Русская мысль кон. XX – нач. XXI векаrusinst.ru/docs/books/Vera_Derjava_Narod.pdfНемного о себе (когда и где родились, основные

Русская мысль кон. XX – нач. XXI века

ВеРа. ДеРжаВа. НаРоД

Р у с с к а я ц и в и л и з а ц и я

Русская цивилизация

Серия самых выдающихся книг великих русских мыслителей, отражающих главные вехи в развитии русского национального мировоззрения:

Св. митр. Иларион Повесть Временных ЛетСв. Нил Сорский Св. Иосиф Волоцкий Москва – Третий РимИван Грозный «Домострой» Посошков И. Т.Ломоносов М. В.Болотов А. Т.митр. Платон (Левшин)Ростопчин Ф. В.Уваров С. С.Магницкий М. Л.Пушкин А. С.Гоголь Н. В.Тютчев Ф. И.Св. Серафим Са- ровскийШишков А. С.Муравьев А. Н.Киреевский И. В.Хомяков А. С.Аксаков И. С.Аксаков К. С.Самарин Ю. Ф.Валуев Д. А.Черкасский В. А.Гильфердинг А. Ф.Кошелев А. И.Кавелин К. Д.

Коялович М. О.Лешков В. Н.Погодин М. П.Вельтман А. Ф.Аскоченский В. И.Беляев И. Д.Филиппов Т. И.Гиляров-Платонов Н. П.Страхов Н. Н.Данилевский Н. Я.Достоевский Ф. М.Игнатий (Брянчанинов)Феофан ЗатворникОдоевский В. Ф.Григорьев А. А.Мещерский В. П.Катков М. Н. Леонтьев К. Н. Победоносцев К. П. Фадеев Р. А. Киреев А. А.Черняев М. Г. Ламанский В. И.Астафьев П. Е.Св. Иоанн Крон-штадтский Архиеп. Никон (Рождественский)Тихомиров Л. А.Суворин А. С.

Соловьев В. С. Бердяев Н. А. Булгаков C. Н. Трубецкой Е. Н.Ушинский К. Д.Хомяков Д. А.Шарапов С. Ф.Щербатов А. Г. Розанов В. В.Флоровский Г. В. Ильин И. А. Нилус С. А.Меньшиков М. О. Говоруха-Отрок Ю. Н.Митр. Антоний Хра- повицкийПоселянин Е. Н.Солоневич И. Л.Св. архиеп. Иларион (Троицкий)Башилов Б.Концевич И. М.Зеньковский В. В.Митр. Иоанн (Снычев)Белов В. И.Лобанов М. П.Распутин В. Г. Шафаревич И. Р.Кожинов В. В.Панарин А. С.

Вера ДержаВа

НароД

русская мысль конца XX – начала XXI века

Москваинститут русской цивилизации

2016

Вера. Держава. Народ: Русская мысль конца XX – на-чала XXI века / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2016. — 1200 с.

В книге собраны беседы с выдающимися русскими мысли-телями и общественными деятелями. Они отвечают на самые важные вопросы русской жизни. В чем состоят главные начала России? Что есть добро и зло, соборность, нестяжательство, дер-жавность и патриотизм? Как следует относиться к Ивану Грозно-му, Петру I, Екатерине II, Николаю II, Ленину, Сталину, Хрущеву, Горбачеву, Ельцину и Путину? Как надо оценивать революцию 1917 года и горбачевскую перестройку? Какую роль в России игра-ли евреи и масоны? Каково будущее России и что нужно сделать для улучшения положения русского народа?

© Институт русской цивилизации, 2016

УДК 32.019.5ББК 66.3(2Рос)6В 31

ISBN 978-5-4261-0145-6

5

ПреДислоВие

Институт русской цивилизации – творческое объеди-нение православных ученых и специалистов в области об-щественных наук. Сотрудничающие с Институтом ученые и специалисты занимаются исследованием истории, фило-софии, экономики, географии, этнографии, филологии, ис-кусствоведения. Итогами деятельности Института явля-ются подготовленные книги и монографии, выпущенные в свет труды классиков русской мысли, составленные энци-клопедии и словари.

Главная цель Института русской цивилизации – воз-вращение в русскую общественную мысль научных от-крытий и трудов великих русских мыслителей, ученых, государственных и общественных деятелей, чьими идеями и усилиями было создано Российское государство – обра-зец державы, строившейся на православных началах добра, правды и справедливости. Мы убеждены, что идеи и мыс-ли наших великих предков – основа для развития совре-менной России.

В 2012–2015 годах Институт осуществил общенацио-нальный проект по изучению современной русской мысли. Была поставлена задача выявить ее главные направления и связи с коренной русской мыслью ��–�� и начала �� ве��–�� и начала �� ве�–�� и начала �� ве�� и начала �� ве� и начала �� ве-ков. Осуществлен своего рода промер традиционных глубин русской мысли, произведено определение ее чистоты и жиз-ненной силы в современных условиях.

Для решения этих задач были опрошены более 30 вы-дающихся русских мыслителей и общественных деятелей.

6

Предисловие

Каждому из них было задано около 40 вопросов, составлен-ных по единой программе:

Немного о себе (когда и где родились, основные факты био-графии)

Главные события в Вашей жизниГлавные дела в Вашей жизниГлавные идеи Вашей жизниГлавные люди в Вашей жизни и какую роль они сыграли в

Вашей жизниВаше понимание главных начал русской идеологииВ чем состоят главные особенности русской цивилизации?Каковы, по Вашему мнению, наиболее характерные нрав-

ственные ценности русского народа?Ваше понимание:

Добра и злаДобротолюбияНестяжательстваСоборностиВластиПатриотизма

Какие люди, по Вашему мнению, сыграли положительную роль в русской истории?

Какие люди, по Вашему мнению, сыграли отрицательную роль в русской истории?

