1

Ноябрь 2018n° 81

Пастырское послание высокопреосвященного Иоанна,архиепископа Хариупольского, экзарха Патриарха Константинопольского

Архиепископия пра-вославных русских церквей в Западной Европе, Экзархат Константинопольского Патриархата, как и другие церковные церковные юрис-дикции Запада, с о з а б оче н но с т ь ю следит за развитием напряженных от-

ношений между Православными Церквями и в то же время с осо-бой осторотой переживает их в своей вну тренней жизни.

Будучи укорененными в духовном и культурном наследии русской эмиграции, приходы и общины Архиепископии сталкиваются с множеством вопросов со стороны верующих в связи с напря-женностью, которая недавно возникла между Московским Патриархатом и Патриархатом Вселенским, в ведении которого мы состоим. Первый из во-просов, с которыми сталкиваются наши священники и наши миряне, — это, безусловно, самый серьезный вопрос о евхаристическом общении.Московский Патриархат принял одностороннее решение прер-вать евхаристическое общение с Вселенским Патриархатом, сделав это решение обязательным для всех верующих, клириков и мирян. Для Архиепископии, привыкшей к сослу-жению с Московским Патриархатом, этот разрыв общения — великое стра-дание. Фактически, почти ни в один момент истории Архиепископия не находилась в полном разрыве общения с Московским Патриархатом даже в самые мрачные времена 20 —го века, поскольку Архиепископия, как и весь Вселенский Патриархат,

и Московский Патриархат всегда про-должали исповедовать один и тот же символ веры. Именно исповедание веры является мерилом православия наших церквей, и до сих пор ни одна из них не изменяла символа веры.В силу своего одностороннего (и, на наш взгляд, чрезмерного) характе-ра решение принятое Священным Синодом Московского Патрархата, очевидно, неприменимо в церквях Архиепископии. В нынешней ситуа-ции наши священники и дьяконы не допускаются к сослужению в церк-вях, принадлежащих к Московскому Патриархату, хотя им не запрещается посещать эти церкви в личном по-рядке, незаметно присоединяясь к молитве всей Церкви. Но согласно православной экклезиологии этот запрет не может относиться к ми-рянам, то есть, к крещенным пра-вославным верующим, которые не являются рукоположенными дьяко-нами, священниками или епископа-ми. В отношении таинств мирянин в Западной Европе принадлежит к единому соборному Телу Христову, то есть, ко всем юрисдикциям одновре-менно, будь то Константинополькой, Московской или иной, которые со-ставляют Полноту Церкви.Крещенные люди не являются соб-ственностью епископов, ни своего духовника, они — члены единого Тела Христова, собранного в том месте, где они находятся. Так, православ-ный верующий Санкт—Петербурга, переселяясь на Крит, перестает быть членом Российской церкви и стано-вится полноправным членом церкви Критской, которая принадлежит к Вселенскому Патриархату. В отличие от клириков, миряне не нуждаются в каноническом отпуске своего епископа при изменении места жительства.

В силу того, что в западных странах множество православных епископских юрисдикций сосуществуют на одной и той же территории, наши верующие в отношении таинств потенциально являются членами всех церковных юрисдикций, исповедующих один и тот же символ веры. Разумеется, верующие могут нести определенные обязанности в том или ином приходе, но это нисколько не уменьшает их принадлежности ко всему телу церков-ному. Сосуществование нескольких юрисдикций на одной территории, которая часто подвергается критике, представляется в нынешних условиях фактором, побуждающим к единству в таинствах.Не следует оскорблять благодать Божию, присутствущую и действущую во всех наших Церквях, поскольку в них сохраняется православная вера, даже при возникновении конфликтов. Напротив, нам следует положиться на действие Святого Духа в первую очередь через евхаристическое об-щение, к которому мы призваны. Мы заверяем духовенство Московского Патриархата в нашей братской любви и надеемся, что как можно скорее смо-жем снова участвовать в совместных богослужениях. Что касается мирян, мы повторно уверяем их в общении веры и любви и ожидаем у Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа всех православных верующих, жела-ющих отозваться на призыв Господа : « Примите ядите, сие есть тело мое, за вы ломимое во оставление гре-хов. Пийте от нея вси, сия есть кровь моя, Нового Завета, за вы и за многия изливаемая во оставление грехов ».

† Архиепископ ИОАНН Хариупольский, патриарший экзарх православных русских церквей в Западной Европе

Париж, 23 ноября 2018

Архиепископия Православных Русских Церквей В Западной Европе—Экзархат Вселенского Патриарха12, rue Daru F -75 008 Paris ✆ +33 (0)1 46 22 38 91 — feuillet@exarchat. eu — http://www. exarchat. eu/

Главный редактор: Епископа Иоанн Переводы: свящ. Александр Галака

Листок Экзархатаuillet

de l’ xarchatEF

2

Пастырское собрание

Пастырская ассамблея В прошлом году я и моя се-мья вернулись в Норвегию, проведя пять прекрасных и незабываемых лет в США, где мы были студентами Свято—Владимирской Православной Духовной Семинарии в Нью—Йорке. Затем я стал служащим свя-щенником одного довольно большого прихода, недалеко от Сан-Франциско. Когда я отправлялся в США, я прак-

тически нечего не знал о нашей парижской Архиепископии и о её административном устройстве. Когда же я вернулся в Европу, я понял, что для меня очень важно побольше узнать о моём диоцезе, а также о моих будущих коллегах-священ-никах и о всех тех, кто трудиться ради Христа в нашем столь обширном Экзархате. Участие в ежегодной пастырской ассамблее было наилучшим способом ознакомиться с ежедневной жизнью и реальным ритмом нашей Архиепископии.

Она довольно обширна, разнолика и её приходы разбросаны по всей Европе. Думаю, что очень важно хранить нашу особую идентичность, практику, эт-ничность и видение ситуации. Церковь – живая община, объединённая во Христе. Поддержанию этого единения служат наши встречи, когда мы все вместе собираемся с разных концов европейского континента (и конечно Норвегия это один из его отдалённых уголков) чтобы встретиться, совершить богослужение, завести новые знаком-ства и обсудить множество важных вопросов. Важность новых связей, поддержание дружеских отношений не должны быть недооценены. Именно это я осознал в Соединённых Штатах, когда находился в таком же обширном церковном диоцезе как наш. Встретить своих знакомых братьев и сестёр во Христе – было и всегда остаётся для меня огромной радостью. Поэтому я хотел бы напомнить всем принимать участие в наших пастырских ассамблеях и других собраниях нашего диоцеза. Как для меня, так и для многих дру-гих членов нашей Архиепископии,

рассеянных по всему миру, эти со-брания очень важны.Помня об этом, я хотел бы Вам предло-жить краткое резюме нашей пастырской ассамблеи, имевшей место в субботу 19 сентября 2018 года, в Институте преп. Сергия Радонежского. Собрание началось кратким молебном, который совершил архиепископ Иоанн. После молебна всем был предложен утрен-ний кофе. В этом году собрание было посвящено тем пастырским вопросам и проблемам, с которыми Церковь и священнослужители сталкиваются в окружающем их и быстро меняющем-ся постхристианском мире. Это были вопросы по использованию средств массовой информации, биоэтике и другие случаи пастырской практики.Отец Живко Панев (один из соучредителей сайта orthodoxie.com) кратко объяснил нам как пользоваться современными медиа-ресурсами, сфокусировав свой доклад сугубо на социальных сетях и интернете. Он вкратце очертил их использование и значение, подчеркнув их роль и важность в этой столь быстро эволюционирующей области. Одним из важных пунктов его доклада была

