Студия «4+4»

Льюи

с Кэр

ролл

П

рикл

юче

ния

Али

сы в

Стр

ане

Чуде

с Льюис Кэрролл

в Стране Чудес

Приключения

Льюис Кэрролл

Приключения Алисы в Стране Чудес

Сказка, рассказанная Борисом Заходером

Москва, 2012

удк 882ббк 84(4Вел)

к 98

Lewis CarrollAlice’s Adventures in WonderlandLondon, 1865

Пересказ с английского и предисловие Бориса Заходера

Иллюстрации Геннадия Калиновского

Кэрролл Л.к 98 Алиса в Стране Чудес / Льюис Кэрролл; [пер. с англ. и пре-

дисл. Б.В. Заходера; рис. Г. В. Калиновского; вступ. ст. О.В. Синицыной]. — М.: Студия «4+4», 2012. — 168 с., ил.

isbn 978-5-9902284-8-1

«Алиса в Стране Чудес» — одна из самых прославленных классических английских книг для детей, необычайно много-гранная по смыслу, полная остроумия. В издании воспроизведе-ны рисунки мастера книжной иллюстрации Геннадия Калинов-ского, не публиковавшиеся с 1970-х годов.

удк 882ббк 84(4Вел)

© Б.В. Заходер, наследники. Пересказ с английского, 2012© Г.В. Калиновский, наследники. Иллюстрации, 2012© Н.М. Демурова. Интервью с Г.В. Калиновским, 2012© ооо «Студия „4+4“», 2012© ооо «Центр книги Рудомино», 2012

isbn 978-5-9902284-8-1

4

Льюис Кэрролл

5

6

ервое издание «Алисы в Стране Чудес» в пере-сказе Бориса Заходера с иллюстрациями Геннадия Кали-новского вышло почти 40 лет назад. Впоследствии книга

выдержала несколько переизданий, но, несмотря на то что тира-жи в семидесятые годы исчислялись сотнями тысяч экземпляров, её мгновенно раскупали.

Зачем же, спросите вы, затевать новое путешествие в Стра-ну Чудес, или Вообразилию, именно в этом исполнении — пере-сказе Бориса Заходера и в художественном сопровождении Геннадия Калиновского? Неужели за прошедшие годы эта вер-сия парадоксальной сказки не устарела? Однозначно и уверенно отвечу — нет! Так же, как не устаревает блестящий юмор, тон-кие ассоциации, живая игра слов и образов. Не много можно найти примеров подобной гармоничной и слаженной работы двух невероятно талантливых людей над одним гениальным тек-стом, который, по словам Бориса Заходера, «перевести на рус-ский язык совершенно невозможно». Издавали пересказ Захо-дера много раз и с иллюстрациями разных художников (Эдуарда Гороховского, Виктора Чижикова, Эрика Кинкейда), но это получалась совсем другая книга — с другой интонацией, хотя слова абсолютно те же. А вот книгу с иллюстрациями Калинов-ского с прошлого века не переиздавали.

Кэрролловский текст стал настолько богатым источником самых разных интерпретаций, что даже у одного художника ока-залось несколько вариантов прочтения. Для Геннадия Калинов-ского как иллюстратора важна была не сказка в целом, а конкрет-ное издание со своим текстом, поэтому каждый раз он предлагал новое решение. Больше того, к каждому следующему изданию или переизданию Геннадий Владимирович делал новый макет

П

Предисловие

7

обложки, новые форзацы и шрифты. Мастер типографики, он и в игру буквами сумел заложить глубокий смысл, тонко переда-вая иронию, абсурд, нелепицы и несусветности, которые вырас-тали из текста. Художник неоднократно обращался к любимой книге, открывая и для себя, и для читателей всё новые детали и нюансы. Именно иллюстрации Калиновского оказались удиви-тельно созвучны «Алисе» Заходера.

О том, как и почему Борис Заходер всё же решился пере-сказать, а не перевести эту сказку, он написал в своём Предисло-вии. А о том, как относился к своему участию в русских изданиях «Алисы» Геннадий Калиновский, вы сможете прочитать в конце книги — в интервью, которое незадолго до своего ухода из жиз-ни он дал Нине Михайловне Демуровой — знаменитому иссле-дователю и переводчику сказок об Алисе, а также многих других произведений английских писателей. Тех, кто знаком со старыми советскими изданиями «Приключений Алисы в Стране Чудес», ждёт большая радость встречи, узнавания и свежего пристально-го взгляда, обострённого новой издательской трактовкой этой книги. А всем остальным можно только позавидовать — им пред-стоит невероятное количество удивительных открытий.

Может показаться, что иллюстрации слишком сложны для ребёнка, но Калиновский не считал нужным делать скидку на юный возраст. Дети зачастую гораздо лучше взрослых умеют «читать» многосюжетные и сложные картинки, им интересно разгадывать ребусы и загадки, которыми художник зашифровал текст, помогая его понять. Дети прекрасно чувствуют ритм чёр-ного и белого, штрихов и пятен, улавливают интонации и настро-ение, легко распознают парадоксы и подхватывают шутки, не только рассыпанные по тексту, но и спрятанные в картинках. При этом мало кто из иллюстраторов так внимательно и береж-но относился к тексту, как Геннадий Калиновский. Но делал это он не для прямого цитирования или упрощения образного вос-приятия произведения, как бывает в большинстве «обычных» детских книг. Наоборот, подход Калиновского-иллюстратора заключается в том, что он придумывает новые, дополнительные головоломки, которые способны увести внимательного читате-ля в очень увлекательное путешествие. Он не даёт ответов, но задаёт новые вопросы. Постарайтесь их услышать и не упустите возможности включиться в захватывающую игру, разыгранную тремя авторами — Льюисом Кэрроллом, Борисом Заходером и Геннадием Калиновским.

Ольга Синицына

8

ольше всего на свете я ненавижу обман и люблю честность и потому сразу честно признаюсь, что я вас (совсем немножко!) обманул: на самом деле это не ника-

кая глава, а никакая не глава — это просто-напросто… Думаете, так я вам и сказал? Нет, подождите. Вот дочитаете до конца, тогда узнаете!

А не дочитаете — ну что ж, дело ваше. Только тогда — поч-ти наверняка! — не сумеете правильно прочитать и всю книжку. Да, да!

Дело в том, что хотя перед вами — сказка, но сказка эта очень, очень не простая.

Начнём с начала, как советует Червонный Король (вам предстоит с ним скоро встретиться). И даже немножко раньше: с названия.

«Приключения Алисы в Стране Чудес»…Будь моя воля, я бы ни за что не назвал так эту книжку. Такое

название, по-моему, только сбивает с толку. В самом деле — раз-ве по названию догадаешься, что речь пойдёт о маленькой (хотя и очень умной!) девочке? Что приключения будут совсем не такие, как обычно: не будет ни шпионов, ни индейцев, ни пиратов, ни сражений, ни землетрясений, ни кораблекрушений, ни даже охоты на крупную дичь.

Да и «Страна Чудес» — тоже не совсем те слова, какие хотелось бы написать в заглавии этой сказки!

Нет, будь моя воля, я назвал бы книжку, например, так: «Алёнка в Вообразилии». Или «Аля в Удивляндии». Или «Аль-ка в Чепухании». Ну уж, на худой конец: «Алиска в Расчудесии». Но стоило мне заикнуться об этом своём желании, как все начи-нали на меня страшно кричать, чтобы я не смел. И я не посмел!

Б

Глава никакая, из которой тем не менее можно кое-что узнать

9

Всё горе в том, что книжка эта была написана в Англии сто лет тому назад * и за это время успела так прославиться, что и у нас все — хотя бы понаслышке — знают про Алису и при-выкли к скучноватому названию «Приключения Алисы в Стране Чудес». Это называется литературной традицией, и тут, как гово-рится, ничего не попишешь. Хотя название «Алиска в Расчуде-сии» гораздо больше похоже на настоящее, английское название этой сказки; но если бы я её так назвал, люди подумали бы, что это совершенно другая книжка, а не та, знаменитая…

А знаменита «Алиса» действительно сверх всякой меры. В особенности в тех странах, где говорят по-английски. Там её знает каждый и любят все. И самое интересное, что, хотя эта сказ-ка для детей, пожалуй, больше детей любят её взрослые, а больше всех — самые взрослые из взрослых — учёные!

Да, сразу видно, что это очень и очень непростая сказка!Мало того. Написаны целые горы книг, в которых «Али-

су» на все лады растолковывают и объясняют. А когда так много и долго объясняют, это, по-моему, значит, что люди сами не всё поняли.

Так что и вы не очень огорчайтесь, если тоже не сразу всё поймёте. Ведь всегда можно перечитать непонятное место ещё разок, правда?

