Книги Татьяны Ставицкойв серии

МАГИЯ ФЭНТЕЗИ

МОСКОВСКАЯ ПЛОТЬАЛМАЗ. АПОКРИФ ОТ МОСКОВСКИХ

Роман

ÀËÌÀÇ. ÀÏÎÊÐÈÔ

ÎÒ ÌÎÑÊÎÂÑÊÈÕ

УДК 82-312.9(02)ББК 84(2Рос=Рус)6-445я5

С11

Серия основана в 2004 годуВыпуск 417

ХудожникМ. Поповский

Ставицкая Т. К.С11 Алмаз. Апокриф от московских: Фантастический

роман.— М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012. —314 с.: ил. — (Магия фэнтези).

ISBN 978-5-9922-1212-9

Роман повествует о каверзе, устроенной сообществом ВечныхМосквичей лондонскому сообществу. История самого крупного изкогда-либо добытых человечеством алмазов «Куллинан» в отличиеот других известных камней кажется абсолютно прозрачной. Но этоне так. Посудите сами: разве могли бессмертные московские эстетыпозволить лондонским так варварски расправиться с уникальнымкамнем, как о том пишут в энциклопедиях? Немыслимо! Судьба ал-маза становится очевидной, если оценить масштаб и своеобразиеличностей, взявшихся за его спасение, и принять во внимание исто-рический фон короткого с точки зрения Вечности периода пребыва-ния камня на поверхности Земли.

Итак, московская нетрадиционная версия развития событий.

УДК 82-312.9(02)ББК 84(2Рос=Рус)6-445я5

© Ставицкая Т. К., 2012© Художественное оформление,

«Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012ISBN 978-5-9922-1212-9

События воссозданы по материалампрессы, поэтому история представляетсяавтору сомнительной.

Автор за достоверность не ручается,зуб не даст.

Все лица и учреждения вымышлены,совпадения случайны.

В прошлом всегда есть что-то абсурдное.Макс Бирбом

5

Часть первая

МОСКВА ВОРОВСКАЯ

Глава 1ПОБЕРЕГИСЬ!

Быть может, в каких-нибудь других краях и уда-лось наладить жизнь лучшую, преодолев влияниеландшафта и обычая, но не такова Москва.

Хроникер криминальной жизни Первопрестоль-ной Арсений Адаманский, трудившийся в газете «Мо-сковское время», проснулся поздно. Казус сей былследствием ночной товарищеской попойки по случаютак бездарно проигранной войны с Японией и позорносданного Порт-Артура. Ведь каждому мыслящему че-ловеку, а именно к таковым относил себя репортер,было ясно как божий день, что военный бюджет по-просту расхищен. А воевать малыми средствами надругом конце света означает обрекать себя на заведо-мое поражение. Каждая военная кампания, подозре-вал сугубо штатский репортер, есть война средств.Впрочем, чем бы ни окончилась любая война, в кото-рую суждено вляпаться России, она непременно вый-дет из нее обессиленной и истощенной, обремененноймногомиллиардным государственным долгом, с обес-цененным рублем, разрушенной промышленностью иразоренным сельским хозяйством. Отчего так? Неу-жели государь не видит, что вокруг него воры?

Бой часов за стеной, гулко отозвавшийся в нездоро-вой голове, напомнил репортеру о назначенной наполдень важной встрече с осведомителем. Надобно

6

было торопиться. Испросив у хозяйки капустного рас-солу и осадив одним махом ночное недоумение, Ада-манский поискал рубаху почище, влез в выглаженныехозяйской прислугой брюки, надел пальто, шапку и,подняв барашковый воротник, вышел в студеную Мо-скву. Огляделся вокруг, и престранная мысль посети-ла вдруг его: как ни стараются застройщики сгладитьвпечатление от зубастости Первопрестольной, зубьясами собой прорастают из земли московской: то остро-верхая башенка со шпилем — не с фасада, так со двора,то доходный дом, то фабричка, то особнячок, то уса-дебка, а то и целый магазин высотный. И все — кверхузубьями! Как оно так получается? Сие никому не ве-домо. Само из земли лезет. Но пока, по счастью, зуб назуб не попадает. А как выстроятся друг против друга,так челюсти и сомкнутся, отчего-то подумал репортер.

Квартировал Адаманский в «малодушном» вдовь-ем доме под ярко-зеленой железной крышей, укра-шенной прихотливыми башенками и шпилями; про-сторный двор был обустроен службами: кухней, нынепустующими конюшней и людской, поскольку лоша-ди были давно распроданы, а дворня распущена по до-мам. Барский особняк, знававший лучшие времена,теперь ветшал и поддерживался лишь средствами отсдачи комнат в наем.

По Садовой-Черногрязской навстречу репортерунеслась поземка, производя завихрения вокруг егоособы. Да только невдомек ему было, что те завихре-ния влекли к нему, словно затягивали в воронку, пер-сон, с которыми затейницей-судьбой ему в тот деньуже была предначертана встреча. Случаются дни, ког-да клубок встреч становится судьбоносным и опреде-ляет всю последующую жизнь.

Зима в тот год ничем не отличалась от всех пред-шествующих московских зим — лютовала и прокази-

7

ла. В сочельник, накануне Рождества, по случаю моро-за, утром доходившего до тридцати градусов, в гимна-зиях и городских училищах занятия отменились, хотямороз отнюдь не мешал гимназистам, не охочим до си-дячей жизни, кататься на салазках и швырять в прохо-жих снежки. Снаряды, по причине сухости снега, вы-ходили некрепки и ударяли не больно.

У церкви Трех Святителей хроникер, отряхивая спальто следы снежного необидного обстрела, сел вслучившийся кстати вагон конки, имея намерение со-браться по дороге с мыслями. Но не довелось. Собира-ться пришлось с силами, и притом очень быстро, по-скольку неожиданно в вагон вскочил злобный расхри-станный субъект и одним своим появлением словностолкнул с пологого холма снежный ком, и тот пока-тился неспешно по Москве, разрастаясь налипающи-ми на него людьми и событиями, и не было, казалось,тому снежному кому остановки.

