

"Больше не знаю сама. Ступай к другим за советом". -Кто же даст мне совет? - "Федра, Дидона дадут,

Канаха даст и Филлида и та, что влюблялась в Фаона". -Вот каков твой совет! - "Право же, впрямь по тебе".

206 Авсоний

24 (72). О ТОМ, КАК АХИЛЛА ХОТЕЛ РАЗБИТЬ МЕРТВЫЙ ЧЕРЕП

Непогребенного череп лежал у дорог перекрестка; Был он совсем без волос, даже и кожа сошла.

Плакали люди над ним, но Ахилла не знал состраданья; Больше того, он его, бросивши камень, разбил. Камень-отмститель, однако, ударившись в кость, отлетает:

В лоб и в глаза он тому, кто его бросил, попал. Если бы злая рука так всегда направляла удары,

Чтобы метнувший копье им же и был поражен!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

25 (9). ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

Здесь ты иное прочтешь поутру, а иное - под вечер: Каждому часу - свое, важное вместе с смешным.

В разные краски окрашена жизнь, и разный читатель Книге сужден, и для всех что-то ко времени есть.

5 Эта страница Венере к лицу, а другая - Минерве, В той - стоический дух, в этой звучит Эпикур.

26(1). ОБ АВГУСТЕ

Феб могучий - стихов, и Тритония - войн повелитель, Также и ты, что слетаешь на крыльях небесных, Победа, Вы диадемой двойной украсьте лик просветленный, Взору являя венки как награду за мир и за битву. Мощный в войне и в речах, наш Август дважды достоин Чести: пусть славится вдвое, кто может умерить сраженья Музами, кто Аполлоном смиряет гетского Марса, Гуннов, свирепых в бою, а также грабителей вечных Савроматов; а сколько сраженья дадут передышки, Столько же в лагере мирном он Муз посвятит попеченью. Стрелы едва лишь оставив и бросив свистящие копья, К флейтам и Музам искусным стремится рука неустанно: Преобразивши тростник, она упражняется в песне. Это не нежный напев: о сраженьях Одрисского Марса Песнь повествует ужасных, о битвах фракиянки храброй. Радуйся, Эакид! тебя снова поэт величавый Славит, и римский Гомер к тебе прикасается снова.


27 (2). О ЗВЕРЕ, УБИТОМ ЦЕЗАРЕМ ГРАЦИАНОМ

Раненый зверь не желал отступать перед острым железом, Сам пошел он под дрот мужа, готового бить.

Сколь великая смерть таится под малою раной В зна с, что ее нанесла сила единой руки!

Дивен был удар, неожиданно рухнула туша -(Рана так мала, что ускользает от глаз).

Мало того, что дрот смертельно прошел через тело -Двум он принес существам смерть, а пронзил лишь одно.

Если молния, пав, уносит многие жертвы, -Значит, и этот удар с неба высокого пал.

28 (3). К ИСТОКУ ДАНУВИЯ: писано по велению Валентиниана Августа

Царь иллирических вод, вторая река после Нила, Я, Данувий, в глуши радостно вскинул чело.

Я вспоил владык в Паннонии, вечно оружной, -Будьте блаженны теперь, Августы, сын и отец.

Вестником я потеку отсюда к Евксинскому Понту, Чтобы услышал Валент, третий избранник богов:

Свевы повергнуты в прах железом, огнем и испугом, И пограничный рубеж Галлии - больше не Рейн.

А кабы мог я волной воротиться с низовий к верховьям, Я бы принес сюда весть, что опрокинут и гот.

29 (5). НА СТАТУЮ ВАЛЕНТИНИАНА МЛАДШЕГО

Ныне поставили мы из мрамора цезарский образ; Август, брат твой, придет - будешь стоять золотым.

30 (6). К КАРТИНЕ, ГДЕ ГРАЦИАН ПОРАЖАЕТ ЛЬВА ОДНОЙ СТРЕЛОЙ

Лев погибает от легкой стрелы. Не это ли значит, Что не в железе смерть, а в августейшем стрелке?

31 (4). К ИСТОКУ ДАНУВИЯ: писано по велению Валентиниана Августа

Вот я, Данувий, сокрывший верховье в глубоких ущельях, Через подвластные вам весь протекаю края:

То изливаю свои холодные струи для свевов, То по паннонской земле, Августов краю, теку,

208 Авсоний

5 То, наконец, растекаюсь из устья по скифскому Понту, -Но повсеместно волной вашу я чувствую власть.

Пусть же стяжает Валент и вторую такую победу: Пусть ему Нил вдалеке тайный откроет исток!

32(11). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ЭХО

Силишься тщетно зачем воссоздать мой облик, художник? Можно ль богиню гневить, что не видал никогда?

Дочь языка я и воздуха, мать бестелесная звука, И, не имея души, голос могу издавать.

5 Звук замирающий я возвращаю ему в окончанье И, забавляясь, иду вслед за реченьем чужим.

В ваших ушах я, Эхо, живу, проходящая всюду: Хочешь меня написать, - голос возьми напиши!

33 (12). НА СТАТУЮ СЛУЧАЙНОСТИ И РАСКАЯНИЯ

Кто изваял это? - Фидий: тот Фидий, который Палладу Сделал, Юпитера; я - третье созданье его.

Я божество "Случайность", немногим и редко известно. -На колесе ты зачем? - Стать мне на месте нельзя. -

5 Крылья зачем на ступнях? - Я летуча: Меркурия помощь В счастье могу задержать, если того захочу. -

Кудрями скрыто лицо? - Чтоб меня не заметили. - Что же Лыс твой затылок совсем? - Чтоб не поймали меня. -

Спутница кто у тебя? - Она скажет. - Откройся же, кто ты? 0 - Я божество, но меня и Цицерон не назвал;

Я божество: за дела и за то, что не сделано, кары Требую, лишь бы карать: я "Метаноей" зовусь. -

Ну, а зачем же она с тобою? - Когда улетаю, То оставляю ее тем, кто остался ни с чем.

5 Ты, вопрошатель, и сам, коли ты с вопросами медлишь, Скажешь, что я у тебя здесь ускользнула из рук!

34(13). ГАЛЛЕ, УЖЕ СТАРЕЮЩЕЙ ДЕВУШКЕ

Я говорил тебе: Галла, мы старимся, годы умчались, Не упускай же весны: девственность - к старости путь.

Ты не хотела и слушать, но старость внезапно подкралась: Дней, что погибли давно, уж никогда не вернуть!

5 Ныне досадуешь ты и жалеешь о прежних желаньях Или о том, что былой нет у тебя красоты.

Дай же объятия мне и забытые радости с ними, Дай, пусть не то, что хочу, - то, что когда-то хотел.


35(14). О ЗАЙЦЕ, СХВАЧЕННОМ ТЮЛЕНЕМ

Зайца, бежавшего как-то вдоль брега Сицилии, раньше Псов, что бежали за ним, пес похищает морской.

Заяц же: "Есть на меня и на суше и в море погибель, -Верно, и в небе, коль Пес звезды и там сторожит!"

36(15). НА ПОИМКУ ПЕРГАМА, БЕГЛОГО ПИСЦА

Ты убежал, Пергам, но пойман, недолго бежавши. Медленный был ты писец, медленный был ты беглец.

Буквы, в которых порой твои запиналися руки, Будут отныне клеймом на обесчещенном лбу.

37(16). НА НЕГО ЖЕ

Ты неразумно наказан, Пергам: на лбу отпечаток Букв, которые лень было руке выводить.

Пусть же твой господин казнит виновные члены -Несправедливо терзать тех, кто не знает вины.

5 Иль на ленивой руке отпечатай клеймо роковое, Иль на проворных ногах тяжкие цепи навесь.

38 (17). О МИРОНЕ И Л АИДЕ

Ночь у Лайды раз Мирон просил седой, Но в том ему отказано.

Поняв причину, сажей седину свою Он всю в цвет черный выкрасил.

5 С лицом все тем же, с волосами новыми Вновь стал просить просимого.

Она же, сопоставив с волосами вид И рассудив, что он - не он,

А может, - он, но, захотев потешиться, 10 Так хитрецу промолвила:

"Глупец, что снова просишь, в чем отказано? Отец твой получил отказ!"

39(18). О ДОВЕРИИ ЖЕНЫ

Видя в моих стихах имена Лаиды,'Гликеры, Легкого нрава девиц, так мне сказала жена:

"Шутки ты вздумал шутить со своею притворной любовью!" -Вот как твердо она верности верит моей.

210 Авсоний

40(19). К СВОЕЙ ЖЕНЕ

Будем жить, как мы жили, жена! никогда не забудем Слов, что явились у нас в первую брачную ночь.

Пусть в нашей жизни тот день не придет, что нас переменит; Пусть буду юн для тебя, юною будь для меня.

5 Будь я и Нестора старше годами, а ты долголетней Хоть Деифобы самой, славной пророчицы Кум, -

Да не заметим с тобою, что старость настала: и надо Знать, что такое года, но их не надо считать.

42(21). С ГРЕЧЕСКОГО, НА СТАТУЮ НЕМЕСИДЫ

Некогда персы меня привезли сюда каменной глыбой, Чтобы воздвигнуть трофей. Я - Немесида теперь.

Ныне трофеем стою я в честь победителей-греков, Персам кичливым в позор. Я - Немесидой зовусь!

43 (24). О ЛАКЕДЕМОНЯНИНЕ ФРАСИБУЛЕ

Ты, Фрасибул, погиб, на своем распластавшись оружье, Ранами ранен семью, всеми в отважную грудь.

Это не горе отцу, а великое счастье Питане -Редко кому далась почесть таких похорон.

5 Как боевые друзья возлагали его на носилки Смертные, гордый отец молвил такие слова:

"Плачьте о прочих - мой сын ни в чьем не нуждается плаче: Он - спартанец, он - мой, он опочил, как герой".

44 (25). С ГРЕЧЕСКОГО, О СПАРТАНСКОЙ МАТЕРИ

Щит сыну дав, сказала мать-лаконянка: "Иль с ним, или на нем вернись".

45 (26). НА БОГАТОГО ВЫРОДКА

Раздут богатством, спесью весь наполненный И благородный якобы,

Он презирает славных века нашего, Ценя лишь роды древние.

5 Он Марса, Рема, Ромула-зиждителя Зовет своими предками,

Их обрядить велит в шелка сирийские, Из серебра ваяет их,

Из воска отливает перед входом в дом,


10 На полках держит в атрии. Уверен я: не знал он своего отца,

А мать - так шлюха явная!

46 (27). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ КИНИКА АНТИСФЕНА

"Первый прославился я в киническом образе жизни". Точно ли ты? Геркулес много был раньше тебя.

"Он - учителем был, и по нем мое место - второе; Ныне, однако, он - бог, первый же в киниках - я".

47 (28). О НЕМ ЖЕ, СТИХИ ДВУЯЗЫЧНЫЕ

Лучше нет никого, чем мои ученик и учитель -Их добродетель была вся на кининеский лад.

Всякий, кто слышал о них, подтвердит, что я молвил не лживо: Это и бог Геркулес, это и пес Диоген.

48 (30). НАДПИСЬ ПОЛУВАРВАРСКАЯ НА МРАМОРНОЙ ВАКХОВОЙ ДОСКЕ

В НАШЕЙ ВИЛЛЕ С ИМЕНОВАНИЕМ ВСЕХ БОГОВ

Я - Дионис в Огигии, В Египте зовусь Осирисом, Слыву Фанаком в Мисии, Как Вакх прославлен в Индии, Чтусь в Риме Отцом-Либером, Арабами - Адонием И в Луканиаке - как Панфей.

49 (29). ТОМУ ЖЕ ВАКХУ, ПО-ГРЕЧЕСКИ

Я - Осирис в Египте, Фанак - в мисийском народе, Вакх - для тех, кто жив, а для тех, кто умер, - Адоний. Я - Огнерод, Любоправ, Титанокрушитель - Дионис.

50(31). НА МРАМОРНОГО КОРИДОН А, ПО-ГРЕЧЕСКИ

Пастырь, козел, коза, сума, олива и посох, Все это - в камне одном: это бедняк Коридон.

51 (32). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ САПФО, НАПОЛОВИНУ ПО-ГРЕЧЕСКИ

Я - девятый лирик, и я- десятая Муза: В Лесбосе я рождена, но Пиеридам - сестра.

212 Авсоний

52 (33). БОГИНЯ ВЕНЕРА

В море явилась, воспринята сушей, и небо - отец мой; "Рода Энеева мать", здесь я, Венера, живу.

53 (37). СТИХИ, ВЫТКАННЫЕ НА ОДЕЖДЕ

Ахеменийским шитьем кичатся пускай на Востоке, Греция пусть себе ткет мягкого золота ткань, -

Здесь, в Авсонии, мы не меньше прославим Сабину, Чья не роскошеством ткань, а мастерством хороша.

54 (36). ТО ЖЕ

Может быть, пурпур шитья похвалишь ты в этой одежде, Или одобришь ты в ней к месту пришедшийся стих, -

То и другое искусство одна сочетала Сабина: Надпись на ней и шитье - дело одной госпожи.

55 (38). О ТОЙ ЖЕ САБИНЕ

Ткутся ткани и ткутся стихи: для чистой Минервы Ткани - достойная честь, а Пиеридам - стихи.

Мне же Сабина мою же одежду моими стихами Выткала, и для меня неразделимы они.

56(39). О, ЖЕЛАННОЙ ПОДРУГЕ

Той, что не хочет, - хочу, а той, что хочет, - не надо. Ищет победы любовь, а утоленья - ничуть.

Мне ни к чему ни то, что предложат, ни то, в чем откажут; Душу ни истерзать, ни пересытить хочу.

Пояс Дианы претит и претит нагота Кифереи: В той наслаждения нет, в этой оно - через край.

В женщине надобна мне полнота серединной Венеры, Чтобы сроднила она и "не хочу" и "хочу"

58(41). О ДВУХ БРАТЬЯХ И ИХ ИМЕНАХ

Хрест и Акиндин - два брата; они - близнецы по рожденью. К ним имена не подходят; а чтобы они подходили, Хресту Акиндин пусть даст свое "А", без "А" пребывая:

Верное имя тогда каждый получит из них!


61 (50). О ШУТКЕ РУФА

На многолюдном бракосочетании Случившись между зваными,

Оратор Руф, решив блеснуть грамматикой, Так молодых напутствовал:

"Даруй вам бог мужского рода отпрысков, И женского, и среднего!"

62. НА ГЛАВЦИЮ, БЕЗВРЕМЕННО УМЕРШЕГО

В дважды восемь лет, когда уже свежие щеки Нежного Главции стал первый пушок покрывать

И перестали гадать, то ли девочка он, то ли мальчик, -День роковой погубил всю молодую красу.

5 Но и в толпе мертвецов тебе не дано затеряться, Не поплывет по волнам Стикса унылая тень -

Или ко трону сойдешь Персефоны, как новый Адонис, Или Юпитеру ты будешь второй Ганимед.

63. НА МРАМОРНОЕ ИЗВАЯНИЕ НИОБЫ

Я жила; я - камень теперь; но камня коснулся Скульптор Пракситель резцом - вновь я, Ниоба, живу.

Все дала мне рука ваятеля, кроме лишь чувства: Я потеряла его в казнь за обиду богам.

64 (42). О ПАЛЛАДЕ И ВООРУЖЕННОЙ ВЕНЕРЕ

Во всеоружье Венеру увидела в Спарте Паллада, Молвит: "Посмотрим теперь, - пусть даже судит Парис!"

Ей же Венера: "Меня, всеоружную, ты презираешь, -Ты, победивши кого, я обнаженной была?"

65 (55). ЛАИДА, ПОСВЯЩАЮЩАЯ ВЕНЕРЕ СВОЕ ЗЕРКАЛО

Зеркало я посвящаю Венере, старуха Лайда: Вечной да будет красе вечным слугою оно.

Мне же оно ни к чему, ибо видеть, какою я стала, Я не хочу, а какой прежде была, не могу.

214 Авсоний

66 (56). КАСТОР, ПОЛЛУКС И ЕЛЕНА

Вот два брата с сестрой, из трех яиц они вышли, Двое у них отцов, двое у них матерей:

Их родила Немесида, а Леда согрела на лоне, Им Юпитер отец, Тиндар ;хе мнимый отец.

67 (57). О СТАТУЕ ВЕНЕРЫ ПРАКСИТЕЛЯ

Книдскую как-то увидев Киприду, сказала Венера: "Думаю, что без всего видел Пракситель меня?" -

- И не видал, и не мог: но железным резцом мы ваяем, А ведь железо под власть Марсу-Градиву дано.

5 Значит, какой пожелал повелитель увидеть Киферу, Точно такой же ее и изваяли резцы.

68. О МЕДНОЙ ТЕЛКЕ МИРОНА

Телка я. Медной резцом родитель Мирон меня сделал, Но не издельем себя, - созданной я признаю:

Был покрывает меня, мычит соседняя телка, Тянется жадный телок вымя мое пососать.

5 Не удивляйся, что я ввожу в заблуждение стадо: Стада хозяин и сам в пастве считает меня.

69. О НЕЙ ЖЕ

В вымя холодное что же ты матери медной, теленок, Тычешься и молока просишь у меди зачем?

Я и его бы дала: когда бы меня изваяли В части наружной Мирон, в части же внутренней - бог.

70. О НЕЙ ЖЕ, К ДЕДАЛУ

Что понапрасну, Дедал, изощряешься в тщетном искусстве? Лучше в меня заключи ты Пасифаю свою.

Если быка приманить настоящей ты хочешь коровой, Самой живою тебе создал корову Мирон.

71. О НЕЙ ЖЕ

Медная, право, мычать могла бы корова Мирона, Но опасается тем мастера снизить талант.

Ведь, как живую, ваять - это истинно жизни ценнее, Ибо не бога совсем, мастера дивны дела.


72. О НЕЙ ЖЕ

Медной стояла я здесь: убили корову Минервы, Но перелила в меня душу богиня ее.

Стала теперь я двойной: частью медной, а частью живою; Это - художник создал, то, говорят, - божество.

73. О НЕЙ ЖЕ, К БЫКУ

Бык, тебя вид обманул: зачем ты меня покрываешь? Не Пасифаино я сооруженье тебе.

74. О НЕЙ ЖЕ

Еще не село солнце, но уж под вечер, Когда пастух домой вел телок с пастбища, -Свою оставив, гнал меня он, как свою.

75. О НЕЙ ЖЕ

Одну случайно телку потерял пастух, -А счетом надо всех вернуть, -

И вот он жаловаться стал, что вслед другим Идти я заупрямилась.

76 (69). ПАВЛИН, ПРЕВРАЩЕННЫЙ В ПАВУ

"Случай был недавно такой (поэты не верят, Но говорю я не ложь: сам я свидетелем был).

Есть городок Валлебана, где в самку самец превратился: Павою стал Павлин прямо у всех на глазах.

5 Все диви лися чуду; но тут же в соседней отаре [Агнец из ярки предстал: сделалась самка самцом.]

Что вы дивитесь, глупцы? Знакомая это новинка -Или Назоновых книг вы не держали в руках?

Отпрыск Сатурна, Коне, мужчиною сделал Кениду, 10 Вещий Тиресий успел мужем побыть и женой,

Гермафродит-полумуж явился в волнах Салмакиды, Плиний видел, как встарь свадьбу справлял андрогин;

Даже в недавние дни в городке Беневенте Кампанском, Быв в совершенных летах, юноша девушкой стал.

15 Да и к чему мне искать молву старинных свидетельств? Сам я мужчина, и вот - чувствую женскую страсть".

216 Авсоний

77 (70). ПИФАГОРУ О МАРКЕ-ЦЫПЛЯТНИКЕ

Ты, Пифагор-Евфорб, кто начала вещей возрождаешь И возрожденным телам новые души даешь,

Молви: кем будет Марк, погребенный совсем лишь недавно, Если случится ему к жизни вернуться земной?

"Кто этот Марк?" Тот, кто слыл котом, до цыпляток охочим, Тот, кто мальчишеский род весь умудрился растлить,

Кто извращенной Венеры копатель был с черного хода, И, как Луцилий сказал, "тот прижиматель юнцов"! -

"Он ни быком, ни ослом, ни козлом, ни бараном не будет, И ни верблюдом, - о нет! будет навозным жуком".

80 (73). О ВРАЧЕ АЛКОНЕ И ПРОРИЦАТЕЛЕ ДИОДОРЕ

Хилому Марку предрек Диодор-прорицатель, что только Шесть, и не более, дней жить остается ему.

Врач же Алкон, кто сильнее богов и сильнее судьбины, Сразу сумел доказать, что прорицание - ложь.

Тронул он руку живого, вернее, едва прикоснулся, -И не осталось прожить Марку ни дня из шести.

81 (74). О СТАТУЕ ЮПИТЕРА И ЛЕКАРЕ АЛКОНЕ

Давеча тронул Алкон изваянье Юпитера - что же? Даже и бог испытал смертную силу врача.

Отдан приказ унести скульптуру из старого храма -Вот и выносят его, хоть он и камень и бог.

88 (77). КРИСПЕ, КОТОРУЮ ЗВАЛИ УРОДЛИВОЙ

Люди тебя называют уродливой, Криспа; не знаю! Ты хороша для меня, - этого хватит судьи.

Мало того, так как страсти сопутствует ревность, хочу я: Всем безобразной кажись, ну, а красивой - лишь мне.

89 (78). О ЖЕЛАННОЙ ПОДРУГЕ

Вот я какую подругу хочу: Пусть она вздорит за каждый пустяк, Пусть, если хочет, ругается всласть, Будет красива, игрива, дерзка, Будет и бить и удары терпеть, И целоваться за дракою вслед. Ежели нрав у нее не таков, Если стыдлива, чиста и скромна, -Это уже не подруга - жена.


90 (79). С ГРЕЧЕСКОГО: К КУПИДОНУ

То, что любовью зовут, Купидон, иль удвой или кончи: Иль не зажги никого, или обоих зажги.

91 (80). К ДИОНЕ О СВОЕЙ ЛЮБВИ

Этот огонь во мне затуши, благая Диона, Или другому отдай, иль раздели пополам.

92 (89). ПРАВОВЕД С НЕВЕРНОЮ ЖЕНОЮ

Этот муж-правовед живет с неверной женою, Папиев любит закон, Юлиев - наоборот.

Спросишь, зачем? Он сам - полумуж. Скантиниев страшен •Был бы закон для него, Титиев - наоборот.

95 (93). ПРЕКРАСНЫЙ ОТВЕТ БОГА

Гилас, искусный боец, и Фегей, в борьбе изощренный, И знаменитый еще Лик, олимпийский бегун, -

Все вопросили оракул Аммона, ливийского бога, Смогут ли все победить на состязанье они?

Бог же, как истый мудрец, им ответил: "Победа за вами, И несомненная; лишь остерегайтесь вы все,

Чтобы Гиласа в бою, и в борьбе чтобы кто-то Фегея, Чтоб и тебя кто-то, Лик, в беге не смог победить".

96 (94). О НАДПИСИ НА ПОЯСЕ ГЕРМИОНЫ

Пурпурный, розами пышно был пояс увит Гермионы, Вытканы были на нем два вот такие стиха:

"Надпись читающий эту, люби меня волей Киприды, И на примере своем не запрещай никому".

97 (95). О ГИЛАСЕ, УТОПЛЕННОМ НИМФАМИ

Как наслаждается Гилас объятьями ласковой смерти, Как упивается он гибельной сладостью вод,

Кто влечет его в смерть, Евмениды влекут иль Наяды, -Он не узнает и сам средь поцелуев и ласк.

98 (96). НИМФАМ, УТОПИВШИМ ГИЛАСА

Наяды, вы в неистовстве С любовью злой и тщетною: Эфеб сей станет цветиком!

218 Авсоний

99 (97). О НАРЦИССЕ, ВЛЮБЛЕННОМ В СЕБЯ САМОГО

Если б другого желал, ты достиг бы, Нарцисс, обладанья. Ныне ты полон любви, но наслаждения нет.

100(98). О НАРЦИССЕ

Кто, любя красоту, не страдал об этом подростке, Коему встретить пришлось смерть над своей красотой?

101 (99). ЭХО, СКОРБЯЩАЯ О СМЕРТИ НАРЦИССА

Вместе с тобой, Нарцисс, умирает звучащая Эхо, С жизнью простившись, едва голоса звук отзвучал:

В жалобных стонах своих отразив уходящего стоны, Любит она и теперь звуки последние слов.

102(100). О ГЕРМАФРОДИТЕ

Был мой родитель Гермес, а мать была Афродита, Тело и имя мое смешано: Гермафродит.

Пол мой двойной, но в этой двоякости нет совершенства: Мне не дана ни та и ни другая любовь.

104(102). АПОЛЛОНУ ОБ УБЕГАЮЩЕЙ ДАФНЕ

Лук отложи, о Пеан, убери свои быстрые стрелы: Девушке страшен не ты, страшны ей стрелы твои.

105 (103).' О ДАФНЕ, СКРЫВШЕЙСЯ ПОД КОРОЙ

Что так ревниво, кора, облекаешь ты девичье тело? Если не дева, то лавр все равно достанется Фебу.

106(108). НА ЧЕСОТОЧНОГО ПОЛИГИТОНА

Ежели Полигитона увидел кто-нибудь в банях, -Греет он язвы свои, что гноятся уже от чесотки, -Играм любым предпочтет он подобное зрелище явно. Бранью сначала, бросающей в дрожь, сотрясает он воздух

5 И, подражая в речах непотребных девок ораве, Членами после трясет, покрытыми мерзостной сыпью. Далее, крутит руками, как будто менада в экстазе: Ерзают грудь, и живот, и бока, бедра, пах, голень, икры, Плечи, шея, спина. Симплегадам подобное гузно, -


Столь многоликая пытка, пронзая, блуждает по телу, Бани горячей пока разморенного жаром страдальца Эта болезнь не отпустит, приятная сладостью гиблой. Так, говорят, лишенные сил, подкошенных сталью, Там, где бесплодная страсть понуждает к соитью (не к битвам, Мужа достойным), трясут наслажденье на ложе развратном И разжигают в себе до конца докучную похоть, Чтобы пустую игру завершить лишь напрасным укусом. Так же и Полигитон простер свои гнусные члены; И так как жизни ценой он свое искупленье получит, То и готовит себя он при жизни для волн Флегетонта.

ПРИЛОЖЕНИЕ

(118). С ГРЕЧЕСКОГО: НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ДИДОНЫ

Я та Дидона, чей лик, как видишь ты, путник, прекрасен И удивительно схож с обликом внешним моим,

Я таковою была, но Марон исказил мою душу: А сладострастьем порок жизни моей не пятнал.

5 Ибо меня ни Эней, ни другие не знали троянцы, Флот илионский к брегам Ливии не приставал.

Ярости брата бежав и оружия дерзкого Ярбы, Я сохранила, поверь, смертью невинность свою,

Сердце пронзивши себе: и меч поразил меня чистый, 10 А не безумье совсем и не жестокая страсть.

Так я скончалась, и, жизнь сохранив непорочной, за мужа Я отомстила и смерть, город построив, нашла.

Что же, завистная, ты предала меня, Муза, Марону, Чтоб запятнал клеветой он мою женскую честь?

15 Вы же, прочтя обо мне, доверяйте историкам больше, Чем воспевающим страсть и похожденья богов

Лживым поэтам: они - исказители правды, и падки Мерзость людскую в стихах переносить на богов.

(106). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ВЕНЕРЫ

Только что выйдя из волн родимого моря, Киприда Здесь предстоит. Апеллес сделал ее. Посмотри:

Обе закинув руки, она волосы влажные сжала, Пену соленой волны с прядей снимая сырых.

5 - Нас превзошла, - говорят Юнона и дева Паллада, -Ты, о Киприда, и мы дань отдаем красоте.

220 Авсоний

(121). ОБ УМЕРШЕЙ ДЕВУШКЕ

Были три Хариты; при Лесбии стало четыре. Лесбии нет, - и теперь снова их в мире лишь три.

(129). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ МЕДЕИ

Как захотел Тимомах на картине представить Медею С мыслью ужасной детей собственных смерти предать, -

Труд несказанный ему был представить различные чувства Матери, что у нее страстно боролись в душе.

5 Гнев сочетается в ней со слезами, и жалость - со гневом: Видишь, как в том и другом то и другое сквозит.

Этой довольно борьбы! ибо детской пролитие крови -Дело матери рук, а не твоих, Тимомах.

(85). НА НЕГОДНОГО ТАНЦОВЩИКА

Дафну с Ниобою в танце представил глупец подражатель; В Дафне он деревом был, камнем - в Ниобе своей.

(104). НА ДВУХ СЕСТЕР РАЗЛИЧНОГО НРАВА

Делия, диву даемся, и это поистине диво, Что непохожи совсем ты и сестра у тебя.

Скромница с виду она - развратна, но кажется скромной; Ты же похожа на шлюх платьем, а больше ничем.

5 И хоть ты нравом чиста, а она в одеянье пристойном, -Платье порочит тебя, а поведенье - ее.

(105). К ГАЛЛЕ

Что же, иду, - без себя, ибо я без тебя: лишь с тобою Целым я становлюсь, частью твоей становясь.

Все же иду, - но иду половинный, иду половины Меньше самой, нахожусь сразу и здесь и с тобой;

Большей же частью - с тобой; и куда бы я путь ни направил, Вместе со мной унесу только ничтожную часть.

Сам от себя отделясь, от себя самого забираю Меньшую долю, - с тобой большая доля моя.

Если вернусь - стану целым опять, и частицы не будет, Чтоб в повеленье твое вмиг не вернулась. Прощай!

5

10


(132). НА СЛЕПОГО И ХРОМОГО

На обе ноги хромой, на слепом восседая, шагает. То, чего каждый лишен, он у другого берет.

Если хромому слепой доставляет идущие ноги, Тот слепому взамен дарит за это глаза.

(133). О ТОМ ЖЕ

Ходит увечный ногами, верхом на слепом восседая: Немощь взаимная их ищет взаимных подмог.

Ибо хромому слепой помогает ногами; хромой же В благодаренье слепцу дарит за это глаза.

(134). О БОГАЧЕ И БЕДНЯКЕ

Нет, богатей - не богат, и бедняк неимущий - не беден, Ибо и тот и другой равно имеют нужду.

Жемчуг - нужда богача, бедняк же нуждается в хлебе; Но хоть и оба в нужде, все-таки в меньшей - бедняк.

(136). НА ГРАММАТИКА

В счастье грамматика нет, и вовек никогда не бывало: Коль он грамматик - конец: счастья ему не видать.

Если ж судьбе вопреки и найдется какой-то счастливец, -Он исключенье из всех правил науки своей.

(137). О НЕСЧАСТНОМ БРАКЕ ГРАММАТИКА

"Брани и мужа" уча, искусившийся в "бранях и муже", В дом я привел не жену, "брань" я скорее привел.

Ибо все дни и вослед напролет все ночи за ними Ссорясь, она на меня и на очаг мой идет.

5 И словно Марс даровал ей в приданое вечные войны, "Брань" затевает она, - нет мне покоя совсем.

Сдамся, пожалуй, врагу, чтоб она побежденного "мужа" Лишь и бранила за то, что я от "брани" бежал.

(141). О ДЕМОСФЕНЕ

.. .Если желаешь учиться, бери от ученых побольше. То, что познал, пожелай размышленьем в уме увеличить; Что заучил, постарайся того никогда не лишаться.

222 Авсоний

(144). НА СТЕЛЛУ

Стелла, ты прежде живым блистал восходящей звездою; Теням, скончавшись, теперь светишь закатной звездой.

(145). ИЗ МЕНАНДРА

Ты наслаждайся добром, ибо смертен; но будь бережливым, Словно бессмертен; и доли блюди одинаково эти.

ДОПОЛНЕНИЯ

ИЗ СТИХОВ АВСОНИЯ в переводе В. Я. Брюсова

1

РИМ

Рим золотой, обитель богов, меж градами первый.

2

ЭХО ХУДОЖНИКУ

Тщетно, чтб ты стремишься лицо даровать мне, художник? Взорам безвестную, ты мнишь ли богиню заклясть?

Речи и воздуха я дитя, - и матерь пустого Отзвука: голос есть, мысли же нет у меня.

Крайние звуки речей умирающих вновь возрождая, Я, играя, свою шлю за чужими слова!

В ваших ушах я живу, повсюду входящее эхо, Чтобы портрет был похож, должен ты звук написать!

3

ОБ ИМЕНИ НЕКОЕГО ЛЮЦИЯ, ВЫРЕЗАННОМ НА МРАМОРЕ

Буква одна блестит, отделенная парою точек: Одинокая L имя дает угадать.

Дальше выбита М, да М, но не вся уцелела, Камня упавшим куском верх у нее поврежден.

И, здесь кто погребен, Метелл, иль Марций, иль Марий, Достоверно узнать не суждено никому.

Спутаны все элементы, лежат в случайных осколках, Ничего не прочесть в этих бессвязных значках.

Смерти людей удивляться ль? и мраморный памятник гибнет, Смертный день для камней и для имен настает!

224 Дополнения

4

ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ ЧЕЛОВЕКА СЧАСТЛИВОГО

Прах мой вином окропи и маслом пахучего нарда, Путник, и пурпурных роз капни бальзам на него!

Вечную мне весну дарует слез чуждая урна: Я только жизнь изменил, но не покончил я жить!

Радость жизни былой ни одна для меня не погибла, Веришь ли ты, что я все помню иль все позабыл.

5

ЛАИСА, ПОСВЯЩАЮЩАЯ ЗЕРКАЛО ВЕНЕРЕ

Зеркало я посвящаю Венере, старуха Лаиса: Вечную службу нести вечной ты вправе красе.

Мне же ты ни на что не нужно: ибо видеть, Что я теперь, - не хочу, чем я была, - не могу.

6 К СВОЕЙ ЖЕНЕ

Будем жить, как мы жили, жена! тех имен не оставим, Что друг для друга нашли в первую брачную ночь!

Да не настанет тот день, что нас переменит: пусть буду Юношей я для тебя, девушкой будь для меня!

Если бы старше я был, чем Нестор, и если б Дейфобу Кумскую ты превзошла возрастом, что до того!

Знать мы не будем, что значит преклонная старость! не лучше ль Ведая цену годам, счета годам не вести!

7

ПАМЯТИ ТЕТКИ ЭМИЛИИ ДРИАДИИ

Память твою я, тетка Дриадия, Ныне на жалобный лад,

Сын сестры твоей, сын почти что твой, Благоговейно пою.

Радости свадьбы, брачные факелы Смерть у тебя отняла.

Ложем супружеским, ах! погребальные Стали носилки тебе!

Ты на мне изучала, Дриадия, Мудрость, как матерью быть.

Ныне, как сын, тебе песнею этою Горестный долг отдаю!

Из стихов Авсония в переводе В.Я. Брюсова 225

8

ПАМЯТИ ТЕТКИ ЮЛИИ ВЕНЕРИИ

Жизнь ты быстро покинула, тетка Венерия, И тебя воспою в песне кратко размеренной, Чтобы здесь, на земле, пепел твой мирно покоился, Чтобы легкой стопой в тишь Эреба спустилась ты.

9

К ГАЛЛЕ, УЖЕ СТАРЕЮЩЕЙ ДЕВУШКЕ

Я говорил тебе: "Галла, мы старимся! годы проходят. Чресла используй свои: девственность старит скорей!"

Ты не вняла, и подкралась шагами неслышными старость, Вот уже возвратить дней, что погибли, нельзя!

Горько тебе, и клянешь ты, зачем не пришли те желанья Прежде к тебе, иль зачем нет больше прежней красы!

Все ж мне объятья раскрой и счастье, не взятое, даруй: Если не то, что хочу, то, что хотел, получу!

10 КАКОЙ Я ХОЧУ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ

Той я хочу, кто не хочет; кто хочет, той не хочу я. Ищет побед над душой, не насыщенья любовь.

Те, кто доступны, - противны, а недоступных, - забуду: Душу мою ни терзать, ни насыщать не хочу.

Ни опоясанной дважды Дианы, ни голой Цитеры! Страсти нет у одной, слишком ее у другой!

Мне бы понравилась та, кто лукаво мне предлагая Скромную ласку, сама к ласкам меня не звала.

11

К НИМФАМ, ПОХИТИВШИМ ГИЛА

Пылайте, страстные наяды, Любовью яростной и тщетной: Тот отрок - будет он цветком!

12

НА ПРЕЛЕСТНОГО МАЛЬЧИКА

Колебалась природа, мужчину создать или деву: Создан, прелестный, был ты - мальчик мой, дева почти!

8. Авсоний


13

РОЖДЕНИЕ РОЗ

Это было весной, и, ласково, колющим хладом Веял день, возвращен алой рукою зари.

Ветер, свежий еще, предшествуя кбням Авроры, Упредить призывал зноем пылающий день.

Я бродил по дорожкам в саду, через все перекрестки, Чтоб усладиться вполне раннего утра порой.

Видел я, как роса, замерзшая в иней, висела Там на никлой траве, здесь на стеблях овощей,

Как на широких кочнах играли округлые капли, Отяжелевшие вновь весом небесной воды.

Видел я, как смеялись розы, Пестума дети, Орошены росой, с утренней новой звездой;

Как на росистых кустарниках редкие перлы белели, Осуждены на смерть, в свете всходящего дня.

Кто угадает: Аврора румянец ли роз похищает, Или дает, и заря алостью красит цветы?

Та же роса, тот же цвет, и утро то ж у обеих, У звезды и цветов: мать их, Венера, одна!

Может быть, сходен и их аромат? но в далях воздушных Свой развевает заря, ближний нам легче вдыхать.

Общая им, - цветам и звездам, - богиня Киприда Повелела иметь тот же пурпуровый плащ!

Миг подходил, когда цветов напухшие почки Быстро, одна за другой, были раскрыться должны.

Та зеленеет, покрыта листиков шапочкой тесной. Та через тоненький лист красный являет намек.

Гордый та раскрывает верх своего обелиска, Освободив острие алой своей головы.

С темени та совлекает сборки лишней одежды, В жажде себя проявить сотней своих лепестков.

И поспешает раскрыть богатство смеющейся чаши, Выставляя ряды алых, сомкнутых кругов.

Та, что горела огнем волос багряных недавно, Бледная, вот обмерла, сонм лепестков обронив...

Я дивился, как быстро грабит бегущее время, Видя, как блекли цветы, еле успевши расцвесть.

Вот, пока говорю, опали червленые кудри Пурпурной розы: земля красным обрызгана вкруг.

Все эти виды, и эти рожденья, и все измененья, День их единый явил, кончил единый их день!


Как мы жалеем, Природа, что прелесть цветов так мгновенна: Чуть их взорам явив, ты похищаешь дары.

День сколько длится единый, - жизнь столько длится для розы: К юности ранней ее краткая старость близка.

Ту, чье рожденье встречала только что алая Эос, Вечером возвратясь, видит старухой она.

Но им назначено пусть погибнуть в короткое время: Сами они, уходя, род свой стремятся продлить!

Дева! розы сбирай, пока новы, пока молода ты: Помни, что возраст и твой столь же поспешно летит!

и ж м м й М И М И

ПЕРЕЧЕНЬ ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДОВ в переводе Б. И. Ярхо

1. РИМ

Первый город есть Рим золотой - обитель бессмертных.

2. КОНСТАНТИНОПОЛЬ И КАРФАГЕН

Константинополю днесь Карфаген уступает, однако ж Не уступает вполне, гнушаясь третьим назваться, Но не надеясь занять и место второе; оно же Им обоим дано: тот счастьем недавним кичится, Сей - богатством былым. Сей был, тот восходит, и блеском Новых своих заслуг затмевает минувшую славу. Пред Константином велит он ныне склониться Элиссе. Ропщет теперь на богов Карфаген, со стыдом принужденный Вновь уступить: ведь едва примирился он с первенством Рима.

Пусть же предвечный Рок умерит вашу гордыню! Будьте равны, памятуя всегда, что по воле бессмертных Скромный сменили вы ранг и прозвища: ты ведь когда-то Лигом звался Византийским, а ты - пунической Бирсой.

3. АНТИОХИЯ И АЛЕКСАНДРИЯ

Третья - Антиохия, сей дом Аполлонова лавра, Если четвертою быть согласна дщерь Александра. Обе по рангу равны. Обеих безумство тщеславья К соревнованью в пороках влечет. И неистовством черни Славятся обе они, и шумом толпы безрассудной. Эта в закрытых местах стоит под защитою Нила И изобильем своим в безопасности чваниться может. Та же гордится собой как противница персов лукавых. Будьте вы тоже равны, вознося македонское имя! Эту воздвиг Александр; другая восходит к Селевку, Коего знак родовой его якорь, что виден на теле, Словно он выжжен железным клеймом; переходит в потомстве Он от отцов к сыновьям и приметой законности служит.

Перечень знаменитых городов в переводе Б.И. Ярхо 229

4. ТРИР

Петь сбираюсь давно я прославленной Галлии славу, С ней же и царственный Трит, что, хотя и построен близ Рейна, Сам всегда почиет на груди безопасности мирной. Кормит империю он, одевает и вооружает. Вниз по склону холма нисходят обширные стены, Мозель широкой волной спокойно струится под ними И далеко по земле в изобильи развозит товары.

5. МИЛАН

Всем чудесен Милан: изобильем богатств разнородных, Множеством дивных домов и мужей прирожденным витийством, Также веселостью нравов своих. Да и стены двойные Приумножают его красоту. Наслажденье народа -Цирк и закрытый театр, разделенный по кругу на клинья, Храмы, твердыни дворцов и святыня богатой Монеты1. Славится местность одна под именем Бань Геркулеса, Там перистили везде изукрашены мрамором статуй. Есть наподобье валов обнесенные рвом укрепленья. Словом, все здания там в красоте соревнуют друг с другом. Не помрачится Милан и от близости самого Рима.

6. КАПУЯ

Капуе, сильной средь войн, прекрасной, обильной и полной Всяких богатств и услад, воздам я славу былую. Веруя в прочность удач при всех поворотах Фортуны, Меры она не блюла. То склоняясь пред Римом, то снова С ним соревнуясь, она колебалась, порвать ли с сенатом Иль подчиниться ему. Дерзнула затем для кампанцев Кресел курульных просить; когда же один капуанец Консулом стал, поделить возмечтала господство над миром. Даже на Рим, на владыку земель и отца всех латинян Встала войной, не признав предводителей, в тогу одетых. Клятвой себя с Ганнибалом связав, обманулась безумно: В рабство попала к врагам под ложной личиной господства. Вместе погибли они под бременем общих пороков: Роскошь к концу привела Карфаген, а Кампанию - гордость. (Прочно, увы, никогда не сидело на троне тщеславье!) Град, что могуч и богат и, Римом вторым почитаясь, Некогда мог укрепить свой шлем столь же гордым султаном, Ныне - на месте восьмом и едва удержать его может.

1 Вернее, уже в нарицательном значении: Храмы, твердыни домов и монетный двор пребогатый. (Примеч. Б.И. Ярхо)


7. АКВИЛЕЯ

Место твое - не здесь. Но средь городов достославных Ради недавних заслуг назовись, Аквилея, девятым. Ты - италийцев оплот, обращенный к горам Иллирийским, Славишься крепкой стеной и гаванью, вдвое же больше Тем, что тебя избрал под конец своей жизни как место Казни позорной своей, на пять годов запоздавшей, Бывый прислужник Максим, несчастный оруженосец. О, сколь счастлива ты при виде такого триумфа, Днесь авсонийским мечом наказав рутупийского вора!

8. АРЛЬ

Арль, о город двойной, отвори нам радушно ворота! Маленький галльский Рим, что с юга граничит с Нарбонной, С севера к Вьенне примкнул, населенной альпийцами густо. Так пополам разделен ты быстрым течением Роны, Что, с пловучим мостом, ты средней дорогою служишь, Вдоль по которой везешь товары из римского мира. Обогащаешь ты тем другие народы и грады, Что на широкой груди Аквитания с Галлией нежат.

9. МЕРИДА

После сего помяну иберийское славное имя -Мериду, град, орошенный рекой, что вливается в море. Скромно пред нею главу Испания вся преклоняет. Кбрдова ей не чета, ни мощный кремль Таррагоны, Даже и Брага, сей град, кичащийся близостью к морю.

10. АФИНЫ

Ныне Афины пою, земнородного племени город, Из-за которого встарь состязались Коне и Паллада, Где впервые взросло миротворное древо олива, Где со славой звучит чистота аттической речи, Град, откуда народ ионийский и имя ахейцев Пышной волной растеклись по ста городам иноземным.

11. КАТАНИЯ И СИРАКУЗЫ

Можно ль Катанью забыть и град четверной, Сиракузы? Та знаменита давно опаленных братьев геройством, Эти же славны поднесь ручьем и рекою чудесной: Скрытые струи текут под неверной волной ионийской, В избранном месте затем сочетаются пресные воды, Чистую влагу свою в непорочном смешав поцелуе.

Перечень знаменитых городов в переводе Б.И. Ярхо 231

12. ТУЛУЗА

Не пропущу ни за что я кормилицы нашей Тулузы, Скрытой за крепкой стеной кирпичной с огромным охватом, Сбоку же мимо него струятся воды Гаронны. Гражданам нету числа. Тулуза, при близком соседстве Снежных вершин Пиреней и темных сосен Севеннских, Соединяет народ аквитанской и племя иберов. Древле извергнув из недр четыре города целых, Не ощутила она ни малой гибели в людях, Ибо по-прежнему всех рожденных к груди прижимает.

13. НАРБОННА

Не умолчу о тебе, Нарбонна, Марциев город, Ты, что, название дав провинции многоземельной, Множеством жителей днесь по законному праву владеешь. Тут аллоброгов земля доходит до берега Сены, Тут же Альпийский хребет оградил рубежом италийцев; Тут снега Пиреней пересекли дорогу иберам; Быстрая Рона течет, рожденная в водах Лемана; Тянутся, крепко зажав поля аквитанцев, Севенны. До тектосагов, что встарь нарицались именем вольков, Все называлось Нарбоннской землей. Ты в Галлии первой Стала латинской страной под властью проконсулов римских. Кто перечислит твои порты, озера и реки? Кто назовет племена, столь отличные платьем и речью? Разве когда-то твой храм, из паросского мрамора сделан, Не возвышался громадой такой, что его не презрел бы Сам Тарквиний и Катул за ним, а после и Цезарь, Что в старину увенчал златою главой Капитолий? С моря Восточного ты и с Иберского ввозишь богатства И на ливийских судах чрез глубокий пролив Сицилийский. Все, что везут корабли по течениям рек и проливам, Все приплывает к тебе с различных окраин вселенной.

14. БОРДО

Мне уж давно невтерпеж оттого, что молчу о тебе я, Родина, славной вином и обилием рек и мужами, Нравами, острым умом горожан, именитым сенатом. Я среди первых тебя не назвал, как бы сам сомневаясь, Можно ли град небольшой незаслуженной славить хвалою. Но не стыжусь я тебя. Не на варварском Рейне рожден я, Дом ледяной не стоит у меня на холодном Балкане.


Град мой родной - Бордо. Там воздух приятен и мягок, Щедро дары раздает орошенная водами почва. Долги там весны, зима коротка и нагорья лесисты. Там бушует река, подражая морскому приливу, Стены квадратом стоят, и возносятся башни высоко, Так что вершиной своей уходят в небесные тучи. Разграниченью кварталов дивись, расстановке строений, Улицы по ширине дорогами могут назваться; Накрест ворота стоят и правильно друг против друга. Русло реки, что течет из ключей, посредине проходит. Если отец-Океан в нее ворвется прибоем, Видишь, как все корабли из моря стекаются в город. Упомяну ль о ручье, одетом в мрамор паросский? Словно Эврипский пролив, он бурлит! Что за темные глуби! Что за рокот и гул! Как полчища, воды несутся, Сжаты меж каменных плит, сквозь двенадцать отверстий наружу, Не иссякают вовек, хоть пьют их несчетные толпы. Этот поток привлечь в свой стан, о владыка мидийцев, Рад ты был бы в тот час, когда твоя речка усохла, Рад ты был бы возить по всем городам чужеземным Влагу того ручья, как некогда воду Хоаспа. Славься, таинственный ключ, благодатный, святой, вековечный, Синий, прозрачный, глубокий, тенистый и чистый и звонкий! Гений града сего, что пьющим даришь исцеленье, Ты, посвященный богам, по-кельтски зовешься Дивоной. Даже Апон не слаще на вкус, и Ним не прозрачней, Не полноводней тебя и Тимав, впадающий в море.

Тут я кончаю сей труд - городов знаменитых собранье. Славный Рим - во главе. Другой же вершиною служит Здесь родное Бордо1. Но Рим всех отечеств дороже. Край свой я крепко люблю и Рим глубоко почитаю. Я ведь в обоих местах гражданин, в одном же я - консул2; Здесь - моя колыбель, а там - курульное кресло.

1 Крайне запутанное место не столько по смыслу, сколько по способу выражения. Здесь стиль упрощен. (Примеч. Б.И. Ярхо.)

2 Это неясное место переведено по конъектуре всех комментаторов. В тексте наоборот: "Я ведь в одном из них гражданин, и консул — в обоих". (Примеч. Б.И. Ярхо.)

Павлин из Пеллы ЕВХАРИСТИК

ГОСПОДУ БОГУ В ВИДЕ ВСЕДНЕВНОЙ

МОЕЙ ПОВЕСТИ

1 Ведомо мне, что были прославленные мужи, которые в блеске своих добродетелей вседневную повесть деяний своих собственными сло-вами предали памяти людской ради продления достойнейшей своей славы. Будучи безмернейше от них отдален как заслугами, так и миновани-ем времени, к сочиненьицу подобного же содержания был я побужден отнюдь не подобною причиной, ибо ни деяний за мною нет столь блес-тящих, чтобы стяжать ими хоть малую славу, ни красноречия во мне нет столь надежного, чтобы решиться соперничать с трудом моего сочини-теля, -

2 зато не стыжусь признаться, что меня, иссыхавшего скорбью маетной праздности в скитании дней моих, само божественное (верую!) милосердие побудило искать такого утешения, которое пристало и добросовестной старости и прилежной вере: сиречь, памятуя, что всею жизнью моею обязан я Господу, всей этой жизни моей поступки показать Ему подданными в послушании, и всей этой жизни моей возрасты, Его же благостию мне данные, перечислить Ему евхаристически (сиречь благодарственно) в виде вседневной моей по-вести, -

3 ибо я заведомо знаю, что было надо мною всеблагое Его милосердие, так как и в первом моем возрасте не чуждался я преходящих наслаждений, простительных роду человеческому; знаю и то, что в настоящей моей жизни предводит меня забота провидения Господня, ибо непрестанными невзгодами с умеренностию меня упражняя, Он воочию меня вразумил, что не должно ни к насущной красоте прилепляться душою, зная, что быть ей утраченной, ни встречных невзгод чрезмерно страшиться, испытавши, как вспомогает в них Его Господне милосердие.