Я надеюсь, что я вас не слишком запугал. По совести гово-ря, бояться нечего. Для того чтобы правильно прочитать, то есть понять, эту сказку, нужны только две вещи.

Нужно — и это совершенно обязательно! — иметь чувство юмора, потому что это одна из самых весёлых книжек на свете.

Тут я за вас совершенно спокоен — уверен, что смеяться вы умеете и любите!

И нужно ещё — и это тоже совершенно обязательно! — кое-что знать.

Потому что если в голове пусто, увы, самое большое чув-ство юмора вас не спасёт.

Вот маленький пример.Есть у меня один знакомый, приблизительно двух лет от

роду, у которого огромное чувство юмора — он может захохотать, когда никому другому и в голову не придёт улыбнуться. Любимая его шутка (он сам её придумал) такая:

— Андрюшенька, как говорит курочка?— Му! Му! Му!

И Андрюшенька заливается смехом.Но если вы ему скажете, что Ихтиозавр говорит: «Ах,

батюшки мои!» — Андрюшенька и не улыбнётся.

* Сказка Льюи-са Кэрролла

«Приключения Алисы в Стра-

не Чудес» вышла в свет

в 1865 году, а Борис Заходер

пересказал её в 1971–1972 го-дах и написал это предисло-вие к изданию

1974 года.

10

А всё дело в том, что он очень плохо знаком с повадками Ихтиозавров.

Так вот, чтобы читать эту книжку по-настоящему — а чи-тать её по-настоящему — это значит читать и смеяться! — надо знать многое множество самых разных разностей.

Надо знать, кто такие антиподы и что такое параллели и меридианы, надо знать, когда что случилось и что такое ткань повествования; надо знать, из чего не делается гор-чица и как правильно играть в крокет; кто такие присяжные и чем они отличаются от пристяжных; и какого рода время, и курят ли червяки кальян, и носят ли Лягушки, Караси и Судьи парики, и можно ли питаться одним мармеладом и… и так далее и тому подобное!

Кстати, я не случайно упомянул Ихтиозавров — ведь они ископаемые, а всевозможные ископаемые в этой сказке встре-чаются на каждом шагу: например, Короли и Герцогини, Графы и Эрлы (в сущности, это одно и то же), Лакеи и, наконец, вымер-шая птица Додо, она же ископаемый Дронт. Это и не удивитель-но — вы ведь не забыли, что, как я уже сказал, книжка была напи-сана целых сто лет назад!

Конечно, знать все эти вещи, по-моему, никто не может — даже Малый Энциклопедический Словарь.

Поэтому, если вам что-нибудь покажется очень уж непо-нятным (а главное, не смешным!), не стесняйтесь спрашивать у старших. Вдруг да они это знают?

А мы с художником тоже изо всех сил постарались вам помочь. Советую внимательно рассматривать картинки и очень внимательно читать подписи к ним. Кое-что станет вам понят-нее — и вы сразу это заметите, потому что улыбнётесь.

А уж когда вам всё будет совсем понятно, тогда вы, может быть, кое о чём задумаетесь…

Но это, впрочем, не обязательно.Я надеюсь, что вам уже захотелось узнать, как появилась на

свет такая необыкновенная сказка и кто её сочинил.Конечно, сочинить такую сказку мог только необыкновен-

ный человек. Да и то неизвестно, сочинил бы он её или нет, если бы не одна маленькая девочка, которую звали… Угадайте!.. Пра-вильно, Алисой!

Да, именно Алиса потребовала во время лодочной про-гулки от своего знакомого, мистера Доджсона, чтобы он расска-зал ей и её сёстрам интересную сказку. И чтобы в этой сказке было побольше весёлой чепухи. И, видно, эта Алиса была такая девочка, которой очень трудно было отказать, потому что мистер

11

Глава никакая, из которой тем не менее можно кое-что узнать

Доджсон, хотя и был профессором математики (честное сло-во!) и к тому же в этот день уже сильно устал, — послушался. Он начал рассказывать сказку о приключениях одной девочки, кото-рую тоже почему-то звали Алисой!

Надо отдать должное маленькой Алисе (я имею в виду живую Алису, полностью её звали Алиса Плезенс Лиддел) — она хорошо знала, кого попросить рассказать сказку!

Взрослые, особенно те, которые всегда ничего не понимают, считали мистера Доджсона скучным человеком, сухим математи-ком, и, увы, даже студенты не особенно любили его лекции.

Но маленькая Алиса — как и все те дети в Англии, которым посчастливилось встретиться с мистером Чарльзом Лютвиджем Доджсоном (так его и звали, я этого не выдумал!) — прекрасно знала, что он вовсе не такой и всё это неправда!

Разве можно было считать скучным человека, который умел сделать из носового платка мышь — и эта мышь бегала как живая! Человека, который из простой бумаги складывал писто-лет, — и пистолет этот стрелял почти не хуже настоящего! Раз-ве можно было считать скучным такого необыкновенного вы-думщика!

Он выдумывал не только сказки — он выдумывал голово-ломки, загадки, игрушки, игры, да ещё какие! В некоторые из них играют и до сих пор. (Именно он придумал весёлую игру, кото-рая называется «Цепочка», или «Как сделать из мухи слона»; кто умеет в неё играть, легко может превратить ночь в день или море в гору. Вот так: море — горе — гора. И всё! Можете играть, только не на уроках!)

Особенно он любил и умел играть… словами. Самые се-рьёзные, самые солидные, самые трудные слова по его приказу кувыркались, и ходили на голове, и показывали фокусы, и превра-щались одно в другое — словом, бог знает что выделывали!

И ещё он умел переделывать старые, надоевшие стишки — переделывать так, что они становились ужасно смешными. Это, как вы знаете, называется пародиями.

И даже собственное имя (Чарльз Лютвидж, вы не забыли?) он переделывал до тех пор, пока оно не превратилось в то самое имя, которое значится на обложке сказки об Алисе и какого рань-ше не было ни у кого на свете: Льюис Кэрролл.

И всё это — выдумки, игры, загадки, головоломки, сюр-призы, пародии и фокусы, — всё это есть в его сказке про девоч-ку Алису…

Осталось добавить совсем немножко: как получилась рус-ская книжка, которую вы сейчас читаете, и при чём тут я.

12

Как вы, наверное, догадались, книжка об Алисе — одна из самых моих любимых книг. Я читал и перечитывал её не раз и не два — целых двадцать пять лет. Читал я её по-английски; скажу по секрету, что ради неё-то я и выучил английский язык. И чем больше я её перечитывал, тем больше она мне нравилась, но чем больше она мне нравилась, тем больше я убеждался в том, что перевести её на русский язык совершенно невозможно. А ког-да я читал её по-русски (в переводах, их было немало, от них-то и пошло название «Алиса в Стране Чудес»), тогда я убеждался в этом ещё больше!

Не то чтобы уж никак нельзя было заставить русские слова играть в те же игры и показывать те же фокусы, какие проделыва-ли английские слова под волшебным пером Кэрролла. Нет, фоку-сы с грехом пополам ещё получались, но что-то — может быть, самое главное — пропадало, и весёлая, умная, озорная, расчудес-ная сказка становилась малопонятной и — страшно сказать — скучной.

И когда друзья говорили мне:— Пора бы тебе перевести «Алису»! Неужели тебе этого не

хочется?— Очень хочется, — отвечал я, — только я успел убедиться,

что, пожалуй, легче будет… перевезти Англию!Да, я был уверен, что всё знаю про «Алису», и уже поду-

мывал — не засесть ли мне за солидный учёный труд под назва-нием «К вопросу о причинах непереводимости на русский язык сказки Льюиса Кэрролла», как вдруг…

Как вдруг в один прекрасный день я прочитал письмо Лью-иса Кэрролла театральному режиссёру, который решил поставить сказку про Алису на сцене.

Там говорилось:«…Какой же я видел тебя, Алиса, в своём воображении?

Какая ты? Любящая — это прежде всего: любящая и нежная; нежная, как лань, и любящая, как собака (простите мне проза-ическое сравнение, но я не знаю на земле любви чище и совер-шенней); и ещё — учтивая: вежливая и приветливая со всеми, с великими и малыми, с могучими и смешными, с королями и чер-вяками, словно ты сама — королевская дочь в шитом зóлотом наряде. И ещё — доверчивая, готовая поверить в самую невоз-можную небыль и принять её с безграничным доверием мечта-тельницы; и, наконец, — любопытная, отчаянно любопытная и жизнерадостная той жизнерадостностью, какая даётся лишь в детстве, когда весь мир нов и прекрасен и когда горе и грех — всего лишь слова, пустые звуки, не означающие ничего!»

