Вглядываясь в «этническое» сообщество: отличия характеристик интеграции в «земляческо-родственные»

З А П И С К И№ 5 (93)2011

МОСКВА

Р О С С И Й С К О Г ОГ О С У Д А Р С Т В Е Н Н О Г ОС О Ц И А Л Ь Н О Г ОУ Н И В Е Р С И Т Е Т А

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

И С О Ц И О Л О Г И Я

№3 (109) Часть 1 №3 (109) Часть 1

20152015

Том 14Том 14

С О Д Е Р Ж А Н И ЕСОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И С О Ц И О Л О Г И ЯИ С О Ц И О Л О Г И Я

Том 14 № 3(109) Часть 1 2015Том 14 № 3(109) Часть 1 2015

ISSN 2071-3665

Решением Президиума ВАК Министерства образования и науки

Российской Федерации журнал «Социальная политика и социология»

включен в перечень рецензируемых научных изданий, рекомендуемых для публикации научных работ, отражающих основные научные

результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук и на

соискание ученой степени доктора наук

DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1

Журнал включен в систему

РИНЦ и доступен на сайте:

www.elibrary.ru

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОРЮдина Т.Н.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРАБондалетов В.В.

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯАвцинова Г.И.Бобков В.Н.Генов Н. (Республика Словения)

Дмитриев А.В.Долгорукова И.В.Дювель Ф. (Соединенное Королевство

Великобритании и Северной Ирландии)

Иванов В.Н.Калашников С.В.Каурова О.В.Кириллов А.В.Коробков А. (Соединенные Штаты

Америки)

Кравченко С.А.Крюкова Е.М.Кузьменко Г.Н.Куропятник А.И.Латфулин Г.Р.Ли Шень Минь (Китайская Народная

Республика)

Мелех А. (Венгрия)

Молодикова И. (Венгрия)

Носкова А.В.Осадчая Г.И.

СОЦИАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

Л.В. БаеваL.V. BaevaСоциальные, политические, культурные

аспекты развития южно-российского фронтира

в условиях новых вызовов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Social, political, and cultural aspects

of the south russian frontier development

in conditions of new challenges . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

О.А. БеловаO.A. BelovaЭтнические различия в народном воображении . . . .14

Ethnic distinctions in the popular imagination . . . . . . .14

Е.А. Варшавер, А.Л. РочеваE.A. Varshaver, A.L. RochevaВглядываясь в «этническое» сообщество:

отличия характеристик интеграции

в «земляческо-родственные»

и «национальные» круги (на примере

мигрантов из Кыргызстана в Москве) . . . . . . . . . . . .24

Peering into «ethnic» community: integration

in performance differences «patriotic-related»

and «national» wheels (on the example migrants

from Kyrgyzstan in Moscow) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .24

Т.Ю. КирилинаT.Yu. KirilinaЦенности как структурный элемент

культуры и морали . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38

Values as structural element of culture

and morals . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38

С.В. КолудароваS.V. KoludarovaМежнациональные браки в московском

мегаполисе: проблема неравенства

брачно-семейных отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . .45

International marriages in Moscow megalopolis:

the problem of an inequality of the matrimonial

relations . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .45

П.С. МакеевP.S. MakeevПоколенческий анализ современных

детей и подростков: количественный анализ

характеристик. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .52

Intergeneration analysis of present-day

children and adolescents: quantitative

analysis of characteristics . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .52

Петросян В.А.Погосян Г.А. (Республика Армения)

Робертс К. (Соединенное Королевство

Великобритании и Северной Ирландии)

Старовойтова Л.И.Сурмин Ю.П. (Украина)

Тощенко Ж.Т.Фролова Е.В.Шахотько Л.П. (Республика Беларусь)

ОТВЕТСТВЕННЫЙ СЕКРЕТАРЬ

Крюкова Е.М.

НАД НОМЕРОМ РАБОТАЛИ

Заведующий сектором научных изданий

С.А. Поветкин

Эксперт I категории

Н.Е. Папкова

Главный редактор отдела оперативной

полиграфии

Н.В. Багрова

Корректор

М.А. Панкратов

Технический редактор

Т.А. Пробылова

Компьютерная верстка и художествен-

ное оформление

Т.А. Пробыловой

Наш адрес: 129226, Москва, ул. В. Пика,

дом 4, корп. 2, каб. 412.

107150, Москва, ул. Лосиноостровская,

дом 24, каб. 106.

Контактный телефон: (495) 255-67-67

(доб. 17-80, 17-92).

http://rgsu.net/about/science/publishing/magazine/E-mail: [email protected]

Материалы публикуются в авторской

редакции. Авторы опубликованных ма-

териалов несут ответственность за

подбор и точность приведенных фактов,

цитат, собственных имен, статистиче-

ских данных и прочих сведений. Мнение

редакции может не совпадать с мнением

авторов статей.

Перепечатка материалов и использова-

ние их в любой форме, в том числе и в

электронных СМИ, возможны только с

письменного разрешения редакции.

Возрастное ограничение: 16+© Российский государственный социальный университет

Г.И. ОсадчаяG.I. OsadchayaМиграционные процессы в контексте

формирования единого рынка труда

Евразийского экономического союза . . . . . . . . . . . .62

Migration processes in context

of the Eurasian economic union

integrated labor market formation. . . . . . . . . . . . . . . .62

Д.К. ТанатоваD.K. TanatovaКсенофобия как социально опасный

фактор современного мира. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .68

Xenophobia as socio hazards of the

modern world . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .68

Е.В. Чанкова, М.Г. АхмедоваE.V. Chankova, M.G. AkhmedovaКоммуникативная компетентность личности

в современном меняющемся мире . . . . . . . . . . . . . .74

Communicative competence of a personality

in the present-day changing world . . . . . . . . . . . . . . .74

Т.Н. ЮдинаT.N. YudinaМотивационные установки трудовых

мигрантов из стран ближнего зарубежья

на социальную и культурную адаптацию

и интеграцию в Москве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .79

Motivational installation of migrant workers

from neighboring countries for social and

cultural adaptation and integration in Moscow . . . . . . .79

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ

Н.Ф. Бондалетова, И.В. ЧижаньковаN.F. Bondaletova, I.V. TsygankovaДеятельность Департамента имущества

города Москвы по управлению и распоряжению

недвижимостью государственной формы

собственности. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .86

Activities of the Department of property

of Moscow on management and disposal

of state-owned property . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .86

И.В. ДолгоруковаI.V. DolgorukovaДифференциация социальных практик

корпоративной социальной политики

(на примере российских предприятий). . . . . . . . . . .94

Different social practices of corporate social

policy (on the example of russian enterprises).. . . . . . .94

4 5

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И СОЦИОЛОГИЯ Том 14 №3, часть 1, 2015

В.И. КатаеваV.I. KataevaРегламентация сферы социально-культурных услуг в России и странах ЕС:

сравнительный анализ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106

Regulation of the sphere of welfare services in Russia and EU countries:

comparative analysis. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106

М.П. КорольM.P. KorolМодификация общества в нацию: российский вариант. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 113

Modification of society in the nation: russian option . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 113

М.С. Рохмистров С.Н. РохмистровM.S. Rohmistrov, S.N. RohmistrovСоциология и рынок: интерпретация нового взаимодействия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119

Sociology and market: interpretation of new interaction . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119

О.А. УржаO.A. UrzhaДинамика социализации российской молодежи в условиях меняющегося мира. . . . . . . 126

The dynamics of the socialization of the russian youth in a changing world . . . . . . . . . . . . . 126

Т.В. ФомичеваT.V. FomichevaИзмерение дифференциации ценностей в социологии: управленческий аспект . . . . . . 134

Measurement of values differentiation in sociology: management aspect . . . . . . . . . . . . . . 134

Требования, предъявляемые к русскоязычным рукописям статей,

предоставляемых в научные журналы «Ученые записки Российского государственного

социального университета», «Социальная политика и социология», «Вестник

Учебно-методического объединения вузов России по образованию в области

социальной работы» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 140

Приложение к Требованиям, предъявляемым к русскоязычным рукописям статей,

предоставляемых в научные журналы «Ученые записки Российского

государственного социального университета», «Социальная политика и социология»,

«Вестник Учебно-методического объединения вузов России по образованию

в области социальной работы» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 144

СОЦИАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ

И ПРОЦЕССЫ

Л.В. Баева,д-р филос. наук, профессор, декан факультета социальных коммуникаций,

заведующая кафедрой философии, Астраханский государственный

университет.