4 Посему, если попадет это сочинение кому в руки, то самим заглавием книжки должен он быть предупрежден, что рассужденьице это мое, всемогущему Господу посвященное, явилось не столько для чьего-либо дела, сколько от моего безделья, и написано с тем, чтобы молитвен-ное мое послушание, какое оно ни на есть, дошло до Господа, а не с тем, чтобы нескладными своими стихами привлечь внимание ученей-ших.

5 Если же отыщется такой любопытствующий, который от дел своих найдет досуг узнать хлопотный порядок жизни моей, то с такою моль-бою к нему обращаюсь: найдет ли он, вовсе не найдет ли он в делах или в стихах моих нечто достойное похвалы, пусть он найденное луч-ше бросит под стопы забвения, нежели предаст на суд памяти челове-ческой.

Приготовляясь сказать о годах, которые прожил, День за днем проследив все те времена, по которым Жизнь проспешила моя в своем пути переменном, Я обращаюсь с мольбою к Тебе, Господь всемогущий: Будь при мне, попутно дохни начинаньям угодным, Дай молитвам сбыться и дай стихам довершиться, Чтоб вспоможеньем Твоим исчислил я всю Твою милость. Ибо только Тебе я обязан всей моей жизнью, -С первого мига, когда вдохнул я свет животворный

10 В этом неверном миру, бросаемый снова и снова Бурями жизненных бед, под Твоей я старился сенью: Вот уже полных начёл одиннадцать я семилетий В беге несущихся лет и еще с тех пор я увидел Шесть морозных зим и жарких солнцестояний, Господи, в дар от Тебя, ибо Ты на смену минувшим В круговороте времен посылаешь нам новые годы. Дай же запечатлеть дары Твои этою песнью И в распорядок слов внести мою благодарность, Хоть для Тебя не безвестна она и скрытая в сердце,

20 Но из безмолвных таилищ души прорвавшись невольно, Голос спешит излить половодье чистой молитвы.

Ты еще млечной порой вложил мне довольные силы Ко претерпенью пути по земле и неверному морю, Ибо, родившийся там, где Пелла была колыбелью Для Александра царя, вблизи от стен Фессалоник, Где при сиятельном был префекте отец мой викарий, Вдруг на другой конец земли, по ту сторону моря Должен я был повлечься в руках дрожащих кормилиц За снеговые хребты изрезанных реками Альпов,

зо За океанскую дальнюю хлябь, за тирренские волны

Павлин из Пеллы 235

Вплоть до самых твердынь Карфагена, сидонского града, Между тем, как еще и в девятом месячном круге Не обновилась луна со дня моего появленья. Там, говорят, тогда восемнадцать лишь месяцев прожил Я при моем отце-проконсуле, после же - снова Морем поплыл по знакомым путям, чтоб увидеть над миром Славные стены, взнесенные ввысь, великого Рима. И хоть еще не дано моему было детскому взгляду Знать, что лежит предо мной, но узнавши потом по рассказам

40 Тех, которые были при мне и видели это, Я порешил и об этом сказать, начав свою повесть.

Но, наконец, закончивши путь столь долгих скитаний, Я пришел под дедовский кров, в отечество предков, В ту Бурдигалу, где устьем реки, прекрасной Гарумны Сам Океан приливной волной вливается в город Через проем судоходных ворот, какими и ныне Отворена в Океан стеной обнесенная гавань. Тут-то впервые узнал я и деда, который был консул В этом году, а мне и трех лет не исполнилось полных.

50 А как исполнился срок, и окрепло тело, и члены Силою налились, и над чувствами вставший рассудок С пользой меня научил познавать все вещи на свете, -С тех-то пор я должен и сам, насколько упомню, Все о себе достоверно сказать, что достойно рассказа.

Что же, однако, из тех ребяческих лет мне поведать, Лет, которые, мнится, даны были только в забаву Первою вольностью, резвой игрой и отменным весельем, Что припомнить милей и что достойнее вставить В этот рассказ, который плету из кованых строчек,

60 Как не любовь и заботу моих родителей добрых, Ибо она-была такова, что умела ученье Нежною лаской смягчать и искусно приисканной мерой В сердце мое внедрить способность к доброму нраву, Неподготовленный дух наставив на путь совершенства, -Даже когда учил я в азбуке первые буквы, Было ли мне внушено избегать значков amathiae* И не впадать в порок, зовомый acoinonoeta!** Пусть из этих наук во мне столь многое стерлось, Заглушено, увы, порочностью долгого века,

70 Но признаюсь, доселе мила мне римская давность И оттого сносней наступивший старческий возраст.

Вскоре после того, как прошли пять лет моей жизни,

* невежество; ** высокомерная отчужденность.


Был я посажен учить заветы Сократа и сказки Петых Гомером битв и потом скитаний Улисса. Тотчас затем пришлось перейти и к Мароновым книгам, Хоть и еще не довольно владел я латинскою речью, Будучи свычен скорей с болтовней служителей-греков, Тех, в которых знал товарищей в детских забавах; И оттого, признаюсь, нелегко в моем малолетстве

80 Было познать красноречие книг в языке незнакомом. Это двойное ученье, умов достойное лучших

И придающее блеск сугубый большим дарованьям, Было моей, как я вижу теперь, душе не под силу, Вскоре в размахе своем исчерпав ее скудные средства, -Что и теперь выдает невольно вот эта страница, Хоть отдаю, неумелую, сам я ее на прочтенье, Ибо она не позорит меня своим содержаньем, О каковом и стараюсь я дать изъяснение в слове -Это отец и мать в добронравье своем постарались

90 Так меня воспитать, чтобы больше уже не бояться, Что злоязычный попрек уязвит мое доброе имя. Но хоть осталось оно в своей не запятнано чести, Было бы лучше ему облечься достойнейшим блеском, Если бы воля отца и матери в оные годы Так совпала с моим тогдашним детским желаньем, Чтобы навек сохранить меня рабом Твоим, Боже, Благочестивый отеческий долг соблюдя полномерно, И чтобы я, миновав преходящие радости плоти, Вечной радости плод пожал бы в грядущие годы.

loo Но поелику теперь пристало мне более верить, Что изъявил Ты волю Свою провести меня в жизни, О присносущий Господь, всегда указующий долю, Так, чтобы я согрешил, а Ты меня снова восставил, Жизненным даром меня оделив, - то тем благодарней Я предстаю, чем больше в своих согрешениях каюсь. Ибо что бы мне ни пришлось соделать дурного В этом моем пути по скользкому времени жизни, -Знаю, что Ты, милосердый, отпустишь мою мне провинность, Если, раскаявшись, я прибегну к Тебе, всепокорный;

1 ю Если ж я когда и сумел от греха воздержаться, Коим теперь пред Тобой оказался бы хуже виновен, -Тоже знаю, что это - Твои надо мною щедроты.

Но возвращаюсь на прежний черед: в далекую пору Лет, когда, посвятив себя словесным занятьям, Я уже видел в мечтах себя ощутимо достигшим Некой цели трудов на этом избранном поле,


Где надзирали за мной аргивский наставник и римский, И, быть может, уже сбирал бы плоды урожая, -Если бы вдруг, внезапно напав, худая горячка

120 Не отвратила меня от приятных ученых попыток В самый год, когда мне едва миновало пятнадцать. Были отец и мать в такой тревоге о сыне, Что рассудили они, что важней поправленье здоровья В теле бессильном моем, чем двух языков изощренье, Да и врачи говорили о том, что мне благотворно Будет развлечься душой на всем, что приятно и мило. Сам за это отец с таким старанием взялся, Что хоть в последние годы отстал он от ловчей охоты (Все потому, что мешать не хотел моему обученью

во И отвлекать меня от книг в охотничьи игры, Но и один без меня не чувствовал радости в ловлях), -Ныне ради меня с сугубым усердьем вернувшись К прежней потехе, он все обновил охотничьи снасти, Коими чаял вернуть меня к вожделенному здравью. Эти, однако, забавы мои, растянувшись на время Долгой болезни, во мне с тех пор посеяли леность К чтенью, которая стала во вред, когда, избывши недуги, Новою я к соблазнам мирским загорелся любовью, В чем и родители мне не мешали, в любовном пристрастьи

но Быв довольны и тем, что ко мне воротилось здоровье. Вот по какой причине с тех пор моя непутевость Быстро росла, подкрепясь исполненьями юных желаний -Чтобы скакун был красив и разубрана бляхами сбруя, Конюх виден, пес быстроног и сокол породист, Чтобы мне выписан был по заказу из самого Рима Весь позолоченный меч, удобный всяческим играм, Чтобы одет я был лучше всех, и любая новинка Благоухала, храня аромат аравийского мирра. Столько же был я рад скакать на коне быстролетном,

150 И коли мне удалось избежать опасных падений, То, как припомню о том, по праву скажу, что Христовым Был я храним попеченьем, - и жаль, что тогда не подумал Я об этом и сам, теснимый соблазнами мира.

Между этих забав и между родительской волей, Вечно имевшей в виду продолжение нашего рода, Я, наконец, воспылал (хоть и позже, чем водится нынче) Жаждой новых утех, сулимых младым сладострастьем, Хоть перед тем и льстился мечтой, что меня они минут. Впрочем, насколько могла моя похотливая вольность

160 Сдержана быть суровой уздой воздержности здравой,


Я, не желая провинность свою обернуть преступленьем, Сам подавлял возбужденную плоть, держась своих правил: Не посягал на чужую жену, чуждался насилья, Помня о том, что надобно стыд соблюдать в поведеньи, Остерегался поддаться игре с свободнорожденной, Предпочитая услады рабынь в моем собственном доме -Чтобы хоть знать за собою вину, да не знать преступленья, И чтоб не пал никакой ущерб на доброе имя. Впрочем, здесь не могу умолчать и о худшем проступке:

по Знаю, что был от меня рожден в те годы младенец; Я его не видал, потому что быстро он умер, А никаких других я приблудных людей не оставил, Между тем как присущая юным соблазнам распутства Вольность, господствуя мной, могла бы наделать и хуже, Если бы Ты обо мне не пекся, Господи Боже!

Вот такая-то жизнь с восемнадцати лет продолжалась До двадцати, когда (признаюсь, вопреки моей воле) Благочестивый родительский ум в неусыпной заботе Вынудил бросить меня такое житье на приволье

180 И приказал, чтобы я новобрачным сделался мужем Девушки, чья семья была скорее старинным Именем велика, чем именьем, которым в то время Трудно было привлечь, ибо много с ним было заботы, Так как осталось оно без надзора при немощном деде, Коему, осиротев, и была наследницей внучка, Ставшая мне женой при свете факелов брачных. Но уж решившись принять на себя подобное бремя, И подкрепляя решенье ума горячностью нрава, Я лишь несколько дней наслаждался радостью праздной

190 В приобретенном дому, а затем былое безделье Сам сменил непривычным трудом и домашних заставил, Тех - пригласив к делам своим лишь хозяйским примером, Этих - на новый лад настроив суровостью строгой.

Я нелениво налег на все, что нужно в хозяйстве, Тотчас перепахал давно отдыхавшее поле, И поспешил обновить виноградник, уже истощенный, Для укрепленья его применив новоузнанный способ, И наконец (что всего досаднее кажется многим), Сам взносил урочный налог в урочное время,

200 Не дожидаясь взысканий, и тем себе быстро упрочил Верный спокойный досуг, никем и ни в чем не стесняем. Этого я всегда и хотел, по душевному складу Первое время имея в виду лишь скромный достаток, После - все больше удобств, хотя и ни в чем не тщеславных,


Но чтобы дом хорош был на вид, довольно просторен И приспособлен к житью для всякого времени года, Стол богат и красив, рабы молодые в достатке, Утварь для разных нужд приятна на вид и обильна, Чдши из серебра дороже отделкой, чем весом,

210 Разных дел мастера проворны и опытны в деле, В стойлах стоял ухоженный скот подъяремный и вьючный, И наконец, чтобы выезд мой был красив и удобен. Я не о том хлопотал, чтоб всего было больше и больше, А лишь хотел сохранить, что есть: нимало я не был Жадный ловец богатств и тщеславный искатель почета, А, скорее сказать, любитель таких удовольствий, Коих можно достичь без больших затрат и расходов И соблюсти, ничем не пятнав свое доброе имя, Чтобы старанье мое не прослыло роскошным развратом.

220 Выше, однако, чем все приятства, любезные сердцу, Было всегда для меня сыновнее чувство к родившим, Так меня и их вязавшее властной любовью, Что едва ли не большую часть бегучего года Жил я при них и служил я для них в обоюдном желаньи, Так что общий плод приносила взаимная радость.

Ах, когда бы такая жизнь на долыиие сроки Мне была бы дана щедротами Господа Бога, Если бы дольше велось то старинное мирное время! Многая польза была б в тогдашней юности нашей

220 От неустанных бесед с отцом и отцовских советов, И становился бы я все лучше на добрых примерах. Но когда прошло уже тридцать лет моей жизни, То наступила двойная беда и печальная смута: Первая, общая всем беда, когда по несчастью Вторглись наши враги в сердцевину римского царства, А вторая, моя лишь беда, - что умер отец мой, Ибо последние дни его скончавшейся жизни Впрямь совпали точь в точь с крушеньем общего мира. Право же, мне ущерб от врага, пустошившего землю,

240 Хоть и немалый, но был ничто по сравненью с безмерной Скорбью о том, что умер отец, которым единым Были дороги мне и родные места и именье -Так добром за добро отвечали в нас лучшие чувства, Что поистине жили мы с ним неразрывною жизнью И превзошли бы согласьем сердец и сверстную дружбу. Тут, едва покинул меня в мои первые годы Зрелости этот мой друг, товарищ и верный наставник, Тотчас застигла меня вражда непокорного брата,


Ибо отцовское он, безупречное он завещанье 250 Вдруг пожелал отменить, потому что хотел он отспорить

Выгоды, данные там для нашей матери, - мне же Тем дороже была забота о ней, чем законней, И подкрепляло сыновнее чувство заботу о долге. Кроме того, тотчас разошлась недобрая слава Об умноженьи моих богатств, навлекая несчастья Как соблазном пустых, но тешащих душу тщеславий, Так и опасностью с разных сторон, чреватой убытком. Хоть и досадно о том вспоминать, и хотелось бы лучше, Сонным забвеньем покрыв, замолчать минувшее дело, -

260 Но понуждает меня Твоя, о Господи, щедрость Всех благих даров, излитых мне в утешенье В эти недобрые дни по мере моих испытаний, В слове моем явить на свет все скрытое в сердце. Ибо и все, что дает чрез Тебя обретенная милость Власть имущих для нас, узнал я легко и беструдно, Часто славный почет получая заслугами предков Раньше, чем сам бы я мог стяжать его собственной силой; Но и, напротив того, узнал, какие нападки Злобных сил постигают моих покровителей щедрых

270 В их честолюбье, и даже меня в моих честных заслугах. Больше всего на меня - на меня, у которого были

Там, на Востоке, где был я рожден, вторая отчизна И, сколь можно судить, поместье отнюдь не из малых, Больше всего на меня поделом навалились невзгоды, Ибо меня против воли моей держало на месте То, что была тяжела на подъем многолюдная челядь; Далее, то, что среди родных начались несогласья, Пуще же то, что желания их расходились с моими, И неизбывный страх, что вдруг получится хуже,

280 Вновь и вновь возникал и задерживал нашу готовность; Да наконец и меня соблазняла остаться привычка К жизни досужей в дому, таком удобном для жизни, Стольких полном услад, - увы, в своем изобильи Даже чрезмерных для нас в то нелегкое время, когда нам Только готских гостей еще не хватало прихода -Бедствия, коего ждать пришлось нам, однако, недолго, Ибо мой дом не имел никакой особой охраны И на поток и грабеж уходящим достался пришельцам, -А ведь в других домах, мы знаем, иные из готов

290 Оберегали своих хозяев с большим уваженьем. Но ко всему, что уже я сказал о своем положенье,

Новых причина забот добавилась, хуже, чем прежних:


Мне пожелавши в беде оказать утешенье для виду, Оный тиран Аттал заочно назначил пустую Должность, давши мне сан "Товарищ по частным щедротам", Хоть и знал, что на нем не собрать никакого дохода И хоть уже не уверен был сам в своей царственной власти, Ибо опорой его неверною были лишь готы, Коих он мог держать для охраны собственной жизни,

зоо Но уж никак не царства, ни средств никаких не имея И никакого бойца, на которого мог положиться. Вот почему, признаюсь, искал я опоры и мира В дружбе не с этим бессильным тираном, а с готским народом, Мира, который как раз по согласным желаниям готов Вскоре тогда был дарован другим - конечно, за выкуп, Но и то хорошо, потому что в отечестве нашем Многие, видели мы, процветают с помощью готской, А до того им пришлось претерпеть немало страданий, В том числе и мне, человеку без всякого сана

310 И без всяких средств и даже без места родного, -Ибо, собравшись уйти по приказу царя Атаульфа, Готы из наших стен, где были приняты с миром, С нами так обошлись, как будто мы были добычей, Не пожалев никого, да еще спалили весь город, Город, в котором я был "товарищем" этого князя, Коего даже его союзники знать не хотели. Здесь обнаружив меня и мать мою вместе со мною, Нас обобрали они до нитки, единых в несчастье; Только они одну для нас и оставили милость -

320 Что беспрепятственно нам покинуть дозволили город. Впрочем, из всей толпы челядинцев моих и служанок, Коим не стало иного пути, чем следом за нами, Не пострадал ни один, ни одна не лишилася чести. Мне же и в том повезло, что избегнул я худшей тревоги -Милостью Божьей (которой вовек моя благодарность) Дочь моя, которой нашел я доброго мужа, В это время не с нами была и беды избежала.

Но и это был не последний рубеж испытаний, Выпавших мне, как я говорил. Едва лишь мы вышли

ззо И запылали за нашей спиной отцовские кровы, -Мы попались в осаду врагам в соседнем же месте: В граде Вазате, откуда пошел весь род моих предков. Здесь куда грозней, чем даже враг осадивший, Был заговор рабов, к которым в безумии буйства Сброд примкнул молодых людей свободного званья, Вооруженных затем, чтоб всех перебить, кто знатнее.


Праведный Боже, лишь ты отвратил беду от невинной Крови, унявши мятеж лишь смертью немногих виновных, А для того из убийц, которому был я назначен,

340 Ты без меня уготовал погибель от некого мщенья, Словно хотел меня привязать еще одним даром, За каковой я Тебе благодарствую ныне и присно.

Но не успел я стряхнуть с себя такую опасность, Коей едва не подпал в самом осаждаемом граде, Как заползла мне, робкому, в ум еще одна глупость: Будто король Атаульф, давно мне знакомый и дружный, Чей народ тогда и томил нас долгой осадой, Мог бы мне помочь ускользнуть сквозь эту осаду Вместе со всею толпой моих домочадцев и ближних.

350 Это надежда во мне оттого возникла, волнуя, Что небезведомо было: король не по собственной воле, А под давленьем своих же дружин налегает на наших. Чтобы разведать о том, я смело из города вышел И, не встречая помех, пришел к королю Атаульфу. Радость, однако, моя, когда обратился я к другу,

356 Быстро иссякла, затем что ждал я в нем большей поддержки. 358 Он же мне заявил, что не может дать мне защиты

За городскою стеной: ему самому-де опасно, збо Если увидят, как я от него возвращаюся в город,

А для него, хоть будь он со мной, закрыты ворота: Он ведь знает, что готы грозят расправой со мною И с удовольствием сам от их бы избавился власти. Право, я онемел, испугавшись такого условья И объявленья о том, какая грозит мне опасность.

367 Но, постаравшись, как мог, понять его тайные думы, Милостью Господа Бога, который всегда и повсюду Там, где взывают к Нему, собрался я с мыслями снова И хоть и в страхе, но стал опять склонять в свою пользу Друга, который в душе колебался, не смея решиться:

370 Разубеждал его в том, что ему казалбся трудно, И настоять старался на том, что нужно немедля. Этот разумный муж все быстро одобрил и принял, Тут же снесся сам со старшинами нашего града И, не теряя часов, совершил единою ночью С помощью Господа Бога, его осенившего свыше, Все, что мог совершить на благо готам и нашим. Разом сбегаются вдруг отовсюду аланские жены, Следом за их толпой - мужья их в полном оружье, Первой жену короля заложницей Риму вручают,

380 Вместе с сыном ее, королевским любезным младенцем,


Тут же передают и меня, по условию мира, Словно из плена спасен я у общего недруга - готов. Всю городскую черту аланы обводят валами, Клятву дав и клятву приняв, что будут сражаться Грудью за тех, которых вчера считали врагами. Странно было смотреть на город, пред чьими стенами Вышла и встала большая толпа обоего пола, Не опасаясь врагов, а враги, осаждавшие стены, Стали себя кое-как ограждать тележным обозом.

390 Так, увидев себя лишенными многого войска, Опустошители-готы, ордой окружавшие город, Разом поняли: здесь опасно им долее медлить, Если у них такова измена в их собственных недрах, И, не дерзая уже ни на что, по собственной воле Быстро уходят прочь. А за ними, недолго помедлив, Тем же уходят путем и союзники новые наши, Давши клятву на том, чтоб всюду быть верными миру С Римом, куда бы их путь потом ни направили судьбы. Так счастливым концом завершилось с помощью Божьей

400 Важное дело, хоть я и начал его наудачу, Но обратил Господь оплошность в новую радость Всем, кто так же, как я, избавлен был от осады, А посему благодарность моя все больше и больше, Господи Боже, Тебе, которую выразить словом Мне невмочь, и на том я должник твой, Господи, вечный.

Будь довольно сего рассказа о том, что я делал, Меж чужеземных племен оставаясь столь долгое время Не защищен от обид. Премногие эти обиды Вновь и вновь наводили на мысль, что не надобно медлить,

410 Нужно покинуть родные места сколь можно скорее (Хоть и гораздо умней это сделать было бы раньше), Чтобы прямой направить свой путь к восточному брегу, Где у меня оставалась еще немалая доля От материнских земель, по разным раскиданных весям И в Арголийской земле и в Эпире, старом и новом, -Тех земель, где лежат не подряд и не слишком раздельно Много усадеб, а в них немало живущих колонов, -Так что даже случись хозяин их мот и распутник, Он и то бы сумел получить с них хорошую прибыль.

420 Только и тут желаньям моим не пришло исполненье, -Не удалось ни уехать в места желанные эти, Ни сохранить хоть малую часть наследия дедов Здесь, где по праву войны нещадно разбойничал варвар И уж совсем без всякого права нечестие римлян


То и дело добру моему наносило ущербы. Этой обиде, увы, не чужды даже родные Нам имена, и от этого мне еще тяжелее, Ибо ущерб добру и ущерб нашим родственным чувствам, Коих ничто не должно для нас быть лучше и выше, -

430 Это грех такой, что о нем промолчать я не вправе. Но разумею теперь: и за это я быть благодарным Должен, ибо таким Ты образом лучшую долю Уготовлял мне, Господь, чем когда полагал я беспечно, Будто угодно Тебе способствовать нашим желаньям В дни, когда цвел веселый мой дом, усладами полный, Пышность царила везде, подобавшая знатному сану, И услужали рабы, и толпою носились клиенты. Ныне досадно, что я любил в то давнее время Весь этот бренный блеск: поумневшим от старости взором

440 Вижу теперь, что к добру моему оказались потери Этих благ земных и, как все на земле, преходящих, Дабы искал я того, что пребудет нетленно вовеки, -Поздно искал, но ничто для Тебя, о Боже, не поздно, Ибо Ты бесконечен и Ты милосерд бесконечно И помогаешь тому, кто сам себе блага не знает, Опережая дарами моленья многих молящих, И оделяя нас тем, что лучше того, чего просим; А коли некто, молясь о себе, недоброго хочет, Ты не внимаешь мольбе, а готовишь, что кому лучше,

450 Тем, кто желанья свои Твоим подчиняет дареньям. Лучше, чем я, Ты знаешь меня и все мои нравы, -

Это Ты показал, когда, не в меру отважен, Я посягнул на то, на что не достало бы силы, -Ты же, все проницая вперед, поставил преграду Тем порывам моим, которые слишком высоки: Стать помешал чернецом и жить в совершенном уставе, Между тем как полон был дом другими, родными, Каждый из коих имел права на мое попеченье -Д$ти, жена, свекровь, привыкшие к нашей заботе,

460 Вместе с немалой толпой своих и слуг и прислужниц, Коих в чужой земле оставить совсем без подмоги Не дозволяли ни Бог, ни разум, ни добрые чувства. Но провиденье Твое и Твоя благая десница Через посредство святых исправили дело, как надо, Мне их устами внушив соблюсти старинный обычай, Созданный в давние дни заветным преданием предков И сохраненный досель святейшей церковью нашей: Я исповедал грехи, за которые ждал покаянья,


И обязался жить, блюдя уложенье устава, 470 И не такого, который трудом грехи искупает,

А такого, что знаньем крепит в тебе правую веру, Путь чужих заблуждений познавши из догматов ложных, Дабы потом с иными грехами отринуть и эти. После того, на сорок шестом году моей жизни, Как подошла в положенный срок святейшая Пасха, Я к Твоим святым алтарям воротившись, о Боже, Счастлив, по милости принял Твое святое причастье. Тридцать восемь лет тому назад это было, Весь мой дом был точно таков, как за год перед этим;

480 Так же, как тогда, не мог я его ни покинуть, Ни продолжать содержать, не имея дохода с заморских Наших имений. Однако того, чтобы вновь добиваться Этих наших земель, которых и местность и ценность Я уже описал в своем предыдущем рассказе, Не допустила жена, хоть добро это общее было: Страшно было ей по морю плыть, и она отказалась, А ни тащить ее в путь против воли отнюдь не хотел я, Ни оставлять ее здесь, забравши детей моих в отдаль.

Так, лишившись надежд, что я, избывши невзгоды, 490 Жизнь доживу на своей земле, наслаждаясь покоем, -

Вместо этого я живу, как сущий изгнанник, День за днем, лишившись давно всех милых и близких, Ибо скончались свекровь и мать, а за ними супруга -Горе было мне с ней, когда, испугавшися моря, Верное дело сгубила она. Но горе мне сталь И без нее, потому что она могла бы утешить Позднюю старость мою, разделив ее вместе со мною, После того как меня сыновья покинули тоже, В разное время отсель и с разной уехавши целью,

500 Но одинаково оба горя желаньем свободы, А обрести свободу они надеялись оба Там, в Бурдигале, где гот уже поселил поселенцев. Было мне жаль, что они без моей уехали воли, Но хоть надеялся я, что будет за это награда, Что вдалеке от меня они мне все же помогут, -Прибыль своих трудов (какова бы она ни случилась) Сами разделят со мной, постепенно приняв меня в долю. Но через малое время один, уже став иереем, Смертью быстрою взят и оставил нас горестно плакать;

510 А оттого, что в руках у него все дела мои были, Я и лишился всего - их разграбили многие сразу. После этого тот, который мне в утешенье


Был покамест в живых, неверным шагом и делом При короле, изведав его и любовь и опалу, Все мое добро потерял точь в точь, как и первый.

Так оставивши мысль о том, что хотя б через ближних Есть надежда найти для моей утешение жизни, Слишком поздно поняв, что только к Тебе упованья Наши должны восходить, о Боже, чья власть выше власти,

520 Я порешил, что приютом моим Массилия станет, Город, в котором немало святых, почитаемых мною, Но лишь ничтожный клочок семейных наших имуществ И никакой надежды стяжать доход урожаем, Ибо ни поля там нет, при котором посажен работник, Ни виноградника нет - а этот маленький город Только в обмен на вино и ввозит припасы для жизни; Есть лишь дом городской и сад близ этого дома, Да небольшой кусочек земли, где спрятаться можно, -Там немножко и винных лоз, и плодовых деревьев,

530 Но без пашни. Однако, вложив немного усилий, Я постарался вспахать и эту малую пустошь, В коей всего-то земли четыре югера было, И на соседней скале поставить маленький домик, Чтоб под него не занять ни четверти скудной землицы. Сдавши такой участок в наем, имел я надежду Кое-как покрыть издержки на жизнь городскую В годы, пока у меня еще неиссякшие силы И пока в доме моем довольно рабов для работы.

Но изменилось потом к худому и то и другое, -540 Так уж ведется всегда в земной переменчивой жизни, -

И постепенно под гнетом забот, под старостью тяжкой Нищий, сирый, нагой, я вдался в новые мысли И, поколеблясь умом опять меж разных расчетов, Я признаюсь, что решил вернуться опять в Бурдигалу. Но и эта попытка моя не имела успеха, Хоть упованья мои не совсем остались без пользы -Господи, это Твое несомненное предусмотренье Для укрепления веры во мне, как я полагаю, Чтобы о том, сколь может меня поддержать Твоя милость,

550 Я постепенно узнал на собственном опыте долгом, Даже после всех бесконечных потерь сохранивши Видимость дома и быт, в котором расход покрывался Средствами к новым расходам, а все - Твоим вспоможеньем. Я за такое житье Тебе обязан безмерной, Боже, хвалой, о себе же самом я, право, не знаю, Не примешался ли стыд к моему ликованию сердца -


То ли о том, что досель у меня лишь видимость дома, То ли о том, что своим сыновьям я отдал в богатство Все, что может еще казаться моим достояньем,

560 И соглашаюсь жить, на чужие питаемый средства, -Впрочем, здесь утешение мне - учение веры, Что своего у нас нет ничего, что своим и чужое Можно считать, а чужим свое раздавать доброхотно.

Но и в таком двусмысленном я состоянии жизни, Благодаря Тебе, колебался недолго, поскольку Вскоре Ты, Господи, сам удостоил бессильную старость, В коей меня то и дело терзали разные хвори, Против которых имел я лишь самые мягкие средства, ОМОЛОДИТЬ И новые дать ей силы для жизни, -

570 Ибо теперь, когда на доходы от дедовских пашен Ты во мне совсем никакой не оставил надежды, И массилийское даже добро, убогое поле, Даже и то перестало считаться моим по закону, Так что держал я его лишь по записи, лишь на условье, -В это время Ты неизвестного мне человека Готского рода призвал на покупку этого поля, И за него он сам отсчитал мне довольную цену -Меньше, конечно, чем надо, но все ж, признаюсь, и такая Мне была хороша, потому что я смог наконец-то

580 И собрать кое-как разоренных остатки имуществ, И избежать для доброго имени нового срама.

Этот Твой негаданный дар прияв с ликованьем, Се - возношу я Тебе таковую мою благодарность, Коей хотел бы превысить все те, что оказаны ране, И каковых пример - вся раскрытая наша страница, И хоть пространен был прежний рассказ и шестовал долго, Ныне же время пришло подойти, наконец, заключенью, -Наша, однако, к Тебе привязанность меры не знает, И не умеет всецело воздать за дары Твои, Боже,

590 Зная только одно единое благо, с которым Не расстаюсь, которое вновь пылаю умножить -Чтоб везде и всегда, во всякое место и время Славить Тебя в словах и помнить Тебя в промолчаньях, Ибо и я и все, что мое, о истинный Боже, Все от Тебя, и этот мой труд, Тобою начавшись, Кончиться должен Тобой, и если писал я с молитвой, То сейчас при конце молю Тебя паче и паче -Зная, что в этой моей уже доживаемой жизни Нечего мне страшиться душой, кроме смертного часа,

600 Нечего мне и желать, ничего желанного нету, -


Зная это, молю: какова моя доля ни будет, Даруй, Господи, мне бестрепетный дух против бедствий, Даруй стойко стоять, Твоей осененному силой, С тем, чтобы я, прожив мою жизнь по уставам, угодным, Боже, Тебе, и чая душой спасенья в грядущем, Ни устрашенья не знал пред смертью, которая ближе Дряхлым годам, хоть ей и любой покорствует возраст, Ни - на таком рубеже моей переменчивой жизни -Подозревал бы беду в случайно пугающих страхах,

610 Коих могу избежать, Тебе последуя, Боже. Но, какая меня ни ждет последняя участь, Пусть ее облегчит, о Боже, Твое лицезренье, Пусть сомнительный страх несомненной разгонится верой В то, что в этом ли теле моем, подверженном смерти, Я есмь Твой, ибо все - Твое, разрешась ли от жизни, Я пребуду в Тебе Твоего частицею тела.

П Р И Л О Ж Е Н И Я

МЛ. Гаспаров

АВСОНИЙ И ЕГО ВРЕМЯ

Авсоний - не знаменитое имя. Современный человек обычно знает из римской поэзии - кто по переводам, кто понаслышке - Вергилия, Горация, Овидия; во вторую очередь - лириков Катулла, Тибулла, Процерция, сатириков Марциала и Ювенала; до Авсония эти знания не доходят, о нем приходится наводить справки. Эти справки неизменно начинаются словами: "Поэт эпохи упадка Римской империи - IV в.н.э."

"Поэт эпохи упадка" - это уже характеристика, задающая отношение к образу, о какой бы культуре ни говорилось. Во-первых, это отношение снисхо-дительное: мы чувствуем себя наследниками всех эпох расцвета и мерим все иные эпохи не иначе, как этой меркой, - предполагается, что все поэты других эпох ощущали эту свою неполноценность и страдали от нее. Во-вторых, это отношение сочувственное: кто обречен на гибель, тот обычно вызывает со-чувствие, а иногда даже кажется, что из своей переходной эпохи он мог не только видеть былой расцвет собственной культуры, но и угадывать черты будущих культур, то есть в конечном счете - нашей.

Авсоний с таким представлением о себе не смог бы согласиться. Для своей эпохи, для IV в.н.э., у него нет ни одного худого слова и ни одной худой мысли. Время расцвета римской культуры для него не кончалось: он и его современ-ники принадлежат к ней в такой же мере, как Вергилий и Овидий. Конечно, Вергилий и Овидий были первостроителями. Но ведь дом строится не ради стройки, дом строится для того, чтобы в нем жить. И Авсоний сознает себя в этом доме законным и рачительным хозяином, поддерживает в нем блеск и вре-мя от времени по-новому переставляет мебель. Никакой прибдижающейся гибели он не чувствует и эпоху свою переходной не считает. Все окружающие его ценности - вечные. Не нужно тревожиться из-за того, что сосед может оказаться жаден или развратен, что при дворе случаются смуты, а на войне -поражения: воспитанный человек этого просто не замечает и тем более не от-мечает в своих стихах. Не нужно и воображать, будто по ту сторону этого мира существует иной, ради которого следует отрешиться от этого. Конечно, о та-ком мире говорят и Пифагор, и Платон, и святая церковь, и только памя-туя о нем, можно правильно вести себя в жизни. Но все-таки жизнь свою мы живем в здешнем мире, его мы унаследовали прекрасным от наших от-цов и таким же прекрасным должны оставить потомкам, а они нам скажут спа-сибо.

252 MJI. Гаспаров

Чтобы понять и оценить такое мироощущение и те способы его выражения, которые находил Авсоний, нужно представить себе то время и ту среду, в ко-торой он жил и работал.

1

Падение Римской империи - понятие растяжимое. Его относят и к рели-гиозному кризису I в.н.э., когда явилось христианство, и к социальному кризису Ш в., когда рабство стало уступать место новым формам общественных отно-шений, и к национальному кризису V в., когда большая часть римского Запада оказалась заселена германцами. А конец его можно отнести и к XV в., когда пал Константинополь, и даже к XIX в., когда при Наполеоне перестала сущест-вовать Священная Римская империя, возрожденная когда-то Карлом Великим.

Но содержание понятия "падение Римской империи" вполне реально. Это действительно был самый большой исторический перелом в истории Европы. Она вступила в IV век городской цивилизацией античности, а вышла из VI века сельской цивилизацией средневековья. Это было главное; все остальное - и принятие Европой христианства, и подчинение варварскому владычеству, и то, что работники в полях стали считаться не рабами, а крепостными, - все это было лишь второстепенными подробностями. Важно было то, что путь развития, который нащупала для себя средиземноморская Европа на заре ан-тичности и по которому шла она тысячу лет, привел в тупик. Нужно было искать новый путь; а для этого нужно было сперва сделать несколько шагов на-зад, чтобы выйти из тупика. Эти несколько шагов и пришлись на три столетия -IV, V, VI века; они-то обычно и значатся в истории как "закат античной культуры".

Античность была городской цивилизацией, но античный город не был похож на современный. Это был не центр производства, а центр потребления. Произ-водила деревня. Деревня могла обойтись без города, город без деревни не мог. В город сселялись люди, достаточно имущие для того, чтобы не жить трудами рук своих, а пользоваться тем, что производила деревня, - руками рабов (все реже), арендаторов (все- чаще) или свободных крестьян, неважно, - пользо-ваться со всем материальным и духовным комфортом городского общежития. Конечно, вокруг них и их челяди в городах скапливались во множестве и ремесленники и торговцы, но большинство городского населения жило праздно. Досуг ценился как высшее благо свободного человека: именно здесь он чувство-вал себя носителем культуры, физической и духовной. Физическую культуру в греческой половине империи представляли гимнасии (площадки спорта), в латинской - бани (клубы отдыха); духовную культуру - цирк и театр с их зрелищами, а для верхов - также и ученые светские разговоры и словесные упражнения. Авсоний был уроженцем и гражданином одного из таких городов -Бурдигалы в Галлии, нынешнего Бордо, - и любил его именно за это.

В классической античности такие города были самостоятельными и тратили силы на междоусобные войны. В поздней античности такие города стали ячейками больших государств, бравших с них налоги и поддерживавших в них и

Авсоний и его время 253

между ними мир. Последним и самым большим из этих государств была Рим-ская империя. Пять с лишним тысяч городов были рассеяны по ее пространству (небольшие, не крупнее нынешнего районного городка), а центром их сети был Рим. Самые видные из них, числом два десятка (начиная Римом и кончая Бурдигалой), воспеты Авсонием в цикле стихотворений "О знаменитых горо-дах". Средства таких городов тратились теперь не на междоусобицы, а на под-держание центральной власти и на прокорм нетрудового городского населения: в одном Риме бесплатные пайки получала десятая часть горожан. Имущим гражданам ("куриалам", из которых составлялись городские советы - "курии") становилось все труднее сводить концы с концами; нужны были императорские указы, чтобы они не бросали городов и не удалялись в поместья или на государ-ственную службу. На рост налогов деревня отвечала сокращением производ-ства, на давление центральной власти провинции отвечали попытками отпаде-ния. В Ш в. социально-экономический кризис перерос в политический: за 50 лет сменилось свыше 20 императоров (не считая провинциальных узурпаторов), почти все они погибли насильственной смертью. Из кризиса империю вывели в начале IV в. императоры Диоклетиан и затем Константин, полностью реоргани-зовав ее и этим продлив ее существование на 200 лет. На эту полосу временной стабилизации и приходится долгая жизнь Авсония. Она заполняет собой весь IV век, начинаясь в первом его десятилетии и кончаясь в последнем.

Поздняя Римская империя - государство с властью централизованной и сак-рализованной. Император был самодержавен и считался священным: сам он носил титул "августа", соправитель (наследник) его - титул "цезаря", к нему обращались "ваша святость" и "ваша вечность", перед ним преклоняли колени, его церемониальный выход в диадеме и пурпуре обставлялся с театральной пышностью. Все службы, связанные с императором, назывались "священными". Двор императора образовывали его "спутники" - одновременно и "друзья", и чиновники, и слуги; Со звания такого "спутника" начинал свою неожиданную придворную карьеру и Авсоний. Избранные из этих "спутников" составляли императорский совет (консисторий), главным лицом в котором был "начальник ведомств", нечто вроде первого министра. Сами "ведомства" были органи-зованы на военный лад, чиновники делились на "когорты", подробнейшая та-бель о рангах различала чины "знатнейшие", "сиятельные", "почтеннейшие", "светлейшие", "совершенные" и "выдающиеся". Низшие кадры вербовались из грамотного простонародья, высшие - из сенатского сословия: сенат продолжал существовать параллельно ведомственному аппарату, реальной власти он не имел, но пользовался огромным традиционным почетом - звание консулов, го-дичных председателей сената, считалось пределом общественной карьеры, и мы увидим, как этим званием будет гордиться Авсоний. Содержание этого граж-данского войска тяжелым бременем лежало на податном населении.

Империя делилась на четыре префектуры, префектуры - на диэцесы, диэ-цесы - на небольшие провинции; гражданские их наместники назывались префектами, викариями, пресидами и т.д., военные наместники - комитами и дуксами (будущие "графы" и "герцоги"). Авсонию пришлось побывать "пре-фектом Галлий" - под его началом были и собственно Галлия, и Испания, и

r^v САН ТОНЫ 3 V̂̂ -С̂КАДУРКИ V НемавсО В̂ИВИСКИ Агин

а*

3 с>


Британия, а под началом его ближайших родственников - и северная Африка, и Иллирик. Город Рим управлялся особым "префектом Города": среди занимав-ших эту должность были многие друзья Авсония. В провинциальных городах по-прежнему заседали курии (в стихах они иногда величаются "сенатами"), но лишь за тем, чтобы куриалы круговой порукой обеспечивали поступление налогов. Северной границей империи были Рейн и Дунай, восточной - Евфрат и Сирийская пустыня, южной - Сахара, западной - океан. На всех границах она подвергалась натиску "варварских народов": на Рейне - германцев, на Дунае -готов, на Евфрате - персов. Чтобы противостоять этому натиску, императоры обычно правили империей вдвоем: один - восточной половиной из Констан-тинополя, другой - западной из Треверов (Трир) или Медиолана (Милан); Рим оставался "священным городом", куда император являлся лишь для праздников. Войско, пограничное и тыловое, достигало 600 тысяч, если не более; содер-жание его все больше истощало государство.

Единению империи служили не только материальные, но и духовные сред-ства. Поздняя Римская империя была христианской. Вера городского просто-народья восточного Средиземноморья стала верой императора и империи, из религии мучеников христианство превратилось в религию карьеристов. Хрис-тианство было удобно для императоров тремя особенностями. Во-первых, это была религия нетерпимости: этим она гораздо больше соответствовала духу императорского самодержавия, чем взаимотерпимые языческие религии. Во-вторых, это была религия проповедующая: этим она открывала больше воз-можностей воздействия на общество, чем другие, менее красноречивые. В-третьих, это была религия организованная: христианские общины поддержи-вали друг с другом связь, христианский клир складывался во все более отчет-ливую иерархию по городам, провинциям и диэцесам. Неудобством было то, что христиан было мало; но императорская поддержка решила дело, и к концу IV в. каждый добропорядочный гражданин считал себя христианином. Язы-чество держалось лишь в крестьянстве из-за его отсталости и в сенатской знати из-за ее высокомерия; а попытки языческой реакции (при Юлиане Отступнике в 361-363 гг., при узурпаторе Евгении в 392-394 гг.) остались безрезультатны. Неудобством было и то, что христианство раскалывалось на секты, раздира-емые догматическими спорами; но и здесь императорское вмешательство помогло - под его давлением была выработана компромиссная редакция символа веры ("никейская"), утвердившаяся как "правоверная", - по крайней мере, на западе империи. Авсоний, конечно, христианин, но к религиозным спорам он глубоко равнодушен. К концу IV в. союз между империей и церковью уже был тверд, и епископы в городах были не менее прочной, а часто даже более прочной опорой, чем гражданские и военные наместники. Но разраста-ющийся церковный штат образовывал уже третью нетрудовую армию, давив-шую собою общество.

Это напряжение оказалось непосильным. В IV в. империя еще держится, в V в. она сломится, в VI в. остатки античной городской цивилизации будут асси-милированы складывающейся сельской цивилизацией средневековья. В IV в. границы еще крепки, и императоры справляют триумфы в честь пограничных


побед. В 376 г. открывается перед готами дунайская граница, и они опустошают Балканский полуостров, а потом Италию; в 406 г. открывается рейнская грани-ца, и франки, бургунды, вандалы, готы постепенно завладевают Галлией, Испа-нией, Африкой. В 410 г. Рим разграбят готы Алариха, в 455 г. - вандалы Гензё-риха. Военные силы империи очистят Запад, административная машина рухнет, церковь переключится на сотрудничество с германскими вождями. Римские императоры сделаются марионеточными фигурами в руках варварских воена-чальников и с 476 г. перестанут провозглашаться совсем. Константинопольские императоры в VI в. еще отобьют и воссоединят с империей Италию и северную Африку, но лишь на недолгие годы. После этого Западная Европа останется достоянием германских королей и латинских епископов: наступят "темные века" раннего средневековья.

Когда Авсоний умирал, до германских вторжений в Галлию оставалось каких-нибудь десять лет. Его внук сам их пережил и оставил о них скорбные воспоминания в стихах. Авсоний не думал о таком будущем. Более того, доживи он до этих лет, он мог бы не заметить готской оккупации Галлии точно так же, как при жизни своей не заметил готской оккупации Балкан. Даже если бы нашествие разорило его, ему бы пришлось лишь оживить в сознании другие заветы своей культуры - о довольстве малым, о независимости от мира и т.п. Культура у него была не в библиотеке на вилле, которую можно было разгра-бить, а в голове: он мог бы сказать, как древний мудрец: "все мое - при мне". Внук его не мог - потому что он не был, а Авсоний был человеком школы.

2

Школа была таким же средством, используемы^-империей для духовного единения распадающегося общества, как и христианская церковь. Не всегда эти два средства сосуществовали мирно: то и дело церковь к школе и школа к церкви относились с подозреванием и осуждением. Но главное дело римской школы было то же самое: она учила разнородное население империи общему образу жизни и общему образу мыслей. Конечно, влияние школы было уже: церковная проповедь обращалась к каждому человеку, будь то даже полугра-мотный бедняк, школьные уроки захватывали лишь тех, у кого хватало средств и времени получить образование. Зато влияние школы было глубже: проповедь учила дорожить вечной жизнью, школа объясняла систему ценностей здешней, земной жизни - давала тот общий язык культуры, который необходим людям для взаимопонимания. Образованием определялась принадлежность человека к высшему привилегированному слою общества: ученый-вольноотпущенник (таких было много) чувствовал себя выше главнокомандующего, выбившегося из неученых солдат, а потомок галлов ритор Авсоний - выше недоучки из чистокровных римлян.

Высшей ценностью в системе ценностей античной школы и античной культуры было слово; высшим умением - красноречие. Не раз в последующие


века поздняя античная культура подвергалась жестокому осуждению за этот, как казалось потомкам, культ показного суесловия. Это осуждение неспра-ведливо. Для грека и римлянина слово всегда было едино с мыслью, а мысль - с делом. Романтику, утверждающему, что "мысль изреченная есть ложь", античный человек ответил бы: если мысль не может найти точного выражения в ясном слове, значит, это - неясная мысль, то есть - плохая мысль. Если чело-век хорошо говорит - стало быть, он ясно мыслит; если человек ясно мыслит -стало быть, он правильно отличает добро от зла; хорошее слово есть даже более верный признак добродетельного человека, чем хорошее дело, потому что хорошему делу могут помешать обстоятельства, а хорошему слову не может помешать ничто.

Слово ценилось античностью потому, что оно позволяло человеку свобод-ному и досужему полностью раскрыть свою общечеловеческую природу и в этом почувствовать свою связь с другими такими же членами общества. По-этому именно вокруг словесности, вокруг слова как средства общения и взаимо-понимания строилась вся образовательная программа античной школы. Ника-кие специальные знания в эту программу не входили - ведь специализация не сближает, а разобщает людей. Арифметика в начальной школе, история и география в ̂ средней, право и философия в высшей - все это входило в круг об-разования лишь теми начатками, которые были достаточны для повседневной жизни да для того, чтобы читать и понимать классическую литературу. Для всего остального - например, строительного искусства, медицины или углуб-ленного изучения тех же философии и права - специальных школ не было, здесь каждый учился у кого хотел и как хотел.

Начальной школой была школа "литератора", средней - школа "грамма-тика", высшей - школа "ритора": первая учила простой грамоте, вторая - пас-сивному владению словом, т.е. чтению авторов, третья - активному владению словом, т.е. сочинению речей и других словесных упражнений. Начальная школа была практически общедоступна, плата "литератору" была не больше, чем плотнику или каменщику (зато и уважения к нему было не больше); средняя школа была дороже вчетверо, высшая - впятеро, и здесь могли учиться лишь люди состоятельные, из семей не ниже куриальских. И чтение и сочине-ние практиковалось, по крайней мере, в идеале, и на греческом и на латинском языках: среди преподавателей Бордо, которым посвящал свои стихи Авсоний, мы находим и греческих и латинских грамматиков и риторов. Изучение греческого языка в латинской части империи уже приходило в упадок: в посла-нии к внуку Авсоний признается, что ему редко доводилось перечитывать греческих поэтов, читанных на школьной скамье. Однако греческим языком он владеет и даже пишет на нем маленькие стихотворения.

Грамматическая школа имела уклон более научный, риторическая - более художественный. У грамматика занимались чтением и комментированием клас-сических писателей, прежде всего - великой четверки: Вергилия, Теренция, Саллюстия, Цицерона; комментарии относились к языку, стилю, источникам, к реалиям мифологическим, историческим, географическим, бытовым, к мораль-но-философскому истолкованию произведений: иногда они разрастались в

9. Авсоний


обширные исследования. У ритора занимались, во-первых, теорией красно-речия (учение о подаче материала и аргументации; учение о расположении материала во вступлении, изложении, обсуждении, заключении; учение о трех стилях речи и о трех средствах возвышения стиля - отборе слов, сочетании слов и фигурах слов; учение о запоминании и исполнении речи), во-вторых, разбором образцов для подражания (прежде всего, речей Цицерона) и, в-третьих, оратор-скими упражнениями - "декламациями" на задаваемые темы (двенадцать видов подготовительных "прогимнасм" и два основных вида - совещательная "свазория" и судебная "контроверсия"). Грамматики и риторы относились друг к другу с некоторой ревностью, но в целом жили мирно и сознавали, что делают общее взаимодополняющее дело.

Вся эта программа словесного образования, и теоретического и практи-ческого, на первый взгляд кажется совершенно оторванной от жизни. Но это не так. В теоретическом плане они обеспечивали то единство (хотя бы на самом элементарном уровне) идейных взглядов и художественных вкусов, без кото-рого невозможно никакое общество. И ученый богач, и полуграмотный обыва-тель одинаково чтили как образец красоты "Энеиду" Вергилия: один видел в ней впятеро больше, чем другой, но не отвергал ничего из того, что видел другой, а это очень0ажно. В практическом же плане риторическое образование было необходимо для государственной службы. Мы видели, каким бюрократическим аппаратом держалась империя; чтобы этот аппарат себя оправдывал, нужно было, чтобы и отчеты, поступающие снизу вверх, и дирек-тивы, поступающие сверху вниз, были ясны и выразительны; а для этого нужно было, чтобы чиновники всех инстанций хорошо владели словом. Поэтому не приходится удивляться, что государственная власть относилась к школьному делу очень внимательно. Грамматики и риторы были освобождены от налогов и повинностей (это много значило), в каждом городе несколько школ содержа-лось на общественный счет, императорские чиновники следили не только за благонравием школяров, но и за их успехами, намечая лучших для государст-венной службы.

