№ 60 (2055) 06.06.2013 г.

страницы 10—11

страница 14

ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК

Вынести ЕГЭ из избы Пока госэкзамен обслуживает только интересы ведомства, правила будут обходить, хоть к каждому сдающему приставьте фээсбешника

страница 6

Бывший ректор Российской экономической школы дал интервью обозревателю «Новой» Андрею КОЛЕСНИКОВУ

Я попал под машинуСергей ГУРИЕВ:

За прошлый год в России помиловано всего 17 человек

Репортаж из тульской колонии, где комиссия

по помилованию глаза в глаза решала,

кому дать свободу, а кому — нет

страница 3

АКЦИЯ «НОВОЙ»

Представьтесь, пожалуйста!Кто был тем влиятельным пасса-жиром кортежа, который оби-делся на активиста Коровина. Запрос главе МВД

страница 24

КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

От фиоритуры к хрипуВ«Мастерской Петра Фоменко» премьера — «Египетская мар-ка» по повести Мандельштама

«Автор идеи — Петр Фоменко, ухватившийся за идею — Дмитрий Рудков, жанр постановки — застенчивая оговорка»

страница 20

НЕЛИЧНОЕ ДЕЛО

Ольга РОМАНОВА, эксперт по зонам, декабристка:

Мой муж на свободе!

на Урале

понедельник четверг

2 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

главная тема/политический рынок

Ф инские дипломаты не без оттенка гордости говорят: «А вы знаете, что Сергей Собянин — наполовину финно-угр? Он — манси.

Поэтому упорен и последователен в достижении целей».

Нет оснований не верить достойным представителям финского народа.

Информация о том, что 8 сентября 2013 года назначенный мэр Москвы Сергей Собянин пойдет на досрочные выборы городского головы, вполне соот-ветствует представлениям о нынешнем московском руководителе как упорном и последовательном человеке.

Кроме того, досрочные выборы мэра придали бы Собянину допол-нительной легитимности. В ситуации, когда отношение к нему у горожан в общем и целом неплохое (по опро-су иностранных агентов из Левада-центра, 48% москвичей считают, что он лучше справляется со своими обязан-ностями, чем Юрий Лужков), серьез-ных альтернатив не просматривается, а на общефедеральном уровне скоро вообще начнется бог знает что, стать избранным народом мэром было бы со всех точек зрения правильным. К тому же мэр такого города, который больше похож на страну, как Москва, — конеч-но, не хозяйственная и техническая фи-гура. Это — политик. А политик должен участвовать в выборах.

Политолог Алексей Макаркин напомнил мне, что Маргарет Тэтчер была тем политиком, который всегда избирался досрочно. И всякий раз для этого были основания, логика и логистика. Сейчас Собянину с полит-технологической точки зрения грех не воспользоваться таким шансом и пойти по дороге, проложенной Тэтчер.

Собянину неловко не участвовать в выборах, когда Андрей Воробьев, губернатор Московской области, в них участвует. Собянину важно пока-зать, что работа в качестве мэра — се-рьезный и долгосрочный проект, что он, например, не претендует на пост премьер-министра РФ. Тем более что в сегодняшних обстоятельствах работа мэра гораздо более самостоятельная, чем нелегкий, в том числе и в аппарат-но-политическом смысле, труд главы федерального правительства. Хотя, вполне очевидно: если Владимир Путин не захочет, чтобы Собянин избирал-ся, — он не будет избираться.

В известном смысле Сергей Собянин сейчас безальтернативен. Если, ко-нечно, всерьез заняться предвыбор-ной кампанией не решит Михаил Прохоров, которому, правда, пред-

стоит ради этого перевести на родину все свои зарубежные авуары. Трудно оценить степень достоверности соц-опроса НИИ социальных систем при МГУ (24—29 мая, 1500 опрошенных), где раньше трудился один из нынешних ключевых интеллектуалов, близких к Старой площади, Дмитрий Бадовский, но по крайней мере он показывает тренд: Сергею Собянину респонденты дают на выборах 54%, Юрий Лужкову (!) — 13%, Михаилу Прохорову — 12%, Алексею Кудрину — 7%.

Прохоров мог бы составить конку-ренцию Собянину. Но ему на это, оце-нив риски, надо решиться. Проигрывать нежелательно. Издержки велики.

Есть еще Алексей Навальный. Но суд может вывести его из любой элек-торальной игры. При всей его харизме нет уверенности в том, что он сможет всерьез «протроллить» Собянина хотя бы так, как это сделал Сергей Кириенко на выборах мэра Москвы 1999 года, всерьез попортивший кровь Юрию Лужкову. Внесетевая узнаваемость все-таки не слишком велика. И внесе-тевой имидж не является однозначно позитивным.

Словом, Сергею Собянину не сто-ит бояться выборов. Больше того, для него, пожалуй, выборы могли бы стать своего рода референдумом о доверии городской политике.

Если еще городским чиновникам хватит ума не заниматься по инерции фальсификациями, которые Собянину в его положении категорически не нуж-ны, будет совсем хорошо. А еще лучше, если сами выборы станут конкуренцией программ. Потому что трудно предста-вить себе более трудный объект в уп-равлении, чем Москва (если не считать собственно Российской Федерации). В этом смысле у Собянина есть шанс еще и устроить конкурс идей.

Собственно, позиция «Новой газе-ты» по отношению к потенциальному решению Сергея Собянина идти на досрочные выборы такова:

— выборы лучше, чем невыборы;— важно, чтобы на выборах искусст-

венно не снимали неугодных и неудоб-ных кандидатов.

Все.И еще мы готовы публиковать про-

граммы развития города от кандидатов в мэры и устроить голосование читате-лей за лучшую программу.

Если мы не увидим на этих выборах конкуренции персон, мы можем наде-яться увидеть конкуренцию программ.

И возвращения, пусть и постепенно-го, политики в наши широты.

Это — довольно странное интервью. Во-первых, вынужденным образом — по электронной почте. Во-вторых, вопросы в нем длиннее, чем ответы. Что бывает в ситуациях, когда интервьюируемому есть что сказать, но он вынужден высказываться максимально дипломатично. Следственному комитету и руководству страны (см. статью «Режим движется к интеллектуальному банкротству» в № 58 от 31 мая 2013 года) сильно повезло с контрагентом — это рафинированный интеллигент, который даже в ситуации абсолютного «края» старается соблюдать приличия. Которые в отношении него не соблюдаются. Тем не менее услышать голос человека, обвиненного в неясных грехах по решительно незаконным основаниям, — важно.

— П о с л е и с -т о р и и , п р о и з о -шедшей с вами, мно-гие, вклю-

чая нашу газету, заговорили о новом фи-лософском пароходе. Действительно ли начался процесс вынужденной эмиграции ученых — теперь в гуманитарной, а не только естественно-научной и физико-математической сферах? И — шире — не начнется ли сейчас конвертация эмиг-рационных настроений части среднего класса в настоящую эмиграционную волну, в том числе спровоцированную политическими причинами?

— Мое дело — это изолированный случай. Просто инцидент — как если бы я попал под машину. В России та-кие риски есть, вот он и реализовался в моем случае. Я ни о чем не жалею. Для меня честь и профессиональный долг — высказывать мнение в таких ситуациях (ведь меня попросил выска-заться Совет по правам человека при президенте России). То, что это плохо кончилось, — плохо, но не катастро-фа. Как пишут в «Фейсбуке», «лучше в Париже, чем в Краснокаменске».

— Что это значит — для науки? Современная наука интернациональна, но если лучшие эксперты и ученые уедут, не останется ли Россия с местечковыми псевдознаниями и в том числе целыми «отраслями» квазинауки, например, «православной социологией»? Попутно: как бы вы оценили состояние экономи-

ческой науки в России? Имею в виду академическую ее составляющую.

— В другой ситуации я бы высказал-ся, но сейчас мои высказывания будут спроектированы на мой личный опыт, поэтому будут восприняты некоррект-но. Конечно, наука интернациональна, и приезд ученых из-за рубежа необ-ходим. Отъезд конкурентоспособных ученых — это плохо.

— Советы экспертов — нужны ли они сегодняшней власти? Нужна ли ей вооб-ще обратная связь, особенно в контексте давления на НКО и, например, Левада-центр? Хочет ли она «знать страну, в которой мы живем» (копирайт — Юрий Андропов)?

— Я, безусловно, отрицательно отношусь к закону об иностранных

А вы знаете, что Сергей Собянин — наполовину финно-угр? Он — манси

Андрей Колесниковобозреватель «Новой»

Москва, по ком звонят колокола…У Сергея Собянина есть шанс превратить выборы мэра этой осенью в конкурс идей

СергейГУРИЕВ:

под

Управлять такой большой страной без независимых источников обратной связи невозможно «

«

3 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

В Махачкале в результа-те молниеносной спец-операции — с СОБРом, с вертолетами, как в Голливуде, — арестован мэр Махачкалы Саид

Амиров — самый могущественный человек Дагестана.

Могущество Амирова восходит к временам первого главы республики, Магомедали Магомедова, который именно Амирову, судя по всему, до-верял силовые решения в республике, где все решается силовым путем и где трудно назвать человека, который был бы могущественным и не убивал бы при этом людей.

Следующий глава Дагестана, Муху Алиев, назначенный сверху и никогда не имевший двух главных ресурсов, которыми правят республи-кой — денег и киллеров, — некоторое время хорохорился, но в конце кон-цов смирился и был замечен идущим через площадь пешком на совеща-ния к мэру. Следующие президенты Дагестана тоже мэру не осмеливались перечить.

Всего на мэра Махачкалы было совершено около 15 покушений. В результате одного из них он был па-рализован ниже пояса, и его возили по городу с теми же предосторожнос-тями, что и ядерную боеголовку.

После убийства министра финан-сов республики Гамида Гамидова окна кабинета мэра обстреляли из гранатомета. Одна граната разо-рвалась под оконным переплетом, другая влетела в окно, ударилась в стенку над головой мэра — и не ра-зорвалась, — киллерам продали не-качественный товар. Кресло Гамида Гамидова, кстати, после этого убийс-тва унаследовал его брат Абдусамад по тому, видимо, принципу, что ежели за имущество заплачено, оно должно оставаться в семье.

В 1998-м на улице, где жил мэр, припарковали грузовик с полутонной взрывчатки. Взрыв снес пол-улицы, погибло 17 человек. Мэр, который к этому времени жил в бункере, уцелел. В этом покушении участво-вали родственники тогдашнего гла-вы Пенсионного фонда Дагестана Шарапуддина Мусаева.

После этого Мусаева взрыва-ли несколько раз (один раз — в Подмосковье вместе с нанятыми им фээсбэшниками) и в конце концов перекупили его доверенного охран-ника, который его и убил. Кстати, этот охранник был тестем Хаттаба.

Формальной причиной ареста мэра стало убийство начальника следственного отдела по Советскому р а й о н у г . М а х а ч к а л ы А р с е н а Гаджибекова. Гаджибеков не был та-

кой уж значимой фигурой, возможно, его убили просто оттого, что назна-чили на должность без согласования с мэром или он в рамках какого-то расследования не учел высочайшую просьбу.

Похоже, что это убийство было ошибкой. Брат убитого, Руслан Гаджибеков, поклялся отомстить. Глава СК РФ Александр Бастрыкин, чье могущество росло как на дрожжах и который был знаком с покойником лично, тоже воспринял это убийство как личный вызов. Он побывал дома у Руслана Гаджибекова, который сыг-рал немалую роль в расследовании убийства и работал непосредствен-но со следователями и чекистами из Москвы.

Однако, несмотря на оба эти обстоятельства, которые нельзя приуменьшать, и личную настойчи-вость Руслана Гаджибекова, которая на Кавказе имела большое значе-ние, и всевозрастающее влияние Бастрыкина, который не мог себе позволить, чтобы его подчиненных убивали просто так, — арест мэра Махачкалы готовился долго, с самого верха, и как минимум за полтора года до его свершения, ибо именно где-то год-полтора назад началась посте-пенная, неторопливая, но тотальная операция по замене местных кадров в ФСБ чекистами из Москвы.

Другой частью подготовки к этому аресту, бесспорно, было назначение Рамазана Абдулатипова новым и.о. президента республики. По одной из версий, на совещании в Кремле Путину Бортниковым было доложено, что это назначение не имеет никако-го смысла и Абдулатипов не сможет руководить республикой, если мэр Махачкалы не будет арестован.

Иными словами, арест мэра Махачкалы знаменует собой тоталь-ное изменение модели управления Дагестаном. В Москве пришли к выво-ду, что беспредел местных дагестан-ских элит является главной причиной нестабильности и усиливающихся салафитских настроений и что единс-твенный выход из положения — это замена управления через местные элиты прямым правлением даже не Кремля, а Лубянки.

Если такая прямая модель уп-равления республикой силовиками с Лубянки будет успешной, то она ознаменует поворот в кавказской по-литике Москвы и послужит серьезным предостережением соседней Чечне. Однако, скорее всего, она будет не более успешной, чем предыдущая, при которой мэр Махачкалы получал звание лучшего мэра России и пригла-шал от имени «Единой России» голо-совать всех за Владимира Путина.

В таком случае нетто-бенефициара-ми от ареста Саида Амирова окажутся салафиты. Ведь в республике, где все решают деньги, стволы и безоглядная готовность к риску — это единственный центр власти, который не контролиру-ется Москвой и могущество которого растет от года к году.

Москва меняет модель управления

КавказомАрест мэра Махачкалы, пожалуй, свидетельствует

о введении прямого чекистскогоправления в Дагестане

Юлия ЛАТЫНИНА

обозреватель «Новой»

«Я попал машину»

агентах и давлению на Левада-центр. Считаю, что это опасно, в первую очередь для самой власти — но и для страны тоже. Управлять такой большой страной без независимых источников обратной связи невозможно.

— Балансируя между силовиками и либералами, президент, судя по событи-ям последнего года, больше склоняется к православно-чекистскому клану и его идеологии. И «дело Гуриева», кстати, одно из доказательств того, что такой вектор доминирует. Можно ли прогно-зировать, как далеко зайдет этот про-цесс?

— Мне трудно об этом судить. Но отношение ко мне лично со стороны власти, конечно, ухудшилось — по сравнению с 2011 годом.

— Ваше «дело» многие наблюдатели рассматривают в контексте ослабления позиций Дмитрия Медведева. Вы видите такую связь?

— Без комментариев.— Вы сказали, что у вас нет претен-

зий к Путину и Медведеву. Но Путин создал такую атмосферу в стране, что Следственный комитет может творить все, что хочет, а следователь, допраши-вая вас, ухитряется разглагольствовать об академике Сахарове. Медведев — заказчик вашей работы — все это вре-мя молчит. Притом что вы вынуждены

уехать за границу ровно потому, что, по сути, выполнили его поручение. Почему же тогда у вас к ним нет претензий?

— У меня нет претензий вот в каком смысле: они не стали вмешиваться в работу СК — это их право. В той сте-пени, в которой они отвечают за со-стояние правоохранительных органов и судебной системы, я, как гражданин, их работой недоволен.

— Что будет теперь с РЭШ? Как бу-дут себя чувствовать в контексте проис-ходящего другие продвинутые исследова-тельские и образовательные структуры, например ВШЭ?

— РЭШ продолжит развивать-ся. И.о. ректора будет профессор Станислав Анатольев, совет директоров начнет поиск постоянного ректора. Мои проблемы — личные и не связаны с РЭШ. Другие структуры тоже не будут затронуты — это личные проблемы эк-спертов, которые открыто высказались по вопросу.

— Вопрос от нашего главного редак-тора: при каких гарантиях вашей безо-пасности вы вернетесь в Россию?

— Не хочу отвечать на этот вопрос.

Андрей КОЛЕСНИКОВ

ИТА

Р-Т

АС

С

4 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

Омич Владимир Бастрыкин, чьи дети по-явились на свет от суррогатной матери, стал первым в России отцом-одиночкой, который получит материнский капитал. Так решил Кировский районный суд, сочтя, что между папой и мамой принци-пиальной правовой разницы нет.

М ысль об отцовстве 42-летний мужчина вынашивал, по его словам, 10 лет. Жизнь так сло-

жилась, что «традиционным путем» де-тьми обзавестись у него не получилось: неудачный брак, потом — тяжелая опе-рация, после которой он был обречен на одиночество. Утраченный смысл

жизни Владимир обрел два с половиной года назад, заключив договор с центром репродуктивной медицины. Детей ему выносила замужняя женщина, супруг ее против экстракорпорального оплодотво-рения не возражал. Родились девочки-двойняшки, сейчас им 1 год 8 месяцев.

Однако в праве на материнский ка-питал Пенсионный фонд Бастрыкину отказал, сославшись на то, что в спис-ке его получателей, утвержденном ФЗ № 256, отцы «суррогатных детей» не значатся. Этот пробел в законодательс-тве пытался восполнить певец Филипп Киркоров, воспитывающий двух детей, рожденных от неизвестных широкой публике матерей. О его намерении до-биваться выплаты маткапитала через суд федеральные СМИ сообщали осенью прошлого года. А чем Бастрыкин хуже Киркорова? Ничем не хуже, к тому же у него все-таки получилось то, что не удалось шоумену: районный суд обязал Пенсионный фонд выплатить омскому «папе и маме» (так он сам себя называет) 400 тыс. рублей. Этот судебный преце-дент расширяет понятие «материнский капитал», давая право на его получение тем настоящим мужчинам, которые не могут жить без детей и готовы воспиты-вать их даже в одиночку.

Георгий БОРОДЯНСКИЙ, соб. корр. «Новой», Омск

Омский отец-одиночка, воспитывающий детей, рожденных от суррогатной матери, добился выплаты ему материнского капитала

Бастрыкин не хуже Киркорова

Уголовное дело об убийстве обоз-ревателя «Новой газеты» Анны Политковской будет рассматриваться коллегией присяжных. Такое решение 4 июня принял судья Мосгорсуда Па-вел Мелехин. Об этом попросили все обвиняемые без исключения, не воз-ражали и потерпевшие — дети Анны Политковской, отмечая, что хотят суда объективного и непредвзятого.

О тбор коллегии присяжных на-значен на 20 июня, а 21-го, если жюри будет сформировано,

начнется рассмотрение дела по сущес-тву. Заседания будут проходить 4 раза в неделю.

Уверенность судьи Мелехина, что про-цесс начнется именно на следующий день после отбора присяжных, насторожила как потерпевших, так адвокатов обвиняемых. По словам Анны Ставицкой, представляю-щей интересы детей Анны Политковской, летом, в период отпусков, вообще затруд-нительно собрать коллегию присяжных, а уж за один день — тем более.

А защита обвиняемых уже заявила журналистам о своей убежденности в том,

что процесс в Мосгорсуде будет необъек-тивным. Среди аргументов и то, что судья отказался по их просьбе возвратить дело в прокуратуру по причине «неправильно оформленного обвинительного заключе-ния» и якобы имевшего место «исчезно-вения» из материалов дела доказательств невиновности братьев Махмудовых.

Напомним, на скамье подсудимых — предполагаемый организатор убийства Политковской уроженец Чечни Лом-Али Гайтукаев, его три племянника — непос-редственный, по версии следствия, ис-полнитель убийства Рустам Махмудов, соучастники — его братья Ибрагим и Джабраил, а также — бывший сотрудник МВД Сергей Хаджикурбанов.

Ибрагиму и Джабраилу Махмудовым суд не стал изменять меру пресечения — они сейчас под подпиской о невыезде, — впрочем, об этом не просил и гособвини-тель. Всем остальным фигурантам арест продлен на полгода.

Кроме того, все участники процес-са — обвиняемые, потерпевшие и их адвокаты — отказались дать подписку о неразглашении секретных сведений, ко-торые имеются в деле и будут озвучены в ходе заседаний. Судья Мелехин настаи-вать не стал.

Вопрос о том, будет ли суд открытым для публики и журналистов или его все же закроют из-за «секретных материалов», на предварительных слушаниях не поднимал-ся. Стоит напомнить, что в ходе первого процесса (2008—2009 годы, тогда присяж-ные вынесли оправдательный вердикт, но приговор был отменен Верховным судом) попытка закрыть процесс была предпри-нята не на предварительной стадии, а как раз на первом заседании, но была отбита с помощью присяжных, адвокатов и воз-мущенной общественности.

Вера ЧЕЛИЩЕВА

21 июня должен начаться суд над обвиняемыми в убийстве Анны Политковской

Осталось собрать присяжных

Во вторник утром в Екатеринбурге во-оруженные сотрудники Федеральной службы охраны выгнали с тренировки российского гребца-байдарочника Евгения Салахова. Он рассказал «Новой» о подробностях инцидента:

— Я утром вышел на воду, думал, хорошенько потренируюсь. Вдруг

откуда ни возьмись подлетают на катере пять человек с автоматами, в деликатно-жесткой форме приказали покинуть ак-ваторию городского пруда из-за саммита «Россия—Евросоюз». Еще 10—15 детей пришли на тренировку, их тоже выгнали. Ничего страшного не произошло, я сам все понимаю — безопасность. Но слиш-ком сильная паранойя у власти! Если бы гости саммита посмотрели на пруд — а там в это время дети бы гребли, — они бы оценили. Спорт ведь — посол мира.

В своем «Твиттере» Салахов добавил: «Мы хотим тренироваться и раскачи-

ваем лодку, если нам этого не дают» и опубликовал фотографию пруда с из-гнанными оттуда спортсменами.

В Екатеринбурге сейчас прохо-дит саммит «Россия—Евросоюз». Среди его участников — президент России Владимир Путин и предсе-датель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу. Салахов, родившийся в Екатеринбурге, — член олимпийской сборной по гребле на байдарке, сереб-ряный и бронзовый призер чемпиона-тов мира, участник трех Олимпиад — в Лондоне-2012 он занял пятое место в соревновании байдарок-одиночек.

В декабре Салахов написал открытое письмо Ирине Родниной — фигуристке, а теперь депутату Госдумы, призвав ее попросить прощения за голосование за принятие «закона подлецов», запрещаю-щего иностранное усыновление в ответ на принятие США «списка Магнитского».

Евгений ФЕЛЬДМАН

Сотрудники ФСО разогнали спортсменов

Кто раскачивает байдарку?

Евг

ен

ий

ФЕ

ЛЬ

ДМ

АН

— «

Но

вая»

Пятиэтажное здание зеленоватого цвета, находящееся между территори-ей завода «Сельмаш» и центральным городским пляжем, теперь останется только на фотографиях, сетует пор-тал «Маленькая Сызрань».

М ельница купца Пережогина была построена в 1895 году. Иван Иванович Пережогин,

старообрядец, крупный промышленник, почетный гражданин Сызрани, сам был родом из Саратова. Его привлекла сытая Сызрань, где он успешно торговал зерном и выстроил собственную мельницу — крупнейшую в двух губерниях. Добротное кирпичное здание было оснащено семнад-цатью парами крупчатых и тремя парами ржаных вальцов. Мельница работала на двух паровых двигателях и трех паровых котлах, производя до трех миллионов пу-дов зерна в год. Последние годы здание находилось в заброшенном состоянии,

привлекая местных сквотеров. Снос мель-ницы начался прошлой зимой; данные о том, является ли она памятником архи-тектуры, раз от разу менялись.