L.V. Baeva,

Doctor of philosophical sciences, Professor, Dean of social communications

department, Head of philosophy chair, Astrakhan State University.

E-mail: [email protected]

УДК 316.42

DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1-5-13

Социальные, политические, культурные аспекты развития южно-российского фронтира

в условиях новых вызововSocial, political, and cultural aspects of the south russian frontier

development in conditions of new challenges

Дата поступления Дата препринта Дата публикации

01.06.2015 01.07.2015 30.07.2015

Аннотация: приграничные территории России, а именно Нижнее Поволжье и территория При-

каспия, исследуются с позиции методологии фронтира (Дж. Тернер, Р. Биллингтон и др.). Типичные

черты фронтирных областей, такие как гетерогенность, векторность, интенсивная борьба за ре-

сурсы, конфессиональные противоречия, неустойчивость границ, окраинное положение, свободный

от традиций образ жизни и др. – имеют здесь свое проявление и особенности. Современный межкуль-

турный фронтир оказывается тесно связанным с миграционными процессами. Новые реалии 2014–

2015 года, кризис отношений России с Украиной, присоединение Крыма, а также новое миграционное

законодательство РФ, привели к существенным изменениям в миграционных потоках. Эти процессы

в свою очередь оказались связаны с экономическими, социальными, культурными последствиями для

Юга России.

Annotation: territories of Russia lying along the country border, specifically the Lower Volga river basin

and territory adjacent to the Caspian Sea are explored from position of frontier methodology advanced by

F.J. Turner, R. Billington et al. Typical peculiarities of near-border regions, such as heterogeneity, general

development trends, vigorous struggles for resources, confessional contradictions, vague and unstable frontier

lines, fringe territory situation, way of life clear of customs and traditions etc. have their own manifestations

and peculiarities the Southern Russian frontier. Modern intercultural frontier is closely connected with

migration processes. New realities of 2014–2015, crisis in Russia-Ukraine relations, adjunction of the Crimea

as well as new migration legislation of the Russian Federation (hereinafter referred to as the RF) have

brought about material changes in migration flows. These processes, in their turn, appeared to be connected

with economic, social and with cultural consequences migration has for the South of Russia.

24 25

СОЦИАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫСОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И СОЦИОЛОГИЯ Том 14 №3, часть 1, 2015

Е.А. Варшавер,старший научный сотрудник, Академия народного хозяйства

и государственного управления при Президенте РФ, Москва.

E.A. Varshaver,

Senior Fellow of the Academy of National Economy and Public Administration

under the President of the Russian Federation, Moscow.


А.Л. Рочева,научный сотрудник, Академия народного хозяйства и государственного

управления при Президенте РФ, Москва.

A.L. Rocheva,

Research Fellow of the Academy of National Economy and Public Administration

under the President of the Russian Federation, Moscow.


УДК 316.444

DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1-24-37

Вглядываясь в «этническое» сообщество: отличия характеристик интеграции

в «земляческо-родственные» и «национальные» круги (на примере мигрантов из Кыргызстана в Москве)1

Peering into «ethnic» community: integration in performance differences

«patriotic-related» and «national» wheels (on the example migrants from

Kyrgyzstan in Moscow)

Дата поступления Дата препринта Дата публикации

08.06.2015 01.07.2015 30.07.2015

Аннотация: в этой статье проблематизируется подход теории сегментной ассимиляции в ча-

сти выделения единого «этнического» сообщества как направления интеграции. На основе опро-

са мигрантов из Кыргызстана в Москве демонстрируется, что «этническое» сообщество состоит

из «земляческо-родственных» и «национальных» кругов общения, и что принадлежность к тому или

иному кругу связано с различающимися установками и характеристиками поведения в принимаю-

щем обществе. Если мигранты из «земляческо-родственного» круга характеризуются стабильными

установками на достижения статусов в отправляющем обществе, представители «национального

круга» в большей степени ориентированы на жизнь в Москве и использование ее ресурсов.

Annotation: this article problematized approach segment assimilation theory for the allocation of a

single «ethnic» community as the direction of integration. Based on a survey of migrants from Kyrgyzstan

to Moscow demonstrates that the «ethnic» community consists of «Patriotic-related» and «national» social

circle, and that belonging to a particular range associated with different attitudes and behaviors in the host

society. If migrants «Patriotic-related» range are characterized by stable settings for achieving status in the

sending society, representatives of the «national circle» more focused on life in Moscow, and the use of its

resources.

1 Статья подготовлена по результатам НИР «Анализ барьеров взаимодействия иноэтничных мигрантов и принимающего со-

общества в мегаполисах» РАНХиГС.

Исследования интеграции иноэтничных

мигрантов в разных странах, выполненные

в русле теории сегментной ассимиляции

[36], свидетельствуют о том, что конфигура-

ция приобретаемых мигрантами социальных

связей в принимающем обществе может су-

щественно различаться. Согласно основной

посылке этой теории у мигрантов, прибы-

вающих в США, и их детей, есть три обще-

ственных сегмента, в которых со временем

произойдет интеграция – средний класс, го-

родская беднота или их этническое сообще-

ство. Вследствие интеграции в тот или иной

сегмент будут различаться характеристики

интеграции мигрантов – жизненные шансы,

позиции на рынке труда и проч. Факторы,

влияющие на интеграционную траекторию,

включают в себя социальные характеристи-

ки первого поколения мигрантов, особенно-

сти сообщества мигрантов, а также специфи-

ку принимающего общества. Как теория, так

и эмпирические исследования, выполненные

в русле этой теории, имеют один существен-

ный недостаток – «этническое сообщество»

рассматривается в них как единое недиффе-

ренцированное целое, в то время как внима-

тельный взгляд на механизм возникновения

«этнического сообщества» – сообщества ми-

грантов, которые обычно происходят из од-

ной отправляющей страны, говорит о том,

что функционируют два таких механизма

и, как следствие, существуют два разных

типа «этнических сообществ». Первый ме-ханизм – это «трансплантация сетей» [42],

когда мигранты из одного или соседних на-

селенных пунктов оказываются в миграции

в связи друг с другом. Закономерности этой

«трансплантации» были детально иссле-

дованы Дагласом Мэсси [26]. В результате

«трансплантации», однако, в принимающем

обществе складывается, скорее, не «этниче-

ское», а «земляческо-родственное» сообще-

ство, большинство членов которого знакомы

по стране происхождения. Второй меха-низм, задействованный в первую очередь

в больших городах – знакомство мигрантов

из одной страны, не являвшихся членами

одного сельского и городского сообщества

и не знавших друг друга до миграции. Такой

механизм позволяет сложиться «националь-

ному» сообществу, объединяющему жителей

одной страны, которые говорят на одном

языке, но не связаны узами родства или

членством в одном локальном сообществе.

Таким образом, можно предположить, что

каждое этническое сообщество, о котором

говорится в исследованиях, проведенных

по мотивам теории сегментной ассимиляции

и вне связи с ней, на самом деле является ча-

стично земляческо-родственным, частично

«национальным», что на практике обознача-

ет доминирование одного из двух типов со-

циальных связей: связей с представителями

своего сообщества в стране происхождения

или связей с прочими мигрантами из той

же страны. Можно также предположить, что

соотношение социальных связей этих двух

типов у конкретного мигранта может вли-

ять на разнообразные характеристики его

интеграции. В данной статье на примере со-

вокупности киргизских мигрантов Москвы

показано, что различие в кругах общения

существует и такое различие действительно

имеет объяснительную силу применительно

к некоторым аспектам жизни мигрантов.