Отношение христианской церкви к римской школе было (казалось бы, нео-жиданно) терпимым. Христианство было религией Писания, церкви нужны были грамотные и образованные люди, сочинение проповедей требовало зна-ния риторики, а все это давала школа. Конечно, тревожило то, что в школе чи-тались языческие писатели и в каждой строке поминались языческие боги; но эти мифологические образы и для самих язычников давно уже стали лишь при-вычными декоративными фигурами - Юпитер, которого чтил философ и кото-рому приносил жертву гражданин, имел мало общего с Юпитером, о чьих любовных похождениях рассказывал поэт. Христианство об этом помнило, и христианин IV в., сочиняя стихи, пользовался в них всем арсеналом мифо-логии с таким же легким сердцем, как христианин XVII в. Поэтому не нуж-но удивляться (как удивлялись романтически прямолинейные филологи прошлого), что Авсоний мог одинаково патетично писать и "Пасхальную молитву" и "Распятого Купидона". Разумеется, Авсоний был христианином, как всякий лояльный гражданин, однако не чувствовал никакой потребности


каждое свое поэтическое высказывание сопровождать исповеданием символа веры.

Пока держалась империя, держалась и риторическая школа; а пока дер-жалась риторическая школа, на нее опиралась вся литература этого времени и особенно - поэзия.

Стихотворство не входило в программу риторических упражнений: антич-ность помнила, что "ораторами делаются, а поэтами рождаются". Но, конечно, в школьной обстановке культа слова любая попытка сочинять стихи могла только приветствоваться. Умение владеть стихом было такой же приметой образованного человека, как, скажем, умение писать письма; и поэтому поздняя античность оставила нам не только великое множество писем (отменно изящ-ных и отменно бессодержательных), но и великое множество стихов. Боль-шинство этих стихов анонимны. Над некоторыми сохранились имена авторов, но обычно они нам ничего не говорят. Но среди этих безымянных и безликих авторов, чьи произведения определяют в совокупности картину эпохи, для нас все же выделяются несколько фигур, которые нам хочется назвать личностя-ми, - потому ли, что в их произведениях можно угадать индивидуальные сочетания тематических и стилистических вкусов и предпочтений, потому ли просто, что они прямо сообщают в стихах что-то о своей жизни и своем харак-тере. В четырех поколениях между серединой IV в. и началом VI в. таковы Ав-соний, Клавдиан, Рутилий Нам&циан, Аполлинарий Сидоний, Драконтий, Боэ-тий. И среди них не только самый старший, но и едва ли не самый интересный -Авсоний.

3

Авсоний был порождением этой риторической школы и связал с нею всю свою жизнь. Ему выпала счастливая судьба: он прошел дорогу, открытую в римском обществе для ритора, от первых шагов до самых верхов. Это испыта-ние счастьем он выдержал - карьера не изменила его характера, он настолько постоянен в своем душевном складе, что по его стихам часто невозможно опре-делить, когда они написаны: в преподавательской молодости, на придворной службе или на покое в поместье. Он всюду сумел остаться верен своему благо-душному образу.

Его жизнь мы знаем лучше, чем жизнь многих гораздо более значительных античных писателей. Это потому, что Авсоний много и охотно писал о самом себе и своих близких - как в стихах, так и в предисловиях и пояснениях к ним. Отчего возникла у него такая склонность, - это тоже очень любопытно; но об этом речь будет дальше.

Авсоний родился около 310 г. в Бурдигале (Бордо), в галльской провинции Аквитании. Отец и мать его были богатыми людьми, располагали наследствен-ными поместьями, т.е. принадлежали к сословию куриалов; отец был членом курии даже не в одном, а в двух городах. По происхождению они были галлами, но Галлия давно романизировалась, даже крестьянство перешло с местного кельтского языка на латинский, а галльская знать давно уже приобщилась к

Юлия Венерия(27)

Юлия Идалия (28)

Юлия Катафрония

(26)

Клземент Контемпт

(7)

Юлий

Каллиппион

(V

Юлий Авсоний

( 1 )

+ Эмилия Эония̂

(2)

Эмилий Магн Арборий

(3)

Эмилия Гипария

(6)

Эмилия Дриадия

(25)

Аттусий Лукан Талисий (8)

Юлия Дриадия (9) + Помпоний Максим

(15)

Эмилия Мелания

(29)

Авитиан (13)

ДЕЦИМ МАГН АВСОНИЙ

Аттусия Лукана + Сабина (9)

Аттусия Лукана Талисия (21) + Минуций Регул (21)

Н<амия Пудентилла (29) + Флавий Санкт (18)

Север Цензор Юлиан (22) + Помпония Урбика (30)

Лукан Талисий

(20)

Помпоний Максим Геркулан (17)

Магн Арборий + Верия Лицерия

(16)

Мёгентира (23) + Павлин (24)

Авсоний Гесперий + ? (Ю)

Авсония + Валерий Латин Евромий (14)

I- Талассий

Двое детей Четверо детей Пастор (11) Авсоний-внук Павлин из Пеллы

РОДОСЛОВНАЯ ТАБЛИЦА АВСОНИЯ И ЕГО БЛИЗКИХ (в скобках - номера стихотворений цикла "О родных")


греко-латинской культуре самого высокого качества. Гуманитарные интересы в семье Авсония сложились уже в предыдущих поколениях: отец поэта Юлий Ав-соний был известным врачом, а дядя поэта по матери Эмилий Магн Арборий -преподавателем риторики с такой хорошей репутацией, что император Кон-стантин пригласил его из Галлии в Константинополь наставником своему сыну.

Окружение молодого Авсония описано им самим в двух больших циклах эпитафий - "О родных" и "О преподавателях Бурдигалы". Перед нами большая патриархальная семья с разветвленными родственными связями и развитая школа, в которой среди преподавателей были более и менее талантливые, более и менее удачливые, часто соперничающие, но обычно понимающие друг друга. Здесь Авсоний прошел все словесные науки и около 334 г. сам приступил к преподаванию - сперва грамматики, потом риторики. Ему приходилось высту-пать и практическим оратором (в суде), но по складу характера он решительно предпочитал камерную обстановку школьных занятий над тонкостями смысла классиков и фиктивными казусами риторических декламаций.

Преподавание в Бурдигале продолжалось тридцать лет - с 334 по 364 гг. Весь этот длинный промежуток Авсониевой жизни для нас почти пуст. В империи несколько раз менялась власть, смуты по этому поводу захлестывали и Галлию, на рейнской границе Юлиан (будущий император Юлиан Отступник) вел войны с гери^анцами, но в школах Бурдигалы этим не интересовались. Круг общения Авсония в эти годы рисуется все теми же стихами "О преподавателях Бурди-галы"; быт его - стихами цикла "Круглый день". Правда, быт здесь не столько реальный, сколько идеальный: изображен только досуг, столь дорогой антич-ному человеку, занятий нет, и мы даже не уверены, преподавал ли Авсоний в это время еще в школе в Бурдигале или уже во дворце в Треверах. Жену себе Авсоний взял в том же кругу провинциальной знати. Она родила ему троих де-тей, старший ребенок умер в младенчестве, а второй сын Гесперий и потом муж дочери Талассий стали самыми близкими Авсонию людьми до последних лет. Жена его скончалась молодой, лет через десять после свадьбы; потом Авсоний гомянул ее одним из самых нежных стихотворений "О родных". В эти бурди-гальские годы Авсоний начинает писать стихи: к этому времени относится сти-хотворение на смерть сына-первенца и, по-видимому, значительная часть эпи-грамм (некоторые из них посвящены жене). Можно думать, что как образцы для школьных упражнений в это время было написано и большинство стихотво-рений, составивших потом сборник "Эклоги".

Авсонию было лет пятьдесят пять, когда судьба его круто изменилась. В 364 г. власть над Западом получил император Валентиниан I. Главной его забо-той был отпор германцам на рейнской границе, главной резиденцией - Треверы (Трир) в северной Галлии на реке Мозелле. У Валентиниана рос сын и наслед-ник Грациан; преподавательская слава Авсония уже разошлась по всей Галлии, и император пригласил его в Треверы воспитателем Грациана. Провинциаль-ный словесник вдруг оказался при дворе, больше напоминавшем военный ла-герь. Император "ненавидел всех хорошо одетых, образованных, богатых и знатных" (мрачно замечал историк Аммиан Марцеллин); найти с ним общий язык было нелегко. Авсоний это сумел: риторика научила его обращаться с


людьми. Воспитателем он пробыл десять лет, Грациана обучил и грамматике и риторике, от императора получил придворный чин "спутника", от сената чин "квестора".

Как кажется, Валентиниан имел намерение поручить Авсонию и стихот-ворное прославление своих германских побед: в 368 г. он взял и Авсония и малолетнего Грациана сопровождать себя в зарейнском походе. Но Авсонию удалось убедить императора, что его призвание - не панегирики, а развле-кательные стихи: в этой поездке он написал для забавы двора два изощренных стихотворения - ученый "Гриф о числе три" (по поводу вопроса, сколько чаш следует пить на пиру) и "Свадебный центон" с традиционно-непристойной кон-цовкой, весь составленный из полустиший пристойнейшего из поэтов - Вер-гилия. Этим приемом он не только продемонстрировал свою эрудицию, но и уклонился от опасного соперничества с императором, который собирался и сам писать эпиталамий на ту же свадьбу. В награду Авсоний получил из добычи германскую пленницу Биссулу, про которую написал несколько маленьких стихотворений; а возвращаясь из похода в Треверы (уже отдельно от двора), он описал свое плавание по Мозелю в большом стихотворении "Мозелла" - самом известном своем произведении.

В 375 г̂ Валентиниан умер, императором стал воспитанник Авсония Грациан. Ему было 16 лет, государственными делами он не интересовался, а увлекался охотой и верховой ездой. Но воспитание кончилось, начались награды. Из при-дворного развлекателя Авсоний сразу стал одним из первых лиц при дворе; его друзьями и адресатами посвящений его стихов делаются крупнейшие должност-ные лица в государстве - Флавий Сиагрий, Дрепаний Пакат, Григорий Прокул, Петроний Проб. К сожалению, все эти фигуры остаются для нас безликими, кроме, разве что, римского сенатора-оппозиционера Симмаха, лучшего проза-ика своего времени. Сам Авсоний назначается префектом Галлии, его дряхлый отец - викарием Иллирика, зять - проконсулом Африки, сын - верховным на-местником Италии, Иллирика и Африки, племянник - начальником импера-торских имуществ. В течение четырех лет половина империи фактически была уделом Авсониева семейства; к чести римского административного аппарата, она почти не почувствовала над собой этой дилетантской власти. Венцом Авсо-ниева величия было звание консула - самое почетное (и самое безвластное) во всей имперской иерархии. 70-летний Авсоний получил его в 379 г., сочинил по этому случаю две или три молитвы в стихах, составил "Летопись" всех римских консулов от начала республики до собственного года и произнес "Благодарст-венную речь" императору Грациану, полную самых гиперболических славо-словий.

Несколько лет после этого он делит время между треверским двором и своими имениями в окрестностях Бурдигалы. В 383 г. при военном перевороте погибает император Грациан; после этого А всоний окончательно удаляется на покой. Тщеславие его было удовлетворено с избытком, к интригам он вкуса не имел, со всеми поддерживал добрые отношения, неустанно благодарил в стихах судьбу за свою счастливую долю и смотрел на мир благодушными глазами по заслугам награжденного человека.


В своих аквитанских имениях (довольно скромных по тогдашним меркам) он живет дачником - городские заботы и сельское хозяйство для него одинаково докучны. Впервые в жизни обретя вожделенный досуг, он пишет очень много стихов. Он подводит итог прошлому в мемуарных циклах "О родных" и "О преподавателях", дорабатывает и дополняет свои старые эклоги и эпиграммы, сочиняет в том же духе давних школьных упражнений новые циклы: "Эпитафии героям Троянской войны", "О двенадцати цезарях" с продолжением, "О знаме-нитых городах", "Технопегнии", "Действо семи мудрецов". Он хозяйственно группирует старые и новые стихи в сборнички, снабжает их предисловиями и посвящениями, рассылает друзьям. О читателях он не думает, он пишет только для своих знакомых, он - принципиальный дилетант. Но в античной рукописной культуре ничто интересное не может быть скрыто от публики: любопытст-вующие переписывают Авсониевы стихи у его друзей, дают переписывать сво-им друзьям, слава о них расходится все шире, и наконец, сам император Феодо-сий побуждает Авсония в его уединении собрать и издать полный свод его сти-хов; и старый поэт охотно повинуется.

Здесь, на покое у него намечается новый круг знакомых: соседи по аквитан-ским поместьям, которым он пишет стихотворные послания - самые живые из его поздних произведений. Это, главным образом, трое: Аксий Павел, тоже ри-тор и поэт-любите ль; Феон, закоренелый сельский хозяин, над которым Авсо-ний добродушно подсмеивается; и, наконец, Понтий Павлин, молодой поэт, любимый ученик Авсония, вместе с ним когда-то служивший при Грациане. Этот Павлин принес старому учителю огорчение, омрачившее последние годы Авсония. Павлин был христианином нового склада - экстремистом: христи-анство означало для него переоценку всех традиционных ценностей, уход от мира, монашество, священнослужительство; после смерти он будет причтен к святым. Авсонию такой склад ума был совершенно непонятен: для него христи-анство венчало привычную культуру, а не отменяло ее. Когда Павлин уехал искать уединения из Аквитании в Испанию, Авсоний посылает ему вслед по-слание за посланием, одно другого трогательнее, и годами тщетно ждет ответа. Но связь между провинциями была трудна, письма не доходили до Павлина. Когда он, наконец, их получил, то ответил Авсонию пространным стихотвор-ным же посланием с подробным исповеданием своего нового миросозерцания. Дошло ли это ответное послание до Авсония, мы не знаем. Около 394 г. старый ритор умер.

4

Авсоний пришел в поэзию на готовое. Он твердо знал: все, что можно ска-зать, уже сказано наилучшим образом поэтами-классиками, и теперь осталось только использовать их удачи, комбинировать их находки, доводить до предела их приемы. Поздняя культура античности, к которой он принадлежал, с редкой остротой чувствовала то, что поздняя культура нового времени назовет "чужим словом": нет на свете слов, созданных только для данного предмета, все слова у поэта - уже побывавшие в употреблении. Но для Авсония это не трагедия (как


было бы для поэта-романтика) и не привилегия (как было бы для поэта-эпиго-на) - для него это стимул к большой и ответственной работе. Пусть все жанры, в которых он работал, - несерьезные, пустяковые; но работал он в полную меру своих сил, небрежность его была притворной, и следы многочисленных переработок им своих стихов остались даже в дошедших до нас поздних ко-пиях.

Пусть все слова поэта уже побывали в употреблении и сохранили следы прежних применений - не нужно стесняться этих следов, наоборот, нужно использовать их так, чтобы и они работали на новую цель. Одно из самых про-славленных (не лучшей славой) произведений Авсония - это "Свадебный цен-тон" из полустиший Вергилия. Весь эффект его состоит в том, что смысл полу-стишия в новом контексте воспринимается на фоне смысла его в старом кон-тексте. В начале, в описании пира, старые контексты чинно подпирают своим авторитетом новые контексты, а в конце, в описании дефлорации, они вступают с новыми в такой контраст, что читатель не знает, смеяться ему или негодовать. Было бы, конечно, лишь красивым преувеличением сказать, будто вся поззия Авсония - это сплошной исполинский центон. Конечно, его стихи густо насы-щены оборотами, заимствованными из поэтов-классиков (лишь самые замет-ные из них - в нашем комментарии), но не гуще, чем у других поздних

'латинских поэтов. Зато можно не сомневаться: если у другого поэта такая реми-нисценция могла быть случайной, невольной (в конце концов, круг словосоче-таний, пригодных для такого-то места в стихе, всегда ограничен), то у Авсония, знавшего все строки Вергилия наперечет, случайность исключена. И если у не-го в "Круглом дне" хозяин будит сонного раба горациевскими стихами из высо-кой мифологической сцены, а в панегирической эпиграмме 29 о статуе Вален-тиниана II (брата Грациана) говорится вергилиевскими словами, сказанными о статуе Приапа, - то это, конечно, сознательный художественный расчет.

Комбинировать жанры прежних поэтов в новые сочетания Авсоний любил меньше. Соединение школьной афористики с драматической формой мы нахо-дим в "Действе семи мудрецов", соединение школьной дидактики с описа-тельной поэзией - в "Знаменитых городах" (стихи о них написаны по книгам -сам Авсоний, мы знаем, всю жизнь не покидал Галлии), соединение описа-тельной поззии с панегириком (уже почти традиционное) - в "Мозелле". Такие жанровые эксперименты грозили увести на слишком новый путь, а Авсоний предпочитал старые. Зато доводить каждый из традиционных приемов до пре-дела - к этому он был всегда готов. Решив написать стихи памяти родственни-ков, он не останавливается, пока не перебирает их все до одного; то же и в сти-хах памяти преподавателей, то же и в эпитафиях героям Троянской войны, и в стихах о римских императорах и т.д. Такое тиражирование достигается тем, что Авсоний в каждом цикле берет за основу несколько устойчивых м о т и - ' вов и соединяет их в разные сочетания: неповторимое соединение повто-ряющихся элементов каждый раз дает новый образ. Примеры этому мы скоро увидим.

Авсоний получил в наследство от предков богатый арсенал поэтических средств - и он чувствовал себя обязанным упражнять орудия этого арсенала на


трудном, достойно сопротивляющемся материале. Он ищет его уверенно и настойчиво. Ярче всего это бросается в глаза в его экспериментах над стихом. Здесь его путь - гиперболизация приемов. У Гомера грамматики когда-то на-шли случайную строчку, в которой первое слово было односложным, второе двусложным и так далее, до пятисложного. Им это показалось занятным, и они ее назвали "ропалической" - расширяющейся, "как палица". Авсоний написал такими - очень трудными - ропалическими строчками целую стихотворную молитву, и сама скованность формы придала ей редкую напряженность и силу выражения. У Вергилия был гексаметрический стих о буре на море, для выра-зительности кончавшийся, вопреки правилам, односложным словом: "... взды-билась вслед крутая гора вод". Авсоний написал такими строчками целую книгу стихов - "Технопегнии", "шутки ремесла". Здесь ни к какой выразительности и силе он не стремился, зато перебрал для концовок стиха едва ли не все мысли-мые односложные существительные - их в латинском языке очень немного. Но эти броские эксперименты были не самыми интересными. Интереснее было, когда он пошел по такому же пути наибольшего сопротивления не в области стиха, а в области тематики.

Современный читатель удивляется обилию стихотворных пересказов мало-поэтического материала у Авсония - таких, какие собраны в "Книге эклог": "О сроке жизни всего живого", "О делении фунта", "О расчете своевременного

'деторождения", "Сколько дней в каждом месяце", "На какие числа месяцев приходятся ноны и иды", "Сколько дней между солнцестояниями и равно-денствиями", "О двенадцати подвигах Геркулеса", "О четырех всегреческих играх", "Где они справлялись", "Кто их учредил", "Кто в них поминался"... Ко-нечно, все они - школьного происхождения: их исток - простейшая форма всей дидактической поэзии, школьные "запоминательные стихи", дошедшие до XX в. в перечнях латинских исключений из правил или русских слов через "ять". Сочинялись они не для практического употребления - запомнить 12 месяцев просто так было, разумеется, легче, чем по стихам Авсония, - но художествен-ный принцип здесь был общий. Однако любовь к ним Авсония объясняется не только нежной привязанностью к школьной работе. Просто Авсоний сумел разглядеть в этом самом убогом стихотворном жанре такие трудности, преодо-ление которых представляло художественный интерес для поэта, а для экспери-ментатора-поэта - тем более.

Дело в том, что в стихосложении не всякое слово можно уложить в стихот-ворную строку, так, слова, в которых один краткий слог лежит между двумя долгими, не йогут улечься в античный гексаметр. Таково, например, было имя императора Домициана; именно поэтому Авсонию было интересно сочинить целых три стихотворения с перечислением двенадцати цезарей, \ гобы ни разу не назвать в них Домициана по имени, а только описательно: "брат Тита", "лы-сый Нерон". В этом и была прелесть стихов-перечней для поэта-эксперимен-татора: в них нужно было во что бы то ни стало назвать то-то и то-то, что ни-как не ложилось или почти не ложилось в стих. В стихах на вольную тему это можно было обойти, заменив какой-нибудь мотив, а здесь - никак: пусть "дважды два четыре" очень неудобно сказать в стихе, но нельзя ради удобства


сказать вместо этого "дважды два пять". (Вспомним авсониевское разложение числа 30 на слагаемые и сомножители в стихах об устрицах - "Послания", 15, 24-35). А чем труднее формальная задача, тем лучше стихи, - эта истина была незыблемой для Авсония, как и для любого античного поэта.

И вот здесь-то, в поисках трудностей, и произошло главное открытие Авсо-ния, резко отделившее его - по крайней мере, в глазах нового времени - от всех его соседей по поздней античности: он ввел в стихи автобиографический и бы-товой материал. Что общего у его стихов о себе, о родных, об учителях и кол-легах, о своем имении, о своем времяпровождении - с теми стихами-перечнями, о которых была речь? Только одно: и в тех и в других мотивы содержания были заданы во что бы то ни стало. Если Авсоний пишет о родственнике или друге, то он должен совершенно точно назвать и его имя, и степень родства, и общест-венное положение, и ступени карьеры; если он пишет о своем имении, то он не может произвольно изменить ни его названия, ни его площади, ни его разде-ления на пашню, луг и лес и т.д. Античность издавна ценила в "стихах на слу-чай" умение точно и исчерпывающе сказать все, что относится к "случаю", и не сказать ничего больше. Именно таковы были эпиграммы первого классика это-го жанра - Симонида Кеосского (V в. до н.э.): "Был Диофонт, сын Филона, по-беден на Истме и в Дельфах // В быстром беге, прыжке, диске, копье и борь-бе" - и все ("Палатинская антология", XVI, 3). Как трудно это давалось, виднее всего по периферийному поэтическому жанру - по эпитафиям: не тем, которые писались о вымышленных лицах и включались в антологии, а тем, которые вырезались на камнях над настоящими покойниками и должны были включать и имя, и возраст, и названия должностей. Неумелые сочинители вставляли эти сведения в традиционные формулы эпитафий механически, коверкая размер, а умелые выражались описательно, в обход стереотипов. Вот эта трудность, до-садная для стиховых ремесленников, и привлекла внимание Авсония к домаш-ней тематике наряду с дидактической тематикой запрминательных стихов.

В самом деле, легко видеть, что и "О родных", и "О преподавателях", и "Памяти отца" - это стихи, развивающие жанр эпитафии. От эпитафии - все основные мотивы в них. Так, в 30 стихотворениях "О родных" 26 раз упо-минается, хотя бы сокращенно, имя усопшего (хотя оно и так полностью выпи-сано в заглавии), 20 раз - его возраст при смерти, 12 раз - его профессия (фак-тически это сообщается о каждом взрослом мужчине, все остальные - это жен-щины и дети), 18 раз - черты его характера, 27 раз - доброе слово прощания. Самая трогательная часть стихотворения, концовка, - и та в половине случаев построена лишь по четырем стереотипным схемам: "пусть моя песня долетит к тебе" (стих. 3, 17, 19, 21, 30), "ты мне был ближе, чем значился ш^родству" (6, 25, 28), "ты, верно, на том свете сам знаешь, как мы тебя любим" (4, 8, 25, 29) и "узнай на том свете, что здесь у нас все благополучно" (9, 22). Все остальные мотивы стихов "О родных" проявляются в них лишь изредка и несистематично.

Новшество Авсония было только одно, но важное: он подает содержание своих поминальных слов не так, как в эпитафиях, от третьего или от первого лица (разве что в эпицедии отцу), а от второго, в виде обращения к покойнику, и этим вносит лирическую, эмоциональную интонацию. Когда через полторы


ысячи лет после Авсония в Европе наступило время романтизма и эпитафии ерестали сочиняться, то комбинаторика мотивов в его стихам стала менее ощу-има, а игра эмоций сохранила силу воздействия. Современники Авсония с их иторическим воспитанием, читая стихотворение Авсония "Памяти отца", югли следить и профессионально ценить, с какой точностью здесь перечис-яются и род отца, и декурионская служба, и родственники, и их общественное оложение, и прожитый возраст. А романтики с их антириторическим пафосом редпочитали смотреть, с какой теплотой, проникновенностью, сыновней риязнью рисуется здесь человеческий образ. Твердо постановив, что цель поэ-ии - "самовыражение", они радостно увидели в Авсонии автора, умеющего •ткрыто и искренне писать о себе, о своей жизни, о своих впечатлениях и увствах.

Отсюда любопытная двойственность в отношении ученых и критиков XIX в. : поэзии Авсония. Традиционную риторику XIX век романтически отвергал и озднюю латинскую поэзию считал "упадком". Но для Авсония он делал астичное исключение. Образ этого поэта двоился. С одной стороны, это ока-ывался первый поэт нового времени, первый "французский" поэт, первый буржуазный" поэт, т.е. домашний, уютный и человечный; с другой же сторо-:ы, ему вменялось в вину, что он слишком портил эти свои хорошие качества «умеренным пристрастием к пустым риторическим фокусам. Такое противо-оставление "хорошего" и "плохого" Авсония - общее место во всех книгах о атинской литературе. Что на самом деле риторика была не порчей, а почвой ля авсониевского "разговора о себе", столь дорогого для читателя живой теп-отой интонации, а для историка богатством культурно-бытовых подробнос-ей, - это стало понятно лишь в наши дни.

Пусть такое объяснение не покажется формалистичным. Конечно, в своем нтересе к личному миру, личной жизни, личным чувствам Авсоний созвучен гаогим писателям своего века. Автобиографические речи писал его греческий верстник ритор Либаний; "Исповедь" написал годившийся ему в сыновья Августин. Но для Либания это был результат размышлений о языческой Фор-уне, направлявшей его жизнь извне, а для Августина - предстояние перед хрис-ианским Господом с внутренним ответом за свою обращенную душу. С авто-иографичностью Авсония это несопоставимо. Когда внук Авсония Павлин из 1еллы неумело написал стихотворную автобиографию, он озаглавил ее "Бла-одарение" - "Евхаристик", - потому что вся его нелегкая жизнь здесь - лишь редмет Господней заботы. Представить себе такую автобиографию под пером ^всония-деда невозможно. Это не только разная жизнь, но и разное отношение жизни.

5

Кроме семейной любви, у Авсония есть еще одна тема, которая показалась лизка читателям нового времени. Это природа. Из всех сочинений Авсония в нигах по истории литературы выделяется для похвалы одно: "Мозелла", описа-ельно-панегирическая поэма о реке Мозель в нынешней левобережной Герма-ии. Конечно, здесь сыграли роль и внелитературные обстоятельства. Описан-


ной оказалась река не южной, а центральной Европы, т.е. пейзаж, более знако-мый и близкий французским и германским критикам: для большинства латин-ских читателей Мозель был северной экзотикой, для западноевропейских же читателей - знакомым бытом. Кроме того, начало поэмы напоминало крити-кам тот жанр, с которого начался европейский романтизм, - сентиментальное путешествие. (Хотя сходство здесь совершенно мнимое: о путешествии гово-рится только во вступительной части, а далее следует лишь как бы одномомент-ный монолог при выходе поэта на Мозеллу).

На самом деле и это - действительно превосходное - произведение целиком вырастает из риторической культуры Авсония. Только риторика выступает здесь не стимулом к освоению нового поэтического материала, а в более при-вычной своей роли - как средство организации материала уже имеющегося. Мы видели, что поэзия Авсония началась со школьных стихов-перечней: знаки зодиака, подвиги Геркулеса, общегреческие игры. Такие же перечни, пере-строившись из малой поэтической формы в большую, стали основой "Мозел-лы", а организация их материала переросла в организацию художественного мира всей поздней античной поэзии.

"Мозелла" - это поэма описаний и каталогов. Две основные части ее - это каталог рыб в Мозелле с их повадками и вкусовыми качествами (ст. 75-149) и описание вилл на Мозелле с их красотой и разнообразием (283-348). Эти две части соотносятся как картина природы и картина культуры: мы увидим, как это важно. На стыке этих двух частей помещены описания речных забав между нимфами ("природа", 169-199) и речных состязаний между гребцами ("куль-тура", 200-239), каждое из этих описаний кончается образом зеркала воды, в котором все отражается (символ: природа и культура - двойники). Наконец, по краям этой двустворчатой конструкции пристроены еще два малых каталога: поселений на пути к Мозелле - в начале (1—22) и притоков Мозеллы - в конце (350-380).

Как строятся каталоги, включенные в эту поэму? Так же, как строились каталоги римских императоров и галльских риторов: из неповторимых соче-таний повторяющихся элементов. Например, в описании рыб можно выделить семь мотивов: (а) рыба на вид, в особенности - цвет;, (б) рыба наощупь; (в) ее свойства - сила, быстрота и пр.; (г) образ жизни; (д) места обитания; (е) гастро-номические качества; (ж) рыба с социальной точки зрения: кто ее ловит и кто ее ест. Вот как распределяются эти признаки по "героям" каталога. Первая половина списка: голован (е), форель (а), голец (б), умбра (в), карась (д, е), ло-сось (а, в, б, е, а), минога (д, а, б). Вторая половина списка: окунь (е), щука (г, ж), линь, уклейка, плотва (ж), сариойЦа), гольчак (б, а), сом (б, в, а). В каждой поло-вине есть группа из 4 бегло упоминаемых и 3 подробно описываемых рыб, к которым в качестве концовки присоединяется 1 сверхподробно описываемая рыба: сом. В первой половине присутствуют только признаки (а, б, в, д, е); в начале второй - (е, ж); в конце второй - (а, б, в). Признаки (а, б, в, г, д) - "зооло-гические", признаки (е, ж) (вкусовые свойства, круг любителей) - "потреби-тельские", они опять-таки соотносятся как "природа" и "культура"; и мы видим, как на протяжении перечня то те, то другие рассчитанно усиливаются.


Сходным образом построен и каталог притоков Мозеля (рыбы в Цельбисе -"природа", пильные мельницы на Эрубрисе - "культура" и т.д.), и общий каталог галльских рек в концовке поэмы. Немного осложняется этот контраст в начале поэмы, в каталоге попутных поселений. В кратком пересказе он выглядит так: "Я перешел реку Наву ("природа", П), посмотрел на стены Винка и место гибели римских войск ("культура", К) и иду дальше по пустынным местам без следа культуры (П + К). Прохожу через суходольный Думнис и многоводные Таберны (П) и через наделы сарматских поселенцев выхожу к военному городу Нойомагу (К). В лесу сквозь ветки не было видно неба, а тут оно спокойно и ясно (П). Открывшийся вид напомнил мне родную Бурдигалу с ее культурой (К): дома на кручах, виноград на склонах и река внизу (К + П)". Таким образом, к образам "природы" и "культуры" добавляются образы "при-роды, включенной в культуру" - сперва на отрицательном, потом на поло-жительном примере. Попутно на это чередование "природы" и "культуры" накладывается чередование взглядов вверх и взглядов вниз (ст;ены Винка - поле с мертвецами; свод ветвей и небес - склоны круч от домов к реке).

Каталог мозельских вилл уже не чередует небольшие отрывки, посвященные "природе" и "культуре", а весь укладывается в трехчленность "природа" (283-297) - "культура" (298-317) - "природа, включенная в культуру" (318-348). Первая "природа" - это виды мозельской долины, открывающиеся из вилл; их мирная красота оттенена вставкой о древней вражде культуры с природой -гибель Леандра, мост Дария. Первая "культура" - это каталог великих зодчих, которые одни могли бы создать такие виллы (7 примеров, сперва три "техника", потом три храмоздателя). Наконец, "природа, включенная в культуру" - это собствен^ каталог вилл: сперва по местоположению каждой (тоже 7 приме-ров), потом по частям их строений (318-334 и 335-348). По местоположению чередуются виллы на холмах, виллы на склонах и виллы у реки (опять чере-дование взгляда вверх и взгляда вниз). По частям строений выделяются, во-пер-вых, атрии, самая "городская" часть дома, и бани у реки, самая "природная" часть дома; здесь река охлаждает купальщиков, а по контрасту вспоминается курорт в италийских Вайях, где горячие источники служат, чтобы согревать купальщиков. "Всюду культура царит, не перерождаяся в роскошь" (348), -этим дополнительным мотивом "чувства меры" заканчивается перечень.

Точно так же, как каталоги, построены в "Мозелле" и описания: река издали (23-47), река изблизи (48-74), игры нимф, игры гребцов, виноградари на берегах (150-168), рыболовы на берегах (240-282). Совмещение или тесное соседство "природы" и "культуры" обычно предлагается в начале или в конце каждого эпизода. Демонстрируется оно тремя разными способами. Во-первых, это простое приравнивание (речная галька - пестромраморный пол, горячие источники - отопляемые бани). Во-вторых, это параллелизм (отражение вино-града в воде - отражение гребцов в воде). В-третьих, чаще всего - это случай, когда в одном предмете открываются две стороны, его природное происхож-дение и его человеческое употребление (рыбы с зоологической и гастроно-мической точки зрения; река, несущая корабли и вращающая мельницы; вино-град; британский жемчуг и коралл). Описание игр гребцов вносит в описыва-


емый мир еще два противопоставления: "действительность - игра" ("труд усту-пает игре, разгоняет веселье заботу") и "действительность - отражение" (греб-цы при гребле забавляются собственным искаженным отражением в воде). Описание виноградарей добавляет противопоставление "работник - зритель". А описание рыболовов включает противопоставление "жизнь - смерть" (описание умирающей рыбы, оказавшейся вместо воды в воздухе) и завершается картиной возможной перемены ролей (рыбак, бросившись за рыбой, оказывается вместо воздуха в воде; подкрепление этому - миф о Главке Анфедонском).

Так во всех основных частях "Мозеллы" повторяются одни и те же конт-растные мотивы. Их общим смысловым знаменателем оказывается противо-положность "природа - культура; этой паре соответствует пара "божествен-ное - человеческое" (божества здесь - преимущественно стихийные, нимфы и сатиры), а ей, понятным образом, "жизнь - смерть". "Природа" расчленяется на "верх - низ" (с некоторыми дальнейшими дроблениями, например, "сухой - вод-ный"); "культура" - на "действительность - игра"; "действительность" - на "деятель - зритель"; "деятель" - на "техник - зодчий". Вся эта картина охва-тывается противопоставлением "действительность - отражение", сопровожда-ется противопоставлением "чувство меры - чрезмерность" и подается через противопоставление "общий план" - "крупный план" (знаменитый образец такого "крупного плана" - описание подводных водорослей, песка и камешков меж движущихся струек, 59-67). А итогом ее и завершением является возмож-ность "перемены ролей". С помощью этого набора противоположностей оказы-вается возможным дифференцировать, по существу, любой состав перечисля-емых или описываемых предметов, а в этом расчленении мира для подробного и систематического его описания - основная цель риторики.

Чем вызвано такое выдвижение центральной противоположности "приро-да - культура"? Общеизвестным фактом - антропоцентризмом античного отно-шения к природе. Античный человек еще слишком чувствовал свою зависи-мость от природы, чтобы смотреть на нее со стороны и отвлеченно любоваться бурным морем или горными вершинами. Он представлял себе пейзаж только с людьми и ценил в нем только то, что доставляет удовольствие человеку: мяг-кую траву, душистые цветы, тенистые деревья, легкий ветерок, непременно ру-чей или речка, иногда - пение птиц. Из этого сложился устойчивый стереотип "приятной местности", повторяющийся по многим эпиграммам и идиллиям от александрийских времен вплоть до ХУП-ХУШ вв. Все поэты, повторявшие этот стереотип, действовали, конечно, бессознательно. Но авсониевский век, чувст-вуя себя наследником необъятного множества поэтических приемов всей прош-лой литературы, подходил к этому уже 'трезвее и рационалистичнее. Выделить из множества любимых античностью антитез одну и построить на ней целую большую поэму - это было как раз в духе тех упражнений с гипертрофией от-дельных приемов, какие мы видели у Авсония. И, как и в других своих упраж-нениях, он привносит в "Мозеллу" личный мотив. Заканчивать стихи упомина-нием о себе, их авторе, было давним приемом (вспомним знаменитый "Памят-ник" Горация). Авсоний развил его, внеся не только свой автопортрет в конец поэмы ("Я, Авсоний, который..."), но и речь от первого лица в начале ("Я пере-


правился...") и несколько упоминаний о родной Бурдигале на Гарумне по ходу рассказа. Так личность Двсония становится как бы узлом поэтической геогра-фии "Мозеллы": именем и будущим консульством он римлянин, родом - акви-танский галл из Бурдигалы, а придворной службою - житель императорских Треверов на Мозелле.

Исходная поэтика "приятной местности" объясняет нам некоторые любо-пытные пробелы в художественном мире "Мозеллы". Такова сравнительная ограниченность пространства - взгляд вверх и вниз не сопровождается взглядом вдаль, здесь нет ни "концов земли" ("от эфиопов до гипербореев..."), ни небесных планет и созвездий; очень слабо намечено время - видимо, "приятная местность" ощущалась как мгновение, изъятое из течения времени; отсутствует тема судьбы и случая, столь частая у римских поэтов во всяком контексте. Уди-вительнее то, как мало здесь украшающей мифологии, отнюдь не противо-показанной "приятной местности": по-видимому, эта свобода от мифологи-ческой перегрузки тоже была одной из причин успеха "Мозеллы" у читателей XIX в. Еще удивительнее отсутствие любви - мотива, тесно связанного с мотивами "приятной местности": образ Леандра мимоходен, а женщины вообще отсутствуют в "Мозелле", если не считать сравнения с девочкой перед няниным зеркалом да наяд, шалящих с сатирами. Это уже предмет для домыслов о "лич-ной" поэтике Авсония.

При такой исходной установке можно только удивляться, как Авсонию удалось вместить меньше, чем в 500 строк такое обилие подробностей боль-шого мира. Здесь присутствуют высшие боги - Венера и Вакх, и низшие боги -нимфы и сатиры. Мироздание представлено небом, водой и сушей; небо -сменой утра, дня и вечера; суша - горами (пять названий), холмами, лесами, полями; вода^- морем, реками большими (Рейн), средними (Мозелла; выбор "средней реки" в героини поэмы - характерная черта античного "чувства меры"), малыми (притоки Мозеллы), озерами, ручьями, источниками. Живот-ный мир - только рыбы, но мы видели их разнообразие. Человеческая жизнь -детство в образе девочки с зеркалом, юность гребцов, зрелость правителей и судей, старость самого поэта. Смерть - это рыба на берегу, любовь - Леандр в Геллеспонте. Людской труд - пашни и нивы, виноградарство, рыбная ловля, ткачество (в метафоре), кузницы (в сравнении), путник и пловец (на веслах или бечевой). Общественная организация описана в обещании поэмы о Треверах: вельможи, ораторы, законоведы, консулы, император. Военный быт - погра-ничные укрепления и поселения, давнее поражение и недавняя победа, потеш-ная морская битва у Аверна. Мирный быт - городской в Бурдигале и сельский в виллах на Мозелле; из искусств упоминается зодчество и, конечно, поэзия; от-дых и развлечения - у простонародья состязания гребцов, у обладателей вилл -бани с купальнями, у столичных жителей - Байи и прочие курорты. Исто-рическая перспектива - время императоров, правивших в Риме, время Вергилия и Варрона, время Катонов, Александрия, Парфенон, поход Дария, гомеровское время, а затем уже мифологическая древность. Географическая перспектива - в центре и подробнее всего, конечно, Галлия, к ней примыкают Германия и Бри-тания (с ее каледонским жемчугом), дальше - Рим, Кампания с Кумами и Бай-


ями, Сицилия, в Греции - Афины и полумифический Анфедон, за Геллеспонтом и Боспором - Эфес, Смирна, родина Гомера, и Симоент, воспетая им троянская тека, а за морем - Египет, трижды упомянутый край чудес.

Иногда говорится, что великие поэты отличаются от малых тем, что у вели-ких даже небольшое произведение вмещает картину большого мира. Это не так: на это способны и малые поэты, когда у них в руках надежный набор рабо-чих приемов. Авсоний вместил свою широкую и структурно четкую картину мира в скромную похвалу не слишком большой реке; средства для этого ему дала античная риторика.

6

И все-таки Авсоний - "поэт эпохи упадка". Античный цикл европейской культуры кончался, а поэтику нового, средневекового цикла создавали не такие поэты, как Авсоний, а такие, как Понтий Павлин. Античная светская культура должна была занять свое место в архиве общественного сознания и ждать, ког-да ее востребуют для употребления вновь. Сознательно или бессознательно она как бы готовилась к этой своей судьбе и (по удачному выражению одного фило-лога) упаковывала свои ценности так, чтобы их удобнее было хранить. Как Солин в III в. превращал в компендиум "Естественную историю" Плиния, а Марциан Капелла в V в. - свод семи благородных наук, а Исидор Сивильский в VII в. - всю энциклопедию античных знаний, так Авсоний в своем IV в. сос-тавлял компендиум античных поэтических ценностей.

Авсоний не замечал тех начатков новой, средневековой культуры, которые для нас в большей мере определяют лицо латинского IV в., чем его собственные сочинения. Вряд ли для него существовал Амвросий Медиоланский, не говоря уже об Иерониме и Августине. Это можно считать близорукостью, но это была близорукость культуры, которая сознает себя, дорожит своей цельностью и поэтому не переступает своих границ. Зато внутри этих границ ей становится дороже каждая мелочь, и она бережно ведет им учет и вставляет их в новые оп-равы. Этим и занимался Авсоний. Ничего трагического в этом своем труде он не чувствовал: он не сомневался, что за ним придут другие Авсонии, которым пригодятся плоды его работы. И они действительно пришли: немногочис-ленные в средние века, многочисленные в эпоху Возрождения и классицизма. Мы знаем: когда наступает конец света, то одни бросаются в загул, другие в мо-литву, а третьи продолжают делать свое дело, как будто ничего не случилось. Авсоний был из числа последних. Сейчас, когда культура вчерашней новоев-ропейской эпохи заканчивает свой очередной цикл развития, а культура зав-трашней эпохи еще не наметилась, может быть вновь интересно и поучительно оглянуться на душевный и творческий опыт Авсойия.

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

Ок. 288-290. Отец поэта Авсония, врач Юлий Авсоний, родился в Вазатах, что в Южной Галлии, близ Бурдигалы, по южную сторону реки Га-румны. Над римской империей правит (с 284 г.) император Диок-летиан, полководец, сын иллирийского вольноотпущенника. Он ведет войну на евфратской границе с персами, на дунайской - с германцами и сарматами. В Галлии и остальных западных облас-тях держит власть его соправитель Максимиан, отражая на рейн-ской границе германцев и подавляя мятежи узурпаторов. С 293 г. помощником Диоклетиана на Востоке становится Галерий, по-мощником Максимиана на Западе Констанций Хлор - так называ-емая "тетрархия", четверовластие.

303. Диоклетиан, победив врагов, отмечает двадцатилетие своей влас-ти триумфальным въездом в Рим (вместе с Максимианом). Начало последнего, десятого большого гонения на христиан (до 313 г.). В 305 г. Диоклетиан и Максимиан отрекаются от власти, передавая ее своим соправителям.

Ок. 308. Юлий Авсоний в Бурдигале женится на Эмилии Эонии, сестре Эмилия Магна Арбория, преподавателя риторики в Толосе. В Гал-лии - борьба за власть между наследниками и ставленниками че-тырех правителей.

Ок. 310. Децим Магм Авсоний родился в Бурдигале. Первые его учителя -латинский грамматик Макрин, греческие - Коринфий и Ромул. В борьбе за власть над империей постепенно выходит победителем Константин Великий, сын Констанция Хлора: в 312 г. он побеж-дает своего западного соперника Максенция (перед решающим боем ему является в видении монограмма Христа с надписью "этим знаком ты победишь"), в 324 г. - своего восточного сопер-ника Лициния.

313. Миланский эдикт о равноправии христианства и язычества. Прек-ращение гонений.

Ок. 320. Авсоний переезжает в Толосу к своему дяде Арборию, чтобы за-канчивать грамматическое образование и начинать риторическое.

325 Никейский собор христианской церкви под председательством им-ператора Константина.

326. Константин справляет двадцатилетие своей власти и закладывает новую свою столицу в Византии на берегу Боспора. По обвине-

274 Хронологическая таблица

нию в заговоре против отца казнен Крисп, сын его от первого брака, а затем и императрица Фавста. Три брата императора находятся в Толозе на положении ссыльных и сближаются там с Арборием.

Ок. 328. Для придания блеска новой столице (освящена в 330 г. и названа Константинополем) Константин - видимо, по совету братьев -приглашает туда Арбория из Толозы и назначает его наставником своих сыновей, но Арборий вскоре умирает. После отъезда дяди Авсоний возвращается в Бурдигалу и продолжает занятия при риторах Стафилии, Минервии, Алкиме и др.

Ок. 335. Авсоний, закончив обучение, сам становится преподавателем грам-матики (его ученики - Павлин, Тетрадий), а через несколько лет назначен преподавателем риторики (его преемники на кафедре грамматики - Ацилий Глабрион и Геркулан). Около этого времени он женится на Аттусии Лукане Сабине; у них рождаются два сына (один из которых умер во младенчестве) и дочь. На рождение одного из сыновей он пишет послание к своему отцу, старому Юлию Авсонию ("Послания", 17). В это же время написано "старое послание об устрицах" (13) и, вероятно, большая часть эпиграмм и эклог.

337. Смерть Константина Великого. В Галлии и остальных западных областях власть получает сын его Констант, в Константинополе -младший сын Констанций, ученик Арбория. Патера, ритор из Бур-дигалы ("О преподавателях", 4-5), преподает в Риме.

Ок. 343. Умерла Сабина, жена Авсония, тридцати двух лет отроду. Импе-ратор Констант ведет войну в Британии, император Констанций - на персидской границе.

350. Констант свергнут в Августодунс (центральная Галлия) и убит во время бегства узурпатором Магненцием. В следующем году Кон-станций подавляет мятеж Магненция и устанавливает свое едино-властие над империей. В Галлию в 355 г. послан наместником двоюродный брат Констанция Юлиан, который ведет успешные войны с германцами на рейнской границе. Минервий, ритор из Бурдигалы ("О преподавателях", I), преподает в Риме.

Ок. 357. Умер девяностолетний Арборий, дед Авсония по матери. "Расцвет" Доната, автора "малой грамматики" латинского языка и коммен-татора Теренция; его ученик - христианский писатель и отец церкви Иероним.

360. Галльское войско провозглашает Юлиана императором; он идет против Констанция, тот умирает раньше решительного сражения, и в 361 г. Юлиан становится императором в Константинополе. Начи-нается языческая реакция, за которую Юлиан получил прозвище "Отступника".

362. Эдикт Юлиана против христиан - преподавателей грамматики и риторики.

363. Ритор Алким, учитель Юлиана, произносит ему панегирик. Юлиан


погибает от раны в походе на Персию; его преемник Иовиан вос-станавливает официальное господство христианства.

364. Императором становится сорокатрехлетний военачальник Вален-тиниан, властвующий "огнем и мечом" (Аммиан, XXVII, 7). Своего брата Валента он оставляет править в Константинополе, а сам отправляется наводить порядок на рейнской границе. В Галлии его резиденцией становятся Треверы.

Ок.365. На тридцатый год преподавательской деятельности Авсония он приглашен в Треверы быть наставником шестилетнего Грациана, сына Валентиниана, в грамматике и риторике.

367. Захворавший в разгар военных действий Валентиниан объявляет восьмилетнего Грациана своим соправителем ("августом").

368. Большая победа Валентиниана над аламаннами при Луподуне в верховьях Неккара. Авсоний сопровождает императора и наслед-ника в походе, получает в подарок Биссулу, возвращается в Треверы по Мозелю, пишет "Гриф о числе три" и "Свадебный центон" для развлечения императора и двора. Весною того же года - "Стихи пасхальные" и "Молитва ропалическая".

369. Валентиниан укрепляет крепостями рейнскую границу. Симмах приезжает из Рима на придворную службу, произносит панегирик Валентиниану и Грациану (и Авсонию как наставнику последнего); начало его дружбы с Авсонием.

370. Авсоний получает придворный титул "спутника" ("Речь благодарст-венная", 11). Около этого времени он пишет "Мозеллу", Симмах от-кликается на нее письмом.

371. Послание 10 к Пробу, префекту Италии и Иллирика, консулу этого года (совместно с Грацианом).

Ок. 372. Рождение Авсониева внука - от брака его дочери с Валерием Лата-ном Евромием, наместником Далмации, умершим, не дожив до рождения сына.

374. Валентиниан заключает мир с германцами. Брак Грациана и Констанции, дочери императора Констанция. Христианский писа-тель Амвросий, отец церкви, становится миланским архиепископом.

375. Валентиниан в дунайском походе умирает от удара. Императором становится шестнадцатилетний Грациан. Начинаются награды Авсонию и его семье. Авсоний получает должность дворцового квестора (начальника судебных дел), его старый отец - должность префекта Иллирика.

376. Сын Авсония Гесперий - проконсул Африки. Законы Грациана в защиту преподавателей и об охране старинных построек. На Дунае Валент поселяет готов, перешедших на римскую службу.

377. Гесперий, сын Авсония - префект Италии, Иллирика, Африки. Талассий, второй муж дочери Авсония - наместник Македонии. Здесь, в Пелле, незадолго до этого родился Павлин, его сын от пер-вого брака.


378. Талассий - проконсул Африки. Авсоний - префект Галлии; потом эта префектура соединяется с префектурой Италии, где управлял Гесперий, и отец с сыном правят обеими префектурами совместно. Старый Юлий Авсоний умирает в девяностолетнем возрасте; Авсо-ний пишет "Эпицедий" на смерть отца. Около этого времени Понтий Павлин, ученик Авсония (род. в 353 г.) получает сменное консуль-ство. Готы, поселенные на Дунае, поднимают мятеж, константино-польский император Валент разгромлен ими под Адрианополем и погибает. Грациан, отвлеченный войной с аламаннами (битва при Аргентарии), не успевает прийти к нему на помощь. Преградив доро-гу готам в Сирмии на Дунае, он отцравляет против них своего воена-чальника Феодосия, объявив его императором Востока. Из лагеря он посылает в Рим распоряжение об избрании Авсония консулом на 379 год.

