REVIVALREVIVAL

Независимый еврейский журнал на русском языке №39

2008 __ ТEВЕТ/ШВАТ/АДАР/НИСАН _ 5768 ЯНВАРЬ/ФЕВРАЛЬ/МАРТ– /JANUARY/FEBRUARY/MARCH

ЖЕЛАЕМ ВАМ НА НОВЫЙ ГОД ПУСТЬ РАДОСТЬ В БУДУЩЕМ ГОДУ ВСЕХ РАДОСТЕЙ НА СВЕТЕ ВАМ БУДЕТ ЧУДНЫМ ДАРОМ ЗДОРОВЬЯ НА СТО ЛЕТ ВПЕРЕД А СЛЕЗЫ, СКУКУ И БЕДУ И ВАМ И ВАШИМ ДЕТЯМ. ОСТАВЬТЕ ЛУЧШЕ В СТАРОМ.

«ВОЗРОЖДЕНИЕ» «Revival»

Russian language magazine is published quarterly

Журнал выходит ежеквартально с июля месяца 1998 года.

Восстановить историческую память еврейского народа, без чего невозможно становление национального самосознания

Издатель и редактор журнала И. Улис

Редакционная коллегия: М.Фришлинг, Смушкевич

Australia International Standard

Serial Number (ISSN) 1833-2927

Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов. Засодержание реклам и объявлений редакция ответственности не несет.

Присланные рукописи редакция не рецензирует и не возвращает, не вступает в переписку и переговоры по поводу материалов, не принятых к опубликованию.

Почтовый адрес редакции: Post Office, Box 329,

Kingsford, NSW, 2032 SYDNEY

AUSTRALIА Tel. (02) 9344 – 0666, Fax: (02) 9211-9753

B HOMEPE: В организациях ветеранов войны и жертв нацизма 3 Торжественный пленум Союза ветеранов Израиля 7 Всем ветеранам (обращение) 9 А.Гумниц. Ефрейтор Александр Сегал 10 А.Гумниц. Врачи из рода Рахлиных 11 А.Гумниц. Бина – человек с открытым сердцем! 12 Ася Гумниц. Время, останови свой бег! 13 М.Гильмовская. Письмо в редакцию. 16 А. Заславский. Розыск 20 Обращение. Прочти и передай другому! 22 «Тут пахаваны дарагiя браты-яурэ…» 23 З.Пинский. Логойск:кто помнит это местечко 25 Э. Шкурко. Евреи в Башкортостане 26 Вл. Кабо. Встреча с Россией 31 Инна Герасимова7 Встреча через 65 лет. 34 О.Лешакова. Спаситель бессарабских евреев 35 Улица Валленберга в Москве? В Иерусалиме откроется памятник еврейским партизанам Три войны Сары Заркин В Израиль вернулись дневники астронавта Илана Рамона

36 38 39 40

М.Ромм. Дела давно минувших дней 41 55-я годовщина расстрела членов ЕАК 45

Л.Смиловицкий. Евреи в Рачице… 47 Е. Данова. «Крысы Тобрука» 50 Е. Шкурко. Евреи в эвакуации 53 М. Азов. У вас есть человеческая колбаса? 60

Общество бывших жертв нацизма штата Викторня

поздравляет с днем рождения членов ассоциации Елену Городецкую Михаила Минковича Елизавету Федоровскую Этю Гертгорн Арона Винклера Беллу Пироговскую Бориса Вайсмана Сильвию Брофман Юрия Горфельда Эмму Кузнецову Аркадия Купермана Ефима Купермана

Анну Пущанскую Бориса Эйкелиса Розалию Фелдон Асю Дегтярову Беллу Брейтман Иосифа Кородонского Якова Рабинова Михаила Цырлина Беллу Дорфман Юту Столяр Екатерину Авербух Таису Селишер Леонида Шварцмана Генадия Вильхова,

А также с круглой датой поздравляем: Бабух Галину с 75-летием Эйкелиса Владимира с 70-летием Раухвергер Раису с 70-летием Вайнера Ефима с 70-летием Гихер Люсю с 70 – летием Бойко Фиру с 70-летием Гущанского Михаила с 70-летием Зальцмана Абрама с 75-летием Дриц Залмана с 85-летием Шафир Полину с 75-летием Фелдон Ефима с 75-летием Учитель Раису с 70-летием

* * * ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ИЗДАТЕЛЮ И РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА «ВОЗРОЖДЕНИЕ»

ИОСИФУ УЛИСУ СИДНЕЙ, АВСТРАЛИЯ

ДОРОГОЙ ФРОНТОВОЙ ДРУГ!

Несколько лет назад мне посчастливилось познакомиться с журналом «Возрождение» и с тех пор я – постоянный его читатель – с нетерпением жду очередного номера. Хорошо иллюстрированный и оформленный, без нарочитой красивости, журнал твёрдо следует намеченным «курсом»: «Восстановить историческую память еврейского народа…» В журнале широко освещается подвиг солдат евреев во Второй мировой войне, трагедия холокоста и память о павших на полях сражений. Журнал знакомит нас с жизнью ветеранского союза Австралии и его связях с ветеранскими организациями за её пределами. Читая «Возрождение» как-то теряешь представление о разделяющем нас расстоянии, чувствуешь, что бывшие фронтовики – это до сих пор единая солдатская семья. И невольно вспоминаются строки А.Твардовского:

«Свет пройди –нигде не сыщешь Не случалось видеть мне Дружбы той святей и чище, Что сложилась на войне».

«Возрождение» - замечательное, высокопрофессиональное издание. Иначе сказать не могу. И это без всякого дежурного жеста вежливости. С искренним уважением и благодарностью Пётр ХАСИН, член Ашкелонского (Израиль) городского комитета инвалидов войны.

В организациях ветеранов войны и жертв нацизма Мельбурна

От нашего корреспондента в Мельбурне Наума Дорфмана Юбилей Ассоциации ветеранов войны Исполнилось 25 лет со дня основания Ассоциации

ветеранов 2-й мировой войны штата Виктория, выходцев из бывшего Советского Союза. Этому важному событию был посвящен вечер, организованный Комитетом Ассоциации 19-го

сентября 2007г. в гор. Мельбурне. В своем вступительном слове Вице-президент Ассоциации Юрий Коссовский отметил, что Ассоциация зародилась по инициативе ветерана Великой Отечественной войны Меира Гуревича, который и был избран первым Председателем (впоследствии он стал именоваться Президентом) Комитета. В цели и задачи Ассоциации входило активное участие в общественной жизни штата, пропаганда вклада евреев в дело разгрома фашистской Германии и её союзников; увековечение памяти евреев, погибших на фронтах 2-й мировой войны,в рядах сопротивления, партизанских отрядах, концлагерях и фашистских гетто; оказание помощи членам Ассоциации и их семьям в решении вопросов жилищных проблем, медицинского обслуживания; установление деловых связей с другими

организациями штата и зарубежных стран, члены которых были в рядах антигитлеровской коалиции; проведение экскурсий,вечеров отдыха, пикников, коллективных посещений кино и театров, музеев; оказание материальной помощи государству Израиль путем сбора добровольных взносов членов Ассоциации. Члены Ассоциации стали принимать участие в ежегодных парадах ANZAC DAY, всегда тепло встречаемые жителями Мельбурна; в общегородских мероприятиях по увековечению памяти евреев, погибших во время боев на фронтах мировых и локальных войн и в фашистской неволе. Торжественные собрания, посвященные Дню Победы в Великой Отечественной войне, Дню Защитника Отечества, Международному Женскому Дню всегда происходят при переполненном зале и вселяют присутствующим ветеранам чувство гордости за их ратные подвиги и дополнительные заряды энергии и бодрости в их повседневной жизни. Комитет Ассоциации проводит большую и плодотворную работу по осуществлению целей и задач, заложенных в её уставе. Изданы Книги памяти, в которых ветераны делятся воспоминаниями о своих боевых буднях (автор идеи – Исаак Орлов, активные участники – Петр Кравченко, Меир Гуревич, Григорий Флекман и Иосиф Тепер), организованы фото-стенды членов Ассоциации. Производится регулярное награждение ветеранов правительственными наградами России и Грамотами Президента России, как доказательство признания их боевых заслуг во время Великой Отечественной войны.

А также по ходатайству представителя ветеранских организаций Израиля в Австралии ветерана войны И. Улиса была награждена большая группа ветеранов и инвалидов войны израильской медалью «60 лет Победы». Два ветерана награждены почетным значком «30 лет организации ветеранов войны Израиля».

Большую работу в этом важном деле проводит также Петр Кравченко. Доброй традицией стало посещение членами Комитета Ассоциации тех ветеранов, которые проживают в Доме Монтефиоре, в дни общенародных и еврейских праздников (“застрельщиком” этого мероприятия является Фаина Шабшай). Самым большим достоянием Ассоциации являются, конечно, её члены. Каждый из них заслуживает самых высоких слов и похвал. Отметим лишь, что за все 25 лет существования Ассоциации её Президентами были упомянутый Меир Гуревич, Борис Генихович, Исаак Орлов, Иосиф Талис, Григорий Флекман, Меер Хазанов, Александр Брославский. Отметим наших милых женщин Лейлу Рамазанову и Почетного члена Ассоциации Еву Гулер, героических партизанок Геню Зильбергрит, Милу Иоселевич, Асю Карп, Эмму Кузнецову и Раису Ройтман; партизан Марка Карпа и Михаила Минковича; кавалера четырех Орденов Отечественной войны Иосифа Тепера, кавалера трех Орденов Отечественной войны Меера Хазанова, кавалера трех Орденов Красной Звезды Алексея Щербу. Невозможно перечесть всех ветеранов, членов Ассоциации, награжденных медалями за оборону Москвы, Ленинграда, Сталинграда, Киева, Кавказа и Северного Заполярья, освобождение Варшавы и Праги, взятие Будапешта, Кенигсберга , Вены и Берлина. С приветствиями и добрыми пожеланиями здоровья, благополучия и долголетия ветеранам выступили присутствовавший на вечере Советник Посольства России в Австралии Александр Иванович Артюх, Борис Генихович, Меер Хазанов и Президент Федерации «Ам Эхад» Роман Миркус. В заключение вечера группе ветеранов – участников боевых действий – в ознаменование 25-летнего юбилея Ассоциации были вручены Почетные Грамоты. * * * Вице-президент Ассоциации Юрий Коссовский и члены Комитета Фаина Шабшай, Петр Кравченко, Матвей Зильбер, Меер Хазанов, Александр Стариков, а также Почетный член Ассоциации Иосиф Тепер посетили Дом Монтефиоре, в котором проживают ветераны – члены Ассоциации. Ю. Коссовский поздравил ветеранов с 25-летним юбилеем Ассоциации, пожелал им здоровья и долголетия.

Участникам боевых действий на фронтах 2-й мировой войны были вручены Почетные Грамоты Ассоциации и ценные подарки. В концерте, организованном в честь Юбилея, Александром Стариковым были исполнены песни военных лет на еврейском и русском языках. Аккомпанировала Полина Ратнер-Павчинская. Петр Кравченко прочитал сочиненные им стихи, посвященные этому событию. Выступивший от имени ветеранов Семен Кривицкий тепло поблагодарил гостей и заявил, что такие визиты являются самым лучшим средством ощущуния себя полноправным членом коллектива Ассоциации и прибавляют силы и энергию всем проживающим в Доме Монтефиоре.

* * * В Ассоциации бывших жертв нацизма 21 октября состоялся вечер встречи с руководителями ряда общественных русско-язычных организаций штата Виктория.

Открывая вечер, Президент Ассоциации Иосиф Талис проинформировал слушателей, что целью собрания является ознакомление с целью и задачами каждой организации, достигнутыми успехами и планами на ближайшее будущее, а также обмен мнениями о работе этих организаций. Первым выступил Президент Федерации Ам Ехад Роман Миркус. Он рассказал о некоторых успехах в деле сближения разных русско-язычных организаций штата. Основное внимание направлено на то, чтобы привлечь к участию в общественной жизни общины людей среднего возраста и молодежь. Серьезную работу в этом направлении проводит Дмитрий Капель. Организована местная воскресная еврейская школа, которую посещают более 80 детей. В школе преподают историю еврейского народа, его славные национальные традиции, о том большом значении государства Израиль, которое оно имеет в деле национального самовыражения евреев всего мира. Планируется поездка группы учеников в Израиль . Президент Ассоциации Шалом Владимир Цивлин кратко рассказал о деятельности Ассоциации, которая функционирует уже 27 лет. Продолжается проведение таких мероприятий, как киноклуб, в котором демонстрируются наиболее интересные кинофильмы; празднование еврейских праздников; встречи с интересными людьми (например, с членом Федерального парламента Майклом Денби). Ожидается приезд в г. Мельбурн министра правительства государства Израиль Натана Щаранского. Президент Дискуссионного клуба Владимир Киевский рассказал о том, что этот клуб на регулярные ежемесячные заседания привлекает много людей, поскольку в повестку дня работы клуба включаются самые актуальные вопросы современной политической, экономической и социальной жизни как Австралии, так и всего мирового сообщества. Слушатели имеют возможность принять участие в открытых дискуссиях, высказать свое мнение по обсуждаемым проблемам и получить ответы на интересующие их вопросы. Большой интерес вызывают встречи с членами Федерального парламента и парламента штата. В ближайшее время предполагается встреча с членом Федерального парламента Майклом Денби – наиболее почитаемым в еврейской русско-язычной общине г. Мельбурна. Почетный член Ассоциации ветеранов 2-й мировой войны, выходцев из бывшего СССР, Иосиф Тепер свое выступление посвятил важности волонтерского движения в общине и рассказал о своем личном участии в этом движении. Ничто так не важно для пожилых, а часто немощных и больных людей, как личное общение с ними и посещение на дому. Лишенные возможности посещать общественные мероприятия и не знающие английского языка, эти люди практически оторваны от жизни, поэтому каждый визит к ним, доставка русских газет и журналов, задушевные беседы доставляют им огромную радость и в значительной мере скрашивают их быт и жизнь. Именно поэтому Организация Объединенных наций приняла решение учредить День Волонтера во всем мире. Слушатели получили ответы на заданные гостям актуальные вопросы, связанные с устройством быта и организацией досуга членов Ассоциации и их семей.т Во второй части встречи состоялся концерт, в котором приняли участие певцы Александра Гарисон и Евгений Беленко, аккомпанировал Григорий Цвейгорен.

Были исполнены песни на русском, украинском, английском , итальянском языках и на языке иврит..

Президент Иосиф Талис в знак благодарности вручил исполнителям букеты цветов. Для участников вечера было организовано дружеское чаепитие.

* * * 26 октября члены Ассоциации ветеранов 2-й мировой войны штата Виктория , выходцев из бывшего СССР, собрались на вечер, посвященный 65-летию начала Сталинградской битвы. При открытии вечера Вице-президент Ассоциации Юрий Коссовский отметил, что народы Советского Союза и народы всего мира никогда не забудут великого подвига солдат и офицеров Советской Армии, добившихся победы над немецко-фашистскими войсками у Сталинграда, означившей коренной перелом в ходе боев в Великой Отечественной войне. Бои у Сталинграда завершились 31 февраля 1943 года окружением 6-й немецкой армии и сдачей в плен вместе с ее штабом и командующим генерал-фельдмаршалом Паулюсом.

201 день продолжалась ожесточенная битва, от исхода которой зависела судьба Советского Союза и его народов И впервые за все время войны в Германии был объявлен траур по погибшим и плененным немецким солдатам и офицерам, тем самым признав преимущество Советской Армии над немецкой. И стало понятно, что отныне участь фашистской Германии предрешена, и вопрос об окончательной победе в Великой Отечественной войне – это вопрос времени. И хотя до конца войны оставалось еще более 26 месяцев ожесточенных боев с неизбежными тяжелыми потерями в живой силе и технике, путь к Берлину был открыт, и советский народ стал уверенно смотреть в будущее, гордый за свою родную армию

В боях у стен Сталинграда принимали участие и 11 ныне здравствующих членов нашей Ассоциации ветеранов, в их числе Почетные ее члены Ева Гулер и Иосиф Тепер, Лев Аронштам, Аркадий Бородулин, Иосиф Вайнштейн, Мотл Вайсман, Израиль Готлиб, Калман Крейчман, Полина Мазур-Хаит, Исаак Менакер и Ася Спивак Некоторые из них пожелали поделиться воспоминаниями о своем личном участии в этой битве. Зачитывается письмо отсутствовавшего по состоянию здоровья Льва Аронштама .Он принимал участие в боях в должности 1-го заместителя начальника штаба противотанковой бригады, командиром которой был Герой Советского Союза полковник Яковлев. Бригада принимала участие в окружении штаба фельд-маршала Паулюса, а сам Л. Аронштам принимал участие в пленении и сдаче его в плен. Выступивший Исаак Менакер рассказал о том, как дивизия, в составе которой он воевал под Сталинградом, три с половиной месяца в условиях окружения мужественно сражалась с немцами и не допустила прорыва их войск к Волге. Особенно остался в памяти день 14 октября 1942 года, когда немецкая авиация совершила более 2500 самолетовылетов для бомбардировки расположения войск дивизии, “горела” Волга от разлившейся нефти из хранилищ, но немцы не прошли.

За отличие в боях под Сталинградом Исаак Менакер был награжден медалью За Отвагу и медалью За оборону Сталинграда. Калман Крейчман рассказал о том, как он, будучи командиром взвода управления 2-й батареи 1029 артиллерийского полка, обеспечивал командрвание данными о местенахождении огневых точек противника, стыков между его частями, тем самым облегчая полку наносить более значительный урон немецким войскам и его боевой технике под Сталинградом. Иосиф Тепер во время боев под Сталинградом снабжал командование весьма важными разведывательными данными о противнике, причем делать это приходилось в самых разных условиях, включая окопы немцев и даже подбитый танк, находившийся на нейтральной полосе. Здесь он получил свой первый боевой орден Красной Звезды (среди боевых наград Иосифа, прошагавшего с боями от Сталинграда до Берлина, орден Красного Знамени и четыре ордена Отечественной войны ). Иосиф помянул покойного Исаака Орлова, который был командиром батареи при защите завода Красные Баррикады,был тяжело ранен. И. Орлов написал книгу о боях за Сталинград, один экземпляр подарил И. Теперу с дарственной надписью Сталинградцу от Сталинградца, а другой – музею обороны Сталинграда. Дирекция музея любезно поблагодарила И. Орлова за бесценный дар. После выступлений участников обороны Сталинграда Президент Ассоциации Ю.Коссовский вручил всем участникам обороны Почетные Грамоты Комитета Ассоциации в честь Юбилея Сталинградской битвы и ценные подарки. Грамоты в связи с 25-летием Ассоциации и ценные подарки были вручены большой группе инвалидов и ветеранов Великой Отечественной войны. После торжественной части состоялся концерт, в котором приняли участие певцы Александр Стариков и Владимир Мышкин под аккомпанимент Полины Ратнер-Павчинской. Очень органично провела концерт Людмила Рубан. Она прочитала стихотворение Петра Кравченко, посвященное Юбилею Сталинградской битвы, написанное им в госпитале, в котором он находится на излечении.

Впервые в Австралии прозвучала на языке идыш песня «Журавли», тепло принятая слушателями. Ее исполнил А. Стариков. Им же на идише были спеты песни «Шпил же, иделе и Их бин а ид...» Кроме того, прозвучали популярные песни военных лет. Для участников вечера был организован торжественный ужин с легким угощением.

Торжественный Пленум 11 октября 2007 года. Торжественный Пленум Центрального Совета, посвящённый 30-летию образования Союза

ветеранов Второй мировой войны – борцов против нацизма состоялся в зале Мемориала Яд - Лебаним города Петах –Тиква, где 7 июля 1977 года проходил 1-й Учредительный съезд ветеранов Второй мировой войны – выходцев из СССР. Инициатором образования Союза ветеранов был начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля, участник Второй мировой войны в составе британских вооружённых сил Хаим Лесков. Первым председателем Центрального Совета Союза ветеранов был избран Наум Ольшанский. В разное время Союз ветеранов возглавляли: Мендель Маршак, Абраша Коэн, Герой Советского Союза Вульф Виленский, Аркадий Тимор, Лев Овсищер, Исаак Розовский, Евсей Пасковер. Сегодня зал Мемориала заполнили 157 делегатов. Гости Пленума: депутаты Кнессета, Дипломатический корпус, депутаты Муниципалитетов городов страны, активисты, стоявшие у истоков создания Союза.

С докладом «Союзу ветеранов Второй мировой войны – борцов против нацизма 30 лет» выступил Абрам Гринзайд – председатель Союза ветеранов Второй мировой войны – борцов против нацизма, Почётный гражданин Реховота. В докладе ярко отражён 30-летний путь становления и развития Союза, состоящего из 87-ми городских отделений и филиалов, объединённых в 8 округов. Докладчик отметил, что «Тёплым Домом» стали 57 клубов, более 50 –ти коллективов художественной самодеятельности. В городских отделениях работают музеи и Комнаты Славы, клубы по интересам, библиотеки, постоянно действующие лектории по изучению истории еврейства и государства Израиль. Отмечаются традиционные и национальные праздники, чествование юбиляров и именинников. 9 мая в День Победы организуются шествия и митинги у памятников воинам-евреям, погибшим в боях против нацизма. В основе деятельности Союза ряд принципов, выработанных годами.

1. Каждый комитет ветеранов – штаб добрых дел. 2. Главная цель Союза – удовлетворение моральных, духовных, социальных интересов членов

организаций. 3. Всемерное вовлечение в Союз членов семей ветеранов и всех, опалённых войной: узников

гетто и тружеников тыла, эвакуированных и офицеров запаса. 4. Тесная связь и взаимодействие со всеми общественными организациями, с Армией обороны

Израиля; постоянная связь с молодёжью, с учащимися. Повсеместная активная деятельность ветеранской организации открыла для истеблишмента и старожилов Израиля правду о роли воинов-евреев в победе над нацизмом в 1945 году и их бесценный вклад в дело образования государства Израиль. Значимо прозвучали слова докладчика : «Старый солдат без оружия, но увешанный наградами, не вызывает больше удивления у старожилов, а наоборот – гордость». Историю героизму продолжают творить наши внуки, составляющие 25 % состава боевых частей Армии обороны Израиля.

Среди задач Союза Абрам Гринзайд назвал: обращение в Министерство образования Израиля с планом конкретных мероприятий по изучению героической борьбы полутора миллионов евреев, участвовавших в боях против фашизма; эффективное использованиe исторического материала по этой теме, собранного в 13-ти музеях и 30-ти комнатах Боевой Славы при первичных организациях, Добиться обеспечения дополнительных льгот к Закону о статусе ветеранов Второй мировой войн.

Требует своего решения вопрос статуса фронтовиков-вольнонаёмных и тех, кто ковал Победу в тылу.

В докладе отмечена серьёзная роль израильской прессы на русском языке. Поимённо названы пресс-секретари и корреспонденты ветеранской организации. Ведь эти материалы в прессе фактически и пишут историю героизма евреев во Второй мировой войне.

Помогают своими передачами радио «Река», 9-й канал телевидения и RTYI. Чрезвычайно важен тот факт, что на ХII съезде Союза ветеранов в 2007 году принят новый Устав. Внесены коррективы в работу. Центральный Совет и его Президиум активизировали деятельность всего Союза. Докладчик остановился на роли женсовета и дал высокую оценку деятельности женщин в ветеранском движении.

В ходе Торжественного Пленума выступили: депутаты Кнессета Стас Месежников, Михаил Нодельман, послы России, Украины и Молдовы. Участники торжественного Пленума приняли обращение «К ПОКОЛЕНИЮ, ПЕРЕЖИВШЕМУ ВЕЛИКУЮ БИТВУ ПРОТИВ ФАШИЗМА ( 1939 -1945 ) И ВСТРЕТИВШЕМУ ХХ! ВЕК». Друзья! Для нас с вами история ХХ века не книги и фильмы – это наша жизнь, наш путь и память. Кто лучше нас знает, чем кончаются открытые угрозы в адрес евреев? Кто лучше нас помнит отношение мира к этим угрозам ? Наши враги сегодня не менее злобны и опасны, чем гитлеровцы и их пособники! Да, сегодня другая ситуация: существует наше государство и армия. Но опасности агрессивных действий врагов это не уменьшает. Важнейшей целью сплочения наших рядов должны стать совместные акции в защиту страны по разоблачению наших недругов в целях передачи молодому поколению нашего бесценного опыта и традиций. Пусть же наши совместные действия станут последним сражением людей, которых жизнь чаще других брала на излом и которые победили Гитлера и победили само время!

Материал подготовила Ася Гумниц Пресс-секретарь Реховотского отделения

Союза ветеранов 2-й мировой войны * * *

Трудовые мигранты из России отправили на родину $13,7 млрд за 2006 год

Россия стала пятой страной в мире по доходам трудовых мигрантов, говорится в докладе Международного фонда сельскохозяйственного развития (МФСР), который является специализированным учреждением ООН.

В 2006 году российские трудовые мигранты, работающие в странах с развитой экономикой, отправили на родину $13,7 млрд, сообщается в докладе.

Первенство по числу поставляемых рабочих рук на мировой рынок труда по-прежнему удерживает Индия. Граждане этой страны, выехавшие работать за рубеж, в прошлом году перевели на родину своим семьям $25 млрд.

В числе стран, в которые поступают самые большие денежные переводы мигрантов, значатся также Мексика, Китай и Филиппины. Совокупный доход трудовых мигрантов в прошлом году составил около $300 млрд. // РИА «Новости»

Кто хоть однажды видел это, Тот не забудет никогда...

ВСЕМ ВЕТЕРАНАМ:

ЖИВЫЕ, ВСПОМНИТЕ ПОГИБШИХ!

Неумолимый бег времени стирает страницу за страницей в нашей национальной памяти. Пройдет еще несколько лет, и покинут этот мир последние ее хранители: тем, кто помнят ужасы Шоа (Холокоста), сегодня уже за восемьдесят.

Проект документации и увековечения имен евреев, погибших в период Шоа на оккупированных территориях бывшего СССР, начал работать год назад. На этих территориях погибли более 2-х миллионов евреев, но всего около 400 тысяч имен известны. Цель проекта – найти недостающие имена. К этой работе подключились еврейские общины и еврейские организациии Украины, Молдовы, России, Беларуси, а также США, Германии и Израиля. Они начали поиск свидетелей, сбор архивных материалов, документов, фотографий тех лет . Десятки тысяч Листов свидетельских показаний разосланы по разным городам и странам.

Мы спешим, мы работаем наперегонки со временем. Мы должны найти имена погибших, пока их родные живы и могут заполнить эти Листы.

Мы ищем любые источники свидетельств – прежде всего, выживших в Шоа непосредственных свидетелей поколения 2-й мировой войны.

После падения советской власти множество добровольных исследователей начали собирать материалы о Катастрофе – архивные документы, фотографии, Книги Памяти - они тоже являются источниками информации об погибших.

Мы обращаемся ко всем ветеранам, где бы они ни жили - в России, Украине, Америке, Германии, Израиле: вспомните ваших близких, родных, соседей, одноклассников, заполните свидетельские листы и пришлите их в Яд Вашем.

Кроме вас, это некому сделать! Откройте семейные архивы, старые альбомы и вспомните имена всех, кто сгинул во рвах и газовых камерах, кто сожжен, расстрелян, растерзан. У них нет даже братской могилы, у них останется лишь один памятник – Имя, сохраненное в Зале Имен погибших в Шоа, Имя, которое сохранится навеки.

С любыми вопросами обращайтесь по имейлу: boris.maftsir@yadvashem.org.il или по адресу: Boris Maftsir, P.O.B. 98102, Yad Vashem, Jerusalem.

* * *

В Мельбурне декан католического собора отстранен от должности за расизм

Декан католического собора Святого Патрика в Мельбурне Джефф Бэрон отстранен от исполнения своих обязанностей из-за появления в интернете видеозаписи, показывающей, как он ругается матом, шлепает по голове подростка и допускает расистские высказывания.

Архиепископ Мельбурна Денис Харт сообщил, что Бэрон отправлен в вынужденный отпуск на неопределенный срок. По словам главы католиков города, ему хотелось бы «освободить декана от давления и обязанностей, которые накладывает на него управление собором». Харт пообещал, что решение о дальнейших действиях будет принято после выяснения всех обстоятельств происшествия, сообщает Газета.Ру.

Ася ГУМНИЦ

Ефрейтор Александра Сегал Сочетание слов «женщина-фронтовик» вошло в наш обиход как факт, как действительность. И всегда , встречаясь с женщинами, прошедшими трудными дорогами военного лихолетья, я испытываю чувство гордости за них. …Рассматриваю немало повидавшие документы Александры Сегал – документы ее солдатской судьбы. Аккуратно склеены странички красноармейской книжки. Она была вручена ей в 1942 году, и это – самая дорогая реликвия бывшего гвардии ефрейтора, бережно хранимая свыше шести десятков лет. У Александры было трудное детство. Собственно говоря, его просто не было. В год эпидемии тифа на Украине восьмилетняя девочка лишилась родителей. Росла и воспитывалась в детском доме. В 15 лет она уже трудилась на фабрике. Рабочие навыки не стали лишними, когда девушка оказалась в эвакуации. Она как и многие женщины в ту пору, копала окопы и рыла траншеи, строила дороги. Призванная в армию, Шура была зачислена в отдельный полк связи 58-й армии. Это и стало началом фронтовых дорог. О храбрости и безупречной службы телефонистки в роте связи говорят не только ее ордена и медали, о них повествуют и пямятные буклеты, врученные «Ветерану дивизии гвардии ефрейтору Гельман Александре Борисовне, прошедшей в рядах славной 117-й гвардейской стрелковой Бердичевской ордена Богдана Хмельницкого дивизии боевой путь от Тамани в глубь Германии и Чехословакии» О трудностях этого боевого пути Шура вспоминает и сегодня. Она воевала на Закавказском фронте и помнит, как ей, хрупкой девушке, вместе с солдатами приходилось подставлять плечо, поднимая в горы подводы, груженные военным снаряжением. Ее фронтовая служба была тяжелой еще и потому, что, как говорит Александра, «почти все передвижения совершались пешком». Одним словом – пехота. С горечью вспоминает Александра о боях за Таманский полуостров. Задание гласило: «Любой ценой…». Так и было. Несли большие потери, телефонисткам было нелегко. Не раз и не два приходилось ей ползком, под сильным обстрелом, восстанавливать повреждения на линии связи. Доводилось и в атаку идти следом за танками. Много пришлось увидеть и услышать еврейской девушке-солдатке на этой войне. «Конечно, было страшно, - говорит Шура, но мы все делали для победы». Дошла до Берлина. Казалось бы, телефонистка, скромный труженик войны, а сколько перенесла и свершила Александра в своей вроде незаметной военной профессии! Был на ее пути и Сандомирский плацдарм. О сражении на этом участке фронта много написано. Александра, награждена орденом Красной Звезды за форсирование Вислы, вспоминая об этой операции и рассказывая о штурме Берлина, и сегодня с трудом сдерживает слезы. Война для Александры закончилась 11 мая в Чехословакии, с армией она распрощалась в 1946 году. Создала хорошую семью, двое детей и четверо внуков обожают свою маму и бабушку. А когда реховотский женсовет ветеранов открыл салон встреч с женщинами интересной судьбы, одним из самых дорогих гостей на этом вечере была Александра Сегал – кавалер многих орденов и медалей, гвардии ефрейтор, которой есть что вспомнить и рассказать о войне, где она всегда была на переднем крае.