В итоге администрация города при-шла к устраивающему всех выводу, что мельница никаким памятником не яв-ляется. Характерно, что в 2008 году на берегу Крымзы уже была снесена ста-ринная городская мельница. Свято место не оставалось пустым долго, мгновенно после сноса исторической постройки на ее месте появились дорогие коттеджи. Вокруг мельницы Пережогина в насто-ящее время также расчищается большая площадка. Скоро, очень скоро здесь при-ступят к строительным работам многие бригады трудолюбивых таджиков, следуя указаниям новых хозяев хороших участ-ков на берегу реки.

Наталья ФОМИНА, соб. корр. «Новой», Сызрань

В Сызрани полностью снесена старая мельница купца Пережогина

Прощай, зеленая мельница

социальная реклама

Мачо, мальчик, 1 год. Ласковый, послушный, ладит с де-тьми и другими животными. Страшное детство мы оставили в прошлом. Сейчас Мачо очень ждет своего хозяина. Он станет верным компаньоном и охранником.

Вероника 8 929 976-41-88

Спортсменки не унываюти оттачивают технику

гребли на плоту

Евг

ен

ий

ФЕ

ЛЬ

ДМ

АН

— «

Но

вая»

Лом-Али Гайтукаев (слева)и Рустам Махмудов

на скамье подсудимых

5 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

место событий

Саратовцы опасаются закрытия городского Центра восстанови-тельной медицины и реабилитации. Лечебное учреждение попало в программу реструктуризации муниципального здравоохранения, за счет которой городские власти намерены сэкономить 700 тысяч рублей и выполнить указ президен-та о повышении зарплат оставшим-ся медикам.

Ч иновники решили слить специ-ализированный центр с одной из участковых поликлиник. По

мнению родителей, это может при-вести к падению качества лечения и увольнению специалистов.

Под оптимизацию попадают 14 медицинских учреждений Саратова — поликлиники, больницы, родильный дом, — которые в разных комбинациях планируется объединить между собой. На первом этапе городские власти намерены сэкономить 700 тысяч руб-лей, а затем еще 1,3 миллиона. Как напоминает пресс-служба мэрии, по указу президента среднюю зарплату врачей нужно увеличить до 200 про-центов от средней зарплаты в регионе. В Саратове желаемая цифра составит 27 тысяч рублей. Денег на исполнение своих пожеланий президент не при-слал, то есть придется выкручиваться самим.

Муниципальный центр восстано-вительной медицины и реабилитации решено присоединить к детской по-ликлинике № 1. Эта новость вызвала бурную реакцию родителей маленьких пациентов, которые направили откры-тые обращения к главе города, регио-нальному министру здравоохранения, председателю местной Общественной палаты, губернатору.

Как пишут мамы, в центре прини-мают на лечение детей, находящихся в группе риска по неврологическим заболеваниям с рождения, зачастую это позволяет избежать инвалиднос-ти. Обслуживание здесь бесплатное. Родители опасаются, что реоргани-зация приведет к падению качества лечения, ведь реабилитационный центр — специализированное учреж-дение с многолетним опытом работы со сложными диагнозами, а теперь его превращают в подразделение обычной участковой поликлиники, к тому же пользующейся не самой блестящей репутацией среди пациентов.

Как утверждают представители городских властей, реорганизация не повлечет никаких негативных пос-ледствий для пациентов. По мнению чиновников, протесты родителей ин-спирированы сотрудниками центра, которые не желают терять рабочие места.

Определяя дальнейшую судьбу медицинского учреждения, власти говорят не столько о больных детях, сколько о деньгах. Заместитель гла-вы администрации Саратова Ирина Колесникова заявила, что «процесс реструктуризации назрел давно, так как учреждение убыточно».

Любопытно, как и кому должно приносить прибыль муниципальное учреждение, услуги которого офици-ально считаются бесплатными?

Надежда АНДРЕЕВА, соб. корр. «Новой», Саратов

Родители протестуют против реорганизации реабилитационного центра для детей с ДЦП

Деньги все-таки пахнут

Омский Союз журналистов напра-вил обращение прокурору области Анастасу Спиридонову и главе областного минздрава Андрею Стороженко с просьбой установить обстоятельства преждевременной кончины главного редактора газе-ты «Омский вестник» Владимира Иголкина. Он ушел из жизни 23 мая на 58-м году.

К ак сказано в медицинском за-ключении, причинами смерти стали «острая сердечная недо-

статочность, хроническая ишемичес-кая болезнь сердца, постынфарктный кардиосклероз».

В свою очередь, как утверждают родственники покойного, а также его друзья и коллеги, сердечными болез-нями он никогда не страдал и вообще на здоровье не жаловался. Обратиться в Клинический медико-хирургичес-кий центр Иголкина побудило искрив-ление большого пальца левой ноги. 15 апреля ему сделали плановую опе-рацию, а через две недели выписали из клиники с незажившей кровоточащей раной.

1 мая рана разошлась, больной позвонил в центр, спросил, что де-

лать. Ему посоветовали прийти после праздников. 6 мая, превозмогая боль, Иголкин добрался до больницы в на-дежде на госпитализацию, но в ней ему отказали. На следующий день все-таки госпитализировали в отделение гной-ной хирургии. Там его прооперировали второй раз, но легче не стало. После чего журналисту было предложено найти самому возможность сделать УЗИ, поскольку врач, который зани-мается ультразвуковыми исследовани-ями, в отпуске.

Друзья Владимира вызвали такси и отвезли его в частную клинику, но там сказали, что сделать УЗИ смогут только через две недели.

Редакция договорилась о его гос-питализации в отделение сосудистой хирургии областной клинической больницы. Там больному была про-ведена еще одна операция, после которой на следующий день он скон-чался. Коллеги Владимира Иголкина задают вопрос: «Если действительно были у него болезни сердца, указан-ные в справке о смерти, то почему медики не объяснили ему степень риска при любом хирургическом вме-шательстве?»

Г. Б.

Журналисты просят областного прокурора расследовать обстоятельства смерти главного редактора газеты «Омский вестник»

Погиб от искривления пальца?

29- летняя Анастасия Куроч-кина даже не догадыва-лась, что стала фигурантом

уголовного дела в качестве «понятой». А узнав, пришла в Тушинский райсуд и дала показания. И не только о том, как ее персональные данные могли попасть в протоколы следственных действий и кто мог подделать ее подпись, но и о том, как ее уговаривали не ходить на судеб-ное заседание и грозили «серьезными неприятностями».

Протоколы следственных действий Анастасия в первый раз увидела 14 мая, когда ее разыскал представитель одного из обвиняемых в деле, к которому ее «прицепили», — адвокат Павел Зайцев. Он показал материалы дела. Свою под-пись девушка не узнала, хотя персональ-ные данные были подлинными.

В то же время Курочкина «узнала» следователя, составлявшего документы. Со старшим лейтенантом следственного управления ФСБ Сергеем Дадинским Анастасия познакомилась в июне 2011 года. У них сложились близкие отноше-ния. Какое-то время жили вместе, съез-дили на отдых в Сочи (тогда-то Сергей и записал данные ее паспорта). Сергей познакомил девушку со своими друзьями. Но потом они расстались… А теперь выяс-нилось, что офицер ФСБ включил ее в чис-ло понятых, когда проводил следственные действия и составлял «протоколы осмотра доказательств». И есть серьезные осно-вания предполагать, что документы эти составлены задним числом: первый такой протокол датирован 26 июня 2011 года, когда Анастасия и Сергей еще только-только познакомились и старший лейте-нант Дадинский еще не знал паспортных данных Курочкиной (хотя, конечно, мог и «пробить» их по базе данных).

Все это девушка рассказала адвокату Зайцеву и согласилась и на оформление «протокола опроса», и на то, чтобы прий-ти в Тушинский райсуд и подтвердить свои показания в ходе судебного заседания.

15 мая, когда адвокат Павел Зайцев заявил ходатайство о приобщении «про-токола опроса» Анастасии Курочкиной к материалам уголовного дела, я был на судебном заседании. И видел, как рас-терялись и федеральный судья Наталья Лунина, рассматривающая уголовное дело, и прокурор Сергей Котов, подде-рживающий обвинение. Судья ушла в совещательную комнату и пробыла там больше часа. А вышла с определением: в удовлетворении ходатайства отказать, но вызвать Анастасию Курочкину в суд. В заседании был объявлен двухнедель-ный перерыв.

29 мая Курочкина пришла в суд и подтвердила все, что сообщила ранее адвокату Павлу Зайцеву. Более того, она рассказала и о том, как на нее «давили», чтобы она проигнорировала повестку: за нею по пятам ходила «наружка», в ком-панию, где она работает бухгалтером, и к ее маме приходили какие-то люди, угро-жали распространением «компромата», требовали «повлиять на нее», чтобы она не ходила в суд. В подтверждение своих показаний «понятая» предложила суду послушать запись своих разговоров со следователем Сергеем Дадинским (когда Сергей позвонил Анастасии и предложил встретиться, девушка связалась с адво-катом Зайцевым, который и посоветовал записывать все свои разговоры). Но суд слушать запись пока отказался.

В отличие от суда я не отказался про-слушать записи. Этот вроде бы частный разговор проливает свет на методы ра-боты отдельных сотрудников могущест-венной структуры, которую государство

наделило огромными полномочиями. Разговор девушки, голос которой похож на голос Курочкиной, и парня, голос которого похож на голос Дадинского, вызывает оторопь. Вот только несколько цитат из этого разговора:

«Ответственности у тебя никакой нет, а геморрой, дополнительный геморрой ты себе создавать не будешь, там дальше тебя дергать никто не собирается. Никакие об-разцы почерка тебе давать не надо, на эк-спертизу твой почерк отправлять не будут. Ты просто в суде скажешь, что я отказыва-юсь давать почерк, вот и все», — убеждает «голос Дадинского» Курочкину.

«В суд можно не являться, с судьей разговаривал сегодня с утра, сказал, что я дозвонился, что все нормально, она сказала, ну все, пусть берет справку и не является…» — признается «голос Дадинского», что он в контакте с феде-ральным судьей Натальей Луниной.

«В жизни такого не было… сколько дел направлялось, эти понятые, они вообще (нецензурно) никому не нужны…» — рас-крывает «голос Дадинского» технологию оформления протоколов следственных действий.

Прозвучало в разговоре и предуп-реждение, что девушка «под колпаком» спецслужб, о передвижениях Курочкиной, как признается «голос Дадинского», ему «докладывают опера». Есть в записи и утверждение, что все «на прослушке», при этом без судебной санкции.

После судебного заседания, состояв-шегося 29 мая, давление на Анастасию Курочкину только усилилось. Теперь ее пытаются убедить прийти в суд и заявить, что ее запугали обвиняемые.

Судя по усилиям, которые прикла-дывают следователь Дадинский и его товарищи, чтобы Курочкина отказалась от своих показаний, если ее подписи в протоколах следственных действий будут признаны фальшивыми, придется признать недопустимыми и запротоколи-рованные доказательства. А это чревато развалом всего уголовного дела.

Адвокат Павел Зайцев считает, что «понятой» Анастасии Курочкиной гро-зит опасность. Именно поэтому она обратилась в Управление собственной безопасности ФСБ с просьбой о предо-ставлении ей государственной защиты. А сам Зайцев обратился к директору ФСБ Александру Бортникову с требова-нием провести проверку по факту дав-ления на понятую Курочкину и передать материалы проверки в Следственный комитет России для принятия ре-шения о возбуждении уголовного дела по ст. 303 УК РФ (фальсифи-кация доказательств).

Ирек МУРТАЗИН

P.S. Ничего не пишу о самом уголов-ном деле. Процесс длится уже больше года. Возможно, что на скамье подсу-димых действительно люди, преступив-шие закон, а адвокат Павел Зайцев, включившийся в дело только в мае, не найдя других способов защиты своих клиентов, начал искать процессуальные нарушения в действиях следователя, который вел уголовное дело. Но даже если на скамье подсудимых отъявленные мерзавцы, это не дает право силови-кам самим преступать закон. Потому что маленькая ложь в процессуальном закреплении доказательств, добытых оперативниками, порождает большое недоверие ко всем доказательствам по уголовному делу.

Москвичка, обнаружившая свои персональные данные в уголовном деле, получает угрозы

Понятая в опасности

6 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

В Ставрополе набирает силу скандал, связанный с еди-ным госэкзаменом: резуль-таты испытаний проверяет прокуратура края.

К ак рассказали в краевом министерстве образова-ния, досрочно в апреле вызвались писать работы по русскому языку и ма-тематике 46 школьников

края. 20 апреля они сдавали русский. 21 апреля региональная комиссия работы 8 выпускников оценила в 100 баллов (то есть по максимуму). Затем результаты были отправлены в Роспотребнадзор в Москву. Там заинтересовались выда-ющимися для регионального уровня результатами и стали выяснять подроб-ности о самих выпускниках и условиях досрочной сдачи экзамена.

Оказалось, что 7 из восьми «стобал-льников» — ученики школ Ставрополя. Кроме того, все — дети, так сказать, уважаемых людей города. Среди «от-личников» — дочка депутата городской думы Руфата Али-заде, дочь бывшего первого заместителя главы админис-трация Ставрополя, ныне проректора Северо-Кавказского университета Андрея Зайцева.

Помимо высокопоставленных роди-телей у выпускников-«стобалльников» обнаружилась еще одна общая черта — все они оказались больными. Дело в том, что экзамен по русскому языку выпускники всей страны пишут в один определенный день. И чтобы перенести дату экзамена на другой день, нужны веские основания. Таковыми в отно-шении «одаренных» детей чиновников стали справки о плохом состоянии

здоровья. Все их выдала главный врач психоневрологического диспансера Ставрополя г-жа Глущенкова. Если верить этим справкам, дети страдают головными болями, и сдача экзамена в один день со всей страной могла бы еще больше ухудшить и без того их здоровье.

Отцы ставших известными на всю Россию детей от комментариев отказы-ваются. Как сказала сотрудник Став-ропольской гордумы Елена Горбатова, уже несколько СМИ обратились к ней с просьбой связать их с депутатом от КПРФ Руфатом Али-заде. Горбатова честно пытается до него дозвониться, но отец одаренной девочки трубку не берет. Не удалось связаться и с про-ректором Северо-Кавказского уни-верситета Андреем Зайцевым. В его приемной сказали, что он находится на заседании у ректората и когда появится в своем кабинете — неизвестно.

Тем временем прокуратура края начала проверку итогов ЕГЭ ставро-польских «стобалльников». По словам помощника краевого прокурора по связям со СМИ Елены Машугиной, ус-тановлено, что после того, как итогами досрочных экзаменов по русскому язы-ку заинтересовался Роспотребнадзор, региональная комиссия пересмотрела результаты и незначительно снизила оценки — со 100 до 98—95 баллов.

Прокурорская проверка продолжа-ется. Кроме итогов по русскому язы-ку надзорному ведомству предстоит проверить «стобалльные» работы и по другим предметам.

Виктория МАКАРЕНКО, соб. корр. «Новой», Ставрополь

Великолепная семеркаДети уважаемых людей дружно написали ЕГЭ по русскому языку на 100 баллов

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

ЕГЭ — выпускной и вступи-тельный экзамен — дело важное и для государства,

и для детей. «Новая» много лет с помощью экспертов демонстрирует, насколько несо-стоятелен экзамен в том виде, в каком он сейчас существует.

Провалы этого года позволяют ска-зать определенно: пока экзамен не будет выстроен исходя из интересов детей и не станет одним из инструментов детского самоопределения, никакой объективнос-ти ЕГЭ не добиться. Пока он обслуживает только интересы ведомства, правила будут обходить, хоть к каждому сдающему при-ставьте фээсбэшника.

Надо сказать, что какие-то положения, которые мы каждый год отстаивали, все-таки принимаются. В этом году, например, впервые исчезло знаменитое шкалиро-вание. Выпускникам этого года заранее известно, за какое задание сколько баллов можно получить и сколько всего надо на-брать, чтобы преодолеть порог тройки, чет-верки, пятерки. «Новая» еще в 2007 году опубликовала громоздкую формулу, по которой рассчитывался перевод первичных баллов в баллы для поступления и в баллы для оценки в аттестат. Тогда в ответ на наши недоуменные вопросы о том, зачем все так запутано, эксперты центра тестирования убеждали нас, что иначе просто нельзя, а детям и родителям в этом разбираться незачем — специалисты в области матема-тической статистики разберутся.

В этом году оказалось, что можно без шкалирования, запросто. Чего тогда столько лет голову морочили?

Надо признать и то, что сами конт-рольно-измерительные материалы, а по-простому, вопросы тестов, стали гораздо разумнее. Встречаются до сих пор абсурд-ные и некорректные, но от года к году они совершенствуются.

Но эти косметические меры не решают главной проблемы. Нет ни одного дейс-твующего лица этой трагикомедии под названием ЕГЭ, которое было бы заин-тересовано в объективности результатов. Ученику, родителям, учителю, директору, наконец, губернатору региона — всем нужны не честные оценки, а баллы повы-ше. Ученику и родителям нужны баллы, которые позволят поступить в вуз. Учителю дадут за хорошие баллы надбавку к за-рплате. Директора похвалят, а может, и премию выпишут. И у губернатора в пун-ктах, по которым оценивается его работа, есть уровень баллов ЕГЭ в регионе.

Вузы заинтересованы отобрать именно лучших абитуриентов, но они вне игры. Они ждут абитуриентов с результатами ЕГЭ. И, как рассказывают преподаватели в прием-ных комиссиях, ждут с ужасом. На условиях анонимности преподаватель МГИМО рас-сказал, что 100-балльники из некоторых

регионов нашей страны последние три-четыре года уверенно подают свои серти-фикаты в вуз. Но уровень их уже в первом семестре оказывается «ниже плинтуса». Их баллы — нарисованные. Именно из-за это-го системного сбоя ведущие вузы добились возможности проводить свой профильный экзамен — чтобы отсекать липовых стобал-льников и дать возможность поступить дейс-твительно сильным выпускникам, которые по баллам могут им и уступать.

Нам говорят: живет же Америка со своим ЕГЭ. Но у американского экзамена и нашего ЕГЭ общего только то, что есть тестовая часть — самый дешевый и тех-нологичный способ проверить знания в массовом масштабе и с его результатами можно поступать в вуз, не сдавая дополни-тельных экзаменов. А теперь об отличиях. В США экзамены принимает не школа и вообще не образовательное ведомство, а независимые корпорации. Нет никакого единого дня, к которому все должны, как на лагерную проверку, выйти на экзамен. Каждый выпускник, решивший, что он хочет поступать в вуз, может написать в корпорацию, что он хочет сдать экзамен. И это он сделает, когда именно он, а не учитель, не школа и не ведомство, решит, что готов. И сдаст. Результаты получит по почте только он сам, лично, а опять же не учитель, не школа и не ведомство! На сай-тах вузов он найдет, с какими результа-тами он сможет поступить. В Гарвардский или Йельский университет — это будут одни баллы, в местный университет шта-та — другие. Если результаты, который он получил, ученику не понравились, он их просто выкинет. Подналяжет на тот предмет, который собирается сдавать, и пересдаст. Столько раз, сколько захочет, пока результат не удовлетворит его или он не смирится с тем, что Гарвард ему не по плечу. Понятно, что у ученика есть моти-вация выучить и нет никакой возможности списать. Нигде в интернете его собствен-ный экзамен никто не выложит.

Наш ЕГЭ необходимо вынести из ве-домства. Александр Адамский, ректор Института образовательной политики «Эврика», высказывал на наших стра-ницах такое предложение: это может быть негосударственная корпорация «Роскачество», наподобие Росатома. В этой независимой форме аттестации не должны участвовать учителя: они очевид-но заинтересованы в результатах. Кимы должны разрабатываться на конкурентной основе, а не получиновниками.

«Роскачество» не должно быть под-чинено Минобрнауке, как, например, Счетная палата не подчинена Минфину. Благодаря этому Счетная палата не несет ответственности за нецелевые расходы, а вскрывает их.

Улучшенный, но неудобоваримый

Пока ЕГЭ обслуживает только интересы ведомства, правила будут обходить, хоть к каждому сдающему приставьте фээсбэшника

Пока ЕГЭ не будет выстроен исходя из интересов детей, объективности не добиться

Людмила Рыбинаобозреватель «Новой»

7 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

ПОЛИ

ТИЧЕ

СКИЙ

РЫНО

К

здесь!

Одна на участке не воин

Ольга Сапожникова недоумевает: она точно знает, что в ее УИК № 35 из 12 че-ловек семеро — из «Единой России», но по документам они — из «Правого дела», «Коммунистов России», «Справедливой России», «Патриотов России», ЛДПР и партии «За справедливость!» и пр. Если к «хамелеонам» добавить молодогвардейца и чиновницу из местной администрации, то получается, что Ольге почти в оди-ночку придется биться за честность при подсчете голосов.

«На заседании комиссии я поняла, что все молодые люди между собой хо-рошо знакомы, — рассказывает собе-седница «Новой газеты». — Попросила председателя Андрея Ходыкова пред-ставить мне остальных, назвав партии, которые они представляют. Но он мою просьбу не удовлетворил, заявив, что мы успеем еще познакомиться и, мол, незачем политизировать процесс».

«Как-то все не по плану»Сам 20-летний Ходыков, по данным

горизбиркома, направлен в комиссию «Коммунистами России». На самом деле он — замруководителя регионального штаба петербургской «Молодой Гвардии Единой России» (МГЕР). Андрей затруд-нился пояснить «Новой», с чем связаны такие партийные скачки: сначала он пере-стал отвечать на вопросы в чате, а потом раз-местил тревожный пост: «Как-то все не по плану». Кстати, на фото в социальных сетях он снят на фоне партийного флага ЕР.

Почти все члены УИК № 35 — его ро-весники: 92-го года рождения. В списке друзей Ходыкова — и член комиссии от ЕР Жан Жих; от «Правого дела» — Александр Лазарев; от ЛДПР — Даниил Лахманов; от партии «За справедливость!» — Александр Михалев; от «Патриотов России» — Кирилл Степанов; от «Справедливой России» — Артем Учуватов. Екатерина Наумова от корпуса «За чистые выборы» «висит» в друзьях у лидера петербургской МГЕР Михаила Черепанова и известного в городе активиста ЕР Марата Гогуадзе (сам Гогуадзе в одной из УИК представ-ляет «Трудовую партию России»).

«Новая газета» обратилась к моло-дым людям с просьбой рассказать, как формировалась УИК и как долго они состоят в этих партиях или хотя бы их поддерживают.

Ни один, кроме Михалева, не отве-тил. Михалев, у которого на странице масса ссылок на новости группы «ВОО «Молодая Гвардия Единой России» и фотографии, на которых он в куртке с символикой ЕР размахивает на митинге

партийным флагом, был краток: да, мол, состою в партии «За справедливость!». На уточняющий вопрос: «Таким образом, вы не активист «Молодой Гвардии»?» — собеседник отвечать не стал.

Достаточно вбить в поисковик имя Даниила Лахманова, как тут же вылетают ссылки на регионального координатора проекта МГЕР «Моя экология» Даниила Лахманова.