мысль, что современная молодёжь бо-лее не пользуется ни классическими средствами медиа, ни телевизором. И если православный приход желает донести до молодёжи евангельскую весть, необходимо уметь охотно и му-дро пользоваться этими средствами. Много приходов нашей Архиепископии игнорируют их. В конце доклада о. Кристоф предложил приходам поль-зоваться порталом Архиепископии и открывать на нём свои сайты с уже существующим интернет-доменом архиепископии « exarchat.eu ».Далее мадам Юля Видович затро-нула пастырские вопросы в области биоэтики, кото-рая сегодня так-же стремитель-но развивается. Современные достижения в об-ласти технологий позволяют иметь такие результаты в биоэтической области, о которых

Отец Theodor Svane

Пастырское собрание — 22 сентября,2018

3

раньше даже невозможно было и мечтать. И тот светский взгляд, который ныне до-минирует, считает, что раз уж все эти достижения тех-нически возможны, все они должны быть применимы. Безусловно, это вступает в конфронтацию с православным видением мира и жизни. В таких областях как евгеника, изменение генетического кода человека, концепция пола и сексуальности возникают довольно специфические вопросы, бросающие нам вызов.Отец Владимир Зелинский поделился своим богатым па-стырским опытом, а также теми вопросами и ответами на них, с которыми сталки-вается как он сам, так и его

коллеги-священники. Мир становиться всё более и более секулярным, и поэтому ему всё труднее объяснить как именно нужно вести христи-анскую жизнь. Идея семьи претерпевает изменения. Как Вы себя поведёте, если вдруг к Вам в храм придёт однополая супружеская пара и попросит окрестить их ребёнка? Или как принимать в Церковь тех людей, для которых принад-лежность к христианству не более чем просто этическая идентичность? Прочитать для них несколько непонятных им молитв и не объяснить самой сути православного христианства?В конце было сделано не-сколько объявлений. Отец Александр Фостиропулос

поделился соображениями комиссии по рукоположению о том, как помочь и научить богослужебной и пастырской практике кандидатов во свя-щенство или ново—рукопо-ложённых клириков. Отец Иоанн Гейт рассказал о работе литургической комиссии, а Николай Лопухин напомнил всем выслать в администра-цию диоцеза сертификаты крещения, брака и отпеваний.Собрание окончилось прекрас-ным обедом, приготовленным персоналом Богословского Института. Владыка Иоанн в нескольких словах напом-нил о ситуации в Украине, сказав, что главным обра-зом нам нужно стремиться ко Христу. Все рассмотрен-ные вопросы были важны и

актуальны, было видно, что участники ассамблеи остались довольны. Они были очень рады повидать друг друга и поддержать взаимные отно-шения. Затронутые вопросы были действительно важны, но для меня лично главным было встретиться с моими друзьями и провести вместе с ними это время.

Отец Феодор Сван, настоятель прихода Благовещения

Богородицы в Бергене, Норвегия, капеллан Царского Норвежского

Военно-Морского Флота.

Оригинальный текст на английском.

Перевод с французского священника Александра

биоэтика – точка зрения на современные воПросы

Юлией видович

Пастырское Собрание 22 сентября 2018

Как Вы все знаете, сейчас во Франции происходит изменение законов, связанных с биоэтикой. Этому предшествовал целый ряд биоэтических конференций, проходивших с января по июнь месяц этого года, главной темой которых был вопрос: «Каким мы хотим видеть завтрашний мир?»Конференции были организованы в рамках действующего го-сударственного законодательства по биоэтике от 7 июля 2011 года (№ 814, глава IX). Согласно этому закону конференции по биоэтике организовываются национальным этическим кон-сультативным Комитетом каждые пять или семь лет. Их целью является диалог между простыми гражданами и учёными, по

ряду сложных вопросов, связанных с биоэтикой, как областью нравственной оценки детальности человека в области медици-ны и биологии. Иначе говоря, целью этих конференций было и остаётся дать нравственную оценку научно—техническому прогрессу, затрагивающему область биоэтики, сформулировать и выразить своё мнение по этому поводу.К сожалению стоит констатировать, что на конференциях не всегда была ясна их цель: для чего они были собираемы, для дебатов или же для смены законодательства? В результате, некоторые социальные вопросы и проблемы, очень сложные для того, чтобы быть сформулированными одним простым предложением, а затем принятыми или просто отвергнутыми, вдруг несвоевременно оказывались в руках ответственных по-литических деятелей, и тем самым получали влияние на смену закона. Нужно сразу же подчеркнуть этот недочёт, ибо если мы оставим его вне внимания, то в дальнейшем рискуем не только подвергнуть опасности наше общество, но и главную его основу – всю демократическую систему. Даже если тот или иной вопрос на первый взгляд могут показаться простыми, их последствия тем не менее будут довольно серьёзными.Так что же такое современная «биоэтика» сейчас, в 2018 году? Это целая серия настораживающих нас вопросов, связанных с развитием научных достижений, а в частности в области ней-ронауки, искусственного разума, информационных анализов и обработки огромной массы информации, донорства органов, связи нашего здоровья с состоянием окружающей нас среды, окончания человеческой жизни и искусственного зачатия. Всё это

… /…

Юлией Видович

4

… /…

имеет ключевую юридическую значимость, так как находится в поле политической программы действующего президента Республики.В рамках консультаций по этим вопросам 16 мая Государственный Совет провёл со-беседование с Ассамблей православных епископов Франции. Во время этой встречи Ассамблея православных епископов была представлена Его Высокопреосвященством митрополитом Эммануилом и мною, вы-полнявшей роль консультанта по вопросам биоэтики.Пользуясь случаем, мы предоставили доку-мент, в котором подчеркнули три главных пункта, тесно связанных с основами право-славного богословия, а также пять других тем, которые отчасти были затронуты на прошедших конференциях.Что касается трёх главных пунктов, в них шла речь прежде всего о том, что мы, как православные христиане, понимаем под терминами «человек», «мораль» и «мораль-ная ответственность». Таким образом, мы подчеркнули, что православная христи-анская Традиция даёт самую высокую оценку жизни, человеку и тому, чем они становятся в Боге. Основываясь на этих фундаментальных истинах, православное христианское миропонимание различает три ценности «морали». Первая – мораль в чистом её виде, которая покоится на фун-даментальных и бесспорных принципах, сохраняющих и придающих смысл человеку, его жизни и их будущему. Вторая – этика как обще-ценностные практические правила взаимного существования. И третья – это личное восприятие человеком морали и этики.Постмодернизм, в котором мы сейчас на-ходимся, считает, что термин «мораль» уже устарел, и что от него веет неким консер-ватизмом, и потому этот термин выведен им сейчас из употребления. Но, удаляя этот термин, он также удалил вместе с ним и все те моральные принципы, которые были неразрывно с ним связаны. От ныне все моральные вопросы сводятся лишь к вопросам этики. Конечно же, это явле-ние, как таковое, берёт своё начало ещё в 60 —х годах, когда согласно более-менее рациональным утверждениям, всякие постулаты, связанные с моралью, были объявлены лишними для общества, но им, к сожалению, так и не было найдено замены в области этики, которая, в свою очередь, основывается на разных ценностных фундаментах и не имеет чёткой внутрен-ней структуры. В таком случае структура чисто этической области заходит в тупик. С одной стороны она требует моральных принципов и ценностей, но отрицая их,