Ася ГУМНИЦ

Берта, Галина и Ревекка Рахлины ВРАЧИ ИЗ РОДА РАХЛИНЫХ

В семье портного-модельера Михаила Рахлина и его супруги Ольги росли девять детей. В доме царила доброта и тяга к образованию. Девочки обожали книги и музыку, учились игре на фортепиано. Пора юности сестер счастливо совпала со временем, когда в их роднном городе Курске открыли медицинский институт, а на базе больницы –зубоврачебную школу. Именно эти учебные заведения стали альма-матер для Гали, Ревекки и Берты. По-разному сложились их судьбы. Ревекка была призвана в армию в самом начале войны, лишь успев получить диплом об окончании института. Ее назначили начальником медсанчасти со скромным штатом: фельдшер, две медсестры и два санитара. Раненые бойцы очень любили своего доктора, которая, хорошо разбиралась в психологии, умела найти нужные слова поддержки, что иногда действовало эффективнее лекарств. Передвижение санчасти нередко проходило под обстрелом и однажды Риве довелось в этой обстановке принимать роды в маленькой белорусской хатке. В конце 1943 года ее постигло большое горе: погиб муж, заместитель комдива майор Лев Костанян. Так в 26 лет Ревекка на всю жизнь осталась вдовой. И сегодня на 87-м году жизни, она трепетно хранит в сердце воспоминания о короткой поре замужества на последнем курсе института), как о волшебном миге любви, подарившем ей дочь Галину. Она пошла по стопам матери, стала врачом-неврологом, клиницистом высокой квалификации. На протяжении сорока лет до репатриации Ревекка возглавляла неврологическое отделение клинической больницы Ивано-Франковска. Военврач Ревекка Рахлина отмечена рядом боевых наград, и в их числе орден Отечественной войны. Берта двумя годами моложе Ревекки, и ей тоже довелось пройти тяжелыми дорогами войны. С 1941 по 1944 год в составе бригады врачей полевого госпиталя. Она служила на Западном фронте, где выпускница-отличница зубоврачебной школы бесчисленное количество раз ассистировала хирургу госпиталя при операциях на лице, удаляя инородные тела при осколочных ранениях. Она много лет хранила куски металла, как память о страшной войне. Вспоминая годы военного лихолетья, она вновь и вновь рассказывает, как нелегко было оказывать врачебную помощь при обстрелах и бомбежках госпиталя, как тяжело было раненым. Фашисты не обращали внимания на опознаветельные знаки Красного Креста. Счастливой улыбкой озарилось лицо Берты при воспоминании о неожиданной встрече с Галей: с двух сторон на станцию подошли санитарные поезда, и во время короткой остановки сестрам удалось обняться, поплакать и немного поговорить. Вернулась домой Берта и ее муж Иосиф. Родился сын, в 1951 году – дочь. Нашу беседу нарушил мелодичный звонок сотового телефона. Дочь Берты – Серафима, врач поликлиники в Рамле, заботливо осведомлялась о здоровье мамы. И третья сестра, Галина, тоже прошла фронтовой путь врача от начала и до конца войны. После демобилизации она много лет возглавляла кафедру судебно-медицинской экспертизы в медицинском институте Ивано-Франковска. Сестры надеются, что династия врачей семьи Рахлиных не прервется. Виктория, внучка Берты, заканчивает службу в Армии обороны Израиля. Не исключено, что она выберет именно эту благородную профессию. Ася ГУМНИЦ

Бина – человек с открытым сердцем!

Много сил Бина Мильштейн, или как говорят, «человек с открытым сердцем», уделяет общественной работе в городском комитете бывших узников гетто. Но главное, с ней всегда самая важная награда – дружная семья. Как-то беседуя с Биной Мильштейн, я услышала от нее фразу о том, что она живет в Доме открытых дверей. От себя скажу – такой дом (именно с большой буквы) дорого стоит, а от хозяйки, ой как много требуется и зависит! Нежная заботливая жена, мама, бабушка. Бина исподволь, почти незаметно для окружающих, сумела связать свои профессиональные интересы врача (врача по самой своей сути) с интересами и

бесчисленными общественными заботами мужа Абрама Гринзайда. Не просто общественника, а лидера возглавляемой им городской организации ветеранов 2-й мировой войны, депутата муниципалитета города Реховота. Бина Мильштейн родилась в Згурице – небольшом еврейском местечке в Молдавии, в котором до войны проживало около 20 тысяч человек. Любимица папы Шаи и мамы Эстер, она росла любознательной девочкой. С удовольствием посещала детский сад и школу, тем более что в них царил родной язык – идиш. С приходом в Бессарабию в 1940 году советской власти государственным языком стал русский. -Еврейское население немного сникло. Его как будто потеснили и отодвинули. Все руководящие должности заняли русские, и это было заметно по судьям, учителям, прокурору, – с обидой вспоминает Бина. А затем пришла война! Семья Бины пыталась эвакуироваться. Но в соседнем городе Сороки из-за бомбежки не удалось добраться до переправы. В полной безысходности пришлось вернуться в Згурице. Там во всю уже хозяйничали немцы и румыны. Все еврейское население выгнали за город. Принудили лечь на землю. Трое суток держали в таком состоянии, не давая ни на минуту подняться. Всех – взрослых, детей, стариков. Потом, словно скот, погнали в Сороки. На длинном, страшном пути единственной пищей были случайно оброненные объедки и все сколько-нибудь съедобное, что находили ночью на полях. Любая, даже грязная вода стала дорогим достоянием. -Всех нас, находящихся в полной неизвестности, пригнали в еврейское местечко Ветрюжаны. Через две недели вновь Сороки, Косоуцы, оттуда в Ямполь, уже в Украине. Пешком три месяца гнали до Бершади Винницкой области. В ноябре 1941 года мы стали узниками гетто, - рассказывает Бина. Три с половиной года продолжалось их заточение. Невозможно удержаться от слез сострадания, слушая ее рассказ о единственной мечте – съесть кусочек хлеба, настоящего хлеба! К счастью семьи, мама кое-как добывала хоть немного кукурузной муки, обменивая на что-либо из личных вещей, подчас очень дорогих и памятных. После освобождения из гетто брат Бины - Моня ушел на фронт и погиб на озере Балатон в апреле 1945 года. При всех трудностях и неустроенности, голодном существовании, уносившем ежедневно десятки людей, мама Бины приютила осиротевшего мальчика Люсика. Лишь в 1943 году усилиями Международного Красного Креста мальчика вместе с другими сиротами из гетто увезли в одну из румынских еврейских семей. Тот мальчик – сегодня доктор биологии, профессор, известный в Израиле ученый Элиэзер Кохба. Он хлебосольный хозяин, глава замечательной семьи, не забывающей о проявленной о нем заботе в тяжелую пору. Время от времени бывшие узники гетто встречаются семьями, радуются счастливому детству своих внуков. -Никогда не забыть мне 14 марта 1944 года, - восклицает Бина. Этот день стал днем освобождения из фашитского ада, днем ибавления от ужасов унижений и казавшихся бесконечных страданий. В марте 1944 года года семья Бины вернулась в Згурице, а затем перебралась в Сороки. Окончив школу-семилетку, Бина решила осуществить мечту детства – стать врачом. Она поступает в медицинское училище, а окончив его с отличием, была зачислена в медицинский институт. В 1956 году выпускница лечебного факультета Кишиневского мединститута получила направление в Дандюшаны, небольшой молдавский поселок. В местной больнице на 50 коек прошел начальный этап профессионального становления Бины. Как вспоминает Бина, «боялась, но старалась и справлялась». Много времени уделяла она и тому, что принято называть общественной работой – комсомольской, профсоюзной и в качестве депутата местного совета. Еще будучи студенткой старших курсов, Бина вышла замуж за Абрама Гринзайда, который в то время только демобилизовался из армии. У них родилась дочь. В 1958 году молодая семья перебралась в Сороки. А с 1971 года и до репатриации в Израиль в течение 19 лет Бина работала участковым врачом Кишиневского городского медицинского объединения со стационаром в 1000 коек. Параллельно преподавала в Кишиневском медицинском институте. Искренне гордится она и своими многочисленными наградами тех лет, особо выделяя почетный знак «Отличник здравохранения» и медаль «Ветеран труда». Думаю, это не последняя ее награда. Много сил Бина Мильштейн, или, как про нее говорят, «человек с открытым сердцем», уделяет общественной работе в городском комитете бывших узников гетто. Но главное, с ней всегда самая важная награда – дружная семья. Хочется ей пожелать еще долгие-долгие годы оставаться любимой хозяйкой Дома открытых дверей.

* * *

Время, останови свой бег !

Время, хотя бы на миг останови свой бег. Дай вглядеться в лица и благородство ветеранов 2- й Мировой войны. Многие из них в летнюю пору и раннюю осень отмечают свой замечательный юбилей. Об этих достойных людях хочется рассказывать и рассказывать. У них нет Золотой Звезды героя, но фронтовые дороги в борьбе с фашистами воистину героические. А воспоминания участников войны – бесценны. Тем более в год 60 – летия образования государства Израиль, 62 – годовщины Великой Победы, 30 – летия Союза ветеранов 2 –й Мировой войны в Израиле.

Моя встреча со Львом Махлиным проходила ранним утром, когда ещё не донимала жара. Документы, фотографии, военный билет и даже трудовая книжка инженер–конструктора, Лев Махлин – инженер-кон- испещрённая многочисленными вызывает интерес к немоло - структор завода Уралмаш дому человеку, говорящему в полголоса,

поддерживая нашу г. Свердловск 1980. беседу. Харьковчанин Лев Ефимович – средний из троих детей Ефимович – средний из троих детей школьного учителя Хаима Ароновича – участника 1 –й Мировой войны. Отец отличался глубокими

знаниями в области иудаизма, владел несколькими языками. В годы армейской службы ему приходилось быть переводчиком. Добрым наставником для Лёвы была мама Лия Самойловна. Юноша получил хорошее воспитание. Увлекался спортом. Сразу после окончания десятилетки призван в армию. Служил в полку, дислоцированном западнее Белостока (территория современной Польши), был курсантом полковой школы младшего комсостава. «Часть, в которую меня зачислили была закалённая в боях с белофиннами. Прошла боевым маршем по Западной Белоруссии, а среди военнослужащих много орденоносцев. Современная военная техника. Танки КВ и Т – 34… Большую роль играло приближение учёбы к боевой обстановке и другие действия маршала Тимошенко». Как видно не просто к слову, но со знанием дела обо всем этом говорит солдат - ветеран, для которого война началась на рассвете 22 июня 41- го. Бомбёжка, всё горит, паника, отступление, большие потери, полная неразбериха. Солдат оказался в окружении. Для него наступила тяжелейшая пора борьбы за существование.

Постоянный риск, голод, поиски хоть какого – нибудь кратковременного пристанища и спасительных путей на восток… С большим трудом добрался до Орла. Там каждого из окруженцев приписали в подразделения Лев Махлин. 1943 г. Действующей армии. Лёву - на передовую в районе Ельно – Челябинск Ярцево. Помолчав с минутку, вспоминает : «… здесь впервые, с начала войны наша армия не только остановила противника, но и продвинулась вперёд, захватила часть правого берега Днепра». С горечью рассказывает о множестве раненых солдат, которые удерживали берег, проявляя недюжинную стойкость. « У меня в памяти

Ветераны Отечественной войны отдела прокатного оборудования Уралмашзавода. Лев Махлин стоит во 2-ом ряду слева второй.

все это осталось как абсолютный, поголовный героизм». Но … Лев получил ранение, оставившее непоправимый след на всю жизнь. Лечение в военно – полевом госпитале. Участвовал в подготовке обороны Москвы. А после лечился в госпиталях Калуги, Москвы, Казани. После выздоовления направлен в челябинский танковый полк и зачислен в трудовую армию на работу в цеха ЧТЗ. В годы войны завод выпускал танки Т – 34. Нелегко было фронтовику. К тому же он не знал о судьбе родителей, звакуированных из Харькова. Работал в заводе, мечтал об учёбе. Начав учёбу в Челябинске, окончил Харьковский политехнический институт. По распределению в 1950 году в Свердловске начал деятельность инженер– конструктор. В послужном списке Льва Махлина многолетний стаж работы от рядового инженера-конструктора первой категории до начальника конструкторской группы Уралсашзавода. Репатриант Израиля 1998 года, отмечая дату своего 85 – летия - незаменимый друг и наставник внучатого племянника Марка. А уж как горд своим другом Марик ! Нередко он вместе с дедом вновь и вновь рассматривают фронтовые награды юбиляра: орден Отечественной войны 2–й степени, медали « За Отвагу», « За боевые заслуги», израильские награды и много других.

Долгих Вам, счастливых лет, уважаемый Лев Ефимович ! Ася ГУМНИЦ

* * *

В Новгородской области открыт памятный знак на месте расстрела нацистами евреев

24 сентября 2007г. на 85 километре дороги Великий Новгород-Псков за деревней Сосновка

состоится открытие памятного знака на месте расстрела в годы Великой Отечественной войны мирных жителей, евреев города Сольцы, сообщает ИА «Великий Новгород.ру» со ссылкой на «Новгородской общество еврейской культуры».

Вместе с фондом «Еврейская община Великого Новгорода – центр развития культурного и духовного наследия» оно же выступило и инициатором установки памятника.

Памятный знак установлен на средства Новгородской еврейской общины, пожертвования жителей и предприятий Великого Новгорода. Установка осуществлена специалистами АО «Акрон».

До войны в Сольцах жило около 500 евреев. Сразу после оккупации города, которая длилась два с половиной года, начались истязания, пытки и расстрелы евреев. Согласно документам, свидетельским показаниям в декабре 1941 года в Молочковском бору было расстреляно около 150 евреев, 17 января 1942 года – 104 человека. До января 1944 года продолжались действия карательного отряда и жандармерии г. Сольцы.

* * *

Центральное статистическое бюро Израиля в понедельник, 10 сентября 2007 г. обнародовало данные последней переписи населения.

Из переписи явствует, что пять миллионов триста девяносто три тысячи четыреста израильских граждан, то есть 75% от общего числа израильтян евреи по национальности.

MIGnews.com Также в Израиле проживает миллион четыреста тысяч триста арабов (19,9%) и триста девять

тысяч девятьсот человек других национальностей. Обычно это родственники новых репатриантов, приехавшие в еврейское государство со своими мужьями и женами.

Общий темп прироста населения не сильно изменился по сравнению с 2006 годом – тогда он составил 1,8 %. Мэра Гильмовская

Письмо в редакцию Во время войны я была партизанкой, подорвала одиннадцать фашистских эшелонов. Фашисты

охотились за мной, обещали крупную сумму тем, кто меня выдаст. Я была награждена тремя боевыми

орденами и целым рядом медалей. Однако пишу я вам впервые не потому, что хочу похвастаться своими заслугами, а потому, что меня глубоко обидели сообщения о том, что президент Белоруссии Лукашенко и его подручные пытаются скрыть от народа историю Мирского гетто, узницей которого я была в начале войны.

Я родилась и выросла в Белоруссии (бывшей Польше до 1939 года), в местечке Мир (Гродненская область). Это местечко было известно религиозным евреям всего мира, так как там находилась «Мирер Иешива», где учились будущие раввины. Захватив этот городок, фашисты стали уничтожать евреев. 8 ноября 1941 года, во время первого массового расстрела, погибли около двух тысяч человек, среди которых были мой отец и старшая сестра. Оставшихся в живых фашисты согнали в разрушенный замок, превратив его в гетто, где мы влачили жалкое существование вплоть до августа 1942 года, когда до нас дошел слух, что гетто будет ликвидировано и все его обитатели уничтожены. Тогда мы восстали, и около 300 человек сумели уйти к партизанам. Я была среди них. Все, кому не удалось бежать, а их было около 700 человек, были расстреляны на следующий день после нашего побега. О восстании Мирского гетто написано немало книг. В частности, о нем можно прочитать в последнем романе Людмилы Улицкой «Переводчик», где наш городок фигурирует под названием Эмск.

Мне стало известно, что Мирский замок восстанавливается под личным руководством Лукашенко как архитектурный памятник ХV - XVI веков, и туда нескончаемым потоком возят туристов не только из Белоруссии, но из многих стран, включая США. Там устраиваются концерты и фестивали. Я беседовала с несколькими гражданами США, побывавшими там. Экскурсоводы подробно рассказывали им о всех князьях, владевших этим замком, снабдили их брошюрами. Но они понятия не имеют о том, что побывали на территории Мирского гетто, где разыгралась страшная трагедия. Судя по всему, при режиме Лукашенко об этом факте замалчивают. Пишу вам для того, чтобы люди, и особенно молодежь, собирающаяся побывать в Мирском замке, знала и передала бы следующим поколениям о том, что этот замок - не только архитектурный памятник, но и братская могила семисот человек, зверски убитых только за то, что они были евреями.

* * *

Рубцы памяти Письмо моей землячки Галины Федоровой, письмо-исповедь, письмо-откровение выходит за

рамки личной переписки. Это не только воспоминания детства, обожженные войной и оставившие незаживающие рубцы памяти, но и убедительное напоминание отрицателям Холокоста. Поэтому и решил представить его читателям «Еврейского Мира», сохранив стиль автора.

Многих из тех, кого упоминает Галина, я хорошо знал: с одними учился в украинской средней школе № 1 в местечке Кодыма, Одесской области, другие были моими соседями, друзьями, знакомыми.

Письмо написано человеком, для которого нет чужого горя. Галя воспринимает трагедию своих земляков как собственную. И хотя в годы войны она была ребенком, детские впечатления, как известно, остаются в памяти навсегда. О некоторых событиях, незабываемых и кровавых, о которых она рассказывает, я знал раньше, о других прочел впервые. Впрочем, судите сами.

«Я расскажу о том, что видела и осталось в моей памяти по сей день. Это было в городке Кодыма, Одесской области Украины. Мы жили недалеко от железнодорожного вокзала. Помню, был очень жаркий день. Мама подвела нас с сестрой к забору и сказала: «Смотрите, дети, и запоминайте». А видели мы толпу изможденных людей, которых гнали полицаи и румыны. И вдруг раздался отчаянный крик: «Спасите мою девочку, ее зовут Рая!» Кричала молодая женщина с крошечным свертком в руках. Знаете, я до сих пор отчетливо слышу этот голос, полный отчаяния и мольбы.

Когда конвоир отвлекся, женщина положила ребенка под забор. «Шо ты там кынула?» - заорал полицай и ударил ее нагайкой. Все зашумели, загалдели и в суматохе про «живой» сверток забыли. Девочку подобрали местные жители, Мария и Алексей Муровы. И вот через 65 лет мы с сестрой Полиной приехали в Кодыму, чтобы пройти по дорогим памятным местам: встретились с подругами детства, вспоминали голодные и страшные времена, расстрелянных земляков, повешенных партизан. Вспомнили мы и о брошенной девочке. Вот что нам рассказала Соня Евтодий, тоже свидетельница тех событий: «Сначала подобрали ее Ковалишины, а потом отдали Муровым, ребенку было всего шесть месяцев. Мать ее звали Полина Юдковна Крет. С ней был еще мальчик трех лет. Колонну гнали из Песчанки. Слабых по дороге расстреливали, расстреляли и свекровь Полины Юдковны. Это был этап в никуда».

Мария Мурова буквально «прикипела» к маленькой Раечке, прятала ее по чердакам, погребам. Полицаи ходили по следам. Особенно усердствовал самый жестокий из них - Романенко. Пришлось Марии убегать в село Ивашково к родственникам, а потом и в другие села: Лабушную, Писаревку. В Писаревке прятали малышку даже в дымоходе...

И еще расскажу о массовых расстрелах евреев в Кодыме, об этом нам с сестрой поведала мама (теперь я понимаю: она хотела, чтобы мы все запомнили и потом рассказали об этих страшных событиях).

О предстоящем августовском массовом расстреле 1941 г. каким-то образом узнали загодя, и некоторые евреи успели уйти через Будейский лес в сторону Кировограда и Николаева. Но многие не поверили и остались. Тех, кого выловили, согнали в Кодымский Яр за центральным базаром и расстреляли. Расстреливали местные полицаи и румыны.

Второй массовый расстрел был в январе 1942-го. Колонну обреченных, конвоируемых румынами-жандармами и полицаями, гнали в сторону еврейского кладбища. Многие женщины прыгали в яму с детьми, прикрывая их собой. В параллельном классе со мной учился Сеня Подвальный, мать прикрыла его собой, и он, обмороженный, сумел выползти из ямы. (Ныне доктор технических наук, профессор Семен Подвальный проживает в Воронеже - П.Е.) Таким же образом спасся и Изя Ройтбак. (Изя учился с моей сестрой в одном классе, у него на левой руке нет пальцев, он их отморозил, когда выкарабкивался из могильника. Сейчас Изя живет в Нью-Йорке, его жена Рива была в Балтском гетто). Многие в Кодыме хорошо знали тетю Клару (Хайку), которая долгие годы работала билетером в кинотеатре. Она также была в том злополучном Яру, ее откопали местные жители и прятали до конца войны.

Кое-как забросав мерзлым грунтом яму, каратели ушли и оставшиеся в живых долго еще выкарабкивались из-под трупов. Местные жители с риском для жизни прятали их у родственников в дальних селах.

Я хорошо запомнила наиболее оголтелых и злобных полицаев. Один из них - Ленька Рыбак. В длинных хромовых сапогах он всегда держал нагайку и нещадно бил тех, кто ему не нравился. Когда он появлялся, люди крестились, как бы опасаясь «нечистой силы» (впоследствии его присудили к 25 годам тюрьмы). Недалеко от нас жил некий Костя, который, все это знал, занимался мародерством - вырывал у мертвых золотые зубы. И еще запомнила некоего Гончара, который, как говорили, выдал жандармам Будейских партизан (впоследствии партизаны застрелили его). Помню Владимира Свентицкого, который снимал с убитых одежду и прятал у себя на чердаке. Особой жестокостью отличались полицаи Борсук, Гринич, Задорожный, местный примар Щербина. После изгнания немцев многих предателей судили, а Романенко и Щербину повесили недалеко от железнодорожного вокзала.

Хорошо помню еврейскую семью Сологуб, которая пряталась в нашем доме. Однажды тот же Романенко навел на них жандармов. Когда услышали стук и крики «юде», мама затолкала перепуганную тетю Любу Сологуб в кованый сундук, а нас, детей, посадила на сундук, дала сито с сухарями и наказала: «Ешьте и молчите». Полицай с жандармами обыскали все закуточки и ничего не нашли. Перепуганную тетю Любу еле живую вытащили из сундука. А ее дочка Нина так и осталась у нас жить как своя. Многое сохранила детская память. Разве обо всем расскажешь? Приглашаю всех тех, кто отрицает Холокост или сомневается в зверствах «своих» и «чужих», поехать со мной и моей сестрой только в один Кодымский район Одесской области, малюсенькую точку на карте Холокоста. Мы им расскажем и покажем все, что видели и пережили. Такое не забывается!»

Галина Федорова (Парабина) г. Нью-Йорк

К этому трудно что-либо добавить. Скажу лишь, что в послевоенные годы Галя и ее сестра Полина выезжали в места свой тревожной юности. Они искали и находили тех, с кем делили горе оккупации, тех, кто пострадал от оккупантов и от своих подонков, тех, кому помогали в тяжелые годы. Галя и Полина постоянно и бережно исполняют наказ своей мамы - Галины Казимировны Парабиной: «Все увиденное и услышанное запомнить и передать людям. Передать, чтобы помнили, хранили и рассказали потомкам».

В октябре 2006 г. Галя выступала в Нью-Йорке на митинге, посвященном Холокосту. «Это наш человеческий долг - помогать людям, попавшим в беду», - скажет потом Галя в телефонном разговоре. Там же, на митинге, через 55 лет, она и встретила Изю Ройтбака.

Петр Ефимов * * *

В Мельбурне декан католического собора отстранен от должности за расизм

Декан католического собора Святого Патрика в Мельбурне Джефф Бэрон

отстранен от исполнения своих обязанностей из-за появления в интернете видеозаписи, показывающей, как он ругается матом, шлепает по голове подростка и допускает расистские высказывания.

Архиепископ Мельбурна Денис Харт сообщил, что Бэрон отправлен в вынужденный отпуск на неопределенный срок. По словам главы католиков города, ему хотелось бы «освободить декана от давления и обязанностей, которые накладывает на него управление собором». Харт пообещал, что решение о дальнейших действиях будет принято после выяснения всех обстоятельств происшествия, сообщает Газета.Ру.

* * * «Мемориал» вернул из небытия имена 2,6 млн жертв политического

террора в СССР. Председатель правления международного общества «Мемориал» Арсений Рогинский презентовал электронную версию списка имен 2,6 млн жертв репрессий в СССР. С 1988 года публикации имен осуществлялись исключительно в печатных изданиях. На эту работу ушло около 20 лет.

РОЗЫСК! Разыскиваются родственники пропавшего без

вести в годы Великой Отечественной войны рядового Красной Армии МАРКОВА Файтеля Давидовича 1899 (1900) года рождения, уроженца г. Невель Калининской (ныне Псковской) области России.

По информации Председателя Общественного фонда поисковых отрядов Ленинградской области ПРОКОФЬЕВА Ильи: В городе Колпино (граница г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области) при рытье котлована для жилого дома строители наткнулись на останки погибших воинов страшных сражений 1941-1943 г.г. Это бывшая полоса обороны 55 армии Ленинградского фронта, где в сентябре 1941 года были остановлены немцы и линия фронта там проходила до марта 1943 года! Слава Богу они сообщили об этой находке поисковикам! В течение нескольких дней поисковые отряды: ГУ "Дом молодежи Санкт-Петербурга", "Иван Сусанин" (г. Колпино), "Ягуар" (п. Нурма Ленобласти) работали на этих местах. Обнаружены останки более 100 воинов. Из солдатского медальона одного из них было установлено:

Рядовой МАРКОВ Файтель Давидович 1899 года рождения, уроженец г. Невель Калининской (ныне Псковской) области России. Семья проживала в г. Ленинград, Октябрьский р-н, ул.Б.Подъяческая, д.24 кв.12.

Останки МАРКОВА Ф.Д обнаружил поисковый отряд "Рискъ" (лично Михаил Иванцов, член поискового отряда) из ГУ «Дом молодежи Санкт-Петербурга». ГУ - Государственное учреждение, головная организация по поиску в г. С. Петербурге.

В базе данных Мемориала Яд Вашем имеется Лист свидетельских показаний, составленный 29.07.

1956 г. РУБИНШТЕЙН Хаей (в документе - девичья фамилия супруги), проживавшей в г. Хайфе по ул. Бейтар 2. – умерла в 1973 году.

Из Листов свидетельских показаний: МАРКОВ Файтель 1900 г. рождения; отец Давид; мать Рахель; рабочий, постоянное место жительства г. Ленинград. Погиб в армии в период холокоста..

В базе данных Яд Вашем имеется ещё целый ряд Листов свидетельских показаний, составленных в это же время РУБИНШТЕЙН Хаей на её родственников, погибших в период холокоста. Так: МАРКОВ Зальман, отец Файтель; мать Иегудит. 1922 года рождения. Урож.: г. Невель

Место жительства до войны и во время войны.- г. Ленингра д, холост. Очевидно сын МРКОВА Файтеля, но не сын РУБИНШТЕЙН Хаи.

ЗУБОРОВСКИ Меир, отец Хаим; мать Хая 1884 года рождения. Урож.: г. Невель.

Место жительства до войны и во время войны.- г. Ленинград, женат. Свидетель РУБИНШТЕЙН Хая -29.07.1956 – дочь Меира. Очевидно девичья фамилия Хаи не РУБИНШТЕЙН, а ЗУБОРОВСКИ. Необходимы уточнения. Остальных родственников РУБИНШТЕЙН Хаи, погибших в период холокоста, перечислять не буду, их довольно много.

ПРОШУ ВСЕХ, кто располагает хоть какими-то сведениями о семьях МАРКОВА и ЗУБОРОВСКИ, сообщить Александру ЗАСЛАВСКОМУ по телефону 08-671-49-64 или пелефону 0548-050-269.

Захоронение состоится в сентябре 2007 года на воинском мемориале "Корчмино" Колпинский р-н Санкт-Петербурга!

С уважением Александр Заславский. Справка:

Александр Заславский, подполковник Советской Армии в отставке, член Ашкелонского комитета Союза ветеранов Второй мировой войны, борцов против нацизма, автор и редактор Электронной Книги Памяти воинов-евреев, партизан и подпольщиков, погибших и пропавших без вести в годы Второй мировой войны.

Сведения собирает с 09.2001 года. За это время им собрано более 140 тысяч фамилий и около 6 тысяч фотографий погибших воинов. Сведения и фотографии, полученные от родственников погибших воинов, помещаются на сайт в Интернете http://www.jmemory.by.ru/

Он ПРОСИТ ВСЕХ, кто хочет увековечить Имя погибшего воина-еврея в Электронной Книге Памяти, ответить, по возможности, на вопросы, расположенной на сайте, Учётной карточки и прислать ответы на указанный ниже адрес. ПОЧТОВЫЙ АДРЕС: ISRAEL ASHKELON 78300, str. OLEY HAGARDOM 23/16 ЗАСЛАВСКОМУ АЛЕКСАНДРУ

* * * В Риге открыт памятник латышам, спасавшим евреев в годы

Холокоста Сегодня в центре Риги был открыт мемориальный памятник латышам, спасавшим евреев в годы Второй мировой войны. На церемонии открытии присутствовали высшие

правительственные чиновники и лидеры еврейских общин Латвии, сообщает 4 июля новостное агентство АР. Президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга сняла покрывало со стелы белого камня, на которой высечены имена 269 латвийских героев. "Эти люди подвергали свою жизнь огромному риску, их действия являются настоящим героизмом", - сказала Вике-Фрейберга, срок каденции которой истекает через несколько дней. Этот памятник был разработан латвийским скульптором Элиной Лаздиной, он расположен по соседству с синагогой, сожженной 4 июля 1941 года. До сих пор остается неизвестным, сколько евреев, скрывавшимся внутри, погибли при пожаре. 4 июля с тех пор остается траурным днем для еврейской общины Латвии. Всего в годы Второй мировой войны в Латвии были уничтожены 70000 евреев.

ПРОЧТИ И ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ!

ОБРАЩЕНИЕ! ко всем бывшим гражданам Советского Союза, живущих в Израиле и других странах мира, ко всем кому дорога Память о 205 тысячах воинах-евреях Красной Армии, погибших, пропавших без вести в боях с нацизмом.

УВАЖАЕМЫЕ СОГРАЖДАНЕ! Обращается к Вам Александр Заславский, подполковник ВВС Советской Армии в отставке, член

Ашкелонского городского комитета Союза ветеранов второй мировой войны, борцов с нацизмом, автор и редактор Электронной Книги Памяти воинов-евреев Красной Армии, партизан и подпольщиков бывшего Советского Союза, погибших в борьбе с нацизмом в 1941 - 1945 гг.

Вот уже шесть лет, как я собираю сведения для Электронной Книги Памяти. За этот период мною собрано более 140 тыс. имён погибших воинов и около 6-и тысяч их фотографий. Сведения и фотографии, полученные от родственников погибших воинов размещены в Интернете на самодельных сайтах и на бесплатных хостингах, котоырые дают постоянные сбои в работе.

http://www22.brinkster.com/zasalex/ и http://www.jmemory.narod.ru/ К сожалению, за время работы мне не удалось найти ни спонсора, ни специалиста, которые

помогли бы создать профессиональный сайт и разместить на нём все собранные мною сведения. Обращения к руководителям общественных организаций, а также мемориала Яд Вашем не дали желаемых результатов.

Мне очень хочется, чтобы собранные сведения стали доступны в любом доме, где есть компьютер. К сожалению, без Вашей финансовой помощи сделать это я не смогу. Поэтому:

УВАЖАЕМЫЕ СОГРАЖДАНЕ, ЗЕМЛЯКИ! Если Вы хотите, чтобы Вы, ваши дети, внуки и правнуки могли видеть в Электронной Книге

Памяти имена Ваших родственников, отдавших свои жизни за наше существование, сделайте свои пожертвования на создание этой Книги.