Начало событий репортер, еще не подозревая своейбудущей роли в них, изложил в вечернем номере свое-го издания:«Сегодня в полдень мещ. Исидор Лангфельд, желая

сесть в следовавший у Красных Ворот вагон конно-же-лезной дороги за№126, вскочил на переднюю площадку,куда вход воспрещен. Кучер, бляха№43, не пускал пас-сажира. Лангфельд, войдя в азарт, нанес кучеру по-бои…»

Далее следовало красочное описание собственнойудали репортера в поимке легендарного московскоговора. Тем утром удача отвернулась от Исидора Ланг-фельда, поэтому похмельный патриот Адаманский ирассердившийся кучер скрутили его в четыре крепкихруки и сдали в участок.

Приступ буйства случился с Лангфельдом вследст-вие внезапного нарушения душевного равновесия.

8

Накануне, около четырех часов пополуночи, в номе-рах «Ливерпуль», что в Столешниковом переулке, ра-зыгралась целая драма. Исидор зашел с амурными на-мерениями к своей новой пассии — мещанке Прибыт-ковой, спасенной им третьего дня от хулиганов в Со-лодовниковском пассаже, и застал у нее средьпуховых перин разжиревшую за время войны интен-дантскую крысу в исподнем. Крысы те в последнийгод японской кампании, уже не скрываясь, разъезжа-ли на моторах по московским ресторанам и гуляли тамс удивительным бесстыдством. О суммах, кои возилис собой господа интенданты в карманах и портфелях,вору было известно отнюдь не понаслышке.

Спустив крысу с лестницы и швырнув вослед по-зорный интендантский мундир, Лангфельд призвалдевицу Прибыткову к ответу.

— Позвольте, — пыталась объясниться та, — вы ведьдаже не спросили, одна ли я на белом свете. И на чтоживу!

— А-а-а! Так вы, сударыня, содержанка! И много лиу вас, позвольте спросить, содержателей?

— А как вы думали? Должен же кто-то даму содер-жать! Что-то я не припомню, чтобы вы мне предложе-ние делали. Да и я вам, сударь, ничего не обещала.

Исидор никак не мог взять в толк, чем, собственно,содержанка лучше порицаемой обществом честнойшлюхи. Разве что — обходится дороже. Но тут Ланг-фельда, склонного к внезапным озарениям, посетилаеще одна неудобная мысль. Выходило, что интендан-ты делились награбленным из казны с дамами — доб-ровольно и с ворами — принудительно. То есть содер-жали на ворованные средства часть общества, из чегоследовало, что Лангфельд — краса и гордость москов-ского воровского мира — тоже был до некоторой сте-пени содержантом. От этой оскорбительной мысли

9

Исидор пришел в буйство и после шумной сцены рев-ности в пылу взбаламученных чувств нанес пассиирану выше колена. Переулок огласился душераздира-ющими криками, сбежалась прислуга. Перепуганныйсодержатель «Ливерпуля» вызвал врача. Лангфельдпод кудахтанье прислуги скрылся, а полицейскийврач вызванной кареты «Скорой медицинской помо-щи» оказал истекавшей кровью даме первую помощь.Положение больной было признано не очень опас-ным. Но имени своего обидчика Прибыткова скры-вать от полиции не стала. И вот вам результат: в пол-день взволнованный неуловимый вор — король мос-ковских карманников и знатный медвежатник по со-вместительству, что само по себе — редчайший случай,доставлен репортером в участок. А у полиции имеетсяк нему документально оформленное заявление ме-щанки Прибытковой о покушении злодея Лангфельдана ее, мещанкину, жизнь.

Полиция не чаяла такой удачи. По распоряжениюначальника сыскного ведомства накануне производи-лась облава. Задержали четыре десятка воров, но безглаваря, что несколько омрачало торжество. Поэтому,заполучив Лангфельда, притом без особых к тому уси-лий, обер-полицмейстер обещал Адаманскому не то-лько благодарность, но и денежное вознаграждение,чем репортер был несказанно обрадован. В последнеевремя, ощущая острый недостаток средств, он собрал-ся было засесть за роман, но дальше описания нату-ры — подмосковной деревеньки Трудолюбовки —дело не шло. Уж очень мрачные нравы царили в томидиллическом пейзаже: ущербные пейзане, худые ко-ровы, пьянство и разор. Свобода, подаренная госуда-рем-мучеником, впрок крестьянам не пошла. Никакойпасторали не выходило. В результате из-под пера Ада-манского вызревал не роман, а социальная драма — тя-

10

желая, смердящая и безысходная. Кто ж такое читатьстанет? Так устроена была голова Адаманского: он и вгороде видел не героев любовного романа, а сплошьчиновников, ворующих за-ради поддержания семьи,пьющих мастеровых, грязных визгливых торговок —дрянную жизнь дрянных людей и повсеместный раз-бой. Собственно, ничего другого он и не мог увидеть —в другие круги допущен не был. Хотелось, конечно,пуститься в фантазии о проплывающих мимо в доро-гих колясках и авто роскошных феминах. Но что онзнал о небожительницах? Ни уклад, ни ценности ихдуховные и нравственные, ни чувства, ни манера ихвыражения не были ему ведомы. Разве что наняться втакое семейство учителем и лицезреть все воочию.Хотя, кажется, мсье Стендаль уже использовал этотход. Да и не один только Стендаль. Адаманскому пре-тило идти исхоженным путем. Он мечтал о головокру-жительных приключениях, в том числе и амурных,которые так обидно отсутствовали в его жизни. Чтоже до московских уголовных происшествий, то ниодно из них не тянуло на роман, а все они, вместе взя-тые, никак не хотели выстраиваться в единый сюжет.В силу совокупности сих огорчительных причин иоставался он заурядным хронистом заурядной жизниМосквы.

Газет теперь публика тоже не читала, желая отго-родиться от революционных и уголовных ужасов.И если во время войны тиражи росли на патриотиче-ской почве — обыватель усердно вел счет потерь, — тотеперь тиражи падали, а с ними и гонорары.

Покинув с высоко поднятой головой участок, хро-никер решил, что спешить на встречу с осведомителемуже не имеет смысла, а нужно срочно писать по горя-чим следам репортаж. Причем делать это следует не-пременно в каком-нибудь приятном месте. Вчера Ада-

11

манским были получены восемь рублей гонорара,часть которого он и собирался теперь употребить навосстановление пошатнувшегося за ночь здоровья.Отчего бы достойному человеку не вознаградить себяза труды и доблесть? Выбор его пал на дорогую кофей-ню Филиппова. Впрочем, что смертный человек мо-жет знать о своем выборе? Не исключено, что он былопределен хроникеру свыше. Сам же Адаманский пре-бывал в уверенности, что в кофейню его загнала ме-тель.