Ваше отношение к:Ивану ГрозномуПетру �Екатерине ��Николаю �Александру ��Александру ��Николаю ��ЛенинуСталину

7


�рущевуБрежневуГорбачевуЕльцинуПутину

Как Вы оцениваете 1917 год?Как Вы оцениваете советский период?Как Вы оцениваете перестройку?Как Вы оцениваете роль евреев в русской жизни и ис�

тории?Как Вы оцениваете роль масонства в русской жизни и

истории?Каким Вы видите будущее России?Что нужно сделать для улучшения положения русского

народа ?Что бы Вы хотели пожелать молодому поколению России?

Ответы на вопросы были записаны в Интернет�студии «Славянофил» Института русской цивилизации (руково-дитель студии В. В. Быков), выложены на сайте Институ-та www.rusinst.ru и опубликованы в сокращении в газете «Русский вестник».

Суммируя главные итоги развития русской националь-ной мысли в конце �� – начале �� века, следует прежде всего отметить, что она продолжает сохранять неразрыв-ную связь с национальными идеями прошлых веков. Пол-новодная река русской мысли течет во времени и простран-стве нашей Родины, преодолевая все препятствия и пороги. Непреодолимой силой она отметает все на своем пути. По-пытки пустить ее вспять или направить по другому руслу безуспешны.

Катастрофа, постигшая наше Отечество на рубеже �� и �� веков, потрясла наши духовные устои и вместе с тем почти до основания разрушила мифы и выдумки, которые пытались насаждать в нашем сознании при советской вла-

8


сти. Вместе с идеологическим мусором советской эпохи рухнули бутафорские стены коммунистической идеологии, обнажились мощные пилоны православно�национального мировоззрения. Совершенно очевидно – 70 лет господства коммунистической идеологии не внесло ничего нового в сокровищницу русской мысли. Более того, богоборческий режим паразитировал на православных духовных идеалах, которые вынашивались русскими с момента принятия хри-стианства. Так, знаменитый «Кодекс строителя коммуниз-ма» был в основном компиляцией христианских истин.

Как во времена митрополита Илариона, Ивана Грозно-го или Ивана Киреевского, главными духовными идеалами современной русской мысли остаются духовная цельность, неразрывность веры и жизни, добротолюбие, соборность, не-стяжательство, державность и патриотизм.

Олег Платонов

9

Виталий ВлаДимироВич аВерьяНоВ

директор Института динамического консерватизма, исполнительный директор Изборского клуба,

доктор философских наук

– Виталий Владимирович, расскажите немного о себе!– Самое главное, что я должен сказать о своем про-

исхождении, – это то, что я русский человек и по отцу, и по матери. Тульская губерния и Московская губерния. Родился под Москвой в 1973 году, и когда мне было лет пять, мы переехали в Москву, учился в столице, окончил Московский университет, в нем защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Можно сказать, этот среднерус-ский ландшафт впечатался в душу – тульская, московская земля и Среднерусская возвышенность. Его любишь, к нему возвращаешься, его формы определяют ритм твор-чества, отношение к детям, женщине, к родителям – ко всему. Думаю, что Родина тождественна судьбе челове-ка. В тех местах, где я родился, начинается Валдай, и там такие большие холмы: возможность захватывающего дух спуска, полета, а, как известно, русские любят быструю

10

вера. держава. Народ

езду. У нас любят кататься на лыжах, в том числе правя-щие страной лыжники.

Какие еще факты биографии? После окончания уни-верситета я работал редактором изданий и занимался из-дательским бизнесом несколько лет, то есть вкусил, что это такое, что это за труд – не имея стартового капитала, издавать книги.

– Какие события Вашей жизни Вы считаете главными?– Этот вопрос, на мой взгляд, вообще мистический,

потому что самые ключевые точки, конечно, связаны с какими�то возможностями перепадов, переломов, перемен внутренних. Я считаю так. Иначе – какие главные события: родился, женился, умер? Это не главные события. Скорее, некие системы координат.

Для меня таким главным событием стал 1991 год. Я бы сказал, не событием, а целым разломом, потому что в этом году я поступал в университет и в этом же году все встало, казалось бы, на грань – в августе, как раз уже после того, как были сданы экзамены. Кроме того, в этом году я в первый раз прочитал Библию, целиком Священное Писание. Все это наложилось одно на другое, и я почувствовал определен-ный, если можно так выразиться, огонь текущих событий. У меня тогда была очень горячая молитва – не могу сейчас этим похвастаться – я очень жалею о тех временах в этом смысле. А с другой стороны – ощущение некоей грани. Мне тогда было 18 лет, и не пришло сразу осознание, что про-исходит. Было ощущение, что рушится старый мир, старый порядок, рушится держава, и только в 1992 году стало окон-чательно ясно, к чему нас повели, думаю, как и большинству современников. �отя некоторые прозорливые люди уже в 1991 году все знали, но они, как правило, были постарше.

Это отразилось и на моем поэтическом творчестве. Родились какие�то очень причудливые образы, связанные с тем, что... приведу образ: мамонт, который не вымирает…

11

виТалиЙ владиМировиЧ аверЬЯНов

Россия, которая зависла над бездной, то есть она должна вы-мереть по всем законам биологии, но она не вымрет. И вот вера в то, что она все равно выживет, тогда у меня, наверно, была определяющей.

Ну а потом были другие ключевые годы. Я считаю, что очень важным стал 2005 год, когда удалось реализовать одну из самых важных задач, некую мечту: удалось собрать коллектив и написать труд. Многие в 90�е годы сидели на кухнях и говорили: как нам обустроить Россию, что нам де-лать, а что будем делать, когда придем к власти? Была тогда такая модная тема для разговора. А мы в 2005 году к этому отнеслись всерьез. Был написан труд «Русская доктрина», в котором подробно изложено, что мы будем делать или что будут делать наши единомышленники в случае, если нам действительно удастся развернуть свое мировоззрение, действительно довести его до уровня практики, до уровня воплощения. Эта задача тогда была выполнена. �орошо или плохо – это уже второй вопрос, но была реализована определенная мечта, и не только моя, я считаю, а целого по-коления. Вот это очень важное событие.