13

Глава никакая, из которой тем не менее можно кое-что узнать

И, не знаю почему, когда я прочитал это письмо, мне так захотелось, чтобы и вы познакомились с этой прелестной девоч-кой, что я вдруг махнул рукой на свой «научный труд» и на все свои умные рассуждения и решил попробовать — только попро-бовать — рассказать о ней по-русски.

И вскоре я понял, что самое главное в книжке об Алисе — не загадки, не фокусы, не головоломки, не игра слов и даже не блистательная игра ума, а… сама Алиса. Да, маленькая Алиса, которую автор так любит (хоть порой и посмеивается над ней), что эта великая любовь превращает фокусы в чудеса, а фокусни-ка — в волшебника. Потому что только настоящий волшебник может подарить девочке — и сказке! — такую долгую-долгую, на века, жизнь!

Словом, со мной вышло точь-в-точь как с одной маленькой девочкой, которая обычно говорила:

— Откуда я знаю, что я думаю? Вот скажу — тогда узнаю!Так и я. Когда я кончил рассказывать «Алису» и получи-

лась та книжка, которая сейчас лежит перед вами, я и узнал, что я про неё по-настоящему думаю.

А теперь остаётся самое главное — что обо всём этом поду-маете вы…

И чтобы это случилось поскорее, я поскорее заканчиваю эту главу (вы, конечно, давно догадались, что это всего-навсего предисловие!). Если я выполнил своё обещание и вы узнали кое-что, мне очень приятно. А особенно приятно, что мне не надо тут писать слово «Конец», потому что ведь это только нача-ло — начало книжки о приключениях Алиски в Расчудесии…

Борис Заходер

14

Глава никакая, из которой

тем не менее можно кое-что

узнать

Приключения Алисы в Стране Чудес

15

Глава первая,в которой

Алиса чуть не провалилась сквозь землю

16

А лиса сидела со старшей сестрой на берегу и маялась: делать ей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелёгкое; раз-другой она,

правда, сунула нос в книгу, которую сестра читала, но там не ока-залось ни картинок, ни стишков. «Кому нужны книжки без кар-тинок… или хоть стишков, не понимаю!» — думала Алиса.

С горя она начала подумывать (правда, сейчас это тоже было дело не из лёгких — от жары её совсем разморило), что, конечно, неплохо бы сплести венок из маргариток, но плохо то, что тогда нужно подниматься и идти собирать эти маргаритки,

17

как вдруг… Как вдруг совсем рядом появился белый кролик с розовыми глазками!

Тут, разумеется, ещё не было ничего такого необыкновен-ного; Алиса-то не так уж удивилась, даже когда услыхала, что Кролик сказал (а сказал он: «Ай-ай-ай! Я опаздываю!»). Кста-ти, потом, вспоминая обо всём этом, она решила, что всё-таки немножко удивиться стоило, но сейчас ей казалось, что всё идёт как надо.

Но когда Кролик достал из жилетного кармана (да-да, именно!) часы (настоящие!) и, едва взглянув на них, опрометью кинулся бежать, тут Алиса так и подскочила!

Ещё бы! Ведь это был первый Кролик в жилетке и при часах, какого она встретила за всю свою жизнь!

Сгорая от любопытства, она со всех ног помчалась вдогон-ку за Кроликом и, честное слово, чуть-чуть его не догнала!

Во всяком случае, она поспела как раз вовремя, чтобы заме-тить, как Белый Кролик скрылся в большой норе под колючей изгородью.

В ту же секунду Алиса не раздумывая ринулась за ним. А кой о чём подумать ей не мешало бы — ну хоть о том, как она выберется обратно!

Нора сперва шла ровно, как тоннель, а потом сразу обры-валась так круто и неожиданно, что Алиса ахнуть не успела, как полетела-полетела вниз, в какой-то очень, очень глубокий колодец.

То ли колодец был действительно уж очень глубокий, то ли летела Алиса уж очень не спеша, но только вскоре выяснилось, что теперь у неё времени вволю и для того, чтобы осмотреться кругом, и для того, чтобы подумать, что её ждёт впереди.

Первым делом она, понятно, поглядела вниз и попыталась разобрать, куда она летит, но там было слишком темно; тогда она стала рассматривать стены колодца и заметила, что вместо стен шли сплошь шкафы и шкафчики, полочки и полки; кое-где были развешаны картинки и географические карты.

С одной из полок Алиса сумела на лету снять банку, на которой красовалась этикетка: «апельсиновое варенье». Банка, увы, была пуста, но, хотя Алиса и была сильно разочарова-на, она, опасаясь ушибить кого-нибудь, не бросила её, а ухитри-лась опять поставить банку на какую-то полку.

— Да, — сказала себе Алиса, — вот это полетела так полетела! Уж теперь я не заплачу, если полечу с лестницы! Дома скажут: вот молодчина! Может, даже с крыши слечу и не пикну!

(Боюсь, что тут она была даже чересчур права!)

18

Глава первая, в которой

Алиса чуть не провалилась

сквозь землю

19

И она всё летела: вниз, и вниз, и вниз! Неужели это никогда не кончится?

— Интересно, сколько я пролетела? — громко сказала Алиса. — Наверное, я уже где-нибудь около центра земли! Ну да: как раз тысяч шесть километров или что-то в этом роде…

(Дело в том, что Алиса уже обуча-лась разным наукам и как раз недавно про-ходила что-то в этом роде; хотя сейчас был не самый лучший случай блеснуть своими познаниями — ведь, к сожалению, никто её не слушал, — она всегда была не прочь попрактиковаться.)

— Ну да, расстояние я определила пра-вильно, — продолжала она. — Вот только интересно, на каких же я тогда параллелях и меридианах?

(Как видите, Алиса понятия не имела о том, что такое параллели и меридианы, — ей просто нравилось произносить такие кра-сивые, длинные слова.)

Немного отдохнув, она снова начала:— А вдруг я буду так лететь, лететь и про-

лечу всю землю насквозь? Вот было бы здорово! Вылезу — и вдруг окажусь сре-ди этих… которые ходят на головах, вверх ногами! Как они называются? Анти… Анти-пятки, что ли?

(На этот раз Алиса в душе обрадовалась, что её никто не слышит: она сама почувство-вала, что слово какое-то не совсем такое.)

— Только мне, пожалуй, там придётся спрашивать у прохожих, куда я попала: «Из-вините, это Австралия или Новая Зеландия?»

(Вдобавок Алиса попыталась ещё веж-ливо присесть! Представляете? Книксен в воздухе! Вы бы смогли, как вы думаете?)

— Но ведь эта тётя тогда подумает, что я дурочка, совсем ничего не знаю! Нет уж, лучше не буду спрашивать. Сама прочитаю! Там ведь, наверно, где-нибудь написано, какая это страна.

Мы-то с вами, конеч-но, прекрасно знаем, что

тех, кто живёт на дру-гой стороне земного шара, называют (во всяком слу-чае, в старину называли)

антиподами.

20

И дальше — вниз, вниз и вниз!Так как никакого другого занятия у неё не было, Алиса

вскоре опять заговорила сама с собой.— Динка будет сегодня вечером ужасно обо мне скучать!

(Диной звали её кошку.) Хоть бы они не забыли дать ей молоч-ка вовремя!.. Милая моя Диночка, хорошо бы ты была сейчас со мной! Мышек тут, правда, наверное, нет, но ты бы ловила лету-чих мышей. Не всё ли тебе равно, киса? Только вот я не знаю, кушают кошки летучих мышек или нет?

И тут Алиса совсем задремала и только повторяла сквозь сон:— Скушает кошка летучую мышку? Скушает кошка летучую

мышку?А иногда у неё получалось:

— Скушает мышка летучую кошку?Или даже так:

— Скушает мышка летучую мошку?Не всё ли равно, о чём спрашивать, если ответа всё равно не

получишь, правда?А потом она заснула по-настоящему, и ей уже стало снить-

ся, что она гуляет с Динкой под ручку и ни с того ни с сего строго говорит ей:

«Ну-ка, Дина, признавайся: ты хоть раз ела летучих мышей?»Как вдруг — трах! бах! — она шлёпнулась на кучу хвороста

и сухих листьев. На чём полёт и закончился.Алиса ни капельки не ушиблась; она моментально вскочи-

ла на ноги и осмотрелась: первым делом она взглянула наверх, но там было совершенно темно; зато впереди снова оказалось нечто вроде тоннеля, и где-то там вдали мелькнула фигура Белого Кро-лика, который улепётывал во весь дух.