Пожертвования можно сделать любым, удобным для Вас способом: непосредственно на счёт "Керен мемориал" 61405 сниф 686 в банке "Апоалим" по адресу st. HAGEVURA 3, REGIONAL CENTER, ASHKELON 78190, P.O.Box 9005

Телефон (972)-8-674-74-44 Факс (972)8-673-9663 (с пометкой для Книги); - чеком на имя фонда на мой домашний адрес; - наличными, в матнасе "Шапира" города Ашкелона, вторник и четверг с 10 до 12.00. За справками можно обращаться по адресам: E-mail: zasalex@mail.ru Почтовый: ISRAEL, ASHKELON 78300, str. OLEY HAGARDOM 23/16 Телефоны: домашний (972) 8-671-49-64 мобильный (972) 0548-050-269

С УВАЖЕНИЕМ АЛЕКСАНДР ЗАСЛАВСКИЙ -

автор и редактор Электронной Книги Памяти «Тут пахаваны дарагiя браты–яўрэi...»

Внезапно обострившаяся в консервативной Европе дискуссия о памятниках, ставших почему–то жгучей проблемой, в сегодняшнем плюралистическом мире многим представляется беспредметной и надуманной. Далеко не все склонны ломать голову над дилеммой: сносить — не сносить. Памятник для того и существует, чтобы хранить людскую память. Всегда и везде. В чем в очередной раз убедилась Инна Герасимова, директор музея истории и культуры евреев Беларуси и председатель общественного объединения «Республиканский фонд «Холокост», поездив по белорусской глубинке:

— Наш музей сейчас начал очень серьезную мемориальную программу, и я вижу могилы уничтоженных во время войны евреев, о которых заботится местное население, учащиеся школ, работники сельсоветов, хотя евреи там давно уже не живут. И даже наша община не знает о некоторых из этих захоронений, что, конечно же, неправильно и стыдно. Нередко могилы и памятные знаки находятся вдали от городов

и сел: в лесу, на берегах рек, в поле — в достаточно глухих местах. Но они не забыты и не заброшены. И нам очень захотелось встретиться с людьми — добрыми и мудрыми, которые умеют так бережно, с достоинством хранить прошлое.

Мы начали поиск таких мест: по книгам, информации исполкомов, попросили помощи у всех, кто что–то знает о нацистских расправах. И в музей стали приходить письма, поступать телефонные звонки. Мы получили много новой для нас информации о еврейских захоронениях. Тогда–то и родилась идея подготовить каталог памятников Холокоста на территории Беларуси. Она уже реализуется. Активнейшее участие в сборе материала принимают многие жители страны. Потому что не делят историю и судьбу по национальному признаку, для них жертвы гитлеровского геноцида — свои, наши, те, с кем бок о бок жили долгие годы. Помню, как однажды деревенская женщина вела меня и моего гостя из Израиля к месту гибели евреев и горько плакала: она называла погибших по именам, помнила всех, хоть пережила трагедию ребенком, — она оплакивала близких ей людей. Для меня подобное проявление чувств не стало большой неожиданностью. Но у многих вызывало удивление.

Тогда было решено проехать по стране и посмотреть существующие памятники на могилах уничтоженных евреев. Пока удалось посетить только несколько районов Гомельской области, наименее изученных с этой точки зрения, — Калинковичский, Светлогорский, частично Мозырский — и почти все районы Минской области. Уже здесь я столкнулась с вещами, которых просто не ожидала.

Надо признать, много мемориалов нигде не зафиксировано. Например, в Калинковичском районе есть три памятных знака, поставленных в 1995 году. На них надпись на белорусском языке, на идише и иврите. Выяснилось: они появились по инициативе местного населения. Там нашелся очень энергичный человек — Владимир Смоляр, он–то и занялся сбором денег на их установку. Еще раньше, в 1991 году, появился памятник в деревне Ситня. На нем потрясающий текст: «Тут пахаваны дарагiя сэрцу браты–яўрэi, святыя ахвяры, што загiнулi ад рук фашысцкiх катаў у 1941 годзе». Так вот, об этих памятниках знает только сельский Совет, на территории которого они находятся. Ухаживают за мемориалами местные школьники.

В Светлогорском районе, в Печищах, возведен большой мемориал погибшим воинам. А в сторонке, напротив православного кладбища, могила 20 расстрелянных евреев. На ней уже не новый, скромный памятник. Но какой же он аккуратный, ухоженный. Мы приехали после Радоницы, так там и яйца крашеные лежали, и куличи. «Кто заботится?» — удивилась я. «Ну как же, к Радонице, к 9 Мая все могилы, какие у нас есть, мы посещаем, прибираем вокруг, — ответил председатель сельсовета. — Не важно, кто в них лежит. Это наши люди, и они были убиты зверьем».

Есть еще в Светлогорском районе деревня Давыдовка. В нашем музее знали, что в ее окрестностях установлена памятная плита погибшим евреям. И вот местный сопровождающий ведет нас в лес. Признаюсь, памятниками Холокоста меня уже не удивишь. Но тут я была поражена. И не одна я. На стеле, по центру высечена огромными буквами надпись:

«Боль XX века.

Убивали людей лишь за то, что еврейка, лишь за то, что еврей...»

Отдельно — имена глав погибших семей, а в конце строка: «И множество детей». Такого мы нигде не встречали. В надписи, сделанной в белорусской глубинке, отражена суть Холокоста как такового. В нескольких словах здесь сумели передать смысл, который другие пытаются объяснять миру десятками, сотнями книг, исследований, лекций.

Я — в сельсовет, узнать, кто делал памятник. За пару недель все прояснилось. В 2005 году, в год 60–летия Победы, по указу Президента приводились в порядок захоронения жертв военных лет. Тогда местная власть решила обновить памятник и на этой могиле. Эскиз подготовил известный белорусский скульптор Андрей Заспицкий. А надпись придумал светлогорский журналист Изяслав Котляров. Я нашла его и спросила: «Почему? Нет подобных текстов в мире». Котляров объяснил: «Люди тут такие — все понимают и все делают сами». И я уверена, о них необходимо рассказывать в первую очередь. Ведь, когда я удивлялась, они удивлялись моему удивлению.

Жестокий Холокост был в Брагинском районе. Сейчас часть захоронений находится в запретной радиационной зоне. Но памятники даже там не сносятся. И мы собираемся поехать туда. В райисполкоме уже сказали, что кто–нибудь из сотрудников сопроводит нас. Мне кажется, города, поселки, деревни должны быть заинтересованы в обмене информацией, в том, чтобы их памятники попали в наш каталог. Но объездить все районы физически невозможно. Помочь могут только люди на местах. В Дрогичине уже нашелся человек, пообещавший сфотографировать нужные нам памятники и выслать в музей снимки.

...Инна Павловна говорит о своем, наболевшем. Но как в капле чистой воды отражается целый мир, так и здесь частное характеризует целое. В Беларуси сотни самых разных памятников и мемориалов. Огромное число их установлено на могилах безвинных жертв гитлеровской агрессии. До сих пор продолжается работа поисковых отрядов, которые находят в глухих местах человеческие останки военных лет. И герои, и жертвы наконец обретают вечный покой. Однако покой — не забвение. Покой ушедших должна охранять память потомков. УЛИТЕНОК Галина Советская Белоруссия Залман ПИНСКИЙ США

Логойск: кто теперь помнит это местечко? Логойск расположен в 36 км на северо-востоке от Минска, на реке Гайна. Самая большая

достопримечательность этого местечка - семья Белкинд - халуцим, прибывшая в Палестину в составе первой алии во главе с Меиром Белкиндом (1827, Логойск, Белоруссия, - 1898, Яффа). Он один из первых учителей, открывших в Эрец Исраэль школу с преподаванием на иврите. В начале 1880-х гг. Меир со своими сыновьями, Исраэлем и Шимшоном, переселился в Палестину. Здесь он стал раввином нового еврейского поселения Гедера. Меир вел традиционный еврейский образ жизни. Когда в 1889 г. его сын Исраэль основал в Яффе первую школу с преподаванием на иврите, Меир начал там вести занятия по еврейской религии. И еще. Французский исследователь, выходец из Логойска Самуэль Шамплейн основал канадский город Квебек. Вблизи от Логойска построен Мемориал «Хатынь» на месте, где в годы войны погибли пятьдесят две семьи. В этой деревне была тайная база партизан. Расправа немцев со стариками, женщинами и детьми - жителями деревни - была их местью за помощь партизанам.

Во время Холокоста в этом маленьком местечке погибли 1300 евреев, почти все еврейское население, которое не успело уйти в лес. В лесах логойщины довольно активно действовали партизаны, среди которых было много евреев.

Уничтожение евреев Логойска произошло в августе 1941-го, через несколько недель после захвата немцами Минска. Типичный сценарий, по которому работали фашисты: в местечко прибыла специальная команда. Местные полицаи выгнали евреев из домов и погнали по дороге через поле, где сейчас стоит памятник жертвам Холокоста... Это были беззащитные люди - женщины, старики, дети - и уничтожили их только за то, что они имели честь быть евреями. Горько и больно!

... Мой бывший студент Михаил Косовский давно задумал увековечить память своих родных и близких, погибших в огне Холокоста в Логойске.

В воскресенье 19/8/07 состоялся митинг, посвященный этому неординарному событию. Митинг был теплый и не формальный. Говорили не «штатные» ораторы, а простые люди, кому чудом удалось спастись. Многие семьи были представлены в трех поколениях, что, пожалуй, главное.

Не стану пересказывать, какие пришлось преодолевать препоны организаторам этого праведного дела, не считая сбора средств. Но в конце концов камень в виде скромного памятника уже установлен в парке Холокоста на Шипсхедбей.

На митинге были не только выходцы из Логойска и их семьи, но и те, кому знакомо слово «Холокост»: Владимир Эйдельман рассказал о своем участии в освобождении Белоруссии, Аркадий Александровский и Савелий Каплинский выступили от имени бывших узников гетто и концлагерей. Тепло поздравил организаторов этого митинга известный журналист и общественный деятель Ари Каган. Президент Белорусского землячества Евгений Геллер в своем выступлении подчеркнул важность сохранения памяти жертв Холокоста.

Очень трогательным было выступление американца из Нью-Джерси Адама Брауна, разыскавшего свои корни в Логойске. Он приехал с сыном Джейкобом.

Яков Косовский - единственный живой свидетель логойской трагедии, поделился своими воспоминаниями о том далеком августе 1941 года. Минута молчания. Кадиш. Зажигание поминальных свечей. Все, как и положено, по еврейской традиции.

Отдадим должное организаторам этого митинга Марине Зеленко и Михаилу Косовскому. Они выполнили завет «Расскажи сыну...». Низкий им поклон! Эмма ШКУРКО Уфа, Башкирия

Евреи в Башкортостане: полтора века истории Еврейская этническая общность Башкортостана начала формироваться с 1859 г., когда по указам

Александра II отдельные категории евреев стали получать право жительства во внутренних губерниях России, и сегодня состоит из потомков старожилов края, мигрантов Первой и Второй мировых войн.

Анализируя демографические показатели, следует отметить колебания отношения численности еврейского населения ко всему населению края. В конце 1860-х годов они составляли 0,01%, к 1915 году евреев стало 0,05%, в 1920 году — уже 0,15% всего населения губернии.

В послереволюционные годы вернулась домой часть беженцев, произошли территориальные изменения — в 1922 голу Уфимская губерния была соединена с Башреспубликой, созданной еще в 1919 году. При этом Златоуст и Мензелинск с уездами перестали входить в состав Уфимской губернии. В 1926 году евреи составляли лишь 0,07%.

За годы Великой Отечественной войны еврейское население резко возросло, и по переписи 1959 года (более ранних данных нет) в БАССР отмечался самый высокий его показатель — 0,23%. Затем доля еврейского населения начинает неуклонно Фотографию отставного "николаевского сокращаться, и составляет в настоящее время 0,1% солдата" Израиля Черняка, одного из всего населения республики. первых евреев, поселившихся на нашей На разных этапах истории евреев Башкорстана территории, с сыновьями. Фото 1865 г. в их среде протекали

разнонаправленные этнические процессы, которые обусловливались различными социально-экономичес-кими, социально-политическими и культурно-языковыми причинами.

Действовавшие в ХIХ веке ограничительные правила предъявляли высокие образовательные и профессиональные требования для тех евреев, кто стремился поселиться в нашем крае, что вело к некоторой элитарности еврейской общины нашего региона (высокий уровень грамотности, квалификации, моральный облик, физическое и психическое здоровье). В конце ХIХ — первой четверти ХХ века в среде переселившихся из черты оседлости и принесших с собой присущие им особенности в материальной и духовной культуре, в языке, существенное значение приобретали процессы внутриэтнической консолидации. Старшее поколение, особенно отставные николаевские солдаты,

мигранты Первой мировой и Гражданской войн, поддерживали традиционный уклад, от которого начинало довольно быстро отходить тогдашнее молодое поколение. Евреи хорошо интегрировались в социальное пространство края, и это ускоряло их аккультурацию и ассимиляцию.

В Уфе евреи селились, в основном, в центре города, что было обусловлено характером занятий и их востребованностью. Здесь были очень нужны сыровары и мыловары, чулочники, портные, скорняки, часовщики и ювелиры. Возник район компактного проживания евреев, в центре которого была построена синагога. Это было своего рода местечко вне черты еврейской оседлости, где жили те же простые, небогатые люди, что и в «черте» — ремесленники, торговцы, отставные николаевские солдаты. Здесь располагались их мастерские и лавочки, здесь они снимали квартиры, немногие жили в собственных домах. Объединяло этих людей не только совместное проживание, но и религия, ментальность, социальный уровень и образ жизни.

Говорили на идиш, соблюдали традиции, сложились элементы традиционной инфраструктуры. Особенностью же поселения являлось то, что рядом с евреями жили мусульмане, с которыми было немало сходных религиозных обычаев, обрядов (погребальный обряд, забой скота и др.) и христиане.

Кто-то из еврейских жителей края терял право на жительство вне черты оседлости и подлежал выселению, кто-то уезжал, а кто-то приезжал сюда, в еврейские кварталы, которые как бы консервировали традиционный уклад. Связь с родными, оставшимися в «черте», помимо почты, поддерживали через ремесленников, отправлявшихся на родину продлевать ремесленные удостоверения.

Купцы, развивавшие экономику края, медики, владельцы больших магазинов и мастерских жили на престижных улицах центра Уфы, где социальный и культурный уровень жителей был выше.

В связи с тем, что на раввинов не распространялось право жительства вне черты оседлости, их обязанности в конце ХIХ — начале ХХ вв. выполняли наиболее авторитетные члены общины или же лица рукоположенные раввинами, но вынужденные заниматься какой-либо иной профессиональной деятельностью. Уровень жизни и образования евреев в Уфимской губернии был выше, чем в черте оседлости.

В 80-х годах ХIХ века, когда по югу России прокатилась волна погромов, и после погромов периода революции 1905 г. еврейское население Уфимской губернии значительно увеличилось. Община, как могла, поддерживала беженцев. Помощь и поддержку получили и те евреи, кто прибыл в Уфимскую губернию в годы Первой мировой войны. Члены общины собирали для них одежду, обувь, помогали продуктами, а так же шефствовали над семьями тех, кто находился на фронте.

С начала ХХ века евреи активно включились в экономическую жизнь губернии, немало было и тех, кто работал на ниве здравоохранения. Их деятельность находила поддержку у окружающего населения и властей.

Событием огромной важности стало для еврейской общины строительство на собранные ею средства нового каменного здания синагоги рядом со старым деревянным, которое было завершено к 1915 г..

Синагога являлась единственным иудейским центром во всем регионе. Она встала местом встречи разных по имущественному и образовательному уровню слоев еврейского населения. Здесь традиционно проводили кружечные сборы для поддержания малоимущих и содержание здания. Несомненно, что члены общины содействовали поддержанию еврейского образования. При синагоге существовал хедер, в Гражданскую войну было создано еврейское училище

Миграционные волны Первой мировой и Гражданской войн укрепляли традиционный уклад и тормозили ассимиляционные процессы. На волне развернувшейся антирелигиозной кампании по всей стране закрывались церкви, мечети и синагоги, их здания уничтожались или использовались для иных целей (склады, кинотеатры), а служители культа подвергались репрессиям, Постановлением БашЦИКа от 29 декабря 1929 года Уфимская синагога подлежала закрытию.

Имущество было передано еврейской общине. Школьный двухэтажный дом также был отобран, учителя-евреи выселены. В 1930 году в каменном здании с витражами, на которых были изображены звезды Давида, расположился клуб НКВД.

В предреволюционный период в Уфимской губернии, где революционное движение было достаточно интенсивным, евреи состояли во всех партиях и политических движениях левого толка, существовавших в то время здесь. В Уфе перед революцией функционировал еврейский социалистический клуб, члены которого через некоторое время создали еврейскую секцию РКП (б). После февральской революции была создана башкирская организация Бунда, представители которой вошли в состав Уфимского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Период Гражданской войны евреи Башкортостана пережили относительно спокойно — здесь не было погромов, а отдельные проявления насилия по отношению к евреям не получали поддержки у местного населения, заступавшегося за своих соседей, как и во время имевших место в 1905 году погромов. Наиболее состоятельные члены общины покинули Россию вместе с отступавшими войсками Колчака.

В тяжелые годы разрухи и голода в Уфе временно были созданы детские дома и столовая для еврейских детей.

В условиях антисемитских настроений и массовых кровавых еврейских погромов, к которым прежде всего было причастно белое движение, значительная часть еврейского населения России поддержала Советскую власть, отдала новому порядку свою энергию, знания и способности. После революции в республике, как и в других регионах страны, при Губкоме РКП (б) работала еврейская секция, поставившая своей главной целью «установить диктатуру пролетариата на еврейской улице», вести борьбу с носителями еврейской традиции, которых именовали не иначе как «клерикалы» и сторонниками создания еврейского государства в Палестине — сионистами.

После Октябрьской революции продолжилось активное сближение евреев с русским и другими народами края, чему способствовало промышленное и культурное развитие республики. Аккультурационные и ассимиляционные процессы значительно усилились, менялось и еврейское самосознание. Межнациональные браки стали повсеместным явлением.

Сохранялись некоторые национальные традиции, но и они утрачивались быстрее, чем в пределах бывшей «черты».

Этнокультуральная и языковая адаптация наступила у евреев гораздо быстрее, чем у других народов в силу некомпактного проживания, а нередко и добровольного отказа от своей собственной культуры и традиций, которых придерживались их деды и отцы.

В конце 1930-х годов были репрессированы многие общественные деятели, представители интеллигенции, руководители производства, среди которых оказалось и немало евреев. Выходцы из западных губерний Российской империи, попавшие в наш край во время Первой мировой и Гражданской войн, были арестованы как «польские шпионы» и приговорены к различным мерам наказания, включая расстрел.

Башкирия стала местом ссылки многих «врагов народа», бывших сионистов, эсеров, меньшевиков и членов их семей. В 1937 году в Уфе был «раскрыт» сионистско-эсеровский «заговор». Сионисты, в юности участвовавшие в молодежных организациях Украины и Белоруссии, были приговорены к относительно небольшим срокам пребывания в ГУЛАГе — трем-пяти годам. Но через 13-15 лет они вновь были подвернуты репрессиям.

В годы Великой Отечественной войны евреи Башкортостана воевали на всех фронтах и во всех родах войск. Многие из них навсегда остались на полях сражений. В книге «Память» более 450 еврейских фамилий в списке тех, на кого пришли похоронки только в Уфу. Это не только его довоенные жители, но и те, чьи родные в войну оказались в городе в это тяжелое время. Более 180 евреев, уроженцев Башкортостана, пали смертью храбрых на полях сражений. Попавшим в плен иногда удавалось выдавать себя за представителей коренного населения республики. Пригодилось знание башкирских и татарских слов.

Создание мощного промышленного потенциала, повышение культуры производства, развитие научных исследований, здравоохранения БАССР и повышение общего культурного уровня жителей республики было обусловлено высоким образовательным и культурным уровнем эвакуированных с предприятиями и учреждениями, а также беженцев.

Миграционная волна привела к изменению национального и социального состава населения, в том числе увеличение еврейского субэтноса края, некоторому торможению ассимиляционных процессов среди еврейского населения.

Вместе с тем ухудшение материально-бытовых условий населения в военные и первые послевоенные годы, кампания по борьбе с космополитизмом, наряду и политикой ничем не прикрытого махрового государственного антисемитизма, провоцировали рост юдофобских настроений в обществе. Из четырнадцати репрессированных в 1948–1953 годах (аресты и судебные процессы продолжались и после смерти Сталина) девять человек были обвинены, помимо антисоветской пропаганды, в критике политики партии и правительства, прежде всего в отношении евреев СССР, в еврейском национализме, приверженности сионизму.

Интересно, что в отличие от многих других регионов страны, среди репрессированных в Башкирии в эти годы не было врачей.

За годы Советской власти еврейская диаспора нашего края пережила те же процессы, что и евреи других регионов: отход от языка и традиций, закрытие синагоги и переход религиозной общины на

полулегальное положение, преследования верующих, интенсивная ассимиляция, стремление скрыть из-за страха перед репрессиями, свое происхождение.

Несмотря на то, что в послевоенные годы община вела полуподпольное существование, члены общины поддерживали морально и материально тех, кто лишился кормильцев, потерял своих близких в период Холокоста.

Из еврейских традиций наиболее устойчивыми оказались погребальные и поминальные обряды, хотя, вопреки традициям, к могилам возлагаются цветы, делают портреты на памятниках, справляют поминки.

Община всегда уделяла особое внимание содержанию кладбищ. Но к 1990-м годам, когда ушла из жизни большая часть старшего поколения, зачастую родные не могли похоронить близкого человека по обряду.

Хотя еврейские праздники многие годы находились фактически под негласным запретом, в ряде еврейских семей о них помнили и отмечали, каждый год в канун Песаха выпекали мацу.

В БАССР антисемитская политика властей в послевоенный период не достигла размаха, присущего многим другим регионам, хотя усиление антиеврейских настроений имело место и наложило отпечаток на последующие годы.

Уровень межнациональной толерантности и по сей день остается традиционно высоким по сравнению с другими регионами. Национальность редко становилась препятствием для поступления в учебные заведения, на работу.

Евреи вносили и вносят большой вклад в промышленное, научное и культурное развитие республики. Трое евреев (Б.М. Эльцин в 1919–20 гг., Я.Б. Быкин — в 1929-37 гг., С.Б. Задионченко в 1942–43 гг.) занимали высшие партийные посты. Одним из руководителей НКВД республики был М.С. Погребинский, именем которого еще при его жизни был назван клуб, расположившийся в здании бывшей синагоги.

Образовательный уровень евреев и в настоящее время по-прежнему традиционно высок, нет и резкого социального расслоения. Большинство относится к так называемому среднему классу. В целом же материальное положение евреев (не включая пенсионеров) несколько выше, чем у других народов. Практически нет среди евреев бомжей, лиц, утративших социальные связи. Евреи принимают активное участие в жизни страны и республики, в деятельности политических партий и движений, избираются депутатами всех уровней.

Устойчивая тенденция к сокращению численности еврейского населения, характерна для всех стран СНГ. Это обусловлено преобладанием старших возрастных групп, ассимиляцией, эмиграцией, хотя она значительно уменьшилась за последние несколько лет.

В старших возрастных группах сохраняется высокий уровень национального самосознания, приверженность еврейской культуре, в то время как молодые стремятся идентифицировать себя как потомков библейских персонажей, для чего некоторые принимают второе имя (Света становится Сарой, Марат — Мордехаем).

Среднее поколение (35–55 лет) ощущало себя евреями только «по паспорту», а отмена «пятой графы» лишила его и этого ориентира. Оно наиболее дистанцировано от участия в культурной еврейской жизни. Его интересы лежат в сфере карьерного роста, успешного бизнеса. Эта тенденция характерна и для большинства других регионов России.

Приобщение к историко-культурному наследию еврейского народа началось в конце 1980-х годов, когда стали возникать национально-культурные центры и автономии. Появились лидеры, принадлежность которых к еврейской нации, позвала к действию. Клуб любителей еврейской культуры «Штерн» оказался первой еврейской организацией в Советской России и второй — в СССР. Это было большое событие в жизни еврейской диаспоры республики.

Сегодня функционирует Еврейское общественное объединение «Кохав» («Звезда»), правопреемник «Штерна», бессменным руководителем которого является Шолом Наумович Кац. Благотворительный фонд «Хэсэд Лея» поддерживает пенсионеров и инвалидов, работает воскресная школа. Регулярно проводимые культурно-просветительные и праздничные мероприятия привлекают людей разных национальностей. Создание религиозные общины и религиозное просвещение связаны с приездом раввина Дана Кричевского. В одном из районов Уфы строится здание Уфимского еврейского общинного Центра.

Евреи Башкортостана всегда стремились почувствовать себя частицей народа, живущего в этом крае, старались жить его интересами, разделять радости и беды. И, если это не всегда удается, то не по их вине.

Руководство многонационального Башкортостана оказывает поддержку национальным общественным объединениям, в том числе и еврейским, пропагандирует их опыт.

Академия наук РБ, издательство «Башкирская энциклопедия» включают в свои издания статьи по истории, этнологии, традициях еврейского народа как одного из этносов республики. По радио и телевидению проводятся передачи, посвященные еврейским традициям, праздникам, интервью с представителями еврейских организаций. Предсказать судьбу еврейства в сегодняшнем нестабильном мире сложно — идет ломка стереотипов культуры, традиций, интегративные процессы.

Очень хочется верить, что нынешнее руководство и общественность республики сумеют и в дальнейшем сохранять стабильность политической ситуации, и каждый живущий в Башкортостане сможет наиболее полно реализовать свой духовный, нравственный и интеллектуальный потенциалы, накопленные веками.

Прошло 70 лет с 1937 года, ставшего символом сталинской кровавой мясорубки, но память о нем жива. Мы предлагаем вашему вниманию отрывок из нового очерка Владимира Кабо «Встреча с Россией», посвященного поездке в Россию в 2006-2007 гг. (полностью очерк публикуется в «Австралийской мозаике»). В нем говорится о второй волне массовых репрессий, относящихся к послевоенным годам. Дело это рядовое, одно из многих тысяч, но в нем хорошо раскрывается механика советского «правосудия». Оно страшно тем, что типично для целой эпохи истории страны, эпохи, о которой многие стараются забыть. Владимир КАБО Канберра

Встреча с Россией (отрывок)

Вскоре после приезда в Москву мы с женой едем в Федеральную службу безопасности России –

наследницу Комитета госбезопасности. Выходим на станции метро «Лубянка». Название станции заставляет содрогнуться: в советское время слово «Лубянка» было всем понятным синонимом учреждения, откуда люди, попавшие туда, уже не возвращались. Огромный комплекс зданий в центре Москвы. Окна за железными решетками по-прежнему зловеще смотрят на идущих мимо из черной гранитной стены. Вот, кажется, та самая дверь, через которую когда-то ввели и меня…

В приемной ФСБ я пишу заявление: был арестован в 1949 году, осужден на 10 лет, освобожден в 1954, реабилитирован, хочу познакомиться со своим следственным делом. При обыске у меня был изъят мой личный архив – дневники, письма, рассказы, фотографии – и я хотел бы получить его, если он сохранился. Я живу в Австралии, – пишу я дальше, – и прошу удовлетворить мою просьбу во время моего пребывания в Москве: едва ли я смогу приехать сюда еще раз.

Через две или три недели меня по телефону приглашают в читальный зал Центрального архива ФСБ.

Кузнецкий мост. Где-то здесь было то место, куда приходили родственники, чтобы узнать о судьбе арестованных. Обычная дверь обычного старого дома, лестница, еще одна дверь – железная. Звонок. Дверь открывается, заходим. Справа дверь с надписью «Совет ветеранов». Ветеранов чего? Органов КГБ? Прямо – читальный зал. Просторная светлая комната, много небольших столов, каждый для одного-двух посетителей. На стенах – мирные пейзажи. Попытка как-то очеловечить место, где люди встречаются со своей разбитой жизнью. Или с тенями своих близких. В углу – книжный шкаф, на его полках – толстые тома, изданные многочисленными местными отделениями общества «Мемориал» по всей России – «Книги Памяти», – с тысячами, сотнями тысяч имен. Все эти люди – жертвы этого самого учреждения, где мы сейчас находимся.

В комнате, кроме нас, еще одна посетительница, с портативном компьютером и раскрытыми папками на столе.

И вот передо мной кладут довольно толстую серую папку с надписью: «Дело № 3023. По обвинению Кабо Владимира Рафаиловича и Брегель Юрия Эноховича. Начато 7 октября 1949 г. Окончено 6 апреля 1950 г.» Сакральных слов «Хранить вечно», о которых мы столько читали, нет.

Юрий Брегель – мой школьный друг; мы сохраняли приятельские отношения и в послевоенные годы.

Можно делать выписки и даже заказать копии – но не протоколов допросов. В папку, однако, вклеено несколько запечатанных конвертов с какими-то недоступными нам документами: конверты открывать нельзя и что там находится – мы не знаем.

Кто же были эти два политических преступника, которыми занималось столь важное – может быть самое важное в стране государственное учреждение? Кто были эти злодеи, подрывавшие устои государственного строя? До войны – школьники, мечтавшие о какой-то неясной им самим политической деятельности в далеком, туманном будущем. Наивные, пустые мечты подростков, не понимающих мира, в котором они живут. Да и не только об этом они мечтали – я, например, много писал, хотел посвятить себя литературному труду. После войны – студенты-историки, всерьез увлеченные наукой и готовившие себя к научной работе. Интерес к политике ограничивался разговорами с друзьями.

Нормальные подростки, нормальные молодые люди, не одураченные пропагандой. Критически мыслящие? Да, но я бы сделал ударение на слове «мыслящие». Потому что это и есть умение мыслить самостоятельно, независимо. А вот это и было их главным преступлением. В этой стране власть всегда видела в таких людях своих врагов. Мы заслужили то, что получили.

Но органам мало было посадить двух студентов – им очень хотелось показать, что им удалось разоблачить целую студенческую организацию. И из нашего дела хорошо видно, как из ничего фабриковалось нечто, как строилось и разваливалось это дело.

Наш следователь Одляницкий пытался «создать» антисоветскую организацию, состоящую из нескольких моих друзей, но в итоге оказалось, что она состоит только из нас двоих – меня и Брегеля. Наш приятель Сергей Хмельницкий, – как потом выяснилось, секретный сотрудник органов и провокатор, – согласно протоколам следствия тоже был участником нашей группы, человеком «антисоветски настроенным», но без всяких объяснений из нашего дела выведен и к ответственности не привлечен. Это необъяснимое исчезновение из дела одного из главных участников «антисоветской группы» поражает своим откровенным цинизмом.

Таково, впрочем, и все наше дело. Свидетелей в деле вообще нет. Вещественные доказательства – несколько писем Брегеля ко мне, написанные во время войны. Следователь пытался прочитать в них что-то между строк. Мы в своей переписке – утверждается в следственном деле – «в завуалированной форме» обсуждали «план создания антисоветской организации». А прокурор, который пересматривал мое дело в 1950-х годах, пишет, что из писем вообще «не ясно, с какой целью они хотели создать группу», и кстати напоминает, что конспираторы были еще школьниками. Но это было уже после смерти Сталина, когда в созданном им монолите появились первые трещины и начался пересмотр дел по политическим обвинениям.