противоречит сама себе. Поэтому вопросы морали сейчас совершенно запутанны.И если общество, сталкиваясь со случаями явной жестокости и ужасного варварства, определённо отдаёт себе отчёт в том, что они никак не могут быть оправданы, совсем иначе происходит оценка не вопиющего, ежедневного и обыкновенного насилия. Постмодернизм имеет склонность всё более и более смотреть сквозь пальцы на неко-торые виды нарушений. И когда, согласно либеральной этике индивидуального права и свободы, именно человек является от-правной точкой нормативного строя, тогда всё то, что затрагивает права его личной свободы не принимается, и, наоборот, всё то, что неопасно для его свободы, всё это принимается. Таким образом получается, что современное общество постмодерна, желая привести всех к единому юридиче-скому и социальному уравнителю, лишь только увеличивает путаницу и прово-цирует все новые и новые расслоения и разделения, вместо того чтобы подойти к решению фундаментальных и реальных вопросов, принимая в учёт как права, так и личную свободу.Упомянув об этом, давайте вернёмся к био-этике. Согласно своей этимологии биоэ-тика занимается этическими вопросами, связанными с жизнью человека. Но здесь кроется некая двусмысленность. Должна ли эта область науки заниматься только жизнью? Может в центре её внимания дол-жен быть скорее человек, или социальная группа людей, а может и всё общество? Также вопросы, которые она поднимает, действительно ли этического характера? Может они скорее моральные? И даже если всё же и имеется несколько официальных определений того, что такое «биоэтика», сами специалисты часто не согласны между собой в том, что же это такое. Поэтому один бельгийский современный философ Жилберт Хоттвас в Новой энциклопедии по биоэтике после определения биоэтики как : «совокупности исследований, теорий и практик, обычно междисциплинарных, стремящихся уяснить или дать ответ на вопросы этического характера, возника-ющие в связи с развитием и применением биомедицинских техническо-научных дости-жений» не стесняется тут же добавить,что «определение того, что же такое биоэтика, является занятием довольно рискованным 1».Гражданская этика, уклоняясь от моральной оценки, становиться предрасположенной к чисто техническому пониманию биоэ-тики, что, в силу тех проблем, с которыми она сталкивается, приводит к тенденции

1 Gilbert Hottois, « Bioéthique », in G. Hottois et J.-N. Missa, Nouvelle encyclopédie de bioéthique, De Broeck Université, Bruxelles, 2001, p. 124

принимать во внимание лишь только те результаты в медицины, которые были по-лучены с помощью новых технологий. Для подтверждения только что сказанного мы имеем предостаточно примеров. Упомянём лишь тот, который часто упоминался во время дебатов на конференциях: сторон-ники Вспомогательной репродуктивной технологии (искусственное зачатие) считают, раз технические технологии позволяют нам сейчас зачать ребёнка искусствен-ным образом, нужно разрешить этим пользоваться. И это несмотря ни на какие семейные обстоятельства. Сторонникам такого взгляда это кажется вполне сочета-емым с медицинской этикой. Из-за этого претензии исключительно технического подхода к биомедицинским исследованиям и вытекающим из них этическим оценкам берут верх над моральными или этически-ми принципами. Мы уже умолчим о том, что именно технический подход в этой области исследований «правят балом», по-скольку финансово сильно подпитываются меркантильными интересами. Становится ясным, почему в мире усиливается тенден-ция свести биологию сугубо к техническим категориям и освободится от морали, как от связывающих её пут и капкана, меша-ющих развитию науки.Но разве медицинская этика не призвана быть созвучной с политической и социаль-ной этикой? Нам кажется что это основной вопрос, на который нужно дать ответ, прежде чем дать ответ на чисто научные вопросы, кото-рые открываются нам с помощью достижений совре-менных техники и науки, и кото-рые конечно же приветствуются прогрессивным человечеством. Но, оказывается, это обойдено вни-манием. Отсюда все трудности, возникающие от таких колких моментов, как исследования, связанные с человеческим эм б рионом , перинаталь-ная и преим-лантационная диагностики, иск усс твен-ное зачатие и

5

суррогатное материнство, эвтаназия и трансгуманизм, затронутые нами во вре-мя собеседования и которые я вам сейчас кратко представлю, основываясь на том документе, который мы подготовили для собеседования 16 мая.1. Исследования, связанные с челове-ческим эмбрионом. Как выступить про-тив исследований, связанных с тяжёлыми болезнями, и болезнями причиняющими инвалидность? Как быть несогласным с вмешательством в развитие эмбриона, которое защитит его от этого? Но так ли безобидны все эти технологии, о которых мы сегодня говорим?Мы знаем, что все исследования, связанные с эмбрионом, а также со стволовыми клет-ками оговорены в законе здравоохранения (L.2151-1 - 8). Тем не менее, мы не можем не заметить некоторое изменение права, которое, согласно нашему православному мировоззрению, вызывает ряд вопросов, если не сказать обеспокоенность. Так, если в 1994 г. всякое исследование, связанное с эмбрионом и стволовыми клетками было формально запрещено, то уже в 2013 году оно получает разрешение при условии наличия определённых правил и надзора, которые, в свою очередь, становятся всё более и более гибкими.Этот законодательный ком-промисс, раздираемый меж-ду онтологическим статусом эмбриона, и связанных с ним моралью и этикой с одной стороны, и сильной интерна-циональной конкретностью с другой, становиться заметным даже на уровне лингвистики. Так эмбрион, во время своих первых двух недель существо-вания оказывается уже более не эмбрион, а «ранний эмбрион: собрание клеток», затем его уже называют «преэ-мбрионом» или «преимлантационным эмбрионом». Мы думаем, что не только религия должна отстаивать статут эм-бриона. Хотя даже среди христианских конфессий нет по этому поводу единого мнения. Но, тем не менее, это не мешает нам задаваться вопросами, которые каса-ются легитимности некоторых исследо-ваний в этой области, и в частности тех, что связаны с человеческим эмбрионом. Ибо, как писал ещё Рабле: «Всякая наука без совести – лишь бездушная развалина».Итак, в связи с этими уточнениями оста-ётся открытым вопрос – действительно ли цель оправдывает средства? До сих пор не найдены ясные ответы относительно: исследований, связанных с зачатием или уничтожением человеческого эмбриона; человеческого клонирования, даже если

оно связано только с «терапевтическими» целями; зачатия меж-половых (смешанных) эмбрионов; генетического вмешательства на уровне клеток, которое вносит изменение в генетику будущего потомства для якобы возможного улучшения человеческой расы; и, наконец, вопроса о том, как оправдать законность стольких финансовых и чело-веческих затрат, связанных с клеточной терапией будущего.Недавно в прессе появился новый термин: «положительная евгеника». Учёный, упо-требивший его и защищавший его достоин уважения, так как называл вещи, связан-ные с этой областью исследований, своими именами. Под видом борьбы с болезнью и страданием происходит операционное вмешательство в развивающийся эмбри-он. Но появляются голоса, предлагающие идти ещё дальше и практиковать не про-сто хирургическое вмешательство, но и применять к эмбриону положительную

евгенику 2. И кто знает, где мы остановимся завтра в этом направлении? На чём будут основаны лимиты, и во имя чего и почему? Будет ли это терапией, или же препятстви-ем к появлению на свет людей, имеющих недостатки (генетические отклонения или инвалидность)? И если именно так и произойдёт, не окажется ли наш мир перед странным парадоксом: попытки построить демократическое общество,

2 Цель положительной евгеники — содействие воспроизводству людей с признаками, которые рассматриваются, как ценные для общества (отсутствие наследственных заболеваний, хорошее физическое развитие и высокий интеллект). (Прим. перевод.)

