ВЕСТНИК № 2 • 2017€¦ · 2 Научноп УРАЛЬСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА МВД РОССИИ OF THE URAL LAW INSTITUTE OF THE MINISTRY

УРАЛЬСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ИНСТИТУ ТА МВД РОССИИ

ВЕСТНИК № 2 • 2017

Научно-практический журнал. Учрежден федеральным государственным казенным образовательным учреждением высшего образования «Уральский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-63039 от 11 сентября 2015 г. выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Редакционный совет:Председатель Майоров В.И., д.ю.н., профессорЧлены совета:Базаров Р.А., д.ю.н., профессор, Балакшин В.С., д.ю.н., профессор, Давлетов А.А., д.ю.н., профессор,Демидов Ю.Н., д.ю.н., профессор, Драпкин Л.Я., д.ю.н., профессор, Карасёв А.Т., д.ю.н., профессор,Кодан С.В., д.ю.н., профессор,Осинцев Д.В., д.ю.н., доцент,Семякин М.Н., д.ю.н., профессор,Смыкалин А.С., д.ю.н., профессор,Шабуров А.С., д.ю.н., профессорРедакционная коллегия:Главный редактор Гук А.И., к.ф.н., доцентЗам. главного редактора Гребенщикова И.В., к.ю.н. Члены коллегии:Голубых Н.В., к.ю.н., доцент,Елфимова Е.В., к.ю.н., доцент,Кокорин Д.Л., к.ю.н., доцент,Корниенко О.В., к.ю.н., доцент,Коркин А.В., к.ю.н., доцент,Крысанов А.В., к.ю.н., Косарев М.Н., к.ю.н., доцент,Мещеряков А.Н., к.ю.н., доцент, Пашнин А.Н., к.ю.н., доцент,Свалова Н.А., к.ю.н., доцент,Стельмах В.Ю., к.ю.н., Фалькина Т.Ю., к.ю.н., доцент,Чашников В.А., к.ю.н.Ответственный секретарьСысоева О.Б.Редактор Кудоярова Г.Р.

Адрес редакции /издательства / типографии: 620057, Свердловская обл., Екатеринбург, ул. Корепина, 66 Тел./факс: (343) 331-70-64. Эл. почта: [email protected], [email protected]Сайт: http://www.ural-mvd.ruISSN 2312-5640. Подписной индекс: Е43226

Подписано в печать 26.06.2017. Формат 60x84/8Печать трафаретная. Бумага офиснаяУсл. печ. л. 7,0. Уч.-изд. л. 7,0. Тираж 50 экз. Заказ № 46Дата выхода в свет: 26.06.2017. Свободная цена

СодержаниеАктуальные вопросы уголовного судопроизводства и уголовно-процессуального законодательства Расулова Н.С. Процессуальное оформление сведений, полученных защитником от специалиста в качестве доказательств в досудебном производстве ....................................................3Федосеева Е.Л. Правовые последствия невыполнения обвиняемым условий и обязательств по соглашению о сотрудничестве ...........................................................................................................................7

Актуальные проблемы административного права и процесса Бараковских С.А. Функциональные признаки мер административного принуждения ...............10Петровых В.Л. К вопросу о современных видах доказательств по делам об административных правонарушениях ...............................................................................................................15

Проблемы теории праваАгапов И.О. О сопоставимости и соотношении лоббизма и коррупции .............................................18Коваленко А.Ю. Характеристика комплексной отрасли права: теория и практика .......................25Охохонин Е.М. Ценностное социально-регулятивное назначение права ..........................................30

Теория и практика борьбы с преступностью Алимпиев С.А. Основные тенденции и проблемы борьбы с незаконным потреблением наркотических средств на территории Курганской области ..................................................................35Базаров Р.А., Воропаев С.А. О некоторых аспектах эффективности механизма уголовно-правового регулирования ......................................................................................................................39Елфимов П.В., Виноградова О.П. Особенности проведения и назначения комплексных судебных экспертиз ....................................................................................................................................................45Косарев М.Н., Обухова Т.В. О правовых основах противодействия незаконному обороту наркотиков в России ..................................................................................................................................................53

Укрепление законности и правопорядкаАндреева И.А. Взаимодействие общественных организаций с пенитенциарными учреждениями в реализации социальной политики государства (положительный опыт Красноярского края) ...................................................................................................................................................57Голубых Н.В., Западнова Ю.А. Перспективы создания муниципальной милиции ............................61Пушкарев А.Л. Старинное (антикварное) оружие: проблемы определения и правового режима ..............................................................................................................................................................................65Свалова Н.А., Поползухина Л.А. Реализация права гражданина на бесплатную юридическую помощь в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере внутренних дел .............................................................................................................................................................74

© Уральский юридический институт МВД России, 2017

2

ВЕСТНИК УРАЛЬСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА МВД РОССИИ

OF THE URAL LAW INSTITUTE OF THE MINISTRY OF THE INTERIOR OF THE RUSSIAN FEDERATION

BULLETIN № 2 • 2017

The Federal Scientific and Practical Journal. The founder and publisher of the journal is the federal state public educational institution of higher education «The Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation».Certificate of registration of mass media PI № ФС77-63039 dated September 11, 2015, Issued by the Federal Service for Supervision in the field of Communications, Information Technology and Mass Communications (Roskomnadzor).

Editorial Council:Chairperson Majorov V.I., dr. of law, professorMembers of the Editorial Council:Bazarov R.A., dr. of law, professor, Balakshin V.S., dr. of law, professor, Davletov A.A., dr. of law, professor,Demidov YU.N., dr. of law, professor, Drapkin L.YA., dr. of law, professor, Karasyov A.T., dr. of law, professor,Kodan S.V., dr. of law, professor,Osincev D.V., dr. of law, associate professor,Semyakin M.N., dr. of law, professor,Smykalin A.S., dr. of law, professor,Shaburov A.S., dr. of law, professorEditorial Board:Chief Editor Guk A.I., cand. of phil., associate professorChief Editor DeputyGrebenshchikova I.V., cand. of lawMembers of the Editorial Board:Golubih N.V., cand. of law, associate professor; Elfimova E.V., cand. of law, associate professor; Kokorin D.L., cand. of law, associate professor; Kornienko O.V., cand. of law, associate professor;Korkin A.V., cand. of law, associate professor; Krysanov A.V., cand. of law, Kosarev M.N., cand. of law, associate professor; Meshcheryakov A.N., cand. of law, associate professor; Pashnin A.N., cand. of law, associate professor; Svalova N.A., cand. of law, associate professor; Stel’mah V.Y., cand. of law; Fal’kina T.YU., cand. of law, associate professor; Chashnikov V.A., cand. of lawExecutive Secretary Sysoeva O.B.Editor Kudoyarova G.R.

Address of the editorial office / publishing house / printing house: 620057, Sverdlovsk region, Ekaterinburg, ul. Korepina, 66. Tel./Fax: (343) 331-70-64; E-mail: [email protected], [email protected] Website: http://www.ural-mvd.ruISSN 2312-5640 The index Е43226

Signed in the press on June 26, 2017. Format 60x84 / 8Stencil printing. Office paper Usl. Printer. L. 7.0. Uch.-ed. L. 7.0Edition 50 copies. Order No. 46Date of publication: June 26, 2017Free price

ContentTopical issues of legal procedure and criminal procedure legislation Rasulova N.S. Procedural registration of information received y a defender from an expert as evidence in pre-trial procedure...............................................................................................................................3Fedoseeva E.L. Legal consequences for failure to comply with defendants of the terms and bligations under the cooperation agreement ...............................................................................................7

Topical problems of administrative law and processBarakovskih S.A. The functional features of administrative coercion measures ..............................10Petrovyh V.L. To the question about modern types of evidence in cases of administrative violations ...................................................................................................................................................................15

Problems of theory of lawAgapov I.O. Relation between lobbying and corruption .........................................................................18Kovalenko A.Y. Characteristics of a complex branch of law: theory and practice ............................25Ohohonin E.M. Valuable social and regulatory law intended .................................................................30

Theory and practice of combating crime Alimpiev S.A. The main trends and issues of combating illegal use of narcotic drugs on the territory of Kurgan region ..................................................................................................................................35Bazarov R.A., Voropaev S.A. On some aspects of the effectiveness of the mechanism of legal regulation ......................................................................................................................................................................39Elfimov P.V., Vinogradova O.P. Features of performance and appointment comprehensive judicial examinations ...........................................................................................................................................45Kosarev M.N., Obukhova T.V. On the legal basis for counteracting illegal drug trafficking in Russia ....................................................................................................................................................................53

Strengthening of legality and orderAndreeva I.A. Interaction of public organizations with penitentiary institutions in the implementation of social policy of the state (positive experience of the Krasnoyarsk Territory) ....................................................................................................................................................................57Golubih N.V., Zapadnova J.A. Prospects for the creation of municipal militia ...................................61Pushkarev A.L. Antique weapons: identification problems and legal regime ..................................65Svalova N.A., Popolzuhina L.A. Implement a citizen’s right to free legal aid in accordance with the legislation of the Russian Federation in the sphere of internal Affairs .......................................74

© The Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, 2017

3

№ 2 • 2017

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УДК 343.14

Процессуальное оформление сведений,

полученных защитником от специалиста в качестве доказательств в досудебном производстве

Расулова Наталья Сергеевна,начальник кафедры уголовного процесса Уральского юридического института МВД Россииe-mail: [email protected]

Привлечение специалиста в досудебных стадиях призвано расширить возможности стороны защиты в ока-зании заметного влияния на доказательственную деятельность органов уголовного судопроизводства и спо-собствовать реализации принципа состязательности. Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации закрепляет две формы, в которых могут быть получены сведения от специалиста: заключение и по-казания. Однако отсутствие четкого правового регулирования порядка получения и использования защитником специальных знаний в форме заключения специалиста в досудебных стадиях дает основания органам расследо-вания расценивать его лишь в качестве процессуальной информации, которая требует дальнейшего закрепле-ния в легитимном доказательстве. Кроме того, автор затрагивает необходимость реализации в Уголовно-процес-суальном кодексе Российской Федерации права адвоката привлекать специалиста.

Ключевые слова: заключение специалиста; доказательства; досудебные стадии; процессуальный порядок; адвокат; защитник.

Procedural registration of information received by a defender from an expert as evidence in pre-trial procedure

Rasulova Natalya Sergeevna, Head of the Department of Сriminal Рrocedure of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

Involvement of the expert in pre-trial stages is intended to expand possibilities of the litigator of protection to exert noticeable influence on evidentiary activity of branches of criminal proceedings and to promote realization of the principle of competitiveness. The criminal procedure legislation of the Russian Federation fixes two forms in which information can be received from the expert: conclusion and indications. However lack of clear legal regulation of an order of receiving and use of special knowledge in the form of the conclusion of the expert in pre-trial stages by the defender gives the grounds to branches of investigation to regard it only as procedural information which demands further fixing in the legitimate evidence. Besides, the author touches need of fastening in the Russian Federation Code of Criminal Procedure of the right of the counsel to attract the expert.the subjects.

Key words: conclusion of the expert; evidence; pre-trial stages; procedural order; counsel; defender.

4


Стремление законодателя реализовать принцип состязательности в досудебных стадиях уголовного процесса объясняет наделение защитника полномо-чиями «собирать и представлять доказательства, необ-ходимые для оказания юридической помощи» (п. 2 ч. 1 ст. 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1), а также «привлекать специалиста» (п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ). В соответствии с п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ одним из видов доказательств является заключе-ние специалиста. Таким образом, анализ указанных норм позволяет сделать вывод о том, что защитник в рамках своих полномочий в досудебном производстве может получать и представлять такое доказательство, как заключение специалиста. Однако осуществление данной возможности защитником в ходе расследова-ния уголовного дела на сегодняшний день остается проблематичным.

Так, большинство из опрошенных практикующих адвокатов в ходе анкетирования в качестве цели по-лучения заключения специалиста в досудебных ста-диях указали на необходимость оспорить заключение эксперта. Вместе с тем на вопрос «Каким образом ис-пользуется представленное защитником заключение специалиста органами предварительного расследова-ния?» 80 % респондентов ответили, что оно либо при-общается к материалам уголовного дела, но не указы-вается как доказательство в итоговом решении, либо органы расследования отказывают в удовлетворении ходатайства о приобщении заключения специалиста к материалам уголовного дела в качестве доказатель-ства; 20 % показали, что в случаях наличия противоре-чий между заключениями специалиста и эксперта ор-ганами предварительного расследования назначается дополнительная судебная экспертиза.

В качестве причин, препятствующих использова-нию заключения специалиста в досудебном производ-стве в качестве доказательства, следователи, дознава-тели и адвокаты единодушно указали:

– отсутствие уголовной ответственности специали-ста за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ;

– отсутствие законодательно урегулированного по-рядка получения заключения специалиста в досудеб-ных стадиях уголовного процесса;

– неопределенное значение заключения специали-ста для выяснения обстоятельств по уголовному делу;

– отсутствие законодательной регламентации про-цессуальной формы заключения специалиста;

– специалист не может дать заключение без про-ведения исследования в отличие от эксперта, поэтому первостепенным доказательством является заключе-ние эксперта, а не заключение специалиста.

Следует отметить, что получение заключения спе-циалиста наряду с назначением судебной экспертизы является средством использования специальных по-знаний в уголовном судопроизводстве. Так, в соот-ветствии со ст. 58 УПК РФ специалист – это лицо, об-ладающее специальными познаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке,

1 Далее – УПК РФ.

установленном УПК РФ, для содействия в обнаруже-нии, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании ма-териалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компе-тенцию. Часть 3 ст. 80 УПК РФ определяет, что заклю-чением специалиста является суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами, пред-ставленное в письменном виде. Действительно, УПК РФ не регламентирует процедуру получения заключения специалиста и не содержит каких-либо требований к его оформлению, что обоснованно вызывает затруд-нения у практических работников для его использо-вания в качестве доказательства. Однако в результате проведения анкетирования была выявлена еще одна проблема, заключающаяся в том, что правопримените-ли не определяют разграничений между заключением эксперта и заключением специалиста. На сегодняшний день правоприменители не могут однозначно отве-тить на вопрос: проводит ли специалист исследование для дачи своего заключения? Не содержится на него ответа и в УПК РФ. Так, если ч. 3 ст. 80 УПК РФ определя-ет, что заключение специалиста – это суждение, то ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ позволяет при производстве дознания в сокращенной форме не назначать судебную экспер-тизу по вопросам, ответы на которые содержатся в за-ключении специалиста по результатам исследования, проведенного в ходе проверки сообщения о престу-плении. Соответственно, абсолютно обоснованно воз-никает вопрос относительно конкуренции заключения специалиста и заключения эксперта: имеются ли раз-граничения между данными видами доказательств и в чем они выражаются?

До появления заключения специалиста как нового вида доказательства уникальность и незаменимость заключения эксперта состояла в том, что в нем содер-жались выводы – новое знание, полученное (выве-денное) путем проведения экспертом исследований с использованием своих специальных знаний2. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 80 УПК РФ заключение экспер- та – это представленные в письменном виде содержа-ние исследования и выводы по вопросам, поставлен-ным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. Статья 204 УПК РФ в качестве одного из требований к заключению экспер-та называет содержание и результаты исследований с указанием примененных методик. Таким образом, про-ведение исследования – это обязательный признак судебной экспертизы, поэтому заключение эксперта нельзя заменить ни показаниями участников уголов-ного судопроизводства, ни другими доказательствами. В настоящее время анализ нормы ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что законодатель наде-ляет специалиста правом производить исследование, а заключение специалиста вполне может содержать ответы на вопросы, которые должны быть разреше-ны в ходе производства судебной экспертизы. Таким

2 Овсянников И. В. Дискуссиям о заключении специалиста 10 лет // Законность. 2015. № 2. С. 48–51.

5

№ 2 • 2017

образом, по своему содержанию заключение специ-алиста вполне может заменить заключение эксперта. Разъяснение по данному вопросу возможно найти в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», согласно которому судам необходимо наиболее пол-но использовать достижения науки и техники в целях всестороннего и объективного исследования обсто-ятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, путем производства судебной экспертизы во всех случаях, когда для разрешения возникших в ходе су-дебного разбирательства вопросов требуется прове-дение исследования с использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле. Если же проведение исследования не требуется, то возмо-жен допрос специалиста. Пункт 20 указанного поста-новления гласит: «…специалист не проводит исследо-вание вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому в слу-чае необходимости проведения исследования должна быть произведена судебная экспертиза»1. Однако дан-ное разъяснение не разрешило практических проблем предоставления защитником заключения специали-ста. Так, «при рассмотрении уголовных дел в отноше-нии К., Л., С. защитники ходатайствовали о приобщении к материалам дел заключений специалистов. Но суды согласились с возражениями гособвинителей, которые утверждали, что специалисты не были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо лож-ного заключения; в деле имеется заключение эксперта, не доверять которому нет оснований; специалист не вправе оспаривать заключение эксперта, поскольку специалист не исследовал вещественные доказатель-ства; заключение специалиста является рецензией на заключение эксперта, что не основано на требованиях уголовно-процессуального законодательства, и т. д.»2.

Некоторые респонденты в ходе анкетирования предложили в качестве разрешения противоречий в законодательстве предусмотреть в ст. 307 УК РФ уго-ловную ответственность специалиста за дачу заведомо ложного заключения. В научной литературе встреча-ются аналогичные мнения3 наряду с необходимостью регламентировать в УПК РФ порядок получения заклю-чения специалиста по аналогии с производством су-дебной экспертизы. На наш взгляд, реализация данных мер не только не разрешит имеющиеся противоречия, а, наоборот, усугубит проблему, поскольку в таком слу-чае в уголовном судопроизводстве появятся два сход-ных по своему содержанию и значению следственных

1 О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28 // ИС «КонсультантПлюс».2 Коблев Р. П. Заключение специалиста как доказательство за-щиты: сложности для адвокатов // Уголовный процесс. 2017. № 6. С. 44–49.3 См.: Балакшин В. С. Ответственность специалиста в уголов-ном процессе // Проблемы юридической ответственности: история и современность: статьи по итогам Всерос. науч.-практ. конф / под ред. Г. Н. Чеботарева. Тюмень, 2004. Ч. 1. С. 170–173.

действия и «следователи и судьи перестанут назначать экспертизы… обращаясь всякий раз к специалисту»4, т. к. это гораздо проще в процессуальном плане. Отсю-да возникает вопрос о юридическом значении такого вида доказательства, как заключение специалиста. По-лагаем вполне очевидным отсутствие предупреждения об уголовной ответственности специалиста за дачу за-ведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ, посколь-ку это является прерогативой только государственных органов, производящих расследование. Кроме того, на сегодняшний день ряд вопросов вызывает участие защитника как субъекта доказывания в досудебных стадиях. Процесс доказывания состоит из трех элемен-тов, начальным из которых является собирание дока-зательств, анализ действующего законодательства о роли защитника на данном этапе позволяет также вы-явить некоторые противоречия. С одной стороны, в со-ответствии с ч. 1 ст. 86 УПК РФ собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства государственными органами: дознавателем, следова-телем, прокурором и судом путем производства след-ственных и иных процессуальных действий. В то же время ч. 3 ст. 86 УПК РФ закрепляет право защитника участвовать в собирании доказательств путем «полу-чения предметов, документов, иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребования справок, характери-стик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, обществен-ных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы и их копии». Однако ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской де-ятельности и адвокатуре в Российской Федерации» за-крепляет в качестве полномочия адвоката собирать и представлять не доказательства, а «предметы и доку-менты, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации»5. Отсюда вытекает еще одна проблема, выражающаяся в том, что в соответствии с УПК РФ право привлекать специ-алиста дано только защитнику, в качестве которого до-пускается адвокат (ч. 2 ст. 49 УПК РФ). Однако у потер-певшего, гражданского истца и свидетеля в качестве представителя может быть адвокат, у которого данные полномочия отсутствуют.

Следующие два элемента процесса доказыва- ния – это проверка доказательств и их оценка, которые «осуществляются путем мыслительной деятельности правоприменителя, отражаются в тексте выносимых им процессуальных решений и поэтому относятся к ис-ключительной компетенции государственно-властных органов»6. Таким образом, все, что получает защитник с момента допуска к участию в уголовном деле, предо-

4 Зайцева Е. К. К вопросу о заключении специалиста // Уголов-ное право. 2006. № 4. С. 75.5 Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ // ИС «КонсультантПлюс».6 Давлетов А. А. Актуальные проблемы деятельности адвока-та в уголовном процессе: учеб.-практ. пособие. Екатеринбург, 2017. С. 72.

6


ставляется им следователю, дознавателю, осущест-вляющим производство по уголовному делу, которые после проведения проверки и оценки данных сведе-ний правомочны признать их доказательством. Как показывает практика, процессуальное оформление заключения специалиста, полученного защитником, проходит в два этапа. Должностные лица, расследую-щие уголовное дело, приняв решение об удовлетво-рении ходатайства защитника о приобщении заклю-чения специалиста к материалам уголовного дела, в обязательном порядке допрашивают специалиста в качестве свидетеля об обстоятельствах дачи заключе-ния и его содержании, предупредив его об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, а в редких случаях назначают судебную экспертизу. В итоге появляется новое доказательство в виде показаний специалиста или заключения эксперта, а заключение специалиста, предоставленное защитником, теряет статус самостоя-тельного доказательства.

С 28 апреля 2017 г. в ст. 159 УПК РФ введена ч. 2.2, согласно которой защитнику «не может быть отказано в приобщении к материалам уголовного дела доказа-тельств, в том числе заключений специалистов, если обстоятельства, об установлении которых они ходатай-ствуют, имеют значение для данного уголовного дела и подтверждаются этими доказательствами»1. С одной стороны, данное нововведение можно расценить как дополнительную гарантию защитников в реализации принципа состязательности, а с другой – законодатель подчеркнул то, что именно должностное лицо, рассле-дующее уголовное дело, определяет степень значения и важности для его разрешения предоставленного за-ключения специалиста.

Таким образом, несмотря на данную учеными поло-жительную оценку регламентации заключения специ-алиста в уголовном судопроизводстве, в практической деятельности указанная норма не является эффектив-ной, а, наоборот, остается проблемной и все сведения, которые предоставляет защитник, только в случае не-обходимости по решению властных участников сторо-ны обвинения получают дальнейшее процессуальное закрепление в качестве доказательств.

Библиографический список1. Балакшин В. С. Ответственность специалиста в

уголовном процессе / В. С. Балакшин // Проблемы юри-дической ответственности: история и современность: статьи по итогам Всерос. науч.-практ. конф / под ред. Г. Н. Чеботарева. – Тюмень, 2004. – Ч. 1. – С .170–173.

2. Давлетов А. А. Актуальные проблемы деятельно-сти адвоката в уголовном процессе: учеб.-практ. посо-бие / А. А. Давлетов. – Екатеринбург, 2017.

3. Иванова Е. В. Использование заключения специ-алиста в доказывании по уголовным делам / Е. В. Ива-нова // Законность. – 2010. – № 9. – С. 57–62.

4. Зайцева Е. К. К вопросу о заключении специалиста / Е. К. Зайцева // Уголовное право. – 2006. – № 4.

1 О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ // ИС «КонсультантПлюс».

5. Коблев Р. П. Заключение специалиста как доказа-тельство защиты: сложности для адвокатов / Р. П. Ко-блев // Уголовный процесс. – 2017. – № 6. – С. 44–49.

6. Манова Н. С. Заключение и показания специали-ста: опыт и перспективы использования в доказывании по уголовным делам / Н. С. Манова // Правоведение. – 2011. – № 2.

7. Овсянников И. В. Дискуссиям о заключении спе-циалиста 10 лет / И. В. Овсянников // Законность. – 2015. – № 2. – С. 48–51.

8. Селина Е. В. Заключение и показания специали-ста в уголовном процессе / Е. В. Селина // Российское право. – 2015. – № 12. – С. 119–125.

Bibliograficheskij spisok1. Balakshin V. S. Otvetstvennost spetsialista v

ugolovnom protsesse / V. S. Balakshin // Problemyi yuridicheskoy otvetstvennosti: istoriya i sovremennost: stati po itogam Vseros. nauch.-prakt. konf / pod red. G. N. Chebotareva. – Tyumen, 2004. – Ch. 1. – S .170–173.

2. Davletov A. A. Aktualnyie problemyi deyatelnosti advokata v ugolovnom protsesse: ucheb.-prakt. posobie / A. A. Davletov. – Ekaterinburg, 2017.

3. Ivanova E. V. Ispolzovanie zaklyucheniya spetsialista v dokazyivanii po ugolovnyim delam / E. V. Ivanova // Zakonnost. – 2010. – № 9. – S. 57–62.

4. Zaytseva E. K. К voprosu o zaklyuchenii spetsialista / E. K. Zaytseva // Ugolovnoe pravo. – 2006. – № 4.

5. Koblev R. P. Zaklyuchenie spetsialista kak dokazatelstvo zaschityi: slozhnosti dlya advokatov / R. P. Koblev // Ugolovnyiy protsess. – 2017. – № 6. – S. 44–49.

6. Manova N. S. Zaklyuchenie i pokazaniya spetsialista: opyit i perspektivyi ispolzovaniya v dokazyivanii po ugolovnyim delam / N. S. Manova // Pravovedenie. – 2011. – №2.

7. Ovsyannikov I. V. Diskussiyam o zaklyuchenii spetsialista 10 let / I. V. Ovsyannikov // Zakonnost. – 2015. – № 2. – S. 48–51.

8. Selina E. V. Zaklyuchenie i pokazaniya spetsialista v ugolovnom protsesse / E. V. Selina // Rossiyskoe pravo. – 2015. – № 12. – S. 119–125.

7

№ 2 • 2017

УДК 343.137.9

Правовые последствия невыполнения обвиняемым условий

и обязательств по соглашению о сотрудничествеФедосеева Елена Леонидовна, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наукe-mail: [email protected]

В статье раскрываются вопросы выявления и совершенствования правовых последствий, наступающих в слу-чае невыполнения подозреваемым (обвиняемым) соглашения о сотрудничестве. В результате анализа действую-щих норм уголовно-процессуального законодательства и складывающейся правоприменительной практики сде-ланы выводы о том, что показания сотрудничающего со следствием лица, касающиеся изобличения иных лиц, не являющихся соучастниками совершенного преступления, должны приравниваться к свидетельским показаниям и предусматривать аналогичные последствия за их ложность. Кроме того, возможность расторжения досудебно-го соглашения о сотрудничестве на законных основаниях как некое последствие для обвиняемого должна быть предусмотрена на любом этапе расследования по делу.

Ключевые слова: досудебное соглашение о сотрудничестве; сделка с правосудием; подозреваемый; обвиня-емый; сотрудничество со следствием.

Legal consequences for failure to comply with defendants of the terms and obligations under the cooperation agreement

Fedoseeva Elena Leonidovna, Senior lecturer of the Department of Сriminal Рrocedure of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Сandidate of Law

The article describes the identification and improvement of the legal consequences coming in the event of failure of a suspect (accused), of the cooperation agreement. The analysis of existing norms of the criminal procedural law and emerging law enforcement practices concluded that the testimony of cooperating with the investigation of persons for the exposure of other persons who are not accomplices of the crime, to be equated with testimony and provide the same consequences for their falsity. In addition, the possibility of termination of the pre-trial agreement on cooperation on legal grounds, as a consequence for the accused, shall be provided at any stage of the proceedings.

Key words: рre-trial cooperation agreement; the plea bargain; the suspect; the accused; cooperation with the investigation.

Подозреваемому (обвиняемому), заключающему соглашение о сотрудничестве, необходимо знать пра-вовые последствия, которые могут наступить в случае выполнения либо невыполнения этого соглашения. Так, от исполнения соглашения о сотрудничестве будет зависеть решение прокурора о направлении в суд со-ответствующего представления, рассмотрение судом уголовного дела в общем либо особом порядке, смяг-чение подсудимому наказания либо назначение на-казания в общем порядке без применения положений ч. 2 и 4 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федера-ции1, касающихся срока и размера наказания, и ст. 64

1 Далее – УК РФ.

УК РФ, а также невозможности обжалования такого приговора в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Правоведы озабочены отсутствием серьезных пра-вых последствий за невыполнение обвиняемыми ус-ловий соглашения. Примером весьма сомнительной «сделки» стало досудебное соглашение, заключенное в г. Озерске Челябинской области с бывшим сити-менед-жером Е. Тарасовым, в результате которого он огово-рил члена Совета Федерации К. Цыбко, получив взамен сотрудничества смягчение наказания. В конечном ито-ге приговор в отношении Е. Тарасова был пересмотрен

8


в апелляционной инстанции в связи с ложностью его показаний1.

Некоторым образом изменилась ситуация после внесения дополнений в Уголовно-процессуальный ко-декс Российской Федерации2. В частности, заключая досудебное соглашение, прокурор должен разъяснить обвиняемому, что в случае отказа от дачи показаний в суде в отношении соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступления, его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уго-ловному делу. Также обвиняемому необходимо разъ-яснять, что приговор может быть пересмотрен, а также если после назначения такому подсудимому наказания выяснится, что он умышленно сообщал ложные или скрыл от следствия какие-либо существенные сведе-ния, если им не соблюдены условия и не выполнены обязательства по досудебному соглашению.

В следственной практике уже встречались ситуа-ции, когда после заключения соглашения обвиняемы-ми предоставлялась не вся информация. Например, подозреваемый скрыл факт знакомства с одним из соу-частников преступления. Данное обстоятельство было установлено следователем и предоставлено прокуро-ру в виде протокола осмотра фонограммы телефонных переговоров между этими лицами, что послужило ос-нованием для вынесения постановления об отказе во внесении представления об особом порядке судебно-го разбирательства3.

Рассуждая о предусмотренных уголовным зако-нодательством последствиях в случае нарушения со-глашения о сотрудничестве, хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. В п. 19 по-становления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 164, в отличие от положений ст. 317.8 Уголов-но-процессуального кодекса Российской Федерации5, разъясняется возможность прекращения особого по-рядка и в случае сокрытия подсудимым существенных сведений не только от следствия, но и от прокурора. Статья 317.8 УПК РФ закрепляет пересмотр пригово-ра, если подсудимый умышленно скрыл какие-либо существенные сведения только от следствия. Пред-ставляется, что излагать содержание ст. 317.8 УПК РФ, касающееся сокрытия информации от стороны обви-нения, следует по аналогии с предложениями Пленума

1 См.: Орлов П. Сделка сорвалась // Российская газета. 2014. 17 февр.2 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросу совершенствования по-рядка судопроизводства при заключении досудебного со-глашения о сотрудничестве [Электронный ресурс]: Феде-ральный закон от 3 июля 2016 г. № 322-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru.3 См.: Уголовные дела № 121698135, 111459909, 111548003 // Архив ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области.4 О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудеб-ного соглашения о сотрудничестве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 9.5 Далее – УПК РФ.

Верховного Суда РФ, поскольку досудебное соглаше-ние о сотрудничестве заключается непосредственно между обвиняемым (подозреваемым) и прокурором. Учитывая это обстоятельство, следует принимать во внимание возможность сокрытия подсудимым суще-ственных сведений, в том числе и от прокурора. В свя-зи с этим предлагаем дополнить содержание ст. 317.8 УПК РФ после слов «умышленно скрыл от следствия» словами «либо прокурора».

Таким образом, оправданно указание Генерально-го прокурора РФ в п. 1.22 приказа от 15 марта 2010 г. № 1076 о том, что принимать меры к пересмотру при-говора уполномочен и прокурор, если будут установ-лены факты умышленного сообщения осужденным ложных сведений или сокрытия от следствия либо прокурора каких-либо существенных обстоятельств совершения преступления. Уместно также замечание М. М. Головинского о том, что «в ст. 317.8 УПК РФ воз-можность пересмотра приговора поставлена в зависи-мость от данных обстоятельств. Однако закон не рас-крывает понятия “существенные сведения”. В случае, если суд докажет умышленность соответствующих дей-ствий (бездействия) подсудимого, пересмотру должны подлежать и приговоры, постановленные в отношении других осужденных, которых оговорило лицо, заклю-чившее досудебное соглашение о сотрудничестве, и чьи показания явились весомым основанием для их обвинения или оправдания»7.

Принимая во внимание встречающиеся в практи-ке случаи злоупотребления среди лиц, заключивших соглашения о сотрудничестве, путем оговора невино-вных и дачи ложных показаний в ходе сотрудничества со следствием, требуется наступление еще более яв-ных последствий при установлении судом ложности умышленно сообщенных ими сведений или сокрытия каких-либо существенных сведений. Несмотря на то что уголовная ответственность за дачу ложных пока-заний и уклонение от них для подозреваемых (обви-няемых) не предусмотрена, следует относиться к по-казаниям лиц, заключивших досудебное соглашение, иначе.

Изобличая соучастников и иных лиц, совершивших преступления, они дают своего рода «свидетельские» показания. В этой связи положительными видятся из-менения в нормах гл. 40.1 УПК РФ, предусмотренные Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 322-ФЗ, ре-гулирующие привлечение обвиняемого, заключивше-го соглашение о сотрудничестве после рассмотрения выделенного в отношении него в отдельное произ-водство уголовного дела в суде, к участию в уголов-ном деле в отношении соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступления. Действитель-

6 Об организации работы по реализации полномочий про-курора при заключении с подозреваемыми (обвиняемыми) досудебных соглашений о сотрудничестве по уголовным де-лам: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 15 марта 2010 г. № 107 // Законность. 2010. № 6. С. 55–66.7 Головинский М. М. Досудебное соглашение о сотрудниче-стве: нормативно-правовое регулирование и практика при-менения: дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2011. С. 193.

9

№ 2 • 2017

но, ограничение ответственности должно касаться только изобличения себя в совершенном преступле-нии. Показания сотрудничающего со следствием лица, касающиеся изобличения иных лиц, не являющихся соучастниками совершенного преступления, должны приравниваться к свидетельским показаниям и пред-усматривать аналогичные последствия за их ложность.

Кроме того, возможность расторжения досудебно-го соглашения о сотрудничестве на законных основа-ниях как некоего последствия для обвиняемого долж-на быть предусмотрена на любом этапе расследования по делу. Только изменения, внесенные в УПК РФ в июле 2016 г., урегулировали данную ситуацию. Теперь зако-ном предусмотрены три основания для прекращения сотрудничества с обвиняемым: в случае сообщения подозреваемым (обвиняемым), заключившим согла-шение, сведений, уже известных органам следствия, в случае отказа от дачи показаний, изобличающих дру-гих соучастников по делу, и в случае выявления других данных, указывающих на неисполнение лицом усло-вий и обязательств, предусмотренных досудебным со-глашением. Третье основание не содержит конкретных требований и дает право уполномоченному должност-ному лицу расторгнуть соглашение по любым причи-нам его невыполнения. Свое решение о прекращении сотрудничества прокурор оформляет постановлени-

ем об изменении или о прекращении действия тако-го соглашения, что, безусловно, точно отражает суть решения.

Таким образом, прослеживаются существенные положительные изменения в законодательстве, каса-ющиеся законодательной доработки и систематизации правовых последствий за невыполнение обвиняемым условий и обязательств по досудебному соглашению о сотрудничестве, направленные на совершенствование данного института.

Библиографический список1. Головинский М. М. Досудебное соглашение о со-

трудничестве: нормативно-правовое регулирование и практика применения: дис. ... канд. юрид. наук / М. М. Головинский. – Владимир, 2011. – 240 с.

2. Орлов П. Сделка сорвалась / П. Орлов // Россий-ская газета. – 2014. – 17 февр.

Bibliograficheskij spisok1. Golovinskiy M. M. Dosudebnoe soglashenie o

sotrudnichestve: normativno-pravovoe regulirovanie i praktika primeneniya: dis. ... kand. yurid. nauk / M. M. Golovinskiy. – Vladimir, 2011. – 240 s.

2. Orlov P. Sdelka sorvalas / P. Orlov // Rossiyskaya gazeta. – 2014. – 17 fevr.

10


АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА И ПРОЦЕССА

УДК 342.9

Функциональные признаки мер административного принуждения

Бараковских Светлана Анатольевна, преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел Уральского юридического института МВД России e-mail: [email protected]

В статье определено значение мер административного принуждения в административном праве, выделены функциональные признаки мер административного принуждения, сформулировано понятие административного принуждения с учетом функциональных особенностей административно-принудительных мер. Также проанали-зированы основные виды административного принуждения, которые используются должностными лицами орга-нов исполнительной власти для защиты общественных отношений, складывающихся в сфере административной деятельности, от противоправных посягательств.

Ключевые слова: административное принуждение; классификация мер административного принуждения; содержание функциональных признаков, меры административного принуждения.

The functional features of administrative coercion measures Barakovskikh Svetlana Anatolievna, Lecturer of the Department of Аdministrative Law and Administrative Activity of the Low Enforcement Agencies of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article is devoted to determining the significance of administrative coercion measures in Administrative law, the isolation of functional features of administrative coercion measures, the formulation of the concept of administrative coercion, taking into account the functional features of administrative-coercive measures. And also analyzed the main types of administrative coercion, which are used by officials of executive authorities to protect public relations that arise in the field of administrative activity from unlawful attacks.

Key words: аdministrative coercion; classification of administrative coercion measures; content functional signs, administrative coercion measures.

Проблема государственного принуждения, в том числе и административного, его сущности и видов при-влекает внимание широкого круга ученых различных отраслей как в области права, так и философских, со-циологических и ряда других наук, мнения которых по поводу сущности и особенностей данного института различны, а порой и противоположны.

Административное принуждение является базо-вым, доминирующим понятием по отношению к иным видам государственного принуждения, что объясняет-

ся широким спектром правовых отношений, регламен-тируемых нормами административного права.

Принуждение как метод административной дея-тельности органов исполнительной власти состоит в психическом, физическом, материальном либо орга-низационном воздействии на сознание и поведение личности.

Психическое принуждение оказывает воздействие на разум и эмоции, иначе говоря, на психику личности, формируя ее волю, склоняя к требуемому правомер-ному поведению путем угрозы применения насилия

11

№ 2 • 2017

или иных мер воздействия, которые могут повлечь не-выгодные последствия для личности.

Например, охраняя общественный порядок, а также осуществляя функции в сфере обеспечения общественной безопасности, сотрудники полиции уполномочены предъявлять к личности требования, связанные с соблюдением правопорядка, исполнение которых гарантируется, а при необходимости и обе-спечивается применением различных мер принуж-дения. К таким требованиям относится требование прекратить противоправное поведение. При условии невыполнения данного законного требования пред-усмотрена административная ответственность в соот-ветствии со ст. 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Физическое принуждение выражается путем не-посредственного воздействия на личность, пресекая противоправное поведение, а также ограничивая ее свободу.

Так, например, производя задержание лица, совер-шившего административное правонарушение, сотруд-ник полиции лишает его в течение установленного законом срока свободы передвижения посредством применения к правонарушителю физической силы, на-ручников и других специальных средств. Этим сотруд-ник полиции пресекает противоправные действия на-рушителя и т. п.

Посредством этих мер вопреки воле личности сотрудник полиции совершает действия, направ-ленные на достижение целей административной деятельности.

Материальное принуждение воздействует на пове-дение личности через принадлежащее ей имущество либо денежные средства. Оно выражается в ограниче-нии права владения, пользования или распоряжения, а также в изъятии денежных средств у правонаруши-теля (например, назначение наказания в виде админи-стративного штрафа).

Организационное воздействие может ока-зываться органами государственного управле-ния на определенных лиц посредством воздей-ствия на их интересы как субъектов какой-либо организованной системы или обладателей опреде-ленного специального статуса – организационное принуждение1.

В теории административного права внимание ак-центируется на классификации мер административно-го принуждения.

Так, под административным принуждением А. И. Каплунов понимает «метод государственного управ-ления, состоящий в применении субъектами функцио-нальной власти установленных нормами администра-тивного и административно-процессуального права принудительных мер воздействия, направленных на обеспечение неукоснительного выполнения юридиче-ских обязанностей лицами в связи с совершением ими противоправных действий или при возникновении об-

1 См.: Бахрах Д. Н. Административное право: учеб. для вузов. Москва, 2006. С. 255–256.

стоятельств, угрожающих безопасности личности или общественной безопасности»2.

В научной литературе определение администра-тивного принуждения посредством применения при-нудительных мер предпринималось и рядом других авторов.

Так, например, А. В. Коркин считает, что «как право-вой институт административно-правовое принужде-ние есть совокупность административно-правовых норм, регулирующих условия, основания и порядок применения мер административного принуждения, состоящих в негативных последствиях правоограни-чительного характера (психическом, материальном, организационном и физическом воздействии), приме-няемых к лицам (как физическим, так и юридическим) с целью профилактики, пресечения правонарушений, обеспечения надлежащего порядка, привлечения к юридической ответственности, охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности уполномоченными на то органами государственной власти, общественными организациями и их долж-ностными лицами»3.

Аналогично подходит к определению администра-тивного принуждения и А. Н. Кокарев, считая, что ад-министративное принуждение состоит «в применении специально уполномоченными субъектами мер при-нудительного характера, предусмотренных нормами административного права и направленных на обеспе-чение общественной безопасности, а также защиту общественных отношений в сфере государственного управления»4.

Меры административного принуждения могут при-меняться как к правонарушителям, так и к лицам, не совершившим правонарушений (в целях предупреж-дения правонарушений, наступления общественно опасных последствий при стихийных бедствиях, эпи-демиях, эпизоотиях). Именно это традиционное поло-жение вызывает сомнения и споры. Логичной кажется позиция П. И. Кононова, который предлагает разгра-ничить меры административного принуждения и меры предупредительного (профилактического характера), назвав их мерами административно-правового огра-ничения5.