Артем Учуватов (Google сообщает о том, как 6 декабря 2010 года он с друзь-ями из МГЕР пикетировал КПРФ, тре-буя от коммунистов отказаться «от своих кровавых идолов — Ленина и Сталина») не пожелал сообщить «Новой», кто из «Справедливой России» направил его в УИК.

Ну не взяли их от «Единой России»!

Р у к о в о д и т е л ь п е т е р б у р г с к о й «Молодой Гвардии Единой России» Михаил Черепанов объясняет загадоч-ные перемещения просто: «Ребят не взяли в списки от «Единой России», вот они и решили переговорить с другими организациями». Ничего зазорного в этом Черепанов не видит.

Узнать у «обманутых» партийных вождей, как в УИК от них попала про-кремлевская молодежь, — оказалось невозможно.

Лидер петербургской «Справедливой России», депутат Госдумы Оксана Дмитриева заявила, что не может дать справку по каждому члену избиркома; пер-сональную ответственность, настаивает она, несут руководители местных ячеек.

Представитель «Гражданской плат-формы» Николай Мусолин, который отвечает за направление людей в избир-комы, пообещал, что шеф перезвонит. И тишина.

Лидер городских «Коммунистов России» Сергей Малинкович божится, что Ходыков их обманул. Мол, парень пришел, покаялся, что был в «Молодой Гвардии Единой России». Говорил, что его обманули, что там карьеристы и мерзав-цы. «Сказал, что хочет вступить в партию «Коммунисты России». Если подтвердит-ся, что он входит в руководство МГЕР, бу-дем настаивать на его замене», — грозится Малинкович.

Учителей разложили по партиям

Если верить спискам участковых избирательных комиссий, педагоги массово двинулись в политику. Однако о своей «активности» многие узнали от корреспондента «Новой».

Так, учителя школы № 286 Адмирал-тейского района едва ли не в полном соста-ве делегированы в УИК № 46: от «Тру довой партии России», партии «За справедли-вость!», «Справедливой России», «Комму-нистов России», КПРФ, «Правого дела».

Такой плюрализм на марше пох-вален, тем более что директор школы, Сергей Лобов, направлен в комиссию от «Единой России». Но почти никто из учителей не знает, что они представляют хоть какую-то политическую силу.

Продолжение материала Александры ГРАМАЖАПОВОЙ —

ХамелеоныНовые члены избирательных комиссий совсем не те, за кого себя выдают

В Петербурге опубликованы списки членов участковых изби-рательных комиссий (УИК) на следующие пять лет. Не обош-лось без сюрпризов: так, например, УИК № 35 Адмиралтейско-го района почти полностью состоит из активистов молодежного крыла «Единой России», замаскировавшихся под представите-лей других партий.

Руководитель петербургской МГЕР объясняет просто: «Ребят не взяли в списки от «Единой России», вот они и решили переговорить с другими организациями!» «

«страница 8 �

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

8 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

П о закону, чтобы стать чле-ном УИК, нужно пред-ставить кучу документов: решение партии или об-щественной организации, личное заявление о согла-

сии выдвигаться в УИК от этой партии или организации, копию паспорта, до-кумент, удостоверяющий место работы, и две фотографии. Включить в УИК че-ловека без его ведома непросто.

Судя по спискам УИКов, учителей начальных классов школы № 663 Марину Арасланову и Ольгу Эебердиеву в комис-сию № 1315 выдвинули партия «За спра-ведливость!» и «Коммунисты России». Марину я знаю много лет, и симпатии к красным за ней никогда не замечала.

Подруга была немало удивлена новости. «А мама в какой организации?» — уточнила Марина (они работают в одной школе). — «В «Партии социальной защиты». — «А ты сама подписывалась, что хочешь в комис-сию от коммунистов?» — «Нет».

Ольга Эебердиева на вопрос, поддер-живает ли она партию «За справедли-вость!», ответила отрицательно.

«Новая газета» пыталась связаться с ТИК № 19 Московского района, от-ветственной за формирование участковых комиссий на этой территории, но на том конце провода срабатывал факс. Теперь ждем, когда председатель ТИК Дмитрий Козлов, выдвинутый в избирком «Единой Россией», сочтет нужным нам ответить.

«Надеюсь, я не за коммунистов»

Мы написали двум десяткам учите-лей — членов УИКов с просьбой под-

твердить принадлежность к той или иной партии.

26-летний Максим Зуев из УИК № 1318, направленный считать бюлле-тени от партии «За справедливость!», ответил почти стихами: «В ряды вступал осознанно многочисленный народ».

Коллега Зуева — замдиректора школы № 351 Мария Малышева сообщила, что ее «выбрали в связи с заявлением партии «За женщин России». «Моим друзьям тоже поступали такие звонки. Причем ссылка была на разные партии. Членами их мы не являемся, но представляем их интере-сы. Всем председателям УИКов это было разъяснено», — рассказала она.

Малышева, как и Зуев, настаивает, что никаких заявлений они подписывать не должны: «Достаточно устного согласия».

Учитель начальных классов шко-лы № 372, член УИК № 1319 Жанна Павлова, от корреспондента узнала, что впряглась за партию «За справедли-вость!». «Каждый член комиссии являет-ся представителем какой-либо партии, мне досталась эта», — откровенно отве-тила педагог.

Большинство равнодушно отнеслось к разнарядке, поскольку «все результаты выборов пишутся выше»:

— Вы никогда не думали, что партии между собой тоже могут договариваться? Это как договорные матчи в футболе.

— Основная моя профессия — это учитель, а выборы — это, к сожалению, вынужденная необходимость.

— Какая прелесть!!!! Надеюсь, я не за коммунистов))) Хотя будет весело)))

«Они скопом захотели к нам»

Председатель ТИК № 1 Ольга Нечаева утверждает, что ее ТИК никому не со-общала, что какая-то партия выбрала именно этого счастливчика представ-лять ее интересы в избиркоме. Ничего криминального в массовой политизации учителей она не видит: «Я работаю с ре-шениями партий <…>. Кого прислали, с тем и работаем», — подчеркнула она.

Мы безуспешно пытались связаться с загадочной партией «За справедли-вость!», направившей рекордное число учителей в УИКи, однако в органи-зации предложили выслать вопросы на электронную почту — и положили трубку. Вопросы выслали, ответа нет.Руководитель петербургского отделе-ния партии «За женщин России» Тамара Вашутина была лаконична: «Да, у нас женщин-преподавателей много, ведь мы за женщин. И они все скопом за-хотели к нам. Сколько именно — не знаю».

Александра ГАРМАЖАПОВАСанкт-Петербург

Хамелеоны� страница 7

«Каждый член комиссии является представителем какой-либо партии, мне досталась эта», — откровенно ответила педагог «

«

ГОЛОДОВКА

З астаю их расположившимися на «пенках» на асфальте на прежнем месте около входа в офис «Единой России». На здоровье жен-щины не жалуются, хотя выясняется, что у Кати при каждом движении резко кружится голова, а Ирину накануне мучили рвотные

спазмы из-за резко повысившейся кислотности желудка. Все эти дни с ними рядом сутки напролет волонтер Анна, которая не голодает, а просто сочувствует.

Катя рассказывает, что жители дома напротив всячес-ки проявляют участие. Каждое утро их навещает молодой мужчина, интересуется, как дела, принес им огромный чемодан для того, чтобы хранить вещи — спальники, оде-яла. Еще один постоянно угощает ромашковым чаем и заряжает для них мобильные телефоны. Практически все, кто на минуту задерживается около и узнает, в чем дело, сочувствуют. При мне одна пожилая дама с собачкой ста-ла убеждать женщин обратиться в передачу Малахова «Пусть говорят», потому что иначе «вас никто не услышит, а придут и погонят отсюда с дубинками». Дама не в курсе, что этот сценарий здесь уже дважды отыграли.

В субботу с ними встретился депутат Госдумы Николай Гончар («Единая Россия»), выслушал, забрал все документы и обещал, что «будет работать» с про-блемой. Больше никто из властных персон с женщинами не встречался.

Оксана Рыжкова по-прежнему в больнице, из голодов-ки не выходила, правда, ее там, по словам подруг, подде-рживают капельницами. Вчера днем они провели пресс-конференцию в независимом пресс-центре. За несколько часов до ее начала Катя Мальдон просит меня обязательно написать вот что: «Напомните всем, что мы не требуем, чтобы в наш адрес власть проявляла особую милость. Мы требуем соблюдения закона, который на нашей стороне. И еще — на московское жилье по праву претендую только я, а девочки согласны, чтобы его обеспечили в их родных городах. Это я к тому, чтобы не создалось впечатление, что все здесь «понаехали и качают права». Мы требуем, чтобы наши дети не были бездомными».

Я спрашиваю, что самое трудное в голодовке. Катя говорит: «Не думать о детях. Запретить себе думать, пока мы здесь», — и закрывает лицо руками. Ирина закуривает и просит: «Ну держись. Не плачь, ради бога».

Наталья ЧЕРНОВА, обозреватель «Новой»Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ

«Самое трудное —не думать о детях»

Восьмой день голодовки многодетных матерей Екатерины Мальдон и Ирины Калмыковой пока не принес никакого результата

политический рынок

9 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

госнаезд

К азалось бы, потуги рядо-вого авторитаризма пере-оформиться в настоящий неототалитаризм эти дейс-твия власти оправдывают. Гражданская активность,

даже самая мирная и неполитическая, воспитывает в людях независимость в поведении и мнениях, готовность решать проблемы без власти, собственными силами, в духе здоровой солидарности. Это — тайное рассадничество свободо-мыслия, естественной коллективнос-ти и антипатернализма. Еще в начале 90-х был проведен большой семинар со всеми ведущими НКО, который так и назывался: «Гражданские инициативы — повседневная практика либерализма». Оказывается, в жизни от истинных либе-ралов пользы куда больше, чем от запо-лошных патриотов и государственников. Что в нашем положении крамольно со всех точек зрения.

Ко всему прочему, это еще и особый род единства, чем-то сродни нынеш-нему протесту, который на неприятии официального курса строит в одни ряды практически весь политический спектр, от красных и голубых до белых и корич-невых. В гражданских инициативах все еще глубже, но главное построено не на отрицании, а на чистом позитиве: когда нужно починить крышу или зарыть кана-ву, обычно забывают, кто за белых, а кто за красных. Все это пробуждает в людях достоинство, а заодно бросает на вся-кую власть тень карикатурности. Такой моральной конкуренции политическое руководство просто не выдерживает. Начальству куда приятнее разруливать проблемы народонаселения самому, точечными, «ручными» решениями, принимаемыми в ходе прямого общения с народом, прямо на глазах у многомил-лионной телеаудитории, украдкой сма-хивающей слезу умиления. Что с девоч-кой, дозвонившейся до президента? Ей купили мячик на средства федерального бюджета!

Но, похоже, в сознании наших стра-тегов все еще проще.

Можно понять желание вывести из строя ряд наиболее активных НКО, прежде всего правозащитных. Но эти организации пересчитываются по паль-цам рук. Зачем же так позориться перед миром, устраивая повальное избиение? Все эти широкозахватные проверки слишком напоминают курсирование «черных марусь» в известный период отечественной истории. То, что теперь увозят не людей, а жесткие диски, сути не меняет. Восстанавливается главное: «пришли». Кому теперь нужна такая слава, тем более что сейчас прошлая трагедия, как и положено в истории, повторяется в виде фарса?

Можно подумать, что это логика в духе классического детектива Конан Дойля, Честертона или Агаты Кристи: где проще всего спрятать лист? В лесу. Там, чтобы убить одного, обрекали на смерть целую роту или полк. Точно так же можно попытаться незаметно похоро-нить «ГОЛОС» и «Мемориал» под грудой безобидных любителей природы и фан-тазии. Однако здесь все слишком видно

с первого взгляда, эффект сокрытия нулевой, а издержки гигантские — орга-низационно-технические, финансовые, репутационные.

Первый же сигнал: высочайшее за-явление об иностранном миллиарде, полученном НКО за четыре месяца, оборачивается конфузом: деваться не-куда, скоро уже придется опубликовать весь список с полученными суммами, а там… Но ситуация плохая и без того: сначала резонансное заявление прези-дента… а уже потом (!) разбирательство, кто, сколько, от кого и на что получил. У нас что, главе государства дискурс не фильтруют?

Далее начинаются обломы. Оказы-вается, у «ГОЛОСа» иностранных денег нет. Однажды им присудили какую-то премию, они, предвидя гонения, от денег отказались, но из-за аппарат-ной проволочки эти деньги пришли на транзитный (!) счет, откуда их по просьбе «ГОЛОСа» и вернули. Теперь дело поворачивают так: вы этими деньга-ми распорядились, хотя и не получили, — значит, иностранное финансирование у вас есть. Театр одного абсурда.

Еще одна организация имела гранты в прошлом, давно от них отказалась, однако сейчас ее принуждают регистри-роваться в качестве иностранного агента, поскольку у представителей власти есть «достаточные основания полагать», что в будущем иностранное финансирование «может возобновиться».

Transparency International является частью международной организации, в уставе которой специально прописан запрет на участие в политике. Когда же российское отделение принуждают признать себя иностранным агентом, получается, что Россия обвиняет ав-торитетнейшую международную орга-

низацию в нарушении устава, то есть в противозаконной деятельности. Парни явно не считают последствий.

Можно предположить, что, когда давали установку на повальные про-верки, такой ненормальной активности со стороны органов никто не ожидал. Однако силовики, особенно на местах, сочли, что наступил их звездный час: есть возможность выслужиться, получить по-ощрения и повышения, вытянуть из бюд-жета дополнительный ресурс на борьбу

с подрывной деятельностью тайного врага. А поскольку враг умело маскиру-ется или его просто нет, под политику пришлось подверстывать все подряд, включая природные заповедники и ак-тивистов в сфере здравоохранения.

В результате — бесчисленные жалобы на вопиющие нарушения в ходе проверок. Кампания уже обернулась потенциаль-ным скандалом редкой силы. Сейчас со всех рук давят на суды в надежде на то, что после судебных решений бесчисленные жалобы на нарушения в ходе проверок можно будет спустить на тормозах.

От всей этой затеи уже видны нево-оруженным глазом два основных эф-фекта.

Во-первых, чтобы проект якобы сра-ботал, а не обернулся пальбой из «Града» по воробьям, пришлось натягивать массу иностранных агентов с нарушениями, масштаб и наглость которых соизмеримы с фальсификатом на выборах, а по откро-венности даже превосходят чуровщину. Это все в копилку, в анналы и в будущие обвинения.

Во-вторых, можно хотя бы в первом приближении посчитать, сколько мир-ных и совершенно благонамеренных граждан эта акция резко политизировала и превратила в упертых врагов режима. Это же не только члены пострадавших или хотя бы только напуганных НКО, но и все, кто с ними так или иначе связан, по делам и по жизни, кругами по воде.

Теперь не хватает, чтобы все НКО, пострадавшие и не очень, объединились в общероссийскую организацию понят-но какого политического профиля.

Любят у нас сами искать приключе-ния на то место, которым думают.

Все эти широкозахватные проверки слишком напоминают курсирование «черных марусь» в известный период отечественной истории. То, что теперь увозят не людей, а жесткие диски, сути не меняет «

«

Некоммерческая иродиада

Избиение НКО — грубая политическая ошибкаАлександр РУБЦОВ

В будущем едином и непротиво-речивом учебнике истории будут две славные страницы: изничто-жение всех сколько-нибудь независимых обществен-ных объединений при Сталине, увенчавшееся подавлением… краеведения, и поход против НКО при Путине, развернутый под зна-менем массового разоблачения «иностранных агентов».Зачем это позорище нужно человеку, который так любит производить впечатление и вообще следит за прикидом, — непонятно. Если же на дело смотреть с точки зрения такти-ческих и стратегических интере-сов режима, то и здесь от всей этой кампании вреда больше, чем пользы.

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

10 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

специальный репортаж

В ыездного заседания комис-сии по помилованию — то есть такого, на котором не просто рассматривают про-шения осужденных и другие бумажки, но и слушают са-

мих осужденных, — в Тульской области не было около трех лет. Но наконец в области появился уполномоченный по правам человека, Галина Фомина, и вместе с уполномоченным появилась вот такая инициатива.

В ИК-2 решено было выехать, пото-му что это большая колония, и именно здесь отбывают свой срок пятеро из 13 подавших ныне прошение о помилова-нии. Да и находится колония прямо в центре Тулы, так что комиссии не надо трястись по расплывшимся после дождя дорогам, ехать в отдаленные колонии, где, может, только один человек и по-просил пощады.

Нас всех, комиссию по помилованию и журналистов, собирают на площадке перед КПП. Комиссия состоит из вид-ных тульских общественников, заслу-женных работников силовых структур, деятелей культуры и искусства — всего 8 человек. Все они взрослые, околопен-сионного возраста. Стало быть, мудрые. И только одна затесалась промеж них девушка лет 40 — сотрудница МВД, ей потом доверят читать характеристики на просителей.

В КПП мы заходим по трое, такой порядок. Оставляем комендантше пас-порта, она дежурно заглядывает под обложку, задавая вопрос по уставу:

— Деньги в документах есть?— Нет денег, — отвечаю ей.— А жаль, — отзывается комендант-

ша. — Работы-то все больше, а зарплата не видно, чтоб росла.

С юмором тетенька.Раньше комендантше оставляли и

телефоны (с ними проход в зону запре-щен), однако теперь сколотили и по-весили белый ящик с ячейками, чтобы все свои телефоны закладывали туда. Штраф для тех, кто утаит телефон, — до 5000 рублей. Впрочем, на зону они все равно как-то попадают.

После КПП нас всех собирает спе-циальный сотрудник (официально он называется «сопровождающий с дубин-кой») и ведет в кабинет начальника ко-лонии. Длинные коридоры с неровными полами, крытыми старым линолеумом. По бокам — двери, двери, двери, выкра-шенные коричневой масляной краской. В кабинете начальника — позднесо-ветские шкафы из ДСП во всю стену (такие вы увидите в каждой колонии), идиллические пейзажики кисти мест-ных мастеров, красный потертый ковер и огромный стол для заседаний.

З аключенные — пятеро молодых парней, всем около 30 — выстро-ены шеренгой у кабинета, где сей-

час будет решаться их судьба. Когда мы проходим мимо них, все они напряженно разглядывают пол, и только последний, самый маленький по росту, выдавливает из себя почти шепотом: «Здравствуйте».

Первым, однако, заводят не его, а дру-гого, Мишару Романа Александровича, 1978 года рождения. Высшее педагоги-ческое образование, отец-инвалид на иждивении.

Мишара был осужден по весьма неприятной 242-й статье — за оборот порнографии, притом с участием не-совершеннолетних. Пытался обжало-вать приговор и в областном суде, и в Верховном, но приговор устоял — три с половиной года.

Владимир Самохин, начальник от-дела по воспитательной работе, зачиты-вает характеристику, выданную Мишаре учреждением:

— К так называемым воровским законам относится отрицательно. С сотрудниками колонии вежлив, так-тичен. Дружеские отношения подде-рживает как с положительно, так и с отрицательно характеризующимися заключенными. Авторитетом среди заключенных не пользуется. Имеет два взыскания, оплачиваемой работы не получил… Аккуратность в одежде соб-людает не всегда… На основании всего вышеизложенного руководство колонии полагает, что Мишара применения акта помилования не достоин.

Когда члены комиссии начинают допрашивать самого заключенного, он отвечает коротко, тихо, без эмоций.

— Мне очень симпатично ваше об-разование, ваша работа, — доброжела-тельно обращается к Мишаре Марина Кузина, заслуженный работник культуры и директор Тульского музея изобрази-тельных искусств. — Скажите, как вы решились на это? Вас кто-то вовлекал?

— Нет.— А цель? С какой целью вы этим

занимались? — напрямую спрашивает

Виталий Дурнобрагов, почетный сотруд-ник МВД.

— Просто для ознакомления скачи-вал. А распространял — не зная, что это преступление.

— За что взыскания? — интересуется Сергей Шеин, председатель тульского общества «Инвалиды войны». И здесь впервые заключенный Мишара прояв-ляет эмоции:

— За нарушение формы одежды. Но вы поймите, в мои обязанности входит уборка территории. Как я могу все время оставаться чистым?

Уточняющие вопросы задают и пред-ставителю колонии Самохину. Из его ответов становится ясно, что основная претензия руководства колонии к этому осужденному сводится к тому, что он не всегда опрятен. Ну и еще в самодеятель-ности не участвует.

— Это он при комиссии сейчас так раскрылся! — говорит Самохин. — А так-то он замкнутый, скрытный.

— Я стесняюсь, — поясняет свою творческую пассивность Мишара.

Р ассмотрение обстоятельств «дела» продлилось 12 минут. На время обсуждения решения осужденно-

го выводят из кабинета. Прессу тоже про-сят удалиться. Минут 15 мы ждем в пред-баннике у кабинета начальника колонии (и это — самое долгое обсуждение за все заседание комиссии). В предбаннике за простенькой декоративной решеткой у начальника импровизированный зим-ний сад — понапихано много комнатных растений. Какие-то на полу стоят, что поменьше — те развешаны в кашпо.

— Раньше, когда у нас еще другой начальник был, он здесь в клетке де-ржал выводок попугайчиков, — делится со мной Рита Римар, начальник пресс-службы тульского УФСИН. — За ними ходил один наш осужденный. И вот, бывало, идешь к кабинету начальника, в голос с кем-то разговариваешь — а он уже шипит издалека: «Тише вы! У меня самочка на яйцах сидит!»

— А еще у нас лемуры в 16-м отря-де, — присоединяется к беседе охран-ник. — Один, правда, зиму не пережил, скончался. Может, холодно ему, может, света мало.

— Так им ведь особое питание нуж-но, — вставляю я свое зоологическое соображение.

— Получают они особое питание, — отрезает охранник. — А вот он все равно умер.

Зато, как выяснилось, жив и здравс-твует хорек, которого недавно перевели в комнату для свиданий. Тоже получает «особое питание».

От всех этих разговоров мне начинает казаться, что ИК-2 — воссозданный рай, до того еще момента, как туда запустили Еву.

И вот нас заводят на оглашение решения комиссии. Заключенный

Мишара — это видно — нервничает, мо-жет, и больше, чем когда ему оглашали первый приговор.

Решение комиссии: в помиловании отказать. Дословно: «Представить губер-натору Тульской области заключение о нецелесообразности применения к за-ключенному акта помилования».

— Непростое было у нас обсуждение, разные точки зрения высказывались, — ре-зюмирует Галина Фомина. — Но вот такое приняли решение. Единственное, что могу вам порекомендовать, — чтобы вы подали на УДО. Но для этого надо же как-то себя проявить! Надо активно доказывать!

— Спасибо, — сдавлено отвечает Мишара, и его выводят.

Когда дверь за заключенным закры-вается, Фомина, чтобы оборвать по-висшую растерянную паузу, добавляет какую-то не очень аккуратную фразу, словно мы на телешоу:

— Да, непростая наша роль. Но судьбы есть судьбы, закон есть закон. Продолжаем наше заседание!