Не теряя времени Алиса бросилась в погоню. Опять каза-лось, что она вот-вот догонит его, и опять она успела услышать, как Кролик, сворачивая за угол, вздыхает:

— Ах вы ушки-усики мои! Как я опаздываю! Боже мой!Но, увы, за поворотом Белый Кролик бесследно исчез,

а сама Алиса очутилась в очень странном месте.Это было низкое, длинное подземелье; своды его слабо

освещались рядами висячих ламп. Правда, по всей длине стен шли двери, но, к большому сожалению, все они оказались запер-ты. Алиса довольно скоро удостоверилась в этом, дважды обойдя всё подземелье и по нескольку раз подёргав каждую дверь. Она уныло расхаживала взад и вперёд, пытаясь придумать, как ей отсюда выбраться, как вдруг наткнулась на маленький стеклян-ный столик, на котором лежал крохотный золотой ключик.

21

Глава первая, в которой Алиса чуть не провалилась сквозь землю

Алиса очень обрадовалась: она подумала, что это ключ от какой-нибудь из дверей. Но увы! Может быть, замки были слишком большие, а может быть, ключик был слишком малень-кий, только он никак не хотел открывать ни одной двери. Она добросовестно проверяла одну дверь за другой, и тут-то

22

она впервые заметила штору, спускавшуюся до самого пола, а за ней…

За ней была маленькая дверца — сантиметров тридцать высотой. Алиса вставила золотой ключик в замочную скважи-ну — и, о радость, он как раз подошёл!

Алиса отворила дверцу: там был вход в узенький коридор, чуть пошире крысиного лаза. Она встала на коленки, заглянула в отверстие — и ахнула: коридор выходил в такой чудесный сад, каких вы, может быть, и не видывали.

Представляете, как ей захотелось выбраться из этого мрач-ного подземелья на волю, погулять среди прохладных фонтанов и клумб с яркими цветами?! Но в узкий лаз не прошла бы даже одна Алисина голова. «А если бы и прошла, — подумала бедняж-ка, — тоже хорошего мало: ведь голова должна быть на плечах! Почему я такая большая и нескладная! Вот если бы я умела вся складываться, как подзорная труба или, ещё лучше, как веер, — тогда бы другое дело! Научил бы меня кто-нибудь, я бы сложи-лась — и всё в порядке!»

(Будь вы на месте Алисы, вы бы, пожалуй, тоже решили, что сейчас ничего невозможного нет!)

Так или иначе, сидеть перед заветной дверцей было совер-шенно бесполезно, и Алиса вернулась к стеклянному столику, смутно надеясь, что, может быть, там всё-таки найдётся другой ключ или, на худой конец, книжка: «Учись складываться!» Ни того, ни другого она, правда, не нашла, зато обнаружила хо-рошенький пузырёк («Ручаюсь, что раньше его тут не было», — подумала Алиса), к горлышку которого был привязан бумажный ярлык (как на бутылочке с лекарством), а на нём большими бук-вами было чётко напечатано: «Выпей меня!»

Конечно, выглядело это очень заманчиво, но Алиса была умная девочка и не спешила откликнуться на любезное пригла-шение.

— Нет, — сказала она, — я сначала посмотрю, написано тут «Яд!» или нет.

Она недаром перечитала множество поучительных рас-сказов про детей, с которыми случались разные неприятности — бедные крошки и погибали в пламени, и доставались на съедение диким зверям, — и всё только потому, что они забывали (или не хотели помнить!) советы старших. А ведь, кажется, так просто запомнить, что, например, раскалённой докрасна кочергой мож-но обжечься, если будешь держать её в руках слишком долго; что если очень глубоко порезать палец ножом, из этого пальца, как правило, пойдёт кровь, и так далее и тому подобное.

23

Глава первая, в которой Алиса чуть не провалилась сквозь землю

И уж Алиса-то отлично помнила, что если выпьешь слиш-ком много из бутылки, на которой нарисованы череп и кости и написано «Яд!», то почти наверняка тебе не поздоровится (то есть состояние твоего здоровья может ухудшиться).

Однако на этой бутылочке не было ни черепа, ни костей, ни надписи «Яд!», и Алиса рискнула попробовать её содержи-мое. А так как оно оказалось необыкновенно вкусным (на вкус — точь-в-точь смесь вишнёвого пирога, омлета, ананаса, жареной индюшки, тянучки и горячих гренков с маслом), она сама не заметила, как пузырёк опустел.

* * *— Ой, что же это со мной делается! — сказала Алиса. — Я, на-

верное, и правда складываюсь, как подзорная труба!Спорить с этим было трудно: к этому времени в ней оста-

лось всего лишь четверть метра. Алиса так и сияла от радости, уверенная, что она теперь свободно может выйти в чудесный сад. Но всё-таки она решила на всякий случай немного подождать и убедиться, что она уже перестала уменьшаться в росте.

«А то вдруг я буду делаться всё меньше, меньше, как свечка, а потом совсем исчезну! — не без тревоги подумала она. — Вот бы поглядеть, на что я буду тогда похожа».

И она попыталась вообразить, на что похоже пламя свечи, когда свеча погасла, но это ей не удалось, — ведь, к счастью, ей этого никогда не приходилось видеть…

Подождав немного и убедившись, что всё остаётся по- прежнему, Алиса побежала было в сад; но — такая незадача! — у самого выхода она вспомнила, что оставила золотой ключик на столе, а подбежав опять к столику, обнаружила, что теперь ей никак до ключа не дотянуться.

И главное, его было так хорошо видно сквозь стекло!Она попробовала влезть на стол по ножке, но ножки были

тоже стеклянные и ужасно скользкие, и как Алиса ни старалась, она вновь и вновь съезжала на пол и, наконец, настаравшись и насъезжавшись до изнеможения, бедняжка села прямо на пол и заплакала.

— Ну вот, ещё чего не хватало! — сказала Алиса себе доволь-но строго. — Слезами горю не поможешь! Советую тебе пере-стать сию минуту!

Алиса вообще всегда давала себе превосходные советы (хотя слушалась их далеко-далеко не всегда); иногда она зака-тывала себе такие выговоры, что еле могла удержаться от слёз; а как-то раз она, помнится, даже попробовала выдрать себя за

24

Глава первая, в которой

Алиса чуть не провалилась

сквозь землю

уши за то, что сжульничала, играя сама с собой в крокет. Эта выдумщица ужасно любила понарошку быть двумя разными людьми сразу!

«А сейчас это не поможет, — подумала бедная Алиса, — да и не получится! Из меня теперь и одной приличной девочки не выйдет!» Тут она заметила, что под столом лежит ларчик, тоже стеклянный. Алиса открыла его — и там оказался пиро-жок, на котором изюминками была выложена красивая надпись: «Съешь меня!»

— Ну и ладно, съем, — сказала Алиса. — Если я от него стану побольше, я смогу достать ключ, а если стану ещё меньше, проле-зу под дверь. Будь что будет — в сад я всё равно заберусь! Больше или меньше? Больше или меньше? — озабоченно повторяла она, откусив кусочек пирожка, и даже положила себе руку на макушку, чтобы следить за своими превращениями.

Как же она удивилась, когда оказалось, что её размеры не изменились!

Вообще-то обычно так и бывает с тем, кто есть пирожки, но Алиса так уже привыкла ждать одних только сюрпризов и чудес, что она даже немножко расстроилась — почему это вдруг опять всё пошло, как обычно!

С горя она принялась за пирожок и довольно скоро покон-чила с ним.

25

Глава двенадцатая,в которой

Алиса свидетельствует

144

�Я -а! — крикнула Алиса и вскочила с места.Второпях она совершенно забыла, как сильно за

последнее время выросла, и, вскакивая, зацепила кра-ем юбки скамью присяжных. Скамейка опрокинулась, и все при-сяжные полетели вверх тормашками на головы публики. Они беспомощно бились на полу, и Алиса вдруг живо вспомнила, как бились на полу золотые рыбки из аквариума, который она неча-янно опрокинула несколько дней назад.

— Ох, простите, пожалуйста! — с искренним огорчением крик-нула она, поспешно усаживая присяжных на места. Алиса безумно

145

торопилась, так как случай с золотыми рыбками не шёл у неё из головы и ей почему-то казалось, что если присяжных не посадить на место как можно скорее, то они тоже могут погибнуть.

— Судоговорение не может продолжаться, — сказал Король строго, — пока все присяжные не будут, как подобает, водворены на место. Все! — повторил он, сурово глядя на Алису.

Алиса оглянулась на скамью присяжных и обнаружила, что впопыхах она так и сунула Тритона Билля на скамью вверх тор-машками, и бедняга, не в силах перевернуться, только меланхоли-чески помахивал хвостиком. Она поскорее схватила его и поса-дила как следует, хотя и подумала про себя:

«Какое это имеет значение? По-моему, что так, что так — пользы тут от него столько же!»