Нелла, моя однокурсница, писала мне во время каникул, что в книге М. Полиевктова «Николай I» она увидела какие-то «неожиданные аналогии» – с чем именно, она не написала. Письмо было взято у меня при обыске и приобщено к делу, но, к счастью, все окончилось для нее благополучно. Еще было найдено у меня письмо Алика Осипова, друга довоенных лет, написанное во время войны – он жил тогда с матерью в Сибири, а я с родителями на Алтае. Алик советовал мне совершить небольшую поездку, послушать, что говорят люди. «Ты увидишь большой красивый мост, у которого подпилены сваи», – писал он. В этом образе следователь усмотрел какой-то намек. Но все обошлось благополучно и для Осипова.

Когда в начале 1943 года меня призвали в армию, по дороге из Ойрот-Туры в Томск мне, действительно, пришлось услышать много нового и неожиданного. Я услышал рассказы о превосходстве германской армии, за которыми звучала едва скрываемая надежда, что немцы одолеют Красную армию и советский строй рухнет.

Следствием вменялось мне в вину и знакомство с «иностранными разведчиками» – Элен Пельтье, дочерью французского военно-морского атташе, студенткой Московского университета, и Питером Келли, британским дипломатом; с обоими меня познакомил Хмельницкий. Обе встречи с Келли происходили в присутствии Хмельницкого и следствию было известно о них только с его слов. В заключении прокурора, проверявшего мое дело, сказано, что одна встреча имела место «в квартире у источника», без других свидетелей. «Источник» – это Хмельницкий. Он же, выполняя задание органов, был инициатором создания литературного кружка, хотя в следственном деле это приписывается мне. А Хмельницкий оставался на свободе и продолжал нужную органам работу.

Любая коллективная творческая деятельность, к которой так свойственно стремиться молодым людям, квалифицируется следователем как «антисоветская», а попытка – только попытка – создать литературный кружок названа в протоколах «активной вражеской работой».

Хмельницкий был главным, если не единственным источником нужной следствию информации, и это подтверждается материалами следствия – оно все опирается только на нее. Из университета поступили сведения, что меня «обсуждали» на комсомольском собрании за доклад на философском

семинаре в защиту генетики и против академика Лысенко и что мне был вынесен строгий выговор за то, что на открытом студенческом собрании я защищал профессора Рубинштейна, моего научного руководителя, которого выгоняли из университета как «космополита».

Пытался следователь использовать как обвинительный материал и мои рассказы; один из них был еще до моего ареста переписан Хмельницким от руки и передан органам. Согласно протоколам следствия, в этих рассказах я «хотел показать, как один и тот же человек, герой всех рассказов, проходит путь освобождения от мертвых догм».

Усилия следователя явно не давали желаемого результата, и он даже мою встречу с Юрой Брегелем в 1941 году в Перми, куда эвакуировалась его семья, пытался изобразить как намеренную встречу двух заговорщиков. В действительности поезд, который вез мою семью и других эвакуированных из Москвы на Алтай, просто шел через Пермь. «Заговорщикам» было в это время по шестнадцати лет.

«К концу 1941 года мы, будучи семнадцатилетними юношами (следователь прибавил нам по году – В.К.), дали друг другу обещание посвятить свою жизнь борьбе за демократические свободы в СССР», – записано в протоколе одного из допросов. Не напоминает ли это клятву Герцена и Огарева на Воробьевых горах?

К делу приложен акт о сожжении всех изъятых у меня при обыске бумаг и документов, за исключением нескольких писем. Сожжены все мои дневники; первые тетради – еще детские: я начал вести дневник в 1934 году, в девятилетнем возрасте, и вел его до 1941 года. Сожжены все мои детские и отроческие литературные опыты – а я писал их с таким вдохновением и читал вечерами в литературной студии Дома пионеров. Из всего написанного мною в те годы сохранились только два рассказа на исторические сюжеты – благодаря Вере Васильевне Смирновой, руководительнице литстудии, которая передала их на конкурс и потом сохраняла у себя до моего возвращения из лагеря.

А вот и та самая бумажка – «Ордер на производство ареста и обыска», с печатью Министерства государственной безопасности, – оперативник сунул в лицо ее мне, едва проснувшемуся, глухой октябрьской ночью 1949 года.

Все это было трагедией – для нас, грешных, и для наших бедных родителей. Они перенесли ее, может быть, намного тяжелее, чем мы сами.

… И вот я на кладбище, среди берез, перед этим большим серым камнем. Зима. Жизнь снова уносит меня вдаль, и они снова провожают меня в далекий путь – как тогда, в тот бесконечно далекий зимний день на Алтае. Я уходил на войну, и мы расставались надолго. Сколько, и какие испытания нам предстояли, мы еще не знали. Не знали, что во многих буду виноват я сам. Мы шли вместе, все дальше от города, и наконец они остановились, а сани увозили меня вдаль, и я долго еще видел, как они стоят рядом в степи и смотрят мне вслед.

* * *

Встреча через 65 лет

В нашем Музее развернута большая выставка “Еврейский театр Белоруссии в ХХ веке”. После ее просмотра к нам часто заходят экскурсанты и рассказывают о своих встречах с актерами еврейского

театра в конце 40-х годов или приносят интересные фотографии и документы. Представленная экспозиция вызвала большой интерес. Но однажды на выставке произошла встреча людей, которые не виделись более 65 лет и все эти годы ничего не знали друг о друге.

Выставка открылась 31 октября 2006 года, а на следующий день в Музей зашла очень взволнованная женщина и сказала, что она служила в Государственном еврейском театре БССР. Весной 1941 г. Эсфирь Герцевна Попок была 17-летней девушкой и из-за юного возраста по закону не могла ехать на гастроли и работать актрисой, поэтому ее оформили секретарем-машинисткой директора, а на самом деле

пригласили актрисой второго состава.

Молоденькая Фира полюбила театр благодаря драматическому кружку в ее родной 28-й школе г. Минска, где в 30 – начале 40-х годов вели занятия актеры еврейского театра Соломон Сонкин и Абрам Шик. Не случайно актеры еврейского театра были руководителями драмкружка в этой школе, так как до 1938 г. обучение здесь велось на идише. В кружке ставили пьесы как современных авторов, так и классику. Очень хорошо запомнила Эсфирь Герцевна, как перед самой войной работала над спектаклями “Зямка Копач” на идише и “Капитанская дочка” по роману А. Пушкина. На фотографии, которая чудом сохранилась у Эсфири Герцевны и потемнела от времени, запечатлена группа участников школьного драмкружка. Фото относится к началу 1940 года. Только трех человек из шести вспомнила Фира: Леву Молота – он погиб в гетто, Беню Сребника – тоже погиб в Минске, и Мирру Рубину – о ней она ничего не знает. Эсфирь Попок осталась жива потому, что войну встретила с театром на гастролях в Витебске и оттуда сумела уехала в Сибирь. Мы записали очень интересную историю, отсканировали фотографии и некоторые документы, принесенные Э. Попок, и сразу же пополнили ими экспозицию выставки. Прошло несколько дней, и зашел в Музей посмотреть выставку немолодой, но подтянутый, с военной выправкой, мужчина. Обычно, если приходит в Музей посетитель, который испытывает затруднения при осмотре экспозиции, наши сотрудники приходят на помощь. Из беседы с Романом Будевским я узнала: он пришел, чтобы узнать что-либо о руководителе школьного драмкружка Сонкине. Я вспомнила об Эсфири Попок и драмкружке школы № 28. Оказалось, что Роман тоже учился в этой школе и помнит Эсфирь Попок. Он вспомнил спектакли, в которых они вместе играли, и других участников драмкружка. Ни с кем из них после войны Роман Будевский не виделся, в 1940 г. был призван в Красную Армию, воевал, стал профессиональным военным и в Минск вернулся лишь недавно, уйдя в отставку. Здесь в годы войны погибла вся семья Романа Будевского, его друзья. Я позвонила Эсфири Герцевне и рассказала о человеке, который ее заинтересует, продиктовала номер его телефона. Через несколько дней в Музее старые школьные друзья и бывшие актеры-любители встретились. Они были очень взволнованны, вспоминали далекие школьные годы и замечательное время посещения драматического кружка. Наши гости были очень рады встрече и благодарили Музей за выставку, которая через столько лет вновь их привела друг к другу.

Инна Герасимова, кандидат исторических наук,

директор Музея истории и культуры евреев Беларуси

* * * Ольга ЛЕШАКОВА Газета «РУ»

Спаситель бессарабских евреев После нападения гитлеровской Германии на

Советский Союз летом 1941-го пронацистская Румыния оккупировала районы Бессарабии и Северной Буковиной. В соответствии с подписанным в Бендерах немецко-ру- мынским договором от 30 августа 1941 года зона румын- ской оккупации между Южным Бугом и Днестром стала на- зываться Транснистрией, или Заднестровьем. В соответ- ствии с указом диктатора Антонеску, Транснистрия полу- чила статус румынской провинции со столицей вначале в Тирасполе, а затем в Одессе.

При активном содействии полицаев и местных коллаборационистов в Бессарабии и Буковине было уничтожено около 60 тысяч евреев. Оставшихся депортировали в заднестровские лагеря, где погибло еще около 120 тысяч. Согласно результатам, исследования, проведенного комиссией

историка и писателя Эли Визеля в 2004 году, во времена Холокоста румынским режимом было уничтожено 289-380 тысяч евреев.

В октябре 1941 -го румынские оккупанты согнали 50 тысяч евреев в черновицкое гетто, откуда их должны были депортировать в Транснистрию. Около 28 тысяч из них было депортировано из Черновиц (ныне г. Черновцы, Украина) уже к середине ноября, после чего процесс был временно приостановлен — черновицкий мэр доктор Траян Попович сумел убедить командующего военной милицией оставить в городе 20 тысяч евреев в качестве первейшего условия экономической стабильности. Евреям позволили вернуться в их разграбленные жилища, но уже в начале лета 1942-го Поповича (в 1969 году он тоже был признан Праведником среди народов мира) обвинили в пособничестве евреям и сняли с должности, а 4 июня депортации возобновились — только в июне 1942-го было в несколько этапов выслано около четырех тысяч евреев, часть которых передали эсэсовцам. Около 16 тысяч евреев все же получили официальное разрешение остаться в Черновицах, а еще 2 тысячи были вынуждены постоянно скрываться либо обзавестись поддельными разрешениями, в какой-то мере гарантировавшими защиту от депортации и расстрела.

Осущестление секретного плана Антонеску по депортации евреев в Транснистрию было поручено юристу из Брашова отставному офицеру Теодору Кривеану. В его компетенцию входило, помимо прочего, предоставление властям списка евреев, которых необходимо было оставить в городе в качестве рабочей силы. В нарушение инструкций начальства и невзирая на смертельную опасность этот мужественный человек тайком выдавал пропуска сверх положенной нормы, включая в списки тех, кто фактически не мог работать в полную силу. Среди тех счастливчиков оказались Берта и Осиас Хефтер и их дочери Хильда и Мальвина. Именно Хильда и рассказала работникам мемориала «Яд Вашем» о подвиге Кривеану. Теодор и Мальвина полюбили друг друга. Вскоре девушка стала его помощницей и передавала разрешения обращавшимся к нему за помощью евреям.

Теодор и Мальвина поженились, в 1945 году у них родился сын Зеев (Вилли), который в настоящее время живет в Южной Африке. В 1950 году Мальвина и сын эмигрировали в Израиль, а Теодор остался в Румынии, где и умер в 1988 году.

В общей сложности, в почетные списки «Яд Вашем» внесены имена более 21 тысячи неевреев, 53 из них — румыны.

* * * Улица Валленберга в Москве?

Российские политики и видные деятели культуры

обратились к мэру Москвы с просьбой назвать одну из улиц столицы именем шведского дипломата, спасшего в годы Второй мировой войны десятки тысяч евреев. Текст открытого письма председателю Мосгордумы Владимиру Платонову и мэру города Москвы Юрию Лужкову:

Уважаемые Владимир Михайлович и Юрий Михайлович! Просим Московскую городскую думу и правительство

Москвы рассмотреть и решить вопрос о присвоении одной из новых улиц столицы имени Рауля Валленберга.

Рауль Валленберг – шведский дипломат, который в 1944 году спас десятки тысяч венгерских евреев от уничтожения в немецких лагерях смерти и от рук венгерских салашистов. В январе 1945 года по пути на встречу с командующим советскими войсками он был задержан в Будапеште советскими солдатами и по распоряжению высших советских руководителей отправлен в Москву, где, по официальной версии Советского правительства и советских официальных лиц (Молотова, Вышинского, Громыко и многих других ), умер в Лубянской тюрьме в июле 1947 года и притом не был ни судим, ни осужден.

Поиски Рауля Валленберга, проверка поступавших свидетельств и документов о его нахождении в СССР, начатые шведским правительством в 1945 году, продолжались вплоть до 2001 года. Именно тогда был опубликован доклад созданной в 1991 году официальной российско-шведской рабочей группы по поискам Валленберга. Еще в

конце 1980-х годов у его родственников и друзей, у спасенных им людей, у множества заинтересовавшихся судьбой Валленберга лиц (в том числе у Андрея Сахарова), а также у правительства Швеции сохранялась надежда на то, что дипломат жив и по-прежнему находится в заключении в СССР.

Осуществленная Раулем Валленбергом в Будапеште беспрецедентная и уникальная дипломатическая миссия (напомним, что Валленберг стал секретарем шведского посольства и отправился в Будапешт с единственной целью – спасти евреев от депортаций в лагеря смерти), его трагическая судьба и сохранявшаяся в течение 55 лет надежда на то, что он жив, превратили имя и личность Рауля Валленберга в одного из героев и в один из символов ХХ века. Можно сказать, что имя «РАУЛЬ ВАЛЛЕНБЕРГ» олицетворяет для мира человека, который, не являясь евреем, героически и успешно защищал представителей этого народа от фашистского геноцида.

О жизни, деятельности и судьбе Валленберга сняты фильмы, написано масса книг в разных странах мира. В том числе семь книг о Валленберге вышло в России в последние годы.

Нам представляется, что назвать именем Рауля Валленберга одну из улиц Москвы означает совершить акт, которым Мосгордума и правительство Москвы покажут, что наш народ и наша страна готовы и способны на историческую справедливость и что россияне хранят историческую память по отношению к этому замечательному человеку, одному из героев ХХ века.

Мы также считаем, что присвоение имени Валленберга одной из улиц нашего города естественно вписывается в статус Москвы как одной из европейский и мировых столиц и, безусловно, подчеркнет этот статус. Людмила АЛЕКСЕЕВА, председатель Московской Хельсинкской группы; Екатерина ГЕНИЕВА, директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы; Алла ГЕРБЕР, президент всероссийского Фонда «Холокост»; Сергей КОВАЛЕВ, председатель российского «Мемориала» и Фонда Андрея Сахарова; Владимир ЛАКШИН, священник, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы на Успенском Вражке, Москва; Владимир ЛУКИН, уполномоченный по правам человека РФ; Сергей МИРОНЕНКО, директор Государственного архива РФ; Ефим ПИВОВАР, ректор Российского государственного гуманитарного университета; Анатолий ПРИСТАВКИН, писатель, советник президента РФ; Наталья СОЛЖЕНИЦЫНА, президент Русского общественного Фонда Александра Солженицына; Олег ТАБАКОВ, народный артист СССР, художественный руководитель и директор Московского Художественного театра имени Чехова.

Новые Известия * * *

В Израиле живут 7200 миллионеров и 87 мультимиллионеров (Согласно ежегодному отчету Merrill Lynch, в 2006 году в Израиле на 13% выросло количество миллионеров, а мультимиллионеров стало больше на 15%. В мире в 2006 году миллионеров стало больше на 8,3%, и теперь их 9,5 миллиона человек. Их совокупный капитал вырос на 11,4% и достиг 37,2 триллиона долларов. ) News ru. Co.il

Жжжж Жжжжж

В Иерусалиме откроется памятник еврейским партизанам

Памятник еврейским партизанам Второй мировой войны будет установлен до

конца этого года на горе Герцль в Иерусалиме. Как сообщает «Haaretz», инициаторами проекта стали немногие из оставшихся в живых ветеранов, проживающие в израильской столице и давно пытавшиеся изыскать возможности для финансирования проекта и место для установки монумента. Теперь их мечте, кажется, суждено стать реальностью —

благодаря помощи молодого предпринимателя, который пообещал профинансировать проект и задействовал свои связи для приобретения подходящего участка земли.

Создатель монумента Александр Боген и его друзья надеются дожить до дня открытия памятника. «Невозможно себе представить, что в государстве Израиль не будет ни одного памятника еврейским партизанам, — заявил 92-летний художник, в годы Второй мировой сражавшийся с нацистами в партизанских рядах. — Мы должны были стать символом, подобно защитникам Масады, однако общество относится к нам крайне равнодушно».

Боген вырос в Вильно (Вильнюс), там же окончил городскую художественную академию. После начала оккупации литовской республики был помещен нацистами в вильнюсское гетто, откуда ему удалось сбежать в лес и присоединиться к партизанам. Позднее он связался с участниками организованной в гетто ячейки Сопротивления под руководством Абы Ковнера и некоторым из них даже помог бежать. После войны бросил перспективную работу в Польше и эмигрировал в Израиль. С начала пятидесятых годов Александр Боген принимал активное участие в деятельности целого ряда организаций: «Организация партизан», «Бойцы подполья», «Повстанцы гетто».

Согласно некоторым оценкам, во время войны на территории оккупированной Европы с фашистами сражалось около 10 тысяч евреев-партизан. Однако, как считает сам Боген, «в Израиле партизанское движение так и не получило должного к себе отношения». Весьма скромное количество почетных знаков, установленных в память о героях, не удовлетворяет ветерана и его друзей, мечтавших о впечатляющем монументе. Предложенный Богеном дизайн памятника предполагает возведение горизонтально лежащего элемента шириной 8 метров и обелиска схожих пропорций, который будет стоять в небольшом бассейне с водой. Горизонтальный элемент, по задумке автора, символизирует колонны идущих на смерть людей, а обелиск должен олицетворять надежду бойцов. Перед скульптурой будет находиться большая открытая площадка, предназначенная для проведения официальных церемоний, а начертанные на ней черные знаки станут обозначением тех точек Европы, где евреи боролись с нацистами.

Много лет все обращения партизан-ветеранов с просьбой помочь в создании мемориала получали отказ. «С нами обращались как с людьми, чье время давно миновало, а жизнь давно закончилась», — вспоминает художник. Единственная муниципальная организация, которая оказала им поддержку, находилась в центре Израиля, правда тогда ветеранам так и не удалось найти спонсоров для проекта, на осуществление которого требовались сотни тысяч долларов.

Ситуация кардинально изменилась, когда сорокалетний финансовый магнат Ноам Ланир, уже несколько лет оказывающий помощь оставшимся в живых жертвам Холокоста и впечатлившийся автобиографией партизана Исраэля Берестицкого, решил связаться с автором. «Единственной просьбой Берестицкого было содействие в строительстве монумента, — рассказал предприниматель в интервью “Haaretz”. — Я сказал ему, что для меня будет большой честью посодействовать такому проекту». Благодаря своим личным и деловым связям Ланир добился выделения места под монумент на горе Герцль.

Три войны Сары Заркин

Сара Заркин-Эпштейн пережила на невидимом фронте три войны. Первой была для нее попытка спасти евреев каунасского гетто во время Второй мировой войны, второй — мщение нацистским преступникам, а третьей — сионистская деятельность по доставке нелегальных иммигрантов в Палестину еще до основания государства Израиль, стоившая ей долгих лет сибирских лагерей. Теперь ей за девяносто, она прикована к инвалидному креслу, но по-прежнему полна энергии. «Гитлер… Сталин был ничуть не лучше его, — говорит она на идиш, стуча тростью по полу, — И я пережила обоих». Последние 47 лет она жила в Мексике и потому рассказывает свою историю на смеси идиш с испанским.

Вместе с сотней других еврейских семей семья Заркин проживала в литовском городке Эрцвилике, что в ста километрах от Ковно (Каунаса). Когда в 1940 году Литву заняли советские войска, Сара, младшая из десяти детей, училась на бухгалтера в Ковно, а последовавшее вскоре вторжение

дивизий вермахта застало ее в родительском доме, который немцы превратили в штаб местного командования.

Спустя три месяца друг семьи, начальник местной полиции, предупредил их о готовящемся уничтожении гетто и посоветовал незаметно уехать. Сара побежала в гетто, чтобы предупредить его обитателей о грозящей опасности. «Мне не поверили, — вспоминает она. — Я бежала по улице и рыдала, но они решили, что я преувеличиваю». Она вернулась домой и вместе с матерью и племянницей скрылась в доме священника в соседней деревне. А спустя два дня всех евреев Эрцвилика согнали в лес и расстреляли. Лишь очень немногим удалось спастись бегством.

Три женщины скрывались в домах своих друзей. Однажды, когда они прятались в доме полицая, сестра хозяина принесла весть о грозящей им опасности. Мать и племянница не успели покинуть убежище и были расстреляны на глазах у Сары. «Я считала выстрелы, но не могла плакать, — вспоминает она. — Иначе меня бы услышали».

В начале 1942 года Сара добралась до деревенского дома семьи Ракевичюс в западной части Литвы. Ракевичюсы спасли более ста евреев, среди которых оказался и будущий президент израильского Верховного суда Аарон Барак, тогда еще семилетний мальчик. Когда в 1944-м к литовским границам подошла Советская армия, все евреи укрылись в доме Ракевичюсов — за фальшивыми стенами и землянках — и прятались там вплоть до изгнания немцев в октябре 1944-го.

С приходом советских войск многие литовские коллаборационисты из тех, что при немцах убивали евреев, бежали в леса, где объединялись в банды так называемых «зеленых братьев», занимаясь грабежами, диверсиями и убийствами тех, кто сотрудничал с новой властью. Тридцатилетняя Сара присоединилась к маленькой, но решительно настроенной группе евреев, жаждавших отомстить нацистам за совершенные ими злодеяния. Воспользовавшись своей арийской внешностью, она взяла себе литовское имя и занялась сбором информации об убийцах.

В 1946-47 годах Сара, вышедшая к тому времени замуж за Моше Эпштейна, помогала переправлять спасшихся от нацистов еврейских детей в Палестину. Однажды арест матери одного из ребятишек «засветил» всю операцию — Сару и Моше арестовали, судили и отправили в ГУЛАГ, где их пути на время разошлись. В результате случившегося потрясения у беременной Сары произошел выкидыш, после которого она уже не могла иметь детей.

Отбыв положенные сроки, Моше и Сара встретились в Литве, где продолжали оставаться под бдительным наблюдением советской госбезопасности. Паре запретили жить в Каунасе, а чтобы эмигрировать, им пришлось развестись и вступить в фиктивные браки с польскими гражданами, хорошо заплатив последним. Так они смогли перебраться в Польшу, а оттуда, в 1960 году, в Мексику, где родственники семьи Заркин поселились еще до войны.

С тех пор Сара живет в Гвадалахаре. «Я пережила Гитлера, Сталина, тюрьму, голод, избиения, и до сих пор еще жива», — с гордостью говорит она. На прошлой неделе иерусалимский мемориал «Яд Вашем» устроил в связи с ее приездом в Израиль скромную церемонию. В настоящее время Сара Заркин-Эпштейн, пожертвовавшая большую часть своих сбережений Еврейскому университету, подумывает о переезде в Израиль.

Ольга Лешукова * * *

В Израиль вернулись дневники астронавта Илана Рамона

Личный дневник израильского астронавта Илана Рамона, погибшего в результате крушения шаттла "Колумбия" в феврале 2003 года, был обнаружен в районе аварии. К изумлению специалистов, сохранились почти 30 страниц из этих записок – и это несмотря на то, что от космического корабля почти ничего не осталось.

Теперь обнаруженная реликвия будет представлена в экспозиции Музея Израиля. По просьбе вдовы Илана, Роны Рамон, ей вручена копия этого документа.

Как сообщает ИА "Курсор" со ссылкой на Ynet, дневник был обнаружен лишь спустя два месяца после катастрофы. Работа по

его восстановлению велась на протяжении полугода. "Когда шаттл двигался по направлению к земле, Илан вероятно держал дневник на коленях, - рассказал

корреспонденту Ynet Том Кук. По его словам, часть листов сгорели после взрыва, но часть сохранились. "Это поразительно, что листы удалось спасти, учитывая, что после взрыва обломки шаттла разбросало по

площади 4 тысяч квадратных метров", - добавил Кук. Специалисты воспроизведут спасенный дневник в пяти экземплярах, а оригинал будет сохранен в архиве

Музея Израиля.

Напомним, что крушение "Колумбии" произошло 1 февраля 2003 года. В результате аварии погибли все семеро членов экипажа. Останки Илана Рамона были доставлены в Израиль и захоронены на кладбище в кибуце Наалаль. Позднее американское космическое агентство (НАСА) выплатило семьям погибших астронавтов компенсацию в размере 26,6 млн долларов.

* * *

жжжжжж

Дела давно минувших дней Михаил Ромм

К вопросу о национальном вопросе или Истинно русский актив

(выступление) До сорок третьего года, как известно, не было у нас,

товарищи, антисемитизма. Как-то обходились без него. Ну, то есть, вероятно, антисемиты были, но скрывали

это, так как-то незаметно это было. А вот с сорок третьего года начались кое-какие

явления. Сначала незаметные. Например, стали менять фамилии военным

корреспондентам: Канторовича — на Кузнецова, Рабиновича — на Королева, а какого-нибудь Абрамовича — на Александрова. Вот, вроде этого.

Потом вообще стали менять фамилии. И потом еще появились признаки. Появились ростки.

Стал антисемитизм расти. Вот уже какие-то и официальные нотки стали проскальзывать.

Ну вот. Примерно в это время послал я редактора в

Алма-Ату на студию объединенную — там «Ленфильм» и «Мосфильм» объединились. Художественным руководителем студии был Эрмлер, его заместителями —

Трауберг и Райзман. Ну, очевидно, не очень это тактично было сделано с точки зрения этого вопроса.

А я был тогда художественным руководителем Главка. Послал я туда редактора. Он возвращается, показывает мне отчет.

А в отчете — все про Пырьева: заместитель художественного руководителя Иван Александрович Пырьев распорядился, Иван Александрович отменил, Иван Александрович дал указание, товарищ Пырьев начал, товарищ Пырьев кончил, товарищ Пырьев сделал замечание и так далее, и все в том же роде.

Я говорю: — Причем тут Пырьев? И когда это он стал заместителем художественного

руководителя? Тот глядит мне в глаза спокойно так и говорит: — А разве вы не знаете, он назначен... Я говорю: — Официально? — Да пока как будто бы не официально. Только я приказа не видел, но это факт. Я говорю: — Ну, пока я не получу приказа, извольте считать художественным

руководителем Эрмлера, а заместителями — Райзмана и Трауберга, и в этом стиле переделайте. Перепишите и покажите мне.

Тот глядит на меня таким спокойным небесно-голубым взглядом и говорит: — Это ваш приказ, Михаил Ильич? Я говорю: — Да, приказ. — Хорошо, переделаю. Назавтра вызываю я его: -Переделали отчет? — Нет, не успел. Работаю, — говорит. И опять глядит на меня таким каким-то загадочным небесным взглядом. Ну ладно, даю вам срок последний до завтра. Назавтра прихожу, вызываю его: — Где отчет? Он говорит: — А вы почту сегодняшнюю, Михаил Ильич, читали? И показывает мне приказ: назначить художественным руководителем Алма-

Атинской объединенной студии Пырьева. А заодно в том же приказе мне письмишко от Ивана Григорьевича Большакова,

где он сообщает мне, что вот, значит, вы, Михаил Ильич, много раз просили освободить, тяготились вы руководящей работой... Так вот, мы решили вас освободить, вернуть на творческую работу и предлагаем вам вместе с Ивановским делать оперу «Садко», используя остатки костюмов и декораций от «Ивана Грозного».

Ну, «Садко» я, естественно, ставить не стал, а дела сдал. К тому времени ростки уже сильно взошли — садовник у нас, как известно, был

образцовый — так что все, что росло, — вырастало. Я поехал в Москву объясняться с Иваном Григорьевичем, а перед этим еще

написал громадное письмо Сталину, жаловался на эти обстоятельства, говорил, что вот, можно подумать, что у нас в стране имеются явления антисемитизма. Дорогой Иосиф Виссарионович, обратите на это внимание и прочее, дорогой Иосиф Виссарионович, помогите...

Приехал я в Москву, а в Москве уже застал совсем другую обстановку. Большаков разговаривает со мной уже более чем строго.

Ну, тут пришлось мне выбирать тему для работы, неважно, а главное, предложено мне работать в Ташкенте, а не в Москве, — кончить картину только разрешено было в Москве.

И узнаю я, что в Москве организуется «Русфильм», — сообщил мне это один директор группы:

— Михаил Ильич, у нас тут организуется «Русфильм». На «Мосфильме» будут работать только русские режиссеры.

Иду я опять к Большакову. Говорю: — Кто будет работать на «Мосфильме»? Он мне говорит: — Ну что ж, будут работать товарищи Васильевы, Александров, Иван

Александрович Пырьев, Пудовкин, ну-те-с, Бабочкин, Довженко, — ну еще там кто-то, их перечисляет.

Я говорю: — А по какому вы признаку отбираете на «Мосфильм» людей? Интересно знать. Он говорит: — Х-м, вот по какому. Вот судите сами, по какому признаку. Я пошел к Александрову, в Центральный Комитет партии. Георгий Федорович

Александров был тогда завотделом агитации и пропаганды. И говорю ему: — Вот я посылал письмо. Он говорит: — А вот оно у меня лежит. Письмо все исчеркано синим карандашом, вопросительные и восклицательные

знаки поставлены, и внизу резолюция: «РАЗЪЯСНИТЬ». Ну, стал мне Александров разъяснять. Я взбесился, встал. Александров был человек вежливый, тоже встал. Я сел. Он сел. Я встал. Он встал. Я говорю: — Вы меня извините, Георгий Федорович, я не могу сидеть, я нервный человек. А

вы можете ведь сидеть. Он говорит: — Нет, я не могу сидеть, когда гость стоит. Ну, так вот полтора часа мы и простояли друг против друга. Я кричу, а он мне очень спокойно разъясняет. Что он мне разъяснял — уж не

помню. Ну, во всяком случае, обещал, что вернет на «Мосфильм» меня, Эйзенштейна, еще там кое-кого.

С этим уехал я в Ташкент. Ну, не буду уж рассказывать остальных историй — как меня Юсупов в Москву

отправлял, очень интересный разговор с Юсуповым, разные другие дела. Через год приехал я в Москву уже с полкартиной «Человек 217», а тут это уже все

цветет пышным цветом таким, и, действительно, есть проект делать на студии «Мосфильм» — «Русфильм».

И в это время собирается актив. Актив собрался, председательствовал Большаков, кто-то сделал доклад, уж не

помню. Центральным было выступление такого Астахова, имя-отчество я не помню.

Хромой он был, уродливый, злой и ужасаю-щий черносотенец. Был он директором сценарной студии.

Вот тут вышел он, хромая, на трибуну и произнес великое выступление. — Есть-де, мол, украинская кинематография, есть грузинская, есть армянская,

есть казахская. А русской до сих пор не было. Только отдельные явления были. И теперь нужно создавать русскую кинематографию. И в русской будут работать русские кинорежиссеры. Вот, например, Сергей Апполинарьевич Герасимов. Это чисто русский режиссер.

Не знал бедный Астахов, что у Герасимова-то мама еврейка. Шкловский у нас считался евреем, потому что отец у него был раввином, а мать поповна, а Герасимов русский, потому что Апполинарьевич. А что мама — еврейка, это как-то скрывалось.

— Вот Сергей Апполинарьевич Герасимов. Посмотрите, как актеры работают, как все это по-русски. Или, например, братья Васильевы, Пудовкин (и так далее, и так далее). Это русские режиссеры, и от них Русью пахнет, — говорит Астахов, — Русью пахнет. И мы должны собрать эти русские силы и создать русскую кинематографию.