Я думаю, из-за того, что именно Фоминой, как председателю комиссии, пришлось этому Мишаре огласить при-говор комиссии, — ей сейчас тяжелее всех. Хотя в большинстве-то случаев люди, решающие вопрос о помило-вании, избавлены от необходимости смотреть в глаза тому человеку, чью судьбу вершат. Да, еще раз я подчеркну: помилование — это такая процедура, которая происходит по преимуществу заочно. Никто на людей не смотрит, в комиссиях по помилованию разных уровней есть, наверное, другие инстру-менты для оценки степени раскаяния и исправления осужденного. И пятерым тульским сидельцам просто повезло, что их послушали эти замечательные, неравнодушные пенсионеры в погонах и

Частная Репортаж из тульской колонии, где комиссия по помилованию глаза в глаза

решала, кому дать свободу, а кому — нет

Попасть на заседание комиссии по помилованию — это мне, конечно, повезло. Я приехала в тульскую ИК-2 совсем по другому поводу, и, надо же, так совпало, что в этот же день в колонию прибывала областная комиссия с выездным заседанием. Чтобы вы себе могли представить масштаб события: на мероприятие были ак-кредитованы съемочные группы трех тульских каналов,

областное радио и две большие газеты. При этом ровно накануне в отдаленном областном центре Ефремове случился невиданный смерч, и это, конечно, было горя-чей темой для всех каналов и газет. Там и восстановле-ние, туда и губернатор полетел… Там, в Ефремове, все тульские журналисты проторчали чуть ли не до утра. Но на комиссию по помилованию все равно пришли.

Ольга БОБРОВАобозреватель «Новой»

— Раньше, когда у нас еще другой начальник был, он здесь в клетке держал выводок попугайчиков. За ними ходил один наш осужденный. И вот, бывало, идешь к кабинету начальника, в голос с кем-то разговариваешь — а он уже шипит издалека: «Тише вы! У меня самочка на яйцах сидит!» «

«

11 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

деятели культуры. А зачастую-то бывает совершенно иначе: секретарь комиссии прочитает криминальную биографию человека — по какой статье судим, сколько дали, что, собственно, натво-рил. Раскаялся — не раскаялся, инвалид или детей имеет… Далее прочтут харак-теристику от руководства колонии, в которой главное — считает ли оно, что этого осужденного стоит помиловать. Приведут, конечно, само прошение о помиловании. Пообсуждают и решат: прошение такого-то удовлетворить, а такому-то отказать.

Далее списки «предварительно по-милованных» отправляют губернатору, тот подписывает эти бумаги, и их вы-сылают в Москву, в большую комиссию по помилованию. Туда, в Комиссию по помилованию при Президенте РФ, стекаются документы от региональных комиссий со всей России. Федеральная комиссия неспешно рассматривает все эти уже предварительно одобренные на местах прошения о помиловании — и соглашается с некоторыми из них. Лишь с немногими. И эти документы уже пе-редают на подпись президенту.

С момента одобрения прошения мес-тной комиссией до той минуты, когда оно дойдет до Москвы, проходит очень много времени. Может, и год, и больше. К тому же и здесь, в Москве, большая комиссия по помилованию не смотрит своими глазами на тех, чьи судьбы ре-шает. Доставка тех нескольких счастлив-чиков, которых комиссии «на местах» сочли достойными помилования, видно, дорого обходилась бы государству.

В торым рассматривается проше-ние о помиловании Кузнецова Алексея Михайловича, 1979 года

рождения. Самый типичный российский

осужденный — 228-я статья, наркотики. «Хранение без цели сбыта», три с поло-виной года.

В отличие от предшественника этот заслужил от руководства колонии реко-мендацию к помилованию. Десять по-ощрений, взысканий нет, дружит только с хорошими, воровские традиции не поддерживает, с начальством вежлив, в одежде опрятен. К тому же трудоустроен (работает в библиотеке), поет и пляшет в самодеятельности. Золото, а не заклю-ченный, одним словом.

— Вам слово, Алексей Михайлович! — обращается к Кузнецову Галина Фомина.

— Я как-то не знаю, что сказать, — растерялся тот. — Может, я лучше на вопросы отвечу?

— Да нет, вы уж нам поясните ваше прошение о помиловании.

— Я… готов начать новую, соци-альную жизнь. — Кузнецов начинает бормотать какую-то ерунду, напирая на «социальные» слова. — Без наркотиков и преступлений, в социуме…

— У вас, наверное, большая здесь библиотека? — приходит ему на выручку деятельница культуры Кузина.

— Библиотека немаленькая. Есть и классика, и детективы — словом, каж-дый найдет себе что-то по интересу.

— Вот вы с 16 лет употребляли нар-котики. Пробовали завязать? — спраши-вает Дурнобрагов.

— Да, с 2000 года у меня была очень долгая ремиссия. Но в 2010-м случился срыв, не могу объяснить, такая ситу-ация была… То, что случилось, заста-вило меня многие вещи пересмотреть. Я ведь в Тулу из Череповца переехал. Череповец — хоккейный город, я там за «Северсталь» играл в юношеской сборной. Про наркотики и не слышал

даже. А переехал в Тулу, попал в среду, где употребляют все.

Когда нас вывели на время принятия решения, в предбаннике кабинета на-чальника завязалось обсуждение:

— Он из Щекина, что ли? Где у нас еще все употребляют?

— Да вроде сказал, что из Тулы.— Разве у нас все употребляют?— Сейчас нет, а если в середине 90-х

он приехал — то вполне возможно. Мне бывший муж как-то экскурсию про-водил: «Вот там продавали, и вот там продавали».

— Или, может, из Заречья он — там и до сих пор так.

Через шесть минут, когда осужденно-го Кузнецова завели обратно, на оглаше-ние решения, я увидела, как он скрестил пальцы на обеих руках.

— Нелегко нам было принять это ре-шение, — заговорила Фомина. — Были полярные мнения. Но мы выслушали вашу человеческую позицию и… пове-рили вам!

Позже она пояснила это решение комиссии тем, что этот человек искрен-не раскаялся и готов вернуться к семье, жить нормальной жизнью. Хотя лично я большой разницы в интенсивности рас-каяния этих двоих осужденных не заме-тила. Просто один оказался побойчее.

Вообще, меня всегда ужасно занимал вопрос: каким именно образом, исходя из каких соображений комиссия по по-милованию (не важно, какого уровня) приходит к своему решению? Почему одному человеку эти люди даруют такую милость, а другому — в похожих порой обстоятельствах — в ней отказывают? Работа судьи не таит в себе такой загад-ки: в идеальных условиях каждый акт правосудия, им вершимый, есть меха-нический результат применения к кон-кретному человеку разных норм закона, не им, не судьей писаных. Судья (в иде-альных опять же условиях) не более, чем инструмент государства. И у нормаль-ного судьи, понимающего, что закон во

многом есть математика, — имеются все основания, чтобы спокойно засыпать по ночам. Другое дело — член комиссии по помилованию. Он в своей миссии — противовес государству. Живой человек, с именем и фамилией и какой-то личной историей за плечами, за которую ему и доверили такое великое, непостижимое дело — распоряжаться человеческой судьбой. Иной раз и вопреки закону распоряжаться. И вот что происходит в голове и душе этого человека, когда он принимает свое решение? Есть ли в его размышлениях место сомнениям? Если есть — то как же живет дальше этот человек, приняв решение? А если нет — то как ему могла быть доверена частная функция Бога?

Практика показывает, что и в таком деле, как прошение о помиловании, большую роль играет хорошая драма-тургия. Вот в той же Тульской области

старожилы системы ФСИН рассказы-вают такой случай. В 2003 году прези-дентской комиссией был помилован некто Аржаков, отбывавший наказание в местной колонии строгого режима за двойное убийство. В приговоре было написано, что этот Аржаков расстрелял соседей, которые довели его сына до самоубийства, предварительно подсадив подростка на наркотики.

В наших зонах вам расскажут случаи и похлеще, хоть завтра фильм снимай, однако не все они обретают огласку. Но Аржаков и его друзья на свободе сори-ентировались, как можно «вылечить» эту ситуацию: об истории убийства узнали СМИ — местные, а за ними и централь-ные, в тульскую колонию потянулись корреспонденты и съемочные группы. Короче говоря, к моменту рассмотре-ния прошения о помиловании история Аржакова была уже на слуху, комиссии не было большой нужды вникать в обсто-ятельства случившегося, оценивать сте-пень раскаяния — все и так уже разжевали корреспонденты. И Аржакова отпустили. Хотя работники колонии и считали его «скользкой личностью», и ловили неод-нократно на том, как он конструирует для корреспондентов собственную версию убийства, утаивая некоторые неприятные физиологические моменты той расправы, а также другие нехорошие детали. «Не того помиловали», — качали головами работники исправительной системы. Но на то они и работники исправительной системы — в комиссии по помилованию все же другие люди сидят.

А Аржаков позже признавался кор-респондентам, что повторись та история вновь — он опять бы убил этих людей.

Таких леденящих душу историй в тот день в тульской ИК-2 не рассматривали. Однако делали все возможное, чтобы на то, что имелось, пролить хоть сколько-нибудь выгодный свет. Задавали вопро-сы, наводящие на «хорошие» ответы, те-ребили представителей администрации. В итоге из пятерых присутствующих заключенных удовлетворили прошения троих (двое сидят за наркотики, еще один — за драку с вневедомственной охраной). Отказала комиссия Мишаре и еще одному человеку, отбывающему наказание за разбой. Но все равно, как мне показалось из реакции работников колонии, трое помилованных — это очень много.

— Они нам отказы по УДО, а мы им вот так ответим общественным мнени-ем, — ликовал провожающий нас со-трудник колонии.

С УДО в Тульской области (да и по всей России) действительно беда. Суды досрочно не хотят людей выпускать, и все эти рекомендации комиссии «по-дать на УДО» — лукавство, между нами говоря, попытка подсластить горькую пилюлю для «отказника». Не выпустят этих людей по УДО — и комиссии это прекрасно известно.

Впрочем, нет также никаких га-рантий, что и те, кто был помилован тульскими общественниками, заслужат такое же снисхождение в Москве.

Всего за прошлый год президент подписал указы о помиловании в отно-шении 17 человек.

функция Бога

История Аржакова была уже на слуху, комиссии не было большой нужды оценивать степень раскаяния — все и так уже разжевали корреспонденты. И Аржакова отпустили. А позже он признавался корреспондентам, что повторись все вновь — он опять бы убил этих людей «

«

ИТА

Р-Т

АС

С

12 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

точка зрения

— Мы не сомневались, что нас задержат. О том, что будет арестован Мерабишвили, говорили очень долго. И продолжают в том же духе: утверждают, что пока предъявлено только два обвинения, но будут и другие. И заявляют это не правоохранительные органы, а политики — парламентарии, министры. Так что выводы делайте сами. Что касается меня, то мне предъявили пока только одно обвинение по поводу про-граммы соцопросов, которую мы начали в июле прошлого года. Что ж, будет суд, все прояснится…

— Зураб, а как вы вообще попали во все эти политические катаклизмы?

— До «революции роз» я был жур-налистом, работал в разных НКО и как раз, когда начались все эти события, был директором организации «Правовые выборы», чья задача — мониторинг вы-борного процесса. И вот впервые в ис-тории Грузии наша организация сделала так называемый «параллельный подсчет голосов» и получила абсолютно другие данные, нежели чем у Центральной изби-рательной комиссии. Шеварднадзе подал в отставку, нужно было проводить до-срочные президентские выборы, и меня парламент выбрал председателем ЦИК. «Правовые выборы» тогда сыграли очень серьезную роль в «революции роз».

— Меня всегда интересовало, почему правительство тогда не смогло взять ситуа-цию под контроль, смять оппозицию?

— В принципе никакое правительство не может помешать народу проявить свою волю. Это невозможно, если общество го-тово к переменам. До какого-то времени Шеварднадзе мог контролировать ситуа-цию, но гигантская коррупция, вызываю-щая недовольство людей, нищенское со-стояние страны сделали свое дело. Когда произошла революция, бюджет страны был 600 миллионов лари (364 млн долла-ров). Сейчас — после 9 лет у власти — мы

оставили Иванишвили бюджет 8 мил-лиардов лари (5 млрд долларов). Сейчас никто не говорит о коррупции в Грузии. И само сегодняшнее правительство, ко-нечно, хотя и не хочет особо произносить это вслух, но отмечает, что институты, которые мы создали, например, полиция, они функционируют. И мы это сделали. Хотя в 2003 году о Грузии говорили, что это несостоявшееся государство, которое не может управлять самим собой.

— Вы проиграли парламентские вы-боры, Иванишвили стал премьером, через несколько месяцев его влияние, благодаря конституционной реформе, еще больше возрастет. Были ли ожидаемы для вас арес-ты и уголовное преследование?

— Конечно. И у меня неприятные ощущения на этот счет были с само-го начала предвыборной кампании Иванишвили. Как только он вошел в политику, то пробудил такие, было за-снувшие в нашем обществе стереотипы, которые, я думаю, очень вредны для де-мократического развития нашей страны. Во-первых, это стереотип иждивенчест-ва: что кто-то вам построит дом, просто так будет давать деньги — именно этого ждали от Иванишвили люди, и именно поэтому он набрал большинство голосов. А не мы, которые утверждали, что чело-век должен зарабатывать своим трудом, а не требовать подачек.

А второй уже подзабытый стереотип… Понимаете, мы, когда были правящей пар-тией, старались создавать государственные институты, которые защищают закон. До этого мы были обществом абсолютного беззакония. Но когда власть старается, чтобы закон стал законом, конечно, не-которые люди весьма недовольны этим. Вот Иванишвили и сыграл на настроениях тех, кто был недоволен тем, что мы создали некоррумпированную полицию, некор-румпированную судебную систему.

И третье — что какими-то уступка-ми можно нормализовать отношения с Россией. Мы согласны, мы должны вес-ти диалог с Россией, это необходимо, но защищая те принципы, на которых стоят грузинское государство и грузинская де-мократия.

Конечно, мы знали, что станет хуже, конечно, мы знали, что будут аресты, — об этом говорили и во время предвыборной кампании. Так что ничего неожиданного не происходит. Конечно, мы оказались в сложном положении, но мы абсолютно готовы принять этот бой. Первый из ми-нистров, которому предъявили обвинение, стал министр внутренних дел, а до этого министр обороны Бачо Ахалая. Он был за границей, но вернулся, хотя знал, что его задержат. Сейчас он в СИЗО. Идет суд.

— И что, вы ни капельки не жалеете, что вот так просто отдали власть тем, кто теперь намеревается вас посадить?

— В демократическом обществе власть удерживается только при подде-ржке народа. 1 октября народ выбрал Иванишвили, это — демократично. Да, мы не разделяем его взгляды, его политический курс, но если народ счи-тает, что сейчас период, когда партия Иванишвили должна править в Грузии, то мы, не соглашаясь, конечно, но при-нимаем это. Это — фундамент каждого демократического общества.

— А то, что сейчас происходит, это демократично?

— Недемократично. Мы сделали шаг вперед, когда передали абсолютно мир-но власть той партии, которая выиграла выборы. Теперь Грузия делает два шага назад или даже больше. Все были в вос-торге из-за того, что впервые в стране произошел мирный переход власти, но сейчас уже многие думают, что шаги, которые делает Иванишвили, ведут нас обратно в прошлое.

—Вас предупреждали о том, что могут арестовать, предъявить обвинение?

— 20 мая мне звонят из прокуратуры: «Мы хотим с вами увидеться», — и при-возят повестку на допрос в Кутаиси. До этого, 13 февраля, Вано Мерабишвили и я один раз уже были на допросе, но как свидетели — в повестке так было тогда и указано, но не написано, что являться с адвокатом. А в повестке от 20-го напи-сали уже иное, что вызываюсь «для про-должения следственных действий» и что у меня есть право на адвоката. Так что я сразу понял, что меня могут арестовать, и сказал об этом журналистам. Взял зубную щетку, вещи кое-какие, книгу и поехал.

Мне задали несколько вопросов по существу, потом поинтересовались моей биографией — в какие годы и где я ра-ботал послом — и сказали: «Мы должны вас задержать». Кстати, в качестве обос-нования моего ареста в суде прокуратура сообщила, что я должен быть в тюрьме, потому что у меня есть контакты за гра-ницей. А что — посол должен запереться в здании посольства и ни с кем не об-щаться? Абсурд, конечно…

— Извините за циничный вопрос: и как вам в СИЗО, как ощущения?

— Ощущение было, что меня там оставят. Я кандидат философских наук, так что смотрел на все, как на новый для себя опыт, да и Вано об этом мне тоже говорил. Вот такие ощущения.

— Вы вдвоем с Вано были?— Нет, в разных камерах… Мы знали,

на что идем, так что никакой паники не было. Но судья арестовал Вано, а меня

В Тбилиси прилетела, пото-му что пишу о политичес-ких репрессиях, правда, не в Грузии, а в России — планировала обсудить с небезызвестным Георгием

Таргамадзе последние события по делу «Анатомии протеста-2». Ну, напри-мер, — отказ Интерпола ловить самого г-на Таргамадзе по запросу российской стороны. Однако планы пришлось ме-нять радикально: как только самолет приземлился, получила сообщение — арестован Вано Мерабишвили. В прошлом — министр внутренних дел и премьер-министр Грузии, сейчас — ге-неральный секретарь партии «Единое национальное движение», девять лет находившейся у власти, а теперь ока-завшейся в оппозиции. К этой партии принадлежат и Таргамадзе, и действу-ющий президент Михаил Саакашвили, и Зураб Чиаберашвили — губернатор Кахетии, в недавнем прошлом ми-нистр здравоохранения, а теперь, по версии следствия, соучастник в одном из преступлений, якобы совершенном Мерабишвили.

Оба экс-министра и лидеры оппози-ции подозреваются в подкупе избира-телей, злоупотреблении полномочиями и растрате. Весь этот пышный состав образует, по существу, одно деяние. А именно: Чиаберашвили с ведома и под руководством Мерабишвили будто бы организовал программу «Учет соис-кателей работы», участники которой, опять же по версии следствия, вместо социологических исследований аги-тировали за партию Саакашвили на парламентских выборах и получили за это деньги из бюджета.

Суд в Кутаиси оставил Мерабишвили п о д с т р а ж е й , в т о в р е м я к а к Чиаберашвили арестован не был. Я поговорила с ним. Хотелось понять: российской дорогой пошли победившие на выборах или аналогии проводить не стоит?

Как увядаМы знали,

что будут аресты

Зураб ЧИАБИРАШВИЛИ:

РИ

А Н

ово

сти

Юлия ПОЛУХИНАспец. корр. «Новой»

Вано Мерабишвили

13 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

МНЕНИЯ

О дин из самых скандаль-ных эпизодов, связан-ных с деятельностью Мерабишвили и те-перь ставший частью предъявленных экс-

министру обвинений, — жестокий разгон оппозиционного митинга в Тбилиси на-кануне Дня независимости 27 мая 2011 года. Тогда погибли четыре человека, в том числе один полицейский, сбитый ав-томобилем из кортежа оппозиционного лидера Нино Бурджанадзе (она, кстати, баллотируется на пост президента).

За это преступление был осужден водитель Александр Бибелури, который после прихода к власти «Грузинской мечты» был признан политическим за-ключенным и амнистирован.

Эта история удивительно рифмуется с еще одним эпизодом, предъявленным Мерабишвили следствием. Экс-министр якобы имел отношение к фальсифика-ции материалов уголовного дела об убийстве Сандро Гвиргвлиани, свидете-лем по которому проходила его жена, а обвиняемыми — четыре сотрудника МВД. В результате этой фальсификации каждый из них получил по 8 лет тюрьмы, но вышли они, отcидев половину сро-ка, и новые власти видят в этом «руку Мерабишвили».

Вот что сказали мне по поводу этих двух обвинений соратники и оппоненты экс-министра.

Сосо ТОРОШЕЛИДЗЕ, советник генсека партии «Единое национальное движение» Вано Мерабишвили:

— При разгоне митинга на Руставели 27 мая (Торошелидзе тогда работал в аналитическом департаменте МВД. — Ю. П.) погибло в общей сложности 4 человека. Двое из них погибли в резуль-тате аварии Нино Бурджанадзе, когда ее эскорт переехал этих двух людей, один из которых был полицейским.

Юридически в нашем случае все было очень ясно: временные рамки митинга определены — до 12 часов 26 мая. Как только наступило 12 часов, акция стала нелегитимной. Так что у полиции — об этом говорили и посол США, и европейские дипломаты — было право разгонять митинг.

Митингующих с двух сторон начали сжимать так, чтобы они разбежались по маленьким улицам и пошли в другое место, начали митинговать там. Нам нужно было освободить место прове-дения парада.

Применялись спецсредства: газ, водометы и резиновые пули. Там не было много людей, может быть, 500 или 1000 человек. Они все были го-товы бороться до конца, с палками, с камнями.

Анна МАСУРАШВИЛИ, мать убитого полицейского:

— Мой сын работал в департаменте конституционной безопасности. В тот вечер он, как обычно, вышел из дома на работу без оружия. Но те, кто вывел людей на площадь, собирались стоять до конца, они хотели крови, и больше

ничего. Им дали время до 12 часов, а потом пошли уже силой. Мой сын стоял у метро. А Нино Бурджанадзе, ее муж и сын и другие руководители сели в свои машины, большие, огромные, и на кадрах видно, как переехали людей: машина поднимается и людей давит, нескольких парней. Только мой сын не выжил, он сильные повреждения полу-чил. Переехали и как сумасшедшие поехали себя спасать.

Потом задержали какого-то шофе-ра, незначительная фигура (Александр Бибелури. — Ред.). Он взял на себя, как я знаю. Дали ему восемь лет и еще пять условных добавили. Но он не отси-дел и года, как его выпустили. Из всех 190 «политических» он один сидел за убийство — моего сына.

Я когда услышала, что они так хотят сделать, побежала к новому прокурору, Билашвили. Я думала, сейчас он меня примет, раз узнает, что я — мать по-лицейского, которого убили. Пошла в ноябре, а время встречи назначили на 19 апреля. Представляете?! Много дел у него, оказывается, с ноября по апрель.

Нана КАКАБАДЗЕ, руководитель НПО «Бывшие политзаключенные за права человека»:

— Люди думают, что Мерабишвили предъявили обвинение не по тем делам, по которым его надо было судить, а по более легким. Но это не политический процесс. Политический процесс — ког-да есть политические интересы и нет реальных обвинений. Насколько мы все знаем — скажет ли это прокурату-ра или не скажет, всю ответственность за разгоны митингов и манифестаций, за убийства, которые происходили в Грузии, несет Мерабишвили.

Н е л ь з я с р а в н и в а т ь и с т о р и ю Мерабишвили и историю Александра Бибелури, потому что Бибелури — не убийца. Кроме него еще четырех чело-век заставляли дать показания, что якобы они убили этого полицейского. И у них не смогли выбить показания, хотя очень се-рьезно пытали. Адвокаты, члены семей, сами эти люди подтверждают, как и при каких обстоятельствах пытали. Пятый, Бибелури, показания дал. Поэтому мы считаем его политзаключенным.