И действительно, когда все присяжные пришли в себя и, получив обратно свои письменные принадлежности, приня-лись деловито писать отчёт о недавнем происшествии, бедня-га Билль продолжал сидеть без движения, разинув рот и глядя в потолок.

— Что вам известно, свидетельница, по данному делу? — обратился Король к Алисе.

— Ничего, — сказала Алиса.— И ничего больше? — спросил Король.— И больше ничего, — ответила Алиса.— Это чрезвычайно важно! — сказал Король, глядя на при-

сяжных.Они было уже принялись записывать эти слова на своих

досках, но тут вмешался Белый Кролик.— Ваше величество желали, несомненно, сказать неважно, —

произнёс он весьма почтительно, хотя грозно нахмурился и сде-лал Королю страшную гримасу.

— Да, да, я хотел сказать неважно, — торопливо поправил-ся Король. — НЕважно. Важно, неважно, важно, неважно… — забормотал он вполголоса, словно проверяя, какое слово лучше звучит.

В результате одни присяжные записали «Важно», другие — «Неважно». Алиса прекрасно это видела. «А в общем, тут всё неважно!» — подумала она.

В эту минуту Король, который что-то поспешно писал в сво-ей памятной книге, крикнул:

— Тишина! «Закон номер Сорок Два! — громко прочёл он. — Всем лицам ростом больше версты надлежит покинуть зал суда».

И все присутствующие уставились на Алису.— Я меньше версты! — сказала Алиса.

146

— Нет, больше! — сказал Король.— Не меньше двух вёрст! — вставила Королева.— Всё равно не уйду! — сказала Алиса. — И вообще это не

настоящий закон! Вы его сейчас выдумали!— Это самый старый закон в книге! — сказал Король.— Тогда он должен быть Номер Первый! — сказала Алиса.

Король побледнел и торопливо захлопнул книгу.— Удаляйтесь на совещание! — еле-еле смог он выговорить,

с испугом глядя на присяжных.— Ваше величество! — крикнул Белый Кролик, поспешно

вскочив с места. — Обнаружены новые доказательства! Только что найдена вот эта бумага.

— И что в ней есть? — спросила Королева.— Я её ещё не разворачивал, — сказал Белый Кролик, — но

есть… есть предположение, что это письмо от обвиняемого к… к… к кому-то!

— Раз письмо — значит, к кому-то, — сказал Король, — писать никому пока не в обычае!

— А кому оно адресовано? — заинтересовался кто-то из при-сяжных.

— Никому, — сказал Кролик. — Я хочу сказать, снаружи ниче-го не написано, — торопливо поправился он, развернул бумаж-ку и добавил: — Ну конечно! Это даже и не письмо — это просто стишки!

— А почерк подсудимого? — спросил другой присяжный.— В том-то и дело, что нет, — сказал Белый Кролик, — и это

особенно подозрительно!Присяжные растерянно захлопали глазами.

— Выходит, он подделал чей-то почерк? — сказал Король.Присяжные успокоились и просветлели.

— Ваше величество! — неожиданно заговорил Валет. — Я это-го не писал, и никто не докажет, что я это писал: там нет никакой подписи.

— Тем хуже для вас, если подписи нет, — сказал Король. — Не будь у вас на уме злодейства, вы бы подписались, как честный человек!

И тут все захлопали, и не зря: действительно, это были пер-вые умные слова, какие Король произнёс за весь день.

— Итак, вина его доказана, — начала Королева, — и пора уже отру…

— Ничего тут не доказано! — перебила Алиса. — Да вы что? Вы даже не знаете, про что эти стишки!

— Огласи их, — сказал Король.

147

Глава двенадцатая, в которой Алиса свидетельствует

Белый Кролик напялил на нос очки.— С чего начинать, ваше величество? — спросил он.— Начни с начала, — торжественно произнёс Король, — и про-

должай, пока не дойдёшь до конца. Тогда остановись!В судебном зале воцарилась мёртвая тишина, и Белый Кро-

лик прочитал вслух следующие строки:

Ни он, ни я, ни мы, ни выНе ведали беды,Но он поверил ей, увы,Что я боюсь воды!

Меня пытались не мытьём,Так катаньем донять.Они — вдвоём, а мы — втроём,А дважды два — не пять!

Он ей — ты мне. Мы вам — вы нам!Она ему — оно!Хотя они — он знает сам! —Вернулись к ней давно!

«Ты измываться им не дашь!» —Он сам так утверждал!И что ж? Она же входит в раж,Подняв такой скандал!

И лучшие умы страныГадают до сих пор:Они ли, мы ли, вы ль должныСмыть кровью свой позор!

Во имя нашей чистотыПускай не знает свет:На самом деле вы — мы — ты —Они с нейИли нет?

— Это самое важное доказательство вины подсудимого, — сказал Король, удовлетворённо потирая руки. — Оно перевеши-вает все остальные улики, так что пусть присяжные удалят…

— Да это же просто чепуха! — крикнула Алиса (она к этому времени настолько выросла, что не побоялась перебить самого

148

Глава двенадцатая,

в которой Алиса

свидетельствует

Короля). — Я отдам напёрсток тому, кто объяснит, про что тут говорится! Тут нет ни на вот столечко смысла!

Присяжные в полном составе записали на своих досках: «Тут нет ни на вот столечко смысла», но никто из них не рискнул попробовать объяснить стихи.

— Ну что ж, если тут нет смысла, — сказал Король, — тогда у нас гора с плеч: нам незачем пытаться его найти! Сэкономим кучу работы! И всё же, — продолжал он, расправив бумажку у себя на коленях и мельком взглянув на неё, — мне кажется…

149

150

мне кажется, что я усматриваю тут некий смысл, что ни говорите… «Поверил ей, увы, что я боюсь воды!» — прочитал он и обер-нулся к Червонному Валету. — Обвиняемый, вы боитесь воды?

Валет печально кивнул.— Разве по мне не видно? — сказал он.

(И действительно, это было сразу вид-но — ведь он был из тонкого картона, как и все карты.)

— Тэк-с, отлично, — сказал Король. Он продолжал бормотать вполголоса строки стихотворения: — Мммм… «Пусть лучшие умы страны…» — это, конечно, присяж-ные. Мммм… «Она ему — оно…» — ну, это, несомненно, о Королеве… Мммм… «Меня пытались не мытьём, так катаньем донять» — это ясно без слов… Мммм… «Он ей — ты мне. Мы вам — вы нам!» Тут нет никаких сомнений — вот что случилось с пирожками!

— А дальше, дальше, — закричала Али-са, — там же сказано: «Они вернулись к ней давно!»

— А как же, вот они! — ликуя, крикнул Король, царственным жестом указав на блю-до с пирожками — это поистине очевид-но! Мммм… Дальше: «И что ж? Она же входит в раж…» Вот это странно! Ты раз-ве когда-нибудь входила в раж, душечка? — обратился он к Королеве.

— Никогда! — бешено крикнула Короле-ва и запустила чернильницей в скамью при-сяжных.

Чернильница угодила в Билля-Тритона, и несчастный маленький Билль (он давно оставил свои бесплодные попытки писать пальцем на грифельной доске) тут снова судорожно принялся писать, макая палец в чернила, которые потекли по его лицу.

— Ты могла бы сказать ещё лучше — ни ражу! — с улыбкой произнёс Король и само-довольно оглядел публику.

151

Глава двенадцатая, в которой Алиса свидетельствует

Ответом была гробовая тишина.— Это каламбур! — крикнул Король сердито. — Остроумная

шутка!Тут все захохотали.

— Удаляйтесь на совещание! — сказал Король, вероятно, в двадцатый раз за день.

— Нечего там! — сказала Королева. — Сперва приговор, посовещаются потом!

— Как не стыдно! — во весь голос заявила Алиса. — Стыдно даже болтать такие глупости!

— Молчать! — крикнула Королева, багровея от ярости.— Как же! — сказала Алиса.— Отрубить ей голову! — завопила Королева во всю глотку.

Никто не пошевелился.— Да кто вас боится! — сказала Алиса (она уже достигла сво-

его настоящего роста).— Вы просто несчастные карты — и всё!И при этих словах вся колода карт взвилась в воздух и поле-

тела ей в лицо; Алиса вскрикнула — полуиспуганно, полусерди-то, — стала от них отбиваться… и вдруг оказалось, что она лежит на берегу, положив голову сестре на колени, а та осторожно сма-хивает с её личика сухие листья, слетевшие с соседнего дерева.

— Просыпайся, дорогая, — сказала сестра. — Что-то ты очень разоспалась!

