УДК 316.34ББК 60.524.56Ш 57Шикова Р.Ю.

Гражданская общероссийская идентичность(социологический аспект)

(Рецензирована)Аннотация:Статья посвящена социологическому анализу гражданской идентичности. Автор

раскрывает сущность понятия «гражданская идентичность», анализирует особенности формирования общероссийской идентичности, сравнивая с гражданской французской идентичностью.

Ключевые слова:Идентичность, гражданская идентичность, нация, российская нация, российская

идентичность, идентификационные основания.

Проблема консолидации российского общества в современных условиях актуализирована в теоретическом и практическом аспектах. Это связано с тем, что большинство российских граждан пребывает в состоянии идентификационного вакуума. Более того важно отметить, что для многонациональных и федеративных государств отсутствие гражданской идентичности опасно вдвойне и становится одним из важнейших факторов нестабильности.

Между тем формирование гражданской общероссийской идентичности в нашей стране далеко не простая задача хотя бы потому, что понятие «российская нация», ее формирование и развитие не осмыслены на теоретическом уровне. А что касается практики, то совершенно справедливо отмечает В.А. Тишков, что пока никто, кроме В.В. Путина и Д.А. Медведева, не произносит вслух название нашей гражданской нации – российская. Хотя, по словам известного ученого, реально гражданская нация, состоящая из представителей разных национальностей, у нас уже есть. «Россия – это нация наций! У граждан России общие нравственные ценности, общепризнанные герои, общие праздники и исторические победы, язык общения, культурный багаж. Нам надо и дальше работать над утверждением понятия «российская нация» [1].

Цель данной статьи – проанализировать некоторые социологические аспекты формирования гражданской общероссийской идентичности.

Сначала необходимо определить содержание понятий «идентичность» и «гражданская идентичность». Проблема идентичности остается ключевой в современном общественном сознании. В мировой социально-гуманитарной науке известно множество концепций, осмысливающих данный феномен. Известно, что свое начало исследования идентичности берут в психоанализе. В работе З. Фрейда «Групповая психология и анализ Эго», появившейся в 1914 г., понятие «идентификация» впервые было использовано в психологическом контексте.

Считают, что идентичность наилучшим образом определена Э. Эриксоном. Он выделил понятие психосоциальной идентичности как продукта взаимодействия между обществом и личностью; психосоциальная идентичность характерна только для зрелой личности. Э. Эриксон рассматривает идентичность как сложное образование, имеющее многоуровневую структуру. Он ввел понятие кризисов личностной идентичности и установил их неразрывную связь с кризисами общественного развития [2].

Научный интерес представляет и тот факт, что в рамках когнитивистского направления идентичность стали исследовать как важнейшую психическую структуру не только личности, но и группы. В рамках этого направления сложилась концепция – теория социальной идентичности Г. Теджфела и его коллег, имеющая большое значение для

нашего исследования. Для нас значимы следующие положения. Во-первых, индивид, рассматривая себя как члена какой-нибудь социальной группы, стремится оценить ее положительно, поднимая статус группы и свою самооценку. Во-вторых, качество и значение идентичности определяются посредством логических операций социальной категоризации и сравнения своей группы с внешними группами по ряду значимых параметров. В-третьих, позитивная социальная идентичность достигается на основе сравнений «в свою пользу». В-четвертых, когнитивный компонент неразрывно связан с эмоциональным. Эмоциональная значимость группового членства является важнейшей стороной процесса идентификации [3, с. 45-46].

Что касается понятия «гражданская идентичность», то в социологии этот термин указывает на отождествление индивида с обществом во всех его типических социокультурных измерениях (язык, ментальность, картины мира, социокультурные ценности, нормы поведения) [4].

В основе гражданской идентичности лежит идентификация с обществом, государством и страной. Гражданство ассоциируется с государством, гражданственность – с Родиной, Отечеством и с патриотизмом. Получается, что элементами гражданской идентичности являются гражданство, гражданственность и патриотизм. Гражданская идентичность сплачивает население, является цементирующей основой социальной интеграции.