Серго РАТИАНИ, член парламента от «Единого национального движения»:

— Какая сейчас проблема, связанная с задержанием Вано Мерабишвили? Одно дело, когда идет следствие, про-цесс, другое — арест. Арест и процесс друг с другом общего в принципе не имеют. В нормальных государствах может какое-то следствие идти, может быть, два года, три года. А задержа-ние и арест — это уже политическая мотивация. Партия осталась без ге-нерального секретаря. Конечно, это прямые репрессии. Тем более что Мерабишвили был одним из кандида-тов на участие в президентских выбо-рах от нашей партии.

ют розы Почему в тюрьмах оказываются

лидеры грузинской «Революции роз»

отпустил под залог 20 тысяч лари (12 тыс. долларов). Это большая сумма для моей семьи, но они смогли собрать.

— А что по сути обвинения, вам предъ-являемого? Что за подкуп избирателей?

— Да ну — какой там подкуп… Просто в свое время мы начали программу по борьбе с безработицей. Решили сделать своеобразную перепись населения, что-бы выяснить, на какие рабочие места есть потребность, чем люди хотят заняться, какое у них образование и как помочь им переквалифицироваться. Опрос начали в Тбилиси и еще в 25 городах где-то в конце июля 2012 года. Все было публично: теле-видение показывало, как Мерабишвили звонит в одну из опрошенных семей и сверяет полученную информацию.

Обвинение теперь состоит в том, что те агенты, которые ходили по домам и семьям, это партийные активисты. Я говорил со многими опрошенными, все утверждают, что агенты, которые опра-шивали членов семьи, никакой агитации не проводили. Поэтому мы говорим, что это обвинение абсурдно. Потому что за нами стоят около миллиона человек, которые своими глазами видели, что эти агенты делали в их домах.

— Люди, которые проводили опросы, получали какую-то плату?

— Конечно, они получали зарплату, а мы проводили для них обучающие тренинги.

— А Мерабишвили-то здесь при чем, если все делало министерство здравоох-ранения?

— Они хотят получить хоть какую-нибудь улику против Мерабишвили. Из-за того, что это была программа, утвержденная правительством, они и утверждают, что именно Мерабишвили всю деятельность возглавлял, и поэтому он должен понести наказание. Сейчас они начали говорить, что Мерабишвили мы посадили, а сейчас Гиги Угулава, мэр Тбилиси, — следующий.

— Я просто не понимаю причин для такого преследования.

— Я думаю, что это — результат нашей борьбы с коррупцией. Мы, например, за один день 15 тысяч гаишников уволили.

Вы можете себе представить, какое не-довольство в обществе мы тогда создали? Потом… Вот посмотрите, вот это здание (показывает на «Редиссон») я лично ос-вободил от беженцев — где-то 300 семей из Абхазии. Я договорился с инвестором и предложил контракт: инвестор дает каждой семье беженцев по 7 тысяч долларов. Тогда это была существенная сумма. Все они ку-пили или квартиры, или дома. Я освободил это здание. Так на месте старой гостиницы «Иверия» появился современный отель «Редиссон». Но за это меня, мэра, в СМИ сравнивали с монстром.

— Но ведь есть еще часть людей, которые имели основания не любить Мерабишвили, — это семьи тех, кто в огромном количестве пополнил тюрьмы. Нельзя отрицать, что вы проводили реформы с нулевой толерантнос-тью к оппонентам.

— Вы прекрасно понимаете, что на постсоветском пространстве криминаль-ное сознание не только у тех, кто сам совершает преступления. К сожалению, у нас тоже была такая ситуация, когда общество воспринимало криминальное поведение как нормальное. Общество не протестовало против криминалитета, он многих устраивал. Да, приходилось действовать жестко. В какое-то время мы снизили с 14 до 12 лет возраст уголовной ответственности для несовершеннолет-них. 12-летний мог сесть в тюрьму. И нас критиковали очень серьезно, в том числе в Страсбурге, где я тогда работал послом. Но наш аргумент был таким: уровень криминала в средних школах был столь высоким, что нельзя было не принимать жестких мер. И мы это сделали, а потом обратно вернули 14-летнюю границу. Потому что подействовало. Когда мы такие вещи делали, мы знали, что часть общества нас не поймет. Но у нас была уверенность в правоте.

— Но именно за эту жесткость, если не жестокость, вас и критикуют сейчас и грузинское правительство, правозащитные организации. Возможно ли, на ваш взгляд, построить демократическое общество без разгонов демонстраций, без массовых посадок и пыток в тюрьмах, на которые, кстати, само общество очень живо реа-гировало?

— Если вы остановите любого на улице или спросите о том европейского чиновника, то они скажут, что мы торо-пились. Мы торопились в развитии эко-номики, мы торопились с реформами, мы торопились в борьбе с криминалом. Да, конечно, мы торопились. И этому были причины: если мы не будем раз-виваться быстро, то отстанем не только от стран нашего региона, но и от общих процессов в мире, у нас будет все больше и больше проблем с Россией. Если мы не будем развиваться быстро, то не будем привлекательны для абхазов и осетин. Было еще много причин нашей спешки… А сейчас главная проблема в том, что если пока и рано говорить о рецессии, то стагнация в экономике уже очевидна. Сам Иванишвили, сам министр финан-сов об этом говорят. Политические пе-ремены привели к тому, что средний для нас показатель экономического роста в течение этих лет — 7% — составит теперь от силы 2%.

Полный текст — на сайте «Новой»

ИТА

Р-Т

АС

С

Зураб Чиабирашвили — гу-бернатор Кахетии. В прошлом ми-нистр здравоохранения, председа-тель ЦИК республики, мэр Тбилиси, чрезвычайный и полномочный посол Грузии в международных и европей-ских институтах.

СПРАВКА «НОВОЙ

14 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

Я бы даже сказала — бой за освобождение, и преуве-личением это не будет. Что происходило вокруг тюрьмы на воле, я транслировала и успею еще повторить: это

была спецоперация с применением всех спецсредств, включая один БТР, и всех силовых ведомств Ивановской области. А что было внутри, пусть сам расскажет.

«Первый, от кого я узнал, что мой срок закончился еще 5 месяцев назад, был не мой адвокат Алхас Абгаджава и не моя жена. Первым сообщил мне новость один из руководителей колонии-посе-ления, который следил за процессом в Мосгорсуде в режиме онлайн. Им было все известно. И необходимость моего немедленного освобождения была им очевидна. Я обсуждал вопрос, как это может выглядеть, с начальником отдела спецучета, который оформляет доку-менты на освобождение. Она (это жен-щина) подтвердила мне, что да, были в Ивановской области прецеденты, когда человека, чье освобождение должно было произойти немедленно, освобождали на основании факсовой копии решения суда, заверенной печатью прокурора, а также соответствующего указания про-куратуры. При этом суетились (то есть оформляли документы) не родственники осужденного, а сотрудники уголовно-ис-полнительной системы (как ловко она из уголовно-исправительной стала уголовно-исполнительной. — О. Р.).

Поэтому я ожидал от УФСИНа каких-то конкретных шагов, направленных на незамедлительное исполнение принято-го судом решения. Тем более что уже 31 мая в колонию из Мосгорсуда по факсу ушло то самое постановление, о чем мне сообщил адвокат. В колонии сначала подтвердили получение этого поста-новления, а на следующий день, когда в колонию приехала моя жена с требова-нием немедленно принять меры к моему освобождению, выяснилось, что поста-новление в КП есть, но что-то случилось с резолютивной частью, которая якобы по факсу не прошла. При этом было не очень понятно, почему сотрудники ко-лонии не устранили такую неясность и не связались с Мосгорсудом.

В субботу в КП приехали сотрудники УФСИНа. Мне было сказано, что я буду освобожден, только когда в колонию придет текст постановления по почте, ничего выяснять и ни с кем связывать-ся они не будут, а то, что официально было сообщено на сайте Мосгорсуда и в СМИ, они оценили, как «одна бабка сказала». На следующий день подполков-ник Трушков, начоперотдела УФСИНа, конкретизировал позицию управления: «Если бы ваша жена писала бы хорошие статьи о наших колониях, а не то, что она писала, то вы бы уже давно осво-бодились». Таким образом, я посчитал позицию управления личной местью мне и моей жене — за нашу гражданскую по-зицию. Мы с женой тут же написали об этом заявления в прокуратуру.

В понедельник мой адвокат получил на руки заверенную копию постановле-ния президиума Мосгорсуда и момен-тально выехал в Иваново. Освобождать меня тем не менее не хотели. УФСИН потребовал у адвоката доверенность от Мосгорсуда на право передавать до-кументы, заверенные Мосгорсудом, структурам уголовно-исполнительной системы. Адвоката вообще не пустили на территорию колонии и не предоставили свидания со мной. После этого пришлось объявить сухую голодовку, уведомив об этом руководство колонии письменно.

Сотрудники не поверили и стали задавать вопросы осужденным, действительно ли я не принимаю пищу и воду. Ребята под-твердили и сказали, что я с утра раздал все свои продукты. Довольно быстро в колонию приехал прокурор по надзору за исправительными учреждениями — при объявлении голодовки прокурор обязан это сделать — и задал мне вопросы, с чем связана голодовка. Я ему подробно объ-яснил ситуацию. На самом деле он был в курсе проблемы, поскольку перед тем, как зайти в зону, он успел встретиться с моим адвокатом. Прокурор сказал самое главное: согласно закону, меня освободят сегодня, и он не уедет из колонии, пока этого не произойдет. Осталось оформить формальности.

Абсолютно убежден, что УФСИН по Ивановской области настаивал на моем освобождении по своим правилам, а не

по закону, для того чтобы показать всем остальным осужденным, что если они смогли сломать Романову и Козлова, то других сотрут в порошок. Поэтому мое освобождение стало позитивным не только для меня, но и дало очень многим осужденным, которые испытывают при-теснения со стороны УФСИНа, надежду на справедливость. Непосредственно пе-ред освобождением ребята просили меня, чтобы я дальше продолжал рассказывать обо всем, что увидел, ибо им по понят-ным причинам это сделать невозможно. Они все очень надеются, что закон будет работать и по отношению к ним тоже».

…Я большой пессимист в вопросе подобных надежд. За четверо суток, что мы большой и очень квалифицирован-ной командой добивались исполнения решения высокого суда, мы узнали от местного руководства, что:

— решения московских судов не действуют на территории Ивановской области (это в полиции);

— прокуратура может рассмотреть наше заявление о незаконном лишении свободы в течение 30 дней и ответить письменно по почте;

— руководство УФСИНа не подчи-няется законом РФ и не в курсе об их существовании.

Конечно, пессимизм не повод ничего не делать. И мы продолжим. Во всяком случае, мы уже добились того, что глава УФСИНа по Ивановской области под видеозапись признался нам: «Да, я — преступник». Осталось только добиться того, чтобы эти слова были произнесе-ны не гордо и нагло, а хотя бы с ноткой раскаяния.

Мой муж

Мы только что вырвались из тюрьмы, и я ленюсь. Я просто прошу его рассказать, как это было — освобождение

РИ

А Н

ово

сти

на свободе!

15 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

Живут же люди

ППВ — рабочая лошадка, руки в мазуте, локти в пыли, сломаны ногти, обветрено лицо, и странс-твующие казахи обругали. Вот Анна, справляет служебные обязанности.

М осква, Казанский вокзал, середина дня, через потолок из ме-таллоконструкций проникает свет, но не-много. Полицейские с

двух сторон подбадривают асоциального гражданина в сторону отделения. На элек-тронном табло зеленым светом загораются и исчезают надписи о прибытии и отправ-лении. Семья вьетнамцев живет на стульях специально неудобной формы, чтобы не спать. С четвертого пути через восемь ми-нут стартует поезд Москва—Самара: про-водники на посту, пассажиры хлопают по карманам, проверяя наличие документов, торговка мелким скарбом предлагает при-обрести в дорогу влажные салфетки; бен-зопилу товаром в дорогу трудно назвать, но и ее продает рослый мужчина в мятой рубашке. Проводник Анна усмехается: «Почему-то всегда продают инструмент. В прошлый раз ящик отверток толкнули, какую-то «болгарку» еще».

Москва—Самара — обыкновенный пассажирский поезд, не фирменный, не скорый. Он останавливается чуть не на каждой станции, состав сформирован из вагонов еще гэдээровского добротного производства, вагоны не оснащены ника-кими вашими биотуалетами. Это значит — санитарная зона до Подольска в южном направлении, это значит — железнодорож-ный ключ, замыкающий сортиры во избе-жание. Ключом владеет Анна, дежурный проводник, мягкая блондинка с макияжем в технике ранней Брижит Бардо.

Поводит рукой в сторону внушитель-ной конструкции титана, оснащенного датчиками давления, температуры и черт знает еще чего: «Это наш немец», — с уважением говорит. Немец мало напо-минает агрегат для невинного кипячения воды. Немец скорее похож на емкость для получения философского камня или на машину времени. «Переливной патрубок», «трехходовый кран» — зна-чится на подробной схеме, криво и косо приклеенной рядом.

Анна работает проводницей недавно. Раньше тоже была «близка к железной дороге», но как-то не складывалось, а теперь — сложилось, и вот Анна в тем-но-синей форме, логотип РЖД на пого-нах — проводнику полагается один ком-плект форменной одежды на два года. Проверяет билеты, листает паспорта, и надо продать по максимуму «лотереек», вафель и быстросупа — начальство тре-

бует. У каждого проводника есть план по продажам. Если план выполнен, полу-чаешь премию, если не выполнен — не получаешь, а еще соседние проводники ругаются, потому что хорошо бы всей бригаде поезда выполнить (и перевыпол-нить!) план. Анне разговаривать некогда. Она вручную перемывает граненые ста-каны, отвечает на вопросы неохотно.

«Работаем так: десять дней рейсы, десять дней — дома. Если это Самара, получается пять рейсов, потому что туда-сюда — два дня. Летом иногда работа-ем по пятнадцать—двадцать дней без выход-ных, рейсов больше, потому что особенно

сами знаете куда — на юг». Экипаж поезда — московского формирования (МЖД), но Анна — не москвичка. На МЖД поездные бригады набирают из провинциальных городов: Курска, Брянска, Тамбова, где зарплата шесть тысяч рублей — праздник и счастье всей семьи кормильца. ППВ на МЖД получает 12–15 тысяч рублей.

Анна закончила трехмесячный про-фильный курс при депо, где ей выдали

удостоверение проводника, действи-тельное всю жизнь. Она проходит ре-гулярный медосмотр — раз в полгода — у гинеколога, дерматолога, терапевта и венеролога. Флюорография, невролог, окулист и ЛОР-врач. Анне и членам ее семьи (не достигшим 18 лет) раз в год оплачивается проезд туда-обратно в лю-бой конец страны. Разумеется, железной дорогой. Анна затрудняется вспомнить, куда она ездила отдыхать в прошлом году. Никуда вроде бы. И членов семьи младше 18 лет у нее нет.

«Самое лучшее в моей работе — об-щение с новыми людьми, — говорит

Анна. — Ну вот что дома? Сидишь на месте ровно… И не ждите, я не скажу, что самое сложное в моей работе — это общение с новыми людьми». (Смеется.) Выдает комплект белья в запаянном па-кете пассажиру, севшему в Рязани. После рейса все простыни надо пересчитать, наволочки и полотенца. «Иногда надолго задумываешься, что они вообще делают с простынями. Ну, вырвало кого — это ладно. Но чтобы все пропитать расти-тельным маслом?!»

В купе у Анны пульты управления — отопительная система, центральный кон-диционер, система пожаротушения, связь с машинистом и охраной. На небольшом столике сохнут стаканы — донышками вверх. Спальное место выглядит кро-шечным, и даже небольшой Анне не уместиться в полный рост. «Нормально-нормально», — уверяет она.

В соседнем купе размещается «штаб» — здесь едет начальник поезда и проводятся производственные сове-щания. Начальник поезда — вершина карьеры каждого проводника. Зарплата начальника поезда достигает 23 тысяч рублей, и он щеголяет в погонах с тремя серебряными звездами. Начальник поез-да — это почет, уважение и возможность прогуливаться по вагонам и просить пас-сажиров оценить работу проводника по десятибалльной шкале. Это — власть.

Платформа Сасово. Анна дожидается полной остановки поезда, распахивает дверь. На соседних путях — грузовой состав, цилиндры цистерн, «столыпин-ские вагоны», пахнет нефтедолларами и новейшей историей России. Ровно в полночь — Рузаевка. Семейные мордва,

мокша или эрзя, в темноте не разбе-решь, но ловко занимают места и сразу приступают к еде. Чай, сахар, сдача, железные деньги. Потом Анна сможет поспать какое-то время — до Сызрани. В Сызрани многие выходят, нужно за-ранее разбудить. И не забыть про сани-тарные зоны.

Двадцать минут до Самары. Анна стоит у подножия рыхлой горы поль-зованного постельного белья. Считает стаканы, подстаканники тускло блестят. Позади длительная стоянка на плат-форме Звезда, где продают хорошую рыбу оборотистые старухи, и беспон-товая остановка в Чапаевске, столице экологических катастроф; в это время у пассажиров принято со всеми вещами вытаскиваться в проход и там стоять. Отмечать чахлость зелени, ветхость пос-троек, недостаточный колорит косогора, маразм дачных участков: «Посмотрите, как эти идиоты раскрасили свои бочки для воды в алый цвет, ха-ха-ха, а те иди-оты — в желтый». «Галь, ты пушонку не забыла?» — «Ну что ты, в первую очередь собрала».

…Безобразная мусорная свалка (пре-обладают картонные коробки), впереди фаллоимитатор самарского вокзала с узнаваемой бороздкой, заканчивается тормозной путь, проводница Анна пер-вой выскакивает на чистую с утра плитку перрона; что такое пушонка, так и оста-ется для нее загадкой.

Наталья ФОМИНА, соб. корр. «Новой», Самара

Жизнь как шпалаПроводник пассажирского вагона (ППВ) — специальность, не овеянная сексуальной романтикой, не окрашенная гламурным флером

ИТА

Р-Т

АС

С

На МЖД поездные бригады набирают из мелких провинциальных городов: Курска, Брянска, Тамбова, где зарплата шесть тысяч рублей — праздник и счастье всей семьи кормильца. ППВ на МЖД получает 12–15 тысяч рублей «

«

16 «Новая газета на урале»

№60 06. 06. 2013

«Р аздался звук вече-вого колокола, и вздрогнули сердца в Новегороде» — так начинается «Марфа Посадница» — повесть

Н.М. Карамзина, строками которой вдох-новляется уже не одно поколение русских людей. Каково же действительно было вече Новгорода? Как произошла и существова-ла новгородская самобытность? Кто были те люди, которых «к суду или кровавой сече сзывал» вечевой колокол на Ярославов двор? Знаем мы об этом весьма немного.

Большое значение для лучшего пони-мания этого имеют находки берестяных грамот в земле Великого Новгорода. Из них нам открывается каждодневный быт простых новгородцев, их живой разго-ворный язык. Менее интимно, но зато всесторонней, чем берестяные грамоты, рассказывают о массовой ценностной ориентации северорусских земель вечевой эпохи своды законов Новгорода и Пскова, в особенности состоящая из 120 статей Псковская Судная грамота1. Правовые кодексы сродни берестяным грамотам в том, что они тоже отражают не идеальное, но реальное поведение, не эпические, но повседневные мотивации поступков.

«А кто на ком учнет искать сябреннаго, серебра, или иного чего, опрочь купетскаго дела и гостебнаго, да и доску положит на то, — ино то судит на того волю, на ком ищуть: хочет сам поцелует, или своему исцу у креста положит, или с ним на поле лезеть», — гласит статья 89 (92) Псковской Судной грамоты2. Речь в ней идет об иму-щественной тяжбе между совладельцами (сябрами). Если один из них начнет требо-вать свою долю и предъявит официально не заверенную расписку («доску»), то фор-му дальнейшего процесса выбирает ответ-чик. Он может принести клятву на кресте («целование»), что расписка не имеет к нему никакого отношения, может вернуть «исцу» у креста требуемую вещь или сереб-ро, а может вызвать истца на поединок, исход которого решит, кто прав.

Казалось бы, если бывшие «товарищи» не могут договориться о разделе совместно-го владения и оспаривают причитающиеся им доли, суду следует опросить свидетелей, проверить хозяйственную документацию и подлинность расписок. Так поступило бы следствие сейчас. Но шесть веков назад все решалось проще. Псковским судьям доста-точно было клятвы ответчика на кресте, и истец проиграл — «свого серебра не доис-кался». Кажется, что при таком ведении процесса истец беззащитен перед ответ-чиком. Если лукавит тот, «на ком ищут» и не желает признавать подлинную расписку, то что ему стоит принести ложную клятву? А вот, оказывается, «стоит», и немало. Была бы верность клятве лишь желательной нормой, она отразилась в дидактике, а не в юриспруденции. И Псковская, и близ-кая к ней Новгородская судные грамоты предусматривают случай, когда одна из сторон откажется целовать крест. Тогда она считалась проигравшей процесс (см., напр., ст. 15 НСГ)3.

А льтернативой клятве был судебный поединок — «поле». Судебный поединок Псковской Судной гра-

1Анализу этого документа посвящена книга Ю.Г. Алексеева «Псковская Судная грамота и ее время». Л.,: Наука, 1980.

2Нумерация статей Псковской Судной гра-моты дается по работе Ю.Г. Алексеева. В скоб-ках указаны номера статей по «Памятникам Русского права» Вып. 2. М., 1953. – С. 286—301.

3Текст Новгородской Судной грамоты цитируется по изданию: Памятники русско-го права. – Вып. 2, М., 1953. — С. 212—218. Нумерация статей по этому изданию.

моты это не дуэль, в которой оружие скре-щивают ради удовлетворения оскорблен-ного самолюбия, но способ установления истины. По убеждению псковичей, пра-вый не может быть побежден неправым, такого исхода «Бог не допустит». Видимо, для мужа и гражданина, коль скоро он выбирает «поле» или «поля», участие в поединке было делом чести, но в принци-пе судящимся сторонам самим «лезть на поле» было не обязательно, «а на котором человеке имуть сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или не-мощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наняти, а исцом целовати, а наимитом битись. А против наимита исцу своего наймита вол-но, или сам лезет» (ст. 26 (36) ПСГ). Если по той или иной причине стороны не могут биться сами, они нанимают профессио-нальных бойцов (наймит — это нанятый человек), а сами приносят клятву на кресте в своей правоте. Составители Псковской Судной грамоты не сомневались, что боец, нанятый клятвопреступником, проиграет, и истина будет восстановлена.

Псковская грамота далеко не первой прибегает к «Божьему суду» в случаях, когда обычными средствами установить истину затруднительно. Испытания огнем и водой знает и «Русская правда» — древнейший из русских законодательных сводов, состав-ленный во времена Киевского государства. «Если ответчик станет искать свидетелей и не найдет, а истец поддерживает обвинение в убийстве, тогда решать их дело посредс-твом испытания железом. Так же точно и во всех делах о воровстве по подозрению, когда нет поличного, принуждать к испытанию железом, если иск не менее полугривны золота, если же он меньше, то до двух гри-

вен подвергать испытанию водой, а при еще меньшей сумме должно принести присягу за свои деньги»4.