Сын знаменитого булочника Филиппова переуст-роил заведение на европейский манер, с целью при-влечь публику состоятельную, с изысканным вкусом.Одни только зеркальные окна и мраморные столикивлетели ему в о-го-го какую копеечку! Посетителейвстречали лакеи в смокингах, резко контрастировав-ших с ярославскими лицами потомственных половых.Тем не менее это претенциозное заведение быстро об-рело весьма сомнительную славу «вшивой биржи».Состоятельные москвичи не спешили менять своипривычки, поэтому в числе завсегдатаев кофейни слу-чались комиссионеры, агенты игорных домов, кото-рые устраивали здесь нечто вроде сходок, и сыщики,которые «пасли» сих господ. Здесь происходила вер-бовка азартных посетителей в игорные дома. И кому,как не Адаманскому, было знать, что тут обделываютсвои темные дела благопристойные с виду наводчики?В дни бегов и скачек кофейня полнилась публикойразного чина и звания с беговыми и скаковыми афи-шами в руках. В этой респектабельной с виду кофейнеони получали от «жучков» сведения, на какую лошадьследует ставить. Вот и теперь фартовые личности об-суждали вполголоса новость, которая для них ника-кой новостью как раз не была, а просто волею случаясделалась достоянием публики. Дело было в подмене

12

лошадей с целью завладения призом. Вчера в покуше-нии на такой подлог был изобличен один весьма поч-тенный господин, выведший на ипподром под видомназначенного в гандикап Почтителя другого своегорысака — Урагана, обладающего значительно боль-шей резвостью, и один из судей — бывший владелецобоих названных рысаков — опознал их и указал наподмену. Вышел большой скандал. Нельзя было иск-лючить вероятность, что дело перейдет в суд.

Адаманский решительно направился мимо «жуч-ков» к столику у окна, но дорогу ему как бы случайнозагородил лакей.

— В кредит не отпускаем-с, — не глядя в глаза, пре-дупредил он Адаманского, окинув профессиональнымвзглядом клиента.

Подивившись такой встрече, корреспондент сунулруку в карман и обнаружил, что карман взрезан, а на-личности и след простыл. То ли Лангфельд во времязадержания явил чудеса профессиональной сноровки,то ли кто-то из пассажиров конки воспользовался под-вернувшимся случаем, — что уж теперь гадать? Хро-никер, проклиная всех жуликов Первопрестольной,собрался было пойти в знакомую лавку, отпускавшуюему в долг, и купить фунт жареной колбасы, чтобыпозавтракать ею в редакции, но тут случилось неожи-данное. Прилично и даже щегольски одетый молодойчеловек, сидевший спиной к «жучкам», по виду ровес-ник Адаманского, только до странности бледный ли-цом, откровенно скучал, хотя корреспондент покля-сться мог, что при всем деланом равнодушии тот вни-мательно прислушивался к шепотку «вшивой бир-жи». А тут такая забавная сценка приключилась на егоглазах: выпроваживают фраернувшегося клиента. На-тешившись зрелищем, смертельно бледный господинпредложил Адаманскому не уходить, а составить ему

13

компанию к взаимной пользе: оный молодой человекугощает Адаманского, а тот рассказывает ему ка-кую-нибудь интересную историю.

— Так вам повезло, сударь! Ведь я — корреспон-дент! У меня этих историй!.. У вас денег не хватит уго-щать! — обрадовался Адаманский.

— За это не беспокойтесь, — ответил щеголь.Что-то в облике нежданного благодетеля показа-

лось корреспонденту страшно знакомым и напомнилоему о событиях скорее печального характера. У Ада-манского была профессиональная память на лица.

— А не мог ли я вас видеть в Угличе, на Дне памятиубиенного царевича Димитрия?

Несколько лет тому назад довелось корреспонден-ту присутствовать в упомянутом Угличе на ежегод-ном ритуале: 15-го мая все дети Углича и его окрестно-стей, до восьмилетнего возраста, собираются в кремлеи здесь, после богослужения, совершаемого с особойторжественностью, участвуют в крестном ходе вокругдворца, в котором некогда жил царевич Димитрий,злодейски убитый при так до конца и не выясненныхобстоятельствах. А то был как раз юбилейный год —отмечали 310-ю годовщину злодейства. По окончаниикрестного хода Уар (а бледный господин в кофейнебыл конечно же он) раздавал детям гостинцы и игруш-ки. Посещение Углича было во всех смыслах тяжелымпереживанием для царевича. Адаманский же, испыты-вая любопытство в отношении сего смертельно блед-ного благотворителя, имел намерение поинтересова-ться его личностью, но тот как-то быстро исчез извиду. Говорили: уехал на моторе, притом сильно спе-шил, а сам репортер был уведен кем-то из коллег вместный трактир.

Тут как раз принесли заказ. Уар не счел нужным от-вечать на вопрос хроникера и всем видом своим выка-

14

зывал готовность слушать историю. Адаманский, сде-лав несколько глотков ароматного горячего напитка,приступил.

— Я криминальной хроникой все больше занима-юсь. Интересно ли вам это? Что ни день, то грабежи,разбой, воровство, убийства. Да вы наверняка в газе-тах читали. А сегодня, представьте, мне самому дове-лось известного разбойника скрутить. Лично! Расска-зать?

— Окажите любезность, — усмехнулся Уар.И Адаманский поведал незнакомцу о своем под-

виге, да приукрасил, как водится, и собственнуюудаль, и общественную опасность вора, связанную сего отменным мастерством и неуловимостью. Незна-комец не отличался живостью реакции и слушал, каза-лось, вполуха. Следующая порция элитного кофею сосвежей выпечкой употреблена была корреспондентомпод рассказы о буднях Москвы, насыщенных, пообыкновению, уголовщиной.

— А вчера презабавная история вышла: на Солянкесторожа задержали двух громил по сомнению в при-надлежности им пишущей машины. И можно было быпредположить в них писателей или даже пиитов, хотьи рожи — откровенно разбойничьи, да вот незадача:при обыске сии служители муз оказались обмотанны-ми шелковой материей.

Хроникер засмеялся, живо вспомнив картинку, прикоторой ему довелось присутствовать лично благода-ря собственному, везде поспевавшему осведомителю.Но слушатель откровенно скучал, и Адаманский пере-ключился на события культурной сферы.

