Download doc - Архивоведение Беларуси 1999 год Ч 1.doc

Введение.......................................................................... 9

Раздел 1

ИСТОРИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯАРХИВНОГО ДЕЛА БЕЛАРУСИ............................ 14

Г л а в а 1 . Источники и литература по архивоведениюБеларуси.......................................................................... 15

Г л а в а 2 . Формирование хранилищ документальныхматериалов в период образования государственности(IX—XIII вв.)...................................................................... 32

Г л а в а 3 . Белорусские архивы времен Великогокняжества Литовского и Речи Посполитой(XIV—XVIII вв.)................................................................. 39

§ 1. Метрика Великого княжества Литовского —центральный архив Белорусско-Литовскогогосударства в XV—XVIII вв.................................... 40

§ 2. Провинциальные и судебные архивы.................. 47

Г л а в а 4 . Белорусские архивы в структуреучреждений Российской империи.............................. 51

§ 1. Сеть ведомственных архивов Беларусив XIX — начале XX в.............................................. 55

§ 2. Создание и деятельность историческихархивов в Беларуси и Литве................................. 62

§ 3. Виленская археографическая комиссияи ее роль в формировании источниковой базыдля изучения истории Беларуси.......................... 72

§ 4. Деятельность Витебской ученой архивнойкомиссии................................................................ 80

§ 5. Публикация и описание документов в Беларусиво второй половине XIX — начале XX в............... 90

Г л а в а 5 . Конфессиональные и частновладельческиеархивы Беларуси XV — начала XX в............................................................................................102

§ 1. Конфессиональные архивы......................................................................................102§ 2. Частновладельческие архивы......................................................................................114

Г л а в а 6 . Архивное дело в Беларуси в 1917—1941 гг............................................................................................119

§ 1. Становление архивного дела в 1917—1921 гг.......................................................................................119§ 2. Централизация управления архивным делом

(1922—1929)................................................................................129

§ 3. Начальный этап образования партийныхархивов................................................................................139

§ 4. Завершение создания командно-административной системы управления архивным

2

делом(1929—1941)................................................................................142

Г л а в а 7 . Архивы Беларуси накануне и в годыВеликой Отечественной войны...........................................................................................158

§ 1. Архивы на оккупированной территории......................................................................................163§ 2. Организация собирания и хранения документов

в советском тылу и после освобождения Беларусиот немецко-фашистской оккупации................................................................................166

Г л а в а 8 . Архивное дело в Беларуси в 1945—1990 гг............................................................................................174

§ 1. Восстановление деятельности архивовв 1945—1960 гг.................................................................................174

§ 2. Архивное дело в Беларуси (1960—1990)......................................................................................187

Г л а в а 9 . Архивы Республики Беларусь.Состояние и перспективы развития...........................................................................................205

§ 1. Закон Республики Беларусь “О Национальном архивном фонде и архивах в РеспубликеБеларусь”................................................................................212

3

Раздел 2

ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА АРХИВНОГО ДЕЛА............................................................................................218

Г л а в а 1 0 . Классификация архивныхдокументов...........................................................................................219

§ 1. Классификация документов Национальногоархивного фонда Беларуси................................................................................221

§ 2. Классификация документов в пределахархивов................................................................................223

§ 3. Классификация документов в пределахархивных фондов................................................................................229

Г л а в а 1 1 . Экспертиза ценности документови комплектование государственных архивов Беларуси...........................................................................................235

§ 1. Экспертиза ценности документов......................................................................................235§ 2. Перечни документов......................................................................................242§ 3. Комплектование государственных архивов......................................................................................247

Г л а в а 1 2 . Организационно-методическоеруководство и контроль за работой ведомственныхархивов и организацией документов в

4

делопроизводстве учреждений...........................................................................................261

Г л а в а 1 3 . Учет и обеспечение сохранностидокументов Национального архивного фонда Беларуси...........................................................................................267

§ 1. Назначение и виды учета......................................................................................267§ 2. Обеспечение сохранности документов

Национального архивного фонда Беларуси................................................................................278

Г л а в а 1 4 . Система научно-справочного аппаратак документам Национального архивного фондаРеспублики Беларусь...........................................................................................289

§ 1. Задачи и структура системы научно-справочного аппарата................................................................................289

§ 2. Описание дел......................................................................................292§ 3. Историческая справка учреждения-

фондообразователя................................................................................299

§ 4. Виды научно-справочного аппарата......................................................................................301§ 5. Автоматизированные информационно-

поисковые системы................................................................................339

5

Г л а в а 1 5 . Организация использования документовГосударственного архивного фонда Беларуси...........................................................................................342

§ 1. Цели научно-информационной деятельностигосархивов...............................................................................342

§ 2. Инициативное информирование......................................................................................344§ 3. Работа читального зала архива......................................................................................345§ 4. Организация выставок документов......................................................................................347§ 5. Исполнение запросов учреждений

и обращений граждан...............................................................................349

§ 6. Выдача архивных документов во временноепользование учреждениям...............................................................................352

Г л а в а 1 6 . Организация работы архивных учреждений............................................................................................353

§ 1. Государственная архивная служба Беларуси......................................................................................353§ 2. Научно-исследовательская работа архивных

учреждений...............................................................................356

§ 3. Методическая работа архивных учреждений......................................................................................359

6

Библиография...........................................................................................362

Перечень государственных архивных учрежденийРеспублики Беларусь...........................................................................................367

Краткий словарь основных архивныхтерминов и определений...........................................................................................372

Приложения...........................................................................................375

7

ВВЕДЕНИЕ

Архивоведение как наука об архивах изучает историю, организацию, теорию и методику работы архивов в области учета, описания, использования, обеспечения сохранности документов, научную организацию труда и экономику архивного дела. Она призвана выявлять и приводить в систему тенденции современного архивного дела, исследовать и определять пути его развития в условиях обретения Республикой Беларусь подлинного суверенитета.

Архивоведение взаимодействует с другими науками, прежде всего исторического цикла. Через хранящиеся в архивах документы оно связывает историю и особенно специальные исторические дисциплины с документоведением, информатикой. Архивоведение много общего имеет с музееведением и библиотековедением из-за схожести функций, выполняемых архивами, музеями и библиотеками в накапливании, хранении и использовании в научных, практических и иных целях ретроспективной информации.

Задачей архивоведения как учебной дисциплины является получение будущими архивистами необходимых научных знаний и практических навыков для работы в государственных и ведомственных архивах. Работа с документами требует от архивистов подлинного профессионализма прежде всего в трех областях: знание системы учреждений в исторической перспективе связанной с созданием их документации; знание ар-хивистики (или архивоведения), позволяющее вычислить, где могут оказаться те или иные комплексы делопроизводственной документации, а также обеспечить создание качественной источниковой базы путем комплектования архивов ценными в научном и

Введение

практическом отношениях документами; знание профессиональных приемов работы с документами как историческими источниками, как источниками социальной информации. Эти три направления и составляют основу специального историко-архивного образования.

9

Введение

Являясь самостоятельной отраслью государственной, общественной и частной деятельности, осуществляющей организацию хранения и использования архивных документов, архивное дело в то же время призвано обслуживать интересы всех отраслей народного хозяйства, науки, культуры, социального обеспечения и т.д.

Исходя из этого архивист должен быть всесторонне развитой личностью. Он не может ограничиться познаниями только в области исторической науки (хотя последняя, как уже отмечалось, более других связана с архивами и в определенной мере зависит от них). По этому поводу в свое время выдающийся французский историк М. Блок очень точно заметил: “Неужели нам, чтобы понять современное общество, достаточно погрузиться в чтение парламентских дебатов или министерских документов? Не нужно ли вдобавок уметь истолковать банковский баланс, текст для непосвященного еще более загадочный, чем иероглифы? Может ли историк эпохи, в которой царит машина, примириться с незнанием того, как устроены машины и как они изменяются?”1

Необходимость приобретения историком-архивистом знаний, которые дают прежде всего специальные исторические дисциплины, осознавалась давно и была обусловлена характером деятельности архивных учреждений. Такими знаниями располагали архивариусы Виленского и Витебского центральных архивов древних актов Н.И. Горбачевский, Д.И. Довгялло, И.Я. Спрогис, А.П. Сапунов и др. Такие знания пытался дать своим воспитанникам заведующий Витебским отделением Московского археологического института профессор Б.Р. Брежго. Выступая, в частности, на Первой Всебелорусской конференции архивистов (май 1924 г.), он говорил: “Посмотрим, что должен знать архивный работник в Белоруссии. Он должен быть знаком как с хранением документов в государствах древности и с историей архивного дела в средние века и в новое время в Западной Европе и России, так и в Белоруссии. Это дает архивисту кругозор и возможность критическим путем подойти к правилам рационального архивоведения. Он

1 Блок Марк. Апология истории или ремесло историка. М., 1973. С. 39.

10

Введение

должен быть знаком с дипломатикой государственных и частных актов; с палеографией славянской, русской, белорусской и латинской; уметь читать белорусские, русские, польские и латинские рукописи. Он должен быть знаком с наукой о печатях, или сфрагистикой, с геральдикой и генеалогией, дающими понятие о гербах и родах; знать меры, употреблявшиеся в Белоруссии в древности, т.е. быть знакомым с метрологией. Архивист должен знать и библиотековедение, так как на него всегда могут быть возложены и обязанности по заведыванию находящейся при актохранилище специальной библиотекой. Однако для усвоения перечисленных специальных дисциплин необходима подготовка, которая может быть сведена к знанию всеобщей истории, истории Белоруссии с историографией, исторической географией Белоруссии, памятников права и истории учреждений, действующих в Белоруссии, истории белорусского языка и литературы, а также знанию латинского и польского языков, без которого работать в белорусских архивах почти невоз-можно”1.

Эти требования к работникам белорусских архивов, предъявляемые в первой четверти XX в. известным белорусским историком-архивистом, остаются актуальными и сейчас. Более того, с учетом жизненных реалий их необходимо дополнить знаниями основ исторической информатики, электронно-вычислительной техники, экономики архивного дела, международного и гражданского права и др.

Настоящее учебное пособие построено в соответствии со структурой архивоведения как науки об архивах Беларуси. В первой его части рассматриваются вопросы, связанные с зарождением архивов на территории Беларуси в древности (сохранилось очень мало свидетельств об этом), даются характеристики основных видов белорусских архивов времен Великого княжества Литовского (ВКЛ) и Речи Посполитой (XIV—XVIII вв.), раскрываются основные направления деятельности

1 НАРБ, ф. 249, оп. 1, д. 63, л. 248; Тэісы Міжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыі “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі: стан і перспектывы”. Ч. 2. Мн., 1993. С. 117.

11

центральных исторических (Виленского1 и Витебского), местных ведомственных архивов, а также архивно-археографических, статистических, историко-церковных обществ и учреждений, существовавших в Беларуси после присоединения ее земель к Российской империи. Здесь же подробно анализируются реорганизации в области архивного дела, происшедшие после создания Белорусской Советской Социалистической Республики, раскрываются принципы и критерии, которыми руководствовались белорусские архивисты при распределении архивных документов между архивохранилищами республики.

Большое место в первой части пособия уделяется освещению вопроса о потерях, понесенных белорусскими архивами в ходе многочисленных войн, восстаний, революций, прокатившихся по земле Беларуси за ее многовековую историю.

Задачей первой части учебного пособия является показ в динамике развития архивного дела в Беларуси, что, в свою очередь, поможет студентам ориентироваться в составе и содержании современной сети государственных архивов республики.

Вторая часть “Архивоведения Беларуси” излагает теорию, методику и практику архивной работы применительно к белорусским архивам. В ней используются огромный опыт, накопленный архивистами Беларуси, а также многочисленные законодательные, руководящие, нормативные документы, регла-ментирующие деятельность Государственной архивной службы республики (основополагающим здесь является Закон Республики Беларусь “О Национальном архивном фонде и архивах в Республике Беларусь”, подписанный

1 Включение Виленского архива, как и Виленской археографической комиссии, в объект исследования настоящего учебного пособия обусловлено той огромной ролью, которую в XIX — начале XX в. играл Вильно в духовной и культурной жизни белорусского народа. Авторы пособия принимали во внимание и то обстоятельство, что в Виленском архиве древних актов, как и в некоторых других ведомственных архивах и рукописных отделениях библиотек Вильно, хранились многочисленные документы, созданные на территории собственно белорусских земель (после 1903 г. все документы Витебского архива древних актов были перевезены в Вильно).

Президентом республики 6 октября 1994 г.1), методические рекомендации по различным направлениям деятельности архивных учреждений и др. В связи с радикальными изменениями, происшедшими в белорусском государстве и обществе в конце 80 — начале 90-х годов XX в., должны быть коренным образом пересмотрены основные принципы, на которые опирается архивоведение в своих исследованиях, а также критерии, которыми белорусские архивисты руководствовались в течение более чем 70-летнего периода, при проведении отбора документов на постоянное хранение, дальнейшее их использование и т.д. Необходимо полностью исключить принцип классового, партийного подхода при решении основополагающих вопросов теории архивоведения и практики архивной работы. Как известно, согласно ему предпочтение отдавалось документам, в которых отражалось классовое и партийное влияние на события. Этот принцип являлся главенствующим и при проведении экспертизы ценности документов, их описании, создании различных видов научно-справочного аппарата, публикации документов и т.д.

К единым для архивоведения принципам, которые дополняют общенаучные методы исследования, следует отнести историзм, неделимость архивного фонда, доступность и гласность архивной информации.

Принцип историзма предполагает оценку документа с позиций того времени, когда он был создан. Его применение будет объективно влиять на проведение экспертизы ценности документов, их отбор на государственное хранение, использование и т.д.

Принцип неделимости архивного фонда вытекает из принципа историзма и тесно с ним переплетается. Неделимость фонда обеспечивает целостность комплекса документов учреждений независимо от материала, на котором они созданы, техники, способа обработки и прочтения. Этот принцип является основным при распределении документов по фондам и в пределах фондов.

1 Ведамасці Вярхоўнага Савета Рэспублікі Беларусь. № 29 (507). 1994. 15 кастр.

Принцип доступности и гласности архивной информации предполагает наличие объективного, независимого от желания конкретного архивиста или архива механизма допуска желающих к интересующей их информации. Этот принцип лежит в основе ст. 28 “Порядок пользования документами Национального архивного фонда Республики Беларусь” закона Республики Беларусь об архивах. О критериях, существующих в современном архивоведении, будет идти речь в соответствующих главах второго раздела.

В пособии рассматриваются документы только на бумажной основе, поскольку именно они составляют подавляющее большинство всего Национального архивного фонда Беларуси. Кинофотофонодокументы и особенно так называемые машиночитаемые документы как специфические источники, для которых характерны особые методика учета, условия хранения, виды научно-справочного аппарата и т.д., остались вне поля зрения авторов пособия. В главе “Использование документальных материалов” авторы не касались также вопросов публикационной деятельности архивов, считая более логичным рассмотреть их в специальном учебном пособии по археографии Беларуси.

Настоящее учебное пособие подготовлено на кафедре источниковедения и музееведения БГУ и призвано заменить изданные в 1960—1980-е годы в Москве учебники по архивоведению, которые не всегда отражали особенности развития архивного дела в Беларуси, например в средние века.

Раздел 1ИСТОРИЯИ ОРГАНИЗАЦИЯАРХИВНОГО ДЕЛАБЕЛАРУСИ

Глава 1ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРАПО АРХИВОВЕДЕНИЮБЕЛАРУСИ

Исходя из определения понятия архивоведения как науки об архивах или комплексной дисциплины, изучающей историю и организацию, теорию и методику работы архивов в области учета, описания, использования, обеспечения сохранности документов, научную организацию труда и экономику архивного дела1, все источники, свидетельствующие о состоянии архивоведения в Беларуси, можно разделить на две группы. В первую целесообразно включить те из них, которые содержат сведения об истории архивов в Беларуси с древнейших времен и до настоящего времени, во вторую — документы нормативно-правового и методического характера, ранее служившие (или ныне служащие) основой для практической деятельности архивов.

Такое деление, несмотря на его условность, позволяет составить более или менее точное представление об историческом пути, пройденном белорусскими архивами, а также основных направлениях их работы.

1 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Мн., 1993. Т. 1. С. 169.

Источники и литература...

Сохранилось очень немного свидетельств документального или повествовательного характера о существовании архивов в древнебелорусских княжествах; к тому же они дошли до нас в источниках более позднего времени. Так, о древнейшем белорусском архиве (Полоцкое княжество), находящемся в Бельчицком Борисоглебском монастыре, известно из путевых записок археографа П.И. Кеппена, сделанных им в 1821 г.1

Несравненно большее количество источников имеется об архивах Великого княжества Литовского. Часть из них в свое время была опубликована Виленской археографической комиссией, а также Виленским и Витебским центральными архивами древних актов. Так, на существование в средние века архивов в Бресте, Кобрине, Каменце, Вильно, Могилеве указывают соответствующие документы 6, 9, 10, 39 томов “Актов Виленской археографической комиссии”; о полоцких, могилевских, кричевских, витебских архивах упоминается в 4—6, 7—19, 30, 32 томах “Историко-юридических материалов, извлеченных из актовых книг губерний Витебской и Могилевской” (издавались Витебским центральным архивом древних актов).

Важнейшими источниками законодательного характера, свидетельствующими о наличии архивов в Великом княжестве Литовском и регламентирующими порядок их создания и основные направления деятельности, являются Статуты Великого княжества Литовского 1566 и 1588 гг. (11-й артикул 4-го раздела Статута 1566 г. и 13-й артикул 4-го раздела Статута 1588 г.)2.

Незаменимым источником для исследователей, изучающих историю архивного дела в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой, является восьмитомная публикация документов древнего права

1 Алексеев Л.В. Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX—XII вв.). М., 1966. С. 229.

2 Статут Великого княжества Литовского 1566 г. и поправы статутовые 1578 г. // Временник импер. Московского общества истории и древностей российских. Кн. 23. М., 1855. С. 70; Статут Вялікага княства Літоўскага 1588 г.: Тэксты. Даведкі. Каментарыі. Мн., 1989. С. 378.

17


Польши и Великого княжества Литовского — Volumina legum, второе издание которой было предпринято в 1859—1860 гг.1 Хронологически восьмитомник охватывает период с 1347 г. по конец XVIII в. и включает статуты, конституции, привилеи и другие документы Речи Посполитой и Великого княжества Литовского. Здесь, в частности, находятся Статут Иоанна Альберта 1496 г., определяющий помимо прочего порядок хранения земских книг, судебных актов; Конституция Великого княжества Литовского 1607 г., содержащая статьи о ревизии книг Метрики Великого княжества Литовского, строительстве архивохранилища в Полоцке; привилей 1551 г., выданный польским королем Сигизмундом-Августом князю Радзивиллу на право создания архива в Несвиже (оказавшийся, как установили современные исследователи, фальсификатом) и др.2

Для изучения истории архивного дела в Беларуси периода ее вхождения в состав Российской империи (конец XVIII — начало XX в.) представляются важными источники, включенные в двухтомный “Сборник материалов, относящихся до архивной части в России” (Т. 1. Пг., 1916; Т. 2. Пг., 1917). Они в основном извлечены из “Полного собрания законов Российской империи” и отражают историю центральных российских (Т. 1) и провинциальных (Т. 2) архивов. Наряду с немногочисленными общероссийскими законами в области архивного дела во втором томе сборника публикуются документы об истории создания Виленского и Витебского центральных архивов древних актовых книг, их реорганизации, основных направлениях деятельности и т.д. Большое место в сборнике занимают вопросы, связанные с учреждением в конце XIX в. губернских ученых архивных комиссий (в том числе и Витебской), а также с деятельностью местных историко-археологических обществ, таких, как Гродненский и Минский церковные историко-археологические комитеты с древлехранилищем и музеем, Могилевский епархиальный церковно-археологический комитет с

1 Volumina legum. Т. 1—8. S-Petersburg, 1859—1860.2 Volumina legum. Т. 1. S. 448, 450; Т. 7. S. 399—400.

18


музеем, Полоцкое церковно-археологическое древлехранилище и др.1

Изучение этих и других включенных в двухтомник источников дает возможность составить представление об основных чертах архивного дела в России в целом и в белорусских губерниях в частности. Характерными для них являлись отсутствие централизации хранения архивных документов (единственный исторический архив Беларуси — Витебский, который просуществовал 40 лет, был ликвидирован) и полнейшая децентрализация управления архивами в центре и на местах. Нередко это вызывало хищения и уничтожение архивных документов как вследствие сознательной деятельности чиновников, так и из-за некомпетентности лиц, которым поручались отбор и передача на постоянное хранение документов местных органов и учреждений, утративших свое практическое назначение. О многочисленных фактах гибели ценных в историческом отношении документов, хранившихся в архивах учреждений и организаций Беларуси, свидетельствуют материалы Первого съезда представителей губернских ученых архивных комиссий2, а также труды 15 археологических съездов, состоявшихся в конце XIX — начале XX в. в Москве, Киеве, Вильно, Риге и в других городах, в которых принимали участие историки и архивисты из Беларуси.3

Полувековая история архивного дела в Беларуси начиная с октября 1917 г. нашла отражение на страницах сборника законодательных и руководящих документов “Архивное дело в БССР” (1918—1968), подготовленного сотрудниками Главного архивного управления при СМ БССР и изданного в 1972 г. В нем опубликованы постановления и распоряжения Президиума ЦИК и Верховного Совета Беларуси, Совета

1 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Пг., 1917. Т. 2. С. 332, 339, 340, 348 и др.

2 Труды первого съезда представителей губернских ученых архивных комиссий и соответствующих им установлений. 6—8 мая 1914 г. Спб., 1914. С. 32—35, 63—64.

3 Бржостовская Н.В. Вопросы архивного дела на археологических съездах в России // Археографический ежегодник за 1971 год. М., 1972.

19


Народных Комиссаров БССР и Совета Министров республики и других по вопросам архивного дела, приказы руководителей Архивного управления, дополняющие постановления и распоряжения высших органов власти и управления Беларуси. Включенные в сборник источники показывают, каким путем шла реорганизация архивного дела в республике, дают представление о принципах и критериях, которыми руководствовались архивисты, распределяя документы между белорусскими архивохранилищами. Они, наконец, свидетельствуют о сложившейся в 60-е годы сети архивных органов и учреждений, за небольшим исключением остающейся неизменной и в последнее время.

Основой для создания и функционирования государственных архивов Беларуси были и остаются принимаемые высшими законодательными органами республики законы об охране памятников истории и культуры, охране исторического наследия белорусского народа, об архивах и др. Важнейшие из них — Закон “Аб ахове гісторыка-культурнай спадчыны” (принят Верховным Советом Республики Беларусь 13 ноября 1992 г.) и Закон “Аб Нацыянальным архіўным фондзе і архівах у Рэспубліцы Беларусь” (подписан 6 октября 1994 г.) — включены в специальный сборник “Архіўная справа на Беларусі ў дакументах і матэрыялах” (1921—1995 гг.), подготовленный Белорусским научно-исследовательским институтом документоведения и архивного дела и изданный в 1996 г.

Помимо этих документов в сборнике, который является продолжением вышеуказанного аналогичного издания, публикуются также документы о состоянии архивного дела в республике в 70—90-е годы и материалы об истории архивов компартии и комсомола Беларуси в 20—90-е годы.

Таким образом, перечисленные некоторые виды источников, относящихся к истории и организации архивного дела, свидетельствуют о довольно широкой источниковой базе по данному разделу архивоведения, чего нельзя сказать применительно ко второму разделу, касающемуся вопросов теории, методики и практики

20


работы белорусских архивов. До октября 1917 г. они, как правило, рассматривались в совокупности с проблемами истории и организации архивного дела. В послеоктябрьский же период вследствие централизации архивного дела, создания единого Государственного архивного фонда СССР, составной частью которого стали и документы белорусских архивов, вся нормативно-методическая база разрабатывалась в Москве. В Беларуси в лучшем случае лишь дублировались и принимались к исполнению те или иные нормативные акты, регламентирующие различные направления деятельности архивов1. Об этом свидетельствует приведенный ниже перечень актов, разработанных в разное время Главархивом СССР и до настоящего времени регламентирующих деятельность государственной архивной службы Республики Беларусь. (Приказ о признании их действующими для архивной службы Беларуси был подписан руководством Белкомархива 25 мая 1993 г.).

1. Общие вопросы

Основные правила работы государственных архивов СССР. М., 1984.

Основные правила работы с научно-технической документацией в государственных архивах СССР. М., 1985.

Основные правила работы государственных архивов с кинофотофонодокументами. М., 1980.

Основные правила работы ведомственных архивов. М., 1986.

Основные правила работы с кинодокументами и видеофонограммами в ведомственных архивах. М., 1989.

Основные правила работы с научно-технической документацией в организациях и на предприятиях. М., 1991.

1 Исключение составляют лишь “Правілы работы даследчыкаў у чытальных залах дзяржаўных архіваў Рэспублікі Беларусь”. (Мн., 1993), введенные в действие с 1 августа 1993 г. и заменившие ранее действовавшие “Правила работы исследователей в читальных залах государственных архивов СССР” (М., 1990).

21


2. Обеспечение сохранности документов

Основные требования по обеспечению сохранности документов ГАФ СССР на бумажной основе. М., 1987.

Документы на бумажных носителях. Правила государственного хранения. Технические требования. ОСТ 55.6-85.

Методические указания по внедрению ОСТ 55.6-85. Документы на бумажных носителях. Правила государственного хранения. Технические требования. М., 1985.

3. Научно-справочный аппарат

Схема единой классификации документной информации в систематических каталогах государственных архивов СССР (советский период). М., 1978.

Схема единой классификации документной информации в систематических каталогах государственных архивов СССР (XVIII — начало XX в.). М., 1983.

4. Комплектование, экспертиза ценности документови работа с ведомствами

Перечень типовых документов, образующихся в деятельности госкомитетов, министерств, ведомств и других учреждений, организаций и предприятий, с указанием сроков хранения. М., 1989.

5. Использование и публикация документов

Правила издания исторических документов в СССР. 2-е изд. М., 1990; и др.

* **

Наряду с источниками существует обширная литература по архивоведению Беларуси. Она включает специальные монографические исследования по различным аспектам архивоведения; справочники типа

22


путеводителей, описей и другие по центральным и местным государственным архивам Беларуси, предисловия к сборникам документов, подготовленным сотрудниками архивов или по документам архивов; материалы научных конференций по проблемам архивоведения, источниковедения, археографии; многочисленные статьи исследовательского, обзорного, справочного характера, опубликованные как в специальной историко-архивной периодике (журналы “Архивное дело” “Исторический архив”, “Вопросы архивоведения”, “Советские архивы”, “Отечественные архивы”, “Научно-информационный бюллетень Архивного управления при СМ БССР” и др.), так и в общественно-политических, исторических и историко-литературных журналах.

В данный обзор литературы включены наряду с исследованиями белорусских авторов и наиболее важные работы зарубежных историков и архивистов, затрагивающие проблемы архивоведения Беларуси. Это не только поможет определить географию исследований, но и даст возможность сравнить отечественный уровень разработки архивоведческих вопросов с зарубежным.

Из-за отсутствия работ обобщающего характера исследования по истории и организации архивного дела в Беларуси можно подразделить на конкретные, посвященные истории отдельно взятого архива, и общие, посвященные архивам определенной местности (города, уезда, губернии, района, области). После 1917 г. и особенно в 70—80-е годы XX в. появляются статьи (как правило, в связи с различными архивными юбилеями), содержащие сведения об основных количественных показателях работы архивов, изменениях в их структуре и т.д.

Пожалуй, ни один архив, существовавший в средние века и хранивший документы белорусских земель, не вызывал такого пристального внимания со стороны отечественных и зарубежных историков, как Метрика Великого княжества Литовского. Это обусловлено не только важностью документов, входивших в него, но и заинтересованностью в их использовании историков Беларуси, Литвы, Украины, России, Польши и других стран.

23


Едва ли не первая попытка научного описания документов Метрики была предпринята метрикантом, т.е. заведующим архивом, Л.М. Зельверовичем в 1883 г. Ее результаты были изданы в этом же году в Петербурге под названием “Литовская метрика: Государственный отдел Великого княжества Литовского при Правительствующем Сенате: грамоты и регесты из собрания “древних актов”, писанных на пергамене на литовско-русском, латинском, нижнегерманском, старочешском и польском языках”.

Вслед за Л.М. Зельверовичем в 1887 г. метрикант С.Л. Пташицкий издал “Описание книг и актов Литовской метрики”, в котором помимо собственно перечня книг изложил историю центрального архива Великого княжества Литовского. Это описание С.Л. Пташицкого (не совсем удачное с точки зрения “узаконенной” составителем терминологии для обозначения книг, что отмечается современными исследованиями1) впоследствии составило основу 21-й книги издаваемых Московским архивом Министерства юстиции (там хранилась Метрика) “Описаний документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции” (книга вышла в свет в 1915 г.).

Истории Метрики касались в конце XIX — первой половине XX в. такие известные белорусские историки, как М.В. Довнар-Запольский, В.И. Пичета, Д.И. Довгялло, польский исследователь И. Якубовский, российский ученый Н.Г. Бережков и др.2

1 Хорошкевич А.Л. План и основные принципы издания и описания Литовской метрики // Методические рекомендации по изданию и описанию материалов Литовской метрики. М.; Вильнюс, 1985. С. 6.

2 Довнар-Запольский М.В. Рец. на кн.: “Акты Литовской метрики”. Т. 1. Вып. 1. // Журнал Министерства народного просвещения. 1896. № 11/12; Пичета В.И. Культура Белоруссии в XVI в. // Пичета В.И. Белоруссия и Литва XV—XVI вв. (исследования по истории социально-экономического, политического и культурного развития). М., 1961; Даўгяла Дз.I. Ë³òî¢ñêàÿ ìåòðûêà ³ ÿå êàштоўнасці для вывучэння мінуўшчыны Беларусі // Працы Першага з’åçäа даследчыкаў беларускай археалогіі і археаграфіі, 17—18 студзеня 1926 г. Мн., 1926 (эта же статья Довгялло Д.И. была издана отдельной брошюрой в 1933 г. в Риге); Jakubowski I. Archiwum panstwowe W.X. Litewskiego i jego losy // Archeion. Т. 9. 1931; Бережков Н.Г. Литовская метрика как исторический источник: О первоначальном составе книг Литовской метрики. М.; Л., 1946.

24


Возобновление активного изучения истории Метрики относится к 1970—1980 годам. Это было обусловлено решением советско-польского коллектива ученых-историков начать регулярную публикацию из этого архива. Предполагалось каждой стороной издавать по одному тóму документов в пять лет. И хотя российские и белорусские ученые, в отличие от своих польских и литовских коллег1, до сих пор не издали ни одного тома, появился ряд работ, раскрывающих и углубляющих историю складывания Метрики, анализирующих состав входящих в нее документов и т.д.

Среди них — подготовленные известными российскими историками С.М. Каштановым и А.Л. Хорошкевич методические рекомендации по изданию и описанию материалов Литовской метрики2, тезисы докладов межреспубликанской научной конференции, состоявшейся в апреле 1988 г. в Вильнюсе3, сборник научных трудов в двух частях, подготовленный учеными России, Украины, Беларуси и Литвы в 1983 г., но увидевший свет лишь через 7 лет4, и др. Особый интерес среди материалов последнего сборника представляет впервые опубликованный белорусским историком Г.Я. Голенченко реестр (опись) книг Метрики, составленный в 1623 г. при переда-че архива новому канцлеру ВКЛ Альбрехту Радзивиллу5. Его содержание дает сравнительно полное представление о составе архива ВКЛ в первой четверти

1 К настоящему времени польские ученые издали два тома документов Метрики: Metryka Litewska: Ksiega Sigillat 1709—1719 / Oprac. A. Rachuba. Warszawa, 1987; Metryka Litewska: Rejestry podymnego Wielkiego Ksiestwa Litewskiego: Wojewodstwo wilenskie 1690 r. / Oprac. A. Rachuba. Warszawa, 1989; литовские (1 ò.): Lietuvas metrika (1427—1506). Knyga N 5 (подготовил к печати Э. Банионис). Vilnius, 1993, и др.

2 Методические рекомендации по изданию и описанию материалов Литовской метрики / ИИ АН СССР, Археографическая комиссия при Отделении истории АН СССР, ИИ Литовской АН ССР, ЦГАДА. М.; Вильнюс, 1985.

3 Литовская метрика: Тезисы докладов межреспубликанской научной конференции. Апрель 1988 г. Вильнюс, 1988.

4 Исследования по истории Литовской метрики: Сб. научных трудов. Ч. 1—2. М., 1989.

5 Там же. Ч. 2. С. 336—374.

25


XVII в. и позволяет реконструировать некоторые его черты в предшествующий период.

В это же время (1970—1990) появляются другие работы белорусских, литовских, украинских, польских, американских исследователей, специально посвященные истории Метрики Великого княжества Литовского1.

Не меньший интерес вызывали и продолжают вызывать Виленский и Витебский центральные архивы древних актов. Одним из первых, кто обратился к истории Виленского архива, стал его заведующий Н.И. Горбачевский2. В пространной статье автор наряду с изложением истории создания архива подробно остановился на анализе законодательства Великого княжества Литовского и Речи Посполитой в области архивного дела. Продолжением статьи может служить подготовленный Н.И. Горбачевским и изданный в 1872 г. “Каталог древним актовым книгам губерний: Виленской, Гродненской, Минской и Ковенской, также книгам некоторых судов Могилевской и Смоленской губерний, хранящимся ныне в Центральном архиве в Вильне”, который содержит помимо прочего характеристику основных судов, существовавших в Великом княжестве Литовском.

В 1878 г. в “Сборнике Археологического института” (т. 1) опубликована статья В.А. Лялина “Виленский центральный архив”, не носившая оригинального характера и в основном повторявшая статью Н.И. Горбачевского.