Теоретические основания исследова-ния. В соответствии с появившейся в пер-

вой половине ХХ века линейной теорией

ассимиляции [45; 13] все мигранты спустя

одно или несколько поколений становят-

ся неотличимы от немигрантов: выучива-

ют язык новой страны, перенимают нормы

и ценности и на общих основаниях включа-

ются в рынок труда. На основании наблю-

дений за траекториями интеграции детей

мигрантов в 1980-х годах в США исследо-

ватели сформулировали альтернативную

теорию – теорию сегментной ассимиляции

[36]. Согласно этой теории принимающее

общество неоднородно и состоит из отдель-

ных сегментов, в которых с той или иной ве-

роятностью происходит интеграция мигран-

тов. Авторы в связи с этим выделяют три

модели интеграции: ассимиляция в средний

Ключевые слова: миграция, интеграция, Кыргызстан, сегментная ассимиляция, круги общения.

Key words: migration, integration, Kyrgyzstan, segment assimilation, social circle.

26 27


класс связана с уходом от «своей» культу-

ры и экономическим успехом, ассимиляция

в городскую бедноту также заставляет

забыть «свою» культуру, но без позитив-

ного экономического результата, а ассими-

ляция в «этническое» сообщество связана

с консервацией ценностей через поколения,

но также с экономическим успехом. В отли-

чие от предыдущих теорий, которые пред-

сказывали восходящую социальную мобиль-

ность только в случае интеграции в «белый

средний класс» принимающего общества,

теория сегментной ассимиляции утвержда-

ет, что интеграция в «этническое сообще-

ство» также может быть связана с высокими

жизненными шансами. Такая связь [47] воз-

можна, когда у «этнического сообщества»

есть необходимые ресурсы и устремления

[20], а окружающие мигрантов «местные»

в основном принадлежат к бедным и не-

образованным социальным слоям. Тесные

связи с семьей и «этническим сообществом»

в таких случаях обеспечивают психологиче-

ское здоровье детей мигрантов [18; 23; 29, p.

168–204] и способствуют их успехам в учебе

[33, p. 205–243; 35, p. 113–145].

Таким образом, «этническое сообще-

ство» – это одно из важнейших понятий в те-

ории сегментной ассимиляции. Несмотря

на это, в редких работах это понятие конкре-

тизируется. Обычно в исследованиях обычно

принимается, что мигрант приезжает в при-

нимающую страну и сразу же «погружается»

в некоторое «сообщество» – совокупность

мигрантов из одной страны или региона, ча-

сто – проживающих на одной территории

[32–35; 38]. Ситуация усложняется тем, что

в ряде работ «этническая группа» выбрана

в качестве единицы анализа. В результате

«этнические группы» представляются как од-

нородные, обладающие схожими наборами

характеристик, следующие одной интегра-

ционной траектории и «развивающие разно-

образные стратегии» в ответ на структурные

условия [51]. Такой подход ведет к игнори-

рованию неоднородности внутри «групп»,

которая может превышать дифференциацию

между «группами», и к их реификации [2; 7;

48]. Один из распространенных способов

решения этой проблемы – переход на инди-

видуальный уровень анализа [9; 31; 41; 49]

с изучением круга общения мигранта. Круг общения – одно из важнейших измерений

интеграции/ассимиляции мигрантов. Харак-

теристики круга общения и связанный с ним

уровень смешанных браков – это наиболее

распространенные индикаторы интеграции

мигранта [8; 12; 25; 29]. В североамерикан-

ской теории сегментной ассимиляции соци-

альные связи мигранта – это индикатор сег-

мента принимающего общества, в который

тот встраивается. В европейских теориях

интеграции, например, в теории Х. Эссера,

круг общения мигранта – это одно из четы-

рех измерений интеграции мигрантов в при-

нимающее общество, наряду с аккультура-цией (освоением языка и основных инсти-

тутов), идентификацией (эмоциональной

привязкой к обществу и принятием его базо-

вых ценностей) и размещением (занятием

адекватных социальным характеристикам

индивида социальных позиций – от рын-

ка труда до места проживания) [11]. Круг

общения тесно связан с остальными изме-

рениями интеграции. Так, «этническая» са-

моидентификация сильнее у тех мигрантов,

у кого в круге общения преобладают люди

той же этничности [14; 16], а бикультура-

лизм характерен для тех, у кого круг обще-

ния этнически разнообразен [24; 27]. Кроме

того, круг общения связан с аккультурацией,

социально-экономической и социально-

психологической интеграцией [50], поли-

тическим участием [6] и психологическим

благосостоянием [15]. Редкие исследования,

которые обращаются к изучению формиро-

вания социальных связей мигрантов, позво-

ляют увидеть разнородность «этнического

сообщества» [12; 39; 52]. Например, лонги-

тюдное исследование внутренних мигрантов

в Таиланде показало, что мигранты, которые

работают и проживают на стройке вместе

с выходцами из той же деревни, с меньшей

вероятностью остаются в городе, а больше

возвращаются домой, чем те мигранты, ко-

торые живут в общежитии среди мигрантов

из других частей Таиланда [19].

То есть согласно теории сегментной асси-

миляции, экономические успехи мигрантов

связаны с сегментом в обществе, в который

осуществляется интеграция. Сегмент мо-

жет быть определен посредством описания

характеристик круга общения мигрантов

в принимающем обществе. Классическая

теория сегментный ассимиляции видит три

основных направления интеграции – сред-

ний класс, городская беднота, а также «эт-

ническое» сообщество. Мы доказываем

(гипотеза 1), что «этническое» сообщество

на самом деле состоит из двух разных типов

сообществ: «земляческо-родственного» со-

общества, члены которого – родственники

или члены одного локального сообщества

в стране происхождения, а также «нацио-

нального» сообщества, складывающегося

уже в принимающем обществе и особенно-

го тем, что его члены не были знакомы друг

с другом до миграции. Кроме того, мы пред-

полагаем (гипотеза 2), что тот или иной тип

доминирующих связей в круге общения свя-

зан с характеристиками социального пове-

дения мигрантов и их моделями интеграции.

Мы проверяем эти посылки на совокупности

мигрантов из республики Кыргызстан в Мо-

скве. Согласно нашей гипотезе интеграция

в «земляческо-родственные» круги в дан-

ном случае связана с сохранением исходных

намерений в отношении миграции, низким

уровнем трат в принимающем обществе, вы-

соким уровнем предпочтения своей группы,

желанием вернуться в страну происхожде-

ния и худшим знанием русского языка. Ин-

теграция в «национальные» круги связана

с ломкой исходных намерений в отношении

миграции, распространением досуговых

практик и изменением характеристик поль-

зования городской средой, увеличением

трат в принимающем обществе, сомнениями

в том, что касается возвращения в страну

происхождения, а также лучшим знанием

русского языка. «Национальные» круги, од-

нако, по нашему предположению, не будут

отличаться от «земляческо-родственных»

в части предпочтения своей группы.

Характеристики киргизских мигран-тов в Москве. В потоке миграции из Сред-

ней Азии в Россию (Узбекистан, Таджикистан,

Киргизия), который сегодня является наибо-

лее масштабным и имеет максимальный по-

тенциал, таковым останется на ближайшие

годы киргизская миграция – наименьшая

по общему объему1. Однако она имеет ряд

характеристик, существенно отличающих

ее от потоков из двух других стран проис-

хождения. Во-первых, при относительно

небольшой численности киргизские мигран-

ты в основном сконцентрированы в Москве.

Так, в 2013 году большинство разрешений

на работу и патентов, полученных гражда-

нами Киргизии, были выданы именно в сто-

лице. Во-вторых, благодаря действовавшей

до недавнего времени процедуре облегчен-

ного получения гражданства Российской

Федерации, киргизские мигранты активно

натурализовывались [4]. В-третьих, в отли-

чие от других стран Средней Азии, больше

трети мигрантов из Киргизии – это женщины

(до 40%, тогда как из Таджикистана и Уз-

бекистана – 16% и 18% соответственно).