— На днях, говорят, знаменитая босоногая танцов-щица мисс Айседора Дункан предполагает дать в Мо-скве два представления. Вот тут — хоть карманы заши-вай!

15

Собеседник несколько оживился. Адаманский былдоволен — наконец-то ему удалось растормошить это-го изнывавшего от скуки субъекта, достучаться домраморного Нарцисса. А что тот Нарцисс — москов-ский репортер не сомневался ни минуты.

Уар же находил хроникера забавным и даже обая-тельным. Тот мило, но не вульгарно жестикулировал,имел живые насмешливые глаза, которые, казалось,наблюдали за производимым его россказнями эффек-том, и русые волосы, вольно распавшиеся на пробориз-под снятой шапки. Как жаль, подумал он, что ре-портеру недостает средств на хорошего парикмахера!А впрочем, довольно и того, что тот, кажется, неглуп ихорошо информирован.

Заметив оживление в лице слушателя и приписавего интересу к артистизму дамского пола, Адаманскийразвил тему:

— Приходилось ли вам слышать о французскойтанцовщице-сомнамбуле Магдалине Гэ? В настоящеевремя она гастролирует в Германии, где, говорят, воз-буждает интерес не меньший, чем Дункан. Она танцу-ет под музыку Бетховена, Шопена, Баха, но делает этов состоянии гипнотического усыпления. Имеет колос-сальный успех! А есть еще, я слышал, бодрствующаяподражательница Дункан — мисс Мод ГвендолинаАллен, мимически комментирующая музыку.

Танцовщицы действительно интересовали смерте-льно бледного господина, особенно одна — москов-ская. Этуаль только начинала карьеру, и к моментузнакомства с Уаром совсем не имела гардероба, что,впрочем, искупалось плещущим через край жизнелю-бием и особой привлекательностью. Уар выкупил ееиз полицейского участка, куда барышня доставленабыла прямо из «Мехового магазина Хомякова», что наИльинке. Пикантность момента состояла в том, что

16

она намеревалась уйти из магазина в шубке, не запла-тив за нее. Уар, столовавшийся об эту пору в меховыхмагазинах, полнившихся чистой, сытой московскойплотью, стал свидетелем удручающей сцены задержа-ния очаровательной мошенницы и передачи ее в рукиоколоточного. Он мог, конечно, договориться по доро-ге и с околоточным, но барышня еще не была достаточ-но напугана, чтобы преисполниться благодарностью кспасителю в должной мере. А потому он позволилстрашно довольному полицейскому чину со свистком,висящим на металлической цепочке по правому бортушинели, сопроводить в участок, супя брови, миловид-ную особу, дрожавшую в плюшевом пальто.

Сам же околоточный в форменной одежде новогообразца, точь-в-точь офицерского, представлял собойживую картину отеческой заботы государя о любимомведомстве: поверх каракулевой шапки и каракулевоговоротника шинели, перепоясанной лаковым кожанымпоясом с никелированной пряжкой на один зубец, на-дет был верблюжий светло-коричневый с серебрянымгалуном башлык и черные суконные наушники. Чер-ные шаровары с красным кантом уходили в сапоги натвердом футере, с лаковыми голенищами; поверх са-пог околоточным дозволялись галоши. Задники га-лош имели специальные прорези для шпор, окован-ные медными пластинками. Одним словом, модистыпотрудились на славу! Облеченный властью и на со-весть обмундированный чин с исполненным верою вправое дело лицом придерживал широкой дланью занежное плечико верткую мамзель, имевшую наивноенамерение утеплиться задаром.

В участке же перед присутствующими разверну-лось феерическое зрелище: этуаль в знак протестапринялась срывать с себя и без того немногочислен-ные покровы, поражая непривычных к созерцанию

17

столь нежных красот полицейских, и угрожала, чтоона объявит холодовку. Так что Уару не пришлосьдолго уламывать участкового пристава: барышню вы-дали ему на поруки с готовностью, хоть и за солидныеотступные.

Самыми популярными товарами зимой кроме дрови водки были, как водится, меха. И если кто-то доволь-ствовался полупальто из шелкового плюша, то Уарповез вызволенную пленницу в «Сибирский торговыйдом А.М. Михайлова» на Кузнецком Мосту, где мехо-вые изделия были представлены во всех видах: палан-тины, этоли, горжетки, боа, дамские шляпы и муфты,дохи на разных мехах. Всю дорогу барышня щебетала,смешно морщила носик и принимала томные позы,как бы намекая на воспоследующую благодарность.

И благодарность воспоследовала. Он желал ее такстрастно, что едва находил силы сдерживать себя. Изресторана, где отмечалось знакомство, чудесное спасе-ние и милый щедрый дар, молодые люди отправилисьв особняк Уара. Чутье не подвело его: в любовных уте-хах этуаль оказалась весьма артистична. Гораздо бо-лее, чем он мог представить. Она словно продолжаланекий танец, зародившийся в ее голове: ухитряласьдержать спину, тянуть носок, следить за выворотно-стью стопы. Утром Уар проснулся с ощущением, чтоона так и не досталась ему.

— Сударыня, вы этой ночью были со мной? Или насцене Императорского театра?

— Ах, ну зачем вы спрашиваете? Я, вероятно, былав образе!

— В таком случае вам оставалось только раскланя-ться, а мне — наградить вас аплодисментами!..

Тем не менее Уар находил дело поправимым. Онаеще привыкнет к нему и ринется с желанием и жаром,позабыв о хореографии. Ну что ж, он будет терпелив.

18

Ведь у него в запасе — вечность. А пока радовалоодно — это не выглядело деловитым расчетом за пода-ренную шубку и свободу.

Анастасия не стала звать царевича его родильнымименем — Уар, да и крестильное — Димитрий — нахо-дила слишком холодным, поэтому именовала его Ми-тей. И ему это неожиданно понравилось.

Тогда же он замыслил устроить ей ангажемент, нооказалось, что для Большого театра ее исполнитель-ское искусство несколько вульгарно, хотя сам Уар на-ходил его более эротическим, нежели вульгарным.

— Подыщите для вашей канканерки какой-нибудькафешантан, — посоветовал ему директор театра.