1 Мянжынскі В.С. Метрыка Вялікага княства Літоўскага як крыніца па гісторыі землеўладання Беларусі (першая палавіна XVI ст.) // Весці АН БССР. Сер. грам. навук. 1987. № 2; Баніёніс Э. З гісторыі Літоўскай метрыкі // Беларускі гістарычны часопіс. 1994. № 1; Методические рекомендации по использованию Литовской метрики XVI в. в курсе источниковедения отечественной истории: Уч. пособие. Днепропетровск, 1987; Sulkowska-Kurasiowa I. Metryka Litewska — charakterystyka i dzieje // Archeion. T. 65. 1977; Kennedy Grimsted P. Uklad i zawartosci Metryki Litewskiej // Archeion. T. 80. 1980 (подробную библиографию работ, посвященных изучению истории Метрики, а также анализу материалов, входящих в нее, см. в кн.: Lietuvos metrika (1427—1506). Kn. N 5. S. 14—17).

2 О Центральном архиве древних актовых книг губерний: Виленской, Гродненской, Минской и Ковенской // Вестник Западной России. 1869. Кн. 5. Т. 2. Кн. 6. Т. 2.

26


Пятидесятилетний юбилей архива, отмечавшийся в 1902 г., вызвал ряд публикаций, посвященных ему. Среди них статьи заведующего архивом И.Я. Спрогиса, преподавателя Виленской духовной семинарии А.И. Миловидова, а также брошюра помощника архивариуса В.К. Голуба1. Наиболее обстоятельной является работа В.К. Голуба. Самое значительное исследование об архиве представляет книга польского ученого, сотрудника, а затем, когда Вильно находился в составе Польши, руководителя Виленского архива Р. Меницкого2. В ней содержится наиболее полный историографический обзор работ об архиве, вышедших ко времени издания книги, а также излагаются основные направления его деятельности.

О Р. Меницком как историографе архивоведения и археографии Беларуси следует сказать особо. Наряду с очерком, посвященным истории Виленского архива, его перу принадлежат исследования о Витебском центральном архиве древних актов, Виленской археографической комиссии, архиве Муравьевского музея в Вильно и др.3 Р. Меницкий был не только знатоком архивного дела, но и высококвалифицированным археографом, подмечавшим и справедливо критиковавшим многочисленные ошибки издателей “Актов Виленской археографической комиссии”. В противоположность основному направлению деятельности виленских архива и комиссии, главной целью которых являлось доказать, что Литва и Беларусь всегда были “исконно русским краем”, Р. Меницкий придерживался прямо противоположного взгляда. Он считал, что Беларусь и Литва представляют собой одну из провинций Польши. Однако местами в

1 Спрогис И.Я. Виленский центральный архив древних актовых книг // Памятная книжка Виленской губ. на 1902 год. Вильна, 1901; Миловидов А.И. Виленский центральный архив (1852—1902) // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 4; 50-летие Виленского центрального архива древних актовых книг. Исторический очерк. Сост. пом. архивариуса В.К. Голуб. Вильна, 1902.

2 Mienicki R. Archiwum akt dawnich w Wilnie. Warszawa, 1923.3 Mienicki R. Archiwum akt dawnich w Witebsku. Warszawa, 1939; Он

же. Wilenska komisia archeograficzna. Wilno, 1925; Он же. Archiwum Murawjowski w Wilnie. Warszawa, 1936; è др.

27


работе Р. Меницкого о Виленской археографической комиссии встречаются откровенно шовинистические выпады против русских.

О деятельности Виленского архива в связи с изложением истории создания Виленской археографической комиссии говорил и Н.Н. Улащик в одной из лучших книг по археографии, источниковедению и архивоведению Беларуси — “Очерках по археографии и источниковедению истории Белоруссии феодального периода” (1973).

Первым автором, писавшим о Витебском архиве, был В.А. Лялин. В 1880 г. он опубликовал в Петербурге брошюру “Витебский архив бывшего генерал-губернаторства” и статью “Витебский центральный архив” в третьем томе “Сборника Археологического института”. Автор привел данные об архиве бывшего генерал-губернаторства, отметив, что с его ликвидацией в 1855 г. около половины дел передано в губернское правление, МВД, Синод и лишь 1002 дела поступили в Витебский центральный архив.

Кроме В.А. Лялина об истории Витебского архива писал и Д.И. Довгялло, который заведовал архивом с 1897 г. В опубликованных в 1898 г. под его редакцией “Историко-юридических материалах” (т. 27) Д.И. Довгялло в пространном предисловии изложил историю создания архива и его состояние на время публикования тома. Об издательской деятельности сотрудников Витебского архива кроме Р. Меницкого, Н.Н. Улащика, В.А. Лялина, Д.И. Довгялло писали и другие современные белорусские историки, архивисты1, однако их работы не носили оригинального характера и в большинстве случаев обильно заимствовали труды предшественников.

Наибольший вклад в историографию архивоведения Беларуси до октября 1917 г. внесли А.П. Сапунов, Д.И. Довгялло, С.Л. Пташицкий. Связанные с деятельностью Виленского и Витебского центральных архивов, Виленской археографической и Витебской

1 Умецкая Е.С. Издательская деятельность Витебского центрального архива древних актов (1871—1906 гг.) // Гуманитарные науки. Сб. статей аспирантов МГПИ. Мн., 1975; и др.

28


архивной комиссиями, Московским археологическим обществом и другими учреждениями и организациями историко-архивного профиля, они регулярно выступали со статьями и описаниями документов белорусских архивов в местной периодической печати, в изданиях археологического общества или с отдельными брошюрами. Так, А.П. Сапунов подготовил и опубликовал в трудах Археографической комиссии Московского археологического общества обзорную статью “Архивы в городах Могилеве губ. и Минске”1, опись архива Полоцкой духовной консистории (подготовлена с участием М.Л. Веревкина)2, Д.И. Довгялло — сообщения об архиве Витебского губернского правления3, архиве Лепельской городской думы и сиротского суда4, описание предметов древности, поступивших в Витебское епархиальное церковно-археологическое древлехранилище по ноябрь 1897 г. (подготовлено совместно с Н.Я. Никифоровским)5, С.Л. Пташицкий — краткие сведения о рукописях библиотеки гр. Хрепто-вича в Щорсах6. Об архивах Пинского Лещинского, Жировицкого монастырей, так называемом “Архиве западнорусских униатских митрополитов” писали А.И. Миловидов, Л. Паевский, П. Жукович, С. Рункевич7 и др.

Информация о состоянии белорусских архивов во второй половине XIX — начале XX в. содержится также в

1 Древности: Труды Археографической комиссии Московского археологического общества. Вып. 2. М., 1902. Т. 2.

2 Там же. М., 1898. Т. 1.3 Там же. М., 1898. Кн. 1. Т. 1.4 Там же. М., 1902. Т. 2. Вып. 2.5 Полоцкие епархиальные ведомости. Отдел. оттиск. 1897. № 23,

24; 1898. № 1, 10—12, 15, 16; 1899. № 22.6 Древности: Труды Археографической комиссии Московского

археологического общества. Т. 1. Вып. 3. М., 1899.7 Миловидов А.И. Архив упраздненного Пинского Лещинского

монастыря. М., 1900; Паевский Л. Жировицкий и Брест-Литовский архивы // Труды IX Археологического съезда â Вильне. Ì., 1895. Ò. 1; Жукович П. Сообщение об архиве западнорусских униатских митрополитов. Пг., 1915; Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Спб., 1897. Т. 1; Спб., 1907. Т. 2.

29


издаваемых Минским, Витебским, Гродненским, Могилевским губернскими статистическими комитетами “Памятных книжках”, изданиях Минского, Гродненского, Могилевского церковных историко-археологических комитетов, Витебской ученой архивной комиссии, в издаваемой А.П. Сапуновым “Витебской старине” и др. Однако обобщающих работ по истории архивного дела в Беларуси в этот период не появилось.

Что касается описаний частновладельческих архивов Беларуси или статей, им посвященных, то особый интерес к этому вопросу в конце XIX — начале XX в. проявляли польские историки и архивисты1.

С созданием БССР основное внимание белорусских архивистов и историков сосредоточилось на сборе информации о вывезенных из Беларуси в разное время архивных собраниях. Предпринимаются попытки их возвращения в республику. Об этом свидетельствуют труды Первого съезда исследователей белорусской археологии и археографии, книги А.А. Шлюбского “Доля кнігасховаў і архіваў зямель крыўскіх і былога княства Літоўскага” (Коўна, 1925), М.И. Касперовича “Краязнаўства” (Нарысы) (Мн., 1929) и др. Информация архивоведческого характера в 30—40-е годы регулярно помещалась в журнале “Полымя”, а также в российской архивной периодике — “Архивном деле”, “Красном архиве”.

Значительным событием в историографии архивоведения России и Беларуси стали подготовленные профессором Московского историко-архивного института И.Л. Маяковским “Очерки по истории архивного дела в СССР (опыт систематического руководства). Ч. I. История архивного дела в СССР до Октябрьской социалистической революции” (М., 1941; 2-е переработанное и дополненное издание книги вышло в 1960 г.). Особый интерес представляет то обстоятельство, что “историю архивного дела автор трактовал не как процесс развития только русского архивного дела, но и как историю архивного

1 Archiwum domu Radziwillow. Krakow, 1885; Barwinski E. Archiwum ks. Radziwillow w Nieswiezu: Rys jego historyi i sprawozdanie z poszukiwan // Archiwum komisji Historycznej PAN. 1909. N 11; Archiwum domu Sapiehow wydane staraniem rodziny. T. 1. Lwow, 1892; è др.

30


дела других народов Советского Союза, по крайней мере тех из них, о документах которых дошли до нас хотя бы скудные сведения”.

Кроме того, историю архивного дела в дореволюционной России И.Л. Маяковский попытался поставить в связь с историей архивного дела на Западе, что давало возможность читателям (в том числе и студентам Историко-архивного института, исторических факультетов университетов) делать соответствующие выводы об общем и особенном в развитии российского и западноевропейского архивоведения. Шестая глава “Очерков” полностью посвящена описанию постановки архивного дела в Великом княжестве Литовском; отдельные параграфы книги затрагивали также вопросы, связанные с историей создания и деятельностью Виленского и Витебского центральных архивов древних актов, Виленской археографической комиссии, Витебской ученой архивной комиссии и др.

Однако в главе “Частновладельческие архивы” автор не упомянул о существовании таких известнейших, и не только в Беларуси, фамильных собраний документов, как архивы кн. Радзивиллов, Сапег, Ходкевичей и др. Обошел своим вниманием И.Л. Маяковский церковные и монастырские архивы Беларуси. Тем не менее “Очерки” являются не только историографическим фактом. Это действительно одно из первых (до сих пор лучшее) обобщающих исследований, посвященных истории архивного дела в России с древнейших времен до 1917 г.

Аналогичной работой (хотя и не такого, как “Очерки” И.Л. Маяковского, уровня), помогающей разобраться в сложнейших реорганизациях сети архивных учреждений СССР (в том числе и Беларуси) в 20—30-е годы, стала книга профессора МГИАИ В.В. Максакова “История и организация архивного дела в СССР (1917—1945 гг.)” (М.,1969). Она, как и книга И.Л. Маяковского, долгое время оставалась основным учебным пособием для студентов Историко-архивного института и архивных отделений некоторых университетов СССР.

Из вышедших в 1980—1990 гг. в Москве учебных пособий и монографий, содержащих сведения о белорусских архивах, следует отметить также работы профессора Историко-архивного института

31


В.Н. Самошенко “Исторические архивы дореволюционной России” (М., 1986), “История архивного дела в дореволюционной России” (М., 1989), исследование преподавателя этого же института Т.И. Хорхординой “История Отечества и архивы. 1917—1980 гг.” (М., 1994) и др.

В первых двух работах значительное место отводится освещению истории создания и деятельности Виленского и Витебского архивов древних актов (при этом помимо опубликованных статей и документов автор использует и ранее не известные источники, хранящиеся в архивах Москвы), в третьей — упоминается о трагической судьбе архивов Беларуси в годы Великой Отечественной войны.

Значительный вклад в историографию архивоведения Беларуси внес А.И. Азаров, с 1944 по 70-е годы возглавлявший архивную службу республики. Его статьи по вопросам истории и организации архивного дела в Беларуси публиковались начиная с 50-х годов в московской архивной периодике, выходившем в конце 50 — начале 60-х годов “Научно-информационном бюллетене Архивного управления при СМ БССР”, сборниках статей и других изданиях1. В 1955 г. автор защитил кандидатскую диссертацию “Архивное дело в Белорусской ССР”, изложив в ней в самом сжатом виде историю архивного строительства в Беларуси начиная с древнейших времен.

Истории архивного строительства в Беларуси в послеоктябрьский период касались авторы предисловий

1 Азаров А.И. Архивное дело в Белоруссии до Великой Октябрьской социалистической революции // Научно-информационный бюллетень ÀÓ при СМ БССР. 1961. № 10; Он же. Архивное строительство в союзных республиках. Белорусская ССР // Исторический архив. 1958. № 3; Он же. Некоторые итоги деятельности архивных учреждений БССР // Вопросы архивоведения. 1965. № 2; Он же. Архивное строительство и государственные архивы в БССР (1918—1968) // Государственные архивы и архивное дело в союзных республиках. М., 1971; Он же. 50 лет советского архивного строительства и задачи архивных учреждений БССР // Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. Мн., 1971; и др.

32

к путеводителям по центральным и местным архивам республики, изданным в 60—70-е годы1.

Комплексной работой, освещающей историю, а также теорию, методику и практику архивного дела в Беларуси, является сборник статей “Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР” (Мн., 1971), изданный по итогам юбилейной конференции белорусских архивистов и историков, проходившей в июне 1968 г. в Минске и посвященной 50-летию издания Декрета “О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР”. Вышедший в 1980 г. сборник статей “Вопросы археографии в БССР” знакомит с состоянием публикационной работы в госархивах республики.

Выступления в 60—80-е годы на страницах журналов “Вопросы архивоведения”, “Советские архивы” белорусских архивистов свидетельствуют об их возросшем научном уровне, например имеющие научный характер статьи Е.Ф. Шорохова, Р.Г. Мироновой, Н.И. Каминского, М.Ф. Шумейко и др.2

В конце 80 — начале 90-х годов в республике появился ряд работ, свидетельствующих о внимании, проявляемом прежде всего историками-архивистами к проблемам выявления, собирания и изучения документов

1 Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства БССР. Мн., 1967; Центральный государственный исторический архив Белорусской ССР в гор. Гродно: Путеводитель. Мн., 1965; Центральный государственный исторический архив БССР в Минске: Путеводитель. Мн., 1974; Государственный архив Минской области и его филиал в г. Молодечно: Путеводитель (1917—1941 гг.). Мн., 1967; Государственный архив Витебской области и его филиал в Полоцке: Путеводитель (1917—1941 гг.). Мн., 1972; Государственные архивы Брестской, Гродненской областей, филиал Государственного архива Минской области в Молодечно: Справочник (по докум. материалам 1919—1939 гг.). Мн., 1969; Государственные архивы Гомельской и Могилевской областей: Справочник (1917—1941 гг.). Мн., 1970.

2 Шорохов Е.Ф. О некоторых вопросах теории советской археографии // Советские архивы. 1976. № 4; Он же. Об актуальных вопросах развития археографии в БССР // Советские архивы. 1973. № 5; Миронова Р.Г. О создании каталогов к научно-технической документации государственных архивов // Советские архивы. 1974. № 2; Каминский Н.И., Шорохов Е.Ф. В.И. Пичета и архивное дело в Белоруссии // Советские архивы. 1968. № 2; Шумейко М.Ф. Деятельность Комиссии по истории Отечественной войны при ЦК КП(б)Б. 1942—1946 гг. // Советские архивы. 1985. № 2.

белорусского возрождения1. Материалы о белорусских архивах нередко печатаются в журналах “Спадчына”, “Беларускі гістарычны часопіс” “Беларуская мінуўшчына”. Статьи Г.Я. Голенченко, Д.В. Карева, В.И. Леоновца, С.И. Павлович, В.Д. Селеменева, И.И. Шевчука, М.Ф. Шумейко и других по отдельным вопросам архивного дела и археографии в Беларуси опубликованы в “Энцыклапедыі гісторыі Беларусі”, энциклопедии “Літаратура і мастацтва Беларусі” и других изданиях. Однако обобщающего издания по проблемам архивоведения в республике до сих пор не появилось.

Состоявшаяся в декабре 1993 г. по инициативе Научно-исследовательского центра документоведения и архивного дела научная конференция “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі: стан і перспектывы” хоть и привлекла довольно широкий круг участников из России, Украины, Польши, но не оказала заметного воздействия на развитие архивоведческо-археографической мысли. Обсужденные на ней доклады и сообщения по истории, методике и практике архивного дела носили все же информационный характер и не затрагивали теоретических проблем архивоведения2.

1 Лабынцаў Ю. Архіў беларускага адраджэння. Дакум. помнікі беларускай царкоўнай і грамадзянскай гісторыі ў зборах Музея імя Iвана Луцкевіча ў Вільні. Мн., 1993; Калубовіч А. Крокі гісторыі. Даследаванні, артыкулы, успаміны. Беласток—Вільня—Менск, 1993; Сурмач Ганна. Беларускі загранічны архіў // Беларуская мінуўшчына. 1993. № 1; и др.

2 Тэзісы Міжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыі “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі: стан і перспектывы”. 1—2 снежня 1993 г. Ч. 1—2. Мн., 1993.

Глава 2ФОРМИРОВАНИЕ ХРАНИЛИЩДОКУМЕНТАЛЬНЫХМАТЕРИАЛОВ В ПЕРИОДОБРАЗОВАНИЯГОСУДАРСТВЕННОСТИ(IX—XIII ââ.)

Состав документов, типичных для его фондообразователей (учреждений, объединений, отдельных лиц и др.), а также характер ретроспективной документальной информации определяются каждым историческим этапом в развитии той или иной нации. Наибольшая ее составная часть создается в области экономики, процессе производства материальных благ и управления ими. Таким образом, важнейшие стороны организации архивного дела обусловлены производственными отношениями людей.

Историческими источниками, которые воссоздают процесс складывания хранилищ письменных документов IX—XII вв., служат древние летописи. Они опубликованы отдельными изданиями, в многотомном “Полном собрании русских летописей”. Однако данные документы лишь косвенно могут свидетельствовать об уровне складывающейся организации архивохранилищ.

Формирование хранилищ документальных материалов...

Археологические находки подтверждают высокий уровень письменности на белорусских территориях. Об этом свидетельствуют найденные берестяные грамоты, набор инструментов для письма, металлические застежки для книг и др.

Можно отметить, что Полоцк является первым местом концентрации письменных источников. Уже в IX в. он объединил вокруг себя большую территорию и стал одним из важнейших и могущественных центров Восточной Европы. Появление письменности в Полоцке означало переход к более высокому уровню культуры. Письмо закрепило и передавало во времени и в пространстве знания, идеи, сохраняло и распространяло достижения культуры.

В процессе складывания государственности сформировались основные черты ее управленческой деятельности. Так, в ходе управления землями откладывается большое количество документов. Князь принимал участие в судебных делах, вершил суд. Право владения землями своим подданым князь оформлял при помощи жалованных грамот. Такие же грамоты давались на право суда над крестьянами, на право сбора налога и др. Князь хранил списки бояр, которые по его приказу должны были являться на лошадях с доспехами для войны или охранной службы. Отношения князя и дружины определялись договором, что требовало постоянного контроля за его выполнением. Им же устанавливался порядок отношений и между жителями.

Большой состав документов был выработан в ходе международной деятельности князя. Например, в X—XIII вв. действовали торговые соглашения между Полоцком, Минском, Витебском, Смоленском и немецкими городами Данцигом, Бременом, Любечем, Мюнстером, Ригой, островом Готландом. Наиболее значительными по своему юридическому оформлению были Смоленские договоры под названием “Смоленская торговая правда”. Так, один из первых мирных договоров между полоцким князем Владимиром (Вальдемаром) и рижским епископом Альбертом был подписан в 1210 г., через два года — аналогичное соглашение с Ригой. Достаточно крепкие связи были установлены с соседними Польским Королевством, Скандинавским и Новгородским

36


княжествами, а также через установление брачных связей с монархами Венгрии, Норвегии, Дании, Чехии, Франции и др.

Значительные по своему составу документы откладывались в результате деятельности представителя князя — тиуна (позднее — дворский). В его обязанности входило осуществлять от имени князя суд, в случаях когда это не подлежало рассмотрению общинного суда, а также вести учет хозяйственного имущества, принимать и передавать князю собранный налог от общин. Как правило, в ведении тиуна находились списки дворов, их состав, судебные материалы и др. Здесь же на хранении находились и наиболее важные документы знати.

Ценный документальный материал был собран посадниками — представителями на местах. Они выполняли в данном городе или местности судебные или административные функции. В их подчинении находились слуги. Они вели учет горожан — купцов и вольных ремесленников, которые платили торговую и таможенную пошлину, а также выполняли воинскую повинность как при обороне городов, так и при завоевательных походах.

Документы откладывались также в результате деятельности бояр и дружинников. Переход земельной собственности от одних феодалов к другим закреплялся письменными документами в результате сделок между ними (духовных заветов, купли-продажи, денежных займов под залог земли, обмена землями и т.д.). Торговля осуществлялась при помощи купчих, а передача земли монастырям — укладных грамот. Зависимость крестьян или трудового населения города от феодала закреплялась в кабальных грамотах.

Религиозными и культурно-просветительными центрами были монастыри. В них или при них действовали подразделения наподобие школ, где писались и переписывались книги, исторические документы и др. В жизнь горожан внедрялось на смену языческим верованиям христианство, что способствовало значительному расширению письменных документальных материалов не только религиозного характера. В результате феодальных отношений

37


духовенства и представителей княжеской власти широко использовались грамоты, другие деловые документы, а также рукописи книжной словесности.

На первых этапах христианизации в монастыри и церкви наряду с рукописями ортодоксальной литературы попадали, а временами и в большом количестве, так называемые апокрифические, т.е. не канонизированные церковью произведения, а также записи народных песен, сказаний нецерковного характера. Несомненно, что уничтожение такой литературы со стороны духовенства было одной из причин, по которой они практически не дошли до нашего времени.

Значительно способствовало расширению письменных источников создание в 992 г. Полоцкой епархии. Широкое распространение нашли рукописные книги религиозного содержания. Так, в XI в. появляется Туровское евангелие, написанное на пергамене уставом. Текст был размещен в порядке церковных чтений по неделям на весь год. Всего сохранилось 10 листов. В данный период и позднее появляются Архангельское, Мстиславльское, Полоцкое, Оршанское и другие евангелия. О сосредоточении большого количества книг и летописных материалов в монастырях подтверждают данные о пребывании там на протяжении XII в. высоких духовных особ, например Кирилла Туровского в качестве его настоятеля в Турове. Это дало ему возможность много читать, писать молитвы, поучения, каноны, произведения о монашестве. После того как он оставил епископскую кафедру, свою литературную деятельность продолжил в Борисоглебском монастыре. Всего сохранилось 8 сказаний, посвященных неделям и праздникам великого цикла, 21 молитва, 2 канона на смерть княгини Ольги и многочисленные притчи, являющиеся совершенством человеческой мысли. Кроме того, исследователи приписывают Туровскому еще 11 сказаний и 9 молитв1. О знакомстве с античной культурой, произведениями Гомера, Аристотеля, Платона, богословской — греческой и римской — литературой дает представление и уроженец Смоленска

1 Беларуская мінуўшчына. 1993. № 3—4. С. 17.

38


Климент Смолятич, выдающийся писатель, философ и церковный деятель.

Однако наибольшее представление об организации работы по созданию и сохранению документальных источников отражает деятельность Ефросиньи Полоцкой, которая первой из женщин на Руси была канонизирована в святые. Есть основание считать, что она писала летописи и оригинальные произведения. Так, после разрешения поселиться в Софийском соборе в Полоцке, как сообщает “Жыціё Ефрасінні Полацкай”, она “нача книгы писати своими руками”1. В монастыре Ефросинья открыла мастерские по переписке книг — скриптории. Один мастер делал цветные инициалы, другие — миниатюры, третьи — переплеты. Когда возникала необходимость переписывать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Из скрипториев книги распространялись по всей Полоцкой земле и за ее пределы.

В монастырях городов создавались и хранились летописи — историко-литературные произведения с описанием событий по годам. Так, в XII—XIII вв. была составлена Полоцкая летопись, которая не сохранилась. Много летописных сводов, существовавших на белорусских территориях, вошли в состав “Повести временных лет”, “Слова о полку Игоревом”, Ипатьевской, Лаврентьевской и других летописей.

Процесс письма был необычайно трудным и сложным. Писали обычно на пергамене уставом — крупным и прямым, без наклона, почерком, в котором каждая буква отделялась от соседней (слитное письмо появится только в XV в.). Чтобы текст быстрее высыхал, его посыпали песком. Переписчику недостаточно было хорошо знать грамоту — следовало иметь художественные способности, так как начальные буквы и заголовки разделов необходимо было раскрашивать животным или растительным орнаментом. Это была нелегкая физическая работа и ей занимались только мужчины. Переписчик писал не на столе, а на ладони левой руки, которую подпирал локтем о колено. И так долгие часы, напрягая зрение, не позволяя руке вздрогнуть. Труд переписчиков ценился настолько высоко, что церковь

1 Арлоў У. Таямніцы полацкай гісторыі. Мн., 1994. С. 77.

39


обещала им отпущение многих грехов. Деловые документы хранились в виде скрутков, где листы пергамена были соединены между собой, а потом свертывались в небольшие рулоны или в кодексы — блоки соединенных между собой листов бумаги или пергамена.

Основными местами хранения документальных источников кроме Полоцка являлись с X в. Витебск, Туров, Гродно, с XI в. — Брест, Новогрудок, Браслав, Минск, Друцк, Копысь, Логойск, Лукомль, Пинск, с XII в. — Слуцк, Клецк, Заславль и др. Одним из первых и наиболее крупным местом хранения документов был широко известный из монументальных православных храмов Софийский собор в Полоцке. Сначала он был деревянным, а затем с середины XI в., согласно “звычаям грэцкім”, построен новый каменный храм святой Софии. В XII в. количество храмов значительно увеличивается. Например, только в Полоцке насчитывалось 9 церквей. В храме принимались зарубежные послы, под звуки колоколов объявлялись гражданские акты. Здесь располагались библиотека, казна. Наиболее значимыми являлись собрания документов: грамоты князей на пожалование церквам и монастырям угодий и привилегий, некоторые записи феодалов по имущественным вопросам и другие документы, в том числе книги с текстовыми пометками на полях страниц как хозяйственного, так и бытового характера.

Другим важным культурным центром был Туров. Он поддерживал тесные связи с многими городами Древней Руси, иностранными державами. В Турове постоянно бывали купцы из Прибалтики, Волыни, Ближнего Востока, Средней Азии. Славился он и как культурно-религиозный центр.

Первоначально документальные материалы хранились в монастырских подсобках, которые служили кладовыми для церковной утвари и назывались ризницами. Служащий культа — ризничий, заведовавший ею, сначала был общим хранителем ценностей, а по мере увеличения собраний книг и документов, когда они составляли большую часть, стал хранителем так называемых “книгохранилищ”. С ростом монастырских земельных владений и количества холопов, сидевших на

40


монастырских землях, значительно увеличивается количество документов и книг, что вызвало необходимость их хранить обособленно от остальных ценностей. Так, до нашего времени дошли сведения о нахождении архива Полоцкого княжества в Бельчицком Борисоглебском монастыре. В этом архиве хранились древние грамоты, среди которых одна “какого-то Ярослава Изяславовича, т.å. внука Ярослава Мудрого и дяди жены Глеба Минского”. Сохранилась и печать полоцкого князя Изяслава.

Основными местами хранения документов княжеской власти являлись, как правило, резиденции. Откладывавшиеся в процессе деятельности двора документы хранились первоначально вместе с материальными ценностями в казне. Позднее, когда материальные ценности были обособлены, термин “казна” более соответствовал понятию “хранилище документов”. Среди слуг тиуна были печатник (хранитель княжеской печати), писец, а также метник, который исполнял обязанности секретаря на суде. Таким образом, тиун и ключник, вероятнее всего, и были хранителями документов. Следует подчеркнуть, что если волость прилегала к территории города, то документальные материалы хранились в резиденции князя. Здесь же хранились и наиболее важные акты, грамоты, другие документы знати, которая при необходимости, имея загородные резиденции — дворы, окруженные рвами, стенами и вежами из бревен, что напоминало княжеские замки, перемещала их туда для обеспечения безопасности и тайны владений.

Зачастую владельцам бесценных документальных собраний не удавалось обеспечить сохранность. Этому мешали многочисленные стихийные бедствия, военные действия, пожары и т.д. Например, в конце X в. вследствие большого пожара в Полоцке, разрушений зданий находящиеся там исторические ценности погибли.

41


На Полоцкой земле находился так называемый “каменный архив”. Так, уже в начале XII в. князь Борис на громадных валунах сделал надписи: “Господи помози рабу своему Борису”. Позднее к такому способу прибегали многие, в том числе в 1171 г. и сын Бориса Рогволод (Василий). Это подтверждается наличием большого количества камней с выбитыми на них крестами на Западной Двине до Ашеродена (устья реки)1.

Таким образом, в период складывания государственности на белорусских землях были хранилища храмовые или монастырские, княжеские или общинные, а также хранилища документальных материалов отдельных духовных и светских лиц.

1 Ермаловіч М. Старажытная Беларусь. Полацкі і Новагародскі перыяды. Мн., 1990. С. 159—162.

42

Глава 3БЕЛОРУССКИЕ АРХИВЫВРЕМЕН ВЕЛИКОГОКНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГОИ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ(XIV—XVIII вв.)

Государственное устройство Великого княжества Литовского, отличное от его восточного соседа и имевшее схожие черты с государствами Западной Европы, обусловило своеобразие развития в нем архивного дела, испытавшего на себе влияние западных соседей. Широко разветвленная сеть местных органов власти и управления, судебных учреждений порождала огромное количество документов, собранных в местных хранилищах.

Центральные органы власти Великого княжества Литовского и Речи Посполитой проявляли постоянную заботу о сохранности этих документов, в которых были закреплены права владения великими князьями, королями, магнатами и шляхтой земельной собственностью и другим имуществом. Уже в Статуте польского короля Иоанна Альбрехта, изданном в 1496 г., говорилось: “Постановляем, чтобы земские книги судебных актов были хранимы, согласно Вартенскому

Белорусские архивы времен...

статуту, за тремя ключами, из которых один должен быть у воеводы, другой — у судьи, а третий — у писаря”.

Статуты Великого княжества Литовского 1566 и 1588 гг. содержали специальные статьи, не только определявшие порядок хранения земских книг, но и обязывавшие воевод и судебных старост строить для них специальные хранилища, где таковых не имелось. Новые архивы строились отдельно от присутственных мест или под них приспосабливались здания бывших церквей и монастырей.

Рассматривая архивы как хранилища “прав, вольностей, гоноров и субстанций” шляхетства, местные магнаты для изыскания средств на постройку облагали налогом население, собирали между собой “пожертвования”, которые также фактически взимались с простых людей. Так, в 5-й ст. Конституции Великого княжества Литовского, утвержденной Вальным сеймом 1607 г., содержалось разрешение для хранилища земских и городских книг Полоцкого воеводства использовать “руины церкви Святой Софии” с тем, чтобы, восстановив их “коштом своих обывателей”, хранить там книги1.

Конституция, принятая в 1647 г., обязывала жителей Вилкомирского повета строить “склеп” для хранения актовых книг. Под 1708 г. имеется указание, что в подвале Витебской Благовещенской церкви хранились витебские городские книги.

В редких сеймовых постановлениях не говорилось о безопасности и надлежащем хранении актовых книг и ревизии архивов. Эта заботливость проявлялась и в постановлениях сеймиков каждого воеводства, и в инструкциях, которые давались депутатам, отправлявшимся на вальные сеймы. Благодаря этому значительное количество древних актовых книг времен Великого княжества Литовского и Речи Посполитой дошло до наших дней.

§ 1. Метрика Великого княжестваЛитовского — центральный архив

1 Volumina legum. T. 2. S-Pbg., 1859. S. 450.

44


Белорусско-Литовского государствав XV—XVIII вв.

В Великом княжестве Литовском в XV—XVIII вв. важнейшим являлся архив господарской (великокняжеской) канцелярии, традиционно именуемый в работах дореволюционных и современных белорусских и зарубежных историков “Литовской метрикой”. Такое название, на наш взгляд, не совсем верно, ибо оно не соответствует названию государственного образования, существовавшего с XIV в. на территории Беларуси, Литвы и частично Украины — Великого княжества Литовского, поэтому правильнее будет именовать этот архив Метрикой Великого княжества Литовского.

Принципы организации и методы практической деятельности великокняжеской канцелярии особенно усовершенствовались в конце XV — начале XVI в. Расширение сферы деятельности канцелярии Великого княжества Литовского и возложение на нее новых функций государственного управления вызывало структурные изменения и увеличение штата сотрудников канцелярии. С ростом потока документов, выдаваемых канцелярией, их копии начали заносить в разные книги по тематическому признаку. С введением должности подканцлера (вицеканцлера) в 1566 г. связано разделение канцелярии на “Большую” и “Малую”.

В соответствии со структурой великокняжеской канцелярии и архив делился на Большую метрику, находившуюся в ведении канцлера, и Малую метрику, которая была под наблюдением подканцлера. Оба эти сановника назначали зависимых от себя заведующих архивом, именуемых метрикантами1.

Метрика сложилась из подлинных документов, выходивших и получавшихся канцелярией великого князя, а также книг, в которые вносились отпуски выдаваемых канцелярией грамот, законодательных актов, утверждений земельных сделок, завещательных

1 Даўгяла З. Літоўская метрыка і яе каштоўнасць для вывучэння мі-нуўшчыны Беларусі // Працы Першага з’åçäà äàñëåä÷ûêà¢ áåëàðóñêàé àðõåàëîгіі і археаграфіі. Мн., 1926. С. 53.