Анализируя структуру гражданской идентичности, Е.А. Гришина пишет: «Гражданская идентичность имеет объективную (предписанную как формально – государством и правом, так и неформально – доминирующими культурными и социальными стандартами и нормами) и субъективную (относительно произвольно конструируемую индивидом) составляющие» [4, с. 336]. По ее словам, именно соотношение объективной и субъективной составляющих гражданской идентичности определяет степень ее целостности и функциональности для обеспечения социального воспроизводства через осуществление соответствующих социальных практик. Например, в стабильном обществе доминирует объективная составляющая. А в том случае, когда происходит радикальная трансформация социокультурных ценностей и норм в обществе, преобладает субъективная составляющая гражданской идентичности.

Гражданскую идентичность можно рассматривать как сложную систему, которая формируется на основе устойчивых социокультурных характеристик общества, социально-политических, экономических, национально-культурных, религиозных и иных особенностей. Базовыми считают культурную, экономическую и политическую составляющие.

При анализе гражданскую идентичность, важно остановиться на взаимосвязи ее (гражданской идентичности) с нацией. Рассмотрение этого вопроса необходимо начать с небольшого исторического экскурса, то есть с постановки вопроса: «Что есть гражданская нация?».

Отвечая на этот вопрос, обратимся к французской нации. Французская нация – нация гражданского общества. Вспомним, что в XVIII веке не было ни наций, ни национальностей как субъекта практической политики или объекта теоретических споров. Нация – это «имя» нового народа, родившегося во Франции. Во время Великой Французской революции в ходе переговоров представителей властей (июнь 1789 г.) с делегацией третьего сословия последняя отказалась считать себя «представителями французского народа». Она назвалась «национальным собранием». Нацией тогда считалось объединение единомышленников, которое выступило против старых порядков.

Итак, к XVIII веку становится фактом формирование единой французской нации. Как отмечают специалисты, единство народа – в языке, культуре, характере, в единстве этнической территории – родины, национального духа возвышается над региональным и местным своеобразием. Интерес представляет то, что французская нация не представляла собой типичный случай гражданской государственной нации вроде веберовского

идеального типа. Нация не может возникнуть только как государственный продукт. Франция не только показала пример формирования нации. На ее примере можно увидеть тот факт, что она образовалась из разных этносов. Это бретонцы, провансальцы, баски, северофранцузская народность, которые сблизились друг с другом в процессе становления общего хозяйственного уклада, национального рынка, государства с единым центром и языком. Безусловно, на формирование нации оказали влияние исторически сложившиеся культурные и этнические основы.

Завершая этот краткий исторический экскурс, отметим еще то, что в течение всего XIX века многие европейские страны в процессе своего развития оглядывались на опыт Франции, но не могли повторить его.

Между тем формирование французской нации как нации гражданского общества не решило все проблемы национальной идентичности в стране. И связано это с тем, что в послевоенный период во Франции произошли серьезные демографические изменения. В основном это касалось этнической структуры населения. С 1946 г. по 1983 г. население страны выросло с 40,5 млн. человек до 54,6 млн. человек за счет иммигрантов, их доля возросла до 7% населения. Вот что писал по этому поводу Фернан Бродель: иммиграция поставила перед Францией колониальную проблему, которую на сей раз приходится решать в пределах самой страны. Она повлекла за собой политические последствия, «феномен взаимоотталкивания, который невозможно отрицать, как и не скорбеть о нем» [5, с. 183]. Проблема кажется в том, что Франция не может ассимилировать новые потоки иммигрантов из стран бывшей своей колониальной империи. В создавшейся ситуации французы испытывали антипатию к новым иммигрантам: 18% – к азиатам, 21% – к выходцам из Черной Африки, 36% – к берам (потомкам иммигрантов из Магриба), 41% к магритинцам [6, с. 23].

В этой ситуации, как отмечает М.О. Мнацаканян, во Франции приобретает особую актуальность вопрос о французской национальной идентичности [7, с. 395]. Нетрудно заметить, что французские мыслители довольно явно и остро ставили вопрос: что означает для индивида быть французом?

Французская национальная идентичность интерпретировалась по-новому, т.е. здесь важно отметить следующее: французская нация, как нация гражданского общества, развивающаяся на республиканской модели интеграции, может жить и развиваться на основе ассимиляции всех этнических групп, оказавшихся на ее территории. «Она есть и будет гомогенной нацией».