Нам очень трудно представить, как могла действовать такая процессуальная норма. Кажется невероятным, что можно было взять раскаленное железо и не сжечь руку или быть брошенным в реку и не уто-нуть. Однако в той же «Русской правде» совершенно четко оговаривается система выплат чиновникам, организующим испы-тание, если испытание огнем не подтвердит обвинение «аже не ожьжется» (ст. 85—87). Русские международные правовые акты, например, «Правда Смоленска с Ригой и Готским берегом» 1229 г., также знают испы-тание огнем и водой «своею волею» (ст. 9). В отличие от Византии, русские законодатели даже не предполагали специального наказа-ния за ложную клятву — по византийской «Эклоге» «тот, кто… дал ложную клятву, да подвергнется отрезанию языка» (титул ХVII, ст. 2)5. Видимо, в обществе Древней Руси клятвопреступление встречалось крайне редко.

Русский человек ХI—XV веков свято верил, что истина не только существует в умозрительной области идей, но и про-являет себя вполне конкретно, оставляя руку неправедно обвиненного не обож-

4Пространная редакция. Суд Ярославль Володимерич. Правда Русьская. — Ст. 21—22 // Российское законодательство Х—ХХ ве-ков. Т. I. M., 1984. – С. 65.

5Эклога, Византийский законодательный свод VIII века. М., 1965.

женной и наказывая всяческими бедами клятвопреступника. Он знал, что от исти-ны не укроются ни дела, ни мысли, а пото-му старался избегать ситуаций, в которых с ней приходилось вступать в конфликт, даже если это оборачивалось убытком.

Решающее значение при денежных и имущественных тяжбах псковичей имело предъявление правильно оформленного документа: «рядницы» или записи, копия («противень») которой хранится «во святей Троицы в ларе», то есть в государственном архиве Пскова, размещавшемся в кафед-ральном Троицком соборе. Только если такого документа не было, суд предлагал ответчику выбор между крестоцелованием, полем и возмещением иска. В уголовных де-лах роль рядницы выполняли послухи. Они гарантировали справедливость обвинения, и подозреваемый имел дело на процессе именно с ними, а не с потерпевшим.

Послух — это не свидетель — «видок», в древнерусской правовой терминологии.

Видок видел совершающееся преступле-ние и потом добровольно или по вызову пострадавшего рассказывал на суде «как право пред Богом», что именно он на-блюдал. Этим участие видока в процессе и ограничивается, а послух вместо постра-давшего несет всю тяжесть процесса. Если он, выступая на суде, подтверждает обви-нение, «ино тот суд судит на того волю, на ком сочат, хочет с послухом на поле лезет или послуху у креста положит, чего искал» (ст. 16 (20) ПСГ) — подозреваемому ос-тается выбирать между признанием себя виновным и поединком с послухом. По псковским законам, подозреваемый, будь он «стар или млад, или чем безвечен, или поп или чернец», волен нанять наймита. «А послуху, — добавляет та же статья, — наймита нет» (ст. 16 (21) ПСГ).

Кто же такой «послух» вечевого зако-нодательства? Это свободный гражданин не духовного звания, который «слышал» не о конкретном случае, разбираемом в суде, но о самом пострадавшем или по-дозреваемом (послух мог быть выдвинут и им). Послух защищает своей незапят-нанной репутацией честь одной из сторон процесса, хотя данное конкретное дело его никак не затрагивает. Выполняя долг гражданина, он стоит за правду против не-правды. Послуха волнует не победа Ивана или Фомы в судебном разбирательстве, но торжество истины над ложью.

Противоположная сторона уголовного процесса может подвергнуть сомнению состоятельность послуха. В статье 16 (23) ПСГ подозреваемый говорит о послухе

пострадавшего: «тот мене сам бил с тым своим послухом, а нонеча на нево ж шлет-ся». В таком случае «тот послух в послух, которого на суде наимянуют». Но, как пра-вило, сомнений в состоятельности послуха у противоположной стороны не возникало. Более того, Новгородская Судная грамота считает вполне возможным, что обе сторо-ны сошлются на одного и того же послуха (ст. 23 НСГ). Как шел процесс в этом слу-чае, нам неизвестно, но примечателен сам факт — добропорядочность некоторого не-заинтересованного лица могла быть столь хорошо известна и судящимся и судьям, что все они готовы были поставить исход дела в зависимость от его слова. Послухи русского средневекового судебного про-цесса выполняли во многом ту же роль, что и коллегии присяжных современного судопроизводства.

Участие послухов в судебном разбира-тельстве — свидетельство широкой пуб-личности быта новгородцев и псковичей. Жизнь людей проходила на виду друг у друга. Жители одной улицы — «уличане» и городского района — конца — «кончане» постоянно встречались на собраниях (ули-чанских и кончанских вече) и в своем при-ходском храме. Они могли быть богатыми купцами, мелкими торговцами, опытными ремесленниками или бедными наемными рабочими — коль они жили рядом, то все составляли одну общину. В сельской мест-ности подобным общинным объединением был погост. Преимущества территориаль-ного объединения очевидны. Соседские связи раскрывают человека очень глубоко в его личных отношениях с друзьями, семь-ей. Не случайно Псковская Судная грамота знает суд общины (братчины): «А братьщи-на судит как судьи» (ст. 113). Именно пото-му, что члены соседской общины были друг у друга «как на ладони», они могли с чистой совестью защищать в судебном процессе честь соседа и своей репутацией, и самой своей жизнью.

Героические предания рассказывают о добром витязе, бескорыстном защит-нике слабых и обиженных. И вот законы Новгорода и Пскова указывают, что это — не только эпическая, но и повседневная норма поведения, на которой в значитель-ной степени строился гражданский и уго-ловный процесс. Не легендарные витязи, но простые люди готовы были стоять за правду ради нее самой. И слово человека имело вес.

Такое отношение к слову человека, к его достоинству может существовать только при высоком значении личности. Чтобы честь была сильнейшим аргументом в судебном разбирательстве, она должна уважаться и соседями, и властями. За ос-корбление чести древнерусское законода-тельство предусматривало очень строгие наказания. Известно, что видимым сим-волом достоинства мужа на Руси считалась борода, и вот за повреждение бороды ПСГ накладывает самое высокое из известных ей денежных взысканий — два рубля, цену шестидесяти овец. Взыскание — это штраф

«Взираа в правду»

Андрей ЗУБОВ, ведущий рубрики, доктор исторических наук, профессор МГИМО, ответственный редактор двухтомника «История России. ХХ век»:

— Очень часто можно сейчас услышать сло-ва, что демократия, частная собственность и гражданский правопорядок органически чужды «русской цивилизации», которая-де издревле

строилась на принципах единовластия, равно-душия к правам граждан и отсутствия частной собственности. Все это бесконечно далеко от исторической действительности. Как и любой иной народ, русские знали когда-то и гражданс-кое достоинство личности, и политические права, и частную собственность, но государственная власть постепенно отняла все это, провозгласив себя не служителем народной воли, а идолом,

требующим себе постоянных жертв и беспре-кословного повиновения. Однако изначально на Руси было не так. Разбирая законы вечевых республик — Псковскую и Новгородскую судные грамоты и сопутствующие им документы, я попы-тался рассказать об этом, чтобы воспоминание нашего далекого прошлого дало нам надежду на будущее.

Псковским судьям достаточно было клятвы ответчика на кресте, и истец проиграл — «свого серебра не доискался» «

«

17 «Новая газета на урале»

№60 06. 06. 2013

в пользу псковской казны, но чтобы он был выплачен ответчиком, предварительно дол-жен состояться судебный поединок между ним и послухом истца. Ответчик считается виновным, только если послух «изможет» его, победит на поле (ст. 117 ПСГ).

Бой на поле между послухом и подозре-ваемым по ст. 117 ПСГ — это бой за правду как таковую, в которой момент конкретно-го оскорбления — лишь частный случай. Община не могла терпеть в своей среде че-ловека, не уважающего достоинства других. Своим действием против одного из общин-ников он оскорбил всех. Оскорбитель — источник порчи, разложения, и здоровый общинный организм стремится его или исправить, или, если это не удастся, выбро-сить вон. Своеобразие восприятия человека в эпоху Псковской Судной грамоты в том, что, с одной стороны, достоинство каж-дой отдельной личности ставилось очень высоко и охранялось законом: не только оскорбление действием, но и «урекание», то есть оскорбление словом, предусматри-вало большие денежные штрафы, а с дру-гой —личность не мыслилась обособленно от общины «добрых людей суседей», будь то маленький мирок улицы и погоста или весь Господин Псков. Человек был частью общности, не теряя при этом своей личной неповторимости. Его честь охранялась городским законом, а защищать ее брал-ся сосед, потому что оскорбление одного воспринималось в то время как оскорб-ление всех. Это — органика социальной соборности.

В других русских землях князья и «мужи княжие», большей частью сканди-навы, стояли вне славянских общин, под-чиненных их власти. Зафиксировавшие эту форму государственного устройства «Русская правда» и устав князя Ярослава Владимировича устанавливали для пре-ступника различные по тяжести нака-зания в зависимости от общественного положения потерпевшего. Так, за убийс-тво «княжего мужа» полагалась в два раза большая вира, чем за убийство «людина», а за оскорбление боярской жены или до-чери в четыре раза больший штраф, чем за оскорбление «простой чади». Население южнорусских земель четко делилось на сословия управляющих и управляемых, и хотя жизнь и честь каждого свободного человека охранялась законом, правовые гарантии не были здесь равноценны.

Северорусское право не знает та-кой разноправности. Уже первая статья Новгородской Судной грамоты провозгла-шает: «А судить… всех ровно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека». Все граждане Господина Пскова платят «прода-жи» — штрафы, одинаково присягают на кресте и на равных сражаются в судебном поединке, если того требует закон. Честь всех граждан одинакова. Московский судебник 1550 года приравняет десять—пятнадцать голосов детей боярских к пятнадцати—двад-цати голосам «добрых крестьян» (ст. 58), а свидетельские показания чиновника или боярина в местных «губных» судах будут

приниматься как бесспорная истина, не нуждающаяся в проверке. Но так будет в Московском государстве, а республики Новгорода и Пскова, являясь союзами об-щин, возводят свою правовую систему на принципе равенства граждан перед законом. Более того, в Новгороде, где имущественное неравенство в противоположность Пскову было весьма значительным, закон предус-матривает разную степень ответственности, в зависимости от статуса не пострадавшего, как в Киеве и позднее в Москве, а преступ-ника. За своевольный захват — «наезд и грабеж» земельных угодий — Новгородский закон взимал штраф с боярина 50 рублей, с житьего – 20, а с молодчего человека — 10 рублей (ст. 10 НСГ).

Д о сих пор идут споры среди уче-ных о том, что представляли собой новгородское и псковское

веча. Одни полагают их собраниями зна-ти, другие скопищем неорганизовавной черни, не имевшим реальной власти и ничего не решавшим. Впрочем, в послед-нее время все более утверждается точка зрения, высказанная еще Карамзиным, что вече было собранием всех граждан-домохозяев, «отцов семейств», как и в демократических греческих полисах, и что собрание это было вполне спо-собно всесторонне обсуждать сложные государственные вопросы и выносить по ним обдуманные решения. Смысл самих названий государств Северной Руси «Господин Великий Новгород» и «Господин Псков» в том, что общины новгородцев и псковичей были сами себе

господа, хозяева. «От начала убо русской земли сей убо град Псков никоим же кня-зем не владом бе, но на своей воле живяху в нем сущие людие», — повествует Третья Псковская летопись. Современники прекрасно понимали смысл этого на-именования, и великокняжеская власть негодовала на него. Вот как московский летописец реагирует на то, что Великий Новгород называет себя «господином»: «наимоваху злых тех смердов, убийц, шилников и прочих безъименитых му-жиков, иже скотом подобни суть, ничто же разума ищущих, но точию едино кри-чание, иже и безсловеснаа животнаа не сице рычаху, их же онии новогородстии людие невегласи государем зовут себе Великым Новымгородом»6.

6Полное собрание Русских летописей, — Т. XXV. — C. 285—286.

Однако то, что из Москвы казалось «единым кричанием», в действительности было упорядоченной государственной сис-темой, юридически более организованной, чем абсолютная власть московских само-держцев. Псковская грамота определяет строгое разделение власти между князем и посадником, с одной стороны, и вече — с другой. «А князь и посадник на вечи суду не судят, судити им у князя на сенях, взи-раа в Правду», — указывается в ст. 4 ПСГ. «А которой строке пошлинной грамоты нет, — и посадником доложить Господина Пскова на вечи, да тая строка написать. А которая строка в сеи грамоте нелюба будет Господину Пскову, ино та строка волно выписать вон из грамоты», — заключает основной текст ПСГ, ст. 108. Суд в Пскове вершится князем и посадником по зако-нам, принимаемым Господином Псковом на вече. Когда в июне 1484 г. псковские по-садники «грамоту новую списали и в ларь вложили на сенях, со князем Ярославом, а Псков того не ведает», то есть приняли закон в обход веча, в городе разразилась страшная смута, вошедшая в историю под названием «брань о смердах».

И з ганзейских источников нам из-вестно, что возглавлявшие испол-нительную власть в Hoвгopoде

степенный поcaдник и тысяцкий посто-янно подчеркивали свою зависимость от веча. Они объясняли иностранным куп-цам, что «не одни решают новгородские дела, а на то есть Божья Воля и Великий Новгород»7. «Великий Новгород» — это вече, динг (ding) в ганзейской переписке.

Дингом германо-скандинавские народы называли свои общинные собрания.

Посадник и тысяцкий избирались также на вече. На найденном в 1957 г. в Новгороде аккуратном прямоугольном кусочке бересты (грамота № 298) выпи-саны имена-отчества четырех мужчин в винительном падеже. Очень возмож-но — что это древний избирательный бюллетень8. С другой стороны, в письме, отправленном из Новгорода представите-лем Ганзейского союза в 1439 г., говорится, что «они (новгородцы) назначают и сни-

7И . Э . К л е й н е н б е р г . И з в е с т и я о Новгородском вече первой четверти XV века в ганзейских источниках // «История СССР», 1978, № 6. — С. 170—175.

8Таково, например, мнение, высказанное А.В. Арциховским. — Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1956—1957 гг.). — М., 1963. — С. 129.

мают их (посадника и тысяцкого) гада-нием (gisse)», то есть с использованием, по всей вероятности, той же процедуры, что и при избрании главы Новгородского государства — архиепископа: собравшись на Ярославовом дворище вече утверждало трех иеромонахов претендентами на ар-хиепископскую кафедру, окончательное же решение предоставлялось «Божьему суду» — священник вынимал наугад два жребия из трех, положенных на престол кафедрального Софийского собора. Тот претендент, имя которого было начертано на третьем жребии, становился Владыкой Новгородским9. Возможно, грамота № 298 — это бюллетень, с помощью ко-торого определялись кандидаты, которых большинство веча считало достойными принять участие в метании жребия на должность посадника или тысяцкого.

Для Московского великого князя ка-залось невероятным кощунством, чтобы смерды, или, по слову Холмогорского летописца, — «худые мужики вечники», своей волей утверждали и отменяли за-коны, назначали и смещали посадников, призывали и изгоняли князей, да еще именовали себя «господами». В Москве простолюдин ушел из общественной в частную жизнь, передав, волей или нево-лей, гражданские права свои чиновникам великого князя. И вскоре, между прочим, в московском законодательстве мы уже встретим недоверие к слову человека на суде, подозрение свидетелей во лжи, а вслед за тем и пытку как способ выяснить «всю подноготную».

Вечевые республики, напротив, до последних лет существования строили государственность, основываясь на кол-лективной воле горожан-общинников, на вере в их честность и нравственную ответс-твенность. Правовые кодексы Новгорода и Пскова позволяют яснее увидеть этого рядового «мужика вечника». Он не был богат, подчас даже работал «наймитом», но закон был уверен в незыблемости его слова, в его готовности отстаивать правду и словом, и оружием. Закон не выражал сомнения, найдется ли человек, готовый постоять за обиженного, защитить ложно обвиненного. А тот, кто стоял за правду в судебном процессе своего «суседа, рискуя и доброй честью и жизнью, тот, конечно, мог поднимать свой голос и на городском вече. Его частная, гражданская и политическая жизнь находились в согласии, и результа-том этого согласия был Господин Великий Новгород и Господин Псков, а символом — колокол, зовущий горожан на вече.

Этот порядок настолько противоречил новым московским обычаям княжеско-го абсолютизма, настолько расходился с уважением и доверием к простому чело-веку, которого никто не считал в Москве господином и гражданином, но только холопом и смердом, что, завоевав сначала Новгород, а треть века спустя Псков, мос-ковский государь первым делом «колокол вечной велел свесити … и к Москве же отослал»10. «Ино бы у вас вечья не было да и колокол бы есте сняли долой вечной, а зде-ся бы быти двем наместником», — объяв-лял свою волю псковичам московский ве-ликий князь Василий Иванович. «Месяца генваря въ 13, … спустиша вечной колокол Святыя Живоначальныя Троица, и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воли… тоя же нощи повезоша вечной колокол к вели-кому князю…»11. Гражданин северорусских народоправств превратился в бесправного холопа великого князя Московского.

Андрей ЗУБОВ

9Новгородская Первая летопись. М. — Л., 1950. — С. 413—414 (запись под 1421 г.).

10Холмогорский летописец, л.428 // ПСРЛ. — Том XXXIII. Л.,1977. – С.135.

11Повесть о Псковском взятии // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV — первая половина XVI века. Москва, 1984. — С. 368—70.

Новгородская грамота на бересте: «Поклон от Гаврилы Постника к моему зятю и куму Григорию и к сестре моей к Улите. Хоть бы вы поехали в Город на радость мою и не пренебрегли нашим приглашением. Дай Бог вам радостей, а мы вашего приглашения без внимания не оставим»

gra

mo

ty.r

u

И вскоре в московском законодательстве мы уже встретим недоверие к слову человека на суде, подозрение свидетелей во лжи и пытку «

«

18 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

наши даты

«И встретил нас Куницын…»

К 25-летию Лицея (1836) поэт пи-сал:Вы помните: когда возник Лицей,Как царь для нас открыл чертог царицын.И мы пришли. И встретил нас КуницынПриветствием меж царственных гостей…

В Лицее Куницын (1783—1840) пре-подавал логику, юридические науки, читал курс нравственности. Пушкинист Л.А. Черейский пишет: «Куницын рас-сказывал в своих лекциях о равенстве всех граждан перед законом, необходи-мости замены абсолютизма республи-канским образом правления и ликви-дации крепостного права. Пушкин, по свидетельству современников, «охотнее всех других классов занимался в классе Куницына» и о его лекциях «вспоминал всегда с восхищением».

А вот в черновой редакции стихотво-рения «19 октября» (1825):…Куницыну дань сердца и вина!Он создал нас, он воспитал наш пламень,Поставлен им краеугольный камень, Им чистая лампада возжена…

В 1821-м за книгу «Естественное пра-во» Куницын был исключен со службы по Министерству народного просвещения и изгнан со всех кафедр. В «Послании цен-зору» (1822) Пушкин протестует:…А ты, глупец и трус, что делаешь

ты с нами?Где должно б умствовать, ты хлопаешь

глазами;Не понимая нас, мараешь и дерешь;Ты черным белое по прихоти зовешь;Сатиру пасквилем, поэзию развратом,Глас правды мятежом, Куницына

Маратом…Полагают, что надпись Пушкина на

его «Истории Пугачева» («Александру Петровичу Куницыну от автора в знак глубокого уважения и благодарности. 11 января 1835») — единственное свиде-тельство общения поэта и его лицейского наставника в 1830-х.

Мы не знаем портрета Александра Петровича Куницына, человека в свое время легендарного. Почти наверняка в музейном или частном собрании хранят-ся холст, гравюра, рисунок или миниатю-ра с запечатленным обликом Куницына. Однако портрет этот (это можно гаран-тировать!) не подписан.

А потому, как его узнаешь?Впрочем, одна зацепка у меня была:

Куницын мелькнул на карикатуре лице-иста Олёсеньки Илличевского, изобра-жающей царскосельских преподавате-лей. Значит, надо всего лишь пролистать все 20 тысяч страниц пушкинских руко-писей. Не явится ли заученный наизусть профиль?

Умозрительный этот расчет, как ни странно, оказался верен. Портрет Куницына обнаружился на черновике незаконченного пушкинского стихот-ворения: «Когда владыка ассирийский / Народы казнию казнил...» (ноябрь 1835).

На пушкинском рисунке голова Александра Петровича наклонена. Вроде бы вполне предсказуемая поза преподава-теля, заглядывающего в тетрадь школьника во время контрольной. Но не в ученическую тетрадку — через плечо школяра — смотрит тот, кто еще в 1802-м составил записку о необходимости отмены в России института рабства. И порукой тому — радищевская слеза, побежавшая из профессорских глаз (она очень четко прорисована).

Почему именно радищевская? О чем плачет Куницын, нам расскажут строки, набросанные на этом листке. Здесь про Навуходоносора:Ему во сретенье народыОбъяты ужасом теклиИ, отрекаясь от свободы,Позорну дань ему несли…

Рабы отрекаются от свободы… — ак-туальный для 1835 года мотив.

И ниже пушкинский автопортрет. Скорбный и старый. Каким поэт мог бы стать году в 1861-м.

Храбрый Данзас

Еще из строк, не вошедших в оконча-тельную редакцию «19 октября» (1825):Спартанскою душой пленяя нас,Воспитанный суровою Минервой,Пускай опять Вольховский сядет первый,Последним я, иль Брольо, иль Данзас…

Из 29 выпускников первого лицейско-го курса Пушкин по успехам в науках был 19-м. Оказалось, что его тетради сохрани-ли образ и первого из первых, обошедше-го даже будущего канцлера Александра

Горчакова, и «последнего из последних» (о В. Вольховском см. на сайте «Новой»).

С Данзасом (1800—1870), своим секундантом на последнем поединке, Пушкин вновь встретился в Кишиневе, в 1821-м. Там и был сделан карандашный портрет поручика пионерного батальона Константина Карловича Данзаса.

Большой, косолапый, рыжий, он словно бы поклялся оправдать лицейское свое прозвище — Медведь.

Декабрист Н.И. Лорер вспоминал: «Подобной храбрости и хладнокровия, каким обладал Данзас, мне не случалось встречать в людях, несмотря на мою дол-говременную военную службу… Бывало, с своей подвязанной рукой стоит он на возвы-шении, открытый граду пуль, которые, как шмели, жужжат и прыгают возле него, а он говорит остроты, сыплет каламбуры…»

Его портрет появляется на карандаш-ном черновике недописанных стихов (между 13 июня и 1 ноября 1823):Бывало в сладком ослепленьеЯ верил избранным душ м,Я мнил — их тайное рожденьеУгодно властным небесам…

К «избранным душам», будущим де-кабристам, на которые, как казалось по юности, указывало народное (так в чер-новике) мнение, — Данзас не относил-ся. Но в 1823-м Пушкин разочаровался в «избранных». И противопоставил им лицейского друга.