которое бы позволяло быть защищённым от вмешательства евгеники как насилия над эмбрионом, и в то же время исполь-зования её на основе демократических принципов пользы для общества?Безусловно, положительная евгеника, о которой сегодня идёт речь, не имеет ничего общего с расисткой евгеникой. Но не правда ли, что наличие последней заставляет нас призадуматься? Евгеника, преследующая благие цели, всё же опас-на, поскольку может быть амбивалентна, может преследовать иные скрытие цели, и, в то же время, оставаться вполне за-конной. Богословский взгляд на человека подтверждает, что многое в земной жизни человека несовершенно – болезни и ге-нетические отклонения, которые лечатся генетической медициной – но в то же время он декларирует, что хорошо и прекрасно быть тем, чем мы, как человеческое суще-ство являемся по своей сути – творением любящего и благого Создателя.2. Эвтаназия. Всё то, что мы только что сказали относительно положительной ев-геники, всё это актуально и для эвтаназии. В её защиту обычно выдвигают три сле-дующих аргумента: а) прекращение невы-

носимых и бесполезных страданий; б) свобода, право выбора смерти и избавление от страданий в таком случае; в) большие затраты на под-держание жизни старых и больных людей. Сторонники эвтаназии видят в ней положительное решение всех этих проблем. Но не является ли эвтаназия худшим решением, самым брутальным и жестоким ответом, простым и банальным убийством? К тому же стоит задуматься. Когда кто-либо пожелает применить к себе

эвтаназию, чтобы избежать страданий, действительно ли он готов умереть? Нет. Он просто желает не страдать. Разница в этом большая. Если мы применим эвтана-зию к тому, кто желает только избавится от страданий, но кто не готов умирать, мы не будем вполне соответствовать его же-ланию. В этом случае меняется сам смысл как медицины, так и морали.Наш современный мир стремится быть гуманным. Но с помощью чего он ста-новится таковым? Конечно же, в таком мире медицина, а не смерть должны быть решением проблемы страдания. Но если именно смерть является ответом на стра-дание, тогда и медицина и гуманизм бу-дут попраны, не считая уже морали. Не является ли эвтаназия неким посланием для молодого подрастающего поколения, что лишь смерть является избавлением от страдания? Полезно ли такое утверждение для будущего? Не является ли это неким

… /…

6

безнадёжным тупиком? Сама жестокость эвтаназии как таковой говорит, что это свободное самоубийство. Но присутствует ли в самоубийстве свобода? Не является ли самоубийство скорее драмой? Совершая акт самоубийства, свободен ли человек в этот момент? Или же он скорее зашёл в тупик от безысходности? И в моменты на-стоящей свободы, действительно ли желает человек покончить жизнь самоубийством? Было бы несправедливо и жестоко считать, что суицид это свободное решение, и что свобода даёт право на суицид. Это вос-ставший человек из романа Достоевского «Бесы», а потом уже и Камю, утверждают, что самоубийство – это вершина свободы человека. Однако разрушить самого себя действительно ли ведёт к само-созданию? Саморазрушение – всегда жестоко. Тем более оно становиться жестоким, если прячется под личиной свободы и при-крывается ложными софизмами.3. Перинатальная и преимлантацион-ная диагностика. Существует средство, позволяющее избежать как евгенику, так и эвтаназию. Речь идёт о перинатальной и преимлантационной диагностике, основан-ной но собранных генетических данных. Конечно же, если бы можно было предви-деть болезни у того или иного человека, и заранее избежать их, или вылечить их, не было бы необходимости прибегать к евгенике или эвтаназии. И не соответствует ли это как раз теории Дарвина о выжи-вании наисильнейших видов? Но в таком случае, человечество сильных и выживших индивидуумов будет ли гуманным чело-вечеством? И разве жизнь состоит только в силе? Не является ли её составляющей также слабость и ранимость? Помимо того, современная демократия призна-ёт, что власть не может всё предвидеть в человеческом социуме. И если вдруг уже

завтра всё измениться, и руководящая власть сможет предвидеть всё, будет ли это демократией? Кто будет контролировать такую власть, которая всем управляет и всё предвидит? Не станет ли эта власть супер-элитной силой, становящейся всё более и более элитной?4. Вспомогательная репродуктивная тех-нология и Суррогатное материнство. Если в современном обществе эмансипация по отношению к природе является объектом пристального внимания, то таковым же является и эмансипация по отношению к обществу. Таким образом, чтобы оста-ваться открытым ко различным взглядам, были разрешены однополые браки. Эти браки, воспринимаемые вначале как про-явление толерантности в обществе, сегод-ня являются причиной таких вопросов, о которых вряд ли задумывались те, кто их тогда легализировал. Вступая в брак люди желают иметь детей и создать семью. Как быть в случае, если супружеская пара состоит их двух мужчин или двух женщин, которые физически просто не могут иметь детей? Ответ прост – адаптация. Ну а если, например, гомосексуальная пара желает иметь своего родного ребёнка? Выход один – женская гомосексуальная пара, желающая иметь ребёнка, воспользует-ся спермой неизвестного им донора, ну а мужская гомосексуальная пара – услу-гой суррогатной матери. Идеологическое давление и медиа-средства способствуют тому, чтобы эта практика стала общепри-нятой, и выдают её за большой социальный прогресс. Так ли это в действительности? Ведь рождённый в такой семье ребёнок определённо уже заранее лишён или мате-ри, или отца. На основе какого права так жестоко поступают с ребёнком? И если государство призвано бороться с сирот-ством как таковым, не противоречит ли

оно само себе (хотя бы отчасти), когда даёт разрешение на такой способ рожде-ния детей? Это наглядно было выражено Даниэлем Боррилло в его последней ра-боте: Семья по контракту, где он открыто заявляет: «Отыне, наше общество стоит перед грандиозным выбором: будет ли се-мья основываться на свободном выборе и проектах личной ответственности, или же она будет подчинена биологическому детерминизму, юридической презумпции и принудительной солидарности» (с. 143). И в частности случай Тристиана Риса 3, на который ссылается автор, является школьным примером в этой области.Чтобы как-то оправдать такое насилие по отношению к ребёнку, было объявле-но, что классическая семья «отец-мать, а следовательно «мужчина-женщина» – это устаревшая социальная модель, принад-лежащая к направлению консервативной политики. Но супружеская пара «мужчи-на-женщина» это не только модель для понятий «отец-мать», но прежде всего модель для различия полов. Ведь если сексуальность может и иметь место в раз-ных парах, то жизнь зарождается только в одной классической паре, где имеется только один отец и только одна мать, а не множество. И если завтра эта идея, испы-тывающая сегодня дискриминацию будет одобрена обществом, то не станет ли под угрозу само понятие семьи, как ячейки и условия для появления жизни? Как мир человеческого общества сможет выжить, если будет утерян смысл его источника и его начала? Чтобы оправдать это нео-правданное насилие поднимается вопрос о том, чтобы запретить сами понятия «отец» и «мать», и заменить их понятия-ми «родитель № 1» и «родитель № 2». Но

3 Тристан Рис – американский трансгендер, родивший сына в июле 2017 г. (прим. перевод.)