В-четвертых, в результате действия этих

факторов в Москве появилась масштабная

киргизская инфраструктура: кафе, дискоте-

ки, спортивные клубы, медицинские центры

и многое другое (подробнее см. [3]).

Результаты второго – кличественно-

го – этапа. На втором этапе проведен опрос

киргизских мигрантов. Ключевой незави-

симой переменной стала переменная круг общения. Она сконструирована следующим

образом. Респондент должен был назвать

пять человек, с которыми он общается ин-

тенсивнее всего, вне зависимости от того,

личное это общение или оно происходит

преимущественно по телефону или через

Интернет. Для каждого человека респон-

дент указывал его пол, страну рождения,

родной язык, страну, в которой респондент

познакомился с этим человеком, являет-

ся ли тот родственником респондента, где

он в данный момент преимущественно жи-

вет, а также с кем из других перечисленных

этот человек знаком. На основании получен-

ных данных выделено четыре «типа связи».

Если родным языком человека был русский,

а страна рождения – Россия, тип этой связи

1 Согласно данным статистики Федеральной миграци-

онный службы, количество граждан Киргизии в России в по-

следние годы составляло около полумиллиона, тогда как число

граждан Узбекистана – более 2 миллионов. Официальный сайт

ФМС России // URL: http://www.fms.gov.ru/about/statistics/

data/ (дата обращения: 17.06.2014).

28 29


был «русский». Если родным языком чело-

века был не русский, но и не киргизский, тип

этой связи был «интернациональный». Если

родным языком человека был киргизский,

и он родился в Кыргызстане (среди мигран-

тов из Кыргызстана практически нет второ-

го поколения), а познакомился респондент

с ним в Кыргызстане, тип связи определялся

как «земляческо-родственный». В этом слу-

чае скорее всего речь идет о родственнике

или соседе. Если же родным языком челове-

ка был киргизский, человек родился в Кыр-

гызстане, однако их знакомство с респон-

дентом произошло в России, этот тип связи

определялся как «национальный». Затем

осуществлялся подсчет количества связей

разного типа для каждого респондента и вы-

делялись группы сообразно тому, связями

какого типа преимущественно определяется

респондент. Было применено два принци-

па подсчета. Согласно первому, включение

в ту или иную группу осуществлялось при

условии наличия трех связей определен-

ного типа (3+). Второй принцип требовал

четырех связей (4+). Учитывая небольшой

объем и теоретическую иррелевантность

«русской» и «интернациональной» группы,

они были исключены из анализа. В качестве

значений переменной «круг общения» взята

принадлежность к «земляческо-родствен-

ной» или «национальной» группе, при этом

для надежности в вычисления включены оба

принципа их выделения. В связи с конструк-

цией теоретического аргумента, согласно

которому принадлежность к тому или иному

кругу общения связана с характеристиками

установок и поведения, эта переменная яв-

ляется основной независимой переменной. Зависимые переменные, соответствующие

тем или иным аспектам интеграции, выде-

лены на основании переменных из блоков

анкеты, посвященных следующим темам: (1)

отношение к своей и чужой группе, (2) по-

требительское поведение, (3) осведомлен-

ность и использование киргизской инфра-

структуры, (4) уровень владения русским

языком, (5) жизненные планы.

Отношение к своей и чужой группе из-

мерено следующей «батареей» аттитьюд-

ных утверждений, с которыми респонденту

нужно было согласиться или не согласить-

ся по шкале с четырьмя градациями: я горд

быть киргизом; я не выдам свою дочь замуж

за некиргиза; для меня важно, что я киргиз;

я не хочу дружить с людьми другой нацио-

нальности, только с киргизами; я предпо-

читаю снимать жилье только с киргизами;

я люблю всех киргизов; я против того, что-

бы киргизские девушки общались с мужчина-

ми другой национальности.

Потребительское поведение измерено

посредством серии вопросов о том, на что

респонденты тратят деньги, которые зара-

батывают в России и осуществляется ли эта

трата в России и/или в Кыргызстане. Среди

этих трат: траты на образование, траты

на организацию или поддержание своего

бизнеса, траты на проведение праздников,

траты на помощь родственникам в Кыр-

гызстане в их делах.

Осведомленность о национальных сер-висах измерена посредством вопросов о том,

слышал ли респондент о больницах, кафе,

ночных клубах, газетах, микрофинансовых

организациях, спортивных клубах, концер-

тах, агентствах по оформлению докумен-

тов, по поиску жилья, по трудоустройству,

которые можно определить как киргизские,

в Москве. Пользование сервисами – наци-ональными и городскими – измерено по-

средством серии вопросов о том, посещал

ли респондент те или иные мероприятия

или места, а также пользовался ли сервиса-

ми и услугами по приведенному выше списку.

Отдельно респондент должен был отве-

тить о пользовании киргизскими сервисами

и посещении киргизских мероприятий, от-

дельно – о пользовании сервисами и посеще-

нием мероприятий «общегородских».

Уровень владения русским языком из-

мерен посредством прямого вопроса о вла-

дении русским языком на данный момент

с вариантами ответа «свободно говорю по-

русски», «могу объясняться по-русски» и воз-

можностью интервьюера зафиксировать, что

респондент не понял вопроса (вопрос зада-

вался по-русски вне зависимости от языка

интервью). Переменная жизненные планы –

это ответ на следующий вопрос: «Какие у Вас

дальнейшие планы: остаться в России, жить

в Кыргызстане или ездить туда-обратно» с ва-

риантами ответа «остаться в России», «жить

в Кыргызстане», «ездить туда-обратно».

Для проверки гипотез использованы

два математических метода. В случае, если

было необходимо определить наличие свя-

зи между номинальной независимой пере-

менной (тип круга общения) и номинальной

зависимой переменной (потребительское

поведение, осведомленность о сервисах, ис-

пользование сервисов, жизненные планы),

использована процедура хи-квадрат Пирсона.

В случае, если было необходимо проверить

связь между той же независимой переменной

и порядковой или интервальной зависимой

переменной (отношение к своей или чужой

группе, уровень владения русским языком),

использовалась процедура t-test сравнения

средних. Согласно первому принципу выде-

ления групп, распределение между четырьмя

группами оказалось следующим: 5% (16 че-

ловек) имеет преимущественно «русские»

связи, 15% (52) – «интернациональные», 31%

(108) – «земляческо-родственные» и столько

же – «национальные». Еще 12% (41) харак-

теризовались смешанными связями, а в 7%

(25) случаев не хватило данных для квалифи-

кации респондентов тем или иным образом.

Сходным методом респонденты поделились

на группы на основании второго принципа:

4% (11) составила «русская» группа, 7% (26) –

«интернациональная», 21% (73) «земляческо-

родственная» и 23% (79) – «национальная».

В этом случае, однако, уже 39% (135) ре-

спондентов попало в категорию «смешанные

связи». Для проверки гипотез в анализ были

включены только две группы: «земляческо-

родственная» и «национальная».

Согласно значению критерия хи-квадрат

(табл. 1), существует разница в структурах

трат мигрантов, чей преимущественный

круг общения – «земляческо-родственный»

и тех, чей круг общения – «национальный».