Вслед за ним выступил Анатолий Головня. Тот тоже оторвал речугу, так сказать, — главным образом на меня кидался.

Вот есть, мол, режиссеры и операторы, которые делают русские картины, но они не русские. Вот ведь и березка может быть русская, а может быть не русской, — скажем, немецкой. И человек должен обладать русской душой, чтобы отличить русскую березку от немецкой. И этой души у Ромма и Волчека нету. Правда, в «Ленине в Октябре» им удалось как-то подделаться под русский дух, а остальные картины у них, так сказать, французским духом пахнут.

Он «жидовским» не сказал, сказал «французским». А я сижу, и у меня прямо от злости зубы скрипят.

Правда, после Головни выступил Игорь Савченко — прекрасный парень, правда, заикается, белобрысый такой был, чудесный человек. И стал он говорить по поводу национального искусства и, в частности, отбрил Головню так:

— К-о-о-гда я,— сказал он, — э... сде-е-лал пе-ервую картину «Га-армонь», пришел один человек и ска-азал мне: «Зачем ты возишься со своим этим де-дерьмом? С березками и прочей чепухой? Нужно подражать немецким экспрессионистам». Этот человек был Го-Го-Головня,— сказал Савченко под общий хохот.

Ну, конечно, ему сейчас же кто-то ответил, Савченке. Так все это шло, нарастая, вокруг режиссеров, которые русским духом пахнут.

Наконец, дали слово мне. Я вышел и сказал: — Ну что ж, раз организуется такая русская кинематография, в которой должны

работать русские режиссеры, которые русским духом пахнут, мне, конечно, нужно искать где-нибудь место. Вот я и спрашиваю себя: а где же будут работать автор «Броненосца «Потемкин», режиссеры, которые поставили «Члена правительства» и «Депутата Балтики», — Зархи и Хейфиц, режиссер «Последней ночи» Райзман, люди, которые поставили «Великого гражданина», Козинцев и Трауберг, которые сделали трилогию о Максиме, Луков, который поставил «Большую жизнь»? Где же мы все будем работать? Очевидно, мы будем работать в советской кинематографии. Я с радостью буду работать с этими товарищами. Не знаю, каким духом от них пахнет, я их не нюхал. А вот товарищ Астахов нюхал и утверждает, что от Бабочкина, и от братьев Васильевых, и от Пырьева, и от Герасимова пахнет, а от нас не пахнет. Ну, что ж, мы, так сказать, непахнущие, будем продолжать делать советскую кинематографию. А вы, пахнущие, делайте русскую кинематографию.

Вы знаете, когда я говорил, в зале было молчание мертвое, а когда кончил,— раздался такой рев восторгов, такая овация, я уж и не упомню такого. Сошел я с трибуны — сидят все перепуганные. А вечером позвонил мне Луков и го-ворит:

— Миша, мы все тебе жмем руку, все-все тебя обнимаем. Назавтра на актив уже понасыпало все ЦК. Стали давать какой-то осторожный задний ход. Не очень, правда, крутой, но все-таки задний ход. И окончательное смягчение в дело внес Герасимов. Он произнес обтекаемую, мягкую речь, что, мол-де, товарищи, Астахов, разумеется, имел в виду не национальную принадлежность, а национальный характер искусства. И, так сказать, национальный характер искусства, ну, есть... Он имеет право на существование. И я понимаю волнение Михаила Ильича, понятное волнение, ну, тут вопрос гораздо сложнее, гораздо глубже и сложнее тут вопрос — национального характера, — чем вопрос национального искусства. И так далее и в том же духе.

Закончился актив. Мне говорят: «Ну, теперь тебя, Миша, с кашей съедят!» Дня через три мне звонок. Звонит Григорий Васильевич Александров, не

Григорий Федорович, а Григорий Васильевич, и говорит: «Михаил Ильич, я вас поздравляю. Вам присвоена персональная ставка». Я говорю: «Кем и как?» — «А вот мы были с Иван Григорьевичем в ЦК, докладывали товарищу Маленкову список режиссеров, которым присваивается персональная ставка, это, значит, Эйзенштейн, Пудовкин, Чиаурели и еще несколько фамилий. А дальше Маленков говорит: «А где же Ромм? Имейте в виду, товарищи, что он не только хороший режиссер, но еще и очень умный человек». А Иван Григорьевич говорит: «Да мы его хотели во вторую очередь». Тут Маленков не выдержал и резко так: «Нет. В первую надо».

И получил я неожиданно за это выступление персональную ставку. Вот как это вдруг обернулось. Но от этого с этим вопросом легче не стало.

* * *

В Польше обнаружено массовое захоронение жертв Холокоста

В деревне Пустково на юго-востоке Польши обнаружено массовое захоронение узников нацистского концентрационного лагеря времен Второй мировой войны, сообщает агентство UPI.

Останки жертв Холокоста были найдены в окрестностях города Дебицы, в 60 милях от Кракова, сообщило в субботу польское радио. В администрации Пустково сообщили, что останки вероятнее всего принадлежат казненным в 40-х гг. узникам лагеря, тела которых затем были сожжены нацистами. В планах местных властей – строительство мемориала памяти жертв нацизма на месте братской могилы.

Во время Второй мировой войны в концлагере неподалеку от Пустково нацисты уничтожили более 15 тысяч евреев, поляков и советских военнопленных.

Дом Корчака Израиль Траурная церемония, посвященная 55-й годовщине расстрела членов

ЕАК.

12 августа 2007г. в иерусалимском сквере ТАШИВ ( пересечение улиц Черниховского,Герцога и Газы) прошла траурная церемония ,посвященная 55-й годовщине расстрела в застенках Лубянки еврейских писателей, актеров, общественных деятелей , членов ЕАК (Еврейского антифашистского комитета): С.Лозовского, И.Фефера, И.Юзефовича, Б.Шимелиовича, Л.Квитко, П.Маркиша, Д.Бергельсона, Д.Гофштейна, В.Зускина, Л.Тальми, И.Ваттенберга, Э.Теумин, Ч.Ваттенберг-Островскую.

Выступившие на митинге Лауреат Государственной премии Израиля, Председатель Федерации писателей Израиля Эфраим Баух, редактор газеты «Лебн спраген» Ицхак Луден, глава отдела идиш-образования при Министерстве культуры Израиля д-рМордехай Юшковский, ведущая митинга-преподаватель идиш Цыпи Мандель говорили о трагической судьбе выдающихся деятелей еврейской культуры, наивно веривших в возрождение еврейских местечек с приходом советской власти, показавшей впоследствие свою антисемитскую сущность .

С особым вниманием были выслушаны речи Раисы - дочери поэта Моше Кульбака, Эстер Блошинской, а также вдовы поэта Моисея Тейфа, поделившихся воспоминаниями о поколении еврейских писателей, ставших жертвой сталинских репрессий.

Пророчеством отмечены прочтенные Раисой трагические строчки стихов ее отца, Моше Кульбака : «Что мне смерть, к чему мне смерть, когда кругом такое изобилие красок, горесть идет на смену радости, жизнь – это получение и отдача» (подстрочный перевод).

Напоминанием о том, что искусство нельзя убить прозвучали песни на слова Л.Квитко, Д.Бергельсона, С.Галкина и других еврейских поэтов в исполнении хоровых коллективов, а также певиц Ольги Мандельштам, Вирсавии Лозински и других исполнителей, сумевших передать всю красоту языка идиш, во имя сохранения которого отдали свои жизни писатели, чьи имена всегда будут жить в народной памяти. Текст и фото Михаила Фельдмана. Ниже фотографии с места события.

жжжжжжжжжжж

Леонид Смиловицкий

Евреи в Речице – далекое и близкое прошлое

Рецензия на книгу: Альберт Каганович, Речица: история еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии,

Иерусалим 2007 г.

Еврейское местечко, как феномен национальной жизни, образа мыслей и поведения, отношения к окружающей действительности, взаимоотношения с соседями – это Атлантида, которая исчезла из современной истории совсем не давно, почти на наших глазах. Говорить и писать о местечке легко и трудно одновременно. Его помнит еще старше поколение людей, многие из которых с гордостью могут воскликнуть – я родом из местечка - и назвать имя своей малой родины. В то же время начать конкретный разговор о далеком и близком прошлом желающих очень мало.

Речице повезло, у нее нашелся свой летописец. В последние дни апреля 2007 года в Иерусалиме увидела свет монография Альберта Кагановича: Речица: история еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии, Иерусалим 2007 г., 450 с. Она была задумана пятнадцать лет назад, как дань памяти землякам, а выросла в серьезную научную работу. Практическое воплощение этого замысла потребовало долгих четыре года упорного труда. Название «Речица» происходит от слова река и широко распространено в Белоруссии. Первое известие о ней относится к тринадцатому веку, с середины четырнадцатого столетия – это уже местечко Минского воеводства Великого княжества Литовского, затем - в составе Речи Посполитой, а после присоединении к России (1793) – уездный центр в Минской губернии. В конце девятнадцатого века через Речицу проложили участок Полесских железных дорог и открыли пристань. В 1919-1926 – центр Речицкого района и Речицкого округа БССР, 1927-1929 в Гомельском округе, с 1938 – в Гомельской области.

Евреи упоминаются в Речице с семнадцатого века, хотя пришли туда раньше. В 1765 г. там проживало 133 еврея, в 1847- 2080, 1897- 5334 из 9280 чел. от общего населения или 57,5%. После революции 1917 г. количество евреев Речицы составило 7386 чел. или 44,6% (1926) и 7237 чел. или 27,3% (в 1939). Сегодня – это город областного подчинения в Гомельской области, центр Речицкого района, порт на Днепре, железнодорожная станция на линии Гомель-Калинковичи, узел автодорог на Гомель, Калинковичи, Светлогорск, Жлобин, Лоев и Хойники. Большой современный город, только евреев там почти не осталось.

Книга о судьбе еврейской общины Речицы и окружающих ее местечек, Альберта Кагановича обращает внимание обстоятельностью, широтой взгляда на эпоху и события, обоснованными выводами, продуманным планом и доказательной базой. Она написана на стыке научной, краеведческой и семейной истории. Десятки речичан, живущие не только в Белоруссии, но и в Америке, Канаде, Германии, Израиле, поделились с автором своими воспоминаниями, документами и материалами, всем тем, что не отыскать в официальных хранилищах памяти – государственных архивах и библиотеках.

Подобная работа могла оказаться под силу человеку, получившему академическое образование, понимающему особенности еврейской истории Восточной Европы в целом, бывшего СССР и Белоруссии, в частности. Альберт Каганович (1964 г.р.), выпускник Еврейского университета в Иерусалиме, защитивший докторскую диссертацию на кафедре иудаике и востоковедения, поставил перед собой задачу, за которую до него не брались. Рассказывая о евреях Речицы в 17-20 вв., он проследил закономерности и особенности существования евреев Юго-Восточной Белоруссии в целом. В

монографии подробно рассматриваются национальная жизнь, традиционное образование, участие в экономической, культурной и научной жизни, благотворительность, отношения с белорусами, как титульной нацией, быт, демографические и социальные процессы, участие в революционном движении, очарование коммунистической идеей и ее крах, эмиграция, погромы, НЭП, сталинские пятилетки, трагедия нацистского геноцида в годы Катастрофы, надежды на возрождение и угасание общины послевоенного периода.

Обращает на себя внимание корпус источников, использованных автором. Это архивы Белоруссии, России и Израиля, монографии и сборники документов, периодическая печать, воспоминания современников. Автор искал ответы на свои вопросы в материалах на самых разных языках – русском и белорусском, иврите и идише, английском, польском, немецком. Благодаря незаурядной настойчивости, Каганович сумел добраться до таких кладовых памяти, куда до него не забирались. Просеивая как через сито противоречивые факты и примеры, историк отбирал наиболее убедительные из них, доказывая читателю, на основании чего он пришел именно к такому выводу.

Трудно выделить наиболее важные разделы книги, настолько органично они выстроены в общей композиции. Особое внимание привлекают главы, посвященные наименее известным сторонам жизни речицких евреев – соблюдение иудейской традиции национальному образованию. Читатель узнает о духовных и казенных раввинах, синагогах, ешиботах (иешивах) и хедерах, станет свидетелем противоборства хасидов и миснагдим (их противников), благотворительности, сионистах и пожертвованиях на Палестину. В 1912 г. в Речице действовало восемь синагог и молитвенных домов, существовали хасидские дворы сначала Хаима Шлемы Кома, а затем Шолома-Дов-Бера Шнеерсона. В годы первой мировой войны город пережил своеобразное религиозное возрождение в связи с прибытием беженцев из Западной Белоруссии; в 1922 г. последние члены речицкой иешивы выехали в Палестину.

Полна драматизма глава, посвященная межвоенному периоду, когда немногим более чем за 20 лет евреи Речицы пережили целую эпоху от вдохновения самыми радужными надеждами до сталинских репрессий. Сионисты, бундовцы, левые социалистические еврейские организации, соперничавшие с большевиками, перешедшие на их сторону, потом объявленные националистами и расстреляны. Новая экономическая политика, землеустройство евреев, переселение в Крым, индустриализация и культурная революция, расцвет образования на идиш и закрытие еврейских школ, гонения на религию и закрытие синагог – все это как в калейдоскопе сменяло друг друга.

Нельзя без горечи читать о судьбе Речицы в годы оккупации. Автор скрупулезно реконструировал хронику гибели общины, начиная от эвакуации и бегства части ее жителей до образования и ликвидации гетто в ноябре 1941 г. Д-р Каганович не обходит молчанием такую неудобную для белорусской стороны тему, как соучастие нацистских пособников из местных жителей Речицы и ее окрестностей. Опираясь на документы Чрезвычайной Комиссии по расследованию преступлений и злодеяний нацистских преступников и их соучастников (ЧГК СССР), свидетельства людей, переживших Катастрофу, материалы процессов по делу военных преступников 1950-1960 годах, он раскрывает страшные подробности этой трагедии, которые никогда раньше не придавались гласности.

По уточненным данным в Речице погибло до 1500 чел. или почти 20% ее довоенного еврейского населения. В период эвакуации умер каждый пятый речичанин-еврей, на фронтах советско-германской войны и партизанах почти 30%. На этом фоне особенно заметны примеры праведников из белорусов и русских, спасавших в Речице своих соседей евреев с риском для жизни. На сегодняшний день мы знаем об этом ничтожно мало. Общая беда в том, что поиски предание гласности подвигов этих людей начались очень поздно, спустя полвека после разгрома Германии, когда большинство свидетелей ушли из жизни и унеся с собой эту тайну.

Отдельное место в книге посвящено вкладу евреев-речичан в борьбе нацистами в действующей армии и тылу противника. Перед нами встает галерея портретов и судеб людей, преодолевших трудности эвакуации и вернувшихся в город после его освобождения. Бывшие фронтовики стали самой активной частью еврейского населения. В 1946 г. они перезахоронили останки евреев, расстрелянных в противотанковом рве в районе костно-туберкулезного санатория и установили несанкционированный памятник с надписью на идиш. Общий памятник всем жертвам нацистского геноцида в Речице был установлен только в 1994 г. Немецкая оккупация нанесла непоправимый урон еврейскому местечку, после которого оно уже не оправилось. Ограничения и запреты советской национальной политики в послевоенный период подстегнули ассимиляцию. Евреи в Речице, хотя и продолжали занимать многие важные (но не ключевые) должности в администрации, предприятиях и учреждениях, здравоохранении, просвещении и культуре, утратили прежние позиции в социальной жизни и перестали влиять на ее характер.

Одной из авторских находок можно считать заключительную главу «Речица в лицах». Она представляет целую плеяду знаменитостей и незаслуженно забытых деятелей, имеющих речицкие корни.

Большинство из них провели в городе на Днепре детство и, даже покинув его, передали детям любовь к своей малой родине. Назовем только некоторых – Израиль Блюмин (1897-1959 гг.), доктор экономических наук, профессор МГУ; Натан Варгавтик (1904-1994 гг.), доктор технических наук, теплофизик; Г. Голдовский (1893-1948 гг.), идишистский поэт, публицист; Михаил Кикоин (1892-1968 гг.), известный художник парижской школы, входивший в круг Модильяни, Шагала. Сутина и Кислинга; Михаил Кобринский (1951), доктор педагогических наук, профессор, ректор Белорусского государственного университета физической культуры; Ефим (Хаим) Копелян, прославленный артист советского театра и кино; Иосиф Ресин (1904-1981 гг.), директор спичечной фабрики в Речице, управляющий лесной промышленностью БССР, первый заместитель начальника Главлессбыта при СНК БССР; Александр Шейндлин (1916-1995 гг.), действительный член Российской Академии Наук, лауреат Ленинской (1959) и Государственной (1976) премий и многие другие.

В этой же главе мы находим известных людей, родители которых родом из Речицы и все годы были связаны с ней невидимыми узами. Среди них мы находим: Леонида Левина (1936 г.р.), действительного члена Белорусской Академии архитектуры, автора важных проектов в Минске, мемориальных комплексов «Хатынь», «Прорыв», «Катюша», «Солдатское поле» и др., президента Белорусской объединения еврейских организаций и общин (с 1993); Владимира Ресина (1936 г.р.), доктора экономических наук, действительного члена Российской Академии наук, председателя Попечительного Совета Российского еврейского Конгресса, начальника Главмоспромстроя, первого заместителя мэра Москвы (с 1996); Ицхака Шнеерсона (1881-1969 гг.) сына раввина Шнеур-Залмана, участника движения Сопротивления во Франции (1940-1944), инициатора создания парижского мемориала «Неизвестному еврейскому мученику» (1956), автора труда «Жизнь и борьба евреев в царской России, 1905-1917 гг.» и многих других.

Необыкновенная природа, окружавшая Речицу, притягивала к себе многие еврейские знаменитости. Маркус Каган (Мордехай Бен Гилель га-Коэн) построил недалеко от города усадьбу и лесопильный завод. В 1897 г. на первом сионистском конгрессе он был единственным делегатом, кто произнес речь на иврите. Эмигрировав в Палестину (1907), Каган оказался среди основателей Еврейского университета в Иерусалиме и газеты «Гаарец». В речицкой усадьбе Кагана неоднократно гостили такие знаменитости, как историк Семен (Шимон) Дубнов и Ашер-Гирш Гинцберг – писатель, идеолог духовного сионизма, больше известный, как Ахад га-Ам. Семён Дубнов любил в Речице не только отдыхать, но и работать. На даче у Кагана, он начал писать "Учебник еврейской истории" и свой знаменитый труд "Всеобщую историю евреев".

Одним из больших книги достоинств является ее изобразительный ряд. Автор представил целую коллекцию портретов, семейных фотографий, редких документов, карт (свыше ста). Все это даёт наглядное представление об эволюции еврейской жизни на примере Речицы в связи с процессом эмансипации, охватившей Россию во второй половине 20 в. после отмены крепостного права, открывшей новые перспективы деловой активности.

Книга Альберта Кагановича снабжена обязательным для серьезного научного издания подробными именным и географическим указателями, списком литературы и источников, приложением из документов.

Можно спорить полноте раскрытия темы, подходе в освещении основных событий, связанных с Речицей и местечками Юго-Восточной Белоруссии, оценках поведения тех или иных исторических личностей и простых тружеников, созидавших скромным трудом славу родному городу. Нельзя отрицать главного – Альберт Каганович вернул из небытия важнейший пласт прошлого, связанной с еврейской общиной Речицы. Его книга – яркое подтверждение тому, что представить историю Белоруссии за последние триста лет без еврейской составляющей невозможно.

Вне сомнения в недалеком будущем нас ожидают работы новых авторов о жизни еврейских местечек Белоруссии. Курс проложен, остается только пожелать: в добрый путь!

Центр по изучению еврейской диаспоры при Тель-авивском универстете * * *

Никогда не говори «никогда» Мне кажется что представлять Екатерину Данову русскоязычным читателям совершенно не нужно. Её знают, её любят. Она журналист с полувековым стажем работы на радио и телеведении, в том числе в различных австралийских изданиях. Её рассказы на русском языке из истории Австралии и Мельбурна в книгах «С любовью к Мельбурну», 2002 год, «Побратимы» , 2003 год, «Подарите мне Мельбурн» 2005 год и в 2007-м «Мельбурн – любовь моя».

И пусть название не покажется претенциозным, но у многих оно отзовется в душе! «Это документальное изложение исторических фактов, сдобренное моим особым отношением к Мельбурну, и я публично объясняюсь в любви к этому городу, который стал нашим с вами добрым домом. Вот только делаю это не в одиночку, а как и прежде, с помощью моих сыновей Михаила, Владимира и внучки Даши Лейкиной. Тем более, что Мельбурн в их судьбах, в отличие от моей, не только настоящее, а и будущее…» (Е.Данова). Желающие приобрести книгу «Мельбурн – любовь моя» могут прямо обратиться к автору. Стоимость книги 15 долларов, плюс почтовый перевод. Сегодня мы публикуем один из рассказов, вошедший в книгу «Мельбурн- любовь моя». Екатерина ДАНОВА Мельбурн

«Крысы Тобрука» «Война привлекательна только для тех, кто не имел возможности проверить этот факт личным опытом», в справедливости этх слов Эразма Роттердамского человечество имеет поводы, увы, убедиться вновь и вновь… О Второй мировой войне написано и сказано немало, но не скоро масштаб и трагедия ее хотя бы и потускнеют в нашей памяти. Как и отдельные события – осады, сражения, десанты определившие ее победоносный результат. Тобрук стал одним из таких символов австралийской смелости и мужества, частью истории самой Австралии. Томас Балч, больше известный под псевдонимом Готфри Паркер, умер в 1941 году, еще успев узнать, что сочиненную им знаменитую «Вальсирующую Матильду» поют австралийские солдаты в осажденном Тобруке… Впрочем, там была и собственная фронтовая песня о том, что если в Шотландии слишком холодно, а в Каире жарке как в аду, то все это слишком хорошо по сравнению с местом под названием Тобрук. Мы видели пыльные бури у нас дома, - пели солдаты, - но в землянке в Тобруке можно погибнуть под пылью, найти шрапнель в своей кровати, а самолеты заставлют нырять в норы в этом месте под названием Тобрук… Он и не мог быть иным – построенный как город-гарнизон с населением 5 тысяч человек на побережье Средиземного моря в Ливии. Иначе в этой безлесой долине, населенной верблюдами, газелями и козлами, он был и не нужен. Единственная асфальтированная дорога шла через него к заливу, окруженному точечными укреплениями длиною 45 км., возведенными итальянцами. Австралийцы, для которых Вторая мировая война началась в конце 1939 года, воевали совместно с британскими войсками и главным образом, как известно, в Африке и Азии. На рассвете 3 января 1941 года ими были сделаны бреши в колючих заграждениях итальянцев, и к 7 утра британские танки получили возможность двинуться на крепость, а после полудня войти в Тобрук. Это была блестящая военная операция, хотя обошлась австралийцам в 130 убитых и 326 раненых. Зато десятки тысяч итальянских солдат, много офицеров и 4 генерала сдались в плен! Римское радио, вызвав тем насмешки и шутки, сообщило, что новости из Тобрука не очень хорошие! Положение изменилось, когда в апреле туда прибыл со своим африканским корпусом фельдмаршал Роммель. Окружив Тобрук, он забросал его листовками с призывом немедленно сдаться и вывесить белые флаги, нимало не сомневаясь в своей быстрой и легкой победе. Однако командующий 9-м дивизионом австралийских войск генерал-майор Лесли Морсхед ответил: «Здесь не будет сдачи в плен и отступления»! Жесткий, суровый, он оправдывал свое прозвище «Беспощадный», но его любили в войсках, зная что в 1Мировую войну он командовал 2 батальоном в Галлиполи, потом 33-м во Франции, был дважды ранен, награждался и не единожды упоминался в сообщениях командования. На сей раз его солдатам предстояло оборонять морской порт до контрнаступления союзных войск и не 8 недель, как предполагалось, а 8 месяцев! И 240-дневная осада Тобрука по существу обернулась первым поражением германских сил в той войне! 14 тысяч австралийских пехотинцев и 9 тысяч британских артиллеристов и танкистов остановили непобедимого до того Роммеля, заставив захлебнуться его ожесточенные атаки в Пасхальное воскрексение. Именно тогда капрал Джек Эдмонд стал первым, награжденным Кресом Виктории, высочайшей наградой, какой за всю 2-ю мировую войну были удостоены лишь 20 австралицев! Этот крест был

учрежден королевой Викторией в 1856 году после окончания Крымской войны и до сих пор отливается из бронзы захваченного на Малаховом кургане русского орудия! В Берлине поспешили замять позор и Геббельс с издевкой во всеуслышание заявил, что «Али-баба Морсхед м его разбойники попали, как крысы в мышеловку». Знал бы рейхсминистр, как отозвались эти его его слова среди защитников города-крепости! Ибо «Крысы Тобрука», как стали с гордостью они сами себя называть, оказались с острыми зубами, гордостью «пустынной армии» от Ливии до Борнео, легендарным боевым подразделением! Лесли Морсхед приказал своим солдатам стать хозяевами нейтральной полосы: не сидеть в обороне, а атаковать неприятеля по ночам, брать пленных, ходить в разведку со штыковым боем. И австралийцы – сказался опыт жизни в буше – наводили ужас на никогда не знавших подобного итальянцев и немцев… В результате – окопавшись в своих цеметных лабиринтах, невзирая на песчаные бури, жару, голод и бомбежки, «тобрукские крысы» сумели оттянуть вражеские силы от основного удара на Египет. Впрочем, Тобрук никогда не был полностью окружен и у осажденных в нем была своя «Дорогоа жизни»: неся огромные потери под огнем с воздуха и с подводных лодок, корабли, в том числе австралийского, так называемого металлоломного флота, подвозили припасы и увозили раненых. Два из них – «Водяная курочка» и «Парраматта» были потоплены и 136 человек погибли. В конце концов, в декабре 1941 года баржи с австралийскими войсками, мужество которых высоко оценили и Черчилль, и Роммель, покинули побережье Тобрука, в тишине пришвортовались к ботам больших военных кораблей: защита города обошлась Австралии в 3300 человеческих жизней, 800 из них похоронены на тамошнем военном кладбище. Но уже в начале 1943 года «крысы Тобрука», победившие до того в битве при Эль-Аламе, поплыли в Австралию сражаться с новым противником – японцами. И это еще одна страница в истории страны… Она, история, сама же и расставила необходимые акценты: в осажденном Тобруке из куска алюминиевого фюзеляжа немецкого бомбардировщика, сбитого зениткой австралийцев, была отчеканена медаль с… крысой, которую с гордостью носили защитники Тобрука. На земле, политой кровью австралийских воинов возле Бардиа роуд (Bardia Roud) высится 7,5-метровый цеменнтный мемориал. Единственное его украшение – Крест, а на мраморной табличке у входа на военное кладбище – слова: “Эта полая земля, где те, кто погиб за свою страну. Утром и вечером мы всегда будем вас помнить”. Их осталось уже совсем немного – участников войсковых операций против фашистских сил, ценою собственных жизней приближавших мир к долгожданному Дню Победы. И каждый год среди тех австралийцев, кто в ANZAC DAY держит путь к Храму Памяти, есть и защитники Тобрука. Присмотритесь – на их груди, помимо военных наград, бесспорно, есть и самодельная, однако не менее дорогая их сердцу медаль Ассоциации Тобрука – с Крысой! Емма ШКУРКО Уфа, Башкирия

Евреи в эвакуации. Демографические, культурные, психологические последствия их появления в Башкирской АССР

Почти четыре тысячи евреев проживало перед войной в республике. Старшее поколение придерживалось традиций: справляли праздники, готовили традиционные блюда, женщины не работали, занимались хозяйством. Жили скромно, но достойно.

С началом Отечественной войны в Башкирию было эвакуировано более 100 промышленных предприятий, а также научные учреждения, вузы и научно-исследовательские институты, вместе с которыми здесь оказались тысячи людей, цвет научной, культурной и технической интеллигенции. Республика приняла и разместила свыше 278 тысяч беженцев.

Только в Уфу за 1941–42 гг. прибыло 104 тыс. эвакуированных. Если по переписи 1939 г. здесь насчитывалось 250 тыс. человек, то к началу 1945 г. — 382 тыс. вместе с Черниковском, городом-спутником, построенным в годы войны на месте деревни Черниковка. К 60 промышленным предприятиям прибавилось более 40 эвакуированных1.

В этом огромном людском потоке евреи составляли значительный процент, и за несколько первых военных месяцев численность еврейского населения республики увеличилась в десятки раз.

1 ЦГИА РБ.Ф. 472. Оп. 6. Д. 858. Л. 34, 80. Цит. по: История Уфы. Башкнигоиздат. Уфа. 1981.

Евреев, оказавшихся в эвакуации, можно условно разделить на две группы. Первую составили руководители производства, инженерно-технические работники, рабочие

высокой квалификации, прибывшие вместе со своими предприятиями, а также представители научной и творческой интеллигенции (сюда эвакуировалась многие члены Союза писателей, Академии наук Украины; в институтах преподавали академики). Это были образованные, в большинстве своем достаточно ассимилированные и не соблюдавшие еврейских традиций люди. В новых условиях они продолжали заниматься своей работой, получили приличное жилье в благоустроенных квартирах, пайки.

По Башкирскому обкому КПСС на 1 января 1942 г. состояло 1548 евреев-членов партии и 350 кандидатов, всего 1898 человек (по Уфимскому горкому соответственно — 733 и 163). Евреи-коммунисты были направлены во все районы республики2.

За короткий срок вместе с другими эвакуированными они сумели наладить производство, организовать строительство и изыскательские исследования, научную и пропагандистскую работу, развернуть госпитали для раненых и больных воинов.

Одним из организаторов эвакуации научных учреждений АН Украины был профессор Илья Анисимович Хризман. Химико-физическую секцию АН УССР возглавлял академик А.И. Бродский.

Академики И.Г. Гольденберг, С.А. Берзон из АН УССР работали по созданию новых строительных материалов. В создании проекта вагоноремонтного завода участвовал академик Я.А. Корнфельд.

Профессор Маргулис выполнял научные исследования для промышленных предприятий3. Директор Уфимского механического завода Б.А. Волынец входил в Комитет обороны страны,

директором ЦЭС Ишимбайнефти был Штительман, передавший в фонд обороны 1200 руб.4. Израиль Аркадьевич Болотовский, начальник цеха Рыбинского авиационного завода, сумел за

короткий срок организовать эвакуацию этого завода в Уфу, сам покинул Рыбинск с последней группой рабочих. 10 декабря 1941 года, когда они прибыли в Уфу, немцы объявили, что авиация уничтожила крупнейший советский авиазавод, но ни одного станка и ни одного работника там уже в это время не было.

Потом он долгое время заведовал кафедрой авиационного института, создал известную в стране школу геометрических и кинематических расчетов зубчатых передач и механизмов, опубликовал 10 книг и более 70 статей, был награжден орденом «Знак Почета».

Его брат Самуил Аркадьевич в годы войны был представителем ЦК ВЛКСМ, членом первого парткома моторостроительного завода, производившего моторы для тяжелых бомбардировщиков.

Из воспоминаний эвакуированного из Одессы архитектора-художника Фельдштейна В.Л.5: «В Уфе я встретил бывшего главного инженера Украинского. Управления культуры, заказавшего

перед войной мне и скульптору Теннеру Г.С, тоже эвакуированному в Уфу, проекты ряда памятников. Он предложил мне работу, и более трех лет я проработал в техотделе треста № 3 завода высокопрочного гипса».

В качестве стройматериала киевские инженеры, побывавшие перед войной в США и взявшие патент на производство высокопрочного кирпича, предложили использовать огромные запасы местного гипсового камня.