— Ой, а какой я забавный сон видела! — сказала Алиса.И она принялась рассказывать сестре всё, что сумела запом-

нить, про свои странные приключения — то есть всё то, что вы только что прочитали. А когда она кончила, сестра поцеловала её и сказала:

— Сон был и правда очень занятный, а сейчас беги пить чай, а то опоздаешь.

Алиса послушно вскочила и побежала домой, но и по доро-ге она всё думала, какой же это был чудесный сон — сон, который, наверно, никогда не забудешь…

152

Глава двенадцатая,

в которой Алиса

свидетельствует

153

ного ли литературных произведений для детей столь любимо детьми и взрослыми, интересно физикам, философам, филологам, математикам, психо-

логам, музыкантам, режиссёрам? Много ли литературных про-изведений для детей было переведено, если верить А. Рушайло, более чем на сотню языков мира? В чём секрет книги? По моим ощущениям, возможно, прав был М. Сломчинский, хорошо ска-завший о многослойности сказки: «Это… шедевр описания дея-тельности человеческого подсознания. Это, видимо, единствен-ный случай в истории письменности, когда один и тот же текст содержит две совершенно различные книги: одну для детей и одну для очень взрослых людей… Ключевой мыслью… является ана-лиз человеческого мышления, погружённого в сон».

Она притягивает, почти гипнотизирует, эта книга! Вы сра-зу подпадаете под обаяние причудливого мира, в котором пара-доксальное переплетается с обыденным, а небылицы сочетаются с реальностью, где всерьёз шутят, где глубокая искренность ужи-вается с весёлой показной театральностью и где всем нам, взрос-лым и маленьким, побывать жизненно необходимо.

Из дневниковых записей тех лет:

Книгу об Алисе нельзя нанизать на хлипкую ниточку одной идеи. Это (стилистически) роман из жизни каламбура, в основном. Игра ума, парадоксы логики, иногда совпадающие с социологией, иногда — с психологией и т. п. И — конфликты Алисы с миром своей фантазии.

Всё это — ключ к книге.

И всё-таки, какой бы ни была интересной и волнующей книга, «что толку в книжке, в которой нет ни разговоров, ни

М

Г. В. Калиновский: «Она притягивает,

почти гипнотизирует, эта книга!» *

* Из книги Н.М. Демуро-вой «Картин-ки и разговоры: Беседы о Льюи-се Кэррол-ле». — СПб.: Вита Нова, 2008.

155

картинок». Мы начинаем жизнь с рассматривания картинок: живых и напечатанных в книгах. Традиция собирать и копить знания насчитывает не одну тысячу лет. А вот книг для детей ещё относительно недавно (вплоть до xviii века) в мире было очень мало, а об иллюстрациях к ним и говорить нечего! Кста-ти, сэр Джон Тенниел, блестяще исполнив сорок две иллюстра-ции к «Алисе в Стране Чудес», стал одним из первых настоящих иллюстраторов детской книги (после гравёра Дж. Крукшенка, иллюстрировавшего братьев Гримм).

И вправду, кому нужны книжки без картинок? Даже взрос-лые и те без них не обходятся. А ведь Алиса из английской сказ-ки Льюиса Кэрролла была совсем ещё маленькой девочкой. А «дети — всегда дети!», где бы и в какое время они ни жили — в Англии или в России, в том веке или в нынешнем. И все дети одинаково любили и любят детскую книгу. А что такое хорошая детская книга? «Это добрая, интересная, умная наставница с добрыми, интересными, умными картинками».

Почему у меня так много работ к детским книгам? Детские книги — очень добрые и чистые книги. Настоящая детская кни-га — она и для ребёнка, и для взрослого одновременно. Такова «Алиса», от которой не могу оторваться годами.

У меня специфический взгляд на профессию иллюстратора.Из дневниковых записей тех лет:

Я считаю, что главное в нашей профессии — не уменье рисо-вать, не понимание книги как предмета дизайна, не способности шрифтовика… а только чувствование данной книги…

Иллюстратор, строго говоря, — «освещающий»: лат. Illus-tratio — освещение, illustrare — освещать. Выполняет ли свою задачу тот осветитель, который становится между источником освеще-ния и объектом освещения? Безусловно, нет. Ибо он освещает себя и затемняет объект. Я веду свою мысль к тому, что иллюстратор должен спрятать себя и думать только об объекте освещения. Он должен быть психическим престидижитатором, и это — основное предусловие профессии.

Художник должен строго следовать тексту. Всё, что нахо-дится между фонарём и предметом освещения, только меша-ет прохождению света. Художник и должен быть тем фонарём, который помогает читателям лучше увидеть текст. Я не претен-дую на универсальность этой схемы, но сам старался никогда не отступать от неё. Бережное отношение художника к произведе-нию по достоинству оценивается писателями.

156

С.М. Алянский, старейший работник издательства «Дет-ская литература» и консультант по художественному оформле-нию, всегда говорил, что художник должен помнить, для кого он делает книгу: для детей, а дети не прощают неточностей, несо-впадений с текстом!

Вообще, на мой взгляд, иллюстрировать стоит только те произведения, в которых силён изобразительный момент. Этот изобразительный момент ни в коем случае не может служить пока-зателем качества текста. Возьмите, например, произведения мое-го любимого Томаса Манна — его иллюстрировать, мне кажет-ся, невозможно, будь то огромный роман «Волшебная гора» или небольшая новелла «Смерть в Венеции». А в детских книгах всег-да есть что «освещать». Поэтому я люблю над ними работать.

Я — иллюстратор и поэтому обязан быть актёром. Хорош был бы я, если бы читатель, открывая книги и смотря на рисунки (а дети ведь сначала картинки пролистывают, а потом уж начи-нают читать), говорил: «Это не Кэрролл, не Харрис, не Свифт, не Коваль, это сплошной Калиновский». У актёров это называ-ется «тянуть одеяло на себя», то есть играть самому, не давая играть партнёру. Когда я берусь за книгу, и особенно за детскую, я пытаюсь нарисовать так, как, скажем, хотел бы нарисовать Лью-ис Кэрролл, если бы он сам взялся за иллюстрирование своей «Алисы» (и мне было очень приятно прочитать о себе в одной из статей, что «оформление, охватившее равно сферу чудесно-го и научного в сказке, совпало с математической логикой кэр-ролловского вымысла настолько, что, кажется, сам автор водил рукой художника»).

У каждой книжки есть свой темп и тембр, и я всегда пыта-юсь понять их, почувствовать, чтобы в конце концов создать визуальный эквивалент авторского текста. Каждая встреча с новым литературным материалом сопряжена для меня с дли-тельным творческим процессом вживания в неведомый ещё мир образов, созданных писателем. И надо уметь сделать этот мир своим, близким, дорогим, понятным. Художник-иллюстратор должен обладать вариантным мозгом. Виртуозное владение психологической гибкостью — вот «лицо» художника книги. Художник должен пройти нелёгкий путь поиска внешнего обли-ка каждого персонажа и книги в целом. Ни одежда книги (её переплёт), ни общее решение не должны спорить с литератур-ным материалом, но, наоборот, поддерживать его своей органи-зацией. Поэтому так необходимо тщательно продумывать и раз-рабатывать всю структуру книги, так важен макет книги, выбор бумаги, формата, т. е. расположение текста, шрифт, цвет, обложка

157

Г.В. Калиновский: «Она притя­гивает, почти гипнотизирует, эта книга!»

и форзац, титульный лист и ещё многое другое, в поисках едино-го, слитного с текстом, целого. Творческое кредо графика сле-дует принципам, высказанным известным русским художником Дмитрием Митрохиным, который говорил, что роль художни-ка в книге заключается в том, «чтобы средствами графического искусства участвовать в создании того целостного художествен-ного впечатления, которое должна нести каждая книга. Первый аккорд за писателем, но цель художника — добиться гармонии между словесным и графическим…»

И основа — это литературный источник: место и время действия, обусловливающие подробности костюма, реквизита, пейзажа, архитектуры; жанр произведения и авторский стиль, подсказывающие манеру, форму, интонации рисунка.

Для меня каждая новая книга, прежде всего, — длительный творческий процесс вживания в мир литературных образов, про-никновения в стиль писателя, постижения самого духа его твор-чества. Поэтому реальное создание иллюстраций на листе зани-мает у меня намного меньше времени, чем «конструирование», «рождение образа» в голове.