Первые определенно чаще тратят на обра-

зование для себя или своих родных – доля

таковых ко всем мигрантам из этой группы –

42%, в то время как соответствующая доля

для «национального» круга – всего 18%. Эта

разница статистически значима для обо-

их принципов выделения групп по кругам

общения (3+ и 4+). Группы в равной степени

тратят деньги, заработанные в России на ор-

ганизацию и поддержание своего бизнеса

(порядка 20% в каждой из групп). На про-

ведение праздников зарабатывают деньги

в большей степени те, чей преимуществен-

ный круг общения – земляческо-родствен-

ный, впрочем, значимо это различие оказа-

лось лишь при принципе выделения групп

4+. Для обоих принципов выделения стати-

стически значима разница между группами

в том, что касается трат на помощь родствен-

никам в Кыргызстане – «национальный»

круг тратит больше при том, что в целом

абсолютное большинство имеет такую гра-

фу расходов. Таким образом, структура трат

у групп различна, но известно, что группы

не различаются в части доходов. Можно

ли предположить модель за получившимися

различиями? Складывается впечатление, что

траты «земляческо-родственной» группы

типичны для модернизирующихся обществ,

где все еще присутствуют коллективные

статусные траты – например, на проведение

свадеб – однако есть представление, что об-

разование является важным способом по-

высить жизненные шансы для себя и своих

детей. «Национальный» в большей степени

живет сегодняшним днем, меньше участвуя

в статусных играх отправляющего обще-

ства. Единственный «якорь» – это денеж-

ные переводы семье, преобладание которых

среди представителей этой группы можно

объяснить тем, что само попадание в «наци-

ональную» группу будет связано с меньшим

количеством родственников в России (хи-

квадрат = 13,216, значимость = 0,004 для 3+,

хи-квадрат = 8,491, значимость = 0,037 для

4+). И действительно, согласно данным,

братья и сестры чаще находятся в России

именно у представителей «национальной»

группы. А это значит, что нагрузка на каждо-

го члена семьи среди представителей «зем-

ляческо-родственной» группы на предмет

денежных переводов будет выше.

Существенным образом группы отли-

чаются в том, что касается осведомленно-

сти о киргизской инфраструктуре Москвы

(табл. 2). В целом представители «земля-

ческо-родственной» группы гораздо лучше

30 31


осведомлены о функционировании в Мо-

скве киргизских организаций. Определенно

можно сказать, что они чаще слышали про

ночные клубы, микрофинансовые организа-

ции, спортивные клубы, спортивные события,

концерты и агентства риэлторов. Предполо-

жительно, это связано с тем, что прагматики

и характеристики «земляческо-родствен-

ных» и «национальных» кругов отличаются

тем, что первые – в значительной степени

«деревенские сообщества» в части харак-

теристики циркуляции информации. Нали-

чие лишь одного человека, осведомленного

о мероприятиях и организациях, обеспечи-

вает почти тотальную информированность

остальных членов этого фрагмента сети.

«Национальные» круги имеют более город-

ской характер и их члены прагматичнее

в том, что касается передачи информации.

Можно было бы предполагать различия

в пользовании элементами инфраструктуры,

однако данные показывают, что между груп-

пами по этому критерию почти нет разницы.

Существует лишь один элемент инфраструк-

туры, о котором с уверенностью можно гово-

рить, что «национальная» группа пользуется

им больше, чем «земляческо-родственная».

Это спортивные клубы – прежде всего, клубы

единоборств, которые могут быть как киргиз-

ские, так и не киргизские. Такие клубы пред-

полагают регулярные занятия, скорее всего,

вдали как от места жительства, так и от ра-

бочих мест. Кроме того, атомарное существо-

вание в большом городе в большей степени

требует навыков самообороны, которые при-

обретаются в ходе занятий (табл. 3).

Группы существенно отличаются в том,

что касается уровня владения русским язы-

ком (табл. 4). Среди «земляческо-родствен-

ной» группы не более 42%, по собственной

оценке и по оценке интервьюеров, свободно

изъясняются по-русски, для «национальной»

группы это значение на треть больше – 60%.

Зафиксировано и другое важное отличие

между группами – на вопрос о жизненных

планах (табл. 5) представители «земляче-

ско-родственной» группы чаще с высокой

степенью определенности говорят, что вер-

нутся в Кыргызстан. Представители «нацио-

нальный» группы чаще отвечают, что будут

жить между странами или останутся в Рос-

сии. Можно диагностировать, что социализа-

Таблица 1

Траты – круги общения

3+ 4+Земляче-ско-род-

ствен-ный%

(n)

Наци-ональ-ный%

(n)

Значе-ние хи-квадрат

№ Земля-ческо-

родствен-ный% (n)


(n)


№

Траты на образова-

ние (ответ «да»)

42% (31) 18% (14) 9,373*** 214 42% (31) 18% (14) 10,523*** 150

Траты на организа-

цию и поддержание

своего бизнеса (от-

вет «да»)

23% (24) 18%(19) 0,853 212 24% (17) 17% (13) 1,224 149

Траты на проведе-

ние праздников (от-

вет «да»)

56% (60) 47% (50) 1,871 214 62% (45) 37% (47) 3,428*

p=0,064)

150

Траты на помощь

родственникам

в Кыргызстане

на их дела (ответ

«да»)

82% (60) 94 (74%) 4,740* 216 82% (60) 94% (74) 4,789** 152

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

Таблица 2

Осведомленность об элементах киргизской инфраструктуры – круги общения

3+ 4+ Земляче-

ско-род-ствен-ный%

(n)

Наци-ональ-

ный% (n)


№ Земляче-ско-род-

ствен-ный%

(n)


(n)


№

Знает о функциони-

ровании/проведении

киргизских … в Мо-

скве

Больниц 54% (59) 42% (46) 3,132* 216 53% (39) 43% (34) 1,64 152

Кафе 81% (88) 84% (91) 0,294 216 77% (56) 83% (66) 1,118 152

Ночных клубов 46% (50) 28% (30) 7,670*** 215 48% (35) 28% (22) 6,253*** 151

Газет 84% (91) 77% (83) 3,343 216 86% (63) 76% (60) 2,634 152

Микрофинансовых

организаций

40% (43) 20% (22) 9,705*** 216 41% (30) 15% (12) 12,734*** 152

Спортивных клубов 39% (42) 23% (25) 6,253*** 216 61% (45) 76% (60) 3,635* 152

Агентств по оформле-

нию документов

55% (60) 55% (60) 0 216 53% (39) 54% (43) 0,015 152

Спортивных событий 47% (51) 30% (32) 7,064*** 216 46% (34) 29% (23) 4,936** 152

Концертов 60% (65) 45% (48) 4,767*** 214 57% (42) 43% (33) 3,229* 150

Риэлторов 30% (33) 14% (15) 8,769*** 216 29% (21) 15% (12) 4,115** 152

Агентств по трудоу-

стройству

41% (44) 29% (31) 3,452* 216 40% (29) 30% (24) 1,459 152

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

Таблица 3

Пользование элементами инфраструктуры – круги общения1

3+ 4+ Земляче-

ско-род-ствен-ный%

(n)


(n)


№ Земляче-ско-род-

ствен-ный%

(n)


(n)


№

Участвовал/посещал/

пользовался

Киргизские спортив-

ные клубы

2% (2) 10% (11) 6,543** 215 1% (1) 13% (10) 7,202*** 152

Некиргизские спор-

тивные клубы

5%( 5) 12% (13) 3,800** 215 4% (3) 7% (6) 0,827 152

Любые спортивные

клубы

6% (7) 22% (24) 10,885*** 216 5% (4) 20%

(16)

7,247*** 152

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

1 В данной таблице приведены лишь значимые различия.

32 33


ция в «национальном» круге связана с изме-

нением планов на будущее и в целом модели

миграции. Если «земляческо-родственная»

группа находится в «рабочем» режиме ми-

грации, предполагающем временное на-

хождение в России с целью заработка и по-

следующее возвращение в Кыргызстан, «на-

циональный», судя по всему, уходит от этой

модели и его представители могут иметь го-

раздо более разнообразные представления

о том, как строить дальнейшую жизнь.

В этой связи важно, что установки в от-

ношении своей и чужой групп также, судя

по всему, меняются (см. табл. 6). Если пред-

ставления о том, что дружить нужно со сво-

ими, а киргизские женщины не должны об-

щаться ни с кем, кроме киргизских мужчин,

пока сильно среди как «земляческо-род-

ственной» группы, так и среди представи-

телей «национальной», согласия с пред-

ложением «я люблю всех киргизов» среди

последних зафиксировано значимо меньше.