И это утверждение кажется оправданным, т. к. с функциональной стороны различного рода право-ограничения могут быть связаны с техногенными,

2 Каплунов А. И. Административное принуждение, применя-емое органами внутренних дел: теория и практика. Санкт-Петербург, 2011. С. 96.3 Коркин А. В. Понятие, признаки и сущность администра-тивно-правового принуждения // Проблемы науки конститу-ционного и административного права: сб. науч. статей. Ека-теринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2005.4 Кокарев А. Н. Реализация мер административного пресече-ния в деятельности органов внутренних дел. Москва, 2010. С. 15.5 См.: Кононов П. И. Законодательство об административном принуждении: проблемы кодификации // Журнал российско-го права. 1998. № 8. С. 28.

12


антропогенными либо естественными опасными фак-торами, а не с фактом совершения административного правонарушения.

Административное принуждение, применяемое в административной деятельности полиции, не имеет цели причинить личности физические страдания или унизить ее достоинство. Однако оно не лишено ни ка-рательного, ни устрашающего свойства и является пра-вовым средством защиты общественных отношений от противоправных посягательств, а также средством предупреждения и предотвращения наступления об-стоятельств, угрожающих как общественной, так и лич-ной безопасности граждан.

При охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности, а также в ходе реализа-ции иных административных функций сотрудники ор-ганов внутренних дел могут в соответствии с законом принуждать лиц, нарушающих установленные нормы права, правила поведения, к их соблюдению, прину-дительно подчинять установленному правопорядку, самостоятельно и немедленно принимать меры к не-допущению и пресечению правонарушений, созданию условий, обеспечивающих возможность привлечения виновных к ответственности.

Отказ от применения принудительных мер может привести к угрозе личной и имущественной безопас-ности граждан, к нанесению значительного ущерба общественному порядку, интересам общества и госу-дарства, предприятий, учреждений и общественных организаций.

Можно выделить и другой подход к пониманию содержания функциональных признаков мер админи-стративного принуждения, рассмотрев данный инсти-тут с другой стороны.

Так, например, А. И. Каплунов считает, что «меры принуждения – это закрепленные законом способы, приемы и средства воздействия личного, имуществен-ного и организационного характера, позволяющие заставить лицо исполнять юридические обязанности и соблюдать правовые запреты и состоящие из право-вых ограничений, лишений, обременений, ответных действий, влекущих наступление правового урона, причинение морального, материального и физическо-го вреда»1.

Исходя из целей применения, способов обеспе-чения правопорядка и общественной безопасности, специфики возникающих при этом правоотношений и особенностей применяемых мер административного принуждения, встречаются следующие классификации мер административного принуждения.

Так, А. Е. Лунев подразделил меры административ-ного принуждения на меры взыскания и пресечения, выделив в группе мер административного пресечения специальную подгруппу «административные меры предупредительного характера»2.

1 Каплунов А. И. Административное принуждение, применя-емое органами внутренних дел (системно-правовой анализ). Москва, 2010. С. 20.2 Лунев А. Е. Административная ответственность за правона-рушения. Москва, 1961. С. 94.

Д. Н. Бахрах считает, что существуют три типа по-следних: административные взыскания (наказания), меры административного пресечения, восстанови-тельные меры3.

И. И. Веремеенко в своей работе указывает, что все меры административного принуждения в первой фазе классификации необходимо разделить на две группы: меры административного принуждения, применяемые в связи с правонарушением, и иные меры администра-тивного принуждения, или административно-пред-упредительные меры»4.

В. В. Гущин считает, что все меры административно-го принуждения можно подразделить на четыре груп-пы: административно-предупредительные меры, меры административного пресечения, меры обеспечения административного производства (административно-процессуальные меры), меры административного взы-скания5.

Сегодня в административно-правовой науке дан-ная четырехзвенная классификация является наибо-лее распространенной. Однако, по нашему мнению, обозначенные виды мер административного принуж-дения в рамках представленной классификации не яв-ляются однозначными и требуют дальнейшей научной проработки.

В связи с вышесказанным абсолютно оправданна позиция Б. В. Россинского, который утверждает, что меры административно-процессуального обеспече-ния искусственно выделены из большого числа ад-министративно-пресекательных мер, т. к. фактически любые действия, осуществляемые после совершения административного правонарушения, не могут не спо-собствовать обеспечению производства, если они об-лечены в процессуальную форму6.

В подтверждение данной позиции хотелось бы остановиться на новации, которую предлагает профес-сор Д. В. Осинцев. По его мнению, «выделять группы на основе указанных признаков не просто бессодержа-тельно, но и просто ошибочно, т. к. названные призна-ки встречаются в любой классификационной группе мер пресечения, а вот над чем действительно необхо-димо поработать, так над уточнением функциональ-ных признаков мер административного принуждения, какую роль они играют в правовом регулировании в целом, и, не побоюсь этого слова, над дискредитацией процессуальных мер принуждения (обеспечения), так как у них несколько иные задачи и функции, чем это оговаривается в главе 27 КоАП РФ»7.

3 См.: Бахрах Д. Н. Советское законодательство об админи-стративной ответственности. Пермь, 1969. С. 34.4 Веремеенко И. И. Административно-правовые санкции. Мо-сква, 1975. С. 66.5 См.: Гущин В. В. Чрезвычайное положение: административ-но-правовой аспект: учеб. пособие. Москва, 1996. С. 39–40.6 См.: Россинский Б. В. Некоторые проблемы совершенствова-ния производства по делам об административных правона-рушениях // Государство и право. 1999. № 10. С. 24.7 Осинцев Д. В., Гусев А. В. Виды мер административного при-нуждения: классификационные группы или атрибутивные признаки // Электронное приложение к Российскому юри-

13

№ 2 • 2017

Безусловно, научному сообществу сложно в одно-часье отказаться от традиционного рассмотрения административного принуждения сквозь призму его признаков и систему образующих его мер, однако с чем действительно следует согласиться, так это с пред-ложением продолжить работу по уточнению функцио-нальных признаков мер административного принуж-дения и их роли в правовом регулировании в целом, что и планируется продолжить нами в дальнейших ис-следованиях по рассматриваемой теме.

Основными критериями функциональных призна-ков мер административного принуждения являются:

1) соразмерность объема ограничений прав лица при применении принуждения с действительной не-обходимостью, диктуемой обстоятельствами дела.

Если тяжесть воздействия перевешивает обще-ственный интерес и степень опасности совершенного деяния, то ограничение принимает форму несораз-мерного1;

2) достижение целей, ради которых применяется принуждение. Мера принуждения, которая наносит вред и ограничивает основные права личности, не до-стигая при этом своей цели, есть излишнее и тем са-мым чрезмерное посягательство;

3) соблюдение пределов «применения» и пределов «интенсивности». Пределы применения – это продол-жительность действия меры. Пределы интенсивно- сти – предельный круг благ, который может быть огра-ничен при применении принуждения в ходе осущест-вления расследования по делу2.

Таким образом, административное принуждение выступает одним из важных юридических средств поддержания правопорядка и его можно определить следующим образом: это вид государственного при-нуждения, выражающийся в негативном властном воздействии на сознание и волю субъектов с целью принудить их к должному поведению в случае добро-вольного невыполнения ими правовых предписаний в целях недопущения противоправного поведения или наступления опасных последствий, охраны и защиты общественных отношений, складывающихся в сфере государственного управления.

Разрешение актуальных проблем применения мер административного принуждения сотрудниками правоохранительных органов и иных органов испол-нительной власти, а также систематизация и кодифи-кация мер административного принуждения является одной из первоочередных задач совершенствования административного законодательства России.

дическому журналу. 2016. № 5 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: http://electronic.ruzh.org/?q=ru/system/files/%D0%9E%D1%81%D0%B8%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2.pdf (дата обращения: 10.01.2017).1 См.: Лейбо Ю. И., Толстопятенко Г. П., Экштайн К. А. Научно-практический комментарий к главе 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина». Москва, 2010. С. 49.2 См.: Васильева Е. Г. Меры уголовно-процессуального при-нуждения. Уфа, 2012. С. 7.

Библиографический список1. Бахрах Д. Н. Административное право: учеб. для

вузов / Д. Н. Бахрах. – Москва, 2006. 2. Бахрах Д. Н. Советское законодательство об адми-

нистративной ответственности / Д. Н. Бахрах. – Пермь, 1969.

3. Васильева Е. Г. Меры уголовно-процессуального принуждения / Е. Г. Васильева. – Уфа, 2012.

4. Веремеенко И. И. Административно-правовые санкции / И. И. Веремеенко. – Москва, 1975.

5. Гущин В. В. Чрезвычайное положение: админи-стративно-правовой аспект: учеб. пособие / В. В. Гу-щин. – Москва, 1996.

6. Каплунов А. И. Административное принужде-ние, применяемое органами внутренних дел: теория и практика / А. И. Каплунов. – Санкт-Петербург, 2011.

7. Кокарев А. Н. Реализация мер административного пресечения в деятельности органов внутренних дел / А. Н. Кокарев. – Москва, 2010.

8. Кононов П. И. Законодательство об администра-тивном принуждении: проблемы кодификации / П. И. Кононов // Журнал российского права. – 1998. – № 8.

9. Коркин А. В. Понятие, признаки и сущность административно-правового принуждения / А. В. Коркин // Проблемы науки конституционного и административного права: сб. науч. статей. – Екатерин-бург: Уральский юридический институт МВД России, 2005. – 191 с.

10. Лейбо Ю. И. Научно-практический комментарий к главе 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина» / Ю. И. Лейбо, Г. П. Толстопятенко, К. А. Экштайн. – Москва, 2010.

11. Лунев А. Е. Административная ответственность за правонарушения / А. Е. Лунев. – Москва, 1961.

12. Осинцев Д. В. Виды мер административного принуждения: классификационные группы или атри-бутивные признаки / Д. В. Осинцев, А. В. Гусев // Элек-тронное приложение к Российскому юридическому журналу. – 2016. – № 5 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: http://electronic.ruzh.org/?q=ru/system/files/%D0%9E%D1%81%D0%B8%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2.pdf (дата обращения: 10.01.2017).

13. Россинский Б. В. Некоторые проблемы совер-шенствования производства по делам об администра-тивных правонарушениях / Б. В. Россинский // Государ-ство и право. – 1999. – № 10.

Bibliograficheskij spisok1. Bahrah D. N. Administrativnoe pravo: ucheb. dlya

vuzov / D. N. Bahrah. – Moskva, 2006. 2. Bahrah D. N. Sovetskoe zakonodatelstvo ob

administrativnoy otvetstvennosti / D. N. Bahrah. – Perm, 1969.

3. Vasileva E. G. Meryi ugolovno-protsessualnogo prinuzhdeniya / E. G. Vasileva. – Ufa, 2012.

4. Veremeenko I. I. Administrativno-pravovyie sanktsii / I. I. Veremeenko. – Moskva, 1975.

5. Guschin V. V. Chrezvyichaynoe polozhenie: administrativno-pravovoy aspekt: ucheb. posobie / V. V. Gu-schin. – Moskva, 1996.

14


6. Kaplunov A. I. Administrativnoe prinuzhdenie, primenyaemoe organami vnutrennih del: teoriya i prakti-ka / A. I. Kaplunov. – Sankt-Peterburg, 2011.

7. Kokarev A. N. Realizatsiya mer administrativnogo presecheniya v deyatelnosti organov vnutrennih del / A. N. Kokarev. – Moskva, 2010.

8. Kononov P. I. Zakonodatelstvo ob administrativnom prinuzhdenii: problemyi kodifikatsii / P. I. Kononov // Zhurnal rossiyskogo prava. – 1998. – № 8.

9. Korkin A. V. Ponyatie, priznaki i suschnost administrativno-pravovogo prinuzhdeniya / A. V. Korkin // Problemyi nauki konstitutsionnogo i administrativnogo prava: sb. nauch. statey. – Ekaterinburg: Uralskiy yuridicheskiy institut MVD Rossii, 2005. – 191 s.

10. Leybo Yu. I. Nauchno-prakticheskiy kommentariy k glave 2 Konstitutsii RF «Prava i svobodyi cheloveka i grazhdanina» / Yu. I. Leybo, G. P. Tolstopyatenko, K. A. Ekshtayn. – Moskva, 2010.

11. Lunev A. E. Administrativnaya otvetstvennost za pravonarusheniya / A. E. Lunev. – Moskva, 1961.

12. Osintsev D. V. Vidyi mer administrativnogo prinuzhdeniya: klassifikatsionnyie gruppyi ili atributivnyie priznaki / D. V. Osintsev, A. V. Gusev // Elektronnoe prilozhenie k Rossiyskomu yuridicheskomu zhurnalu. – 2016. – № 5 [Elektronnyiy resurs]. – Rezhim dostupa: http: http://electronic.ruzh.org/?q=ru/system/files/Osintsev.pdf (data obrascheniya: 10.01.2017).

13. Rossinskiy B. V. Nekotoryie problemyi sovershenstvovaniya proizvodstva po delam ob administrativnyih pravonarusheniyah / B. V. Rossinskiy // Gosudarstvo i pravo. – 1999. – № 10.

15

№ 2 • 2017

УДК 342

К вопросу о современных видах доказательств по делам

об административных правонарушенияхПетровых Вера Леонидовна,старший преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних делУральского юридического института МВД Россииe-mail: [email protected]

В статье анализируются понятие и виды доказательств по делам об административных правонарушениях, на примере «иных документов» обозначаются их ресурсы. Автор приводит примеры в подтверждение довода о том, что типичные доказательства по делу об административном правонарушении могут быть отнесены к «современ-ным», если они получены как при помощи новейших способов и технологий, так и при помощи «современных» возможностей использования доказательств.

Ключевые слова: доказательства по делу об административных правонарушениях; расширение перечня; со-временные возможности использования доказательств.

To the question about modern types of evidence in cases of administrative violations

Petrovykh Vera Leonidovna, Senior lecturer of the Department of Аdministrative Law and Administrative Activity of the Low Enforcement Agencies of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article analyzes the concept and types of evidence on cases of administrative violations, using the example of «other documents» their resources are indicated. The author gives examples in support of the argument that typical evidence on an administrative offense case can be classified as «modern» if it is obtained both using modern methods and technologies and using «modern» possibilities of using evidence.

Key words: еvidence on the case of administrative violations; the expansion of the list; the modern possibilities of using evidence.

Доказательствами по делу об административном правонарушении, исходя из ч. 1 ст. 26.2 Кодекса Рос-сийской Федерации об административных правона-рушениях1, являются любые фактические данные, на основании которых судья, орган, должностное лицо, в чьем производстве находится дело, устанавливают наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Такие фактические данные могут быть установлены путем составления протокола, в том числе протокола об административном правонаруше-нии, посредством получения объяснений от лиц, ко-торые располагают интересуемой должностное лицо информацией, заключением эксперта, а также через иные документы, показания специальных технических средств, вещественные доказательства.

1 Далее – КоАП РФ.

Логично было бы еще использовать в качестве дока-зательств показания эксперта и специалиста, которые могли, соответственно, разъяснить или уточнить дан-ное ими заключение, продемонстрировать суждение специалиста по вопросам, поставленным сторонами. Иначе с какой целью специалист предупреждается в соответствии с ч. 3 ст. 25.8 КоАП РФ об администра-тивной ответственности за дачу заведомо ложных пояснений?

Предложения по расширению перечня видов до-казательств нередки. Они требуют обновления, т. е. по-явления новых и современных видов доказательств, в которых сейчас нуждается правоприменитель. А с дру-гой стороны, могут ли доказательства быть несовре-менными? Доказательства (любые фактические дан-ные) либо есть и отвечают требованиям закона, либо их нет, а точнее, они не собраны, не получены, в том числе признаны недопустимыми.

16


Соответствовать настоящему времени, скорее, должны способы получения доказательств. Так, пере-численные в ч. 2 ст. 26.2 КоАП РФ доказательства могут быть получены в результате использования различных современных способов. К примеру, использование автоматизированного рабочего места «Мобильный инспектор», автоматизированного рабочего места со-трудника ДПС дает возможность произвести автома-тический (достоверный) перевод типового протокола на иностранный язык, зафиксировать объяснение и заявление нарушителя путем сохранения в виде ау-дио- и видеофайлов. То есть типичное доказательство по делу об административном правонарушении может стать «современным», иначе говоря, быть полученным неким современным способом с использованием со-временных технологий.

Это исключение или правило? Где еще так приме-нимы современные технологии? На наш взгляд, ши-рокое поле для такой деятельности предоставляют документы. Главное, чтобы они содержали сведения, изложенные или удостоверенные в них организация-ми, объединениями, должностными лицами и гражда-нами, имеющие значение для производства по делам об административных правонарушениях. Способы фиксации таких сведений законодатель не ограничил простой письменной формой. Здесь могут быть мате-риалы фото- и киносъемки, звуко- и видеозаписи, ин-формационных баз и банков данных и иные носители информации.

В связи со сказанным к доказательствам возможно отнести закодированные и зашифрованные материа-лы, документы, полученные посредством факсимиль-ной, электронной или иной связи, документы, подпи-санные электронной цифровой подписью или иным аналогом собственноручной подписи, документы, вы-полненные в форме цифровой, графической записи или иным способом, позволяющим установить досто-верность документа1.

Возможность использования «иных документов» в качестве доказательств по делу об административном правонарушении позволяет утверждать, что в настоя-щее время список доказательств является открытым. Соответственно, «иные документы» могут являться неким ресурсом развития доказательств. Под «иными документами» предлагаем понимать любые факти-ческие данные, свидетельствующие о событии адми-нистративного правонарушения, которые получены и оформлены установленным способом. Примерами «иных документов», по мнению А. Г. Маркелова, могут быть также акты ревизий, документы проверок, цен-ные бумаги, договоры, акты, справки, деловая корре-спонденция, копии приговоров и решений суда, заве-щания, инструкции, распоряжения, приказы, расписки, доверенности, характеристики и т. д.2

Правонарушители никогда не оставляли без внима-ния плоды технического прогресса и противоправные 1 См.: Маркелов А. Г. Иные документы как доказательства в российском уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2004. С. 10.2 См.: Там же. С. 10.

действия порой совершали и продолжают совершать с использованием новых технологий. Соответственно, возможно ли говорить о неких «современных» веще-ственных доказательствах (орудиях совершения или предметах административного правонарушения)? Допускаем, что да, и подобная ситуация ожидает от правоприменителя «ответного хода», необходимости применения достижений науки, техники как для вы-явления таких нарушений, так и для получения доказа-тельств, а именно требует современных возможностей использования доказательств в ходе производства по делам об административных правонарушениях.

В этой связи хотим привести пример «современ-ных» возможностей использования доказательств. «Социальная сеть» как платформа, онлайн-сервис или веб-сайт, предназначенная для построения, отражения и организации социальных взаимоотношений лица в сети Интернет, также может послужить источником доказательств по делу. В соответствии с ч. 3 ст. 75 Ар-битражного процессуального кодекса Российской Фе-дерации документы, полученные в том числе с исполь-зованием информационно-телекоммуникационной сети Интернет, допускаются в качестве письменных доказательств. Так, доказывая занятие лицом прости-туцией, административная ответственность за которое предусмотрена ст. 6.11 КоАП РФ, правоприменители стали предпринимать попытку вводить практику при-общения к материалам дела скриншота (изображения) интернет-страницы, демонстрирующей причастность лица к данному виду занятия. Подобные виды дока-зательств (не только по делам, связанным с занятием проституцией) считаем возможным приобщать и на основании ходатайств ряда участников производства. Отражение даты и времени на скриншоте подтвердит актуальность и своевременность его воспроизведе-ния. Данные о лице, которое произвело его выведение на экран, снимок названия и адреса сайта докажут, что информация взята конкретным гражданином именно из официального источника. Однако к моменту рас-смотрения дела страница с интересующей инфор-мацией может быть уже удалена, а предоставленное доказательство поставлено под сомнение. В этой си-туации суды разрешают проблему путем проведения экспертизы либо принимают во внимание в качестве доказательства протокол осмотра интернет-страницы, оформленный в порядке обеспечения доказательств нотариусами, в соответствии со ст. 102 Основ законо-дательства Российской Федерации о нотариате3.

Однако возможность оформления нотариусом скриншота не рассматривается как его исключитель-ная прерогатива. Скриншот, по нашему мнению, мо-жет оформить и приобщить в качестве доказательства должностное лицо, в чьем производстве находится дело.

Считаем, что для получения подобного доказатель-ства должностному лицу было бы правильно изна-

3 Основы законодательства Российской Федерации о нотари-ате [Электронный ресурс]: утверждены Верховным Советом Российской Федерации 11 февраля 1993 г. № 4462-1. Режим доступа: http://www.consultant.ru.

17

№ 2 • 2017

чально обратиться к лицу, обладающему познаниями, необходимыми для оказания содействия в обнаруже-нии, закреплении и изъятии доказательств, а также в применении технических средств. Не располагая ана-логичной нотариусу возможностью обеспечивать до-казательства по делам об административных право-нарушениях путем осмотра (если имеются основания полагать, что их представление впоследствии станет невозможным или затруднительным), должностное лицо должно изыскать иную возможность. Кроме того, что необходимо произвести документирование скриншота, позволяющее определить суть такой ин-формации (с отражением даты и времени, названия и адреса сайта), его следует заверить подписью, указать сведения о программном обеспечении и использован-ной компьютерной технике. В ходе данного действия важно зафиксировать информацию на материаль-ном носителе с соответствующими реквизитами. За-

тем для отражения правильности и особенности этой процедуры считаем возможным и целесообразным по-лучить от специалиста, участвовавшего в документи-ровании, объяснение и использовать его показания в качестве «современного» (необходимого) доказатель-ства по делу.

Библиографический списокМаркелов А. Г. Иные документы как доказатель-

ства в российском уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. Г. Маркелов. – Н. Новгород, 2004. – 24 с.

Bibliograficheskij spisokMarkelov A. G. Inyie dokumentyi kak dokazatelstva v

rossiyskom ugolovnom protsesse: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk / A. G. Markelov. – N. Novgorod, 2004. – 24 s.

18


ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ ПРАВА

УДК 340

О сопоставимости и соотношении лоббизма и коррупции

Агапов Игорь Олегович,адъюнкт адъюнктурыУральского юридического института МВД России e-mail: [email protected]

В статье проводится сравнительный анализ лоббизма и коррупции. Цель анализа состоит в определении обо-снованности отождествления названных социальных явлений в массовом сознании. Использование философ-ских (формально-логических) и общетеоретических (специально-юридических) методов исследования позво-ляет глубже проникнуть в суть обозначенной проблемы и предложить ее концептуальное решение, имеющее большое значение для совершенствования действующего законодательства Российской Федерации.

Ключевые слова: лоббизм; лоббирование; лоббистская деятельность; лоббист; коррупция; коррупционное преступление; противодействие коррупции; борьба с коррупцией; должностное лицо; орган власти; продвиже-ние интересов; дача взятки; подкуп.

Relation between lobbying and corruptionAgapov Igor Olegovich,Postgraduate of the of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

There is comparison of lobbying and corruption. The purpose of analysis is to determine validity of identification of these social phenomena in the mass consciousness. The use of philosophical (formal-logical) and general theoretical (special-legal) research methods allows to dive deeper into essence of the problem and to offer its conceptual solution.

Key words: lobbyism; lobbying; lobbying activity; lobbyist; corruption; corruption crime; fighting corruption; combating corruption; official; authority; promoting interests; giving bribes; bribing.

Из названия данной статьи следует, что в ней будут даны ответы на два принципиально важных вопроса:

1. Находятся ли коррупция и лоббизм на одной эпи-стемологической плоскости?

2. Что объединяет данные социальные феномены?Указанные вопросы тесно связаны между собой.

Более того, второй вопрос вытекает из первого, по-скольку если лоббирование и коррупция лежат в раз-ных гносеологических сферах, на различных уровнях познания, то вести речь об их соотношении будет, как минимум, методологически некорректно. Разумеется, ответ на второй вопрос подразумевает выделение не только общего, но и отличного. Принципиальная важ-ность этих вопросов заключается в установлении обо-снованности – правомерности отождествления лобби-рования и коррупции, широко распространенного в массовом сознании. Такая точка зрения встречается не только среди обычных граждан, но и среди специали-стов по вопросам политики и права.

Представляется, что любое сравнительное исследо-вание необходимо начинать с идентификации сличае-мых феноменов. Сформулируем дефиниции лоббиро-вания и коррупции.

Под лоббированием обычно понимается политиче-ская практика, а при наличии соответствующих юри-дических норм – и правовой институт, состоящие в деятельности заинтересованных лиц (преимуществен-но лоббистов) по продвижению частных интересов в органах публичной власти1. Лоббист – представитель так называемой группы интересов (агент группы дав-ления). Органы публичной власти – это государствен-ные и муниципальные законодательные, исполнитель-

1 См.: Зелепукин Р. В. Лоббирование в правотворчестве: во-просы теории и практики: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Тамбов, 2013. С. 10; Сиротенко С. П. Нормативно-правовое регулирование лоббизма (российский и зарубежный опыт): дис. … канд. юрид. наук. Санкт-Петербург, 2010. С. 34; Субочев В. В. Законные интересы: моногр. Москва, 2008. С. 190.

19

№ 2 • 2017

ные и судебные (при определенных условиях) органы. Частный или партикулярный интерес – это интерес индивида или группы, в известном смысле противо-стоящий интересу публичному (социетальному), т. е. общественному или государственному. Цель данной деятельности заключается в реализации частного ин-тереса в принимаемом органом публичной власти (или публичным должностным лицом) административно-управленческом акте. Причем лоббируемое полити-ко-правовое решение может выражаться не только в принятии, но также в изменении либо отмене того или иного акта. Под административно-управленческим актом подразумевается любое решение правотворче-ского, правоприменительного, политического или ор-ганизационно-распорядительного характера, которое уполномочен принять орган публичной власти (закон, подзаконный акт, концепция, стратегия, программа, план, решение о закупке, тарифах, льготах, назначении лица на должность, проведении мероприятия, интер-претационный акт и т. д.).

Масштабы лоббистской деятельности в совре-менной России определить невозможно, поскольку, несмотря на прочные конституционно-правовые ос-новы, она остается неурегулированной (это, в свою очередь, детерминирует непрозрачность процесса принятия государственно-властных решений). Однако, по оценкам специалистов, отечественное лоббирова-ние не уступает американскому по силе оказываемо-го на чиновников давления, количеству вовлеченных в процесс лиц, а также величине расходов и доходов. Отсутствие надежных сведений о распространенности лоббизма в российской административно-управлен-ческой среде также связано с инертностью общества и СМИ (речь идет, прежде всего, об отсутствии органи-зации, специализирующейся на мониторинге лоббиро-вания, типа американской OpenSecrets или LobbyFacts, действующей на уровне ЕС). По всей видимости, обще-ственность наивно полагает, что отсутствие правового регулирования лоббистской деятельности означает отсутствие самого лоббирования (общественность заблуждается по поводу тождества «легализация лоб-бирования = узаконивание коррупции» (или, по край-ней мере, некоторой ее части), но об этом несколько позже).

Что касается конституционно-правовых основ лоб-бизма, то в качестве таковых традиционно (и совершен-но справедливо) называются три фундаментальных политических права: право на обращение в государ-ственные органы и органы местного самоуправления с предложениями о корректировке правового регу-лирования определенной сферы общественных отно-шений, право на объединение по признаку общности интересов, реализация которых предполагает обра-щение к власти, и право на управление делами госу-дарства как непосредственно, так и опосредованно (лоббистская деятельность играет дополняющую роль по отношению к депутатскому представительству; цель такого дополнения состоит в обеспечении учета всех интересов при принятии политико-правового реше-ния, особенно интересов меньшинства).

И последний важный момент, на который хоте-лось бы обратить внимание: лоббирование целиком и полностью относится к частному сектору социального пространства. Это означает, что лоббистов и их заказ-чиков (клиентов или работодателей) власть интересует только как объект воздействия, как средство удовлет-ворения политико-правовой потребности, а не сама по себе (это обусловлено рядом объективных факторов). Именно поэтому политические партии нельзя считать группами интересов в классическом смысле. Ситуа-цию, когда власть оказывает влияние на власть, следу-ет квалифицировать как использование должностным лицом своего служебного положения (злоупотребле-ние им, превышение полномочий) в корыстных целях (корысть в данном случае не сводится к получению ма-териальной выгоды, по крайней мере, в прямой фор-ме). Конечно, трудно представить, чтобы группа инте-ресов отказалась провести своего человека во власть или просто купить какого-либо чиновника, если это возможно. К сожалению, такие возможности не только имеются, но и являются своего рода атрибутом суще-ствующей политико-правовой системы России (впро-чем, как и других стран; это характерно даже для «эта-лонных» демократий)1. Справедливости ради следует отметить, что в некоторых штатах США имеются госу-дарственные лоббисты, продвигающие муниципаль-ные интересы на уровне региона2. Представляется, что такой подход ведет к смешению частных и публич-ных начал представительства интересов и значитель-но осложняет процесс его правового регулирования. Дальнейшее углубление в исследование различных тонкостей, аспектов и нюансов лоббирования небе-зынтересно, но и нецелесообразно.

С определением коррупции дело обстоит гораздо сложнее. Для одних исследователей коррупция – это «препятствие на пути осуществления социально-эко-номических реформ, относящееся к запущенным соци-альным недугам, сковывающим творческую энергию страны и тормозящим ее общую модернизацию»3, для других – «общественный институт, который характери-зуется наличием регулярных и долговременных соци-альных практик (ролей), поддерживаемых с помощью социальных норм, имеющих важное значение в струк-туре общества»4, для третьих – это «явление, поразив-шее публичный аппарат управления и выражающееся в разложении власти, умышленном использовании государственными и муниципальными служащими, иными лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций, своего служебного поло-жения, статуса и авторитета занимаемой должности в

1 См.: Тоффлер Э. Метаморфозы власти. Москва, 2003. С. 57–58.2 См.: Handbook for Lobbyist and Lobbying in Arizona. An Election Services Division Publication, 2013; Lobbyist Handbook. Minnesota Campaign Finance and Public Disclosure Board, 2014.3 Лахман А. Г. Коррупция и противодействие коррупции: про-блемы правопонимания // Власть и управление на востоке России. 2013. № 1. С. 130.4 Власенко М. А. Политико-правовые аспекты противодей-ствия коррупции в России // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2010. № 1. С. 67.

20


корыстных целях для личного обогащения или в груп-повых интересах»1. Очевидно, что, во-первых, ни одно из приведенных определений не является универсаль-ным, раскрывающим сущность коррупции, во-вторых, ни одна из предложенных трактовок рассматриваемо-го феномена не может быть использована в целях на-стоящего исследования, т. е. для сравнения коррупции и лоббирования.

Правовую основу противодействия коррупции в России составляют Конституция РФ, общепризнан-ные нормы и принципы международного права, международные договоры РФ, Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»2 (далее – Закон), Федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии лега-лизации (отмыванию) доходов, полученных преступ-ным путем, и финансированию терроризма»3 и другие нормативные правовые акты, направленные на борьбу с коррупционными правонарушениями (на сегодняш-ний день в целях реализации Закона только на феде-ральном уровне издано 817 нормативных правовых актов, включая принятую в 2010 г. Национальную стра-тегию противодействия коррупции и обновляющийся каждые 2 года Национальный план противодействия коррупции4. В этой связи М. Б. Смоленский справед-ливо отмечает, что «национальный план противодей-ствия коррупции породил великое множество других планов, программ, мероприятий, разработанных на всех уровнях государственного и муниципального управления, которые невольно могут “утопить” хоро-шую в общем-то идею в ворохе антикоррупционной отчетности»5).

Закон определяет коррупцию как деяния (злоу-потребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное исполь-зование физическим лицом своего должностного по-ложения), направленные против законных интересов общества и государства, совершенные в корыстных целях (получение выгоды в виде денег, ценностей, ино-го имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами), а так-же совершение указанных деяний от имени или в инте-ресах юридического лица (п. 2 ст. 1). Другими словами, с точки зрения законодателя коррупция представляет собой подкуп-продажность должностных лиц, а также лиц, выполняющих исполнительно-распорядительные 1 Хабриева Т. Я. Коррупция и право: доктринальные подходы к постановке проблемы // Журнал российского права. 2012. № 6. С. 5.2 Федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О проти-водействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» // СЗ РФ. 2001. № 33 (ч. I). Ст. 3418.3 Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О про-тиводействии коррупции» // СЗ РФ. 2008. № 52 (ч. I). Ст. 6228.4 По данным ИС «КонсультантПлюс».5 Смоленский М. Б. Теория государства и права: учеб. Ростов н/Д, 2012. С. 446.

функции в коммерческих организациях. Несмотря на то что данное определение в полной мере соответству-ет практике международных организаций (похожие определения содержатся в Конвенции ООН против коррупции, Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, Конвенции Совета Ев-ропы о гражданско-правовой ответственности за кор-рупцию и других международных актах), к нему могут быть предъявлены следующие претензии:

1) такое понимание противоречит общественной парадигме, согласно которой коррупция – это исклю-чительно продажность бюрократии (общественная парадигма, как правило, отражается в словарях; ис-ключение составляют энциклопедии, авторы которых некритично относятся к букве закона);

2) исходя из определения, часть коррупции одно-временно является самой коррупцией, т. е. целым (что неверно с позиции философского дискурса целого и части), в противном случае дачу взятки, например, сле-дует считать частью коррупции, которая не образует наказуемого деяния (коррупции) без другого слагае-мого – получения взятки (отмеченное противоречие не снимается даже тем обстоятельством, что дача взят-ки – преступление с формальным составом);

3) подкуп и продажность – разнопорядковые явле-ния, которые нельзя ставить на одну формально-логи-ческую и юридико-техническую плоскость, поскольку названные деяния различаются по субъектам, целям (объектам), волевой направленности, степени обще-ственной опасности, благу, на которое осуществляется посягательство, и т. д.;

4) включение в сферу коррупции деяний пред-ставителей коммерческих организаций совершенно необоснованно, поскольку их деятельность не имеет отношения к государственной или муниципальной службе, которой причиняется ущерб в результате кор-рупционного правонарушения (в данном случае также различаются субъекты, степень общественной опасно-сти, благо, на которое осуществляется посягательство, и т. п.);

5) подкуп и продажность можно рассматривать сквозь призму детерминизма, т. е. как причину и след-ствие (по всей видимости, именно это послужило ос-нованием для одинаково строгого отношения законо-дателя к столь разным явлениям и их механического объединения в одном понятии; вместе с тем глубокий анализ причин коррупции показывает, что подкуп яв-ляется не причиной, а, скорее, условием, способству-ющим продажности чиновников, – одна из основных обязанностей должностного лица заключается в про-тивостоянии соблазну использования своего служеб-ного положения в корыстных целях; причины корруп-ции носят более «метафизический» характер).

Исследования международных организаций (CPI, IEF, PwC и т. п.) показывают, что Россия является одной из самых коррумпированных стран мира6. Предметом

6 См.: 2016 Index of Economic Freedom [Электронный ресурс]. URL: http://www.heritage.org/index; Global Economic Crime Survey. PwC, 2016; Transparency International [Электронный ресурс]. URL: http://www.transparency.org/news/feature/cor-ruption_perceptions_index_2016.

21

№ 2 • 2017

данных исследований является коррупция, понимае-мая как продажность должностных лиц органов вла-сти всех уровней, основными методами – социологи-ческие опросы и анкетирование. Представляется, что такой подход позволяет объективно оценить масштаб распространения коррупции, которая, к слову, являет-ся одним из самых латентных преступлений1 в админи-стративно-управленческой среде.

Нет ничего удивительного в том, что некоторые высокопоставленные российские чиновники крайне отрицательно относятся к CPI и аналогичным рейтин-гам, ведь они несут персональную ответственность за борьбу с коррупцией в нашей стране2. Другими слова-ми, названные исследования показывают (доказывают) неэффективность работы отечественного механизма противодействия коррупции, а потому закономерно вызывают неприязнь со стороны возглавляющих этот аппарат лиц.

Взамен субъективных опросов нам предлагается «объективная» статистика. В данном случае предме-том исследования является коррупция, понимаемая как подкуп-продажность чиновников, а методом – сум-мирование количества выявленных (раскрытых) кор-рупционных преступлений и сравнение ежегодных показателей. Насколько объективным является такой подход, принимая во внимание неправильное опреде-ление предмета и сомнительность используемых мето-дов, – вопрос, как минимум, дискуссионный.

Даже поверхностный анализ статистики показыва-ет, что за коррупционные преступления осуждается гораздо больше взяткодателей, чем взяткополучате-лей. Складывается впечатление, что принимаемые властью меры направлены не против нечистых на руку чиновников, а против граждан, предлагающих денеж-ные средства в обмен на «государственную услугу»: в период 2014–2016 гг. количество осужденных долж-ностных лиц практически не изменилось, а количество осужденных граждан выросло вдвое. Если исключить подкуп из понятия коррупции, то динамика борьбы с коррупционной составляющей процесса принятия государственно-властных решений утратит свое поло-жительное значение. Закономерно возникает вопрос: не в этом ли кроется истинная причина игнорирования отечественным законодателем формально-логических и технико-юридических правил при конструировании дефиниции «коррупция» в Законе? Впрочем, в качестве аргумента в его защиту можно сослаться на слепое за-имствование зарубежного опыта законодательного опосредования коррупционных отношений (пресло-вутое интеллектуальное иждивенчество).

Коррупция в значении продажности должностных лиц (как измена или предательство интересов службы 1 См.: Сулакшин С. С., Максимов С. В., Ахметзянова И. Р. Госу-дарственная политика противодействия коррупции и тене-вой экономике в России: моногр.: в 2 т. Москва, 2008. Т. 1. С. 63.2 См.: В МВД прокомментировали 136-е место России в рей-тинге коррупции [Электронный ресурс] // Lenta.ru. URL: http:// lenta.ru/news/2015/05/28/korrupzia; Индекс коррупции Trans- parency International назвали политизированным [Электрон-ный ресурс] // Lenta.ru. URL: http://lenta.ru/news/2014/12/03/index.

из корыстных побуждений) относится к публичному сектору социального пространства и не сопоставима с лоббизмом в принципе, эти феномены находятся в разных эпистемологических плоскостях, в различных гносеологических сферах. Лоббизм также не может служить условием и тем более причиной коррупции, поскольку, как будет показано ниже, между ним и коррупцией имеется посредствующее звено в виде подкупа.

На отраслевом уровне законодательство о лобби-ровании и антикоррупционное законодательство име-ют разные предмет и метод правового регулирования. Предметом правового регулирования лоббистской де-ятельности являются общественные отношения, воз-никающие по поводу продвижения частных интересов в органах публичной власти с целью отражения этих интересов в принимаемом политико-правовом реше-нии. При этом используется диспозитивный метод – продвигать частные интересы разрешается всеми средствами и способами, не запрещенными законом. Предметом правового регулирования противодей-ствия коррупции являются общественные отношения, возникающие в связи с исполнением должностным лицом своих служебных обязанностей (порядок не-сения государственной или муниципальной службы). В данном случае используется императивный метод – взаимодействие должностных лиц с представителями интересов разрешается только в установленных зако-ном формах.

Для того чтобы реализовать цель настоящего ис-следования, т. е. провести сравнительный анализ лоб-бизма и коррупции, последняя должна быть конкрети-зирована, сведена к подкупу, а точнее, к даче взятки. Слово «взятка» образовано от слова «взять», поэтому словосочетание «получение взятки» является тавто-логичным, а словосочетание «дача взятки» – противо-речивым. На наш взгляд, действия взяткополучателя следует именовать взяткой, а действия взяткодателя – подкупом. При этом коммерческий подкуп в расчет не принимается, поскольку продвижение интересов в негосударственных организациях к лоббированию не относится. Дача взятки в данном случае может быть определена как форма продвижения частных интере-сов в органах публичной власти, основным методом которой является предложение должностному лицу денег, ценных бумаг, иного имущества либо незакон-ное оказание ему услуг имущественного характера, предоставление иных имущественных прав за совер-шение действий (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если указанные действия (бездействие) входят в служебные полномочия долж-ностного лица либо если оно в силу должностного по-ложения может способствовать указанным действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе.

Получается, что лоббирование и подкуп – это фор-мы продвижения интересов в органах власти (указан-ная сфера – искомая эпистемологическая плоскость, позволяющая соотнести названные феномены). Отме-

22


тим, что сформулированный вывод является предва-рительным и впоследствии будет уточнен.