Книга выдержала четыре издания, и я могу показать одно из последних изданий. Я хотел сказать пару слов не столько о ее содержании, поскольку она широко известна, а о ее некоторой уникальности. Во�первых, уникально то, на мой взгляд, что удалось собрать коллектив не столько даже единомышленников – там были люди разных взгля-дов, – а коллектив, который вокруг представленной идеи сумел отказаться от разных своих амбиций, мировоззрен-ческих нюансов для того, чтобы поучаствовать в общем деле. Что же это за такая красивая идея? Это была идея альтернативной программы развития консервативных преобразований, как мы ее называли. И фактически люди разных взглядов, как правило, нелиберальных, то есть консервативных, и левых, и умеренных взглядов – каким�то образом, каким�то чудом объединились и внесли свой

12


вклад. Это во�первых. Во�вторых – то, что эта идея пре-вратилась не только в книгу, а в саморазвивающийся ор-ганизм, потому что буквально каждый следующий год мы раскрывали новую грань. Приведу пример.

Допустим, в 2005 году вышла книга, в 2006 году мы написали работу «Сбережение нации» для партии «Роди-на» – не ту, которая выходила маленькой статьей, а доста-точно большую, которая до сих пор не издана. Мы планиру-ем сейчас ее наконец�то издать, потому что в значительной степени она не потеряла актуальности. Она была посвящена проблемам демографии и иммиграции – до сих пор две жи-вотрепещущие темы. Так, в скобках замечу, почему она тог-да не была издана. Объяснение очень простое. Как только мы ее закончили, президент Путин выступил с Посланием и предложил материнский капитал; таким образом, партий-ный смысл этой программы несколько отошел на задний план. Но я думаю, что, возможно, тогда произошла какая�то утечка, и это стало причиной выступления Путина, потому что не было ощущения, что он делает это от души. Он тогда с какой�то иронией выдвинул это дело, хотя потом уже сам неоднократно повторял: мы не ожидали, что материнский капитал и другие меры дадут такой эффект.

2007 год – это разработка «Преображения России», краткого изложения «Русской доктрины». Кстати, кратко написать об этом оказалось гораздо труднее, чем развер-нуто. Там все было действительно очень емко изложено на нескольких десятках страниц и был дан словарь терминов, что тоже очень важно.

2008 год – доктрина «Молодое поколение России», ко-торую мы делали для Всемирного русского народного со-бора. Большое развернутое видение того, как должно быть организовано в России воспитание, образование и как новое поколение должно социализироваться и интегрироваться в жизнь. Все�таки нужно сказать, что на уровне государствен-ной политики эта доктрина так же, как и большая «Русская

13


доктрина», не была реализована – только какие�то отдель-ные предложения, отдельные меры были востребованы.

2009 год – мы выпустили новую «Русскую доктрину»*. Могу уже не по секрету сказать: она была написана по за-казу Администрации президента. Книга называлась «Но-вая русская доктрина» по версии издателя, хотя у нас она называлась по�другому. То есть, грубо говоря, каждый год Доктрина приносила новые плоды. Она не стала каким�то каноническим текстом.

И, наконец, в 2010 году вышел последний из таких плодов. Это уникальная работа «Мы верим в Россию» – популярное изложение наших идей в виде 133 ответов на вопросы, которые задаются нашими сторонниками. Это сформулировал «Народный собор». Фактически здесь есть ответы на самые горячие, самые острые, животрепещущие вопросы. Мы сами сравниваем это с Катехизисом.

Таковы те ростки, которые с 2005 года давало это дерево. И для нас еще важно, что в процессе дальнейших продвижений мы обретали все новых и новых сторонни-ков – ученых, публицистов, мыслителей, которые присое-динялись к этому дереву, прививались к нему.

Можно говорить, что проектное мышление в России всегда было своеобразным, и проекты отставали от злобы дня, и, как известно, сначала жареный петух должен был клюнуть, чтобы быстро создать проект. Это относится даже к советскому периоду, хотя в то время планы строились на много лет вперед, но какие�то ключевые вопросы решались только тогда, когда приходила большая беда. В частности, Великая Отечественная война.

Я здесь вижу интересные грани. Почему такое стало возможным в 2000�е годы, в нулевые, как их сейчас называ-ют? Думаю потому, что в 90�е годы в значительной степе-ни искусственно был образован вакуум – идеологический

* В 2015 г. книга переиздана Институтом русской цивилизации в главной идеологической серии «Русская цивилизация».

14


ментальный вакуум. Этот вакуум, в котором все мы жили, становился все более напряженным, и в этих условиях воз-никла огромная потребность, огромный внутренний по-зыв к тому, чтобы эту альтернативу сформулировать. И вот она выплеснулась. Это первое, а второе, что еще является необычным в такой программе: она не несет в себе в значи-тельной степени чего�то нового, она несет в себе раскрытие определенных ситуаций, граней нашей традиции. В этом смысле она старая – хорошо забытое старое, она вечная в этом смысле… Вечная русская душа… Кстати, что интерес-но, о нас часто иностранцы говорят: вечная Россия. О дру-гих странах так иностранцы не говорят. Чувствуется, что эта мощная линия, которая связывает нас с веками нашей истории, с толщей наших традиций, и идея динамического консерватизма, которую я много лет пытаюсь продвигать и которая лежала в основе «Русской доктрины» и институ-та, созданного в 2009 году, – это идея традиции, по�новому раскрывающей себя в текущей ситуации. А традиция толь-ко так всегда и живет, и это касается и священного преда-ния Церкви, это касается и народных традиций, фольклора, государственных, национальных и всех остальных. Тради-ция всегда поворачивается новой гранью, новым ракурсом к тому, что востребовано сейчас, при этом не утрачивая себя, оставаясь сама собой. Главная формула динамическо-го консерватизма – обновление без утраты идентичности, изменяться, не изменяя самому себе.