Уар и сам понимал, что классический балет малоподходит для его подопечной хотя бы даже по свойст-ву ее натуры, не говоря уже о пышных статях: шанж-ман де пье в ее исполнении сопровождался излишнегромким стуком при приземлении, да и антраша нехватало легкости. Но ни в какое варьете отдавать по-допечную Уар не собирался, а думал создать для неенекий особый танцевальный жанр. Какой-нибудь ба-лет-модерн, скажем. Pourquoi pas? Но теперь, по прав-де говоря, его несколько смущала манера танцовщицыпри последнем па срывать с себя муаровый хитон,оставаясь при этом в трико телесного цвета. Пурпур-ный сценический костюм летел в партер. В публикенеизменно разносился изумленный вздох, мужчиныразражались овацией, а дамы — шиканьем. С супругойкакого-нибудь почетного мирового судьи непременноделался припадок, и пострадавшую еще долго приво-дили в чувство.

— Зачем вы это делаете, сударыня? — спросил Уартанцовщицу после первого выступления.

— Я мщу им за отнятую шубку, которой я пыталасьсогреться в стужу, — ответила этуаль, — пусть пода-

19

вятся. И потом, я же не в казармах для нижних чиновтанцую. Публика облагораживает представление. То,что в глазах простолюдинов выглядит конфузом, со-стоятельная публика принимает за изыск.

Уар тогда не нашел, что возразить, полагая аргу-мент танцовщицы весьма разумным.

— И все же, я нахожу, что вы рискуете репутацией.Родителей ваших не боитесь ли огорчить? — с беспо-койством поинтересовался Уар.

— Я — сирота, — отрезала этуаль.Он вдруг отчетливо осознал, что жизнь вновь его

балует. К тому же новая любовь случилась на исклю-чительно благоприятном фоне: настроение биржитвердое, спрос на выигрышные займы и нефтяныеценности на должном уровне, с деньгами свободно;ожидается понижение дисконта со стороны государст-венного банка.

Относительно своего происхождения и родствен-ных связей этуаль к тому времени не совсем еще опре-делилась. Прислуга доносила Уару, что барышня ска-зываются то сербской княжной, а то и внебрачной до-черью государя. Он и не настаивал на разъяснениях, ивообще старательно избегал скользкого вопроса, по-скольку самому представиться сыном Иоанна Грозно-го было бы еще большей диковинкой.

Тем временем на углу против кофейни Филипповасо ступенек крыльца парикмахерской Леона Эмбо со-шел молодой человек с прической, тщательно уложен-ной петролем.

— А вот и мой… — Адаманский чуть не сказал «осве-домитель», — приятель. Благодарю за угощение, су-дарь, надеюсь, я его отработал сполна, так что позволь-те откланяться. А если вдруг понадоблюсь, ну мало ли:

20

хандра нападет или сведениями разжиться к взаимнойпользе, то вот вам моя карточка.

Уар повертел в руках дешевый прямоугольничек ивынул свою визитную карточку с золотым обрезом:

— Сообщайте мне, если вдруг что-то нетривиаль-ное приключится в мире. К взаимной пользе, разуме-ется.

Адаманский счел это данью вежливости, но визит-ную карточку с золотым обрезом и надписью «Димит-рий Иоаннович Углицкий», разумеется, взял. Малоли?.. И тут произошла еще одна неожиданность: но-вый знакомец не только пожал хроникеру руку, но ислегка приложился к его шее, что выглядело, на вкусрепортера, несколько богемно.

В этот момент у крыльца кофейни остановилась на-рядная коляска, и выходящий Адаманский столкнул-ся в дверях с феминой в волнующем красном и в обла-ке умопомрачительных духов. Хроникер застыл, слов-но громом пораженный, а придя в себя под насмешли-вым взглядом этуали, посторонился и, проследив заней, увидел, что навстречу райской диве поднялся егослучайный собеседник.

Выйдя из кофейни и переведя дух, корреспондентобнаружил, что его информатор — Николай Трубниц-кий — уже скрылся в неизвестном направлении.

Осведомитель Адаманского ухитрялся всегда оказы-ваться на месте преступления раньше полиции. А мо-жет, той зимой 1904 — 1905 года преступлений в Мо-скве было столько, что, где ни окажись, обязательностанешь свидетелем, а если не повезет, то и жертвойпреступления. Но бывшему ученику коммерческогоучилища Николеньке Трубницкому пока везло. Осо-бое чутье вело его от одного места преступления к дру-гому.

Москва той зимой словно оголодала до обморока.

21

И дело было не просто в том, что вздорожали жизнен-но важные продукты, хотя цена супового мяса достиг-ла восемнадцати копеек, да к тому ж необычайно вздо-рожала птица. Например, утка, расценивавшаяся ра-ньше по рубль тридцать копеек пара, теперь шла порублю штука. Дело было в чем-то другом. Любаявойна, чем бы она ни закончилась — победой или по-ражением, — влечет за собой волну преступности. Отмелкого воровства до крупных грабежей и убийств.По Москве бродили громилы, залезая в дома, магази-ны и мастерские, портя фон профессиональным во-рам и приводя граждан в отчаяние, а полицейских — вуныние. Колонки криминальной хроники москов-ских газет полнились уже никого не удивлявшимиисториями.«В доме Трубина, в Стремянном пер., за Моск-

вой-рекой, третьего дня, по взлому дверных замков,обокрадена квартира французской гражданки Брунс.Похищено носильное платье, золотые вещи и разныедокументы всего на 3506 рублей.…Вчера в доме Соловьева на Крымском валу, в кладо-

вую при квартире содержателя сапожного заведенияЯ. А. Седова, по взлому двух дверных замков, забраласьшайка воров, которые похитили на значительную сум-му сапожного товара. Производимый громилами шумбыл услышан жильцами. Воры, заметив, что они обна-ружены, разбежались, но одного из воров удалось пой-мать. Громилу отправили в участок».

Никаких других занятий Трубницкий не имел попричине отсутствия интереса, в том числе и к торгово-му делу, к которому мечтал приспособить молодогочеловека его батюшка, а также по еще более вескойпричине — почти неограниченной платежеспособно-сти родителя, любившего своего единственного ча-душку. Николеньке же мечталось стать московским

22

пинкертоном и зарабатывать частным сыском. Точ-нее, некоторое время Николенька выбирал, стать лиему «джентльменом-грабителем», навроде блистате-льного любимца читающей публики Арсена Люпена,или же податься в лекоки-пинкертоны. Но для попри-ща грабителя ему не хватило духу и мотивации — всежизненные блага были Трубницкому доступны, да иизведать каторги ему не улыбалось. Каторгу он нахо-дил излишне суровой тяготой. Поэтому Николенькаостановил свой выбор на сыщицкой деятельности.