Как отмечают специалисты, именно стремление к «гомогенности французской нации» усилило напряженность между различными этносами. Уместно вспомнить, что попытки утверждения различных концепций «мультикультурализма» во Франции не увенчались успехом. Например, в 1982 г., когда к власти пришли левые, мультикультурный подход стали применять в политике довольно активно. Что это означало для иммигрантов? Безусловно, создание условий для развития, и, самое главное, создание для них привилегированных условий для иммигрантов. По этой причине и отказались от политики мультикультурализма. С конца ХХ века заметно разрушение французской идентичности.

С начала XXI века проблема французской идентичности актуализирована теоретически и практически. Причин здесь много. Например, сторонники мультикультурализма считают, что необходимо признать права на культурную самобытность за иммигрантами, т.е. решение этой проблемы связывают с демократией. Известный социолог Дидье Лапейрони считает мультикультурализм идеологией элиты иммигрантов, проповедующих идеи политкорректности для решения собственных задач и реализации собственных интересов [8, с. 397]. Существует еще точка зрения, признающая глобализацию как главную причину национальной идентичности.

Между тем следует отметить, что формирование и развитие французской нации – нации гражданского общества – остается примером для многих стран современности.

В отличие от Франции в нашей стране исторически ситуация складывалась совершенно иначе. Во-первых, в отечественной науке признавалось только классическое понимание нации, т.е. под нацией понималась этнонация. Нация – это этническая идентичность – русские, адыги, татары и т.д. По этой причине понятия «гражданская нация», в частности «российская нация» плохо приживаются в российском обществе. Более того, название нашей гражданской нации – российской – пугает многих, будто строительство гражданской нации влечет за собой формирование однородной культурной нации.

Во-вторых, как отмечает справедливо Э.А. Паин, в России гражданская нация пока не сложилась ни на культурно-ценностном, ни на институциональном уровне. Пока не проявился даже базовый, отправной фактор такого развития – устойчивое преобладание общероссийской гражданской идентичности населения по сравнению с этнической, региональной, конфессиональной и т.д. Не определена и во многом непонятна и траектория такого движения. Просматривающаяся в Российской Конституции ориентация власти на развитие гражданской нации, объединяющей весь многонациональный (многоэтнический) народ страны, не конкретизирована в политической практике и пока слабо воспринимается не только в массовом сознании, но и в элитарных кругах. К тому же Конституция создавалась в эпоху, когда либеральные ценности по крайней мере декларировались как доминирующие в государстве [9, с. 19].

Безусловно, в новой России не вызывает сомнения необходимость строительства государственной идентичности в нашей стране. Идут поиски путей и средств ее формирования в отечественной науке. Однако представляется важным знание реальной ситуации в области межэтнических отношений полиэтничной России, отношение непосредственно к формированию общероссийской идентичности и ее признанию, пониманию смысла этого понятия и т.д.

В строительстве общероссийской национальной идентичности важно формирование толерантного сознания и уважения друг к другу. В России и постсоветском пространстве противостояние «мы» и «они» довольно активно проявляется. Все еще высокой остается доля тех, кто видит в «кавказцах» если не врага, то чувство антипатии. Об этом свидетельствуют социологические исследования Института социологии РАН, проводившиеся в 1997 г. и 2007 г. [10, с. 67-68]. Как отмечается в сопоставительном анализе полученных результатов, нельзя не заметить существования целой группы этносов, соприкосновение с которыми, все более расширяющееся в результате интенсивных миграций, неприятно для большинства респондентов. В первую очередь это практически все кавказские народы, исключая армян, которые давно живут среди русских и адаптированы к общению с ними. Самое неблагополучное положение в этом плане, как и можно было предположить, у чеченцев – сказываются не только последствия двух кровопролитных воин, но и некоторые недавние события уже мирного времени (например, прогремевший на всю страну конфликт в Кондопоге). По данным проведенного исследования, в настоящее время симпатизирует чеченцам только один молодой человек из пяти, испытывают к ним неприязнь приблизительно вдвое больше (42%). Не намного лучше соответствующие показатели и у азербайджанцев, раздражающих почти монопольным положением на рынках, сопровождающимся, как считается, стремлением закрыть туда доступ коренным россиянам – производителям сельхозпродуктов. Но особенно поразительна радикальная переоценка отношения к грузинам, которые, как никакой другой народ, входивший в состав Российской империи, а затем и СССР, вплоть до сравнительно недавнего времени пользовался совершенно неподдельной любовью россиян, в особенности интеллигенции.