– Каковы главные идеи Вашей жизни?– Вот только что в центральном издательском доме вы-

шла книга «Традиция и динамический консерватизм». Над этой книгой я работал около 15 лет. Она является в некото-ром смысле итоговой – в хорошем смысле, не окончательном. Собственно, здесь представлена новая авторская концепция культурной традиции и здесь представлена концепция дина-мического консерватизма – та самая, о которой мы говорили

15


выше. Она сочетает в себе два важных аспекта. Во�первых, показывает некий культурно�исторический фундамент: там есть целый ряд глав, посвященных тому, как понимали традицию наши мыслители. Там есть и то, как ее понима-ли в других цивилизациях, других культурах, но главным образом это русская мысль и, что интересно, это советская мысль, поскольку в 60�е, 70�е и, главным образом, 80�е годы традиция была заповедником вольного творчества для мно-гих философов, и особенно для востоковедов, теоретиков фольклора и т. д. Интересные плоды дала тогда советская наука. А параллельно и чуть раньше чрезвычайно большой всплеск интереса к традиции, к теме предания, культурной традиции был в русской религиозной философии.

Вот эти пласты здесь изучены, представлены для того, чтобы показать, насколько тема сегодня актуализируется. Я сам формулирую актуальность этой темы следующим об-разом: это возращение традиций. Это определенное знамя, определенный девиз, который сегодня может объединить все те силы в России, которые действительно воспринима-ют свою культуру, свою идентичность как определенную опору для движения вперед. Для того, чтобы выжить в со-временном мире, для того, чтобы остаться самим собой, для того, чтобы продолжить славную историю наших предков.

Я считаю, что это и есть две главные идеи, но, ко-нечно, не могу такой большой труд подробно изложить в интервью. Расскажу о ключевой идее того, как я понимаю традицию и почему понадобилась новая теория. В значи-тельной степени потому, что в последние столетия намети-лась и даже, можно сказать, победила тенденция, которая отождествила традицию с одним полюсом в культуре – по-люсом торможения, полюсом консервации, фиксации того, что есть. Наиболее ярко это выразили классики марксизма: сила инерции в истории, как они говорят, это суть тради-ции. Простое воспроизводство. Но в реальной жизни этого нет, это не схема, и никогда один полюс не является чем�то

16


существенным. В моем понимании традиция – это несущая опора всей культуры, поэтому в ней заложено несколько полюсов. В ней есть полюса обновления и полюса сохра-нения, и воспроизводство, и те полюса, которые связаны с экспансией, с движением вовне.

Если представить в самых крупных чертах, то всего три полюса. Это, как я называю в религиозно�философском ключе, «вселенскость», соборность и полнота. «Вселен-скость» – это такой полюс традиции, когда она взаимодей-ствует с иными культурами, она движется вовне, вступает во взаимоотношения обмена с другими культурами, она очень часто ведет с ними войну. Как Достоевский говорил об этом, у каждого народа свой бог, и эти боги борются меж-ду собой, а если боги становятся общими, то все умирает, умирают сами народы. Так же и здесь. Другая сфера – со-борность – это та платформа, на которую осаживаются все инновации, идущие извне или изнутри; это определенная способность воплотить все в теле традиции, воплотить все перемены, которые происходят, воплотить в канонах, в фор-мулах, в текстах, в догматах – в том, что является несущей опорой культуры. Твердое начало в культуре – это собор-ность. Я не буду объяснять, почему именно соборность. Это большая и сложная тема, у нас есть своя философская тра-диция, но в книге все достаточно хорошо объяснено. Ну и, наконец, третье измерение – это полнота. Самое загадочное, самое интимное начало в культуре, в традиции; та сфера, где культура соприкасается с высшей реальностью, с выс-шими энергиями, там, где человеческий дух расплавляется, теряет свою форму для того, чтобы потом вернуться из этой сферы полноты и создать новую форму. Некоторые наши философы называли эту сферу пневматологической – свя-занной со Святым духом. Это та территория культуры, где возникает синергия человека и Высшего существа, Творца. В светской науке подойти к этой сфере было очень трудно. Она, как правило, была редуцирована, отсечена, игнориро-

17


валась. Но она все равно присутствовала в светской науке в виде каких�то догадок, каких�то приближений, иногда – даже в виде каких�то иронических замечаний. Один со-ветский теоретик фольклора так определил традицию: это вариации на несуществующую тему. То есть он как раз вот эту полноту назвал несуществующей темой. А для внеш-него наблюдателя полнота действительно не существует: она – как пустой алтарь, там действительно как будто бы ничего нет. Так же и фольклорная традиция: непонятно, на чем держится это постоянное возвращение к тому же само-му – в духовных стихах, в былинах. Внешнему наблюдате-лю – не понять. Только глядя изнутри, ты понимаешь, что это и есть самая суть жизни традиции.

Вот примерно такая теория была там изложена. Я очень коротко и, наверно, очень невнятно объяснил, но это одна из главных идей жизни на данный момент, главных идей творчества – традиция как сочетание всех полюсов культуры, которые позволяют этой культуре развиваться. А не сила инерции или торможение.

Вводится новый термин: «полная традиция». Есть классический термин «традиция�система», более науко�образный, научный, а вводится – «полная традиция», то есть та традиция, которая действительно гармонично сочетает в себе эти три полюса. Ведь не секрет, что это не всегда гармо-нично происходит. Взять �� век, когда к этой полноте нуж-но было прорываться с кровью. И так не только в �� веке. Речь идет о том, что только та цивилизация, где эти полюса взаимодействуют гармонично, где есть взаимопонимание между разведчиками, хранителями и пророками, – только эта цивилизация может развиваться и выживать, не дегра-дируя при этом. Если это взаимопонимание утрачивается, если одни институты подменяют другие, происходит узур-пация того, кто является законодателем данной традиции в культуре, то начинается деградация. Начинается запирание одних полюсов в каком�то консервативном гетто, или на�

18


оборот, а на смену им приходят чужие пророки – лжепророки из чужих культур, и они начинают становиться законода-телями мод, законодателями идей в данной культуре. Мы все это с вами переживали на своей шкуре. Даже послед-нее десятилетие переживали это. Выход же очень прост с точки зрения теории традиции: необходимо подключиться к своей полноте, к своему высшему, что заложено в нашей культуре. Напитавшись ею, уже можно в том числе делать и заимствования из других культур; если же мы не подключа-емся к своей полноте, эти заимствования нас погубят, лишат нас собственного лица, и мы превратимся просто в стадо, такое же, как все – «общечеловеческое», без языка, без на-циональностей – без себя. Вот такое резюме из книги.