Книги о приключениях Алисы я иллюстрировал четырежды.Хотя «Алиса» принесла, в конечном счёте, много радо-

сти, создавалась она трудно. Пришлось долго подводить себя к образам-сновидениям. Как мы знаем, приключения Алисы — это сон, и воспринимались они мною как фантасмагорические, сновиденческие, а сон, как говорил Бехтерев, «это невиданные комбинации из виденных предметов». Однако лёгких побед не бывает. Каждая работа требует полной отдачи — концентрации внимания, мысли, опыта. Многие спрашивали меня: «А в чём же заключается ваш почерк?» Я игнорировал почерк сознательно, так как считаю, что художник-иллюстратор должен обладать пси-хологической гибкостью. Художник обязан уметь прислушаться к автору, чтобы не получилась разноголосица.

С Кэрроллом было трудно. В моей мастерской в то вре-мя вы бы не увидели мольбертов, красок, кистей, традиционного беспорядка. Только пустота и белые стены. Белая комната — не декор, а непременное условие труда. Только так я мог работать — один на один с произведением. Старался погрузиться в атмо-сферу текста, постичь его изнутри. Я уже как-то рассказывал о работе над «Алисой»: «Поскольку художественный образ для меня — самопроизвольно возникающее представление, я стре-мился изолироваться от „натиска бытия“. Я полностью закрыл свою мастерскую от света, закупорив все окна и почти прекра-тив любое общение, и лежал в полусне-полуяви, просматривая

158

одну за другой разнообразные картины, поднимающиеся из некоего резервуара, который, как я понимаю, принято называть подсознанием. Мои друзья долго потешались над моей „кон-сервной банкой“, как они называли мою мастерскую. Абстраги-рование от массы бытовых ненужностей, полная концентрация мысли, вызывающие непроизвольное и активное подключение подсознания, а затем эвристическая отдача — вот этапы рожде-ния художественного образа. Не считая себя первооткрывателем, я как-то заметил, что методу „консервации от натиска бытия“ сле-довало немало художников, в том числе — древнерусские ико-нописцы. Думается, что с натиском современной цивилизации делать это стало труднее. Нам приходится не только отгоражи-ваться от натиска мелочей жизни, но и делать усилия вникнуть, ощутить дух времени, понять и осмыслить его социальные, куль-турные, эстетические и многие другие особенности.

Книги Кэрролла — это прежде всего книги состояний».Из дневниковых записей тех лет:

Я над «Алисой в Зазеркалье» уже полгода сижу, задал себе невыносимую задачу: ничего не конструировать, только представ-лять мгновенно, со всей причудливостью и непреложностью сна. Нарисовать потом будет нетрудно, главное — вообразить, что же всё это такое? И та «Алиса в Стране Чудес», и эта требуют особого состояния. Полусна какого-то. Это не сказки, это виде-ния. «Ты — это только сон короля», — говорят Алисе. «А может быть, он мой сон?» — отвечает Алиса. Как это изобразить? Всё парадоксально и непостижимо. И не хочется до конца расшифро-вать. Самое главное — найти эвристическое решение. Это и есть первый этап работы. Он требует (для меня, во всяком случае) создания определённой рабочей атмосферы. В своей комнате я даже окна заклеил на это время белой бумагой, не только стены. Я оста-юсь один и стараюсь выключить все причинные связи, устранить из себя старое, перестроить себя на новый режим. Так проходит не знаю сколько — час, день, неделя… Создаётся чувство полной неде-лимости времени. Фантазия временами вдруг начинает интенсив-но работать, возникает одно «видение», другое. Нет, всё не то. В какой-то момент сознание подсказывает: «То». «Появляется» и Алиса. Она похожа внешне на соседскую девочку Лену. Но это не важно. Важно, что я понял секрет Алисы: это самоисследование.

Кажется, сейчас во мне уже всё готово, теперь могу садиться рисовать.

Конечно, это не значит, что я не выхожу из комнаты сут-ками. Главное — создание в себе атмосферы работы, а работать

159

Г.В. Калиновский: «Она притя­гивает, почти гипнотизирует, эта книга!»

можно и два часа. А потом, что такое работа? Чтение — разве не работа? Ещё какая — беспрерывная! Культиватор нашего разума. А отдых — руками поработать…

Мой мозг живёт очень шумной жизнью. Я пересыщен сотня-ми существований… образы ластятся ко мне… и требуют жизни. Сейчас я обручён с «Алисой» Кэрролла…

Только представлять, мгновенно, эвристически, со всей при-чудливостью и непреложностью сна…

По 30 часов работаю, по 40 — сплю, чтобы восстановиться.

Все определённые мною четыре положения (первое — книга — не сказка, а скорее фольклорная версификация, вто-рое — это роман из жизни парадоксов, третье — это, возможно, пародия традиционного математика, четвёртое — книга написа-на как сновидение) нужно было учесть.

Иллюстрировал я книгу года полтора, из них примерно год не брал в руки карандаш: всё время «проигрывал» рисунки мысленно (кстати, Кэрролл, как известно, написал свою книгу * о маленькой десятилетней соседке; первый иллюстратор, сэр Джон Тенниел, в свою очередь, нарисовал свою соседку — тоже десятилетнюю девочку; я — так получилось! — нарисовал свою соседку Леночку).

Кроме всего прочего, Кэрролл, на мой взгляд, рассказал, как маленький человечек входит во взрослый мир, и описал этот мир, увиденный глазами ребёнка. А во взрослом мире — другие законы, чем в мире Алисиного детства. Мы, взрослые, уже дав-но живём здесь, мы привыкли, нас мало чем удивишь. И частая абсурдность, бесцельность, бессмысленность обыденной взрослой жизни нас не беспокоит, более того — мы её не заме-чаем, занятые важными, на наш взгляд, вещами. А ведь кто-то из нас — Мартовский Заяц, кто-то — Шляпник, кто-то очень похож на Синюю Гусеницу. Алиса же, судящая обо всём с точки зрения детского здравого смысла, всё это видит. Но её привле-кает, манит Страна Чудес, и она пытается жить там, пытается понять эту странную страну и всё, что в ней происходит. Алиса меняется — она сбита с толку, она поражена, иногда она даже глупеет, теряет себя. Только в конце книги она опять становит-ся прежней. Прежней? Нет, это уже Алиса, которая повзрос-лела, побывав в Стране Чудес, но сумела, несмотря ни на что, сохранить в себе здравый смысл детства. Вот это я и пытался нарисовать.

Моей первой серьёзной «цветной» работой в книжной графике стали иллюстрации к «Приключениям Гулливера».

* «Зазерка-лье». — Прим. Н. Демуровой

160

До этого (и очень часто — после) я работал тушью и размыв-кой, предпочитая монохромные тоновые рисунки, очень ред-ко и осторожно вводя цвет только в обложки и форзацы. Уже после «Гулливера» появилась цветная «Алиса». Как мне кажет-ся, «Алисе» «идут» монохромные иллюстрации: перед тем как начать работу над сказкой, я тщательно изучил в библиоте-ке работы своих предшественников. Это были рисунки самого Льюиса Кэрролла, иллюстрации сэра Джона Тенниела. А так-же Б. Мак-Манус, П. Ньюэлла, Т. Мэйбэнка, Дж. Сопера, В. Поу-гани, М. Пика, Р. Стедмана, А. Морэна, Р. Линса, Д. Берковой, Б. Моузера, Ч. Робинсона, П. Блэйка, практически монохромно-го А. Рэкхема и др. Ю. Ващенко и И. Казакова также не дают цве-ту «разгуляться». Во многих работах почти всегда можно сде-лать чёткую раскладку на тёмное и светлое, стремящуюся в своей основе к двухтоно вой шкале. Как видим, художников, иллюстри-ровавших книгу в чёрно-белом (или монохромном) варианте, очень много.

Чёрно-белая графика является наиболее принципиальной из всех разновидностей графики, так как обладает ярко выражен-ным «графизмом», или графическими свойствами. Оперирование только чёрным и белым наводит на философские размышления о смысле бытия и превратностях судьбы. Подобный вид работы очень труден. За кажущейся лёгкостью линий, простотой обра-щения с материалом скрывается громадный труд.

Поиск нестандартных сочетаний средств выражения ярко проявился как раз в русской детской книжной графике xx века, когда общий подъём книжной графики привёл в детскую кни-гу крупнейших мастеров. Показательными в этом плане являют-ся иллюстрации В. Лебедева к книге Р. Киплинга «Слонёнок». Чёрно-белые изображения выполнены на разных сочетаниях: точки и пятна; точки и штриха; пятна, точки и штриха. Графи-ка иллюстраций декоративна и великолепно лежит на книжной странице.

В своих дневниковых записях я нахожу заметки о том, как следует работать со штрихом для книги, в какую сторону его вести («от себя», «на себя») в зависимости от замысла. Вообще штрих не решает отдельный объём или форму, но выражает про-странство и среду. Штрих часто берёт на себя и функции выяв-ления фактуры. Штрих пера и карандаша может передать всё: и глубину пространства, и плотность металла, и мягкость барха-та, и скользящие складки шёлка, и многое, многое другое. Мы это видим на штриховых рисунках Ван Гога — о его солому на сжатом поле можно уколоться!