379. Авсоний - консул (вместе с Кв. Клодием Гермогенианом Олибрием). В январе - две "Консульские молитвы", в августе - "Речь благодарст-венная" в государственном совете в честь Грациана, "Летопись" с со-провождающими стихами, доведенная до своего консульского года. Эмилий Магн Арборий, племянник Авсония, становится при дворе начальником императорских имуществ и затем префектом города Рима. В конце года Авсоний слагает власть и отправляется в унасле-дованные от отца усадьбы близ Бурдигалы; стихотворение "Усадь-ба". В Бурдигале к нему приносят трехлетнего внука - Павлина Пелльского, сына Талассия. Здесь зимой 380 г. (через 36 лет после смерти жены) он начинает писать поминальные стихи "О родных"; здесь по-видимому, пишет послание к другому своему внуку, сыну Гесперия, "Об отроческом учении", и обменивается с Симмахом письмами о нем.

380. Друг Авсония Сиагрий сменяет Гесперия на посту префекта Италии, а в 381 г. становится консулом. Фессалоникийский эдикт Феодосия: начало нового наступления государства и церкви на еретиков (ариан) и язычников; в 381 г. - Константинопольский собор под председа-тельством Григория Богослова.

382. Отмена всех древних привилегий языческих храмов; Грациан при-казывает вынести из здания римского сената алтарь богини Победы. Речь Симмаха в защиту алтаря и речь Амвросия Миланского в защи-ту новой веры. Иероним работает в Риме при папе-стихотворце Да-масе. Друг Авсония Григорий Прокул - префект Галлии; Авсоний посвящает ему "Распятого Купидона" и сборник эпиграмм, а потом -"Летопись".

383. Максим, наместник Британии, поднимает восстание против Гра-циана, вторгается в Галлию и захватывает власть; Грациан убит в Лугдуне, его малолетний брат Валентиниан II сохраняет власть в Риме лишь благодаря вмешательству Феодосия. Авсоний и Гесперий застигнуты этой смутой в Треверах, Гесперий вынужден покинуть их


раньше; на его отъезд Авсоний пишет послание 18. Около этого вре-мени Авсоний составляет первое собрание своих стихов с посвяще-ниями "К читателю" и "Сиагрию".

384-385. Симмах - префект города Рима. Авсоний в Бурдигале приступает к стихам "О преподавателях Бурдигалы", к которым потом присое-динит "Эпитафии героев Троянской войны".

Ок. 386. "Послание к внуку своему Авсонию на день его рождения" - к его пятнадцатилетию. Авсоний, по-видимому, больше не покидает Бур-дигалы и окрестных поместий; его друзья, с которыми он обмени-вается посланиями, - Понтий Павлин (до 389 г.). Феон, Аксий Павел, Тетрадий.

387-388. Максим вторгается из Галлии в Италию, император Валентиниан П спасается бегством под защиту Феодосия. Феодосий с войском, напо-ловину состоящим из варваров, наступает из Паннонии, разбивает силы Максима, осаждает его в Аквилее на границе Италии, берет го-род и казнит Максима. Авсоний пишет "О знаменитых городах" с упоминанием этих аквилейских событий.

389. Феодосий вступает в Рим вместе с Валентинианом П. Друг Авсония Латиний Дрепаний Пакат приветствует его панегириком. Авсоний получает от Понтия Павлина краткое изложение сочинения Свето-ния "о царях" и благодарит его в посланиях. Первая редакция "Тех-нопегниев" с посвящением Павлину.

390. Пакат - проконсул Африки; около этого времени Авсолий посвя-щает ему вторую редакцию "Технопегниев", "Действо семи мудре-цов", книгу эклог. Около этого времени Авсоний получает поощри-тельное письмо от императора Феодосия и в ответ составляет новое свое собрание сочинений с посвящением Феодосию.

390-393. Послания Авсония к Поцтию Павлину, который уехал в Испанию, там крестился и стал священником. До Павлина доходит только по-следнее из них, и он отвечает на него лишь на исходе 393 г.

391. Симмах - консул. Последняя попытка языческой реакции: в 392 г. Симмах во главе сенатской делегации просит у Валентиниана П вер-нуть языческим храмам их права, но получает отказ. После этого во-еначальник Валентиниана франк Арбогаст убивает императора в Ви-енне; новым императором провозглашен ритор Евгений, онрбъяв-ляет равноправие языческой религии с христианской.

Конец 393 или начало 394. Смерть Авсония; посмертное дополненное издание-его сочинений.

394. Поход Феодосия на Италию, поражение и гибель Евгения близ Ак-вилеи. Окончательное торжество официального христианства; с этого года в Греции прекращается празднование Олимпийских игр. Феодосий ставит в Риме императором своего сына Гонория и в ян-варе 395 г. умирает в Милане. Надгробную речь над ним произносит Амвросий Миланский.

ПРИМЕЧАНИЯ

Перевод выполнен по изданию: D.M. Ausonii Burdigalensis Opuscula / Ed. S. Prete. Leipzig, 1978.

Использовались также прежние издания: Opuscula / Ed. R. Peiper, Leipzig, 1886; Opera / Cur. C. Schenkl, Berlin, 1883; Works / Ed. and transl. H.G. Evelin Wyght, V. I—II, London, 1919-1921; Oeuvres competes / Ed. et trad. E.F. Corpet, V. I—II. Paris, 1842-1843.

История текста стихов Авсония трудно уследима. Он хранил и перечитывал все напи-санное им (об этом он сам упоминает в прозаическом предисловии к эпицедию "Памяти отца"), а потом издавал отдельными небольшими книжками с предисловиями и посвяще-ниями; некоторые книжки перерабатывались при переизданиях и меняли посвящения (например, стихи при книге Летописи). На основе этого материала он по крайней мере дважды выпустил свои полные собрания сочинений: одно с посвящением Флавию Афра-нию Сиагрию, другое с посвящением императору Феодосию. Первое было издано, по-ви-димому, около 380 г., второе - в ответ на письмо самого императора - окодо 390 г. После смерти Авсония это издание было пополнено стихотворениями последних лет его жизни (например, посланиями к Павлину) и стихотворениями, почему-либо не включенным Авсонием в прижизненный свод. (Так, предисловие в третьем лице к стихотворению "Усадьба" - "После долгих лет при дворе... когда воротился сочинитель к родным мес-там..." - может быть, принадлежит редактору посмертного издания). Полный свод напи-санного Авсонием был велик и разнороден, а слава автора, хоть и велика, но не такова, чтобы потомки старалилсь бережно хранить каждое его слово; в руках средневековых переписчиков собрание сочинений Авсония рассыпалось, и ни одна из существующих рукописей не сохранила его полностью.

Среди рукописей, содержащих авсониевские тексты, можно различить две основные группы, во главе которых стоят два сборника, оба хранящиеся в Лейдене: "Тилианский" XV в. и "Фоссианский" IX в. Кроме того часть рукописей не поддается группировке; только в них, между прочим, сохранилось самое известное в наше время стихотворение Авсония - "Мозелла". Рукописи обеих групп не только различны по составу, но и дают местами очень существенные расхождения текста. Филологи XIX в. считали, что руко-писи "Тилианской" группы восходят к первому собранию сочинений Авсония и что все входящие в них стихотворения написаны не позднее 380 г., а рукописи "Фоссианской" группы - ко второму собранию сочинений Авсония; соответственно текстовые расхож-дения между двумя группами восходят к различным авторским редакциям самого Авсо-ния. Филологи XX в. предпочитают считать единственной надежной рукописной тра-дицией "Фоссианскую", а отклонения "тилианского" текста объясняют вмешательством позднейших редакторов-переписчиков. Последнего мнения придерживается и С. Прете в своем издании.

Восстановить сколько-нибудь надежно композицию авторских изданий Авсония оказывается невозможно. Каждый издатель конструирует ее на свой лад. Мы тоже попробовали расположить материал в наиболее художественно выразительной после-довательности - по большей части сильно не противоречащей рукописной последова-

Примечания 279

тельности. Для сравнения перечисляем разделы, составленные Пайпером и Прете в их изданиях. Пайпер располагает их в такой последовательности: Предисловия (к читате-лю, к Сиагрию, к Феодосию); "Круглый день"; Домашние стихи (включая консульские молитвы и пасхальные стихи); О родных; О преподавателях Бурдигалы; Эпитафии; Эк-логи; "Распятый Купидон"; "Биссула"; "Мозелла"; О знаменитых городах; Технопегнии; Действо семи мудрецов; О двенадцати цезарях; Стихи при книге Летописи; Гриф; Сва-дебный центон; Посланчя; Эпиграммы; Речь благодарственная. Прете дает группировку более дробную: Предисловия; "Круглый день"; О родных; О предподавателях Бурди-галы; Эпитафии; К внуку, на день рождения; К внуку, об отроческом учении; Консуль-ские молитвы; Пасхальные стихи; Молитва ропалическая; Памяти отца; "Усадьба"; Эк-логи; "Распятый Купидон", "Биссула"; "Технопегний"; Действо семи мудрецов; Гриф; Центон; "Мозелла"; О знаменитых городах; О двенадцати цезарях; Стихи при книге Ле-тописи; Речь благодарственная; Послания; Эпиграммы; "К рабу-скорописцу" (включено Пайпером в "Круглый день").

В состав собрания сочинений Авсония обычно входят также "Содержание книг Илиады и Одиссеи": начальная строка каждой книги по-гречески, потом перевод ее латинским стихом, потом прозаическое изложение содержания. Современными фило-логами эти тексты считаются не принадлежащими Авсонию, а самостоятельного худо-жественного интереса они не представляют, поэтому они оставлены без перевода. До изданий Шенкля и Пайпера авсониевский корпус изобиловал и другими ошибочно приписывавшимися Авсонию стихотворениями (преимущественно эпиграммами); они тоже оставлены без перевода.

Важнейшие даты жизни и творчества Авсония вынесены в хронологическую таблицу, географические названия - на карту. Следует помнить, что для областей и городов гре-ческой культуры Авсоний охотно употребляет и параллельные (обычно архаические) формы названий: Беотия у него называется также Аонией и Огигией, Аттика - Актеей и Кекропией, Сицилия - Сиканией и Тринакрией, Этолия - Плевронией, Коринф -Эфирой, Олимпия - Писой. Такими же синонимами (обычно - описательными, по отцу или по царству) называет Авсоний и мифических героев: Геркулес у него - Алкид, Агамемнон и Менелай - Атриды, Патрокл - Акторид, Улисс - "дулихиец", Елена -"лаконянка", а под именем Эакида могут иметься в виду и внук Эака Ахилл (Пелид) и Аянт, и сын Ахилла Неоптолем (Пирр). Особенно много синонимических имен у богов (из культовой практики и из различных отождествлений): таковы Диана - Латония -Кинфия - Луна - Геката; Аполлон - Феб - Делий - Дельфийский бог; Вакх - Дионис -Бромий - Лиэй - Либер; Венера - Киприда - Киферея - Диона; Марс - Маворс - Градив; Минерва - Паллада - Тритония; Меркурий - Киллений - Аркадянин; Вулкан - Мульци-бер. Широкое употребление такой синонимики - характерная черта авсониевского рито-рического стиля.

Полное собрание сочинений Авсония появляется на русском языке впервые. До сих пор наиболее полным изданием была подборка в книге "Поздняя латинская поэзия". М., 1982; там же - переводы из других поэтов той же эпохи, интересных для сравнения с Авсонием. В дополнениях к основному корпубу помещены образцы прежних переводов из Авсония - известных В. Брюсова и неизвестных Б. Ярхо, а также автобиографи-ческая поэма внука Авсония, Павлина из Пеллы, тоже интересная для сравнения со сти-хами Авсония.

280 Примечания

ПОСВЯЩЕНИЕ ИМПЕРАТОРУ ФЕОДОСИЮ АВГУСТУ Феодосий обратился с письмом к Авсонию около 390 г., когда ему было 43 года и он

уже 12 лет стоял у власти в Константинополе и 2 года - в западной части империи. Про-паганда утверждала, что как правитель и полководец он брал себе за образец Траяна, самого добродетельного из императоров-воинов прошлого, а как покровитель искусства (видим мы из этого письма) - первого римского императора Октавиана Августа, при котором писали и Вергилий, и Гораций, и Овидий. Соответственно и в ответе Авсония мелькают вергилианские реминисценции: так, "Цер фа златая" в ст. 1 - вергилиевский эпитет, а ст. 21 перекликается сразу с двумя стихами "Энеиды": IX, 447 ("...Дом Энеев пока Капитолия камень недвижный // Держит, и римлян отец сохраняет могущество власти" - имеется в виду Август) и VI, 851 ("Помни же, римлянин, долг твой - держать народы во власти" - пророчество в подземном царстве о назначении римского народа).

ПРЕДПОСВЯЩЕНИЕ СВЕТЛЕЙШЕМУ МУЖУ ФЛАВИЮ АФРАНИЮ СИАГРИЮ

"Светлейший муж" - титул, который носили сенаторы. Сиагрий был консулом 381 г. - через два года после Авсония, а перед этим был префектом города Рима и Италии. Какое он имел отношение к предыдущему изданию собрания сочинений Авсония, мы не знаем. Высказывалось предположение, что как второе издание состо-ялось по пожеланию Феодосия, так первое - по пожеланию Грациана около 380 г., и что с этим связана обращенная к Грациану эпиграмма 26. "Второе я" - это определение друга приписывалось Пифагору, учением которого - конечно, в самом популярном виде - Авсоний живо интересовался, как видно из "Эклог".

ДОМАШНИЕ СТИХИ К ЧИТАТЕЛЮ

Стихотворение служило предисловием, по-видимому, к первому собранию стихов Авсония (ок. 383 г.), посвященному Сиагрию (см. выше). Все биографические подроб-ности, сообщаемые в нем, датированы в "Хронологической таблице" наст. изд.

5-6Вазат - н. Базас близ Бордо; эдуи жили между Луарой и Соной близ н. Отена; Аквы Тарбелльские - н. Дакс в юго-западной оконечности Галлии. Ср. "О родных", 2.

9...имена из нашего дома... - Т.е. свойственники Авсониев из уважения к ним охотно давали детям имена, употребительные в роде Авсониев, но не наоборот.

14...бог.. - Эскулап, первоучитель врачевания. 20Эмилий Аспр - (в подлиннике просто "Эмилий") грамматик-комментатор конца

II в.; Теренций Скавр - автор грамматического учебника первой половины II в.; Валерий Проб из Берита (Бейрута) - один из самых знаменитых филологов сер. I в.

31...учился Алкид у Атланта... - Атлант как учитель Геркулеса (Алкида) более античными мифологами не упоминается.

32...один - ...из Фив, а другой - из Фессалии... - Из Фив был родом сын Юпитера Геркулес, из Фессалии (Фтии) - правнук Юпитера Ахилл.

37Фаски - связки прутьев с секирою в них, знак почетных (курульных) должностей в Риме, высшей из которых было консульство.

38...первым из двух имя стояло мое... - В консульстве 379 г. Авсоний имел почетное право писать свое имя раньше второго консула Олибрия.


ПАМЯТИ ОТЦА * После господа бога... - В "фоссианской' рукописи, сохранившей здесь, по-видимому,

авторскую волю, этому стихотворению предшествует "Молитва ропалическая", обра-щенная к богу.

1Я был не последним в искусстве леченья... - Действительно Авсония Старшего упо-минает (вслед за Плинием, Цельсом и другими классиками) в ряду крупнейших авторитетов своего времени медик конца 1\ в. Марцелл из той же Бурдигалы, а из его наследия приводит рецепт против радикулита к артрита, проверенный Авсонием Стар-шим и на себе.

5В двух я советах... - Т.е. в куриях двух городов, гиперболически комплиментарно сравниваемых здесь со столичным сенатом.

9...аттической речью... - Т.е. греческим языком, на котором были написаны все важ-нейшие медицинские сочинения.

12...«е для денег лечил... - Высокое требование, восходящее к Гиппократу, но прак-тически, конечно, редко осуществлявшееся; самое большее - принимались меры, чтобы в городе был врач для бедных, который брал бы "сколько больной даст, а не сколько по-сулит" (указ Валентиниана I Претекстату от 30 января 368 г.).

45Сьша его и зятя его... - Гесперия, префекта Италии, Африки и Иллирика в 377-380 гг., и Талассия, проконсула Африки в 378 г.

523ванье префекта носить... - Префектом (точнее, викарием) Иллирика в префек-туре своего внука Гесперия 90-летний Авсоний Старший был назначен в 378 г. и в том же году умер.

УСАДЬБА Предисловие, написанное в третьем лице, по-видимому, принадлежит составителю по-

смертного издания Авсония (сыну его Гесперию?). Стихотворение написано по сложении Авсонием консульского звания 379 г. Луцилиевым слогом - от имени Г. Луцилия, сати-рика II в. до н.э. (Авсонию известного уже только понаслышке); его сатиры имели нра-воописательный и, в частности, автобиографический характер в отличие от обличи-тельно-патетического, установившегося потом.

13Аристипп - ученик Сократа, основатель гедонистической школы киренаиков, был героем многих анекдотов: рассказывали, что когда он шел через пустыню и раб, несший деньги хозяина, устал, то Аристипп ему сказал: "Выбрось лишние!" (Гораций, "Сатиры", II, 3, 100). Ему противопоставляется мифический царь Мидас, пожелавший, чтобы все, чего он коснется, превращалось в золото.

19...два дельфийские слова... - "Познай себя", знаменитая надпись на дельфийском храме. Ср. "Действо семи мудрецов".

1ХЮгер - ок. 0,25 гектара, первоначально - участок, который можно вспахать на паре волов за один день. Имение в 700 югеров, как у Авсония, считалось очень небольшим.

29Город... - Бурдигала (Бордо); речь идет о "Луканийском поместье" Авсониев (см. примеч. к "Посланиям", 2, 3), откуда в Бордо можно было плыть по Дордони.

К ВНУКУ СВОЕМУ АВСОНИЮ, ОБ ОТРОЧЕСКОМ УЧЕНИИ

Это - единственное из посланий Авсония, изданное им при жизни, с обычным для его маленьких книг посвящением. Адресат стихов - маленький Авсоний, сын дочери поэта от Евромия (см. "О родных", 14); адресат вступительного обращения - его дядя Гес-перий, сын поэта и его товарищ по префектуре Галлии и Италии. Маленький Авсоний родился в 372 г., послание написано, по-видимому, в конце 379 г.


* ...которых матушки... стройненькой! - Теренций, "Евнух", 313-314. **"Вторично дети - старики"... - Греческая пословица (в подлиннике по-гречески),

также знакомая уже древнеримским комедиографам (напр., Плавт, "Купец", 296). 1Есть и у Муз забавы свои... - Э.Ф. Корпе напоминает, что в 370 г., незадолго до

стихотворения Авсония, был издан указ Валентиниана I, имевший целью как раз усми-рение нравов римских школяров.

6По-гречески "школа" // Значит "досуг"... - Буквальное значение слова "схолэ" (до-суг от дел, пригодный для учения).

20-22Хирон, Атлант - ср. "К читателю", 31 и примеч. Пелеев сын - Ахилл, Амфит-рионов сын (Амфитрионид) - Геркулес.

26-29Страх обличает того, кто слаб... - Полустишие Вергилия ("Энеида", IV, 13 -Дидона противопоставляет этим "слабым" бесстрашного Энея); ...жезл тростяной... -Выражение из Марциала, X, 62, 10.

44Проконсул-отец - (точнее, отчим) Талассий, проконсул Африки в 377-378 гг. 45Этот стих Прете вслед за некоторыми старыми исследователями считает интерпо-

ляцией. 56... мерно го Флакка... - Гораций назван так за открытие новых "мер", стихотворных

размеров латинской поэзии. 5*Также, Теренций, и ты... - Реминисценция из Цицерона (поэма "Луг", целиком не

сохранившаяся, - видимо, вереница характеристик римских писателей). 59...на плоской подошве... - Т.е. в обуви комических актеров, в отличие от высокого

котурна - обуви трагических актеров (это полустишие - реминисценция из Горация, "Послания", И, 1, 174).

6 1 - 6 5 / / уЖ послышалось мне... - Имеются в виду служившие школьным чтением сочинения Саллюстия "Заговор Катилины" и (несохранившаяся) "История", описы-вавшая события 78-65 гг. до н.э.: восстания Лепида Старшего и Сертория против сенат-ской власти, войну с Митридатом Понтийским и т.д.

12...сладкого плода... - Сентенция "корни учения горьки, но плоды сладки" приписы-валась и Аристотелю, и Исократу, и (на римской почве) Катону Старшему.

У®-93Квестором стал я... - Тот же быстрый обзор карьеры, что и в "К читателю", 35-38.

К ВНУКУ СВОЕМУ АВСОНИЮ, НА ДЕНЬ ЕГО РОЖДЕНИЯ

Написано к 15-летию младшего Авсония, т.е. ок. 386 г. - видимо, 80-летний поэт перед этим тяжело болел (ст. 13-15). В середине стихотворения - лакуна, заполнение ее полустишием - условно. Видимо, выпали нравственные наставления, перекликавшиеся с учебными наставлениями предыдущего стихотворения.

21 ...сентябрьские иды... - День рождения внука - 13 сентября; об идах см. "Эклоги", 12 и примеч. 13 августа в Риме справлялся праздник Дианы, отождествлявшейся с подземной Гекатой, 15 мая - праздник Меркурия и матери его Майи (греческой нимфы, в Риме отождествленной с древней богиней плодородия), 15 октября 70 г. до н.э. родился Вергилий Марон. Этот перечень Авсоний заимствует из Марциала, XII, 67.


КРУГЛЫЙ ДЕНЬ

Цикл сохранился неполностью, и поэтому неясно: то ли он написан еще в Бурдигале, до приглашения ко двору, то ли уже в Треверах, и упоминания о дворцовых обязанностях Авсония выпали с недостающими частями; первое вероятнее.

1. ПРОБУЖДЕНИЕ

ъПарменон - имя раба из комедии Теренция: производное от греческого глагола, оз-начающего "медлить".

5Сони - зверьки из семейства грызунов, мясо которых считалось деликатесом. 13Луна - Диана, вечным сном сохранявшая вечную молодость своему любимцу

Эндимиону. ^Встань, да не придет..." - Цитата из Горация, "Оды", III, II, 37 (торжественные

слова данаиды Гипермнестры, спасающей мужа). Сапфическими строфами (изобретен-ными лесбийской поэтессой Сапфо) написано это стихотворение, ямбическими димет-рами - следующее.


Последние два стиха представляют собой, по-видимому, интерполяцию позднейшего христианского происхождения.

12...пирога медового... - Медовые пироги были обычным видом бескровной жертвы богам.

3. МОЛИТВА

Это стихотворение имело широкое хождение и вне "Круглого дня"; неожиданно звучащее в корпусе Авсония, часто оно приписывалось ученику Авсония, христиан-скому поэту Понтию Павлину Ноланскому, и включалось в его рукописные сборники.

13...без кого не вершится ничто... - Реминисценция из Ев. от Иоанна, I, 3. 19...от привоя, что лучше подвоя... - Из Поел, к Римлянам, II, 16-24 (где "подвой" -

отпавшие от Христа иудеи, а "привой" - принявшие Христа язычники). 2Х...по нему лицезреть и Отца... - Из Ев. от Иоанна, 14, 9 ("Видевший меня, видел

Отца..."). Вознесение пророка Илии упоминается во II Царств, 2, 11, а Еноха, отца Мафу-саилова, - в Быт., 5, 24.

57...и раненный дух томится от собственных манов... - Реминисценция из "Энеиды", VI, 743; маны - души умерших.

4. ВЫХОД

1Четвертыц час уж на небе... - Счет часов начинался с рассвета, так что четвертый час приходился за два часа до полдня.

9Сосий - имя раба (из комедии Плавта), здесь - повара.

5. ПРИГЛАШЕНИЯ К ОБЕДУ

1 ...застолица расколется... - Игра слов в подлиннике (convivium-convicium). По пос-ловице, застольников должно было быть не меньше Харит и не больше Муз - от трех до девяти.


6. РАСПОРЯЖЕНИЯ ПОВАРУ 7. К РАБУ-СКОРОПИСЦУ

"Распоряжения повару" обрываются в самом начале. Вслед за Пайпером мы перено-сим сюда стихотворение "К рабу-скорописцу", в рукописях не связанное с "Круглым днем". Стенография была изобретена, по-видимому, в александрийскую эпоху, а в Риме освоена в I в. до н.э.; здесь самостоятельную систему сокращений изобрел секретарь Цицерона Тирон, и ею пользовались не только при Авсонии, но и в Средние века. Уже Марциал писал на ту же тему (XIV, 208): "Пусть быстры слова - рука гораздо быстрее: // Прежде, чем смолкнет язык, все уж запишет перо" (ср. ст. 16-21).

8. СНЫ

Начальные стихи, заключенные в скобки, не сохранились и переведены по условному восполнению Эвелин-Уайта.

и...о трагических грезя соитьях - Т.е. о кровосмесительных, как в мифах об Эдипе и т.п.

22~24...небесный певец... - Имеется в виду Вергилий, "Энеида", VI, 283-284 (о вязе, под листвой которого гнездятся сны) и 893-896 (о двух воротах, через которые они вылетают из Аида).

о РОДНЫХ Цикл написан не раньше 379 г. (Авсоний уже консул, и прошло "девять олимпиад"

после смерти Сабины, его жены). Точное заглавие цикла в оригинале - "Паренталии": это название праздника жертвоприношений в честь мертвых, справлявшегося 21 февраля, но учрежденного, по Овидию ("Фасты", II, 543), не Нумой, а еще Энеем.


5Нения - как собственное имя - богиня погребения, как нарицательное - похоронная песня.

1. ЮЛИЙ АВСОНИЙ, МОЙ ОТЕЦ

3 ...олимпийское четырехлетье // Ты отмечал на веку дважды одиннадцать раз.- Т.е. отец Авсония прожил 90 лет (см.: "Памяти отца"), что составляет 22 полных и одно неполное четырехлетие.

17Концовка - общее место античной риторики: "ни до него не было, кому он мог бы подражать, ни после него - кто мог бы ему подражать", - писал историк I в. Веллей Патеркул о Гомере (1,5).

2. ЭМИЛИЯ ЭОНИЯ, МОЯ МАТЬ

Ср. "К читателю", 5-6 и примеч.

3. ЭМИЛИЙ МАГН АРБОРИЙ, БРАТ МОЕЙ МАТЕРИ

Ст. 5 в рукописях неполон, перевод по условному дополнению издателей. Ст. 11 - реминисценция из Марциала, IX, 99, 4: "Марк, в Палладином деле достойная

слава Толозы..."

О родных 285

14# за Гарумной-рекой и за Пиренским хребтом... - Т.е. не только в Нарбонской (присредиземноморской) Галлии, но и в Новемпопуланской Активании и в Испании.

23Элисейские поля - обитель мертвых.

4. ЦЕЦИЛИЙ АРГИЦИЙ АРБОРИЙ, ОТЕЦ МОЕЙ МАТЕРИ

Викторин (268-270) и Тетрики (270—273) — императоры отложившейся Галлии в эпоху развала империи в III в.

17...скрывал это знанье... - Скрывал знанье дед Авсония потому, что астрологические предсказания были официально запрещены как опасные возможностью предугадать смерть императора.

5. ЭМИЛИЯ КОРИНФИЯ МАВРА, МАТЬ МОЕЙ МАТЕРИ

АМавра (maura) - по-латыни "черная". Ст. 6 - цитата из Овидия, "Письма с Понта", 11,5, 38 (комплимент другу).

6. ЭМИЛИЯ ГИЛАРИЯ, СЕСТРА МОЕЙ МАТЕРИ, ДЕВИЦА

9...Заветное девства... - Обрт девичества давался религиозно настроенными женщи-нами и из язычниц, и (конечно, чаще) из христианок.

3Гиларий (лат. - hilaris) - веселая, легкая.

7. КЛЕМЕНТ КОНТЕМПТ И ЮЛИЙ КАЛЛИППИОН

2...в заморском краю. - Точнее, "в Рутупийском", т.е. в Британии. 24Ты мне и счастье дала, и неизбывную боль. - Реминисценция из "Энеиды", X, 507:

"О неизбывная боль и краса..." (о павшем юном герое).

11. ПАСТОР, СЫН ГЕСПЕРИЯ, МОЙ ВНУК

Другие потомки Гесперия достоверно не известны.

12. ЮЛИЯ ДРИАДИЯ, МОЯ СЕСТРА

5Прялкой питала она свою жизнь и честное имя... - "Прясть шерсть" - непременная черта древнеримской добродетели. Ср. далее, 16.

13. АВИТИАН, МОЙ БРАТ

7Атропа - одна из трех Парок (две другие - Клото и JIaxeca, или Лахесида).

14. ВАЛЕРИЙ ЛАТИН ЕВРОМИЙ, МУЖ МОЕЙ ДОЧЕРИ

9...префектом... - Преувеличение: наместник Иллирика носил звание викария. Когда занимал эту должность рано умерший Евромий, неясно.

15. ПОМПОНИЙ МАКСИМ, МУЖ МОЕЙ СЕСТРЫ

8Валентин (бурдигальский) - лицо неизвестное.


16. ВЕРИЯ ЛИЦЕРИЯ, ЖЕНА МОЕГО ПЛЕМЯННИКА АРБОРИЯ

5Прадед Евсевий (ритор? поэт?) - лицо неизвестное.

18. ФЛАВИЙ САНКТ, МУЖ ПУДЕНТИЛЛЫ, СЕСТРЫ МОЕЙ ЖЕНЫ

8...рутупийский... край. - британский (см. выше). Какую службу нес там Санкт, мы не знаем.

22. СЕВЕР ЦЕНЗОР ЮЛИАН, СВЕКОР МОЕЙ ДОЧЕРИ

^Дельный" - буквальное значение слова "Фруги", прозвища в древнем римском роде Кальпурниев.

ъКатон Старший (цензор 184 г. до н.э.) и Аристид Справедливый, основатель Афин-ского морского союза (478 г. до н.э.), - знаменитые образцы древних добродетелей, сближенные уже в биографиях Плутарха.

23. ПАВЛИН И ДРИАДИЯ, ДЕТИ ПАВЛИНА И МЕГЕНТИРЫ

14...в... испанской земле. - Отец Павлина, как видно из следующего стихотворения, был "сонаместником" ("корректором", т.е. гражданским губернатором) в Тарраконе.

24. ПАВЛИН, МУЖ МОЕЙ ПЛЕМЯННИЦЫ

9...служил начальником свитков...- Т.е. правитель канцелярии. 10...расчеты сводил... - В должности "прокуратора" или "рационала". 12Сонаместник - см. выше.

27. ЮЛИЯ ВЕНЕРИЯ, ДРУГАЯ СЕСТРА МОЕГО ОТЦА

Стихотворение написано стопами из одних коротких слогов - труднейшая форма, не поддающаяся передаче по-русски.

28. ЮЛИЯ ИДАЛИЯ, ДОЧЬ ЕЕ

Идалия (от названия горы на Кипре) - имя Киприды-Венеры.

30. ПОМПОНИЯ УРБИКА, ЖЕНА ЮЛИАНА ЦЕНЗОРА

5Танаквиль, жена Тарквиния Старшего, ведовством и хитростью добывшая ему цар-скую власть, и Феано, жена (или дочь) мудреца Пифагора, - римский и греческйй образ-цы женской мудрости.

О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ БУРДИГАЛЫ

Цикл написан не ранее 385 г. (гонение на присциллианцев, см. ниже, примеч. 5). Большинство лиц, перечисляемых Авсонием, ближе неизвестны; лишь некоторые перечисляются в "Хронике" отца церкви Иеронима, младшего современника Авсо-ния.


1. ТИБЕРИЙ ВИКТОР МИНЕРВИЙ, ОРАТОР

1_2В Риме Минервий преподавал (по "Хронике" Иеронима) ок. 355 г. Он сравнивается с знаменитейшим римским оратором I в. М. Фабием Квинтилианом (из Калагура в Испа-нии) - ст. 2 повторяет стих Марциала, II, 90, 2: "Квинтилиан, ты - хвала римлянам в тоге своей!" - и с отцом греческой школьной риторики Исократом (IV в. до н.э.), автором "Панегирика" (Авсоний понимает это слово в позднейшем, привычном ему, значении "похвальная речь") и "Панафинейской речи".

10-1L.в тоге с красной каймой... претексты... - Знаки отличия римских магистратов. 15...о мнимых... процессах - Школьные контроверсии. 19...трижды первым достоинством... - Имеется в виду знаменитая сентенция

Демосфена: "в ораторском деле самое главное - искусство произнесения, и второе - то-же, и третье - тоже".

34Фруги Пизон - см. примеч. к циклу "О родных", 22.

2. ЛАТИН АЛКИМ АЛЕТИЙ, РИТОР

21-23Юлиан Отступник, император 361-363 гг., и Саллюстий Секунд, префект Гал-лии, были коллегами по консульству в 363 г.; Алким произнес в их честь панегирик. Под именем Алкима сохранились две эпиграммы (о Гомере и Вергилии) э "Латинской анто-логии" VI в.

3. ЛУЦИОЛ, РИТОР

4...ритмам учил прозой написанных строк. - Ритм прозы - важнейшая часть ритори-ческой науки, ей придавал особое значение Цицерон.

5JIaxeca - одна из трех Парок (см. примеч. к циклу "О родных", 13).

4. АТТИЙ ПАТЕРА (ОТЕЦ), РИТОР

1Ты старше был... - Иероним относит расцвет деятельности Патеры к 339 г. (а Дельфидия и Алкима - к 354 г.).

1Байокассы, родина Патеры, - н. Байе в Нормандии. 9Белен - кельтский бог Белен отождествлялся с Аполлоном. 13-14 7воы отец и брат по Фебу названы, сын - по его святилищу. Отец и брат Пате-

ры носили имя "Фебиций", сын - "Дельфидий". 22...с орлом стареющим. "Стареющий орел" - реминисценция из Теренция, "Самоис-

тязатель", 520.

5. АТТИЙ ТИРОН ДЕЛЬФИДИЙ, РИТОР

23...время смутное... - Мятеж Магненция в Галии против императора Констанция в 350-351 гг. Аммиан, XVIII, 1, рассказывает, как потом при Юлиане Дельфидий обвинял перед ним во взятках нарбонского наместника Нумериана, но не мог доказать обвине-ний. "Можно ли тогда кого-нибудь осудить, если обвиняемому достаточно не приз-наться?" - воскликнул Дельфидий. "А можно ли кого-нибудь оправдать, если обвините-лю достаточно обвинять?" - ответил Юлиан.

37-38//е мучась тем, что дочь с дороги сбилася // И матери страданием. - Прокула, дочь Дельфидия, и Евхротия, вдова его, в 380-385 гг. примкнули к последователям ис-панского епископа-еретика Присциллиана и погибли во время репрессий.


6. АЛЕТИЮ МИНЕРВИЮ-СЫНУ, РИТОРУ

5Алетий - сын того Минервия, о котором шла речь в начале цикла. 23Назарий - ритор, еще более старшего поколения, чем Патера (ему принадлежит

панегирик Константину, 321 г.); ср. ниже, 14. 5АМолвил Гораций - "Оды", II, 16, 27-28. Порядок строк, спутанный в рукописях,

восстановлен в переводе с небольшими отличиями от издания Прете.

7. ЛЕОНТИЙ-ГРАММАТИК ПО ПРОЗВИЩУ "СЛАДОСТРАСТНЫЙ"

Камень с остатками стихотворной надписи в честь "Леонтия Сладострастного" был найден в 1860-х годах в развалинах римской виллы близ Бордо (текст приводится в при-мечаниях к изданию Пайпера).

8. ГРЕЧЕСКИМ ГРАММАТИКАМ БУРДИГАЛЫ

Первый стих - изысканная (с игрою слов, непередаваемой в переводе) реминисцен-ция из Горация, "Оды", I, 12, 33.

10. ЛАТИНСКИМ ГРАММАТИКАМ БУРДИГАЛЫ

18-19фебиций, Белен - см. примеч. к 4, Арморика - Бретань. 40Пиктава - н. Пуатье. Порядок строк и здесь принят несколько иной, чем в издании

Прете.

11. ГЕРКУЛАНУ, СЫНУ СЕСТРЫ, ГРАММАТИКУ В БУРДИГАЛЕ

Этому же Геркулану посвящено стих, в цикле "О родных", 17. Пифагор изображал распутье выбора между праведным и неправедным жизненным путем в виде буквы "У"; Авсоний писал об этом в "Технопегнии", 13, к сожалению, переводу не поддающемся.

13. ЦИТАРИЮ, СИЦИЛИЙЦУ ИЗ СИРАКУЗ

3Аристарх (II в. до н.э.) и Зенодот (III в. до н.э.) - знаменитые александрийские грам-матики; см. "Действо семи мудрецов", вступление.

6Симонид Кеосский (VI-V вв. до н.э.) - поэт-лирик и эпиграмматист.

15. НЕПОЦИАНУ, ГРАММАТИКУ И РИТОРУ

6Амиклы - город в Лаконии, где, по преданию, запрещалось передавать слухи о приближении врагов; воспользовавшись этим, доряне захватили город врасплох.

8...Сладкозвучных дев. - Сирены. и~1ЪКлеанф (III в. до н.э.) - ученик Зенона, основателя стоической диалектики;

Теренций Скавр и Валерий Проб упоминались выше, в стих. "К читателю"; Киней - со-ветник и посол Пирра Эпирского, запомнивший с одного раза всех римских сенаторов.

16. ЭМИЛИЙ МАГН АРБОРИЙ, РИТОР В ТОЛОЗЕ

хБыл ты оплакан... - См. "О родных", 3. 11 Константиновы братья - Констант, Констанций Старший (отец Юлиана

Отступника) и Далмаций (отец двух сыновей, упоминаемых в следующем стихотво-


рении), по-видимому, находились в Толозе в ссылке (ок. 326 г.) как опасные претенденты на престол.

15Цезарь, недолгий воспитанник Арбория, - Константин Младший, сын Константина Великого (род. 316, ум. 340).

17. ЭКСУПЕРИЙ, РИТОР В ТОЛОЗЕ

9Чад Далмация... - Чада Далмация, Далмаций Младший и Аннабалиан, были в 335 г. объявлены цезарями, т.е. включены в число наследников Константина, но погибли в 337-338 гг. в смутах после его смерти.

15...в жилище Кадуркском. - Н. Кагор.

19. СЕДАТ, ТОЛОЗСКИЙ РИТОР

Предпоследний стих не сохранился: перевод по условному восполнению Эвелин-Уайта.

13-14...слава // ...тебя вновь Бурдигале вернет. - Скалигер и Винет свидетельствуют, что в конце XVI в. в Бордо еще стояла римская статуя человека с книгой, надписанная: "Седат".

20. СТАФИЛИЙ, РИТОР, ГРАЖДАНИН АВСКИЙ

4...сына племен девяти. - Авски (н. Ош), одно из девяти племен Новемпопуланской Аквитании к югу от Гаронны.

1Скавр и Проб - см. "К читателю", 20 и примеч. 9Варрон (I в. до н.э.) - римский писатель-энциклопедист и сатирик, чьи бесчисленные

сочинения по истории культуры (до нас не сохранившиеся) были главным пособием для грамматиков.

21. КРИСП И УРБИК, ГРАММАТИКИ ЛАТИНСКИЙ И ГРЕЧЕСКИЙ

nEleqizo (элегидзо) - "Произношу погребальную элегию" (греч.). "Как Вергилий или Гораций" - точнее, "чтобы создать сравнимое с Вергилием и Горацием". Красноречие Менелая (Плисфенида, по имени деда), Одиссея (Дулихийца, по острову близ Итаки) и Нестора упоминается у Авсония рядом и в прозаическом "Благодарении Грациану", 19.

22. ВИКТОРИЙ, ПОМОЩНИК ПРЕПОДАВАТЕЛЯ, ИЛИ ПРОСХОЛ

Ь...первосвященник-сабин. - Сабинами были предки легендарного царя-мудреца Нумы Помпилия.

1 Кастор - малоизвестный историк эпохи эллинизма, о Родопе сведений не сохра-нилось.

10-11Дракон и Солон (VII—VI вв. до н.э.) - афинские законодатели, Залевк - законо-датель локров в южной Италии.

хъТуллий - Цицерон. Ст. 5-8 Прете (вслед за Брандесом) считает ранним авторским вариантом стихов 9-12,

подлежащим исключению из текста.

23. ДИНАМИЮ ИЗ БУРДИГАЛЫ, УЧИВШЕМУ И УМЕРШЕМУ В ИСПАНИИ

Илерда - н. Лерида к северу от Эбро.

10. Авсоний


24. АЦИЛИЮ ГЛАБРИОНУ, ГРАММАТИКУ, ЮНОШЕ ИЗ БУРДИГАЛЫ

47ы Аквилина прямым отпрыском был... - Римский род Ацилиев Глабрионов воз-водил себя к троянцам ("дарданцам"), спутникам Энея; может быть, вместо рукописного "Аквилин" следует читать "Ацилин". Разумеется, связь бурдигальского уроженца с этим родом - фикция.

25. ПОСЛЕДНИЙ РОСЧЕРК

Последний росчерк - "коронис", знак концовки в виде галочки. и...от самого книги начала... - Точнее, от "мениса", знака заставки в виде полуме-

сяца. 6... назвать... их имена. - Назвать имена мертвых - см. "О родных", Вступление.

КНИГА ЭКЛОГ

Греческое слово "эклога" буквально означает "извлечение", "выборка". В латинскую поэзию оно вошло в этом значении в первой половине I в. до н.э. (у Варрона) и про-должало так употребляться и в авсониевские времена ("эклогами" можно было назвать, например, извлечения из Священного писания). Но параллельно этому ко II в. до н.э. развилось более узкое его значение: "отдельное стихотворение из сборника". В этом значении оно закрепилось прежде всего за 10 стихотворениями вергилиевского сборника "Буколики" и в последующей европейской литературной традиции стало синонимично буколической поэзии ("идиллиям") в целом. Соответственно, заглавие сборника Авсония может значить как "извлечения", так и "сборник разрозненных стихотворений". Если это "извлечения", то для большей их части - тех, которые относятся к астрономии и ка-лендарю, - источником могло быть несохранившееся сочинение Светония "О римском годе", популярное в свое время. Время составления "Книги эклог" неясно; большинство стихов здесь откровенно учебные, "запоминательные", но они могли быть сочинены и во время учительства в Бурдигале, и позднее, во время наставничества при Грациане.

АВСОНИЙ - ДРЕПАНИЮ

Адресат сборника - Латиний Пакат Дрепаний, галльский ритор следующего за Авсо-нием поколения. От него сохранился панегирик императору Феодосию в честь победы того над узурпатором Максимом, убийцей Грациана, в 389 г. После этого Дрепаний был проконсулом Африки (390 г.) и начальником императорских имуществ на Востоке импе-рии (393 г.). Ему адресованы три письма Симмаха. Начальный стих посвящения Авсо-ния - цитата из Катулла, I, 1: этим стихом "поэт веронский" посвящал книжку своих сти-хов Корнелию Непоту, историку и поэту из предальпийской Галлии.

l . O ВЫБОРЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ

"Пифагорейским" это рассуждение названо вполне условно, это - общее место жи-тейской философии; "Силенова мудрость", которую, по преданию, открыл старый Си-лен, лесной бог и спутник Вакха, связавшему его во сне царю Мидасу: "Лучше всего не родиться, а родившись, лучше всего поскорее умереть" (ср. уже у Феогнида, 425-427). Непосредственный греческий источник, развертываемый Авсонием, - эпиграмма Поси-


диппа ("Палатинская антология", IX, 359, пер. JI. Блуменау): В жизни какую избрать нам дорогу? В общественном месте -

Тяжбы да спор о делах, дома - своя суета; Сельская жизнь многотрудна; тревоги полно мореходство;

Страшно в чужих нам краях, если имеем мы что, Если же нет ничего, - много горя; женатым заботы

Не миновать, холостым - дни одиноко влачить; Дети - обуза, бездетная жизнь неполна; в молодежи

Благоразумия нет, старость седая слаба. Право, одно лишь из двух остается нам, смертным, на выбор;

Иль не родиться совсем, или скорей умереть. 14Первая половина этого стиха - цитата из Вергилия, вторая - из Марциала. 19-21 Зачем я бессмертна. - Цитата из "Энеиды", XII, 879-880: слова речной нимфы

Ютурны, которой Юпитер запрещает помогать ее брату, царю Турну, обреченному на гибель.

2%Терей - мифический фракийский царь, женатый на афинской царевне Прокне, варварски изнасиловавший ее сестру Филомелу, жестоко отмщенный и потом обращен-ный вместе с обеими сестрами в птиц. Сарданапал (искаженное " Ассурбанипал") - леген-дарный последний ассирийский царь, на могиле которого будто бы было написано: "все, что я в жизни съел и выпил, - со мной; а все остальное не стоит и щелчка".

30Сагунт - испанский город на берегу Средиземного моря, союзник Рима; в надежде на римскую помощь вынес в 219-218 гг. до н.э. восьмимесячную карфагенскую осаду, был взят и разрушен. Это вероломное (по мнению римлян) нападение карфагенян послу-жило поводом ко II Пунической войне.

32...погибли пифагорейцы... - Пифагорейцы, по преданию, жили в южноиталийском Кротоне замкнутой дружеской общиной вокруг своего тайноучителя, но из зависти граждан, не допускавшихся к их таинствам, были обвинены в заговоре и перебиты (конец VI в. до н.э.).

ЪАТимон - афинский чудак-мизантроп (V в. до н.э.),- ставший героем многих анекдо-тов; но чаще считалось, что погиб он от перелома ноги, потому что не хотел подпускать к себе лекарей.

50Быть нерожденным, а если рожден - умереть поскорее. - После этого стихотворе-ния в части рукописей следует приписка - явное добавление позднейшего благонравного редактора: "Эти стихи представляют собой пифагорейское утверждение на тему такого предложенного двустишия:

Первое благо для смертных людей - на свет не родиться, Благо второе - скорее сойти в Аидовы сени.

Этим словам в укор проповедник другого ученья Молвит иное: прочти то, что приписано здесь.

Стало быть, если в этом житье ничто нам не мило, А между тем, мы верим, что прав Творец нашей жизни, И что не может быть рождение наше без смысла, -Значит, надобно нам готовиться жить по-иному, Жить для Того, с Кем дастся н£м жизнь по скончании этой. Пусть же иные спешат умножить стигийские тени -Те, кто вздорным верны учениям пифагорейцев И, чем родиться и жить, предпочли бы совсем не родиться".

10*


2. О МУЖЕ ДОБРОДЕТЕЛЬНОМ

Стихотворение густо насыщено реминисценциями из философских "Посланий" Горация. Горацию принадлежит само стихотворное словосочетание "Муж добро-детельный, муж премудрый..." (I, 7, 22 и I, 16, 73), и образная характеристика мудреца: "Сам он таков, как шар, законченный, гладкий, округлый, // Что ничего извне за него зацепиться не может" ("Сатиры", II, 7, 86-87, ср. у Авсония 5-6), и некоторые более мелкие параллели. К собственно пифагорейской литературе восходят только ст. 14-18 и 24-26 (близкие переводы из дидактического пифагорейского стихотворения "Слова златые", 40-44).

1_2...которого даже Феб Аполлон едва изыскал... - Намек на известный рассказ о том, как ученик Сократа спросил дельфийский оракул, кто самый мудрый из людей, и оракул ответил ему: "Сократ".

3. О ПИФАГОРЕЙСКОМ "ДА" И "НЕТ"

Немногоречивость пифагорейцев вошла в пословицу; рассказывали, будто Пифагор решал все ученые споры только словами "да" и "нет". (У Авсония на это наслаивается несомненная ассоциация со словами Христа, Матф., 5, 37, "да будет слово ваше: да - да, нет - нет; а что сверх этого, то от лукавого".) "Ученый спор" здесь демонстрируется на самом избитом примере ложного умозаключения из популярных учебников логики: "днем - светло; сейчас - светло; стало быть, сейчас - день". Предпоследний стих - реми-нисценция из Персия, 3, 81.

4. О СРОКЕ ЖИЗНИ ВСЕГО ЖИВОГО

Перевод из несохранившейся дидактической поэмы "Заповеди Хирона", иногда приписывавшейся Гесиоду; греческий текст (фр. 171) известен из цитаты у Плутарха. Ср. "Гриф о числе три", 11-17.

5. [ОТРЫВОК]

В рукописях представляет собой непрерывное продолжение предыдущего сти-хотворения; выделен Шенклем и Пайпером. Может быть, источник его - несохранив-шаяся астрономическая поэма, тоже приписывавшаяся Гесиоду. Перечисляются (под греческими именами) планеты: Стильпон (Блестящий) - Меркурий, Пироент (Ог-ненный) - Марс, Фенон (Сияющий) - Сатурн, Титан - Солнце. Великий Год - проме-жуток времени, когда все светила совершат целое число оборотов и вернутся к преж-нему расположению на небе; длина его исчислялась десятками тысяч лет (разными ас-трономами - различно). Считалось, что по миновании Великого Года наступает обнов-ление мира; с упоминания об зтом начинается пророческая 4 эклога Вергилия.

6. О ДЕЛЕНИИ ФУНТА, НАЗЫВАЕМОГО ЛИБРОЮ

Римский фунт (327,5 г) делился на двенадцать унций; "какую часть фунта составляют столько-то плюс столько-то унций?" - было обычным школьным упражнением по арифметике (Гораций, "Поэтика", 327-330). Деункс - 11 унций, декстанс - 10 унций, секстанс - 2 унции, додранс - 9 унций, квадранс - 3 унции, бессис - 8 унций, триенс - 4 унции, квинкунс - 5 унций, семис - 6 унций, септункс - 1 унций. Слово "либра", озна-чавшее фунт, означало и весы, и созвездие Весов; отсюда и многозначительная игра слов в конце стихотворения.


З1...часы для бденья и сна указуются либрой... - Реминисценция из Вергилия, "Геор-гики", I, 208 (об осеннем равноденствии под знаком Весов): "В дни, как часы для бденья и сна уравняются Либрой..."

32...каледонский прилив... - Т.е. у берегов Шотландии; Плиний, II, 27, сообщает со слов Пифея, мореплавателя IV в. до н.э., первооткрывателя Британии, что у берегов этого острова прилив поднимается на 80 локтей. Для греков и римлян, живших вокруг закрытого Средиземного моря, океанские приливы были диковинным явлением при-роды.