Чтобы сделать себе имя, молодой человек не брал сАдаманского денег за свои филерские услуги, а требо-вал упоминания своей фамилии в репортаже. В резу-льтате им скоро заинтересовалась полиция, заподо-зрившая в молодом человеке главаря преступнойшайки, который при срыве дела выдавал себя за свиде-теля, обеспечивая себе алиби. Но заступничеством мо-сковского репортера и авторитетом батюшки самодея-тельный сыщик был отбит у грозного неприятеля.Пристав тогда предложил ему поступить на государ-ственную службу, но Трубницкий предпочел индиви-дуальную деятельность.

С утра Николенька в ожидании репортера, укрыв-шись за старой липой, с интересом и не без удоволь-ствия наблюдал, как у церкви Святого архидиаконаЕвпла, что на Мясницкой улице, двое воров при по-мощи крючка, изготовленного из проволоки, выужи-вали пожертвования из церковной кружки, вделан-ной в ограду.

Обычно московский пинкертон телефонировал вредакцию с ближайшего доступного аппарата или по-сылал с места преступления к Адаманскому мальчон-ку-вестоношу, случившегося под рукой, снабдив егоденьгами на лихача. Но в этом случае овчинка выдел-ки не стоила, и Трубницкий решил посетить парик-

23

махерскую. Ах, если бы он только знал, какую каверзузатеяла судьба! Какой крепкой бечевой связала его,сидящего в кресле перед зеркалом, с кем-то, находя-щимся в кофейне напротив. Не заметил он, как, впро-чем, и все другие москвичи, и снежного кома, что ка-тился по Тверской. Не заметил и того, что налип нанего.

Покинув парикмахерскую, Николенька отправил-ся по магазинам, досадуя, что «Мюр и Мерилиз» ещене вполне возобновлен после пожара. Впрочем, дляего целей годился и празднично украшенный к Рожде-ству пассаж почившего к тому времени миллионщикаСолодовникова. Все проходы пассажа по обеим сторо-нам запружены были фланерами, хулиганами и лове-ласами, и приличной даме без внушительного прово-жатого довольно рискованно было показаться в его га-лереях: там царила полная разнузданность нравов привозмутительном попустительстве управляющего.

Третьего дня Трубницкий даже стал свидетелем об-морока чувствительной дамы, пришедшей в пассажбез провожатого, да еще и в суконных шальварах — по-следнем заграничном писке сезона. Николенька сразуподумал, что дама допустила тактическую ошибку инепременно поплатится за нее. Так оно и вышло. Точ-но стая ворон, хулиганы окружили беспечную особу,забегали вперед, отпускали остроты. А один выско-чил, как черт из табакерки, и предложил поехать ку-да-нибудь развлечься вдвоем. От неожиданности дамаслабо вскрикнула и готова была лишиться чувств, ноупасть ей не дал некий хлюст — не мешкая, подхватилдаму и, потребовав у приказчика кресло, усадил бед-няжку. Но самое странное случилось потом: сей хлюстзыркнул исподлобья на хулиганов, и те враз смеша-лись с толпой. Впрочем, странным это могло показать-ся только лицу несведущему. Трубницкий же без тру-

24

да узнал в хлюсте легендарного московского вора —Исидора Лангфельда.

Рождество накатывало на Москву тусклое, совсемне чувствовалось праздника, хотя обыватели и ждалипоявления на Чистых прудах обещанной в рекламепартии лаек и оленей, запряженных в салазки для ка-таний. Манеж, открытый к рождественским гуляни-ям, поражал голыми стенами и общим убожеством уб-ранства. Последние печальные события в Порт-Арту-ре настолько повлияли на москвичей, что во многихгостиных московских домов виднелись записки, в ко-торых большими буквами выражалось желание хозя-ев, чтобы гости не омрачали рождественских праздни-ков разговорами о войне. Даже обычные места народ-ного скопления — Толкучка, Сухаревский торг, Хит-ров рынок, Сенная площадь, Труба, Конная —представляли картину необычного малолюдства.

Рубрика газеты «Московский листок», обозначен-ная как МОСКОВСКАЯ ЖИЗНЬ, сплошь состоялаиз криминальной хроники, будто все другое было слу-чайным и для Москвы нехарактерным.«В доме Кунина 1-го участка Пречистенской части

громилы, забравшись в пустой сарай, совершили подкопстены и проникли в гастрономический магазин турец-кого подданного Павлюши и магазин обокрали.…ВРусском для внешнейторговли банке в Китай-го-

роде произошел переполох. Артельщик Варваринскойбиржевой артели кр. Ипатов, сдавая кассиру крупнуюсумму денег, обнаружил кражу 1000 рублей. Деньгибыли похищены так быстро, что исчезновения их ни-кто не заметил.…В колбасный магазин Ерасова при доме церкви Св.

Троицы, что в Листах на Сретенке, задержали мошен-ника, который по подложной записке от рыбного мага-зинаСуворова получил на значительную сумму гастро-

25

номического товара и намеревался скрыться. Мошен-ника отправили в участок».

Тем удивительней выглядели поступки горожан,которых одаривала, казалось, сама судьба:«25 декабрямещ.ФедорИванов Головкин, возвраща-

ясь из гостей домой, на углу Алексеевской и Огороднойулиц, вблизи дома Миронова, поскользнулся и упал всугроб снега, причем под руку ему попал какой-томале-нький предмет. Оказалось, что это были дамские золо-тые часы с такою же цепочкой и медальон. Чьи эточасы, пока не известно.…2 января мещ. Владимир Антипов Прохоров, про-

ходя у церкви Св. Харитония в Харитоньевском пере-улке, нашел на тротуаре сверток, в котором были рас-писки и квитанции московской конторы Государствен-ного банка на имя А. А. Гарднера на сумму 23 000 руб-лей. Свою находку Прохоров представил в полицию».

Так что не следует думать плохо о москвичах, гос-пода! Да и громилы, ищущие, чем бы поживиться, на-верняка были не московского происхождения, а заез-жие.