45


распоряжений, пожалований земельных владений, судебных приговоров, копий документов, которые получало правительство Великого княжества Литовского как из собственных земель, так и из-за границы. Первое упоминание о существовании таких книг относится к княжению Казимира Ягайловича (1427—1492), когда была установлена должность канцлера и канцелярия при нем. Под руководством канцлера и подканцлера писари, секретари и писцы-дьяки вели по всем делам, рассматривавшимся князем и Радою, письменное производство. Изготовленные документы скреплялись печатью и подписью писаря (изредка канцлера), дипломатические же подписывались великим князем. Начиная с 1542 г. подпись великого князя появляется и под другими документами.

Вначале велись только краткие записи, т.е. реестры. С 80-х годов XV в. отпуски изготовленных и скрепленных документов стали полностью вписываться в особые книги, из которые в основном и образовалась Метрика Великого княжества Литовского. Следует отметить, что в книги Метрики вносились прежде всего документы, обеспечивавшие основные социально-экономические привилегии, однако это не означает, что Метрика состояла исключительно из актов и грамот первостепенной важности. Здесь можно было встретить и менее существенные записи, подтверждавшие права собственности феодалов на имущество и крепостных крестьян. В книги Метрики вносились, как правило, однообразные документы, многие из которых были аналогичны актам и грамотам, оформлявшимся в местных канцеляриях. Наряду с этими документами архив включал в свой состав и материалы иного происхождения, не связанные с деятельностью центральных органов власти. В него, например, вошли части архивов наместнических канцелярий (Брестской, Полоцкой, Витебской и др.), некоторых судебных учреждений (в частности, Виленского земского суда и др.). В 1544 г. в государственный архив влился частный архив Альбрехта Мартиновича Гаштольда, в котором хранились жалованные и купчие на земли, унаследованные им от предков. Таким образом в архив

46


ВКЛ вернулись грамоты, выданные великим князем литовским в середине XV â. — 40-х годах XVI в.

Свидетельством не только существования, но и хранения книг Метрики в особом месте в конце XV â. может служить следующий факт. 27 июня 1495 г. к великому князю Александру Ягайловичу обратился Богдан Глинский с ходатайством о выдаче ему копии одной из привилегий на владение селами Бобровое, Голубеев и Родивоново, данной Казимиром и сгоревшей во время пожара в Киеве. Его просьба была удов-летворена. В копии грамоты, выданной великим князем Глинскому, говорилось: “Так как на тот час книг при нас не было, в которых тое привилье записано, мы на то дали ему сесь лист; нехай он тые села держит, а коли тые книги при нас будут, мы ему тые села с того списка, што привилья вписано в книги, подтвердим листом”1.

Первоначально законченные книги Метрики, как и подлинные документы, хранились в казне (“скарбе”) в Трокском замке под присмотром казначея, именовавшегося “thesaurus”, “подскарбий земский”. Таким образом, “скарб” был не только казной в собственном смысле слова, но и подлинным архивом. Имеются сведения, что уже в начале XVI в., когда возникли Полоцкое, Витебское и Смоленское воеводства, заменившие ранее существовавшие наместничества, все бумаги Метрики Великого княжества Литовского сохранялись в нескольких мешках. На каждое воеводство был заведен отдельный мешок, в котором документы систематизировались по буквам.

За XV—XVI вв. документы Метрики сохранились в копиях, снятых с оригиналов в конце XVI в. (большинство самих оригиналов сгорело в разное время), за XVII—XVIII вв. — в подлинниках2. Основными видами книг, составлявших Метрику, являлись книги записей, судные, посольские книги, книги данин и др. В книгах записей находились привилеи городам, местечкам на магдебургское право, на торговлю и др. В книгах судных

1 Пташицкий С.Л. Описание книг и актов Литовской метрики. Спб., 1887. С.4.

2 Хорошкевич А.Л. План и основные принципы издания и описания Литовской метрики // Методические рекомендации по изданию и описанию материалов Литовской метрики. М.; Вильнюс, 1985. С. 5—6.

47


содержались декреты высших судов Великого княжества Литовского, протоколы заседаний, судебные приговоры. В книги публичных дел были включены сеймовые постановления, запросы правительству и ответы короля, наказы послам и т.д. Посольские книги содержали письма к руководителям зарубежных держав и ответы последних на них, договоры, речи послов. В книгах данин находились документы о сборе пошлин, о повинностях и др. Книги аренд включали описания замков, экономий, поветов, маентков, межевые книги. Помимо этих в составе Метрики имелись и другие виды документов, а именно: выписки постановлений панов-рады, планы, родоводные диаграммы, публицистика, мемуары и т.д.1

В 1511 г. Метрика вместе со скарбом из Трок была переведена в Вильно, где и находилась до середины XVIII в.

Во время переездов великого князя его сопровождали обычно писарь и дьяк, которые вели реестры всем великокняжеским пожалованьям и постановлениям. По возвращении князя в Вильно реестры вместе с полученными и изданными за время похода документами сдавались в архив и вносились в книги Метрики. Нередко за князем возились и сами книги, зачастую становясь трофеем победителей. Так, во время шведско-польской войны 1655—1660 гг. часть Метрики была захвачена шведами и увезена ими в Швецию. При возвращении ее по Оливскому миру 1660 г. только часть книг попала в Вильно, остальные же затонули в Балтийском море при перевозке2.

Окончательно организация архива Великого княжества Литовского сложилось в XVI â. Именно в это время существенно расширилась деятельность архива, выросло его политическое и практическое значение. Когда канцлером стал зять великого князя Сигизмунда II Августа Николай Радзивилл, 2 мая 1558 г. он внес

1 Во многих случаях такой принцип распределения документов по книгам не выдерживался, что отмечается современными исследователями. Ограниченное количество источников, свидетельствующих о постановке делопроизводства в великокняжеской канцелярии, не дает возможности проследить, по какому принципу формировались в ней дела.

2 Пташицкий С.Л. Описание книг и актов Литовской метрики. С. 11.

48


предложение, чтобы все “пожалованья и данины князския” хранились в одном месте1. Очевидно, что новый канцлер хотел, чтобы в Метрику были записаны все данины, которые когда бы то ни было утверждались великими князьями и королями. Для хранения таких документов и их использования в нужный момент они должны быть собраны в одно место и тщательно охраняемы.

Следует отметить, что структура архива и его состояние во второй половине XVI â. не отвечали возросшим социально-экономическим и политическим потребностям феодалов Великого княжества Литовского. Состояние архива не удовлетворяло великокняжеские канцелярию и правительство, а также судебные и другие учреждения Великого княжества, так как требовало затрат значительного времени для наведения необходимых справок и поисков нужных документов. Так, в 1594 г., несмотря на личное участие канцлера Л. Сапеги и других влиятельных лиц княжества, в архиве не удалось отыскать жалованную грамоту на Греск, выданную трокскому воеводе князю Збаражскому2.

Расширение сферы деятельности, приобретение новых функций и постоянный рост потока документации, обрабатываемой канцелярией ВКЛ, обусловили необходимость постоянного совершенствования как самой системы делопроизводства, так и подготовки документации канцелярии ВКЛ для длительного хранения. Повседневная деятельность канцелярии ВКЛ, увеличение объема накапливавшейся в ней документации выдвинули задачу ее систематизации и описания, упорядочения хранения и использования.

Известно, что около 1570 г. была составлена опись отдельных хранившихся в то время в канцелярии ВКЛ документов. Два экземпляра ее в настоящее время составляют книги № 1 и № 2 Метрики.

Кроме того, от интенсивного использования документов, недостаточно бережного их хранения они

1 Цит. по: Пичета В.И. Белоруссия и Литва XV—XVI вв. (исследования по истории социально-экономического, политического и культурного развития). М., 1961. С. 648.

2 Archiwum domu Sapiehow, wydane staraniem rodziny. T. 1. Lwow, 1892. S. 79.

49


стали ветшать. Потребовались меры по упорядочению архива и обеспечению его сохранности. С учетом этих обстоятельств в 1594 г. по распоряжению Л. Сапеги была начата переписка старых книг Метрики1. К этой работе было привлечено около 17 переписчиков, среди них — Гесковский, Королевский, Мархач, Пашкевич, Радзецкий, Яцынич и др. В течение 14 лет (с 1594 по 1607 г.) переписывались документы, затем новые книги были переплетены, снабжены реестрами, т.е. составлены внутренние описи. Реестры не ограничивались обозначением одних имен, упоминаемых в документах, но раскрывали содержание последних, приближаясь таким образом к описям, о чем свидетельствуют несколько примеров описания документов: “Жалоба человека князя Дмитрия Романовича Сенского на боярына господарского Богуша Васильевича о бое и рубанье на свадьбе”; “Жалоба человека господарского панцерного Олешка Торгоши на рыболова господарского Матфея Санькова сына, рыболовича, о том, иже де он две земли под собою держить, а одну службу служить, а другое служити не хочеть”; “Потверженье писару королевскому пану Петрашку Хоминичу Любича на именье в Клецком повете Гричевичи на реце на Хане, а в Менском повете Прилук на реце на Пчичи, и на землицы и на именьица в Сверженском повете на реце на Жатереве, в Менском же повете на реце на Лощици”2.

В результате продолжительной работы по переписке книг по существу был создан новый “рабочий” архив Великого княжества Литовского, который поступил в постоянное распоряжение великокняжеской канцелярии и зачастую необходимые книги из него сопровождали канцлера в его поездках по территории княжества или в Речь Посполитую. Однако до этого была проведена

1 Украинский исследователь Я.Г. Дашкевич считает, что главной причиной, побудившей правительство ВКЛ начать переписку дел Метрики, было стремление ликвидировать в ходе ее ненужные документы и в то же время вписать документы, отсутствовавшие в подлинных книгах (Исследования по истории Литовской метрики. Сб. научн. трудов. Ч. 2. М., 1989. С. 179).

2 Маяковский И.Л. Очерки по истории архивного дела в СССР (опыт систематического руководства). Ч. 1. История архивного дела в СССР до Октябрьской социалистической революции. М., 1941. С. 142.

50


сверка изготовленных копий с подлинниками. Для этого в 1607 г. Вальный Сейм создал комиссию, в которую вошли королевский секретарь Андрей Дольский и инстигатор Великого княжества Николай Мархач Пузелевский. Ревизия книг, их сличение со старыми, засвидетельствование новых продолжались до 1621 г. Подобные ревизии производились и позднее; известна, например, ревизия Метрики, предпринятая в 1641 г.

Однако не сохранилось сведений о том, каков был полный состав великокняжеского архива (старых и переписанных книг) в XVI — начале XVII в. Составленная вскоре после Люблинской унии (около 1570 г.) инвентарная опись архива, о которой упоминалось выше, зафиксировала лишь незначительную часть — 674 акта в 12 связках, систематизированных по воеводствам. По справедливому замечанию польского исследователя И. Якубовского, это были лишь “остатки” архива1.

Составленная в 1623 г. при смене канцлера Великого княжества Литовского сдаточная опись книг-копий Метрики дает представление о составе архива в первой четверти XVII в. и позволяет реконструировать его основные черты в предшествующий период2.

До 1636 г. Метрика находилась в Виленском замке. В этом же году с согласия короля Владислава IV под хранение части книг было отведено каменное здание, принадлежавшее виленскому обывателю Яну Ключате и располагавшееся у городского рынка, возле Воскресенской церкви. Другая часть документов была размещена в частном доме немца Ланга по ул. Стек-лянной.

1 Jakubowski J. Archiwum panstwowe Wielkiego ksiestwa Litewskiego i jego losy // Archeion. 1931. T. IX. S. 3—4.

2 Эта опись в настоящее время опубликована белорусским исследователем Г.Я. Голенченко во 2-м выпуске сборника научных трудов “Исследования по истории Литовской метрики” (М., 1989. С. 336—374).

51

До середины 40-х годов XVIII в. Метрика Великого княжества Литовского была перевезена в Варшаву1. Здесь все материалы были пересистематизированы по двум большим разделам — Большой и Малой канцелярий Великого княжества; на них составлена опись (она сгорела во время Варшавского восстания 1944 г.). Одновременно готовился так называемый сводный реестр, представлявший собой перечисление текстов документов книг Метрики. Он составил 15 томов и охватывал содержание почти 350 книг Метрики.

С учетом важности документов Метрики и интенсивности их использования в 70-е годы XVIII в. по распоряжению правительства Речи Посполитой 66 наиболее ранних книг-копий за 1386—1511 гг., написанных кириллицей, вновь были переписаны, но латинскими буквами. Эта новая копия книг-копий Метрики составила 29 томов. В 1786 г. с разрешения короля известный польский историк Адам Нарушевич приказал переплести, перенумеровать и поместить в удобном месте все книги Метрики, что и было сделано. В таком упорядоченном виде они сохранились до взятия А.В. Суворовым Варшавы в 1794 г.

§ 2. Провинциальныеи судебные архивы

Особенности развития Великого княжества Литовского обусловили своеобразие организационных форм архивного дела в нем. В столице вместо множества

1 Lietuvos Metrika (1427 — 1506). Knyga N 5. Vilnius, 1993. S 6. Ñ.Ë. Ïòàøèцкий предполагал, что перевозка Метрики из Вильно в Варшаву произошла в 1765 г. Свое предположение он обосновывал тем, что именно в это время в Варшаву из Кракова переводилась так называемая “Коронная метрика”, т.е. госархив собственно Речи Посполитой (Пташицкий С.Л. Описание книг и актов Литовской метрики. С. 12). Современный литовский исследователь Э.Д. Банёнис считает, что причины перевозки Метрики могли быть обусловлены “усилением роли Варшавы как политического и административного центра Польско-Литовского государства” (Lietuvos Metrika. S. 6). Перевезенные в Варшаву оба архива (Метрика Великого княжества Литовского и Коронная метрика) составили Государственный архив Речи Посполитой (Маяковский И.Л. Очерки по истории архивного дела в СССР (опыт систематического руководства). Ч. 1. С. 142).

архивов при органах правительственного аппарата (как, например, в Московском государстве) сложился, как уже отмечалось, единый архив при государственной канцелярии великого князя — Метрика Великого княжества Литовского. На местах великие князья литовские не производили изъятия документов, как это делали московские князья по отношению к присоединенным к Московскому княжеству землям. Здесь помимо сохранившегося собственного управления сформировалось множество местных административно-судебных органов. В состав сети органов местного административно-судебного аппарата Великого княжества Литовского входили многочисленные местные князья, воеводы, старосты как органы государственной власти; наместники-державцы, тиуны, подтиуны как агенты великого князя в принадлежавших ему владениях; замковые суды, судившие на местах именем великого князя. По данным В.А. Лялина, на территории Виленской, Ковенской, Гродненской и Минской земель существовало 203 суда и каждый из них имел собственный архив1. Архивы создавались также и при других органах местного управления: при войтах, бурмистрах (в городах, получивших магдебургское право), земских, подкоморских судах и т.д.2

Как в центре, так и на местах в Великом княжестве Литовском начиная с конца XV â. ïîâñåìåñòнî распространяется типичная для западноевропейских феодальных архивов практика ведения актовых книг (в них записывались не просто названия документов, а сам текст документов, как издаваемых, так и получаемых тем или иным учреждением). Первый Статут Великого княжества Литовского узаконил эту практику3.

Соответственно главным категориям местных судов — гродских, земских и подкоморских стали накапливаться

1 Лялин В.А. Виленский центральный архив // Сборник Археологического института. Кн. 1. Спб., 1878. С. 25, 26.

2 Более подробно структура судебных учреждений ВКЛ и содержание создаваемых ими документов будет рассмотрена в параграфе, посвященном деятельности Виленского и Витебского центральных архивов древних актовых книг.

3 Статут Великого княжества Литовского 1529 г. Мн., 1960. Разд. IV. Арт. III.

и их актовые книги. В первых отражались решения назначенных князем наместников-державцев, старост, воевод, во втором записывались постановления выборных шляхетских судов, в третьих — решения подкомория по земельным делам.

Наряду с судебными решениями в книги вписывались и жалованные грамоты, решения сеймов, купчие, завещания, дарения и т.д. Это делалось представителями имущих слоев с целью закрепить свое право владения собственностью, обезопасить себя от превратностей судьбы.

Помимо актовых книг гродских и земских в городах, пользовавшихся магдебургским правом, велись магдебургии (книги актов и судебных решений, выносимых местными магистратами, войтами, бурмистрами, советниками, лавниками (присяжными) и др.). В церквах и монастырях также велись свои актовые книги, в которые вписывались решения духовных судов.

Как и в Метрике, записи документов в местные актовые книги вначале велись бессистемно. Однако значительно увеличивающийся объем информации и, самое главное, необходимость ее использования в справочных целях вынудили судей и писарей группировать материал по отдельным книгам — декретовым, процессовым, текущих дел и др.

О том, какое большое внимание уделялось актовым книгам, свидетельствует тот факт, что вопросам их хранения и использования были посвящены специальные “артикулы” Статутов Великого княжества Литовского 1566 и 1588 гг. Статуты требовали, чтобы книги были хранителями всех принимаемых решений: “Писар может подписка або одного, або и двох, або колко ему будет потреба, при собе мети, а пилне сам завжды догледати, абы верне а правдиве не проволокаючы, але разом до книг записывано было”1.

Статут 1566 г. предписывал также иметь в каждом повете, где есть земский суд, специальное помещение для хранения документов: “Уставуем теж, хотечы то мети, и приказуем, абы в кожном таковом повете, где суд

1 Статут Великого княжества Литовского 1566 г. и поправы Статутовые 1578 г. //Временник импер. Московского общества истории и древностей российских. Кн. 23. М., 1855. Разд. IV. Арт. 7.

земский будет, в замку албо у дворе нашом: судья, подсудок и писар земский поспол з шляхтою выбрали, збудовали и патрыли таковое место, где бы завжды книги земские безпечны от всякое пригоды были захованы”1.

Статут 1588 г. дополнял предписание предшествующего Статута указанием на то, кто должен обеспечивать сохранность актовых книг земских судов: “... воеводы и старосты судебные в каждом воеводстве, земле, повете, в замке или во дворе нашем судебном хранилище хорошее и укрепленное уступить им на то обязаны будут. А где бы таких хранилищ не было, тогда на строительство помещения для хранения книг место подходящее в замках и дворах наших указать и выделить и сами же таковые воеводы и старосты судебные, таковое хранилище книг земских надежной охраной на всякое время должны обеспечить”2.

Статуты 1566 и 1588 г. определяли не только порядок хранения, но и использования актовых книг земских судов. В частности, указывалось, что они должны в течение трех дней после окончания судебной сессии находиться в суде с тем, чтобы находившиеся при них судья, подсудок и писарь могли вписывать в них все поступающие заявления, а также выдавать по требованию шляхты всевозможные выписки. “А разъез-жаясь, — говорилось в Статутах, — должны другие книги предыдущих сессий сложить в крепкий сундук с тремя замками, от которых один ключ будет у судьи, второй — у подсудка, а третий — у писаря, и печатями своими должны запечатать”3.

Такая забота о сохранности местных архивов принесла положительные результаты: до нашего времени дошло значительное количество актовых книг местных судебных учреждений Великого княжества Литовского (о них будет идти речь в разделе, посвященном деятельности Виленского и Витебского центральных архивов древних актовых книг).

1 Там же. С. 70.2 Статут Вялікага княства Літоўскага 1588 г. Мн., 1989. С. 378.3 Статут Вялікага княства Літоўскага 1588 г. С. 378.

Глава 4БЕЛОРУССКИЕ АРХИВЫВ СТРУКТУРЕ УЧРЕЖДЕНИЙРОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Законодательство об архивах. Присоединение белорусских земель к Российской империи совпало с существенными преобразованиями в сети высших и центральных учреждений России, что в свою очередь привело к усложнению государственного аппарата. Оно вызвало появление ведомств, каждое из которых представляло собой разветвленную систему центральных и местных учреждений, находившихся в одном подчинении и близких по своему назначению (ведомства министерств: внутренних дел, юстиции, финансов, народного просвещения и т.д.).

Такая реорганизация привела к существенным изменениям в области архивного дела. Была создана обширная сеть архивов при высших, центральных и местных учреждениях. В соответствии с “Общим губернским учреждением” в белорусских губерниях создавались органы управления, суда, прокуратуры, местного самоуправления, аналогичные российским. При них возникали архивы, накапливавшие документы. Кроме того, сюда передавались актовые книги многочисленных

Белорусские архивы в структуре...

местных судов Великого княжества Литовского и Речи Посполитой в основном XVI—XVIII вв.

Начиная с XIX в. деятельность архивов учреждений белорусских губерний регламентируется российскими законами. Как известно, важнейшим среди них являлся Генеральный регламент, принятый 28 февраля 1720 г. Его глава 44 “Об архивах” предусматривала обязательную сдачу учреждениями своих документов в архивы по истечении определенного срока (для дел, потерявших практическую ценность, он устанавливался в три года). По регламенту создавались самостоятельные структурные части в учреждениях — “архивы”, отделяясь таким образом от “канцелярий”. Указ Сената 17 января 1736 г. предписывал “во всех губерниях и во всех провинциях и в приписных знатных городах, для такой же опасности и сохранения от пожарного случая прежних лет дел и денежной казны, ежели где каменных палат нет, сделать по две палаты каменные, от деревянного строения не в близости, с своды и полы каменными и с затворы и двери и решетки железными, из которых бы одна была на архиву, а другая на поклажу денежной казны”1. Аналогичный указ от 28 мая 1768 г. требовал, чтобы “в архивариусы присутствующими выбираемы были люди трезвого жития и неподозреваемые, в пороках и иных пристрастиях не примеченные”, а также, чтобы архивы ежегодно освидетельствовались.

Как следует из предыдущей главы, подобный порядок хранения документов (особенно местных судов) существовал и в Речи Посполитой в XVI—XVIII вв., благодаря чему многие важнейшие исторические источники дошли до наших дней.

В “Общем учреждении губернском” определялся порядок хранения местных архивов: “Помещение архива должно быть просторное, сухое, со сводами, с каменными или кирпичными полами, с отдушинами в противоположном направлении, для очистки воздуха и при том теплое с духовыми или иного устройства печами, которые топились бы из подвалов, коридоров или вообще вне самого помещения. Дела должны храниться, смотря

1 Цит. по: Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 2. М., 1902.

57


по средствам, в шкафах или на полках, устроенных рядами так, чтобы между ними был свободный проход”1.

Статьи 63—65 этого документа гласили: “Все сданные в архив дела должны быть содержимы в надлежащем порядке. Всем делам, в архиве состоящим, содержится опись по алфавиту и по нумерам, дабы в случае справок не было затруднения в приискании и никакое дело не могло утратиться”.

Однако эти в целом благоприятные для архивного дела на местах постановления, указы, распоряжения не исполнялись. Управление архивами в Беларуси, как и в собственно российских губерниях, находилось в ведении губернаторов, управляющих палатами, попечителей учебных округов, епархиальных архиереев, воинских начальников и других администраторов, обремененных множеством служебных дел, не имеющих ничего общего с архивами, для которых, по словам управляющего Московского архива Министерства юстиции профессора Д.Я. Самоквасова, “древние архивные акты — китайская грамота, а рациональное архивоведение — terra incognito”2.

На практике дело разбора, описания и уничтожения архивных материалов, хранившихся при канцеляриях действующих учреждений, зависело от низших канцелярских чиновников, часто лишенных всякого знакомства не только с элементарными требованиями архивоведения, существовавшего к тому времени в странах Западной Европы, но и вообще с запросами исторической науки.

Как отмечал Д.Я. Самоквасов, “... документальное имущество..., наследованное от предков, остается бесполезным для научного использования по его беспорядочности и отсутствию описей, расхищается частными лицами, гибнет от пожаров в деревянных хранилищах, гноится массами в сырых подвалах, на чердаках и в крепостных башнях, часто без окошек и дверей, продается тысячами на бумажные фабрики для переделки на картон и подвергается фальсификациям с

1 Там же. С. 50.2 Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 1. М., 1902. С. 2.

58


целью доказательства в правительственных учреждениях мнимых личных и имущественных прав”1.

Белорусские архивы в 1812 г. Значительный урон белорусские архивы понесли во время войны 1812 г. Как и впоследствии, в первую очередь пострадали древнейшие документы: чиновники не видели в них особого проку, поэтому об эвакуации или принятии каких-либо иных мер по обеспечению их сохранности речи не шло. Вывозу прежде всего подлежали наряду с “казенными суммами” архивы, имевшие политическое или имущественное значение. Например, в секретном рапорте гродненского губернатора А. Ланского, направленном 4 июня 1812 г. литовскому военному губернатору, указывалось, что приняты меры по перевозке дел, имевших сведения о земле и находившихся в присутственных местах Гродно, Бреста и других поветовых городов, в Вильно. В дальнейшем эти материалы предполагалось направить в Псков2. 10 июня 1812 г. слонимский земский исправник получил от Ланского предписание. В нем требовалось “без малейшего промедления и без всякого отлагательства перевезти в Псков все секретные переписки..., а равно и часть архива из присутственных мест, кои хотя малое могут дать понятие о земле... Дела поветовых для военных повинностей присутствий ... иметь под рукою земских исправников в такой готовности, чтобы они могли взять с собою при отступлении последних войск, с коими сами следовать будут”3. Хранившиеся в присутственных местах, церквах, монастырях древнейшие документы выбрасывались французскими солдатами и польскими уланами на улицу, сжигались. В Орше, например, в числе ненужного “хлама”, выброшенного из разграбленных ими церквей и монастырей, оказалось и Евангелие (“Оршанское”) XIII в., писанное на пергамене, случайно уцелевшее и переданное затем в музей Киевской духовной академии. В настоящее время памятник хранится в Центральной

1 Там же. С. 3.2 Виленский временник. Кн. V. Вильна, 1913. С. 39—42.3 Акты Виленской археографической комиссии. Т. 37. Вильна, 1912.

С. 107—108.

59


научной библиотеке Национальной Академии наук Украины. Пострадал и древнейший фамильный архив князей Радзивиллов (так называемый Несвижский), несмотря на более чем лояльное отношение его владельца к французам. Значительная часть архива была вывезена в Неборово, оставшиеся же документы расхищались и даже уничтожались1. Как установил в 1820-е годы профессор Виленского университета И.Н. Ло-бойко, “солдаты резали пергаментные документы и подшивали их на подтяжки. Другие документы исторической важности похищены разными лицами. Печати, не только украшенные алмазами, но и медные, какие только были и имели приятную наружность, тогда от документов оторваны”2.

В то же время, если верить А.А. Шлюбскому, архив Радзивилла пострадал и от русских войск в период изгнания ими французов за пределы Российской империи. Ученый, в частности, отмечал в своей известной (но не всегда документально подтвержденной) библиографической работе:

“64. Адміралам Чычагавым разрабаваны палацы Радзівіла у Несьвяжы за яго прыхільнасць да Напольёна, тады згінула рэшта бібліятэкі, якая ў 1772 годзе была вывезена у Пецярбург; загінула таксама і частка цэннага архіву”3.

26 июня 1812 г. в Смоленск был доставлен архив Мстиславльских присутственных мест в 19 тюках и 6 сундуках. Сложенный в нижнем этаже корпуса совестного суда, он был сожжен французами вместе с другими многочисленными древними документами4. Из трех важнейших архивов Смоленска (губернского, городового магистрата и православной консистории) в 1812 г. уцелел лишь последний. Как установил в начале

1 НИАБ в г. Гродно, ф. 1, оп. 28, д. 304, л. 31.2 Цит. по кн.: Козлов В.П. Колумбы российских древностей. М.,

1981. С. 73—74.3 Шлюбскі Ал. Матэр’ÿëû äà êðû¢ñêàå ã³ñòîðàï³ñ³; äîëÿ êí³ãàñõîâà¢ ³

àðõ³âаў // Спадчына. 1992. № 4. С. 19 (сохранена орфография цитируемого источника).

4 Жиркевич А.В. Смоленские архивы в 1812 году // Смоленская старина. Вып. 1. Ч. 1. Смоленск, 1909. С. 357—358.

60


1825 г. переводчик Могилевского главного суда Н. Горатынский, обследовавший по поручению известного российского государственного деятеля и мецената Н.П. Румянцева мстиславльские архивы, наиболее древние материалы, хранившиеся в Мстиславльском замке, перед 1662 г. были вывезены в Смоленскую крепость, где также погибли в 1812 г.1

Значительно пострадали в 1812 г. архивы Лепеля, Витебска, Борисова2. Древнейшие документы, хранившиеся в архивах г. Климовичи, в 1812 г. были эвакуированы в Чернигов, где и затерялись. Новейшая часть климовичских документов начиная с 1784 г. была обнаружена впоследствии в жалком состоянии: архив оказался сваленным в сыром деревянном сарае; уцелели лишь новейшие книги земского суда, остальные истлели3.

§ 1. Сеть ведомственныхархивов Беларусив XIX — начале XX в.

Как известно, в результате уточнения административно-территориального деления в 1802 г. на территории Беларуси были созданы Могилевская, Витебская, Минская, Гродненская губернии, а также Виленская, включавшая в свой состав и белорусские уезды. Уезды с 1861 г. делились на волости. Кроме того, существовали чрезвычайные административно-территориальные единицы — генерал-губернаторства. С 70-х годов XIX в. в белорусских губерниях возникают органы городского, земского и сословного самоуправления.

1 Козлов В.П. Колумбы российских древностей. С. 75.2 Подробнее об этом см.: Довгялло Дм. Лепель. Витебск, 1905. С.

39; Витебские губернские ведомости. 1909. № 149; Спадчына. 1992. № 4. С. 19.

3 Записки Северо-Западного отдела Русского географического общества. Вып. 4. Вильна, 1914. С. 68.

61


В соответствии с требованием статей 57—64 “Общего учреждения губернского” канцелярии, по крайней мере 15 учреждений каждого губернского города Беларуси, должны были иметь “текущие архивы” и “окончательные архивы”. Если первый составляли материалы (уставы, инструкции, документы, книги), которые нужны для справок и соображений по текущему производству дел, то во втором должны были находиться дела, “не подлежащие более решению и исполнению”1. Архивы создавались при канцеляриях губернского правления, казенной палаты, управления государственных имуществ, межевой, консистории, полицейского управления, управления путей сообщения, учебных учреждений, дворянского депутатского собрания, городского управления, земского управления, конторы госбанка, военного ведомства, судебного ведомства.

В каждом уездном городе архивы создавались, как минимум, при канцеляриях 10 уездных учреждений: полицейского управления, казначейства, духовного ведомства, учебного ведомства, дворянства, города, земства, военного ведомства, межевой и судебных учреждений.

Кроме того, каждое волостное правление также должно было иметь хранилище актов делопроизводства.

Таким образом, в Беларуси во второй половине XIX в. насчитывалось до 2 тыс. архивов. К этому количеству следует добавить архивы благотворительных, монастырских, промышленных, железнодорожных и других комиссий и комитетов (в России насчитывалось не менее 2 тыс. таких архивов, следовательно, в Беларуси их было не менее 100).

Особую ценность в научном и практическом отношениях представляли архивы казенных палат, губернских правлений и судебных учреждений.

Архивы казенных палат служили в губерниях центральными хранилищами решенных дел учреждений ведомства министерства финансов.

1 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Пг., 1916. Т. 1. С. 27—28.

62


Архивы губернских правлений являлись центральными хранилищами оконченных делопроизводством документов местных учреждений ведомства Министерства внутренних дел; кроме того, сюда, как правило, передавались архивы упраздненных местных судебно-административных учреждений. Например, в архив Витебского губернского правления были переданы архивы Белорусского губернатора за 1797—1810 гг., Белорусского военного губернатора за 1811—1822 гг., генерал-губернаторств Витебской, Могилевской, Смоленской и Виленской, Гродненской, Минской губерний за 1824—1855 гг. Здесь же находился и архив Полоцкого наместничества, включавший документы с XVI в. по 1732 г.

В архивах действующих судебных учреждений находились дела XIX в. Если говорить о классификации материалов в архивах действующих учреждений, то за основу ее был взят признак происхождения. Закон “Учреждение губернских правлений” 1845 г. требовал в архиве “располагать и содержать дела постоянно в том самом порядке, в каком они были в столе и в каком поступают... при подлинных настольных реестрах”. Этот закон поставил вопрос о сохранении внутренней структуры документальных комплексов, предписывая материалы располагать “по отделениям, столам и по годам... Вновь заводимый архивом порядок должен быть строго соблюдаем..., а дела прежних лет приводятся последовательно в возможное устройство по тому порядку, как значатся в старых описях”1.

Ведомственное децентрализованное хранение архивных документов, произвол и взяточничество, царившие среди значительной части чиновников, недостаток компетентных кадров архивистов, отсутствие контроля за сохранностью архивов неизбежно вели к многочисленным утратам ценнейших материалов по белорусской истории. Бичом белорусских архивов в этот период стали вывоз и продажа документов на бумажные фабрики. В 1881—1883 гг. через витебского купца Гинцбурга древнейшая часть архива Полоцкого

1 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Т. 1. С. 113, 114.

63


наместничества в количестве “до трех тысяч пудов” была продана в Ригу1. Обследовавший в 1898 г. архив Витебского губернского правления Д.И. Довгялло с сожалением отмечал, что древнейших дел Полоцкого наместничества в архиве немного: за 1731 г. всего одно дело, дальше шли дела сразу за 1750 г. — тоже одно дело2. В 1885 г. из этого же архива “назначено в продажу более тысячи пудов старинных дел или бумаг, в том числе и бумаги двух генерал-губернаторов по губерниям Витебской, Могилевской, Минской и Виленской. Бумаги относятся к прошедшему столетию и оканчиваются 1808 годом”3. Судя по описанию Довгялло, эти бумаги действительно были проданы, так как в описи архива Витебского губернского правления значатся документы генерал-губернаторств начиная с 1823 г.