Для различения лоббизма и подкупа воспользуем-ся теорией правоотношений и некоторыми другими юридическими конструкциями (в ходе последующих рассуждений понятия «подкуп», «дача взятки» и «кор-рупция» будут отождествляться, но пониматься исклю-чительно как подкуп публичного должностного лица):

1) субъекты – цивилизованное (отвечающее право-вым предписаниям и моральным требованиям) лоб-бирование осуществляется зарегистрированными в установленном порядке лицами. О регистрации взятко-дателей не может быть и речи, напротив, они стремят-ся к максимальной анонимности. Однако отсутствие правового регулирования лоббистской деятельности не препятствует продвижению частных интересов в органах публичной власти. Другими словами, нерегла-ментированность лоббирования не означает его отсут-ствия как социального явления и политической прак-тики (подкуп с определенной долей условности также можно считать политической практикой, кроме того, его можно рассматривать как одно из основных эконо-мических средств воздействия на власть имущих). Так что по субъектам разграничить лоббизм и коррупцию не представляется возможным;

2) объект – деятельность лоббистов и взяткодате-лей направлена на реализацию частного интереса в государственно-властном решении, т. е. объектом лоб-бирования и подкупа является принимаемый органом публичной власти административно-управленческий акт. Лоббистская деятельность ориентирована пре-имущественно на правотворческие органы и норма-тивные правовые акты, в то время как коррупционные отношения возникают, как правило, в правопримени-тельных органах по поводу индивидуальных правовых актов. Однако с тем же успехом могут лоббироваться исполнительно-распорядительные органы (и прини-маемые ими решения), а также подкупаться парламен-тарии (с целью их голосования за принятие, изменение или отмену законопроекта), поэтому отличие лоббиро-вания и коррупции по объекту весьма условно;

3) содержание лоббистского правоотношения представляет собой находящиеся в тесной взаимос-вязи и взаимозависимости и выражающие юридиче-скую сущность лоббирования вид и мера возможного, а также вид и меру обязанного поведения лоббиста и чиновника. Факт существования коррупционного пра-воотношения вызывает обоснованные сомнения, по-скольку дача и получение взятки запрещены законом под угрозой наказания. Вместе с тем при даче взятки у должностного лица возникает обязанность сообщить о факте склонения к совершению коррупционного пре-ступления непосредственному руководству и в кон-тролирующую инстанцию, при получении взятки воз-никает юридическая ответственность, т. е. обязанность чиновника претерпеть неблагоприятные последствия личного или имущественного характера. Аналогичным образом в случае вымогательства взятки у гражданина возникает обязанность обратиться в компетентные ор-ганы, при даче взятки – ответственность. Тем не менее полагаем, что с точки зрения содержания правоотно-

шения лоббирование и коррупция между собой несо-поставимы;

4) цивилизованное лоббирование и подкуп урегули-рованы нормами действующего законодательства. Од-нако их правовое опосредование преследует разные цели. Цель юридической регламентации лоббистской деятельности состоит в обеспечении, с одной сторо-ны, реализации фундаментальных политических прав (названных в начале статьи), с другой – максимальной прозрачности процесса принятия политико-правовых решений с помощью тщательного упорядочения про-движения частных интересов в органах публичной власти в первую очередь посредством предъявления к лоббистам подробных регистрационных и отчетных требований. Цель правового регулирования подкупа – исключение или, по крайней мере, минимизация про-явлений коррупции в административно-управленче-ской среде, снижение удельного веса коррупционной составляющей процессов правотворчества и право-применения. В принципе, с формально-юридической стороны лоббирование и подкуп могут быть разведе-ны по признаку правомерности (законности или, вер-нее, цели правового регулирования), однако такой признак видится недостаточным для опровержения тождества «лоббизм = коррупция»;

5) в литературе, посвященной вопросу соотноше-ния лоббизма и коррупции, отмечается, что в отли-чие от взяткодателей лоббисты продвигают законные интересы1. Разграничение лоббирования и подкупа по обозначенному признаку является несостоятель-ным, поскольку взяткодатели вполне могут продви-гать законные интересы. Например, взятка может использоваться в качестве стимула для выполнения должностным лицом своих служебных обязанностей в кратчайшие сроки либо как благодарность за право-мерно оказанную услугу в расчете на дальнейшее «пло-дотворное сотрудничество». В свою очередь, лобби-сты могут продвигать незаконные интересы, при этом скрывая их узконаправленность (корпоративность, элитарность), доказывая их общественную значимость либо ссылаясь на социальную необходимость (общее благо), справедливость, целесообразность и т. д.;

6) по всей видимости, основное отличие между лоббизмом и коррупцией состоит в следующем: и лоббисты, и взяткодатели могут продвигать закон-ные интересы, но если лоббирование – это продви-жение законных интересов легальными способами, то коррупционные методы всегда квалифицируются как незаконные. Другими словами, лоббирование от коррупции отличает законность используемых при взаимодействии с представителями власти приемов и способов. Разумеется, законность методов продви-жения частных интересов в органах публичной власти целиком и полностью определяется законодателем, например, при установлении допустимой стоимости подарков, вручаемых должностным лицам, или пре-дельных лимитов взносов на избирательные кампа-

1 См.: Абрамова А. И. Лоббизм в законотворческой деятель-ности // Журнал российского права. 2014. № 6. С. 15–25; Ко-лосова Н. М. Лоббизм и коррупция // Журнал российского права. 2014. № 2. С. 53–59.

23

№ 2 • 2017

нии либо, например, при раскрытии понятия «взятка» или введении запрета на осуществление чиновниками иной оплачиваемой деятельностьи и т. п.

Кроме выделенных критериями для разграничения лоббизма и коррупции-подкупа могут служить профес-сионализм и моральность деятельности. Но так как эти критерии, во-первых, носят неюридический характер, во-вторых, являются не менее относительными, чем, например, объект лоббистских и коррупционных отно-шений, они для нас особого интереса не представляют.

Подводя итог проведенному исследованию, хочет-ся отметить следующие принципиально важные поло-жения:

1) можно выделить три концептуальных подхода к соотношению лоббизма и коррупции:

а) лоббирование представляет собой подкуп пу-бличных должностных лиц (дачу взятки), поэтому – лоббизм = коррупция;

б) подкуп представляет собой метод лоббирования, поэтому лоббизм – условие, способствующее соверше-нию коррупционных преступлений, или даже их при-чина (в этом случае коррупция понимается как про-дажность чиновников);

в) лоббирование и коррупция (понимаемая как подкуп-продажность бюрократии) – разные формы продвижения частных интересов в органах публичной

власти, основным отличием которых является закон-ность используемых методов (с формально-юридиче-ской стороны лоббизм от коррупции отличает также правомерность);

2) как было показано выше, первые два подхода не соответствуют действительности:

а) то обстоятельство, что в силу сложившейся в политико-правовой сфере практики взаимодействия между должностными лицами и представителями ин-тересов последние в своей деятельности активно ис-пользуют коррупционные каналы влияния, не делает лоббизм причастным к коррупции;

б) представляется, что коррупцию необходимо по-нимать как продажность чиновников, а подкуп считать условием совершения коррупционных преступлений и незаконной формой продвижения частных интере-сов в органах публичной власти;

в) прибегая к даче взятки, лоббист совершает под-куп должностного лица, а не осуществляет лоббирова-ние, характеризующееся, в частности, использованием только легальных способов оказания влияния на пред-ставителей власти;

3) осмелимся утверждать, что лоббизм и коррупция не только не пересекаются, но даже не соприкасаются. Образно-графически их соотношение можно предста-вить следующим образом:

ЛОББИРОВАНИЕ КОРРУПЦИЯ ПОДКУП

ДОЛЖНОСТНОГО ЛИЦА

ПРИЧИНЫ КОРРУПЦИИ

УСЛОВИЯ КОРРУПЦИИ

ЗАКОННЫЕ НЕЗАКОННЫЕ МЕТОДЫ ВЛИЯНИЯ

Кроме лоббирования к законным способам продви-жения частных интересов в органах публичной власти относятся, например, обращение в государственные органы и органы местного самоуправления, публич-но-частное партнерство, митинг и т. д. Кроме дачи взятки к незаконным способам продвижения частных интересов в органах публичной власти относятся злоупотребление полномочиями, местничество, де-зинформация и т. п.

Как видим, между лоббированием и коррупцией имеется значительное расстояние от правомерно-го и желательного в контексте сбалансированности (объективности) процесса принятия государствен-но-властных решений до неправомерного с позиции отстаивания, охраны и защиты публичных интересов поведения, даже подкуп и коррупция непосредствен-но не контактируют, поскольку, как представляется, истинная причина взяточничества кроется не в самом факте предложения денежных средств (не в соблазне как таковом), а в продажности чиновника, его готовно-сти изменить, предать интересы службы за материаль-ные блага. Причем эта готовность потенциальным кор-

рупционером может в полной мере и не осознаваться. Детерминанты ее лежат в глубинных слоях психики и объясняются человеческой природой, деструктивно-стью власти, идеологией консюмеризма, экзистенци-альной отчужденностью и т. д.

Нельзя сказать, что лоббизм и коррупция никак между собой не связаны, но их связь носит косвенный (опосредованный подкупом и иными коррупциоген-ными факторами) характер. Более того, лоббирование и дача взятки – разные формы (способы) продвижения интересов в органах публичной власти. Деятельность является лоббистской до тех пор, пока лицо, ее осу-ществляющее, не прибегает к незаконным методам воздействия на публичное должностное лицо (одним из таких методов и является подкуп). Как только лоб-бист предлагает чиновнику денежные средства в об-мен на «государственную услугу», он утрачивает свой статус представителя интересов, становится преступ-ником и подлежит уголовной ответственности. Поэто-му распространенная в массовом сознании точка зре-ния, согласно которой лоббизм – это другое название коррупции, а легализация лоббистской деятельности

24


означает узаконивание коррупционных отношений, является заблуждением, основанным на неверном по-нимании лоббирования, его сущности и социального назначения.

Библиографический список1. Абрамова А. И. Лоббизм в законотворческой дея-

тельности / А. И. Абрамова // Журнал российского пра-ва. – 2014. – № 6. – С. 15–25.

2. В МВД прокомментировали 136-е место Рос-сии в рейтинге коррупции [Электронный ресурс] // Lenta.ru. – URL: http://lenta.ru/news/2015/05/28/korrup-zia.

3. Власенко М. А. Политико-правовые аспекты про-тиводействия коррупции в России / М. А. Власенко // Каспийский регион: политика, экономика, культура. – 2010. – № 1. – С. 66–72.

4. Зелепукин Р. В. Лоббирование в правотворчестве: вопросы теории и практики: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Р. В. Зелепукин. – Тамбов, 2013.

5. Индекс коррупции Transparency International на-звали политизированным [Электронный ресурс] // Lenta.ru. – URL: http://lenta.ru/news/2014/12/03/index.

6. Колосова Н. М. Лоббизм и коррупция / Н. М. Ко-лосова // Журнал российского права. – 2014. – № 2. – С. 53–59.

7. Лахман А. Г. Коррупция и противодействие кор-рупции: проблемы правопонимания / А. Г. Лахман // Власть и управление на востоке России. – 2013. – № 1. – С. 129–134.

8. Сиротенко С. П. Нормативно-правовое регули-рование лоббизма (российский и зарубежный опыт): дис. … канд. юрид. наук / С. П. Сиротенко. – Санкт-Петербург, 2010.

9. Смоленский М. Б. Теория государства и права: учеб. / М. Б. Смоленский. – Ростов н/Д: Феникс, 2012.

10. Субочев В. В. Законные интересы: моногр. / В. В. Субочев. – Москва: Норма, 2008.

11. Сулакшин С. С. Государственная политика проти-водействия коррупции и теневой экономике в России: моногр.: в 2 т. / С. С. Сулакшин, С. В. Максимов, И. Р. Ах-метзянова и др. – Москва: Научный эксперт, 2008. – Т. 1.

12. Тоффлер Э. Метаморфозы власти / Э. Тоффлер. – Москва: АСТ, 2003.

13. Хабриева Т. Я. Коррупция и право: доктриналь-ные подходы к постановке проблемы / Т. Я. Хабрие- ва // Журнал российского права. – 2012. – № 6. – С. 5–17.

14. 2016 Index of Economic Freedom [Электронный ресурс]. – URL: http://www.heritage.org/index.

15. Global Economic Crime Survey 2016. – PwC, 2016. 16. Handbook for Lobbyist and Lobbying in Arizona

[Электронный ресурс] // An Election Services Division Publication, 2013.

17. Lobbyist Handbook. Minnesota Campaign Finance and Public Disclosure Board, 2014.

18. Transparency International [Электронный ре-сурс]. – URL: http://www.transparency.org/news/feature/corruption_perceptions_index_2016.

Bibliograficheskij spisok1. Abramova A. I. Lobbizm v zakonotvorcheskoy de-

yatelnosti / A. I. Abramova // Zhurnal rossiyskogo prava. – 2014. – № 6. – S. 15–25.

2. V MVD prokommentirovali 136-e mesto Rossii v reytinge korruptsii [Elektronnyiy resurs] // Lenta.ru. – URL: http://lenta.ru/news/2015/05/28/korrup-zia.

3. Vlasenko M. A. Politiko-pravovyie aspektyi protivodeystviya korruptsii v Rossii / M. A. Vlasenko // Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kultura. – 2010. – № 1. – S. 66–72.

4. Zelepukin R. V. Lobbirovanie v pravotvorchestve: voprosyi teorii i praktiki: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk / R. V. Zelepukin. – Tambov, 2013.

5. Indeks korruptsii Transparency International nazvali politizirovannyim [Elektronnyiy resurs] // Lenta.ru. – URL: http://lenta.ru/news/2014/12/03/index.

6. Kolosova N. M. Lobbizm i korruptsiya / N. M. Kolosova // Zhurnal rossiyskogo prava. – 2014. – № 2. – S. 53–59.

7. Lahman A. G. Korruptsiya i protivodeystvie korruptsii: problemyi pravoponimaniya / A. G. Lahman // Vlast i upravlenie na vostoke Rossii. – 2013. – № 1. – S. 129–134.

8. Sirotenko S. P. Normativno-pravovoe regulirovanie lobbizma (rossiyskiy i zarubezhnyiy opyit): dis. … kand. yurid. nauk / S. P. Sirotenko. – Sankt-Peterburg, 2010.

9. Smolenskiy M. B. Teoriya gosudarstva i prava: uch-eb. / M. B. Smolenskiy. – Rostov n/D: Feniks, 2012.

10. Subochev V. V. Zakonnyie interesyi: monogr. / V. V. Subochev. – Moskva: Norma, 2008.

11. Sulakshin S. S. Gosudarstvennaya politika protivodeystviya korruptsii i tenevoy ekonomike v Rossii: monogr.: v 2 t. / S. S. Sulakshin, S. V. Maksimov, I. R. Ahmetzyanova i dr. – Moskva: Nauchnyiy ekspert, 2008. – T. 1.

12. Toffler E. Metamorfozyi vlasti / E. Toffler. – Moskva: AST, 2003.

13. Habrieva T. Ya. Korruptsiya i pravo: doktrinalnyie podhodyi k postanovke problemyi / T. Ya. Habrieva // Zhurnal rossiyskogo prava. – 2012. – № 6. – S. 5–17.

14. 2016 Index of Economic Freedom [Elektronnyiy resurs]. – URL: http://www.heritage.org/index.

15. Global Economic Crime Survey 2016. – PwC, 2016. 16. Handbook for Lobbyist and Lobbying in Arizona

[Elektronnyiy resurs] // An Election Services Division Publication, 2013.

17. Lobbyist Handbook. Minnesota Campaign Finance and Public Disclosure Board, 2014.

18. Transparency International [Elektronnyiy resurs]. – URL: http://www.transparency.org/news/feature/corrup-tion_perceptions_index_2016.

25

№ 2 • 2017

УДК 340.13

Характеристика комплексной отрасли права: теория и практика

Коваленко Анна Юрьевна,преподаватель кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Уральского юридического института МВД России e-mail: [email protected]

В статье раскрывается юридическая природа комплексных отраслей права, анализируются основания их вы-деления, проводится анализ различных точек зрения на характеристику комплексной отрасли права. Автором поднимается проблема наличия у комплексных отраслей права специфического предмета и метода правового регулирования. Исследуются вопросы существования комплексных отраслей права и комплексных отраслей за-конодательства, а также объясняется необходимость комплексных правовых актов.

Ключевые слова: комплексный; комплексная отрасль права; комплексная отрасль законодательства; пред-мет и метод правового регулирования.

Characteristics of a complex branch of law: theory and practiceKovalenko Anna Yuryevna,Lecturer of the Department of Criminology and Penal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article reveals the legal nature of complex branches of law, analyzes the grounds for their separation, analyzes various points of view on the characteristics of a complex branch of law. The author raises the problem of the presence in complex industries of the law of a specific subject and the method of legal regulation. The questions of existence of complex branches of law and complex branches of legislation are investigated, as well as the need for complex legal acts.

Key words: complex branch of law; a complex legislative branch; subject and method of legal regulation.

Дело юридической науки – дать не только четкие характеристики, но и определения, отражающие сущ-ность и содержание отрасли. Безусловно, одним из важных моментов при рассмотрении вопроса о ком-плексных отраслях права является то, что для них, как и для любой отрасли права, большое значение имеет терминологическая основа, которая раскрывает их суть и содержание.

Содержательная сторона комплексной отрасли права представляется через характеристику понятия «комплексный», которое в толковых словарях харак-теризуется как «совокупный, сочетающий что-либо»1. В свою очередь, Е. С. Иванова2 рассматривала комплекс-ность как уровень специализации или разделения труда, количество уровней в иерархии организации и степень территориального распределения подразде-лений организации.

В теории права термин «комплексный» наиболее часто применяется к любой обособленной норматив-ной группе, включающей нормы нескольких отраслей

1 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского язы-ка. Москва, 1992. С. 188.2 См.: Иванова Е. С. Сущность и целостность организации // Экономика и управление в 21 веке: тенденции развития. 2013. № 13. С. 9.

права3. Аутентичное понятие комплексности не сводит его к официальной форме, поскольку объясняет его как независимое явление, как понятие в собственном смысле.

Комплексность есть результат насыщенной инте-ракции простых элементов, реагирующих только на ограниченную информацию, которую они представ-ляют друг другу4. Комплексность подразумевает под собой некую унифицированность понятий, категорий и однотипность правового материала, разработанного в смежных отраслях права и имеющего однородную юридическую природу.

Категория «комплексность» представляет собой са-мостоятельный элемент в механизме регулирования общественных отношений. Она исходит из категории «комплекс» – совокупность чего-либо, объединенного в общее целое, имеющее общее предназначение, от-вечающее какой-либо определенной цели. В данном случае «комплексность» – совокупность норм, соче-тающихся между собой в целях регулирования обще-

3 См.: Милушин М. И. Проблемы формирования комплексных образований в законодательстве России. Москва, 2003. С. 19.4 См.: Попов В. А. О понятии комплексности в современной социологии: новые тенденции и подходы // Мониторинг об-щественного мнения. 2010. № 1 (95). С. 184–186.

26


ственных отношений, образующих отрасль права. Сто-ит согласиться с Е. В. Сидоровой, которая определяет комплексность как один из принципов организации системы права и высшую стадию ее формирования1.

Какие же существуют основания выделения обра-зований, называемых в литературе «комплексные от-расли права»?

В характеристике комплексной отрасли права сре-ди ученых нет единого мнения. Так, например, М. И. Козырь считает, что термин «комплексная отрасль пра-ва» предполагает наличие ограниченного комплекса тесно связанных между собой общественных отноше-ний как предмет правового регулирования и соответ-ствующий каждому виду отношений метод правового регулирования2. В.Ф. Яковлев обосновывает наличие комплексной отрасли транспортного права результа-том воздействия и согласованности использования на практике административного, финансового, граждан-ского, трудового, земельного права в опосредовании отношений соответствующей сферы3. Такое мнение, с нашей точки зрения, является более правильным, по-скольку комплексная отрасль права имеет свой пред-мет и специфический метод правового регулирования, что подтверждает нашу позицию. Так, Н. Н. Веденин, анализируя вопрос комплексной отрасли права, вы-деляет предмет правового регулирования как ее си-стемообразующий фактор. При этом, обращая вни-мание на разнородность общественных отношений, образующих предмет правового регулирования «ком-плексной отрасли», и его принципиальное отличие от предмета правового регулирования в традиционном понимании, считает, что отличительные особенности здесь состоят в том, что общественные отношения, регулируемые традиционной отраслью, обладают зна-чительно большим единством, нежели общественные отношения, являющиеся предметом комплексной от-расли4.

Опираясь на понимание предмета и метода право-вого регулирования как единственных классифициру-ющих критериев отраслей права, Е. А. Пилипенко во-все отрицает существование комплексных отраслей права5. Такая позиция кажется спорной. Предмет и ме-тод не представляют собой единственные классифици-рующие критерии (хотя и являются основополагающи-ми), существуют иные характеристики отраслей права.

Работа А. В. Сердюкова6 посвящена анализу спор-тивного права как комплексной отрасли, в ней он от-

1 См.: Сидорова Е. В. Комплексное правовое регулирование: моногр. Москва, 2015. С. 72.2 См.: Козырь М. И. Система советского права и перспекти-вы ее развития // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 63.3 См.: Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирова-ния общественных отношений. Москва, 2006. С. 67.4 См.: Система советского права и перспективы развития // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 63–85.5 См.: Пилипенко Е. А. Система российского права: структур-но-сравнительный анализ: дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003. С. 54.6 См.: Сердюков А. В. Указ. соч. С. 123.

рицает существование комплексных отраслей права и, напротив, говорит о существовании комплексных от-раслей законодательства. В свою очередь, С. В. Ермо-ленко, подвергая анализу комплексные отрасли и мас-сивы законодательства, акцентирует внимание на том, что законодательные массивы (комплексы) базируются преимущественно на предметных связях, в отличие от отраслей законодательства7.

Действительно, исходя из структурного подхода, существуют отрасли законодательства, являющиеся внешним выражением отраслей права. Они состав-ляют основу законодательства, ибо каждая из них со-держит общие положения правового регулирования определенного рода общественных отношений, воз-никающих в различных сферах жизни и деятельности общества, а также нормы, регулирующие наиболее типичные, характерные отношения данного рода8. На-пример, таможенное, водное9, горное право10.

В литературе была высказана мысль, что един-ственным основанием для выделения комплексных отраслей является наличие самостоятельной отрасли законодательства11. Существует мнение, что система права характеризуется наличием комплексного акта, кодифицированного акта, крупного акта. Однако пря-мой связи нет. При инкорпорации законодательства, объединении разностороннего правового материала в научных и учебных целях нередко оправданно выде-ление сфер правового регулирования. Но это подраз-деление в праве не элементы системы, а построение образования путем внешней систематизации. По суще-ству, при обособлении в законодательстве, на практи-ке и в науке наряду с базовыми отраслями права всегда идут соответствующие им законодательные.

Но издаются и комплексные акты, затрагивающие целые сферы общественной жизни (хозяйство, здраво-охранение, охрану). В этом случае формулируются ком-плексные отрасли законодательства, в которых объе-диняется по тому или иному предмету, тематическому или целевому признаку юридически разнородный правовой материал. Но отрасль законодательства не порождается только путем суммативного соединения, нарастания «массы» нормативного материала. Лишь при наличии кодификации, обогащении содержания права, введении новых специфических системных нор-мативных обобщений можно говорить об отрасли за-конодательства, но не об отрасли права. В то же время они остаются нормами гражданского, уголовного, тру-

7 См.: Ермоленко С. В. Система законодательства Российской Федерации (вопросы теории и практики): дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2006. С. 51.8 См.: Байтин М. И., Петров Д. Е. Основные отрасли совре-менного российского права // Право и политика. 2004. № 1. С. 19–30.9 О внутренних морских водах, территориальном море и при-лежащей зоне Российской Федерации: Федеральный закон от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ // ИС «Консультант Плюс».10 О природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровитель-ных местностях и курортах: Федеральный закон от 23 февра-ля 1995 г. № 26-ФЗ // ИС «Консультант Плюс».11 См.: Явич Л. С. Право развитого социалистического обще-ства. Сущность и принципы. Москва, 1978. С. 95−96.

27

№ 2 • 2017

дового и иного права. Они выражены не в специфиче-ском методе и механизме регулирования, а лишь в от-дельных особых принципах, приемах регулирования.

Необходимость комплексных нормативных актов обусловлена не юридическими причинами, а требова-ниями экономических, социально-политических отно-шений, юридическая же сторона остается без внима-ния. Поэтому подобная систематизация не порождает ни отрасли права, ни отрасли законодательства.

Стоит разграничить две указанные категории – «от-расль права» и «отрасль законодательства», поскольку это позволит разграничить новые системные образо-вания (определенные нами как комплексные отрасли права) с комплексными отраслями законодательства. Если брать во внимание функциональный подход, то обособляются отрасли законодательства, соответству-ющие основным направлениям деятельности (функци-ям) государства1.

Существование комплексных отраслей законода-тельства, связанное с целесообразностью создания наряду с кодексами базовых отраслей комплексных нормативных правовых и других актов, зачастую при-водит исследователей к неверному выводу относи-тельно существования комплексных отраслей права. Справедливая критика была высказана С. С. Алексе-евым: «Пытаясь сконструировать комплексную от-расль, ученые идут не от правового материала, а как раз обратным путем – от отрасли законодательства или отрасли научной дисциплины»2. Мы солидарны с Е. Н. Тонковым, который отмечает следующее: «Зако-нодательная деятельность, хотя и должна учитывать основные посылы разработанной системы права, в то же время имеет свои особенности и пределы, обу-словленные практической целесообразностью и удоб-ством правоприменения»3. Так, Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации при подготовке Отчета о состоянии российского законо-дательства в 2014 г. был проведен анализ отдельных отраслей законодательства Российской Федерации и определены тенденции их развития:

«В настоящее время семейное законодательство Российской Федерации представляет собой единый правовой комплекс, состоящий из законодательства Российской Федерации и субъектов Российской Феде-рации и регулирующий семейные и связанные с ними отношения. Так, в п. ‘‘к’’ ч. 1 ст. 72 Конституции Россий-ской Федерации указывается на то, что семейное зако-нодательство находится в совместном ведении Россий-ской Федерации и субъектов Российской Федерации».

Основным нормативным актом, регулирующим се-мейные отношения, является Семейный кодекс Рос-

1 См.: Байтин М. И. Функции государства // Общая теория госу-дарства и права: академ. курс: в 3 т. Москва, 2001. Т. 1. С. 336.2 Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы со-ветского права. Москва, 1961. С. 101.3 Тонков Е. Н. Комплексные отрасли в системе права и си-стеме законодательства // Журнал российского права. 2016. № 11. С. 9.

сийской Федерации4. Закрепление отдельных новелл в СК РФ оказало

значительное влияние на формирование других от-раслей российского законодательства.

Одновременно необходимо учитывать, что кодекс разрабатывался в период, когда российская семья на-ходилась в очень тяжелых условиях. Как следствие, практика применения СК РФ выявила ряд недостатков, которые устранялись путем внесения соответствую-щих изменений. Кроме того, внесение изменений в СК РФ также связано с принятием федеральных законов, регулирующих сходные с семейными отношения, с со-вершенствованием отдельных отраслей отечественно-го законодательства.

Безусловно, в работе по совершенствованию се-мейного законодательства не может быть поставлена точка, она должна продолжаться с учетом реалий и требований современной государственной политики. Прежде всего, необходимость совершенствования се-мейного законодательства обусловлена реализацией в России масштабного проекта – Национальной стра-тегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы (утверждена указом Президента Российской Федера-ции от 1 июня 2012 г. № 761). В целях реализации ранее упомянутого указа 15 октября 2012 г. Правительство Российской Федерации утвердило План первоочеред-ных мероприятий до 2014 года по реализации важ-нейших положений Национальной стратегии. Одним из основных мероприятий плана является разработка концепции государственной семейной политики в Рос-сийской Федерации, а также предложений о внесении изменений в законодательство Российской Федерации в части семейных правоотношений.

В Национальной стратегии обозначены отдельные направления совершенствования семейного законо-дательства: разработка и принятие программы, пропа-гандирующей ценности семьи, приоритет ответствен-ного родительства; создание условий для обеспечения соблюдения прав и интересов ребенка в семье; сво-евременное выявление нарушений прав и интересов ребенка и организация профилактической помощи семье; введение запрета на изъятие детей из семей без предварительного проведения социально-реабилита-ционной работы, включая возможность замены лише-ния родительских прав ограничением родительских прав с организацией в этот период реабилитационной работы с семьями; совершенствование правовых ме-ханизмов, обеспечивающих возможность участия обо-их родителей в воспитании ребенка при раздельном проживании; снижение доли детей, не получающих алименты в полном объеме; формирование законода-тельной базы для реформирования организации ра-боты органов опеки и попечительства по защите прав детей; переход к системе открытого усыновления и др.5

4 Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223- ФЗ (далее – СК РФ)// Собрание законодатель-ства Российской Федерации. 1996. № 1. Ст. 16.5 Концепция совершенствования семейного законодатель-ства [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.

28


«На этапе глобализационных процессов развитие и совершенствование семейного законодательства определяется следующими целями:

– создание системы семейного законодательства, основанного на принципах гармонизации частных и публичных интересов;

– приведение семейного законодательства в соот-ветствие с положениями Конвенции ООН о правах ре-бенка и других международно-правовых актов;

– признание традиционных семейных ценностей основным вектором государственной семейной поли-тики;

– создание системы семейно-правовых гарантий прав ребенка при раздельном проживании его роди-телей;

– изменение системы мер семейно-правовой ответ-ственности родителей, оснований, порядка и право-вых последствий их применения;

– реформирование деятельности органов опеки и попечительства по обеспечению прав и интересов де-тей как воспитываемых в семье, так и оставшихся без попечения родителей;

– совершенствование нормативно-правовой базы, регулирующей устройство детей на воспитание в се-мью, в том числе на профессиональной основе;

– разработка системы семейно-правовых гарантий обеспечения прав субъектов договора о суррогатном материнстве, а также ребенка, рожденного суррогат-ной матерью;

– укрепление нравственных начал семейно-право-вого регулирования»1.

Подобные новеллы, на наш взгляд, в скором време-ни могут привести к образованию такой комплексной отрасли права, как попечительское право.

Следствием этого является «появление комплекс-ных нормативных актов, в которых содержатся нормы различной отраслевой принадлежности». Очень четко подмечается, что «удвоение структуры права, или на-слаивание комплексных отраслей над основными, яв-ляется не чем иным, как попыткой объединить нормы различной отраслевой принадлежности по функцио-нальному признаку»2.

Как следствие, смешение понятий «комплексная отрасль права» и «комплексная отрасль законодатель-ства» ведет к необоснованной подмене одного поня-тия другим, чего допускать нельзя.

Комплексные отрасли права и комплексные отрас-ли законодательства можно отграничить друг от друга через использование категорий «форма» и «содержа-ние». Комплексная отрасль права так же, как и отрасль права, предстает через ее «внутреннее» содержание в виде совокупности норм, институтов и отраслей права. Комплексная отрасль законодательства – это ее «внеш-няя» форма выражения в виде объединения норматив-ного материала.

studfiles.ru/preview/6021188 (дата обращения: 03.11.2016).1 Отчет о состоянии российского законодательства в 2014 году. Москва, 2014. С. 53−57.2 Тонков Е. Н. Указ. соч. С. 9.

Говоря об отраслях законодательства и права, сле-дует отметить, что они не тождественны между собой. На наш взгляд, комплексные отрасли права зачастую регламентируются нормативными актами разных от-раслей и, следовательно, не имеют собственной за-конодательной базы. Если говорить о комплексных отраслях права как о комплексных отраслях законода-тельства, то получается, что нарушается системообра-зующий принцип отрасли законодательства.

Комплексные отрасли права образуют круг отноше-ний и в большинстве своем не имеют единого норма-тивного правового акта, в котором собраны воедино регулятивные нормы, они рассредоточены в разных отраслях законодательства. Отрасль законодательства и отрасль права, несмотря на отсутствие тождествен-ности, взаимно дополняют друг друга.

В случае же видоизменения общественных отноше-ний сначала рождается отрасль права, которая в по-следующем регламентируется различными нормами права. Они содержат нормы различной отраслевой принадлежности.

Библиографический список

1. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права / С. С. Алексеев. – Москва, 1961.

2. Байтин М. И. Функции государства / М. И. Бай- тин // Общая теория государства и права: академ. курс: в 3 т. – 2-е изд. – Москва, 2001. – Т. 1.

3. Байтин М. И. Основные отрасли современного российского права / М. И. Байтин, Д. Е. Петров // Право и политика. – 2004. – № 1. – С. 19–30.

4. Ермоленко С. В. Система законодательства Рос-сийской Федерации (вопросы теории и практики): дис. … канд. юрид. наук / С. В. Ермоленко. – Волгоград, 2006.

5. Иванова Е. С. Сущность и целостность органи-зации / Е. С. Иванова // Экономика и управление в 21 веке: тенденции развития. – 2013. – № 13.

6. Козырь М. И. Система советского права и пер-спективы ее развития / М. И. Козырь // Советское госу-дарство и право. – 1982. – № 8.

7. Милушин М. И. Проблемы формирования ком-плексных образований в законодательстве России / М. И. Милушин. – Москва, 2003.

8. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. – Москва, 1992.

9. Пилипенко Е. А. Система российского права: струк- турно-сравнительный анализ: дис. … канд. юрид. наук / Е. А. Пилипенко. – Ростов н/Д, 2003.

10. Попов В. А. О понятии комплексности в совре-менной социологии: новые тенденции и подходы / В. А. Попов // Мониторинг общественного мнения. – 2010. – № 1 (95). – С. 184–186.

11. Сердюков А. В. Спортивное право как комплекс-ная отрасль законодательства: дис. … канд. юрид. наук / А. В. Сердюков. – Москва, 2010.

12. Сидорова Е. В. Комплексное правовое регулиро-вание: моногр. / Е. В. Сидорова. – Москва, 2015.

29

№ 2 • 2017

13. Система советского права и перспективы разви-тия // Советское государство и право. – 1982. – № 8. – С. 63–85.

14. Тонков Е. Н. Комплексные отрасли в системе пра-ва и системе законодательства / Е. Н. Тонков // Журнал российского права. – 2016. – № 11.

15. Явич Л. С. Право развитого социалистического общества. Сущность и принципы / Л. С. Явич. – Москва, 1978.

16. Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регу-лирования общественных отношений / В. Ф. Яковлев. – Москва, 2006.

Bibliograficheskij spisok1. Alekseev S. S. Obschie teoreticheskie problemyi

sistemyi sovetskogo prava / S. S. Alekseev. – Moskva, 1961. 2. Baytin M. I. Funktsii gosudarstva / M. I. Baytin //

Obschaya teoriya gosudarstva i prava: akadem. kurs: v 3 t. – 2-e izd. – Moskva, 2001. – T. 1.

3. Baytin M. I. Osnovnyie otrasli sovremennogo rossiyskogo prava / M. I. Baytin, D. E. Petrov // Pravo i politika. – 2004. – № 1. – S. 19–30.

4. Ermolenko S. V. Sistema zakonodatelstva Rossiyskoy Federatsii (voprosyi teorii i praktiki): dis. …kand. yurid. nauk / S. V. Ermolenko. – Volgograd, 2006.

5. Ivanova E. S. Suschnost i tselostnost organizatsii / E. S. Ivanova // Ekonomika i upravlenie v 21 veke: tendentsii razvitiya. – 2013. – № 13.

6. Kozyir M. I. Sistema sovetskogo prava i perspektivyi ee razvitiya / M. I. Kozyir // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. – 1982. – № 8.

7. Milushin M. I. Problemyi formirovaniya kompleksnyih obrazovaniy v zakonodatelstve Rossii / M. I. Milushin. – Moskva, 2003.

8. Ozhegov S. I. Tolkovyiy slovar russkogo yazyika / S. I. Ozhegov, N. Yu. Shvedova. – Moskva, 1992.

9. Pilipenko E. A. Sistema rossiyskogo prava: strukturno-sravnitelnyiy analiz: dis. … kand. yurid. nauk / E. A. Pilipenko. – Rostov n/D, 2003.

10. Popov V. A. O ponyatii kompleksnosti v sovremennoy sotsiologii: novyie tendentsii i podhodyi / V. A. Popov // Monitoring obschestvennogo mneniya. – 2010. – № 1 (95). – S. 184–186.

11. Serdyukov A. V. Sportivnoe pravo kak kompleksnaya otrasl zakonodatelstva: dis. … kand. yurid. nauk / A. V. Serdyukov. – Moskva, 2010.

12. Sidorova E. V. Kompleksnoe pravovoe regulirovanie: monogr. / E. V. Sidorova. – Moskva, 2015.

13. Sistema sovetskogo prava i perspektivyi razvitiya // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. – 1982. – № 8. – S. 63–85.

14. Tonkov E. N. Kompleksnyie otrasli v sisteme prava i sisteme zakonodatelstva / E. N. Tonkov // Zhurnal rossiyskogo prava. – 2016. – № 11.

15. Yavich L. S. Pravo razvitogo sotsialisticheskogo obschestva. Suschnost i printsipyi / L. S. Yavich. – Moskva, 1978.

16. Yakovlev V. F. Grazhdansko-pravovoy metod regulirovaniya obschestvennyih otnosheniy / V. F. Yakovlev. – Moskva, 2006.

30


Но развитие общества и государства требует вы-работки юридической наукой единого понятия пра-ва, единой, общепризнанной его дефиниции. Четкое уяснение содержания и сущности права в правове-дении отсутствует, причем как в отечественном, так и зарубежном, что определяет уровень развития обще-ства, его правовой культуры, во многом указывает на кризисные тенденции социального развития на со-временном этапе. Вопрос о сущностной, стержне-вой составляющей права, а также его практической направленности актуален как внутри государства и его организационно-политического строения, так и, как указывают некоторые из представителей науки, «в масштабе мировой общности»2. В отсутствие опре-деленных социально значимых элементов права, его нормативной составляющей человеческое общество 2 Марченко М. Н. Проблема правопонимания в связи с иссле-дованием источников права // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2002. № 3. С. 17.

Решение многих проблем современной социаль-ной действительности так же, как и развитие социаль-ного государства, в определенной степени связано с правом, с учениями о его содержании и сущности, о том, что необходимо вкладывать в такую сложную и многогранную научную категорию, как право. Право, как и знания о нем, могут быть эффективно использо-ваны в теории и практике лишь тогда, когда верно ис-ходное его понимание. Однако в настоящее время в научном сообществе нет единства в понимании права как такового, и достичь этого пока практически невоз-можно.

Б. А. Кистяковский говорил: «…Ни в какой другой науке нет столько противоречащих друг другу теорий, как в науке о праве. При первом знакомстве с нею по-лучается даже такое впечатление, как будто она состо-ит из теорий, взаимно исключающих друг друга»1.

1 Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. Москва, 1916. С. 374.

Ценностное социально-регулятивное назначение права

Охохонин Евгений Михайлович,преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел Уральского юридического института МВД России e-mail: [email protected]

В статье осуществляется анализ взаимодействия понятий «социальное государство» и «право» в зависимости от содержания и сущности последнего, то есть от того, что вкладывается в такую сложную и многогранную науч-ную категорию, как право. Исследуя различные направления и типы правопонимания, автор приходит к выводу, что разрабатываемые концепции права не отражают в полной мере действительно значимой для общества и его развития роли права, поскольку в настоящее время феномен права уже вышел на этап его непосредственного взаимодействия с понятием справедливости и достойным человеческим существованием. В статье указывается, что смысловым центром понятия права является «мерило социального блага».

Ключевые слова: социальное государство; право; мерило социального блага; социально-регулятивное на-значение.

Valuable social and regulatory law intendedOhohonin Evgeniy Mihaylovich,Lecturer of the Department of Аdministrative Law and Administrative Activity of the Low Enforcement Agencies of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article analyzes the interaction of the concepts «social state» and «law» depending on the content and essence of the latter, that is, what is invested in such a complex and multifaceted scientific category as law. Examining the different directions and types of legal understanding, the author comes to the conclusion that the developed conceptions of law do not fully reflect the role of law, which is really important for society and its development, because at present the phenomenon of law has already reached the stage of its direct interaction with the notion of justice and decent human Existence. The article points out that the conceptual center of the concept of law is «the measure of the social good».

Key words: the welfare state; the right; the measure of social welfare; social and regulatory purposes

УДК 340

31

№ 2 • 2017

не может не только развиваться, но и просто суще-ствовать. Формулирование и поиск общепризнанной «универсальной научной дефиниции понятия права продолжается»1. Каждое из направлений, типов право-понимания на современном этапе имеет свои, прису-щие только им, определения сущности права.

Представители позитивистского типа раскрывают сущность права как применение мер принуждения, как акт властного воздействия государства на тот или иной объект управления. Учитывая вышесказанное, право представляет собой определенный продукт властной деятельности государства посредством применения силы, что выступает определяющим фактором прида-ния нормам правового содержания. Видный предста-витель английской правовой школы Д. Остин в своей научной работе раскрывал право с позитивистской точки зрения как «агрегат правил, установленных по-литическим руководителем или сувереном, и что вся-кое право есть команда или приказ»2. Ш. Амос указывал на то, что «право есть приказ верховной политической власти государства с целью контроля действий лиц в данном сообществе»3. Г. Ф. Шершеневич, в свою оче-редь, высказывал схожие мировоззренческие взгляды: «…всякая норма права – приказ»4. Анализ похожих на-учных идей можно проследить в трудах Б. Виндшай-да, К. Гербера, К. Бергбома, П. Лабанда, А. Цительма-на, Кабанту, Е. В. Васьковского, А. Х. Гольмстена, Д. Д. Гримма, С. В. Пахмана и др.5 Приказ государства есть право – таково кредо данного типа правопонимания. Абсолютную противоположность легистского типа правопонимания составляет юснатуралистическое правопонимание. Данная концепция получила разви-тие в научных трудах Локка, Руссо, Монтескье, Гольба-ха, Радищева и других мыслителей. Они считали, что право дано самой природой, проявляется через «бога или человека в физической, духовной или социальной природе»6. 1 См.: Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. Москва, 1999; Алексеев С. С. Тайна права: его понимание, назначение, социальная ценность. Москва, 2001; Бобылев А. И. Проблемы правопонимания, формирования системы права и системы законодательства // Право и политика. 2002. № 2; Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и фило-софии права. Москва, 2002; Честнов И. Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. Санкт-Петербург, 2002; Лафитский В. И. Поэзия права: страницы правотворчества от древности до наших дней. Москва, 2003; Муравский В. А. Актуально-право-вой аспект правопонимания // Государство и право. 2005. № 2; Байтин М. И. Сущность права (Современное норматив-ное правопонимание на грани двух веков). Саратов, 2005.2 Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positive Law. L., 1873. Р. 89, 98.3 Amos Sh. A systematic View of the Science of Jurisprudence. L., 1872. Р. 73.4 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Москва, 1910. Вып. 1. С. 281.5 См.: Игнатьева С. В. Детерминанты формирования правовой культуры современного российского общества в контексте идей либеральной философско-правовой мысли о соотно-шении права, нравственности, демократии, государства // Вестник Санкт-Петерб. ун-та МВД России. 2014. № 1. С. 15–18.6 Богданов Е. В. Эволюция гражданского права России в све-

Социологический подход в качестве основной идеи указывает на то, что право составляет суть обществен-ных отношений, представляя ту или иную сторону об-щественной жизни, выражаясь в поступках и деяниях людей, то есть речь идет о так называемом «живом», действующем праве. Следовательно, право есть форма и порядок общественных отношений.

