Максимов С. В. Избранное / Подготовка текста, сост., примеч. С. И. Плеханова.-- М.; Сов. Россия, 1981.    Максимов С. В. Крылатые слова, СПб, 1899   

СОДЕРЖАНИЕ

      Предисловие    Крылатые слова    Огонь попа жжет    Впросак попасть    На улице праздник    Встать в тупик    Баклуши бьют    Слоняться и лодырничать    Лясы точат    Сыр бор загорелся    Лапти плетут    В дугу гнут    Колокола лить    Стоять под колоколами    На воре шапка горит    Вора выдала речь    Поповские глаза    Опростоволосить    У черта на куличках    Сор из избы    Семью прикинь -- однова отрежь    Девятая вина    Семь пятниц на неделе    Ильинская пятница    Семипудовый пшик    С коломенскую версту    Карельский верстень    Два девяноста    Московские правды    Первая и вторая: "Подлинная и подноготная"    Третья правда: "У Петра и Павла"    Четвертая правда: "У Воскресенья в Кадашах"    Нужда заставит калачи есть    Попасть в кабалу    Москва -- царство    Бей в доску -- поминай Москву    Долгий ящик и московская волокита    Во всю Ивановскую    Во вся тяжкие    Попову собаку не батькой звать    Дороже каменного моста    Бобы разводить

   Шиш на кокуй!    Курам на смех    Где куры не поют    Казанские сироты    Хлебай уху    Подкузьмить и объегорить    Очуметь    Забавам нет конца    Синиц ловить    Голубей гонять    Казюки    Типун на язык    Дело в шляпе    Эй, закушу    Вольному воля    Беспутный    Нет проку    Выдать головой    Правда в ногах    Ложь кривая    Правда голая    Глас народа -- глас Божий    Счастье одноглазое    Где рука, там и голова    Притянуть к Исусу    Послов не рубят    Не в кольцо, а в свайку    По земле и вода    Покамест    Грех пополам    Особь статья    В красную строку    У нас не в Польше    Камень за пазухой    Вдова -- мирской человек    Бить челом и быть в ответе    Чин чином    Без чинов    Где раки зимуют    Наши спят    Собаку съел    Пустозвон    Гол, как сокол    Печки и лавочки    Дым коромыслом    Брататься    Каша сама себя хвалит    И зверю слава    Шиворот-навыворот    Задать карачуна

   Чересчур    Чур меня    Накануне    Опричь    Ни кола -- ни двора    Горох при дороге    Чужой конь    Свин-голос    Попросту -- без коклюш    По-русски    Русские сваи    Задний ум    Ругаться и драться    Говорить    Принять и угостить    Божиться    Одеваться    Привечать    Русский дух    Нетолченая труба    Слово и дело    Песни играть    С хозяина начинать    Подаваться по рукам    Проюрдонить и проюлить    Деньги в стену    Под башмаком    Под игом    В соседях    От навала разживаются    Давать слазу    Что ни поп, то и батька    Начай    Из кулька в рогожку    Не все -- одно    Отводить глаза    Не ко двору    Чужой каравай    Приходи вчера    Пустобайка    Скандачок    Играй назад    Старый воробей на мякине    Лисой пройти    Канитель тянуть    После дождичка в четверг    Затрапезный    День иноходит    За пояс заткнуть    Спустя рукава

   Турусы на колесах    Ни дна -- ни покрышки    Аллилуйя    Халдей    Ни бельмеса    Красного петуха пустить    Как камень в воду    Галиматья    Через пень в колоду    Хоть тресни    На-фырок и на попа    Пирог с грибами    Под красную шапку    Туру ногу пишет    Настоящий кавардак    С бухты-барахты    Сила солому ломит    До положения риз    Не бывать скорлатому богатому    Емелина неделя    Ни в чох, ни в жох    1. Чох    2. Жох    По сходной цене    Глупая баба и песту молится    Не во время гость    В чужом пиру похмелье    Взятки гладки    Толк в молок    Хорошо-то мед с калачом    Рассуди -- топором разруби    Трясется, как осиновый лист    Дорого яичко к Христову дню    Из полы в полу    Пускать пыль в глаза    Черту баран    Убить бобра    Хоть святых вон выноси    Не в бровь, а прямо в глаз    Концы в воду    Кандрашка хватил    Снявши голову    Меж двух огней    Щелкопер          В одном из суворинских календарей помещен был объяснительный список тех изречений и слов, взятых из иностранных языков, который часто употребляются в различных газетных и журнальных статьях. Эти чужие замечательные мысли, в немногих словах высказанные, по большей части латинскими классиками,