«За ночь пришлось сделать план и профили фундамента больницы на 150 коек. Строить начали в тот же день (в обычных условиях на это уходило две–три недели).

Снабжение осуществлялось по карточкам, торговля была ограничена, промтовары получали по талонам. Поощрением был талон на второе горячее блюдо и 200 гр. хлеба.

Около деревни Черниковка построили восемь пар котлов открытых, вокруг разбили палатки на 40 человек, обогревались трубами. Стоились одноэтажные общежития и двухэтажные жилые дома. К осени 1943 г. палаточных городков не осталось».

В начале 1942 г. трест № 3 поручил проектирование здания обкома партии Фельдштейну и другим одесситам — архитектору Топузу, художнику Мучнику, скульптору Фридману. Мучник создал панно «Башкирская дивизия».

В Стерлитамак был эвакуирован Одесский станкостроительный завод им. Ленина, выполнявший задания правительства по выпуску специальных агрегатных станков для оборонной промышленности.

Начальник инструментального цеха этого завода Иона Моисеевич Мармер в 1940 году был отправлен из Одессы в Швейцарию за станком координатной расточки, которых тогда не было в СССР. Талантливому инженеру предложили остаться работать в Швейцарии, но он это предложение не принял и несколько месяцев пробирался через Европу, где уже разгоралась вторая мировая война, бережно сохраняя драгоценный детали. А вскоре пришлось ему вместе с заводом эвакуироваться в Стерлитамак, где и был впервые в стране запущен в производство сверхточный станок.

Руководил размещением эвакуированных Славянского и Донецкого содовых заводов секретарь Стерлитамакского обкома партии Левинский. Агитколлективом Стерлитамакского станкостроительного завода руководил Эльцин. Секретарем комитета ВЛКСМ завода был в эти годы Коган.

2 ЦГОО РБ. Ф. П -122. Оп-22. Д. 288 3 Документы мужества и героизма (Башкирия в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.). Документы,

материалы. Башкирское книжное издательство. Уфа, 1980. 4 Красная Башкирия. № 184. 8.авг. 1941. 5 Воспоминания предоставлены сотр. Национального музея РБ В.Н. Макаровой.

Среди заводчан, удостоенных в конце войны высоких правительственных наград, было шестеро евреев. Директор завода Изя Львович Эльцин был награжден орденом Ленина, главный инженер Яков Моисеевич Багановский — орденом Трудового Красного знамени, зам. главного инженера Лазарь Борисович Эрлих — орденом «Знак Почета»6.

Государственных наград были также удостоены: еврейский писатель Давид Гофштейн, председатель Президиума Уфимского горпромсоюза А.Я. Ихельман, директор завода № 11 А.Я. Малкин, директор завода № 154 Б.М. Данович, председатель инвалидной артели «Кооператор» И.М. Исерс, художественный руководитель оперного театра Петр Славинский, зав. отделением Башкирского областного тубдиспансера А.Х. Рабинович, столяр Шиндин7.

В годы войны в Уфе жил и работал известный музыковед Л.Н. Либединский, в училище искусств преподавали пианисты Вайнтрауб из Москвы и Б.А. Гольдштейн из Одессы. В художественной мастерской при филармонии работали одесский концертмейстер Саксонский, киевский балетмейстер А.М. Соболь, московский режиссер И.С. Чернецкий, профессор-композитор ответственный фаготист Вагнер, скрипач московской консерватории Гетман, художественным руководителем был Белоцерковский. Здесь выступали с концертами заслуженный артист УССР А. Сонц8, известная еврейская певица Анна Гузик.

Продолжала работать Лина По (Полина Горенштейн), человек удивительного мужества, балерина, которая, потеряв зрение, стала скульптором. Некоторое время находился в Башкирии выдающийся художник Роберт Фальк.

Художественным руководителем Госцирка был орденоносец Бреслер. Артисты Ленинградской еврейской оперетты в клубе Карла Маркса (ныне Дом офицеров) показывали спектакль «А хасане он клезмер» («Женитьба музыканта»)9.

Были эвакуированы из Киева выдающиеся фольклористы Моисей Яковлевич Береговский10, занимавшийся в годы войны изучением башкирской народной инструментальной музыки11, Е. Володарская и Марк Михайлович Плисецкий.

Эвакуированным из Украины писателем Яковом Зиновьевичем Городским создано много произведений о Башкирии и сделаны переводов башкирских авторов, Елена Яковлевна Ильина перевела сборники стихов башкирских поэтов «С отвагой в сердце» (1942)12. Среди писателей, эвакуированных из Киева, был Натан Рыбак, вокруг которого разгорелся конфликт в возглавляемом им Союзе писателей13.

Профессор Зейлигер 1 октября 1941 года доставил из Одессы в Уфу более 300 экспонатов музеев русского, украинского, западноевропейского искусства. Впоследствии им же было доставлено более полутора тысяч произведений из различных украинских музеев, эвакуированных через Пензу, Саратов14.

Большой вклад в здравоохранение республики вносили эвакуированные медики, среди которых было немало выдающихся ученых.

В годы войны в республике были развернуты эвакогоспитали, через которые прошло около 250 тысяч раненых и больных. Среди 50 профессоров и доцентов, постоянно консультировавших в госпиталях, были: А.А. Айзенберг, К.С. Бурксер, А.С. Альтшуль, Д.В. Горфин, Ц.Д. Пик, А.Э. Гольдфедер, С.А. Городецкий, Б.Э. Лимберг, И.М. Эпштейн. Заведовала горздравом С.З. Гробина. Большой вклад в организацию лечебно-профилактической работы в годы войны, наряду с другими организаторами здравоохранения, внес заместитель наркома Иосиф Исаевич Геллерман.

В годы войны в Уфу были эвакуированы военные училища, в которых преподавали опытные командиры. Г.А. Вагнер в 1941–42 гг. был начальником училища воздушного наблюдения, полковник

6 История города Стерлитамака. Башкирский университет, 1994. С. 104–105. 7 ЦГОО РБ. Ф. П-122. О-24. Д. — 67. 8 Документы мужества и героизма (Башкирия в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.). Документы,

материалы. Башкирское книжное издательство. Уфа, 1980. 9 Красная Башкирия. № 236. 8. окт. 1941. Речь идет о Ленинградском Государственном ансамбле еврейской комедии под художественным руководством

С.И. Гольдберга. Тамара Смирнова. Еврейский театр в Петрограде-Ленинграде. Материалы Двенадцатой Ежегодной Международной Меж-дисциплинарной Конференции по Иудаике. Часть 1. Академическая серия. Выпуск 18. — Москва. 2005. С. 393–394.

10 М.М. Береговский широко известен исследованиями еврейской народной музыки и фольклора. Большая часть оставленного им обширного научного наследия уже опубликована.

11 М.А. Ильгамов, М.А. Саитова. «Как путники у общего костра…» Академия наук Украинской ССР в Башкирии в годы Великой Отечественной войны. В сборн. Материалов международной научно-практической конференции «Развитие социально-экономического сотрудничества Башкортостана и Украины». Уфа. 2003. С. 95.

12 ЦГОО РБ. Ф. П-122. Оп-21. Д. 292. 13 Н.С. Рыбак — украинский советский писатель, автор исторических романов. Был обвинен представителями

украинской творческой интеллигенции в администрировании, высокомерии. Однако критические высказывания в его адрес, за исключением одного, не носили явной антисемитской окраски.

Were а Маjority of the Creative Intelligentsia Antisemitic? A Letter of the Head of NRVD to Nikita Khrushev in 1943 / Introducted by Mordechai Altshuler. Jews in Eastern Europe. The Hebrew University jf Jerusaem. FALL 2000. P. 76–85.

14 В.М. Сорокина. Сотрудничество башкирских и украинских музеев и художников. В сборн. Материалов международной научно-практической конференции «Развитие социально-экономического сотрудничества Башкортостана и Украины». Уфа. 2003. С. 104.

Бендерский — руководителем огневого дела в пехотном училище; в медицинском институте заведовал кафедрой военной и военно-санитарной подготовки полковник медицинской службы В.М. Левитан, а с 1945 г. — полковник М.Б. Лейбович, в авиационном институте руководил военной подготовкой подполковник, боевой летчик, кавалер двух орденов Боевого Красного Знамени Хаим Янкелевич Хашпер15.

По окончании войны многие из эвакуированных, особенно москвичи, ленинградцы, киевляне, вернулись домой.

Другую, более многочисленную часть приезжих составили беженцы. Из западных областей СССР, а также Москвы, Ленинграда днем и ночью под огнем противника шли эшелоны, увозя на восток стариков, женщин, детей. На Уфимском вокзале, на маленьких станциях их встречали толпы людей разных национальностей. Они приводили приезжих к себе домой, кормили, ухаживали за ними, помогали найти работу, поддерживали морально.

Улицы «штетла» приняли на себя основной поток беженцев Выросшие в бывшей черте оседлости, окончившие в довоенные годы еврейские школы и техникумы, они принесли с собой дух местечек, язык, традиции. Многие из них остались жить здесь после войны. Они значительно увеличили численность еврейского населения БАССР. Согласно переписи населения 1959 г. оно составляло свыше семи тысяч человек. Идиш звучал на уфимских улицах до конца 1960-х годов.

В Уфе, в семьях эвакуированных, родились: в 1941 г. писатель Сергей Довлатов, а в 1944 — году выдающийся скрипач и дирижер Владимир Спиваков, чей отец приехал с фронта после ранения.

Архивные данные дают лишь приблизительное представление о том, сколько было беженцев. Не учитывались дети. Тем не менее, в списках эвакуированных из прифронтовой полосы и прибывших в Уфу в первые месяцы войны, евреи составили 50,8 %16.

Материальный уровень и условия их жизни были несопоставимы с условиями жизни первой группы мигрантов. Беженцев расселяли по общежитиям, коммуналкам, частным квартирам (нередко по восемь–десять человек в комнате), многих — в селах и деревнях.

В Давлеканово поселили ленинградцев, среди них было немало ученых. Жителям запомнился человек по фамилии Ландау, весь багаж которого состоял из чемодана с книгами. В Юматово находились сотни эвакуированных детей. Сюда приезжали родители, и, случалось, находили здесь своих.

Образовательный и культурный уровень приезжих был существенно выше, чем у местного населения, особенно в сельской местности.

Среди эвакуированных было немало учителей, воспитателей, оказавших заметное влияние на культуру села. Они устраивали концерты, вечера отдыха, организовывали хор, читали лекции. Здоровый образ жизни, система воспитания детей, крепость семейных устоев становились образцом для подражания.

Эвакуированные счетоводы, бухгалтеры, кассиры, повара, экспедиторы, слесари, токари активно включались в жизнь республики, ставшей для многих из них второй родиной. Ветераны труда вспоминают, что на нескольких заводах были «еврейские» цеха, т.е. работали практически только одни евреи. К станку вставали 15–16-летние ребята и люди преклонного возраста.

Заместитель комсорга завода телефонной аппаратуры бригадир Александр Гольденберг, награжденный Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, был делегатом Всесоюзного совещания бригадиров комсомольско-молодежных бригад в 1944 году в Москве.

В 1943 году 16-летний Абрам Крейс по путевке райкома пошел работать в Уфимское депо кочегаром на паровозе, возившем пассажирские и санитарные составы под литерой «С». Окончив Чкаловское училище зенитной артиллерии, принимал участие в 1954 г. в испытании атомной бомбы на Тоцком полигоне. Абрам Иосифович является ветераном подразделения особого риска.

Находилась работа и для тех, кто не имел специальности. Так, в эвакуированных из Киева мастерских Главпромстроя НКВД трудились домохозяйки, подростки.

Хлебные карточки с максимальной нормой хлеба — 800 г. были лучшим материальным вознаграждением, а голубые шинели немецких офицеров — премией передовикам производства.

Значительное увеличение населения не могло не вызвать определенные сложности и недовольство отдельных местных жителей, которых «уплотняли», подскочили цены на рынке, зимой 1941–42 гг. голодающим людям приходилось сутками стоять на морозе за пайком хлеба. Впрочем, так было повсюду. К чести наших сограждан, большинство из них поняло беду людей, потерявших на оккупированных территориях все: близких и кров.

Было бы неверным игнорировать тот факт, что война вызвала всплеск антисемитизма не только на оккупированных территориях, но и в глубоком советском тылу. Облик, манеры и язык эвакуированных отличали их от окружающих и порой вызывали неприятие. Хранящиеся в архиве общественных объединений РБ документы дают возможность судить о том, каковы были реалии тех лет.

15 Бикмеев М.А. Башкортостан — кузница офицерских кадров. Уфа. 1998. 16 ЦГИА РБ. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 849.

Лектор Л.Е. Якобсон, выступавший в разных районах республики и беседовавший как с местным, так и с эвакуированным населением, обратился в обком партии с докладной запиской «О некоторых явлениях межнациональной розни в БАССР».

«В одном из колхозов в поле местные жители не дали воды измученной жарой эвакуированной русской женщине, которая в конце концов упала без сознания. В Бирске циркулировали слухи о том, что пропавший без вести мальчик, русский по национальности, убит евреями, причем убийство носит ритуальный характер, «мол, евреи на свою Пасху пьют кровь у русских младенцев». Эту отвратительную легенду слышал из самых разных источников. В середине мая был найден труп пропавшего мальчика в одном из колодцев в Бирске, и только тогда слухи прекратились.

Зав. отделом пропаганды говорил, что эти явления возникли с наплывом эвакуированных (в известной части, евреев).

«В райпрокуратуре лежит заявление одной еврейки, которую терроризирует, гонит с квартиры ее хозяин за то, что она — еврейка. Достойна удивления позиция райпрокуратуры, положившей под сукно это дело.

В марийском селе Шелкановка мальчишки-школьники марийцы и русские буквально затравили еврея Женю Фурманова (10 лет, 3-й класс). Никогда марийцы не знали чувства антисемитизма.

В Белебеевском районе в одном из сел жители отказались расселять эвакуированных, если они были евреями. В Нуримановском районе на бумажной фабрике «Красный Ключ» работало несколько евреев из Гомеля. В январе-феврале 1942 г. на фабрике избит до полусмерти рабочий-еврей. Секретарь парторганизации, как заявил лектор обкома т. Плисецкий, игнорировали политический характер этого дела, рассматривая его как обычное хулиганство.

В Ждановский райком партии г. Уфы поступило заявление военврача III ранга Красногорского Ш.А., инвалида войны, который жаловался на жестокое отношение к нему со стороны редактора Башкнигоиздата, члена ВКП (б), родного брата начальника Главлита».

Якобсон сообщил о случае дикого убийства в Уфе группой русских школьников школьника-еврея17. Он предлагал усилить пропагандистскую работу, чтение лекций, проведение бесед об

антисемитизме, отразить эту тему в печати18. С письмом к Первому секретарю обкома 23 июля 1942 года обратился Борис Ефимович Копман, 36-

летний начальник отдела института № 86, позже заместитель директора 210-го завода. Он вырос на Украине, пережил погромы Петлюры, Махно, Деникина, Волынца. Его брат и мать

отца были зверски замучены. Воспитанный в духе интернационализма, работавший вместе с украинцами на строительстве укреплений и не слышавший каких-либо нареканий на евреев, Б.Е. Копман недоумевал, что «в Уфе имеют место антисемитские настроения среди многих лиц (а ведь до революции Уфа принадлежала к числу тех городов, где даже не имели представления о евреях)».

Он также сообщал о следующих проявлениях антисемитизма: «1. на улице Пушкина, где разместились эвакуированные из Киева семьи государственных и

партийных работников, в начале первого ночи подошла группа подростков числом 10–12 человек и начала стучать в окна с выкриками «Бей жидов, спасай Россию!». Не ограничившись этим, они на протяжении часа пытались вырвать парадную дверь, продолжая выкрикивать погромные фразы. Никто не оказал должного отпора этой банде.

2. К его матери подошли два парня 16–17 лет и с угрозой спросили: «Ты — жидовка или русская?». Угроза последней доставить их в НКВД заставила парней удалиться и оставить старуху в покое.

3. К руководящему работнику одного из районов города члену ВКП (б) обратилась жена военного, погибшего на фронте, с просьбой оказать содействие в улучшении жилищных условий. Его первый вопрос в присутствии этой гражданки был, не является ли она еврейкой. Узнав, что это именно так, он в помощи отказал и в оправдание своих действий стал приводить глупые доводы со ссылкой на какие-то еврейские семьи, создавшие неблагоприятные условия для жилья.

4. Соседка обращалась к эвакуированным со словами: «Забери свою еврейку, имея в виду ребенка». 5. Около универмага возник спор из-за того, что один гражданин, которого не хотели пустить без

очереди, доказывал, что евреев на фронте нет, что они якобы все в тылу, что все затруднения с продовольственными и промышленными товарами вызваны евреями. И это, несмотря на то, что здесь же находился раненый боец-еврей, лишившийся ноги на фронте. Слушавший это милиционер не счел нужным положить конец спору».

«Еще можно приводить множество подобных фактов», — продолжал Б.Е. Копман. Он видел в причину в «чьей-то подрывной деятельности и вражеской агитации, а также в наличии элементов специально занимающихся этим». И задавал вопрос: «Почему не ведется борьба? Где и когда могли узнать подростки черные антисемитские призывы, вычеркнутые из русского лексикона? Кто мог научить их погрому? Почему бездействует агитация, милиция?»19.

17 Эту информацию подтвердить какими-либо другими источниками не удалось (Э.Ш). 18 ЦГОО РБ. Ф. П-122. Оп. 21. Д. 23. С. 184–186. 19 ЦГОО РБ. Ф. П-122. Оп. 21. Д. 23. С. 188–190.

В рапорте о состоянии воспитательной работы в школах было отмечено, что «почти ежедневно в мужских школах имеют место случаи драк, проявления антисемитизма, хулиганства»20.

Нам не удалось найти документы, позволяющие судить о принятых руководством республики мерах по пресечению подобных высказываний и действий.

Первым секретарем Башкирского обкома КПСС был в 1942–1943 гг. участник Гражданской войны, еврей по национальности, Семен Борисович Задионченко (Задиончик), прибывший в Уфу вместе с Рыбинским моторостроительным заводом и наладивший здесь производство авиамоторов. Позже он перешел в СНК БАССР заместителем заведующего отделом гособеспечения и бытового устройства семей военнослужащих21. Возможно, С.Б. Задионченко считал, что не следует фиксировать на этих фактах внимание и предпринимать какие-либо меры репрессивного характера, дабы не «подлить масла в огонь».

Почему подобные факты имели место в традиционно столь толерантном регионе, куда еще в годы Гражданской войны, устремлялись беженцы от погромов?

Во-первых, начало политики государственного антисемитизма пришлось именно на годы войны. Замалчивались факты геноцида еврейского населения на оккупированых территориях (такая информация перед началом войны и в первые ее месяцы могла спасти жизнь сотням тысяч евреев). Замалчивались и подвиги евреев, командиров и бойцов, на фронтах Великой Отечественной, тормозилось их награждение, зачастую в наградных документах указывалась иная национальность.

Во-вторых, часть людей ухудшение условий жизни связывала с евреями. Под влиянием пропаганды22 они считали, что Гитлер ведет войну только против евреев, что на фронтах их мало, нет на передовых. Не нужно забывать об антисемитских «традициях» в отдельных населенных пунктах, где попытки погрома были и в 1905, и во время Гражданской войны, хотя жертв не было и сколько-нибудь серьезного ущерба они не причинили. Часть эвакуированных и беженцев, успели захватить с собой какие-то ценные вещи, да и просто миф о «еврейском богатстве» провоцировал криминальные элементы.

В мае 2005 года нами было проведено интервьюирование 55 жителей г. Уфы, евреев по национальности, живших в военные годы в БАССР. Возраст опрошенных колебался от 72 до 86 лет. Задан был единственный вопрос: «Сталкивались ли вы с проявлениями антисемитизма в Башкирии во время Великой Отечественной войны и в чем это выражалось?».

33 респондента (60%), почти не задумываясь, ответили отрицательно. Четверо из них жили во время войны в сельской местности и один в городе Бирске. 22 человека (40%) отметили проявления антисемитизма, сводившиеся к обзыванием «жидом/жидовкой» или «жидовской мордой», пении антисемитских песенок.

Особенно часто антисемитские оскорбления можно было слышать в очередях. Мальчиков избивали одноклассники. Эти явления носили эпизодический характер. Только одна женщина рассказала, что соседи закрывали двери, чтобы «не пустить еврейский дух». По-видимому, об этом случае упоминает в своем письме Л.Е. Якобсон.

Две женщины рассказали об убийствах евреев. Одна из них, еврейка, говорила о том, что семью ее бабушки грозились убить. Зная о подобных случаях, семья переехала на другую квартиру. Другая, русская по национальности, вспомнила, что, будучи ребенком, в 1948 или 1949 году была на улице Волочаевской на похоронах еврейской супружеской пары, убитой неизвестными.

В целом же атмосфера во время войны оценивалась как вполне доброжелательная и все, без исключения, респонденты выражали благодарность республике, приютившей их, давшей возможность выжить в суровые военные годы. И сегодня в Башкортостане продолжает жить немало евреев, нашедших здесь в свое время спасение от Холокоста. Поселились в республике после войны и бывшие узники гетто, которым было слишком тяжело оставаться там, где все напоминало о пережитом. ________________________

21 Очерки истории Башкирской организации КПСС. С. 24. Газета евреев Башкортостана «Шорашим». 2005. № 1 22На выставке пропагандистских листков, плакатов времен войны, проведенной в педуниверситете, автору

довелось видеть листовки, изображающие советского солдата с типично семитскими чертами, звездой Давида на пилотке, выходящего из здания с надписью «синагога».

* * *

Марк Азов широко известен ещё с советских времён как писатель-сатирик, с которым сотрудничал Аркадий Райкин. В настоящее время мы знаем его и как

20 ЦГОО РБ. Ф. П-122. Оп. 21. Д. 23. С. 194.

главного редактора одного из лучших израильских русскоязычных литературных изданий журнала "Галилея".

МАРК АЗОВ_____ Израиль, «Дом Я.Корчака»

У ВАС ЕСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОЛБАСА? Рабинович зашел в магазин. Хозяин-ватик (он приехал из Кутаиси тридцать лет тому назад) встретил его приветливо: - Теплую индюшатинку привезли. Но Рабиновичу было не до индюшатинки: приступ тяжелой ностальгии рвал его сердце и теснил грудь. Все ему было не в кайф "в этой вашей Израиловке". Хозяин, большой физиономист, решил, что кислая морда у клиента, должно быть, с похмелья, и предложил огурчики. Огурчики, все один в один, купались в пластмассовом тазу с рассолом, крепенькие, веселые, боевые... Остро отточенным ножом с длинным и тонким лезвием хозяин отсек пол-огурчика. Рабинович и пробовать не стал. Отшатнувшись от огурца, как ортодокс от свинины, он голосом, полным яда, вопросил: - У вас есть человеческие огурцы? Хозяин не понял. Да и где уж ему понять загадочную русскую душу Рабиновича! Мы же напомним читателю историю советских огурцов. Те, которые Сура солила сама еще до перестройки, были, пожалуй, не хуже этих израильских, даже лучше. Так что кого-кого, а нашего Рабиновича огурчиком не удивишь... Но когда цены на базаре прыгнули, можно сказать, в космос, на столе Рабиновичей появился готовый, государственной засолки магазинный огурец. Во-первых, громадный, во-вторых, изуродованный, в-третьих, мягкий и, в-четвертых, он не хрустел на зубах, а пищал и поливал подозрительной жидкостью грудь, скатерть и окружающих гостей. Говорят, "в семье не без урода". Этот урод-огурец прижился в семье Рабиновичей и стал, можно сказать, украшением их семейного стола. Вот почему сегодня, стоя над пластмассовым тазиком с безмятежными израильскими огурчиками, Абрам Моисеевич с острым чувством тоски и жалости поминал как родного "того огурца". - Картошку будете брать? - спросил хозяин уже с некоторой осторожностью. И наткнулся на безжалостный взгляд клиента: А у вас есть человеческая картошка? - Е-с-ссть б-белая. Есть розовая. Белая с розовыми глазками... Но Рабинович и сам не слепой - видел, что есть белая, розовая, бело-розо-вая... А где черная? Если бы хозяин магазина был не евреем с Кавказа, а, скажем, йогом из Индии, он бы прочитал мысли Рабиновича, и его внутренним взорам предстало бы такое кино: рано утром Рабинович выходит из подъезда с тележкой, дребезжащей по выбоинам асфальта. У овощного ларька уже успела скопиться туча граждан СССР, норовящих пролезть без очереди. Внутри, за крепкой металлической решеткой этого бронемагазина, снует, матюкаясь, непроспавшийся продавец. Картошка, если ее уже привезли, свалена на цементном полу в углу бесформенной грудой вперемешку с половой, ветошью, обрывками мешковины, даже щепками, и прославленной грязью русско-украинской полосы. "Кирюха" сгребает совковой лопатой "дары полей" вместе с мусором в авоськи, корзинки и сумки покупателей - и счастливчики, груженные, как верблюды, продираются теперь уже в обратную сторону сквозь новые и новые лавы жаждущих картошки горожан... А она вот-вот кончится. И в последние сумки "кирюха" наскребает уже, наверно, только мусор с пола... Но Рабинович (о, счастье!) успел. Приволок на своей тележке сумок, наверно, десять с отборным гнильем. И пока он мирно посасывает валидол на диванчике, отдыхая после боя, Сура, как заправский хирург, в резиновых перчатках делает каждой картофелине ампутацию, удаляя зараженные места. Зато как она вкусна и ароматна, когда заслуженной наградой за боевые и трудовые подвиги дымится, белая и рассыпчатая, посреди обеденного стола! Не то что эта израильская мытая. Мытой у нас вообще никто не покупал... Рабинович мысленно плюнул и перешел в рыбный отдел. -Ну хоть рыба человеческая у вас есть? Хозяин временно воспрял духом. Рыба в его магазине говорила, если можно так выразиться,

сама за себя: живые карпы плавали в мраморной ванне и выпячивали губы, как бы целуя ручки покупательницам. На столах красовалась в соленом, копченом и свежемороженом виде вся знать рыбного царства, вплоть до "принцессы Нила". Ну, чем не человеческая рыба? Но покупатель и смотреть не стал. Глаза товарища Рабиновича были повернуты вовнутрь - в тот исторический период, когда рыба как таковая исчезла с прилавков советской страны. Советские евреи к тому времени уже научились жить без еврейского языка, еврейских обычаев и праздников, ходили, извините, необрезанные, с непокрыты- ми головами и куском сала в зубах. Но чтобы еврей не ел рыбы! Это уже что-то ненаучно фантастическое. Однако исторический факт: рыба на евразийской территории от Балтийского моря и до Тихого океана появлялась на прилавках примерно раз в семь месяцев, как солнце за Полярным кругом зимой. И вот, глядя на израильскую рыбу, Рабинович вспомнил тот знаменательный день, когда Сура прибежала от подруги с сенсационной вестью: - Абрам! В городе дают рыбу! - Ты уверена? - Все уже заняли очередь! - А что за рыба? - Какая разница? Я забыла название. Какое-то китайское слово из трех букв, первая буква "х". - Не кричи - у нас дети. Рыба, как читатель, наверно, догадался, называлась "хек". Ее, должно быть, не вылавливали, а выпиливали вместе со льдом Ледовитого океана. Так она и продавалась. Несчастная продавщица в фартуке поверх норковой шубы брала льдину со смерзшимися рыбинами и брякала ею об асфальт. Если льдина не раскалывалась, говорила: - Берите все или отойдите от прилавка. Я вам не каторжная. Но так как от прилавка никто не хотел отходить (да и не мог - задние подпирали), то люди хватали рыбольдины и буксировали домой целиком. Пусть китайская из трех букв на букву "х", чем вообще ни х... в смысле - никакой рыбы. Потом месяцев через семь вновь "выбрасывали" какую-нибудь рыбу с не менее неприличным названием "прастипома". И чем реже это было, тем чаще Рабинович ее вспоминал... Так что же после всего этого ваша принцесса Нила по сравнению с нашей прастипомой?! Бедный хозяин магазина уже отчаялся, что клиент хоть что-нибудь купит. Тем более что Рабинович ушел от рыбы к колбасе. Может быть потому, что, как говорят в Украине, "найкраща рыба - ковбаса», а может, опять предался воспоминаниям. Колбаса во время оно была еще более редкой птицей, чем рыба. Бытовала даже такая загадка: "Длинное, зеленое и пахнет колбасой". Ответ: "поезд Москва - Владивосток". Колбасу привозили из столицы. Порой она так и называ-лась "столичной", иногда - "отдельной". По этому поводу сатирики пели куплеты: "А в отдельных магазинахت Нет отдельной колбасы". Или - "докторской". Тоже ходил анекдот. Спрашивают ученого: - У вас в портфеле кандидатская? - Нет, "докторская". Но назови хоть груздем... По форме это была целлофановая кишка, а по со держанию - крахмал. Но, как читатель уже, надеюсь, усвоил, вкус любого продукта зависит от частоты употребления. Почему золото драгоценный металл? Потому что на дороге не валяется. А тут... Рабинович мутным взором окинул груды колбасных изделий - гордость хозяина магазина. Они громоздились на прилавках и полках, за стеклом, на стекле и под стеклом холодильника, свисали со стен и потолка. Вареные, копче-ные, полукопченые, перченые, переперченные, недоперченные, с чесночком и без чесночка, кровяные, ливерные, языковые, ветчино-рубленые... (У автора кончились чернила и все слюнки вытекли)... Хозяин со своим длинным, 42 см, ножичком из остро отточенной дамасской стали ходил среди этих богатств и рубил с плеча, как Чапаев: -На, пробуй-кушай! Колбаса-шмолбаса! Сосиски-шмосиски! Ветчина-шметчина! Сало-шмало! На все скидка! Хочешь - в кредит бери, не хочешь - отдаю даром! Но Рабинович и пробовать не стал. Напробовался в первые дни. Даже вкусно показалось с голодухи. Но не было, что греха таить, не было и сотой доли того захватывающего... надо прямо сказать... счастья, какое испытывала вся его семья, смакуя добытую в потных очередях и привезенную в воняющих носками плацкартных вагонах из Москвы бледно-розовую в ослизлом целлофановом

(пардон, мадам) презервативе накрахмаленную колбасу. - Индюшачья есть! - хозяин все больше заводился. - И курячья есть! Телячья! Говяжья в тебя не лезет - вот тебе с салом свиная! У нас все есть! Но Рабинович только горестно покачал головой и спросил с безнадегой в голосе: - У вас есть человеческая колбаса? Глаза хозяина магазина налились бычьей кровью.