Немногие энтузиасты-подвижники, такие, как Д.И. Довгялло, витебский краевед, архивист, историк А.П. Сапунов в лучшем случае составляли описания хранившихся в архивах губернских и уездных учреждений документов, в худшем — фиксировали факты их гибели. Так, обследовавший по поручению Московского археологического общества архивы Могилева и Минска А.П. Сапунов писал: “Архив [Могилевского. — М.Ш.] губернского правления. Документы с 1847 г. Более ранние, начиная с 1773 г. или сгорели в 1853 г., или проданы”. “Архив [Могилевской. — М.Ш.] духовной консистории. Приведен в порядок бывший секретарем консистории В.А. Александровичем в 1889—1900 гг. До этого архив был на колокольне”. И как редкое исключение: “Архив Минского губернского правления. Дела с 1795 г. Описи имеются. Благоприятное впечатление, помещение прекрасное”4. О крайне неудовлетворительном состоянии уездных архивов писал

1 Исторический вестник. 1885. № 2. С. 461—462.2 Архив Витебского губернского правления. Сообщ. Д.И. Довгялло //

Древности: Труды Археографической комиссии Московского археологического общества. М., 1898. Т. 1. Кн. 1. С. 118.

3 Исторический вестник. 1885. № 2. С. 462.4 Сапунов А.П. Архивы в городах Могилеве губ. и Минске. М., 1902.

С. 7—8 (в 1921 г. последний архив будет уничтожен на Борисовской писчебумажной фабрике).

64


и Д.И. Довгялло, ознакомившийся в 1899—1900 гг. с лепельскими городскими архивами1: “Так называемые провинциальные архивы, случайно сохранившиеся в уездных и заштатных городах, а равно монастырях и церквах, — писал священник Л. Паевский, обследовавший в конце 90-х годов Жировицкий монастырский и Брест-Литовские городские архивы, — изображают (за редким исключением) жалкий остов в той неразработанной еще научной области нашего края, которая предстала пред нашими очами на происходившем недавно в Вильне IX Археологическим съезде”2. Далее автор делился впечатлениями, вынесенными им от осмотра брестского архива, который находился на чердаке здания, занимаемого городской думой, в совершенно неупорядоченном состоянии: “Груды старых, т. наз. “шпаргалов” покрыты толстыми слоями пыли и издают тяжелый, затхлый и удушливый запах... Нынешний архивариус, трудолюбивый старичок, служит уже около 40 лет, но с архивом не знаком... В 1866 г. составлена была “Архивная опись Брестской городской думы, книгам, нарядам и прочия”. Но эта опись ... никем не скреплена, не прошнурована и даже не пронумерована”3.

Такое положение с хранением архивных документов в XIX — начале XX в. в Беларуси было, как правило, повсеместным. Статистические комитеты, другие общественные организации, существовавшие в белорусских губерниях, не могли оказать существенного влияния на улучшение хранения и организацию использования документов губернских и уездных архивов. Дело осложнялось и тем, что, находясь в самом центре Европы, территория Беларуси слишком часто становилась ареной военных действий, следствием чего являлось или прямое уничтожение хранившихся в здешних архивах документов (как, например, в 1812 г.

1 Довгялло Д.И. Лепель, уезд. город Витебской губ. Хроника минувшей жизни. Витебск, 1905; Он же. Лепельские архивы. М., 1902.

2 Паевский Л. Наши провинциальные архивы и их значение для Западно-Русского края. Гродно, 1894. С. 1.

3 Там же. С. 37.

65


или столетие спустя) или их вывоз в сопредельные страны (в порядке эвакуации на Восток или в качестве трофеев — на Запад).

Проблемы экспертизы ценности и описания документов ведомственных архивов в XIX — начале XX в. В первой половине XIX в. некоторые ведомства (МВД, государственного контроля, МПС, МНП и др.) разработали правила и инструкции, целью которых являлась попытка определить ценность различных категорий документов и установить сроки их хранения. Документы в них подразделялись на 3 группы (“разряда”; “отдела”): “всегдашнего хранения”, “временного хранения” (от 5 до 20 лет) и подлежащие уничтожению через 1—3 года. Эти правила и инструкции служили учреждениям основанием для выделения документов к уничтожению.

Если вначале составленные для уничтожения описи дел подлежали рассмотрению и санкционированию Комитетом министров, то к середине XIX в. эта работа приобретает произвольный, узковедомственный характер. В 1854 г. МВД первым получило право самостоятельно отбирать документы к уничтожению; за ним последовали и другие ведомства. В 1862 г. Министерство государственных имуществ издало правило “О порядке разбора и уничтожения решенных дел”; аналогичные правила издавались в 1864 г. Министерством финансов, в 1865 г. — Министерством внутренних дел, в 1871 г. — Министерством юстиции. Подобные правила возникли и для местных учреждений: для архивов дореформенных судов — в 1866 г., приказов общественного призрения — в 1869 г., судебных палат, окружных судов и мировых судей — в 1883 г., присутствий по крестьянским делам — в 1889 г. и т.д.

В середине XIX в. разрешение уничтожать архивные документы получили местные органы власти. Так, в 1867 г. губернаторы могли самостоятельно решать вопросы об уничтожении документов учреждений, подведомственных им (значит, и МВД).

Отсутствие на местах опытных архивистов приводило к тому, что судьбу многих документов, потерявших справочное значение, но имевших научную ценность, решали зачастую некомпетентные чиновники. Секретные

66


документы сжигались, несекретные продавались на бумажные фабрики в качестве сырья. Если принять во внимание то обстоятельство, что значительная часть вырученных от продажи архивных дел денег шла на увеличение жалованья чиновникам, можно себе представить, какую активность в деле уничтожения архивных документов они развили1. О некоторых фактах продажи документов из ведомственных архивов Беларуси упоминалось выше. И тем не менее, несмотря на имевшие место недостатки в деле обеспечения сохранности архивных материалов, к середине XIX в. достигло определенных успехов описание архивных дел. Это было обусловлено потребностями развивающейся исторической науки. Обращавшиеся в архивы историки нередко не могли получить интересовавшую их информацию именно из-за отсутствия описей, каталогов, справочников, обзоров. Это подталкивало работников архивов (как ведомственных, так и исторических) к необходимости создания научно-справочного аппарата. Большой вклад в разработку методики архивного описания в первой половине XIX в. внес комитет, созданный в 1835 г. для описания документов трех московских сенатских архивов (старых дел, разрядно-сенатского и поместно-вотчинного). Было признано целесообразным существование описаний “трех степеней”. Описание 1-й степени предполагало наличие наименования фондообразователя, указание номеров дел и их хронологических рамок, рода дел, количества листов. В современном понятии это была инвентарная опись. Описание 2-й степени состояло из обзора истории фондообразователя и характеристики отдельных групп и документов, т.е. представляло собой современный тип путеводителя. Описание 3-й степени включало сведения, извлеченные из всех документов, и напоминало современный тематический обзор.

Основным видом архивных справочников по-прежнему оставалась опись. В отличие от описей XVIII в., носивших, как правило, инвентарный характер и обеспечивавших только учетную функцию, в XIX в. начинают появляться

1 Так, все ответившие на распространенную в конце 90-х годов XIX â. Ä.ß. Ñàмоквасовым анкету об архивах учреждений белорусских губерний отметили факты продажи с торгов архивных документов.

67


описи, игравшие роль научно-справочного аппарата. Существовали две точки зрения на описание архивных дел. Выдающийся российский археограф П.М. Строев, являвшийся сторонником краткого описания, разработал общую схему, которая включала предисловие, краткую аннотацию документов, именной, географический и предметный указатели. За основу построения описи П.М. Строев брал хронологический или алфавитный признаки.

Другой, не менее известный археограф А.Х. Востоков был сторонником подробного описания документов. Он считал необходимым включать в описательные статьи фрагменты (или даже полные тексты) документов, воспроизводить начертания букв, анализировать текст, устанавливать его авторство, место, время написания и т.п. Именно по “востоковскому” принципу составлена И.Я. Спрогисом, О.В. Щербицким и В.К. Голубом “Опись документов Виленского центрального архива древних актовых книг”, вследствие чего в ее 10 объемных выпусках (1901—1913) описанными оказались лишь 64 (из 23 тыс.) актовые книги. При сохранении такой методики и темпов описания понадобилось бы свыше 4 тыс. (!) лет, чтобы завершить эту работу.

По “строевскому” принципу был составлен Н.И. Горба-чевским “Каталог древним актовым книгам губерний: Виленской, Гродненской, Минской и Ковенской” (издан в 1872 г.). В 1900 г. он был дополнен разработанным И.Я. Спрогисом географическим указателем и стал, таким образом, ценным справочником как для архивистов, так и для историков, археографов. “Строевского” же принципа придерживался и составитель перечневой описи на документы Витебского центрального архива древних актовых книг А.М. Сазонов (опубликована в 1-м выпуске “Историко-юридических материалов”). Форма архивных описей, подлежавших изданию, была установлена указом 2 апреля 1852 г. Она предполагала краткий перечень дел с указанием номера каждого документа, его краткого заголовка, а также полной даты. Попытка виленского архивариуса И.Я. Спрогиса в конце 80-х годов заменить составление описей именными, географическими и предметными указателями не была поддержана комиссией 1892 г. по преобразованию деятельности

68


центральных архивов западных губерний. В ее докладной записке министру народного просвещения говорилось: “На обязанности архивариусов и помощников архивариусов в архивах древних актов лежит составление и печатание инвентарной описи документов с приложением к ней личных и географических указателей”1.

§ 2. Создание и деятельностьисторических архивов в Беларуси и Литве

2 апреля 1852 г. Николай I подписал указ “Об учреждении в Киеве, Витебске и Вильно центральных архивов для актовых книг Западных губерний”, в котором говорилось: “Обратив особенное внимание на имеющиеся в Западном крае империи древние актовые книги, так называемые городские, земские и местские (бывшие в местечках магдебургий), важные в археологическом отношении и составляющие единственные в своем роде материалы для отечественной истории и для дворянских родов, мы возложили на министров внутренних дел, юстиции и народного просвещения изыскание способов как к извлечению более существенной пользы из содержания означенных книг, так и к сохранению оных”2.

Было бы ошибочно полагать, что царское правительство действительно заботилось о сохранении и изучении документальных источников тех земель, которые в конце XVIII в. были им присоединены к Российской империи (на это российские власти будут вынуждены обратить внимание позже, особенно после восстания 1863—1864 гг. в Польше, Литве и Западной Белоруссии). Истинная причина состояла в другом и была связана с появлением огромного количества фальшивых

1 Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 1. Приложения. С. 33.

2 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Т. 1. С. 120—121.

69


актов (на дворянство, владения поместьями и т.п.), что причиняло значительный материальный ущерб прежде всего государственной казне, а также частным лицам. Хранившиеся в архивах судебных и административных учреждений Беларуси, Литвы, Украины актовые книги были легко доступны фальсификаторам, за соответствующую мзду изготавливавшим любую подделку.

“Когда русское правительство, — писал помощник архивариуса Виленского центрального архива древних актовых книг В.К. Голуб, — возвратило древнее свое достояние — Северо-Западный край, он уже был наводнен подлогами и фальсификациями ... подделка юридических актов с целью размножить число дворян при русском правительстве считалась некоторого рода добродетелью. Подделывать акты с целью возведения в дворянское достоинство лиц, которые никогда не были дворянами, или хотя и были, но не имели на то никаких доказательств, сделалось синонимом “спасать братию”1.

Действительно, фальсификации начались задолго до присоединения белорусских земель к России. На это указывают многочисленные сеймовые постановления Речи Посполитой. В частности, в постановлении 1726 г. говорились: “... размножились по разным местам подделки публичных актов, которыми потрясена доверенность к правительству, и имущество, и честь дворянства доходят до крайнего положения; и потому в предотвращение на будущее время подобных злоупотреблений, подтверждая прежние законы, строго предписываем коронным трибуналам, чтобы по обнаруженному и ясно доказанному преступлению в подделке и подлоге, заведующий актами, будь это писарь, или регент, или сусцептант, принявший этого рода фабрикацию или фальсификацию, был наказан смертию, а сторона, в пользу которой сделана подделка, теряла свое дело и подверглась наказанию по усмотрению трибунала”2.

1 50-летие Виленского центрального архива древних актовых книг. Исторический очерк. 2 апреля 1852—1902. Сост. пом. архивариуса В.К. Голуб. Вильна, 1902. С. 21.

2 Там же. С. 19.

70


Однако суровость наказания не останавливала ни “мастеров”, ни их заказчиков: в 1830 г. лишь 4 % предъявлявшихся в суды документов оказались подлинными.

Для преграждения доступа в актовые книги фальшивок 19 февраля 1833 г. была учреждена специальная комиссия, которой вменялось в обязанность перенумеровать листы в книгах, прошнуровать, припечатать и скрепить их подписями всех членов комиссии. Однако вследствие формального отношения комиссии в этой работе последняя не дала ожидаемых результатов: подделки продолжались. Не имела успеха и деятельность следующей аналогичной комиссии, учрежденной 3 ноября 1842 г. для производства проверки актовых книг в западных губерниях. Тогда решено было изъять книги из присутственных мест и сосредоточить в специально учрежденных для их хранения центральных архивах — в Вильно, Витебске и Киеве. Изъятию подлежали книги по 1799 г. включительно. Это дата была продиктована прежде всего интересами дворянства, так как юридическая сила сохранялась за актами, внесенными в книги по 1799 г., после которого в присоединенных землях вошли в силу общероссийские учреждения и законы.

Виленский архив, находившийся в ведении Министерства народного просвещения и размещавшийся в здании закрытого к этому времени местного университета, начал функционировать с года своего учреждения1. Его первым заведующим по распоряжению Виленского генерал-губернатора И.Г. Бибикова был назначен кандидат Санкт-Петербургской духовной академии Н.И. Горбачевский (1809—1880). Помимо заведующего в штат сотрудников архива входили два помощника архивариуса (постоянный и временный) и два писца. Бюджет архива составлял 2,3 тыс. руб. в год.

1 Фактически архив начал комплектоваться уже в 1830-е годы. Его основу составил архив Главного литовского трибунала, к которому в 1837 г. были добавлены материалы его минских каденций и архив Скарбового трибунала Великого княжества Литовского, в 1840 г. — документы Трокского архива (Улащик Н.Н. Очерки по археографии и источниковедению истории Белоруссии феодального периода. М., 1973. С. 117—120).

71


Витебский архив, поставленный под контроль Министерства внутренних дел, из-за отсутствия помещения смог начать работу лишь в 1863 г. Под его хранилище приспособили бывший фарный костел, в котором наряду с архивом древних актовых книг разместились архивы губернского правления и канцелярии генерал-губернатора. Возглавил архив бывший инспектор Динабургской гимназии, выпускник Казанского университета А.М. Сазонов (1818—1886). Он был единственным сотрудником архива, получал 600 руб. годового жалованья.

К 1863 г. концентрация документов в Виленском архиве была закончена. Из присутственных мест сюда поступили 18243 актовые книги. В 1887 г. архив пополнили еще 5 тыс. актовых книг различных судов Люблинской губернии за период с 1428 по 1810 г. Таким образом, к концу XIX в. в нем хранилось 23326 актовых книг, в которых содержалось примерно 15 млн документов Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской и Люблинской губерний. Встречались среди них также книги Могилевской и Смоленской губерний. Основные же книги этих, как и Витебской, губерний находились в Витебском архиве. По данным на июнь 1890 г. их здесь насчитывалось 1826 экземпляров с количеством актов до 300 тыс.

“Акты Виленского архива, — отмечал упоминавшийся выше В.К. Голуб, — представляют собой весьма ценный материал для изучения внутреннего строя бывшего Литовского княжества и в этом отношении имеют высокий научный интерес. Если к этому прибавить, что акты Виленского архива не мертвые исторические материалы, но еще действующие юридические документы, служащие доказательством различных гражданских прав, то вопрос о значении Виленского центрального архива будет исчерпан”1. То же самое можно сказать и о Витебском архиве, документы которого, несмотря на сравнительную немногочисленность, имели научное и практическое значение.

1 50-летие Виленского центрального архива древних актовых книг. С. 12.

72


На первом этапе деятельности обоих архивов их сотрудники были вынуждены приводить в порядок и систематизировать поступавшие к ним дела. Следует заметить, что масса книг доставлялась в архивы в неисправном виде, с разбитыми переплетами или вовсе без них. К тому же книги разных судов, как и находившиеся в них документы, были перемешаны. После того как книги были разобраны, систематизированы по судам, реставрированы, началась работа по их использованию. Однако прежде архивариусом Виленского архива Н.И. Горбачевским был составлен каталог всем актовым книгам, получивший высокую оценку известного российского архивиста, директора Московского архива Министерства юстиции, профессора Н.В. Калачова. “Это в высшей степени важное пособие для желающих пользоваться документами архива”, — так охарактеризовал его значение Н.В. Калачов1. Помимо предисловия, в котором составитель дал характеристику основным видам включенных в актовые книги документов, а также познакомил читателей с разновидностями судов, существовавших в ВКЛ, в конце каталога находился алфавитный указатель всех имений и дворищ, на которые имелись инвентари и о которых упоминалось в подкоморских книгах. Годом раньше, в 1871 г., А.М. Сазонов опубликовал в первом выпуске “Историко-юридических материалов” аналогичный каталог актовых книг Витебского архива. Оба эти справочника составлены по единому принципу и включали следующие данные: номер по порядку, номер судебного места (т.е. делопроизводственный номер), год, род книги по содержанию (например, Главного Литовского трибунала, Мстиславльского городского суда, Оршанского земского суда и т.д.), количество листов, язык. Каталог Н.И. Горбачевского зафиксировал 18243 книги, А.М. Сазонова — 1823 книги.

Безусловно, говорить о значении этих каталогов как научно-справочном аппарате не приходится, так как они не раскрывали (даже в самых общих чертах) содержание

1 Калачов Н.В. Архивы, их государственное значение, состав и устройство. Спб., 1877. С. 37.

73


тех или иных документов, включенных в книги. Их назначение ограничивалось учетом и обеспечением сохранности актовых книг.

Составленный впоследствии И.Я. Спрогисом указатель к Каталогу Н.И. Горбачевского повысил значение последнего именно в качестве научно-справочного аппарата, о чем уже говорилось выше.

Благодаря компетентности и научной подготовке первых архивариусов Виленского и Витебского архивов Н.И. Горбачевского и А.М. Сазонова работа по использованию документов в этих архивах была поставлена на достаточно высокий научный уровень. Строго следуя основным положениям указа от 2 апреля 1852 г., Н.И. Горбачевский положил за правило, что в архив никто не имел права входить без сопровождения заведующего. Подлинные актовые книги никуда из архива не выдавались. “В смутное время 1862 и начала 1863 гг., — писал в 1869 г. Н.И. Горбачевский, — многие из польских патриотов являлись в канцелярию Центрального архива и с обыкновенною в тогдашнее время их наглостью требовали из архива актовые книги, желая сами по ним делать справки; в этом случае вышеупомянутое повеление и указ Правительствующего Сената служили твердой опорой и защитой от их нахальства”. Здесь имеет место тот случай, когда буквальное следование царскому указу обеспечивало сохранность документального материала.

74


Деятельность архива состояла в выдаче выписей из актовых книг по требованиям присутственных мест и просьбам частных лиц, в наведении и сообщении разного рода справок по требованиям и просьбам, в составлении описей документов и указателей (именных и географических). Учитывая малочисленный состав сотрудников архивов и количество исполняемых ежегодно запросов (в 1902 г., например, Виленский архив сделал только выписей из документов около 150, многие из которых занимали 60 и более листов, написанных скорописью, выцветшими чернилами), можно судить об интенсивности работы архивистов того времени. Например, чтобы составить в 1885 г. 28 справок, сотрудникам Виленского архива пришлось пересмотреть 283 актовые книги (270594 листов); для наведения в 1886 г. 54 справок было пересмотрено 962 книги (496362 листов). Всего же в первые 16 лет деятельности Виленского архива им было выдано 9238 справок1. Исполнение запросов различного характера требовало от архивистов не только интенсивной работы, но и высокого профессионализма. “Нужно быть слишком ограниченным или легкомысленным, — писал Н.И. Гор-бачевский, — чтобы без надлежащего и подробного осмотра акта давать мнение о его действительности или недействительности; иногда от одного документа зависит участь нескольких десятков семейств”2. В подтверждение этого Н.И. Горбачевский привел пример, связанный с просьбой поверенного тыкоцинских мещан выдать ему копию документа, касающегося поземельной собственности. Н.И. Горбачевский усомнился в подлинности документа и объявил об этом просителю, на что последний ответил, что ему и нужно доказать подложность документа, ибо на основании его у 50—60 семейств отнята принадлежавшая им земля.

Значительной была публикационная деятельность центральных архивов. В 1865—1915 гг. Виленская археографическая комиссия, созданная в 1864 г., издала 39 томов “Актов”, подавляющая часть которых была

1 50-летие Виленского центрального архива древних актовых книг. С. 50.

2 Там же. С. 44.

75


взята из Виленского и частично Витебского архивов. Самим же Виленским архивом в 1901—1913 гг. были подготовлены и изданы 10 выпусков описей документов архива. В 1867 г. на средства Виленской археографической комиссии были изданы подготовленные Виленским архивом “Ревизии пущ и переходов звериных в бывшем ВКЛ с присовокуплением грамот и привилегий на входы в пущи и на земян, составленные старостою мстибоговским Г.Б. Воловичем в 1559 г.” и “Актовая книга, содержащая в себе привилегии, данные дворянам и священникам Пинского повета”, составленная тем же Воловичем в 1554 г. В этом же году были изданы подготовленные Н.И. Горбачевским “Краткие таблицы, необходимые для истории, хронологии, вообще для всякого рода археографических исследований и в частности для разбора древних актов и грамот Западного края России и Царства Польского”. В 1869 г. на средства Виленского учебного округа был издан составленный Н.И. Горбачевским “Археографический календарь” на 2 тыс. лет (325—2324) по Юлианскому и на 742 (1583—2324) — по Григорианскому летосчислению. Он представлял собой дополнение к “Таблицам”. В 1874 г. вышел в свет “Словарь древнего актового языка Северо-Западного края и Царства Польского”, над которым Н.И. Горбачевский работал с 1871 г. и за который в 1875 г. был удостоен Уваровской премии. Этот словарь включал названия всех судов, существовавших в Польше и ВКЛ с древнейших времен, названия всех сановников от высшего до низшего с объяснением их компетенции, названия древних польских и литовских монет с вычислением их стоимости в разные времена с переводом на русскую монету, названия мер и весов, установившихся окончательно в Польше и ВКЛ в 1764—1766 гг. и с переводом их на русские весы и меры. Словарь содержал также слова и изречения средневекового латинского языка, использовавшиеся в юридическом языке Польши и ВКЛ, названия подвижных и неподвижных праздников и недель года, которыми были обозначены в древние времена явки актов, древние названия ремесел, орудий и одежды, юридические термины и т.д. В 1888 г. при содействии Виленского

76


учебного округа был издан подготовленный архивариусом И.Я. Спрогисом “Географический словарь древней Жомойтской земли XVI ст.”, составленный по 40 актовым книгам Росиенского земского суда. В него вошли 9742 названия городов, сел, имений, деревень, сенокосов, лугов, урочищ, рек, речек, озер.

Витебским архивом за 30 лет было издано 32 тома “Историко-юридических материалов, извлеченных из актовых книг губерний Витебской и Могилевской”. В отличие от виленских публикаций, содержащих главным образом документы о положении деревни, в них публиковались документы, касающиеся преимущественно городов. Составителем и редактором первых 16 томов материалов, вышедших в 1871—1884 гг., был А.М. Сазонов, 17-й том (1888) редактировали Н.Н. Мещерский и сменивший умершего Сазонова М.Л. Веревкин, 18—26-й тома вышли под редакцией М.Л. Веревкина, 27—32-й тома (1898—1906) редактировал Д.И. Довгялло, с июля 1897 г. работавший архивариусом Витебского архива.

В “Историко-юридических материалах”, как правило, документы публиковались впервые. Они освещали главным образом различные стороны социально-экономической жизни Восточной Беларуси за 200 лет (с конца XVI по конец XVIII в.). Особо выделяются приходо-расходные книги Могилевского магистрата, содержащие данные за 1679—1716 гг. Здесь было помещено значительное количество привилеев городам Восточной Беларуси: например, привилей на магдебургское право Кричеву на 1663 г., привилей на право и вольности Могилеву на 1672 г. (т. 10), Д.И. Довгялло поместил так называемый “Оршанский гербовник” — источник для археографических изданий (т. 23). В нем даны гербы шляхты бывшего Оршанского повета Витебского воеводства с соответствующими пояснениями и генеалогическими таблицами. Для удобства пользования гербовником гербы расположены в алфавитном порядке по фамилии владельцев. В “Историко-юридических материалах” содержится большое количество данных по метрологии Беларуси, топонимике, исторической географии, архивам (т. 12, 17, 22 и др.). Несмотря на невысокий уровень археографической подготовки

77


документов (особенно это характерно для томов, готовившихся А.М. Сазоновым), отсутствие системности в публикации и другие недостатки, изданная Витебским архивом древних актовых книг серия “Историко-юридических материалов” стала значительной источниковой базой для исследователей, занимающихся изучением социально-политической и особенно экономической истории Восточной Беларуси XVI—XVIII вв.

Всего лишь 40 лет просуществовал фактически первый исторический архив Беларуси — Витебский центральный архив древних актовых книг. Ссылаясь на то, что Витебский архив “помещен в городе, где нельзя предполагать достаточного числа лиц, интересующихся историческими разысканиями”, а также на сложности, возникшие в процессе справочной работы из-за раздробленности архивных фондов, специально учрежденная комиссия по преобразованию архивов западных губерний пришла к выводу о целесообразности объединения с 1 января 1903 г. Витебского и Виленского архивов. Решение комиссии было одобрено Государственным Советом, принявшим 24 ноября 1902 г. мнение “Об утверждении временного штата Центрального архива древних актовых книг”. Второй пункт решения Госсовета гласил: “Упразднить с того же срока (т.е. с 1 января 1903 г. — М.Ш.) Витебский центральный архив древних актовых книг с передачей всех хранящихся в нем актов в Виленский центральный архив”1. После перевозки документов из Витебска в Вильно Виленский архив стал насчитывать 25577 актовых книг.

Первая мировая война и последовавшие за ней события существенным образом изменили не только состав, но и характер деятельности Виленского архива: из хранилища древних актов он превратился в Госархив в Вильно, в котором начали концентрироваться документы учреждений и организаций Виленского края, отошедшего в 1920 г. к Польше. В таком качестве архив оставался до осени 1939 г.

1 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Т. 1. С. 216.

78


Тогда же, в 1915 г., с приближением кайзеровских войск к Вильно, часть архива вывезли в Ярославль. Известный белорусский этнограф и библиограф Ал. Шлюбский считал, что была эвакуирована самая ценная часть1. Бывший в 1920-е годы старшим архивистом Виленского архива Р. Меницкий на вопрос: “Что вывезено?” не мог дать точного ответа, так как отсутствовали списки вывезенных книг. “Российские архивные власти, —писал он, — перед выездом из Вильно опечатали архив, закрыли двери на ключ и отдали их городскому совету, а те — археографической комиссии”2. Десятью страницами ниже Меницкий указывал, что после вывоза книг в Россию и передачи в октябре 1919 г. 3518 (из находившихся там 4822) книг Люблинской губернии в соответствующий польский архив в Виленском архиве оставалось 14832 книги. Таким образом, нетрудно подсчитать, что, по данным польского архивиста, в 1915 г. из Виленского архива в Россию было вывезено 7227 книг.

Архив Муравьевского музея — первый политический архив Литвы и Беларуси конца XIX — начала XX в. Как восстание декабристов и все события, связанные с вступлением Николая I на престол, вызвали возникновение в Петербурге специального секретного архивохранилища, получившего название “Второго главного архива Министерства иностранных дел”, так и восстание 1863—1864 гг. в Польше, Литве и Беларуси привело к мысли о необходимости концентрации всех документов, отражавших это событие, в отдельном архиве. Таковым стал архив при Муравьевском музее в Вильно (музей был создан в 1898 г. и имел своей целью “облегчить для желающих возможность ознакомления о деятельности гр. Муравьева в период управления Северо-Западным краем России в 1863—1865 гг.”)3. Архив активно комплектовался документами, освещавшими историю восстания и особенно его подавление царскими войсками. Если в 1900 г. в нем насчитывалось всего 115 дел, то в 1903 г. — почти 4 тыс. дел. В мае 1913 г. в

1 Спадчына. 1992. № 4. С. 25.2 Mienicki R. Archiwum akt dawnich w Wilnie. Warszawa, 1923. S. 123.3 Добрянский Ф. Старая и новая Вильна. Вильна, 1903. С. 265.

79


архиве хранилось около 30 тыс. дел. В сентябре 1913 г. сюда поступило еще около 17,5 тыс. дел из архива политического отделения канцелярии Виленского генерал-губернатора (последнее, как известно, было ликвидировано в 1912 г.). К началу первой мировой войны в архиве Муравьевского музея, таким образом, находилось около 45 тыс. дел1. Это были, во-первых, документы учреждений и организаций, созданных в связи с восстанием в Литве и Беларуси (временный полевой аудиториат, следственные комиссии, военные начальники и др.), во-вторых, части материалов политического отделения канцелярии генерал-губернаторства, канцелярий Виленского, Ковенского, Гродненского, Витебского, Минского и Могилевского гражданских губернаторов, штаба Виленского военного округа и других учреждений, имевших отношение к восстанию (они изымались из фондов соответствующих учреждений и передавались в архив Муравьевского музея), в-третьих, секретные дела из канцелярии генерал-губернаторства и губернских учреждений, которые своим содержанием не были связаны с восстанием. Возглавлял музей и архив при нем известный археограф А.И. Миловидов. Находившиеся в архиве дела были учтены по инвентарным описям (на каждый фонд или часть фонда составлялась отдельная опись; общая систематизация дел отсутствовала).

С началом первой мировой войны по приказу командующего Двинского военного округа была начата подготовка материалов архива к эвакуации. Наиболее ценные, с точки зрения царских чиновников, дела (политические и секретные) были упакованы в 90 мешков весом около 400 пудов и вывезены летом 1915 г. в Ярославль, куда, как известно, были эвакуированы часть книг Виленского центрального архива древних актов и некоторые рукописи Виленской публичной библиотеки. В числе вывезенных документов архива Муравьевского музея были прежде всего дела бывшего политического отделения канцелярии Виленского генерал-губернаторства. Оставшиеся материалы были перемещены в помещение Виленского архива древних

1 Шумейка М. Як заваёўваўлі дакументальную спадчыну Мураўёва-вешальніка // Беларуская мінуўшчына 1997. № 1. С. 8—9.

80


актов, где в течение нескольких лет подвергались научно-технической обработке польскими архивистами1.

§ 3. Виленская археографическая комиссияи ее роль в формировании источниковойбазы для изучения истории Беларуси

Виленская археографическая комиссия, возникшая в апреле 1864 г., является учреждением, деятельность которого тесно связана с работой Виленского и Витебского центральных архивов древних актовых книг2. Ее непосредственной предшественницей была временная комиссия, созданная в 1842 г. при Виленском статистическом комитете и обследовавшая архивы в городах, монастырях, церквах Литвы и Беларуси (аналогичная комиссия действовала и при Минском губернском статистическом комитете). Обнаруженные архивные материалы передавались в основном в Петербургскую археографическую комиссию (создана в 1834 г.). Так, в 1837 г. туда были доставлены древние документы XIII—XVIII вв. на русском, польском, латинском и французском языках, изъятые из семейного архива Сапег, который находился в конфискованном имении в Деречине, документы Оршанского Кутеинского монастыря, Оршанского, Брестского, Гродненского городских магистратов и др.

В результате деятельности комиссии в 1843 г. был издан сборник документов “Собрание древних грамот

1 Обработка и пересистематизация дел части архива проводилась в 1922—1926 гг. В 1926—1934 гг. было составлено новое описание материалов, в основу которого (как и предыдущего) была положена фондовая принадлежность документов. Составленные на каждый отдельный фонд (или часть его) описи были сгруппированы в 8 томов (по одному тому на Витебскую, Ковенскую, Минскую и Могилевскую и по два тома на Виленскую и Гродненскую губернии).

2 Пятидесятилетие Виленской комиссии для разбора и издания древних актов. 17 апреля 1864—1914. Вильна, 1914. С. 4.

81


городов: Вильно, Ковно, Трок, православных монастырей, церквей и по разным предметам”. В него вошло около 200 документов XIV—XVIII вв. Аналогичное издание (“Собрание древних грамот и актов городов Минской губернии, православных монастырей, церквей и по разным предметам”) было предпринято и комиссией при Минском статистическом комитете в 1848 г.

Инициатива в создании археографической комиссии принадлежала Виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову; открыта же она была во время правления небезызвестного М.Н. Муравьева, который, покончив с восстанием 1863—1864 гг., обратился к делам комиссии.

На комиссию была возложена задача выявления и публикации “важных в политическом отношении документов, доказывающих первоначальную самостоятельность прежней Литвы (Великого княжества Литовского. — М.Ш.), близкую связь ее с Россией и стремление польского правительства и дворянства к подавлению этой самостоятельности и к совершенному ополячению края”1.

В.И. Назимов доносил Государственному совету, что древние акты “могут служить живыми свидетелями минувших веков о самобытности политической, административной и законодательной жизни литовского народа, определить самостоятельное развитие прав сословных, дать точное и неискаженное понятие о характере, обычаях и преданиях чисто народных, наконец, в живой последовательной картине представить настоящему населению Литвы неосновательность стремлений к слиянию с Польшей, а враждебной партии — незаконность посягательства на завладение самобытною Литвою”2.