Последние два года мы разрабатываем такой проект, который называем для себя «Тезаурус – ключевые слова русского языка для �� века». Там у нас есть и лингвисты, и философы, и культурологи, причем не просто хорошие специалисты, а люди, которые очень глубоко пережива-ют тему кризиса русского словаря, современного русского тезауруса. И в то же время они переживают тему корней русского языка, потому что на очень большой глубине рус-ские корни приближаются к санскриту, праязыку, к раз-ным древним традициям, которые были свойственны на-шим далеким предкам. Почему это важно? Потому что, как выясняется, русский язык – один из очень немногих язы-ков, который хорошо сохранил архетипы праязыка. Это не какая�то мифология – это научный факт, который под-тверждает современная лингвистика. Подтверждает даже сравнительный анализ русского языка и санскрита как один из вариантов. Почему сегодня это политически актуально? Потому что тот, кто осознает архетипы языка, в данном случае русского языка, способен общаться с людьми на-прямую, а не через набор административных шаблонов и каких�то штампов, которые свойственны современной рос-сийской номенклатуре. Он способен, если не по�пушкински

19


«глаголом жечь сердца людей», что слишком сильно будет сказано, то, по крайней мере, находить формулы, которые работают поверх этих многочисленных шумов, языковых и ментальных загрязнений, которые сегодня заполонили нас через средства массовой информации. Проект является для нас очень важным, в значительной степени он закрытый, то есть мы не сопровождаем его большим количеством публикаций, но в течение ближайшего года мы намерены его завершить. На выходе мы должны получить некий не-большой словарь ключевых слов, как мы считаем, которые сегодня необходимы для того, чтобы их использовали и в СМИ, и в публицистике, и в общении между собой. Это слова, которые будут несколько уточнены и очищены от привходящих наносных элементов. Как пример я могу привести слово «свобода», которое используют все, кому не лень, используют в разных значениях. Архетип слова «свобода», как показывают исследования, обращает нас к таким древним священным слоганам, как сва и тха. Во�первых, он связан с понятием «свое». Уникальное свойство русского языка: «свобода» связана со «своим», со «свои-ми», с освоением реальности. А второй корень отсылает нас к священным вещам – к божеству, к святыне. И, таким образом, получается, что мы говорим о некоей способно-сти переживать «свое божье», свое – в божестве, свое – в высшем. Такое понимание свободы, как вы заметите, зача-стую диаметрально противоположно тому, что вы видите в риторике «свободолюбивых» либералов, которую они предлагают нам. Как пошутил один близкий нам лингвист профессор Елистратов: на месте свободы у них появляется какая�то «либерда». Вот пример нашего отношения.

Проект мы намерены развить, а результат показать. Я могу сказать, что это будет не только словарь. Не может быть, чтобы на выходе такого проекта был всего лишь сло-варь – фактически мы должны получить некое ощущение но-вой формулировки национального мифа, потому что это то,

20


чего нам сейчас очень не хватает. Нам необходим не новый миф, а, если хотите, новый рассказ о национальном мифе.

В чем еще штука: полнота ведь обжигает, и постоян-но жить рядом с ней трудновато. Это может быть по силам пророку – человеку, который сам как оголенный провод, как громоотвод или проводник энергии. А нам с вами надо обращаться с полнотой осторожно: подходить как к таин-ству, как с Причастием. Поэтому есть проблема осаживания высшей энергии в культуре в быту, в повседневной жизни, в своем поведении – это и есть проблема второй сферы, как я ее называю, соборной или организационной сферы. Она заключается в том, что если контакт с полнотой истончает-ся, утрачивается, то вторая организационная сфера имеет тенденцию к переходу в теплохладное состояние, к омерт-влению. Поэтому все дело в диалектике: с одной стороны, надо держаться на небольшой дистанции от высших энер-гий, потому что человеку тяжело выносить их постоянно, а с другой стороны – нельзя утрачивать с ними свою связь. Вот эта мера – суть живой культуры.

Вся история состоит из этих колебаний от теплохлад-ности, энтропии – и обратно к огню. Русская история пока-зывает, что у нас восстановление с полнотой, как правило, происходит через войну, через кровь, болезни и лихолетья. Не дай Бог, и я честно не хочу быть кликушей, но похоже, что для того, чтобы мы вновь обратились к традиции и ее возвращение подняли на свои знамена, нам опять нужно ис-пытание. Мы никак не можем без испытаний выработать эту внутреннюю меру – это наша историческая драма.

И в то же время есть надежда, потому что часто задают вопрос: а как можно волевым усилием вернуть традицию? Действительно, как можно? Есть только один способ – пере-жить катастрофичность бытия. Масса примеров того, как в 40�е годы на фронте люди обращались к Богу: «в окопе нет неверующих». Там человек как раз может, не проговаривая языком, но эту полноту ощущает перед собой.

21


– Какие люди сыграли в Вашей жизни особенную роль?– Я опасаюсь выдавать какой�то большой список, и,

наверно, это было бы неправильно, поскольку есть очень много людей, которым я благодарен, которые были учите-лями, друзьями, близкими. Я бы не стал сейчас давать та-кой список, просто приведу вам пример – пример встречи и общения, которое оказало огромное влияние и стало фун-даментом на будущее. Это общение с отцом Дмитрием Дуд-ко, с которым я познакомился, когда был редактором газеты «Православное книжное обозрение». Я приехал просто как редактор, как журналист, чтобы брать интервью. И вот мы как сели, как начали разговаривать – отец Дмитрий очень любил русскую философию, а я как раз защищал или уже защитил кандидатскую – у нас с ним оказалось настолько много общего – сначала на этой почве, потом мы пошли по другим темам, а позже возникло духовное общение в высо-ком смысле. Мы стали друзьями, и он стал моим учителем и духовником, и, таким образом, это общение стало действи-тельно стержневым. Те несколько лет, пока отец Дмитрий был жив (Царство ему Небесное! Молись о нас, отец Дими-трий!), были согреты его присутствием. Действительно, эти годы я могу обозначить как годы отца Димитрия в моей жиз-ни. Он, пожалуй, один из самых важных людей для меня.