Представители «нравственного» типа правопо-нимания пытаются характеризовать право как «со-циально обусловленную форму и меру свободы и от-ветственности в обществе, выраженную в нормах и субъективных правах и являющуюся регулятором по-ведения людей»7.

В либертарно-юридическом понимании право есть явление в форме правового закона или в институцио-нально-властной форме выражения и действия прин-ципа формального равенства. «…Право в либертар-ном правопонимании – это всеобщая и необходимая форма свободы людей, а свобода в социальной жизни возможна и действительна лишь как право, только в форме права, иными словами право – это формальное равенство… всеобщая свобода и необходимая фор-ма свободы в общественных отношениях людей… это всеобщая справедливость»8. Начиная «с научных кон-цепций И. Канта, Ф. В. фон Шеллинга, Г. Ф. Пухты»9 суще-ствует дефиниция «права как меры свободы, которое исторически сыграло положительную»10, хотя и спор-ную роль в демократических правовых началах эконо-мического и социального благополучия человеческо-го общества. Сложность заключается в правильности определения критерия и уровня свободы личности на определенном историческом этапе функционирова-ния общества и государства. То есть свобода каждого индивида всегда ограничивает свободу другого инди-вида или ограничивается обществом и государством. А право есть регулятор отношений между человеком, обществом и государством. В. М. Сырых утверждал, что «пока еще никто не опроверг этого понимания права»11. Однако правовая новизна и эффективность понятия права как человеческой свободы на определенном этапе развития общества и государства перестала быть эталоном, не смогла удовлетворить потребностей каж-дого индивида и привела еще к большему социально-му, экономическому расслоению и повышению напря-женности в обществе.

Феномен права вышел на этап его непосредствен-ного взаимодействия с понятием справедливости и достойным человеческим существованием, то есть на

те нового гражданского законодательства // Цивилист. 2013. № 7. С. 7–13.7 Лейст О. Э. Указ. соч. С. 10.8 Нерсесянц В. С. Философия права. Москва, 2005. С. 32–35.9 Левашов В. К. Социальное государство: исторический гене-зис и динамика становления в России // Социологические ис-следования. 2014. № 7. С. 32–46.10 Осейчук В. И. О банкротстве либеральной модели государ-ства и стратегии строительства нового государства // Госу-дарство и право. 2014. № 11. С. 27–34.11 Сырых В. М. Логические основания общей теории права. Т. 1: Элементный состав. Москва, 2000. С. 258.

32


этап перерождения правового государства с его поня-тием права как меры (мерила) свободы в государство социальное или социально-правовое. Таким образом, на современном этапе развития государства и чело-веческого общества право – это не только мера сво-боды; «как говорится, одной свободой сыт не будешь, если человек существует нищенски, что толку от такой свободы»1. Под маской свободы может процветать ав-торитарный режим или власть олигархической элиты.

Разрабатываемые концепции права, на наш взгляд, не отражают в полной мере действительно значимой для общества и его развития роли права, которая должна заключаться в первую очередь в ценностном социально-регулятивном назначении. По нашему мне-нию, основной нормативный смысл права должен за-ключаться «в его предназначении быть мерилом соци-альных благ, среди которых свобода выступает лишь как одно из них»2.

Мерило – это то, чем измеряют что-либо, то, что служит основанием, мерой для оценки чего-либо, для сравнения с чем-либо, критерий, т. е. мера стоимости, мера времени, мера нравственности, мера свободы, а в нашем случае – мера справедливости и социального блага3.

Данные положения затрагивались Р. Штаммлером в его научном труде «Wirtschaftund Recht», в котором он указывает на то, что «закономерность социальной жиз-ни есть закономерность ее правовой формы, уразуме-ние и следование основной идее права как конечной цели человеческого общества»4, а П. И. Новгородцев говорит о нормативно-правовом регулировании «как средстве удовлетворения общественных потребно-стей и прогрессивных социальных преобразований»5.

Таким образом, смысловым центром понятия права является «мерило социального блага». Понятие «благо» выражается в том, что служит удовлетворению опреде-ленных желаний и потребностей человека, устанавли-вает нужный жизненный уровень достатка и благосо-стояния граждан. Человеческая жизнь представляет собой желание достичь определенного уровня мате-риальных или духовных благ. Любое благо, согласно учению Платона, как солнце, согревая исходящим от него «теплом», дает возможность развития всему суще-му, обеспечивая правильность человеческих поступ-

1 В свое время Ф. М. Достоевский метко замечал по этому по-воду: «Что такое liberte? Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все что угодно в пределах закона. Когда можно делать все что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который дела-ет все, что угодно, а тот, с которым делают все что угодно» (см.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Москва, 1973. Т. 5. С. 78).2 Глобализация и развитие законодательства. Очерки. Мо-сква, 2004. С. 304.3 См.: Большой толковый словарь русского языка. Санкт-Петербург, 1998.4 Штаммлер Р. Сущность и задачи права и правоведения. Санкт-Петербург, 1908.5 Новгородцев П. И. Об общественном идеале. Санкт-Петербург, 1911. С. 23.

ков и действий. Подобных взглядов придерживался Конфуций, связывая «благо» с категориями гуманизма, пользы и добра. Человека с его жизненными благами необходимо рассматривать как наивысшую социаль-ную ценность. Сама «жизнь, просто как жизнь, – под-черкивал немецкий философ Г. Риккерт, – есть благо», «которым измеряется ценность всех прочих благ»; «жизнь – условие всякого осуществления благ и свя-занных с ними ценностей», придающих жизни благост-ный смысл. Неценное, противоценное Риккерт не от-носил к жизненным благам6.

«Ценностные черты материальные и нематери-альные (духовные) блага приобретают тогда, когда субъектами общественных отношений (отдельной человеческой личностью, определенной социальной группой, обществом в целом) осознается их жизненная важность, значимость»7. Вся окружающая действитель-ность рассматривается человеком с ценностной, бла-гостной для него, его семьи или социальной группы точки зрения. Существуют различные типы, классы, родовидовые направления ценностной ориентации субъектов общественных отношений (религиозные, нравственные, эстетические, правовые и т. д.), харак-теризующие «…жизненные блага, их ценностную ие-рархию, среди которых первое место занимают блага материальные (Первое послание к Тимофею святого апостола Павла, 6-8: человек должен иметь прежде всего ‘‘пропитание и одежду’’), что не перечеркивает ценностную значимость благ духовных, связанных с внутренним, интеллектуальным миром человека, игра-ющих основополагающую роль в культурном развитии человечества»8.

Понятие социального блага включает в себя все то, что реально соответствует объективным, естествен-ным потребностям человеческого бытия, его развития как личности. Однако идеальное жизненное благо-состояние, благополучие практически недостижимы. Можно лишь закрепить элементарные, первостепен-ной жизненной значимости основы человеческого бы-тия, определенные поддерживающие или «стартовые» позиции. Социальные блага, закрепляемые правом, приобретают нормативную значимость, общеправо-вую ценность, гарантированную охрану и защиту на-ряду с правами «первого поколения» как основы со-циально-правового государства. Ценностный смысл общественного устройства, фундаментальное назна-чение права состоят в идее социальной справедливо-сти. Цитируя Гете, можно указать на то, что «справедли-вость взвешивает и определяет меру социальных благ, становясь определенным мерилом»9. Основы спра-ведливости мотивируют действовать правомерно, по-рождая у граждан чувство правовой ответственности.

6 См.: Риккерт Г. Философия жизни. Минск; Москва, 2000. С. 96, 150, 161, 170 и др.7 Вышеславова Т. Ф. Социальные права граждан как показа-тель развития социального государства // Правовая полити-ка и правовая жизнь. 2014. № 1. С. 103–108.8 Сатолина М. Н. Современные тенденции развития теории права // Государство и право. 2014. № 4. С. 31–38.9 Вышеславова Т. Ф. Указ. соч. С. 103–108.

33

№ 2 • 2017

В. Д. Набоков в своих литературных изысканиях под-черкивал, что «…государственный закон должен го-сподствовать в обществе не как фактор политической силы (оправдывающей свои тоталитарные решения со-ображениями абстрактной "государственной пользы"), а как фактор правовой справедливости, на основе ко-торого становится возможной необходимая правовая организация общества в соответствии с объективны-ми потребностями, трансформация государственной власти из "власти силы во власть права"»1. Право как справедливое мерило социальных благ выражает тес-ную взаимосвязь с гражданским обществом, становясь его отражением по реализации идей социального го-сударства как условия стабильного исторического раз-вития и совершенствования.

Таким образом, понятие социального блага высту-пает основным и всеобъемлющим критерием, посту-латом общественного развития, при котором «…все на благо человека есть неизменный, непререкаемый принцип демократического правового социального государства»2. Гарантировать каждому человеку до-стойное существование есть основное предназначе-ние права в его социальной роли как регулятора обще-ственных отношений.

Библиографический список1. Алексеев С. С. Тайна права: его понимание, назна-

чение, социальная ценность / С. С. Алексеев. – Москва, 2001.

2. Ардановский К. В. К вопросу об основаниях со-циальных прав и о субъектах правоотношений, с ними связанных / К. В. Ардановский // Конституционное и муниципальное право. – 2013. – № 11. – С. 43–48.

3. Байтин М. И. Сущность права (Современное нор-мативное правопонимание на грани двух веков) / М. И. Байтин. – Саратов, 2005.

4. Бобылев А. И. Проблемы правопонимания, фор-мирования системы права и системы законодатель-ства / А. И. Бобылев // Право и политика. – 2002. – № 2.

5. Богданов Е. В. Эволюция гражданского права Рос-сии в свете нового гражданского законодательства / Е. В. Богданов // Цивилист. – 2013. – № 7. – С. 7–13.

6. Большой толковый словарь русского языка. – 1-е изд. – Санкт-Петербург, 1998.

7. Вышеславова Т. Ф. Социальные права граждан как показатель развития социального государства / Т. Ф. Вышеславова // Правовая политика и правовая жизнь. – 2014. – № 1. – С. 103–108.

8. Глобализация и развитие законодательства. Очерки. – Москва, 2004.

9. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. / Ф. М. Достоевский. – Москва, 1973.

1 Набоков В. Д. Сборник статей по уголовному праву. Санкт-Петербург, 1904. С. 25. См. об этом также: Ильин И. А. Поня-тия права и силы. Опыт методологического анализа. Москва, 1910.2 Ардановский К. В. К вопросу об основаниях социальных прав и о субъектах правоотношений, с ними связанных // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 11. С. 43–48.

10. Игнатьева С. В. Детерминанты формирования правовой культуры современного российского об-щества в контексте идей либеральной философско-правовой мысли о соотношении права, нравствен-ности, демократии, государства / С. В. Игнатьева // Вестник Санкт-Петерб. ун-та МВД России. – 2014. – № 1. – С. 15–18.

11. Ильин И. А. Понятия права и силы. Опыт методо-логического анализа / И. А. Ильин. – Москва, 1910.

12. Кистяковский Б. А. Социальные науки и право / Б. А. Кистяковский. – Москва, 1916.

13. Лафитский В. И. Поэзия права: страницы право-творчества от древности до наших дней / В. И. Лафит-ский. – Москва, 2003.

14. Левашов В. К. Социальное государство: исто-рический генезис и динамика становления в России / В. К. Левашов // Социологические исследования. – 2014. – № 7. – С. 32–46.

15. Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права / О. Э. Лейст. – Москва, 2002.

16. Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и про-блемы / Г. В. Мальцев. – Москва, 1999.

17. Марченко М. Н. Проблема правопонимания в связи с исследованием источников права / М. Н. Мар-ченко // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. – 2002. – № 3.

18. Муравский В. А. Актуально-правовой аспект правопонимания / В. А. Муравский // Государство и право. – 2005. – № 2.

19. Набоков В. Д. Сборник статей по уголовному праву / В. Д. Набоков. – Санкт-Петербург, 1904.

20. Нерсесянц В. С. Философия права / В. С. Нерсе-сянц. – Москва, 2005.

21. Новгородцев П. И. Об общественном идеале / П. И. Новгородцев. – Санкт-Петербург, 1911.

22. Осейчук В. И. О банкротстве либеральной мо-дели государства и стратегии строительства нового государства / В. И. Осейчук // Государство и право. – 2014. – № 11. – С. 27–34.

23. Риккерт Г. Философия жизни / Г. Риккерт. – Минск; Москва, 2000.

24. Сатолина М. Н. Современные тенденции раз-вития теории права / М. Н. Сатолина // Государство и право. – 2014. – № 4. – С. 31–38.

25. Сырых В. М. Логические основания общей тео-рии права. Т. 1: Элементный состав / В. М. Сырых. – Мо-сква, 2000.

26. Честнов И. Л. Правопонимание в эпоху постмо-дерна / И. Л. Честнов. – Санкт-Петербург, 2002.

27. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права / Г. Ф. Шершеневич. – Москва, 1910. – Вып. 1.

28. Штаммлер Р. Сущность и задачи права и право-ведения / Р. Штаммлер. – Санкт-Петербург, 1908.

29. Amos Sh. A systematic View of the Science of Jurisprudence. – L., 1872.

30. Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positive Law. – L., 1873.

34


Bibliograficheskij spisok1. Alekseev S. S. Tayna prava: ego ponimanie,

naznachenie, sotsialnaya tsennost / S. S. Alekseev. – Moskva, 2001.

2. Ardanovskiy K. V. K voprosu ob osnovaniyah sotsialnyih prav i o sub’ektah pravootnosheniy, s nimi svyazannyih / K. V. Ardanovskiy // Konstitutsionnoe i munitsipalnoe pravo. – 2013. – № 11. – S. 43–48.

3. Baytin M. I. Suschnost prava (Sovremennoe normativnoe pravoponimanie na grani dvuh vekov) / M. I. Baytin. – Saratov, 2005.

4. Bobyilev A. I. Problemyi pravoponimaniya, formirovaniya sistemyi prava i sistemyi zakonodatelstva / A. I. Bobyilev // Pravo i politika. – 2002. – № 2.

5. Bogdanov E. V. Evolyutsiya grazhdanskogo prava Rossii v svete novogo grazhdanskogo zakonodatelstva / E. V. Bogdanov // Tsivilist. – 2013. – № 7. – S. 7–13.

6. Bolshoy tolkovyiy slovar russkogo yazyika. – 1-e izd. – Sankt-Peterburg, 1998.

7. Vyisheslavova T. F. Sotsialnyie prava grazhdan kak pokazatel razvitiya sotsialnogo gosudarstva / T. F. Vyisheslavova // Pravovaya politika i pravovaya zhizn. – 2014. – № 1. – S. 103–108.

8. Globalizatsiya i razvitie zakonodatelstva. Ocherki. – Moskva, 2004.

9. Dostoevskiy F. M. Poln. sobr. soch.: v 30 t. / F. M. Dostoevskiy. – Moskva, 1973.

10. Ignateva S. V. Determinantyi formirovaniya pravovoy kulturyi sovremennogo rossiyskogo obschestva v kontekste idey liberalnoy filosofsko-pravovoy myisli o sootnoshenii prava, nravstvennosti, demokratii, gosudarstva / S. V. Ignateva // Vestnik Sankt-Peterb. un-ta MVD Rossii. – 2014. – № 1. – S. 15–18.

11. Ilin I. A. Ponyatiya prava i silyi. Opyit metodologicheskogo analiza / I. A. Ilin. – Moskva, 1910.

12. Kistyakovskiy B. A. Sotsialnyie nauki i pravo / B. A. Kistyakovskiy. – Moskva, 1916.

13. Lafitskiy V. I. Poeziya prava: stranitsyi pravotvorchestva ot drevnosti do nashih dney / V. I. Lafitskiy. – Moskva, 2003.

14. Levashov V. K. Sotsialnoe gosudarstvo: istoricheskiy genezis i dinamika stanovleniya v Rossii / V. K. Levashov // Sotsiologicheskie issledovaniya. – 2014. – № 7. – S. 32–46.

15. Leyst O. E. Suschnost prava. Problemyi teorii i filosofii prava / O. E. Leyst. – Moskva, 2002.

16. Maltsev G. V. Ponimanie prava. Podhodyi i proble-myi / G. V. Maltsev. – Moskva, 1999.

17. Marchenko M. N. Problema pravoponimaniya v svyazi s issledovaniem istochnikov prava / M. N. Marchen-ko // Vestnik Mosk. un-ta. Ser. 11. Pravo. – 2002. – № 3.

18. Muravskiy V. A. Aktualno-pravovoy aspekt pravoponimaniya / V. A. Muravskiy // Gosudarstvo i pra-vo. – 2005. – № 2.

19. Nabokov V. D. Sbornik statey po ugolovnomu pra-vu / V. D. Nabokov. – Sankt-Peterburg, 1904.

20. Nersesyants V. S. Filosofiya prava / V. S. Nerse- syants. – Moskva, 2005.

21. Novgorodtsev P. I. Ob obschestvennom ideale / P. I. Novgorodtsev. – Sankt-Peterburg, 1911.

22. Oseychuk V. I. O bankrotstve liberalnoy modeli gosudarstva i strategii stroitelstva novogo gosudarstva / V. I. Oseychuk // Gosudarstvo i pravo. – 2014. – № 11. – S. 27–34.

23. Rikkert G. Filosofiya zhizni / G. Rikkert. – Minsk; Moskva, 2000.

24. Satolina M. N. Sovremennyie tendentsii razvitiya teorii prava / M. N. Satolina // Gosudarstvo i pravo. – 2014. – № 4. – S. 31–38.

25. Syiryih V. M. Logicheskie osnovaniya obschey teorii prava. T. 1: Elementnyiy sostav / V. M. Syiryih. – Moskva, 2000.

26. Chestnov I. L. Pravoponimanie v epohu postmoderna / I. L. Chestnov. – Sankt-Peterburg, 2002.

27. Shershenevich G. F. Obschaya teoriya prava / G. F. Shershenevich. – Moskva, 1910. – Vyip. 1.

18. Shtammler R. Suschnost i zadachi prava i pravovedeniya / R. Shtammler. – Sankt-Peterburg, 1908.

29. Amos Sh. A systematic View of the Science of Jurisprudence. – L., 1872.

30. Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positive Law. – L., 1873.

35

№ 2 • 2017

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ

УДК 343.976

Основные тенденции и проблемы борьбы

с незаконным потреблением наркотических средств на территории Курганской области

Алимпиев Сергей Александрович,доцент кафедры криминологиии уголовно-исполнительного права Уральского юридического института МВД Россиикандидат юридических наук e-mail: [email protected]

В статье проведен анализ уровня распространения наркомании в Курганской области, установлена степень наркотизации различных возрастных групп населения, определены причины распространения наркомании и мотивы потребления наркотиков среди различных групп населения, выявлены основные механизмы приобще-ния к наркотикам и самые распространенные наркотики, установлены наиболее популярные места и способы распространения наркотиков. Проведен анализ социокультурных факторов, способствующих и препятствующих возникновению и развитию наркотической зависимости; предлагаются наиболее действенные меры по борьбе с наркоманией на территории региона.

Ключевые слова: наркотические средства; профилактика; немедицинское потребление; наркомания; здоро-вый образ жизни; безопасность; общество; государство; оборот наркотических средств; Курганская область; за-висимость.

The main trends and issues of combating illegal use of narcotic drugs on the territory of Kurgan region

Alimpiev Sergey Alexandrovich,Аssociate Professor of the Department of Criminology and Penal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation,Сandidate of Law

In the article the analysis of the prevalence of drug abuse in the Kurgan region, the degree of anesthesia of various age groups and the reasons of the prevalence and motives of drug use among different population groups, the basic mechanisms of initiation of drug abuse and the most common drugs, the most popular locations and methods of drug distribution. Тhe analysis of socio-cultural factors that facilitate and impede the emergence and development of drug addiction; the most effective measures against drug abuse in the region.

Key words: narcotic drugs; prevention; medical consumption; addiction; healthy lifestyle; safety; society; the state; trafficking in drugs; Kurgan oblast; a dependency state.

Согласно последнему Всемирному докладу Управ-ления Организации Объединенных Наций по наркоти-кам и преступности, в 2014 г. каждый двадцатый взрос-лый – в совокупности четверть миллиарда человек в возрасте от 15 до 64 лет – принимал по крайней мере один наркотик. Несмотря на значительность этого по-

казателя, за последние четыре года он не увеличил-ся относительно численности мирового населения. Тем не менее потребление наркотиков по-прежнему оказывает разрушительное воздействие на здоровье людей: согласно оценкам ООН, более 29 млн человек, употребляющих наркотики, страдают в результате

36


этого различными расстройствами, в их число входят 12 млн человек, употребляющих наркотики путем инъ-екций, из которых 14 % живут с диагнозом «ВИЧ»1.

По оперативным данным правоохранительных органов, на мировой рынок ежегодно поступает 430– 450 т героина, включая около 50 т опия из Мьянмы и Лаосской Народно-Демократической Республики, в то время как остальные примерно 380 т героина и морфи-на производятся исключительно из афганского опия. Около 5 т потребляется и изымается в Афганистане, большая же часть – оставшиеся 375 т – развозится по всему миру по маршрутам, проходящим через сосед-ние с Афганистаном страны. Балканский и северный маршруты являются основными каналами незакон-ного оборота героина, которые связывают Афгани-стан с огромными рынками Российской Федерации и Западной Европы. Балканский маршрут идет через Исламскую Республику, пересекая Пакистан, Турцию, Грецию, Болгарию, и далее, через Юго-Восточную Ев-ропу в сторону Западной Европы, годовой объем нар-корынка которой составляет около 20 млрд долларов США. Северный маршрут проходит в основном через Таджикистан и Кыргызстан в Казахстан и Российскую Федерацию. Годовой объем этого рынка оценивается в 13 млрд долларов США2.

Ситуация с наркотизацией в России также остается непростой. По оценкам экспертов, в настоящее время в той или иной степени проблема наркомании на тер-ритории Российской Федерации затрагивает около 30 млн человек, т. е. практически каждого пятого жи-теля страны. По информации эксдиректора Федераль-ной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков В. П. Иванова, ежегодно в Рос-сийской Федерации на этот печальный путь встают 80 тыс. новых наркоманов, чтобы заменить выбывших из списков, треть из которых умирает. То есть каждые сутки в стране умирает 82 человека призывного воз-раста, в год – 30 тыс. человек, что в 2 раза больше, чем за все 10 лет войны в Афганистане3.

Сегодня не осталось практически ни одного реги-она, где бы ни были зафиксированы случаи употре-бления наркотиков или их распространения. Не пре-кращаются попытки распространения наркотиков в регионах России, в том числе героина, поставляемого из Афганистана, серьёзной угрозой стали синтетиче-ские наркотики – так называемые курительные смеси, 1 См.: Всемирный доклад УНП ООН по наркотикам: число наркозависимых лиц выросло впервые за шесть лет, до 29 миллионов человек [Электронный ресурс]. Режим досту-па: URL:http: www.unodc.org/unodc/ru/frontpage/2016/June/number-of-drug-dependent-adults-up-for-first-time-in-six-years--now-at-29-million_-unodc-world-drug-report-2016.html.2 См.: Иванов В. П. Доклад на расширенном заседании Комис-сии по общественному контролю за деятельностью правоох-ранительных органов и реформированием судебно-право-вой системы Общественной палаты Российской Федерации на тему «Кризис и наркотики» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.narkotiki.ru/gnk_6674.html.3 Каклюгин Н. Е. Современная наркоситуация в России [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ruskline.ru/analitika/2010/03/18/sovremennaya_narkosituaciya_v_rossii.

«спайсы», привозимые из Европы и Юго-Восточной Азии. К сожалению, не является исключением и Кур-ганская область.

Значительная часть населения области (59,9 %) счи-тает, что в городах проблема наркомании стоит более остро, нежели в селах, что связано с большим количе-ством проживающих лиц, употребляющих наркотики. Основными причинами распространения наркомании видят неудовлетворенность жизнью и социальное не-благополучие (48,4 %), моральную деградацию и все-дозволенность (46,9 %), влияние наркобизнеса и до-ступность наркотиков (39,3 %)4. Большинство жителей области полагают, что приобрести сегодня наркотики достаточно легко (37,6 % ответили «сравнительно лег-ко», 11,2 % – «очень легко»). Так, среди тех, кто употре-бляет наркотики, значительную часть составляют лица в возрасте от 18 до 30 лет. Для многих опрошенных (58,1 %) основным мотивом употребления наркотиков является любопытство и интерес. Наиболее популяр-ные наркотические средства – синтетические виды нар-котиков, в том числе их производные, аналоги и канна-бис. Первый опыт потребления наркотических веществ у 75,8 % лиц состоялся в возрасте от 16 до 18 лет, у 11,3 % – с 12 до 15 лет. Чаще всего наркотики упо-требляли на улице, во дворе, в подъезде, в гостях у друзей, знакомых, на природе, за городом. Сре-ди причин, удерживающих людей от употребления наркотических средств, превалирует ранняя смерть (32,6 %), полное привыкание (26,2 %), опасность забо-леть ВИЧ-инфекцией и вирусными гепатитами (25,2 %), потеря уважения близких (22,6 %)5. При этом в 2016 г. отмечается рост общего числа лиц, зарегистрирован-ных с диагнозом «синдром зависимости от наркоти-ческих средств», на 0,4 %, с диагнозом «синдром зави-симости от каннабиноидов» – на 18,4 %. Аналогичная ситуация в категории зарегистрированных с диагно-зами «синдром зависимости от других психостимуля-торов». Рост происходит за счет возрастной группы от 20 до 39 лет.

Учитывая, что как для Российской Федерации в целом, так и для Курганской области незаконный обо-рот наркотиков является одним из рисков, влияющих на демографическое и социально-экономическое по-ложение, власти Курганской области проводят меро-приятия по профилактике наркомании и противодей-ствию наркотизации населения.

Например, в 2016 г. в общеобразовательных орга-низациях области реализовывался региональный пре-вентивный курс «Профилактика употребления психо-активных веществ, предупреждение распространения ВИЧ-инфекции».

В организациях государственной поддержки дет-ства, подведомственных Департаменту образования и науки Курганской области, использовалась серти-

4 Доклад о наркоситуации в Курганской области в 2016 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kurganobl.ru/sites/default/files/imceFiles/JH/Vyderzhki_iz_doklada_o_narkosituacii_v_Kurganskoy_oblasti_v_2016_godu_DOKLAD.pdf.5 Там же. С. 14.

37

№ 2 • 2017

фицированная как учебно-методический комплекс программа по формированию социальной компетент-ности «Становление», включающая подпрограмму «Я и здоровый образ жизни», разработанная с учетом возрастных особенностей воспитанников. В ряде уч-реждений были разработаны авторские программы, адаптированные к особенностям контингента вос-питанников (обучающихся). В 16 профессиональных образовательных организациях реализовывались воспитательные программы по профилактике упо-требления психоактивных веществ, направленные на формирование у студентов позитивно ориентирован-ных установок по ведению здорового образа жизни. В учреждениях педагогического профиля велась работа по формированию готовности студентов осуществлять профилактику во время прохождения педагогической практики с воспитанниками дошкольных образова-тельных организаций, с учащимися школ, отдыхаю-щими в детских оздоровительных лагерях; в культур-но-образовательных центрах области проведено 233 групповые беседы и 617 индивидуальных бесед с родителями по вопросам гармоничного воспитания детей с участием православных священников и има-мов; 615 просветительских мероприятий по вопро-сам профилактики наркомании, алкоголизма и ранних сексуальных связей; 296 традиционных православных и мусульманских праздников, в которых приняли уча-стие более 14 тыс. человек; 809 посещений социальны-ми педагогами семей, находящихся в трудной жизнен-ной ситуации и социально опасном положении, в том числе с участием православного священника и имама. В региональной образовательной среде была продол-жена работа по раннему выявлению наркопотребите-лей среди обучающихся и студентов образовательных организаций Курганской области.

В соответствии с планом по проведению на терри-тории Курганской области областных информацион-но-профилактических акций по пропаганде здорового образа жизни реализовано 624 мероприятия, среди которых можно отметить:

– 69 выставок / конкурсов рисунков и плакатов;– 41 акцию под общим девизом «Я – за здоровый об-

раз жизни», в которых приняли участие 3067 детей;– 7 флешмобов с охватом 925 человек. Одной из наиболее эффективных форм профилак-

тики наркомании является вовлечение молодежи в деятельность волонтерского движения, общественных организаций и органов самоуправления. Поддержка общественных формирований, участвующих в рабо-те антинаркотического движения, осуществляется по нескольким направлениям: поддержка развития молодежных общественных организаций; развитие молодежного волонтерского движения, в том числе подготовка педагогических работников и доброволь-цев к антинаркотической работе; оказание содействия участию представителей общественных организаций и лидеров неформальных сообществ в грантовых кон-курсах.

Однако, несмотря на реализацию комплекса про-филактических мероприятий, распространение нар-

комании среди населения продолжает оставаться од-ной из существенных социальных проблем Курганской области. Наркотизация затрудняет развитие общества и государства, препятствует проведению экономиче-ских преобразований и совершенствованию эффек-тивности государственного управления.

Динамика развития наркоситуации в области во многом определяется факторами географического и экономического характера. Можно выделить следую-щие причины и условия, оказывающие влияние на си-туацию в сфере незаконного оборота наркотиков:

1) протяженный участок Государственной границы с Республикой Казахстан;

2) разветвленная сеть автомобильных и железно-дорожных магистралей, связывающих Курганскую об-ласть с регионами Уральского федерального округа, а также с государствами Средней Азии;

3) упрощенное пересечение физическими лицами и транспортными средствами (грузами) внутренних гра-ниц государств – участников Евразийского экономиче-ского союза;

4) близкое расположение крупных экономически развитых субъектов Уральского федерального окру-га (Свердловская, Челябинская, Тюменская области, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский (Югра) автоном-ные округа) как наиболее привлекательных регионов с точки зрения сбыта крупных партий наркотических средств из Центральной Азии;

5) интенсивные миграционные процессы, в том чис-ле из наркоопасных регионов Кыргызстана и Таджики-стана;

6) наличие на территории Курганской области и в приграничных районах Казахстана национально-эт-нических общин (цыганской, таджикской), отдельные представители которых являются поставщиками и рас-пространителями наркотиков на территории области и сопредельных регионов;

7) устойчивый спрос на синтетические наркоти-ки из центральной части России при преобладании в структуре незаконного оборота наркотиков каннабис-ной группы наркотиков, изготовленных из местной сы-рьевой базы;

8) недостаточно эффективная работа по оказанию наркологической помощи населению Курганской об-ласти: низкая обеспеченность населения Курганской области врачами психиатрами-наркологами нежела-ние выпускников медицинских организаций;

9) значительное количество интернет-ресурсов с предложениями о незаконной продаже синтетических наркотических средств. В ходе проведения монито-ринга интернет-ресурсов Управлением по контролю за оборотом наркотиков УМВД России по Курганской области выявлено 183 подобных сайта, работа кото-рых была прекращена совместно с подразделениями Роскомнадзора;

10) увеличение рецидивной преступности в сфере незаконного оборота наркотиков, обусловленное по-мимо причин, связанных с социально-экономически-ми явлениями в регионе, недостатками воспитательно-го и профилактического воздействия на осужденных

38


в учреждениях уголовно-исполнительной системы, а также постпенитенциарной реабилитации.

Библиографический списокКаклюгин Н. Е. Современная наркоситуация в

России [Электронный ресурс] / Н. Е. Каклюгин. – Ре-жим доступа: http://ruskline.ru/analitika/2010/03/18/sovremennaya_narkosituaciya_v_rossii.

Bibliograficheskij spisokKaklyugin N. E. Sovremennaya narkosituatsiya v Rossii

[Elektronnyiy resurs] / N. E. Kaklyugin. – Rezhim dostupa: http://ruskline.ru/analitika/2010/03/18/sovremennaya_narkosituaciya_v_rossii.

39

№ 2 • 2017

О некоторых аспектах эффективности механизма

уголовно-правового регулированияБазаров Рустам Ахтамович,доцент кафедры уголовного права Уральского юридического института МВД России,заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессорe-mail: [email protected]

Воропаев Сергей Александрович,старший преподаватель кафедры уголовного права Уральского юридического института МВД России,кандидат юридических наукe-mail: [email protected]

В статье исследованы отдельные аспекты, связанные с оценкой качества функционирования механизма уго-ловно-правового регулирования. Раскрыто понятие механизма уголовно-правового регулирования. Сформули-рованы авторские выводы об оценочных средствах и критериях оценивания качества уголовно-правового ин-струментария противодействия преступности.

Ключевые слова: уголовная ответственность; механизм уголовно-правового регулирования; меры уголовно-правового характера.

On some aspects of the effectiveness of the mechanism of legal regulation

Bazarov Rustam Ahtamovich,Professor of the Department of Criminal law of theUral Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Honoured Lawyer of the Russian Federation, Doctor of lаw, Professor

Voropaev Sergey Alexandrovich,Senior Lecturer of the Department of Criminal law of theUral Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Candidate of Law

The article explores some aspects related to the assessment of the quality of the functioning of the mechanism of criminal law regulation. The notion of the mechanism of criminally-legal regulation is opened. Authors’ conclusions about the evaluation tools and the criteria for assessing the quality of the criminal legal tools for combating crime have been formulated.

Key words: criminal liability; the mechanism of criminal law regulation; criminal law measures.

УДК 343.2

Механизм уголовно-правового регулирования можно рассматривать как взятую в единстве систему уголовно-правовых средств, при помощи которых обе-спечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения1.

В научной литературе к правовым средствам, со-ставляющим содержание механизма правового регу-

1 См.: Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. Москва, 1982. Т. II. С. 9.

лирования, относят юридические нормы, правовые отношения и акты реализации субъективных юриди-ческих прав и обязанностей2.

Имманентной чертой любых общественных отно-шений является их непрерывное развитие, на которое оказывают влияние изменения в различных сферах со-циальной жизни. В связи с этим оценка эффективности механизма уголовно-правового регулирования в его

2 Там же. С. 34.

40


статическом состоянии не будет точной, поскольку она должна учитывать особенности использования уго-ловно-правовых средств в их динамике.

Проблеме эффективности уголовно-правовых норм посвящено немало исследований. Учеными раз-работан целый ряд концепций в указанном научном направлении, среди них можно выделить такие их виды, как экономическая, классовая, психологическая, мнимая, воспитательная, социальная и другие1. Между тем, несмотря на это, в научной литературе отсутствует единство во мнении относительно ответа на вопрос: что следует положить в основу оценки качества уго-ловно-правовой нормы, являющейся фундаментом всех правовых средств в рамках механизма уголовно-правового регулирования?

Результаты проведенного нами анализа позволили сформулировать вывод о том, что в качестве оценочно-го средства при определении эффективности уголов-но-правовой нормы и механизма уголовно-правового регулирования в целом можно выделить три основных критерия:

1) соотношение между результатом и целью;2) соотношение результата и произведенных на это

затрат;3) наличие объективной возможности достижения

позитивных результатов.Следует отметить, что на критерии качества лю-

бой правовой нормы влияет ряд факторов, таких как правовая ценность юридической нормы (соответствие ее ценностным представлениям о праве в рамках кон-кретной эпохи, политического и правового режима, типа общества), преодоление конфликта интересов в содержании нормы права (соответствие ее содержа-ния принципу справедливости и исключение детер-минации коррупционного поведения), соответствие текста нормы права требованиям юридической техни-ки (гармоничное включение ее в систему конкретной отрасли права, а также конкретных институтов указан-ных отраслей, на основании выверенных доктриной и законодательной практикой правил и приемов форми-рования правовых норм), своевременность юридиче-ской нормы (соответствие ее существующим в конкрет-ный временной период общественным отношениям)2.

Проведя анализ указанных правовых концепций оценки эффективности правовых норм, регламенти-рующих юридический инструментарий в рамках меха-низма уголовно-правового регулирования, мы приш-ли к выводу о том, что оценка качества указанных норм должна строиться на основе удовлетворенности либо неудовлетворенности потребностей общества, кото-рые обеспечивает правовой механизм.

1 См., например: Долотов Р. О. Механизм уголовно-правового регулирования в сфере преступных посягательств на объек-ты интеллектуальной собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2009. С. 9; Гарбатович Д. А. Проблемы определения понятия «эффективность Уголовного кодекса Российской Федерации» и ее виды // Проблемы права. 2013. № 1 (39). С. 145.2 См.: Крамской И. С., Лысенко В. А. Механизм правового ре-гулирования: науч.-практ пособие. Белгород, 2011. С. 41–42.

Носителями указанных потребностей выступают такие субъекты, как личность человека, социальные группы, государство, права и свободы которых взяты под охрану уголовным правом. Кроме того, носителя-ми потребностей, связанных с качеством норм уголов-ного законодательства, являются правоприменитель-ные органы, обеспечивающие реализацию указанных норм. Законодательные органы, реализующие уголов-ную политику, также имеют потребность в высоком ка-честве регламентируемых ими норм.

В этой связи, с точки зрения законодателя, каче-ство можно оценить через соответствие результата по-ставленной им цели. С точки зрения правопримените- ля – через трудоемкость и затратность при реализации указанных норм. С точки зрения субъектов, чьи пра-ва, свободы и интересы взяты под охрану уголовным правом, – через осознание возможности обеспечения справедливости посредством формирования и приме-нения норм уголовного права.

Выделяя законодателя, правоприменителя и субъ-ектов, чьи законные права, свободы и интересы ох-раняются уголовным законом, в качестве сторон, определяющих через удовлетворенность или неудов-летворенность своих потребностей уровень качества уголовно-правовых норм, следует отметить, что оцен-ка эффективности уголовного закона между ними не всегда может совпадать. В этой связи эффективной уго-ловно-правовой нормой, на наш взгляд, следует счи-тать ту норму, которая на конкретном этапе развития общественных отношений положительно оценивается всеми сторонами, заинтересованными в ее качестве.

К сожалению, достаточно часто приходится конста-тировать, что ожидания законодателя относительно действия той или иной уголовно-правовой нормы не соответствуют представлению о ее реализации право-применителем либо ожиданиям субъектов, чьи закон-ные права, свободы и интересы охраняются уголовным законом.

Так, например, в заключении по законопроекту Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей, связанному с проблемой усиления уголовной ответственности за совершение преступле-ний против жизни, здоровья и половой неприкосно-венности несовершеннолетних, указано, что «наличие в действующей редакции норм главы 18 Уголовного кодекса Российской Федерации о преступлениях про-тив половой неприкосновенности несовершеннолет-них и малолетних признака заведомости осознания виновным возраста потерпевших существенно снижа-ет правовую защищенность детей – жертв сексуальных преступлений, создает предпосылки для ухода пре-ступников-педофилов от уголовной ответственности»3. В результате в ст. 131 и 132 УК РФ Федеральным зако-

3 Заключение от 22 июня 2009 г. № 3.6-12/55 по проекту Фе-дерального закона № 215694-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Федеральное Собрание Российской Федерации. Комитет Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req =doc;base=PRJ;n=73468;dst=0 (дата обращения: 21.03.2017).

41

№ 2 • 2017

ном от 27 июля 2009 г. № 215-ФЗ были внесены изме-нения, в частности в отношении несовершеннолетнего и малолетнего возраста потерпевшего был исключен признак «заведомости», в дальнейшем он был исклю-чен и из ст. 134 и 135 УК РФ.

Однако Пленум Верховного Суда Российской Феде-рации в своем постановлении от 14 июня 2013 г. № 18 указал, что «применяя закон об уголовной ответствен-ности за совершение изнасилования или насильствен-ных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних либо лиц, не достигших четыр-надцатилетнего возраста, судам следует исходить из того, что квалификация преступлений по этим при-знакам возможна лишь в случаях, когда виновное лицо знало или допускало, что потерпевшим является лицо, не достигшее соответственно восемнадцати либо че-тырнадцати лет»1.

На основании изложенного следует признать, что сформулированная редакция нормы не повысила эф-фективность охраны половой неприкосновенности несовершеннолетних, вступив в противоречие с прин-ципом вины.