Выбор Вильно в качестве археографического центра был обусловлен наличием в городе богатейших архивов (важнейшим среди них являлся Центральный архив древних актовых книг), библиотек, музеев, типографий. Сюда после разгрома восстания 1863—1864 гг. свозились конфискованные у участников восстания их личные

1 Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. Пг., 1917. Т. 2. С. 103.

2 Там же. С. 106—107.

82


архивы, книжные собрания, а также архивы и библиотеки закрытых монастырей и костелов. И хотя к этому времени Виленский университет был уже ликвидирован, тем не менее в городе имелись значительные научные силы, способные не только вести архивные разыскания, но и описывать, и публиковать документы.

В Вильно находился центр учебного округа. Проводимые под эгидой его попечителя И.П. Корнилова архивно-археографические изыскания дали в руки исследователей ряд документов первостепенной важности. Так, в Турове было найдено Евангелие XI в., в Гомельской губернии и Могилеве — “Летопись Авраамки”, в Гродненской губернии — Супрасльская летопись, считавшаяся утерянной, в Несвижском архиве кн. Радзивиллов — отрывок Слуцкой летописи и др.1

Комиссия находилась в ведении Министерства народного просвещения и ее непосредственным начальником являлся попечитель Виленского учебного округа. Вместе с тем она была в зависимости и от виленского генерал-губернатора как представителя высшей власти в Северо-Западном крае.

За 50 лет своего существования (1864—1915) комиссия подготовила 39 томов “Актов”, 7 несерийных томов в 9 книгах, хронологические таблицы, сборник палеографических снимков, 4 отчета о своей деятельности и несколько книг справочного характера2. Всего же ею было издано 49 томов документов, содержащих около 29 тыс. страниц большого формата.

Первым председателем комиссии был П.В. Кукольник (1864—1865), а членами — виленский священник А.И. Пщолко, чиновник особых поручений при местном генерал-губернаторе И.А. Никотин и архивариус Виленского центрального архива древних актовых книг Н.И. Горбачевский. В дальнейшем председателями

1 Иконников В.С. Опыт русской историографии. Киев, 1891. Т. 1. Кн. 1. С. 551.

2 Подробная библиография изданий комиссии, как и обстоятельный анализ литературы о ней, содержится в кн.: Улащик Н.Н. Очерки по археографии и источниковедению истории Белоруссии феодального периода. С. 64—65, 69—71.

83


комиссии были П.А. Бессонов (1865—1866), Я.Ф. Головацкий (1867—1888), Ю.Ф. Крачковский (1898—1902), Ф.Н. Добрянский (1902—1913), Д.И. Довгялло (1913—1915). Членами комиссии за весь период ее деятельности являлись помимо вышеуказанных С.В. Шолкович, К.И. Снитко, В.М. Площанский, И.А. Глебов, А.О. Турцевич, И.Я. Спрогис, А.С. Вруцевич.

Более пяти лет Виленская археографическая комиссия работала как временное учреждение. В качестве постоянной она оформилась 17 ноября 1869 г., когда было принято решение Государственного совета. Согласно ему в состав комиссии входили два члена и председатель. Последний утверждался министром народного просвещения по представлению попечителя Виленского учебного округа.

Тогда же в министерстве были разработаны правила, определявшие основные направления деятельности комиссии. Они были подписаны в октябре 1870 г. Согласно правилам, комиссия должна была работать “под главным и непосредственным начальством попечителя Виленского учебного округа”. Все члены, как и председатель, обязывались разбирать документы, находившиеся в Виленском и Витебском центральных архивах древних актовых книг и других архивах северо-западных губерний и печатать наиболее важные из них. Для определения состава документов, отобранных к публикации, комиссия обязывалась собираться не реже одного раза в неделю. Санкцию на издание документов давал попечитель учебного округа. Главной обязанностью членов комиссии был отбор документов, чтение корректуры, составление указателей, предисловий, перевод текстов с латинского или польского языков на русский и т.д.

Анализ содержания опубликованных в первые годы работы комиссии актов показывает, что в первую очередь отбирались документы, в которых упоминалось о существовании на территории Беларуси и Литвы православных церквей и монастырей. Это давало основание делать выводы отнюдь не научного характера. В частности, директор Московского архива Министерства юстиции профессор Д.Я. Самоквасов писал: “Изучение юридических актов, составляющих содержание древних

84


актовых книг центральных архивов, выяснило факты, радикально изменяющие понятия историков первой половины XIX столетия о древнем Литовском государстве, составе его народонаселения, судебно-административных учреждениях, отношениях к Польше и России и т.д. Между прочим, доказан факт чрезвычайно важного научного и практического значения, по которому на всем пространстве западных губерний России XIV—XVII стст. жил православный русский народ, говоривший языком Начальной русской летописи и Русской правды, а в среде этого народа литовское племя не составляло и десятой доли государственного народонаселения. До конца XVII ст. все юридические акты в Литве были написаны на русском языке, а личные топографические имена в актовых книгах являются русскими именами: не было Радзивиллов, Бобржинских, Добржинских и т.д., а были Радивилы, Бобринские, Добринские и т.д.”1

Как и аналогичные Петербургская, Киевская (учреждена в 1843 г.), Кавказская (создана в 1864 г.) археографические комиссии, Виленская комиссия за полвека своей деятельности так и не выработала каких-либо общих правил публикации документов. Отсутствовали правила передачи текстов, что для хранившихся в белорусских и литовских архивах многих документов на польском, латинском и других иностранных языках имело особое значение. Археографическая обработка публикуемых источников каждым членом комиссии производилась по-своему. В результате в изданиях комиссии заголовки, указатели, легенды, примечания составлены по-разному; по-разному передан и текст документов. Подменяя в ряде случаев научную археографию политической, некоторые публикаторы нередко шли на откровенную фальсификацию документов, не говоря уже о тенденциозном содержании предисловий и примечаний к ним. Это, в свою очередь, не могло не вызвать отрицательного отношения к изданиям комиссии как со стороны исследователей, изучающих историю Великого княжества Литовского, так и широкого круга читателей.

1 Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 1. С. 6—7.

85


При тираже своих изданий в 500 экземпляров комиссия продавала не более 3—4 %. Основной формой сбыта продукции комиссии являлась бесплатная рассылка ее в научные общества и учебные заведения.

Одним из наиболее квалифицированных сотрудников комиссии был ее последний председатель Д.И. Довгялло. Будучи с 1896 г. архивариусом Витебского центрального архива и редактором нескольких томов издаваемых архивом сборников (“Историко-юридические материалы”), он с ликвидацией в 1903 г. архива переехал в Вильно и с 1906 г. стал членом комиссии. В этом качестве Д.И. Довгялло принял участие в подготовке к печати т. 32—37 (1907—1912) “Актов”, написал предисловие к т. 33 (1908) и составил указатель к т. 36 (1912). Как и другой эрудит-историк, архивист, археограф Н.И. Горбачевский, Д.И. Довгялло еще до работы в комиссии занимался описанием белорусских архивов. Им, в частности, было подготовлено описание Витебского церковно-археологического древлехранилища, первый выпуск которого издан в Витебске в 1899 г., очерки и статьи о лепельских архивах, об архиве Витебского губернского правления и др.

Несмотря на официально-охранительное направление, превалировавшее в деятельности Виленской археографической комиссии, она за полвека своего существования опубликовала значительное количество извлеченных из белорусских и литовских архивов документов и материалов, сохранив таким образом многие из них для будущих исследователей. Ее опыт впоследствии был использован при организации Археографической комиссии Историко-археологической секции Инбелкульта, а также в публикационной деятельности госархивов Беларуси в послевоенный период. Работа Виленской археографической комиссии являет собой наглядный пример целесообразности “разделения труда” между научными и архивными учреждениями.

Попытки реорганизации архивного дела в России во второй половине XIX — начале XX в. Проекты Н.В. Калачова и Д.Я. Самоквасова. Одним из первых, кто заговорил о необходимости реорганизации архивного

86


дела как в центре, так и на местах, был управляющий Московского архива Министерства юстиции Н.В. Калачов (1819—1885). Он выступил в 1869 г. на I Археологическом съезде со специальным докладом на эту тему. Суть его предложений сводилась к следующему: все существующие в России архивы должны быть разбиты на текущие, справочные при каждом учреждении и центральные исторические. Последние, в свою очередь, должны быть разбиты на две категории: центральные для каждой губернии и центральные при министерствах и других высших правительственных учреждениях. Разборочные комиссии, функционировавшие в справочных комиссиях, отбирали из текущих дел ненужные для справок и передавали их в центральные исторические губернские архивы.

Предназначенные к уничтожению документы не могли быть уничтожены без разрешения Главной архивной комиссии. Для детальной разработки всех этих предложений при Министерстве народного просвещения была создана в 1873 г. межведомственная комиссия под председательством Н.В. Калачова.

Реальным итогом работы комиссии вплоть до смерти ее председателя в 1885 г. стало приостановление несанкционированного уничтожения архивных дел, открытие в 1877 г. Петербургского археологического института, а также создание в 1884 г. ряда губернских ученых архивных комиссий1. С прекращением деятельности комиссии уничтожение архивных документов возобновилось с новой силой. Это дало основание Московскому археологическому обществу поручить своему члену, новому управляющему архивом Министерства юстиции Д.Я. Самоквасову выяснить причины данного явления. Была разработана и разослана по центральным и провинциальным архивам анкета. Ответы были получены от 714 архивов, что, по подсчетам Самоквасова, составляло 1/40 часть всего количества архивов, существовавших в России. Наибольшую

1 В архивных комиссиях их открытый недоброжелатель Д.Я. Самоквасов рассматривал “общественную службу”, нигде в мире, кроме России, не существовавшую (Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 1. С. 15, 22).

87


активность проявили архивы Воронежской (58) и Витебской (42) губерний. Из других белорусских губерний на анкеты откликнулись Гродненская (1), Минская (8), Могилевская (1) губернии.

Опубликованные в книге Д.Я. Самоквасова “Архивное дело в России” ответы на анкету представляют собой весьма любопытный источник о состоянии архивного дела в Беларуси в конце XIX в. Они содержат количественные характеристики некоторых белорусских ведомственных архивов, дают представление об условиях хранения в них документов и др. Интересно отметить, что единственным историческим архивом, откликнувшимся на анкету, стал Витебский центральный архив древних актов. Согласно этому документу, “архив занимает каменное казенное здание, бывший римско-католический приходской костел и состоит из 4-х комнат: 3 собственно под архивом во втором этаже и 1 в нижнем — для канцелярии... Помещение светло и сухо, от пожара безопасно. Формы рукописей — книги in folio, переплетенные частью в кожу, а в большинстве — в молескин... 1899 книг в 1706 переплетах. Описи есть отдельными книгами, в них включены не все документы. Когда и кем составлены — неизвестно. В 1896—1897 гг. составлены алфавиты к документам актовых книг Городокского, Динабургского и Невельского судов — по фамилиям. Общего алфавита нет”1.

Из ответа Витебской казенной палаты следовало, что ее архив размещался в частном каменном здании и обслуживался одним архивариусом и тремя писцами. Общее количество дел составляло 102454, включая 607 дел ревизских сказок с 1772 г. Кроме дел финансового ведомства здесь хранились документы приказа общественного призрения за 1808—1867 гг., входившего в систему МВД. Описи были составлены по каждому столу отдельными книгами; алфавитные указатели не велись2.

1 Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 2. С. 177—178.2 Там же. С. 24—25.

88


“Дела XVII в., — отмечалось в ответе, — были проданы согласно разрешения Департамента государственного казначейства с аукционного торга частным лицам”1.

Архив Гродненской казенной палаты хранил немногим более 500 дел за 1560—1834 гг., которые весной 1881 г. были переданы в Виленский центральный архив древних актов и Рукописный отдел Виленской публичной библиотеки. Среди них находились привилегии и конфискации бывших польских королей, инвентари и описания бывших староств, воеводств и имений и др.

Архив Могилевской казенной палаты хранил несколько десятков тысяч дел палаты и распорядительного комитета с 1870 г.; документы за более ранний период были уничтожены пожаром 1873 г. Имелись только сдаточные описи. По разрешению Департамента государственного казначейства и с согласия местной контрольной комиссии и Орловской ученой архивной комиссии дела палаты продавались с торгов2.

Аналогичные ответы были получены и от других архивов. Как и Н.В. Калачов, Д.Я. Самоквасов выступил активным сторонником архивной реформы, однако в отличие от своего предшественника на посту — управляющего МАМЮ — он стал рьяным противником детища Калачова — губернских архивных комиссий. Суть проекта реформы Д.Я. Самоквасова, внесенного на рассмотрение XI Археологического съезда (Киев, 1899), состояла в следующем. Для управления архивами государственных и общественных учреждений создается центральный орган. Делопроизводство высших и центральных государственных и общественных учреждений до 1800 г. концентрируется в МАМЮ. В городах — центрах учебных округов (Вильно — один из них) учреждаются областные архивы, которые хранят документацию местных правительственных и общественных учреждений до 1800 г. Губернские ученые архивные комиссии должны были влиться в областные архивы.

Делопроизводство с 1800 г. образует в столице единый “архив-регистратуру”, а в каждой губернии — по

1 Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 2. С. 25.2 Там же. С. 27, 33.

89


одному губернскому “архиву-регистратуре”, в который поступают материалы губернских, уездных и волостных правительственных и общественных учреждений. Ученые архивные комиссии выступили за то, чтобы вместо областных архивов и губернских архивов-регистратур создать единые губернские архивы, руководить которыми должны были они.

Съезд принял компромиссное решение. За основу был взят проект Самоквасова, но за учеными архивными комиссиями сохранялось самостоятельное значение.

По предложению съезда должна была быть создана следующая система архивов. Дела высших и центральных учреждений (как действующих, так и упраздненных) по 1825 г. передавались в единый центральный государственный архив. В 12 крупных губернских городах создавались областные архивы, в которых должны были храниться документы до 1775 г. В губернских центрах предполагалось создать губернские архивы, в которые бы поступали дела от 1775 г. до документов 25-летней давности. На XII Археологическом съезде в 1902 г. Д.Я. Самоквасов отказался от идеи создания областных архивов вследствие того, что из анкет он получил информацию о незначительном количестве архивных дел с древнейших времен по 1775 г., а поэтому они могли поместиться в губернских архивах. Д.Я. Самоквасов предложил создать до 90 губернских архивов, причем он готов был растянуть этот процесс на несколько лет во избежание больших затрат.

Однако этот проект был отклонен. В сентябре 1903 г. Министерство финансов заявило, что в настоящее время нет возможностей “на отвлечение государственных средств на такие расходы, которые хотя и являются полезными, но по предмету своему терпят отлагательство”1.

Таким образом, проект архивной реформы Д.Я. Само-квасова, как и предшествовавший ему проект Н.В. Калачова, остался нереализованным.

1 Цит. по кн.: Самошенко В.Н. История архивного дела в дореволюционной России. М., 1989. С. 165.

90

§ 4. Деятельность Витебскойученой архивной комиссии

Через шесть лет после ликвидации первого исторического древлехранилища на территории Беларуси — Витебского центрального архива древних актовых книг — в том же Витебске в 1909 г. была открыта губернская ученая архивная комиссия, имевшая своей основной задачей устройство губернского исторического архива1. Это должно было идти путем разбора дел и документов, предназначенных губернскими и уездными ведомственными архивами к уничтожению и выделения оттуда материалов, заслуживавших “вечного хранения”. Кроме того, в обязанности комиссии входили охрана памятников истории и культуры, собирание предметов древности, проведение археологических раскопок, исследование и популяризация истории родного края, организация экскурсий по историческим местам, издание собственных трудов, описаний архивов и т.п. Ранее, а затем и параллельно с комиссией, подобной работой в Беларуси занимались Северо-Западный отдел Русского географического общества, Виленский, Витебский, Гродненский, Минский и Могилевский статистические комитеты, созданные в 60-е годы XIX â., à также различные общества и комитеты историко-краеведческого профиля, возникшие в Минске, Могилеве, Гродно, Витебске в начале XX â.2

Первоначально предполагалось вместо архивной комиссии открыть в Витебске отделение Общества по изучению Беларуси, затем — белорусский отдел Русского географического общества, но в конце концов победила группа сторонников организации архивной комиссии. В основу ее работы был положен устав аналогичной

1 Подробнее об истории комиссии см.: Шумейка М. Захаваўшы для нашчадкаў // Беларуская мінуўшчына. 1995. № 6. С. 44—45.

2 Карев Д.В. Белорусская историография конца XVIII — нач. XX вв. (политика царизма и формирование исторической науки Беларуси) // Наш радавод. Кн. 5. Ч. 2. Гродна, 1993. С. 338—342.

Тамбовской ученой архивной комиссии с правом в интересах дела дополнять и изменять его1.

Следует заметить, что из 39 аналогичных комиссий, которые начали создаваться в России с 1884 г., Витебская приступила к работе в числе последних (позже нее начали функционировать лишь Хомская, Иркутская, Петербургская, Якутская, Тульская, Киевская, Ковенская, Самарская, Закаспийская, Харьковская, Казанская, Псковская и Уфимская комиссии), и это не могло не сказаться на эффективности ее деятельности. В отличие от первых комиссий, таких, как Тверская, Орловская, Тамбовская и другие, результаты работы Витебской комиссии за десять лет ее существования были достаточно скромными.

Как уже отмечалось, главной обязанностью комиссий являлось просматривание дел, предназначавшихся местными учреждениями к уничтожению. Комиссии имели право выбирать те из них, которые представляли интерес для исторической науки, и создавать из этих дел свои исторические архивы.

Комиссии не имели определенного общего статуса и поэтому могли самостоятельно разрабатывать программу своей научной деятельности. Одни из них ограничивались исключительно архивными делами, другие брали на себя функции историко-археологических обществ, которые изучали и описывали историю, древние памятники края, проводили археологические раскопки, организовывали музеи. Большинство комиссий имели свои печатные органы, которые носили характер продолжающихся изданий и выходили по мере накопления материалов, в зависимости от материальных средств комиссий. Большей частью эти издания назывались “Труды” или “Известия”.

Состав комиссии формировался по согласованию директора Археологического института с местным губернатором как из чиновников, так и из частных лиц, “могущих быть полезными комиссии своими познаниями и усердием к делу”. Губернатор являлся по должности “непременным попечителем” комиссии. Комиссии подчинялись губернаторам, а, следовательно,

1 Каспяровіч М.I. Краязнаўства (нарысы). Мн., 1929. С. 32.

Министерству внутренних дел. Отчеты о своей деятельности они представляли в Петербургский археологический институт, который являлся органом их научного контроля. В свою очередь Институт представлял сводный отчет о деятельности комиссий в Академию наук. Таким образом, комиссии оказались в двойном подчинении: Министерству внутренних дел и Министерству народного просвещения.

Комиссии совершенно не были обеспечены материально как в смысле бюджета, так и в смысле помещения и работников. В § 8 “Положения” Комитета министров о губернских ученых архивных комиссиях (принято 13 апреля 1884 г.) говорилось: “Расходы, необходимые на содержание и занятия архивных комиссий, покрываются из средств, имеющихся в распоряжении Археологического института и из местных пожертвований на пользу науки”1. Однако ни тот, ни другой источники не покрывали расходы, поэтому комиссии старались обеспечить себя доходами от изданий, членскими взносами, публичными лекциями, субсидиями от городов и земств.

Фактически комиссии были совершенно бесправны и в своей деятельности зависели от расположения или нерасположения того или иного начальства, с которым им приходилось иметь дело. Объем работы и ее постановка также не соответствовали материальным ресурсам комиссии: каждая комиссия ведала (в смысле просмотра описей дел, предназначавшихся к уничтожению) не только архивами своей, но и близлежащих губерний, где архивных комиссий не было. Например, Черниговская комиссия (создана в 1896 г.) помимо Киевской, Волынской, Подольской обслуживала и Минскую губернию, Калужская (создана в 1891 г.) — Гродненскую (до открытия Витебской комиссии). Описи дел для просмотра поступали пудами; вследствие недостатка активно работающих, а зачастую просто некомпетентных членов нередко уничтожались ценные

1 Цит. по: Шведова О.И. Указатель “Трудов” губернских ученых архивных комиссий и отдельных их изданий // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 378.

для истории документы1. Несмотря на все недостатки в деятельности комиссий, они вплоть до 1917 г. оставались единственными учреждениями в дореволюционной России, так или иначе ведавшими архивным делом на местах.

Открытие Витебской ученой архивной комиссии непосредственно связано с именем В.С. Арсеньева (1833—1947), сыном известного дипломата и племянником старшего хранителя Оружейной палаты Московского кремля, который и стал ее первым председателем (он занимал должность советника Витебского губернского правления)2. После неоднократных обращений В.С. Арсеньева к губернатору в мае 1909 г. было принято решение об открытии комиссии. На первом ее заседании, состоявшемся 31 мая 1909 г., было сообщено, что на расходы комиссии ассигнуется 500 руб. единовременно и 200 руб. ежегодно. Непременным попечителем комиссии стал витебский губернатор Б.Б. Гершау-Флотов. Уже в первый год существования Витебской комиссии в ее рядах насчитывалось 99 почетных и 325 действительных членов, а также 15 штатных сотрудников. Через год количество первых увеличилось до 102, вторых — до 356. Среди членов комиссии были известные историки, этнографы, филологи В.О. Ключевский, М.В. Довнар-Запольский, Д.И. Довгялло, Е.Ф. Карский, А.П. Сапунов, Н.Я. Никифоровский, Б.И. Эпимах-Шипилло, И.Х. Колодеев и др.

В августе 1910 г. вместо переехавшего в Тулу В.С. Ар-сеньева (он возглавил местную архивную комиссию) председателем комиссии был избран товарищ прокурора Витебского окружного суда В.А. Кадыгробов; в 1912 г. его сменил на этом посту директор Витебского учительского института К.И. Тихомиров, оставаясь председателем до ликвидации комиссии в 1919 г.

1 Так, из просмотренной Калужской комиссией в 1898 г. описи Гродненской казенной палаты в количестве 408 дел для архива не было отобрано ни одного дела (Самоквасов Д.Я. Архивное дело в России. Кн. 1. С. 36).

2 Антонов Дм. Русский историк Василий Арсеньев // Московский журнал. История государства Российского. 1995. № 1. С. 6—11.

Вскоре после открытия комиссия развернула работу по подготовке к празднованию 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. С этой целью на одном из ее первых заседаний было постановлено образовать особую комиссию для выработки программы празднования юбилея, приобрести у частных лиц некоторые подлинные документы участников войны. По инициативе председателя комиссии удалось провести решение о сооружении в Витебске памятника в честь участников боев под городом в июне и октябре 1812 г. Через Петербургское общество архитекторов был объявлен конкурс на лучший проект памятника. Победителем его стал известный русский архитектор И.А. Фомин. В торжествах по случаю празднования 100-летнего юбилея и приуроченного к нему открытия памятника героям войны 1812 г., проходивших в Витебске 5—6 декабря 1912 г., приняли активное участие большинство членов и сотрудников комиссии.

Основное внимание в работе комиссии уделялось деятельности местных ведомственных архивов. Просматривая присылаемые из них описи дел, предназначавшихся к уничтожению, члены комиссии и сотрудники отбирали документы, заслуживавшие, по их мнению, внимания и постоянного хранения. Из них формировался архив комиссии, который, как и музей, и библиотека, размещался вначале в здании губернского правления, затем — Учительского института (Гоголевская ул.). К осени 1911 г. архив комиссии включал 314 наименований документов и дел за 1552—1911 гг. Большинство их относилось к XIX в. и освещало такие события, как Отечественная война 1812 г., восстание 1863 г. и др. В конце 1911 г. хранитель архива М.А. Мельникова подготовила каталог архива, изданный в следующем году в Витебске1. В конце его составитель сделал характерное примечание, свидетельствовавшее о некачественном проведении экспертизы ценности документов в ведомственных архивах. В нем, в частности, отмечалось: “Архивариусы часто представляют к уничтожению — за давностью лет —

1 Каталог архива Витебской ученой архивной комиссии. Витебск, 1912.

дела, с археологической точки зрения очень интересные”1.

Сложное материальное положение Витебской архивной комиссии (отсутствие специально выделенного помещения, в котором могли бы размещаться не только сотрудники комиссии, но и архив, музей, библиотека), с одной стороны, отсутствие юридического статуса, который бы позволял комиссии контролировать местные ведомственные архивы, с другой, — значительно снижали эффективность ее деятельности в области архивного дела. Выступая на Первом съезде представителей губернских ученых архивных комиссий в мае 1914 г., К.И. Тихомиров приводил ряд примеров, свидетельствовавших о том, что из-за отсутствия помещения для архива комиссия не могла принимать важные в историческом отношении документы, выделяемые местными учреждениями к уничтожению. “Я видел, — говорил К.И. Тихомиров, — например, архивы, которые помещаются в каком-то курятнике, где дела едят мыши и крысы. Показал мне его Никита. Так я только мог Никите сказать: запирай и поставь туда какую-нибудь отраву для крыс, но какого-нибудь замечания, какую-нибудь инициативу для хранения архива проявить я не имею никакого права, потому что в тех узаконениях, которые определяют деятельность архивных комиссий, нигде не сказано, чтобы мы могли ревизовать, могли иметь какую-нибудь собственную инициативу”2.

Важным направлением в деятельности Витебской архивной комиссии являлась научная и публикационная работа. Ее результаты заслушивались на общих собраниях. За первые два года существования комиссии состоялось 4 экстренных, 21 очередное и 1 торжественное собрание. На них были обсуждены доклады организационно-научного характера и о приближающемся юбилее войны 1812 г., об участии представителей комиссии в работе 4-го

1 Там же. С. 22.2 Труды Первого съезда представителей губернских ученых

архивных комиссий и соответствующих им установлений. 6—8 мая 1914 г. Спб., 1914. С. 34.

Археологического съезда в Костроме, о пребывании И.И. Лажечникова в Витебске, о Грюнвальдской битве и др. Некоторые доклады и публичные лекции, с которыми члены комиссии выступали на заседаниях, позже публиковались в местной периодической печати, издавались отдельными брошюрами. Так было, например, с публичной лекцией почетного члена комиссии, известного белорусского историка и краеведа А.П. Сапунова, с которой он выступил 26 сентября 1910 г.1

2 октября 1909 г. на заседании совета комиссии было решено приступить к изданию один раз в год собственных “Трудов”. Был обсужден и утвержден план первого выпуска. Он включал исследовательские статьи краеведческого характера, а также публикации документов и материалов из витебских архивов. Первый выпуск “Трудов” вышел в 1910 г.2 В следующем году их название меняется на “Полоцко-Витебскую старину”. Этим самым архивная комиссия подчеркивала, что желает расширить программу своего издания. Под таким названием вышли три выпуска3. Перечень статей и публикаций, помещенных в изданиях Витебской архивной комиссии, свидетельствует о великодержавно-охранительном направлении, преобладающем среди ее членов и сотрудников. Наряду с официозными публикациями в изданиях комиссии печатались и весьма ценные материалы историко-краеведческого характера, а также документы из местных архивов, воспоминания иностранцев о Беларуси, хроника научной и общественной жизни и т.д.

Помимо этих сборников Витебской комиссией был выпущен ряд отдельных изданий своих членов и сотрудников. Среди них — подготовленные К.А. Змигродским “Каталог монет и медалей музея Витебской ученой архивной комиссии” (Витебск, 1911) и “Каталог музея Витебской ученой архивной комиссии” (Витебск, 1912), “Краткий систематический каталог

1 Падліпскі А. Летапісец Віцебшчыны. Мн., 1993. С. 59—60.2 Труды Витебской ученой архивной комиссии. Кн. 1. Витебск, 1910.3 Полоцко-Витебская старина. Кн. 1. Витебск, 1911; Вып. 2.

Витебск, 1912; Вып. 3. Витебск, 1916.

библиотеки Витебской ученой архивной комиссии (по 1 декабря 1911 г.)” Н.Ю. Кенигсфеста (Витебск, 1912), упоминавшийся выше “Каталог архива Витебской ученой архивной комиссии” и др.

Несмотря на то что как в “Трудах”, так и в отдельных изданиях и делопроизводственной документации Витебской ученой архивной комиссии встречалось характерное выражение верноподданических чувств (в “чистом” виде по различным поводам, а также в тематике и содержании статей), тем не менее они представляют определенный интерес прежде всего тем, что содержат публикации документов, к настоящему времени утраченных. Свидетельством интереса к подобного рода изданиям могут служить письма академиков А.А. Шахматова и М.К. Любавского в адрес комиссии с благодарностью за присылку им первого выпуска “Трудов”1.

Весьма позитивную роль комиссия сыграла и в деле подготовки кадров историков-архивистов. По ее инициативе в октябре 1911 г. в Витебске было открыто отделение Московского археологического института (создан в 1907 г.). Вначале оно имело два факультета — археологический и археографический. В 1917 г. открылся третий — истории искусств. Срок обучения — 3 года (с 1917 г. — 4 года). Как Петербургский и Московский археологические институты, так и Витебское отделение последнего было рассчитано на слушателей, имевших высшее образование. Его выпускникам присваивали звания: “ученый архивист”, “ученый археолог”, “ученый искусствовед”. Обучение на отделении было платным — 80 руб. в год, поэтому из 70 желающих заниматься к началу занятий оставалось 58. В 1912 г. поступило всего лишь 12 заявлений. Занятия проходили в здании Учительского института. Лекции читались четыре раза в неделю по вечерам приезжавшими из Москвы профессорами. Среди них — геолог А.А. Чернов, археолог В.А. Городцов, филологи Н.И. Новосадский и С.И. Собо-левский, историки Н.И. Фирсов, языковед и славист Р.Ф. Брандт и др.2 С 1913 г. к чтению лекций стали

1 НИАБ, ф. 2771, оп. 1, д. 155, л. 63, 73.2 Шибеко З. Из истории Витебских археологических “курсов” //

Неман. 1980. № 6. С. 188—190.

привлекаться и местные специалисты. Преподавателем на вновь созданной кафедре “Древности Северо-Западного края” был, в частности, утвержден член Витебской архивной комиссии А.П. Сапунов, которого директор Московского археологического института А.И. Успенский характеризовал как “выдающегося и лучшего знатока” истории своего края. До 1917 г. Витебское отделение Московского археологического института окончили около 60 человек, из них 12 позже защитили диссертации. Его выпускник Б.Р. Брежго, после октября 1917 г. возглавивший отделение, стал впоследствии профессором.

С началом первой мировой войны главное внимание Витебская архивная комиссия обратила на обеспечение сохранности документов, хранившихся в архивах учреждений и организаций белорусских губерний. Методическое руководство этой работой осуществляла Особая комиссия по сохранению местных архивных материалов Русского исторического общества1, возглавляемая в 1915 г. статс-секретарем А.Н. Куломзиным (секретарем комиссии являлся известный историк А.С. Лаппо-Данилевский). В письме Особой комиссии, направленном в апреле 1915 г. в адрес Витебской архивной комиссии, наряду с сообщением о выделении на ее содержание 2 тыс. руб. (вместо прежних 200) излагались предложения по организации мер, направленных на спасение документальных памятников в губернии. В частности, предлагалось употребить выделенные комиссии деньги на выявление и сохранение в губернии частных архивов. В этой целью рекомендовалось командировать членов архивной комиссии на поиски и описание дворцовых и фамильных архивов. Выявленные и описанные документы этих архивов следовало перевести в архив комиссии. “Если невозможно, — говорилось в письме, — хотя бы отобрать и издать, сохранив для потомков”2.

1 В январе 1912 г. постановлением Совета Министров все губернские ученые архивные комиссии передавались из ведения Петербургского археологического института в подчинение этой комиссии.

2 НИАБ, ф. 2771, оп. 1., д. 154, л. 188, 121.

Судя по отметке об исполнении этих рекомендаций, половина из выделенной Витебской архивной комиссии суммы была тогда же употреблена на оборудование архивных помещений, собирание архивных документов и др. Поскольку в этот период в России не существовало единого органа по руководству архивами, все организационные вопросы, связанные с эвакуацией архивов из мест, которым угрожала оккупация, ложились на плечи сотрудников и членов губернских архивных комиссий. Помимо Витебской предполагалось открыть аналогичные архивные комиссии в Минске и Могилеве. Однако такое предложение, исходившее от Особой комиссии РИО, не получило поддержки ввиду того, что в Витебске уже действовала комиссия, а в Минске и Могилеве имелись губернские статистические комитеты и другие учреждения и организации, занимавшиеся подобной (что и архивные комиссии) работой1. Отсутствие специальных государственных учреждений, занимавшихся организацией эвакуации архивов из мест, которым угрожала оккупация, приводило к гибели многих документальных материалов. Так, один из начальников почтово-телеграфного отделения Гродненской губернии писал на имя начальника округа: “Остались все дела, книги и документы за 1910, 1911, 1912, 1913 и 1914 гг.”2 Неэвакуированными оказались такие важные архивы Гродненской губернии, как губернского правления, губернской казенной палаты, окружного суда и др. Среди вывезенных в Россию из Гродненской губернии документальных комплексов были фонды гродненской контрольной палаты, акцизного управления, отдела крестьянского поземельного банка и другие материалы финансовых учреждений за 1802—1914 гг.3

После свержения самодержавия повсеместно возникают различные комитеты и общественные

1 Писарькова Л.Ф. Губернские ученые архивные комиссии: организация, численность и условия деятельности // Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990. С. 197—198.

2 НИАБ в Гродно, ф. 1141, оп. 1, д. 1, л. 49.3 Эти материалы в 1940 г. поступили в ЦГИА БССР в г. Гродно

предположительно из Государственного исторического архива Московской обл. (НАРБ, ф. 249, оп. 5, д. 1009, л. 144—154).