Глава 2ОБЩЕСТВО НЕТРАДИЦИОННЫХПОТРЕБИТЕЛЕЙ «ВЗАИМНАЯ

ПОЛЬЗА» им. МОСОХА

Первого января 1905 года Москва внепланово искоропостижно лишилась своего градоначальника:покинул пост генерал-губернатора великий князьСергей Александрович. Никакой замены ему государьне прислал. Один временщик сменял другого, и до са-мой середины апреля Общество нетрадиционных по-требителей «Взаимная польза» им. Мосоха исподволь

26

руководило Первопрестольной, просто смазывая ко-лесики и винтики обезглавленной чиновной машины.Громоздкий агрегат скрипел, но ехал в заданном Об-ществом направлении.

На фоне московских беспорядков и уголовщинывсякого бы поразила титаническая деятельность Об-щества нетрадиционных потребителей. Да не всякомуона была явлена, а только тем неординарным потреби-телям, кои в то Общество имели честь быть вхожими.В одном из особняков Чертолья, придерживая золотоепенсне на узкой переносице, ответственный секретарьОбщества — бывший боярин Никита Романович Заха-рьин зачитывал вслух свежий «Московский листок».Благодаря браку Иоанна Грозного с Анастасией Рома-новной Захарьиной род Захарьиных-Юрьевых стал вшестнадцатом веке близким к царскому двору, но при-мерить шапку Мономаха боярину так и не довелось, изакончил он свою прежнюю жизнь, приняв монашест-во под именем Нифонт. Но будучи приобщенным до-подлинно самим основателем Москвы Мосохом, с эн-тузиазмом занялся благоустройством Первопрестоль-ной.

Немногочисленные слушатели, разместившиеся уизразцовой печи в жарко натопленной приемной част-ной московской лечебницы, внимали Захарьину с ин-тересом.«Вечно юный, неугасимо-пылкий и неистощи-

мо-фантастичный А. А. Пороховщиков выступил с но-вым грандиозным проектом, имеющим задачей пере-кроить Москву заново, расширить ее «дистанцию» на100 кв. верст и дать населению все блага культуры.А.А. Пороховщиков был когда-то самым популярнымчеловеком в России: ему принадлежит идея Доброволь-ного флота, он «учредил» наш «Славянский базар» —эту вторую биржу Москвы, в недавнее время его же

27

инициативе обязана постройка новых торговых ря-дов — единственного в Европе по грандиозности храматорговли; он устроил первый в России цементный за-вод, тридцать лет назад подал мысль о постройке Мо-сковской окружной дороги и еще не далее как год томуназад обжегся на устройстве своего пресловутого огне-стойкого поселка.Новый проект А.А. Пороховщикова не менее гранди-

озен и, пожалуй, более осуществим, но разве лишь черезсто лет. Как бывший когда-то председатель думскойкомиссии о пользах и нуждах общественных, г. Поро-ховщиков решил на этот раз посвятить свои думы ифантазии бедному населению Москвы, замыслив уде-шевить его жизнь самым простым способом: застрой-кой новых местностей комфортабельными и дешевы-ми жилищами.— Я рисую себе будущуюМоскву величайшим и кра-

сивейшим городом мира,— говорил нашему сотрудникуА. А. Пороховщиков. — Мой проект сводится к тому,чтобы заселить прежде всего окраины Москвы. Вот —громадная местность Петровского парка, чудные, нопустынные Воробьевы горы, Сокольники, Бутырки.Представьте себе, что все эти места будут застрое-ны пятиэтажными корпусами, длиной от 50 до 100саж. В подвальном этаже я располагаю все принадлеж-ности для рынка: здесь помещаются погреба, ледники,кладовые. Из центрального пункта этого благоустро-енного рынка я провожу в каждую квартиру дома и вдругие дома того же района телефон. Телефон — этоглавный фактор моего проекта. При посредстве теле-фона я достигну небывалых удобств и удешевленияжизни.Каждомутелефонному абоненту будет дана книж-

ка с обозначением цен товаров. Квартирант сообщаетпо телефону требование, чтобы к такому-то часу

28

было доставлено ему нужное количество провизии ииного товара, имеющегося на складе рынка. Заказ не-медленно же исполняется особой артелью, которая иполучает плату за товар по прейскуранту. Благодаряустранению посредничества в торговле все товарыотпускаются почти по заготовительной цене. Двух-рублевый чай вы получает со скидкой до тридцатипроцентов; муку, овощи и питьевые продукты— по са-мым дешевым расценкам, а молоко не иначе как с соб-ственной фермы.В одном из этажей поместятся гимнастический

зал, читальня, зал для собраний и детских игр; крометого, имеется в виду устроить общуюобразцовуюпра-чечную, амбулаторию для больных и проч.— Но ведь нужно много денег для осуществления

всех этих грандиозных затей?— У меня есть капиталисты! — с загадочной улыб-

кой отвечает на это А. А. Пороховщиков.— Вот счастливец, у которого всегда в запасе и ка-

питалисты и... фантазии.Кир-ъ»

Мосох одобрительно кивал, потряхивая седымикосмами. Капиталы под фантазии прожектера в изо-билии поставляло Общество нетрадиционных потре-бителей «Взаимная польза» — малоизвестное широ-кой публике в тот исторический момент, впрочем, каки во все времена, потребменьшинство, входившее науказанном историческом отрезке истории Москвы в«Московский Союз потребителей». Штаб-квартиройОбществу служила частная лечебница на Пречистен-ке, на дверях которой в бронзовой виньетке помеща-лась надпись:

«Отворяем кровь. Кровопускание».Лечебница полнилась хлопотами и деятельностью:

москвичей следовало ежеутренне и ежевечерне лечить

29

от нелюбви к себе, выражавшейся в лени, пьянстве, от-сутствии воли и бытовой гигиены.

Общество занималось всем, что позволяло не выез-жать за пределы Москвы, поскольку были жестко при-вязаны к ней потребляемым продуктом — юшкой мо-сквичей. Банки, страховые общества, общества взаим-ного кредитования, ростовщические конторы, модныемастерские, рестораны, конторы по купле и продажемосковской недвижимости, нотариальные конторы —словом, все, что не требовало приложения собствен-ных рук, а одной только умственной работы, день отодня обогащало нетрадиционных потребителей.

Слушатели потянулись в процедурную палату,имевшую отдельный вход снаружи, и, отобедав тамкем бог послал, приступили к обсуждению прожекта.А пациент, с которого сошла апоплексическая красно-та, почувствовал себя значительно лучше и ушел весь-ма довольным.

— Господа, я не понимаю, к чему нам излишняяпубличность? На нас и так все непотребства смертныхвластей сваливают. Того и гляди неразумная плоть об-рушит на нас месть и гонения. Зачем подставляться?Массы вон в Петербурге волнуются. Не ровен час, донас волна докатит, — высказал опасения бывший бур-сак Фофудьин.