В рамках содержания механизма уголовно-право-вого регулирования помимо нормы уголовного за-конодательства, которая, несомненно, выступает ос-новой указанного механизма, ранее мы уже отметили необходимость выделения таких его элементов, как правовые отношения и акты реализации субъектив-ных юридических прав и обязанностей.

Норма распространяет свое действие на неопре-деленный круг лиц. В свою очередь, содержание уго-ловных правоотношений, возникающих на основе акта применения нормы уголовного законодательства, определяет характер государственного воздействия на конкретного субъекта, чье деяние причинило вред охраняемым уголовным законом общественным отно-шениям или создало реальную угрозу такого вреда.

Особенности характера воздействия государства на лиц в рамках механизма уголовно-правового регу-лирования легли в основу выделения нами четырех ос-новных способов уголовно-правового регулирования.

1. Уголовная ответственность (осуждение (без на-значения наказания – ч.1 ст. 92 УК РФ, с назначением и условным исполнением наказания – ч.1 ст. 73 УК РФ, с назначением и реальным исполнением наказания), наказание (ст. 44 УК РФ) и судимость (ч.1 ст. 86 УК РФ));

2. Меры уголовного принуждения, не являющиеся уголовной ответственностью (принудительные меры медицинского характера, принудительные меры вос-питательного воздействия);

3. Меры уголовного поощрения (освобождение от уголовной ответственности и наказания);

1 О внесении изменения в постановление Пленума Верхов-ного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 года № 11 “О судебной практике по делам о преступлениях, предусмо-тренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации” [Электронный ресурс]: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2013 г. № 18 Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_147756/#p16 (дата обращения: 21.03.2017).

4. Меры уголовного дозволения (официальная правовая оценка: при наличии обстоятельств, исклю-чающих преступность деяния; невиновном причине-нии вреда; добровольном отказе; малозначительном деянии).

Оценивая эффективность указанных способов уго-ловно-правового регулирования, следует определить их цели.

В теории отечественного уголовного права вопрос о целях уголовной ответственности до сих пор являет-ся дискуссионным. Некоторые авторы цели уголовной ответственности фактически связывают с задачами уголовного законодательства2. На наш взгляд, такой широкий подход не вполне обоснован, т. к. в данном случае уголовная ответственность отождествляется с механизмом уголовно-правового регулирования.

В уголовно-правовой доктрине цели уголовной от-ветственности многими авторами определяются более конкретно, нежели отождествление указанных целей с задачами всего уголовного законодательства. Однако единого мнения о содержании целей уголовной ответ-ственности в литературе до сих пор не существует.

Обобщая различные точки зрения ученых, можно выделить следующие позиции по поводу целей уго-ловной ответственности: частное и общее предупреж-дение преступлений, кара лица, совершившего престу-пление, исправление этого лица, его перевоспитание, возмещение вреда, причиненного преступлением3. Анализируя результаты исследований целей уголов-ной ответственности, нетрудно заметить их сходство с целями уголовного наказания, что, на наш взгляд, не является случайностью.

Учитывая положительные результаты применения уголовного законодательства середины прошлого столетия, при разработке действующего УК РФ законо-датель разграничил понятия уголовного наказания и уголовной ответственности, соотнеся их как часть и це-лое. Уголовное наказание, имеющее более продолжи-тельную историю своего существования, став частью формального содержания уголовной ответственности, не могло не повлиять на сущность относительно новой уголовно-правовой категории.

Статья 43 УК РФ устанавливает цели уголовного наказания, однако цели уголовной ответственности в уголовном законе не определены. Безусловно, уго-ловная ответственность чаще всего реализуется через назначение и отбытие наказания. Тем не менее пред-ставляется неоправданным установление в нормах уголовного законодательства целей только уголовного наказания, которое является лишь частной категорией по отношению к явлению более широкого порядка – уголовной ответственности.2 См.: Ширшов А. А. Уголовная ответственность: проблемы по-нятия и дифференциации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2004. С. 11.3 См., например: Кондалов А. Н. Условное осуждение и меха-низмы его обеспечения: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ка-зань, 2000. С. 11; Марцев А. И. Диалектика и вопросы теории уголовного права. Красноярск, 1990. С. 56–57; Панченко П. Н. Уголовное право России. Общая часть: учеб. пособие. Н. Нов-город, 1995. С. 68; и др.

42


Поскольку уровень рецидивной преступности до-статочно высок, может сложиться впечатление, что указанные в ст. 43 УК РФ цели наказания в настоящее время при его реализации не достигаются. В связи с этим возникает вопрос об их целесообразности, а сле-довательно, о целесообразности их распространения на институт уголовной ответственности в целом.

На наш взгляд, указанный вывод о недостижимо-сти целей наказания является дискуссионным. Анализ статистических данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации о показателях «доли лиц, ранее осуждавшихся за совершение пре-ступлений, в общем количестве лиц, осужденных на основании обвинительных приговоров, вступивших в законную силу», за 2013–2015 гг. выявляет уменьшение доли таких лиц от общего числа осужденных: 2013 г. – 34,9 %, 2014 г. – 34,3 %, 2015 г. – 32,7 %1. На наш взгляд, коэффициент полезного действия любого механизма, в том числе и механизма уголовно-правового регули-рования, не может быть равен 100 % в силу наличия факторов, влияющих на потерю такого коэффициента. В процессе борьбы с преступностью механизм уго-ловно-правового регулирования теряет коэффициент полезного действия, сталкиваясь с детерминантами преступности, на которые он не может оказать непо-средственного влияния (экономические, социальные, идеологические и т. п.).

На основании изложенного представляется весьма логичным отнесение целей уголовного наказания к це-лям всего института уголовной ответственности, одной из форм реализации которого и является наказание.

Анализируя назначение мер уголовного принуж-дения, не являющихся уголовной ответственностью, в рамках действующего законодательства можно выде-лить следующие их цели:

1) излечение или улучшение состояния здоровья лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного зако-на (ст. 98 УК РФ);

2) перевоспитание несовершеннолетнего, совер-шившего преступление (ч. 1 ст. 90 УК РФ);

3) предупреждение совершения новых обществен-но опасных деяний (ст. 98 УК РФ).

Указывая на перевоспитание как на одну из целей применения принудительных мер воспитательного воздействия, необходимо провести разграничение данной цели с исправлением лица. Исправление и пе-ревоспитание – это понятия близкие по смыслу, но не тождественные. Часть 1 ст. 9 Уголовно-исполнительно-го кодекса Российской Федерации устанавливает, что исправление осужденных – это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого обще-жития и стимулирование правопослушного поведе-

1 Статистические сведения по показателю «Доля лиц, ранее осуждавшихся за совершение преступлений, в общем коли-честве лиц, осужденных на основании обвинительных приго-воров, вступивших в законную силу» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&pg=0 (дата обращения: 21.03.2017).

ния. Исправление лица, совершившего преступление, по сути, представляет собой возврат его к соблюдению требований уголовного законодательства. При этом мотивы правомерного поведения могут быть связаны со страхом перед осуждением, с возможностью огра-ничения прав и свобод, тогда как ценностные установ-ки личности могут остаться прежними. Уважительное отношение в таком случае к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого обще-жития выражается в правомерном поведении лица.

Перевоспитание, в свою очередь, представляет собой результат воспитательного воздействия на вос-питанников с нравственным и правовым отклоняю-щимся девиантным поведением, который состоит в изменении самой личности воспитуемого2. Другими словами, исправление меняет только поведение лица, а перевоспитание меняет ценностные установки само-го лица. Неслучайно, что принудительные меры вос-питательного воздействия могут применяться именно в отношении несовершеннолетних, чьи ценностные установки еще не сформированы в полной мере.

Обращает на себя внимание конфискация имуще-ства, которая на сегодняшний день относится к иным мерам уголовно-правового характера, не входящим в содержание уголовной ответственности. Вместе с тем анализ целей конфискации имущества свидетель-ствует о необходимости отнесения ее в содержание уголовной ответственности в рамках структуры ме-ханизма уголовно-правового регулирования. Восста-новление социальной справедливости проявляется в аспекте возмещения причиненного ущерба. Исправ-ление осужденного обеспечивается уменьшением его наличных фондов, лишением его имущественных прав, через воздействие на его поведение посредством вну-шения нерентабельности совершения преступлений. Предупреждение совершения новых преступлений как цель вытекает из возможности изъятия государ-ством орудий, оборудования или иных средств совер-шения преступления, принадлежащих обвиняемому.

Целями мер уголовного поощрения, на наш взгляд, следует считать исправление лица, совершившего пре-ступление, а также экономию средств уголовно-право-вой репрессии.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на особенности относительно новой уголовной правовой категории, именуемой в рамках норм уголовного зако-нодательства «судебный штраф».

Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ в УК РФ, а также в УПК РФ был внесен ряд изменений по вопросам совершенствования оснований и по-рядка освобождения от уголовной ответственности. В частности, в гл. 11 УК РФ была введена ст. 76.2, уста-навливающая новый для российского уголовного за-конодательства вид освобождения от уголовной от-

2 См.: Педагогический терминологический словарь [Элек-тронный ресурс]. Режим доступа: http://slovari.bibliofond.ru/pedagogical_dictionary_word/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5/ (дата обращения: 21.03.2017).

43

№ 2 • 2017

ветственности, связанный с назначением судебного штрафа. Кроме того, в УК РФ была введена глава 15.2, которая объединила нормы, устанавливающие поня-тие и порядок назначения судебного штрафа в каче-стве иной меры уголовно-правового характера.

Часть 1 ст. 104.4 УК РФ определяет, что судебный штраф есть денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности в случаях, предусмотренных ст. 76.2 УК РФ. При этом в ч. 2 ст. 104.4 отмечено, что в случае неуплаты судеб-ного штрафа в установленный судом срок судебный штраф отменяется и лицо привлекается к уголовной ответственности по соответствующей статье Особен-ной части УК РФ. В ст. 76.2 УК РФ указывается, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред.

Анализ норм уголовного законодательства и не-многочисленной судебной практики по вопросу юри-дической природы судебного штрафа позволил сфор-мулировать следующие основные выводы.

Во-первых, причина появления такого института, как «освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа», на наш взгляд, об-условлена не столько правовой, сколько экономиче-ской целесообразностью – пополнение бюджета, что, безусловно, перекликается с целью мер уголовного поощрения, выраженной в экономии средств уголов-но-правовой репрессии. Однако для достижения ука-занной цели, по нашему мнению, эффективнее было бы использовать уже имеющиеся меры в рамках механиз-ма уголовно-правового регулирования путем расши-рения перечня составов преступлений, предусматри-вающих в качестве уголовного наказания применение штрафа, особенно в виде дополнительного наказания.

Во-вторых, введение нового вида освобождения от уголовной ответственности с назначением судеб-ного штрафа может детерминировать возникновение правовой коллизии между освобождением от уголов-ной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ) с ранее существовавшими – деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ) и примирением с потерпев-шим (ст. 76 УК РФ).

В-третьих, с учетом предусмотренной ч. 6 ст. 15 УК РФ возможности понижения судом категории престу-пления с тяжкого преступления на категорию средней тяжести норма о судебном штрафе может иметь нега-тивный коррупционный аспект, позволяющий уйти от ответственности за совершение тяжкого преступления даже при отсутствии согласия потерпевшего.

В-четвертых, сам судебный штраф в рамках мер уго-ловно-правового воздействия, на наш взгляд, следует рассматривать как одно из условий основания приме-нения меры уголовного поощрения, а не вид принуди-тельной меры уголовно-правового характера. Судеб-ный штраф является одним из условий, установленных в рамках ст. 76.2 УК РФ (а именно: совершение впервые преступления небольшой или средней тяжести; возме-щение ущерба или иное заглаживание причиненного

преступлением вреда), которые необходимы для на-личия основания освобождения от уголовной ответ-ственности. Отличительной особенностью указанного условия освобождения от уголовной ответственности является то, что его размер и сроки определяет суд и его характер направлен на выполнение лицом данно-го условия освобождения в будущем, а не до принятия решения об освобождении.

Такой подход, по сути, выражает условное освобож-дение от уголовной ответственности, которое приоб-ретет окончательную юридическую силу только после фактической выплаты судебного штрафа в установлен-ный судом срок, что, безусловно, является новеллой для механизма уголовно-правового регулирования.

В качестве основной цели мер уголовного дозволе-ния, по нашему мнению, следует считать обеспечение социальной справедливости.

Подводя итог анализу вопроса о некоторых аспек-тах эффективности механизма уголовно-правового регулирования, сформулируем следующий вывод. По-вышению эффективности механизма уголовно-право-вого регулирования будет способствовать комплекс мер управления его качеством. Содержание указанно-го комплекса мер должно включать регулярный сбор информации о целях введения конкретных уголов-но-правовых норм, результатах и проблемах их при-менения, а также анализ общественного мнения о ре-зультативности указанных норм в рамках конкретных жизненных обстоятельств. Помимо сбора и система-тизации указанной информации на ее основе должна быть разработана шкала уровня качества механизма уголовно-правового регулирования, содержащая до-пустимые пределы. Несоответствие средств механизма уголовно-правового регулирования указанным преде-лам в рамках такого стандарта должно быть основани-ем для переработки его содержания в установленном законом порядке.

Библиографический список1. Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. / С. С.

Алексеев. – Москва, 1982. – Т. 2. – 360 с.2. Гарбатович Д. А. Проблемы определения поня-

тия «эффективность Уголовного кодекса Российской Федерации» и ее виды / Д. А. Гарбатович // Проблемы права. – 2013. – № 1 (39). – С. 145–150.

3. Долотов Р. О. Механизм уголовно-правового ре-гулирования в сфере преступных посягательств на объекты интеллектуальной собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Р. О. Долотов. – Саратов, 2009.

4. Кондалов А. Н. Условное осуждение и механизмы его обеспечения: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А. Н. Кондалов. – Казань, 2000.

5. Крамской И. С. Механизм правового регулирова-ния: науч.-практ. пособие / И. С. Крамской, В. А. Лысен-ко. – Белгород, 2011.

6. Марцев А. И. Диалектика и вопросы теории уго-ловного права / А. И. Марцев. – Красноярск, 1990.

7. Панченко П. Н. Уголовное право России. Общая часть: учеб. пособие / П. Н. Панченко. – Н. Новгород, 1995.

44


8. Педагогический терминологический словарь [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://slovari.bibliofond.ru/pedagogical_dictionary_word.

9. Статистические сведения по показателю «Доля лиц, ранее осуждавшихся за совершение преступле-ний, в общем количестве лиц, осужденных на осно-вании обвинительных приговоров, вступивших в за-конную силу» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&pg=0.

10. Ширшов А. А. Уголовная ответственность: про-блемы понятия и дифференциации: дис. … канд. юрид. наук / А. А. Ширшов. – Владивосток, 2004.

Bibliograficheskij spisok1. Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava: v 2 t. / S. S.

Alekseev. – Moskva, 1982. – T. 2. – 360 s.2. Garbatovich D. A. Problemy opredeleniya ponyatiya

«ehffektivnost’ Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii» i ee vidy / D. A. Garbatovich // Problemy prava. – 2013. – № 1 (39). – S. 145–150.

3. Dolotov R. O. Mekhanizm ugolovno-pravovogo regulirovaniya v sfere prestupnyh posyagatel’stv na ob»ekty intellektual’noj sobstvennosti: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk / R. O. Dolotov. – Saratov, 2009.

4. Kondalov A. N. Uslovnoe osuzhdenie i mekhanizmy ego obespecheniya: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk / A. N. Kondalov. – Kazan’, 2000.

5. Kramskoj I. S. Mekhanizm pravovogo regulirovaniya: nauch.-prakt. posobie / I. S. Kramskoj, V. A. Lysenko. – Belgorod, 2011.

6. Marcev A. I. Dialektika i voprosy teorii ugolovnogo prava / A. I. Marcev. – Krasnoyarsk, 1990.

7. Panchenko P. N. Ugolovnoe pravo Rossii. Obshchaya chast’: ucheb. posobie / P. N. Panchenko. – N. Novgorod, 1995.

8. Pedagogicheskij terminologicheskij slovar’ [EHlektronnyj resurs]. – Rezhim dostupa: http://slovari.bibliofond.ru/pedagogical_dictionary_word.

9. Statisticheskie svedeniya po pokazatelyu «Dolya lic, ranee osuzhdavshihsya za sovershenie prestuplenij, v obshchem kolichestve lic, osuzhdennyh na osnovanii obvinitel’nyh prigovorov, vstupivshih v zakonnuyu silu» [EHlektronnyj resurs]. – Rezhim dostupa: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&pg=0.

10. SHirshov A. A. Ugolovnaya otvetstvennost’: problemy ponyatiya i differenciacii: dis. … kand. yurid. nauk / A. A. SHirshov. – Vladivostok, 2004.

45

№ 2 • 2017

УДК 343.98

Особенности проведения и назначения

комплексных судебных экспертизЕлфимов Павел Васильевич, профессор кафедры криминалистики Уральского юридического института МВД России, заслуженный врач Российской Федерации,доктор медицинских наук, член-корреспондент Российской академии медико-технических наукe-mail: [email protected]

Виноградова Ольга Павловна,старший преподаватель кафедры криминалистики Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наукe-mail: [email protected]

Статья раскрывает фундаментальный характер общественных отношений в сфере назначения и проведения комплексных судебных экспертиз в современной России. Статья посвящена выявлению взаимодействия таких от-дельных отраслей знаний, как криминалистическая баллистика и судебная медицина, что проявляется и в прак-тической экспертной деятельности. В необходимых случаях судебные медики и специалисты в области судебной баллистики по заданиям следственных органов и суда производят комплексные экспертизы, что и обеспечивает всестороннее и полное выяснение вопросов, имеющих значение для расследования тяжких преступлений. При производстве комплексной судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертизы решается широкий спектр задач современного уголовного судопроизводства.

Ключевые слова: экспертиза; механизм образования; повреждение; трасологическая идентификация; кон-тактно-взаимодействовавший комплекс; следообразующий объект; вещественные доказательства; судебно-ме-дицинская экспертиза.

Features of performance and appointment comprehensive judicial examinations

Elfimov Pavel Vasilievich,Professor of the Department of Criminalistics of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Honored Doctor of the Russian Federation,Doctor of Medical Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Medical and Technical Sciences

Vinogradova Olga Pavlovna,Senior lecturer of the Department of Criminalisticsof the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation,Сandidate of Law

The article is devoted to a very topical topic and reveals the fundamental nature of public relations in the field of appointment and conduct of complex forensic examinations in modern Russia. The article is devoted to revealing the interaction of such separate branches of knowledge as forensic ballistics and forensic medicine, which is manifested in practical expert activity. In necessary cases, forensics and experts in the field of judicial ballistics, based on the tasks of the investigative bodies and the court, carry out complex examinations, which ensures comprehensive and complete clarification of issues relevant to the investigation of serious crimes. In the production of a comprehensive forensic and forensic-ballistic expertise, a wide range of tasks of modern criminal justice is being solved.

46


В современном мире все чаще используются воз-можности так называемой нетрадиционной крими-налистики (криминалистическая гипнология, кри-миналистическая гомология, криминалистическая хронобиология, криминалистическая психолингвисти-ка и т. п.). На наш взгляд, особый интерес как у теорети-ков, так и у практиков вызывает криминалистическая кадаврология – новое направление в криминалисти-ке, призванное разрабатывать на основе изучения соответствующего эмпирического материала прак-тически значимые рекомендации, позволяющие оп-тимизировать процесс исследования трупа человека (его останков) как одного из важнейших источников информации не только о самом факте смерти, но и о сопутствующих обстоятельствах. Помимо указанных, в криминалистике развиваются и иные направления1. Например, представляет интерес разработка возмож-ностей применения при допросах: психологических индикаторов (музыкального или запахового фона); ле-карственных средств (криминалистический наркоана-лиз) и т. д. Разумеется, возможности этих направлений требуют серьезного изучения, а данные, полученные с их помощью, неоднозначны и небесспорны. Однако следует помнить, что мировой тенденцией является ускорение научно-технического прогресса и един-ственной стабильной характеристикой общества стала нестабильность, в этой связи необходимо учитывать перспективы и тенденции развития криминалистики, поскольку то, что еще вчера считалось невозможным, становится реальностью уже сейчас.

Следует отметить, что комплексная экспертиза – это экспертиза, в производстве которой участву-ют несколько экспертов различных специальностей или узких специализаций (профилей). Производство комплексных экспертиз получает все более широкое распространение, что объясняется, с одной стороны, выросшим «профессионализмом» преступников, их тщательной подготовкой к совершению преступле-ния и впоследствии виртуозным его исполнением, а с другой – высокой эффективностью такой экспертизы, большими возможностями совокупного, синтезиро-ванного применения знаний из различных отраслей науки и техники. Комплексная экспертиза также де-монстрирует качество работы и экономит время.

В комплексной экспертизе предмет познания дол-жен иметь интеграционный (разноплановый) характер, который изучают в максимально объемном ракурсе причинно-следственных и пространственно-времен-ных связей. Требуется максимальная совокупность различных по природе объектов экспертизы, то есть объектов исследования, принадлежащих к эксперти-зам разного рода. Методики комплексных экспертиз должны представлять собой синтез методик эксперт-ных исследований, используемых для разрешения по-

1 См.: Головин А. Ю. Криминалистическая систематика: мо-ногр. / под ред. д. ю. н., проф. Н. П. Яблокова. 2002. С. 81.

граничных задач посредством применения различных специальных знаний2.

Нередко при расследовании преступлений против личности, особенно с применением всевозможного оружия и орудий, а также преступлений против обще-ственной безопасности и общественного порядка, сопровождавшихся различного рода травмами, про-водятся криминалистические экспертизы, в которых необходимо участие судебно-медицинских экспертов. Их знания нужны в тех комплексных экспертизах, ко-торые касаются человека, получившего смертельные или несмертельные ранения, возможно, причиненные представленными на экспертизу вещественными до-казательствами. В настоящее время в сфере оценки качества медицинских услуг широкое распростране-ние получили комплексные судебно-медицинские экс-пертизы живых лиц, а благодаря рыночному стимулу страховых услуг – судебно-медицинские автотехниче-ские исследования. В уголовной практике наибольшее значение имеют судебно-медицинские исследования с применением криминалистических знаний в обла-сти биологии (для идентификации личности), химии, трасологии и баллистики. Заключение судебно-ме-дицинского экспертного исследования – один из ис-точников доказательств в уголовном, гражданском и административном процессе, поэтому оно должно ос-новываться на положениях, дающих возможность про-верить обоснованность и достоверность сделанных экспертами выводов.

Эксперт участвует в судебно-медицинской трасоло-гической экспертизе, перед которой ставятся вопросы не только о наличии на теле или на трупе поврежде-ний, но и вопросы о различных следах, механизмах и условиях их образования, свойствах орудия травмы и его отождествлении с представленным на экспертизу вещественным доказательством в той части эксперти-зы, которая требует специальных медицинских знаний.

При проведении судебно-медицинской баллисти-ческой экспертизы требуется установить факт пораже-ния человека снарядом огнестрельного оружия; опре-делить число повреждений и последовательность выстрелов, локализацию входных и выходных по-вреждений, направление раневых каналов, дистанцию выстрелов, положение тела потерпевшего в момент причинения огнестрельных повреждений. Кроме того, эксперт должен идентифицировать вид и особенности огнестрельного оружия и боеприпасов; установить возможность причинения повреждения через прегра-ду или после рикошета снаряда, а также направление выстрела, механизм и условия возникновения повреж-дений тела и одежды при взрывной травме и др.

Вопрос о судебно-медицинской криминалисти-ческой идентификации, несмотря на очевидную рас-

2 См.: Толоконников В. К., Куликов С. Н. Проблемы процессу-альной организации комиссионных и комплексных судебных экспертиз, выполняемых с применением специальных меди-цинских знаний. Самара, 2014.

Key words: examination; mechanism of formation; damage; tracological identification; contact-interacting complex; sled-forming object; material evidence; forensic medical examination.

47

№ 2 • 2017

пространенность поднятых проблем, рассмотрен не был, т. к. данный вопрос, по нашему мнению, требует отдельного обширного исследования отдельных мето-дик и в области медицины, и в специфических отрас-лях криминалистики. Отождествление орудия травмы по повреждениям на теле и одежде человека состав-ляет самостоятельный раздел судебно-медицинской экспертизы, так называемую «судебно-медицинскую трасологию». Особую специфику имеет идентифика-ция материальных объектов, явлений и процессов в криминалистике, что обусловлено основной задачей, стоящей перед криминалистической идентификаци-ей, – установить факты, имеющие значение судебных доказательств. Специфика криминалистической иден-тификации обусловила возникновение специальной теории криминалистической идентификации, кото-рая определяется как учение об общих принципах и правилах отождествления материальных объектов по проявлениям их свойств в прошлом с использованием методик, разработанных в криминалистике и судебной медицине. Идентификационные исследования при криминалистических и судебно-медицинских трасоло-гических экспертизах по общей методологии ничем не отличаются друг от друга, поэтому в одинаковой мере требуют знаний основ теории криминалистической идентификации, принципов трасологической иденти-фикации, методов и приемов сравнительного исследо-вания.

Основой трасологической идентификации является индивидуальность любого материального объекта, не-повторимость, многообразие его свойств. Для успеха отождествления требуется умение выделить в следе и на предмете нужные признаки, правильно их оценить и сравнить. Поэтому при трасологической идентифи-кации нужно придерживаться определенных прин-ципов. Изменения следообразующих свойств объекта могут происходить и в последующее после образова-ния время (заточка лезвия, длительная эксплуатация и т. д.). Новые признаки, возникающие со временем на предмете, могут затруднять, а иногда и исключать воз-можность отождествления по прежним следам. Так, не-возможно отождествить клинок ножа, если его лезвие, которым был оставлен след на хряще погибшего, по-сле нанесения ранения был заточен.

В экспертной практике для получения экспери-ментальных следов и копий объемных следов-по-вреждений и следообразующих объектов используют различные моделировочные (слепочные) материалы. В настоящее время для этой цели широко применяют-ся слепочные полимерные материалы, обладающие рядом преимуществ. Эти материалы позволяют полу-чать эластичные и прочные слепки, отражающие фор-му (контур) раневых каналов, форму и особенности кожных ран, выявляют мельчайшие детали микроре-льефа следов-повреждений, отвечают в полной мере требованиям, предъявляемым к слепочным матери-алам. Полимеры помогают изучить профиль следов, не прибегая к использованию сложной аппаратуры. Возможность неоднократного получения полимерных слепков позволяет производить с ними различные

манипуляции, в частности разрезание в отдельных на-правлениях. При этом вещественное доказательство остается неповрежденным. Изучение следов не толь-ко по длине и ширине, но и по высоте отобразившихся особенностей, т. е. по их третьему измерению, углубля-ет сведения об исследуемом объекте.

Одним из направлений исследования при ком-плексном трасологическом исследовании является исследование одежды погибшего в целях решения идентификационных задач и вопроса о механизме на-несения повреждений. Для этих целей в первую оче-редь проводится осмотр одежды, представленной на экспертизу, в целях выявления всех повреждений, которые могли быть образованы исследуемым пред-метом. Фиксируется локализация повреждений, их число, форма, размеры, характер краев, окончаний, а также механизм образования. Данные, полученные в результате осмотра, сопоставляются с аналогичными сведениями, содержащимися в судебно-медицинском заключении, и результатами ранее проведенных ис-следований. Если одежда состоит из отдельных пред-метов, то после их осмотра повреждения сопоставля-ются по локализации; для этого предметы одежды в соответствующей последовательности надеваются на манекен.

Когда перед экспертом поставлен вопрос о возмож-ности причинения имеющегося повреждения опреде-ленным предметом, то этот предмет тщательно осма-тривается макроскопически и микроскопически для обнаружения на нем следов крови, прилипших волос, кусочков ткани из раневого канала, нитей и волокон текстильной ткани от представленной на исследование одежды. При обнаружении подобных наложений экс-перт должен воздержаться от действий, которые могут повлечь их утрату (например, при получении экспери-ментальных повреждений), и выяснить у следователя, производилась ли судебно-биологическая экспертиза (если не производилась, рекомендовать назначить ее до производства трасологической экспертизы).

Возможность идентификации предмета по остав-ленным следам зависит от ряда обстоятельств: воспри-имчивости материала к отображению общих и частных признаков следообразующего объекта, способности устойчиво сохранять это отображение; количества и качества общих и частных признаков следообразую-щего предмета, отображенных в следе; механизма об-разования повреждения.

Материалы, используемые для изготовления одеж-ды, имеют различную способность к воспроизведению и сохранению признаков внешнего строения следоо-бразующих объектов: текстильные материалы плохо отображают общие и почти не отображают частные признаки следообразующего предмета; нетекстиль-ные материалы (кожа и ее заменители, картон, пласт-масса) при определенных условиях длительное время сохраняют общие и частные признаки воздействующе-го предмета.

Оценка повреждающих одежду предметов различ-на: у режущих, колющих, колюще-режущих предметов очень мало признаков, которые могут отобразиться

48


в месте повреждения одежды и использоваться для идентификации; тупые предметы обладают большим комплексом общих и частных признаков, которые, про-явившись в следе, могут использоваться в идентифи-кационных целях; возможность отображения частных признаков рубящего предмета зависит главным обра-зом от вида воспринимающего материала; по следам разреза, как правило, нельзя провести идентифика-цию предмета (возможно лишь установить групповую принадлежность).

При решении вопроса о том, не причинено ли по-вреждение представленным на исследование колю-щим, колюще-режущим, рубящим предметом, руко-водствуются наличием в повреждении признаков, свойственных соответствующим повреждениям, об-ращая внимание на их форму и размеры. Используют судебно-медицинские данные о глубине раневого ка-нала для сопоставления с размерами клинка на уровне погружения и с размерами повреждения на одежде; принимают во внимание данные химического иссле-дования о виде материала клинка. Иногда при наличии отображения в повреждении на одежде или предме-тах, находившихся в карманах одежды, индивидуаль-ных особенностей следообразующего колющего, ко-люще-режущего или рубящего предмета возможна его идентификация (например, отображение в поврежде-нии корпуса сотового телефона трасс от неровностей лезвия ножа).

Решая вопрос о том, не образовано ли поврежде-ние представленным на исследование тупым предме-том, обращают особое внимание на общие и частные признаки конфигурации этого предмета, которые могли отобразиться в повреждении. По статическим следам-отпечаткам контактной поверхности тупого предмета можно не только установить его видовую принадлежность, но и в ряде случаев провести его идентификацию.

При несоответствии установленных признаков следообразующего предмета в повреждении одежды признакам представленного на экспертизу предмета эксперт исключает этот предмет из числа тех, которы-ми могло быть образовано исследуемое повреждение. Установление механизма образования повреждения имеет большое значение, т. к. полученные сведения при учете характера преступления и обстановки места происшествия позволяют судить о фактах, относящих-ся к механизму происшествия, т. е. о существенных для дела обстоятельствах.

О направлении действия силы можно судить по направлению свободных концов нитей, которые изо-гнуты в сторону приложения силы: сопоставляя на-правление разрыва с возможным положением тела и частью предмета, образовавшей разрыв, можно уста-новить, шел разрыв сверху вниз или снизу вверх, слева направо или справа налево. Составить представление о направлении разреза на достаточно толстой ткани можно по размерам поверхностных надрезов за кон-цами сквозного повреждения: поверхностный надрез в конце повреждения обычно больше, чем в начале. Если разрез проходит только через один слой тонкой ткани, судить о его направлении иногда возможно по

направлению свободных концов нитей в поврежде-нии, слегка изогнутых в сторону движения режущего предмета.

При исследовании рубленых повреждений, исходя из их размещения по отношению к деталям одежды и вида рубящего предмета, в некоторых случаях можно судить о механизме нанесения повреждения: если по-вреждение проникает через несколько слоев одежды, то по смещению отверстий относительно друг друга можно решить вопрос о направлении движения лез-вия рубящего предмета; если разруб произведен топо-ром, то определить, какой частью лезвия он нанесен, можно по форме повреждения. При острых концах повреждения оно образовано средней частью лезвия топора; если один конец острый, а другой тупой, то оно образовано носком лезвия топора или пяткой.

О направлении действия колющего предмета мож-но судить по положению краевых нитей, которые обычно направлены внутрь повреждения. Со стороны входного отверстия на ткани может наблюдаться поя-сок обтирания в виде отложений продуктов коррозии, смазки и иных наслоений, находившихся на колющем предмете. Если предмет имел граненую форму, то на-личие следов от граней и ребер с одной стороны по-вреждения свидетельствует о нанесении удара под острым углом с этой стороны. При повреждении не-скольких слоев одежды направление движения колю-щего предмета определяется путем установления рас-положения повреждений на отдельных ее слоях. Если между слоями ткани имеется ватная прокладка, то она обычно выступает из повреждения по направлению проникающего движения колющего предмета.

Расположение колото-резаного повреждения и ха-рактер его концов (тупой, острый) позволяют судить о положении однолезвийного клинка в момент его вне-дрения в тело: с какой стороны обух клинка, с какой – лезвие. Наличие и направление дополнительного раз-реза дают возможность определить направление дви-жения руки при извлечении клинка.

При исследовании повреждений, образованных тупыми предметами, о механизме происшествия судят по их локализации, форме, характеру нарушения цело-сти ткани, а также виду предмета, которым предполо-жительно нанесено повреждение, форме ударяющей части орудия.

Основным недостатком трасологических исследо-ваний является их односторонность: они направлены главным образом на изучение следов-повреждений и следов-наложений на одежде и теле, по которым определяются свойства повреждающего предмета. При этом отождествление орудия травмы проводит-ся только путем установления факта воздействия им на поврежденный объект. Это становится возможным только при определенном наборе идентификацион-ных признаков в повреждениях, достаточно подробно отображающих свойства орудия. В противном случае трасологическая идентификация невозможна. Но, если при этом изучить следы на орудии травмы, отображаю-щие свойства поврежденных объектов, число призна-ков, подтверждающих факт взаимного контакта иссле-дуемых объектов (контактно-взаимодействовавшего

49

№ 2 • 2017

комплекса), может оказаться достаточным для иден-тификации орудия. К признакам контактно-взаимо-действовавшего комплекса относятся: наличие на ору-диях травмы следов-наложений в виде смесей «кровь человека – частицы текстильных волокон», наличие общей родовой (групповой) принадлежности частиц текстильных волокон в следах-смесях с текстильными волокнами из состава предметов одежды в области по-вреждений; обнаружение в следах-наложениях микро-частиц тканей и органов человека, общей половой, ор-ганной (тканевой), серологической принадлежности с поврежденными органами и тканями потерпевшего и т. д. К объектам контактно-взаимодействовавшего комплекса (носителям признаков) относятся: контакт-ная поверхность предполагаемого орудия травмы; зоны деформаций, разрушения материалов одежды потерпевшего; область телесных повреждений в зонах деформации, разрушения предметов одежды, участки одежды, соответствующие телесным повреждениям.

При исследовании трупов, живых лиц и веществен-ных доказательств схема организации производства судебно-медицинских экспертиз должна обеспечить сохранность особо ценных в доказательственном от-ношении следов-смесей «кровь – частицы», необхо-димую полноту исследования признаков механизма контактного взаимодействия при проведении судебно-медицинских и криминалистических экспертиз объек-тов контактно-взаимодействовавшего комплекса. Это возможно, когда между структурными подразделения-ми бюро судебно-медицинской экспертизы и судебно-экспертными учреждениями Министерства юстиции и Министерства внутренних дел Российской Федерации налажена эффективная связь по комплексному иссле-дованию объектов контактно-взаимодействовавшего комплекса: соблюдается рациональная очередность поступления объектов, определен порядок обнаруже-ния, фиксации, изъятия и дифференциации элементов смеси в следах-наложениях, сформировался единый понятийный аппарат комплексной медико-кримина-листической экспертизы, налажена специальная под-готовка судебно-медицинских экспертов разных спе-циальностей для участия в комплексных экспертизах.

Существуют некоторые особенности судебно-меди-цинских баллистических исследований насильствен-ных смертей, поскольку преступления, связанные с применением огнестрельного оружия, представляют собой сложные системы, состоящие из определенной совокупности взаимосвязанных элементов – отдель-ных видов преступлений, совершенных с помощью этого вида орудий. В роли следообразующего фактора здесь выступает огнестрельное оружие и выстрелен-ные из него снаряды. В свою очередь, каждый элемент данной системы может рассматриваться в качестве си-стемы более низкого порядка, элементами которой яв-ляются отдельные обстоятельства, подлежащие уста-новлению.

Проблема полной дифференциации вопросов, раз-решаемых судебным медиком и экспертом-баллистом по делам об убийствах, совершенных с применением огнестрельного оружия, до настоящего времени не урегулирована.

Огнестрельные повреждения на теле человека из-учаются судебной медициной, но с учетом общих по-ложений судебной баллистики. На практике в случаях, когда для установления тех или иных обстоятельств требуются специальные познания как судебного меди-ка, так и эксперта-криминалиста (например, требуется определить, в каком положении находился потерпев-ший в момент выстрела), назначается комплексная судебно-баллистическая и судебно-медицинская экс-пертиза.

Взаимосвязь этих отраслей знания проявляется и в практической экспертной деятельности. В необхо-димых случаях судебные медики и специалисты в об-ласти судебной баллистики по заданиям следственных органов и суда производят комплексные экспертизы. Это обеспечивает всестороннее, полное выяснение во-просов, имеющих значение для расследования тяжких преступлений. При этом анализируется и оценивается совокупность всех признаков, выявленных в результа-те изучения огнестрельного повреждения на одежде и теле. Таким образом, можно сделать вывод о широком спектре задач, которые решаются при производстве комплексной судебно-медицинской и судебно-балли-стической экспертизы.

Весьма важным вопросом для следователя или суда является правильный выбор учреждения, которо-му поручается производство экспертизы, основанной на комплексном исследовании. В практике наблюда-ется стремление органов следствия и суда поручать производство таких экспертиз какому-либо одному экспертному учреждению даже тогда, когда заведо-мо известно, что данное учреждение не располагает соответствующими специалистами и оборудованием. В этом случае большую роль играет квалификация и опыт лиц, назначающих комплексное исследование, их возможности в организации взаимодействия соответ-ствующих специалистов.

Специалистом-баллистом производится осмотр пули, дроби, картечи, устанавливается его конструк-ция, форма, вид, тип и цвет материала оболочки и сердечника, способ крепления снаряда в гильзе, дру-гие конструктивные особенности, а также возможные маркировки. Указываются размерные и весовые харак-теристики снаряда – длина, диаметр ведущей части, масса. Затем сравниваются конструктивные характе-ристики пули и маркировочные обозначения со спра-вочными материалами – для установления типа, вида и образца патрона, частью которого являлась пуля.

Производится оценка признаков, отобразивших-ся в следах частей и деталей оружия на исследуемой пуле. В случае отсутствия в следах частных признаков, но при наличии четко выраженных общих (групповых) признаков оружия и пригодности следов на исследуе-мом снаряде для определения групповой принадлеж-ности эксперт продолжает исследование, чтобы уста-новить возможную принадлежность выстреленного снаряда оружию того же типа, вида, системы и модели, что и представленное, или для исключения такой воз-можности.

Для решения вопроса об идентификации оружия по выстрелянному снаряду требуется осуществить по-

50


лучение экспериментальных следов частей и деталей представленного оружия на выстрелянных снарядах и их последующее сравнение со следами на исследу-емом снаряде. С этой целью подбираются патроны для экспериментальной стрельбы. Патроны должны мак-симально соответствовать патрону, использованному на месте происшествия, по конструкции и материалу снаряда, по времени изготовления, стране, заводу-из-готовителю.

После получения экспериментальных следов про-водится сравнительное исследование следов на ис-следуемом снаряде и экспериментальных снарядах, выстрелянных из представленного оружия. Рекомен-дуемый способ сравнения для статических следов – сопоставление, для динамических – совмещение; в от-дельных случаях может использоваться наложение. Сравнению подлежит вся совокупность следов, име-ющихся на пулях и образованных при заряжании, до-сылании и выстреле. Сравнительное исследование проводится сначала по общим (групповым) признакам, затем – по частным признакам.

Результаты сравнительного исследования оцени-ваются по выявленным совпадениям и различиям с учетом идентификационной значимости следов; ва-риационности отображения признаков; изменениям микрорельефа следообразующих частей и деталей оружия вследствие износа, коррозии, ремонта и дру-гих факторов.

При судебно-медицинском исследовании огне-стрельных повреждений применяют самые разноо-бразные методы: от натурных наблюдений и описаний до воспроизведения сложных процессов формирова-ния раны с помощью аналоговых и цифровых компью-терных программ.

Особое место при исследовании огнестрельных повреждений занимают эксперименты. Основными за-дачами экспериментов являются: моделирование по-вреждений для изучения свойств снаряда; моделиро-вание процессов формирования повреждения.

Основные задачи, для решения которых проводит-ся экспертный эксперимент: определение вида и кон-структивных характеристик огнестрельного снаряда; определение вида заряда и особенностей снаряже-ния патрона; характеристика дополнительных факто-ров выстрела; определение свойств примененного оружия; определение направления выстрела; опре-деление расстояния выстрела; определение факта и условий взаимодействия с преградой; определение возможности причинения повреждений на одежде и теле пострадавшего; определение возможности причинения повреждений собственной рукой; опре-деление возможности причинения повреждений со-общником; определение возможности причинения по-вреждений в конкретно предлагаемых условиях.