организации, деятельность которых была направлена на сохранение памятников истории и культуры. В конце марта 1917 г. и в Витебске создается городской общественный комитет для защиты памятников старины. 26 марта 1917 г., собравшись на экстренное заседание, совет Витебской ученой архивной комиссии делегирует в комитет своего депутата Е.М. Николаева, который должен был отвечать за сохранность документальных памятников на территории губернии. В ходе Февральской и Октябрьской революций особенно пострадали документы, хранившиеся в дворцовых и поместных архивах, а также материалы политического характера, находившиеся в губернских жандармских управлениях и охранных отделениях. В первые дни февральской революции, когда возбуждение масс достигло высших пределов, толпа в первую очередь набросилась на “охранку” в Витебске, забрала весь ее архив и перенесла в Союз приказчиков. Затем были созваны представители всех партийных организаций города, которые и распределили между собой все найденные документы, касавшиеся деятельности их партий. Документы витебских большевиков, не принимавших участия в дележе архива охранки, были подобраны неким Блинцером и вплоть до 1924 г. провалялись в его сарае1.

Витебская ученая архивная комиссия продолжала функционировать и после создания Западной области, в состав которой, как известно, вошли Смоленская, Витебская и Могилевская губернии2.

В постановлении президиума Западного облисполкома от 16 июня 1918 г. о сборе архивных материалов по истории революции в Западной области всем Советам области предлагалось регулярно высылать в адрес библиотек Смоленской и Витебской архивных комиссий по одному экземпляру всех выходивших с первых дней революции газет, журналов, брошюр, сборников3.

1 Агурский С. Об архивах царской охранки в Белоруссии // Звезда. 1924 17 июля.

2 Архивное дело в БССР (1918—1968): Сб. законодательных и руководящих документов. Мн., 1972. С. 11.

3 Установление и упрочение Советской власти в Смоленской губернии в 1917—1918 гг.: Сб. документов. Смоленск, 1957. С. 262—263.

После провозглашения в январе 1919 г. Белорусской ССР и передачи территории Витебской губернии в состав РСФСР комиссия была ликвидирована, а вместо нее создано архивное управление Витебского губисполкома. Имущество комиссии, ее архив, музей, библиотека были переданы Витебскому отделению Археологического института. Впоследствии архив комиссии поступил в Витебский губернский исторический архив. Собственный же архивный фонд комиссии в настоящее время хранится в Национальном историческом архиве Беларуси (ф. 2771) и насчитывает 164 ед. хр.1

§ 5. Публикация и описание документовв Беларуси во второй половинеXIX — начале XX в.

Наряду с серийными изданиями документов, предпринятыми Виленским и Витебским центральными архивами древних актовых книг, Виленской археографической и Витебской архивной комиссиями, публикациями научных описаний документов и материалов рукописного отдела Виленской публичной библиотеки аналогичную работу во второй половине XIX — начале XX в. вели и другие учреждения историко-археографического и историко-архивного профиля. В

Помимо Витебской и Смоленской следует отметить активную роль и Петроградской ученой архивной комиссии в деле сохранения документальных памятников Беларуси. Известно, например, что благодаря усилиям ее сотрудников и прежде всего профессора Бородина, весной 1919 г. был спасен (ненадолго) архив Минского губернского правления (около 3 тыс. пудов), уже вывезенный в Шклов на писчебумажную фабрику. В апреле 1919 г. архив был возвращен в Минск и размещен в здании Святодуховского монастыря, а в 1921 г. отправлен на Борисовскую писчебумажную фабрику (Шумейко М.Ф. Деятельность Истпарта ЦК КП(б) Белоруссии по созданию источниковой базы историко-партийной науки в 1920-е годы // Археографический ежегодник за 1988 год. С. 77).

1 Центральный государственный исторический архив в Минске: Путеводитель. Мн., 1974. С. 224.

большинстве своем она имела ярко выраженный политический характер.

15 февраля 1867 г. попечитель Виленского учебного округа И.П. Корнилов обратился к начальнику края (им в то время был Э.Т. Баранов) с докладом, в котором писал: “В Виленской публичной библиотеке хранится много древних рукописей и актов, весьма замечательных и объясняющих историю северо-западных губерний. Кроме того, мне доставлены для переписи и издания старинные акты из некоторых православных церквей и монастырей”. Далее И.П. Корнилов просил разрешения истратить на издание этих документов выделенные еще предшественником Э.Т. Баранова 25 тыс. руб., предназначавшиеся “на полезные издания и ученые командировки”. С согласия генерал-губернатора при учебном округе частным образом был образован кружок любителей местной старины для издания “Археографического сборника документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси”. Вначале в него вошли учитель гимназии Мироносицкий, проф. Литовской духовной семинарии Елеонский и прикомандированный к округу П.А. Гильтебрандт; впоследствии к ним присоединились преподаватели Литовской духовной семинарии Ф.Н. Добрянский, Ф. Смирнов, О.В. Щербицкий и др.

В 1867 г. ими были подготовлены и изданы четыре тома “Сборника”, обошедшиеся казне всего в 5292 руб. (для сравнения: на содержание Виленской археографической комиссии, издававшей ежегодно по одному тому “Актов”, в 1867 г. было истрачено свыше 9 тыс. руб.).

Отмечая оперативность издания первых томов “Сборника”, Петербургская академия наук в 1868 г. писала: “Едва ли подобное учреждение, где бы то ни было, может похвалиться большей деятельностью, а это даже не учреждение, а просто редакция, состоящая под надзором попечителя Виленского учебного округа, редакция, ожидающая не окладов жалования и др. преимуществ, а теплого сочувствия к делу и содействия

того, кто стоит во главе ее”1. Всего же в 1867—1904 гг. было издано 14 томов “Археографического сборника документов” (т. 1—4 (1867), т. 5 (1871), т. 6 (1869), т. 7—9 (1879), т. 10 (1874), т. 11 (1890), т. 12 (1900), т. 13 (1902), т. 14 (1904))2.

Началу работы над “Сборником” предшествовали архивно-археографические поиски в Беларуси и Литве. В 1864—1866 гг. управление Виленского учебного округа организовало ряд своего рода археографических экспедиций, в результате которых в Турове учителями Н.И. Соколовым и В.В. Грязновым было найдено Евангелие XI в., названное по месту его открытия Туровским3. Командированный в Витебскую и Могилевскую губернии А.В. Рачинский обнаружил там и доставил в Вильно летопись, названную “летописью Авраамки”. Он же нашел (вторично) в Гродненской губернии утерянную было Супрасльскую летопись и ряд других источников4.

В предисловии к т. 1 “Археографического сборника” объяснялись причины, по которым предпринималось его издание, наряду с “Актами Виленской археографической

1 Миловидов А.И. Прошлое и современное положение археографии в Северо-Западном крае // Журнал Министерства народного просвещения. 1904. № 8, 9. С. 12—13.

2 Научная значимость включенных в “Сборник” документов была отмечена А.И. Миловидовым. Он, в частности, писал: “Быстрота издания “Археографического сборника”, важность вошедших в него документов и сравнительная дешевизна ясно показывают, какое важное значение в археографическом деле имеет частная инициатива и привлечение к нему лиц посторонних, любящих старину и опытных в разборе и издании древних актов” (Миловидов А.И. Прошлое и современное положение археографии в Северо-Западном крае. С. 13).

3 Обстоятельства находки этого древнейшего памятника белорусской письменности таковы. Осматривая Туровскую Преображенскую церковь, Грязнов заметил среди церковного хлама большой ящик с углем. Заинтересовавшись им, Грязнов высыпал уголь и нашел среди других рукописей старинную книгу, оказавшуюся Евангелием XI в. Как явствует из двух записей князя К.И. Острожского на полях Евангелия, оно принадлежало в начале XVI в. Туровской Преображенской церкви. Тогда же памятник был передан на хранение в Виленскую публичную библиотеку.

4 Корнилов И. Русское дело в Северо-Западном крае. Материалы для истории Виленского учебного округа преимущественно в Муравьевскую эпоху. Спб., 1901. С. 192—193.

комиссии”. Таковыми прежде всего являлись наличие в Виленской публичной библиотеке и других учреждениях Беларуси и Литвы документов, требовавших издания (Виленская археографическая комиссия, как выше уже отмечалось, ограничивалась публикациями документов исключительно Виленского центрального архива). Что же касается задач, ставившихся составителями “Археографического сборника”, то они не отличались от тех, которые стояли перед издателями “Актов Виленской археографической комиссии”: включенные в него документы должны были доказывать преобладание в Беларуси и Литве православных церквей и монастырей.

Большинство документов, помещенных в “Археографическом сборнике”, было взято из рукописного отделения Виленской публичной библиотеки. В то же время несколько томов сборника включали документы и из других хранилищ (т. 6 — из Литовской духовной семинарии в Вильно, т. 7 — из семейного архива Радзивиллов в Несвиже; т. 12 — из Жировичского монастыря). Отдельные документы первого тома были взяты из политического отдела канцелярии Виленского генерал-губернатора, Виленского центрального архива древних актов; второй том содержал значительное количество документов, перепечатанных из “Могилевских губернских ведомостей”.

В предисловии к первому тому “Археографического сборника” излагались правила публикации документов. Они очень кратки и обусловлены отнюдь не научными соображениями. “Относительно русского правописания, — говорилось в них, — ... было за правило — возможная близость к современному правописанию со стороны, так сказать, буквенной, не касаясь звуковой, ... введено повсюду “ъ”, прописные буквы, знаки препинания, словосокращения раскрыты, предлоги отделены...” Таким образом, из приведенного выше отрывка следует, что редакторы “Археографического сборника”, как и в “Актах Виленской археографической комиссии”, считая белорусский язык лишь наречием русского, стремились передать белорусские тексты XVI—XVIII вв. по правилам русской грамматики.

Как и в “Актах”, в “Археографическом сборнике” не везде давались переводы текстов оригиналов, написанных на польском, латинских языках. В первых томах “Археографического сборника” отсутствуют указатели (указатель к этим томам опубликован в пятом томе), во всех остальных томах указатели имеются.

Если говорить об основном содержании “Археографического сборника”, то оно сводится к освещению социально-экономического развития, событий политического характера, культуры Беларуси и др.

В отличие от “Актов Виленской комиссии” в “Археографическом сборнике” наряду с документами актового характера были опубликованы и повествовательные источники, источники личного происхождения и др. Так, в т. 7 были помещены письма Радзивиллов, Б. Хмельницкого, Ивана Грозного, в т. 2 публиковались “Записки игумена Ореста”, последнего летописца Беларуси, написанные в конце 20 — начале 30-х годов XIX в. и охватывающие период с XIII в. до времени написания записок; в т. 10 — дневник Полоцкого Софийского монастыря, в т. 14 — дневник ревизора доминиканских монастырей за 1821—1832 гг. и др. Привлекая для публикации более широкий, чем в “Актах”, круг источников, в то же время редакторы и составители “Археографического сборника” печатали их с купюрами, что не могло не снижать научный уровень публикаций.

Архивно-археографическую работу с самого своего основания в 1864 г. вела и Виленская публичная библиотека. В ее рукописном отделении находились документы из архивов закрытых католических и православных монастырей, церквей и костелов, учебных заведений, а также рукописи, ранее хранившиеся в имениях и конфискованные после восстания 1863—1864 гг. (как, например, деречинский архив князей Сапег).

Описание этих документов было начато П.А. Гиль-тебрандтом в 1871 г., когда он выпустил первую часть “перечневой описи” Рукописного отделения. В 1882 г. Ф.Н. Добрянским было издано “Описание рукописей Виленской публичной библиотеки церковнославянских и русских”. Кроме того, заведующая библиотекой комиссия по инициативе проводившего в 1874 г. ревизию

библиотеки академика А.Ф. Бычкова (он являлся председателем Петербургской археографической комиссии) предприняла издание документов, извлеченных из Виленского капитульного архива, значительная часть которого в конце 1892 г. была передана в Рукописное отделение Виленской публичной библиотеки.

В 1896, 1897, 1898, 1903 и 1906 гг. на средства Виленского учебного округа были изданы пять выпусков “Описаний рукописного отделения Виленской публичной библиотеки”. В первых трех, вышедших под редакцией соответственно Ю. Крачковского, Ф. Добрянского и К. Снитко, были описаны отдельные документы Виленского капитульного архива (в основном визиты и инвентари костелов) и все находившиеся в отделении пергаментные грамоты, в двух последующих (редакторы А. Миловидов и Ф. Добрянский) — позже поступившие в библиотеку пергаментные грамоты, а также рукописные сборники на старобелорусском, латинском, польском, немецком, итальянском, шведском языках. Всего в “Описаниях” было зафиксировано около 3 тыс. отдельных документов (из них — 805 грамот на пергамене) и 939 рукописных сборников. Наиболее важные, по мнению составителей, документы, включенные в “Описания”, были полностью или в извлечениях изданы в “Приложениях”, составляющих вторую часть каждого выпуска. Особый интерес среди этих 200 документов представляют напечатанные в первом выпуске визиты “Об архиве Виленской капитулы”, “Об епархиальном архиве”, составленные в 1823 г. профессором Виленской духовной семинарии ксендзом Бовкевичем, “Дневник каноника Брестского капитула Мих. Бобровского, веденный им во время путешествия за границу в 1817—1820 гг.” (пятый выпуск), ревизии г. Бельска 1779 г., документы, касающиеся г. Белостока за 1745—1777 гг. (четвертый выпуск) и др.

Северо-Западный отдел Русского географического общества был открыт в Вильно в июне 1867 г.1 В соответствии с Положением о нем, утвержденном 26

1 Довгялло Д.И. К истории Северо-Западного отдела (материалы и заметки) // Записки Северо-Западного отдела импер. Русского географического общества. Кн. 1. Вильна, 1910. С. 24.

февраля 1867 г., последний должен был заниматься преимущественно изучением “Северо-Западного края” России и особенно исследованиями по археографии, археологии, статистике и этнографии. С этой целью отдел “... во-первых: отыскивает и приводит в известность собранные уже и хранящиеся в местных архивах и у частных лиц сведения о крае, рассматривает и решает, какое употребление может быть сделано из них для науки; во-вторых: собирает относящиеся до края этнографические и исторические материалы через местных жителей и снаряжает ученые экспедиции...”1

Сфера деятельности отдела распространялась на все шесть губерний, входивших в состав Виленского генерал-губернаторства. По мысли инициатора его создания попечителя Виленского учебного округа И.П. Корнилова, отдел должен был заменить “существующую в крае временную археологическую комиссию (в 1855—1862 гг. — М.Ш.), работавшую в полонизаторском направлении”2. Корнилов и стал первым председателем отдела. С его отъездом в 1868 г. из Вильно деятельность отдела приостановилась. На состоявшемся 28 августа 1869 г. общем собрании членов Северо-Западного отдела председателем был избран новый попечитель округа П.Н. Батюшков, правителем дел — виленский цензор А.М. Энгель, членом отдела стал председатель Виленской археографической комиссии Я.Ф. Головацкий. Он стал председателем секции археологии и археографии отдела.

Главным направлением работы секции, в которую помимо Я.Ф. Головацкого вошли А.М. Энгель и Н.И. Горбачевский, являлись подготовка и издание совместно с сотрудниками археографической комиссии и по ее материалам, а также документам Виленского центрального архива древних актов, инвентарей городов Беларуси и Литвы, составление алфавитных указателей древних названий местностей и др. А.М. Энгель, например, занимался описанием дел, хранившихся в архиве Виленского генерал-губернаторства. Первая часть первого тома “Описания дел, хранящихся в архиве Виленского генерал-губернаторств”, составленная им в

1 Там же. С. 11.2 Там же. С. 15.

сотрудничестве с К.Н. Гомолицким, вышла из печати в конце 1869 г. Она получила высокую оценку со стороны председателя Петербургской археографической комиссии П.А. Муханова, который писал: “... для пользы истории не следует ограничиваться только сохранением и описанием архивов, необходимо приступить к напечатанию описей... Судя по вышедшей в свет первой части первого тома этого описания, можно надеяться, что и в следующих частях издания занимающиеся историей Северо-Западного края приобретут богатый материал для своих исследований”1.

В следующем, 1870 г., были выпущены в свет вторая часть первого тома и первая часть второго тома под заглавием “Архив Виленского генерал-губернаторства”. Эти два тома в трех частях, подготовленные А.М. Энгелем и К.Н. Гомолицким за год, включали описание дел личного архива первого генерал-губернатора Н.В. Репнина за 1783—1794 гг.

Деятельность Северо-Западного отдела “проявлялась”, как отмечал Д.И. Довгялло, с 1866 по 1881 г. Безусловно, она велась совместно с другими учреждениями архивно-археографического профиля, существовавшими в тот период в Беларуси и Литве (на это указывает и то, что одни и те же лица, входившие в состав отдела, одновременно являлись, как, например, Я.Ф. Головацкий, Н.И. Горбачевский и другие, и сотрудниками других учреждений). Не имея собственного печатного органа, отдел публиковал некоторые журналы заседаний в центральных “Известиях” Русского географического общества2.

В 80-е годы деятельность Северо-Западного отдела РГО фактически прекратилась, хотя решения о его закрытии не принималось. С января 1910 г. начинается новый период в жизни отдела. Его возглавил попечитель Виленского учебного округа Г.В. Левицкий (в 1912 г. он переехал в Варшаву и председателем стал новый

1 Акты и документы архива Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812—1813 гг. Ч. 1. Переписка по военной части. Вильна, 1912. С. III—IV.

2 Известия импер. Русского географического общества. 1871. № 8.

попечитель округа — А.А. Остроумов); должность правителя дел исполнял член Виленской археографической комиссии Д.И. Довгялло; в состав членов совета отдела вошел также председатель этой комиссии Ф.Н. Добрянский, возглавивший секцию археографии. На 1 января 1913 г. в обществе числилось 276 человек1.

Одним из направлений работы воссозданного отдела была археографическая деятельность. Уже на первом заседании совета отдела, состоявшемся 26 января 1910 г. и обсуждавшем план работы, предполагалось запланировать по археологии издание археологических карт Витебской и Могилевской губерний, отчетов о раскопках, по археографии — летопись Трубницкого (XVII в.), инвентарь Могилева. В апреле 1910 г. было принято решение об издании собственных “Записок” по мере накопления материала, но не реже двух выпусков ежегодно. Редактором первого, как и последующих выпусков “Записок” (всего их вышло четыре: за 1910, 1911, 1912, 1913 гг.), был Д.И. Довгялло. Особый интерес в них представляют помещенные в отделах “Археография”, “История”, “Разные известия” статьи и документы, а также рецензии и аннотации на издания Виленской археографической комиссии, Виленского центрального архива древних актов и других учреждений и лиц. Здесь, в частности, были опубликованы фрагменты рукописного сборника древних русских и белорусских пословиц, обнаруженного в 80-е годы XIX в. учителем Себежского уездного училища А.Я. Николаевским и переданного тогда же известному белорусскому этнографу Е.Р. Романову, стихотворение Симеона Полоцкого, посвященное преподобной Ефросинье Полоцкой и относящееся к середине XVII в. (публикацию последнего подготовил Д.И. Довгялло по рукописи сочинений С. Полоцкого, хранившейся в Синодальной библиотеке в Москве) (Кн. 1), документы из актовых книг Дрогичинского земского суда, хранившиеся в Виленском центральном архиве древних актов (Кн. 3—4); план г. Вильно 1648 г., копия которого была передана городским архивариусом В. Студницким в адрес

1 Записки Северо-западного отдела импер. Русского географического общества. Кн. 4. Вильна, 1914. С. 262.

редакции “Записок” (подлинник плана был обнаружен Студницким в библиотеке г. Бреславля) (Кн. 4); Слуцкий синодик 1684 г. принадлежавший Варваринской кладбищенской церкви г. Слуцка (публикацию синодика подготовил заведующий Минским церковно-археологическим музеем Д.В. Скринченко) (Кн. 4). В кн. 3 “Записок”, изданной в юбилейном 1812 г., были опубликованы 55 документов по истории школ в Беларуси в 1812 г., извлеченных из архивов Минской и Могилевской гимназий.

Помимо экспедиционной и камеральной археографии члены Северо-Западного отдела пытались заниматься и полевой археографией. Как правило, она велась параллельно с археологическими и этнографическими изысканиями. Известно, например, что на одном из заседаний совета отдела, состоявшемся в 1911 г., обсуждался вопрос о необходимости обследования архива Соловецкого монастыря, хранившего много виленских, супрасльских и могилевских изданий1.

Примером ярко выраженной “политической” археографии могут служить издания документов, предпринимаемые управлением Виленского генерал-губернаторства. Во время правления “Северо-Западным краем” князя Святополк-Мирского по инициативе управляющего канцелярией генерал-губернаторства А.Н. Харузина начал издаваться “Виленский временник”. В 1904—1915 гг. вышли шесть книг. Особый интерес представляют последние книги. Пятая книга “Временника” в двух частях была издана в 1912—1913 гг. Первая часть носит заголовок “Акты и документы архива Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812—1813 гг. Переписка по военной части”. Вторая часть под таким же названием имеет подзаголовок “Переписка по части гражданского управления”. Решение об издании этого сборника было подсказано 100-летним юбилеем войны 1812 г. и тем соображением, что документы генерал-губернаторского архива “могут и должны внести свой вклад в историографию эпохи, которая как во всем своем объеме, так и в отдельных ее

1 Записки Северо-западного отдела импер. Русского географического общества. Кн. 3. С. 397.

моментах освещена далеко не всесторонне”. Получив выделенные МВД деньги на издание очередного тома “Виленского временника”, управление пригласило Ю.В. Татищева и полковника Генерального штаба С.В. Томилина и поручило им отбор документов и подготовку их к изданию. С.В. Томилин взял на себя подготовку переписки литовского военного губернатора по военной части, Ю.В. Татищев занялся документами, характеризующими предвоенный период, а также управление краем после его занятия французами и т.д.

В сборник были включены документы исключительно русской стороны, поскольку, как объяснял автор огромного предисловия-исследования ко второй части Ю.В. Татищев, “Виленский генерал-губернаторский архив не хранит в себе, да и по своему назначению не мог хранить актов французского управления краем. Часть их, как известно, находится в Щорсовском архиве гр. Хрептовича-Бутенева, часть нужно искать в архиве Виленской казенной палаты, Виленской городской думы и м.б. канцелярии Виленского губернского предводителя дворянства”.

Давая в целом положительную оценку этому изданию, рецензировавший его А.И. Миловидов отметил вместе с тем “случайный характер” данной публикации, зависевшей исключительно от внимания местной администрации и МВД к “научным исследованиям и археографическим трудам нашего края”1.

С упразднением Виленского генерал-губернаторства существовавший при его управлении “Виленский временник” летом 1912 г. был переведен под начало учрежденного еще в 1898 г. так называемого Муравьевского музея. В соответствии с утвержденным 1 июля 1912 г. положением ежегодно из государственной казны на издание “Виленского временника” и других работ “по истории Северо-Западного края” выделялось 2 тыс. руб. Результаты такого щедрого правительственного субсидирования не замедлили сказаться: изданные в 1913 и 1915 гг. две части шестой

1 Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863—1864 гг. в пределах Северо-Западного края. Ч. 1. Переписка по политическим делам гражданского управления с 1 января 1862 г. по май 1863 г. Сост. А.И. Миловидов. Вильна, 1913. С. XXIX.

книги “Временника” отличали весьма респектабельный вид (они были отпечатаны на плотной глянцевой бумаге) и крайне тенденциозный подбор документов.

Составитель сборника А.И. Миловидов не скрывал истинных причин, обусловивших его появление: “Издание в этом томе документов Муравьевского музея, относящихся к польскому восстанию 1863—1865 гг., вызывается прежде всего исполнившимся 50-летием этого события, а также появлением по этому же поводу в России и за границей на польском языке многих изданий, тенденциозно освещающих события, имевшие место 50 лет тому назад. Противопоставить произвольным самоизмышлениям авторов таких сочинений объективный документ, как основу исторической правды, мы считаем вполне своевременным”1.

Исходя из того, что в 1907 г. А.В. Белецкий уже издал аналогичный “Сборник документов Муравьевского музея”, в который были включены материалы за 1861 г., А.И. Миловидов начал печатание своего сборника с 1862 г. и первую часть его довел до 1 мая 1863 г. (т.е. до назначения М.Н. Муравьева “начальником Северо-Западного края”).

Основное место среди 387 документов на русском, польском, литовском, французском и немецком языках занимает переписка по политическим делам гражданского управления. Вместе с тем здесь публиковались и изъятые полицией материалы повстанцев (программные документы, прокламации, воззвания, переписка и др.). Вторая часть сборника включала 282 документа за 1863—1864 гг. на русском, польском и французском языках. Большинство из них представляли собой донесения о стычках и перестрелках русских войск с повстанцами в пределах шести губерний. Помимо документов составители второй части, “чтобы ... облегчить труд будущего историка и освободить его от необходимости вновь пересматривать архивные дела штаба Виленского военного округа за 1863—1864 гг.”, составили полный перечень всех столкновений регулярных войск с повстанцами с указанием времени, места, состава обеих сторон и их потерь.

1 Там же.

С точки зрения археографической сборник подготовлен на высоком уровне: все иноязычные тексты помимо передачи в оригинале даются в параллельном переводе на русском языке; к сборнику составлены именной и географический указатели, предисловия (включающие историческую и археографическую части), оглавления и даже примечания по содержанию и подстрочные примечания. К каждому документу составлены заголовки, легенды (последние помещены сразу же за заголовком). Однако, как отмечалось выше, тенденциозный подбор публикуемых источников, политическая направленность предисловий, примечаний и заголовков в очень большой степени снижают формально высокий научный уровень данного издания. Этот сборник требует особо критического подхода при использовании из него тех или иных документов.

* **

С ликвидацией Речи Посполитой как государственного образования и присоединением территорий ранее входившего в ее состав Великого княжества Литовского к Российской империи наступает новый этап в истории белорусских архивов. Они начинают функционировать в соответствии с российским законодательством, испытывая, как и центральные и местные архивы России (ведомственные и исторические), все превратности судьбы, уготованные XIX столетием.

Присоединение белорусских земель к Российской империи знаменовало собой не только включение Беларуси в сферу археографических интересов России, но и вело к стягиванию в архивохранилища Петербурга и Москвы важнейших государственных и частновладельческих архивов бывшего Великого княжества Литовского. В этом смысле политика царского правительства периода “просвещенного абсолютизма” мало чем отличалась от действий московских князей эпохи создания Русского централизованного государства, когда последние, ликвидируя политическую самостоятельность Ярославского, Тверского, Ростовского, Суздальского, Рязанского княжеств,

отвоевывая у княжества Литовского Смоленскую и другие земли, стягивали в Москву и их документальное наследие.

Большой ущерб белорусские архивы понесли в 1812 г. как со стороны французских и русских войск, так и вследствие недостаточно организованной их эвакуации.

Важным шагом, знаменовавшим начало активного использования документов в научных целях, стало создание в середине XIX в. Витебского и Виленского центральных архивов древних актовых книг — первых исторических архивов Беларуси и Литвы. Существенное значение в деле формирования общественной архивной службы Беларуси имело создание и деятельность Витебской ученой архивной комиссии (1909—1919). Несмотря на довольно скромные результаты ее работы в области формирования губернского исторического архива, комиссия сыграла определенную позитивную роль, послужив прообразом созданных в будущем губернских органов управления архивным делом. Значительным был вклад комиссии в подготовку кадров историков-архивистов (создание в 1911 г. Витебского отделения Московского археологического института). В работе комиссии принимали участие известные белорусские историки-архивисты А.П. Сапунов, Д.И. Довгялло, Б.Р. Брежго и другие, которые и после 1917 г. играли заметную роль в формировании архивной службы Беларуси.

Глава 5КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕИ ЧАСТНОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕАРХИВЫ БЕЛАРУСИXV — НАЧАЛА XX в.

§ 1. Конфессиональные архивы

В отличие от России, где преобладало православие, в Беларуси времен Великого княжества Литовского и Речи Посполитой наряду с учреждениями православного вероисповедания существовали аналогичные учреждения католического, униатского, иудейского вероисповедания. Большинство из них имело архивы, хранившие и приумножавшие документы не только конфессионально-имущественного характера, но и по истории регионов, народов, культуре и т.д. Они, таким образом, имели значение и как центры культурной и религиозной жизни народа, и как хранилища ценных документов, рукописных и старопечатных книг. Архивы церквей, костелов, монастырей, располагавшиеся в недоступных огню и неприятелю каменных постройках, являлись надежными хранилищами документальной памяти белорусского народа. Благодаря им до настоящего времени дошли многие древние памятники белорусской письменности (часть их после

Конфессиональные и частновладельческие архивы...

присоединения белорусских земель к Российской империи была вывезена в архивы, библиотеки и музеи Москвы и Петербурга).

Однако более чем 70-летнее господствование атеистической идеологии в Беларуси (как и в других республиках бывшего Советского Союза) привело к тому, что до последнего времени даже для белорусских историков-медиевистов конфессиональные архивы оставались “terra incognito”. Примечательно, что незначительная их часть, попавшая после 1917 г. в государственные архивы республики, при издании путеводителей по этим архивам оказалась включенной в разделы неаннотированных фондов1. (Это было сделано по идеологическим соображениям, поскольку даже в научном описании документов церквей, монастырей, административных церковных учреждений и т.д. власть предержащие усматривали пропаганду религии.)

К основным видам архивов духовного ведомства в Беларуси в XV — начале XX в. относились архивы церквей, костелов, монастырей, административных учреждений (епархиальных управлений, канцелярий архиепископов, деканатов, консисторий, капитул и др.), учебных заведений, обществ, братств, редакций и др.

На примере наиболее сохранившихся архивов православных церквей2 можно составить представление об основных видах документов, в них накапливавшихся. Это указы духовных консисторий и духовных правлений, богослужебные книги, описи церковного имущества, клировые ведомости, метрические книги, церковные летописи, брачные обыскные книги, брачные документы, исповедные книги, приходо-расходные книги.

Богослужебные книги представляли собой журналы, в которых фиксировалось время совершения богослужения в церкви, указывались имя священника и название богослужения.

1 ЦГИА БССР в Минске: Путеводитель. Мн., 1974. С. 298—300; ЦГИА БССР в гор. Гродно: Путеводитель. Мн., 1965. С. 71—72.

2 В настоящее время в исторических архивах Минска и Гродно хранится 611 фондов церквей и соборов (около 10 тыс. дел). Для сравнения: фондов костелов — 123 (свыше 1 тыс. дел), греко-униатских церквей — 3 фонда (6 дел), синагог — 3 фонда (23 дела). (ЦГИА БССР в Минске: Путеводитель. Мн., 1974. С. 298—300; ЦГИА БССР в гор. Гродно: Путеводитель. Мн., 1965. С. 71—72).

117


Опись имущества состояла из двух частей: основной и дополнительной. В первую включалось имущество церкви, во вторую — имущество ризницы.

Клировые ведомости представляли собой именные списки всем лицам духовного звания православного вероисповедания. Ведомости состояли из трех частей. В первую вносились сведения о том, когда и кем построена церковь, ее вид (каменная или деревянная, какая при ней колокольня), указывалось состояние здания церкви, количество церковной земли, наличие документов на право владения ею, отмечалась удаленность церкви от консистории, благочиния и уездного города, фиксировалось наличие приходской школы или богадельни и т.д. Вторая часть включала послужные списки причта с указанием по метрическим книгам о наградах, детях, родственниках. Третья часть давала сведения о прихожанах, их сословной принадлежности, наличии или отсутствии старообрядцев, о расстоянии, на котором находятся деревни от церкви, о церковном старосте.

Метрические книги также разделялись на три части: о родившихся, о бракосочетавшихся, об умерших. Книги велись в двух экземплярах — один хранился в церкви, другой сдавался в архив духовной консистории1.

Начиная с 70-х годов XIX в. в каждом приходе велись церковные летописи, в которые заносились даты основания церкви, описывались чудотворные иконы и чудеса, с ними связанные, записывались данные о погоде, урожаях, происшествиях, архиве церкви.

Брачные обыскные книги состояли из церковных обысков, т.е. письменных актов, совершавшихся причтом церкви перед венчанием. Они включали все сведения о вступавших в брак лицах и заверялись подписями

1 Такой принцип хранения метрических книг был характерен и для униатской, и для католической конфессий. На это указывает, например, наличие копий 91 метрической книги Брестской униатской епархии за 1697—1801 гг., хранящихся в архиве униатских митрополитов. Они составлены по книгам 953 церквей епархии, территориально охватывавшей Бобруйский, Борисовский, Брестский, Волковысский, Гродненский, Игуменский, Кобринский, Лидский, Минский, Мозырский, Новогрудский, Ошмянский, Пинский, Пружанский, Речицкий, Слонимский, Слуцкий и другие поветы и уезды (Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Спб., 1907. Т. 2.).

118


священника, свидетелей, поручителей, причта, жениха и невесты. Их задачей являлось установление неродства вступавших в брак.

Брачные документы предполагали материалы, необходимые для вступления в брак: прошение о разрешении на венчание, предбрачные сведения, свидетельства о рождении и др.

Исповедные книги представляли собой именные списки прихожан, бывших на исповеди, не бывших на исповеди и раскольников. В них указывались фамилия, имя, отчество, возраст главы семьи и ее членов, степень родства, включая боковые ветви и женскую часть семьи (два-четыре поколения).

Наличие в архивах церквей и монастырей документов, свидетельствующих об истории их создания и принадлежности к той или иной конфессии, приобрело особую значимость в связи с принятием в 1596 г. Брестской церковной унии. По свидетельству современного исследователя, “з канца XVI ст. уніяцкае духавенства пры падтрымцы ўлад стала экспрапрыяваць культавыя будынкі, уласнасць праваслаўнай царквы, яе школы... На працягу двух стагоддзяў вернікі і духавенства гэтых канфесій выказвалі ўзаемныя прэтэнзіі на валоданне царкоўнай маёмасцю... Сваё права на гэту маёмасць уніяцкая іерархія абгрунтавала старажытным (ад Фларэнтыйскага сабора 1439 г.) паходжаннем уніі”1.