Выводы. Таким образом, гипотеза 1, со-

гласно которой «этническое» сообщество

на самом деле состоит из «национально-

го» и «земляческо-родственного» получила

подтверждение. Мигранты из Кыргызстана,

которые общаются преимущественно с дру-

гими мигрантами из Кыргызстана, примерно

в половине случаев общаются в «земляче-

ско-родственных» кругах, в другой же поло-

вине случаев – в «национальных». Гипотеза

2, согласно которой такое различие связано

с различиями в установках и поведении так-

же была подтверждена. Группы различаются

в структуре трат, осведомленности и – в мень-

шей мере – пользовании киргизской инфра-

структурой в Москве, знании русского языка,

установках в отношении своей и чужой групп,

а также в отношении жизненных планов.

Если «земляческо-родственная» груп-

па – это типичное «трансплантированное»

сообщество, живущее смыслами и ценностя-

ми страны происхождения, «национальный»

круг – классические «чужаки», постепенно

отрывающиеся от смыслов отправляющего

общества (например, они уже не хотят тра-

тить деньги на повышение там своего стату-

са), приобретающие навыки жизни в России

(например, знание русского языка) и совсем

не уверенные в том, что они собираются жить

в Кыргызстане. Вместе с тем этническая гра-

ница в отношении членов принимающего

общества еще не была проблематизирова-

на – представители «национальной» группы

предпочитают дружить с другими киргизами

и нормы в отношении сексуальных отноше-

нии пока характеризуются эндогамией, хотя

они уже успели повидать разных соотече-

ственников и разочароваться в части из них.

Теория сегментной ассимиляции, следова-

тельно, требует корректировки. «Этниче-

ское» сообщество не является гомогенным.

На самом деле, оно состоит из «земляческо-

родственного» и «национального», и харак-

теристики интеграции – жизненные планы,

включенность в рынок труда, пользование

городским пространством и другое будут

связаны с принадлежностью к тому или ино-

му кругу общения.

Таблица 4

Уровень владения русским языком – круги общения

3+ 4+Насколько хорошо

Вы говорите по-русскиЗемляче-ско-род-

ствен-ный% (n)


(n)





(n)


№

Свободно говорю по-

русски

42% (45) 60% (64) 7,173*** 214 36% (26) 61% (48) 10,492 151

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

Таблица 5

Планы на будущее – круги общения

3+ 4+Жизненные планы

по месту жительстваЗемля-ческо-



(n)




Наци-ональ-

ный% (n)


№

Жить в Кыргызстане 53% (56) 40% (41) 3,563** 209 56% (41) 38% (29) 4,847*** 149

Жить в России или ез-

дить между странами

47% (50) 60% (62) 44% (32) 62% (47)

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

Таблица 6

Установки в отношении своей и чужих групп – круг общения

Разница средних

Значе-ние t

Значи-мость

№ Разница средних

Значение t

Значи-мость

№

Оцените степень со-

гласия:

3+ 4+

Я люблю всех киргизов -0,248 -2,443 ** 214 -0,245 -2,073 ** 151

Я не хочу дружить

с людьми другой на-

циональности – только

с киргизами

-0,13 -0,776 211 -0,074 -0,36 149

Я против того, чтобы

киргизские девушки об-

щались с людьми другой

национальности

-0,047 -0,288 214 0,016 0,081 151

*** – p<0,01, ** – 0,01<p<0,05, * – 0,1<p<0,05

Список литературы1. Бредникова О., Паченков О. Этничность «этнической экономики» и социальные сети ми-

грантов // Экономическая социология. 2002. № 2. Т. 3. С. 74–81.

2. Брубейкер Р. Этничность без групп. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012.

3. Варшавер Е.А. и др. Киргизские мигранты в Москве: результаты количественного иссле-

дования интеграционных траекторий (Kyrgyz Migrants in Moscow: Results of a Quantitative

Research on Integration Tracks) //Available at SSRN 2425312. 2014. URL: http://ssrn.com/

abstract=2425312.

4. Чудиновских О.С. Государственное регулирование приобретения гражданства Россий-

ской Федерации: политика и тенденции / Препринты. ИГиМУ НИУ ВШЭ. Сер. WP8 «Госу-

дарственное и муниципальное управление». 2014. № 4.

5. Aroian K.J. Sources of social support and conflict for Polish immigrants // Qualitative Health

Research. 1992. Vol. 2. No. 2. P. 178–207.

6. Berger M., Galonska C., Koopmans R. Political integration by a detour? Ethnic communities

and social capital of migrants in Berlin // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2004. Vol.

30. No. 3. P. 491–507.

7. Brubaker R. Ethnicity without groups // European Journal of Sociology. 2002. Vol. 43. No. 2.

P. 163–189.

8. Crul M., Schneider J. and Lelie F. (eds). Comparative integration context theory: participation

and belonging in diverse European cities // The European Second Generation Compared: Does

the Integration Context Matter? Amsterdam: Amsterdam University Press, 2012. P. 19–38.

9. Crul M., Vermeulen H. The second generation in Europe // International migration review.

2003. Vol. 37. No. 4. P. 965–986.

10. Drever A.I., Hoffmeister O. Immigrants and Social Networks in a Job Scarce Environment: The

Case of Germany1 // International Migration Review. 2008. Vol. 42. No. 2. P. 425–448.

11. Esser, H. Ethnic stratification and integration // Towards Emerging Ethnic Classes in Europe

/ Jurado T. et al (eds). 2000. Vol. 1. P. 49–84.

34 35


12. Eve M. Integrating via networks: foreigners and others // Ethnic and Racial Studies. 2010.

Vol. 33. No. 7. P. 1231–1248.

13. Gordon M.M. Assimilation in American life: The role of race, religion, and national origins.

Oxford University Press, 1964.

14. Gudykunst W.B. Asian American ethnicity and communication. Sage Publications: Thousand

Oaks, 2001.

15. Jasinskaja-Lahti I. et al. Perceived discrimination, social support networks, and psychological

well-being among three immigrant groups // Journal of Cross-Cultural Psychology. 2006. Vol.

37. No. 3. P. 293–311.

16. Jimenez T.R. Replenished identities: Mexican Americans, Mexican immigrants and ethnic

identity. PhD thesis. Harvard Univ., Cambridge, MA Johnson JHJ, Johnson-Webb KD, 2005.

17. Kanas A. et al. Social contacts and the economic performance of immigrants: a panel study of

immigrants in Germany // International Migration Review. 2012. Vol. 46. No. 3. P. 680–709.

18. Kim M.J. Individual, Family, School, and Community Predictors for Depression and Self-

Esteem: A Comparative Study Between Asian and Latino Adolescents. Dissertation, University

of Texas at Arlington, 2012.

19. Korinek K., Entwisle B., Jampaklay A. Through thick and thin: layers of social ties and urban

settlement among Thai migrants // American Sociological Review. 2005. Vol. 70. No. 5. P.

779–800.

20. Kroneberg C. Ethnic communities and school performance among the new second generation

in the United States: Testing the theory of segmented assimilation // The Annals of the

American Academy of Political and Social Science. 2008. Vol. 620. No. 1. P. 138–160.

21. Lancee B. The Economic Returns of Immigrants’ Bonding and Bridging Social Capital: The Case

of the Netherlands1 // International Migration Review. 2010. Vol. 44. No. 1. P. 202–226.

22. Leszczensky L. Do national identification and interethnic friendships affect one another? A

longitudinal test with adolescents of Turkish origin in Germany // Social science research.

2013. Vol. 42. No. 3. P. 775–788.

23. Li Y. Intergenerational conflict, attitudinal familism, and depressive symptoms among Asian

and Hispanic adolescents in immigrant families: a latent variable interaction analysis //

Journal of Social Service Research. 2014. Vol. 40. No. 1. P. 80–96.

24. Lubbers M. J., Molina J. L., McCarty C. Personal Networks and Ethnic Identifications The Case

of Migrants in Spain // International Sociology. 2007. Vol. 22. No. 6. P. 721–741.

25. Massey D.S. Dimensions of the New Immigration to the United States and the Prospects for

Assimilation // Annual review of sociology. 1981. Vol. 7. P. 57–85.