– Какие существуют главные начала русской идеологии?– Если попытаться все это собрать, то я бы свел, на-

верное, к двум главным принципам: принцип духовной суверенности и принцип социальной правды. Духовная су-веренность – это наша способность к самостоянию, это ци-вилизационный принцип и идеологический принцип. Са-мостояние – это способность к тому, чтобы не утрачивать вертикаль, прежде всего, духовную вертикаль и смысловую вертикаль. Оставаться самими собой, стоять в себе – это не только волевое начало, как бы не опускаться на четверень-ки, но это еще и начало свободы. Потому что свобода может

22


быть только у человека, у которого есть определенная на-грузка в виде ответственности и осознания себя как носите-ля своей культуры, своего рода, своей семьи, своей страны, своей Церкви, конечно, вот эти тяжелые, весомые, казалось бы, вещи – это, на самом деле, броня. Это не ноша, а именно броня, которая в том числе и защищает самостояние чело-века, позволяет ему идти вперед, позволяет ему преодоле-вать препятствия и быть защищенным от нападок, от стрел, которые в него мечут противники.

Вот духовная суверенность. Я выразил очень образно, но, мне кажется, так и надо, потому что если я буду давать философскую формулу, это будет несколько скучновато для большинства.

Второй принцип, который я назвал, – это социальная правда. Чем он отличается от социальной справедливости, которую левые силы – коммунисты, большевики и про-чие – выдвигали? Он гораздо шире, чем социальная спра-ведливость, поскольку он касается не только правильного распределения благ. Социальная правда пронизывает всю нашу культуру, и это действительно идеологический прин-цип в том числе. Она связана с ощущением определенной меры – меры правды, которая должна быть воплощена в обществе. Прежде всего, эта мера связана с несением мис-сии каждой части общества, то есть это мир между сосло-виями, гармония и понимание того, что мы необходимы друг другу, – все сословия, которые составляют общество. Правда, сейчас у нас нет сословий, общество бессослов-ное, но в идеале, с точки зрения правды, должны быть со-словия. Должно быть и какое�то наследуемое отношение «сын�отец», когда сын продолжает дело отца, ну или по крайней мере «учитель�ученик». Это должно быть обяза-тельно, без этого общество распадается.

Еще один ключевой момент – это вопрос власти, во-прос политической вертикали, потому что социальная прав-да связана напрямую с таким принципом, как недопущение

23


перевеса одних частей общества в противовес другим. Се-годня это особенно актуально, когда мы говорим о том, что крупный капитал не должен иметь преимуществ при при-нятии политических решений, не должен иметь возможно-стей купить интересные для него политические решения. В этом смысле социальная правда – это способность и воз-можность власти представительствовать от всего общества. Если власть такую возможность утрачивает, если ее можно купить, если она коррумпируется, социальная правда ухо-дит; социальная кривда приходит на ее место – мы сегодня это видим, это сегодня самый актуальный вопрос для нас.

А вообще идеологема социальной правды имеет очень много аспектов. Я боюсь, что не смогу их исчерпать в интер-вью. Но тем не менее это есть в наших работах, в частности, в «Преображении России», которая вышла в 2007 году. Там под-робно изложена эта концепция. Ну и в «Русской доктрине» она так или иначе присутствует, просто – в разных главах.

Ну и наконец в экономике социальная правда прояв-ляется как способность к гармонии между конкурентными принципами и принципами солидарности. Конкурентные принципы в экономике, когда рынок, когда мы между собой соревнуемся, а солидарность очень часто возникает как не-обходимость, когда мы забываем о прямой соревнователь-ности «кто кого перегонит, кто кого переплюнет», а впря-гаемся вместе в общий воз. Таких задач много в экономике и социальной жизни, ну, взять, например, строительство моста или дороги. Там не столько необходимо объявить какой�то конкурс на лучшее решение между коммерче-скими предприятиями, а лучше мобилизовать ресурс. Эту правду жизни никак не обойдешь, и нельзя подменить одно другим. Это тоже социальная правда.

То есть хочу еще раз сказать: это очень многогранное понятие. Но эти две идеологемы между собой связаны, по-тому что только там, где присутствует духовная суверен-ность, возможна постановка вопроса о социальной правде.

24


Потому что иначе нет субъекта, который бы судил о том, что правда, а что – нет.

Но наш народ очень остро чувствует эти две вещи. Их отсутствие или их искажение всегда воспринимаются как тяжелейшая болезнь или как некий источник депрес-сии. Потому что при отсутствии тех идеологем или отсут-ствии их реализации все идет к плохим демографическим результатам, к алкоголю, к тоске и утрате смысла жизни. Человек сам может быть достаточно благополучным внеш-не, но если он почувствует социальную неправду, если по-чувствует отсутствие этого самостояния, он, как правило, утрачивает мотивацию – русский человек утрачивает. Это касается даже не лучших представителей нашего народа, потому что сегодня в разговоре с кем угодно – с бандитом, с каким�нибудь коррумпированным чиновником – часто ло-вишь себя на мысли, что это такой же русский человек, и он точно так же воспринимает какие�то негативные процессы, и он тоже от них устал. �отя он этим живет, это его ремес-ло, но он сам устал от этой социальной неправды, причиной которой он, казалось бы, и является.

Широта русского человека, его способность соеди-нять ощущение правды и свою жизнь не по правде связаны с онтологическим статусом человека. Человек в принципе не зол, он не является воплощением зла, не является сам носителем прямого зла. Он может поддаваться влиянию зла и идти по этому пути, куда его подталкивают силы зла, но все равно ощущение и осознание правды остается. Оно, мо-жет быть, теплится, как маленький огонек, и в критические периоды, когда становится понятно, что на попа поставлена сама страна, сама страна может быть утрачена и тогда исчез-нут все благоприятные для паразитизма условия, он вдруг понимает, что он не только паразит, что в нем еще много чего есть. Мне кажется, это очень ценная русская черта.