Пастырское собрание - 22 сентября,2018

… /…

7

замена терминов «отец» и «мать» нейтральными цифрами не является ли насилием над физической природой человека? Разве физические истоки репродукции человечества имеют средний род? Под предлогом не ограничивать человеческую личность половой идентификацией, и избавить её от это-го, хотят даже исключить из употребления само понятие «пола», заменить его «жанром», ну а потом уж, запретят и само слово «жанр». Таким образом, заперт употребления понятия «сексуальный пол» в пользу трансгендерства не означает ли наоборот лишение человеческого существа его идентичности по этому признаку? Только ангелы лишены пола. Но разве люди это ангелы? А может они должны ими стать через отказ от «сексуального пола» ?5. Трансгуманизм. Наши размышления приводят нас к трансгу-манизму. Этот термин, происходящий от соединения понятий «гуманизм» и «трансцендентность», предполагает, что человек станет «трансцендентным» (т.е. запредельным) благодаря ги-бридному соединению человека и машины. Действительно ли это приведёт к трансцендентности человечества? Соединить человека с машиной, чтобы сделать его супер-сильным, не означает ли это предаться пустым фантасмагориям и мира-жам о сверхчеловеке, за которые человечество в прошлом уже поплатилось? Под предлогом трансформации человека его могут лишить личности, сделать с него некую бездушную биомашину, а не человека.

Если осмотреть все вопросы, связанные с биоэтикой, то к сожалению общая картина будет далеко не утешительно. Ни один из проектов биоэтики не лишён насилия, под предлогом помощи страждущему человечеству. Ни один из них не ува-жает человечество в его целостности, их целью является или удовлетворение интересов меньшинства, или приходу к власти антидемократической элиты в будущем. Научно-технический прогресс не должен угрожать человеку. Но, кажется, он под-вергает его опасности. И здесь явно не случайное совпадение. Исходя сугубо из материалистической и материальной логики существования эти проекты имеют своей целью улучшение условий человеческой жизни, совсем забывая его внутренние и духовные источники. Когда человек будет лишён равновесия, поскольку будет лишён возможности знать и помнить свои основы, не будет ли окончательный результат этих проектов также лишён равновесия? Остаётся надеяться, что осознав эти грубые ошибки и заблуждения, все, кто ответствен за политическое и научное развитие человечества будут думать о его будущем, основываясь на его внутренних источниках, на морали и духовности человеческого существа, вместе того чтобы не обращать на это никакого внимания.

❒Перевод с французского: священник Александр Галака.

Священники :

Diacre ANATOLE NEGRUTA a été ordonné Prêtre en la cathédrale Saint-Alexandre-Nevsky le 21 septembre 2018 à Paris.

STEFAN STREKOPYTOV a été ordonné Prêtre pour la paroisse des Saints-Pierre-et-Paul à Londres, Clapham (UK) le 11 novembre 2018.

Монашеский постриг:The Mrs JAEN ROLFE was tonsured by myself to the Little Monastic Schema at the chapel of the Annunciation of the Mother of God (Thyateira House) in London on November 9, 2018, receiving the name of St. Sarah.

cdcdccdcdc

cd

cc

dc

cd

cc

Хиротессии, хиротонии, монашеский постриг

Пастырское собрание - 22 сентября,2018

8

современность и Пастырская Практика отец владимир зелинский

Пастырское собрание - 22 сентября,2018

Наш Владыка Иоанн предложил мне, к моему удивлению, разделить с Вами, мои дорогие со-братья, несколько размышлений на тему, пределам кото-рой, честно говоря, я не вижу конца. Но сначала разреши-те представиться. Я родился в Москве и, обратившись ко Христу в возрасте 28 лет, принял крещение в 1991 г. Сейчас проживаю

на севере Италии, в городе Брешиа, в Ломбардии, недалеко от Милана. Став в 1999 г. священником нашей архиепископии, мною был открыт приход во имя иконы Богородицы «Всех скорбящих Радосте». В то время в Брешиа, насчитывающем 200 тысяч жителей, не было ни одной православной церкви. Сейчас уже четыре. Всё это я рассказываю Вам потому, что доклад или выступление любого человека, и уж тем более на столь обширную тему, никогда не бывают отвлечёнными, они всегда обусловлены его личным опытом, ментальностью, образованием, местом и средой проживания.Современность и пастырская практикаКакое определение дать нашей совре-менной эпохе, в которую Господь призвал нас провести своё бренное бытие, обязав нас, в то же время, достойно ответить на Его столь важный призыв быть соработ-никами на ответственной и радостной ниве Царствия Небесного? Думаю, что даже не стоит пытаться в одном крат-ком докладе дать исчерпывающий ответ на этот вопрос. Избегая всяких советов, считаю полезным ограничиться сугубо своим личным жизненным и духовным опытом. Я буду отталкиваться от той ситуа-ции, в которой находиться Православие в Западной Европе, представленное именно нашей небольшой Архиепископией, при-надлежащей Вселенскому Патриархату, имеющему, как это следует из наимено-вания, и некое планетарное значение.Наша архиепископия находиться в Европе, но её корни – в России, поэтому духовно

она пребывает и здесь, и там. Этот дух двойной духовной родины свойственный ей, порождает некую особенность, кото-рая, к тому же, меняется и обновляется с каждым новым поколением верующих. Однако, сей перекрёсток двух родин рискует стать полем битвы между двумя гигантами: Москвой и Константинополем. Поэтому нам нужно подумать о нашей идентичности, я бы даже сказал заново открыть её для себя. Мы – Россия в Европе. Но мы не та Россия, которая является официальной частью и продолжением современного Российского Государства за пределами его границ. Мы уже и не та Россия, ко-торую принесла с собой волна первой русской эмиграции после 1917 г., и кото-рая уже стала практически мистической и сказочной страной прошлого. Поэтому стоит задуматься о нашей идентичности именно там, где мы сейчас находимся, здесь и сейчас, а вовсе не там, где нас нет. Но Западная Европа 2018 года заставляет нас также задуматься о

МиграцииМне кажется откровенно устаревший та модель устройства Православной Церкви за границей, согласно которой каждая национальная церковь должна заниматься только выходцами из своей страны. Я дерзаю утверждать это, основываясь на моём личном опыте служения в Италии, в самой православной стране Западной Европы по количеству проживающей в ней христиан православного исповедания (сейчас нас там около двух миллионов). И не только Италия, но и вся Европе сей-час буквально заполонена выходцами из Восточной Европы, проживающими в ней с документами или без них. И этот наплыв, каковы бы ни были его причины, на дан-ное время нельзя искусственно прервать, да и сам он вовсе не имеет тенденций ни к прекращению, ни к уменьшению. И основная масса этих эмигрантов, главным образом в Италии, вовсе не русские, это украинцы, молдаване, не упоминая уже православных румын, которых намного больше и которые имеют свои собственные церковные общины. Но среди всех других Православных национальных Церквей, именно нам, русским выпало на долю духовно заботиться об этих беженцах или