Через 13 лет умирающий поэт обра-тится к близким: «Просите за Данзаса. Он мне брат».

За участие в поединке военный суд приговорил подполковника Данзаса к по-вешению, но казнь заменили двухмесячной отсидкой в Петропавловской крепости.

В те дни Софья Николаевна Карам-зина писала брату Андрею: «…Данзас, прозванный в армии Храбрым Данзасом, сам раненый, с рукой на перевязи, с мокрым от слез лицом, он говорил о Пушкине с чисто женской нежностью, нисколько не думая об ожидающем его наказании, и благословлял государя за данное ему милостивое позволение не покидать друга в последние минуты его жизни и его несчастную жену в первые дни ее несказанного горя».

Пушкин называл Данзаса братом. По Пушкину, братство — норма челове-ческого общежития.

Андрей ЧЕРНОВ

P.S. Новые определения пушкин-ских рисунков (мать поэта Надежда Осиповна, Горчаков, Мицкевич, Рылеев, Михаил Бестужев-Рюмин, Веневитинов, Милорадович, молодой Гёте) — см. здесь: http://nestoriana.wordpress.com/

Полный текст читайте на сайте «Новой»

О свободеи лицейском братстве

Читаем рисунки Пушкина:

Куницын и Данзас

Четверть века назад на стрелке Васильевского остро-ва, в комнате-сейфе бывшей петербургской таможни, где тогда хранился весь рукописный Пушкин, для пуб-ликации в перестроечном «Огоньке» мне разрешили сделать серию цветных снимков.Это был едва ли не первый опыт воспроизведения пушкинских черновиков в цвете. Впрочем, удачным назвать его не решусь: уровень полиграфических воз-можностей издательства «Правды» колебался между пещерным и допотопным.

Тогда, в конце 80-х, еще не было факсимильного издания 18 рабочих тетрадей поэта, не были воспроизведены ни Ушаковский альбом с пушкинскими рисунками, ни болдин-ские рукописи. И пушкинист Рэдмона Георгиевна Жуйкова еще только раскладывала свой пушкинский пасьянс — составляла каталог портретов, выполненных пером поэта.Пушкин оставил нам графическую галерею своих современников. Узнавать их — дело медленное. Длится тот долгострой уже полтораста лет. И в ближайшие десятилетия завершения этой постройки не ожидается.

К.К. Данзас. Работа неизвестного художника

К.К. Данзас. Рисунок Пушкина

�

�

На черновике стихов А.П. Куницын и

трагический автопортрет Пушкина

�

Куницын.Лицейская карикатураАлексея Илличевского

�

19 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

КУЛЬ

ТУРН

ЫЙ С

ЛОЙ

здесь!

Р оссийский кинофестиваль открыл малобюджетный мюзикл «По ком плачет камера», разыгранный арт-группой под управлением Алексея Кортнева. Пять

участников кинопроцесса пели и тан-цевали «про отечественную киноиндус-трию». Рифмы незамысловатые («где же наше кино, что любили давно» или «погоду делает мейнстрим, и мы озоло-тимся им»), один из персонажей обла-чен в хоккейную майку с харламовским легендарным номером 17 — символом успешности российского патриотичес-кого кино.

Про кино, «что любили давно», вспомнили практически сразу. Во время чествования Александра Митты, по-лучившего почетный приз «за вклад». На экране шла не обычная «нарезка из фильмов» классика, а центральный эпизод из «Гори, гори моя звезда». Об искусстве кинематографа спорят три персонажа: режиссер-авангардист Искремас, «закладывающий на алтарь» и свою жизнь, и жизнь доморощенных актеров (Олег Табаков с еще горящи-ми глазами), молчаливый гений (Олег Ефремов — «Рублев» революционной эпохи) и балагур-ремесленник, ки-номеханик Паша (Евгений Леонов). Паша точно знает, какой идеологии как угодить: белой, красной, серо-буро-малиновой. В меру циничные «паши», в отличие от мейерхольдов-искрема-сов, выживут, доживут до сегодняшних дней. Нынче востребованы «паши», по заданным тематическим лекалам варганящие кино на деньги партии и правительства. Все подводные смыс-лы картины упакованы в грандиозную работу актеров, филигранную, не вы-пендрежную режиссуру, блестящий

текст Дунского и Фрида. Вот уж планка, которую вряд ли пере-прыгнуть кино нынешнему.

Собственно, это подтвердил и первый показ короткометражных работ и фильм открытия. Станислав Говорухин пригласил нас на Weekend. Помнится, не так давно председатель Комитета Госдумы по культуре крити-ковал «Кинотавр» за чернушный взгляд на действительность. Особенно доста-лось за бессовестное очернение миз-гиревскому «Бубен, барабан». Сегодня сам Станислав Сергеевич сделал мрач-ную картину по мотивам классики криминального нуара Луи Маля «Лифт на эшафот». Два героя, и оба убийцы. Визуальное решение — черно-белая стилистика «новой волны» и хичко-ковская графика (оператор — мастер

киноживописи Юрий Клименко). Криминальные события погружены вроде бы в нашу действительность, но пространство подчеркнуто условное, европеизированное. Вместо спланиро-ванного «идеального убийства», пред-принятого женой и любовником, как у Маля, финансовый директор (Максим Матвеев) убивает аудитора, накопавше-го на него компромат. Дальше, как и у Маля, героя обвиняют совсем в другом убийстве, совершенном в то время, пока он сидел в лифте. У Маля кино о предательстве, о вине как предопреде-ленности рока. Говорухин воспроиз-водит раму (клубы сигаретного дыма, съемка через стекло, крупные планы в зеркале «заднего вида», выхваченное лицо убийцы в гуще дневной толпы), но выплескивает «младенца» — наэлек-тризованные взаимоотношения героев.

К тому же детали, каждая из которых у Маля — ступенька в

метафизическом «лифте на эшафот», у Говорухина подробности разоблачают лишь придурковатость героя. Сами по-судите, порешил человека из-за папки с документами, да забыл злосчастную папку на месте преступления. Или еще одна неожиданность: девушка, полюбившая отморозка, перед суици-дом обращается к младенцу в утробе с ласковыми словами, мол, мучиться нам, милый, недолго осталось. И пе-ред тем, как газ включить, — иконке молится. Периодически криминальный детектив пускается в комедийный пляс. Знают ли об этом авторы? Не уверена. Реакция зала так удивила и расстроила режиссера, что он заявил: больше кино снимать не буду.

Настоящим же открытием первых фестивальных дней стала докумен-тальная картина Виталия Манского «Труба». Двухчасовое путешествие вдоль газопровода, связавшего терри-тории от Уренгоя до Кельна. Кино не про политику — про людей, живущих по разные стороны границы, и кажет-ся — в разные века. Про выживающих, процветающих и умирающих рядом с золотоносной трубой. Конечно, без политики не обойтись. О Горбачеве, Путине, Ельцине, Лукашенко, о зар-плате и развале СССР говорят вете-раны, самодеятельные оркестранты, участники коммунистического митин-га. В каждой из 12 глав фильм рассмат-риваем в условную «трубу» людей. В забытой богом и президентом деревне Калач на Северном Урале живет с сы-ном-инвалидом чудная старуха в белом

праздничном платочке. Свет дали, она и рада. Оленеводы на стойбище дол-бят лед и вытаскивают сеть с дохлой рыбой. Рыба не выносит запаха газа… На празднике 8 Марта бывший парторг рапортует о близком процветании, еще немного, он нажмет на губернатора, и… проведут газ. Кучка ветхих ветеранов; 9 Мая на площади украинского городка перед памятником павшим для них пос-тавили красные стулья. «Вечный огонь» никак не зажигается… газ не подвезли… Немецкий водитель, привезший газ в Кельн. Сейчас отдыхает, расстреливая в компьютерной игре солдат «вражес-кой армии»…

Заполярье, Западная Сибирь, Западная Украина, Чехия, Германия. Из стойбища хантов — на немецкий карнавал. Труба на живую нитку сши-вает людей, страны. И подчеркивает не-преодолимый разрыв России и Европы. Кому-то уже показалось, что режиссер специально демонстрирует нашу убо-гость и западное процветание. Я уви-дела очень хороших людей, живущих на берегу «золотоносной газовой реки», униженных недостойными обстоятель-ствами жизни.

«Труба» как образ современного мира, раздираемого противоречиями. Как печальная перспектива дегра-дации большой страны. Картина эк-зистенциальная, мировоззренческая, избегающая «готовых форм» и сужде-ний, размышляющая о месте человека в современном мире и зависимости от «места», географии и исторического прошлого. Картина сложнопоста-новочная (104 съемочных дня и не-сколько лет работы), роскошно снятая молодым оператором Александрой Ивановой (ученицей Вадима Юсова). Провоцирующая зрителя на диалог и полемику, на движение в «направ-ление смысла». По сути, в 12 главах автору удается воспроизвести на эк-ране нескончаемый «акт жизни», ко-торый и является, как говорил Мераб Мамардашвили, «извлечением смыс-лов, законов, сущностей, извлечением того, что с нами происходит».

Сочи

Лариса МАЛЮКОВАобозреватель «Новой»

По комплачет труба

Станислав Говорухин заявил, что больше не будет снимать кино

Кинотавр-24:

Нынче востребованы «паши», по заданным тематическим лекалам варганящие кино на деньги партии и правительства «

«

Кадр из фильма «Труба»

20 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

культурный слой/премьера

70-минутный спектакль по повести Осипа Мандельштама о Петербурге в мае 1917 года идет на Старой сцене «Мастер-ской». В программке премье-ры стоит: «Автор идеи — Петр Фоменко», «Ухватившийся за идею — Дмитрий Рудков». Жанр постановки — застенчи-вая оговорка («В рамках вече-ра проб и ошибок» — указано на сайте театра). Однако: пространство «Мастерской» так наиграно и надышано, что здесь оживают от летар-гического сна, обретают силу старые законы, отмененные жизнью чуть позже фиты и ижицы. Такой, например: пробовать и ошибаться, сом-неваться в сделанном, чуть не извиняться за результат свойс-твенно именно одаренным людям.

«Е гипетская марка» Дмит-рия Рудкова, стажера и актера «Мастерской», — талантливый и честный спектакль. Иногда он кажется слишком кра-

сивым. Слишком верным традиции, слишком наивно понятой. Но есть ми-нуты, когда замираешь.

Парнока — alter ego молодого Мандельштама — играет Федор Малы-шев, выпускник РАТИ 2011 года. Чуть ранее он сыграл в «Мастерской» тур-геневского Дмитрия Санина и Федора Годунова-Чердынцева в «Даре».

Сценограф Александра Дашевская (недавняя студентка Дмитрия Крымова и Евгения Каменьковича) создала Петер-бург на «широкофокусной» Старой сцене крайне просто: построила из обломков. Цепочкой вдоль рампы тянутся старые чернильницы, штофы, аптечные буты-лочки 1920-х, пресс-папье с бронзовыми львами, кофейные мельницы, лимоны, с которых шкурка снята полукруглой лентой — точно как на эрмитажных на-тюрмортах малых голландцев… Какая-то сувенирная Петропавловка, игрушечный мост, гусиные перья, стопочки, пузырь-ки, ноты, ридикюли, томики in octavo. То ли богемная кухня наших дней — то ли торговый ряд блошиного рынка. Но об-раз точен.

К полу припадает Парнок — почти каучуковый Пьеро с набеленным ли-цом. Тень певицы Анжелины Бозио, итальянской примадонны, умершей в Петербурге 1859 года от простуды, яв-ляется герою, брезжит между колонн (как являлась она Мандельштаму — от стихов 1917-го до «Четвертой прозы») символом неизбежности рождения музы-ки и неизбежности гибели этой музыки в ледяном расчисленном пространстве Российской империи. (Анжелину Бозио играет Роза Шмуклер.) Шипит и пенится блистательно нарядная проза: «А потом кавалергарды слетятся на отпевание в костел Гваренги. Золотые птички-стер-вятники расклюют римско-католическую певунью.

Как высоко ее положили! Разве это смерть! Смерть и пикнуть не смеет в при-сутствии дипломатического корпуса.

— Мы ее плюмажами, жандармами, Моцартом!»

И какая-то венецианская толпишка дель арте с мандолинами вальсирует вок-руг Парнока в кулисах.

Ах, какие ненюфары, перья, фла-кончики, кружева… Какая детская, биб-лиотечная карнавальность акмеизма с его «тоской по мировой культуре»! Но «Египетская марка» написана в конце 1920-х. А действие происходит весной 1917-го.

Авторы спектакля это помнят и по-нимают. У них сдвинут и сам сюжет. У Мандельштама Парнок и его друг, моло-дой священник отец Бруни, потрясенно наблюдают за первым революционным самосудом: толпа ведет воришку — топить на Фонтанке. В спектакле — по прово-лочным «струнам» над сценой грозно движутся дырявые кафтаны, рубахи, мун-диры, развешанные на плечиках, создавая ощущение уличной смертной процессии

в этом камерном пространстве. На сцене «Мастерской» отец Бруни пытается вме-шаться в расправу. Его убивают. Ряса с красным пятном медленно плывет ввер-ху — по тем же струнам, но в направлении, противоположном движению толпы.

Что ж: даже ежели красное пятно не расплылось по рясе священника весной 1917-го — у отца Бруни было время, что-бы погибнуть. Это шансов уцелеть у него почти не было.

Киевского митрополита Владимира в январе 1918-го прикончили на валах Печерской лавры почти таким же само-судом. Сняв с тела старика крест, пана-гию, серебряный набалдашник посоха. И сапоги с галошами.

Так что «Мастерская», ей-богу, — не передергивает.

…А внизу, по сцене, мечется Парнок, простирая руки вслед улетающей рясе. Читая в голос (уже почти без манерности Пьеро) стихи марта 1918 года «Твой брат, Петрополь, умирает…». И далее, далее, пока от концертного юноши в крылатке, визитке, карнавальном плаще не оста-нется скорченная у рампы измученная тварь в овечьих отрепьях домодельного свитера с поздней ссыльной фотографии, с хрипом «Четвертой прозы» в устах: «Я один в России работаю с голосу, а кру-гом густопсовая сволочь пишет. Какой я, к черту, писатель! Пошли вон, дураки!»

«Ни одного крупного русского поэта сов-ременности, у которого после Революции не дрогнул и не вырос голос, — нет», — писала Цветаева. Спектакль «фоменок» в сухом остатке — о том, ч е г о стоил этот рост голоса. Египетская марка?! И тьма египет-ская, и египетское пленение без исхода. И египетские казни. Дети «Мастерской», стажеры Петра Наумовича, сделали шаг к теме, которую русской культуре все равно ведь не обойти. Почти физически видишь, как новое поколение театра за-ново ищет путь, который так хорошо знал их учитель, — от фиоритуры к хрипу. И все по карте России.

Елена ДЬЯКОВАФото Михаила ГУТЕРМАНА

От фиоритуры к хрипу«Египетская марка»

в «Мастерской Петра Фоменко»

В спектакле много карновальных сцен

Тень Анжелины Бозио (Роза Шмуклер) постоянно является Парнок (Федор Малышев)

21 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

смотрите, кто

— Ч увствуете себя в новой роли уверенно или с о б и р а е т е с ь учиться в про-цессе?

— Безусловно, собираюсь учиться. Но чувствую себя уверенно. Честно говоря, я всю жизнь мечтала заниматься музеем. У меня были музейные проекты, среди музейщиков много друзей. Когда меня назначили, с поздравлениями позвони-ли пять или шесть директоров, не только российских, так что в этой компании я себя чувствую своим человеком.

— На дверях вашего кабинета пока ви-сит табличка с именем старого директора. Новую уже заказали?

— Да, это сделали мои сотрудники. Они, кстати, замечательные. Есть вол-шебные специалисты, великолепные знатоки. На первом собрании коллекти-ва я им сказала: мы вместе будем делать такой музей, чтобы мы гордились, что его сделали. Я буду работать на усиление проекта, на его расширение. И если мы объединимся — это касается не только музея, а вообще города, если вовлечем в этот проект самых амбициозных, про-фессиональных, прекрасных, — это даст результат.

— Музей Москвы, что называется, много лет не на слуху. А между тем фонды богатые, помещения замечательные…

— Новую роль для музея надо созда-вать. Но не то чтобы совсем уже заново. Так случалось, что он всегда был особен-ный. Его меняли в зависимости от ситу-ации в стране: то он был историческим, то коммунального хозяйства, то строи-тельства и реконструкции города. Сейчас это просто Музей Москвы — вчерашней, сегодняшней, завтрашней. И он — из са-мых старых в России: 116 лет.

А в мире музеи городов относительно молодые. Есть многофункциональные, современные, а есть маленькие, уютные. Музей в Париже — муниципальный, а в Берлине — частный, потрясающий музей в Лондоне, современный, а главный экс-понат, кстати, — карета лорд-мэра.

— А у вас какой главный экспонат?— Таким экспонатом могли бы

стать Провиантские склады. Если вос-становить их исторический облик, создать экспозицию об их истории.

— В вашей прошлой работе какая часть должности была важнее — «арт» или «ди-ректор»?

— Мне удалось их совместить: побывать и куратором, и продюсером — человеком, который должен уметь сделать все — от бизнес-плана до разработки экспозиции. Так сложилось. Кластер — такая организа-ция: денег нет, а хочется делать серьезные выставочные проекты. Так делай!

В 2003 году мы взяли совершенно убитое, но потрясающее по красоте зда-ние красильного цеха 1905 года, узкое, глубокое, светлое, с готическими про-порциями. Кроме выставочного зала, на десяти тысячах квадратных метров ниче-го не было, надо было наполнить здание проектами, поселить архитектурные бюро и галереи, открыть кафе. Когда мы потом переехали на Курскую, чтобы ожи-вить уже вторую свою площадку — надо было привезти туда Четвертую москов-скую биеннале, пригласить выставку Шанель, подружиться с лондонским музеем Виктории и Альберта, а парал-лельно залить новые полы, поддержи-вать молодых художников, кураторов, находить гранты. Тогда возникла мощ-ная творческая энергия.

А моя работа с «Гаражом», которая случилась в период переезда Artplay с одной территории на другую, дала до-полнительный колоссальный опыт, новое видение, расширила контакты и гори-зонты, помимо того, что запуск «Гаража»

был важнейшим событием в культурной жизни Москвы.

— «Москва раньше была городом студентов, а стала городом торговцев», — сказал мне как-то Владислав Виноградов, замечательный режиссер-документалист. Ваш музей намерен менять среду?

— Несомненно. Я вижу свою задачу в том, чтобы создать центр современных коммуникаций, который создавал бы для города новые смыслы.

— Урбанистика сегодня уже наука. Предполагаете ею заниматься?

— Да, это часть нашего завтра. Но урбанистические темы придумали еще в древнем мире.

— Музейщики — хранители, но, как правило, пассивные, а в вашем случае хранительство может быть и активным про-цессом. Собираетесь выходить на улицы и площади? Хранить не только предметы, но и старую Москву?

— Да, у нас уже есть планы совмест-ных проектов с Манежем, с другими му-зеями, с парками, с Москомнаследием, с «Архнадзором». Нужен диалог, объеди-нение единомышленников. Кстати, моя самая первая выставка в первом Artplay, на улице Тимура Фрунзе, была пос-вящена уходящей Москве, и потом 15 огромных фотографий с той выставки путешествовали со мной, где бы я ни работала: виды Москвы, которой уже нет, дворы с галереями, переулки. Я их и сюда привезла.

Сейчас важно понять, какую роль музей может играть в Москве, как его мо-делировать. Есть идея разрабатывать буду-щую концепцию на конкурсной основе, привлекая и западных специалистов.

— А первоочередные задачи?— Проанализировать ситуацию с фон-

дами. Собрание — миллион экспонатов: археологическая коллекция, фарфор, костюмы и так далее. Петр Сытин, один из первых директоров, создал еще и ко-лоссальную библиотеку.

К тому же Провиантские склады — и телеги, и лошади когда-то здесь разгру-жались во дворе, где потом построили мойку для машин, — долго не ремонтиро-вались, находятся в ужасном состоянии, нуждаются в реставрации. Но все работы могут проходить поэтапно, музей тем вре-менем может развиваться.

Я не собираюсь действовать быстро, скорее осмысленно и подробно. Вот на днях запускаем первый фестиваль, кото-рый пройдет в нашем дворе с 12 по 16 июня. Называется «Счастливый тринадцатый» — реконструкция праздника сто лет назад, он будет игровым и образовательным. Приглашаем архитекторов, журналистов, поэтов, перформансистов, музыкантов, будут лекции по Москве десятых—двад-цатых годов, цыгане, Вертинский, немое кино, посвященное путешествию импера-торской семьи по России в 1913 году, в год трехсотлетия дома Романовых.

— Объем музейного бюджета доста-точный?

— Конечно, его надо оптимизиро-вать. Музей мог бы сам искать дополни-тельные средства для развития, а не толь-ко получать их от государства, привлекать меценатов и спонсоров.

— Что еще будет в музее, кроме музея?— Проекты в проекте: музейный ма-

газин, ресторан, центр документального кино, который, кстати, у нас открывается совместно с ЦДК уже 6 июня. Наш двор — редкое чудо — тоже превратим в творчес-кую площадку. Музей переехал в здания Провиантских складов в 2011-м, никак еще толком не успел развернуться, сейчас очень важно открыть это место для людей.

— Ваши собственные отношения с Москвой? Какое ваше любимое место?

— Например, начало Рождественского бульвара, с видом на несколько мо-настырей. Переулки Китай-города и Сретенки. Еще на Воробьевых горах ря-дом с Институтом физической химии есть такой старый заброшенный жилой дом, рядом с которым спуск к реке, там ощу-щение, что ты где-то на море — лопухи, деревянная лестница, ручей, очень зеле-но, и ты можешь себя представить в 1913 году. Там неба очень много, открытого воздуха… И мы там гуляем с детьми.

Москва — удивительный город, стран-ный, контрастный, местами очень та-инственный, ты можешь просто идти по улице и зайти в подворотню или в сквер — и попадаешь в отдельное пространство, будто падаешь, как Алиса, в другой мир, другое время. В любом месте города это может с тобой произойти. У некоторых художников в таких местах сохранились мастерские, есть палисадники. И мы ду-маем, не сделать ли особую программу с посещением подобных мест.

Москву я чувствую через людей, че-рез архитектуру, через истории, которые здесь случаются. Здесь тихие и уютные места соседствуют с местами невероятной энергетики, которая просто бьет ключом. Когда Манежная площадь была свободна, она ведь была совсем другая…

— Есть у вас ощущение поддержки властей?

— У меня есть ощущение, что в Москве что-то существенно меняется. Приходят в правительство прогрессивные менеджеры, появляются молодые, умные чиновники. У них другой подход к работе, другие моз-ги, и я надеюсь, что стану частью этого контекста.

Марина ТОКАРЕВА

Счастливый тринадцатый

Алина Сапрыкина собирается строить музей, которым можно гордиться

Досье

Алина Сапрыкина — новый дирек-тор Музея Москвы. Игрок молодой команды арт-менеджеров, которые пришли изменить Москву к лучшему.