26. Massey D.S., Goldring L., Durand J. Continuities in transnational migration: An analysis of

nineteen Mexican communities // American Journal of Sociology. 1994. P. 1492–1533.

27. Mok A. et al. Embracing American Culture: Structures of Social Identity and Social Networks

// Journal of cross-cultural psychology. 2007. Vol. 38. No. 5. P. 629–635.

28. Moroşanu L. Professional Bridges: Migrants’ Ties with Natives and Occupational Advancement

// Sociology. 2015. Vol. 49. No. 3 (available online before print).

29. Muttarak R., Heath A. Who intermarries in Britain? Explaining ethnic diversity in intermarriage

patterns // The British journal of sociology. 2010. Vol. 61. No. 2. P. 275–305.

30. Nannestad P., Lind Haase Svendsen G., Tinggaard Svendsen G. Bridge over troubled water?

Migration and social capital // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2008. Vol. 34. No. 4.

P. 607–631.

31. Neckerman K. M., Carter P., Lee J. Segmented assimilation and minority cultures of mobility

// Ethnic and racial studies. 1999. Vol. 22. No. 6. P. 945–965.

32. Portes A., Fernandez-Kelly P., Haller W. Segmented assimilation on the ground: The new

second generation in early adulthood // Ethnic and racial studies. 2005. Vol. 28. No. 6. P.

1000–1040.

33. Portes A., Rumbaut R. Immigrant America: A Portrait. Berkeley: University of California Press,

1996.

34. Portes A., Rumbaut R. G., (ed.). Ethnicities: Children of immigrants in America. Univ of

California Press, 2001.

35. Portes A., Rumbaut R., Legacies. The Story of the Immigrant Second Generation. Berkeley:

University of California Press, 2001.

36. Portes A., Zhou M. The new second generation: Segmented assimilation and its variants //

The annals of the American academy of political and social science. 1993. Vol. 530. No. 1. P.

74–96.

37. Raza M., Beaujot R., Woldemicael G. Social capital and economic integration of visible

minority immigrants in Canada //Journal of international migration and integration. 2013.

Vol. 14. No. 2. P. 263–285.

38. Rumbaut R. Turning points in the transition to adulthood: Determinants of educational

attainment, incarceration, and early childbearing among children of immigrants // Ethnic

and Racial Studies. 2005. Vol. 28. No. 6. P. 1041–1086.

39. Ryan L. Migrants’ social networks and weak ties: accessing resources and constructing

relationships post migration // The Sociological Review. 2011. Vol. 59. No. 4. P. 707–724.

40. Schneider J., Crul M. New insights into assimilation and integration theory: Introduction to

the special issue // Ethnic and Racial Studies. 2010. Vol. 33. No. 7. P. 1143–1148.

41. Stepick A., Stepick C. D. The complexities and confusions of segmented assimilation // Ethnic

and Racial Studies. 2010. Vol. 33. No. 7. P. 1149–1167.

42. Tilly C. Transplanted networks // Yans-McLaughlin V. (ed.) Immigration Reconsidered:

History, Sociology, and Politics. Oxford University Press, 1990. P. 79–95.

43. Titzmann P. F., Silbereisen R. K. Friendship homophily among ethnic German immigrants: A

longitudinal comparison between recent and more experienced immigrant adolescents //

Journal of Family Psychology. 2009. Vol. 23. No. 3. P. 301–310.

44. Vermeulen H. Segmented assimilation and cross-national comparative research on the

integration of immigrants and their children // Ethnic and Racial Studies. 2010. Vol. 33. No.

7. P. 1214–1230.

45. Warner W.L., Srole L. The social systems of American ethnic groups. New Haven: Yale

University press, 1945.

46. Waters M.C., Jiménez T.R. Assessing immigrant assimilation: New empirical and theoretical

challenges // Annual review of sociology. 2005. Vol. 31. P. 105–125.

47. Waters M.C. et al. Segmented assimilation revisited: types of acculturation and socioeconomic

mobility in young adulthood // Ethnic and racial studies. 2010. Vol. 33. No. 7. P. 1168–1193.

48. Wimmer A. Does ethnicity matter? Everyday group formation in three Swiss immigrant

neighbourhoods // Ethnic and Racial Studies. 2004. Vol. 27. No. 1. P. 1–36.

49. Xie Y., Greenman E. The social context of assimilation: Testing implications of segmented

assimilation theory // Social science research. 2011. Vol. 40. No. 3. P. 965–984.

50. Yue Z. et al. The role of social networks in the integration of Chinese rural-urban migrants: A

migrant-resident tie perspective // Urban Studies. 2013. Vol. 50. No. 9. P. 1704–1723.

51. Zhou M. Ethnicity as social capital: community-based institutions and embedded networks of

social relations // Loury G.C., Modood T. and Teles S.M. (eds.) Ethnicity, social mobility and public

policy: Comparing the US and UK. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P. 131–159.

References1. Brednikova O., Pachenkov O. Jetnichnost’ «jetnicheskoj jekonomiki» i social’nye seti

migrantov // Jekonomicheskaja sociologija. 2002. T. 3. № 2. S. 74–81.

2. Brubejker R. Jetnichnost’ bez grupp. M.: Izd. dom Vysshej shkoly jekonomiki, 2012.

3. Varshaver E.A. i dr. Kirgizskie migranty v Moskve: rezul’taty kolichestvennogo issledovanija

integracionnyh traektorij (Kyrgyz Migrants in Moscow: Results of a Quantitative Research on

Integration Tracks) // Available at SSRN 2425312. 2014. http:// ssrn.com/abstract=2425312.

4. Chudinovskih O.S. Gosudarstvennoe regulirovanie priobretenija grazhdanstva

Rossijskoj Federacii: politika i tendencii / Preprinty. IGiMU NIU VShJe. Serija Serija

WP8 “Gosudarstvennoe i municipal’noe upravlenie”. 2014. № 4.

5. Aroian K.J. Sources of social support and conflict for Polish immigrants // Qualitative Health

Research. 1992. Vol. 2. № 2. P. 178–207.

6. Berger M., Galonska C., Koopmans R. Political integration by a detour? Ethnic communities

and social capital of migrants in Berlin // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2004. Vol.

30. № 3. P. 491–507.

7. Brubaker R. Ethnicity without groups // European Journal of Sociology. 2002. Vol. 43. № 2.

P. 163–189.

8. Crul M., Schneider J. Comparative integration context theory: participation and belonging in

diverse European cities // The European Second Generation Compared: Does the Integration

Context Matter? / Crul M., Schneider J. and Lelie F. (eds) Amsterdam: Amsterdam University

Press, 2012. P. 19–38.

9. Crul M., Vermeulen H. The second generation in Europe // International migration review.

2003. Vol. 37. № 4. P. 965–986.

36 37


10. Drever A.I., Hoffmeister O. Immigrants and Social Networks in a Job–Scarce Environment:

The Case of Germany1 // International Migration Review. 2008. Vol. 42. № 2. P. 425–448.

11. Esser H. Ethnic stratification and integration // Towards Emerging Ethnic Classes in Europe /

Jurado T. et al (eds). 2000. Vol. 1. P. 49–84.

12. Eve M. Integrating via networks: foreigners and others // Ethnic and Racial Studies. 2010.

Vol. 33. № 7. P. 1231–1248.

13. Gordon M.M. Assimilation in American life: The role of race, religion, and national origins.

Oxford University Press, 1964.

14. Gudykunst W. B. Asian American ethnicity and communication. Sage Publications: Thousand

Oaks, 2001.

15. Jasinskaja-Lahti I. et al. Perceived discrimination, social support networks, and psychological

well-being among three immigrant groups // Journal of Cross-Cultural Psychology. 2006. Vol.

37. № 3. P. 293–311.

16. Jimenez T.R. Replenished identities: Mexican Americans, Mexican immigrants and ethnic

identity. PhD thesis. Harvard Univ., Cambridge, MA Johnson JHJ, Johnson-Webb KD, 2005.