Может быть, это основание для того, чтобы в тот мо-мент, когда нынешняя власть или следующая власть вдруг

25


решат, наконец, поменять курс – повернуть его в направ-лении наших традиционных ценностей, – объявить амни-стию для тех, кто сегодня все еще живет по инерции 1990�х годов, сказать им: «Ладно, так и быть, мы вас прощаем, но теперь вы беретесь за ум, и пусть принцип служения будет во главе!» Может быть, такое преображение России реаль-но, хотя, конечно, трудно в это поверить.

В то же время в социальной правде есть еще один важ-нейший аспект – это аспект справедливого воздаяния по за-слугам. Потому что, что бы мы ни говорили об амнистии, все�таки амнистия – символ оттепели, символ перестройки, а социальная правда предполагает, что «вор должен сидеть в тюрьме». Социальная правда предполагает, что заслужен-ный, достойный человек, подвижник, должен быть награж-ден. Награды и кары – тоже часть социальной правды. Мне кажется, что социальные паразиты, когда они говорят про свою усталость от засилья паразитизма, все�таки не настоль-ко наивны, чтобы не понимать жизни, не понимать и этого. Наверное, просто тотальная амнистия будет несправедливой по социальной правде. Это вторая сторона медали.

– В чем главные особенности русской цивилизации?– Таких особенностей можно насчитать изрядное

число, как семь таинств, не менее. Я бы сейчас не стал вы-давать какие�то схематичные формулировки, какие�то сло-ва, потому что у нас не будет достаточно времени, чтобы дать им развернутые определения. Наверное, сошлюсь на то, о чем редко говорят. Я думаю, что одним из таких прин-ципов является особое отношение нынешней русской ци-вилизации к ее духовному фундаменту – к Православию. Русская цивилизация – это не единственная православная цивилизация, была византийская православная цивилиза-ция. Но в чем специфика и в чем уникальность России? Я отношусь к тем философам, кто полагает, что нынешняя русская цивилизация началась примерно 600–650 лет на-

26


зад, а до этого была русская античность. То, что называет-ся «Киевская Русь», – это не нынешняя цивилизация, это наша предыстория. Точно так же, как у греков была Древ-няя Греция, а потом уже Византия. Специфика и уникаль-ность русской цивилизации в том, что для нее Правосла-вие, которое было принято при равноапостольном князе Владимире – крестителе Руси, явилось тем фундаментом, который старше самой цивилизации. У нас Православие оказалось записано еще на более глубоком генном уровне, как говорят, на подкорке у русского человека. То есть свет Православия у нас в значительной степени не извне, а из-нутри. Это заложено в самой культуре. Это, может быть, главная особенность, которая отличает нашу Россию; не Древнюю Русь, а нынешнюю Россию, начиная с Алексан-дра Невского, преподобного Сергия Радонежского – с этого момента. Поэтому даже в эпоху гонений на Церковь и бого-борчества эта энергия продолжала свое действие.

– Какие существуют главные нравственные ценности русского народа?

– Я думаю, что, опять же, если они не уникальные, то в значительной степени своеобразные – они русские. Это способность к состраданию и особое восприятие совести. Такого понятия, как у нас совесть, в других языках вообще нет. Если брать европейские языки, то там эти понятия, как правило, сопрягаются с неким сознанием, то есть совесть и сознание – почти одно и то же. Но все�таки нет! Совесть – это вертикальная связь нравственности и духовности. Со-страдание – это способность сопереживать, вчувствоваться в иное и, обращаясь к иному, увидеть его на очень большой глубине – как свое, как родное.

Ну и, наконец, я бы хотел сказать немного о термине «соборность». Этот термин имеет глубокие философские трактовки, но, мне кажется, очень часто упускают при его интерпретации один важный момент, что есть таинство со-

27


бора, который вообще символически содержит в себе са-мую суть соборности. Соборование – это собирание челове-ка через его онтологический центр, то есть через центр его бытия, корни его бытия, когда отпускаются забытые грехи, и таким образом человек обращается к той своей сути, кото-рая еще – до всякого греха, к тому, из чего человек произо-шел. Наверное, это самособирание, способность подобрать все хвосты, все шлейфы, все, что из человека выпало, отпа-ло из его души, – вот эта способность к соборованию и осо-бое отношение к этой способности – тоже наша уникальная культурная черта, которая дала, в том числе, такие резуль-таты, как философия �омякова и других наших философов, которые стали размышлять уже через общину, через идею соборности в храме и т. д. Стремление сосредоточиться, со-браться в некую смысловую точку – это, с одной стороны, дефицитная черта для русского человека, который очень ча-сто бывает разухабист, размашист, способен к разгулу, а с другой стороны, опять же в критические моменты – это наш главный козырь – эта уникальная возможность собраться из состояния разброда и шатания. Внутренняя способность к дисциплине там, где, казалось бы, ее невозможно ожидать. И тем более ценны те русские люди, которые эту способность проявляют систематически, постоянно. Таких людей может быть не большинство в России, но на них она держится. Это та русская косточка, которая всегда была опорой – и Святой Руси, и России как государства. Если к этому добавить еще и идею духовной соборности, то есть духовного собирания, то получаем все те необходимые формулы, которые дают нам представление о том, какой должна быть Россия.

– Добро и зло, что это по-вашему?– Вообще здесь я стою на классической православной

традиции о том, что добро есть, а зла нет, что зло – это от-сутствие добра, это ущерб в благой жизни. Русский чело-век это доказывает, мне кажется, даже больше, чем другие,

28


в том отношении, что зло, как правило, примешивается. Его можно сравнить с вирусами, с мутацией, с чем�то, образо-вавшимся в жизни в качестве какого�то внутреннего ущер-ба, какой�то, как говорил Лев Николаевич Гумилев, антиси-стемы, которая живет за счет системы, и если она победит, то и сама погибнет. Вот суть зла. Я бы оценил так. Мне ка-жется, достаточно для короткого ответа.