- Сейчас будет! - взревел этот еврейский джигит и кинулся с ножом на Рабиновича. Стоимость журнала в Австралии -$ 3.00

Михаил Бриф

ШЛИМАЗЛ

Трусил прыгать с вышки, из винтовки мазал. Какой там сокол сталинский – есть как есть шлимазл. Но в боях под Ельней пал он в поле чистом – не шлимазл вовсе, а герой отчизны. Там и утрамбован в общей яме братской. Кто шлимазл, кто сокол – Где тут разобраться…

Михаил Бриф Еврейский мир. На Щекавицкой, против синагоги javascript:PrintArticle(13823);javascript:SendArticle(13823);Лора Завилянская 18 Января 2007 На Щекавицкой, против синагоги Жила-вдовела бабушка моя. Отёчные, едва ходили ноги, В безмолвии развеялась семья - Два сына сгинули безвестно в сорок третьем, В больнице умер от чахотки муж. По вечерам стучался в окна ветер, И синева сияла в глуби луж, Но на любовь недоставало силы, Не удержаться больше на черте... Стою над неухоженной могилой, Читаю молча надпись на плите. НАСЛЕДНИЦА После многих жизненных драм, Единую выбрав из вер, Я ежедневно по вечерам Читаю Книгу Эстер. Молитву творю много раз на дню. Сокрушённый, гибнет Аман. Я веру в сердце своём храню - Священный мой талисман. Над ним сияет звезда моя, Хранит он меня не зря - Царицы Эстер наследница я, А, может быть, и царя... Оцените статью http://evreimir.com/article.php?id=13823

* * *

Вилен Люлечник «CASCADE»

ВТОРАЯ МИРОВАЯ: НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ

Отрицать величие подвига народа, разгромившего нацизм, было бы кощунственно и нелепо. Однако искажать события того времени, выдавать желаемое за действительность, фальсифицировать историю не менее опасно. Между тем есть люди, которые исходят из того, что познание прошлого, якобы, умаляет значимость великой Победы. Естественно, большая часть исследователей с этим не согласна. В этом противоборстве дело иногда доходит до абсурда. К примеру, в Украине в мае 2000 года был принят Закон «Об увековечении Победы в Великой Отечественной войне», в котором есть пункт: «Не допускать фальсификации героических страниц нашей истории». Если перевести это на обычный язык, то это значит, что любое иное мнение, не совпадающее с официальной трактовкой событий, может стать основанием для обвинений в «фальсификации». Само собой разумеется, что историков это остановить не может. Особую активность они проявляют там, где этот Закон был принят, – в Украине. И среди них большой популярностью пользуется известный украинский исследователь Сергей Грабовский. Мое внимание привлекли две его работы: «Вторая мировая: общечеловеческое и украинское измерение», и «Вторая мировая: миф и реальность». Строго говоря, столь уважаемый автор ничего нового не открыл. Он проанализировал результаты исследовательской работы ряда российских и украинских ученых, сопоставил их и на этой основе пришел к весьма парадоксальным, но обоснованным выводам, которые во многом не совпадают с официальными точками зрения в Украине и России. О том, о чем нам поведал Сергей Грабовский, и пойдет речь. Автор названных работ исходит из того, что вся предвоенная история Советского Союза – это время подготовки к войне и к грядущим революциям в других странах. Именно в предвоенный период Коминтерн планировал революции в Болгарии, Германии, Англии, Польше, Китае, Индии, Индонезии, Бразилии, расходуя на эти «мероприятия» огромные средства из бюджета СССР. Но результат оказался нулевым. Бесперспективность такого курса Сталин понял раньше других большевистских руководителей. Он исходил из того, что только на штыках можно привнести революции в другие страны. «Сталину, несомненно, были известны расчеты философа и кадрового офицера австрийского генштаба Освальда Шпенглера (того самого, который написал «Закат Европы»), в соответствии с которыми оптимальнейшим временем начала новой мировой войны в силу ряда причин – осень 1939 года. Весь дальнейший ход событий в СССР подчинен подготовке к этой войне...», - отмечает Сергей Грабовский. Первая пятилетка – это время создания мощной военной промышленности. Вторая – освоение и испытание современных видов вооружения. Третья пятилетка – переход к массовому выпуску оружия – от автоматических винтовок до линкоров, перевод промышленности всей страны на режим военного времени. Естественно, этим же целям была подчинена коллективизация сельского хозяйства, ликвидация попыток любой оппозиции существовавшему тогда режиму. Мне кажется, что подобная периодизация предвоенного периода вполне оправдана. Правда, существует не менее обоснованное мнение, что в то время страна Советов находилась во враждебном окружении, а это и вызвало необходимость укрепления оборонной мощи страны. Вообще-то, строго говоря, необходимость укрепления оборонной мощи любой страны вряд ли может быть поставлена когда-либо под сомнение, особенно если страна является великой державой. Но в данном случае Грабовский утверждает, что Советскому Союзу никто в то время не угрожал. В какой-то мере с ним можно согласиться, если речь шла по поводу Европы и Америки. Действительно, страны Запада, как их называют, находились тогда в состоянии острейшего экономического кризиса, и ни о каком нападении на СССР не могло быть и речи. Мало того, эти страны поставляли Советскому целые авиационные, автомобильные и прочие заводы, боевую технику и т. п. Если бы они вынашивали агрессивные замыслы по отношению к СССР, то вряд ли бы на это пошли. Вполне вероятно, что они рассчитывали столкнуть Россию с Германией. В этом был какой-то смысл. В свою очередь, Сталин с начала 20-х до 1933 г., а затем с середины 30-х гг. прошлого столетия оказывал огромную помощь Германии, рассчитывая, что, в конце концов, она вступит в противоборство с другими западными странами, а это даст возможность ситуацию использовать в своих интересах. Вот такая была в то время политика. Вынашивал ли Советский Союз планы расширения Союза ССР путем присоединения других стран? Анализ работ Грабовского и ряда других авторов позволяет сделать вывод о том, что такие замыслы существовали. Еще в ноябре 1936 года советский нарком иностранных дел М. М. Литвинов в беседе с французским послом в Москве Кулондром заявил, что поступает много предложений о включении Испании в состав СССР. И с этим мнением «ни я, ни мои коллеги, ни товарищ Сталин ничего не могут поделать». Напомним, что в это время в Испании разгоралась гражданская война, и советское руководство оказывало огромную помощь республиканскому правительству. А

социалистические теории в стане республиканцев были весьма популярны. Так что подобные «мнения общественности» возникали отнюдь не пустом месте. В поле зрения советских руководителей была и Финляндия. Ещё задолго до начала войны написали песню освободителей страны Суоми «Принимай нас, Суоми – красавица» Музыку подготовили известные композиторы братья Покрасс, а слова сочинил А. Д. Актиль (Френкель). Приведем фрагменты из этой песни. Сосняком по откосам кудрявится Ни шутам, ни писакам юродивым Пограничный скупой кругозор. Больше ваших сердец не смутить. Принимай нас, Суоми-красавица, Отнимали не раз вашу родину - В ожерелье прозрачных озер… Мы пришли вам её возвратить… Впервые эта песня была исполнена ансамблем Красноармейской песни и пляски Ленинградского военного округа под управлением майора Анисимова. Повторяю, песня исполнена была почти за полгода до начала боевых действий в Карелии. Но «освободить» Финляндию не довелось. В 1940 году была подготовлена песня «освободителей Парижа». Грабовский приводит фрагмент:

Красный стяг, коммунарами поднятый, Принесли мы, французский народ, И Париж ваш, у Гитлера отнятый, Вновь под знаменем красным живет.

Видимо, планировал Сталин ударить по Гитлеру, коль готовился к освобождению Парижа, который был тогда под немцем. Но ещё об одной удивительной вещи пишет Грабовский. «Что стоит, например, находка К. Закорецького… в Киевской научно-технической библиотеке, - отмечает он. - Там абсолютно доступным для всех лежал «Краткий русско-английский разговорник», изданный летом 1940 года, который содержит очень интересную лексику, пригодную для использования кроме всего прочего, на Британских островах, вплоть до призывов воевать «на нашей стороне». Не означает ли это, что Сталин собирался вместе с Гитлером проводить операцию «Морской лев»? Неизвестно. Может быть кому-то удастся прорваться к засекреченным документам политбюро ЦК ВКП(б) и проверить эту гипотезу – хотя бы найдя текст песни, подготовленной для «освобождения Лондона», - известно, что для «освобождения Парижа» такая песня уже существовала тогда же, летом 1940 года». (Перевод с украинского. В. Л.). Вот какие факты обнародовал украинский и иные историки. Весьма своеобразно проходили и испытания боевой техники и оружия. Когда американцы в 1937 году восторженно встречали экипажи Чкалова и Громова, они себе не представляли, что в действительности дело шло об испытании нового бомбардировщика супердальнего действия. Открытое наименование этого самолета – АНТ-25, военное – ДБ-1. «Два полка, которые были вооружены такими самолетами, могли с советской территории достигнуть любой точки Северной Америки, Европы, Азии, Северной Африки, а после выполнения боевого задания приземлиться на секретных аэродромах, подготовленных местными агентами Коминтерна. Следующей модификацией этого самолета стал ДБ-2, на котором (названным «Родина») авиаторы Гризодубова, Осипенко и Раскова совершили перелет на Дальний Восток. Потом появился и ДБ-3 - один из лучших стратегических бомбардировщиков начального этапа Второй мировой войны…», - сообщает Сергей Грабовский. Несомненным лидером был Советский Союз и по танковым войскам. Боевых машин различных марок было в Красной Армии больше, чем в армиях всех стран мира вместе взятых. Да и флот насчитывал более 200 подводных лодок к началу войны. И каждая из них имела два подготовленных экипажа. Так что напасть на СССР мог только безумец. С позиций подготовки к войне Сергей Грабовский, впрочем, как и Суворов, рассматривает массовые репрессии в 30-х годах прошлого века. «Полностью подавив волю крестьянства в первой половине 30-х годов, интеллигенцию, национальные республики, Сталин в течение 1936 – 1938 годов основное внимание уделил превращению в «идеальных исполнителей» партию и армию. А потом, в конце 1938 – начале 1939 года руками нового наркома внутренних дел Берия были приведены «в порядок» «компетентные органы», и со страной Советов можно было делать все по усмотрению «кормчего». В ответ страна неуклонно славила «великого вождя» и ещё теснее сплачивалась вокруг него». К началу боевых действий в Советском Союзе было почти 26 тысяч танков. Но были не только они. Сегодня почему-то все забыли, что на вооружении Красной Армии находились около 8 тысяч бронированных тягачей «Комсомолец», вооруженных танковыми пулеметами, которые в бою могли использоваться в качестве танкеток для борьбы с пехотой и кавалерией. Они свободно конкурировали с немецкими бронетранспортерами и румынскими легкими танками. Сие не фантастика. Только в течение лета 1941 года Красная Армия потеряла 10 тысяч танков. И это по советским официальным данным. О

соотношении сил противоборствующих сторон говорят и такие данные. На 21 июня 1941 года в составе немецкой группы армий «ЮГ» было почти 800 танков. Из них только 200 были средними, т. е. лучшими, чем БТ и равными Т-28, а также 800 самолетов. Если приплюсовать венгерские и румынские танки и самолеты, то в общей сложности группа армий имела по тысяче танков и тысяче самолетов. Группе армий «ЮГ» противостояли войска Киевского и Одесского военных округов, которые имели в своем составе более 8 тысяч танков, в тылу у них разворачивались две армии резерва, в которых было почти 1 100 танков В числе этих машин было более тысячи Т-34 и КВ, которым не было тогда в мире равных. И, тем не менее, в критической ситуации начального периода войны вооружённые силы не оправдали надежд Верховного главнокомандующего. Потери Красной Армии все годы войны значительно превосходили потери вермахта. Победа досталась очень дорого, на многие десятилетия обескровив страну. Так, соотношение безвозвратных потерь сухопутных сил Германии и СССР были следующими: 1941 год: 18,1 : 1, 1942 год – 13,7 : 1, 1943 год – 10,4 : 1, 1944 год – 5,8 : 1, 1945 год 4,6 : 1. Таким образом, считает историк, чтобы уничтожить одного немецкого солдата, если равномерно распределить потери на все годы войны, с советской стороны гибло десять человек. Эти данные вполне соотносятся с теми, которые приводит в своих работах российский историк Борис Соколов. Не расходятся они и с данными Виктора Суворова. Огромное количество советских военнослужащих оказалось в плену. Невиданным в истории было количество перебежчиков на сторону врага. Вот какие данные приводит Сергей Грабовский, опираясь на ряд источников. В 1942 году после битвы под Москвой на сторону немцев перебежало около 80 тысяч военнослужащих. Это почти шесть полнокровных дивизий. После Сталинградской битвы перешло на сторону врага более двух дивизий полного состава. В ходе победоносного наступления на Украине и Белоруссии в 1944 году более одной дивизии опять ушло в стан немцев. И даже в победном 1945 году были перебежчики. Эти данные можно найти и у петербургского исследователя Александра Богуна. Мало того, он нашел документы, свидетельствующие о том, что в ходе Берлинской операции на сторону Вермахта с оружием в руках перешли более 100 советских военнослужащих. Аналогичные факты приводит и другой российский исследователь Марк Солонин. Естественно, что порядок в армии наводили «железной рукой». Большое количество военнослужащих было расстреляно без суда и следствия в период отступления. При этом военные трибуналы вынесли около 167 тысяч смертных приговоров. Многие из расстрелянных без суда, по решению командиров и работников особых отделов, числятся по сей день «пропавшими без вести». И, тем не менее, победа была одержана. Большая часть сухопутных сил Германии была перемолота на советско-германском фронте. И сделано это было при огромной поддержке западных союзников России. Нельзя забывать, что две трети потерь военно-воздушных сил приходилось на иные театры военных действий. Немецкий военно-морской флот был почти полностью вовлечен в действия против Британии и США. Следует вспомнить и то, что благодаря налетам авиации союзников, более 10 тысяч первоклассных зенитных орудий, которые могли использоваться в качестве противотанковых, были задействованы на территории рейха. Союзники посадили Красную Армию на автомобили, треть использованной на фронте взрывчатки была поставлена из США и Британии, почти все легированные добавки, необходимые для производства бронестали, были оттуда же, союзники доставили в СССР почти половину использованного в годы войны алюминия, половину авиационного бензина. Решающая роль принадлежала союзникам в оснащении Красной Армии радиостанциями. Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что значительная часть немецкой армии была скована на Западном театре военных действий. Так что победа, как не суди, была все же общей. Вот так постепенно вырисовывается подлинная картина той страшной войны, выигранной ценой огромных потерь. Но победителей, как говорят в народе, не судят. Нельзя отрицать героизм, проявленный большей частью народа в противоборстве с нацизмом. Нельзя забывать о братском боевом содружестве в этой борьбе с армиями западных союзников СССР. И нужно сделать все, чтобы подобное в истории человечества больше не повторялось. ВОЕННЫЕ БАЙКИ Работая с научной литературой о войне, иногда встречаешься с весьма забавными вещами, о которых ранее даже не приято было вспоминать. Мы, к примеру, и думать не могли, что советский генерал может материться и распускать руки, как последний биндюжник в одесском порту. Не знали и о роли русской матерщины в управлении воздушным боем и т. д. и т. п. Таких примеров собралось у меня множество. Сейчас, видимо, настало время рассказать о том, что я накопил. Ибо на войне было не только горестное и героическое, но и смешное. Об этом и расскажем в данной статье. Одним из них был генерал-полковник, впоследствии маршал И. С. Конев. Он - бывший унтер-офицер царской армии, затем комиссар, вырос в советское время до Маршала Советского Союза. О нём написал В. В. Бешанов в книге «Год 1942 - «учебный», Виктор Суворов в ряде своих работ и многие другие. Так вот все авторы отмечают, что был он человеком личной храбрости, но «дипломатией заниматься, прямо

сказать, не умел». Как сообщает В. Бешанов, по отношению к подчинённым это выражалось в насаждении в буквальном смысле этого слова палочной дисциплины. «То есть у Конева, - сообщает он, - была особая палка, которой он лупил провинившегося. Когда я ему сказал об этом, - вспоминал маршал А. Е. Голованов, - он ответил: «Да я лучше морду ему набью, чем под трибунал отдавать, там расстреляют!». А поэтому подчинённые воспринимали такой стиль руководства как должное. Тем более те, кто встречался с маршалом Жуковым, склонны были рассматривать Конева, как либерала. В отличие от Конева, Георгий Константинович, не моргнув глазом, мог и в морду дать, и под трибунал отправить, а то и приказать организовать расстрел на месте. Даже драчливый генерал Еременко, о котором речь ниже, считал Жукова «узурпатором и грубияном». Ну, точно, как у Бабеля: отец Бени Крика среди биндюжников слыл грубияном. А известный полярный лётчик Г. Ф. Байдуков охарактеризовал Жукова одним словом – «зверюга». Под стать ему был его заместитель по Западному фронту генерал Г. Ф. Захаров, о котором говорили, что он «…преданный Советскому государству и Коммунистической партии воин, но очень не сдержан на руку». Что это означает, читатели сами догадываются. О проделках генерала и будущего маршала А. И. Еременко вообще ходили легенды. Как сообщает Бешанов, сам Сталин называл его «драчливым генералом». В книге «1942 - «учебный» в связи с этим приводится любопытный документ - жалоба члена Военного совета 13-й армии, секретаря ЦК Компартии Белоруссии Ганенко на имя Сталина: «Находясь на передовой линии фронта истекшей ночью, я с генералом Ефремовым вернулись в опергруппу штабармии для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыл командующий фронтом Еременко вместе с членом Военного совета Мазеповым, при них разыгралась следующая сцена: Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный совет в трусости и предательстве Родины, на мои замечания, что бросать такие тяжёлые обвинения не стоит, Ерёменко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил меня по лицу, угрожая расстрелом. Я заявил: расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права. Тогда Ерёменко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После этого он стал угрожать расстрелом Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства, несколько поостыв, Ерёменко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову. Сев за стол ужинать, Ерёменко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции, быть у него заместителем больше не может, тем более что он не может бить в морду командиров соединений». История эта закончилась вполне благополучно. Верховный пожурил будущего маршала и дал ему кличку «драчливый генерал». На этом и поставили точку. Не менее драчливым был командующий Сталинградским фронтом генерал-лейтенант Гордов. Полководец он был не ахти какой, да к тому же отличался крайне неуживчивым характером и тоже, как и многие другие советские генералы, был «горячий человек». Н. С. Хрущёв так охарактеризовал командующего фронтом: «…недостаток его заключался в грубости. Он дрался с людьми. Сам очень щупленький человечек, но бьет своих офицеров». Впрочем, в глазах Сталина рукоприкладство, как мы знаем, являлось не недостатком, а свидетельством «твердости руководства» и не наказывалось. Примеров таких не счесть. Многие генералы и офицеры в результате произвола подобного рода, лишились жизни. Их расстреливали прямо на глазах подчинённых. В этом отношении, пожалуй, за Жуковым следовал Мехлис. Вот такие были дела. Но складывались порой и весьма комические ситуации с благополучным исходом. Об одном таком случае поведал ветеран войны, инженер-полковник в отставке Кожевников Георгий Вячеславович в публикации «На следующий день после Победы» в журнале «Военно-исторический архив». Произошел этот случай, который описал Кожевников, на следующий день после подписания акта о капитуляции Германии. Два офицера, майор и капитан сидели и продолжали отмечать великую Победу, что и делала тогда вся армия – от солдата до генерала. А застолье у этих героев было невдалеке от славного города Прага. Грудь была увешана у наших героев орденами и медалями. И прошли они всю войну, оставшись живыми и невредимыми, что случалось не так уж часто. Сидели, вспоминали. И тут майор высказал мысль, что, дескать, лежит теперь вся Европа перед ними. Можно и поехать куда пожелаешь. Капитан сразу и не понял, о чем речь. Майор уточнил: есть у него желание прокатиться по Европе, в Париж, к примеру. Надоело в лесу сидеть. Капитан опешил: - Как в Париж? - Очень просто, мы всех освободили, с американцами полное понимание, взять карту, несколько канистр бензина и пошёл. Представляешь себе – Париж… улицы залиты светом, девушки смеются… Когда ещё будет случай посмотреть Европу, а тут всё рядом и Вася – шофёр на ходу… А? Капитана долго убеждать не пришлось. Возникло лишь одно сомнение: – Ведь Париж далеко. На что майор вполне резонно заметил:

– Это тебе не Россия, где всё далеко. Здесь далеко не бывает. Пошли к топографам, потребуем у них карту, у них теперь должны быть карты на всю Европу! Естественно, карту им сделали. И оказалось, что до Парижа всего-то ничего – тысячу километров. А что такое тысяча километров для машины «Виллис», да ещё с таким водителем, как Вася, прошедший на ней все фронтовые дороги!? Сказано – сделано. Канистры заполнили горючим, сухим пайком на первое время себя тоже обеспечили. Водитель Василий был человеком опытным, запасливым, машина у него всегда была в полном порядке. Не зря всю войну на ней шастал. Выпив ещё по стопарику, предложили и водителю. Но тот отказался. За рулем Вася никогда не пил. Твердо знал, что нельзя. Ну а наши офицеры, пригубив ещё немного, взобрались на «козлика» и – вперед, на Запад. Американцы на своих КПП, как правило, их не задерживали. К русским ребятам у них отношение было более чем тёплое. Ну а там, где их пытались проверить, срабатывала русская гвардейская смекалка. Вот так и докатили до Парижа. Там-то и началось самое главное. До этого парижане русских военных не видели. А тут три воина прибыли в столицу Франции. Да каких! Все в орденах и медалях, статные, не совсем трезвые, что вполне естественно. Толпы парижан окружали наших героев. Появились и русские эмигранты, которые выступали в роли переводчиков. И, как это водится везде на Западе, корреспонденты газет. Угощали их в лучших ресторанах, ночевали они в фешенебельных отелях. Вася, правда, машину не оставлял. Всегда при ней. Попытка американского патруля задержать их успехом не увенчалась. Парижане их просто не отдавали. В газетах появились статьи с крупными заголовками: «Русские в Париже». Описывались наиболее красочные эпизоды этой эпопеи. Само собой разумеется, что слухи о прибытии какой-то делегации Красной Армии дошли до генерала – представителя советского Главнокомандующего при штабе Эйзенхауэра. Американцы запросили этого генерала, известно ли ему, что эта делегация без согласования с ними встречается с парижанами. Меры были приняты немедленно. Путешественники были доставлены в помещение советского представительства. Само собой разумеется, что разговаривать с ними не представлялось никакой возможности. Пришли воины в норму под утро. Приведя себя в полный порядок, предстали пред очами генерала, и все честно рассказали, хотя о похождениях в Париже помнили весьма смутно, так как дозы веселящего напитка принимали многократно в течение суток. Естественно, генерал их пожурил за самовольство. Но вот один вопрос он им задал весьма любопытный. Полковник Мацкевич воспроизводит эту беседу. - Ну, отличились, друзья, вон сколько наград добыли, а порядков не знаете и солдата в грех вводили, с собой таскали. У меня к вам ещё один вопрос, как же вы это длинные речи на митингах произносили? - Товарищ генерал, так уж получилось, - смущённо сказал капитан, - у меня была такая молоденькая очень грамотная переводчица, так я два слова, а у неё целая речь получается. Далее генерал им сказал: – Так вот, товарищи офицеры, до решения Москвы будете здесь под домашним арестом…солдат ни в чём не виноват и хоть чересчур подвыпил, но машину и вас сохранил, его наказывать не за что, за него отвечать будете вы. Через пару дней с сопровождающими машину и путешественников отправили в штаб Третьей гвардейской танковой армии с сопроводительным письмом. По законам военного времени (а они ещё тогда действовали), их судил военный трибунал за дезертирство. Присудили к расстрелу. В соответствии с законом, приговор представили командующему армией на утверждение. Однако Член Военного Совета посоветовал ему не спешить с утверждением приговора. - Ведь это не совсем обычное дезертирство, - отметил он, - оставление части в военное время с целью уклониться от несения службы, кроме того, вот перевод присланных из Парижа газет «Русские в Париже – тут в стихах и красках пишут, как парижане принимали якобы посланцев Советской Армии. Во-вторых… Мой совет такой – я все описал в донесениях и в заключение просил указаний. Давай подождём, что они скажут. На этом и порешили. Не прошло и нескольких дней, как на стол командующему легла только что поступившая директива, содержание которой тоже приводится в цитируемом материале. В частности, там было сказано: «Отмечаются случаи, когда военнослужащие, воодушевлённые великой освободительной миссией Советской Армии, самовольно покидают расположение своих частей и соединений и совершают поездки в различные города европейских государств, где их как победителей триумфально встречает население этих городов. Верховный Главнокомандующий приказал развернуть и неустанно проводить работу, направленную на воспитание дисциплины и разъяснение недопустимости самовольных разъездов». Итак, не расстрелять, а «разъяснять»! И командарм дал указание Члену Военного Совета освободить двух офицеров (шофера Васю так и не судили), «разъяснить» им недопустимость подобного и отправить в часть. Но при этом командарм просил не особенно пропагандировать эту директиву. Вот так благополучно закончилась эта история, о которой нам поведал Георгий Кожевников. Он же сообщил, что

командующим армией был генерал-полковник танковых войск Павел Семенович Рыбалко, членом Военного Совета этой же армии – генерал-лейтенант танковых войск Семен Иванович Мельников. Может быть найдутся среди ветеранов и свидетели подобных событий. Напишите. Это ведь так интересно. И сами решите, быль это или небылица. А вот сейчас речь пойдет о были, о событиях, непосредственным участником которых был полковник В. В. Мацкевич, и которые он описал в статье «Ненормативная лексика – «грозное оружие» советских лётчиков». События, о которых нам поведал известный изобретатель, полковник Мацкевич Вадим Викторович происходили в период войны в Корее. Все помнят, что в воздушных боях там себя достойно показали как американские, так и советские лётчики. Командиром одного из полков был некто Шестаков. Полк хороший. Летчики храбрые. Но вот водился за ними грех – матерились они, как говорили тогда, «по черному». Естественно, в воздухе, а особенно в период боя. Автор приводит такой пример. Командир корпуса неоднократно запрашивал «Я «Алмаз», «Алмаз»! Кто в тридцать седьмом квадрате?». После неоднократных запросов через все аэродромные репродукторы на весь честной мир последовал ответ: «Ну и х…с тобой, что ты «Алмаз». Не знаем, кто в тридцать седьмом квадрате! Что привязался!». Комкор взбесился и решил отчитать летчиков. На ковер вызвали комполка Шестакова. Автор цитируемой работы был свидетелем этого разговора. «Шестаков, - кричал на него комкор, - что за безобразие! Когда твой полк в воздухе, прекращается радиосвязь не только у нас, но и у американцев. Вы забиваете эфир матерщиной. Они поэтому и узнают вас, и как только услышат мат, тут же сообщают, что полк Шестакова в воздухе. Ну, нельзя ведь до такой степени ругаться, чтобы прекращалась во всём корпусе радиосвязь! А вчера меня обматерили. Что, вы меня не уважаете?». И тут же привел этот случай с «Алмазом». Естественно, командир корпуса приказал прекратить в воздухе мат. В ответ Шестаков заметил, что комкора уважают все, но при этом он хотел бы сказать пару слов. Его речь была примечательной. Вот фрагменты, которые приводит Вадим Мацкевич: «Товарищ генерал! Как обычно, летит наш лётчик, вдруг сзади что-то появилось, поблескивает. То ли «МИГ», то ли «Сейбр». В нос их отличить невозможно. В профиль они отличаются, а в нос – нет. Наш летчик, к примеру, спрашивает: «Я – 82-й, я – 82-й, кто там сзади?». И тотчас же слышит ответ: «Я свой, я свой!» А кто это ответил? Или наш лётчик, или это специальная служба американцев на каждый наш запрос отвечает: «Я свой!». Наш продолжает спокойно лететь и оказывается сбитым! Сколько мы потеряли наших лётчиков в результате американской хитрости, - одному Богу известно! А как у нас, в моём полку? Летит наш, сзади кто-то появился, он спрашивает: «Я - 82-й, я - 82-й, какая б…там прицепилась сзади?». Если отвечают американцы, то они говорят: «Я свой, я свой». А если наш летит, то в ответ раздается: «Что сдрейфил? Ё…твою мать и т. д. Свой я, свой». И так мать – перемать. Вот это значит действительно свой, потому что американцы материться не умеют!». У генерала, естественно, отвисла челюсть. А Шестаков продолжал далее: «А приходится ругаться, чтобы общий фон был такой матерный. Понимаете? Потому что, если мы будем материться только во время атаки, то они тоже схитрят, и быстренько сообразят, что мат у нас принят на вооружение. Так. Ну, так что, товарищ генерал, будем накладывать взыскание или делиться боевым опытом?». Естественно, предпочтение было отдано последнему. И ещё. Хочу привести содержание разговора цитируемого автора с заместителем Шестакова. Мацкевич ему задал вопрос: почему в их полку все такие здоровяки? Ответ был весьма примечательным: «Очень просто. Наш полк базировался в Уссурийске. Там летом плюс 50, а зимой минус 60. Жуткий климат Мы круглые сутки спирт глушили, вот слабые все и повымирали. Командир дивизии раз в месяц прилетит к нам. Построит в одну шеренгу. Мы стоим, а руки у всех трясутся. Он встанет на правый фланг и спрашивает: «Ну, как орлы, побьем их?». А мы хором отвечаем: «Побьем! Где они?». Вот такую быль, или байку нам поведал Вадим Викторович Мацкевич. Могло ли быть такое? Вполне. Я сам служил на Чукотке. И была у нас авиа эскадрилья. Транспортная. А спирту у лётчиков – залейся. Вот и пили. Не только они, но и пехота. Со слабым здоровьем подобного напряжения не выдержишь. Вот и действовал закон естественного отбора. Но были байки интересные. Вот я их и воспроизвёл.