17. Kanas A. et al. Social contacts and the economic performance of immigrants: a panel study of

immigrants in Germany // International Migration Review. 2012. Vol. 46. № 3. P. 680–709.

18. Kim M. J. Individual, Family, School, and Community Predictors for Depression and Self-

Esteem: A Comparative Study Between Asian and Latino Adolescents. Dissertation, University

of Texas at Arlington, 2012.

19. Korinek K., Entwisle B., Jampaklay A. Through thick and thin: layers of social ties and urban

settlement among Thai migrants // American Sociological Review. 2005. Vol. 70. № 5. P.

779–800.

20. Kroneberg C. Ethnic communities and school performance among the new second generation

in the United States: Testing the theory of segmented assimilation // The Annals of the

American Academy of Political and Social Science. 2008. Vol. 620. № 1. P. 138–160.

21. Lancee B. The Economic Returns of Immigrants’ Bonding and Bridging Social Capital: The

Case of the Netherlands1 // International Migration Review. 2010. Vol. 44. № 1. P. 202–226.

22. Leszczensky L. Do national identification and interethnic friendships affect one another? A

longitudinal test with adolescents of Turkish origin in Germany // Social science research.

2013. Vol. 42. № 3. P. 775–788.

23. Li Y. Intergenerational conflict, attitudinal familism, and depressive symptoms among Asian

and Hispanic adolescents in immigrant families: a latent variable interaction analysis //

Journal of Social Service Research. 2014. Vol. 40. № 1. P. 80–96.

24. Lubbers M.J., Molina J.L., McCarty C. Personal Networks and Ethnic Identifications The Case

of Migrants in Spain // International Sociology. 2007. Vol. 22. № 6. P. 721–741.

25. Massey D. S. Dimensions of the New Immigration to the United States and the Prospects for

Assimilation // Annual review of sociology. 1981. Vol. 7 P. 57–85.

26. Massey D.S., Goldring L., Durand J. Continuities in transnational migration: An analysis of

nineteen Mexican communities // American Journal of Sociology. 1994. P. 1492–1533.

27. Mok A. et al. Embracing American Culture: Structures of Social Identity and Social Networks

// Journal of cross-cultural psychology. 2007. Vol. 38. № 5. P. 629–635.

28. Moroşanu L. Professional Bridges: Migrants’ Ties with Natives and Occupational Advancement

// Sociology. 2015. Vol. 49. №3 (available online before print).

29. Muttarak R., Heath A. Who intermarries in Britain? Explaining ethnic diversity in intermarriage

patterns // The British journal of sociology. 2010. Vol. 61. № 2. P. 275–305.

30. Nannestad P., Lind Haase Svendsen G., Tinggaard Svendsen G. Bridge over troubled water?

Migration and social capital // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2008. Vol. 34. № 4.

P. 607–631.

31. Neckerman K.M., Carter P., Lee J. Segmented assimilation and minority cultures of mobility //

Ethnic and racial studies. 1999. Vol. 22. № 6. P. 945–965.

32. Portes A., Fernandez-Kelly P., Haller W. Segmented assimilation on the ground: The new

second generation in early adulthood // Ethnic and racial studies. 2005. Vol. 28. № 6. P.

1000–1040.

33. Portes A., Rumbaut R. Immigrant America: A Portrait. Berkeley: University of California Press,

1996.

34. Rumbaut R. G., Portes A. (ed.). Ethnicities: Children of immigrants in America. Univ of

California Press, 2001.

35. Portes A., Rumbaut R. Legacies. The Story of the Immigrant Second Generation. Berkeley:

University of California Press, 2001.

36. Portes A., Zhou M. The new second generation: Segmented assimilation and its variants //

The annals of the American academy of political and social science. 1993. Vol. 530. № 1. P.

74–96.

37. Raza M., Beaujot R., Woldemicael G. Social capital and economic integration of visible

minority immigrants in Canada // Journal of international migration and integration. 2013.

Vol. 14. № 2. P. 263–285.

38. Rumbaut R. Turning points in the transition to adulthood: Determinants of educational

attainment, incarceration, and early childbearing among children of immigrants // Ethnic

and Racial Studies. 2005. Vol. 28. № 6. P.1041–1086.

39. Ryan L. Migrants’ social networks and weak ties: accessing resources and constructing

relationships post–migration // The Sociological Review. 2011. Vol. 59. № 4. P. 707–724.

40. Schneider J., Crul M. New insights into assimilation and integration theory: Introduction to

the special issue // Ethnic and Racial Studies. 2010. Vol. 33. № 7. P. 1143–1148.

41. Stepick A., Stepick C. D. The complexities and confusions of segmented assimilation // Ethnic

and Racial Studies. 2010. Vol. 33. № 7. P. 1149–1167.

42. Tilly C. Transplanted networks // Yans-McLaughlin V. (ed.) Immigration Reconsidered:

History, Sociology, and Politics. Oxford University Press, 1990. P.79–95.

43. Titzmann P.F., Silbereisen R.K. Friendship homophily among ethnic German immigrants: A

longitudinal comparison between recent and more experienced immigrant adolescents //

Journal of Family Psychology. 2009. Vol. 23. № 3. P. 301–310.

44. Vermeulen H. Segmented assimilation and cross-national comparative research on the

integration of immigrants and their children // Ethnic and Racial Studies. 2010. Vol. 33. №

7. P. 1214–1230.

45. Warner W. L., Srole L. The social systems of American ethnic groups. New Haven: Yale

University press, 1945.

46. Waters M. C., Jim nez T. R. Assessing immigrant assimilation: New empirical and theoretical

challenges // Annual review of sociology. 2005. Vol. 31. P. 105–125.

47. Waters M.C. et al. Segmented assimilation revisited: types of acculturation and socioeconomic

mobility in young adulthood // Ethnic and racial studies. 2010. Vol. 33. № 7. P. 1168–1193.

48. Wimmer A. Does ethnicity matter? Everyday group formation in three Swiss immigrant

neighbourhoods // Ethnic and Racial Studies. 2004. Vol. 27. № 1. P. 1–36.

49. Xie Y., Greenman E. The social context of assimilation: Testing implications of segmented

assimilation theory // Social science research. 2011. Vol. 40. № 3. P. 965–984.

50. Yue Z. et al. The role of social networks in the integration of Chinese rural-urban migrants: A

migrant-resident tie perspective // Urban Studies. 2013. Vol. 50. № 9. P. 1704–1723.

51. Zhou M. Ethnicity as social capital: community-based institutions and embedded networks

of social relations // Loury G.C., Modood T. and Teles S.M. (eds) Ethnicity, social mobility

and public policy: Comparing the US and UK. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P.

131–159.

Библиографическое описание статьи / Reference to article Варшавер Е.А., Рочева А.Л. Вглядываясь в «этническое» сообщество: отличия характе-

ристик интеграции в «земляческо-родственные» и «национальные» круги (на примере

мигрантов из Кыргызстана в Москве) // Социальная политика и социология. Т. 14. 2015.

№ 3 (109). Часть 1. С. 24-37. DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1-24-37 (Библиографи-

ческое описание согласно российским стандартам).

Varshaver E.A., Rocheva A.L. Vglyadyvayas’ v «ehtnicheskoe» soobshchestvo: otlichiya

harakteristik integracii v «zemlyachesko-rodstvennye» i «nacional’nye» krugi (na primere

migrantov iz Kyrgyzstana v Moskve) // Social’naya politika i sociologiya. Т. 14. 2015. №

3 (109). Chast’ 1. S. 24-37. DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1-24-37 (Reference in

Roman script).

Varshaver, E.A. & Rocheva, A.L. (2015). Peering into «ethnic» community: integration in

performance differences «patriotic-related» and «national» wheels (on the example migrants

from Kyrgyzstan in Moscow), Social policy and sociology. Vol. 14. No. 3 (109). Part 1. P. 24-37.

DOI: 10.17922/2071-3665-2015-14-3-1-24-37 (International bibliographic description).

Documents

Вглядываясь в «этническое» сообщество: отличия характеристик интеграции в «земляческо-родственные»