– Добротолюбие у русского народа, как Вы его понимаете?– Добротолюбие в его самом, на мой взгляд, пре-

дельном виде, предельном существе представляет собой единство поступка и созерцания в этом самом онтологи-ческом центре человека. Это та глубина человека, которая проявляется, когда он действует, понимая и созерцая, и понимает и созерцает действия – у него тут нет разрыва. Добротолюбие – это такая гармония между внутренним и внешним. Я так понимаю эту идею Святых Отцов и, ду-маю, на этом можно остановиться.

– А вот такое качество русского народа, как нестяжа-тельство?

– Здесь остановлюсь чуть подробнее, потому что есть некоторый миф вокруг идеи борьбы нестяжателей и иосиф-лян. Миф этот связан с тем, что ряд наших историков, в том числе и историков богословия, таких как Федотов, Воров-ский и многие другие, сделали идею борьбы двух партий в ��–�� веках некоей такой, как сейчас модно говорить, «брендообразующей идеей». Что были две партии на Руси, одна из которых дала Ивана Грозного, а потом старообряд-цев, а другая дала некие силы обновления, которые сначала проиграли, а потом они уже в ��–�� веках вырожда-лись. Я думаю, это в значительной степени мифологиче-ская схема, потому что в реальной жизни в том же самом �� веке эти две ветви были в значительной степени едины как духовная сила, но выражались в несколько разных фор-

29


мах. То есть заволжские старцы были в большей степени созерцательные, они представляли собой больше скитское монашество, иосифляне были монастырскими общежитель-ными монахами, больше склонными к хозяйству и к таким протосоциалистическим формам, когда они создавали об-разцовые общины и деревни, и крестьяне жили у них гораз-до лучше, чем, скажем, у дворян.

Как родился этот миф? Миф связан с тем, что в опреде-ленный момент Великий князь Московский захотел прощу-пать возможность секуляризации части церковных земель, и в определенный момент он попытался столкнуть на со-боре эти как бы две партии, которых на самом деле никог-да не было. Современные наиболее глубокие исторические исследования показывают очень четко, что столкновение иосиф лян и нестяжателей – это в значительной степени миф. Для чего нужен этот миф – довольно сложный во-прос, но я бы сказал, что это какие�то партийные интересы наших историков уже �� века, то есть попытка навязать какой�то определенный образ жизни и действий. Я считаю, что обе эти ветви ценны и созерцательны, и они обе живут в современной церкви, слава Богу! И должны жить дальше, должны поддерживать друг друга.

Что касается самого принципа нестяжательства, то это, конечно, очень почтенный необходимый принцип, но важно понимать, что нестяжательство заключается не в отсутсвии ресурсов, а в том, чтобы они не направлялись на свои ко-рыстные цели. В этом смысле нестяжателями вполне могли быть иосифляне, то есть крепкие монастыри, которые имели свои капиталы, имели свои земли, имели золотые ризы на иконах, но при этом они вполне могли быть нестяжателями, потому что если это были люди правильные, целеустрем-ленные в своем духовном росте, в духовной жизни, то ни-какой корысти в прямом смысле слова там быть не могло. Я считаю, что эти вещи не противоречивы и надо смело смо-треть в свое прошлое и в свое будущее и двигаться вперед.

30


В Православии обязательно должны быть хорошие крепкие хозяйства, и это не есть стяжательство само по себе.

– Что есть власть?– Здесь можно выделить две стороны: чем должна

быть власть и что есть власть в реальной жизни. Очень часто происходит раздвоение этой сущности. Наверное, в замысле Божьем власть есть не что иное, как проекция на-чала Творца, начала Вседержителя, то есть высшего само-держца, уже на социальную реальность. В наиболее чистом виде такая проекция может выражаться в теократии, в мо-нархии, может выражаться, наверное, и в других формах, которые так или иначе представляют собой какие�то при-ближения или удаления от этого идеала. Совершенно оче-видно, что в таком понимании власть представляет собой щедрое наделение всеми возможными благами тех, о ком заботятся, тех, о ком пекутся. Это утроение, это творение социального бытия, это его организация и это, конечно же, служение, потому что мы, православные, понимаем, что Бог не только сотворил, Он еще пришел для того, чтобы пострадать и послужить человеку для того, чтобы человек вспомнил свое собственное предназначение. Наверное, в высшем смысле только так и надо определять власть: спо-собность привести человека к его высшему предназначе-нию, способность напоминать ему об этом.

Но в реальной жизни, как я уже сказал, есть иска-жение, которое заключается в том, что власть и ее реаль-ное воплощение сопряжено с большим числом соблазнов, то есть ответственность сопряжена с большим числом возможностей, в том числе – с возможностью безответ-ственности. То есть высокая ответственность сопрягается с безот ветственностью. Так же, как в вопросе о добре и зле, в этом вопросе мы видим уход от самой сущности, пото-му что безответственная власть – это власть, которая обя-зательно борется сама с собой, со своей идеей. Безответ-

31


ственная власть – это в лучшем случае временная власть, а временщик не обладает настоящей властью: это тот, кому дали попользоваться, подержать державу, подержать ски-петр. В сущности, это пародия на власть, это шут перед идеей власти. Вот эта вторая ипостась власти как чего�то искаженного, узурпированного, захваченного на время, к сожалению, в нашей русской истории проявляется часто. Особенно это заметно в смутное время.

Я являюсь сторонником концепции трех смутных времен: первое было в начале �� века, второе – в на-чале ��, а третье мы переживали совсем недавно, и в лучшем случае мы из него вышли с приходом Путина, но жизнь еще должна доказать, что мы действительно изжи-вем последствия смутного времени. Действительно, все к этому идет, но есть опасные тенденции к тому, что мы мо-жем опрокинуться вспять – в смутное время 1990�х годов.

Так вот идея власти и то, что власть являет собой в смутное время, – это противоположные явления. Русская ис

Documents

Русская мысль кон. XX – нач. XXI векаrusinst.ru/docs/books/Vera_Derjava_Narod.pdfНемного о себе (когда и где родились, основные