паломниках, принимая во внимание все те грустные разногласия, возникающие между народами бывшей рухнувшей им-перии. Поэтому на моём приходе, находя-щемся всего в 80-ти метрах от огромного греко-католического собора, всегда на литургии читается Апостол на итальян-ском, украинском, иногда на молдавском, реже на сербском языке. И думаю, что такая не только языковая, но и культурная полифония являются настоящим ликом исторической Руси.Однако, имеется одна важная экклези-ологическая проблема. Стоит признать, что мы православные живём в некоей канонической абсурдности, которая, без сомнения, нам самим же очень удобна, к которой мы уже давно привыкли, и поэто-му она нам кажется вполне нормальной. В каждой западной стране имеется не-сколько православных епископов, которые занимаются окормлением своей паствы по этническому принципу, по принципу, который давно уже превалирует над пра-вославным утверждением: «один епископ на одной территории». «Церковь Божия, пребывающая в Коринфе» – как говорит ап. Павел. Но эта же Церковь может пребывать и в Италии, и во Франции, и в Голландии, или же просто во всей Западной Европе. Не «церкви» во множественном числе, но «Церковь». Вот уже целый век и даже больше прошло со времён великого исхода греков из Малой Азии или русских из СССР и организации их этнических анклавов на Западе. В церковном устройстве эта диаспора самоорганизовалась или как дочерние филиалы своей собственной Церкви-Матери, или как Церковь за ру-бежом. Все эти Церкви-Дочери вовсе не хотят и не желают терять связь с их ма-теринскими Церквям. Они свято хранят в своей памяти их светлый материнский образ. Они как бы не желают предать забвению светлые воспоминания своего национального детства, этого золотого века их жизни.И сейчас этот века диаспоры, проживаю-щей в вежливом гетто, хотим ли мы того или нет, подходит к своему концу. Сейчас нас довольно уже много, чтобы оставаться закрытыми в своём Православии на Западе. Современная всемирная глобализация, пусть порой и часто критикуемая в сре-де консерваторов за свои негативные

… /…

Владимир Зелинский, протоиерейi

9

стороны, призывает нас к открытости, к универсальности, к соборности (вселенскости) в православном смысле этого слова. Но к сожалению, ментальность гетто, часто бывает свойственна нам: создаётся впечатление, что Церковь существует только для «своих». Я ясно отдаю себе отчёт в том, что от нас мало что зависит, и что мы, православные, должны прежде всего сами созреть к видимому единству Церкви. Здесь на Западе, между собой, среди православных, мы чувствуем, что Церковь едина. Нас может различать только наша привязанность к нашим удалённым материнским Церквям. Я верю, что «глобализация» православной диаспоры в Европе как укоренение Востока на Западе, могла бы дать толчок к зарождению нового Православия, древнего и серьёз-ного согласно своей Традиции, но в то же время евро-пейского и открытого по своему духу. Я также верю, что в нашей Архиепископии мы сможем сохранить свою двойственную идентичность, русскую и местную в одно и то же время, быть духовной Русью на Западе, реальным местом появления на свет единой Церкви, сначала Вселенской, а в дальнейшем Автокефальной. Сейчас мы достигли парадоксального положения: по-стоянной приток эмигрантов, сильно привязанных к месту своего происхождения способствует массивно-му увеличению процента православных в обществе, и поэтому создание единой Церкви, вне национальных различий является исторической, церковной и просто гуманной необходимостью.

Современность и канонические нормыИмеется иная проблема, более актуальная, более деликатная и щепетильная, с которой приходиться сталкиваться каждому священнику в своей пастырской практике. Речь идёт о разделении, я бы сказал даже о глубокой разнице, существующей между нашим древ-ним каноническим наследием и современной жизнью верующих. Конические требования суровы, но жизнь остаётся такой, какая она есть. Всякий раз, во время исповеди, священнику приходиться сталкиваться с двой-ственным выбором: следовать ли своему сердцу или же духу геометрии, как выразился Паскаль, применить канонические требования, или выбрать путь милосердия, последовать экономии или акривии. И необходимость решения этой проблемы только обостряется с увели-чением так называемого «мигранского кризиса». Но то, что для политиков является «кризисом», для нас явля-ется «благословением». Однако увеличение количества эмигрантов ставит перед нами немало вопросов. Ибо основная масса эмигрантов приходит в храм со своей постсоветской ментальностью, своими концептуаль-ными взглядами на жизнь, особенно в области этики,

… /…

… /…

Предлагаем Вашему Вниманию интерВью с денисом Клеманом, ПраКтиКующим медиКом, аКушером-гинеКологом франКо-британсКого госПиталя, Прихожанином храма иоанна богослоВа В медоне. денис Клеман таКже яВляется Президентом ПраВослаВного братстВа, Которое создано для межюрисдиКционных собраний ПраВослаВных христиан заПадной еВроПы. он рассКажет нам о сВоей Профессиональной жизни и о том, КаК христиансКая Вера Помогает ему КаК ПраКтиКующему медиКу.

Исток Экзархата : Спасибо, что согласились ответить на наши вопросы, Денис. Вы произносите много докладов по вопросам биоэтики на различных конференциях. Но мы совсем ничего не знаем о Вашей профессиональной жизни. Что Вы можете о ней сказать?Денис Клеман : Та область, в которой я работаю, является довольно узкоспециализированной, но я пытаюсь подойти к ней намного шире. Я затрагиваю довольно широкую область медицины, от акушерско—гинекологической хирургии до рака груди. Я также занимаюсь наблюдением за беременностью, где слежу за здоровьем не только матерей, но и отцов и детей, о которых также не стоит забывать. Современная медицина стала очень специализированной, со множеством областей и их подразделов. И сейчас в медицине мы начинаем забывать главное – пациента как личность. Я стремлюсь как можно меньше ограничиваться только своей специализацией, и всегда стараюсь видеть пациента как человеческую личность, а не просто как носителя живых органов.

ЛЭ : Приходиться ли Вам говорить о вашей христианской вере с Вашими коллегами или пациентами? Д К  : Да, иногда в частных разговорах, когда беседа проходит на дружеской ноте, каждый из нас говорит о своей вере. Также порой я говорю об этом со своими пациентами, всегда избегая духа всякого прозелитизма. В принципе, многие люди верят в Бога, просто они не говорят об этом открыто.