161

Г.В. Калиновский: «Она притя­гивает, почти гипнотизирует, эта книга!»

С помощью чёрно-белой графики можно выразить всё что угодно, передать самое тонкое впечатление со всем разнообрази-ем его малейших оттенков.

Фрагменты оформления в первой «Алисе» (в пересказе Б. Заходера): титульный лист, шмуцтитулы, заставки, рисунки — исполнены чёрно-белым штрихом и стилизованы под старинную гравюру на меди, столь характерную для европейской книжной иллюстрации xix века. Здесь же я делал свои первые шаги на пути опытов с деформацией пространства. Ведь в этом сказочном мире возможно всё: невесомость, искривление пространства, переход в иное измерение — вообще любое чудо. Более того, в иллюстра-ции были совмещены не только разные пространственные пло-скости, но и разные временные моменты повествования. Иллю-зия зыбкости, подвижности и изменчивости окружающей среды, как бы подёрнутой дымкой сна, была достигнута несложным приёмом — изменением ширины, сдвигом и деформацией основ-ного элемента построения рисунка, т. е. штриха.

В книге «Алиса в Зазеркалье» (в переводе В. Орла) я ещё шире использовал иллюзии оптического и пространственного характе-ра, основывая сам принцип изображения на идее зеркальности.

Из дневниковых записей того времени:

Когда работа — никаких внешних помех. Хочется поехать в творческую группу, с друзьями повидаться, ведь есть о чём погово-рить. А у меня сейчас «Алиса в Зазеркалье». Отвлечёшься — ниче-го не сделаешь…

«Зазеркалье» — непростая книга, и оформлять её непросто…

Многими критиками и читателями был отмечен мой трёх-мерный шрифт в трёхмерном построении. После выхода книги в свет я даже получил вот такое письмо (орфография подлинни-ка сохранена):

Глубокоуважаемый тов. Калиновский!Я заметил, в книжке Л. Кэрролла «Приключения Алисы

в краине чудес»… Ваши иллюстрации, где Вы употребляли т. наз. «невозможные фигуры», значит фигуры, вызывающие впечатление рисунков некоторых трёхмерных объектов, но пространственно несовместимых и невозможных для практической реализации (по крайней мере с такой пространственной структурой, которая нам кажется «видимой» на рисунке).

Я веду научную работу в области обработки и анализа изо-бражений при помощи вычислительных машин, где такие фигуры

162

употребляются как источники знаний о механизмах визуальной интерпретации. Я также очень интересуюсь использованием того рода эффектов в искусстве и собираю все материалы и информа-ции по этой теме. Потому я буду Вам очень благодарен за инфор-мации о Ваших работах, использующих «невозможные фигуры»… о источниках инспирации, целях и поводах использования этих эффектов в Ваших работах, а также за всякие другие информации об использовании невозможных фигур в искусстве, какие Вы возмож-но имеете…

С глубоким уважением,Зенон Кульпа

Варшава, Институт биокибернетики и биомедицинской инженерии

В книге «Visages d’Alice» («Лица Алисы»), выпущенной французами после международной выставки иллюстраций к «Али-се» в Центре Помпиду, тоже в первую очередь отмечалось, что «подход… Геннадия Калиновского… состоит в использовании перспективной инверсии кириллических букв, составляющих имя „Алиса“… Славянский сюрреализм книжного оформления… становится ещё одним элементом образной расшифровки, а… развороты в технике „гризайль“, выполненные размывками гуа-шью и тушью, не только сами по себе приковывают внимание, но и являются связующим звеном с текстом…»

Действительно, шрифт, буквы, слова играют совершенно особую роль во всём построении книги. Ведь текст «Алисы» буквально пронизан словесной игрой — намёками, каламбура-ми, забавными омонимами и т. п. Говоря словами Оскара Уайль-да, надо было «заставить прописные истины кувыркаться на туго натянутом канате мысли, чтобы проверить их устойчи-вость». Вот и буквы шалят, толкаются, разбегаются, распадают-ся. Слова расположены столь хитрым образом, что мы не сразу узнаём их. Слова нужно найти и «собрать», а потом прочитать. Мне, правда, говорили, что такая усложнённость непосильна для детского глаза. Когда я приносил свои рисунки в издательство, там ответственные взрослые люди безапелляционно говори-ли: «Ваши иллюстрации слишком сложны и фантастичны. Дети этого не поймут». Звучали вопросы: «А способна ли детская аудитория воспринимать сложные образы, вызванные вашим воображением?»

Это неправильно. Дети в массе своей любознательны и обо-жают разгадывать ребусы. Ведь дети — фантазёры и всегда раду-ются тому, что кто-то из взрослых их понимает.

163

Г.В. Калиновский: «Она притя­гивает, почти гипнотизирует, эта книга!»

И вот что интересно: книжка выходит, ответственные взрослые по-прежнему морщатся, запоздало продолжая отстаи-вать интересы юного читателя, а в издательство «Детская литера-тура» приходят письма от этих самых юных читателей — и выяс-няется, что мои картинки-ребусы детям не только понятны, но и очень интересны!

Я никогда не делал скидок на детский возраст. Даже хоро-шо, если они чего-то сразу недопонимают, — это «провоцирует» их мысли.

Сам я рисовать начал года в два-три. Мама рассказывала: она читает, а я сижу рядом и рисую в альбоме понравившихся героев. Игрушек в доме особенных не было. В семье не было ни одной иллюстрированной книги по искусству. Но был мир перед глазами. И я рисовал… Горы были большими, а мальчик малень-ким. К горам подходило море. Между горами и морем лежала степь с дикими травами, дюнами у моря и портовым городом. Здесь я с друзьями и проводил свои летние месяцы, свободные от занятий в школе. Море называлось Каспийским, горы — Кав-каз, городок у моря — Махачкала… Сегодня, возвращаясь во времена своего детства, я пытаюсь вспомнить, а была ли «Али-са» в моём военном детстве? Мы с приятелями днями пропа-дали в порту, уходили в горы, уезжали «зайцами» на подножках вагонов на грушевые плантации к морю, где оставались на три-четыре дня. Мы собирали фрукты, возвращались в город и прода-вали их на базаре, покупая на вырученные деньги ириски и книги. Книги я читал на чердаке нашего дома, поедая семечки и ириски… Нет, «Алисы» в моём детстве не было. А значит, моё восприятие «Алисы», в основном, — всё-таки восприятие взрослого челове-ка. Может быть, это ощущается по иллюстрациям…

Ноябрь 2005 — февраль 2006 года

164

Г.В. Калиновский: «Она притя­

гивает, почти гипнотизирует,

эта книга!»

165

О.В. Синицына. Предисловие 7

Б.В. Заходер. Глава никакая, из которой тем не менее можно кое-что узнать 9

Приключения Алисы в Стране Чудес 15

Глава первая, в которой Алиса чуть не провалилась сквозь землю 16

Глава вторая, в которой Алиса купается в слезах 26

Глава третья, в которой происходит Кросс по Инстанциям и история с хвостиком 36

Глава четвёртая, в которой Тритон Билль вылетает в трубу 48

Глава пятая, в которой Червяк даёт полезные советы 60

Глава шестая, в которой встречаются поросёнок и перец 70

Глава седьмая, в которой пьют чай как ненормальные 84

Глава восьмая, в которой играют в крокет у Королевы 96

Оглавление

166

Глава девятая, в которой рассказана история Деликатеса 110

Глава десятая, в которой танцуют Раковую Кадриль 122

Глава одиннадцатая, в которой выясняется, кто стащил пирожки 134

Глава двенадцатая, в которой Алиса свидетельствует 144

Г.В. Калиновский: «Она притягивает, почти гипнотизирует, эта книга!» 155

167

Литературно-художественное издание

Льюис КэрроллПриключения Алисы в Стране ЧудесСказка

isbn 978-5-9902284-8-1

ооо «Студия „4+4“»Тел.: +7 (495) 229-14-43; е-mail: studio@4and4.ruwww.oldtale.com

Подписано в печать 02.05.2012Формат 70 × 90 ⅛. Бумага мелованная. Печать офсетная. Тираж 3000 экз.Отпечатано: sia «Preses Nams Baltic», ЛатвияЭрнеста Бирзниека-Упиша 20-а/4, Рига, lv-1050www.pnbaltic.eu

Руководитель проекта Дмитрий АблинОтветственный редактор Елена БорисоваМладший редактор Ольга ПановаКорректор Илья БурдДизайнер Владимир Виноградов