7. О РАСЧЕТЕ СВОЕВРЕМЕННОГО ДЕТОРОЖДЕНИЯ

Переложение теории, изложенной в трактате Цензорина "О дне рождения", 8, 2-12 (238-239 г.). Для лучшего понимания ее следует представить себе небесный круг, разделенный на 12 частей соответственно с знаками зодиака и пронумерованных. Если 1 знак - тот, в котором Солнце восходит в месяц зачатия, то знаки 1, 3, 5, 7, 9, 11 будут вершинами шестиугольника, знаки 1, 4, 7, 10 - квадрата, знаки 1, 5, 9 - треугольника, знак 7 - противоположным концом диаметра. Все эти знаки будут связаны со знаком 1 положительными "аспектами", и нахождение в них будет благоприятствовать развитию плода. Луцина (ст. 31) и Илифия (ст. 41) - латинское и греческое имена богини, помогающей роженицам (обычно считалась ипостасью Дианы). Ст. 21 в рукописи испорчен и переведен по конъектуре Эвелин Уайта, которая больше соответствует смыслу, чем конъектура Пульмана (принятая Пайпером и Прете) "...и в четыре-угольном аспекте..."

8. О НАЗВАНИЯХ СЕМИ ДНЕЙ НЕДЕЛИ

Семидневная неделя, каждый день (и час) которой находится под преимущественным покровительством одной из планет, - счет времени, пришедший в Рим с Востока и офи-циально утвержденный с 321 г., когда Константин объявил воскресенье выходным днем (кроме как для крестьян).

7...Титаниде вослед воцаряется Маворс... - Титанида - Луна (как Титан - Солнце); Маврос - старинная форма имени Марса.

9. ОДНОСГИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ 10. ДВУСТИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ

"Старинный" римский год начинался в марте и насчитывал всего 10 месяцев (304 дня); промежуток между декабрем и мартом как безразличный для земледельческих трудов не учитывался и был разделен на два месяца позднее (при легендарном царе Нуме Помпилии, VIII—VII вв. до н.э.). Первые четыре месяца старинного года имели собственные имена, остальные назывались только по счету: квинтилис (5-й), секстилис (6-й), сентябрь (7-й), октябрь (8-й), ноябрь (9-й) и декабрь (10-й). Начальный месяц март назывался по имени Марса, древнего бога плодородия, а потом войны, отца Ромула и Рема, основателей Рима; май - по имени Майи, тоже богини плодородия, жены Вулкана, быстро исчезнувшей из римской мифологии; январь - по имени Януса, которому было посвящено обновление Солнца в зимнем солнцевороте; февраль - по празднику "фебруев", очищений на исходе года, учрежденному Нумой. Все остальные этимологии названий месяцев, упоминаемые Авсонием, очень натянуты (так называемые народные этимологии) и вызывали сомнения уже в древности. В 153 г. до н.э. начало нового года было передвинуто с марта на январь (поводом послужило незначительное восстание


испанских племен, для подавления которого нужно было досрочно отправить новых консулов; с тех пор и до наших дней 1 января стало главным рубежом нового года для всей европейской культуры): в 44 г. до н.э. квинтилис был переименован в июль в честь Юлия Цезаря, а в 8 г. до н.э. секстилис - в август в честь Цезаря Августа. После этого римский календарь принял вид, не менявшийся до сих пор. Венера ("рода Энеева мать" -цитата начальных слов поэмы Лукреция "О природе вещей") упоминается как возлюб-ленная римского Марса и как мать Энея, предка рода Юлиев, к которому принадлежал Юлий Цезарь и, номинально, все последующие императоры; "Дионейской звездою" (т.е. Венериной) еще Вергилий ("Буколики", 9, 47) называл ту комету, явившуюся после ги-бели Цезаря, которая была сочтена его душой, вознесшейся к богам. Декабрьские празд-ники (в подлиннике - "праздничная зима", вергилиевское словосочетание) - Сатурна-лии, которыми праздновался зимний солнцеворот.

11. О ТРЕХ ИМЕНОВАННЫХ ДНЯХ МЕСЯЦА 12. СКОЛЬКО ДНЕЙ В КАЖДОМ МЕСЯЦЕ

13. НА КАКИЕ ЧИСЛА МЕСЯЦЕВ ПРИХОДЯТСЯ НОНЫ И ИДЫ 14. СКОЛЬКО ДНЕЙ ПРЕДШЕСТВУЮТ КАЛЕНДАМ КАЖДОГО МЕСЯЦА

В римском календаре первый день каждого месяца назывался "календы", середин-ный иды, а серединный между ними ноны. В марте, мае, июле и октябре иды закрепи-лись на 15-х числах, а в остальные месяцы - на 13-х; соответственно, ноны - на 7-х или на 5-х. Говоря "в четвертые дни" и т.п., Авсоний не засчитывает день, от которого ведется отсчет. Остальные дни в месяце обозначались словами "за столько-то дней до ид", "за столько-то дней до календ" и т.п. Эта громоздкая система уступила место последо-вательной нумерации дней каждого месяца только в VI в., через полтораста лет после Авсония. Луцина - см. выше, примеч. к эклоге 7.

15. СКОЛЬКО ДНЕЙ МЕЖДУ СОЛНЦЕСТОЯНИЯМИ И РАВНОДЕНСТВИЯМИ 16. В КАКОМ МЕСЯЦЕ КАКОЕ СОЗВЕЗДИЕ ПРОХОДИТ СОЛНЦЕ

17. ЕЩЕ О СРОКАХ МЕЖДУ СОЛНЦЕСТОЯНИЯМИ И РАВНОДЕНСТВИЯМИ 18. О ДВЕНАДЦАТИ МЕСЯЦАХ И ЧЕТЫРЕХ ВРЕМЕНАХ ГОДА

Деление небесной эклиптики на 12 частей, отмеченных твердо установленными со-звездиями, утвердилось в астрономии только в александрийскую эпоху (III в. до н.э., древневосточные образцы сомнительны). Солнце движется по небу с равномерной ско-ростью, но из-за эксцентриситета солнечной сферы обходит четыре четверти эклиптики за не совсем одинаковое время; отсюда забота астрономов о расчетах, пересказанных здесь Авсонием (один раз в гексаметрах и один раз в комедийных тетраметрах). Созвез-дия зодиака (как и другие) отождествлялись с мифологическими образами: Овен - это баран в золотом руне, уносивший по небу юных Фрикса и Геллу из Греции в Колхиду; Телец - бык, образ которого принимал Зевс, чтобы увезти из-за моря Европу, дочь финикийского царя Агенора; Близнецы - Диоскуры Кастор и Поллукс, сыновья лакон-ской (спартанской) царицы от Зевса; Рак и Лев - чудовища, с которыми бился Геракл; Дева - Астрея, богиня справедливости (или Деметра); Весы - ее атрибут; Скорпион был послан богами, чтобы ужалить восставшего на них Ориона; Стрелец - это кентавр с луком в руках; в Рыб будто бы превратились Афродита и Эрот, когда спасались в Евфрате от знойного Тифона во время борьбы богов с гигантами, Помпилиев месяц -февраль (см. примеч. к эклогам 9-10). В стихотворении 17 выпали, по-видимому, две строки, посвященные зимнему пути Солнца.


19. О ЧЕТЫРЕХ ВСЕГРЕЧЕСКИХ ИГРАХ 20. ГДЕ ОНИ СПРАВЛЯЛИСЬ

21. КТО ИХ УЧРЕДИЛ 22. КТО НА НИХ ПОМИНАЛСЯ

Первое из этих четверостиший представляет собой довольно близкий перевод гре-ческой эпиграммы ("Палатинская антология", IX, 357), остальные служат ее распростра-нением. "Всегреческими" назывались те состязания, на время которых в Греции объяв-лялось священное перемирие и народ из всех (вечно враждующих между собой) городов стекался, чтобы участвовать или смотреть на эти игры. Справлялись они летом, реже -весной, каждые два или четыре года. В программу игр входили (в разных сочетаниях и разновидностях) бег, прыжки, метание диска и дрота, борьба, кулачный бой, конные и колесничные скачки. Олимпийские игры считались древнейшими (списки победителей -с 776 г. до н.э.); они справлялись на священном участке Зевса Олимпийского (на месте разрушенного города Писы) в Элиде, близ могилы Пелопа, Танталова сына, когда-то победою в скачках добывшего там жену; иногда уверяли, что впервые учредил их сам Зевс, победив титанов. Пифийские игры справлялись в Дельфах (на склоне Парнаса), где когда-то Феб-Аполлон ("кларосский", по одному из мест его почитания) убил дракона Пифона, порождение Земли; списки победителей - с 582 г. до н.э. Немейские игры (в Не-мее близ Аргоса) были учреждены то ли Гераклом (Алкидом) в память своей победы над чудовищным Немейским львом, то ли семерыми вождями, шедшими против Фив, в память местного младенца-царевича Архемора, погибшего по их вине; списки победи-телей - с 573 г. до н.э. Истмийские игры названы так по Истму (Коринфскому пере-шейку), посвященному богу Посейдону-Нептуну, с которым отождествлялся древне-римский бог гаваней Портумн; здесь, по преданию, спасаясь от безумного Афаман-та, бросилась в море его жена с младенцем на руках, и они стали морскими божест-вами Левкофеей и Палемоном, покровителями моряков; списки победителей - с 582 г. до н.э.

23. О РИМСКИХ ПРАЗДНИКАХ

Образцом для Авсония здесь служила большая (недописанная) поэма Овидия "Фас-ты". Перечисляются следующие праздники: Палатинские игры в честь Аполлона, 22-24 января (или 6-13 июля); Мегалезийские в честь малоазиатской богини Кибелы, 4-10 апреля; Вулканалии, 23 августа; Квинкватрии, праздник школьников и ремесленников, 19 марта; праздник торговцев 15 мая и женское шествие к храму Дианы Арицийской 13 августа; Матроналии в честь Юноны, 1 марта (старый Новый год); Капротинские ноны в память победы над латинами в IV в. до н.э., одержанной с помощью хитрости рабынь; "Царево бегство", 24 февраля; Сатурналии, карнавальный праздник "мира навыворот", 19 декабря; Компиталии в честь Ларов-покровителей городских кварталов, справлялись несколько раз в году; Нептуналии 23 июля и Консуалии 21 августа (загадочный древне-римский бог Коне, почитавшийся конскими скачками, отождествлялся по этому празд-нику с греческим Посидоном-Конником; на первых Консуалиях произошло похищение римлянами сабинянок, кончившееся союзом этих двух народов); праздник Исиды, изо-бретательницы паруса, справлялся 5 марта, праздник Геркулеса Непобедимого - 12-13 августа; праздник Флоры, когда танцовщицы в пляске сбрасывали с себя одежды; Экви-рии, скачки на Марсовом поле, учрежденные Ромулом, справлялись 27 февраля, 14 мар-та и 15 октября; Либералии, 17 марта; Сигилларии, название последнего дня Сатурналий,


21 декабря; гладиаторские бои сперва устраивались не в честь богов, а в честь по-гребаемых покойников (впервые - в 264 г. до н.э.), но Домициан отвел им десять постоянных дней в декабре, и, видимо, по смежности с Сатурналиями, они стали связываться с "носящим серп" Сатурном.

24.0ДН0СТИШИЯ О ДВЕНАДЦАТИ ПОДВИГАХ ГЕРКУЛЕСА

Перевод греческого "запоминательного" стихотворения ("Палатинская антология", XVI, 92). Первые два подвига локализованы в ближайших окрестностях Аргоса, следующие три и седьмой - в других местностях южной Греции, шестой и с восьмого по десятый - на крайнем востоке (неуместное упоминание Фракии Авсоний добавляет от себя), юге, севере и западе мифологического мира, а последние два подвига - как бы в раю и в аду.

25. СТИХИ КВИНТА ЦИЦЕРОНА О ТОМ, КАКОЕ СОЗВЕЗДИЕ СВЕТИТ В КАКОЕ ВРЕМЯ

Квинт Цицерон - младший брат знаменитого оратора, погибший одновременно с ним при репрессиях 43 г. до н.э.; оба брата сочиняли и переводили стихи, но из стихов Квинта сохранился только этот отрывок в новомодном для его времени манерном стиле. В последних строках упоминаются Медведицы (Воз) и Волопас (Боот) - полярные звезды, в античное время не заходившие в средиземноморских широтах за горизонт (а в новое время - заходящие).

26. БЕЗЫМЯННЫЙ СТИХ, ЧТО В КАКОЙ ДЕНЬ СТРИЧЬ ЧЕЛОВЕКУ

Подобные наставления появляются в стихах уже у Гесиода (отсюда заглавие его по-эмы 'Труды и дни"). Меркуриев день - среда, Зевсов(Юпитеров) - четверг, Кипридин (Венерин) - пятница (см. выше, эклога 8). Здесь Авсоний сам выступает "опроверга-телем" своего образца, как в эклоге 1 безымянный переписчик выступал "опровергате-лем" Авсония.

ДЕЙСТВО СЕМИ МУДРЕЦОВ

Семью мудрецами называли виднейших государственных деятелей начала VI в. до н.э., которым приписывались нравственные изречения и о которых рассказывались легенды. Состав этой семерки установился не сразу, только к III в. до н.э. составился канонический перечень, и каждому из семерых было приписано одно из лаконичных изречений древней житейской мудрости, будто бы начертанных когда-то на стене дельфийского храма Аполлона. Для удобства запоминания была сочинена эпиграмма ("Палатинская антология", IX, 366, пер. JI. Блуменау):

Семь мудрецов назову - их родину, имя, реченье. "Мера важнее всего", - Клеобул говаривал Линдский. В Спарте "Познай себя самого", - проповедовал Хилон. "Сдерживай гнев", - увещал Периандр, уроженец Коринфа. "Лишку ни в чем", - поговорка была митиленца Питтака. "Жизни конец наблюдай", - повторялось Солоном Афинским. "Худших везде большинство", - говорилось Биантом Приенским. "Ни за кого не ручайся", - Фалеса Милетского слово.


Сочинение Авсония - не что иное, как попытка драматизации этого статичного материала. Это "драма для чтения" или, самое большее, для домашней декламации (например, для развлечения гостей во время пира) - настоящие театры для широкой публики уже несколько веков ставили почти исключительно полуимпровизируемые мимы и бессловесные балеты-пантомимы. Следует представлять, как к публике выходят по очереди актер-"пролог", актер-"действенник" (ludius) и все семеро персонажей, каж-дый со своим законч шным монологом в традиционном драматическом стихотворном размере и с традиционной концовкой древнеримской комедии: "хлопайте!"

Из семерых авсониевских мудрецов известными были трое: Солон, в 590 г. до н.э. дав-ший Афинам законы, долго считавшиеся образцовыми; Фалес Милетский (ок. 585 г. до н.э.), с размышлений которого о том, что все в мире состоит из единой материи ("во-ды"), принято начинать историю европейской философии; и Периандр, правитель Ко-ринфа (625-585 гг. до н.э.), прославившийся как умный, но жестокий тиран. Питтак, уми-ротворитель Митилен на Лесбосе, запоминался только тем, что против него писал злые стихи Алкей; Клеобул Линдский - только тем, что он и его дочь хорошо сочиняли загад-ки; а Биант и Хилон остались совсем безликими.

АВСОНИЙ, КОНСУЛ, ЛАТИНУ ДРЕПАНИЮ ПАКАТУ, ПРОКОНСУЛУ

Дрепаний, адресат "Эклог" Авсония, был проконсулом Африки в 390 г.: к этому вре-мени и относится сочинение "Действа" Авсония.

9Конь научился любить звук ударов по собственной шее... - Реминисценция из Вер-гилия, "Георгики", III, 208.

12Аристарх - (см. примеч. "О преподавателях Бурдигалы", 13) считался изобретате-лем пометок - условных знаков, которыми он отмечал на полях издания Гомера ("меонийца" - по его предполагаемой родине в Малой Азии) надежные и ненадежные, лучшие и худшие места.

ПРОЛОГ

Выходят на орхестру... в плащах // ...Ромул, тогоносец наш... - Противопос-тавление суровых римлян (одетых в тогу) и легкомысленных театралов-греков (одетых в плащи) было общим местом древней риторики. Орхестра - круглая площадка среди театра, на которой до изобретения сценических подмостков выступали актеры.

9~10Поле (Марсово) - место голосования римских народных собраний, ростры (три-буна на площади) - место народных сходок, курия (близ площади) - место заседаний се-ната, форум (площадь) в целом - место заседаний суда.

и...в Греции II Для ...совета место есть одно... - Авсоний ошибочно считал, что в греческих городах все заседания суда, совета и народа происходили только в театре; так бывало, но лишь в позднюю эпоху и в исключительных случаях.

15Построенную быстро, без камней... - В Риме все театральные постройки делались временными (в том числе и Мурены, и Галлия - современников Цицерона), пока в 55 и 13 г. до н.э. не были построены три постоянных каменных театра - Помпея, Бальба и Марцелла (племянника Октавиана Августа).

АКТЕР

Видно, что распределение сентенций у Авсония несколько иное, чем в греческой эпиграмме.


СОЛОН

Рассказывается о легендарной встрече Солона и Креза, описанной Геродотом (I, 29-33).

пКрез - Лидийский царь Крез (560-546 до н.э., разбит и низложен Киром Персид-ским), поговорочно богатый, щедрый, тщеславный и недалекий, считался современни-ком и собеседником семи мудрецов, хотя именно Солон умер раньше его воцарения.

21 Златые стены храмов... - Крез будто бы послал в Дельфийский храм 170 "кирпи-чей" золота (Геродот, I, 50).

25Телан - имя искаженное (у Геродота - Телл). 21 Аглай - добавление из Валерия Максима, VII, 1, 2: "Аглай этот был самым бедным

из аркадян, но до преклонных лет не покидал он своего клочка земли"; о подобном же "старце, никогда не покидавшем окрестностей Вероны" вскоре после смерти Авсония написал восторженное стихотворение Клавдиан, 20.

ХИЛОН 1~2...боль // В глазах... - Цитата из Плавта, "Менехмы", 882 ("...боль // В глазах: жду,

не дождусь прихода лекаря..."). 7# коротко, чем все лаконцы славятся... - Лаконская (спартанская) краткость вошла

в пословицу: отсюда слово "лаконизм". 10Труд это тяжкий... - Описание самопознания здесь перекликается с "пифагорей-

ской" эклогой 3. КЛЕОБУЛ

на малом острове... - Город Линд находился на Родосе. S-bHa ближних креслах... II ...мера лучше всех вещей. - Ближние кресла в театре пред-

назначались для привилегированных (и просвещенных) сословий - сенаторов и всадни-ков. Ariston metron - буквально значит "мера - это наилучшее"; meden agan - "ничего сверх меры".

9...слывший африканцем... - Теренций Афр, "Девушка с Андроса", 61. 10Наш также - Еврипид, "Ипполит", 264-265.

ФАЛЕС

"Выше всего на свете - вода" - знаменитое начало Олимпийских од Пиндара. По легенде, рыбаки нечаянно вытащили из моря золотой треножник и обратились к Апол-лону с вопросом, кому его поднести; тот ответил: "Мудрейшему из эллинов", они под-несли его Фалесу, Фалес переслал Бианту, треножник обошел всех семерых мудрецов и вернулся к Фалесу. Начало этой истории потеряно в лакуне после ст. 2.

БИАНТ

правда ненависть родит. - Цитата из Теренция, "Девушка с Андросд", 68: "Уступ-ка - дружбу, правда - ненависть родит".

ПИТТАК

" Т ы вовремя приди" - реченье римское (ст. 5); Когда Дромон явился к Антифиле, раб... (ст. 8) - Реминисценция из Теренция, "Девушка с Андроса", 758, и "Самоистяза-тель", 364: "Пришел к ней в срок я (это дело первое!)" - говорит здесь раб Сир, отчи-тываясь перед хозяином.


ПЕРИАНДР

"Это тот Периандр, чьим другом был лирник Арион, историю которого рассказал Ге-родот" (I, 23), - приписано в одной из рукописей.

7 О всем подумать в счастье иль в несчастии. - Ср. Теренций, "Формион", 241-243: "У кого дела в порядке, тот еще усерднее // Должен думать, как он встретит будущие бедствия". Из семерых мудрецов четверо подкрепляют свой авторитет авторитетом Теренция, ставшего к IV в. (и затем вплоть до Возрождения) школьным образцом поэта-моралиста.

О ДВЕНАДЦАТИ ЦЕЗАРЯХ ПО СОЧИНЕНИЮ СВЕТОНИЯ

одностишия Так как Гесперию посвящены и "Стихи при книге Летописи", написанные в 379 г., то

Пайпер относит к тому же времени и этот цикл, - основание довольно зыбкое. Стихо-творения пересказывают сведения популярной биографической книги Светония Транк-вилла (II в.) "Жизнь двенадцати цезарей" о первых римских императорах - Юлии Цезаре (по счету Авсония - 46-44 гг. до н.э.), Цезаре Августе (до усыновления Цезарем носил имя Октавий; правил до 14 г. н.э.), Тиберии (14-37 гг.; последние годы жил в уединении на острове Капрее, н. Капри), Гае Калигуле (37-41 гг.; прозвище его значит "солдатский сапожок"), Клавдии (42-54 гг.; был отравлен грибами), Нероне (54-68 гг.; на нем пресе-клась династия Юлиев-Клавдиев, возводившая предков к Энею), узурпаторах Гальбе, Отоне, Вителлин (быстро сменивших друг друга в 68-69 гг.) и трех Флавиях: Веспасиане (69-79 гг.), Тите (79-81 гг.) и Домициане (81-96 гг.).

2. ОБ ИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ

п"Лысый Нерон" - выражение Ювенала, 4, 38. Светониевские характеристики их стали традиционными.

3. О ВРЕМЕНИ ИХ ПРАВЛЕНИЯ

8Третье лето уже... - Реминисценция из "Энеиды", I, 265: "Третье лето когда над Лацием в царстве застанет" Энея, - он умрет и передаст власть сыну (пророчество Юпитера Венере).

10К вам приспешила смерть... - Стих не принадлежит Авсонию и сохранился лишь в поздних рукописях.

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ О НИХ ЖЕ

2. ОКТАВИЙ АВГУСТ

Октавий - фамилия, которую этот правитель носил по отцу; фамилию Цезарь он получил, будучи усыновлен внучатным дядей Юлием Цезарем; прозвище Август ("Священновозвышенный") - после победы над соперниками в борьбе за власть.


7. ГАЛЬБА

1 ...скиптра не взяв... - Пересказ знаменитой фразы Тацита, "Истории", I, 49: 'частным человеком казался он выше частного и мнился бы способен править, не ока-жись правителем".

11. ТИТ

3На мне лишь одно преступленье! - Какое, осталось неизвестным (Светоний, "Тит", 10).

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ О ЦЕЗАРЯХ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ПОСЛЕ СВЕТОНИЕВЫХ

Перечисляются Нерва (96-98 гг.), Траян (98-117 гг.), Элий Адриан (117-138 гг.; на начало и конец его правления приходятся расправы с несколькими подозреваемыми претендентами на престол), Антонин Пий (138-161 гг.), император-философ Марк Аврелий (161-180 гг.; знаменитый завет Платона - "чтобы или философы были царями, или цари философами", "Государство' , 473д), сын его Коммод (180-192 гг.; повадки его давали повод для слухов, будто императрица-мать прижила его от гладиатора); после этой "династии Антонинов" - короткое междуцарствие, Пертинакс и Дидий Юлиан (193 г.), и затем - династия Северов: Септимий Север (193-211 гг., начальник дунай-ской армии, родом из бывшей пунийской, т.е. карфагенской Африки), сын его Кара-калла (211-217 гг., убийца своего брата Геты; прозвище его означает "плащ с капюшо-ном"), узурпатор Макрин (217-218 гг.) и предпоследний их Северов Гелиогабал (218-222 гг.).

18. КОММОД

2...фракийским мечом. - В гладиаторских битва* всегда сходились бойцы, воору-женные по-разному; наиболее частой парой были "фракиец" (легкий щит, кривой меч) и "галл".

Из вступления к "Четверостишиям" видно, что Авсоний продолжал череду им-ператоров и далее - по-видимому, до своего времени, - но конец его сочинения до нас не дошел; даже последних двух стихов о Гелиогабале не сохранилось ни в одной рукописи, и они приводятся по ныне утерянному тексту, напечатанному в XVI в. Я. Дузой.

ЭПИТАФИИ ГЕРОЯМ, ПАВШИМ В ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЕ

Из предисловия Авсония видно, что этот цикл был издан поэтом как приложение к книге эпитафий "О профессорах Бурдигалы" - вскоре после 385 г. Но, конечно, они могли быть написаны и раньше. Греческим источником Авсония, упоминаемым в пре-дисловии, было сочинение мифологического содержания "Покров", приписывавшееся Аристотелю: там среди пересказа мифов о Троянской войне приводились и эпитафии ге-роев, типично школьного происхождения. Выборка этих греческих эпиграмм сохрани-лась; в ней есть близкие совпадения с эпитафиями Авсония (1-7, 10-11), но Авсоний, как правило, удлиняет и расширяет свои образцы.


1. АГАМЕМНОНУ

Братья-цари Агамемнон и Менелай были женаты на сестрах-царевнах Елене и Кли-темнестре; одна из них стала причиной Троянской войны, другая - убийцей мужа, - бла-годарная тема для многих риторических упоминаний.

2. МЕНЕЛАЮ

На Элисейских полях (или островах блаженных) находили посмертный приют не все великие герои, а преимущественно сыновья или зятья богов: Пиндар (Олимп., 2) пере-числяет Пелея, Кадма, Ахилла. Что такой удел ждал и Менелая, женатого на Елене, до-чери Зевса, сказано еще в "Одиссее", IV, 561-569 (пророчество морского бога Протея Менелаю):

Но для тебя, Менелай, приготовили боги иное: Ты не умрешь и не встретишь судьбы в многоконном Аргосе; Ты за пределы земли, на поля Элисейские будешь Послан богами - туда, где живет Радаманф златовласый, Где пробегают светло беспечальные дни человека, Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает, Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном С легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным, -Ибо супруг ты Елены и зять громовержца Зевеса.

{Пер. В. А. Жуковского).

3. АЯНТУ

Четверостишие из "Покрова", послужившее оригиналом Авсонию, принадлежит Асклепиаду Самосскому (III в. до н.э.) и вошло в "Палатинскую антологию", VII, 145; по-следние две строки добавлены Авсонием. Аянт покончил с собой, когда оставшиеся пос-ле Ахилла доспехи, предназначенные "доблестнейшему", были присуждены Атридами (Агамемноном и Менелаем) и другими вождями хитроумному Одиссею. Из пролитой крови Аянта вырос цветок гиацинт, красные пятна на лепестках которого складываются в буквы AI, образующие скорбное восклицание и в то же время начало имени Аянта.

4. АХИЛЛУ

Текст сильно поврежден; перевод сделан по условному восстановлению Ж.Б. Суше (XVIII в.). Сигейский брег - возле Трои, Лариса - город в Фессалии, на родине Ахилла; о перенесении туда его волос более нигде не упоминается.

6. ДИОМЕДУ

Этот герой под Троею ранил саму богиню Афродиту, за это она склонила к измене Диомедову жену, и по возвращении с войны Диомеду пришлось бежать от ее покушений в южную Италию; там он и умер, основав несколько городов. "Сильнейшим отца" назы-вает его Гораций, "Оды", I, 15; о том, что он основал "город, названный им Аргириппой в честь города предков" (будто бы испорченное "Аргос-Гиппиос", "конный Аргос", Ар-пы - на самом деле другое название того же города), упоминает Вергилий, "Энеида", XI, 246, ср. 250.


7. АНТИЛОХУ

Это сын Нестора, ближайший друг Ахилла после смерти Патрокла; он погиб в одной из последних битв Троянской войны, заслонив от удара отца. Мотива "без Нестора гре-кам не взять Трои" нет ни в двустишии из "Покрова", переложенном Авсонием, ни во всей остальной мифологической традиции.

9. ПИРРУ

Пирр (Неоптолем), сын Ахилла, пришел под Трою только после его смерти; по всем мифологическим расчетам, ему не могло быть больше 18-20 лет. Он своей рукой убил царя Приама (царские добыл доспехи), а сам после возвращения из-под Трои погиб, по-ссорившись с Орестом из-за руки Гермионы, дочери Елены, которая была обещана и то-му и другому. Его могилу показывают в Дельфах (считавшихся центром земли; в подлин-нике - не "в малой ограде", а "в срединной ограде").

10. ЕВРИАЛУ

По "Илиаде", II, 559-568, Диомед, Евриал и Сфенел совместно были предводителями аргосского войска под Троей. До этого они втроем же участвовали в походе Эпигонов против Фив. Авсоний опять отклоняется от мифологической традиции: из Плевронского (т.е. этолийского) царства родом был только Диомед, двое других делили с ним власть лишь над Аргосом.

И. ГУ НЕЮ

Этот фессалийский правитель лишь мимоходом упоминается в "Илиаде", а поздние мифографы добавляют, что после Троянской войны он уплыл в Ливию; вероятно, к это-му плаванию и приурочивает "Покров" и за ним Авсоний его смерть в море и памятную гробницу с именем, но без тела (кенотаф) на берегу.

12. ПРОТЕСИЛАЮ

Первые слова стихотворения - этимология его именр. Было предсказано, что первый из греков, ступивший на троянский (Сигейский) берег, обречен на гибель; хитрый Одис-сей (Лаэртид) притворился, что выскакивает с корабля на берег первым, но ступил не на землю, а на брошенный перед собою щит. За ним на его призыв последовали другие гре-ки во главе с Протесилаем; Одиссей остался невредим, а Протесилай погиб.

13. ДЕИФОБУ

После гибели троянского Париса мужем Елены стал его брат Деифоб\ за это Ме-нелай после взятия Трои отрубил ему руки, уши и нос, а потом убил. В "Энеиде" Вер-гилия Марона (VI, 494-534) Эней встречает его в царстве мертвых и рассказывает, как при известии о его смерти воздвиг ему кенотаф: "Холм над могилой пустой у прибрежий Ретейских воздвиг я, //Трижды к манам твоим над гробницей воззвал громогласно..." (VI, 505-506, пер. С. Ошерова).

14. ГЕКТОРУ

Сходный мотив - в анонимной эпиграмме "Палатинской антологии", VII, 139.


15. АСТИАНАКСУ

Этот сын-младенец Гектора упоминается в "Илиаде" в знаменитой сцене прощания Гектора с Андромахой (кн. VI); после взятия Трои греки, опасаясь в нем законного на-следника Троянского царства, сбросили младенца с городской стены (етроенной Непту-ном). Троя названа Скейской твердыней, потому что название "Скейских ворот" города означает не только "западные", но и "зловещие". Напоминание о расправе Ахилла над Гектором в последней строке - реминисценция из Сенеки, "Троянки", 784-785, плач Андромахи над Астианаксом: "Увидят стены зрелище ужаснее, // Чем Гекторова ги-бель!.." (пер. С. Ошерова).

16. САРПЕДОНУ

Гибель этого героя от руки Патрокла - одно из центральных событий XVI книги "Илиады": Зевс колеблется, не спасти ли сына от уготованной ему судьбы, а когда реша-ется превозмочь отцовские чувства и не перечить судьбе, то он "росу кровавую с неба послал на троянскую землю, // Чествуя сына героя..." (XVI, 459-460).

17. НАСТУ И АМФИМАХУ

Ср. "Илиада", II, 867-875 (в перечне союзников Трои, рядом с Сарпедоном): "Настес вел говорящих наречием варварским каров... // Сих предводили на бой Амфимах и воинственный Настес, // Настес и тот Амфимах, Номионова отрасль, который // Даже и в битвы ходил, украшаяся златом, как дева". Более они в античной мифологии не упо-минаются. Ныне мы тени и прах - буквальная реминисценция из Горация, "Оды", IV, 7, 16.

18. ТРОИЛУ

Гектор был старшим сыном Приама, Троил - младшим; по некоторым версиям мифа, Троя была бы спасена, если бы Троил дожил до 20 лет, но Ахилл убил его раньше (подстерегши, когда тот выходил по воду за городские стены и т.п.). Однако ни самая ранняя, ни самая поздняя античная мифология такого образа Троила-подростка не знают: в "Илиаде", XXIV, 255, Приам перечисляет его среди погибших прежде Гектора своих сыновей-богатырей, а у "Дарета" (VI в. н.э.), 33, уже после гибели Гектора, "ра-неный конь споткнулся, уронил с себя Троила" и т.д. Для Авсония образцом был Верги-лий ("Энеида", I, 474-478, описание храмовых картин о Троянской войне): "Троил, свой щит обронивший, // Отрок несчастный, бежит от неравного боя с Ахиллом, // Навзничь упал он, но мчат скакуны колесницу пустую..."

19. ПОЛИДОРУ

Когда Троя была близка к падению, Приам отправил своего сына Полидора к союзному фракийскому царю с троянской золотой казной, чтобы спасти ее и сына. Но после победы греков царь вероломно убил Полидора; на его могиле выросли мирты; и когда Эней, проезжая эти места, хотел наломать этих миртов, чтобы украсить алтарь для жертвоприношения, из веток потекла кровь и голос Полидора из-под земли рассказал ему о случившемся (Вергилий, "Энеида", III, 19-57).

20. ЕВФЕМУ

"Храбрый Евфем ополчал племена копьеборных киконов" ("Илиада", II, 846) - жите-лей Фракии, союзников Трои. Других упоминаний о нем в мифологии нет.


21. ГИППОФОЮ И ПИЛЕЮ, ПОГРЕБЕННЫМ В ОГОРОДЕ

Тоже союзники Трои, упоминаемые лишь в гомеровском перечне, "Илиада", II, 840-843: "Гиппофоой предводил племена копьеборных пеласгов, // Тех, что в Ларисе бугристой, по тучным полям обитали: Гиппофоой предводил их и Пилей, Ареева отрасль..." Почему с этими именами соединена "огородная" тема - загадочно.

22. ЭННОМУ И ХРОМИЮ

Тот же перечень, "Илиада", II, 858: "Мизам предшествовал Хромий и Энномос, птицегадатель..."

23. ПРИАМУ

Разработка знаменитой фразы Вергилия, завершающей описание убийства Приама Пирром ("Энеида", II, 557-558): "Лежит на бреге труп величавый: // Отделена от плеч голова, и без имени тело". "На бреге" под Троей располагались курганы павших героев -вероятно, отсюда необычная версия, что Приам был погребен в кургане Гектора. Обыч-но же считалось, что тело Приама осталось без погребения (намек на это - уже в его предвиденье в "Илиаде", XXII, 66-76).

24. ПРИАМУ ЖЕ

Разделение этой эпитафии на две - по Пайперу.

25. ГЕКУБЕ

Узнав о гибели своего сына Полидора (см выше, 19), Гекуба, вдова Пркама, заманила убившего его фракийского царя в шатер, где она находилась с другими троянскими пленницами греков, и они его жестоко умертвили. Боги, негодуя, обратили ее в псицу с горящими глазами, греческие воины забросали псицу каменьями, и выросший каменный холм еще в исторические времена носил название Собачья гробница - Киноссемат.

26. ПОЛИКСЕНЕ

В "Илиаде" эта дочь Приама не упоминается; в послегомеровском эпосе появляется рассказ о том, как после взятия Трои ее приносят в жертву на могиле Ахилла, чтобы этим обеспечить возвратный путь судам (так перед плаваньем на Трою была принесена в жертву Ифигения); еще позднее из этого развился миф о любви Ахилла к Поликсене и их соединении в загробном мире.

РАЗНЫЕ ЭПИТАФИИ

В рукописях они не отделены от предыдущего цикла, но Авсоний в предисловии о них не упоминает. По-видимому, они были присоединены к троянским эпитафиям уже после его смерти.

27. О НИОБЕ, ПОГРЕБЕННОЙ НА ГОРЕ СИПИЛЕ БЛИЗ ИСТОЧНИКА

Ниоба, дочь Тантала, была родом из Малой Азии, где стоит гора Сипил, а замужем была за царем Фив, которому родила семь сыновей и семь дочерей. Возгордившись этим, она возомнила себя выше богини Лето (Латоны), и дети Лето Аполлон и Артемида


(Летоиды) перебили ее детей из луков, а неутешно плачущую мать перенесли на Сипил и обратили в камень - классическое описание у Овидия, "Метаморфозы", VI* 146-312). Та-ково ль ненасытны небесные гневы? - цитата из "Энеиды", I, 11 (о Юноне, гонительнице Энея: одна из самых популярных фраз поэмы).

28. НА ГРОБНИЦУ КИНИКА ДИОГЕНА, НА КОТОРОЙ ВМЕСТО НАДПИСИ ИЗВАЯН ПЕС

Диоген (IV в. до н.э.) называл себя "киником", т.е. "собачьим" философом, потому что учил ничего не иметь, чтобы быть ни от кого не зависимым, жил нищим, ночевал в бочке и т.д. Здесь он сближается с двумя знаменитыми псами из мифологии: трехглавым Кербером, стерегущим врата подземного царства, и созвездием Большого Пса, в кото-рое была обращена собака царевны Эригоны, воем открывшая ей место, где был зарыт ее убитый отец; самая яркая звезда Большого Пса называлась Сириус, и восход ее озна-чал самую знойную пору лета (июль-август, под созвездием Льва). Образец Авсония -анонимная эпиграмма "Палатинской антологии", VII, 64, но образы мифологических псов добавлены самим Авсонием.

29. НА ДИОГЕНА ЖЕ 30. НА НЕГО ЖЕ

Здесь Диоген противопоставляется знаменитому богатством лидийскому царю Крезу (VI в. до н.э.); ср. "Усадьба", 12. Такие "разговоры в царстве мертвых" были популярны в кинической литературе (ср. подражания им у Лукиана). Греческие образцы - "Пала-тинская антология", XVI, 333 (ср. VII, 66) и IX, 145; ответа Креза в греческой эпиграмме нет, и С. Прете (вслед за Г. Яхманном) считает их даже не принадлежащими Авсонию. Тонкая игра синонимами "сагео" = не иметь и "egeo" = нуждаться поневоле переведена лишь приблизительно.

31. НА ГРОБНИЦУ СЧАСТЛИВОГО ЧЕЛОВЕКА

В последнем стихе реминисценция из жалобы Катулла на смерть брата (68, 23): "Ра-дости жизни былой скончались вместе с тобою..."

32. ОБ ИМЕНИ НЕКОЕГО ЛУЦИЯ, ВЫРЕЗАННОМ НА МРАМОРЕ

В рукописях на местах букв Л и М - пробелы: видимо, в авсониевском подлинном тексте они впрямь были написаны "не все, а лишь малою частью". Мотив "и камни стра-дают от времени" знаком латинской поэзии еще со времен Лукреция (V, 306), Овидия ("Фасты", V, 131) и др.

33. ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ КОНЕ: ПИСАНО ПО ГОСУДАРЕВУ ПРИКАЗУ

О коне Арионе и других см. "Благодарственная речь", примеч. к § 81.

34. О ПУСТОЙ ГРОБНИЦЕ КАРА

Образец (как обычно у Авсония, расширенный) - "Палатинская антология". VII, 228. Обычай заранее сооружать себе гробницу был широко распространен в древности; со-хранилось много надписей (в том числе стихотворных) на плитах с этих гробниц.


35. НА ГРОБНИЦУ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ МАТЕРИ СЕМЕЙСТВА

Здесь развивается мысль "Утешения к Ливии", жене Августа, на смерть ее сына Друза - стихотворения конца I в. до н.э., приписывавшегося Овидию (ст. 447-448): "Годы мои не считай: я прожил зрелые годы: //Лучше деянья сочти: старость приходит от дел". Древний, но малозаметный род Анициев рано принял христианство и поэтому в IV в. очень возвысился (и через сто лет после Авсония дал последнего римского философа Боэтия); покойница могла быть сродни Аницию Авхению Бассу, префекту Рима в 382 г. ("возродителем Анициева рода" называет его надпись) или более молодым братьям Аницию Гермогениану Олибрию и Анцию Пробину, консулам 395 г., адресатам панеги-рика Клавдиана.

ПРИДВОРНЫЕ с т и х и Цикл в таком виде появляется в нашем издании впервые. Пайпер включает их в столь

же искусственно сформированный раздел "О себе", Прете печатает две "Молитвы", "Молитву ропалическую" и "Пасхальные стихи" как отдельные разделы.

СТИХИ ПАСХАЛЬНЫЕ ВО ИМЯ ИМПЕРАТОРА

Во имя императора - конъектура Пайпера, в рукописях текст испорчен ("обращение к Проку"? к Проклу? к Григорию Прокулу, адресату последних "Стихов при книге Лето-писи"? Пробу, адресату послания 10?). Писаны в 368 г., когда консулами были Валенти-ниан и его брат Валент, но ни один не мог на Пасху быть при западном дворе; отсюда -содержание стихов 1-5.

2Мисты - посвященные в (языческие) мистерии; применительно к христианам -выражение необычное.

14~15...Адама... II Ева... завлекла... - Реминисценция из I поел, к Тимофею, 2, 14. 20...Дух, над водной носившийся хлябью... - Реминисценция из Быт. 1,2. 25Август-отец, двух Августов он единый источник... - Валентиниан, сделавший в

364 г. своим соправителем брата Валента, а в 367 г. - сына Грациана. Сопоставление это-го совладетельства с триединством Троицы очень смело.

КОНСУЛЬСКАЯ МОЛИТВА АВСОНИЯ

В январские календы, I января 379 г. Авсоний должен был стать консулом {фаски -пучки прутьев с секирами внутри - традиционные знаки консульского достоинства), высшим после императора лицом в государстве (ср. "О 12 цезарях", I, 2). Товарищем его по консульству был Гермогениан Олибрий, бывший префект Иллирика и Востока (см. "Благодарственная речь", примеч. к § 13); Авсонию здесь нечем было гордиться, и он предпочитает думать о том, что преемником его по консульству будет сам император Грациан (380 г.). Отсюда сквозная тема: "год, торопись, приведи скорее Грациана в кон-сулы". Повторяющееся обращение к Солнцу, "обновленному" зимним солнцестоянием, напоминает в этом христианском стихотворении о культе Непобедимого Солнца, популярном в Риме столетием раньше.

хъ...отец старинного года. - Десятимесячного, начинавшегося с Марса (так - до древнего царя Нумы Помпилия).


16Сириус... Львиного жара... - См. "Эпитафии", 28, примеч. 21 ...пенатам Градива... - Астрологическому "дому" Марса, покровителя Рима. 22~21 Аркадец (ст. 22) и Киллений (ст. 27) - Меркурий, рожденный на горе Киллене в

Аркадии; почему он упомянут дважды, неясно. Пироент - Марс; вечерница-Венера - Ве-нера как Веспер, вечерняя звезда.

34Но император грядет... - Грациан в это время возвращался с Востока, где только что назначил Феодосия спасать положение после разгрома Валента готами ("аланами и гетами") при Адрианополе; вести о "победе" над ними у Авсония очень прежде-временны. Франки, свевы и пр., действительно, подчинились Грациану после его победы над аламаннами при Аргентарии (в начале 378 г., перед походом на Восток).

39Претекста - тога, которую носили должностные лица. 40...смягчись, Немесида! - Оговорка от сглаза. 46Тропики Солнцу открой... - Т.е. весь зодиак, от зимнего Козерога до летнего Рака,

через четыре времени года. 51Трижды, четырежды... - Реминисценция знаменитого восклицания из "Энеиды", I,

94: "Трижды, четырежды тот блажен, кто под стенами Трои // Пал..."

ВТОРАЯ КОНСУЛЬСКАЯ МОЛИТВА

По традиции консулы в первый день Нового года возносили молитвы Юпитеру; Э.Ф. Корпе тонко замечает, как Авсоний избегает упоминать и языческого бога и христи-анского, а предпочитает говорить о нейтральных небесных светилах. Ст. 7а перенесен в это стихотворение из предыдущего (ст. 49) Пайпером.

МОЛИТВА РОПАЛИЧЕСКАЯ

"Консула Авсония", добавляет рукопись; но это не обязательно значит, что стихо-творение написано именно в консульский год. "Ропалический стих" (от греческого "ропалон", палица, утолщающаяся к концу) - гексаметр, состоящий последовательно из 1-, 2-, 3-, 4- и 5-сложного слова Некоторые особенности языка "Молитвы" не харак-терны для Авсония, но это вполне объяснимо исключительной сложностью стихотвор-ной формы, так что нет оснований считать "Молитву" неподлинной. Разбивка текста на трехстишия отмечена в рукописи особыми знаками. Первый (и последний) стих дан в переводе В. Брюсова, который пробовал перевести это стихотворение, но не пошел дальше начала.

31 Стефан - христианский первомученик, побитый каменьями с одобрения Савла, будущего апостола Павла.

СТИХИ ПРИ КНИГЕ ЛЕТОПИСИ

Эта прозаическая книга, сочиненная Авсонием, не сохранилась; в посмертное собрание сочинений Авсония вошли только эти сопровождавшие ее эпиграммы. "Лето-писью" в узком смысле слова назывались в Риме списки консулов от начала республики (509 г. до н.э.) и до времени составителя; это было необходимым пособием при изучении истории, потому что сквозной нумерации годов у римлян (как и у греков) не было. Что-бы такой список стал историческим сочинением, он должен был сопровождаться хотя бы кратким перечнем событий каждого года; какой степени краткости придерживался


Авсоний, неизвестно. Сочинение Авсония заканчивалось 382 годом (его собственное консульство - "четвертое снизу" в сг иске). По его подсчету, это консульство (379 г.) приходилось на 1118 год от основания Рима; - таким образом, основание Рима Авсоний почему-то относил к 739 г. до н.э., а не к 753 г. до н.э., как следовало по официальной хронологии (1000-летие от основания Рима справлялось императором Филиппом Арави-тянином в 247 г.). Второе и третье стихотворения Авсония обращены к безличному "читателю"; первое служит посвящением книги Гесперию, сыну Авсония, с побуждением тоже достигнуть консульского сана (этого не случилось, Гесперий так и не пошел дальше - и без того уже важной - должности префекта); четвертое служит перепо-священием ее Прокул у Григорию, адресату "Распятого Купидона", префекту Галлии в 383 г., видимо, назначенному консулом на 384 г., через пять лет после консульства Авсо-ния. Консулом Григорий так и не стал: в 383 г. Грациан был убит, карьера как Григория, так и Авсония кончилась, и это стихотворение замыкает условный "цикл придворных стихов" Авсония.

О ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДАХ

1. РИМ

Это эффектное "одностишие" В. Брюсов включил в свою книгу стихотворных экс-периментов "Опыты". Рим золотой - выражение овидиевское ("Наука любви", III, 113; ср. Марциал, IX, 59, 2).

2-3. КОНСТАНТИНОПОЛЬ И КАРФАГЕН

Элисса - другое имя Дидоны, основательницы Карфагена. Бирсой назывался кар-фагенский акрополь (ср. "Энеида", I, 367).

4-5. АНТИОХИЯ И АЛЕКСАНДРИЯ

Дафна (имя обращенной в лавр нимфы, в которую был влюблен Аполлон) - название рощи с храмом Аполлона и знаменитым увеселительным парком близ Антиохии. Селевк, основатель Антиохии (ок. 300 г. до н.э.), считал свое родимое пятно в форме якоря зна-ком рождения от бога Аполлона и поэтому сделал якорь символом своей новой столицы.

7. МЕДИОЛАН

Геркулесова сень - по-видимому, миланские термы (бани) были выстроены при хра-ме Геркулеса, которого считал своим покровителем император-плебей Максимин (III в.), впервые возвысивший Медиолан до положения императорской резиденции (н. Милан).

8. КАПУЯ

Стихотворение описывает самый известный эпизод из истории этого италийского города - его союз с Ганнибалом против Рима во II Пуническую войну (III в. до н.э.), когда карфагенское войско "изнежилось в капуанской роскоши" и не смогло добиться победы. "Хранить не умевшая меру, // Слишком надеясь на счастье свое" - реминисценция из "Энеиды", X, 501.


9. АКВИЛЕЯ

Этот город при северной оконечности Адриатического моря приобрел страте-гическое значение как "ворота" Италии в усобицах III—IV вв.; в 388 г. Феодосий разбил здесь узурпатора Максима, наместника Британии, низложившего в 383 г. императора Грациана. Щепетильником (маркитантом) из Феодосиевой челяди назвала Максима официальная пропаганда, в том числе друг Авсония - Дрепаний Пакат ("Панегирик Фео-досию", 31).

10. АРЕЛАТА

Названа "двойной", так как часть города расположилась на берегу, а часть на острове посреди Роны. В средние века город сократил свое пространство (н. Арль).

11-14. ГИСПАЛ, КОРДУБА, ТАРРАКОН, БРАКА

Гиспал - Севилья на Бетисе (Гвадалкивире), к этому времени - испанская резиденция римских наместников с их фасками (см. примеч. "К читателю"); Кордуба - Кордова, Тарракон - Таррагона (главный административный центр Испании в предшествовавшую эпоху), Брака (или Бракара) - Брага.

15. АФИНЫ

Удел земнородных - так как жители Аттики считались не "пришельцами", как боль-шинство греческих племен, а исконными поселенцами. Город... явивший раздор - Афи-ны, которые были предметом спора между богами-покровителями Афиной и Посидоном (Конс-Нептун); победила первая, подарив городу оливу. Ионийское племя на малоази-атском берегу Эгейского моря считалось потомством легендарных выходцев из Афин.

16-17. КАТАНА, СИРАКУЗЫ

Катана, расположенная под Этною, была родиной юношей Амфинома и Анапия, которые погибли, спасая отца во время извержения (Страбон, VI, 2, 3). Сиракузы (нет-веронастный град по кварталам Ортигии, Ахрадине, Тихе и Неаполю) показывали мес-то, где из-под земли выбивались и сливались два источника, считавшиеся пелопон-несскими нимфой Аретусой и богом Алфеем, пробившимися сюда под Ионическим морем (Вергилий, "Буколики", 10,4).

18. ТОЛОЗА

Город назван кормилицей как место учения Авсония. Четыре поселения - по-види-мому, пригороды, жители которых не теряли толозского гражданства; ср. "Пятиградье Толозы" в послании 23, 83.

19. НАРБОН

Нарбон описан как первое римское поселение (военная, "Марсова" колония) в зааль-пийской Галлии, центр провинции, простиравшейся по берегу моря от Альп (с их пле-менами аллоброгов и граев) до Пиренеев и в глубь страны по Роне и Гаронне (до Толозы в земле вольков-тектосагов). Нарбонский храм сравнивается с римским Капитолием, по-строенным при Тарквиниях в VI в., заново отстроенным Лутацием Катулом после гражданской войны 83 г. до н.э. и Цезарем Домицианом после гражданской войны 69 г. н.э. Сикульские хляби (ст. 125) - сицилийские.