ЛЭ : Кажется, что априори медицина как рациональная наука противоположна вере с её мистической таинственностью. Также порой кажется, что развитие одной области возможно только при условии абсолютного отрицания другой. Но в Вашей ежедневной практике Вы соединяете Вашу осознанную веру с медициной. Д К : Да, именно так. Для меня не существует этого разделения. Оно напротив, полностью противоречит моей ежедневной профессиональной практике.Научный прогресс в области современной медицине ставит перед родителями новые вопросы, в частности в области пренатальной диагностики. Эта область,

соединить веру с медициной

соединить веру с медициной

10

относительно того, что можно, а чего нельзя делать.Например аборт. На то время он не был уж чем то таким нео-бычным и ужасающим. Это был скорее себе незаметный эпи-зод в обыденной жизни, пусть даже порой и печальный. «Все так делали, и я тоже» - скажет Вам пожилая женщина, пове-ствуя о своих грехах юности. И что же ответить нам на это? А совместное жительство вне брака, которое уже давно стало распространённым и рутинным явлением? Я напомню, что сейчас я не говорю о хорошо устро-енных гражданах, но о бедных беженцах. И наконец, как ре-шить проблему искусственно-го зачатия, сопровождаемого возможной потерей многих эмбрионов? Даже на таком скромном приходе как мой, я уже дважды сталкивался с этим вопросом. Как нам, пастырям, быть в таком случае? Искать ли конкретные канонические указания как поступить по тому или иному случаю – которых как раз и нет – или же интуитивно руководствоваться «духом исти-ны», как мы часто и поступаем? Я думаю, что такие собрания как наше сегодня, должны спо-собствовать общему решению этих вопросов.Однажды одна украинская женщина обратилась ко мне со следующим требованием: я вышла замуж за мусульманина и приняла его веру, теперь, когда я уже разведена с ним, я бы хотела вновь стать православной, как вся моя семья и мои близкие. Она был уверена, что я наверное произнесу несколько непонят-ных для неё славянских слов, и её вопрос будет разрешён в течении двух минут. Когда же я сказал ей, что ситуация не так проста как кажется, что снача-ла нужно открыть и прочесть евангелие, чтобы знать то, в Кого и как мы верим, и уж только потом говорить о принятии в Православие, она ушла разо-чарованной и больше я её не видел. Честно сказать, у меня до сих пор имеются угрызения совести по этому поводу. Это был единственный случай в моей практике, но он далеко не исключительный для многих из нас, ибо мы больше не мо-жем, извините за формальное

выражение, «работать» в только духе традиционной религи-озности, в которой нет места Христу; в каждой человече-ской душе нам нужно вновь и вновь открывать место Его тайного присутствия. То, что мы называем сегодня «совре-менностью» постоянно требует от нас возврата к древней, но постоянно возрождающейся и открываемой нами вере, даже если мы уже давным-давно имеем всё в готовом виде. Ибо мир, в котором мы живём, и часто сама наша жизнь, да и каждый день бросают вызов нашей вере, которая всякий раз должна оставаться креп-кой и непоколебимой. Думаю, что каждое новое поколение верующих призвано открыть для себя древнюю мудрость и радость новой христианской жизни здесь и сейчас, и не считать это особенностью христиан первого или шестого века. Это должно стать реально-стью нашего времени, в эпоху религиозного плюрализма и свободы совести, которые не может заблокировать своими идеологическим преградами ни православный фундамента-лизм, ни воинствующий ислам.

Христос в современностиТипично русское заблуждение – это утопия о блаженном и невозвратно ушедшем вре-мени, в котором торжеству-ющая монархия в идиллии сопребывает с благочестивым народом. Приверженцы этой идеи сами прекрасно знают, впрочем как и другие, что она никогда не вернётся, поскольку то, что прошло, уже прошло. Но они всё же порой с остер-венением цепляются за неё, чтобы повернуться спиной к миру, в котором живут. Есть и другая утопия, которая часто сопровождает первую и кото-рая также made in Russia, хотя и не только : скорый конец мира. Безусловно, конец мира и Страшный суд являются ча-стью нашей веры, но будучи трансформированы в идеоло-гию они могут способствовать абсолютному осуждению того мира, который дарован нам Богом. Я знаю, что возможно

которой, например, ещё не существовало несколько десятилетий тому назад. Теперь же она должна иметь своего отдельного медика-специалиста. Врач должен помочь родителям сделать их выбор, или достойно встретить такие худшие варианты как смерть плода или хирургическое прерывание беременности в случае необходимости. И здесь врач должен быть не только лекарем тела, он должен быть выше этого и видеть в пациенте прежде всего личность. Тогда на помощь приходит христианство. Конечно же, вовсе необязательно быть христианином, чтобы с эмпатией и человечностью относиться к своему пациенту, но моя вера помогает мне понять, что человек это не просто случайный набор молекул. Если наука обыкновенно расчленяет человека на составляющие для его изучения, то вера наоборот рассматривает человека в его целостности. Наука говорит нам, что каждая личность уникальна, как согласно своей генетической эволюции, так и своей собственной ДНК. Но вера идёт дальше этого утверждения, она говорит, что уникальность человеческой личности определяется её духовной составляющей, словом, дыханием. Святым Духом, иными словами.Сейчас много говорят об эмпатии, гуманизме, но всё это относится к имманентной области. Вера открывает нам те запредельные области, к которым относится человек во всех своих проявлениях, и которые делают возможной встречу двух личностей: в частности лечащего врача и лечимого пациента.

ЛЭ  : Современный медицинский прогресс расширяет возможность персонально выбора: искусственное прерывание беременности, вспомогательная репродуктивная технология. Часто с этими областями связаны этические вопросы, сомнительные с точки зрения христианской морали. Ваша профессиональная деятельность наверное помогает Вам лучше понять их?Д К : Современность всегда ставит перед нами новые вопросы. Технический прогресс и развитие влекут за собой ряд новых проблем. Но Церковь, по своему определению – это живой организм. Она есть Тело Христово, которое постоянно находиться в процессе своего воплощения в этом мире, хотя сама и не от мира сего. Всегда существует некое напряжение между защитой самого слабого, самого ранимого (что по сути и является сутью христианства) и семейной болью, причиняемой техническим прогрессом. Не нужно самозакрыватся от реальностей этого мира и уходит в консерватизм и самобичевание. Нужно уметь говорить о том или ином вопросе, привнести новый взгляд на него, основанный на евангельской морали, а не на сухом морализаторстве. Церковь ХХ века должна смело и без закрепощения взглянуть в лицо всем этим проблемам, обсуждать их и не обязательно налагать те или иные правила или нормы, поскольку мы очень часто сталкиваемся с индивидуальными и исключительными случаями. Не нужно бояться обсуждать это, давайте попробуем начать поднимать эти вопросы, не будем бояться думать о них, не нужно бояться эволюционировать.

… /…… /…

11

многие собратья не будут со мной согласны. И всё же эти две, на первый взгляд кажущиеся православными и благочести-выми, идеологии без нашего ведома стали ложными богами, обитающими в нашем сознании и вытесняющими собою образ Христа. «Дети мои, храните себя от идолов» - увещает святой Иоанн в конце своего Первого Послания. Ложные фантазии отвлекают нас от Христа живого, «Который Тот же вчера и сегодня, и во веки». Я уверен, что наша пастырская задача всегда будет состоят в том, чтобы открыть Его присутствие, сделать Его видимым в священной памяти как Традиции, так и в вечности, которая сокрыта уже в настоящем, в днях на-ших повседневных забот, хлопот и размышлений. Я также уверен, что нужно искать и открывать невыразимую радость Его присутствия здесь и сейчас, о которой говорили и столь настаивали такие наши известные богословы как о. Сергий Булгаков и Александр Шмеман.Это же также касается и глобализации, этого слова, кото-рое порой звучит как проклятие в сугубо православной среде в Восточной Европе. Но это лишено смысла. Мир будет продолжать быть таким, каким он есть, несмотря на стрелы наших церковных анафем. Даже хуже, сама наша борьба против глобализации также является частью плана роста глобализации, так как она с удовольствием поглощает и легко переваривает всякое противостояние, которое приносит ей не что иное, как только один пиар.Всё это я говорю чтобы показать, что постоянное осуждение, упрёк тому положению вещей, которое нам не по душе, не является лучшей позицией, с которой открывается истинный православный взгляд на современность. Мы не в силах изме-нить мир, но мы можем найти те лучи божественного света, которые находятся в нём с начала его творения. В каждом прошедшем дне на его горизонте виднеется сокрытый лик любви. «Шедше, научите вся языки, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» - именно эту заключительную фразу всякий раз мы читаем в конце таинства крещения, когда со-вершаем его. Всё существующее имеет нужду во крещении, не только человек, но и абстрактные идеи, такие как совесть, свобода, права человека, и даже сама неживая природа. Всё это творение, освещённое светом воскресения Христа, не может быть сведено полностью к противоположной свету тьме, хотя люди постоянно пытаются это сделать. И когда мы совершаем чин освящения воды, мы освящаем не только её, но и всё творение, которое мы приносим в дар Творцу.Сегодня на первом плане находиться экология, о ней говорят везде. Даже уже начинаю говорить об эко-богословии, сфоку-