конечно, потребовали не только перевода, но и указаний на первоначальные источники, как корень и причину их происхождения. Для незнакомых с иностранными языками, для громадного большинства газетных читателей, вовсе не знающих латинского языка, тот календарь, по истечении года, не был забыт и брошен, как вчерашняя театральная афиша, а сделался настольною справочною книгою. В ней газетный читатель мог находить объяснение мимолетных выражений из мертвых языков от изъезженных "suum cuique", "sapienti sat", "dixi" и т. под. до внушительного возгласа покойного железного германского канцлера "beati possidentes".    Я задался подобною же задачею, но сделал опыт в противоположном направлении, остановившись для объяснений не над учеными и книжными апофегмами, а над теми мимолетными разговорными, так сказать летучими и крылатыми, словами и ходячими выражениями, которые исключительно принадлежат отечественной речи, имеют корень в русском разнообразном мире и даже получили значение народных пословиц и поговорок. С наибольшим вниманием необходимо было (само собою разумеется) остановиться на толковании тех из них, которые, в переносном смысле, с утратою первоначального, оказались либо темною бессмыслицею, либо даже совершенной, чепухой. Иные из этих изречений, принятых по наслуху и на веру, но непонятных, не только бессознательно и безотчетно срываются с языка в обиходной разговорной речи, но также ежедневно проникают в журнальную и газетную печать, уже как бы по навыку узаконенными и, по-видимому, для всех и каждого обязательными к разумению.    Конечно, по самому смыслу основной задачи, не привелось рыться в классических сочинениях, а необходимо было обращаться прямо к живому источнику текущей народной жизни, к народным преданиям, верованиям и сказаниям, -- и всего чаще к отечественной старине, когда родилась и сама пословица и придумались всякие поговорки, т. е. во времена первобытной простоты речи.    Объяснения одних выражений и слов следовало искать в юридическом быте древней Руси, в приемах розыскного процесса с отвратительным полосованием человеческих спин (слова "подлинный", "подноготный" "московские правды" и т. п.). Толкование других выражений и пословиц можно было найти в мирно-налаженной и спокойно-текущей струе сельской жизни, свободной в ее бытовых проявлениях: земледельческих, промышленных!", ремесленных и т. д. (таковы выражения: "баклуши бить", "попасть впросак", "лясы точить", "нужда заставить калачи есть", "ни кола -- ни двора", "канитель тянуть"). Смысл третьих подсказывается и восстановляется доселе сохранившимися (и лишь отчасти исчезнувшими, но памятными) народными обычаями и верованиями (слова: "чересчур", "чур меня"; выражения: "семь пятниц на неделе", "горохе при дороге", "на улице праздник" и проч.). Многие из бытовых пословиц оправдываются бывалыми событиями, успевшими облечься в форму притчей и в некоторых случаях анекдотов ("собаку съел", "на воре шапка горит", "вора выдала речь", "огонь и попа жжет", "семипудовый пшик", "хоть тресни" и друг.). Этим последним способом с полною откровенностью народ поспешил объяснить и оправдать свои недостатки и характерные свойства: "задний ум", "русский дух", "русские сваи", что вообще значить -- делать и поступать по-русски, "привечать -- угостить", и т. д. Среди всех подобных выражений (вообще сравнительно небольшого количества), в замечательно редких случаях, доводится искать толкований в языках соседящих с нами инородцев (в роде:

"кавардак", "алала", "ни бельмеса"), а поиски за словами, вкравшимися в русский язык из европейских языков, составляют уже особенный самостоятельный труд. Теперь же представляю кстати лишь несколько образчиков ("галиматья", "камень в воду" и проч.).    Углубляясь в дремучий и роскошный лес родного языка, богатого, сильного и свежаго, краткого и ясного, на этот раз, конечно, довелось пробраться лишь по опушке. Здесь легче было осмотреться, пересчитать все, что было наглазным, произвести исследования и дать описание всему многочисленному разнообразию родов, видов и пород до валежника включительно.    При объяснении темных слов и непонятных выражений пришлось остановиться на тех из них, которые подсказаны были личною памятью, либо подхвачены на лету при случайных беседах, либо указаны запросами лиц, обративших внимание на эту работу. В значительной доле сослужил делу драгоценный памятник отечественного языка: "Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля", и, конечно, не раз случалось прислушиваться к тем объяснениям, которые даны были раньше, с целью их поверки и оценки. Те и другие необходимо было принять, по старой памяти и школьной привычке, как классный урок по предмету русского языка: стараться разгадать эти своеобразные темы, как загадки, по мере сил и разумения, и явить скрытую тайну в полном освещении с надлежащею обстановкою и обязательными подробностями. Если, по св. Писанию: "когождо дело явлено будет -- день бо явить", то по народной пословице: "загадка -- разгадка, а в ней семь верст правды". Quodpotui -- feci,-- скажу древнейшим и авторитетным крылатым выражением из совершенно чужого языка (хотя бы оно и достаточно уже попорхало по белому свету): faciant meliora potentes!   

КРЫЛАТЫЕ СЛОВА.

      Долетают до слуха отрывочные выражения из разговора двух встречных на улице про третьего:    -- Сам виноват: век свой бил баклуши -- вот теперь поделом и попался впросак.    -- Грех да беда на кого не живет, -- огонь и попа жжет. Погоди: будет и на его улице праздник.    Эти жесткие выражения упрека и мягкие слова утешения, принятые с чужих слов на веру, до такой степени общеизвестны, что во всякое время охотно пускаешь их на ветер, не вдумываясь в смысл и значение. Равным образом и сам их выговоришь не одну сотню раз в год, в уверенности, что поймут другие: можно смело пройти мимо. Мало ли вращается в обыденных разговорах разных метафор, гипербол, пословичных выражений и поговорок?-- За всеми не угоняешься.    Впрочем, мы на этот раз общему примеру не последуем, хотя бы и по тому поводу, что в иной поговорке слышится совсем уж бессмыслица: будто бы огню дано особое преимущество и попа жечь, а стало быть может найтись и такой, пред которым бессилен горящий и палящий огонь.    Да, наконец, что это за баклуши, и какой такой просак? И где эта улица, на которой, кроме места для прохода и проездов, полагается еще и праздничное время?

   Любознательные пусть не скучают тем, что им придется, по примеру русского мужика, который для тех поговорок до Москвы ходил пешком и при этом износил трое лаптей,-- углубиться в давно прошедшие времена и побывать в местах весьма глухих и отдаленных.