20. БУРДИГАЛА

Площади... плоски (ст. 143) и Дивоной... дивен (ст. 160) - игра слов, аналогичная латинскому подлиннику. Водоем, восхваляемый Авсонием (Э. Винет, издатель Авсония 1580 г., сам будто бы видел в Бордо остатки его подземного, поэтому таинственного, водопровода), сравнивается с Еврипом, проливом между Грецией и Евбеей, где вода буд-то бы меняла направление течения несколько раз в день, и с реками Апоном и Тимавом (в северной Италии; его мимоходом воспел Вергилий, "Энеида", I, 244-245) и Немавсом (в южной Галлии). Ст. 147 построен по образцу вергилиевского, "Энеида", X, 269: "...навстречу судам легло полноводное море". Царь мидийский (ст. 154) - Ксеркс с его (будто бы) миллионной армией; о том, что персидские цари всюду возят с собой воду из столичной реки Хоаспа, писал Геродот (I, 188).

МОЗЕЛЛА

В поэму описано возвращение Авсония в императорскую резиденцию Треверы (Трир на Мозеле) после похода 368 г. От Винка (Бинген на Рейне) до Нойомага (Неймаген -Нимвеген на Мозеле) он следует по суше через провинцию Германию (ок. 90 км), а от Нойомага до Треверов по реке Мозелле (Мозелю) (ок. 30 км). Закончена поэма после 371 г., когда родился Валентиниан Младший, брат Грациана (ст. 450). Ст. 1-38, 53-76, 82-85, 88-89, 97-103, 108-117, 125-127, 131-162, 169-193, 240-256, 259-266, 270-275, 469-483 даны в (отредактированном) переводе А. Артюшкова, остальной текст пере-веден М. Гаспаровым.

Начальные 47 строк поэмы известны также в переводе Н. Зерова, известного укра-инского поэта-неоклассика (напечатано анонимно в хрестоматии "Римская литература в избранных переводах. Сост. С.П. Кондратьев", М., 1939):

...Здравствуй, река, селением славная, полем, садами, -Бельги тобою одной оплотом империи служат, Ты, по крутым берегам поросшая Вакхом цветущим, Ты, что всех рек зеленее травой своего побережья! Ты судоходна, как море, но ты по наклону стекаешь, Как подобает реке; как озеро, глубью прозрачной Славишься ты; с ручейком говорливым теченьем поспоришь, А питьевою водой превзойти источники можешь. Ты совмещаешь в себе реку, ручеек и источник, Озеро, самое море, с приливом его и отливом. Ты протекаешь спокойно, и ветры тебя не тревожат, И у подводных камней не борются пенные волны...

]Нава - Наэ, небольшой приток Рейна, параллельный Мозелю, Винк лежит у впаде-ния Навы в Рейн; укрепления этого важного стратегического пункта были обновлены Юлианом в 359 г. Здесь была одержана римская победа над батавскими мятежниками в 71 г. (Тацит, "История", IV, 70).

9...поселенцам сарматским отмерены были недавно... - Сарматы с северного берега верхнего Дуная были разбиты Констанцием в 359 г. и поселены в этих местах как воен-ные колонисты.

пЧище тут воздух в полях, и Феб лучезарным сияньем... - Реминисценция из описа-ния Элисейских полей в "Энеиде", VI, 640.

Мозелла 311

24Городом, власти достойным... - Треверы, императорская резиденция в Галлии. 48...фригийские зерна... - Белый с красным мрамор из Малой Азии. 68...каледонским британцам... - Каледония - Шотландия; британский жемчуг был

распространен в Риме, хотя ценился ниже восточного. 80-81 ...великий II Бог... - Нептун. 85-149Не все из рыб, перечисляемых Авсонием, поддаются точному отождествлению.

Сарион (промежуточная разновидность между форелью и лососем) ныне в особый вид не выделяется; упоминаемый Авсонием сом больше в Мозеле не водится. Менее знаме-нита стала барвена ("тригла", "мулл", краснобородка), морская рыба, ценившаяся антич-ными гастрономами, и выше стал цениться вкус щуки.

106...дву именного Истра... (овидиевское выражение) - Дунай, в нижнем течении име-новавшийся Истром, а в верхнем - Данувием.

]3в...маслом актейским... - Т.е. аттическим, из олив самой Афины. 157-160...Гавранский хребет... покрыт виноградом II ...виноградники красят Гарумну.

- Гавранские виноградники (близ Неаполя) давали знаменитые в древности массикское и фалернское вино; смежные фракийские горы Пангеи и Родопа вином не славились. Вино с Гарумны (Гаронны) впоследствии было известно как бордоское. Лиэй ("разрешитель") - одно из имен Вакха.

Картина в ст. 163-167 подсказана Горацием, "Сатиры", I, 7, 29-31; в ст. 170-185 -Стацием, "Сильвы", И, 2, 100-106.

115Панопея - нереида, морское божество, гостья в реке. Х16Ореады - нимфы гор и (здесь) холмов. 189-193опять подражание Стацию, "Сильвы", I, 3, 17-19: "...нахолмные рощи нависли

// Над быстриною реки; опрокинут обманчивый образ // Зелени, и убегает волна сквозь длинные тени". Ср. II, 2, 48-49: "В час, когда клонится день, и ложатся горные тени // В воду, и пышный чертог плывет по стеклянному морю..."

208-216Кумы - гавань возле Неаполя, колония евбейских греков; Аверн - озеро близ того же Неаполитанского залива. Актийский триумф - победа Августа над Антонием и египетской ("канопской") Клеопатрой при мысе Акции близ острова Левкады (31 г. до н.э.), память о которой праздновалась в Риме каждые 4 года. При Милах в Сицилии, близ мыса Пелор.в 36 г. до н.э. флот Августа одержал победу над Секстом Помпеем.

222Гиперион ("высоко ходящий") - эпитет Солнца. 235...металл... - в древности зеркала изготовлялись из полированного металла

(обычно бронзы). 276-281 Анфедонянин Главк - беотийский рыбак, увидевший однажды, как пойманные

им рыбы грызли прибрежную траву и от этого оживали; тогда он сам попробовал этой травы, бросился в море и стал морским божеством (Овидий, "Метаморфозы", XIII, 903-948). Карпафийское море (на другом конце Греции, возле Родоса) и Цирцея, знаме-нитая колдунья, упомянуты здесь лишь в переносном смысле. Нерей - сын Земли и Мо-ря, бог тихого моря; Тефия - жена Океана, старейшая морская богиня.

287-288Сестийское море, II Геллины волны - пролив Геллеспонт (Дарданеллы), через который из Сеста в Абидос плавал к Геро влюбленный в нее Леандр. Ср. Стаций, "Силь-вы", I, 3, 25-26: "Пусть же славит теперь молва Сестийское море, // Чьи сведены берега дерзновенным пловцом знаменитым..."

289-290...халкедонекий II Мост, творенье царя... - Халкедонский мост через Боспор был наведен царем Дарием во время похода на скифов.

298-348эти стихи имеются в переводе Б.И. Ярхо, сделанном для хрестоматии текстов по средневековой архитектуре (см. ниже, с. 348; публикуется впервые); в некоторых отношениях он точнее:


Кто перечислит подряд ухищрения и украшенья, Множества зодческих форм по отдельным усадьбам господским? Их не презрел бы и сам крылатый гортинец, создавший В граде евбейском свой храм и пытавшийся вылить из злата Гибель Икара, чтоб тем отцовское горе рассеять, Даже кекропид-Филон иль тот, что хвалу супостата Смог заслужить, затянув сиракузскую славную распрю. Мнится, что собраны здесь творенья великой седьмицы, Древних тех мастеров, что прославлены в книге десятой Марка, иль зришь пред собой Менекрата искусство, иль руку, Что изумила Эфес, иль Иктина, что в храме Минервы Оную создал сову, колдовскою покрытую мазью, Чтобы всех птиц привлекать и взглядом сражать смертоносным. Может быть, здесь побывал строитель дворца Птолемеев -Сей Динохар, творец пирамиды четырехгранной, Что, возносясь, в высоту, свою же тень поглощает. Он по приказу царя подвесил на воздухе в память Кровосмесительных уз Арсиною во храме Фаросском, Где, укреплен высоко под сводом, Зефир из магнита Мощным дыханьем привлек за железные косы девицу.

Сим иль подобным творцам довелось (я в этом уверен) Здесь, на Бельгийской земле, возвести эти дивные виллы, . Что над рекой вознеслись и ей украшением служат. Эта стоит высоко на вершине скалы самородной, Та основаньем своим оперлась на выступ прибрежья, Третья, вглубь отступив, как бы реку в залив затянула. Там с одной на холме, что над берегом высится мощно, Вид открывается вдаль на возделанный край и на дикий: Смотрит она, как богач, на свои родовые владенья. Там другая в лугах на низине построена скромной, Но заменяет собой природные горные выси, Ибо кровлей своей она небесам угрожает, Башней высокой гордясь, как оный Фарос мисирский. Та замечательна тем, что ловят там рыбу в запрудах Меж островков, чьи хребты на солнце пашнями блещут. Вот и еще одна, что на горный кряж взгромоздившись, Видит едва в глубине полутемной текущие воды.

Упомяну ль о дворцах, близ зеленых лугов возведенных, Кровли которых блестят, опершись на колонны без счета? Иль о купальнях речных, прорытых внизу под откосом Берега, в коих огонь, по скрытым ходам пробегая, Пламенем пышет, таясь за обшивкой стены пустотелой, И накопляет пары своим горячим дыханьем? Там я видел людей, разморенных сильным потеньем, Но презиравших бадьи и бассейны холодные в бане, Чтоб насладиться текучей водой и, бросившись в реку, С плеском веселым поплыть, рассекая струю ледяную. Если бы с Кумских брегов сюда явился пришелец, Думал бы он, что свое отраженье евбейские Байи В эти места занесли: так все светло и красиво, Но наслаждение здесь отнюдь не рождает распутства.

Мозелла 313

300-317...гортинский летатель... - Дедал, на сделанных им крыльях улетевший от царя Миноса (из Гортины на Крите) в Италию и потерявший в этом полете Икара; он считался строителем храма Аполлона в Кумах (см. примеч. к ст. 208). Ср. "Энеида", VI, 32-33: "дважды пытался отец изваять упавшего в злате, // Дважды отцовская никла ру-ка..." Филон - афинский ("кекропийский") архитектор конца IV в. до н.э., строитель пи-рейского арсенала и элевсинского храма. У стен Сиракузских прославился знаменитый механик Архимед. Седмица мужей - семь великих архитекторов (набор их имен неиз-вестен), биографии которых составили один из циклов биографической энциклопедии Варрона (см. примеч. к циклу "О преподавателях", 20) "Седмицы". Менекрат назван, по-видимому, по ошибке вместо Метагена, который с отцом своим Ктесифонтом был строителем знаменитого храма Дианы Эфесской. Иктин (имя это означает "коршун") -один из зодчих афинского Парфенона; о его пугающе живом изображении совы, священной птицы Афины, более ничего не известно. Динохар, планировщик Алек-сандрии (которому приписывалось и строительство пирамид, "не отбрасывающих тени" под высоким египетским солнцем, - Аммиан Марцеллин, XXII, 15, 29), - спутан здесь с Тимохаром, строителем храма Арсинои, сестры-жены Птолемея II, в котором будто бы парила в воздухе статуя царицы, удерживаемая от падения силою магнита в потолке.

ш...мемфисский Фарос... - Знаменитый маяк в Александрии. З37-34б0писывается "гипокавст", род центрального парового отопления, при котором

горячая вода или пар из котлов, топящихся под полом, разносятся по трубам, проложен-ным в полу и в стенах здания. Образец этого банного пейзажа - опять Стаций, "Сильвы", I, 3, 43-46: "А каковы стоят на траве исходящие паром // Бани и пышут огнем над речною прохладою брега, // А съединенный поток с паровыми печами купален // Только смеется, как в ближних струях задыхаются нимфы!" Банная купальня - третье из трех отделений римской бани: для потения, для горячего мытья, для освежающей холодной ванны. Евбейские (см. примеч. к ст. 208) Байи - знаменитый модный курорт на берегу Неаполитанского залива; его горячие источники были парадоксальной темой (огонь и вода) для многих поэтов этого времени.

349-372к а к же мне не хвалить без конца твои синие волны... (и далее) - Перечис-ляются притоки Мозеля - слева (от окрестностей Трира до низовий) Сура (Зауэр с Прю-мом и Мимсом), Цельбис (Килль), Сальмон (Зальм), Лезура (Лизер), Ализонция (Эльц), справа - Сарае (Саар), Эрубрис (Рувер), Драгон (Трон).

363...пилы... - После этого уникального места первые пильные мельницы в Европе упоминаются лишь в XIII в., поэтому некоторые исследователи считают это место (или даже всю "Мозеллу") у Авсония подложным.

315~316Смирна - родина Гомера, Мантуя - Вергилия; первый воспел Троянскую войну (у реки Симоиса), второй - предысторию Рима.

379Немезида - греческая богиня возмездия, имя ее не имело соответствия в латинском пантеоне.

407...попечителей стран... - Викарии, подчиненные префекту Запада, находившемуся в Треверах.

Л09...того, кто в Риме... - По-видимому, речь идет о Сексте Петронии Проб$, префекте Италии, в это время ожидавшем назначения консулом 371 г. совместно с Грацианом (см. послание 10 и примеч.).

423У Никкера и Луподуна (Ладенбург на Неккаре?) одержали победу Валентиниан с Грацианом в походе 368 г.

427...багровое море. - Реминисценция гомеровского эпитета. 433...к раздельному устью. - Рейн впадает в море двумя устьями, Исселем и Ваалем;

впрочем, древняя линия берегов и русел здесь значительно отличалась от современной. А35Хамавы - саксонское племя, жившее у моря, франки жили выше по Рейну.


437...назовешься по праву "двурогим". - Речные божества на античных аллегоричес-ких изображениях представлялись рогатыми, будто бы в знак возникновения большой реки из слияния двух небольших истоков (ср. ст. 471); у Рейна только один исток, Мозель как бы дает ему второй.

438Вивиски - галльское племя в окрестностях Бурдигалы. 440Авсония - поэтическое наименование Италии; Авсоний охотно играет этим зна-

чением своей фамилии. 447Аганиппа (и Иппокрена) - священные источники муз на беотийской (Аонийской)

горе Геликон. 461-468Нигер - Луара; Аксона - Эн; Матрона - Марна; Карантон - Шаранта, впада-

ющая в океан в земле сантонов; Дураний - Дордонь, текущая с Центрального француз-ского массива; Атурр - Адур, текущий с Пиренеев через земли тарбеллов возле Бискай-ского залива.

473Германская пристань при устье Мозеля - Конфлуэнция (Кобленц). 478-483Друна (Дром) и Друэнция (Дюранс) - левые притоки Родана (Роны), протека-

ющей через "раздвоенную" Арлеату (Арль); ср.: Ливий, XXI, 31: "определенных берегов Рона не имеет, течет в одно и то же время несколькими руслами, да и их постоянно меняет, порождая все новые броды и новые пучины". Гарумна - Гаронна с ее широким устьем.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПИСЬМО СИММАХА К АВСОНИЮ

0 Симмахе см. примеч. к "Посланиям", 1а—16. Этот знаменитый писатель начал свою политическую карьеру в римском сенате, был квестором, претором, великим понтификом, наместником маленькой италийской области и лишь в 369-370 гг. появился при дворе Валентиниана и Грациана в Треверах, где сопровождал их в походах против германцев. Там он и подружился с Авсонием, который по возрасту годился ему в отцы. В его шутках насчет рыб любопытна уверенность в литературном происхождении авсониевского перечня; слова и прозваньями, и расцветками... и на вкус и на рост указывают на те принципы риторических сравнительных характеристик, которые отмечены нами в статье. В симмаховских письмах это - письмо 1, 14.

О БИССУЛЕ

Маленький, с несохранившимся концом цикл стихов о пленнице-германке, которую Авсоний получил в подарок после похода 368 г. (свевами назывались тогда пограничные южногерманские племена). Павел, к которому обращено посвящение, написанное лет двадцать спустя, - ритор и поэт Аксий Павел, адресат "Свадебного центона" и нескольких посланий.

1 ... черни... Горацию... - Имеется в виду знаменитое начало "Оды", III, 1: "Противна чернь мне, чуждая тайн моих: благоговейте молча!..."

2 ...самого Александра... - Имеется в виду легенда о Гордиевом узле, сулившем развязавшему власть над всею Азией, и о том, что перед походом Александр обратился за оракулом в Дельфы в неурочный день, пифия отказалась пророчествовать, он потащил ее к треножнику силой, и она воскликнула: "С тобой не справиться!" - что уже и было пророчеством.

Распятый Купидон 315


^ Ведь недаром говорится... - См., напр., Теренций, "Формион", 318.

К ЧИТАТЕЛЮ

^ Фимела - танцовщица и мимическая актриса I в., упоминаемая у Марциала и Ювенала.

К ЖИВОПИСЦУ

Гиметт - гора в Аттике, где собирался лучший мед.

РАСПЯТЫЙ КУПИДОН Адресат этой маленькой поэмы ("сын" - любезное обращение старшего к младшему,

не более) - видимо, Григорий Прокул, которому посвящены первая часть эпиграмм и «Стихи при книге "Летопись"» (см. примеч. к ним), сочинитель речей для Грациана и корреспондент Симмаха.

миф, написанный на стене? - По другому чтению, просто "картину, написанную на стене".

2* Триклиний Эола - столовая комната, названная так по стоявшей в ней статуе. 3* Наш Марон - Вергилий, "Энеида", VI. ("Поля Скорби" - выражение из ст. 441, так

же как далее "воздушные поля" - ст. 887, и многие другие вергилианские реминис-ценции).

4* О слове эклога см. примеч. к "Книге эклог". 8-12 Никнут цветы... - Перечисляются обращенные в одноименные цветы Гиацинт

и Нарцисс, ставший шафраном Крок, анемоном (или розою) Адонис; а из крови Аякса вырос цветок с красными пятнами в виде букв "ай" (ср. "Эпитафии", 3).

16-39,72 Перечисляются героини мифов (Брюсов на латинский лад пишет "героиды"): Семела, мать Диониса, пожелавшая увидеть Юпитера в его божеском виде и сгоревшая от его молнии; Ценида (Кенрида), обращенная в неуязвимого юношу Ценея (см. "Эпиграммы", 76 и примеч.): Прокрида, нечаянно убитая на охоте своим мужем Цефа-лом\ Геро (... дева... что... кинулась в море), бросившаяся в Геллеспонт, когда утонул плывший к ней Леандр; Сапфо, бросившаяся (по легенде) с "Белой скалы" (Левкаты) от несчастной любви к Фаону; Эрифила, погубившая мужа, прельстясь ожерельем древней царицы Гармонии, и за это убитая сыном; Пасифая, жена Миноса, влюбленная в быка (см. "Эпиграммы, 70, 73 и примеч.), и донери ее Ариадна, с помощью нити выведшая Тесея из лабиринта, потом брошенная им, но взятая Вакхом и увенчанная звездной короной, и Федра, повесившаяся, когда ее любовное письмо (дощечки) отверг Ипполит; Лаодамияу новобрачная жена Протесилая, павшего под Троей и на одну ночь отпущенного к ней из Аида; кровосмесительница Канака, заколовшаяся по приказу отца своего Эола, Элисса (Дидона) - от горя по уехавшему гостю Энею, Фисба - от отчаяния при мнимой гибели мужа ее Пирама; Мирра, мать Адониса, была превращена в дерево, приносящее мирру.

25 Стих отсутствует в рукописях и условно вставлен Уголетом в XVI в. (из Горация, "Послания", I, 19, 28).


41 ... на Латмийских утесах... - Гора Латм в Карии была местом любви Дианы и Эндимиона.

45 ... крылами стуча... - Реминисценция из "Энеиды", I, 397. 60 Руки ему за спиною связав... - "Простое" распятие заключалось в том, что жертву

привязывали к столбу, "сложное" - в том, что распростирали на кресте. Здесь -"простое" распятие. Об Адонисе см. примеч. к эпиграмме 62.

84-87 Собственный свой позор... - Венера указывает, как пришлось страдать от любви ей самой (ср. "Гриф", 27, примеч.) и ее детям - вечно возбужденному Приапу, женственному Гермафродиту, павшему от Геркулеса разбойнику Эриксу.

103 ... дверь из слоновой кости... - Вергилий, "Энеида", VI, 898 (ср. выше, "Круглый день", 8).

На тему этого стихотворения сохранилась (приблизительно от того же времени) лаконичная 11-стишная эпиграмма Модестина в "Латинской антологии" VI в. (№ 273 по Ризе).

ГРИФ о ЧИСЛЕ ТРИ

Слово "гриф" означает "загадку", преимущественно как застольную потеху. Стихотворение было написано Авсонием в германском походе 368 г., а посвящено Симмаху, крупнейшему оратору и деятелю сенатской языческой оппозиции, уже много позже.

1* ... как мышь в ловушку. - Реминисценция из Теренция, "Евнух", 1024. 2* Евклионов петух - из Плавта, "Горшок", 465 сл., где бедняк, зарывши клад, боится,

что петух, роясь в земле, его отроет. 3* Кому дать мою чистенькую книжку? - Цитата из Катулла, I, 1 (ср. "Эклоги",,

посвящение 1). 4* ... сицилийской пустячнее кошелки... - Поговорочное выражение (упоминается в

словаре Феста). 5* ... как Эскулап, возродишь... или, как Платон... - Эскулап возродил к жизни

убитого понесшего конями Ипполита, а Платон с молитвою богу огня сжег свои юношеские трагедии, когда послушал речи Сократа и обратился к философии.

6* ... пить не на греческий лад. . а так, как описано Флакком... - Питье на греческий лад, т.е. с избранным начальником пира, назначающим меру и порядок питья, у Рубрия, приспешника известного Верреса, упоминается у Цицерона, "Против Верреса", II, 1, 26, 66. Описано Флакком - Гораций, "Оды", III, 19, 9-17: "Девять чаш или три с теплой смешай водой: // Тот, кто любит нечетных Муз, // Тот, как буйный поэт, требует девять влить, // А тремя ограничиться Миролюбцам велят три неразлучные // Обнаженные Грации..." (ср. "Круглый день", 5, о числе застольников).

7* ... как та губка... - Анекдот (Плиний, "Естественная история", XXXV, 102-104) о художнике Протогене (или Неалке): он писал взмыленного коня, пена не получалась, он в отчаянии бросил в картину губкой и неожиданно получил нужный эффект.

8* ... девять... стоп... - Ямб, трохей, дактиль, анапест, хориямб, антиспаст, два ионика и пеон; триметрический стих - трехчленный (6-стопный) ямб.

9* Трижды Величайший Гермес (и далее) - божество египетского культа, под именем которого ходило много религиозно-мистической ("герметической") литературы; первый на свете любомудр (буквальный смысл слова "философ", им впервые употребленного) -Пифагор с его учением о числах; Варроновы " Числа" - один из несохранившихся трактатов этого энциклопедиста.

Гриф о числе три 317

10* ... числа не камыш...- Перефразированная латинская пословица "На камыше узла искать" о бессмысленном труде.

1-3 Пей или три или трижды три... // Девять раз повтори... - Кому мало трех или девяти Горациевых чаш (говорит Авсоний), тот должен пить 27 чаш.

4-6 Сила в девятке и тройке... - на третьем месяце младенец в чреве принимает человеческий облик, на девятом - рождается (ср. "Эклоги", 8). 81 год сроком челове-ческой жизни будто бы считал Платон (Цензорин, 14-15).

7-10 Трое у Опы сынов... II ...из тройного яйца родились Тиндариды. - Сыны Опы и Сатурна - Юпитер, Нептун и Плутон. О яйце Леды, жены Тиндара, см. примеч. к эпиграмме 66.

п-17 Нестор жил 3 человеческие жизни (пурпурная пряжа Парок означает счастли-вую жизнь), ворона - 9, олень - 36, ворон - 108, феникс (индийская птица) - 927 поколений (ср. выше: "О сроке жизни всего живого"). Впрочем, феникс чаще считался "аравийской птицей" (так - в поэме IV в. "птица Феникс", приписывавшейся христианс-кому писателю Лактанцию).

18 Три существа у Гекаты... - Цитата из "Энеиды", IV, 511 (предсмертные жертво-приношения Дидоны).

19 ... три голоса - высокий, средний и низкий, три элемента - неизвестно, какие из четырех стихий имеются здесь в виду (ср. ниже 74?).

20-22 Три сирены в земле треугольной... - Треугольная земля (Тринакрия) - Сицилия, сирены - Парфенопа, Лигия, Левкосия. О состязании Муз с Сиренами рассказывает Павсаний, IX, 34, 2.

24 Части философии - физика, этика и диалектика. 21 ... клеврет... Марса. - Алектрион должен был возвестить Марсу о восхождении

зари, но не сделал этого, и взошедшее Солнце застигло Марса с Венерою; Алектрион за нерадивость был обращен в петуха, поэтому петух и встречает зарю криками.

28 ... кого мать зачала в утроенном сумраке ночи... - Чтобы зачать Геркулеса, совершителя 12 подвигов, Зевс приказал солнцу не всходить в течение трех дней.

30-32 Девять лирных певцов (по александрийскому канону)... - Пиндар. Симонид, Вакхилид, Стесихор, Ивик, Алкман, Анакреонт, Алкей, Сапфо. Первоначально чтились (будто бы) только три Музы (<дочери Мнемозины) - Мелета, Мнема и Аэда (прилежание, память и песнь): они были изображены в руке Аполлона на делосской статуе (пс. -Плутарх, "О музыке", 14). Потом жители одной беотийской деревни (Киферон - хребет между Беотией и Аттикой) заказали статуи этой тройни трем скульпторам, чтобы выбрать лучшую, но все оказались одинаково хороши, и тогда освящены были все девять, а новые имена им нарек поэт ГеЪиод (Варрон у Августина, "О Христовом учении", И, 27; ср. Павсаний, IX, 29, 2).

34-37 ... Тарентские игры... - Перечисляются "столетние" (Тарентские) празднества, справлявшиеся в Риме только три раза, пока их не возобновил в 17 г. до н.э. Август; Никтелийские празднества в честь Вакха; и первые гладиаторские игры (с 3 выходами 3 пар бойцов), устроенные в Риме в 265 г. до н.э. сыновьями консула Юния Брута в память отца.

38 Та, что в брачный чертог завлекала тройною загадкой... - Иокаста, обещанна была в жены разрешителю загадки Сфинкса в беотийских (аонийских) Фивах.

42-43 Три божества на римском Капитолии - Юпитер, Юнона и Минерва. Трех родов ремесло - каменщика, кровельщика, плотника.

46 Вакхов... сосуд... медимы сицилийский... - Вакхов квадрантал вмещал три меры вина, медимн сицилийский - шесть мер зерна.


52 Три части... - Начало, середина и конец. 55-59 Ту средину, что... разрывает... - Если представить девятку в виде ряда то-

чек: - и затем среднюю точку изъять из общего счета, принимая ее только за отметку середины, то эта середина будет делить пополам три четных числа (не считая двойки) - 4, 6 и 8, - средняя тройка разрушится, а квадратное число 9 превратится в кубическое число 8.

60 Трижды четыре доски... -- Законы 12 таблиц. 62-63 Три интердикта гласят о владенье... - Речь идет о законах о возмещении

утраченного, о сохранении имеемого и о приобретении нового имущества. 64 Три к свободе пути... - Свобода по рождению, по отпущению и по завещанию;

три... лишенья свободы - лишение гражданства, личной свободы и жизни. 70 ... у ораторов три... школы... - Аттицизм, азианство и промежуточная родосская

школа. 74 ... треножник. - По-видимому, символическая фигура или название сочинения,

приписываемого Орфею. 16 ... лад тройной... - лады дорийский, фригийский и лидийский; ритмы речи, пляски

и "музыки сфер". 79 Трибунат был учрежден в результате выселения плебеев на Священную гору в

494 г. до н.э. О трибах (этимологически - "треть" римского народа) см. "Речь благо-дарственная", 13 и 42, с примеч.

80-81 ... три полка... - Рамны, тиции и луцеры; три имени - преномен, номен и когномен, напр. Гай Юлий Цезарь; три тона - высокий, средний и низкий; три дня -каденды, ноны и иды.

82 Химера - "передом лев и задом дракон и коза серединой". 87 ... трижды пяти мужей... - Коллегия квиндецимвиров (трижды пять мужей),

хранившая в Риме Сивиллины пророчества.

ТЕХНОПЕГНИИ

Это небольшое сочинение писалось в два приема. Сперва было написано самое трудное стихотворение (3) и послано с посвятительным письмом Понтию Павлину (2) - по-видимому, около 389 г. Затем Авсоний дописал еще десять стихотворений, в менее сложной форме (5-14), предпослал им еще одно предисловие (4) и посвятил получившийся цикл новому адресату - Дрепанию Пакату, проконсулу Африки 390 г. О Понтии Павлине, подробнее см. примеч. к посланию 19, о Пакате - к "Книге эклог". Этимологию названия Авсоний сам объясняет в своем предисловии. Переводу не поддались два последние стихотворения сборника, слишком тесно связанные с латинским языком: "Об односложных буквах" и "Бич словесников".

1. ПРЕДИСЛОВИЕ 1 "Таида" - несохранившаяся комедия Л. Афрания (II в. до н.э.). 2 Малое дело, а честь не мала\ - Вергилий, "Георгики", IV, 6.

2-3. СТИХИ, НАЧИНАЮЩИЕСЯ И КОНЧАЮЩИЕСЯ ОДНОСЛОЖИЯМИ

В. Брюсов поместил этот перевод в свой сборник экспериментальных стихов "Опыты" (М., 1918). В ст. 5-6 имеется в виду миф (идущий еще от "Одиссеи") о том, как Солнце с неба увидело любовь Венеры и Марса, рассказало об этом Вулкану, мужу Венеры, и любовники были позорно схвачены (ср. "Гриф", 27, примеч.).


4. СТИХИ, КОТОРЫЕ ТОЛЬКО КОНЧАЮТСЯ ОДНОСЛОЖИЯМИ

1 "Куда доска..." - Пословица, более нигде не встречающаяся, перевод по приблизительному смыслу.

2 "Л/ул об мула..." - Пословица из сатир Варрона, встречающаяся в одном из писем Симмаха Авсонию.

6. О ЧАСТЯХ ТЕЛА

Ср.: "Как появляются у нас зубы на седьмом месяце, так выпадают на седьмом году" (Цензорин, 7, 2), "а в четырнадцать лет сильным становится голос" (Плиний Старший, XI, 270).

7. О РАЗНЫХ ПРЕДМЕТАХ

3-5 ... царь... дел...- Ср. Гораций, "Послания", I, 1, 59: "сделаешь правильно - будешь царем!" - и I, 2, 40: "Только начать - и полдела готово. Отважься быть мудрым!" (ср. также эпиграмму 15).

12 ... день - античные астрономы имели представление о полярной ночи и полярном дне, но перемещение его в тропики - ошибка Авсония.

8. О БОГАХ

Фас, One, Дис - латинские имена греческих божеств, упоминаемых Авсонием. Мощь как прозвище Юноны - античное толкование стиха "Энеиды", VII, 432 ("Так велит небесная мощь..." - о приказе Юноны). Меналийские дубравы - аркадские. Jlap считался сыном Меркурия от нимфы Ларунды, дочери реки Альмона. Нар - Нера, приток срединного течения Тибра. Нот (в подлиннике более редкое название "Либс") - южный ветер.

9. О КУШАНЬЯХ

3 Желудь... заменял... хлеб... - О том, что до того, как Церера открыла людям земледелие, они питались желудями, писал еще Гесиод ("Труды и дни", 233); что "римляне долгое время питались не хлебом, а полбой", - Плиний, XVIII, 83.

9 ... чечевица... и боб... - Чечевица в подлиннике названа (вслед за Вергилием) "пелусийской", т.е. египетской; боб был священным для пифагорейцев.

12 Сколько его ни храни, а осадка... нет. - О том, что в плотном меду ничто не оседает на дно, вскоре после Авсония писал Макробий, VII, 8.

10. О ГЕРОЯХ

1 Цветок эбалийский - Гиацинт, сын Эбала. 4 Мнивший обнять Юнону... - Иксион. 5 Пирр Эпирский (считавшийся потомком Эакида-Ахилла), по преданию, пошел на

Рим, истолковав в свою пользу двусмысленный дельфийский оракул: "Я возвещаю тебе, Эакид: твой Эпир победит Рим!"

6 Аргосская телица - Ио, гонимая оводом по всему свету. 8 Венера была рождена из пены, взбитой упавшим в море членом оскопленного

Урана.


12 Ивик - греческий лирик VI в., о гибели которого рассказывалась легенда об Ивиковых журавлях.

13 Над Эакидовым прахом... - Жертвоприношение Поликсены над могилой Эакида-Ахилла.

14 Филопемен, стратег Ахейского союза, был казнен ядом в мессенском плену (183 г. до н.э.).

15 Арморийский (галльский) ларе (вождь) - Виридомар, князь инсубров, павший в единоборстве с римским вождем Марцеллом (222 г. до н.э.).

18 Пламень... на евбейской скале... - Ложный маяк, зажженный Навплием, чтобы погубить флот ахейцев, несправедливо казнивших его сына Паламеда.

19 Олимпийский кравчий - Ганимед. 21 Филомела - см. примеч. к "Эклогам", 1,28. 24 ... китаец... сбирает... шерсть. - По-видимому, шелк шелкопрядов. 26 Стрикс - фантастическая летучая мышь (или птица), кровосос, связь ее с

Каледонией (Шотландией) неясна.

11. О ВЕСНЕ

Последний стих, сохранившийся не во всех рукописях, возможно, интерполирован.

12. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

3 Галл (мирмиллон) - тяжеловооруженный гладиатор, сражавшийся с легко воору-женным ретиарием (в подлиннике вместо ретиария назван другой вид гладиаторов, мечник-фракиец, среди которых, понятным образом, особенно ценились левши; но с галлами обычно сражались ретиарии).

7 Гелиосова дочь - Пасифая (см. "Эпиграммы", 70, 73 и примеч.). 8 В холм (скалу) был превращен феакийский корабль, доставивший Одиссея на Итаку

(см.: "Одиссея", VIII, 568-570, там же и мотив "тучи"). 11 Sponte - "доброй волей"; именительный падеж от этого слова обычно не

употреблялся. 12 Кто... подает... знак..? Мышь. - "Мыши белые появляются к добру, потому что в

летописях есть множество случаев, когда из-за землеройкиного писка приходилось прерывать гадание" (Плиний, VIII, 223).

14 О римском фунте - см. "Эклоги", 6.

15. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Антифила - героиня комедии Теренция "Самоистязатель" (ст. 290 - о ее распу-щенных волосах, пленивших героя; в подлиннике реминисценция буквальнее).

СВАДЕБНЫЙ ЦЕНТОН

Обстоятельства сочинения этого стихотворения изложены Авсонием в предисловии. Во время германского похода 368 г. (?) император Валентиниан написал стихотворение на придворную свадьбу и пригласил Авсония на соревнование. Написать лучше императора было опасно, а написать хуже - вероятно, очень трудно. Авсоний вышел из положения, написав ответное стихотворение не своими словами, а вергилиевскими. Такие центоны известны среди греческих эпиграмм в книгах и надписях (из стихов


Гомера), но большой поэтической формой центон стал только у Авсония. Лет через двадцать он обработал этот текст и снабдил посвящением ритору Аксию Павлу, адресату "Биссулы" и нескольких посланий.

Слово "центон" означает ткань, сшитую из лоскутьев; в переносном смысле -стихотворение, целиком собранное из фрагментов другого, обычно классического стихотворного текста. Художественный эффект такой формы - в том, что читатель воспринимает каждый фрагмент одновременно в двух планах, в новом контексте и в припоминаемом старом контексте, и контексты эти могут то сближаться, то сильно расходиться. Поэтому перевод центона, чтобы хоть сколько-нибудь передавать эффект подлинника, должен давать не только собственно центонный текст, но и (поневоле более громоздкий) ряд контекстов всех используемых в нем фрагментов. Такая попытка и предпринята (едва ли не впервые) в предлагаемом здесь переводе. В переводах вергилиевских отрывков использовались (к сожалению, реже, чем хотелось бы) отдельные обороты и выражения из существующих русских текстов "Буколик", "Георгик" (в пер. С. Шервинского) и "Энеиды" (в пер. А. Фета, В. Соловьева, В. Брю-сова, С. Соловьева, С. Ошерова).

[ПРЕДИСЛОВИЕ]

1 Ни соломки... ни скорлупки... - Поговорочные выражения из латинских комеди-ографов (напр., Плавт, "Канат", 580).

2 ... о сыне Фионы и о Вирбии... - Сын Фионы (Семелы) - Дионис-Загрей, растер-занный и возрожденный (в мистических культах), Вирбий - имя, под которым в Италии чтился растерзанный Тесеевыми конями и возрожденный Асклепием-Эскулапом Иппо-лит.

3 Рассечение же стихов... (и далее) - Примеры цезур, перечисляемых Авсонием, -пятиполовинная (самая частая) - напр., в I стихе центона, трохаическая - во 2, семиполо-винная - в 12, после полутора дактилей - в 7. Головоломка, описываемая Авсонием, приписывалась в древности самому Архимеду, была известна арабам и дошла до совре-менных развлекательных пособий (в упрощенном виде) под именем "танграм".

8. ДЕФЛОРАЦИЯ

1 ... фесценнинские песни... - Фесценнины - обрядовые свадебные песни, часто - с традиционными непристойностями.

[ЗАКЛЮЧЕНИЕ]

У Ювенала сказано - "Сатиры", II, 3; Марциал - 1, 4, 8 (пер. Ф. Петровского). Это традиционный мотив: ср. Катулл, 16, 5-6 ("Сердце чистым должно быть у поэта, // Но стихи его могут быть иными..." - пер. А. Пиотровского), Овидий, "Скорбные элегии", II, 354 ("Пусть шутливы стихи - жизнь непорочна моя"). О Плинии Младшем Авсоний говорит по его письму, IV, 14; о Сулъпиции, поэтессе I в. н.э. (под ее именем сохранилось сатирическое стихотворение, по-видимому, позднейшего времени), - по стихам Марциала, X, 35, 38. Письма Цицерона к Цереллии, знатной даме старшего поколения, не сохранились. Анниан писал во II в. н.э., Левий - в I в. до н.э.; от Эвена Паросского сохранилось несколько эпиграмм в "Палатинской антологии". Девица (греч. "Парфений") - народная этимология имени Vergilius; из стихов Вергилия имеются в виду "Энеида", VIII, 404-̂ 406 (Венера просит у Вулкана оружие для Энея) и "Георгики", III, 123-127.

11. Авсоний


БЛАГОДАРСТВЕННАЯ РЕЧЬ К ИМПЕРАТОРУ ГРАЦИАНУ

Речь была произнесена в Треверах в конце августа - начале сентября 379 г. Обра-щение к Грациану - заочное (§ 80) двадцатилетний император, проведя лето с войском на Балканском полуострове, где он вместе с Феодосием улаживал последствия прошлогоднего готского восстания, был еще на возвратном пути в Галлию (через Иллирик и северную Италию - § 82), только что перешел Альпы и достиг Треверов лишь недели через две после этой речи. Пайпер предполагает, что речь не была издана Авсонием при жизни - иначе она почти наверное попала бы в сборник панегириков императорам, составленный в Галлии вскоре после 389 г. и сохранившийся до нас.

Речь начинается благодарностью, переходящей в похвалу императору (по ритори-ческой терминологии, "от места", "от качеств", "от благодеяний" - гл. 1-3). Серединная часть представляет собой восхищенные вариации на тему письма Грациана к Авсонию, содержавшего назначение его консулом (гл. 4-13, с возвратом к похвалам "от качеств" и "от поступков" в гл. 8-9). Последняя часть (гл. 14-17) - похвалы императору как воспитаннику (тема воспитателя и воспитанника уже предвосхищалась в гл. 7), как госу-дарю и как военачальнику. Заключение (гл. 18) - обращение к Богу.

2 ... в святыне императорских вещаний... - Т.е. в консистории, государственном совете, где император выносил решения по государственным делам. Ср. § 67.

... дворец, который ты принял угрожающим... - Деликатный намек на суровый нрав Валентиниана, отца и предшественника Грациана. Вся следующая тирада -подражание (противоположной по смыслу) фразе Цицерона, "Против Катилины", IV, 2: "не было безопасности от кинжала ни в курии, ни в доме, ни на ложе сна, ни на курульном кресле, этом почетном седалище..." Курульное кресло - складной табурет, отделанный слоновой костью, на котором имели право восседать консулы и другие высшие должностные лица, а затем и императоры.

5 ... вольность поэтов, заявляющих... - Вергилий, "Буколики", 3, 60: "все полно Юпитером, Музы!" (а у Вергилия это реминисценция из Арата, "Явления", 2: "все урочища полны Зевесом!").

7 ... умиротворил он и рейнскую границу и дунайскую... - В кампании 378 г., увенчавшейся победой над аламаннами при Аргентарии, но задержавшей Грациана на Западе и не позволившей ему поспеть на помощь Валенту против готов. Отец Грациана, Валентиниан I, назван удостоенным божеских почестей по языческой традиции посмертного обожествления Цезаря, Августа и т.д.; на самом деле император-христианин, конечно, обожествлен быть не мог. Брат Грациана - Валентиниан II, в 375 г. (в четырехлетнем возрасте) назначенный его соправителем; отцов брат -константинопольский император Валент, погибший в 378 г. от готов при Адрианополе и отмщенный не столько Грацианом, сколько Феодосием. Отец и сын - Авсоний в 378 г. был префектом Галлии, а сын его Гесперий префектом Италии, и временно эти две префектуры были объединены под их соправительством (ср. § 11).

8 Германик, Лламаник - Эти прозвания были даны Грациану после побед на Рейне, Сарматик - на Балканском полуострове: имена старых причерноморских соседей Рима -сарматов и новых - готов поначалу часто смешивались.

9... как когда чертят карту мира... - Образ заимствован из "Истории" Флора, I, 3. 13 ... с светлейшим мужем... - Квинт Клодий Гермогениан Олибрий, товарищ

Авсония по консульству, префект Рима в 369-370 гг. и наместник на опасном Балканском полуострове в 378 г. Его сестрой или матерью была поэтесса Проба, автор


центона на библейские темы, составленного, как и у Авсония, из стихов Вергилия, но более небрежно. Светлейший муж - титул сенаторов. Марсово поле в Риме - место, где во времена республики и ранней империи происходили выборы консулов и других должностных лиц (в огороженных избирательных участках); народ голосовал группа-ми - по 35 трибам и 368 центуриям, и кандидаты старались снискать их голоса подкупом и лестью.

17 Четвертую... степень... - Т.е. кроме доблести, родовитости и верности, ценишь и ученость.

19... Гомеровских ораторов... - Лаконский (спартанский) царь Менелай и итакийский Одиссей (Улисс) были греческими послами в Трок!) перед началом Троянской войны ("Илиада", III, 205-224; о Менелае здесь говорится: "Царь Менелай всегда говорил, изъясняяся бегло, - // Мало вещал, но разительно"; об Одиссее - "Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись"). Нестор, проживший три человеческих века, не раз своей речью успокаивает в "Илиаде" более молодых и пылких героев.

24 ... любезнейший император... - В подлиннике "gratissime", каламбурный намек на имя Грациана.

25 Цицерон... говорил... - "За Планка", 60: "консульство есть предел почестей от народа". Марк Валерий Корвин (или Корв), герой самнитских войн и образец древней богатырской доблести, шесть раз был консулом (и дважды - диктатором) в 348-299 гт. до н.э.; Гай Марий, победитель нумидян и германцев, а потом зачинщик первой гражданской войны в Риме, из незнатного рода взошел к семи (предсказанным ему) консульствам в 107-100 и потом в 86 г. до н.э., когда и умер, Август получил свое первое консульство, еще не будучи императором; в 43 г. до н.э., а последнее во 2 г. до н.э., причем в 31-23 гг. был консулом ежегодно.

27 Домициан семь раз был консулом (по большей части "сменным", заместительным) при своем отце Веспасиане и брате Тите (70-80 гг.), а потом, подражая Августу, принимал консульство почти каждый год собственного правления (81-96 гг.); после его падения это сразу было вменено ему в вину (Плиний Младший, "Панегирик Траяну", 58).

28... золотая середина... - Выражение, восходящее к Горацию, "Оды", II, 10. 31-32 Богатейший Сенека... - перечисляются: философ Сенека, наставник (и потом

советник) императора Нерона; автор "Воспитания оратора" Квинтилиан, наставник внуков императора Веспасиана - сыновей его дочери и Флавия Клемента; Фронтон, воспитатель Марка Аврелия (сохранились его письма к питомцу); Юлий Тициан, "обезьянствующий ритор" из Везонциона (Безансон), учитель Максимина Младшего, соправителя своего отца Максимина Старшего, - может быть, он тождествен с баснописцем Тицианом, упоминаемым в "Посланиях", 12, а может быть, был отцом последнего. Характеристики названных императоров Авсоний дает в своих "Чет-веростишиях" о цезарях. И Сенека (чего Авсоний, видимо, не знал), и Квинтилиан, и Фронтон были лишь "сменными" консулами; ни один не имел такой реальной власти, какую давала префектура. При каких консулах был консулом... - Цитируется шутка Цицерона об одном из ставленников Цезаря на пост сменного консула сроком всего на один день.

34 ... в Александрии, речном городе... - Потому что "даром Нила", по выражению Геродота, считался весь Египет; что сама Александрия стоит в стороне от Нила, Авсоний мог и не знать.

35 ... богопочитанием первосвященник... - титул первосвященника ("великого понтифика") вслед за языческими императорами продолжали носить и христианские; ср. § 42. Только Грациан демонстративно отрекся от него, но лишь в 383 г., четыре года спустя после речи Авсония.

11*


36 Марий у Саллюстия ("Война с Югуртой", 85, 29), выступая перед народом как человек из народа, говорит в собрании: "не могу я в подкрепление слов моих блеснуть пред вами ни изображениями предков моих, ни триумфами их, ни консульствами..." Изобра-жения предков (особенно - занимавших государственные должности, справлявших триум-фы и т.д.) хранились в домашних святилищах каждого римского знатного дома.

38 Имя ты получил... - опять (как в § 24) игра слов: сближение имени Грациана с его корнем "gratia", благодарность. Для сравнения упомянуты Кв. Метелл Пий ("Благочес-тивый", здесь в значении "Отцелюбивый"), консул 80 г. до н.э. (вместе с Суллой), полу-чивший прозвище за старания о возвращении из изгнания своего отца, соперника Гая Мария, а затем сам JI. Корнелий Сулла, назвавший себя "Феликс" ("Счастливый") после победы над царем Митридатом в 83 г. и получивший официальное утверждение этого прозвища в 82 г. до н.э., при начале своей кровавой диктатуры; ср. Саллюстий, "Война с Югуртой", 95,4: "впрямь счастливейший до победы своей в междоусобной войне".

39 ... мстя за дядю... - См. примеч. к § 7. 42 Сирмий - главный город префектуры Иллирика, недалеко от нынешнего Белграда;

здесь Грациан зимой 378-379 г. преграждал готам путь по Дунаю в западную часть империи, отсюда он распорядился об избрании Авсония консулом - конечно, единолич-но; перечисление народных собраний республиканской эпохи (более древнего типа - "по центуриям", более позднего типа - "по трибам" и совсем не имевших отношения к поли-тике "понтификальных") сделано здесь только ради красоты. Ср. § 44.

51 ... консульскую тогу - Пурпурную, расшитую пальмовым узором по краю, надевавшуюся консулами и некоторыми другими лицами только в торжественных случаях. Она называлась "трабея" (ср. § 88).

53 Божественный Констанций (языческий эпитет - см. примеч. к § 7) - дед Констанции, жены Грациана, император 337-361 гг., сын Константина Великого.

58 ... славные слова Цицерона - "Против Пизона", 2. Цицерон, "новый человек" в сенатском сословии, гордился тем, что при выборах на все должности всегда имел быстрый и почетный успех.

59 ... стихи Гомера...- "Илиада", VII, 179-180: "Даруй, о Зевс! да падет на Аякса, или Диомеда, // Иль на царя самого многозлатной Микены, Атрида". Остальными вызы-вавшимися на поединок были второй Аякс, Одиссей, Идоменей, Мерион, Еврипил и Фоант.

61 обвел нитью... - Выражение Горация, "Послания", II, 1, 225 (о "ткани" стихов). 65 ... поэтому ... другому поэту - Имеются в виду знаменитый Вергилий ("Энеида",

IV, 41: "...нумидийцев народ необузданный") и малоизвестный поэт III в. Немесиан ("Об охоте", 268: "Скачке учат удары и сдержке учат удары...").

66 ... алтарь Весты... у жреца Юпитера... - Сравнения из области языческого культа, и без всякого противопоставления.

68 Публий Сульпиций Руф (народный трибун 88 г. до н.э.) и знаменитый Тиберий Гракх (народный трибун 133 г. до н.э.) были видными ораторами эпохи гражданских войн, в которых они выступали против сената и оба погибли. Речи их к IV в. были уже потеряны, и Авсоний представляет их себе только по характеристикам Цицерона (в трактатах "Брут" и "Об ораторе").

69 Ксенофонт Афинский (IV в. до н. э.) был автором сочинения "Воспитание Кира" о первом персидском царе, изображенном в нем " не столько с исторической достоверностью, сколько как образец справедливой власти" (Цицерон, "К брату", I, 8).

72 Изречение кесаря Тита* сохранено Светонием (Тит, 8) и стало пословицей; веспасианова же... скупость запомнилась по его словам о налоге с общественных уборных: "деньги не пахнут!"


73 ... прощение... налогов по необходимости предпринималось императорами неодно-кратно; подробности уступок Траяна и Марка Аврелия (Антонина) ближе неизвестны. Преемникам Марка Аврелия был Коммод, запомчившийся как злой деспот. Характерис-тики этих императоров см. выше, в "Четверостишиях" о римских императорах.

75 Антонины - императоры Антонин Пий и Марк Аврелий (II в.) с их родственни-ками; титул Германик (т.е. победитель германцев) носили почти все императоры II—III вв. (и далее вплоть до Юстиниана), но мало кто из них отличался "мягкостью".

80 Ты, вечный... - ср. I Поел., Коринфянам, 3, 16: "вы - храм Божий, и дух божий живет в вас"; ср. I, 6, 19 и II, 6, 16.

81 Ликия и Киликия в Малой Азии - места подвигов героя Беллерофонта, укротивше-го крылатого коня Пегаса. Арион - конь аргосского царя Адраста (на нем однажды сра-жался сам Геракл), считавшийся отпрыском бога Посидона; Немея - городок близ Арго-са. Киллар (и не названный здесь Ксанф) - кони божественных братьев Диоскуров, бес-смертного Поллукса и смертного Кастора; когда Кастор погиб, Поллукс поделился с ним половиной своего бессмертия, и они с тех пор сменяют друг друга, каждый проводя день на Олимпе и день в подземном царстве, - видимо, это и есть "путь, всего длинней", со-вершая который, они сменяют друг друга на Касторовой колеснице (ср. Вергилий, "Энеида", VI, 121-122).