В зависимости от необходимости решить ту или иную задачу используются:

– материал мишени или преграды, аналогичный по-врежденному при расследуемом происшествии;

– материалы для выявления топографии, формы и интенсивности отложений копоти, топографии и плот-

ности расположения порошинок и металлических частиц, топографии, количества и формы отложения ружейной смазки и других мелких частиц и элементов дополнительных факторов выстрела;

– лоскуты кожи – для определения характера по-вреждений и следов, возникающих при применении оружия и боеприпасов, проходящих по расследуемо-му происшествию; для определения глубины проник-новения мелких частиц дополнительных факторов вы-стрела, для установления расстояния выстрела;

– внутренние органы и кости – для изучения мор-фологии и механизма образования огнестрельных повреждений при условиях расследуемого происше-ствия;

– части тела или биоманекен – для определения объема огнестрельного повреждения (при решении вопроса о контактной скорости снаряда), расстояния выстрела на неблизкой дистанции;

– небиологические имитаторы тела человека при воссоздании обстановки происшествия, визировании направления выстрела, позы и положения пострадав-ших лиц – предположительных участников на месте и в момент расследуемого происшествия, для решения вопросов о возможном самоповреждении, поврежде-нии с помощью соучастника, причинении поврежде-ния в условиях расследуемого происшествия1.

Поражение пулями специального назначения определяется иногда наличием на осколках снаряда, извлеченных из раны, опознавательной цветной окра-ски. Спектрографически можно выявить химические элементы зажигательной и трассирующей смеси.

Определение вида огнестрельного оружия осу-ществляется на основании комплексной экспертизы с участием судебно-медицинского эксперта. Харак-тер и локализация повреждений при множественных огнестрельных ранениях позволяют говорить о вы-стрелах из автоматического оружия. По особенностям штанцмарки можно судить о виде и модели оружия. Механизмы повреждающего действия пули с учетом дистанции выстрела дают возможность судить о том, нарезное или гладкоствольное, длинноствольное или короткоствольное оружие. По размерам огнестрель-ных ран на коже, мышцах, в плоских костях можно го-ворить о калибре снаряда. Некоторые виды оружия обуславливают характерное расположение дополни-тельных факторов выстрела. По качественному соста-ву порошинок можно судить о порохе и косвенно о виде оружия, по составу металлов – о снаряде; о виде оружия можно судить по пуле. Идентификация оружия производится по гильзам и пулям криминалистически-ми методами исследования.

Следует отметить, что одной из разновидностей орудий самообороны является комплекс «Оса», в со-став которого входят бесствольный пистолет ПБ-4 и 18 мм специальные патроны нелетального действия с травматическим, светозвуковым, осветительным или сигнальным зарядом. Травматический патрон предна-значен оказывать останавливающее действие за счет

1 См.: Попов В. Л., Шигеев В. Б., Кузнецов Л. Е. Судебно-меди-цинская баллистика. Москва, 2002.

51

№ 2 • 2017

болевого эффекта. Однако, как показывает судебно-медицинская практика, подобные повреждения не столь однозначны и в некоторых случаях могут при-водить к смерти. Например, осенью 2007 г. органами предварительного следствия одного из районов Ал-тайского края было возбуждено уголовное дело по факту причинения повреждения, приведшего к смерти гр. К. В результате проведенного первичного медико-криминалистического исследования лоскута кожи с повреждением, изъятого при исследовании трупа, вы-явлен дефект кожи «минус-ткань», при этом наличия металлизации, а также других дополнительных фак-торов выстрела не обнаружено. При проведении био-химического исследования мягких тканей из области повреждения установлено наличие карбоксигемогло-бина в концентрации 14 %. Экспертом были сделаны выводы, что рана на кожном лоскуте с левой височной области от трупа гр. К. является входной огнестрель-ной и причинена одноэлементным снарядом. Однако установить дистанцию выстрела не представилось возможным.

Из обстоятельств дела, установленных в ходе пред-варительного следствия и судебных заседаний, стало известно, что гр. Ч. выстрелил в голову гр. К из писто-лета ПБ-4 «Оса Лазер». Со слов трех свидетелей проис-шедшего, гр. Ч. подошел вплотную к гр. К и выстрелил ему в голову в упор, а со слов самого подсудимого – выстрел произошел случайно с расстояния не менее 1 метра. В связи с противоречиями между показани-ями свидетелей и обвиняемого и необходимостью решения вопроса о дистанции выстрела судом была назначена комплексная медико-баллистическая экс-пертиза. Согласно данным баллистической экспертизы пули, извлеченной из головы гр. К., установлено, что она является частью патрона травматического дей-ствия калибра 18 мм и относится к боеприпасам для огнестрельного бесствольного оружия пистолетов ПБ «Оса», «Оса Лазер», «Оса Эгида». Кроме того, в рамках комплексной медико-баллистической экспертизы было проведено повторное медико-криминалистиче-ское исследование лоскута кожи с повреждением от трупа гр. К., при котором установлено, что у краев окру-глого дефекта кожи «минус-ткань» размером 18x17 см волоски на поверхности кожи имеют извитость стерж-ней (признак высокотемпературного воздействия). Также непосредственно у края дефекта обнаружены два примыкающих друг к другу участка кожи кольце-видной формы, внутренним диаметром по 12 мм, ши-риной 2–3 мм, с относительно четкими внутренними и нечеткими наружными контурами («штанцмарка»), а также выявлена отслойка дермы от апоневроза с обра-зованием «кармана».

Учитывая все полученные результаты, комплексная медико-баллистическая экспертная комиссия устано-вила, что имевшееся у гр. К. повреждение причинено в результате однократного выстрела из многостволь-ного оружия, снаряженного одноэлементным снаря-дом (резиновой пулей), с дистанции в упор, практиче-ски под прямым углом по отношению к вертикальной оси тела, возможно, при выстреле из пистолета марки

«Оса», представленного на экспертизу1. Таким обра-зом, полностью решив криминалистическую задачу, была доказана вина обвиняемого.

В случае смерти от повреждения каким-либо пред-метом, орудием, целесообразно проводить исследо-вания группой специалистов для наиболее точного решения экспертных задач. Главной из них является установление признаков орудия, которым нанесена травма. С этой целью проводится исследование трупа, одежды, изъятых следов и орудия, представленного на экспертизу. Кроме того, возможно проведение ситу-ационной экспертизы, в которой будет определяться механизм образования повреждений на теле человека, его одежде, орудии преступления. Решается большой объем задач: определяется тип орудия, его размерные характеристики, направление и последовательность ударов, их сила, поза потерпевшего и нападавшего, самостоятельно или чужой рукой причинено повреж-дение и, конечно, проводится идентификация орудия.

Комплексное судебно-медицинское исследование огнестрельных повреждений с участием криминали-ста-баллиста решает схожую группу задач. Ставится вопрос об огнестрельности повреждений, определя-ется число и последовательность выстрелов, поза и взаиморасположение потерпевшего и нападавшего, расстояние выстрела, тип выстрелянного снаряда, тип оружия, делается вывод о возможности идентифика-ции оружия, являющегося орудием преступления.

На практике осуществление комплексных экспер-тиз встречается с рядом проблем, связанных с трудо-емкостью и ресурсоемкостью выполнения данного вида экспертиз, сложностью в определении учрежде-ния для проведения исследований, в подборе квали-фицированных специалистов с набором соответству-ющих знаний, да и сама постановка вопросов требует опыта и квалификации.

Трудности возникают при осуществлении каче-ственного осмотра места происшествия, когда в бли-жайшие часы после совершения преступления тре-буется тщательно провести осмотр, максимально ответственно подойти к вопросу выявления, фиксации, изъятия следов и предметов, необходимых для даль-нейшего исследования. Это тем более сложно, когда на месте происшествия кроме следователя находится большое количество людей: руководители территори-альных ОВД, специалисты, сотрудники, охраняющие место происшествия, посторонние лица.

Также проблемой является состояние материаль-ной базы учреждения, в котором проводятся исследо-вания, беспокойство вызывает качество оборудования и оснащения лабораторий, наличие расходных мате-риалов для изъятия и изучения следов. Зачастую тре-буется наличие манекенов, поверенного измеритель-ного инструмента, патронов для экспериментальной стрельбы, отсутствие которых порой вызывает слож-ности при проведении исследования.

Решение такого количества проблем начинается с подбора грамотного руководителя следственно-опе-

1 См.: Парфенов В. Е., Самохвалова И. М. Ранения нелетальным кинетическим оружием. Санкт-Петербург, 2013.

52


ративной группы, чей опыт и высокая квалификация обеспечат максимальную результативность работы группы. Подбор специалистов для участия в осмотре места происшествия, организация самого осмотра места происшествия в соответствии с требованиями УПК РФ, криминалистики и с учетом окружающей об-становки и обстоятельств происшествия, выбор уч-реждения для проведения комплексного исследова-ния, подбор экспертов, постановка точных вопросов в экспертизе – все это приближает решение криминали-стических задач.

По нашему мнению, также важно присутствие сле-дователя и специалиста-криминалиста (трасолога, бал-листа, биолога) при осмотре трупа в морге, что способ-ствует наиболее полному проведению следственного действия, используя целый комплекс научных знаний. Кроме того, наличие следователя и группы специали-стов позволит решить текущие организационные во-просы, избежать ошибок в обнаружении и фиксации следов, изъять их в соответствии с требованиями ме-тодик медицины, биологии, трасологии, баллистики. Все эти действия, несомненно, повысят вероятность идентификации орудия преступления и, в конечном счете, положительного решения поставленных задач.

Библиографический список1. Головин А. Ю. Криминалистическая систематика:

моногр. / А. Ю. Головин; под ред. д.ю.н. проф. Н. П. Ябло-кова. – Москва, 2002.

2. Парфенов В. Е. Ранения нелетальным кинетиче-ским оружием / В. Е. Парфенов, И. М. Самохвалова. – Санкт-Петербург, 2013.

3. Попов В. Л. Судебно-медицинская баллистика / В. Л. Попов, В. Б. Шигеев, Л. Е. Кузнецов. – Москва: Гип-пократ, 2002.

4. Толоконников В. К. Проблемы процессуальной организации комиссионных и комплексных судебных экспертиз, выполняемых с применением специальных медицинских знаний / В. К. Толоконников, С. Н. Кули-ков. – Самара, 2014.

Bibliograficheskij spisok1. Golovin A. Yu. Kriminalisticheskaya sistematika:

monogr. / A. Yu. Golovin; pod red. d.yu.n. prof. N. P. Yablokova. – Moskva, 2002.

2. Parfenov V. E. Raneniya neletalnyim kineticheskim oruzhiem / V. E. Parfenov, I. M. Samohvalova. – Sankt-Peterburg, 2013.

3. Popov V. L. Sudebno-meditsinskaya ballistika / V. L. Popov, V. B. Shigeev, L. E. Kuznetsov. – Moskva: Gippokrat, 2002.

4. Tolokonnikov V. K. Problemyi protsessualnoy organizatsii komissionnyih i kompleksnyih sudebnyih ekspertiz, vyipolnyaemyih s primeneniem spetsialnyih meditsinskih znaniy / V. K. Tolokonnikov, S. N. Kulikov. – Samara, 2014.

53

№ 2 • 2017

О правовых основах противодействия

незаконному обороту наркотиков в РоссииКосарев Максим Николаевич,доцент кафедры уголовного праваУральского юридического института МВД России, кандидат юридических наук, доцентe-mail: [email protected]

Обухова Татьяна Валерьевна,старший следователь СУ УМВД России по г. Екатеринбургуe-mail: [email protected]

В статье анализируются вопросы реализации политики в сфере противодействия незаконному обороту нар-котиков в России как социально негативному явлению. Проводится систематизация имеющихся нормативных актов в области обеспечения безопасности и противодействия незаконному обороту наркотиков. Предлагается авторская позиция по совершенствованию законодательства в указанной сфере.

Ключевые слова: безопасность; преступление; наркотики; оборот наркотиков; противодействие незаконно-му обороту наркотиков.

On the legal basis for counteracting illegal drug trafficking in Russia Kosarev Maksim Nikolaevich,Аssistant professor of the Department of Criminal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Сandidate of Law, Аssistant professor

Obukhova Tatyana Valeryevna,Senior Investigator Department of the Ministry of Internal Affairs of Russia in Yekaterinburg

The article analyzes the implementation of the policy in the sphere of combating illicit drug trafficking in Russia as a social and negative phenomenon. Systematization of existing normative acts in the field of ensuring security and countering illicit drug trafficking is carried out. The author’s position is proposed to improve the legislation in this area.

Key words: security; crime; drugs; drug trafficking; countering drug trafficking.

УДК 343.57

Незаконный оборот наркотических средств, психо-тропных веществ, их аналогов, прекурсоров, растений либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества1, способствующий рас-пространению такого заболевания, как наркомания, выступает социально негативным явлением, представ-ляющим одну из угроз для современного общества. Общественная опасность его очень высока и присуща всем странам мира. Как справедливо отмечается иссле-дователями, «в XX в. незаконный оборот наркотиков приобрел крайне опасные масштабы, в него вовлече-на большая часть государств, составляющих мировое сообщество, а сеть нелегальной транспортировки не-

1 Далее – наркотики.

законно выращенных, кустарно изготовленных или промышленным способом произведенных наркотиче-ских средств и психоактивных веществ опутала своей паутиной практически всю планету»2. При этом данная тенденция продолжает только усиливаться в начале XXI в. за счет развития современных технологий (хими-ческих, биологических, информационно-телекоммуни-кационных, робототехнических, генной инженерии и т. д.). Именно поэтому в настоящее время в сфере меж-дународного сотрудничества принимаются беспреце-дентные меры по ограничению незаконного трафика наркотиков.

2 См.: Ролик А. И., Романова Л. И. Наркомания и наркотизм – острейшие проблемы мирового социума / А. И. Ролик, Л. И. Романова // Наркоконтроль. 2009. № 2. С. 2.

54


Потребление наркотиков оказывает массово раз-рушительное влияние на здоровье людей1, вызывая помимо самого заболевания наркоманией распро-странение попутных заболеваний (например, гепатита и ВИЧ-инфекций), способствующих повышению смерт-ности среди наркоманов, что требует от государства принятия комплекса здоровьеохранительных мер правового, организационного, кадрового, материаль-но-финансового характера.

Необходимо отметить, что незаконный оборот нар-котиков продуцирует и укрепляет сопряженные виды преступности (организованную, коррупционную, не-законную миграцию, оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и т. д.), а наркомания является фоновым явлением не только для девиантного пове-дения (бродяжничество, проституция, попрошайни-чество), но и основой для совершения преступлений насильственной и корыстной направленности (убий-ства, причинение вреда здоровью, хулиганство, кражи, грабежи, разбойные нападения и др.) в связи с необ-ходимостью постоянного поиска источника средств на приобретение наркотиков для их регулярного потре-бления.

В России сохраняется высокий уровень незаконно-го распространения наркотиков среди населения, осо-бенно в детской и молодежной среде. Увеличивается доля высококонцентрированных и синтетических нар-котических средств и психотропных веществ в их не-законном обороте. В сбыт наркотиков активно вовле-каются несовершеннолетние, женщины, безработные2. Так, в 2016 г. в Российской Федерации было зареги-стрировано 201 165 преступлений, связанных с неза-конным оборотом наркотиков, что составляет 9,31 % от всех (2 160 063) зарегистрированных преступлений3. Все это представляет серьезную угрозу для здоровья населения, демографии, экономики страны, правопо-рядка, а также безопасности государства.

Противодействие незаконному обороту наркоти-ков продолжает оставаться одной из важных состав-ляющих обеспечения национальной безопасности Российской Федерации и включает комплекс взаимос-вязанных мер, в том числе и правовых, которые госу-дарство и общество предпринимают для минимизации негативных последствий от названной угрозы. Важ-нейшим фактором, способствующим выстраиванию эффективной системы противодействия любому обще-ственно опасному явлению, выступает законодатель-ство, которое должно быть согласованным, целевым,

1 Всемирный доклад о наркотиках 2016 года [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.unodc.org/doc/wdr2016/WDR_2016_ExSum_russian.pdf (дата обращения: 10.04.2017).2 О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодей-ствующими и ядовитыми веществами [Электронный ресурс]: постановление Пленума Верховного Суда Российской Феде-рации от 15 июня 2006 г. № 14 // Официальный интернет-пор-тал правовой информации. Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.04.2017).3 Общие сведения о состоянии преступности 2016 г. [Элек-тронный ресурс] // Официальный сайт МВД России. Режим доступа: http://www.mvd.ru (дата обращения: 10.04.2017).

понятным и мобильным. В связи с этим содержанием данной статьи является рассмотрение системы анти-наркотического законодательства, действующего на территории России в настоящее время, и формулиро-вание предложений по его совершенствованию.

В Российской Федерации практически с нуля фор-мировалась новая политика государственного регули-рования и нормативно-правовая база в сфере легаль-ного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Однако действующее в стране законодательство не лишено пробелов и про-тиворечий. Зачастую отсутствует единообразная прак-тика толкования и применения правовых норм, регла-ментирующих контролируемый оборот, что, с одной стороны, снижает эффективность действия таких норм, а с другой – способствует появлению условий для утеч-ки фармацевтических препаратов из легального обра-щения в нелегальный оборот4.

В настоящее время система нормативных актов, определяющая регулирование оборота наркотических средств и психотропных веществ, включает в себя:

– Конституцию Российской Федерации;– документы стратегического планирования Рос-

сийской Федерации;– федеральные законы Российской Федерации;– указы Президента Российской Федерации5;– постановления Правительства Российской Феде-

рации6;– иные нормативные правовые акты федеральных

органов государственной власти Российской Федера-ции7.

4 См.: Абрамов А. Ю., Косолапова Н. В., Михайлова Ю. В. Со-временное российское законодательство в сфере оборота наркотических средств и психотропных веществ // Пробле-мы социальной гигиены, здравоохранения и истории меди-цины. 2014. № 2. С. 9.5 См.: Указ Президента РФ от 5 апреля 2016 г. № 156 «О совер-шенствовании государственного управления в сфере кон-троля за оборотом наркотических средств, психотропных ве-ществ и их прекурсоров в сфере миграции»; указ Президента РФ от 18 октября 2007 г. № 1374 «О дополнительных мерах по противодействию незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров» (вместе с Положением о Государственном антинаркотическом комите-те, Положением об антинаркотической комиссии в субъекте Российской Федерации ).6 См.: Постановление Правительства РФ от 30 июня 1998 г. № 681 «Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации»; постановление Пра-вительства РФ от 1 октября 2012 г. № 1002 «Об утвержде-нии значительного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или пси-хотропные вещества, либо их частей, содержащих нарко-тические средства или психотропные вещества, для целей ст. 228, 228.1, 229 и 229.1 Уголовного кодекса Российской Фе-дерации».7 См.: Приказ Минздрава России от 27 марта 2017 г. № 131 «Об утверждении методических рекомендаций по определению потребности в наркотических средствах и психотропных ве-ществах, предназначенных для медицинского применения».

55

№ 2 • 2017

Конституция Российской Федерации является ба-зовым источником правового регулирования оборо-та наркотических средств и психотропных веществ. В ст. 41 Основного Закона страны предусмотрено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицин-скую помощь. Так, согласно п. «м» ст. 71 Конституции РФ производство наркотических средств и порядок их использования находятся в ведении Российской Феде-рации. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты консти-туционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения оборо-ны страны и безопасности государства.

Следующей стоит рассмотреть Стратегию нацио-нальной безопасности Российской Федерации1, кото-рая является базовым документом стратегического планирования, определяющим национальные инте-ресы и стратегические национальные приоритеты го-сударства, цели, задачи и меры в области внутренней и внешней политики, направленные на укрепление национальной безопасности России и обеспечение устойчивого развития страны на долгосрочную пер-спективу. Указанная Стратегия закрепляет тезис о том, что одной из основных угроз государственной и общественной безопасности является деятельность преступных организаций и группировок, в том числе транснациональных, связанная с незаконным оборо-том наркотических средств и психотропных веществ. Главным направлением обеспечения государственной и общественной безопасности является совершен-ствование правового регулирования предупреждения преступности, распространения наркотиков и борьбы с такими явлениями. А обеспечение государственной и общественной безопасности осуществляется путем повышения эффективности деятельности правоохра-нительных органов и специальных служб, органов го-сударственного контроля (надзора), совершенствова-ния единой государственной системы профилактики преступности, в первую очередь среди несовершен-нолетних, и иных правонарушений (включая монито-ринг и оценку эффективности правоприменительной практики), разработки и использования специальных мер, направленных на снижение уровня криминализа-ции общественных отношений. Можно сделать вывод, что документ не только выделяет незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ как основную угрозу национальной безопасности, но и предлагает пути решения указанной проблемы.

Основополагающим целевым документом страте-гического планирования в области противодействия обороту наркотиков можно назвать Стратегию госу-дарственной антинаркотической политики Россий-ской Федерации до 2020 года2. Ее генеральной целью

1 О Стратегии национальной безопасности РФ [Электронный ресурс]: указ Президента Российской Федерации от 31 дека-бря 2015 г. № 683 // Официальный интернет-портал правовой информации. Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.04.2017).2 Об утверждении Стратегии государственной антинаркоти-ческой политики Российской Федерации до 2020 года [Элек-

является существенное сокращение незаконного рас-пространения и немедицинского потребления нарко-тиков, масштабов последствий их незаконного оборо-та для безопасности и здоровья личности, общества и государства. Также в рассматриваемом документе прописаны конкретные направления для достижения сформулированной цели, понятия, субъекты и объек-ты антинаркотической деятельности, стратегические цели политики. Немаловажно то, что Россия реализует меры, направленные на совершенствование законода-тельства в сфере оборота наркотиков и их прекурсоров и в области противодействия их незаконному обороту, в целях охраны здоровья граждан, государственной и общественной безопасности. Основным содержанием системы мер по сокращению предложения наркотиков в незаконном обороте являются согласованные дей-ствия организационного, правоохранительного, нор-мативно-правового и международного характера, при-нимаемые федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов РФ, осуществляющими противодействие незаконному обороту наркотиков и их прекурсоров.

Кроме того, в Стратегии государственной анти-наркотической политики Российской Федерации до 2020 года указаны и ожидаемые результаты ее реали-зации, такие как:

а) существенное сокращение предложения нарко-тиков и спроса на них;

б) существенное сокращение масштабов послед-ствий незаконного оборота наркотиков;

в) создание и функционирование государственной системы мониторинга наркоситуации в РФ;

г) создание и функционирование государственной системы профилактики немедицинского потребления наркотиков;

д) современная система лечения и реабилитации больных наркоманией;

е) стратегические планы по пресечению незаконно-го распространения наркотиков и их прекурсоров как на федеральном уровне, так и в субъектах РФ;

ж) действенная система мер противодействия нар-котрафику на территории РФ;

з) надежный государственный контроль за легаль-ным оборотом наркотиков и их прекурсоров;

и) организационное, нормативно-правовое и ре-сурсное обеспечение антинаркотической деятельно-сти.

Наибольшего внимания заслуживает анализ ба-зисного по отношению к рассматриваемой тематике Федерального закона от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»3. Указанный Федеральный закон № 3-ФЗ устанавливает правовые основы государственной политики в сфере оборота наркотиков, а также в области противодей-ствия их незаконному обороту в целях охраны здоро-

тронный ресурс]: указ Президента Российской Федерации от 9 июня 2010 г. № 690 // Официальный интернет-портал пра-вовой информации. Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.04.2017).3 Далее – Федеральный закон №3-ФЗ.

56


вья граждан, государственной и общественной без-опасности. Федеральный закон №3-ФЗ включает в себя понятийный аппарат, организационно-правовые осно-вы деятельности в рассматриваемой сфере.

Важный аспект, который нам хотелось отметить от-носительно указанного нормативного акта, то, что с учетом дуалистичности оборота наркотиков, который может быть как легальным и обладать социально по-лезным свойством (медицинские, научные цели), так и незаконным, обладающим общественной опасностью (противоправные деяния, немедицинское потребле-ние), в Федеральном законе № 3-ФЗ не раскрывается содержание понятия противодействия незаконному обороту наркотиков, хотя сам термин активно приме-няется в тексте закона. Чтобы исключить проблемы в понимании указанного термина, по нашему мнению, по примеру федеральных законов, направленных на противодействие социально негативным явлениям1, необходимо включить в ст. 1 Федерального закона № 3-ФЗ понятие «противодействие незаконному обо-роту наркотиков», понимаемое как деятельность орга-нов государственной власти и органов местного само-управления, а также физических и юридических лиц:

а) по предупреждению незаконного оборота нар-котиков, в том числе по выявлению и последующему устранению причин и условий, способствующих его со-вершению (профилактика);

б) выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию противоправных дея-ний, связанных с незаконным оборотом наркотиков (борьба);

в) минимизации и (или) ликвидации последствий незаконного оборота наркотиков.

Данное разъяснение будет способствовать более качественному определению целей и формулирова-нию задач по выстраиванию и реализации политики противодействия незаконному обороту наркотиков в нашей стране.

Кодекс Российской Федерации об административ-ных правонарушениях предусматривает администра-тивную ответственность за деяния, связанные с неза-конным оборотом наркотиков (ст. 6.8–6.9.1, 6.13, 6.15, 6.16, 6.16.1, 10.4, 10.5, 10.5.1, 20.20, 20.22).

Наиболее строгий вид юридической ответственно-сти за незаконный оборот наркотиков предусматрива-ется Уголовным кодексом Российской Федерации2. В гл. 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» содержатся составы преступлений, которые описывают причинение су-щественного вреда или создание угрозы причинения такого вреда для безопасности здоровья населения путем нарушения общественных отношений по закон-

1 См.: Федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полу-ченных преступным путем, и финансированию терроризма»; Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противо-действии экстремисткой деятельности»; Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»; Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О проти-водействии коррупции».2 Далее – УК РФ.

ному обороту наркотиков. В указанной главе данному обстоятельству посвящены ст. 228–234.1 УК РФ.

Анализируя вышеназванные антинаркотические уголовно-правовые нормы, хотелось бы обозначить, по нашему мнению, упущение законодательной фор-мулировки ч. 2 ст. 228.1 УК РФ. Буквальное толкование текста ч. 2 данной статьи не включает в преступное деяние сбыт «растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотроп-ные вещества», несмотря на то, что в диспозиции ч.1 ст. 228.1 УК РФ указанные растения или их части отне-сены к альтернативным предметам преступления. Об-щественная опасность сбыта растений и их частей, со-держащих наркотические средства или психотропные вещества, предполагает необходимость расширения предмета сбыта в ч. 2 ст. 228.1 УК РФ, что будет способ-ствовать формированию эффективной уголовно-пра-вовой борьбы с незаконным оборотом наркотиков.

Проанализировав все вышесказанное, можно сде-лать вывод, что в России в рамках общегосударствен-ной системы противодействия незаконному обороту наркотиков созданы правовые основы этой деятельно-сти, которые нуждаются в дальнейшей своевременной оценке, анализе и совершенствовании с учетом изме-няющихся современных общественных реалий.

Библиографический список1. Абрамов А. Ю. Современное российское законо-

дательство в сфере оборота наркотических средств и психотропных веществ / А. Ю. Абрамов, Н. В. Косола-пова, Ю. В. Михайлова // Проблемы социальной гиги-ены, здравоохранения и истории медицины. – 2014. – № 2. – С. 9–14.

2. Ролик А. И. Наркомания и наркотизм – острейшие проблемы мирового социума / А. И. Ролик, Л. И. Рома-нова // Наркоконтроль. – 2009. – № 2. – С. 2–7.

Bibliograficheskij spisok1. Abramov A. YU. Sovremennoe rossijskoe

zakonodatel’stvo v sfere oborota narkoticheskih sredstv i psihotropnyh veshchestv / A. YU. Abramov, N. V. Kosolapova, YU. V. Mihajlova // Problemy social’noj gigieny, zdravoohraneniya i istorii mediciny. – 2014. – № 2. – S. 9–14.

2. Rolik A. I. Narkomaniya i narkotizm – ostrejshie problemy mirovogo sociuma / A. I. Rolik, L. I. Romanova // Narkokontrol'. – 2009. – № 2. – S. 2–7.

57

№ 2 • 2017

УДК 343.81

Взаимодействие общественных организаций

с пенитенциарными учреждениями в реализации социальной политики государства

(положительный опыт Красноярского края)Андреева Ирина Алексеевна,преподаватель кафедры криминологиии уголовно-исполнительного права Уральского юридического института МВД России,кандидат юридических наук e-mail: [email protected]

В статье анализируется взаимодействие общественных организаций с пенитенциарными учреждениями в реализации социальной политики государства, рассматривается практика работы и значение общественных, не-правительственных и других негосударственных организаций в пенитенциарной системе России. Изучаются ус-ловия для участия общественности в решении стоящих перед уголовно-исполнительной системой задач. Иссле-дуется роль общественных советов при территориальных органах Федеральной службы исполнения наказаний России в сфере защиты прав и интересов работников и ветеранов уголовно-исполнительной системы, а также осужденных и лиц, содержащихся в следственных изоляторах.

Ключевые слова: общественные организации; пенитенциарная система; социальная политика; государство; осужденные; преступность.

Interaction of public organizations with penitentiary institutions in the implementation of social policy of the state

(positive experience of the Krasnoyarsk Territory)Andreeva Irina Alekseevna,Lecturer of the Department of Criminology and Penal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation,Сandidate of Law

The article analyzes the interaction of public organizations with penitentiary institutions in the implementation of social policy of the state, examines the practice and significance of public, non-governmental and other non-governmental organizations in the penitentiary system of Russia. The conditions for public participation in solving the tasks facing the criminal-executive system are considered. The role of public councils under the territorial bodies of the Federal Service for the Execution of Punishments of Russia in the field of protecting the rights and interests of workers and veterans of the penal system, as well as convicts and persons held in pre-trial detention centers is examined.

Key words: рublic organizations; penitentiary system; social policy; state; convicted; crime.

Концепцией развития уголовно-исполнительной системы1 Российской Федерации до 2020 года, утверж-1 Далее – УИС.

денной распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. № 1772-р, предусмо-трено дальнейшее обеспечение гласности в деятель-

УКРЕПЛЕНИЕ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА

58


ности УИС, ее подконтрольности институтам граж-данского общества, создание условий для участия общественности в решении стоящих перед УИС задач. Одним из институтов в сфере защиты прав и интере-сов работников и ветеранов УИС, а также осужденных и лиц, содержащихся в следственных изоляторах, яв-ляются Общественные советы при территориальных органах Федеральной службы исполнения наказаний1 России.

Анализируя роль институтов гражданского об-щества, рассматривая практику работы и значение общественных, неправительственных и других него-сударственных организаций, можно отметить, что в пенитенциарной системе России эти вопросы приоб-ретают все большее значение.

Перед ФСИН России стоят задачи по активному во-влечению общественности в решение проблем систе-мы, более целенаправленному изучению вопросов развития и укрепления взаимодействия учреждений и органов УИС с общественными, религиозными, право-защитными организациями и средствами массовой информации. Действующее уголовно-исполнительное законодательство позволяет выстраивать конструк-тивные взаимоотношения с институтами гражданского общества.

Следуя курсу гуманизации и соблюдения прав че-ловека в местах лишения свободы, пенитенциарная система края стала открытой и доступной для обще-ственного контроля: представители международ-ных и российских неправительственных организа-ций регулярно посещают краевые пенитенциарные учреждения.

В настоящее время на территории Красноярского края расположено 41 исправительное учреждение, в которых отбывают наказание 21,3 тыс. осужденных; 6 следственных изоляторов, в которых содержатся 3,9 тыс. подследственных; 62 филиала уголовно-испол-нительной инспекции, на учете в которых состоят свы-ше 14 тыс. лиц, осужденных к наказаниям без изоляции от общества.

Работа по ресоциализации лиц, отбывающих нака-зание в исправительных учреждениях Главного управ-ления ФСИН2 края, их успешной адаптации к жизни на свободе привела к необходимости поиска и внедрения в деятельность пенитенциарных учреждений новых технологий воспитательной работы с осужденными, которые позволили повлиять на личность осужденно-го с точки зрения психолого-педагогического воздей-ствия, подготовить его к освобождению из исправи-тельной колонии и жизни на свободе.

ГУФСИН края сотрудничает со структурами граж-данского общества, общественными организациями, деятельность которых полезна для гуманитарно-вос-питательного воздействия на осужденных3; активно взаимодействует с традиционными конфессиями. Ко-1 Далее – ФСИН.2 Далее – ГУФСИН.3 Шепелева О. С. Красноярский общественный комитет по за-щите прав человека – юристы за права человека // Модели гражданского контроля в регионах России: локальные успе-хи и стратегические неудачи. М., 2008. С. 61–73.

ординатором такого взаимодействия является Обще-ственный совет при ГУФСИН России по Красноярскому краю.

Общественный совет при ГУФСИН России по Крас-ноярскому краю функционирует с 1998 г. Положение об Общественном совете и его состав утверждаются приказом ГУФСИН края. В состав Общественного сове-та при ГУФСИН края входят 28 представителей государ-ственных органов края, общественных, религиозных и правозащитных организаций, предпринимателей, дея-телей науки и культуры, ветеранов УИС Красноярского края.

Ежегодно председателем Общественного совета и начальником ГУФСИН края утверждается план прове-дения воспитательных, культурно-массовых и спортив-ных мероприятий как в пенитенциарных учреждениях, так и среди личного состава, при активном участии членов Общественного совета. Результаты исполне-ния запланированных мероприятий ежеквартально рассматриваются на заседаниях совета. Тематика за-седаний разнообразна: работа с молодыми сотруд-никами, медицинское обеспечение, воспитательные мероприятия с личным составом и осужденными и т. д. К примеру, в первом квартале 2015 г. было про-ведено заседание Общественного совета, где рассма-тривались следующие вопросы: «О ходе реализации проекта краевой туберкулезной больницы (КТБ-1) и ЮИ СФУ по правовому сопровождению осужденных, представленных к освобождению от отбывания нака-зания в виду тяжелой болезни», «О трудовой занятости осужденных и оплате их труда», «Об упорядочении процедуры подачи осужденными обращений в адрес Общественной наблюдательной комиссии края, право-защитных организаций».

Члены Общественного совета участвуют в воспита-тельной работе с личным составом ГУФСИН России по Красноярскому краю, оказывают содействие в патрио-тическом и нравственном воспитании сотрудников.

В настоящее время при участии членов Обществен-ного совета края проводятся индивидуальные и груп-повые беседы с сотрудниками; традиционно члены со-вета принимают участие в организации и проведении праздничных мероприятий в пенитенциарных учреж-дениях.

Особенностью Общественного совета при ГУФСИН России по Красноярскому краю является то, что часть членов Совета входит и в состав краевой Обществен-ной наблюдательной комиссии. Данное положение позволяет не только выявлять упущения в деятельно-сти исправительных учреждений, но и оказывать дей-ственную практическую помощь в улучшении условий как осужденных (касательно отбывания наказаний), так и сотрудников в части условий несения службы.

Членами Общественного совета и Общественной наблюдательной комиссии во время посещений ис-правительных учреждений ГУФСИН России по Крас-ноярскому краю ведется прием сотрудников (работни-ков) по личным вопросам и консультации по вопросам реализации Концепции реформирования УИС. Прово-дится обеспечение сотрудников ГУФСИН края литера-турой методического и правового характера.

59

№ 2 • 2017

При участии членов Общественного совета ГУФСИН проводятся семинары по повышению квалификации с заместителями начальников учреждений, курирующи-ми организацию воспитательной работы, начальни-ками отрядов ГУФСИН по механизмам защиты прав и свобод человека и гражданина, применению медиа-тивных технологий и др. В проведении семинаров ис-пользуются технологии Иркутской НПО «Ювента»1.

В составы комиссий исправительных учреждений по рассмотрению вопросов, связанных с изменения-ми условий содержания осужденных, заменой неот-бытой части наказания более мягким видом наказания и условно-досрочного освобождения в рамках функ-ционирования системы «социальных лифтов» входят 111 граждан, не являющихся штатными сотрудниками исправительных учреждений: 4 представителя обще-ственных организаций, 29 представителей различных религиозных конфессий, 22 ветерана УИС, 32 предста-вителя различных государственных органов (в том чис-ле, службы судебных приставов и службы по контролю за оборотом наркотиков), 16 представителей органов местного самоуправления и 8 депутатов, а также 7 чле-нов Общественного совета при ГУФСИН края.

На заседаниях комиссий рассматриваются вопро-сы применения условно-досрочного освобождения, перевода в колонию-поселение, помилования, пере-вода в облегченные, обычные и строгие условия от-бывания наказания, отпуска с выездом за пределы ис-правительного учреждения, постановки осужденных на профилактический учет, применения к осужденным мер поощрения и взыскания, изменения вида исправи-тельного учреждения. Участие представителей обще-ственности в работе комиссий позволяет исключить случаи возможной личной заинтересованности пред-ставителей администрации учреждений при решении вопросов о применении льгот или наложения на осуж-денного взыскания.

Как еще один механизм взаимодействия с обще-ственными организациями можно отметить работу в системе УИС края Юридической клиники Юридиче-ского института Сибирского федерального универси-тета2. Одним из основных направлений деятельности Юридической клиники является прием и консульти-рование осужденных в колониях и консультирование по переписке (дистанционное консультирование); осу-ществляется консультирование сотрудников пенитен-циарной системы края. Консультирование проводится преподавателями, аспирантами, студентами магистра-туры, старшекурсниками бакалавриата Юридического института Сибирского федерального университета. Консультации осужденных ведутся по вопросам уго-ловного, уголовно-процессуального, гражданского, жилищного, семейного права.

1 Архипкина А. С., Садовникова М. Н., Кровушкина А. А. Аль-тернативные способы разрешения споров: современные механизмы защиты прав граждан: учеб.-метод пособие. Ир-кутск, 2014.2 Горелик А. С. Юридическая клиника по работе с осужден-ными (Красноярский край) // Общественный контроль в Российской Федерации: практики и методики. Москва, 2005. С. 51–62.

Осужденные, отбывающие наказание в удаленных учреждениях, где не проводится консультирование, могут обратиться в Юридическую клинику письмен-но. В основном осужденные обращаются по вопросам написания надзорных жалоб, составления ходатайств об условно-досрочном освобождении, помиловании, приведении приговоров в соответствие в связи с из-менениями в Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах РФ.

Представители официальных религиозных конфес-сий и общественных организаций при посещении уч-реждений ГУФСИН на безвозмездной основе передают туда литературу, аудио- и видеопродукцию, направ-ленную на правовое, духовно-нравственное и патри-отическое воспитание осужденных, не содержащую сцен насилия и жестокости. Литература распространя-ется среди спецконтингента, аудио- и видеопродукция демонстрируется студиями кабельного телевидения учреждений в установленное распорядком дня время.

Активное участие члены Общественного совета принимают в подготовке и проведении культурно-мас-совых, спортивных и иных воспитательно-тематиче-ских мероприятий для осужденных.

Ежегодно совместно с Министерством культуры Красноярского края в учреждениях проводится фе-стиваль художественной самодеятельности среди осужденных «Калина красная». По итогам фестиваля творческие коллективы осужденных награждаются благодарственными письмами и ценными подарка-ми. Проведение данного мероприятия положитель-но сказывается на организации полезной занятости осужденных в свободное от работы время, развитии у осужденных творческой инициативы, навыков, нрав-ственных качеств, использовании сотрудниками УИС новаторских форм и методов работы по исправлению и перевоспитанию лиц, содержащихся в исправитель-ных учреждениях, и подготовке их к освобождению.

При взаимодействии с Общественным советом при ГУФСИН России по Красноярскому краю в целях сти-мулирования осужденных к занятию спортом и веде-нию здорового образа жизни, отучению их от вредных привычек, приучению к более рациональному образу жизни проводится ежегодная спартакиада (футбол, хоккей, волейбол, шахматы, настольный теннис, ба-скетбол, перетягивание каната, гиревой спорт и т. п.) среди осужденных за переходящий кубок памяти И. Н. Маскалюка, заместителя начальника ИК-7 по кадрам и воспитательной работе, трагически погибшего в марте 2006 г.

Уникальна и не имеет аналогов в России органи-зация взаимодействия общественных организаций и Канской воспитательной колонии.

С 2002 г. в Канской воспитательной колонии реа-лизуется психолого-социально-правовой проект «Шаг навстречу» по работе с воспитанниками и молодыми сотрудниками воспитательной колонии, а также члена-ми их семей3. В рамках реализации Международного

3 Харламова Н. М. Ресоциализация несовершеннолетних осужденных / Н. М. Харламова // Дети и взрослые против на-силия: вопросы профилактики и защиты детей от жестокого

60


социально-правового проекта «Шаг навстречу» с вос-питанниками в тренинговой форме проводятся соци-ально-правовые интенсивы как внутри колонии, так и с выездом воспитанников за ее пределы; воспитатель-ные мероприятия; индивидуальные и коллективные социально-правовые консультации и т. п.

Раз в два года в Красноярске и Канске (на базе воспитательной колонии) проходят педагогические «Макаренковские чтения», в которых участвуют в том числе представители зарубежных стран. Состоялось уже пять таких мероприятий. Чтения организовывают Общественный совет при ГУФСИН и сам ГУФСИН края, Министерство образования и науки Красноярского края, Сибирский федеральный университет, Красно-ярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева, Красноярский краевой институт повышения квалификации и профессиональной пере-подготовки работников образования.