На факультете философии МГУ занималась Сартром, Камю, Хайдег-гером. Выросла в профессорской се-мье, отец — культуролог, мать — эко-номист. Студенткой подрабатывала переводами для «Эха Москвы», ра-ботала редактором на «Авторадио». После аспирантуры придумала и осу-ществила с группой товарищей пер-вый арт-кластер в Москве — Artplay. Восемь лет была арт-директором Artplay, два года сотрудничала с ЦСК «Гараж».

Тема диплома — «Свобода воли в философии экзистенциализма».

Фо

то и

з ли

чно

го а

рхи

ва

22 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

В 2007-м та же команда — Крымов и K, Маша и Вера (тогда — не-давние выпускницы РАТИ) — делала из драгоценных маке-тов к чеховским спектаклям, колченогих стульев, старых

книг, галош «Красный треугольник», би-тых чашек и дождя сквозь худую крышу дизайн павильона России на европейской Квадриеннале сценографов в Праге. Тогда эти безумцы получили Гран-при Пражской Квадриеннале. К слову: с той поры Маша стала главным художником «Лаборатории Дмитрия Крымова», Вера — главным ху-дожником Гоголь-центра.

В Новом Манеже пахнет стружкой: пол застлан ремонтной фанерой, из многоярус-ных ящиков свежесколоченных верстаков, рабочих столов сценографа глядят: черные воронья перья, битые чашки, альбомы Джотто, Шагала и Рогира ван дер Вейде, порнофотографии XIX века, собранные по европейским «блошинкам», старые гравю-ры с видами Москвы, германских дубрав и британских гаваней, мерцающие айпады, архивные фото жертв и палачей 1930-х из собрания «Мемориала», лица хороших господ в шапокляках на старых твердых фото (с тех же «блошинок» — аналогичные

коллекции «типажей» собирали там веком раньше Бенуа, Бакст и Добужинский). Навалом лежат поломанные старые куклы (увечные голые фарфоровые тела наводят на те же мысли, что фото «Мемориала», — но стеклянные глаза кукол упрямо моргают, вот ведь штука!)… Вздыбилась кружевная скатерть, советская парадная скатерть из семейства средней руки, над ней застыли в

вечном полете гжельские чашки, баранки, красные гвоздики, ошметки навек застыв-шей в воздухе заварки: точно эту скатерть вечно в истерике стягивают со стола и за-вязывают узлом, точно это этюд на слова Чехова — пока люди пьют чай, судьбы их разбиваются: ю ноу, вы знаете, сами про-ходили, точно это памятник Москве 1991 года, например… Шумит малый резино-

вый транспортер, модель транспортера «Тарарабумбии», строем идут люди, львы, орлы и куропатки, игрушечные солдатики из «Трех сестер», советские письменники с портретами Чехова на транспарантах. Еще там есть груды стекляшек, деревян-ных обрезков, старые лампы, кинети-ческие портреты актеров и художников «Лаборатории», наушники, в которых авторы выставки изъясняют свое кредо, кучи столярных обрезков… И с флангов все безобразие окаймлено двумя экспо-зициями Бахрушинского музея: рабочий стол Станиславского с веером бумаг (и фигурой самого К. С. — отклячив зад, измяв фалды сюртука, он ищет под сто-лом что-то утерянное МХАТом) — и экс-позиция личных вещей Чехова: башмак, пенсне, бумажник…

И все это — модель мира. Давно я не видела выставки, в которой так четко и му-чительно было б разложено по верстакам все, что есть (и должно по исторической логике быть) в сознании образованного русского XXI века.

Выставка открыта с 4 июня до 7 июля.

Елена ДЬЯКОВА, обозреватель «Новой»

Крымов и все-все-все вдребезги

«Камень. Ножницы. Бумага» в Новом Манеже

«Лаборатория Дмитрия Крымова», Новый Манеж и Бахрушинский музей при участии общества «Мемориал» и ТНК «BP» представили выставку Крымова и двух его учениц, Марии Трегубовой и Веры Мартыновой. Совместные инстал-ляции выросли из совместной работы над спектаклями «Лаборатории»: тут вертятся, кружатся и несутся кувырком «Недосказки» и «Торги», «Опус № 8» и «Горки-10», чеховская «Тарарабумбия» и «Как вам это понравится» по пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь», «Смерть жирафа» и «Донкий Хот».

Ан

на

АР

ТЕ

МЬ

ЕВ

А —

«Н

ова

я»

культурный слой/выставки

23 «Новая газета на урале» четверг.

№60 06. 06. 2013

спорттовар

— П роблема наше-го чемпиона-та — в очень слабой орга-низации уп-равления на

всех уровнях: от РФС и РФПЛ до самих клубов. А как может быть иначе, если нет нормального регламента — закона, по ко-торому должен существовать футбольный мир страны. Вместо того чтобы собраться вместе, организовать рабочую группу и принять его наконец, идут какие-то бес-конечные споры между РФС и премьер-лигой. Возьмите как образец английский регламент или немецкий, переведите его на русский язык, адаптируйте его немного и получите футбольное законодательство, где прописаны малейшие нюансы. После этого никаких споров не будет.

Если нынешний глава РФС Николай Толстых дальше будет руководствоваться этим законом — все разногласия исчезнут. Не надо будет больше договариваться. Нас перестанут за рубежом называть страной коррупционеров.

— У Николая Толстых репутация чело-века, который все делает по закону…

— Его уже тяжело воспринимать как «законника». На недавнем исполкоме РФС, где должны были обсуждаться ост-рые вопросы, он самостоятельно изменил повестку дня, тем самым нарушив регла-мент. С Николаем Александровичем мне приходилось работать еще до «Спартака». Он в некотором смысле ретроград. В этом мире все модернизируется, убыстряется, а у него — не меняется ничего. Так не-льзя. Сейчас в футбол пришли большие деньги. Но нет результата.

Вместо этого масса скандалов. Вспомните хотя бы историю со сняти-ем с «Зенита» трех очков после матча с «Динамо», когда в голкипера бело-го-лубых Шунина была брошена петарда. Зачем надо было идти в спортивный суд в Лозанне и оспаривать там это решение? Над кем хотели посмеяться?

— В итоге решение РФС снять очки с «Зенита» осталось в силе. Вообще, скандалы, связанные с питерским клубом, здорово «ук-расили» прошедший чемпионат. То история с упомянутой петардой, то заявление о переезде клуба в Севастополь, то жесткий конфликт среди игроков из-за разницы зарплат…

— Похоже, что менеджеры клуба, ска-жем так, не совсем справляются со свои-ми задачами. На этом фоне — огромное доверие к тренеру Лучано Спаллетти. Он занимается практически всем. А где в этом случае гендиректор? Почему игроки себя так ведут? Что с болельщиками происхо-дит? Эти вопросы именно ему должны задаваться.

С тех пор как в «Зенит» пришли де-ньги «Газпрома», для клуба должно было наступить время планомерной стратеги-ческой работы — «чернухи», как я ее на-зываю. С утра до вечера ты должен быть готов ко всему. А так: у подчиненных или инвесторов к тебе вопросы — а ты в это время в Севастополь собрался. Странное поведение, не считаете?

Что касается болельщиков… Понят-ное дело, «Газпром» велик, и он, возмож-но, не хочет снисходить до них. А вот клубному руководству стоило хотя бы выслушать фанатов.

Вообще, не стоит рассуждать о том, что деньги, которые «Газпром» тратит на «Зенит», — народные. Главное здесь в том, чтобы отдача от них была в том же общенациональном масштабе.

— «Газпром» стал инициатором созда-ния объединенного чемпионата России и

Украины — с годовым бюджетом, состав-ляющим более 1 миллиарда долларов. По словам специалистов, продвигающих эту идею, только участие в этом первенстве поможет отечественным топ-клубам соот-ветствовать требованиям УЕФА о финан-совом фейр-плей.

— По-моему, руководство «Газпрома», а вернее, его окружение, весьма легкомыс-ленно трактует вышеупомянутые требова-ния. Главное условие финансового фейр-плей: клуб не может тратить больше, чем зарабатывает. В нашей ситуации «Газпром» должен распределить более миллиарда дол-ларов между клубами. Не думаю, что деньги, полученные «просто за участие», УЕФА бу-дет считать «заработанными». Попробовать оформить их как плату за телетрансляции? По схеме «Газпром» — «НТВ+» — клубы? Те же шейхи — владельцы «Манчестер Сити», уверяю вас, давно бы сделали для себя нечто подобное, «заключив» сказочный контракт, например, с «Аль-Джазирой». Но они знают, что в УЕФА работают умные люди, которые понимают, где есть процесс зарабатывания, а где — лишь создается его видимость. Если бы эти идеи не озвучивали

очень серьезные и влиятельные люди — на-звал бы их бредом.

— Вы вновь говорите о важности клубного менеджмента. Но, посмотрите, сейчас в «Спартаке» генеральным дирек-тором работает бывший переводчик Роман Асхабадзе — и ничего.

— А результат у команды есть? Болель-щики и игроки в один голос говорят: нет. Вы посмотрите, кто в последнее время руководил «Спартаком»: Станислав Черчесов, Сергей Шавло, Валерий Кар-пин, — безусловно, яркие и знаменитые личности, но без какого-либо опыта биз-нес-проектов в России. Понятно, надо с чего-то начинать. Но не со «Спартака» же! Для тренировок есть другие клубы и лиги! «Спартак» — это бренд, с кото-рым нужно обходиться осторожнее, чем с хрустальной вазой. Ни один клуб не имеет такой болельщицкой любви и на-родной истории. Поэтому и подход к нему должен быть соответствующий.

— Сомневаюсь, что Леонид Федун — владелец «Спартака» этого не понимает.

— Видимо, пока происходящее впи-сывается в его схему развития клуба.

Может, Леонид Арнольдович ждет окончания строительства стадиона, а потом будет новый виток развития клу-ба. Но пока результат, к сожалению, не впечатляет. Тем более есть с чем и с кем сравнивать.

— Вы имеете в виду ЦСКА Евгения Гинера?

— Конечно. Евгений Леннорович в футболе 12 лет. (Леонид Арнольдович, для сравнения, — 10.) С момента прихода Гинера в ЦСКА клуб все время движется в одном направлении. Никто никуда не дергается и не дергает. У него четкие фор-мулировки и правильное отношение ко всему. Гинер продвигал идею «осень—вес-на» — добился перехода. Хотел увеличить лимит — нашел возможность сделать. Хорошо или плохо это для всех — вопрос другой. Главное — он делает все возмож-ное на благо своей команды.

Федун по деньгам может легко пере-бить Гинера. А вот в плане результата — пока вряд ли. Здесь очень многое решает ручное управление клубом. Гинер всегда держит руку на пульсе. У него все зани-маются своим делом: директор — общим руководством, тренер — игроками, а он — политикой и деньгами клуба. Он не вме-шивается в работу тренера, понимая, что при всем накопленном им опыте — его взгляд любительский. При нем Леонид Слуцкий вырос как созидатель. При всей своей эмоциональности в свое время «за-работал» в ЦСКА и Валерий Газзаев. Гинер всегда находит возможности помогать команде, при этом ей не мешая. Есть и другой, прямо противоположной пример взаимоотношений в клубе.

— «Локомотив»?— Да. Клуб развалили стремитель-

но. Я поражаюсь тому, что работа пре-зидента клуба Ольги Смородской ква-лифицируется фактическим хозяином «Локомотива» — РЖД как хорошая. Болельщики возмущены, а глава компа-нии заявляет, что все хорошо, — ведь у ко-манды другие задачи. Какие задачи — ник-то не знает. При этом команда напоминает «Спартак» времен Андрея Червиченко, когда мы туда пришли: куча игроков, непонятные суммы трансферов, кто-то в аренде, кто-то еще где. Непонятный тренер Славен Билич. Поражаюсь, как они умудрились отрекомендовать его своему руководству как второго по силе наставника в мире. Сейчас опять пошли разговоры о том, что «Локомотив» ищет себе нового тренера. Зачем?

Есть наставник, который уже прошел через этот клуб. И это не Семин. Есть Бышовец. Бы-шо-вец. Который в свое время за короткий срок наладил вам все: состав, результат, кубок вам выиграл. Чего вы бегаете? Кто-то клеймо на него поста-вил, что ли? Кто? Где бы он ни работал, всегда результат давал.

— Наверняка он и по зарплате будет де-шевле, чем иностранные специалисты?

— Я не думаю, что он согласится за копейки работать, зная, сколько сейчас платят другим тренерам.

— А за сколько вы согласились бы вер-нуться в «Спартак»?

— Сомневаюсь, что мне поступит по-добное предложение. В любом случае для меня всегда главными были те задачи, ко-торые ставились перед командой. Вернее, одна из них — успешное выступление в Лиге чемпионов. А ради этого можно многим пожертвовать.

Беседовал Руслан ДУБОВ

Юрий ПЕРВАК: Не надотренироватьсяна «Спартаке»

Вот уже который год по окончании сезона скла-дывается ощущение, что российским футболом управляют не те или те, но не так. Персоны вроде президента ЦСКА Евгения Гинера или владельца «Краснодара» миллиардера Сергея Галицко-го — безусловные исключения из правил. «Анжи» Сулеймана Керимова — проект эксклюзивный в силу своей социально-территориальной ориента-ции, поэтому на него до сих пор лучше смотреть, чем обсуждать. Большая часть оставшихся клубов предпочитают либо по-тихому подъедать реги-

ональные бюджеты для сохранения прописки в премьер-лиге, либо отчаянно доить своих спон-соров, в особенности государственных, потрясая общественность оглушительными скандалами и невероятными обещаниями.Московский «Спартак» здесь стоит особнячком. Будучи командой исторически народной, но клубом фактически частным, красно-белые вот уже который год безрезультатно мотаются по турнирным таблицам в поисках заветного чемпи-онского титула.

Бывший генеральный директор «Спартака» Юрий Первак согласен с тем, что одна из главных бед отечественного футбола — в его плохом управлении. В свое время в 2004-м его пригласили в народную команду как ан-тикризисного менеджера. За короткое время он перевел команду из состояния «авгиевых конюшен» в период «выполнения задач», а после его ухода клуб впал в прострацию «вечного поиска». Первак же живет футболом до сих пор...

Бывший генеральный директор красно-белых — о причинах скандалов в российском футболе,

президенте ЦСКА и величии «Газпрома»

Ph

oto

XP

ress

Обозреватели и специальные корреспонденты: Роман АНИН, Юрий БАТУРИН, Ольга БОБРОВА, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Сергей КАНЕВ, Павел КАНЫГИН, Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Владимир МОЗГОВОЙ, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Людмила РЫБИНА, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА

Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Юрий ГЕЙКО, Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Андрей КОЛЕСНИКОВ (Мнения & Комментарии), Александр ЛЕБЕДЕВ, Александр ПОКРОВСКИЙ, Юрий РЕВИЧ, Кирилл РОГОВ, Дина РУБИНА, Владимир РЫЖКОВ, Ким СМИРНОВ, Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ

Руководители направлений: Руслан ДУБОВ (спорт), Лариса МАЛЮКОВА (кино), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — «отдел Игоря Домникова»), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба)

Группа выпуска: Анна АРТЕМЬЕВА (фотокорреспондент), Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильдредакторы), Оксана МИСИРОВА,

Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы, дизайн, макет)

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Борис БРОНШТЕЙН (Казань), Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ, Наталья ФОМИНА (Самара), Виктория МАКАРЕНКО (Ростов-на-Дону), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Украина), Нина ПЕТЛЯНОВА (Санкт-Петербург), Алексей ТАРАСОВ (Красноярск), Евгений ТИТОВ (Краснодар), Ирина ХАЛИП (Минск)

WEB-редакция: Константин ПОЛЕСКОВ (редактор), Сергей ЛИПСКИЙ, Евгений ШИРЯЕВ

дирекция

Ольга ЛЕБЕДЕВА (директор АНО «РИД «Новая газета»), Светлана ПРОКОПЕНКО (заместитель директора), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора),Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая служба),Светлана БОЧКАЛОВА (распространение),Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами),Вера ИЛЬЕНКО (реклама),Наталья ЗЫКОВА (персонал)

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77624833 от 04 июля 2006 г.Учредитель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция и издатель: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101990.

© АНО «РИД «Новая газета», 2013 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

Наш адрес в интернете:NovayaGazeta.Ru

РЕДАКЦИЯ

www.novayagazeta.ru

Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы.

Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор)

Редакционная коллегия: Ольга БОБРОВА (обозреватель), Сергей КОЖЕУРОВ (первый зам главного редактора), Андрей КОЛЕСНИКОВ (обозреватель), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела политики), Нугзар МИКЕЛАДЗЕ(зам главного редактора, редактор службы информации), Алексей ПОЛУХИН (редактор отдела экономики), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ(главный художник), Юрий САФРОНОВ(редактор пятничного выпуска), Сергей СОКОЛОВ(зам главного редактора, расследования — «отдел Юрия Щекочихина»), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ (зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела «Общество»)

Редакторы номера: Н. Прусенкова, Г. Розинский

С удья Одинцовского го-родского суда Светлана Журилкина выходила из зала суда под овации — нечасто в таком насквозь ангажированном деле, как

процесс над активистом Федерации авто-мобилистов России Вадимом Коровиным, судьи отказывают в аресте.

История, в которую попал Коровин, в общем-то типична — на него изволил обидеться некий высокопоставленный персонаж, вот и посыпались неприятнос-ти. Напомню: 24 мая Вадим Коровин по объективным причинам не смог пропус-тить на узком Рублево-Успенском шоссе кортеж до сих пор не известного чинов-ника, спешившего поздним вечером в сторону дачной Барвихи, и был задержан полицией. У него изъяли мобильный те-лефон и видеорегистратор, видеозапись инцидента оказалась уничтожена. А уже на следующий день активиста обвинили в том, что он чуть ли не пытался задавить сотрудника ДПС.

Заявление о нападении на полицей-ского попало в одинцовский следствен-ный отдел, где, изучив детали, решили, что претензий к Коровину нет. Но уже два дня спустя в вышестоящем СК по Московской области было-таки возбуж-дено уголовное дело (по статье 318 УК РФ — применение насилия к предста-вителям власти), а параллельно с ним — административное. То же самое событие, но другое нарушение — неподчинение требованиям полиции. Адвокат Вадима Фарит Муртазин отметил, что такая практика хоть и существует в России, но совершенно неконституционна.

Вообще-то к материалам дела при-ложены рапорта инспекторов ГИБДД капитана Кириллова и майора Сергеева, которые сопровождали то самое таинс-твенное охраняемое лицо, — ни единого намека на наезд там нет. Вероятно, идея привлечь Коровина по уголовной статье пришла в голову позже, когда право-охранители догадались, что гражданин Коровин — тот самый Вадим Коровин, который планомерно и упорно не дает покоя чиновникам на дорогах. И/или ох-раняемое лицо уж очень сильно изволило обидеться. Этим, кстати, можно объяс-нить и то, что параллельно Коровиным занялось еще и УБЭП, которое неожи-данно начало проверять его бизнес.

Весь минувший понедельник Коровин провел в суде — с утра было назначено за-седание по административной статье, но его отложили из-за отсутствия сотрудни-

ков, которые составляли рапорт. А днем — заседание по избранию меры пресечения в рамках уголовного обвинения.

Следствие запросило арест, аргумен-тируя стандартным набором: возмож-ность скрыться, уничтожить улики, угро-жать участникам процесса… Привычную монотонность подобного рода процес-сов совершенно неожиданно нарушила искренняя заинтересованность в деле прокурора Натальи Жаровой. Именно она усомнилась в состоятельности дово-дов следствия, которое не смогло пред-ставить доказательств ни по одному из заявленных ими пунктов. Не услышав дополнительных аргументов, Жарова попросила суд отказать следствию в за-ключении обвиняемого под стражу, чем вызвала заметное оживление в зале.

Решение судьи оказалось еще более неожиданным, поскольку полностью отвечало букве и духу закона — Вадим покинул «аквариум» уже без наруч-ников. Теперь он будет ждать суда под подпиской.

Алексей ПОМЕРАНЦЕВ

Представьтесь, пожалуйста!

До сих пор неизвестно, кто был тем влиятельным пассажиром кортежа, который обиделся на активиста Коровина

А кто же был тем сиятельным пассажиром кортежа с ми-галками, обидевшимся на

«смерда», который не уступил ему дорогу? Он почему-то трусливо отмалчивается. В этой связи «Новая газета» направляет официальный запрос министру внутренних дел Колокольцеву.

Уважаемый Владимир Алексеевич!Просим Вас проинформировать:✔ Кто является владельцем автома-

шины Audi A8 с госномером Е953КХ97, которую 24 мая этого года сопровождал спецтранспорт ДПС МВД РФ на Рублево-Успенском шоссе по направлению в об-ласть примерно в 17.45 по московскому времени?

✔ На каком основании была выделе-на машина сопровождения для данного транспортного средства?

✔ Какое охраняемое лицо являлось пассажиром этого транспортного средс-тва?

✔ Мы надеемся, что в условиях декла-рируемой открытости Вашего ведомства,

чьи сотрудники, как представляется, уже отказались от практики скручивания но-меров с автомобилей высокопоставленных чиновников, попавших в ДТП, получить ответы на эти вопросы труда не составит.

Очень бы не хотелось, чтобы эта исто-рия встала в один ряд с происшествиями, которые стали обыденностью во времена Вашего предшественника — генерала Нургалиева, чья машина сопровождения, если Вы помните, попала в серьезную аварию, унесшую жизни двух человек. Господин Нургалиев тогда сделал все возможное, чтобы скрыть от обществен-ности тот факт, что в министерском «Фольксвагене» ехали два пассажира — его жена с подругой. Хотим надеяться, те времена все-таки уже прошли.

С уважением,зам главного редактора

Сергей Соколов

ОТ РЕДАКЦИИ

Евг

ен

ий

ФЕ

ЛЬ

ДМ

АН

— «

Но

вая»

Вадим Коровин

выходит из Одинцовского

городского суда

Общий тираж — 266 900 экз.Тираж сертифицированNovayagazeta.Ru — 8 288 283 просмотра за май 2013 г.

Выходные данные «Новой газеты на Урале»:Учредителем является ЗАО «Новая газета».Газета зарегистрирована в Федеральной службе по надзору в сфере массовых коммуникаций, связии охраны культурного наследия. Свидетельство о регистрации: ПИ №ФС77-29225 от 31 августа 2007 года. Главный редактор: ДРОБИНА И.В.По вопросам рекламы обращайтесь по тел: 8-922-203-27-18. Предложения и вопросы присылайте на адрес: ng-redaktor@mail.ru.Адрес редакции: 620075, г. Екатеринбург, ул. Кузнечная, 92, оф. 501. Тел: (343) 290-92-20, тел/факс: (343) 365-73-21.Для корреспонденции: 620086, г. Екатеринбург, а/я 39.Цена свободная.

Срок подписания в печать по графику: 12.00. 05.06.2013 г. Срок подписания в печать фактически: 12.00. 05.06.2013 г.Отпечатано в типографии ЗАО «Прайм Принт Екатеринбург»,г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, 18н.

Тираж регионального выпуска : 3 200 экз. № заказа 2597