Петр Романов Риа новости Говорим - Красная Армия, подразумеваем - Троцкий

24/ 08/ 2006 В середине прошлого века один из советских исследователей троцкизма заметил: если Ленин был творцом

октябрьской революции, то Троцкий был ее демоном. Афоризм на первый взгляд хлесткий, но по сути банальный, поскольку почти буквально отражал тогдашний официальный взгляд на троцкизм, как на абсолютное зло. Если Владимир Ильич в прежние времена олицетворял собой светлое начало, то Лев Давидович темное. Если ленинизм созидал советское государство, то троцкизм его разрушал и т.д. На самом деле, творцом русской революции был, конечно, и Троцкий. Именно он оказался ближайшим помощником вождя в период подготовки октябрьского переворота, а затем стал самой яркой фигурой в большевистском правительстве. Это подтверждают и многие современники Троцкого. Приведу мнение лишь одного. Николай Бердяев: «Бесспорно, Троцкий стоит во всех отношениях многими головами выше других большевиков, если не считать Ленина. Ленин, конечно, крупнее и сильнее, он глава революции, но Троцкий более талантлив и блестящ». Что же до демонического начала, то это уже не политика, а литература. «Демонизм» Троцкого во многом объяснялся его артистической позой, ораторским пылом, неординарной внешностью: безумно лохматой головой и мефистофельской бородкой. Постригите мысленно Троцкого наголо, и как минимум, половина «дьявольщины» из его образа уйдет. Подав в отставку с поста наркома по иностранным делам сразу же после того как Брест-Литовский мир был утвержден на VII экстренном съезде партии, Лев Давидович без крупного государственного поста оставался недолго. Съезд закончил свою работу 8 марта 1918 года, 11 марта советское правительство перебралось из Петрограда в Москву, и уже в тот же день на имя Ленина вдогонку поступила телеграмма, где от имени петроградского Бюро ЦК предлагалось немедленного назначить Троцкого «главным народным комиссаром по военным делам». Телеграмма Ленину, подписанная кандидатом в члены ЦК партии А. Иоффе, была продиктована тем, что часть партийной верхушки Петрограда решила взять на себя защиту города, самоуверенно вмешиваясь в стратегические и военно-технические распоряжения специалистов. Как показали последующие события, это было едва ли не самое удачное кадровое назначение советских времен. Понятно, что строительством Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) занимался не один Троцкий, а целая плеяда крупных военных деятелей и большевистских политиков. У Красной Армии много родителей, однако, главным, по мнению военных историков, без сомнения являлся Троцкий. Именно он, Лейба Давидович Бронштейн, еврей из деревни Яновка Херсонской губернии, спутав все карты белых, да и Запада, склонил чашу весов гражданской войны в пользу большевиков. Главенствующую роль Троцкого в создании Красной Армии признавали и его непосредственные противники в гражданской войне - генералитет Белой Армии. Генерал Деникин пишет: «Во главе вооруженной силы поставлен был Высший военно-революционный совет с председателем Бронштейном и членами Подвойским, Антоновым, Сталиным и др. Фактически, однако, вся власть была в руках Бронштейна». Харперская энциклопедия военной истории, которая за редким исключением отличается большой объективностью, утверждает: «Разобщенность командования белых, с одной стороны, а также административный и стратегический талант Троцкого, с другой, решили исход дела. Обе противоборствующие армии рождались из массы крестьянских партизан и ополченцев-непрофессионалов. Путем проб и ошибок Троцкий сковал из своих масс профессиональную и боеспособную армию». Наконец, Красная Армия сыграла важную роль не только как защитник отечества или как инструмент большевистской политики за пределами СССР. Армия, созданная Троцким, стала едва ли не главной кузницей и воспитательницей советских кадров. Именно в армии многочисленная крестьянская масса России подвергалась первой, пусть и примитивной, но эффективной социалистической обработке. Крестьянина обучали, причем, не только военной, но и общей грамоте, подкармливали, лечили, готовили идеологически. Армия давала путевку в жизнь не только крупным советским полководцам, но и ученым, «красным директорам», артистам, литераторам. Как и многое другое из советского наследства, Красная Армия не укладывается в примитивный черно-белый оценочный формат. Плюсы и минусы, добро и зло, тесно сомкнув ряды, промаршировали здесь от Троцкого до сегодняшнего дня, оставив историкам широчайший маневр для любых толкований. Когда-то одним из популярнейших лозунгов советской эпохи были слова: «Говорим - Ленин, подразумеваем - партия, говорим - партия, подразумеваем - Ленин!» С полным основанием этот лозунг можно было бы и переиначить: «Говорим - Красная Армия, подразумеваем - Лев Давидович Троцкий!» Как признает в мемуарах сам Троцкий, к военной работе он подготовлен не был, и согласился занять столь ответственную должность лишь потому, что на этом настоял Ленин. Лев Давидович, как и многие другие интеллигентные люди, родился в очках, но без портупеи. То, что именно такой человек создал Красную Армию, свидетельствует о том, что Господь не лишен чувства юмора. Впрочем, как уже

очевидно, не был Лев Давидович и карикатурной «гражданской штафиркой». Военная форма на нем действительно сидела дурно, да и в армии он никогда не служил, зато своими глазами видел войну и человека на войне. А это уже неоценимый опыт. В 1912 и 1913 годах Троцкий, будучи военным корреспондентом, передал свыше 70 репортажей с передовых позиций первой и второй Балканских войн. Кроме того, у Троцкого было многое из того, чем должен обладать истинно военный человек, в частности, характер лидера, железная воля, личная храбрость и организаторский талант. Что же касается специальных знаний, то, учитывая трудолюбие и в целом высокий общеобразовательный уровень Троцкого, все это было делом наживным. Довольно скоро после своего назначения нарком мог уже по достоинству оценивать советы военных специалистов и принимать профессионально грамотные решения. Едва ли не главным врагом наркома на первом этапе создания регулярной армии стала анархия, которой он противопоставил жесточайшую дисциплину. Позже Троцкого не раз упрекали в кровожадности и несудебных расправах над красноармейцами, командирами и комиссарами. Часто вспоминают и о том, что именно он был инициатором создания заградительных отрядов, беспощадно расстреливавших отступавших красноармейцев. Упрек спорный не потому, что все эти утверждения противоречат фактам (многочисленные расстрелы действительно имели место), а потому, что троцкистский стиль руководства был и ленинским стилем, и вообще стилем той эпохи. Уже в ноябре 1917 года появился известный декрет Совета народных комиссаров «О судах», где содержалось прямое указание в чрезвычайных ситуациях и при отсутствии правовых норм действовать, исходя из революционного правосознания. Учитывая, что гражданская война это сплошь чрезвычайная ситуация и правовой вакуум, не удивительно, что революционное правосознание в те времена господствовало повсеместно. Если бы вопрос о дне рождения Красной Армии решали не пропагандисты, а военные специалисты и историки, то они, скорее всего, сдвинули бы дату ее рождения с весны на осень 1918 года. На 23 февраля Красная Армия существовала только в проекте, являясь на деле все той неорганизованной, а потому и непредсказуемой Красной Гвардией, способной как на героическую атаку, так и на паническое бегство. К середине сентября, благодаря талантам и неимоверным усилиям целого ряда «военных строителей» и, прежде всего, благодаря, конечно, Троцкому, Красная Армия начала приобретать черты регулярной, управляемой и эффективной военной силы. Именно тогда она и родилась. Из трех армий, что возникли на просторах революционной России после октября 1917 года, Белой, Зеленой и Красной наиболее эффективной оказалась последняя. Красным удалось победить и белых, несмотря на поддержку этого движения Западом, и зеленых, хотя они опирались на самый многочисленный в России класс - крестьянство. В основу военного строительства Лев Давидович положил три принципа. Всеобщее военное обучение трудящихся, что должно было обеспечить постоянный приток в армию более или менее подготовленного резерва. Широкое привлечение к работе военных специалистов царской армии, что позволяло строить подлинно профессиональные вооруженные силы. И повсеместное насаждение в Рабоче-крестьянской Красной Армии идеологических надсмотрщиков - комиссаров, что гарантировало защиту интересов революции и большевистской партии. Наконец, все это, по замыслу Троцкого, как железным обручем, должно было быть закреплено высочайшей дисциплиной, которую обеспечивали, с одной стороны, революционная пропаганда, а с другой, репрессии. «Нельзя строить армию без репрессий, - считал Троцкий. - Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади». Не менее важным компонентом троцкистского «цемента» стало использование в военном строительстве, бывших офицеров и генералов царской армии. Если идейно Красная Армия выстраивалась на принципиально новом фундаменте, то профессионально, хотела она того или нет, наследовала традиции старой русской армии. Как образно заметил известный монархист Шульгин, некоторые «белые идеи переползли через красный фронт». О том же свидетельствовал и Деникин, подчеркивая, что Троцкий выстраивал армию «всецело по образу и подобию армии императорской, исключение представляли лишь коллегиальная форма верховной военной власти, институт комиссаров и комячейки, в руках которых находился надзор за командным составом и политическое воспитание масс». Хотя сам принцип привлечения в новую армию военспецов был официально одобрен ЦК и поддерживался Лениным, на практике именно на этом направлении Троцкому пришлось вести самую ожесточенную борьбу с оппозицией. Партийцы не доверяли военспецам, не желали им подчиняться и постоянно обвиняли наркома в том, что он благоволит бывшему офицерству. Обвинение, конечно, было

несправедливым. Именно Троцкий настойчиво добивался, чтобы в случае измены вся офицерская семья подвергалась самим суровым репрессиям, именно он создал систему жесточайшего комиссарского надзора за командным составом. Просто нарком справедливо полагал, что на одном революционном энтузиазме армию не выстроишь. Командиров, особенно на высшие должности, не хватало, поэтому Троцкий постоянно хлопотал: то просил, чтобы чекисты выпустили из тюрем и направили в распоряжение наркомата арестованных офицеров (если они не замешаны в чем-то серьезном), то требовал от Москвы срочно провести ревизию чиновничьих рядов. Нарком предлагал «выявить» бывших военных специалистов, «изъять их из советских учреждений» и направить на фронт. В декабре 1918 года по настоянию Троцкого Совет народных комиссаров принял декрет «О порядке призыва на действительную военную службу всех бывших офицеров». Таким образом, благодаря настойчивости Троцкого, в годы гражданской войны на стороне красных сражалось больше царских офицеров, чем на стороне белых. Только в течение месяца с 15 декабря 1918 года по 15 января 1919 года в Красную Армию было призвано более 4300 офицеров и 7600 унтер-офицеров царской армии. В то же время командные курсы большевиков сумели подготовить всего 1340 красных командиров, то есть примерно одну десятую от числа «бывших». Конечно, среди призванных на фронт офицеров были и те, кто воевал на стороне красных по принуждению, но большинство военных специалистов к концу 1918 года камня за пазухой на новую власть уже не держало. Настроение в среде военных специалистов медленно, но неуклонно менялось в пользу большевиков. И потому, что советская власть, в отличие от Временного правительства, демонстрировала удивительную жизнестойкость, а это военному человеку импонирует. И потому, что на горизонте возникла угроза, которая всегда объединяла русских вокруг власти, какой бы она на тот момент ни была - угроза иностранной интервенции. Троцкий, внимательно наблюдавший за этим процессом, с удовлетворением констатировал: «За 13 месяцев Советской власти для многих и многих из бывших офицеров стало ясно... что никакой другой режим не способен сейчас обеспечить свободу и независимость русского народа от иноземного насилия». И был прав. Иностранный фактор в гражданской войне работал на большевиков. Они хорошо усвоили уроки Великой французской революции, а потому твердо знали, что иностранное вмешательство не подрывает, а лишь укрепляет революционные бастионы, сплачивая вокруг власти (на почве патриотизма) даже вчерашних оппозиционеров. Так что, ничуть не желая того, Запад помог Советской власти устоять. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции Блог Петра Романова Главная > Юмор Евреи бывают разные Михаил ЖВАНЕЦКИЙ 17 Апреля 2007 Бывают евреи степные. По степи носятся на лошадях. Бывают евреи южные, черноморские, те все шутят, все норовят иносказательно. На двух-трех языках часто говорят, на каждом с акцентом от предыдущего.

А на своем не говорят. Все на чужих стараются. И волосы красят, и имена меняют, а их все равно распознают. Некоторые ездят все время, переезжают, а не богатеют, потому что богатство - это земля, а она требует оседлости. А вообще богатые евреи есть. Но их немного. Меньше, чем думают. А все равно думают. От бедности. А раз все равно думают, значит, им надо. Вот из них многие и делают вид... Есть евреи государственные. Но тут у них не получается, потому что под подозрением всегда, как бы не у себя дома, хотя не у себя дома хочет жить каждый, кому плохо. Но этот каждый себе прощает, а другому - нет. Есть евреи лабораторные. Тогда о них думают хорошо. Особенно если они бомбу делают, чтобы все жили одинаково или одинаково не жили вообще. Лабораторных евреев любят, ордена дают, премии и названия улиц в маленьких городках. Лабораторный еврей с жуткой фамилией Нудельман благодаря стрельбе пушкой через пропеллер бюст в Одессе имеет и где-то улицу. Талант им прощают. Им не прощают, если они широко живут на глазах у всех. Есть евреи-больные, есть евреи-врачи. Те и другие себя ведут хорошо. Евреи-врачи себя неплохо зарекомендовали. Хотя большей частью практикуют в неопасных областях - урологии, стоматологии. Там, где выживут и без них. То есть там, где у человека не один орган, а два, три, тридцать три или страдания в области красоты. Где евреям тяжело - в парламентах. Им начинает казаться, и они сатанеют: мол, не ради себя. Но остальные-то ради себя. А кто ради всех - и выглядит глупо, и борется со всеми, и опять высовывается на недопустимое расстояние - один. В стране, которую, кроме него, никто своей родиной не считает, он, видите ли, считает. Он желает, чтобы в ней всем было хорошо. Вокруг него территория пустеет. Он ярко и сочно себя обозначил и давно уже бежит один, а настоящая жизнь разместилась совсем в другом месте... И тут важно успокоиться и сравнить будущее свое и не свое. И дать судьбе развиться. Принять место, что народ тебе выделил и где он с тобой примирился. Если ты еврей афишный, концертный, пасхальный и праздничный - держись этого. Произноси все фамилии, кроме своей. А тот, кто хочет видеть свою фамилию в сводке новостей, произнесенной Познером, должен видеть расстояние между Познером и новостями. Самое печальное для еврея - когда он борется не за себя. Он тогда не может объяснить за кого, чтобы поверили. И начинает понимать это в глубокой старости. А еще есть евреи-дети. Очень милые.

Есть евреи марокканские, совсем восточные, с пением протяжным на одной струне. Разнообразие евреев напоминает разнообразие всех народов и так путает карты, что непонятно, кто от кого и, главное, зачем произошел. Немецкие евреи - педантичные. Русские евреи - пьяницы и дебоширы. Английские евреи - джентльмены с юмором. Да! Еще есть Одесса, одна из родин евреев. И есть одесские евреи, в любом мусоре сверкающие юмором и весельем. Очень большая просьба ко всем: не замечать их. Не устраивать им популярность. Просто пользоваться их плодами, но не проклинать их корни... «Огонек

"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы

Гостевая Форумы Киоск Ссылки Начало Сын раввина написал кровавый навет 08.02.2007

Нередко источником распространения антисемитских наветов становятся не только враги еврейского народа, но и сами евреи. Вот, скажем, на этой неделе в католической Италии разразился скандал, в центре которого оказался еврейский профессор, заявивший, что в Средние века евреи якобы убивали христиан, чтобы использовать их кровь для религиозных обрядов. В среду 7 февраля 2007 года итальянская газета «Corriere Della Sera» опубликовала выдержки из книги профессора Ариэля Тоаффа «Кровавые пасхи. Европейские евреи и ритуальные убийства». В тот же день полет профессорской фантазии был прерван огнем гневной критики еврейских лидеров страны, в числе которых, как сообщает британская «Daily Telegraph», присутствовал и отец автора, бывший главный раввин Рима Элио Тоафф.

В своем труде профессор израильского университета имени Бар Илана описывает страшную историю с расчленением и распятием двухлетнего христианского мальчика в канун еврейской Пасхи. Тоафф со знанием дела объясняет, что христианская кровь использовалась евреями в «магических и терапевтических» целях и иногда якобы добавлялась в тесто для приготовления мацы. По словам профессора, такого рода ритуалы имели место в граничащих теперь с Австрией немецкоговорящих провинциях на севере Италии, в районе города Тренто. Свою книгу профессор Тоафф писал, основываясь на неких признаниях, которые, по его словам, были сделаны самими евреями, осужденными за ритуальные убийства в период с 1100 по 1500 годы. «В еврейской традиции никогда не существовало никаких ритуалов, связанных с человеческой кровью, — говорится в совместном заявлении лидеров еврейской общины Италии. — Использование признаний, добытых под пытками сотни лет назад, для построения якобы оригинальных теорий является абсолютно неприемлемым. Если в этих историях и была пролита чья-либо кровь, то это была кровь невинных евреев, убитых из-за несправедливых обвинений». Материал подготовил Станислав Шустерман Газета Jewish ru. РЕКЛАМА

АРХИВ ЯНВАРЬ 2007 Гора смерти

16.03.2007

В отличие от Освенцима или Бухенвальда, этот нацистский концлагерь, демонтированный незадолго до окончания Второй мировой войны, не так известен. Но сохранение памяти о 15 тысячах погибших узников лагеря Пустков в Польше, сообщает АР, — вполне достаточный аргумент для возведении на его месте мемориального комплекса, к рассмотрению проектов которого польские власти уже приступили.

«Если здесь погибло пятнадцать тысяч человек, то мир должен знать об этом, — убежден официальный представитель правительства страны в регионе Анджей Регула. — Все знают об Освенциме, потому что он сохранился после войны. Но Пустков

был разрушен, и никто ничего не слышал об этом месте». В настоящее время инициаторы проекта строительства мемориала рассматривают различные

идеи включая создание на месте лагеря музея и восстановление нескольких лагерных бараков. Президент Объединения еврейских религиозных общин Польши Петр Кадльсик считает идею увековечить память о лагере путем строительства монумента или музея «крайне важной и похвальной». Однако воссоздание части лагеря, по его мнению, может оказаться «проблематичным». Нацисты построили Пустков в 1941 году в 300 километрах к югу от Варшавы. Узники лагеря использовались в качестве рабов на соседнем военном заводе. Большинство их было советскими военнопленными, но хватало и евреев, которых, по словам Регулы, в Пусткове погибло около трех тысяч.

Сегодня все, что осталось от лагеря, — это холм, под которым захоронены его развалины, часть ворот да меж деревьев затерянные фрагменты дорог, которые когда-то вели к лагерю. В округе после войны это место назвали Горой смерти.

Материал подготовил Станислав Шустерман

Хлюндик - лауреат!

Аркадий Боганов - Садитесь, Леонид Самойлович, сейчас я вас обрадую, - директор завода Михаил Иванович Рябов удовлетворённо поглаживал свой крупногабаритный живот. В кабинете за столом сидело несколько инженеров и не знакомый генерал. - Всегда говорил и говорю, вы – талантище! Помните, как я нахваливал ваш прибор, шутка сказать КПД 200 процентов, не слыхано в нашем электро- приборостроении! Так вот, документы на ваше изобретение мы подали на Гососударственную премию и нас обнадёжили. Но вы понимаете, к вашей фамилии добавятся ещё некоторые другие, вы ведь не возражаете? – и он довольным взглядом обвёл окружающих. На лице Лёни не отразилось и тени недоверия, уж какое тут возражение?.. Конечно, не возражал, он замер, наконец то! Восемь лет работы в закрытом почтовом ящике, подал массу рацпредложений, а редкие «премии» - по 40 - 50 рублей. Да и на освободившееся недавно место начальника отдела, хоть он давно уже выполнял эту работу, назначили инженера, окончившего с красным дипломом Высшую партийную школу. Сегодня Хлаунэ Самойлович, на работе Леонид Самойлович Гоштейн, а для жены ( интимно) – Хлюндик, не дождавшись окончания смены, под проливным дождём, с запотевшими очками, проваливаясь в мощные ленинградские лужи, мчался домой. В голове молотком стучали слова директора. Улицу перебежал, не обращая внимания на свисток милиционера, вскочил в подъезд, и как в молодые годы, на одном дыхании, взлетел на второй этаж. Как обычно, перепутал звонок; на пороге квартирный Цербер, Хабариха: - Это ты, Хлюндик! К себе звони, а еще очки нацепил? Еле сдерживаясь, Лёня произнес: - Простите, на лестнице темно, кстати, у меня, как вам известно, есть имя и отчество. - Больше делать нечего, об него язык можно сломать! Коридор был заставлен громоздкими шкафами, висячим банно-прачечном инвентарем: вениками, корытами и ванночками, а светлые двери в полутьме казались банными простынями. Из самой крайней двери выползла старушка, эпохи раннего ренессанса, бывшая владелица квартиры, дочь генерала. Злопамятная бабулька изощрялась в мелких пакостях соседям, а как иначе? - Не к тебе, Оскольдовна! Твои гости давно на Пескаревском, только свет зря жгёшь, - успокоила её Хабариха. - Тоже мне, хозяйка выискалась, хочешь, как твой охранник – майор, всю войну прокантовавшийся в тюрьме да на зоне, здесь порядок наводить? - Лёня, ты? – наконец, услышал он, родной голос жены Мальвины. Это была очаровательная, синеглазая, женщина, знавшая себе цену. Но, живя в комуналке, где все дружили против всех, характер имела Мамая, поэтому быстро взяла бразды правления в свои руки. Да и как было не брать? Слабохарактерный Леонид, наивный, доверчивый интеллигент в пятом поколении, был создан, чтобы им руководили. Война занесла семью: мать Фруму Моисеевну, Мальвину и младшую сестру Любу на Урал, в село Егоршино. Евреев там никто испокон веков не видывал. И, когда эвакуированные прибыли, бабы высыпали на дорогу: - А мы не хотели явреев брать, думали они – с рогами! - Что, бабушка, ты видела у Христа рога? – быстро нашлась шустрая Мальвина.

- Что ты, девка, мелишь! – воскликнула бабка, часто, мелко крестясь. - А он – еврей, радуйся, у тебя будут жить божьи люди! - Лёня, почему привязалась к тебе эта провокаторша! - Пошли, пошли Мальвина в комнату! - Вот, дрянь, мало её лупит муж, да чёрт с ней! Что у тебя случилось, в такую рань прибежал, опять забыл зонт, весь в грязи, мокрый? - Послушай, жена, ты представляешь, я буду лауреатом Государственной премии! Только скорей дай что – нибудь пожевать, будущий лауреат чертовски голоден! Семья инженера образовалась в войну, считалась образцовой. Лёня не был героем её романа, невысокий, худой и все же, среди претендентов Мальвина предпочла его, решив, что умная головушка надёжнее богатырского телосложения. Она накрыла на стол и, привыкшая к манере мужа кушать, не перебивая, слушала. Он говорил быстро, поднимая и опуская голову, а руки как заводные, жили своей жизнью: одна ложкой, аккуратно, не брызгая, черпала суп, пальцы другой - бегали по столу, собирая крошки осыпавшегося хлеба, сгребали их в один комок и забрасывали в рот. Блокадная привычка осталась на всю жизнь. День 15 декабря 1942 года Лёня не любил вспоминать. Тогда, выпускников Ленинградского Электро - технического института должны были по Ладоге переправить на Большую землю. Накануне вечером в общежитии всем отъезжающим выдали хлебные карточки. Сосед по комнате получил их, а он, от слабости не мог подняться к распределителю на второй этаж, зато жив остался. Ночью к ним ворвались люди, убили товарища и забрали карточки. Утром, девушки из соседней комнаты его тощего, заморенного, как ребёнка, завернули в одеяло и на саночках привезли на Финляндский вокзал. Там формировалась автоколонна. - Представляешь, вдруг меня вызывают к директору. Захожу, а там парторг и какие - то люди; я тогда подумал: пошлют, наверно, в командировку. Директор познакомил меня с генералом. Рассказывая, Лёня, не переставал нервно скатывать хлебные шарики. - Так вот, жена, представляешь за мой прибор, наверно, получу Государственную премию. Не мне одному дадут, конечно, но всё равно, здорово! - Держите меня пятеро! Хлюндик – лауреат! Не обольщайся, тебя не первый раз хвалят, у них всё по сценарию, ты же знаешь, а награждают других, пора бы привыкнуть! Лёня столько раз соглашался с разумными доводами жены, но в этот раз так не хотелось верить. Ночью он спал плохо: мысли, одна нелепее другой вертелись в голове. Утром, вскочив рано, проглотив свою овсянку, единственно, что безболезненно принимал больной желудок, отправился на работу. По отношению сослуживцев к себе, понял: всем новость известна. Разговор с директором, озвученный секретаршей, стал всеобщим достоянием. Его поздравляли, требуя обмыть успех, немедленно, сразу, гастроном, кстати, за углом. К концу дня вызвали в местком и предложили семейную путёвку в Сочи, что считалось невероятным подарком судьбы. Ошарашенный таким вниманием, Лёня, весь в волнении, всё же скромно переносил «медовый месяц» своей популярности. Но проходили дни, недели, а долгожданного разговора всё не было. Каждый телефонный звонок заставлял его вздрагивать. И вот наступил этот день, вызов к директору в 16 часов. В столовой, медленно пережовывая диетический обед, он, невзначай, обратил внимание, на газету «Правда», кем - то оставленную на столе. А, прочитав заглавие передовицы: «Борьба с сионистским заговором», Леонид помрачнел, кусок застрял в горле. Шел 1952 год…

- Подождите, я доложу,- секретарь вошла к директору в кабинет. Проходите, пожалуйста! Ох, эта еврейская чувствительность. Лёня ясно осознал, что его ожидает. Из головы не выходила передовица в « Правде». - Садитесь, садитесь, - суетливо, копаясь в бумагах, не глядя на него, проговорил директор. Я вас, Леонид Самойлович, давно жду. - Что случилось, Михаил Иванович, почему я так понадобился? Директор отложил в сторону бумаги, опустил голову и, подыскивая слова, как - то не- уверенно, что было на него не похоже, заговорил: - Леонид Самойлович! О чём будет разговор, вы, наверно, догадывайтесь. Да, да да, о вашем приборе. Я составляю список лиц, участвовавших в его разработке. - Так в чём же проблема? - Видите ли, не буду с вами лукавить, мне самому неприятно. Сложившаяся обстановка, вносит коррективы в нашу жизнь. Делая вид, что не понял смысла слов, Леня спросил: - .Разве это влияет на значимость прибора? Включите ещё тех, кого считаете нужным. - Нет, в том – то и дело, чтобы премия состоялась, товарищи из райкома партии посоветовали представить вот такой список, посмотрите. Лёня не поверил своим глазам. Его фамилии там не было. - А вас максимально мы премируем из моего фонда. Он побледнел, знал существующий «порядок»: в списке должны быть фамилии директора, парторга, главного инженера и других. Но где же фамилия изобретателя?.. Увидев лицо инженера, директор скороговоркой быстро- быстро зашептал ему на ухо: - Леонид Самойлович, успокойтесь, поверьте, не я это придумал. Целый день Мальвина ждала телефонного звонка. Накрыла праздничный стол купила пару бутылок вина. Наконец, в 10 часов вечера, появился Лёня. Его, полупьяного, с трудом дотащил до дому долговязый сотрудник из отдела, латыш Рупиенс. Лёню сразу же уложили в постель. И на немой вопрос Мальвины латыш ответил: - Что поделать, Мальвина! Время такое, лёнина фамилия сейчас не котируется, иначе премии вовсе не будет. Он будет поощрен крупной денежной премией из фонда директора. Они взглянули на Лёню. Измученный, с ввалившимися щеками, он засыпал, и по редким детским всхлипываниям можно было догадаться, что пережил несостоявшийся лауреат.

« Сольёмся в экстазе!..»

Аркадий Боганов (Jerusalem) Случилось так, что репатриантская судьба занесла меня в маленький тихий Йокнеам. Почти нет деревьев, жара, не продохнуть. Я, конечно, старился, болезни доставали, но делал вид, что чихал на них, и мне, бывшему военному и спортсмену, который провёл в военных утехах и спорте большую часть жизни, было скучно. У знакомых пенсионеров на лавочке разговоры только - у кого что болит, не без радости, если у соседа болезнь более серьёзная. Или возрастной зуд с фигой в кармане: давать советы правительству. И тут на моё счастье появился шестидесятипятилетний Лёва Шах, в прошлом майор, военврач – патологоанатом. Невысокий, кареглазый, с чувством юмора. Новый друг не только скрасил тягомотину пенсионной жизни, в ней появился интерес. А дружили мы в захлёб много лет. И вдруг, набрав в очередной раз номер телефона Лёвы, я услышал его голос в автоответчике: «Вы попали в гарем; просьба, к женщинам до 20 лет, оставить свои данные: вес рост, окружность груди, талии, бёдер…»

- Охренел мужик! Конечно, Лёвка с закидонами, но второй день одно и то же! Что с ним? Со слов соседей, он должен быть дома, семья уехала. С вадбайтом мы долго стучали, потом все- таки вскрыли дверь. В кухне у холодильника на полу лежал Лёва; застывшая вытянутая рука сжимала коробочку с таблетками. И вот, через три дня я сижу у его могилы. Передо мной стоит лёвкино, слегка застенчивое, доброе, улыбающееся лицо. В ушах звучит любимая шутка: «Знаешь, Аркаша, в госпитале всегда говорили, если не известно, что с больным, Шах разберётся. Вот так – то, я же – врач в последней инстанции…» А совсем недавно около его дома, под тенистым деревом на испорченном мальчишками столе, мы до одурения резались в шахматы. Ни с кем я не испытывал такого удовольствия при игре, как с Лёвкой - буря эмоций! Если он выигрывал, осторожно советовал мне заглянуть в теорию; выигрывал я- он кричал: « Всё, сейчас пойду, повешусь!» - Лёвка, давай вместе бегать, заниматься физкультурой, тогда дольше проживём и стоя встретим « светлое будущее», а не лёжа, как все. - Тратишь время зря, Аркаша! Знаешь, что сказал Игорь Губерман?: «Если бы физкультура была действительно полезна, то на каждом турнике висело бы по пять евреев!» Вот так – то! Часами мы рассуждали о политике, и Сталину, как всегда доставалось, но излюбленная тема - бабы, конечно. Стоило пройти мимо красивой женщине, он тут же орал: «Сольёмся в экстазе!» - Если успеешь, гигант ты наш сексуальный! Можно подумать, что ты, как лев, царь зверей, 50 раз в сутки осчастливливаешь львиц! - Твоими устами, да мёд пить! На практике, моя Лиза, после очередного фальстарта, со злостью снимает меня с дистанции, да и эта баба, взглянув на меня, наверно, подумала: « Нечего бояться этого лысого с опущенным ружьём!» Мы расхохотались. - Лёвка, что ты за человек, льёшь на себя всякую напраслину! - Нет, это правда, так и было. Всё началось, Аркаша, очень давно, с 14 лет. Жили мы тогда в Куйбышеве, мама, кандидат наук, ведала в мединституте кафедрой, а папа - директор магазина. Для присмотра по дому и за мной, чтобы было дешевле, взяли домработницу из деревни Шуру. Баба средних лет со всеми женскими прелестями. Я рос здоровым оболтусом. Как - то, дома, я, хотя и страшно трусил, согрешил с Шурой. А она запричитала: «Ой милок, знамо дело молодое, боюсь мамка узнает - меня выгонят!» «Если сама не скажешь - не узнает» - успокоил я её. И пошло – поехало, учёба – к чёрту! Мать довольна: сын не шляется, где попало, а дома под присмотром. Кое - как окончил школу. Никуда не денешься, надо идти в люди. Родители стали решать: куда определить отпрыска. - В ф. з.у. балбеса, пусть идёт в гегемон, это – престижно, - сказал отец. - Костьми лягу, но в мой институт он поступит, - возразила мама. -Там же высокий проходной балл! - Ничего, любящий папаша, тебя не убудет, наскребёшь, несколько тысяч! Ты не думай, Аркаша, я не был самым плохим студентом, но учёный совет, от греха подальше, определил мне профиль, где врачебная ошибка уже не играла никой роли - в патологоанатомы. - Мужик, твоя совестливость и доброта не имеют границ! Ты дополнительно подрабатываешь 500 шекелей, а тебе жена отваливает всего 50 на загул и разврат, а ты что? Покупаешь для меня во всех магазинах книги про войну! В кого это ты такой, душа нараспашку? Не по-еврейски как – то! И постоянное самоедство, не можешь себе никак простить, что по приказу начальства подписывал липовые посмертные заключения? - Да, Аркаша, прошло столько лет, а как вспомню, сердце сжимается от стыда. Кругом, в частях солдаты – самоубийцы. Давай, майор, расписывай причину смерти, как нам надо!.. И ты представляешь, я писал… - Лёвка, создается впечатление, что Советский Союз распался из- за ошибок, допущенных майором Шахом. Со своим простодушием в человечьем котле ты – редкость, настоящий Иванушка – дурачок! Никакого стяжательства, наживы! Вот, еврей – феномен! Тебя бы заспиртовать, и – в кунсткамеру! И опять о прекрасной половине. -Понимаешь, Аркаша, у защитников Родины первейшей патриотический девиз, – найти бабу; а в моей Тьмутаракани, это - особый дефицит. Ещё учти мой экстерьер. Как - то на небольшую наживку в 500 рублей, мне удалось поймать бывшую в употреблении рыбку. Пришли к ней, водки не было; она мне и говорит: «Лёва, парень ты хороший, но в постель с тобой можно лечь только под наркозом!» Ну, решил жениться. Опыта общения с женщинами, кроме Шурки, не было. Перед первой невестой, дочкой полкового дирижёра, решил блеснуть эрудицией, рассказал немного о своей работе, о вскрытиях, - упала в обморок. Уже потом, с родственными хлопотами всё же сыграли мне марш Мендельсона.

Шарм «медового» месяца испарился очень быстро, и я занял положенное мне место, под каблуком у супруги. Вот так и тяну. Уже много позже я узнал, что этот скромный, застенчивый человек, совершил подвиг на Камчатке: во время шторма с парохода за борт сорвался ребёнок, и Лёва спас его, бросившись в воду. Сам схватил пневмонию, чуть богу душу не отдал, правда, получил благодарность от командования. Сижу у могилы один уже несколько часов, вечереет; птицы расчирикались некстати. - Прощай, друг!.. Я расправил цветы, которые начали уже слегка увядать, и ушёл. Июль 2005 ПН ВТ СР ЧТ ПТ СБ ВС