В Чтениях принимают участие сотрудники ФСИН со всей России, педагоги-практики, ученые, методисты образования, общественные деятели и т. д.1

Высокий уровень повторной преступности в Крас-ноярском крае (около 50 %) приводит к необходимости поиска и внедрения в деятельность новых технологий работы с осужденными, которые позволили бы подго-товить осужденного к освобождению из исправитель-ной колонии и помочь ему успешно адаптироваться к жизни на свободе.

С 2012 г. на территории Советского района г. Крас-ноярска благодаря большому личному вкладу членов Общественного совета при ГУФСИН края функцио-нирует проект «Служба социального сопровождения лиц, освобожденных из мест лишения свободы». Этот проект – аналог службы пробации, специализирую-щейся на целенаправленном устройстве на работу лиц, освобожденных из мест лишения свободы.

Следует отметить, что именно представители обще-ственных организаций и бизнеса, понимая важность вопроса снижения уровня рецидивной преступности, помогли в создании службы социального сопровожде-ния.

Проводимые в ГУФСИН края совместно с обще-ственниками воспитательно-тематические мероприя-тия и иная работа положительно влияют на морально-психологический климат в коллективах осужденных и способствуют их успешной ресоциализации в обще-стве.

Открытость уголовно-исполнительной системы края для представителей правозащитных организа-ций, регулярное посещение членами Общественного совета и Общественной наблюдательной комиссии края исправительных учреждений, информирование населения региона о процессах реформирования УИС края создает положительный имидж УИС среди насе-ления региона и России в целом.

обращения в образовательном учреждении и семье: мате-риалы науч.-практ. конф., 26 ноября 2010 г. – Красноярск – Канск, 2011. С. 187–194.1 Педагогика А. С. Макаренко – мастерство и искусство: сб. статей. Красноярск, 2008.

Библиографический список1. Архипкина А. С. Альтернативные способы разре-

шения споров: современные механизмы защиты прав граждан: учеб.-метод пособие / А. С. Архипкина, М. Н. Садовникова, А. А. Кровушкина. – Иркутск: ИГУ, 2014.

2. Горелик А. С. Юридическая клиника по работе с осужденными (Красноярский край) / А. С. Горелик // Общественный контроль в Российской Федерации: практики и методики. – Москва: МХГ, 2005. – С. 51–62.

3. Педагогика А. С. Макаренко – мастерство и искус-ство: сб. статей. – Красноярск: СФУ, 2008.

4. Харламова Н. М. Ресоциализация несовершенно-летних осужденных / Н. М. Харламова // Дети и взрос-лые против насилия: вопросы профилактики и защиты детей от жестокого обращения в образовательном учреждении и семье: материалы науч.-практ. конф. (26.11.2010). – Красноярск – Канск, 2011. – С. 187–194.

5. Шепелева О. С. Красноярский общественный комитет по защите прав человека – юристы за права человека / О. С. Шепелева // Модели гражданского контроля в регионах России: локальные успехи и стра-тегические неудачи. – Москва: Демос, 2008. – С. 61–73.

Bibliograficheskij spisok1. Arhipkina A. S. Alternativnyie sposobyi razresheniya

sporov: sovremennyie mehanizmyi zaschityi prav grazhdan: ucheb.-metod posobie / A. S. Arhipkina, M. N. Sadovnikova, A. A. Krovushkina. – Irkutsk: IGU, 2014.

2. Gorelik A. S. Yuridicheskaya klinika po rabote s osuzhdennyimi (Krasnoyarskiy kray) / A. S. Gorelik // Obschestvennyiy kontrol v Rossiyskoy Federatsii: praktiki i metodiki. – Moskva: MHG, 2005. – S. 51–62.

3. Pedagogika A. S. Makarenko – masterstvo i iskusstvo: sb. statey. – Krasnoyarsk: SFU, 2008.

4. Harlamova N. M. Resotsializatsiya nesovershen-noletnih osuzhdennyih / N. M. Harlamova // Deti i vzroslyie protiv nasiliya: voprosyi profilaktiki i zaschityi detey ot zhestokogo obrascheniya v obrazovatelnom uchrezhdenii i seme: materialyi nauch.-praktich. konf. (26.11.2010). – Krasnoyarsk – Kansk, 2011. – S. 187–194.

5. Shepeleva O. S. Krasnoyarskiy obschestvennyiy komitet po zaschite prav cheloveka – yuristyi za prava cheloveka / O. S. Shepeleva // Modeli grazhdanskogo kontrolya v regionah Rossii: lokalnyie uspehi i strategicheskie neudachi. – Moskva: Demos, 2008. – S. 61–73.

61

№ 2 • 2017

УДК 342

Перспективы создания муниципальной милиции

Голубых Никита Владимирович,начальник кафедры криминологии и уголовно-исполнительного праваУральского юридического института МВД России,кандидат юридических наук, доцентe-mail: [email protected]

Западнова Юлия Альтафовна, преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних делУральского юридического института МВД Россииe-mail: [email protected]

В статье рассматриваются перспективы создания муниципальной милиции в России. Анализируются проек-ты федеральных законов, вносимых в Государственную Думу Российской Федерации, регламентирующих функ-ционирование данной службы. Приводятся положительные и отрицательные аспекты работы муниципальной милиции.

Ключевые слова: муниципальная милиция; полиция; органы местного самоуправления; охрана обществен-ного порядка.

Prospects for the creation of municipal militiaGolubih Nikita Vladimirovich,Head of the Department of Criminology and Penal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation,Сandidate of Law, Associate professor

Zapadnova Julia Altafovna,Lecturer of the Department of Аdministrative Law and Administrative Activity of the Low Enforcement Agencies of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article examines the prospects for creating a municipal police force in Russia. The drafts of federal laws introduced into the State Duma of the Russian Federation regulating the functioning of this service are analyzed. Positive and negative aspects of the work of the municipal militia are cited.

Key words: municipal militia; police; self-governing authorities; protection of public order.

Концепция общественной безопасности в Россий-ской Федерации определила, что состояние обществен-ной безопасности в России можно охарактеризовать как нестабильное. Предпринимаемые государством и обществом усилия, направленные на борьбу с пре-ступными и иными противоправными посягатель-ствами, являются недостаточными, т. к. необходимый уровень обеспечения общественной безопасности не достигнут1.

1 Концепция общественной безопасности в Российской Фе-дерации: утверждена Президентом РФ 14 ноября 2013 г. № Пр-2685 // Документ опубликован не был.

При складывающейся оперативной обстановке особого внимания требует обеспечение охраны об-щественного порядка и общественной безопасности граждан, в том числе в местах массового пребывания людей.

Реформирование системы Министерства внутрен-них дел Российской Федерации привело к сокраще-нию численности сотрудников органов внутренних дел, а также соответствующей проблеме обеспечения охраны общественного порядка исключительно сила-ми полиции.

62


Для содействия сотрудникам полиции в исполне-нии ими государственно-властных полномочий по охране общественного порядка и обеспечению обще-ственной безопасности, а также реализации иных обя-занностей на муниципальном уровне, возложенных на органы внутренних дел согласно законодательству Российской Федерации1, в настоящее время прораба-тывается вопрос создания муниципальной милиции.

Предполагается, что муниципальная милиция – это подразделение по охране общественного порядка, ко-торое создается в органах местного самоуправления, является видом муниципальной службы и выполняет задачи, лежащие на органах местного самоуправле-ния, финансируется только за счет местных бюджетов и не отбирает никаких функций у полиции.

Правовой основой разработки нормативного правового акта, регламентирующего статус муници-пальной милиции, являются: Конституция Российской Федерации (ст. 132)2, Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131 «Об общих принципах организации мест-ного самоуправления Российской Федерации» (ст. 83, а также иные статьи)3. При этом создание данной службы может быть только на уровне городского округа либо муниципального района.

Наша страна уже имеет опыт реализации экспери-мента по созданию и функционированию службы му-ниципальной милиции.

Указом Президента Российской Федерации от 3 июня 1996 г. № 802 «О поэтапном формировании му-ниципальных органов охраны общественного поряд-ка» был установлен трехмесячный срок на подготовку соответствующего законопроекта. В сентябре 1997 г. для решения вопроса Советом по местному само-управлению при Президенте Российской Федерации была создана рабочая группа по реализации данного указа. Впоследствии был принят указ Президента РФ от 17 сентября 1998 г. № 1115 «О проведении в ряде муниципальных образований эксперимента по орга-низации охраны общественного порядка органами местного самоуправления». В этом эксперименте при-няли участие подразделения милиции 87 муниципаль-ных образований численностью около 9 тыс. человек в 10 субъектах Российской Федерации.

Результаты эксперимента показали, что к выполне-нию функций по охране общественного порядка оказа-лись не готовы ни субъекты Российской Федерации, ни

1 См.: О полиции: Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г., с изм. от 19 декабря 2016 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 4 июля 2016 г.) // Российская га-зета. 2011. № 25.2 Конституция Российской Федерации: принята всенарод-ным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.3 Об общих принципах организации местного самоуправле-ния в Российской Федерации: Федеральный закон от 6 октя-бря 2003 г. № 131-ФЗ (ред. от 3 апреля 2017 г.) // ИС «Консуль-тантПлюс».

муниципальные образования. Подписав с МВД России соглашения о порядке реализации указа об экспери-менте, органы исполнительной власти субъектов Рос-сийской Федерации не приняли мер по их исполнению в части организации и проведения эксперимента. Ими не были выполнены обязательства по координации и контролю за действиями местного самоуправления в ходе эксперимента, а также по предоставлению муни-ципальным образованиям необходимых финансовых средств. В результате абсолютное большинство муници-пальных образований не смогли содержать подразде-ления муниципальной милиции на уровне нормативов МВД России. За период эксперимента объем финан-сирования муниципальной милиции не превысил 60– 65 % расчетной потребности. Формирование на базе подразделений милиции силовой структуры, подчи-ненной органам местного самоуправления, в сложив-шейся общественно-политической и экономической обстановке было признано преждевременным. Ука-занной позиции помимо МВД России придерживались Генеральная прокуратура Российской Федерации, Минюст России, Совет Безопасности Российской Фе-дерации, а также главы администраций 65 субъектов Российской Федерации. К такому же выводу пришло и Главное контрольное управление Президента Рос-сийской Федерации, осуществлявшее в январе – марте 2000 г. проверку выполнения соответствующего указа. В связи с этим указом Президента Российской Федера-ции от 2 июня 2000 г. № 1011 проведение эксперимента было завершено, а подготовка проекта федерального закона «О муниципальных органах охраны обществен-ного порядка» была признана нецелесообразной.

В 2014 г. проект федерального закона № 621910-6 «О муниципальной милиции в Российской Федера-ции», внесенный депутатами Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации С. М. Мироновым, Т. Н. Москальковой, М. В. Емельяновым, В. М. Зубовым, О. А. Ниловым, А. Л. Бурковым, был заре-гистрирован и направлен Председателю Государствен-ной Думы.

Законопроект предусматривал основные аспекты правового регулирования организации и деятельно-сти муниципальной милиции в Российской Федерации, а также реализацию конституционных положений об участии органов местного самоуправления в осущест-влении охраны общественного порядка на своей тер-ритории.

Правительство Российской Федерации рассмотре-ло представленный проект федерального закона и 12 мая 2014 г. направило официальный отзыв, в кото-ром указало, что законопроект не поддерживается Правительством Российской Федерации и возвращает-ся авторам в связи с наличием следующих замечаний:

– понятия, которым дается определение в законо-проекте, уже имеют нормативное определение в рам-ках иных нормативно-правовых актов;

– полномочия органов местного самоуправления по охране общественного порядка необоснованно расширены и выходят за пределы охраны правопоряд-ка, что противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции Россий-ской Федерации (права и свободы человека и гражда-

63

№ 2 • 2017

нина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо);

– возложение обязанностей по охране объектов му-ниципальной собственности является охраной имуще-ства и не относится к охране общественного порядка;

– не относится к сфере охраны общественного по-рядка участие муниципальной милиции в наблюдении за соблюдением установленных судом ограничений и обязанностей лицами, освобожденными из мест лише-ния свободы, в отношении которых установлен адми-нистративный надзор, в осуществлении контроля за оборотом оружия и боеприпасов к нему, за сохранно-стью наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, за соблюдением гражданами Рос-сийской Федерации и должностными лицами порядка регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, а также за соблюдением иностранными гражданами и лицами без гражданства порядка временного или по-стоянного проживания, временного пребывания в Рос-сийской Федерации, въезда в Российскую Федерацию;

– иные1.Кроме того, законопроект № 621910-6 допускал

принятие на службу в муниципальную милицию лиц, имевших судимость за преступления средней тяжести, что противоречит действующим положениям законо-дательства, применяемым к сотрудникам полиции.

Соответственно проект федерального закона № 621910-6 «О муниципальной милиции в Российской Федерации» предполагал участие муниципальной ми-лиции практически во всех направлениях деятельно-сти сотрудников полиции, в том числе в обеспечении правового режима контртеррористической операции, режимов военного и чрезвычайного положений. Что фактически подразумевает дублирование полицей-ских полномочий.

Еще один законопроект № 385-7 «О муниципальной милиции в Российской Федерации», который внесли депутаты Государственной Думы Федерального Со-брания Российской Федерации С. М. Миронов, А. Л. Бурков, О. Н. Епифанова, О. А. Нилов, М. В. Емельянов, А. Г. Аксаков, И. А. Ананских, В. Г. Газзаев, В. К. Гартунг, А. Н. Грешневиков, Е. Г. Драпеко, С. И. Крючек, О. А. Ни-колаев, Г. З. Омаров, А. А. Ремезков, Н. И. Рыжак, А. В. Терентьев, Ф. С. Тумусов, Г. П. Хованская, А. В. Чепа, О. В. Шеин 5 октября 2016 г., зарегистрирован и направлен в Государственную Думу.

В рамках данного проекта закона предлагалось с 1 января 2018 г. повсеместное создание муниципаль-ной милиции, определение ее полномочий и порядка деятельности.

1 Официальный отзыв Правительства Российской Федера-ции на проект федерального закона «О муниципальной ми-лиции в Российской Федерации», вносимый в Государствен-ную Думу Федерального Собрания Российской Федерации депутатом Государственной Думы С. М. Мироновым 12 мая 2014 г. № ТН-4/380/102958, от 1 октября 2014 г. № 6574п-П4 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://31.44.80.183/files/pf57/063433.pdf.

При этом в состав муниципальной милиции подраз-умевалось включить дежурные части, подразделения патрульно-постовой службы, по исполнению админи-стративного законодательства, участковых уполномо-ченных муниципальной милиции, инспекции (участ-ковые инспекторы) по делам несовершеннолетних и другие подразделения, необходимые для выполнения обязанностей, возложенных на муниципальную мили-цию (ст. 18 законопроекта).

По нашему мнению, значительным изменением, предложенным в рамках данного законопроекта, явля-ется упразднение подразделений органов внутренних дел, «осуществляющих охрану общественного порядка и функционально выполняющих полномочия муници-пальной милиции, определенные настоящим Феде-ральным законом, со дня вступления в силу настояще-го Федерального закона». При этом какие конкретно подразделения в рамках действующей структуры по-лиции должны быть ликвидированы, не совсем понят-но. Полагаем, что упразднение ряда подразделений органов внутренних дел должно иметь значительную аргументацию.

14 октября 2016 г. после предварительного рассмо-трения законопроекта Комитетом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления было предложено вернуть законо-проект субъекту права законодательной инициативы в связи с выявленными замечаниями:

– не решен вопрос об источниках финансового обе-спечения, создание и функционирование службы по-влечет значительные финансовые затраты;

– в настоящее время целесообразно сосредото-читься на развитии института народных дружинни-ков и более интенсивном развитии имеющихся форм участия органов местного самоуправления в охране общественного порядка, расширении функционала органов местного самоуправления при их реализации;

– действующая практика создания службы муници-пальной милиции на уровне отдельных муниципаль-ных образований говорит о невысокой эффективности их деятельности на данном этапе;

– не разграничены должным образом полномочия полиции и муниципальной милиции по охране обще-ственного порядка, усматривается многократное ду-блирование и пересечение функций, что является коррупциогенным фактором и способно вызвать не-преодолимые трудности в практической деятельности;

– законопроект не предусматривает переходного периода и эксперимента по созданию муниципальной милиции в пилотных регионах, что могло бы способ-ствовать планомерному переходу2.

2 Заключение Комитета Государственной Думы Федераль-ного Собрания Российской Федерации по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления по проек-ту федерального закона № 385-7 «О муниципальной милиции в Российской Федерации», внесенному депутатами Государ-ственной Думы С. М. Мироновым, А. Л. Бурковым, О. Н. Епи-фановой, О. А. Ниловым, М. В. Емельяновым, А. Г. Аксаковым, И. А. Ананских, В. Г. Газзаевым, В. К. Гартунгом, А. Н. Грешне-виковым, Е. Г. Драпеко, С. И. Крючеком, О. А. Николаевым,

64


Полагаем, что положительными аспектами созда-ния службы муниципальной милиции и принятия про-екта закона можно признать:

1) наличие у сотрудников муниципальной милиции небольшого набора полномочий по обеспечению ох-раны общественного порядка, которые будут включать в себя профилактику правонарушений несовершенно-летних, участие в административном производстве за-конов субъекта Российской Федерации;

2) предполагается, что закон будет иметь разную форму организации (выборную, назначаемую);

3) предусмотрены ограничения от несвойственных полномочий, например недопустимость реализации услуг в сфере ЖКХ;

4) штатная численность служащих будет опреде-ляться индивидуально;

5) обязательный и недобровольный характер не-сения службы, что будет существенно разграничивать рассматриваемую службу от общественных формиро-ваний по охране общественного порядка, а также до-бровольных народных дружин и казачьих формирова-ний.

Как недостаток и пробел регулирования обще-ственных отношений, возникающих в связи с создани-ем службы муниципальной милиции, можно считать:

1) финансовое обеспечение деятельности по созда-нию нового подразделения, которое будет нуждаться в соответствующем помещении, материально-техни-ческом оснащении и ином тыловом обеспечении, при этом большинство муниципалитетов нашей страны яв-ляются дотационными, имеющими дефицитный бюд-жет, что представляет значимую проблему для реали-зации;

2) отсутствие четкого алгоритма создания службы муниципальной милиции;

3) не предусмотрены меры защиты (гарантии) при причинении вреда муниципальному служащему в ходе обеспечения охраны общественного порядка.

На сегодняшний день ФГКУ «ВНИИ МВД России» в инициативном порядке подготовлен проект федераль-ного закона «Об основах организации и деятельности муниципальной милиции». Текст законопроекта на-правлен в регионы страны для выявления недостат-ков, доработки и направления его в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Полагаем, что в настоящее время организация дея-тельности муниципальной милиции имеет перспекти-ву для внедрения на территории всей страны. Однако это возможно только после принятия соответствующе-го закона, который будет регламентировать актуаль-ные аспекты деятельности службы и организации му-ниципальной милиции.

Библиографический списокОфициальный отзыв Правительства Российской

Федерации на проект федерального закона «О муни-ципальной милиции в Российской Федерации», вноси-

Г. З. Омаровым, А. А. Ремезковым, Н. И. Рыжаком, А. В. Терен-тьевым, Ф. С. Тумусовым, Г. П. Хованской, А. В. Чепой, О. В. Ше-иным.

мый в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации депутатом Государствен-ной Думы С. М. Мироновым 12 мая 2014 г. № ТН-4/380/102958, от 1 октября 2014 г. № 6574п-П4 [Элек-тронный ресурс]. – Режим доступа: http://31.44.80.183/files/pf57/063433.pdf.

Bibliograficheskij spisokOfitsialnyiy otzyiv Pravitelstva Rossiyskoy Federatsii

na proekt federalnogo zakona «O munitsipalnoy militsii v Rossiyskoy Federatsii», vnosimyiy v Gosudarstvennuyu Dumu Federalnogo Sobraniya Rossiyskoy Federatsii deputatom Gosudarstvennoy Dumyi S. M. Mironovyim 12 maya 2014 g. # TN-4/380/102958, ot 1 oktyabrya 2014 g. # 6574p-P4 [Elektronnyiy resurs]. – Rezhim dostupa: http://31.44.80.183/files/pf57/063433.pdf.

65

№ 2 • 2017

УДК 342

Старинное (антикварное) оружие:

проблемы определения и правового режимаПушкарев Артемий Леонидович,старший преподаватель кафедрыкриминологии и уголовно-исполнительного праваУральского юридического института МВД Россииe-mail: [email protected]

В статье сопоставляются определения старинного (антикварного) оружия в отечественном, зарубежном и международном праве, анализируются возможности применения зарубежного опыта в отечественном праве. Рассматриваются вопросы признаков старинного (антикварного) оружия и его классификации. Обозначается проблема отсутствия необходимой дифференциации уголовной ответственности за незаконный оборот оружия, имеющего культурную ценность.

Ключевые слова: старинное (антикварное) оружие; огнестрельное оружие; культурная ценность.

Antique weapons: identification problems and legal regimePushkarev Artemiy Leonidovich, Senior lecturer of the Department of Criminology and Penal Law of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The article compares the definitions of antique (antiquarian) weapons in domestic, foreign and international law, analyzes the possibilities of applying foreign experience in domestic law. Questions of signs of antique (antique) weapons and its classification are considered. The problem of the lack of the necessary differentiation of criminal responsibility for the illicit trafficking of weapons of cultural value is indicated.

Key words: аntique (antique) weapons; firearms; cultural value.

Несмотря на значительный возраст предметов, от-носящихся к категории «старинное (антикварное) ору-жие», данная правовая категория появилась в отече-ственном праве относительно недавно. Она введена в российское законодательство Федеральным законом от 10 июля 2012 г. № 113-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об оружии"»1.

Старинное (антикварное) оружие является разно-видностью оружия, имеющего культурную ценность, и включает огнестрельное, метательное и пневмати-ческое оружие, изготовленное до конца 1899 г. (за ис-ключением огнестрельного оружия, изготовленного для стрельбы патронами), а также холодное оружие, изготовленное до конца 1945 г.

Определение старинного (антикварного) оружия используется при конструировании правовых норм, регулирующих общественные отношения, связанные с присвоенностью, использованием и оборотом данно-го вида оружия, а также установлением ответственно-сти за деяния, связанные с ним, и, таким образом, име-ет ярко выраженное межотраслевое значение. 1 Федеральный закон от 10 июля 2012 г. № 113-ФЗ «О внесе-нии изменений в Федеральный закон ‘‘Об оружии’’» // Собра-ние законодательства Российской Федерации. 2012. № 29. Ст. 3993.

Из анализа норм ст. 1–3 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии»2 и законода-тельства о культуре видно, что категория «старинное антикварное оружие» связана с категориями «огне-стрельное оружие» и «культурная ценность». Учиты-вая закономерности построения системы российского права, закрепленные, в частности, в ч. 4 ст. 15 Консти-туции Российской Федерации3, понятие старинного (антикварного) оружия императивно должно соответ-ствовать общепризнанным принципам и нормам меж-дународного права и международным договорам Рос-сийской Федерации в области оружия и культуры.

Так, Конвенция ЮНЕСКО «О мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности»4 в ст. 1 закрепляет определение культурных

2 Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об ору-жии» (далее – Закон об оружии) // Российская газета. 1996. № 241.3 Конституция Российской Федерации (принята на всенарод-ном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. 1993. № 237.4 Конвенция ЮНЕСКО «О мерах, направленных на запреще-ние и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и пере-дачи права собственности на культурные ценности» (Париж,

66


ценностей как ценностей религиозного или светского характера, которые рассматриваются каждым государ-ством как представляющие значение для археологии, доисторического периода, истории, литературы, ис-кусства и науки и подпадающие под одну из пятнадца-ти указанных категорий. Старинное (антикварное) ору-жие может быть отнесено к категориям:

«b» ценности, касающиеся истории, включая исто-рию науки и техники, историю войн и обществ, а также связанные с жизнью национальных деятелей, мыслите-лей, ученых и артистов и с крупными национальными событиями;

«с» археологические находки (включая обычные и тайные) и археологические открытия;

«е» старинные предметы более чем 100-летней дав-ности.

Таким образом, правовой статус культурной ценно-сти может быть получен предметом вооружения в силу трех обстоятельств: а) наличия отношения к истории или выдающимся личностям; б) обнаружения в ходе археологических раскопок; в) в силу возраста (более 100 лет).

Анализ периода времени, необходимого для при-знания оружия старинным (антикварным), прописан-ного в Законе об оружии и в рассматриваемой Конвен-ции, показывает, что указанные нормы не совпадают. Кроме того, Конвенция не предусматривает каких-ли-бо специальных правил для отнесения определенных предметов к культурным ценностям, а законодатель-ство Российской Федерации дифференцирует оружие по его типу (огнестрельное; огнестрельное, изготов-ленное для стрельбы патронами; холодное, метатель-ное, пневматическое). При этом в отношении одних его типов российский закон исключает оружие, подпа-дающее под нормы Конвенции, а в отношении других типов, наоборот, расширяет перечень оружия, имею-щего культурную ценность.

В рамках изучения вопроса о порядке определе-ния периода времени, необходимого для признания оружия старинным (антикварным), необходимо рас-смотреть норму ст. 3 Протокола против незаконного изготовления и оборота огнестрельного оружия, его составных частей и компонентов, а также боеприпасов к нему, дополняющего Конвенцию Организации Объ-единенных Наций против транснациональной органи-зованной преступности, утвержденной резолюцией 55/255 Генеральной Ассамблеи ООН от 31 мая 2001 г. (протокол не является обязательным для Российской Федерации). В ней сказано, что под огнестрельным оружием понимается любое носимое ствольное ору-жие, которое производит выстрел, предназначено или может быть легко приспособлено для производ-ства выстрела или ускорения пули или снаряда за счет энергии взрывчатого вещества, исключая старинное огнестрельное оружие или его модели. Старинное ог-нестрельное оружие и его модели определяются в со-ответствии с внутренним законодательством. Однако

14 ноября 1970 г.) // Сборник действующих договоров, согла-шений и конвенций, заключенных с иностранными государ-ствами. Москва, 1967. Вып. XXIII. С. 595.

старинное огнестрельное оружие ни в коем случае не включает огнестрельное оружие, изготовленное после 1899 г.

В настоящее время положения данного Протокола не являются обязательными для Российской Федера-ции, однако должны быть взяты в качестве ориентира отечественным законодателем при совершенствова-нии норм Закона об оружии, т. к. в случае возможно-го присоединения нашей станы к Протоколу указан-ное противоречие приобретет сложноразрешимый характер.

Таким образом, правоприменительная практика, в том числе уголовно-правовая, получает размытые ориентиры для отнесения оружия к культурным цен-ностям (антиквариату) по признаку его возраста. Для устранения данного противоречия считаем необхо-димым привести определение старинного (антиквар-ного) оружия в соответствие с действующим междуна-родным законодательством.

Абзац 22 ч. 1 ст. 1 Закона об оружии должен быть изложен в следующей редакции: «старинное (ан-тикварное) оружие – оружие, изготовленное более 100 лет назад». Вопросы обеспечения безопасности при владении, использовании и обороте такого ору-жия должны решаться путем его дифференциации в зависимости от физических характеристик и установ-ления их специальных режимов в законодательстве об оружии. При этом, повторимся, все оружие, отвечаю-щее по срокам своего изготовления срокам, установ-ленным Конвенцией ЮНЕСКО, должно относиться и рассматриваться как старинное (антикварное) оружие.

Анализ определений и правовых режимов старин-ного (антикварного) оружия в разных странах и между-народном праве показывает, что в настоящее время отсутствует единство в определении данной катего-рии и регулировании соответствующих общественных отношений. В правовом режиме антикварного оружия могут быть выявлены схожие по задачам регулирова-ния и содержанию правовые конструкции, а также раз-личия в отдельных аспектах правового регулирования.

Несмотря на присутствующие практически во всех правопорядках ограничения на вывоз антикварного оружия за рубеж, в мире складывается единый рынок антикварного оружия, постепенно сближаются отно-шения стран в сфере противодействия незаконному обороту оружия и культурных ценностей. Эти обстоя-тельства требуют унификации национальных законо-дательств в области оборота оружия и приведения их к единому подходу, имеющемуся к настоящему време-ни в международном праве. В связи с этим считаем не-обходимым способствовать в установленных рамках и полномочиях формированию единых подходов к опре-делению понятия старинного (антикварного) оружия, основным началам его правового режима и уголовной ответственности за его незаконный оборот. Правовой платформой для формирования таких единых подхо-дов должны стать международные нормативные акты ООН, ЮНЕСКО и иных международных организаций. Несмотря на нормативную заданность определения старинного (антикварного) оружия, учитывая его несо-

67

№ 2 • 2017

вершенство и развитие общественных отношений, мы должны вести научный поиск его более оптимальной формулировки. Серьезным резервом информации по данному вопросу является опыт регулирования соот-ветствующей сферы общественных отношений в зару-бежных странах.

В большинстве своем исследования оборота ору-жия в зарубежных странах связаны с изучением во-проса о возможности свободного оборота оружия или раскрывают отдельные аспекты незаконного оборота оружия. По этой причине проблемы регулирования отношений по владению, использованию и обороту оружия, имеющего культурную ценность, в таких ис-точниках затрагиваются лишь поверхностно1 или не затрагиваются вовсе. К наиболее интересным публи-кациям по зарубежным режимам оружия необходимо отнести работы С. А. Григорянца, А. С. Мавлянова, Г. С. Семенова, Л. А. Сошиной, В. П. Полозова, Е. Д. Шелков-никовой и др.2

Современное состояние правовых режимов ору-жия в зарубежных странах характеризуется разнооб-разием подходов к степени его свободы. Это опреде-лено особенностями их социально-правового уклада и оружейной культуры. В странах (частях территории) с наиболее либеральным оружейным законодатель-ством гражданам разрешено приобретать и иметь при себе (открыто носить) как длинноствольное, так и короткоствольное нарезное оружие (пистолеты и ре-вольверы), а старинное оружие находится под весьма либеральным режимом. Ряд государств установили в своем законодательстве практически абсолютный за-прет на владение оружием частными лицами, оставив это прерогативой спецслужб, полиции и армии. В них, как правило, также ограничен оборот оружия, имею-щего культурную ценность, вплоть до полного запрета его собирания частными лицами. Оставшиеся страны занимают компромиссную позицию, допуская огра-ниченное владение и оборот оружия. К государствам с наиболее либеральным правовым режимом в отно-шении оружия можно отнести США, Швейцарию, Эсто-нию, Бразилию. Япония, Люксембург, Великобритания,

1 См., например: Трунов И. Гражданское оружие правозащи-ты // Право и политика. 2004. № 7.2 См., например: Григорянц С. А. Анализ зарубежного зако-нодательства в сфере незаконного оборота оружия, боепри-пасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2010. № 3. С. 58–66; Мавлянов А. С. За-конодательство зарубежных стран об ответственности за не-законный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств // Наука, новые технологии и иннова-ции. 2008. № 1–2. С. 264–269; Полозов В. П. Оружие в граждан-ском обществе. Москва: Крафт +, 2004. С. 64–88; Семенов Г. С. К вопросу о понятии оружия и его видов в законодательстве стран СНГ // Образование и наука в современных условиях. 2015 № 4. С. 352–357; Сошина Л. А. К вопросу о развитии и современном состоянии законодательства, регламентиру-ющего незаконный оборот оружия в некоторых зарубеж-ных странах // Сибирский юридический вестник. 2007. № 4. С. 72–75; Шелковникова Е. Д. Оборот оружия в Федеративной Республике Бразилии: закон и реальность // Научный портал МВД России. 2009. № 3. С. 127–130.

Австралия, Малайзия имеют наиболее строгие огра-ничения на владение оружием гражданами, вплоть до полного запрета. При этом практически для всех стран мира характерно проведение реформ оружейного за-конодательства, как правило, связанных с его ужесто-чением.

Правовой режим огнестрельного оружия в Соеди-ненных Штатах Америки традиционно привлекает к себе самое пристальное внимание отечественных специалистов и общественности3. Здесь накоплен бо-гатый многовековой опыт частного владения оружием, который может и должен учитываться нами при поиске решений схожих проблем. Право граждан владеть ору-жием закреплено на самом высоком законодательном уровне. Знаменитая Вторая поправка к Конституции, входящая в Билль о правах США, гласит: «Поскольку хорошо организованное ополчение необходимо для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться»4.

Правовой режим оружия в США закреплен в ряде законодательных актов федерального уровня: «Наци-ональном законе об огнестрельном оружии» (National Firearms Act – NFA 1934 г.), законе «О контроле над огне-стрельным оружием» (Gun Control Act – GCA 1968 г.), за-коне «О защите прав владельцев огнестрельного ору-жия» (Firearm Owners Protection Act – FOPA 1986 г.) и ряде других. Особенностью правового режима оружия в США является возможность его введения властями штатов в рамках, установленных федеральным законо-дательством. В связи с этим степень свободы владения оружием существенно отличается от штата к штату5.

В частности, законодательство США предусматри-вает понятия «огнестрельное оружие, удовлетворяю-щее любопытство и являющееся реликвией» («curios & relics firearm») и «антикварное огнестрельное оружие» («antique firearm»). Коллекционером оружия признает-ся любое лицо, которое приобретает, владеет или рас-поряжается огнестрельным оружием или боеприпаса-ми в качестве достопримечательностей или реликвий6.

К коллекционному оружию отнесено огнестрель-ное оружие, которое представляет интерес для его со-бирателей за исключением спортивных, наступатель-ных образцов и оружия самообороны и подпадает под одну из следующих категорий:

1) изготовлено не менее 50 лет назад (копии такого оружия в данную категорию не входят);

2) сертифицировано в качестве достопримечатель-ного или старинного оружия должностным лицом му-

3 Шулус А. А. Закон о контроле над оружием 1968 г. в США: содержание и основные проблемы // Вестник университета (ГУУ). 2014. № 10. С. 295–300.4 Государственный департамент США: Билль о правах (на рус-ском языке) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://photos.state.gov/libraries/adana/30145/publications-other-lang/RUSSIAN.pdf.5 Законодательство о свободном ношении оружия в странах мира: досье [Электронный ресурс]. Режим доступа: тhttp://tass.ru/info/1500210.6 URL: http://uscode.house.gov/statutes/pl/90/618.pdf.

68


ниципального, федерального музея или музея штата, имеющего в экспозиции подобное оружие;

3) оружие, цена на которое во многом определяет-ся его редкостью, оформлением, связью с какой-либо исторической личностью, периодом или событием1.

«Антикварное огнестрельное оружие» – огне-стрельное оружие, не предназначенное для использо-вания патронов кольцевого воспламенения или обыч-ных боеприпасов центрального боя и изготовленное не позже 1898 г. В данную категорию отнесено фитильное, капсюльное, кремневое оружие, а также копии такого оружия независимо от времени изготовления. Также в эту категорию включено оружие под унитарные па-троны, изготовленное после 1898 г., если боеприпасы к нему уже не производятся в США и отсутствует воз-можность их быстрого получения по обычным каналам торговли2.

Для коллекционирования огнестрельного оружия частное лицо обязано получить специальную лицен-зию коллекционера, выдаваемую властями штата. На федеральном уровне вручаются разрешения на коллекционирование наиболее ценных экземпляров антикварного огнестрельного оружия, а также для осу-ществления коллекционной деятельности, связанной с пересечением границ штатов. Лицензия на коллекци-онирование огнестрельного оружия дает право при-обретать антикварное оружие и распоряжаться им по своему усмотрению.

В Великобритании история правового регулиро-вания владения оружием достаточно продолжитель-на. Большое значение имеют поправки, принятые в 1997 г.3 Парламентом страны к акту «Об огнестрель-ном оружии» 1968 г. В соответствии с ними владель-цы ручного огнестрельного оружия (исторического значения) обязаны получать в полиции сертификат на его коллекционирование и хранение. Режим хране-ния коллекционного оружия зависит от его потенци-альной опасности. Оружие, изготовленное до 1919 г. и чье снаряжение не позволяет произвести из него выстрел, может храниться дома открыто. Иные виды коллекционируемого (исторического) оружия должны храниться в специально оборудованном помещении. Коллекционерам антикварного и исторического ору-жия запрещено иметь боеприпасы к нему. Исследова-телями верно отмечаются особенности английского законодательства в области оборота оружия: отсут-ствие кодификации, значительное количество норма-тивных актов различной юридической силы, различие в регулировании данной сферы по территории и, как следствие, отсутствие строгой системы4.

1 URL: ATF. Curios & Relics [Электронный ресурс]. Режим досту-па: URL: https://www.law.cornell.edu/uscode/text/18/921.2 URL: ATF. Curios & Relics [Электронный ресурс]. Режим досту-па: https://www.law.cornell.edu/uscode/text/18/921.3 См.: Firearms (Amendment) Act 1997 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.landlords.org.uk/sites/default/files/faaa97.pdf.4 Григорянц С. А. Анализ зарубежного уголовного законода-тельства в сфере незаконного оборота оружия, боеприпа-сов, взрывчатых веществ и взрывных устройств // Наука и

Закон «Об оружии» Франции дифференцирует на-ходящееся в сфере его регулирования оружие на ка-тегории в зависимости от степени его потенциальной опасности. Одной из категорий является «старинное и коллекционное оружие». К нему отнесено оружие, изготовленное до определяемой Министерством обо-роны даты (в настоящее время – 1 января 1870 г.) и из которого нельзя произвести выстрел современными боеприпасами. Данная категория была дополнена ря-дом моделей оружия, произведенных позже указанной даты, но не представляющих значительной опасности. В указанную категорию включены также и копии тако-го оружия. Сюда же отнесено оружие, приведенное в состояние, при котором из него нельзя выстрелить никакими боеприпасами, оно маркируется особым об-разом.

Старинное и коллекционное оружие находится под более мягким правовым режимом, чем иные категории оружия. Так, практически не предусмотрены специаль-ные правила в отношении его хранения, установлен свободный режим оборота внутри страны. Вывоз та-кого оружия осуществляется лишь после получения соответствующего разрешения от компетентных госу-дарственных органов.

Закон Литовской Республики от 2 июля 1996 г. № 1-1423 «О контроле за оружием и боевыми припасами»5 содержит более пятидесяти определе-ний основных понятий, относящихся к регулирова-нию оборота оружия и ответственности за нарушение правил его оборота. Оружие разделено на четыре ка-тегории A, B, C и D. К старинному оружию относится оружие, разработанное до 1870 г. и изготовленное до 1899 г. Предусмотрена категория «полностью непри-годное оружие (охолощенное оружие)» – это огне-стрельное оружие, которое в силу переработки или ветхости не может быть использовано для производ-ства выстрела и восстановлено. Оба вида оружия отне-сены к оружию категории D.

Согласно ст. 38 граждане могут коллекционировать: охолощенное оружие, старинное оружие и боеприпа-сы к нему, оружие, не относящееся к огнестрельному (холодное). При этом огнестрельное оружие должно быть обработано таким образом, чтобы оно не могло быть использовано по прямому назначению, в такое же состояние должны быть приведены патроны к нему. Это ограничение не распространяется на специальные коллекции (криминалистические и научные).

Законодательством Литвы к движимым культурным ценностям отнесены созданные 50 лет назад и ранее материальные объекты, обладающие большим куль-турным значением, в том числе этническим, археоло-гическим, историческим, художественным, научным, техническим, религиозным и иным, а также отражаю-щим особенности национальной культуры. Предусмо-трена возможность признания культурной ценностью и предметов, созданных менее 50 лет назад. Анти-квариатом признаются предметы, изготовленные не

образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2010. № 3. С. 62.5 URL: https://e-seimas.lrs.lt/portal/legalAct/lt/TAD/TAIS.159542/mwLrdMqXDB.

69

№ 2 • 2017

менее чем 50 лет назад независимо от их культурной ценности1.

Закон Республики Молдова от 8 июля 2012 г. № 130 «О режиме оружия и боеприпасов гражданского назначения»2 закрепляет ряд основных терминов ору-жейного законодательства. В частности:

«коллекционное оружие» – оружие, являющееся му-зейным экспонатом, а также оружие в рабочем или не-рабочем состоянии, являющееся раритетом или име-ющее историческую, документальную, научную либо художественную ценность;

«деактивированное оружие» – оружие, ставшее окончательно нефункциональным вследствие его без-возвратной переделки и преобразования оружейни-ком, обладающим лицензией на ремонт оружия;

«непригодное оружие» – поврежденное оружие, из-ношенность которого составляет более 50 процентов, имеющее один или несколько явных дефектов, под-твержденных компетентным органом или оружейни-ком в соответствии с техническими регламентами;

«старинное оружие» – летальное оружие, произве-денное до 1877 г., или его репродукции, предназначен-ные для хранения в коллекциях.

Одним из основных признаков оружия, влияющих на строгость его правового режима, является леталь-ность.

Предусмотрена процедура «деактивации» оружия, заключающаяся в совокупности операций, осущест-вляемых в отношении оружия оружейником, обла-дающим лицензией на ремонт оружия, с целью его переделки и безвозвратного преобразования в окон-чательно недействующее оружие.

Значимым, на наш взгляд, является указание на воз-можность использования коллекционного оружия для самообороны3.

Основным законодательным актом Республики Беларусь в области оборота оружия является Закон Республики Беларусь от 13 ноября 2001 г. № 61-3 «Об оружии»4. В ст. 1 указанного закона даны определения основных используемых терминов, в частности:

«оружие» – устройства и предметы, конструктив-но предназначенные для поражения живой или иной цели, а также подачи сигналов пиротехническими со-ставами;

«огнестрельное оружие» – оружие, которое произ-водит выстрел, предназначено или может быть легко приспособлено для производства выстрела или уско-рения пули или снаряда за счет энергии взрывчатого вещества.