— А вот это все — для кого делаться будет? Для чис-той плоти или для нечистой? Я что-то не пойму, — за-сомневался в целесообразности вложения средствМосох, — чистая ведь ни за что гуртом жить не станет.

— Я полагаю, что в таких домах следует содержатьпрослойку. А-то в низы оне не хотят, а в верхи — не мо-гут. Ну и стравливают тех и других между собой. По-тому что чистая и нечистая плоть свое Предназначе-ние и Путь знает от рождения. А эти болтаются, какговно в проруби, и от страха перед низами и от зависти

30

к верхам мутят реку. А всякая река должна течь всвоем первозданном русле, — размышлял ответствен-ный секретарь Никита Романович. — Сами-то эти ре-волюционные экспроприаторы только и думают, гдебы денег украсть на честный манер.

— Стоит только дворянину обеднеть, а бывшемукрестьянину разбогатеть, как у них резко меняютсявзгляды на противуположные, — посетовал Фофу-дьин.

— Взгляды же — не кровь. Взгляды сильно зависятот количества нажитого, — пожал плечами царевич.

— Да где ж это мы тут подставляемся, позвольте уз-нать? — вернулся Элизий Бомелий к вопросу Фофу-дьина. — О нас тут ни полслова. А потребителя надорастить, воспитывать на лучшем. Чтоб понимал, кчему стремиться следует. И не погрязал в свинстве.Потребителю следует больше печься о своем здоро-вье, — изрек бывший штатный аптекарь-отравительпри дворе Иоанна Грозного, пишущий ныне книги длясерии «Библиотечка знахаря».

— Знаем-знаем… Вы предлагаете все болезни ле-чить сексом. К примеру, головную боль!

— Ну и правильно! Клин клином вышибать.— Дык на все болячки клиньев не напасешься! И ка-

кой тут, скажите на милость, православный секс, когдаон — грех? Москвичи и слова-то такого не знают. Сексваш — это лондонские козни и насмешки. Здесь унас — либо романтическая любовь, либо безобразия исвинство, — посетовал ответственный секретарь.

— Видите ли, уважаемый Никита Романович, словадля этого знать не обязательно. Главное — понятиеиметь. И я, поверьте, этот вражеский термин в своихписаниях и не употребляю. Есть слова «сношение»,«совокупление», еще разные…

— То-то и выходит вместо секса — разное.

31

— Главное — чтобы плоть плодилась. А сексом илиразным — непринципиально.

— Я все-таки — за канонический способ, господа, —молвил Никита Романович Захарьин, успевший прижизни побыть и монахом.

— А то все бегают вас спрашивать… Руководстводля потребителей еще издайте, — усмехнулся Боме-лий, но вдруг задумался: отчего же не издать для нужднеумелого юношества отеческие наставления?

— Вы, господин знахарь, уподобляетесь в своих пи-саниях пубертатному гимназисту. Все ваши способыборьбы с заразными заболеваниями и профилактикионых начинаются словами: «Следует взять в селениимолодую вдову и раздеть ея донага». Дайте на случай-ной странице открою... — Фофудьин перегнулся черезстол, изъял из рук лекаря книжицу, открыл наугад изачитал присутствующим: — «В полночь должны со-браться все бабы и девки, в одних рубашках, неподпо-ясанные, простоволосые и босые. Опахивание произ-водит самая молодая вдова, раздетая донага. На неенадевают сошной хомут и впрягают ее в соху. Другуювдову, более ядреную, впрягают в борону. Все готово.Как только во время опахивания они завидят холеру,должны бросить все — и соху, и борону, бежать на-встречу холере, ловить ее и бить. Кто только ни встре-тится — это холера. Если встретится поп, то и попа нещадить, потому что холера часто превращается в него,чтобы избежать гибели».

— Какая же это профилактика? Срам один. Двадца-тый век на дворе, а вы все подолы бабам задираете дашпанскую мушку сушите.

— Темный вы человек, Святослав Рувимович. Зал-повый выброс тестостерона в разы повышает сопро-тивляемость организма зловредным инфекциям, —снизошел до объяснений Бомелий.

32

— Понабрались где-то словечек… Морочите нам го-ловы. Так знайте, что я вам на это отвечу, любезныйзнахарь, — Фофудьин помахал перед носом Бомелиягазеткой и зачитал: — «Постановлением московскойсудебной палаты приостановлено издание журнала«Член всех партий», привлеченного к ответственно-сти за порнографию. Палата постановила также унич-тожить все брошюры под заглавием «Сборник сведе-ний, полезных для крестьян».

— А не вы ли — издатель сей продукции? — Святос-лав Рувимович вперил язвительный взгляд в знахаря.

— Ну я. И что? Хоть как-то стимулирую элитнуюплоть плодиться. Забочусь о возобновлении ресурсоворганики. А вы, господин бурсак, — ханжа или… пока-житесь доктору. Возможно, это у вас последствия пе-ренесенного сифилиса. Я, если что, могу травками по-содействовать. Нет участи более печальной, чем веч-ное половое бессилие.

В голову Бомелия сейчас же полетела малахитоваячернильница, но тот ловко увернулся и прикрылся то-мами «Библиотечки знахаря».

— Ну и зачем нам крестьяне? — выразил недоуме-ние Никита Романович, призвав дуэлянтов к порядку.

— Крестьяне нам потребны, чтобы элитную плотьсвоими трудами кормить. А книг они, к вашему сведе-нию, не читают вовсе. И не потому что трудятся вчрезвычайном рвении от зари до зари, а потому что не-грамотны. Зато мой «Сборник сведений» вы найдетепод пуховой подушкой каждой уважающей себя сто-личной дамы.

— Откуда такая осведомленность? — усмехнулсяФофудьин.

— Проверял самолично! — ответил Бомелий и тутже схлопотал увесистую оплеуху от баронессы Розен.

— Голубушка! Вы не так поняли! Я же — знахарь!

332 Алмаз. Апокриф от московских

СОДЕРЖАНИЕ

Часть первая. МОСКВА ВОРОВСКАЯ. . . . . . . . . . . . . . . . . 6Часть вторая. НОВЫЕ ВРЕМЕНА. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 146Часть третья. АЛМАЗНАЯ ЛИХОРАДКА . . . . . . . . . . . . . . . 202