82 Старая Галлия - "Предальпийская", т.е. северная Италия.

ПОСЛАНИЯ Обмен письмами был важнейшей частью общественной жизни просвещенной публи-

ки IV в. Письма сплошь и рядом бывали крайне малосодержательны, но отделывались по лучшим образцам Цицерона и Плиния Младшего, переписывались, ходили по рукам, собирались в книги. Классиком эпистолографии этого времени был младший друг Авсо-ния Симмах, чьи некоторые письма к Авсонию вошли в эту книгу; он гордился, что лю-бители словесности перехватывали его рабов-письмоносцев, чтобы снять для себя копии с его писем. Из прозаических посланий Авсония сохранилось только одно - в составе именно этой переписки Симмаха. Стихотворные свои послания он сберегал и, видимо, готовил для отдельного издания, но, как кажется, выпустить такое издание не успел. Большая часть их относится к годам отставки - после 388 г., и написана в галльских по-местьях Авсония (к Феону, к Аксию Павлу, к Тетрадию, к Гесперию, к Понтию Павлину). После смерти Авсония они были 1жлючены наследниками в посмертное собрание сочинений поэта. Номера посланий - по изданию Прете; в скобках - по изданию Пайпера.

1а. СИММАХ - АВСОНИЮ

Квинт Аврелий Симмах (ок. 345-403) - сенатор, политический деятель, поборник старой языческой религии, крупнейший прозаик своего времени; сохранились его панегирики Валентиниану и Грациану, отрывки других речей и 10 книг писем; среди них - 7 писем к Авсонию (не считая многочисленных рекомендательных записок к Авсонию и Гесперию). С Авсонием он познакомился при дворе в Галлии в 369-370 гг. (см. "Мозелла", приложение и примеч.). Потом был проконсулом Африки (373 г.), префектом Рима (384-385 гг.), консулом (391 г.). Это письмо его (I, 31) - отклик на какое-то "стихотворение дидактическое или протрептическое" Авсония: вероятнее всего, на "К внуку... об отроческом учении".

1 ...твое писание... - Это письмо Авсония Симмаху не сохранилось.


2 ...а о Росции, Лмбивии и других лицедеях молва не умолкает. - Квинт Росций Галл (I в. до н.э.) был комедийным актером, Сулла принял его во всадническое сословие, Цицерон защищал в суде, а ко времени Горация его имя уже стало нарицательным; Луций Амбивий Турпион (II в. до н.э.) был актером и антрепренером, стяжавшим славу комедиографу Теренцию.

1. АВСОНИЙ -СИММАХУ

Письмо сохранилось среди "Писем" Симмаха (I, 32) как ответ на предыдущее. 1 ...края твоей чаши обмазаны были медом. - Подразумевается: а питье в ней

горькое, образ, которым еще Лукреций характеризовал свою дидактическую поэму "О природе вещей".

2 ...и Эзопово изящество... (и далее). - Баснописец Эзоп (редко припоминаемый риторами) назван как образец "простого" стиля, Исократ - "среднего", Демосфен и Туллий Цицерон - "высокого" (в двух его разновидностях, "сильной" и "обильной"), а Вергилий Марон назван как мастер употреблять все три стиля "свойственно", уместно (простой в "Буколиках", средний - в "Георгиках", высокий - в "Энеиде"). В то же время Цицерон и Вергилий после трех греческих писателей представляют латинскую прозу и поэзию.

3 ...где лица открыты, а мысли скрыты... - реминисценция из Цицерона, "За Планция", 16.

4 ...такое нам напоминание... - "...Укор забывшим о благодеянии": слова Сосии у Теренция, "Девушка с Андроса", 43-44.

5 Юлиан, твой домочадец... - С этой оказией было послано Симмаху письмо Авсония.

16. СИММАХ - АВСОНИЮ

Письмо I, 25. 1 ... повторю Саллюстия... - "...вот муж, достойный тебя и деда своего, Массинис-

сы..." ("Война с Югуртой", 9, 3: слова Сципиона о Югурте).

2(4). К АКСИЮ ПАВЛУ, РИТОРУ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ

Адресат известен только по посланиям Авсония и по посвящениям ему при "Биссуле" и "Свадебном центоне". Он преподавал в области сантонов (Сент - к северу от Бордо), а сам был из области бигерров (Бигорр - под северными склонами Пиренеев), имел там поместье Кребенну и был не очень богат, потому что должен был преподавать до старости. Он учился вместе с Авсонием, выступал в суде, писал стихи (даже драмы), вел школу и, по-видимому, пережил Авсония, - иначе, несомненно, о нем была бы эпитафия в "Преподавателях Бурдигалы".

3 ...в сантонских местах... - Северное поместье Авсония, "Новерское", описанное ниже, в послании 23, 90-102. Другое, южное поместье было "Луканийское" близ устья Дурания (Дордони), недалеко от Бордо, - см. послание 14.

5 Колымага ("петоррита", кельтское слово) - большая четырехколесная телега, непривычная римлянам, которые предпочитали двуколки.

9 Скоро Пасха придет... - По декрету Феодосия 389 г. справлять этот праздник было обязательным для всех, и декурион Авсоний должен был делать это со всем городским "сенатом".


12 ...надуманных тяжб... - Имеются в виду контроверсии, вымышленные судебные казусы, о которых в школах для риторических упражнений сочинялись речи за и против.

3(5). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО ОБ УСТРИЦАХ

Устрицы шли в пищу еще при Гомере; искусственное их разведение известно уже Аристотелю; в Греции лучшими считались геллеспонтские устрицы, п Италии -лукринские (лагуна в Байях близ Неаполя), на Западе первыми были марсельские, но при Авсонии слава уже переходила к атлантическим. Высшие сорта считались предметом крайней роскоши.

13-15 Я не застолъник салийских пиров... - Салиями называлась жреческая коллегия бога Марса в Риме; роскошь их пиров вошла в поговорку уже при Горации ("Оды", I, 37). Пиры женихов Пенелопы образуют фон действия начальной и конечной части "Одиссеи" (на Итаке), пир феакийского царя Алкиноя - фон серединной части (на нем Одиссей рассказывает о своих странствиях). Рядом они упоминаются Горацием ("Послания", I, 2, 28-29), которого здесь близко повторяет Авсоний.

18 Медуллийский берег - "ланды", длинная песчаная коса, отделяющая устье Гаронны от океана.

27 Венерина гавань - н. Пор-Вандр, Массилия - Марсель. "Лакомиться массилийскими устрицами" - называл свою марсельскую ссылку Милон, попавший туда, несмотря на речь Цицерона в его защиту.

29 Геллеспонт - Дарданеллы, с самым узким местом между Сестом и Абидосом (см. "Распятый Купидон", 23 и примеч.) "Устриценосным" называет Абидос еще Вергилий, "Георгики", I, 207.

30-33 Байский залив - Неаполитанский в Италии (ср. "Мозелла", 345-347 и 208-216); Сантонский берег - к северу от устья Гаронны; Геноны - место неизвестное (в Иллирике?); Эбора - Либертас Юлия в Испании близ устья Бетиса (Гвадалкивира).

35-37 Арморика - Бретань; пиктонский берег - (Пуату) на Бискайском заливе лежал дальше к северу от сантонского; о каледонских (шотландских) жемчужных раковинах см. "Мозелла", 68 и примеч.

40 Промот - полководец Феодосия, участник войны с узурпатором Максимом в 388 г. и консул 389 г.; сохранились комплиментарные письма к нему Симмаха. Был убит в 391 г. Почему его именем назван сорт устриц, неизвестно.

44̂ *6 д и э й _ с м . примеч. к "Мозелле", 158. Нахлебник (парасит) - шут и плут, постоянный тип плавтовской и теренциевской комедии.

50 ...послепраздничный кубок. - Старинный обычай устраивать выпивку (repotia) на следующий день после каждого праздника.

4(6). К АКСИЮ ПАВЛУ, О ГОРОДСКОЙ ЖИЗНИ

Картина городской жизни написана по образцу Ювенала, сатира 3. Два пути из родных бигеррских мест Аксия Павла в Бурдигалу - речной по Гаронне и сухопутный по ландам вдоль Бискайского залива.

6 Аргантоний - царь легендарного Тартесса (в южной Испании), знаменитый сказочным долголетием.

16 Блавия - крепость на левом берегу устья Гаронны. 17-18 ...после Христова Воскресения... - См. примеч. к посланию 2, 9.


22 Забывши зваться площадью... - Как и в русском языке, латинское слово "площадь" (platea) происходит от корня "плоский". Ср. "О знаменитых городах", 20, 15.

25-26 Реминисценция из Горация, "Послания", II, 2, 75: "Там грязнорылый хряк, там бешеный кобель несется..."

37 Элегический стих назван вместо элегий, гексаметр - вместо эпоса, ямб и эподы -вместо обличительных стихов (см. "Круглый день", I, 24): Аксий Павел, видимо, писал во всех жанрах.

5(7). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО С ОТВЕТОМ

Выпрашивание новых сочинений и изящная уклончивость в ответ - общее место позднеантичной эпистолографии; ср. выше, послание 1а от Симмаха, ср. в следующем веке письма Сидония Аполлинария.

1 Это понимала Венера... - В споре с Юноной и Минервой за яблоко раздора для "той, кто всех прекраснее": сперва перед Юпитером, потом перед пастухом-Парисом, которому она явилась нагою.

2 "Безумец" - видимо, комедия, присланная Аксием Павлом; характеристика его -в выражениях Вергилия, "Георгики", IV, 6, "скудный труд, нескудная слава" (ср. "Технопегнии", 1).

3 "Журавль" - подъемный кран (слово "кран" - от греческого geranos, "журавль"), брус - рычаг, поднимающий клеть с нападающими воинами на высоту вражеской стены. Авсоний хочет сказать, что послать все свои стихи - это все равно, что применить градобойные машины.

4 ...сочетания зияющие... - Т.е. на стыках слов сталкиваются гласные звуки, что считалось некрасивым.

Сантоны - поместье Аксия Павла, Строфокамил - страус (в подлиннике - редкая перифраза, буквально "морской воробей"); идет ли речь о реальном яйце, которое предлагается изжарить, или о сделанной из него чаше для вина, привозимого Авсонием, и настоящее ли это вино ("бордо") или метафорическое обозначение стихов, - из-за оборванности неясно.

6(8). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО ДВУЯЗЫЧНОЕ

Один из первых в Европе образцов "макаронической" поэзии, модной впоследствии в эпоху барокко. В следующем послании к Аксию Павлу тоже есть большая вставка по-гречески: вероятно, Павел преподавал не латинскую, а греческую риторику. В переводе грецизмы несколько разрежены, но принцип их включения в текст сохранен: у Авсония тоже греческие слова приобретают латинские суффиксы, и наоборот.

23 Кребенна - поместье Аксия Павла в предгорьях Пиренеев. 44-45 Заключительные стихи послания - цитата из Горация, "Оды", II, 3, 15-16 (один

стих в подлинном виде, другой в греческом переводе).

7(9). К АКСИЮ ПАВЛУ, ПИСЬМО ПО-ГРЕЧЕСКИ

Ареталог - слово многосмысленное: этимологически оно значит "исследователь добродетели", по-гречески употреблялось в значении "рассказыватель чудес" (пер-воначально это чинный служитель храма, славного божьими чудесами, потом - бродяга, зарабатывающий такими рассказами подачки от суеверных), по-латыни закрепилось только в значении "шарлатан" (например, у Ювенала, 15, 16).


8(10). К УЧЕНОМУ СОСЕДУ

По -видимому, это тот же Аксий Павел, хотя в заглавии его имя не стоит. Судя по описанию, он был болен, упав с колесницы в Сантонах, где он преподавал (Авсоний, подшучивая, сравнивает его с Автомедонтом, возницей Ахилла в "Илиаде", и Метиском, возницей Турна в "Энеиде", - ст. 10 и 16): чтобы увидеться с ним, Авсоний приезжает в свое северное, Новерское именье (см. примеч. 3 к посланию 2) и зовет его в гости, на колымаге, двуколке или верхом (см. послание 2, 5-8).

9 Пимплейские жертвы - от названия Пимплы, источника в горной македонской Пиерии, где проводили время Музы-Периды.

19-20 Кребеннский Кряж - видимо, Аксий хотел продать это свое южное поместье. Авсоний же отговаривает его и готов помочь ему деньгами.

25-34 Отступление на греческом языке - описание греческой библиотеки Авсония. Авсоний опять (ср. послание 4, 37 и примеч.) обозначает жанры по их стихотворным размерам: дактиль (дактилический гексаметр) - размер героического эпоса, ямбический триметр - драмы, ямбический триметр с перебоем (скадзон) - обличительных стихов, сотадей (по имени поэта III в. до н.э.) - непристойных песен; хориямбы и ионики (восходящий и нисходящий) входили в состав лирических строф Пиндара и других поэтов.

28 Талия - Муза комедии. Терпсихора - Муза пляски, но здесь она (в трагическом наряде "сирие") выступает как Муза не плясовых, а трагедийных хоров.

32-34 Геродот и Фукидид - первые греческие историки (V в. до н.э.), один описал греко-персидские войны, другой - Пелопоннесскую войну между Афинами и Спартой; деление их сочинений на книги - позднейшее, александрийское. Дедалический -искусный (от этого же корня - имя мифического мастера Дедала). Схолы - школы (см. примеч. к "К внуку... об отроческом учении", 6).

35 Аспастическим - привлекательным (греч.).

9(11). К ТЕТРАДИЮ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ

Адресат ближе неизвестен; судя по описанию, он преподавал в глухой Икулисме (н. Ангулем), а потом перебрался в Бурдигалу или в Сантоны. Писал он сатиры, подражая древнейшему римскому сатирику Луцилию (II в. до н.э., родом из Суэссы в Италии - ст. 10; см. "Усадьба", примеч.), - на взгляд Авсония, слишком архаично. Авсоний, по-видимому, слегка стилизует его стиль ("объелся я разлукою", ст. 19).

13 ...от быков луканских... - Так в старину римляне называли боевых слонов, с которыми впервые столкнулись в 280 г. до н.э., когда с помощью слонов царь Пирр Эпирский одержал над ними победу при Гераклее в Лукании, на юге Италии.

15 Я не как хищный тигр и лев, ловлю тебя... - Реминисценция из Горация, I, 23, 9, который с подобными словами обращается к пугливой возлюбленной.

10(12). К ПРОБУ, ПРЕФЕКТУ ПРЕТОРИЯ

Адресат - один из знатнейших в кругу Авсония: Секст Петроний Проб, потомок нескольких именитых родов (генеалогии такого рода часто бывали полувы-мышленными), браком связанный с быстро возвышавшимся родом Анициев, очень богатый и ненадежный в дружбе (Аммиан Марцеллин, XXVII, 2, 1), в 358 г. - проконсул Африки, в 368-375 - префект Италии, Иллирика и Африки, т.е. четверти империи, с резиденцией в Сирмии на среднем Дунае, в "воротах" на пути между западной и


восточной половиной империи. В 371 г. он был консулом совместно с Грацианом и мог считаться четвертым человеком в империи после Валентиниана, Грациана и константинопольского Валента (ст. 16-18). К этому году и относится послание Авсония. Авсоний, наставник Грациана, посылает Пробу для его сына эзоповские басни Юлия Тициана в надежде, что как Проб-отец стал консулом с Грацианом, так Проб-сын когда-нибудь станет консулом с сыном Грациана (который так и не родился). Юлий Тициан был воспитателем сына недолгого римского императора Максимина (235-238) или сыном этого воспитателя (см. "Речь благодарственная", 31 и примеч.): его "эзоповские басни" в стихах не сохранились, но, по-видимому, послужили источником для сохранившихся басен Авиана (ок. 400 г.).

"Хроника" Непота - сжатый очерк римской истории Корнелия Непота (I в. до н.э.); не сохранился, но, видимо, был таким же школьным чтением, как в новое время -другое, сохранившееся сочинение Непота, "Жизнеописание полководцев".

* Херил - бесталанный греческий эпик IV в. до н.э., воспевавший Александра Македонского и получавший от него большие награды. К Авсонию эта пара имен пришла из Горация ("Послания", II, 1, 232; "Наука поэзии", 357).

** ...как сказал бы Плавт... - "Менехмы", пролог, 13 ("Все это - предваренье к содержанию...").

12 Сильней Атрида Младшего... - Т.е. Менелая; об этих трех гомеровских ораторах см. "Речь благодарственная", 19 и примеч.

24 Первый с вторыми фасками (знаками консульского достоинства)... - Понятно, что при перечислении двух консулов 371 г. Проб значился после Грациана.

29 Докажет Гесиоду он... - Гесиод перечислял смену пяти веков человечества (золотой, серебряный, медный, героический и железный) в "Трудах и днях", 176.

35-36 ...а имя "Проб" // Недаром значит "честного"... - Точный этимологический смысл древнего римского фамильного имени.

57-58 ...сладчайшим голосом Н Прочтет тебя иль шепотом... - В античности умели читать только вслух; когда Августин (примерно в то же время) столкнулся с человеком, который умел читать про себя, он был поражен.

76 От Рейна пограничного... - Т.е. из Треверов, где Авсоний учительствовал при Грациане.

87-88 Кр0вь Юлиев и Сильвиев... - у Энея, основателя Альба Лонги и родоначальника римлян, было два сына - старший Юл от троянской жены и младший Сильвий от латинской царевны; оба стали предками знатных римских родов. Юл был первым преемником Энея, Сильвий вторым. Последний сев Энея... - Реминисценция из "Энеиды", VI, 760-762.

11(13). К УРСУЛУ, ТРЕВЕРСКОМУ ГРАММАТИКУ

Ни Урсул, ни упоминаемый в конце его товарищ Гармоний ближе неизвестны. Обычай обмениваться под новый год подарками и отдарками держался в Риме с древнейших времен. Придворные делали императору маленькие подарки, а он отвечал щедрыми. Стихотворение написано во время пребывания Авсония при треверском дворе Грациана, вскоре после того, как он стал дворцовым квестором в 375 г. (ст. 4). Основная часть стихотворения - перифразы числа "шесть (монет)" (ср. перифразы числа 30 в послании 13).

5 ...царских монет, которым прозванье - Филиппы"... - Цитата из Горация, "Послания", I, 234 (о вознаграждении от Александра Македонского Херилу, см. примеч.


к посланию 10); "Филиппами" назывались деньги Филиппа, отца Александра, - первые в Греции золотые монеты.

6-8 Герион - трехтелый великан, убитый Гераклом (ср. "Гриф", 82 и послание 13, 6). Пиериды - девять Муз.

9 СКОЛЬКО сражалось мужей... - Трое римских братьев-Горациев против троих альбанских братьев-Куриациев, в полусказочное время римских царей (Ливий, I, 24).

11 Сколько скрипучих ворот... - В римском цирке (длинном стадионе для скачек) было по 5 ворот с каждой длинной стороны и по 1 воротам с каждой короткой стороны, где кони должны были огибать поворотные столбы.

15-16 ...латинский писатель... - Теренций, артор шести комедий (II в. до н.э.). 19 Совершенное число - такое, которое равно сразу и сумме и произведению своих

сомножителей ( 6 = 1 x 2 x 3 = 1 + 2 + 3). 22-24 £cjiU число позади сложишь с числом впереди... - Т.е. 5 + 7; пять было звезд в

созвездии Гиад, семь - в созвездии Плеяд. 25 Стих не сохранился, восполнение - условное. 27 Кларан упоминается только у Марциала, X, 21 ("Секст, - что писанья твои едва и

Модест понимает // Или Кларан, почему это приятно тебе?" - пер. Ф.А. Петровского). О Теренции Скавре и Эмилии Аспере см. "К читателю", 20, примеч.

28-30 ...тот, кто собрал... Гомерово тело... // ...открыл знаки... - Зенодот, пер-вый александрийский издатель Гомера, и Аристарх, условными знаками ком-ментировавший его текст (ср. "О преподавателях", 13, и "Действо семи мудрецов", Авсоний - Пакату, 12); Авсоний предполагает (ошибочно), что сам состав "Илиады" до Зенодота еще не был точно установлен. Кратет - пергамский грамматик II в. до н.э., соперник александрийского Аристарха. Варрон - см. "О преподавателях", 20 и примеч.

32 ...хиосский сок и фалерн. - Лучшее греческое и лучшее италийское вино: метафора из Горация, "Сатиры", I, 10, 24 (о греческих заимствованиях в латинском поэтическом языке). В подлиннике фалерн назван старинным именем "аминейское вино" (по Вергилию, "Георгики", II, 97. "Самые лучшие вина дают аминейские лрзы"; "аминейским вином назывался нынешний фалерн", - говорит младший современник Авсония Макробий, II, 16).

12(14). К ФЕОНУ, О СЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ

Феон, друг молодости Авсония, не ритор, а только сельский хозяин, охотник и любитель-стихотворец, живший в своем Думнотонском поместье на Медулльском полуострове между устьем Гаронны и океаном, известен только из этих шутливых посланий Авсония. Это послание написано во время придворного учительства Авсония (ст.-1).

5 Тех окраинных вод... - Цитата из "Энеиды", IV, 480 (о Мавритании у океана .̂ 10 Клементин - ближе неизвестен; по-видимому, секретарь Феона, которому Авсоний

в шутку приписывает все лучшее в стихах и в догадливости его хозяина. 20 Нарикийская смола - из Нарика в южной Италии (Вергилий, "Георгики", II, 438). 25 ...берешь с похитителей откуп... - Видимо, частая практика помещиков при

тогдашнем массовом разбойничестве. Закон Грациана 383 г. (Кодекс Феодосия, IX, 19, g) предписывал "всякого, кто изловит заведомых разбойников и пренебрежет представить их суду", сечь розгами и даже сжигать заживо.

30 Или в засаде... - Цитата из "Энеиды", I, 324 (чего не удалось передать в переводе). 37 Урсин и прочие домочадцы Феона ближе неизвестны.


39^3 Мужа, сразившего встарь... - Мифологические охотники - Мелеагр, по-бедивший Калидонского вепря, Геракл, победивший эриманфского вепря, и Адонис (сын Кинира), сам убитый вепрем.

48 От головы и до ног... - Цитата из Горация, "Послания", II, 2, 4 (о красивом, но нерадивом рабе).

50 Бог-похититель - Плутон, похитивший Прозерпину, дочь Цереры-Деметры (Део). 60-61 Лигаты - рыба неизвестная; текст здесь испорчен. Тригон - скат с шипом в

хвосте, укол которого считался ядовитым (ср. мифический рассказ о смерти Одиссея). 64 Всех троих или всех восьмерых... - Ср. "Гриф о числе три", 31; по Макробию (I, 17,

со ссылкой на Варрона), беотийцы устроили конкурс трех ваятелей на изготовление трех статуй Муз, но не могли выбрать среди них лучшие и поэтому стали чтить все девять, а имена им дал Гесиод. Почему Авсоний говорит не о девяти, а о восьми, неясно.

70 Лукумон (этрусское слово, означающее "князь") - самосец Пифагор. Об употреблении уксуса с морским луком для прояснения ума упоминает Плиний, XXVI, 48.

72 Разгадчика давнишнего... - По-видимому, Клементина; далее пересказывается загадка из письма об устрицах (13,48-54, см. ниже).

82-93 Описание трех видов И-сложного стиха: 1) "фалекий", которым написаны эти строки и который Авсоний представляет по схеме u u - l u - u - 1 ^ ; 2) редкий раз-мер по схеме и и - 1 - и и - ^ ; 3 ) сапфический стих по схеме - u —I - и и-1 и - ^ .

101 Вакуна - древняя сабинская богиня, римскими учеными отождествлявшаяся с Диа-ной, Минервой, Венерой, Церерой и т.д., но в силу народной этимологии ("вакадии") счи-тавшаяся богиней отдыха; здесь ее имя - реминисценция из Горация, "Послания", 1,10,49.

13(15). К ФЕОНУ, ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ОТ НЕГО ТРИДЦАТИ УСТРИЦ

Письмо, написанное вслед за предыдущим, с приложением более старого шуточного стихотворения. Ср. послание к Аксию Павлу, 3.

1 ...Байских вод... - См. послание 3, 30, примеч. 5-18 Перифрастические обозначения числа 30, для которых использованы: знак

старинного счета на пальцах, образ трехтелого Гериона, убитого Геркулесом, 30 лет обетной девственности весталок, 30 лет царствования Юла (сына Энея) в Лации, 50 сыновей Приама, 15 римских жрецов, хранящих сивиллины ("амфрисийские", по названию реки, посвященной Аполлону, - вергилиевский эпитет) пророческие книги, 30 поросят на италийском берегу - знамение, обещанное Энею ("Энеида", III, 390, сл., VIII, 43 сл.), триент - мелкая единица веса в треть "асса" (фунта) и, наконец, в шутку, упряжь тяжелой галльской телеги. Титан - Солнце, Фенон - планета Сатурн; Эолида (ст. 8; пер. по рукописному чтению, исправления малоубедительны) - речь идет или о каком-то 10-месячном календаре в греческой области Эолиде (?), или о 10 (лунных) месяцах беременности Канаки, дочери Эола, одной из овидиевских "Героинь".

48-54 Иносказательное описание письма тростниковым расщепленным пером ("книдский узел": тростниками славился город Книд в Малой Азии) с чернилами, сделан-ными из темных выделений каракатицы ("сепии"), выводящим по нильскому папирусу буквы (изобретение алфавита приписывалось финикийскому Кадму, сыну Агенора), ко-торые в случае надобности можно смыть губкой. Ср. положение 12, 74-77.

14(16). К ФЕОНУ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ

Это послание написано гораздо позднее предшествующих - после 389 г., когда Авсоний окончательно удалился от двора и поселился в своих поместьях.


3 ...копытную упряжь... - Луна изображалась движущейся по небу в повозке, запряженной быками (ср. послание 19, 3).

11 Древний закон... - Закон, дававший ответчику на явку в суд время из расчета: один день на 20 миль пути. Римская миля - 1,48 км.

17 ...задолжав за картину с мидийскою битвой. - Картина с мидийской битвой (т.е. битвой в греко-персидской войне), которую Феон в долг купил у Авсония, - текст испорчен, перевод по смыслу рукописного чтения.

19 Филиппы - монеты царя Филиппа Македонского; здесь это реминисценция из Горация, "Послания", II, 1, 234 (ср. послание 11, 5, и примеч.).

32-36 Кондат - пристань на Дордони, невдалеке от Луканийской усадьбы (н. Лю-геньяк), где жил Авсоний.

37 ...расколоть цезурою слово? - В подлиннике: "тмесис", редкая фигура, при которой между двумя половинками слова вставляется другое слово, - прием, встречавшийся у неумелых архаических поэтов, одним из которых был сатирик Луцилий (см. примеч. к посланию 9).

15(17). К ФЕОНУ, ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ОТ НЕГО ЯБЛОК И СТИХОВ

Стихотворение написано ради двух каламбуров: слово mala с долгим "а" означает "яб-локи", а с кратким "а" - "дурное"; а имя Феона может производиться и от греческого theos - "бог", и от theo - "бегу". Перевод поневоле пришлось дать очень вольный.

16(18). К ГЕСПЕРИЮ, СЫНУ СВОЕМУ, ПРИ ПОСЫЛКЕ БИТЫХ ПТИЦ

Стихотворение написано ради точного изображения вида птиц - задача нелегкая ввиду скудости цветовых прилагательных в латинском словаре. Начальные строки -двойная реминисценция из Марциала, XIII, 5, 1 и IX, 55, 1.

17(19). К ОТЦУ СВОЕМУ, НА РОЖДЕНИЕ СВОЕГО СЫНА

Собственно, не на рождение, а на признание: у римлян новорожденного младенца клали к ногам отца, и он поднимал его на руки в знак того, что признает своим и готов воспитывать. Соответственно, это раннее произведение Авсония (ок. 335 г.) - автору около 25 лет, отцу его (адресату послания) - 45 с небольшим; ср. ст. 13-18. Порядок строк в переводе - рукописный; издатели обычно меняют его, переставляя ст. 9-10 после ст. 5. В ст. 27 отголосок Овидия, "Метаморфозы", I, 148 (о злонравии нынешнего железного века): "Сын начинает считать до срока отцовские годы..."

18(20). К СЫНУ СВОЕМУ, КОГДА ВО ВРЕМЯ ТИРАНСТВА... ИЗ НАБРОСКОВ

Заглавие явно принадлежит издателю посмертного собрания сочинений Авсония, знавшему его архив (Гесперию? Талассию?). "Время тиранства" - 384 г., когда власть в Галлии захватил Максим. Авсоний и Гесперий находились в Треверах вместе с другими придворными на негласном положении заложников; Гесперий уехал, несмотря на опасность, Авсоний проводил его этим недописанным стихотворением и последовал за ним лишь через год, когда Максим вошел в соглашение с Валентинианом II и Феодосием. Это едва ли не самое эмоционально насыщенное (потому что недописанное) стихотворение Авсония; "душевный порыв смял на мгновение отяжелевшие складки риторской тоги" (Ж. Ампер). Любопытно, что несмотря на это, Авсоний смотрит на себя объективно, со стороны: был я один на пустом берегу... то я шел... то спускался...:


образцом в таком описании душевных страданий была для него знаменитая элегия Овидия о прощании с Римом.

11-12 ц т 0 э т о $ ы л з а денъ\ _ Восклицанье это является цитатой из "Фиваиды" Стация, XII, 698 (день поражения семерых вождей под Фивами). День разлуки Авсоний сравнивает с "большим годом" - циклом, в котором укладывается целое число солнечных лет и лунных месяцев; афинский астроном Метон в V в. до н.э. определил его длину в 19 солнечных лет и 235 лунных месяцер.

19(23). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, НА ПРИСЛАННОЕ ИМ МНОГОСТРОЧНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

"О ЦАРЯХ"

Этот молодой друг Авсония родился в 353 г., получил отличное риторическое образование, начал политическую карьеру (в консульских списках имя его не сохранилось - видимо, он был лишь "сменным консулом", суффектом, незадолго до Авсония - почетный срок для 30-летнего сенатора), но ок. 389 г. женился на христианке Терасии, уехал с нею в Испанию, там принял крещение, роздал имение бедным, в 393 г. был избран епископом Барцинона (Барселоны), в 394 г. перебрался в Нолу в Италии, в 409 г. стал ее епископом, в 431 г. умер и был причтен к святым; от его христианских лет сохранилось около 30 стихотворений и около 50 писем. Более ранние он, по-видимому, уничтожил; сохранились только строки, цитируемые Авсонием в этом послании. Светоний Транквилл, автор "Жизни 12 цезарей", оставил также много сочинений о римских (и не только римских) древностях, они пользовались популярностью, но до нас не дошли; среди них было и "О царях", переложенное в стихи Павлином.

1-2 Солнце уже сокрыло коней... за Калькой... - Подражание началу "Апофеоза божественного Клавдия" псевдо-Сенеки ("Феб уже сокращал свой круг..."). Следующий образ заимствован из Ювенала, 14, 279-280; "...осиротелая Кальпа // Долго будет внимать скрипу Солнца в Геракловом море..." (Кальпа - Гибралтар, северный из двух "Геркулесовых столпов").

9 ...девятнадцатый день до январских календ... - 14 декабря (388 г.?), незадолго до Сатурналий.

* ...быть кратким, не став темным. - По предостережению Горация, "Наука поэзии", 25.

** Гай Саллюстий - почел ее только отрогом Европы (и далее). - "Война с Югуртой", 17: "большинство, разделяя круг земной, полагают третьей его частию Африку, некоторые же числят только Азию и Европу, включая Африку в Европу". В следующем перечне экзотических имен два первые ближе неизвестны, Вонон - имя парфянское ("арсакийские" - по названию династии), Каран - родоначальник маке-донских царей (Пелла - столица Македонии), два последние имени - египетские (о царе-завоевателе Сесострисе писал еще Геродот, царя-звездочета Нехепса называет своим источником астролог Фирмик Матерн, старший современник Авсония). Может быть, последние два стиха вернее перевести. "И научивший волхвов Нехепс мистериям тщетным, // И безымянно владычивший царь, а после - Сесострис..."

*** ...с естественными римскими ударениями... - Трудность была в том, чтобы не слишком расходилось подлинное звучание варварских имен, произношение их по римским фонетическим правилам (с ударением только на 2 или 3 слоге от конца и т.п.) и произношение их по положению в стихе (с долготами и краткостями слогов).


**** Тот, кто, дерзкий... - Павлин сравнивает себя с Икаром, а Авсония с Дедалом. ***** э т о я пиШу _ в подлиннике "писал": латинский эпистолярный этикет

требовал употреблять глагольные времена с точки зрения не пишущего, а читающего письмо.

20(24). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, ПИСЬМО С ХВАЛОЮ

3 ...в консульских списках... - См. примеч. к посланию 19. 5 ...перевитая пальма... - Перевитая лентою пальмовая ветвь считалась еще более

почетной наградой победителю, чем ветвь без ленты. 9 Индийская птица - феникс, возрождающийся через самосожжение каждые 1000 лет

(или 500 лет, или 365 1/4x4 = 1461 год, а по "Грифу", 16, и еще дольше). Отец Авсония умер лет за десять до этого стихотворения в 90-летнем возрасте.

21(25). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, НА ПРИСЛАННЫЕ ИМ СТИХИ С ПОДЛИВКОЮ

* "Мурия" - название подливки от греческого слова halmyris, видимо, это раз-новидность знаменитой подливки "гарум" («из внутренностей рыбы, смешанных с солью, чтоб был привкус гнили... Называется такая жидкость "союзнической"» - Плиний Старший, XXI, 94).

1-13 ...критских и парфянских стрел... - Эти области древнего мира славились стрелками из лука. Пад - река По в северной Италии. Эрмий - Меркурий, рожденный, по преданию, в Аркадии; его атрибутами были крылатая шапка и крылатые сандалии (уступленные им Персею для битвы с чудовищами). Из крови убитой Персеем Медузы Горгоны родился крылатый конь Пегас, он выбил копытом на горе Геликоне "конский источник" Гиппокрену, посвященный Музам, а Музы спели первый в мире (заумный) ямбический стих "иэ пэан, иэ пэан, иэ пэан!", вдохновляя Аполлона (Делия) на бой с другим чудовищем, Пифоном.

15 Гебромаг - поместье Павлина в южной Галлии, между Гаронной и Средиземным морем, н. Брам (?) у подножия восточных Пиренеев.

20-21 ...подобясь предку... над трехъяростной Химерою... - Огнедышащее чудовище -см. "Гриф", 82 и примеч.; на том же крылатом Пегасе летал в бою герой Беллеорофонт.

25 Кормилец дара и виновник понести... - Авсоний считал себя учителем Павлина (хотя уехал из Бурдигалы ко двору, когда тому было только 12 лет) и устроителем его кандидатуры в консулы.

37-43 п о отношению к ямбу (стопа и -) дактиль (- ии) ощущался как нерав-носложный и потому "трясущийся", спондей ( ) как неравнодолгий и потому "медлительный", а трохей (- и) как вывернутый наизнанку. В 6-стопном ямбе ("ямбическом триметре") спондей мог стоять вместо ямба на 1,3 и 5 стопах.

22(26). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, ОБ УПРАВЛЯЮЩЕМ ФИЛОНЕ

Поместье Палина Гебромаг находилось близ верхнего течения Гаронны, поместье Авсония Луканиак - близ нижнего, отсюда - изображенная ситуация. Стихотворение написано размером "Эподов" Горация и содержит особенно много горациевских реминисценций.

* "Хлебные поставки" - третья речь Цицерона против Верреса о том, как этот наместник нажиьзлся на поставках хлеба из Сицилии в Рим.


** Куркулион" ("мучной червь") - кличка неимущего плута-нахлебника, героя одноименной плавтовской комедии.

*** Льняная нить и воск..." - стих Плавта, "Псевдол", 42. Для сохранности писем греки и римляне обматывали свернутый лист или писчие дощечки нитью и концы ее припечатывали перстнем по воску.

10-11 ...как Формион Теренция... - Другой плут-нахлебник, герой одноименной комедии; "такой же черный, такой же нахальный, как Формион Теренция", - говорил уже Цицерон об одном банкире в речи против Цецины, 27. Ст. 11 - цитата из эпода Горация, 5, 27 (о двух старых колдуньях).

24 Считая счетом греческим... - Т.е. плутуя - поговорка, известная уже Плавту, "Ослы", 199 (ср. противоположный смысл в послании 4,42).

25-26 ...к семи мужам... - См. "Действо семи мудрецов". Выражение - горациевское, "Сатиры", II, 3, 296.

40 Выпавший стих переведен по условному дополнению Эвелин-Уайта. Прете предполагает лакуну также и после ст. 36.

43 Сагунт (в Испании) был осажден и взят голодом в 219 г. до н.э. (см. "Эклоги", 1, 30 и примеч.), Перузия (в Италии) - в 40 г. до н.э. в гражданскую войну.

47^8 Триптолем - служитель богини Цереры, по ее приказу научивший пахать и сеять народы всего мира; "как иные Триптолема, так считают нововводителем плуга/ на быках афинянина Бузига" (Плиний Старший, VII, 199). О том, что Бузиг отождествлялся с полулегендарным гадателем Эпименидом, других сведений нет. Бога старост -перевод по конъектуре Пайпера.

23(27). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, КОГДА ТОТ НЕ ЗАХОТЕЛ ПРИЕХАТЬ

Это и следующие три письма написаны уже после переезда Павлина в Испанию ок. 390 г. и его христианского обращения. Письма не доходили, поэтому Павлин не отвечал.

16-19 ...Марсовы кони... П Даже те скакуны, что... свергли... Фаэтона... - Неук-ротимые кони фракийского царя Диомеда были усмирены только Гераклом; кони колесницы Солнца не подчинились сыну Солнца Фаэтону и чуть не погубили землю мировым пожаром.

34^5 Классические примеры высокой дружбы: Фесей и Пирифой, Орест и Пилад из греческой мифологии, Hue и Евриал из римской, Дамон и Финтий из греческой истории (пифагорейцы, взаимная верность которых тронула Дионисия Сицилийского, IV в. до н.э.), Сципион Младший и Лелий Мудрый из римской (И в. до н.э.).

52-58 Рамнусийская дева - Немезида, богиня возмездия; Арсакидом (имя парфянской династии, ошибочно перенесенное здесь на более древнюю персидскую династию) назван здесь персидский (мидийский) царь Дарий, потерпевший поражение при Марафоне в Аттике (земле Кекропидов). Уверенный в победе, он вез с собой мраморную глыбу, чтобы воздвигнуть "трофей", памятник победы; но мрамор достался в добычу грекам и Фидий (?) высек из него статую Немесиды Рамнусийской (Павсаний, I, 33, 2). Ср. эпиграмму 42.

65 Священные порфиры Квирина - консульские одежды. 68-88 Упоминаются испанские города - основанный вероломными финикийцами

Барцинон (Барселона), где жил Павлин, Тарракон (Таррагона) на средиземноморском


("Тускском", т.е. тирренском) берегу, Цезарея Августа (Сарагоса) и реки Таг (Тахо) и Ана (Гвадиана), протекающая мимо Эмериты (Мадрида). Перед и после ст. 70 Пайпер и Прете предполагают лакуны.

79-83 ...от Сантона к Агинну... - н. Сент (к северу) и Ажан (к юго-востоку) от Бордо; об остальных названиях см.: "О городах". Все перечисляемые расстояния -ок. 100-150 км.

24. К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, ПИСЬМО-ПРОДОЛЖЕНИЕ

Во многих рукописях соединено с предыдущим посланием (так и в издании Пайпера). В ст. 13-16 имеется в виду обращение Павлина и раздача его испанских поместий в пользу бедных. Поместье брата Павлина (ст. 25) было рядом с Гебромагом; брат этот (не раз упоминаемый в письмах Павлина) впоследствии был репрессирован и сослан, имение конфисковано, и сам Павлин, уже в Ноле, едва не пострадал. Заключительный стих -цитата из Вергилия, "Буколики", 8, 107 (о возвращении милого Дафниса).

25(28). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, ПИСЬМО ВСЛЕД ЗА ПРЕДЫДУЩИМ

Стихотворение с намеками на то, что жена Павлина, ревностная христианка Терасия (Танаквиль - см. примеч. "О родных", 30), мешает мужу отвечать на письма.

4 Священная клятва - монашеский обет молчания. 13-20 Мифологические примеры: Филомела, выткавшая изображение своих бедствий

на ткани (см. примеч. к эклоге 1,28); Кидиппа, чья клятва любви была написана на яблоке (правда, не ею, а влюбленным в нее Аконтием); цирюльник царя Мидаса, нашептавший в ямку, что у Мидаса ослиные уши.

23 Лаконская трость, ("скитала") - самый употребительный в классической Греции способ шифровки донесений, особенно военных.

35 Аонийские сестры - Музы: им была посвящена гора Геликон в Беотии, поэтически называвшейся Аонией. Ср. ниже, послание 26,73.

26(29). К ПОНТИЮ ПАВЛИНУ, ПИСЬМО ПОСЛЕДНЕЕ

Стих 13 этого послания (в его латинском подлиннике) Ф.И. Тютчев поставил заглавием, а потом эпиграфом к знаменитому стихотворению "Певучесть есть в морских волнах" // Гармония в стихийных спорах" // И стройный мусикийский шорох // Струится в зыбких камышах..." Тютчев, вероятно, познакомился с этими стихами по "Истории французской литературы" Ж.-Ж. Ампера (1839), где по поводу этого и следующего стиха было сказано: "...их прелесть и музыкальность напоминают Грея и Ламартина..."

12 ...гиблейского роя... - Гибла (близ Афин) была местом пчеловодства и давала лучший в Греции мед. Здесь это реминисценция из Вергилия, "Буколики", I, 53.

16 ...Гаргарийские рощи... - Гаргар - городок близ древней Трои, в местах экстатического культа богини Кибелы-Диндимены.

22 Систры - трещотки, культовый инструмент служителей Изиды, почитаемой в Александрии - городе у Мареотийского озера.

23-25 ...в сени додонской дубравы... - речь идет об эпирском оракуле, представляющем собой медные чаши, по которым со звоном ударяли колеблемые ветром прутья, а гадатели толковали этот звон.

26-27 Эбалов град - Амиклы (см. примеч. к циклу "О преподавателях Бурдигалы", 15);

12. Аисоний


Гарпократ (в подлиннике более изысканное его прозвище - Сигалион) - греческое имя египетского бога Гора, сына Изиды; изображавшийся с пальцем во рту, он считался богом молчания.

36-38 ...одной-единственной буквой... - Македонский царь послал в Спарту гонца с угрозой: "Если я вступлю в Пелопоннес, я сотру ваш город с лица земли!" - на что спартанцы ответили одним только словом: "Если!" (на лаконском диалекте оно обозначается одной буквой: "э!"). О Пифагоре ср. "Эклоги", 3.

52-59 Перечисляются местности в северной припиренейской Испании (Иберии), где жил Павлин. Испания подолгу была театром военных действий во II Пунической войне с Ганнибалом (III д. до н.э.) и в гражданской войне с восставшим Серторием (I в. до н.э.; ср. "К внуку"... об отроческом учении", 61-65 и примеч.).

71 ...Беллерофонт... обезумлен богами... - Беллерофон был наказан безумием и страхом перед людьми за свою попытку взлететь на небо на крылатом Пегасе; здесь это - реминисценция из "Илиады", VI, 200-201, не без влияния перевода этого отрывка, сделанного Цицероном, "Тускуланские беседы", III, 26,63.

26а(30). ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ПАВЛИНА АВСОНИЮ Павлин, "Послания", 11

Ответ на послание 23 с его сквозным образом скинутого ярма. Обращение на Вы, проскальзывающее в ст. 48, - признак нового, уже средневекового этикета (любопытно, | что самый стих - имитация вергилиевской "Буколики", 1, 63, "его в нашем сердце колеблется образ"). Это письмо Павлина, по-видимому, в свою очередь не дошло до Авсония.

266(31). ВТОРОЙ ОТВЕТ ПАВЛИНА АВСОНИЮ Павлин, "Послания", 10

Из четырех писем, посланных Авсонием, Павлин получил три последние одно-временно лишь к лету 393 г.; на них он и отвечает в этом послании. Начальный стих перекликается с начальным стихом послания 26 (передать это в переводе не удалось).

29-30 ...Бог И Мне нравы изменить велит... - Это христианское исповедание выражено словами из комедии Теренция "Девушка с Андроса", 189: "Час велит мне жить иначе, нравы изменить велит..."

134-135 Реминисценции из Исаии, 29, 18, и I к Коринфянам, 3, 19. 158 Всадник Пегаса - Беллерофонт (см. положение 26,71 и примеч.). 163 ...в пустынных местах обитать... - Монашество на греческом востоке империи в

IV в. уже было широко распространено, но на латинском западе до V в. прививалось трудно.

230 Кальпа - Гибралтар (см. послание 19, 1 и примеч.). 236 Бетис - Гвадалкивир, Ибер - Эбро. 242 Маройальские термы - по-видимому, теплые источники в области бигерров близ

н. По в предгорьях Пиренеев. 249-259 Пиктоны (в Пуату) были соседями сантонов, а чьей области, близ Раврана,

находилось северное поместье Авсония (см. послание 2, 3), тогда как близ Кондата на Дордони находилось его южное, "Луканское" поместье.

251-252 Трабея - см. "Речь благодарственная", 81, примеч.; об авсонийском (опять игра слов) курульном кресле см. примеч. к "К читателю", 37; столица Квирина - Рим. Ср. послание 26, 60-61.


Ст. 308 и далее - реминисценция из Евангелия от Матфея, 24, 31; I к Фессалони-киянам, 4, 16.

Кроме приведенных выше текстов, в анонимном грамматическом сочинении VII в. "О сомнительных случаях в именах существительных" цитируются еще три отрывка из несохранившихся стихотворений Авсония - по-видимому, посланий:

1. ...хлыньте к истокам, И Реки\.. 2. ...взять зайца, выследивши хитростью... 3. Кто так медлит начать, когда уж расходятся слухи!..

Первый пример - классический образ невозможного (восходящий к "Медее" Еврипида), два других комментарию не поддаются.

ЭПИГРАММЫ

Эпиграммы Авсония (рукописное заглавие "Эпиграммы о разных предме-тах") сохранились в различных рукописях в различном составе и печатаются в раз-ных изданиях в различном расположении. Здесь взята за основу последователь-ность издания Прете (и его предшественника - Пайпера); эта -нумерация дается без скобок, нумерация самого полного из старых изданий (Ж.-Б. Суше, 1730; воспроизводилось вплоть до второй половины XIX в.) - в скобках. Пайпер различает два основных издания эпиграмм (и других сочинений Авсония): раннее, со стихотворениями, написанными до 383 г. ("часть вторая", со вступительным стихотворением 25), и позднее, добавляющее эпиграммы позднейших лет ("часть первая"); вторая часть сохранена только в "тилианских" рукописях, первая - и в "тилианских", и в "фоссианских". В поздних списках и ранних изданиях к этому корпусу эпиграмм примешалось много других, приписанных Авсонию или сочиненных в подражание ему. Они составили "Приложение" к настоящему разделу. В переводе пропущены эпиграммы, построенные на непередаваемой игре слов или же отличающиеся непристойностью.

Очень многие эпиграммы Авсония представляют собой перевод или переработку греческих образцов. Так, в основной части № 10 = "Палатинская антология", XI, 145; № И = XVI, 317 (Паллад, младший современник Авсония); № 12 = XVI, 318; № 14 = IX, 44-45 (Платон и Статилий Флакк); 16 = X, 30 (Лукиан?); 24 = IX, 159; 32 = XVI, 153-156; 33 = XVI, 275 (Посидипп, см. ниже); 34 = V, 21 (Руфин); 35 = IX, 17-18 (Германик); 42 = XVI, 263; 43 = VII, 229 (Диоскорид); 56 = V, 42 (Руфин), ср. XII, 200 (Стратон); 61 = IX, 489 (Паллад); 63 = XVI, 129;. 64 = XVI, 174; 65 = VI, 1 (Платон) и 18-20 (Юлиан Египетский); 67 = XVI, 160 (Платон) и 162; 68 сл. = IX, 713, 726 (Антипатр Сидонский), 730 (Деметрий Вифинский); 80 = XI, 114 (Никарх); 81 = XI, 113 (Никарх); 90 = V, 68 (Лукиллий или Полемон); 91 = V, 88 (Руфин); 95 = XI, 163 (Лукиллий); 96 = V, 158 (Асклепиад); 102 = IX, 783.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1(34). К СВОЕЙ КНИГЕ

Прокул, которому косвенно посвящено стихотворение (ст. 9) - видимо, тот же Григорий Прокул, префект Галлии 382 г., адресат "Распятого Купидона" и "Летописи". В "тилианских" рукописях вместо его имени - испорченное имя какого-то более раннего адресата (Паката, т.е. Дрепания?). В некоторых рукописях - заглавие "Просопопея к рукописи". Книжные свитки хранились в ларцах и для защиты от червей смазывались кедровым маслом (ст. 13-14).


2(8). ПООЩРЕНИЕ К СКРОМНОСТИ

Агафокл, сын горшечника, из простого наемника стал тираном Сиракуз (317-289 гг. до н.э.), но не скрывал своего низкого происхождения, а гордился им (ср. Плутарх, "Изречения царей и полководцев" - "Агафокл", 1; "О самохвальстве", 13).

3(10). НА ЕВНИПИНУ-ПРЕЛЮБОДЕЙКУ

Евнипина - имя странное, да еще и искаженное в рукописях. О том, как два яда могут взаимоуничтожиться в человеке, упоминает Плиний Старший, XXVII, 5.

4(75) НА ВРАЧА ЕВНОМА

Ср. басню Эзопа, 305 (и стихотворное переложение Бабрия, 75). В ст. 4 увидел, иль мнилось ему, что увидел - устойчивое поэтическое выражение, встречающееся и у Вергилия, и у Овидия. Дит - одно из имен Плутона.

7(44). ГРАММАТИКУ ФИЛОМУЗУ

Ср. Лукиан, "Против неуча", 1: "Скупив старательно лучшие книги, он хочет показать, будто сам отличается какой-то ученостью..." и т.д. Пример с музыкальными инструментами - из Горация, "Сатиры", II, 3, 104. Барбитон - большая кифара; плектр -бряцало для игры на кифаре.