Однако еще до принятия Брестской унии ее сторонники стремились заполучить в свое распоряжение все древние документы, подтверждавшие права владения православной церковью теми или иными храмами и монастырями. С этой целью на Брестском соборе 1590 г. было принято обязательное для весх православных епископов Великого княжества Литовского постановление, в котором предписывалось привезти на очередной собор, назначенный на 1591 г., “все привилеи, фундуши и листы на всякие наданья и том обмыслити и

1 Палуцкая С.В. Культурныя каштоўнасці ў міжканфесійнай барацьбе канца XVI — першай паловы XVII ст. у ВКЛ // Гістарычная навука і гістарычная адукацыя ў Рэспубліцы Беларусь. Новыя канцэпцыі і падыходы. Ч. I. Гісторыя Беларусі. Усебеларуская канферэнцыя гісторыкаў. Мінск, 3—5 лютага 1993 г. Мн., 1994. С. 82.

119


постановити, где то ховано быти мает”. Собранные таким образом древнейшие документы впоследствии бесследно исчезли1.

Притязания униатов на православные храмы (как, впрочем, и активно начавшийся после ликвидации унии в 1839 г. обратный процесс передачи униатских храмов и монастырей в пользование православных) порождали многочисленные подделки соответствующих актов, хранившихся в церквах и монастырях, или уничтожение документов, не подтверждавших прав владения униатами теми или иными храмами.

Известен случай, когда в 1745 г. кричевский плебан (так именовались католические приходские священники) Иллич, “выбравши из метрических книг Великого княжества Литовского старыя привилеи русских церквей, приписал в них новые придачи, аки бы они имели быть от основания своего униатскими”, с помощью таких подложных документов выпросил у короля привилегию на православные церкви в Кричеве и превратил их в униатские2. В 1747 г. накануне приезда комиссии для разбора жалоб православных на отнятие у них униатами церквей полоцкий униатский официал (т.е. лицо, заступавшее место епископа) Ираклий Лисянский объездил все униатские церкви Беларуси, бывшие до этого православными, и изъял из них хранившиеся там древние фундушевые записи, ставленные грамоты, православные антиминсы и богослужебные книги3. В этом же году могилевский архиепископ Иероним Волчанский направил польскому королю Августу III жалобу на действия униатов, к которой приложил “Реестр монастырей и церквей греко-российской веры, в разные времена на унию насильно отнятых”. В реестр были включены 189 церквей и 5 монастырей Витебского, Мстиславльского, Полоцкого воеводств, Оршанского и Речицкого поветов, ставших униатскими за 1687—1747 гг.

1 Шлюбскі А. Матэрыялы да крыўскай гісторапісі // Спадчына. 1992. № 3. С. 69—70.

2 Батюшков П.Н. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края. Спб., 1890. С. 284.

3 Там же.

120


Указывая на отобранную 7 февраля 1717 г. церковь Святого Николая в Гомеле, архиепископ отмечал, что документально было ясно доказано, что эта церковь никогда не была униатской1.

22 декабря 1751 г. витебский униатский декан Казимир Лукашевич с помощью местной шляхты силой захватил Марков монастырь: “Игумена Серафима Кочета увезли в Витебск, монахов выгнали, архив и имущество монастырское разграбили, а монастырь в управление отдали униатским монахам, базильянам”2.

Понимая важность такого рода документов в деле отстаивания прав православных на владение имуществом, белорусский православный епископ Георгий Конисский (1717—1795) не только тщательно собирал их, но для хранения таких актов даже создал при архиерейской кафедре специальный архив, в котором “сохранил от расхищения и уничтожения множество актов, составивших впоследствии любопытные материалы для истории Беларуси”3.

Составленные во второй половине XIX — начале XX в. описания документов архивов и монастырей Беларуси, исследовательские статьи, основанные на этих документах, дают представление об истории архивохранилищ, составе и содержании входивших в них материалов. Так, описание архива Полоцкой духовной консистории А.П. Сапунов предварял следующим замечанием: “Архив Полоцкой духовной консистории состоит собственно из двух архивов: архива старых дел (документы с конца XVI в. до начала XIX в.) и архива нового (дела с конца XVIII в.). Первый архив составляют документы, поступившие в Полоцкую консисторию из бывших униатских (ранее православных) монастырей и церквей. В нем более 4 тыс. дел на языках западнорусском, польском, латинском и итальянском”4. Составитель описания перечислил основные виды

1 Историческое известие о возникшей в Польше унии. Вильна, 1866. С. 371—382.

2 Без-Корнилович М.О. Исторические сведения о примечательнейших местах в Белоруссии с присовокуплением и других сведений, к ней же относящихся. Спб., 1855. С. 51.

3 Батюшков П.Н. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края. С. 304.

121

документов, ранее хранившихся в церковных и монастырских архивах, среди них — фундуши, инвентари, судебные дела и др.1

Описывая архив упраздненного Пинского Лещинского монастыря, А.И. Миловидов на основании изучения документов изложил как историю самого монастыря, так и его архива, отметив при этом, что часть последнего была передана в “архив униатских митрополитов, часть — в архив Минской духовной консистории, а некоторые документы пропали на месте стараниями местных исследователей”2. Древнейшим документом, находившимся в этом архиве, была жалованная грамота монастырю, выданная пинским князем Юрием Наримунтовичем. В архиве хранились также переписка лещинских игуменов и архимандритов с пинскими епископами (православными и униатскими), охранные грамоты монастырю пинских князей и польских королей, привилеи последних, вводные листы на Лещинскую архимандрию униатских митрополитов, хозяйственные инвентарные записи, купчие и обмены земельных участков, многочисленные судебные дела лещинских игуменов и архимандритов и др.

Характеризуя документы архива как исторические источники, А.И. Миловидов подчеркивал: “... инвентари дают возможность проследить постепенную замену православного ритуала и символики католическими. Наконец, этими документами даются ценные исторические сведения об унии на Полесье и о самом Лещинском монастыре”3.

Информация о рукописях и старопечатных книгах Слуцкого Тройчанского монастыря содержалась на страницах издаваемых Минским церковным историко-

4 Древности. Труды Археографической комиссии импер. Московского археологического общества. Вып. 2. М., 1898. Т. 1. С. 233.

1 Часть документов из этого архива была опубликована А.П. Сапуновым в т. 1 и 5 издаваемой им же “Витебской старины” (Витебск, 1883, 1888).

2 Миловидов А.И. Архив упраздненного Пинского Лещинского монастыря. М., 1900. С. 5.

3 Миловидов А.И. Архив упраздненного Пинского Лещинского монастыря. С. 5.

археологическим комитетом выпусков “Минской старины” (всего вышло четыре выпуска)1.

Ценнейшим архивом по истории Великого княжества Литовского и истории церковной унии являлся так называемый “Архив западнорусских униатских митрополитов”. За свое более чем 200-летнее существование он побывал в Киеве, Вильно, Гродно, Новогрудке и других местах в зависимости от местопребывания униатской митрополичьей кафедры. В 1808 г. по решению Слонимского нижнего земского суда он был передан в “заведывание” брестскому епископу Иосафату Булгаку и находился в Бытене (Слонимский уезд). В апреле 1810 г. архив перевезли в Вильно, где он и находился во время занятия города французами в 1812 г. В октябре 1828 г. архив из Вильно доставили в Полоцк “для проверки”, откуда в феврале следующего года перевезли в Санкт-Петербург как место постоянного пребывания униатских митрополитов. Здесь он был размещен в доме Греко-униатской духовной коллегии на Васильевском острове. После закрытия в 1843 г. коллегии он уже как архив бывших греко-униатских митрополитов (в 1839 г., как известно, была ликвидирована Брестская церковная уния) передается в Синодальный архив “для надлежащего хранения, соответственно важности его”.

Первая опись архива была составлена в 1699 г., когда он находился в Руте, митрополичьем имении Новогрудского воеводства и хранился в четырех “скрынях” и сундуках. Наиболее обстоятельное описание документов архива начинается с 1865 г., когда была учреждена специальная комиссия по разбору и описанию архива Синода. Именно в это время он и получил то название, под которым известен сегодня, — “Архив западнорусских униатских митрополитов”.

Соответственно епархиям Киевской униатской митрополии (Владимиро-Брестской, Полоцкой, Луцко-Острожской, Холмской, Пинской, Львовской, Перемышльской, Смоленской) документы архива освещали их историю. Хронологические рамки материалов архива не ограничивались униатским

1 Каспяровіч М.I. Краязнаўства (нарысы). Мн., 1929. С. 30—31.

периодом (1596—1839). Здесь находились также подлинные документы XV в. и списки документов XI—XIII вв. В них содержались сведения о монастырях, церквах, их архивах и библиотеках. Инициатор объединения униатской и православной церквей митрополит Иосиф Семашко называл его “весьма важным митрополичьим архивом”. Начиная с 40-х годов XIX в. документы архива печатались в изданиях Петербургской археографической комиссии. Комиссией по разбору и описанию Синода было подготовлено и издано в двух томах описание документов “Архива западнорусских униатских митрополитов”.

Опубликованные в “Описании” фрагменты некоторых документов свидетельствовали о большом значении, придаваемом иерархами униатской церкви материалам, хранившимся в их архивах, и отсюда — о заботе, которой были окружены последние. Назначенный полоцким архиепископом униатский митрополит И. Булгак писал, в частности, 6 мая 1833 г.: “... вступая ныне в полное управление имениями полоцкого архиепископства, я чувствую себя обязанным как по сему, так равно и по праву пользоваться доходами из сих имений, стараться о предохранении оных от всякого ущерба, следовательно, и о сохранении в целости архива, касающегося всего фундуша, — потому я предлагал греко-униатской консистории сделать немедленно точную опись сему архиву, долженствующему находиться вместе с прочими делами канцелярии моих предместников, и составить таковую же сим последним, равномерно нужным по делам правления епархиею, хранить сей архив с прочими делами в избранном безопасном месте под непосредственным своим ведением, при том имея в виду, что по случаю смерти епископа Мартусевича могли некоторые дела остаться нерешенными”1.

Каждый случай гибели документов как митрополичьего, так и архивов униатских церквей и монастырей, фиксировался соответствующими письмами, судебными решениями, заявлениями. Так было, например, в октябре 1708 г., когда белорусский униатский епископ Сильвестр сделал заявление в

1 Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Т. 2. С. 946.

гродском суде Оршанского повета о пропаже фундушей, документов могилевской кафедральной церкви Святого Спаса, мстиславльской кафедральной церкви Святой Троицы и других церквей в результате войны московского царя со шведским королем1. В августе 1655 г. с подобным заявлением в гродском суде Новогрудского воеводства выступал митрополит А. Селява, указав на захват русскими войсками его архива2. Из заявления митрополита Л. Кишки становится известным о пожаре в ночь на 28 сентября 1727 г. в митрополичьем фольварке Сеннове, вследствие чего сгорело “много документов, относящихся до митрополичьих имений”3.

Важным хранилищем документов как по истории римско-католической церкви в Великом княжестве Литовском в средние века, так и по социально-политической и экономической истории княжества являлся Виленский капитульный архив (капитул — духовный совет при епископе). По свидетельству обследовавшего его, а также архив Виленской католической епархии профессора духовной семинарии ксендза И. Бовкевича, “эти архивы составляют и в настоящее время (1828 г. — М.Ш.) один из богатейших источников по изучению края, хотя теперь они далеко не могут похвалиться своею полнотою”4.

Сведения о существовании капитульного архива сохранились лишь начиная с конца XVI в. В 1592 г. впервые в актах Виленской капитулы встречается заявление прелата архидиакона об уничтожении пожаром значительной части капитульских привилеев и других бумаг вместе с капитульским домом, в котором они хранились. Страшный пожар 16 мая 1610 г., начавшийся от костела ксендзов францисканцев на Трокской улице, менее чем за полдня уничтожил весь

1 Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов. Т. 2. С. 19.

2 Там же. С. 233.3 Там же. С. 233—234.4 Описание Рукописного отделения Виленской публичной

библиотеки. Вып. 1. Вильна, 1895. С. XII—XIII.

город вплоть до кафедрального собора. В пламени погибли бумаги, книги и весь прежний архив капитулы, хранившийся в особом сундуке над воротами во дворе епископского дворца. Однако не только пожары, но и нашествия неприятеля, внутренние междоусобицы представляли угрозу для документов архива. Для того чтобы уберечь не тронутые огнем документы, их приходилось неоднократно вывозить за границу. С 1654 г. начались скитания капитульного архива по чужим странам. Вывезенный каноником Тизенгаузом в Пруссию архив вскоре был переведен оттуда каноником Воловичем в Австрию. В 1656 г. архив нашел для себя приют в замке князей Любомирских, оттуда его перевезли во Львов, где он хранился прелатом архидиаконом виленским Моцарским. После смерти последнего в заведывание архивом вступили львовские бернардинцы. В 1659 г. взятый у них архив был переведен в Брашевичи (Гродненское воеводство), по-том — в Слоним и в конце 1660 г. — в Ченстохов. Размещенный в комнатах настоятеля и закристиана, он оставался здесь до 1663 г., когда виленские каноники Тизенгауз и Млынецкий снова вернули его в Вильно.

Такие крайне неблагоприятные для архива условия не могли не сказаться на сохранности находившихся в нем документов. Уже в 1664 г. Виленская капитула заявила, что значительная часть актов совершенно исчезла. В последующих заявлениях отмечалось, что в актах капитульных за 1683 г. имеются следы о захвате иезуитами очень многих документов, погибших таким образом для позднейшего времени.

Однако и на этом не закончились испытания для архива Виленской капитулы. В пожаре Вильно 1748 г., когда уцелела лишь пятнадцатая часть города, безвозвратно погибли письменные памятники, находившиеся в городских и церковных архивах, в том числе и в архиве капитулы. И тем не менее обследовавший архив в 1828 г. ксендз И. Бовкевич писал в своей “визите”: “После таких несчастных обстоятельств, при которых приходилось существовать капитульному архиву, можно только удивляться, как он мог сохраниться до последнего времени в замечательном

порядке и сберечь все-таки для потомства сравнительно огромное богатство бесценных актов и документов”1.

Сделанное тогда же визитатором описание архива дает представление о характере документов, хранившихся в нем. В основном это визиты и инвентари костелов, составленные в разное время. Визиты по своему содержанию были гораздо многостороннее инвентарей. Визитаторами, как правило, назначались и избирались люди, почетные в епархии, пользовавшиеся известностью как ученые или проповедники. Поэтому в своих донесениях высшей духовной власти они старались описать не только имущество костела (иконы, одежду, библиотеки, архивы и др.), но и деятельность ксендзов (уровень проповедей, воздействие их на паству и т.д.). Эти обстоятельства придавали “визитам” характер ценнейших источников как по социально-экономической истории, так и по истории культуры.

В конце 1892 г. значительная часть документов Виленского капитульного архива была передана в Рукописное отделение Виленской публичной библиотеки, где они были подвергнуты систематизации, описанию и частично изданию в первых трех выпусках “Описания Рукописного отделения Виленской публичной библиотеки” (1895, 1897, 1898)2.

Виленский епархиальный архив размещался в здании кафедрального костела, в двух больших залах и двух пристройках к ним. Документы хранились в шкафах, витринах и на столах. Визиты и инвентари всех костелов и монастырей, как женских, так и мужских, были систематизированы в алфавитном порядке. Строго по алфавиту были распределены и другие хранившиеся здесь документы — копии привилеев и фундушевых записей костелам и монастырям, записи епископских имений, описания всех католических приходов епархии, окладные листы по имениям епархиального духовенства,

1 Описание Рукописного отделения Виленской публичной библиотеки. Вып. 1. С. XIV.

2 В настоящее время собрание Виленской капитулы в объеме 27,5 тыс. дел за 1391—1940 гг. хранится в Рукописном отделе библиотеки АН Литвы. Общая информация об этих документах содержится в статьях: Vilniaus kapitulos archivas //Mokslas ir gyvenimas. 1960. N 12. S. 38; Kosman M. Archiwum kapituly Wilenskiej // Archeion. T. 64. 1976. S. 37—57.


постановления о пожертвованиях духовенства на государственные нужды, судебные решения по различным вопросам, метрические записи и списки прихожан по возрасту и полу, различные процессы, королевские презенты, распоряжения о перемещениях и другие документы.

Помимо этих основных архивов римско-католической церкви в Литве и Беларуси все приходы имели при своих костелах собственные архивы. Кроме того, некоторые из приходов имели в епархиальном архиве свои специальные сундуки, в которых хранились принадлежавшие им официальные бумаги и акты. Такое централизованное хранение документов играло благотворную роль, так как обеспечивало большую их сохранность.

Хранившиеся за каменными стенами церквей и монастырей архивы щадили пожары, неизменные спутники многочисленных войн, прокатывавшихся в средние века по белорусской земле. Однако нередко то, что оставалось нетронутым пламенем войн, уничтожалось в результате межконфессиональных распрей, религиозной нетерпимости: православные жгли униатские и католические книги и рукописи, а униаты и католики уничтожали акты и грамоты православных церквей и монастырей. Так, во время выступления в Пинске в 1648 г. были разрушены кафедральная церковь пинских епископов и униатский монастырь, захвачены все ценности и документы1. В 1616 г. минские горожане разрушили постройки Вознесенского монастыря, пытались поджечь церковь и разрушить звонницу2. Неумолимые законы религиозной враждебности приводили к гибели памятников книжной культуры. В период правления Стефана Батория в ВКЛ запылали костры из книг. Впервые этот инквизиторский акт был предпринят в 1579 г. под руководством виленского епископа Ежи (Юрия) Радзивилла. В XVII в. такой вандализм, вдохновляемый иезуитами, стал нормой3. Была и еще одна причина гибели документов, о которой

1 Красковский А. Борьба против унии в Западной России и единство русского народа в 1648—1668 гг. Вильна, 1914. С. 185.

2 Белоруссия в эпоху феодализма. Мн., 1959. Т. 1. С. 454—455.3 Блинова Т.В. Иезуиты в Белоруссии. Мн., 1990. С 22.

128


известный белорусский этнограф и библиограф А. Шлюбский писал: “Апроч войнаў і ўнутраных забурэнняў, чароднай найважнейшай прычынаю вынішчэння крыўскіх помнікаў пісьменнасці было адступленне вышэйшых станаў нашай нацыі ад свайго народу. Пагалоўнае рэнегацтва духавенства, мяшчанства і шляхты ў часы заняпаду сваёй дзяржаўнасці і зліццё іх з пануючымі нацыянальнасцямі, заваёўнікамі радзіла ў іх асяродках зняважлівае адношанне да роднай старасветчыны. Усё больш цэннае з пісаных помнікаў вывазілася імі ў Масковію або Польшчу ці ўрэшце нішчылася на месцы, бо сваё роднае было ім ужо чужым і ненавідным”1.

Тем не менее благодаря монастырским и церковным архивам сохранились многие древнейшие документальные памятники Беларуси. Среди них — Туровское рукописное евангелие XI в., обнаруженное виленским художником В. Грязновым при осмотре Туровской Преображенской церкви и переданное в Виленскую публичную библиотеку. Судя по записи на полях Евангелия, сделанной князем К.И. Острожским в начале XVI в., оно принадлежало Туровской Преображенской церкви. В одном из православных монастырей Орши (предположительно Кутеинском) хранилось рукописное Евангелие XIII в., выброшенное оттуда в 1812 г. французами и впоследствии сохраненное и пожертвованное протоиереем Киевского Софийского собора П.Г. Лебединским музею Церковно-археологического общества при Киевской духовной академии. В Супрасльском монастыре находился так называемый помянник, или синодик, который помимо сведений об истории монастыря содержал важную информацию генеалогического характера.

В архиве при Братском монастыре г. Могилева в числе прочих документов хранились автографы Мелетия Смотрицкого, Петра Могилы, епископа Сильвестра Косова и др. Среди документов Слуцкого монастыря находились грамоты королей Сигизмунда III, Августа II, Станислава-Августа, данные ими в XVI—XVIII вв. монастырям и частным лицам2.

1 Шлюбскі А. Матэрыялы да крыўскай гісторапісі. С. 68.

129


Впоследствии часть хранившихся в архивах церквей и монастырей документов была передана в архивы духовных консисторий, епархиальных управлений.

§ 2. Частновладельческие архивы

Наряду с государственными архивами (центральными и местными) на белорусских землях в средние века и XIX — начале XX в. функционировали и частновладельческие архивы бояр, шляхты, магнатов, состоятельных мещан, купцов, ремесленников. Они жили своей особой жизнью. Накапливаясь в частных руках как продукт жизни и частной деятельности либо отдельных лиц, либо целых родов и семейств, эти архивы, как правило, не наследовались государством на правах государственной собственности.

После смерти того или иного владельца одни из них переходили в библиотеки и музеи в порядке завещания, дарения, покупки, другие распылялись по частным рукам; многие архивы наряду с библиотеками в XIX в. (особенно после восстания 1830 и 1863 гг.) были конфискованы царским правительством (как, например, Деречинский архив князей Сапег, переданный в Виленскую публичную библиотеку, и др.).

С укреплением права частной собственности на землю, другое движимое и недвижимое имущество и закреплением этого права в документах особенно возрастают роль и значение последних. Такие документы накапливались и особенно тщательно сберегались в фамильных, родовых архивах. Второй вид документов, откладывавшихся в подобных архивах, возникал в результате коллекционирования архивовладельцами различных документальных памятников, а также вследствие их переписки с известными учеными, политическими и общественными деятелями Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, России, Пруссии, Австрии, Швеции и других государств.

Сохранились и дошли до XIX—XX вв. архивы наиболее известных магнатов Беларуси. Среди них архивы Сапег в

2 Сапунов А.П. Архивы в городах Могилеве губ. и Минске. М., 1902. С. 6—8.

130


Деречине, Хрептовичей в Щорсах, Любецких в Щучине, Тышкевичей в Логойске, Вишневецких в Брагине и др.1

В современных архивах и рукописных отделах библиотек Беларуси, России, Литвы, Украины, Польши находится около двух десятков обособленных фондов наиболее крупных феодалов Великого княжества Литовского, являющихся остатками некогда существовавших их частновладельческих архивов. Так, путеводитель по ЦГИА Беларуси (ныне Национальный исторический архив РБ) зафиксировал части фамильных фондов Булгаков, Горваттов, Хмар, Друцких-Любецких, Любомирских, Радзивиллов, Плятер-Зибергов2.

Наиболее значительным среди частновладельческих архивов XVI — начала XX в. являлся Несвижский архив Радзивиллов. По утверждению владельцев, он был основан в 1551 г., когда польский король Сигизмунд II выдал канцлеру Великого княжества Литовского князю Николаю Радзивиллу Черному привилей на устройство в Несвиже архива для хранения главных привилегий, данных Литовскому княжеству3. Однако, как впоследствии установили польские ученые, этот привилей оказался поддельным, сфабрикованным Радзивиллом для обоснования права хранения в своем фамильном архиве государственных актов Великого княжества Литовского4.

Несвижский архив по характеру хранившихся в нем документов носил государственный характер. Он образовался в результате жизни и деятельности представителей так называемой несвижско-олыкской линии рода Радзивиллов.

По некоторым данным, в 70-е годы XVII в. в Несвижском архиве хранились документы архива великокняжеской канцелярии — Метрики Великого

1 Иконников В.С. Опыт русской историографии. Киев, 1892. Т. 1. Кн. 2. С. 1237—1239; Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Мн., 1994. Т. 1. С. 171—173.

2 Центральный государственный исторический архив в Минске: Путеводитель. Мн., 1974. С. 262—272.

3 Volumina legum. T. 7. S-Petersburg, 1860. S. 399—400.4 Леонтьева Т.Е. Несвижский архив кн. Радзивиллов (обзор

документальных материалов) // Научно-информационный бюллетень АУ при СМ БССР. 1961. № 2(9). С. 13.

131


княжества Литовского. Именно в этот период из-за угрозы “московского нашествия” канцлер Альбрехт Радзивилл вместе со своим фамильным архивом вывез из Вильно и Метрику. Так как по возвращении ее вновь в Вильно после ухода московских войск обнаружилась недостача части Метрики, требования сейма о ее разысканиях оказались безуспешными, то сейм 1673 г. был вынужден констатировать, что недостающие материалы находятся “в надежных руках”, разумея под ними Несвижский замок Радзивиллов1. На самом деле, в инвентарях Несвижского архива того времени наряду с фамильными бумагами значатся “привилегии и разные публичные бумаги”, а также “привилегии, данные Великому княжеству Литовскому”2. По свидетельству архивариуса Несвижского архива Б. Таурагинского, описывавшего архив в 1935 г., Метрика находилась в Несвиже и в XVIII в. Вместе с фамильным архивом она в 1764 г. вывозилась Каролем Станиславом (“пане коханку”) в неизвестном направлении. Во время Барской конфедерации (1768—1772) архив вторично вывозился в Прешово (Венгрия). После смерти Кароля Станислава архив был вывезен в Краков и помещен в одном из монастырей.

Учитывая большой вклад Радзивиллов в обеспечение сохранности имеющих общегосударственное значение документов, Сейм Речи Посполитой 1768 г. признал за ними право на вечное хранение актов в их фамильном архиве. В 1812 г. значительная часть Несвижского архива была вывезена в Неборово, где находилась продолжительное время. В 1824 г. часть архива вывезли в Вильно. После ремонта Несвижского замка князь Фердинанд Вильгельм Радзивилл взял архив под свою опеку и перевез его в Несвиж. В 60-х годах XIX â. â архиве хранилось более четверти миллиона документов начиная с XVI в., среди которых было 1246 написанных на пергамене3. Здесь находились материалы польских сеймов, привилеи польских королей Радзивиллам,

1 Jakubowski. Archiwum panstwowe W.X. Litewskiego i jego losy // Archeion. T. IX. S. 5.

2 Маяковский И.Л. Очерки по истории архивного дела в СССР. М., 1941. С. 149.

132


статуты и привилеи городам, документы бытового и биографического характера, переписка князей по политическим, хозяйственным, личным вопросам, имущественно-хозяйственные, финансовые и юридические документы Главного управления имениями, его отделом, ординатских управлений, имений и фольварков Несвижской, Клецкой, Мирской, Давид-Городокской ординаций, Койдановского и Слуцкого княжеств и др. Документы XV — начала XVI в. написаны преимущественно на латинском языке, в XVI в. преобладал старобелорусский язык, начиная с XVII в. — польский.

Свидетельством высокого уровня делопроизводства и большого внимания, уделявшегося Радзивиллами архиву, является то, что хранившиеся в нем документы были четко сгруппированы, описаны и надежно сохраняемы.

Как и Радзивиллы, тщательно собирали и хранили документы своего архива Сапеги — представители одного из крупнейших магнатских родов Великого княжества Литовского. Вначале располагавшийся в Ружанском дворце в 1768 г. архив Сапег был переведен в Деречин Слонимского повета. С конфискацией в 1831 г. владения Сапег архив был перевезен в Гродненскую палату государственных имуществ, где хранился до 1858 г. В 1858 г. архив весом около 200 пудов передали в Рукописное отделение Виленской публичной библиотеки1.

Особое внимание в архиве Сапег уделялось документам, подтверждавшим их права владения собственностью. Здесь хранились королевские и великокняжеские привилеи, комиссарские акты, листы о разделе поместий, договорные акты, выписки из актовых книг, инвентари владений и др. В архиве находились ревизия Кобринской экономии второй половины XVI в., хозяйственно-расходная книга Л. Сапеги 1592—1593 гг., челобитные крестьян, поданные Сапегам за 1619—1665

3 Иконников В.С. Опыт русской историографии. Т. 1. Кн. 2. С. 1239—1241.

1 Улащик Н.Н. Очерки по археографии и источниковедению истории Белоруссии феодального периода. С. 68; Пташицкий С.Л. Краткие сведения о рукописях библиотеки гр. Хрептовича // Древности. Труды Археографической комиссии Московского археологического общества. Вып. 3. М., 1889. Т. 1. С. 441—456.

133


гг., послания папских кардиналов и нунциев духовным лицам Беларуси, Литвы, Украины и др.

Хорошей организацией в XVI в. отличался и архив магнатов Ходкевичей. Владельцы Берестовиц К. Ходкевич и его жена княгиня Барбара Соломерецкая хранили документы на пергамене и бумаге в ящиках с замками и гербовыми печатями. Как свидетельствует опись архива 1571 г., древнейшим документом в нем был привилей короля Александра на поместья Рудовую, Поплавцы, Спудзиловцы, выданный в Вильно в 1506 г. Из владельцев особенно большое внимание архиву уделяли жемойтский староста Ян Ходкевич и его сын, писатель, член варшавского общества друзей наук Александр Ходкевич.

В библиотеке Хрептовичей в Щорсах наряду с книгами хранились и рукописные материалы. Обследовавший библиотеку в конце XIX в. С.Л. Пташицкий отмечал наличие здесь дел польского посольства в России 1686 г., писем Богдана Хмельницкого, документов, связанных с Мелетием Смотрицким, приездом Марины Мнишек в Россию и др.

Таким образом, для частновладельческих архивов Беларуси, существовавших в XV — начале XX в., характерным являлся достаточно высокий уровень организации хранения и использования документов. Это было обусловлено значением, которое владельцы архивов придавали документам, подтверждавшим их имущественные права. Родовые архивы крупнейших феодалов Великого княжества Литовского обладали значительным фондом аутентичных жалованных грамот, подтверждений и юридически оформленных копий. Важное место среди документов частных архивов занимала личная переписка по различным вопросам. Благодаря собраниям частновладельческих архивов сохранилось значительное количество документов, свидетельствующих об истории Беларуси XV — начала XX в.

Частновладельческие, как и духовные, архивы были менее подвержены в средние века, а также в XIX в. опасностям: иноземные завоеватели все-таки соблюдали право частной собственности и лояльно относились к духовенству (хотя это не мешало им грабить поместья и

134


дворцы, церкви и монастыри, уничтожая при этом и их архивы). Более всего частновладельческие и духовные архивы пострадали после 1917 г., когда начинались массовые погромы имений, расхищение и уничтожение церковного и монастырского имущества, включая и архивы.

135

Глава 6АРХИВНОЕ ДЕЛОВ БЕЛАРУСИВ 1917—1941 гг.

§ 1. Становление архивного делав 1917—1921 гг.

В период первой мировой войны территория Беларуси стала местом сражений германских и российских войск. Архивы, представлявшие наибольшую ценность и значимость, как правило, перемещались в безопасные от военных действий места. Так, в 1915 г. в глубь России были вывезены рукописные собрания Виленской публичной библиотеки, где хранились документальные материалы из Полоцка, Турова, Пинска, Новогрудка, Несвижа, Слонимского уезда и других городов и сел Беларуси. Частично были эвакуированы собрания Виленского и влившегося в него в 1903 г. Витебского центральных архивов древних актов, архивы Полоцка, Брест-Литовска, Минска и других городов и местечек, а также ряда частных архивов. Так, из Полоцка в Симбирск были вывезены документы кадетского корпуса, Софийского собора, Спасского монастыря, Спасо-Ефросиньевского женского духовного училища — в Ростов, духовного мужского училища — во Владимир,

Архивное дело в Беларуси в 1917—1941 гг.

Двинского военного суда — в Нижний Новгород, фамильный архив Убри — в Москву. На Украину (Киев) переправлены из Щорсов библиотека и архив графов Хрептовичей, укомплектованные в XVIII в. белорусскими и западноевропейскими первопечатными и редкими книгами и рукописями, в Москву — богатейшая библиотека Шнеерсона, имевшая на хранении архивные документы1.

Вследствие постоянно меняющейся фронтовой обстановки единый учет вывозимых архивов государственными органами не велся. Большинство архивов осталось на оккупированной территории. Те, которые представляли интерес для германской стороны, вывозились. Оставленные без должного режима хранения тексты документов приходили в непригодность. Часть из них погибла в пожарах.

Изменение политической ситуации в 1917 г. не смогло приостановить гибели архивов Беларуси. Например, служащие жандармских управлений и охранных отделений в первые дни февральских событий 1917 г. провоцировали или разгром или сами сжигали секретные документы. Так были уничтожены в начале марта дела Минской охранки, Витебского и Могилевского жандармских управлений. Газета “Новое Варшавское утро” 30 марта 1917 г. сообщала, что “... губернаторскому комиссару поступил рапорт начальника городской милиции о том, что бывшим начальником Бабчинским уничтожены все дела “охранки” и списки агентов и провокаторов. Начальник милиции поэтому ходатайствует начать по этому делу официальное расследование”2.

Не имели должного успеха и призывы о возвращении исторических документов в Беларусь, обнародованные от имени белорусов-военнослужащих Западного фронта и Рады формирующегося правительства Белорусской Народной Республики (БНР). Более того, во время переговоров Германии с Россией в Брест-Литовске Совет

1 Працы I з’åçäó äàñëåä÷ûêà¢ áåëàðóñêàé àðõåîëîã³³ і археаграфіі 17—18 студзеня 1926 г. Мн., 1926. С. 74; Беларуская мінуўшчына. 1993. № 1. С. 70; НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 84, л. 3—11.

2 Селеменев В.Д., Шумейко М.Ф. Документальные памятники Советской Белоруссии. Мн., 1990. С. 4—5.

137


Народных Комиссаров (СНК) Западной области и фронта, созданный в ноябре 1917 г. в Минске, был перемещен в Смоленск. Это вызвало переезд туда же центральных учреждений. В спешном порядке в Смоленск, Москву, Петроград и другие города были эвакуированы архивы Минска, Слуцка, Борисова и др. Данную работу проводили в соответствии с разосланной в мае 1918 г. телеграммой отдела искусств Исполкома Западной области и фронта о сохранении культурных ценностей. Однако большинство архивов госаппарата оставалось на прежних местах. Губернским, уездным и волостным Советам было предложено позаботиться о сохранении архивов учреждений царского и Временного правительств, расформированных после событий февральской и октябрьской революций 1917 г.1

Определенная роль по управлению архивным делом на территории Витебской, Минской и Могилевской губерний отводилась созданному в апреле 1918 г. на 2-м съезде Советов Западной области отделу искусств.