сированном на защите окружающей нас среды. Но помимо

всех возвышенных за-явлений по этому

поводу, мы без труда найдём

в посланиях а п о сто л а Павла, а так-же в самих богослужеб-ных текстах, часто в им-плицитном виде, некое

богословие, философию,

даже поэзию в которых человек не

только прославляет

Бога, но открывает Его мудрость и Его присутствие в каждой вещи вышедшей из под Его рук. Увидеть в окружающем нас мире Божию Премудрость – это не софиология в её узком смысле – это лучшее, что может преподнести Православие семье всего человечества, которое находиться под угрозой своих же результатов технического производства.Мы не обязаны постоянно порицать современность, мы долж-ны дать православный и христианский ответ на те угрозы и искушения, которые нам приносит ежедневность. Существуют две богословские школы. Одна видит в окружающем нас мире ад, ухмылка которого видна сквозь все щели нашей обы-денной жизни, другая – понимает окружающий нас мир как временно затемнённый рай. Должен признаться, что себя я отношу ко второй школе.

Вызовы современностиИная проблема бросает вызов, о которой в православной среде говорят как о необычном явлении, но которая вошла в нашу ежедневность – это пан-сексуальная, навязчивая и из-вращённая культура. Я сейчас не говорю о гомосексуальности как таковой, но о той ментальности, которая хочет избавиться от разности полов, которая разбивает наше общество, стано-виться доминирующей и порой криминальной. Ибо разница между пороком и преступлением становиться всё меньше и меньше. Недавний скандал о педофилии, имевший место в Соединённых Штатах и в других странах, который касается, конечно, только Католической Церкви, позволил нам загля-нуть в эту бездну, которая становиться всё шире и шире и уже практически является одной из характеристик современности. То, что раньше считалось очень тяжким грехом, по крайней мере в христианстве, становиться уже нормой. Даже не просто нормой, а порой обязательной моралью для нашего времени. Речь не идёт о педофилии как таковой, но о плотской любви между людьми одного пола, которая получает одобрение в церковном браке и разрешение усыновлять детей, причём это считается великой победой и большим достижением современной цивилизации, практически добродетелью вне всякой критики. Даже если молчать об этом, это уже может быть понято как некое неодобрение; в этой области действи-тельно нет никакой толерантности. Если Римо-Католическая

ЛЭ  : Какая литература помогает Вам в Ваших вопрошаниях и поисках?Д К  : Владыка Антоний Блум мой духовный отец, например. Врач и пастырь, он очень много размышлял над всеми этими вопросами. «Жизнь, болезнь, смерть», «таинство исцеления»– главное для меня в его трудах. Он много говорит о поддержке, которая происходит не только телесно, но и словесно. Эта поддержка, которая подаётся иному человеку во всём объёме его страданий и полноте его личности. Поддержка, возрождающая гуманность. Выслушать и не осудить, стать для своего пациента блистанием исцеляющего света, здесь и сейчас, присутствовать во всей полноте своей эмпатии к другому – это не только моя цель, но и путь всей моей жизни.

❒Перевод с французского священника Александра Галаки

… /…

12

Церковь открыто подвергается критике и даже осуждению общественным мнением за свой ретроградный консерватизм в этом вопросе, тоо Православная Церковь просто забыта. Но однажды о Ней вспомнят, потребуют от неё ответы на «циви-лизованные» реалии современной жизни, и я не исключаю возможности появления неких гибридных гонений на Неё.Без сомнения, до тех пор, пока наша Церковь остаётся Православной, мне и на ум не приходит возможность благо-словения Ею гомосексуальных браков. Одна из задач Церкви – защитить семью такой, какой её создал Бог. Но Ей не избежать давления от определённых слоёв общества в этом вопросе, давления, которое возможно будет исходить не только извне, но и изнутри, от Её собственных членов. Мы, православные, часто живём так, как будто окружающая нас современность не существует. Но в реальности наш маленький благодатный островок окружён бурями новой морали, которая стремиться стать всё более и более независимой, используя для этого неслыханные доселе научные открытия, изменяющие наше существование. И главным образом это происходит в области биоэтики. Одна из проблем уже стучится к нам: как крестить детей, появившихся на свет не из чрева своей матери, но иным способом?

Современная этика «Есть только один Христос»Думаю, нам стоит пересмотреть православную этику относи-тельно нашего современного времени, чтобы она была напол-нена Христом, согласно выражению святого апостола Павла. И такой подход свойственен не только одной христианской античности, он также актуален и для сегодняшнего дня, он должен развиваться и воплощаться в различных новых формах и духовных подвигах. Всё сотворённое содержит в себе пота-ённый Логос, как об этом говорил святой Максим Исповедник, и наша задача искать и найти Его в каждом творении. В виде-нии о. Александра Шмемана мир – это таинство, и митрополит Иоанн Зизиулас понимает творение как Евхаристию. Значить, не теряя из виду этих богословских прозрений, мы должны духовно противостоять падшему миру, его искажениям, его безумию безграничной свободы и той опасности, которую он представляет установленному Творцом порядку. В начале я говорил, что мы – Православная Церковь, которая находиться в Западной Европе и которая разделяет европейские ценности относительно достоинства человека, но в то же время, мы не должны находиться в оппозиции той современной Европе, которая с каждым годом становиться всё более и более про-тестующей и секулярной. Духовно мы остаёмся в России, но в то же время мы должны сохранять свою независимость от таких популярных мифов, как «русский мир» с его симфонией Церкви с авторитарным правительством (или скорее пародией на такую симфонию).Я вспоминаю слова патриарха Афиногора, которые были ска-заны им в книге Оливье Клемана. «Есть только один Христос: и наша задача – объединить исторического Христа с Христом Евхаристической Чаши!» Да, но та история, в которой живём мы, радикально отделена от нашего церковного существования. Нашей пастырской задачей по отношению к нашей пастве и нас самих в том числе, является восполнить это проходящее время вечностью, данной нам в Откровении. Преобразить время, но не в его общем понятии, а то время, которое про-текает за стенами нашего храма, которое бросает нам вызов, которое порой бывает жестоким. Конечно же, это не точное предписание, это скорее духовное направление для той части Православной Церкви, которая свободно живёт на перекрёст-ках окружающей и пересекающей Её истории.

❒Перевод с французского священника Александра Галаки