1 Библиотека Конгресса США [Электронный ресурс]. Ре-жим доступа: http://www.litlex.lt/Litlex/Eng/Frames/Laws/Documents/362.HTM.2 URL: http://lex.justice.md/ru/345127.3 См.: Пункт 61 Постановления Правительства Республики Молдова от 23 апреля 2014 г. №293 «Об утверждении Поло-жения о режиме оружия и боеприпасов гражданского назна-чения».4 Информационно-правовая система «Законодательство стран СНГ» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=1994.

Как верно замечено в литературе5, законодатель-ство Беларуси практически единственное из стран СНГ имплементировало понятие огнестрельного оружия, принятого ООН;

«составные части и компоненты огнестрельного оружия» – любые элементы или запасные детали, спе-циально предназначенные для огнестрельного ору-жия и необходимые для его функционирования, в том числе ствол, корпус или ствольная коробка, затвор или барабан, ось затвора или казенник, а также любое устройство, предназначенное или адаптированное для уменьшения звука, производимого выстрелом;

«холодное оружие» – оружие, предназначенное для поражения цели при помощи мускульной силы чело-века при непосредственном контакте этого оружия с объектом поражения;

«метательное оружие» – оружие, в котором для ме-тания поражающего элемента используется мускуль-ная сила человека либо механическое устройство;

«сигнальное оружие» – оружие, конструктивно пред-назначенное только для подачи световых, дымовых или звуковых сигналов пиротехническими составами;

«антикварное оружие и боеприпасы» – все виды оружия и боеприпасов, изготовленные до конца 1899 г.;

«историческое оружие и боеприпасы» – все виды оружия и боеприпасов, изготовленные до конца 1945 г.

С одной стороны, необходимо отметить удачные с точки зрения юридической техники дефиниции, с дру-гой – трудности в определении места антикварного и исторического оружия в нормативной классификации оружия. Мало того, ни одна норма закона не упомина-ет антикварное или историческое оружие.

Порядок применения оружия в своих основных положениях схож с положением нашего Закона об оружии, отличаясь некоторыми деталями. Белорус-ский закон «Об оружии» в статье, регламентирующей его применение, не содержит указание на то, что при-меняться может только «имеющееся на законных ос-нованиях оружие». Данная особенность более точно отражает суть правовых институтов защиты жизни, здоровья, собственности, необходимой обороны и крайней необходимости.

Оружие может быть признанным имеющим куль-турную ценность по результатам историко-культурной или искусствоведческой экспертизы.

Правовой режим культурных ценностей, ранее определявшихся рядом законов, в настоящее время регулируется Кодексом Республики Беларусь о культу-ре6. Кодификацию законодательства о культуре необ-ходимо признать серьезным достижением Белоруссии. Систематизированное (а значит, согласованное) рас-положение норм, регулирующих отношения, связан-ные с культурным наследием, позволит значительно повысить эффективность правоприменения в данной

5 Семенов Г. С. К вопросу о понятии оружия и его видов в за-конодательстве стран СНГ // Образование и наука в совре-менных условиях. 2015. № 4. С. 354.6 Кодекс Республики Беларусь о культуре (далее – Кодекс о культуре) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://etalon- line.by/?type=text&regnum=Hk1600413#load_text_none_1.

70


сфере, а следовательно, достичь целей сохранения и преумножения культурного наследия страны.

В ст. 1 Кодекса о культуре определены основные ка-тегории в области культуры, например:

«историко-культурная ценность» – культурная ценность, имеющая особую духовную, художествен-ную и (или) иное значение и которой придан статус историко-культурной ценности;

«культурная ценность» – созданный (преобра-зованный) человеком или тесно связанные с его дея-тельностью материальный объект и нематериальное проявление творчества человека, которые имеют историческое, художественное, научное или другое значение.

Оружие, получившее статус историко-культурной ценности, может быть отнесено к таким его видам, как памятники археологии – археологические артефакты; памятники истории – объекты, которые связанны с важнейшими историческими событиями, развитием общества и государства, международными отноше-ниями, развитием науки и техники, культуры и быта, политическими, государственными, военными деяте-лями; памятники искусства – произведения изобрази-тельного, декоративно-прикладного и других видов искусства.

К археологическим артефактам отнесены движи-мые предметы возрастом не менее 120 лет, имеющие научное, культурное или иное значение и соответству-ющие указанным требованиям.

Кодексом о культуре предусмотрены действия лица, профессионально или случайно обнаружившего культурную ценность, которой может быть придан ста-тус историко-культурной ценности. Также определены критерии для такого признания, процедура, субъекты и возможность выплаты вознаграждения. Предусмо-трена уголовно-правовая защита от умышленного или неосторожного уничтожения, повреждения, а также утраты не только историко-культурных ценностей, но и материальных объектов, обладающих отличитель-ными духовными, художественными и (или) докумен-тальными достоинствами и соответствующих одному из критериев отбора материальных объектов для при-своения им статуса историко-культурной ценности (ст. 344, 345).

Сопоставление законодательства Беларуси и Рос-сии показывает отсутствие дифференциации уго-ловной ответственности за незаконные действия с обычным оружием и оружием, имеющим культурную ценность. При этом белорусское законодательство пользуется меньшим количеством терминов, обозна-чающих различные виды культурных ценностей, что необходимо признать его выгодным отличием. Все термины, которыми оперирует белорусский законода-тель в сфере оружия и культурных ценностей, имеют легальное определение и не противоречат друг другу. В названиях статей, посвященных формам незаконно-го оборота оружия, используется словосочетание «не-законные действия», что более точно отражает суть норм.

Япония отличается одним из самых строгих зако-нодательств в области оружия. Запрещено иметь огне-

стрельное оружие «для незначительной цели, коллек-ционирования или целей самообороны в связи с его (оружия) смертоносными свойствами и опасностью причинения ранений, увечий и смерти»1. По этой при-чине частное владение огнестрельным оружием прак-тически исключено. Данный запрет имеет древние корни2.

Ставя вопрос о возможности и целесообразности применения отдельных положений зарубежного за-конодательства в современном российском праве, не-обходимо помнить замечание Е. Д. Шелковниковой о том, что современное законодательство зарубежных стран отражает определенный этап своего развития, а его возможное использование (применение) в нашей стране должно быть научно обоснованным и прак-тически целесообразным с учетом взаимодействия многих факторов и условий. Ею высказано опасение, что рассматриваемый зарубежный опыт с неизбежно-стью вступит в противоречие с реалиями другого го-сударства, однако некоторые позитивные моменты как международного, так и зарубежного опыта правового регулирования старинного (антикварного) оружия бу-дут способствовать научному исследованию данного вопроса, в том числе заранее предупреждая о возмож-ных ошибках3.

Как видно из анализа зарубежного правового опыта, мы близки в подходах к ограничению импорта (вывоза) оружия, имеющего культурную ценность, привидения оружия в состояние, непригодное для производства выстрела (охолощение, деактивация).

Считаем заслуживающими внимания и рассмотре-ния возможности применения в отечественной пра-вовой системе следующих правовых конструкций в области владения, использования и оборота оружия, имеющего культурную ценность:

– создание и ведение реестра оружия, имеющего культурную ценность;

– регулирование миниатюрных моделей оружия, в том числе имеющего культурную ценность;

– введение категории «холодное оружие боевых ис-кусств»;

– соответствие национального определения ста-ринного (антикварного) оружия международным ак-там как императивное необсуждаемое требование, вытекающее из системы законодательства России;

– установление понятия старинного (антикварно-го) оружия должно связываться с двумя критериями: а) возраст производства; б) тип боеприпасов.

Категория «оружие боевых искусств», имеющаяся, в частности, во Франции, на первый взгляд близка к на-

1 Морозов Н. Преступность и борьба с ней в Японии [Элек-тронный ресурс]. Режим доступа: https://www.litres.ru/nikolay-morozov-5728913/prestupnost-i-borba-s-ney-v-yaponii/chitat-onlayn/page-3.2 Возможно, в том числе и этим можно объяснить развитие единоборств и использование при этом холодного оружия и хозяйственных предметов.3 Шелковникова Е. Д. Правовое регулирование оборота ста-ринного (антикварного) оружия за рубежом и особенности его международно-правового статуса // Право в вооружен-ных силах. 2015. № 1. С. 6–10.

71

№ 2 • 2017

шей категории спортивного оружия. Однако по сравне-нию с отечественным подходом, предусматривающим лишь спортивное холодное клинковое и спортивное метательное оружие, она шире по своему содержанию (ударное, ударно-дробящее и т. д.). Не секрет, что спор-тивные секции, кружки и клубы широко используют са-мое разнообразное холодное оружие для тренировок, соревнований и показательных выступлений. В то же время законодательное регулирование владения, ис-пользования и оборота всего спектра холодного ору-жия практически не развито, за исключением отдель-ных норм о боевом холодном оружии.

В целом можно сказать, что отдельные государства продвинулись несколько вперед по отношению к Рос-сии в плане глубины и подробности регулирования оборота оружия, в том числе имеющего культурную ценность.

Ряд положений зарубежного права, на наш взгляд, должны быть оценены как не соответствующие осно-вам нашей правовой системы, общим подходам регу-лирования оружейных отношений и реалиям нашей действительности. К таким особенностям мы можем отнести:

– игнорирование правового регулирования владе-ния, использования и оборота холодного оружия;

– запрет на хранение боеприпасов к коллекционно-му оружию;

– регулирование отношений по обороту оружия за-конодательными актами административно-территори-альными субъектами страны.

Доступность холодного оружия является весомым криминогенным фактором и выступает альтернативой огнестрельному оружию, очень часто мало уступая ему в эффективности при совершении преступлений. Современные реалии требуют поставить эффективный барьер бесконтрольному изготовлению, владению, ношению и обороту холодного оружия. Необходимо четко обозначить правовые рамки дозволенных дей-ствий с рассматриваемым видом оружия и на основе них установить (уточнить) нормы уголовной и админи-стративной ответственности за незаконное владение, использование и оборот.

Запрет на хранение боеприпасов к коллекционно-му оружию нам кажется чрезмерным и необоснован-ным ограничением. В коллекцию может входить как старинное (антикварное) оружие, так и современное действующее вооружение. Очевидно, что владелец коллекции, содержащей пригодные к использованию образцы оружия, не должен ограничиваться в воз-можности их использования по назначению в рамках установленных законом видов деятельности (само-оборона, спортивная стрельба и охота). Требования к такому коллекционеру и условиям хранения оружия и боеприпасов должны быть сходными с обычными тре-бованиями к гражданскому оружию.

В данном случае наибольшие вопросы вызывает допустимость производства выстрелов из старин-ного (ветхого) оружия или иного оружия, имеющего дефекты, угрожающие разрушением самому оружию или причинением вреда стреляющему и окружающим лицам. Юридическим препятствием для этого служат

нормы ст. 243 и 2431 УК РФ, в которых предусмотрена уголовная ответственность за умышленное уничтоже-ние или повреждение охраняемых культурных ценно-стей.

Совершенно не подходит для нашей страны опыт отдельных государств с федеративным устройством (в первую очередь США), где установлен дифферен-цированный правовой режим оружия в зависимости от территории (региона, штата). Установление особен-ностей правового режима оружия законодательством субъекта территориального устройства противоречит единству правового статуса гражданина Российской Федерации и существу предмета регулирования.

В самой тесной взаимосвязи с материальными нор-мами, определяющими правовой режим оружия, на-ходятся уголовно-правовые нормы, устанавливающие уголовную ответственность за его незаконный оборот, хранение или использование. Данному вопросу был посвящен ряд исследований отечественных ученых, в частности С. А. Григорянца1.

Дальнейшее развитие норм данной сферы право-вого регулирования должно вестись исходя из следу-ющих взглядов на указанный вид оружия.

Во-первых, должен быть сформирован адекват-ный режим оборота такого оружия. Оружие, имеющее культурную ценность, может рассматриваться и как эффективный инструмент альтернативного инвестици-онного вложения, разумеется, при развитом обороте антикварного рынка. В прогрессивных правопорядках антиквариат рассматривается наравне с такими основ-ными активами общества, как недвижимость и ценные бумаги2. Оружие, имеющее культурную ценность, при-знается специалистами одним из самых доходных ан-тикварных инвестиционных инструментов. Отдельные экземпляры такого оружия способны увеличиваться в стоимости на 15–20 % в год3.

Во-вторых, содержание действующих уголовно-правовых норм не дифференцирует в должной степе-ни ответственность за незаконный оборот оружия и за незаконный оборот оружия, имеющего культурную ценность, не учитывает их существенные криминоло-гические различия. Это создает проблемы на пути пол-ноценной реализации конституционных прав граждан и организаций по доступу к культурным ценностям, коллекционированию, собственности, справедливо-сти уголовного наказания.

Хищение культурных ценностей всегда было выгод-ной сферой преступного промысла в силу значитель-ной стоимости похищаемых предметов. Одной из раз-новидностей культурных ценностей является оружие, относящееся к категории старинного (антикварного). В настоящее время стоимость отдельных экземпляров такого оружия может достигать миллионов долларов. 1 Григорянц С. А. Анализ зарубежного уголовного законода-тельства в сфере незаконного оборота оружия, боеприпа-сов, взрывчатых веществ и взрывных устройств // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2010. № 3. С. 58–66.2 Буркин А. И. Инвестиции в антиквариат // Финансы и кредит. 2006. № 8. С. 72.3 Там же. С. 76.

72


Это делает данный вид преступного бизнеса еще боле привлекательным. Несовершенство действующих пра-вовых норм об обороте оружия и культурных ценно-стей усугубляют ситуацию.

Несовершенство законодательства и системы уче-та культурных ценностей, помноженное на огромную прибыльность и количество ценностей, создает почву для существования обозначенных в статье проблем.

В-третьих, важное значение при уголовно-право-вой квалификации незаконного оборота оружия, име-ющего культурную ценность, имеет межотраслевая согласованность используемых определений и кон-струкций. При использовании норм Закона об оружии для квалификации преступлений необходимо четко уяснить предмет его регулирования. Как верно замече-но большинством исследователей, «несмотря на назва-ние закона, содержащиеся в нем нормы регламентиру-ют оборот только одной категории оружия – ручного (индивидуального) оружия»1. Допустимо поставить во-прос о возможности более широкого использования не самих регулирующих норм закона, а имеющихся в нем определений из ст. 1. То есть признать, что опре-деления, содержащиеся в Законе об оружии, универ-сальны и носят межотраслевой характер, а конкретные номы распространены только на оговоренные виды оружия. Строгое буквальное толкование не позволяет прийти к такому (желаемому многими) выводу.

Еще одним вопросом, требующим своего разре-шения, является вопрос классификации старинного (антикварного) оружия. Современное нормативное решение этого вопроса не может быть признано удов-летворительным минимум по двум причинам.

1. При сопоставлении определения оружия, имею-щего культурную ценность (ст. 1 Закона об оружии), и классификации гражданского оружия (п. 6 ч. 2 ст. 3 За-кона об оружии) выявляется противоречие. В соответ-ствии с определением старинное (антикварное) ору-жие выступает как разновидность оружия, имеющего культурную ценность. В свою очередь, в классифика-ции гражданского оружия эти две категории оружия указаны в качестве самостоятельных разновидностей оружия, используемого в культурных и образователь-ных целях.

2. Действующая нормативная классификация граж-данского оружия не предусматривает специальную классификацию старинного (антикварного) оружия и не позволяет применить к нему классификацию ору-жия самообороны, спортивного, охотничьего, сигналь-ного оружия и оружия, носимого с национальными костюмами. В то же время старинное (антикварное) оружие может одновременно относиться и к оружию, используемому в культурных и образовательных це-лях, и иным видам, предусмотренным ч. 2 ст. 3 Закона об оружии. Множество предметов, подпадающих под категорию старинного (антикварного) оружия, суще-ственно различаются по своему убойному (травми-

1 Поздеева О. С., Шамарин С. З. Уголовная ответственность за нарушения правил оборота огнестрельного оружия, боепри-пасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: учеб. по-собие. Екатеринбург. 2012. С. 28.

рующему) потенциалу, привлекательности с позиций криминального использования и возможным послед-ствиям неосторожного обращения. Это обстоятель-ство не находит своего отражения в правовом режиме старинного (антикварного) оружия и дифференциации уголовной и административной ответственности за нарушение правил его оборота, использования и хра-нения. Наличие данной проблемы подтверждается и в постановлении Конституционного Суда РФ от 17 июня 2014 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 222 Уголовного кодекса Рос-сийской Федерации и статей 1, 3, 6, 8, 13 и 20 Федераль-ного закона "Об оружии" в связи с жалобой гражданки Н. В. Урюпиной»2.

Таким образом, решение вопроса о классификации старинного (антикварного) оружия является актуаль-ной задачей, стоящей перед учеными и законодате-лями, и влечет за собой корректировку всей системы нормативной классификации оружия.

Наши предложения по вопросу классификации оружия могут быть сведены к следующим двум тези-сам.

1. Старинное (антикварное) оружие должно рассма-триваться в классификации как разновидность ору-жия, имеющего культурную ценность.

2. Оружие, имеющее культурную ценность, в том числе старинное (антикварное) оружие, должно быть классифицировано в зависимости от его актуальных поражающих свойств. Здесь за основу может быть взят подход к классификации оружия, предложенный Д. А. Корецким3.

Таким образом, на основании изложенного можно сделать вывод от том, что правовой режим старинного (антикварного) оружия в российском законодатель-стве находится в стадии становления и пока в отельных аспектах далек от идеального состояния. Совершен-ствование правого режима старинного (антикварно-го) оружия должно осуществляться в направлении приведения его в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации, учитывать физическое состояние и криминологически значимые особенности такого оружия и вбирать в себя лучший опыт зарубежного регулирования сходных от-ношений, применимых к современным российским социально-культурным, правовым и экономическим реалиям.

Библиографический список1. Буркин А. И. Инвестиции в антиквариат / А. И. Бур-

кин // Финансы и кредит. – 2006. – № 8. – С. 72–79. 2. Григорянц С. А. Анализ зарубежного законода-

тельства в сфере незаконного оборота оружия, бое-припасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств / С. А. Григорянц // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управле-ние. – 2010. – № 3. – С. 58–66.

2 Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 26 (ч. II). Ст. 3633.3 Корецкий Д. А. Криминальная армология. Москва, 2006.

73

№ 2 • 2017

3. Информационно-правовая система «Законода-тельство стран СНГ» [Электронный ресурс]. Режим до-ступа: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=1994.

4. Корецкий Д. А. Криминальная армология / Д. А. Корецкий. – Москва: Юридический Центр, 2006.

5. Мавлянов А. С. Законодательство зарубежных стран об ответственности за незаконный оборот ору-жия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств / А. С. Мавлянов // Наука, новые технологии и инновации. – 2008. – № 1–2. С. 264–269.

6. Поздеева О. С. Уголовная ответственность за на-рушения правил оборота огнестрельного оружия, бое-припасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: учеб. пособие / О. С. Поздеева, С. З. Шамарин. – Екате-ринбург. – 2012.

7. Полозов В. П. Оружие в гражданском обществе / В. П. Полозов. – Москва: Крафт +, 2004.

8. Семенов Г. С. К вопросу о понятии оружия и его видов в законодательстве стран СНГ / Г. С. Семенов // Образование и наука в современных условиях. – 2015. – № 4. – С. 352–357.

9. Трунов И. Гражданское оружие правозащиты / И. Трунов // Право и политика. – 2004. – № 7. – С. 121–125.

10. Сошина Л. А. К вопросу о развитии и современ-ном состоянии законодательства, регламентирующего незаконный оборот оружия в некоторых зарубежных странах / Л. А. Сошина // Сибирский юридический вест-ник. – 2007. – № 4. – С. 72–75.

11. Шелковникова Е. Д. Оборот оружия в Федера-тивной Республике Бразилии: закон и реальность / Е. Д. Шелковникова // Научный портал МВД России. – 2009. – № 3. – С. 127–130.

12. Шелковникова Е. Д. Правовое регулирование оборота старинного (антикварного) оружия за рубе-жом и особенности его международно-правового ста-туса / Е. Д. Шелковникова / Е. Д. Шелковникова // Право в вооруженных силах. – 2015. – № 1. – С. 6–10.

13. Шулус А. А. Закон о контроле над оружием 1968 г. в США: содержание и основные проблемы / А. А. Шу- лус // Вестник университета (ГУУ). – 2014. – № 10. – С. 295–300.

Bibliograficheskij spisok1. Burkin A. I. Investicii v antikvariat / A. I. Burkin //

Finansy i kredit. – 2006. – № 8. – S. 72–79. 2. Grigoryanc S. A. Analiz zarubezhnogo zako-

nodatel’stva v sfere nezakonnogo oborota oruzhiya, boepripasov, vzryvchatyh veshchestv i vzryvnyh ustrojstv / S. A. Grigoryanc // Nauka i obrazovanie: hozyajstvo i ehkonomika; predprinimatel’stvo; pravo i upravlenie. – 2010. – № 3. – S. 58–66.

3. Informacionno-pravovaya sistema «Zakonodatel’stvo stran SNG» [EHlektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=1994.

4. Koreckij D. A. Kriminal’naya armologiya / D. A. Koreckij. – Moskva: YUridicheskij Centr, 2006.

5. Mavlyanov A. S. Zakonodatel’stvo zarubezhnyh stran ob otvetstvennosti za nezakonnyj oborot oruzhiya, boepripasov, vzryvchatyh veshchestv i vzryvnyh ustrojstv /

A. S. Mavlyanov // Nauka, novye tekhnologii i innovacii. – 2008. – № 1–2. S. 264–269.

6. Pozdeeva O. S. Ugolovnaya otvetstvennost’ za narusheniya pravil oborota ognestrel’nogo oruzhiya, boepripasov, vzryvchatyh veshchestv i vzryvnyh ustrojstv: ucheb. posobie / O. S. Pozdeeva, S. Z. SHamarin. – Ekaterinburg. – 2012.

7. Polozov V. P. Oruzhie v grazhdanskom obshchestve / V. P. Polozov. – Moskva: Kraft +, 2004.

8. Semenov G. S. K voprosu o ponyatii oruzhiya i ego vidov v zakonodatel’stve stran SNG / G. S. Semenov // Obrazovanie i nauka v sovremennyh usloviyah. – 2015. – № 4. – S. 352–357.

9. Trunov I. Grazhdanskoe oruzhie pravozashchity / I. Trunov // Pravo i politika. – 2004. – № 7. – S. 121–125.

10. Soshina L. A. K voprosu o razvitii i sovremennom sostoyanii zakonodatel’stva, reglamentiruyushchego nezakonnyj oborot oruzhiya v nekotoryh zarubezhnyh stranah / L. A. Soshina // Sibirskij yuridicheskij vestnik. – 2007. – № 4. – S. 72–75.

11. SHelkovnikova E. D. Oborot oruzhiya v Federativnoj Respublike Brazilii: zakon i real’nost’ / E. D. SHelkovnikova // Nauchnyj portal MVD Rossii. – 2009. – № 3. – S. 127–130.

12. SHelkovnikova E. D. Pravovoe regulirovanie oborota starinnogo (antikvarnogo) oruzhiya za rubezhom i osobennosti ego mezhdunarodno-pravovogo statusa / E. D. SHelkovnikova / E. D. SHelkovnikova // Pravo v vooruzhennyh silah. – 2015. – № 1. – S. 6–10.

13. SHulus A. A. Zakon o kontrole nad oruzhiem 1968 g. v SSHA: soderzhanie i osnovnye problemy / A. A. SHu- lus // Vestnik universiteta (GUU). – 2014. – № 10. – S. 295–300.

74


УДК 347.191.2

Реализация права гражданина на бесплатную юридическую помощь

в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере внутренних дел

Свалова Наталья Александровна, начальник кафедры гражданско-правовых дисциплин Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наук, доцентe-mail: [email protected]

Поползухина Лариса Андриановна,старший преподаватель кафедрыгражданско-правовых дисциплинУральского юридического института МВД Россииe-mail: [email protected]

В научной статье раскрываются вопросы реализации права граждан на бесплатную юридическую помощь че-рез государственную и негосударственную системы бесплатной юридической помощи. Проводится анализ госу-дарственной и негосударственной системы бесплатной юридической помощи. Делаются выводы о целесообраз-ности создания юридических клиник в образовательных организациях системы МВД России.

Ключевые слова: юридическая помощь; юридическая клиника; система бесплатной юридической помощи.

Implement a citizen’s right to free legal aid in accordance with the legislation of the Russian Federation in the sphere of internal Affairs

Svalovа Natalia Alexandrovna, Head of the Department of Civil Law Disciplines of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Сandidate of Law, Аssociate рrofessor

Popolzukhinа Larissa Andrianovna,Senior lecturer of the Department of Civil Law Disciplines of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation

The scientific article reveals the issues of realization of the right of citizens to free legal aid through the state and non-state systems of free legal aid. The analysis of the state and non-state system of free legal aid is conducted. Conclusions are made about the feasibility of creating legal clinics in educational organizations of the Ministry of Internal Affairs of Russia.

Key words: legal aid; legal clinic; free legal assistance.

Статья 48 Конституции Российской Федерации каж-дому гарантирует право на получение квалифициро-ванной юридической помощи. Как правильно отмечает В. В. Гребенников, регулирование права на квалифи-цированную юридическую помощь в Конституции РФ свидетельствует об общегосударственном значении указанного права. Мошеннические пирамиды, массо-вый обман и нарушения прав граждан при купле-про-даже квартир в середине 1990-х гг. имели общую при-

чину – юридическую неподготовленность населения и отсутствие гарантий получения высококвалифициро-ванной юридической помощи. Однако современная правовая система настолько усложнилась, что даже наличия юридического образования недостаточно для защиты своих прав и в квалифицированной спе-циализированной юридической помощи нуждаются все граждане, в том числе имеющие дипломы юри-дических вузов. Очевидно, без обеспечения права на

75

№ 2 • 2017

квалифицированную юридическую помощь в усло-виях непрерывного реформирования законодатель-ства вряд ли возможна эффективная защита всех иных гражданских прав и свобод1. В случаях, предусмотрен-ных законом, юридическая помощь оказывается бес-платно. А. А. Васильев аргументирует необходимость создания условий для реализации данного права граж-данам следующим образом: «…с одной стороны, право на бесплатную юридическую помощь является необхо-димым элементом правового государства, с другой − в безвозмездном предоставлении квалифицированной юридической помощи в установленных законом слу-чаях проявляется социальная сущность государства»2. В связи с этим Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Рос-сийской Федерации»3 устанавливает основные гаран-тии реализации права граждан Российской Федерации на получение бесплатной квалифицированной юри-дической помощи в Российской Федерации. В соот-ветствии с указанным законом оказание бесплатной юридической помощи осуществляется:

1) физическими и юридическими лицами, являющи-мися участниками государственной системы бесплат-ной юридической помощи;

2) физическими и юридическими лицами, являю-щимися участниками негосударственной системы бес-платной юридической помощи;

3) иными лицами, имеющими право на оказание бесплатной юридической помощи в соответствии с федеральными законами, законами субъектов Рос-сийской Федерации и муниципальными правовыми актами.

Участниками государственной системы бесплат-ной юридической помощи являются в том числе фе-деральные органы исполнительной власти и подве-домственные им учреждения. Указ Президента РФ от 21 декабря 2016 г. № 699 «Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федера-ции и Типового положения о территориальном органе Министерства внутренних дел Российской Федера-ции по субъекту Российской Федерации по субъекту Российской Федерации»4 в п. 97 прописывает полно-мочия, связанные с оказанием гражданам бесплатной юридической помощи в виде правового консультиро-вания в устной или письменной форме, и осуществля-ет правовое информирование и правовое просвеще-ние в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере внутренних дел. В силу ст. 16 Фе-

1 См.: Гребенников В. В. Право граждан на квалифицирован-ную юридическую помощь в Российской Федерации // Обра-зование и право. 2016. № 2. С. 45–46.2 Васильев А. А. Конституционное право на бесплатную ква-лифицированную юридическую помощь в Российской Феде-рации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2012. С. 9.3 О бесплатной юридической помощи в Российской Федера-ции [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 324-ФЗ (далее – Федеральный закон о бесплатной юридической помощи). Режим доступа: http://www.garant.ru.4 См.: URL: http://www.garant.ru.

дерального закона о бесплатной юридической помо-щи такая помощь должна осуществляться в порядке, установленном Федеральным законом от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граж-дан Российской Федерации», положения которого нашли свое отражение в разделе XII «Порядок работы с обращениями граждан и организаций, прием граж-дан» приказа МВД России от 17 октября 2013 г. № 850 «Об утверждении Регламента Министерства внутрен-них дел Российской Федерации»5.

Негосударственная система бесплатной юридиче-ской помощи включает в себя юридические клиники, которые создаются образовательными организациями на добровольных началах (ст. 22, 23 Федерального за-кона о бесплатной юридической помощи). Юридиче-ская клиника создается в качестве юридического лица, если такое право предоставлено образовательной организации высшего образования ее учредителем, или структурного подразделения образовательной организации высшего образования. В соответствии с Федеральным законом от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции»6 указом Президента РФ от 1 марта 2011 г. № 250 «Вопросы организации полиции»7, уставами образовательных организаций системы МВД России образовательная организация не может быть учре-дителем других юридических лиц. Создать отдельное структурное подразделение, которое бы выполняло задачи юридической клиники, не представляется воз-можным, так как в соответствии с приказом МВД Рос-сии от 25 июня 2014 г. № 707 «Об организационных во-просах образовательных организаций МВД России»8 не предусмотрено указанное структурное подразде-ление. Несмотря на то что в этом же приказе предусма-тривается право на создание подразделений (отделов, отделений, групп, направлений), не предусмотренных указанной типовой структурой, необходимо закрепить образование юридической клиники приказом Мини-стерства внутренних дел Российской Федерации.

Это обусловлено следующими факторами. Во-первых, необходимо создание юридической клиники для реализации Федерального закона о бесплатной юридической помощи, указа Президента РФ от 21 де-кабря 2016 г. № 699 «Об утверждении Положения о Ми-нистерстве внутренних дел Российской Федерации и Типового положения о территориальном органе МВД РФ по субъекту РФ», где п. 97 гласит о полномочии ока-зывать гражданам бесплатную юридическую помощь в виде правового консультирования в устной и письмен-ной форме и осуществлять правовое информирование и правовое просвещение в соответствии с законода-тельством Российской Федерации в сфере внутренних дел. Во-вторых, в силу прямого указания Федерального закона о бесплатной юридической помощи в оказании рассматриваемой помощи юридическими клиниками

5 См.: Российская газета. 2013. № 262.6 О полиции [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (далее – Закон о полиции). Режим доступа: http://www.garant.ru.7 См.: URL:http://www.garant.ru8 См.: СТРАС «Юрист»

76


участвуют лица, обучающиеся по юридической специ-альности в образовательных организациях высшего образования, под контролем лиц, имеющих высшее юридическое образование, ответственных за обучение указанных лиц и деятельность юридической клиники в образовательной организации высшего образования. В связи с этим будет осуществляться практическая на-правленность в обучении с целью реализации компе-тентностного подхода образования по правопримене-нию нормативных актов в сфере внутренних дел. Так как, по мнению В.В. Гребенникова, «право на юридиче-скую помощь должно рассматриваться как важнейшая гарантия юридической безопасности… Юридическая безопасность − это состояние юридической защищен-ности жизненно важных интересов личности (обще-ства и государства) от внешних и внутренних угроз. Это понятие включает, наряду с правовым обеспечением безопасности, надлежащую деятельность правоохра-нительных, судебных и правоприменительных орга-нов, адвокатуры и нотариата, иных органов и органи-заций, предоставляющих юридическую помощь»1.

В-третьих, в соответствии с приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 28 но-ября 2012 г. № 994 «Об утверждении Порядка создания образовательными учреждениями высшего профес-сионального образования юридических клиник и по-рядка их деятельности в рамках негосударственной системы оказания бесплатной юридической помощи»2 материально-техническое обеспечение юридической клиники, являющейся структурным подразделением образовательного учреждения, осуществляется обра-зовательным учреждением. В связи с чем необходимо предусмотреть Министерству внутренних дел Россий-ской Федерации финансирование на организацию де-ятельности юридической клиники.

В связи с вышеизложенным необходимо допол-нить п. 23.5 Типовую структуру института Мини-стерства внутренних дел Российской Федерации, филиала (университета, академии Министерства вну-тренних дел Российской Федерации) со специальным наименованием «институт» (Приложение № 3 к приказу МВД России от 25 июня 2014 г. № 707 «Об организа-ционных вопросах образовательных организаций МВД России») следующего содержания: «Юридическая клиника».

Таким образом, создание юридической клиники в образовательных организациях системы МВД России позволит создать условия для реализации установ-ленного Конституцией Российской Федерации права граждан на получение квалифицированной бесплат-ной юридической помощи, осуществления прав и сво-бод граждан, защиты их законных интересов, повыше-ния уровня социальной защищенности в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере внутренних дел, а также правового просвещения на-селения и формирования у обучающихся по юридиче-ской специальности навыков оказания юридической помощи.

1 Гребенников В. В. Указ. соч. С. 47–48.2 См.: URL:http://www.garant.ru.

Библиографический список1. Васильев А. А. Конституционное право на бес-

платную квалифицированную юридическую помощь в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. А. Васильев. – Саратов, 2012.

2. Гребенников В. В. Право граждан на квалифици-рованную юридическую помощь в Российской Феде-рации / В. В. Гребенников // Образование и право. – 2016. – № 2.

Bibliograficheskij spisok1. Vasilev A. A. Konstitutsionnoe pravo na besplatnuyu

kvalifitsirovannuyu yuridicheskuyu pomosch v Rossiyskoy Federatsii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk / A. A. Vasilev. – Saratov, 2012.

2. Grebennikov V. V. Pravo grazhdan na kvalifitsirovannuyu yuridicheskuyu pomosch v Rossiyskoy Federatsii / V. V. Grebennikov // Obrazovanie i pravo. – 2016. – № 2.

77

№ 2 • 2017

Правила направления, рецензирования и опубликования научных статей в журнале

«Вестник Уральского юридического института МВД России»

I. Требования к материалам

1. В журнале «Вестник Уральского юридического института МВД России» могут публиковаться материа-лы только образовательной, научной и информацион-ной тематики по отрасли 12.00.00 – юридические нау-ки. Материалы, не соответствующие тематике журнала, для рассмотрения не принимаются.

2. Для публикации в журнале «Вестник Уральского юридического института МВД России» могут представ-ляться следующие материалы:

2.1. Научные статьи (объемом от 6 до 15 страниц пе-чатного текста).

2.2. Информация о научных конференциях (объ-емом до 10 страниц печатного текста).

2.3. Научные рецензии (объемом до 5 страниц пе-чатного текста).

2.4. Иные материалы по согласованию с редакцией.3. Материал не должен быть опубликован ранее

или одновременно находиться на рассмотрении в дру-гом издательстве.

4. Материал должен быть представлен на русском языке (аннотация и ключевые слова дополнительно должны быть переведены на английский язык).

5. Каждый материал должен содержать:5.1. Код универсальной десятичной классификации

(УДК) – размещается на первом листе в левом верхнем углу.

5.2. Фамилию, имя, отчество (последнее – при на-личии) автора, его должность, ученую степень, ученое звание, специальное или воинское звание (по жела-нию автора) на русском и английском языках – разме-щаются на первом листе в правом верхнем углу.

5.3. Почтовый адрес автора и адрес его электрон-ной почты (обязательно) – размещаются на первом ли-сте в правом верхнем углу.

5.4. Название материала на русском и английском языках – размещается на первом листе.

5.5. Аннотацию (как правило, 4–5 строк) на русском и английском языках – размещается на первом листе.

5.6. Ключевые слова (как правило, 4–6 слов) на рус-ском и английском языках – размещаются на первом листе.

5.7. Библиографический список, оформленный в соответствии с ГОСТ 7.1-2003 «Библиографическая запись. Библиографическое описание. Общие требо-вания и правила составления» – размещается на по-следнем листе материала. Источники перечисляются в списке по алфавиту.

6. К материалу должна прилагаться рецензия спе-циалиста в исследуемой сфере (как правило, доктора наук или кандидата наук), заверенная в установленном порядке. К материалам членов редакционного совета журнала, редакционной коллегии журнала, докторов наук и кандидатов наук, являющихся научно-педагоги-ческими работниками – специалистами в рассматрива-емой сфере, внешние рецензии могут не прилагаться.

7. Для опубликования научных материалов в жур-нале необходимо представить в адрес редакционной коллегии согласие на опубликование.

8. Материал представляется в редакцию:8.1. На электронном оптическом носителе (или по

электронной почте с указанием данных об авторе и о статье в теме письма), выполненный в текстовом ре-дакторе Microsoft Word шрифтом Times New Roman версии 2003 и выше или другом, совместимом с ним, размером шрифта – 14, межстрочным интервалом – 1,5; поля слева – 3 см, сверху и снизу – 2 см, справа – 1 см. Имя файла – фамилия и инициалы автора. В тексте ста-тьи используются оформленные в соответствии с ГОСТ Р7.0.5.2008 «Библиографическая ссылка» подстрочные библиографические ссылки, которые размещаются, как примечание, вынесенное из текста документа, вни-зу полосы.

8.2. На бумажном носителе, по содержанию полно-стью идентичный электронному варианту, выполнен-ный на стандартных листах белой бумаги формата A4 с одной стороны. На последнем листе автор указывает: «Материал не содержит сведений ограниченного рас-пространения, неправомерного заимствования; вы-читан; цифры, факты, цитаты сверены с первоисточни-ком» и ставит свою подпись.

9. При направлении материала автор гарантирует отсутствие неправомерного заимствования в рукопи-си произведения (плагиата), надлежащее оформление цитирования, ссылок на законодательство, судебную практику, правильность статистических, информаци-онно-аналитических и иных данных, приведенных в рукописи.

10. Все материалы направляются в редакцию жур-нала по адресу: 620057, Свердловская обл., г. Екатерин-бург, ул. Корепина, 66, Уральский юридический институт МВД России, редакционно-издательское отделение на-учно-исследовательского и редакционно-издательско-го отдела. Адрес электронной почты: [email protected], [email protected].

78


II. Порядок приема, рассмотрения и рецензирования материалов

11. Все поступающие материалы в течение 10 дней со дня поступления изучаются редакционной колле-гией на предмет их соответствия требованиям. Мате-риалы, представленные с нарушением требований, не рассматриваются и не возвращаются. О принятом ре-шении автор уведомляется по электронной почте.

12. Материалы, соответствующие предъявляемым требованиям, принимаются в работу и направляются на рецензирование.

13. Внешнее рецензирование материалов органи-зуется автором самостоятельно в соответствии с п. 6.

14. Внутреннее рецензирование материалов орга-низуется редакционной коллегией и осуществляется членами редакционного совета, редакционной колле-гии журнала, сотрудниками Уральского юридического института МВД России.

15. Внутреннее рецензирование осуществляется специалистами по профилю представленного матери-ала. В процессе внутреннего рецензирования осущест-вляется проверка на оригинальность с использовани-ем специализированного программного обеспечения.

Рецензент осуществляет рецензирование пред-ставленного материала в течение двадцати рабочих дней, далее представляет в редакцию журнала подпи-санную рецензию.

16. Рецензия должна содержать объективную оцен-ку материала. В заключении рецензент дает одну из следующих рекомендаций:

– об опубликовании материала;– о направлении материала на доработку (при на-

личии несущественных недостатков);– об отклонении научного материала (при наличии

существенных недостатков).17. По результатам внутреннего рецензирования и

проверки на оригинальность с использованием специ-ализированного программного обеспечения редакци-онная коллегия принимает решение:

– об опубликовании материала;– о направлении материала автору на доработку;– об отклонении материала.18. О принятом редакционной коллегией решении

автор уведомляется по электронной почте. При на-правлении материала на доработку, отклонении мате-риала по электронной почте до автора доводятся не-достатки, указанные рецензентом, а также результаты проверки материала на оригинальность с использова-нием специализированного программного обеспече-ния. Сведения о рецензенте автору не сообщаются.

19. Поступивший после доработки материал про-ходит повторное рецензирование и проверку на ори-гинальность с использованием специализированного программного обеспечения. По результатам повторно-го рецензирования коллегия принимает решение:

– об опубликовании материала;– об отклонении материала.

О принятом решении автор уведомляется по элек-тронной почте.

20. Материалы, по которым редакционной колле-гией принято решение об опубликовании, поступают в печать. Опубликование материалов осуществляется бесплатно. Авторское вознаграждение не выплачива-ется.

21. Рецензии на поступившие материалы направ-ляются авторам в электронном виде после заседания редакционного совета журнала. В целях повышения объективности рассмотрения статей, направляемых на рецензирование, редакция имеет право не сообщать рецензенту фамилию автора статьи.

22. По запросам Министерства образования и на-уки Российской Федерации рецензии в обязательном порядке предоставляются в Высшую аттестационную комиссию при Министерстве образования и науки Рос-сийской Федерации и/или Министерство образования и науки Российской Федерации.

23. Рецензии хранятся в редакции в течение 5 лет.24. В отношении иных вопросов, связанных с при-

емом, рассмотрением, рецензированием и отклоне-нием материалов, редакционная коллегия, редакция с авторами в переписку не вступают, разъяснений не представляют.

25. Материалы и приложения к ним авторам не воз-вращаются.