Совершенно справедливо отмечает исследовательский коллектив Института социологии РАН, что логика формирования антикавказских настроений вряд ли может быть полностью рационализирована. Порой она питается смутными подозрениями или даже тем простым фактом того, что тот или иной народ просто оказался в зоне

беспокоящих россиян затяжных конфликтов. Так, по-видимому, получилось с абхазцами и дагестанцами, которые в массе своей не только не выступали против России, но и имеют перед ней определенные заслуги (стремление Абхазии войти в состав Российской Федерации, активная роль Дагестана и дагестанцев в противодействии наступлению незаконных вооруженных формирований с территории Чечни в 1999 г.). Все перечисленные после чеченцев кавказские этносы характеризуются практически одинаковым балансом симпатий и антипатий: 23 – 27% против 37 – 39%. Это, разумеется, лучше, чем у чеченцев, однако во всех указанных случаях мы наблюдаем заметный перевес отрицательных реакций над положительными.

В новом формирующемся российском обществе заметные изменения произошли и в молодежной среде. Социологи предполагают, что в России возник и довольно активно распространяется среди молодежи своего рода «избирательный» (селективный) национализм. Это связывают как с реалиями нынешней российской повседневности (прежде всего с межэтнической конкуренцией в различных сферах жизни), так и с утверждением постимперских форм российской идентичности. Российская молодежь довольно активно самоутверждается в глобальном пространстве. Интерес представляет и тот факт, что космополитические настроения 90-х годов ушли в прошлое, а им на смену пришел новый патриотизм, связанный с иными формами национального самоутверждения.

Социологические исследования указывают на то, что российская идентичность не стала доминирующей. Например, все еще имеет место непонимание соотношения российской и этнической идентичности, если не сказать, что доминирующей во многих северокавказских республиках остается этническая идентичность.

Между тем Л.М. Дробижева утверждает, что российская идентичность – уже реальность. Несмотря на сохраняющийся высокий уровень и интенсивность этнической идентичности, новая российская идентичность со временем и по мере укрепления доверия к стратегии президента, к действиям центральных властей будет усиливаться. Она прогнозирует тенденцию усиления и общероссийской государственной идентичности. «Однако это еще – не гражданская идентичность. Когда интересы и права граждан, независимо от национальности, защищены государством, а институты гражданского общества ведут диалог с государством от имени конкретных групп, сообществ, тогда только можно надеяться на гибкую и прочную общероссийскую консолидацию, соответствующую реалиям современного общества» [11, с. 368-369].

Сделаем некоторые выводы. Во-первых, представляется, что наука и политика нашей страны должны работать над утверждением понятий «российская нация» и «российская идентичность».

Во-вторых, важно понимание у россиян главного положения, связанного с тем, что гражданская идентичность и гражданская нация совсем не влекут за собой унификацию, т.е. исчезновения этносов и этнических идентичностей.

В-третьих, строительство гражданской общероссийской идентичности важно для сохранения единства России, чтобы она не раскололась на «этнические квартиры», а, сплотившись, сохранив свое культурное богатство – этноразнообразие, – заняла свое достойное место в изменяющемся мире.

Примечания:1. Тишков В. Наука и национальная идентичность // Приложение к еженедельнику

«Аргументы недели». 2008. 20 ноября.2. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: пер. с англ. М., 2006.3. Цит. по: Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.4. Гришина Е.А. Идентичность гражданская // Социологическая энциклопедия: в 2

т. Т. 1. М., 2003. 5. Бродель Ф. Что такое Франция? Люди и вещи. М., 1995.

6. Стрельцова Я.О. О проблеме «Национальной идентичности во Франции» // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 7.

7. Мнацаканян М.О. Национализм и глобализм. Национальная жизнь в современном мире. М., 2008.

8. Цит. по: Мнацаканян М.О. Указ соч. М., 2008.9. Паин Э.А. Между империей и нацией. Модернистский проект и его

традиционалистская альтернатива в национальной политике России. М., 2003.10. Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты. М., 2007.11. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в

постсоветской России. М., 2003.