9(45). О СТАТУЕ РИТОРА РУФА 10(51). О НЕЙ ЖЕ 11(52). О НЕЙ ЖЕ

Если Руф - не условное имя, то, быть может, этот ритор тождествен с историком Секстом Руфом, жившим при Валентиниане; в греческой эпиграмме XI, 145 герой назван "Секстом". Упоминание Пиктавийской земли (н. Пуатье) позволяет полагать, что эти эпиграммы писаны еще в Бурдигале. Ср. эпиграмму 61.

15(81). С ГРЕЧЕСКОГО: "НАЧАЛО - ПОЛОВИНА ДЕЛА"

Тема эпиграммы - греческая пословица, впервые встречающаяся у Гесиода, "Труды и дни", 40. Ср. Гораций, "Послания", 1, 2, 40: "Тот уж полдела свершил, кто начал: осмелься быть мудрым // И начинай!.."

17(83). О ТОМ ЖЕ САМОМ

Ср. Сенека, "О благодарениях", И, 1, 2: "Немило благодеяние, когда оно мешкает в руках дающего... от колеблющегося - один шаг до отказчика".

18(84). ПАНТОМИМ, СВАЛИВШИЙСЯ НА СЦЕНЕ В РОЛИ КАПАНЕЯ

Развитие одного из мотивов греческой эпиграммы XI, 254 (Лукиллия). Пантомим -танцовщик сольных балетов (обычно на мифологические сюжеты), любимых зрелищ в римских театрах. Капаней - один из семерых вождей, подступавших к Фивам; он ворвался было на городскую стену, но был поражен молнией, упал и погиб.


19(86). НАПИТОК "ДОДРА" 20-21(87-88). О НЕЙ ЖЕ

Название додра - от слова "додранс", что значит "девять двенадцатых" (см. "Эклоги", 6 и примеч.). Напиток этот более нигде не упоминается. Вторую из этих эпиграмм Авсоний сочинил дважды - по-латыни (20) и по-гречески (21); содержание этих двух вариантов совершенно тождественно.

22(91). К ДРУГУ МАРКУ О ССОРЕ ЕГО С ПОДРУЖКАМИ

Ср. эпиграмму Марциала, VI, II с такою же концовкой, тоже обращенную к некоему Марку.

23(92). НЕСЧАСТНЫЙ ЛЮБОВНИК

Ранний ("тилианский") вариант ст. 12-13: "Федра, Дидона дадут петлю тебе или меч. // Есть и Левкадский утес, где можно броситься в море". Филлида - фракийская царевна, повесившаяся от любви к покинувшему ее Демофонту, сыну Фесея. О Федре, Дидоне, Канахе и Сапфо ("та, что влюбилась в Фаона") см. примеч. к "Распятому Купидону".

24(72). О ТОМ, КАК АХИЛЛА ХОТЕЛ РАЗБИТЬ МЕРТВЫЙ ЧЕРЕП

Имя Ахилла (в греческом образце его нет) - произвольное и не имеет никакого отношения к герою "Илиады".

ЧАСТЬ ВТОРАЯ 25(9). ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

В разные краски окрашена жизнь - мысль Горация, "Сатиры", II, I, 60.

26(1). ОБ АВГУСТЕ

Воспеваемый император (по-видимому, Грациан), очевидно, пытался, "преобразивши тростник" (т.е. заточив тростниковое перо), сочинить поэму о послегомеровских событиях Троянской войны, о битве амазонки Пенфесилеи (из воинственной "одрисской" Фракии) с Эакидом - Ахиллом. Тритония - Афина. Марс назван "гетским" по древним фракийским племенам, поклонявшимся воинственному богу (ср. "Технопегнии", 3, 8-10); при Авсонии с ними стали отождествлять германцев-готов. В этой небольшой эпиграмме издатели насчитывают не меньше 6 реминисценций из Вергилия и даже одну из Матия, автора старинной "Латинской Илиады", знакомой Авсонию (и нам) лишь по цитатам.

27(2). О ЗВЕРЕ, УБИТОМ ЦЕЗАРЕМ ГРАЦИАНОМ

Грациан был страстным охотником - в большой ущерб государственным делам, по мнению совремёнников. Здесь идет речь о том, что убитый им зверь оказался бере-менной самкой. Ст. 6 пропущен в тексте Авсония и добавлен поздним переписчиком.

28(3), 31(4) К ИСТОКУ ДАНУВИЯ

Паннония (Августов край) на среднем Дунае была родиной династии Валента, Валентиниана и Грациана. Исток Дуная находится за Рейном, в аламанской земле, которую Валентиниан после своих побед 368 и 371 гг. считал присоединенной к Риму и очень гордился этим.


29(5). НА СТАТУЮ ВАЛЕНТИНИАНА МЛАДШЕГО

Валентиниан Младший, брат Грациана, родился в 371 г. (почти сверстник внуку Авсония). Эпиграмма перефразирует две строки Вергилия, "Буколики", 7, 35-36 (о статуе Приапа, хранителя садов): "ныне поставили мы от прибыли мраморный образ; // Если умножатся наши стада - из золота будешь".

32(11). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ЭХО

Нимфа Эхо за болтливость была лишена речи и могла только повторять сказанные другими слова; после этого она никому не показывалась на глаза.

33(12). НА СТАТУЮ СЛУЧАЙНОСТИ И РАСКАЯНИЯ

В греческом оригинале Посидиппа, эта аллегорическая статуя Случайности при-писывается не Фидию, а Лисиппу, и фигура Раскаяния (у Авсония оно названо греческим именем, потому что латинское не входило в гексаметрический стих) не упоминается вовсе: видимо, она присочинена Авсонием.

34(13). ГАЛЛЕ, УЖЕ СТАРЕЮЩЕЙ ДЕВУШКЕ

Тема стихотворения - от Горация, IV, 10, но заключительная фраза принадлежит Авсонию. Имя героини, может быть, от Марциала, IV, 38: "Галла, прошу, откажи, слабеет любовь без препятствий; // Только чрезмерно пускай долгим не будет отказ". Конец ст. 3 - реминисценция из Ювенала, 9, 129.

35(14). О ЗАЙЦЕ, СХВАЧЕННОМ ТЮЛЕНЕМ

Обыгрываются значения слов: "пес", "морской пес" (тюлень) и "созвездие Пса" (и смежного с ним Зайца).

36(15). НА ПОИМКУ ПЕРГАМА, БЕГЛОГО ПИСЦА 37(16). НА НЕГО ЖЕ

В рукописях это одно стихотворение. На лбу пойманных рабов выжигались первые буквы слова "беглец"; аналогично клеймились и другие преступники. Император Константин в 315 г. приказал клеймить тем, кого бросают зверям или в рудники, только руки или ноги, "да не уродуется лицо, сей образ красоты небесной", но на наказания р^бов это не распространялось.

38(17). О МИРОНЕ И ЛАИДЕ

Ср. шутку, приводимую Спартианом в биографии императора Адриана, 20: "много рассказывали о том, что однажды он в чем-то отказал седому человеку, тот пришел к нему вторично, покрасив волосы, а Адриан ему сказал: "Я уже отказал в этом твоему отцу!"

40(19). К СВОЕЙ ЖЕНЕ

Кумекая Сивилла Деифоба - знаменитая пророчица, вещавшая еще Энею и считав-шаяся символом женского долголетия, как Нестор - мужского.


42(21). С ГРЕЧЕСКОГО, НА СТАТУЮ НЕМЕСИДЫ

См. "Послания", 27,53 и примеч.

43(24). О ЛАКЕДЕМОНЯНИНЕ ФРАСИБУЛЕ

Ср. Плутарх, "Изречения лакедемонян", безымянные, 48. Имя отца в греческом оригинале - Тинних. Питана - город в Лаконии, недалеко от Спарты.

44(25). С ГРЕЧЕСКОГО, О СПАРТАНСКОЙ МАТЕРИ

"Со щитом" возвращались храбрые воины, не бросавшие щит для легкости бегства; на щитах выносили из боя убитых. Отсюда этот знаменитый образец спартанского лаконизма. Однако греческих эпиграмм на эту тему не сохранилось.

45(26). НА БОГАТОГО ВЫРОДКА

На полках в атрии, главной комнате римского дома, хранились восковые маски предков. Последний стих может быть переведен "но мать - волчица явная" с намеком на волчицу, вскормившую Ромула и Рема. "Волчица" (lupa, отсюда "лупанар" - публичный дом) - латинское слово для обозначения проститутки.

46(27). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ КИНИКА АНТИСФЕНА 47(28). О НЕМ ЖЕ, СТИХИ ДВУЯЗЫЧНЫЕ

Антисфен, ученик Сократа, был теоретическим обоснователем, а его собственный ученик, знаменитый Диоген - практическим осуществителем философии кинизма в IV в. до н.э. (см. "Эпитафии", 28-30, и примеч.). Геракл (Геркулес) с его простой и многотрудной жизнью был любимым героем киников, а побеждаемые им чудовища считались аллегориями пороком. Во второй эпиграмме четные стихи написаны по-гречески.

48(30). НАДПИСЬ ПОЛУВАРВАРСКАЯ НА МРАМОРНОЙ ВАКХОВОЙ ДОСКЕ 49(29). ТОМУ ЖЕ ВАКХУ, ПО-ГРЕЧЕСКИ

Перечисляются (достаточно произвольно) имена, под которыми Дионис чтился (Дионис, Вакх, Огнерод и т.д.), и боги, с которыми он отождествлялся (Осирис, Либер; "Адон" у семитов означает всякого бога, Фанак, может быть, Фанес, орфический первобог; Индия упомянута по недоразумению). Панфей означает "Всебог". Луканиак -усадьба Авсония близ Бурдигалы; Огигия - поэтическое название Беотии, родины Диониса.

50(31). НА МРАМОРНОГО КОРИДОНА, ПО-ГРЕЧЕСКИ

Эпиграмма на греческом языке с непереводимой игрой слов lithos - "камень" и litos -"маленькие".

51(32). НА ИЗОБРАЖЕНИЕ САПФО, НАПОЛОВИНУ ПО-ГРЕЧЕСКИ

Десятой Музой (Пиериды, по македонской области Пиерии - Музы) назвал Сапфо еще Платон в IV в., в канон 9 великих лириков (см. "Гриф", 30 и примеч.) ее вписали в III в. до н.э. ("Палатинская антология", IX, 506 и 571). Один стих эпиграммы Авсония -греческий,другой - латинский.


52(33). БОГИНЯ ВЕНЕРА

Рода Энеева мать - первые слова поэмы Лукреция "О природе вещей" (пер. Ф.А. Петровского).

53(37). СТИХИ, ВЫТКАННЫЕ НА ОДЕЖДЕ 54(36). ТО ЖЕ

55(38). О ТОЙ ЖЕ САБИНЕ

Сабина названа "Авсонийской" в значении "западный" и как жена Авсония. Ахеме-нийское шитье - персидское (по названию древней династии); Минерва, богиня муд-роети, считалась и покровительницей ремесла, древнейшей человеческой "мудрости". Украшать одежду ткаными надписями - сравнительно поздний античный обычай.

56(39). О ЖЕЛАННОЙ ПОДРУГЕ

Популярная тема античной любовной лирики. Ср. Марциал, IX, 32 и I, 57 ("Что за любовниц хочу и каких я, Флакк, не желаю? // Слишком легка - не хочу, слишком трудна - не хочу. // Я середину люблю, что лежит меж крайностей этих: // Я не желаю ни мук, ни пресыщенья в любви" - пер. Ф.А. Петровского).

58(41). О ДВУХ БРАТЬЯХ И ИХ ИМЕНАХ

"А" - отрицательная частица в греческом языке; поэтому Хрест значит "добрый", Ахрест - "недобрый", Акиндин - "безопасный", Киндин - "опасный". Необычна форма эпиграммы (три гексаметра и пентаметр) - признак нарочито простонародного стиля, контрастирующего с игрой слов светского греческого языка. Другой вариант этой эпиграммы (57) написан Авсонием макаронически - чередованием греческих и латин-ских стихов.

62. НА ГЛАВЦИЮ, БЕЗВРЕМЕННО УМЕРШЕГО

За любовь красавца Адониса спорили подземная царица Персефона и богиня любви Венера. Он выбрал Венеру: тогда Персефона донесла об этом Марсу, любовнику Венеры, и тот наслал на соперника вепря, который убил Адониса на охоте.

63. НА МРАМОРНОЕ ИЗВАЯНИЕ НИОБЫ

О Ниобе см. "Эпитафии", 97 и примеч.

64(42). О ПАЛЛАДЕ И ВООРУЖЕННОЙ ВЕНЕРЕ

Статуя вооруженной Афродиты (Венеры), действительно, стояла в Спарте с древних времен и была предметом многих аллегорических толкований.

65(55). ЛАИДА, ПОСВЯЩАЮЩАЯ ВЁНЕРЕ СВОЕ ЗЕРКАЛО

Обычай, расставаясь в старости со своим ремеслом, посвящать богам его орудия был в древности общим; так поступает и знаменитая гетера JIAUDA (IV в. до н.э.). Через Авсония эта эпиграмма перешла в новоевропейскую литературу и с французского варианта Вольтера (из "Лицея" Лагарпа) была переведена в лицейские годы Пушкиным ("Венере от Лаисы...").


66(56). КАСТОР, ПОЛЛУКС И ЕЛЕНА

Леда была женой спартанского царя Тиндара, у них были два сына - Кастор и Поллукс, и две дочери - Елена, жена Менелая, из-за которой разгорелась Троянская война, и Клитемнестра, жена Агамемнона, убившая своего мужа и за это не упоминаемая Авсонием. Считалось, что из братьев - Поллукс, а из сестер - Елена были на самом деле детьми не Тиндара, а Зевса (Юпитера); но Поллукс из любви к брату поделился с ним своим бессмертием, и они оба считались "сынами Зевса" (Диоскурами). По старинному сказочному мифу, Зевс соединился с Ледою в образе лебедя, и дети его явились на свет в яйцах; сколько было яиц и как они распределялись, рассказывали по-разному. По позднейшей аллегоризующей версии, Зевс на погибель миру родил Елену от богини мести Немесиды, обернувшись с нею птицами, а Леда только "согрела на лоне" снесенное ими яйцо. Авсоний, продолжая путаницу, делает детьми Немесиды также и Кастора с Поллуксом. Ср. "Гриф", 10.

67(57). О СТАТУЕ ВЕНЕРЫ ПРАКСИТЕЛЯ

Имеется в виду знаменитая статуя Афродиты Книдской, воспетая во многих грече-ских эпиграммах. По преданию, гооод Кос заказал Праксителю статую Афродиты, тот предложил им на выбор две, нагую и одетую; смущенные жители Коса выбрали одетую, а их соперники из Книда - нагую, и славою ее быстро затмили соседей. Бог войнь! (поэтому владыка железа) Марс считался возлюбленным Венеры.

68. О МЕДНОЙ ТЕЛКЕ МИРОНА 69. О НЕЙ ЖЕ

70. О НЕЙ ЖЕ, К ДЕДАЛУ 71-72. О НЕЙ ЖЕ

73. О НЕЙ ЖЕ, К БЫКУ 74-75. О НЕЙ ЖЕ

Медная "Телка" - одно из самых знаменитых произведений Мирона (V в. до н.э.), обычный повод для разработки любимой темы эпиграмм о предметах искусства: "неживое - как живое". Мирон сравнивался с мифическим искусником Дедалом, который изгото-вил для критской царицы Пасифаи, обуянной безумной любовью к быку, полую телку, в которой она спряталась; бык принял неживую телку за живую и соединился с ней.

76(69). ПАВЛИН, ПРЕВРАЩЕННЫЙ В ПАВУ

Город Валлебана в Аквитании ближе не известен. Назоновы книги - "Метаморфозы" Овидия; имеются в виду три рассказа о перемене пола (XII, 189-535, III, 323-338, IV, 285-388). Кенида упросила влюбленного в нее Посидона (Конса) превратить ее в неуязвимого юношу; кентавры в битве забросали его стволами деревьев, - когда их разгребли, под ними оказалось мертвое женское тело. Прорицатель Тиресий в моло-дости увидел и убил двух совокупляющихся змей, и за это был обращен в женщину; через семь лет он вновь увидел двух таких змей, вновь убил их и вернул себе мужской облик. Гермафродит, сын Гермеса и Афродиты, привлек любовь озерной нимфы Салмакиды, и она соединилась с ним, когда он купался; он хотел ее оттолкнуть, но она умолила богов сделать их тела слитными навсегда. Плиний - см. "Естественная история", VII, 36 (выписка оттуда - у Геллия, IX, 4); о случае в италийском городе Беневенте ничего не известно. Ст. 6 не сохранился и переведен по дополнению (не слишком удачному) позднего переписчика.


77(70). ПИФАГОРУ О МАРКЕ-ЦЫПЛЯТНИКЕ

"Цыплятами" называли римские развратники растлеваемых мальчиков; отсюда образ кота (коты в римское время были животными еще дикими и нападали на курятники). Навозный жук, по народному поверью, любит проникать в человеческое тело через задний проход. Пифагор, творец учения о переселении душ, назван здесь Евфорбом• (в подлиннике "сын Евфорба") по имени того героя, в теле которого будто бы жила душа Пифагора в пору Троянской войны. Луцилий - римский сатирик II в. до н.э., чьи произведения сохранились лишь в отрывках.

88(77). КРИСПЕ, КОТОРУЮ ЗВАЛИ УРОДЛИВОЙ

Разработка мотива Тибулла, IV, 13, 5: "Если бы мне одному могла ты казаться красивой // И не прельщать остальных!.."

91(80). К ДИОНЕ О СВОЕЙ ЛЮБВИ

Тоже разработка Тибулла, IV, 5, 13: "Или оковы мои облегчи справедливо, Венера, // Или меня и ее вровень оковами скуй".

92(89). ПРАВОВЕД С НЕВЕРНОЮ ЖЕНОЮ

Закон Папия налагал наказания за безбрачие, закон Юлия наказывал мужа за попустительство измене жены (оба были изданы Августом для укрепления римской семьи). Закон Скантиния был направлен против педерастии; рядом с законом Юлия он упоминается еще у Ювенала, 2, 37. Закон Тития велел назначать опекунов для несовершеннолетних сирот - должность, которой часто злоупотребляли развратники.

95(93). ПРЕКРАСНЫЙ ОТВЕТ БОГА

Оракул Аммона - египетского бога, отождествлявшегося с Зевсом, - находился в пустыне к западу от нижнего Нила и был в особенной славе после посещения Алек-сандром Македонским.

97(95). О ГИЛАСЕ, УТОПЛЕННОМ НИМФАМИ 98(96). НИМФАМ, УТОПИВШИМ ГИЛАСА

Эфеб (т.е. подросток) Гил ас - друг Геракла, участник плаванья аргонавтов; на одной из стоянок он пошел за водою, склонился над источником, полюбился водяным нимфам-наядам, был увлечен ими в воду к утонул. Евмениды здесь названы не как богини мести, а как богини гибели. Рассказ о том, что после смерти он был превращен в цветок, сложился, по-видимому, по аналогии с рассказом о Нарциссе.

99(97). О НАРЦИССЕ, ВЛЮБЛЕННОМ В СЕБЯ САМОГО 100(98). О НАРЦИССЕ

101(99). ЭХО, СКОРБЯЩАЯ О СМЕРТИ НАРЦИССА

Прекрасный юноша Нарцисс влюбился в собственное отражение в воде и умер от изнеможения, не в силах отойти от водоема; он был обращен в одноименный цветок, а безответно влюбленная в него нимфа Эхо (ср. эпиграмму 32 и примеч.) оплакивала его.


102(100). О ГЕРМАФРОДИТЕ

О Гермафродите см. примеч. к эпиграмме 76.

104(102). АПОЛЛОНУ ОБ УБЕГАЮЩЕЙ ДАФНЕ 105(103). О ДАФНЕ, СКРЫВШЕЙСЯ ПОД КОРОЙ

Пеан ("целитель") - одно из имен Аполлона. Убегавшая от его любви нимфа Дафна была обращена в лавр; Аполлон сломил ветку этого дерева и сделал лавр своим свя-щенным растением.

106(108). НА ЧЕСОТОЧНОГО ПОЛИГИТОНА

Образ ст. 9 - реминисценция из Марциала, XI, 99.

ДОПОЛНЕНИЯ

ИЗ СТИХОВ АВСОНИЯ в переводе В.Я. Брюсова

Валерий Яковлевич Брюсов (1873-1924) был единственным дореволюционным русским писателем, переводившим Авсония и писавшим о нем. Авсоний и его время привлекали его внимание аналогией с современной Брюсову историко-культурной ситуацией: "конец эпохи", декадентский дух культуры, религиозное обновление, наступление варваров, эстетская острота переживаний, изысканность стиля и экспе-риментальные формы стиха в поэзии. Не исключено, что когда Брюсов в 1894 г. писал свое знаменитое стихотворение-одностишие "О, закрой свои белые ноги", то он уже знал одностишие Авсония "Рим золотой..." Особенно деятельным становится интерес Брюсова к эпохе Авсония после 1909 г. Он пишет роман из римской жизни "Алтарь Победы" (журнальная публикация - 1912 г., книжная - 1913 г., роман-продолжение "Юпитер поверженный" остался недописан и был опубликован лишь посмертно), действие которого относится к 382 г. и молодой герой которого родом из Галлии, снабжает его подробными комментариями, а на основе подготовительных работ к нему собирается выпустить большой научно-популярный очерк "Aurea Roma (Золотой Рим)" с приложением антологии "Римские цветы" из стихов римских поэтов IV в. с заметками о них. Очерк так и не был написан, а из "Римских цветов" Брюсов завершил и опубликовал только разделы о Пентадии ("Русская мысль", 1910, № 1) и об Авсонии ("Русская мысль", 1911, № 3: очерк "Великий ритор" и подборка стихотворений, отпечатанные тогда же и отдельным оттиском); некоторые неизданные переводы сохранились в архиве поэта. Очерк получил похвальный отзыв в рецензии А.М(алеина), "Гермес", СПб., 1911, № 9. В том же журнале "Гермес" Брюсов напечатал еще один свой перевод ("Купидон подвергается муке" - 1911, № 10), а потом маленькую библиофильскую заметку "Забытое издание Авсония" (1916, № 10). Подробнее о позднеантичной теме в занятиях Брюсова см.: Гаспаров МЛ. Неизданные работы B.Я. Брюсова по античной истории и культуре // Брюсовские чтения 1971. Ереван. 1973. C. 189-208; Он же. Брюсов и античность // Брюсов В.Я. Собрание сочинений. М., 1975. Т. 5. С. 543-557.

Приводимая подборка воспроизводит публикацию Брюсова в "Русской мысли", 1911, № 3. В авсониевском корпусе этим стихотворениям соответствуют: 1 = "О знаменитых


городах", 1; 2 = Эпиграммы, 32; 3 = Эпитафии, 32; 4 = то же, 31; 5-6 = Эпиграммы, 65 и 40; 7-8 = "О родных", 25 и 27; 9-11 = Эпиграммы, 34, 56, 98. Два последние стихотворения Авсонию не принадлежат и напечатаны Пайпером в приложении, среди других приписывавшихся Авсонию стихов. Из них "Рождение роз" пользовалось большой славой и вызвало многочисленные подражания в европейской литературе.

ПЕРЕЧЕНЬ ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДОВ в переводе Б.И. Ярхо

Автор перевода - Борис Исаакович Ярхо (1889-1942), филолог-медиевист и теоретик литературы; переводил средневековых латинских поэтов, "Песнь о Роланде", "Песнь о Сиде", "Сагу о Вольсунгах", Мольера, Гёте, Шиллера и др.; редактировал перевод "Сатирикона" Петрония, изданный в 1925 г. с его статьей и комментариями. Большинство его научных работ не изданы до сих пор. Перевод авсониевского цикла (вместе с переводами из ряда средневековых поэтов) был сделан им в середине 1930-х годов для антологии текстов по истории средневековой архитектуры, которая должна была стать продолжением антологии "Архитектура античного мира", сост. В.П. Зубов и Ф.А. Петровский, М., 1940. Этим назначением объясняется то, что в переводе античные города носят новоевропейские названия: не Медиолан, а Милан и т.д. Издание не осуществилось, перевод сохранился в архиве Б.И. Ярхо (ЦГАЛИ, ф. 2186, on. 1, ед. 158) и публикуется впервые. Когда несколько лет спустя, отбыв сибирскую ссылку и готовясь к преподаванию в Курском педагогическом институте, Ярхо составлял пространную программу по античной и средневековой литературе, об Авсонии и его времени он написал так (там же, ед. 86, л. 9): "Литература IV-V вв. -в промежутке между античной и средневековой. Языческая литература глядит назад, христианская - вперед. Античники интересуются Авсонием, медиевисты - Пруденцием. (...) Авсоний - знатный галл. "12 городов" (так!), "Мозелла": картины. Описания, лишенные обобщающей идеи. Рафинированное умение извлекать красоту из созерцаемого. Картина очень высокой материальной культуры (архитектура). Нельзя пройти мимо этого факта, т.е. расцвета архитектуры накануне ее катастрофического падения, - нельзя обольщаться этой картиной, зная, что было вскоре затем. Это -лебединая песня". Видно, что это - выводы из тех произведений, которые он переводил для архитектурной антологии.

Павлин из Пеллы

ЕВХАРИСТИК ГОСПОДУ БОГУ В ВИДЕ ВСЕДНЕВНОЙ МОЕЙ ПОВЕСТИ

Автор этой небольшой автобиографической поэмы - по-видимому, внук Авсония, хотя и не родной. Он жил в той же Галлии, что и его дед, принадлежал к той же провинциальной знати, но время было уже другое, и другими были превратности жизни и душевный склад.

Имя автора - гипотетично. В бернской рукописи IX в. при заглавии поэмы написано: "неизвестного автора". В первом издании 1579 г. (по другой, несохранившейся рукописи) поэма приписывается Понтию Павлину Ноланскому, чтимому христианскому писателю, в молодости - другу и адресату Авсония. Эта атрибуция немыслима, биография автора ничем не похожа на биографию Понтия Павлина. Единственным основанием для нее может быть предположение, что в погибшей рукописи автор был назван тоже Павлином.


Родство автора с Авсонием тоже гипотетично. С одной стороны, предки его были из аквитанского Вазата (Базас, ср. Авсоний, "Памяти отца"), а сам он, родившись ок. 376 г. (за 30 лет до великого германского нашествия 406 г.), неполных трех лет был привезен в Бурдигалу к деду, который в том самом году был консулом (ст. 332, 232-234, 48-49), -этот дед, несомненно, был Авсоний. Отец автора при его рождении был викарием Македонии, а через год - проконсулом Африки (ст. 26, 35), - это, конечно, Талассий, муж дочери Авсония. Но, с другой стороны, мать автора была не дочерью Авсония, а уроженкой Македонии - от нее он унаследовал македонские имения, которых ему так и не пришлось увидеть (ст. 414). Приходится предположить, что Павлин был сыном Талассия от первого брака с женой-македонянкой, вскоре умершей. Так сейчас полагает большинство ученых, хотя не исключено, что отцом Павлина мог быть и Гесперий, сын Авсония и тоже проконсул Африки.

В. Брюсов, анонсируя в 1910-х годах свой будущий перевод поэмы Павлина (которого он так и не сделал), дал ей подзаголовок "исповедь неудачника IV в." Это очень точное определение. В автобиографическом рассказе Павлина как бы четыре части с прологом и эпилогом. Пролог - досознательное детство, ок. 376-379 гг.: Пелла, Карфаген, Рим, дедовская Бурдигала (ст. 22-54). Первая часть - отрочество и юность, до 396 г.: до 15 лет трудное обучение греческой и латинской словесности, потом болезнь, потом разгульное безделье и в 20 лет - брак (ст. 55-175). Вторая часть - десять лет взрослого хозяйничанья в аквитанском поместье (ст. 176-225). Перелом - 406 г., вторжение германцев, смерть отца, семейные раздоры (ст. 226-280). Третья часть - 412-414 гг., готы в Аквитании, Павлин осажден сперва в Бурдигале при дворе эфемерного узурпатора Аттала, потом в Вазатах, где избегает погрома лишь благодаря сговору с королем Атэульфом за спиной у его готов (ст. 281-405). Четвертая часть - 415-459 гг., жизнь в разоренном поместье, неудачные попытки уехать в Македонию (ст. 406-450), уйти в монахи (ст. 451-488), переселиться в массилийское имение (ст. 515-563), смерть домашних и приживальческая старость в Бурдигале (ст. 489-514, 557-560). Эпилог, по-видимому, приписанный позднее: Павлину удалось продать свой массилийский клочок земли, и на вырученные средства он надеется дожить свои последние дни (ст. 564-616). В 459 г. Павлину было 83 года, дата его смерти неизвестна.

"Евхаристик" значит "благодарение": сквозная тема поэмы - благодарность Господу Богу за то, что жизнь Павлина сложилась именно так, а не еще хуже. Эта тема систематически возникает в концовках каждого жизненного эпизода, а особенно пространно развертывается, понятным образом, в начале и конце поэмы. Это и создает тематический фон произведения Павлина - перспективу, в которой рассматриваются и осмысляются события его неприкаянной жизни. В стихах Авсония, столь же автобиографичных, такой перспективы нет: Авсоний и его внук приходят к общему "менталитету эпохи" с разных сторон.

Павлин - не профессиональный писатель, он даже недостаточно образован: его учение прекратилось на пороге риторической школы. Стихи его неуклюжи, фразы длинны и громоздки, синтаксис то и дело несвязен, стих пестрит неправильностями. У него нехватает умения даже украсить речь вопросами и восклицаниями, без которых не обходится никакой латинский поэт. Для читателя наших дней это придает его произведению прелесть старческого простодушия.

На русский язык поэма Павлина из Пеллы переводится впервые. Сложный синтаксис подлинника сохранен, но громоздкость именного стиля несколько упрощена глаголами. Перевод сделан по тексту, подготовленному В. Брандесом (1888) и перепечатанному в приложении к Авсонию в издании Эвелин-Уайта. В частых сомнительных случаях мы следовали толкованиям Эвелин-Уайта.


24 Пелла - некогда столица Македонского царства, в римское время - маленький городок, отодвинутый на второй план позже основанной Фессалоникой (н. Салоники).

29 Альпы - Динарские горы или Юлийские Альпы при сухопутном входе в Италию с Балканского полуострова.

48 ...деда, который был консул... - Речь идет об Авсонии. 72-75 Последовательность учебных занятий соответствует рекомендациям Квинти-

лиана: римских детей сперва учили греческому языку, потом родному латинскому. 119 ...худая горячка... - Точнее, "четырехдневная", с малярийными приступами на

каждый четвертый день. 206 ...для всякого времени года... - Т.е. дом с комнатами на теплой солнечной стороне

для зимы и на прохладной северной - для лета. 294 Аттал - по-видимому, тот, которого в 409 г. Аларих, осаждая Рим, поставил

императором вместо Гонория, а в 410 г. низложил. Когда преемник Алариха, готский король Атаульф (410—415) в 412 г. двинулся из Италии в Галлию, Аттал был с ним; в Галлии он отложился от Рима и объявил себя императором, но был разбит и убит готами. Бедствия Павлина, описываемые здесь, начались в 406 г., когда в Галлию из-за Рейна вторглись первые германские племена, и продолжаются до 414 г., когда Атаульф пошел в поход на Испанию. С 419 г., готы прочно обосновались в Аквитании, к югу от Бордо, как раз там, где были поместья Авсония и потом Павлина.

335 ...свободного званья... - Возможен также перевод "местного происхождения". 357 Стих перенесен по смыслу. 360 Если увидят... - Т.е. готы приняли Павлина за вестника сдачи; условъе (ст. 364) -

ввести Атаульфа с собою в город. Обычное положение: готский король готов на сговор с римлянами, готская рать думает только о грабеже. Павлин дал совет посеять раздор между двумя частями рати, готами и аланами; аланы выдали римлянам аланскую жену Атаульфа, за ней последовал сам Атаульф и т.д. Пишась половины сил, готы перешли от осады к обороне вагенбургом.

415 Арголийская земля - Греция. 472 ...чужих заблуждений познавши... - В какие "чужие заблуждения" впал Павлин,

неясно: возможно, в арианство (арианами были готы). За это он был наказан церковным покаянием и возвращен в лоно церкви на пасху 422 г. ("на 46 году моей жизни").

514 При короле... - При готском Теодорихе I (419-451). 552 Видимость дома... - Т.е. дом, уступленный ему только из милости. 564 Начиная с этого места, по-видимому, следует позднейшая приписка Павлина. 616 Вариант перевода: "Буду в одной из частиц Твоего, о Господи, тела".

СОДЕРЖАНИЕ

Текст Прим. ПОСВЯЩЕНИЕ ИМПЕРАТОРУ ФЕОДОСИЮ АВГУСТУ. Пер. Ю.Ф. Шульца 5 280 Предпосвящение светлейшему мужу Флавию Афранию Сиагрию. Пер. МЛ. Гаспарова 6 280

ДОМАШНИЕ СТИХИ. Пер. МЛ. Гаспарова 7 280 К читателю 7 280 Памяти отца 8 281 Усадьба 10 281 К внуку своему Авсонию, об отроческом учении 10 281 К внуку своему Авсонию, на день его рождения 13 282

КРУГЛЫЙ ДЕНЬ. Пер. МЛ. Гаспарова 15 283 1. Пробуждение. 2. Вступление. 3. Молитва. 4. Выход. 5. Приглашения к обеду. 6. Распоряжения повару. 7. К рабу-скорописцу. 8. Сны.

О РОДНЫХ. Пер. МЛ. Гаспарова 22 284 Предисловие. - Вступление. - 1. Юлий Авсоний, мой отец. 2. Эмилия Эония, моя мать. 3. Эмилий Магн Арборий, брат моей матери. 4. Цецилий Аргиций Арборий, отец моей матери. 5. Эмилия Коринфия Мавра, мать моей матери. 6. Эмилия Гилария, сестра моей матери, девица. 7. Клемент Контемпт и Юлий Каллиппион, братья моего отца. 8. Аттусий Лукан Талисий, отец моей жены. 9. Аттусия Лукана Сабина, моя жена. 10. Авсоний, мой сын, умерший во младенчестве. 11. Пастор, сын Гесперия, мой внук. 12. Юлия Дриадия, моя сестра. 13. Авитиан, мой брат. 14. Валерий Латин Евромий, муж моей дочери. 15. Помпоний Максим, муж моей сестры. 16. Верия Лицерия, жена моего племянника Арбория. 17. Помпоний Максим Геркулан, мой племянник. 18. Флавий Санкт, муж Пудентиллы, сестры моей жены. 19. Намия Пудентилла, сестра моей жены. 20. Лукан Талисий, сын их. 21. Аттусия Лукана Талисия, сестра моей жены, и Минуций Регул, ее муж. 22. Север Цензор Юлиан, свекор моей дочери. 23. Павлин и Дриадия, дети Павлина и Мегентиры, моей племянницы. 24. Павлин, муж моей племянницы. 25. Эмилия Дриадия, сестра моей матери. 26. Юлия Катафрония, сестра моего отца. 27. Юлия Венерия, другая сестра моего отца. 28. Юлия Идалия, дочь ее. 29. Эмилия Мелания, моя сестра. 30. Помпония Урбика, жена Юлиана Цензора, мать моего зятя.

352 Содержание

Текст Прим.

О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ БУРДИГАЛЫ. Пер. Ю.Ф. Шулъца 35 286 Вступление {Пер. М.Е. Грабарь-Пассек). - 1. Тиберий Виктор Минервий, оратор. 2. Латин Алким Алетий, ритор. 3. Луциол, ритор. 4. Аттий Патера (Отец), ритор {Пер. МЛ. Гаспарова). 5. Аттий Тирон Дельфидий, ритор. 6. Алетию Минервию-сыну, ритору. 7. Леонтий-грамматик по прозвищу "Сладострастный". 8. Греческим грамматикам Бурдигалы. 9. Юкунду, грамматику в Бурдигале, брату Леонтия. 10. Латинским грамматикам Бурдигалы. 11. Геркулану, сыну сестры, грамматику в Бур-дигале. 12. Талассу, латинскому грамматику в Бурдигале. 13. Цитарию, сицилийцу из Сиракуз, греческому грамматику в Бурдигале. 14. Цензо-рию Аттику Агрицию, ритору. 15. Непоциану, грамматику и ритору. 16. Эмилий Магн Арборий, ритор в Толозе {Пер. МЛ. Гаспарова). 17. Эксу-перий, ритор в Толозе. 18. Марцеллу, сыну Марцелла, нарбонскому грам-матику. 19. Седат, толозский ритор. 20. Стафилий, ритор, гражданин ав-ский. 21. Крисп и Урбик, грамматики латинский и греческий. 22. Вик-торий, помощник преподавателя, или просхол {Пер. МЛ. Гаспарова). 23. Динамию из Бурдигалы, учившему и умершему в Испании. 24. Ацилию Глабриону, грамматику, юноше из Бурдигалы. 25. Последний росчерк. -Заключение {Пер. МЛ. Гаспарова).

КНИГА ЭКЛОГ. Пер. МЛ. Гаспарова 50 290 Авсоний - Дрепанию {Пер. Ю.Ф. Шулъца). - 1. О выборе жизненного пути. 2. О муже добродетельном. 3. О пифагорейском "да" и "нет". 4. О сроке жизни всего живого. 5. [Отрывок]. 6. О делении фунта... 7. О расчете своевременного деторождения. 8. О названиях семи дней недели. 9. Одностишия о двенадцати месяцах. 10. Двустишия о двенадцати месяцах. 11. О трех именованных днях месяца. 12. Сколько дней в каждом месяце. 13. На какие числа месяцев приходятся ноны и идьь 14. Сколько дней предшествуют календам каждого месяца. 15. Сколько дней между солнцестояниями и равноденствиями. 16. В каком месяце какое созвездие проходит Солнце. 17. Еще о сроках между солнцестояниями и равно-денствиями. 18. О двенадцати месяцах и четырех временах года. 19. О четырех всегреческих играх. 20. Где они справлялись. 21. Кто их учредил. 22. Кто на них поминался. 23. О римских праздниках. 24. Одностишия о двенадцати подвигах Геркулеса. 25. Стихи Квинта Цицерона... 26. Безымянный стих, что в какой день стричь человеку. 27. Как это можно оспорить.

ДЕЙСТВО СЕМИ МУДРЕЦОВ. Пер. Ю.Ф. Шулъца 63 296 Авсоний, консул, Латину Дрепанию Пакату, проконсулу. - Пролог. -Актер. - Солон. - Хилон. - Клеобул. - Фалес. - Биант. - Питтак. -Периандр

О ДВЕНАДЦАТИ ЦЕЗАРЯХ. Пер. МЛ. Гаспарова 70 299 Одностишия. 1. Авсоний - сыну своему Гесперию. 2. Об их после-

довательности {Пер. В. Брюсова). 3. О времени их правления. 4. О кон-чине их.

Четверостишия о них же. 1. Юлий Цезарь. 2. Октавий Август

Содержание 353

Текст Прим.

Нерон. 7. Гальба. 8. Отон. 9. Вителлий. 10. Веспасиан. 11. Тит. 12. Домициан.

Четверостишия о цезарях, которые были после Светониевых. 13. Нерва. 14. Траян. 15. Адриан. 16. Антоний Пий. 17. Марк Антонин. 18. Коммод. 19. Гельвий Пертинакс. 19. Дидий Юлиан. 21. Север Пертинакс. 22. Бассиан Антонин, он же Каракалла. 23. Опилий Макрин. 24. Антонин Гелиогабал.

ЭПИТАФИИ ГЕРОЯМ, .ПАВШИМ В ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЕ. Пер. МЛ. Гаспарова 76 300

Авсоний - читателю своему. - 1. Агамемнону. 2. Менелаю. 3. Аянту. 4. Ахиллу. 5. Улиссу. 6. Диомеду. 7. Антилоху. 8. Нестору. 9. Пирру. 10. Евриалу. 11. Гунею. 12. Протесилаю. 13. Деифобу. 14. Гектору. 15. Астианаксу. 16. Сарпедону. 17. Насту и Амфимаху. 18. Троилу. 19. Полидору. 20. Евфему. 21. Гиппофою и Пилею, погребенным в огороде. 22. Энному и Хромию. 23. Приаму. 24. Приаму же. 24а. [Гек-тору]. 25. Гекубе. 26. Поликсене.

[Разные эпитафии]. 27. О Ниобе. 28. На гробницу киника Диогена. 29. На Диогена же. 30. На него же. 31. На гробницу счастливого человека. 32. Об имени некоего Луция, вырезанном на мраморе. 33. Об удивительном коне. 34. О пустой гробнице Кара. 35. На гробницу шест-надцатилетней матери семейства.

ПРИДВОРНЫЕ СТИХИ. Пер. МЛ. Гаспарова 84 306 Стихи пасхальные во имя императора 84 306 Консульская молитва Авсония 85 306 Вторая консульская молитва 86 307 Молитва ропалическая 86 307 Стихи при книге Летописи 88 307

О ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДАХ. Пер. МЛ. Гаспарова 89 308 1. Рим (Пер. В. Брюсова). 2-3. Константинополь и Карфаген. 4-5. Ан-тиохия и Александрия. 6. Треверы. 7. Медиолан. 8. Капуя. 9. Аквилея. 10. Арелата. 11-14. Гиспал, Кордуба, Тарракон, Брака. 15. Афины. 16-17. Катана, Сиракузы. 18. Толоза. 19. Нарбон. 20. Бурдигала.

М О З Е Л Л А . Пер. А. Артюшкова под ред. и с дополнениями МЛ. Гаспарова 94 310

Приложение. Письмо Симмаха к Авсонию 104 314

О БИССУЛЕ. Пер. МЛ. Гаспарова 106 314 Предисловие. - К читателю. - Откуда и как попала Биссула к хозяи-ну. - О ее имени. - О ее портрете (Пер. Ф.А. Петровского). - К живо-писцу.

РАСПЯТЫЙ КУПИДОН. Пер. В. Брюсова 109 315

ГРИФ О ЧИСЛЕ ТРИ. Пер. МЛ. Гаспарова 113 216


Текст Прим. ТЕХНОПЕГНИИ. Пер. МЛ. Гаспароеа 117 318

1. Предисловие. 2. Стихи, начинающиеся и кончающиеся односложиями. 3. "Все непрочное в мире..." (Пер. В. Брюсова). 4. Стихи, которые только кончаются односложиями. 5. "Ты, искусство, соперник богов..." 6. О частях тела. 7. О разных предметах (Пер. М.Е. Грабарь-Пассе к). 8. О богах. 9. О кушаньях. 10. О героях. 11. О весне. 12. Вопросы и ответы. 15. Заключение.

СВАДЕБНЫЙ ЦЕНТОН.. Пер. МЛ. Гаспарова 122 320 [Предисловие]. - 1. Вступление. 2. Свадебный пир. 3. Выход невесты. 4. Выход жениха. 5. Подношение даров. 6. Эпиталамий жениху и невесте. 7. Вступление в опочивальню. 8. Дефлорация. - [Заключение].

БЛАГОДАРСТВЕННАЯ РЕЧЬ К ИМПЕРАТОРУ ГРАЦИАНУ... Пер. МЛ. Гаспарова 151 322

ПОСЛАНИЯ. Пер. МЛ. Гаспарова 163 325 1а. Симмах - Авсонию. 1. Авсоний - Симмаху. 16. Симмах - Авсонию. 2. К Аксию Павлу, ритору, с приглашением. 3. К Аксию Павлу, письмо об устрицах. 4. К Аксию Павлу, о городской жизни. 5. К Аксию Павлу, письмо с ответом. 6. К Аксию Павлу, письмо двуязычное. 7. К Аксию Павлу, письмо по-гречески. 8. К ученому соседу, с приглашением и греческими стихами. 9. К Тетрадию, с приглашением. 10. К Пробу, префекту претория, при посылке басен. 11. К Урсулу, треверскому грамматику... 12. К Феону, о сельской жизни. 13. К Феону, при получении от него тридцати устриц. 14. К Феону, с приглашением. 15. К Феону, при получении от него яблок и стихов. 16. К Гесперию, сыну своему, при посылке битых птиц. 17. К отцу своему, на рождение своего сына. 18. К сыну своему, когда во время тиранства сочинитель оставался в Треверах... 19. К ПонТию Павлину, на присланное им многострочное стихотворение "О царях"... 20. К Понтию Павлину, письмо с хвалою. 21. К Понтию Павлину, на присланные им стихи с подливкою. 22. К Понтию Павлину, об управляющем Филоне. 23. К Понтию Павлину, когда тот не захотел приехать. 24. К Понтию Павлину, письмо-продолжение. 25. К Понтию

"Павлину, письмо вслед за предыдущим. 26. К Понтию Павлину, письмо последнее. 26а. Первый ответ Павлина Авсонию. 266. Второй ответ Павлина Авсонию (Пер. Ф.А. Петровского)

ЭПИГРАММЫ. Пер. Ю.Ф. Шульца 202 339 Часть первая. 1. К своей книге*. 2. Поощрение к скромности*. 3. На

Евнипину-прелюбодейку. 4. На врача Евнома. 5. На человека с нечеловеческим голосом. 7. Грамматику Филомузу. 9. О статуе ритора Руфа. 10. О ней же*. 11. О ней же. 12. О писаном портрете ритора Руфа*. 13. О нем же*. 14. С греческого: о золоте и петле. 15. С греческого: "начало - половина дела". 16. С греческого: "нескорая ми-лость-немилость". 17. О том же самом. 18. Пантомим, свалившийся на

* Эпиграммы, помеченные знаком *, переведены М.Л. Гаспаровым.

Содержание 355

Текст Прим. сцене в роли Капанея*. 19. Напиток "додра"*. 20-21. О ней же*. 22. К

другу Марку о ссоре его с подружками. 23. Несчастный любовник*. 24. О том, как Ахилла хотел разбить мертвый череп.

Часть вторая. 25. Об этой книге*. 26. Об Августе. 27. О звере, убитом цезарем Грацианом*. 28. К истоку Данувия...* 29. На статую Валентиниана Младшего*. 30. К картине, где Грациан поражает льва одной стрелой*. 31. К истоку Данувия... 32. На изображение Эхо. 33. На стгтую Случайности и Раскаяния (Пер. Ф.А. Петровского). 34. Галле, уже стареющей девушке. 35. О зайце, схваченном тюленем. 36. На поимку Пергама, беглого писца*. 37. На него же*. 38. О Мироне и Лайде. 39. О доверии жены*. 40. К своей жене. 42. С греческого, на статую Немесиды*. 43. О лакедемонянине Фрасибуле*. 44. С греческого, о спартанской матери*. 45. На богатого выродка. 46. На изображение киника Антисфена*. 47. О нем же, стихи двуязычные*. 48. Надпись полуварварская на мраморной Вакховой доске...* 49. Тому же Вакху, по-гречески*. 50. На мраморного Коридона, по-гречески. 51. На изображение Сапфо, наполовину по-гречески*. 52. Богиня Венера. 53. Стихи, вытканные на одежде*. 54. То же*. 55. О той же Сабине*. 56. О желанной подруге*. 58. О двух братьях и их именах. 61. О шутке Руфа*. 62. На Главцию, безвременно умершего*. 63. На мраморное изваяние Ниобы*. 64. О Палладе и вооруженной Венере. 65. Лайда, посвящающая Венере свое зеркало. 66. Кастор, Поллукс и Елена*. 67. О статуе Венеры Праксителя. 68-75. О медной телке Мирона (Пер. Ф.А. Петровского). 76. Павлин, превращенный в паву*. 77. Пифагору о Марке-цыплятнике. 80. О враче Ал коне и прорицателе Диодоре. 81. О статуе Юпитера и лекаре Алконе*. 88. Криспе, которую звали уродливой. 89. О желанной подруге*. 90. С греческого: к Купидону. 91. К Дионе о своей любви*. 92. Правовед с неверною женою*. 95. Прекрасный ответ бога. 96. О надписи на поясе Гермионы. 97. О Гиласе, утопленном нимфами*. 98. Нимфам, утопившим Гил аса. 99. О Нарциссе, влюбленном в себя самого. 100. О Нарциссе*. 101. Эхо, скорбящая о смерти Нарцисса. 102. О Гермафродите*. 104. Аполлону об убегающей Дафне. 105. О Дафне, скрывшейся под корой*. 106. На чесоточного Полигитона.

Приложение. (118).С греческого: на изображение Дидоны. (106).На изображение Венеры. (121).Об умершей девушке. (129).На изображение Медеи. (85).На негодного танцовщика. (104).На двух сестер различного нрава. (105).К Галле. (132).На слепого и хромого. (133).0 том же. (134).0 богаче и бедняке. (136).На грамматика. (137)0 несчастном браке грамматика. (141). О Демосфене. (144).На Стеллу. (145).Из Менандра.

ДОПОЛНЕНИЯ ИЗ СТИХОВ АВСОНИЯ В ПЕРЕВОДЕ В.Я. БРЮСОВА 223 347

1. Рим. 2. Эхо художнику. 3. Об имени некоего Люция, вырезанном на мраморе. 4. Эпитафия на могиле человека счастливого. 5. Лаиса, посвящающая зеркало Венере. 6. К сзоей жене. 7. Памяти тетки Эмилии Дриадии. 8. Памяти тетки Юлии Венерии. 9. К Галле, уже стареющей девушке. 10. Какой я хочу возлюбленной. 11. К нимфам, похитившим Гила. 12. На прелестного мальчика. 13. Рождение роз.


Текст Прим. ПЕРЕЧЕНЬ ЗНАМЕНИТЫХ ГОРОДОВ В ПЕРЕВОДЕ Б.И. ЯРХО 228 348

1. Рим. 2. Константинопль и Карфаген. 3. Антиохия и Александрия. 4. Трир. 5. Милан. 6. Капуя. 7.Аквилея. 8. Арль. 9. Мерида. 10. Афины. 11. Катания и Сиракузы. 12. Тулуза. 13. Нарбонна. 14. Бордо.

ПАВЛИН ИЗ ПЕЛЛЫ. ЕВХАРИСТИК ГОСПОДУ БОГУ В ВИДЕ ВСЕДНЕВНОЙ МОЕЙ ПОВЕСТИ. Пер. МЛ. Гаспарова 233 348

ПРИЛОЖЕНИЯ

МЛ. Гаспаров. АВСОНИЙ И ЕГО ВРЕМЯ 251

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА. Сост. МЛ. Гаспаров 273

ПРИМЕЧАНИЯ. Сост. МЛ. Гаспаров 278

Авсоний Магн

СТИХОТВОРЕНИЯ

Утверждено к печати Редколлегией серии

"Литературные памятники"

Руководитель фирмы "Наука - Культура" А.И. Кучинская

Редактор издательства ЕЛ. Никифорова

Художники В.Г. Виноградов, СА.Литвак

Художественный редактор Н.Н.Михайлова

Технический редактор Н.М. Бурова Корректоры

Н.П. Гаврикова, Р.В. Молоканова