В ходе проводимой экспроприации частной собственности, национализации крупных предприятий под охрану брались документы частновладельческих предприятий. “Положение о рабочем контроле” от 14 ноября 1917 г. отменяло коммерческую тайну, давало право органам рабочего контроля контролировать переписку и архивы предприятий. С уничтожением сословий и гражданских чинов архивы сословных учреждений передавались в ведение соответствующих городских и земских самоуправлений2. В этой ситуации зачастую документальные материалы уничтожались как их владельцами, так и солдатами, рабочими, крестьянами. При необходимости документы использовались для хозяйственных нужд. Часть архивов была вывезена их собственниками за рубеж, оставшиеся на местах перемещали в неприспособленные помещения, на чердаки, в подвалы и др.

Характерным в этом отношении может быть пример с архивами Витебской губернии. Так, из-за ухудшения

1 Максаков В.В. История и организация архивного дела в СССР. М., 1969. С. 118; НА РБ. Ф. 355, оп. 1, д. 2, л. 104.

2 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 72—84.

138


условий работы в апреле 1918 г. Витебская ученая архивная комиссия практически прекратила свою работу. Отсутствие других координирующих учреждений по приему, учету и хранению архивных дел приводило к значительному снижению уровня работы. В период 1917—1918 гг. зарегистрированы следующие потери: во время революционных событий в Витебске погибли три архива, сгорели — два, переданы для утилизации — два, уничтожен при перемещении — один, при ликвидации учреждений — один архив. Данные по Сенненскому совету аналогичные. По разным причинам там погибло свыше 10 архивов. Такое положение характерно и для других губерний Беларуси. В Минске, например, погибло 45 крупных архивных фондов, не считая мелких1.

Германская, затем польская оккупации Беларуси тяжело отразились на состоянии архивов. Так, в 1918 г. немецкие оккупационные власти продали торговцам часть архивов Минского губернского правления, Минского тюремного замка, Минского по военным делам присутствия и др. Таким образом был нанесен невосполнимый урон архиву Могилевского губернатора, Могилевскому судебному архиву, находившемуся с 1872 г. в упраздненном Бернардинском монастыре святого Антония. Здесь был обустроен костел для польских легионеров. При этом много ценных документов было выброшено, а часть дел в беспорядке свалено в костельных приходах. Были утрачены многие ведомственные архивы в Молодечно, Слуцке, Бобруйске. Оккупанты при отступлении увезли многие фамильные документы из дворянских архивов, большую часть бумаг Ставки верховного главнокомандующего и других учреждений2.

Ознакомление с состоянием архивов в уездах Витебской губернии показывает, что волостные архивы бывших помещичьих усадеб в большинстве случаев погибли. Поляками было уничтожено 15 волостных архивов, войсками кайзеровской Германии — 10 волостных и один уездный архив, в пожарах — 9

1 Працы першага з’åçäó äàñëåä÷ûêà¢ áåëàðóñêàé àðõåàëîã³³ ³ àðõåàãðàô³³. Ñ. 60, 61.

2 НА РБ. Ф. 355, оп. 1, д. 2, л. 100.

139


волостных архивов и т.д.1 В июле 1920 г. поляки увезли весь архив Минской губернской чертежной, архив Управления земледелия и государственных имуществ и др. В числе вывезенных были и фамильные собрания, архивные коллекции, принадлежавшие бывшим владельцам имений Радзивиллам, Красинскому, Тышкевичу и др. Часть архива канцелярии минского губернатора, Минской городской управы с древними планами, редкими печатными материалами о Минске, взятые поляками для вывоза в Польшу, сгорели на вокзале при их отправке2.

Нередко архивы погибали в результате действий Красной Армии и других формирований. Например, антисоветскими вооруженными подразделениями было уничтожено семь, частями Красной Армии — четыре волостных, использовано комбедами и ревкомами на канцелярские нужды — пять, латышскими формированиями — три архива3.

Зачастую вместе с хозяевами — крупными помещиками, владельцами частных предприятий, государственными чиновниками, руководителями вооруженных воинских формирований, а также лидерами политических партий и объединений, организаций, действовавших на территории Беларуси, в ближайшее и дальнее зарубежье вывозились и их архивы.

Декрет РСФСР “О реорганизации и централизации архивного дела”. В этих сложных условиях 1 июня 1918 г. был принят декрет СНК РСФСР “О реорганизации и централизации архивного дела”4. Декрет положил начало организации Единого государственного архивного фонда (ЕГАФ) как совокупности всех документальных материалов, принадлежащих Советскому государству, в целях

1 Архивное дело. Вып. 1. М.; П., 1923. С. 81.2 Максаков В.В. Архивное дело в первые годы Советской власти. М.,

1959. С. 150; Працы першага з’åçäó áåëàðóñêàé àðõåàëîã³³ ³ àðõåàãðàô³³. Ñ. 60.

3 Архивное дело. Вып. 1. С. 81; Беларуская мінуўшчына. 1995. № 3. С. 24.

4 Архивное дело в БССР (1918—1968). Мн., 1972. С. 9—10.

140


использования их в интересах строительства социалистического общества.

Декретом все архивы правительственных учреждений были ликвидированы как ведомственные учреждения. Хранящиеся в них дела и документы “текущего делопроизводства” ликвидированных учреждений, законченного к 25 октября 1917 г., а также материалы, образующиеся в процессе деятельности советских органов и организаций, должны быть переданы в Государственный архивный фонд. Руководство возлагалось на Главное управление архивным делом (ГУАД, Главархив), которое находилось в ведении Народного комиссариата просвещения РСФСР. Таким образом, данным решением Главархив не был признан самостоятельным центральным учреждением, непосредственно подчиненным высшим органам власти. Он был включен в состав одного из ведомств.

В соответствии с декретом президиум исполнительного комитета Советов Западной области и фронта до издания распоряжений и инструкций Главархива и подведомственных ему областных управлений 1 июля 1918 г. принял постановление об организации архивного дела в Западной области, в которую входила неоккупированная германскими войсками часть белорусских земель1. Всем Советам и учреждениям области предлагалось принять меры к сохранности архивов от расхищения. Руководителям архивов вменялось в обязанность тщательно наблюдать за сохранностью документальных материалов, принимать необходимые меры, предотвращающие их потерю. Продажа и уничтожение дел и документов из архивов, а также ликвидированных органами Советской власти учреждений не допускались. Нарушение данного постановления влекло привлечение к судебной ответственности. Настоящим решением подтверждалось функционирование ученых архивных комиссий: для Смоленской губернии — Смоленской, для Витебской и временно Могилевской губернии — Витебской.

По мере освобождения территории Беларуси от немецких оккупантов создаваемые государственные

1 Там же. С. 11.

141


органы принимали меры по налаживанию деятельности архивных учреждений. Так, в декабре 1918 г. Минским Советом рабочих депутатов было принято постановление “Об организации архива Минского Совета”, которым предусматривался сбор материалов по истории революции в Западной области. Заведующим архива был назначен Ш.Ш. Ходош — участник октябрьских событий 1917 г., член РКП(б). В соответствии с решением в Минском советском архиве были сосредоточены документальные материалы по истории Октябрьской революции и борьбы Красной Армии с немецкими оккупационными войсками на территории Беларуси, областного исполнительного комитета Западной области и фронта, Военно-революционного комитета Минска с 1917 г., а также приказы по армии и военному ведомству, протоколы заседания армейских, корпусных и других комитетов.1 Однако формирование данного архива продолжалось недолго. Серьезным препятствием была война между Советской Россией и Польшей.

Из-за продолжавшихся на территории Беларуси военных действий оказался недолговечным еще один программный документ — декрет СНК ССР Литвы и Беларуси от 13 марта 1919 г. “О централизации архивного дела”2. В нем предусматривалось создание в новом государственном объединении Центрального исторического архива в Вильно, а для местностей бывшей Белорусской Советской Республики — архив в Минске. Руководящим органом должна была стать архивная коллегия. На состоявшемся в мае 1919 г. совещании работников государственных органов по вопросу охраны архивов Беларуси и Литвы с участием председателя СНК ЛитБела В.С. Мицкявичуса-Капсукаса было решено наиболее ценные архивы сосредоточить в хранилищах Москвы. По мере приближающейся оккупации территории Беларуси со стороны Польши к практической организации данного решения был привлечен Литовско-Белорусский национальный комиссариат. В январе 1920 г. он принял постановление

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 12; Исторический архив АН СССР. 1958. № 3. С. 206—209; НА РБ, ф. 677, оп. 1, д. 4, л. 66.

2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 14.

142


о передаче на временное хранение фондов органов политического розыска и судебных учреждений царизма в Московский историко-революционный архив, а остальное — в другие хранилища ГУАД РСФСР.

Значимым для последующей организации и централизации архивного дела в соответствии с декретом СНК РСФСР от 27 марта 1919 г. “Об архивах и делах расформированной прежней армии”1 являлось то, что все архивы расформированных частей, штабов и управлений постоянной армии, относящиеся к периоду первой мировой войны 1914—1918 гг., были приняты на местах военными комиссарами под охрану, а после уведомления ГУАД РСФСР в централизованном порядке с приложением кратких описей вывезены в Москву. Среди этих материалов находились документы 1-й революционной армии, 2-й армии Западного революционного фронта по борьбе с контрреволюцией, дислоцировавшейся в районе Гомеля—Могилева, Белорусско-Литовской (позднее 16-й армии), управления Мозырской группы войск Западного фронта, подразделений армии Булак-Булаховича и др.

В ходе централизации значимые исторические документы, относящиеся к истории Российской государственности, выявлялись в архивах Беларуси и перемещались в центральные архивы Москвы, Петрограда и другие города. Так, обнаруженная на чердаке Могилевской женской гимназии переписка царя Николая II (около 1800 писем и телеграмм, адресованных членам царской семьи, военным министрам, а также Григорию Распутину) по требованию председателя ВЦИК Я.М. Свердлова была переслана в Москву2.

Для сбора и хранения документальных материалов в начале 1919 г. Главархив РСФСР назначил уполномоченных в белорусские губернии. Среди них были известные ученые: археолог-архивист профессор Б.Р. Брежго (Витебская губерния), лингвист академик Е.Ф. Карский (Минская губерния), историк-археограф

1 Основные декреты и постановления Советского правительства по архивному делу. 1918—1982. М., 1985. С. 7.

2 Максаков В.В. История и организация архивного дела в СССР (1917—1945). С. 119.

143


Д.И. Довгялло (Могилевская губерния). Ими была проделана значительная работа. Так, уполномоченными по Витебской и Могилевской губерниям Б.Р. Брежго и Д.И. Довгялло удалось взять на учет и частично сконцентрировать архивные фонды губерний. Через Могилевский Совет была предпринята попытка прекратить уничтожение документов, вывезенных из учреждений на Шкловскую писчебумажную фабрику.

Продолжением и развитием декрета о централизации архивного дела стало Положение о губернских архивных фондах, принятое Совнаркомом РСФСР 31 марта 1919 г.1

Оно положило начало организации местных архивных фондов и архивов в восточной части Беларуси, определило порядок управления ими. По Положению губернский архивный фонд делился на отделы, аналогично делению ЕГАФ на секции и отделения. Управление губернским архивным фондом возлагалось на заведующего. Первоначально в центральных губерниях России, затем в Витебской и Могилевской в августе 1919 г. были образованы губернские архивные управления. Так, Витебский губернский архив, насчитывавший 1,5 млн дел, состоял из двух отделов, семи секций: народного образования, историко-экономической, внутреннего управления и самоуправления и др. За 1920 г. в губернском архиве были сконцентрированы фонды: Витебской мещанской управы, Витебского союза городов, 1-го Витебского начального училища, Невельского отделения С.-Петербургского жандармского полицейского управления железных дорог и др. Для текущих нужд архивы частных банков, Витебского отделения крестьянского поземельного банка были объединены с архивом казенной палаты, а бывшего уездного съезда и нотариальной конторы — с архивом Витебского окружного суда. В Сураже и Велиже были открыты соответствующие отделения архива. В ходе сбора документов было обследовано 14 усадеб. В имении Любешково Сенненского уезда найден секретный архив

1 Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства (СУ РСФСР). М., 1919. № 14. С. 80—81.

144


архиепископа Лужинского. Как правило, обнаруженные материалы перемещались в Витебск1.

Предпринимаемые со стороны ГАУ РСФСР меры координировали работу местных Советов по сбору и упорядочению архивных фондов в Могилеве, Витебске, Гомеле, Минске и других городах. К этому обязывали и решения государственных органов Беларуси, ЛитБела. Так, декретом Временного Рабоче-Крестьянского правительства БССР “О передаче культурных ценностей науки и искусства, находящихся в имениях и разных учреждениях, Комиссариату по просвещению и об организации их учета, охраны и собирания” от 30 января 1919 г. было объявлено, что архивы и собрания предметов науки и художественной старины являются достоянием трудового народа и должны быть взяты на учет и находиться в ведении Комиссариата по просвещению Беларуси. Немного позже, после принятого решения, Минский губвоенревком констатировал, что учреждения и отдельные лица Минской губернии, принимавшие участие в приеме, учете и хранении архивов, не произвели их регистрацию в установленном порядке. Постановлением от 24 марта 1919 г. губвоенревком определил, что “... архивы и собрания предметов науки и художественной старины в Минской губернии находятся в ведении Минского губернского отдела народного образования”. 15 апреля 1920 г. при подотделе охраны памятников старины и искусств отдела искусств Наркомпроса БССР была организована архивная секция, по существу единственный орган архивного управления Беларуси, занимавшийся формированием Государственного архивного фонда2.

Архивная секция проводила работу по учету архивных документов, занималась собиранием и описанием архивов Минска. С помощью работников секции было найдено и учтено большое количество архивных фондов досоветского периода, в том числе архивы бывшего губернского правления, контрольной палаты, Минского дворянства, духовной консистории, упраздненных судебных мест и нотариальный архив. Часть из них была

1 Архивное дело. Вып. 1. С. 80—81.2 Падліпскі А. Летапісец Віцебшчыны. С. 20, 69.

145


перемещена в архивохранилища. Полезными оказались действия бывшего действительного члена Петербургско-го археологического института Н.П. Шкляева, выполнявшего до мая 1921 г. обязанности заведующего охраной архивов Минска1.

Для предотвращения расхищений и уничтожения документов, имеющих научное и практическое значение, СНК БССР 23 января 1921 г. принял постановление “Об учете и сохранности архивных материалов”. Данным решением всем государственным учреждениям, в ведении которых находились архивы, было предложено зарегистрировать их в местных отделах народного образования и принять меры по их сохранности2. Для координации работ по выполнению поставленных задач архивная секция в июле 1921 г. была преобразована в Минскую ученую архивную комиссию при Академическом центре Наркомпроса в составе пяти человек: председателя, заместителя председателя, ученого секретаря, двух сотрудников3.

Такое обилие постановлений свидетельствовало не о силе, а о слабости центральных органов власти Беларуси. В 1919—1921 гг. архивам приходилось выдерживать силовое давление Центрутиля ВСНХ, который в ноябре 1919 г. разослал губернским отделам утилизации циркуляр с инструкцией об утилизации старых архивов. Зачастую попытки архивистов спасти исторические документы оказывались безуспешными, как, например, в 1919 г. в Бобруйском округе, когда полицейские архивы были использованы для производства бумаги4. Весной 1921 г. появилось новое распоряжение Президиума ВСНХ, Наркомпроса, Рабоче-Крестьянской инспекции, в котором говорилось:

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 12—13, 15—16; НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 1, л. 18.

2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 6, 17.3 Тэзісы міжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыі “Архіва-

знаўства, крыніцазнаўства, гісторыяграфія Беларусі: стан і перспектывы”. Ч. 1. С. 6.

4 НА РБ, ф. 60, оп. 1, д. 17, л. 17; Шумейко М.Ф. Деятельность Истпарта ЦК КП/б/ Белоруссии по созданию источниковой базы историко-партийной науки в 1920-е годы // Археографический ежегодник за 1987 год. М., 1988. С. 77.

146


“Вследствие переживаемого бумажной промышленностью сырьевого кризиса учреждается Особая комиссия (Особкомбум) ... которой предоставляется право изъятия на всей территории РСФСР тряпья, архивных материалов, старой бумаги и обрезков, не представляющих исторической или деловой ценности”. Так, в 1920 г., несмотря на протесты подотдела Наркомпроса, часть документальных материалов учреждений г. Минска досоветского периода стала добычей Белутиля. Архивы Минского губернского правления, контрольной и казенной палат и других учреждений случайно были обнаружены уже на бумажной фабрике и возвращены на хранение в архив. Аналогичная ситуация наблюдалась и в других регионах республики. В Витебской губернии за 1920—1923 гг. было выделено для утилизации 3 тыс., а на Могилевщине почти 8 тыс. пудов “архивной бумаги”, в то же время за 1918—1924 гг. в их архивы принято на хранение немногим более 900 пудов документов1. Таким образом, в ходе макулатурных кампаний было уничтожено немалое количество архивов. Вместе с тем, по выражению секретаря Центрархива БССР И.М. Барашко: “С нами никто не хотел считаться, нас просили выйти из кабинетов, куда мы приходили с целью спасения архивов, проданных на переработку бумажным фабрикам... Наша работа не пропала даром. Мы спасли от уничтожения десятки тысяч пудов архивных материалов, как в Минске, так и в уездах”2.

§ 2. Централизация управленияархивным делом (1922—1929)

Минская архивная комиссия, а также архивные управления Витебской и Могилевской губерний (в 1919 г. они, как известно, были включены в состав РСФСР) положили начало формированию Единого государственного архивного фонда Беларуси,

1 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 1, л. 35; д. 24, л. 32, 46, 79.2 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 63, л. 140.

147


сконцентрировав часть сохранившихся архивных фондов досоветского периода. 4 августа 1922 г. Президиум ЦИК БССР принял постановление “Об архиве”. В сентябре этого же года было утверждено Положение о Центральном архиве Беларуси (Центрархив), определившее его роль в образовании государственного архивного фонда. Уполномоченным ЦИК по архивному делу был назначен член ЦИК БССР, заместитель наркома просвещения БССР А.В. Балицкий. Первым заведующим Центрархива стал первый Председатель Временного рабоче-крестьянского Советского правительства Белоруссии, писатель и государственный деятель Д.Ф. Жилунович (Тишка Гартный), его заместителем — М.В. Мелешко, один из наиболее подготовленных архивистов республики. Всего в составе числились пять работников1.

В соответствии с Положением документальные материалы правительственных учреждений и организаций по причине ликвидации ведомственных архивов образовывали Единый государственный архивный фонд Беларуси. Центрархив как главный орган по управлению архивным делом в административном отношении находился в ведении ЦИК БССР, по вопросам научной работы подчинялся Инспекции научных учреждений Народного комиссариата просвещения БССР. Заведующему Центрархивом было предоставлено право непосредственного доклада ЦИК Белоруссии и его Президиуму. Согласно постановлению, были образованы уездные отделы, которые находились в ведении уездных исполкомов и подчинялись директивам Центрархива БССР2.

В ходе организации архивного дела Центрархив БССР и его уездные отделы осуществили ряд мероприятий. Для работы в местные архивные учреждения Слуцкого, Червенского, Бобруйского, Мозырского и других уездов были привлечены работники с архивным опытом. Устанавливался порядок передачи документальных материалов в Центрархив и его уездные отделы, определялись критерии экспертизы научной и

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 17.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 18—21.

148


практической ценности и т.д. Это было закреплено в инструкции ЦИК БССР “О порядке передачи в центральный Государственный архивный фонд Белоруссии и его уездные отделы архивных дел и бумаг и о порядке уничтожения их”, принятой Президиумом ЦИК БССР 13 декабря 1922 г.1 В феврале 1923 г. заведующим архивной отраслью было подписано обращение ко всем учреждениям и частным лицам о сдаче документальных фондов в Центрархив2.

В итоге, по определению заведующего Центрархива, “усе архіўныя матэрыялы бяруцца на строгі ўлік і здаюцца пад ахову і адказнасць той установы, у будынку якой знаходзіўся гэты архіў. Сістэматычна пры ўдзеле міліцыі вылоўліваюцца архіўныя матэрыялы, якія за гэты час папалі на рынак гандлярам. Усяго за 1923 г. было перададзена ў Менску пад суд 14 асоб. Былі зроблены некаторыя перамены і сярод саміх архіўных работнікаў. У архівах засталіся працаваць асобы, каторыя выказалі сваю прыхільнасць да гэтай працы і сумленна пераносілі ўсе цяжары, якія на іх ускладваліся ў першыя гады будавання беларускіх архіваў”3.

После укрупнения БССР в марте 1924 г. в состав ЕГАФ вошли фонды учреждений и организаций, действовавших в Витебской и Могилевской губерниях. Наличие немалого числа ценных документов русского царя Николая II на месте Ставки верховного главнокомандующего в Могилеве побудило СНК БССР в феврале 1924 г. принять постановление “Об обязательной сдаче в Центрархив БССР архивов и архивных материалов лиц бывшей царской фамилии, активных деятелей контрреволюции и т.д.”4

В ходе осуществляемых мер путем специальных анкет были обследованы и взяты на учет все волостные архивы. Причем на территории бывшей Минской губернии в Борисовском уезде сохранился полностью лишь один волостной архив. Отличительной чертой

1 Там же. С. 21—27.2 Селеменев В.Д., Шумейко М.Ф. Документальные памятники

Советской Белоруссии. С. 5.3 НА РБ, ф. 249, оп. 1. Д. 127, л. 4.4 Архивное дело в БССР (1918—1968). С 29—31.

149


приема церковных архивов являлось то, что в ходе массовых идеологических кампаний учреждения культа закрывались за “недостатком молящихся” и практически их имущество становилось бесхозным. При этом, по оценке заместителя Центрархива М.В. Мелешко, “... архіўныя матэрыялы і дакументы ліквідуемых цэркваў, касцёлаў і сінагог перадаюцца абшчыне веруючых альбо нішчацца як непатрэбныя рэчы”1.

В Гомельской губернии, входившей в состав РСФСР, организационная работа в архивном деле активно раз-вернулась в 20-е годы. В ноябре 1922 г. при исполнительном комитете губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов состоялось совещание по вопросу организации Гомельского губернского архивного бюро. 5 мая 1923 г. решением Президиума исполкома Гомельского губернского Совета при губернском отделе народного образования в Гомеле было организовано губернское архивное хранилище, а в декабре 1923 г. создано губернское архивное бюро. В сентябре 1924 г. оно было перемещено в более пригодное для работы здание. Три комнаты из шести оборудованы для хранения дел. Стеллажная площадь равнялась 238 погонным метрам2.

В Минске для более эффективной работы в системе управления архивами были образованы коллегия Центрархива и две комиссии — поверочная и разборочная. В 1924 г. Центрархив создает историко-архивную секцию. В ее состав были включены части фондов канцелярий Минского, Витебского и Могилевского губернаторств, Виленского цензурного комитета, фонд Белорусского национального комиссариата, а также печатная продукция периода февраля—октября 1917 г. В связи с новым административно-территориальным делением — введением в 1924 г. в Беларуси округов — при президиумах исполкомов окружных Советов были организованы отделы Центрархива БССР. В систему

1 Архивное дело. Вып. III—IV. Ì., 1925. Ñ. 190; ÍÀ ÐÁ, ф. 249, оп. 1, д. 90, л. 11.

2 Государственные архивы Гомельской и Могилевской областей. Мн., 1970. С. 4; Архивное дело. Вып. III—IV. С. 177.

150


Центрархива передавались Витебское и Могилевское архивные бюро (Витебщина и Могилевщина в 1924 г. были возвращены Беларуси), Мстиславльский и Горецкий архивы. Таким образом, к концу 1924 г. в Беларуси действовало девять окружных архивных отделов: Бобруйский, Борисовский, Витебский, Калининский, Могилевский, Мозырский, Оршанский, Полоцкий и Слуцкий. Гомельский и Минский окружные архивы начали действовать с 1926 г.1

К 1925 г. архивы Беларуси собрали значительное количество архивных фондов, документов по истории республики. Центральный архив имел на своем хранении более 300 фондов, из которых более половины составили советские учреждения. В двух хранилищах Могилевского архивного бюро насчитывалось около 1 млн дел (50 фондов). Самым значительным документальным комплексом Витебского архивного бюро был фонд Витебского губернского правления. В нем находились документы начиная с XV в. Наибольшая же часть архивных материалов относилась к XVIII—XIX вв. Среди них находились дела бывших Смоленского, Витебского и Могилевского генерал-губернаторств, дворянского депутатского собрания и Витебской ученой архивной комиссии. Всего в трех хранилищах насчитывалось около 180 фондов, из которых более половины составляли фонды учреждений досоветского периода. В архиве имелся научно-справочный аппарат, в том числе алфавитная картотека, на часть документов фондов имелись описи, указатели2.

Среди архивистов, внесших наибольший вклад в организацию архивного дела на Витебщине, был А.П. Сапунов (1851—1924). После окончания историко-филологического факультета Петербургского университета он как специалист высокой квалификации был избран членом-корреспондентом исторического общества при университете, затем профессором Московского археологического института. Активная общественная деятельность (А.П. Сапунов являлся

1 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 230, л. 59.2 Працы першага з’åçäó äàñëåä÷ûêà¢ áåëàðóñêàé àðõåàëîã³³ ³

àðõåàãðàô³³. Ñ. 21, 69—74.

151


депутатом Государственной Думы) не помешала ему подготовить несколько томов “Витебской старины” (вышли только 1, 3, 5 т.), ряд книг по истории Витебской, Виленской губерний. С 1919 г. он работал заведующим отделом, архивистом в Витебском архивном бюро1.

В Витебске работал еще один сподвижник архивного дела — Б.Р. Брежго. С 1917 г. он возглавлял Витебское отделение Московского археологического института. С его упразднением в 1922 г. и до отъезда в 1925 г. в Латвию Б.Р. Брежго работал научным сотрудником. Он являлся автором многочисленных научных работ по истории Витебщины, исследователем Полоцких летописей, древних грамот Полоцка и Риги2.

Научные архивные конференции. Значительным событием в истории архивного строительства в Беларуси стала 1-я Всебелорусская конференция архивных работников, состоявшаяся в Минске 12—15 мая 1924 г.3 В ее работе приняли участие 12 делегатов: представитель Центрархива РСФСР, ректор БГУ В.И. Пичета, ответственные работники Центрархива БССР — Д.Ф. Жилунович, М.В. Мелешко, а также представители Витебского и Могилевского архивных бюро Б.Р. Брежго, Э.К. Лэйланд, В.Г. Краснянский, Д.И. Довгялло и др.

С основным докладом на конференции выступил В.И. Пичета. Кроме того, им были прочитаны доклады и сообщения: о влиянии договоров с Польшей, Литвой, Латвией на состояние белорусских архивов; о деятельности разборочных комиссий и уничтожении архивных документов; об архивном законодательстве; о подготовке архивистов. Доклады и сообщения “Положение архивного дела на территории БССР”, “Положение архивного дела на Могилевщине”, “Минские архивы с древнейших времен до начала XX в.” были представлены для обсуждения историками-археографами М.В. Мелешко, Д.И. Довгялло, И.А. Сербовым, В.Г. Краснянским. По проблемам теории и методики архивного дела выступили Б.Р. Брежго,

1 Падліпскі А. Летапісец Віцебшчыны. C. 73—75.2 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Мн., 1994. Т. 2. С. 84.3 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 63, л. 97—141.

152


Я.Г. Раков, Д.И. Довгялло, Д.Ф. Жилунович и М.В. Мелешко.

Участники конференции подвели итоги шестилетней деятельности по созданию Единого государственного архивного фонда БССР, обсудили основные вопросы организации архивного дела. Практическое значение имели решения конференции о составлении кратких описей, раскрывающих содержание документов, повышении требовательности к проведению экспертизы научной и практической значимости документов, запрещении уничтожения документальных материалов по истории феодализма, развитию капиталистических отношений, в том числе касающихся реформы 1861 г. и восстания 1863 г. в Беларуси. Было предложено для улучшения работы с документами при Центрархиве БССР и крупных архивах Минска, Могилева и Витебска создать проверочные комиссии.

Конференция архивных работников положила в основу научной организации Единого государственного архивного фонда БССР принцип историзма, деления архивных фондов по историческим эпохам. Губернские архивные фонды досоветского периода предлагалось сосредоточить в Минске, Могилеве и Витебске, а в окружных архивах (отделах) — материалы учреждений и организаций, находившихся на территории данного округа.

С учетом нового административного деления территории республики члены конференции предложили провести реорганизацию сети архивных учреждений. При распределении документов по архивохранилищам было целесообразно учитывать наличие четырех сложившихся комплексов архивных фондов: учреждений Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского, а также Речи Посполитой, хранящиеся в бывших Виленском и Витебском архивах древних актов и Виленской библиотеке; губернских и уездных учреждений, подведомственных центральному правительству Российской империи; учреждений и организаций Западной области; Литовско-Белорусской ССР.

В отношении подготовки национальных архивных кадров участники конференции высказались за

153


необходимость владения архивистами высокопрофессиональными знаниями. Важную роль в этом должно было сыграть обучение специалистов архивному делу на кафедре БГУ. Выступавшие отметили необходимость организации в ближайшее время курсов по подготовке архивных, музейных и библиотечных работников. Однако, несмотря на резолюции, они не действовали в 1924—1925 гг. Семинарские занятия по архивоведению, организованные в конце 1925 г. при БГУ под руководством профессора М.В. Довнар-Запольского и доцента Д.И. Довгялло, даже при всей их высокой квалификации не смогли решить кадровой проблемы.

Ïðîáëåìû àðõèâíîãî äåëà â Áåëаðóñè çàòðàãèâàëèñü è íà 1-é êîíôåðåíöèè àðõèâíûõ ðàáîòíèêîâ Ãîìåëüñêîго округа, ñîñòîÿвшåéñÿ â äåêàáðå 1925 ã., à òàêæå íà 1-ì Áåëîðóññêîì ñúåçäå àðõåîëîãîâ è àðõåîãðàôîâ, ñîçâàííîì Èíñòèòóòîì áåëîðóññêîé êóëüòóðû â Ìèíñêå 17—18 ÿíâàðÿ 1926 ã. Нà ñúåçäå ïðèñóòñòâîâàëî 36 äåëåãàòîâ è 21 ÷åëîâåê èç ïðèãëàøåííûõ. Ñ äîêëàäàìè âûñòóïèëè Ì.Â. Äîâíàð-Çàïîëüñêèé (”Î äðåâíèõ áåëîðóññêèõ ôîíäàõ”), Ì.Â. Ìåëåøêî (“Ïîëîæåíèå àðõèâíîãî äåëà â Áåëàðóñè”), Ä.È. Äîâãÿëëî (“Î Ëèòîâñêîé ìåòðèêå è åå çíà÷åíèè äëÿ èçó÷åíèÿ áåëîðóññêîãî ïðîøëîãî”), À. ßñåíåâ (“Î ñîñòàâå è íàó÷íîé öåííîñòè Âèòåáñêîãî öåíòðàëüíîãî àðõèâà”), Â. Äìèòðèåâà (“Î Ñìîëåíñêèõ àðõèâíûõ ôîíäàõ”). Â õîäå èõ îáñóæäåíèÿ áûëè ïðèíÿòû ðåçîëþöèè: “Î Ëèòîâñêîé ìåòðèêå” — î íåîáõîäèìîñòè ïåðåìåùåíèÿ â ÁÑÑÐ äàííîãî àðõèâíîãî ôîíäà; “Î áåëîðóññêèõ àðõèâíûõ ôîíäàõ çà ãðàíèöàìè ÁÑÑÐ” — î âîçâðàùåíèè äîêóìåíòîâ è êíèã äðåâíèõ áåëîðóññêèõ àðõèâîâ, â òîì ÷èñëå Âèëåíñêîãî è Âèòåáñêîãî àðõèâîâ äðåâíèõ àêòîâ, íàõîäÿùèõñÿ â Ìîñêâå, è äðóãèõ àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèÿõ ÐÑÔÑÐ è Ïîëüøè; “Î Öåíòðàðõèâå ÁÑÑÐ è åãî îòäåëàõ”1.

Äåëåãàòû ñúåçäà âíåñëè ïðåäëîæåíèå ïðàâèòåëüñòâó Áåëàðóñè äåëåãèðîâàòü ñâîåãî ïðåäñòàâèòåëÿ â ñîñòàâ êîìèññèè ÑÑÑÐ äëÿ âåäåíèÿ ïåðåãîâîðîâ ñ Ïîëüøåé î âîçâðàùåíèè àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ.

Äëÿ ðåøåíèÿ äàííîé ïðîáëåìû ÑÍÊ ÁÑÑÐ íàçíà÷èë çàâåäóþùåãî Öåíòðàðõèâîì ÁÑÑÐ Ä.Ô. Æèëóíîâè÷à è åãî çàìåñòèòåëÿ Ì.Â. Ìåëåøêî ïðåäñòàâèòåëÿìè êîìèññèè ïðè ÖÈÊ

1 Працы першага з’езду даследчыкаў беларускай археалогii i археаграфii. С. 5—7.

154


ÑÑÑÐ ïî ïåðåäà÷å Óêðàèíå è Áåëàðóñè àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ, íàõîäÿùèõñÿ â õðàíèëèùàõ ÐÑÔÑÐ. Íàðêîìïðîñó ÁÑÑÐ áûëî ïîðó÷åíî îáðàçîâàòü êîìèññèþ äëÿ èçó÷åíèÿ àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ îêîëî 70 ôîíäîâ, ïîäëåæàùèõ ïåðåäà÷å Áåëàðóñè èç õðàíèëèù Ðîññèéñêîé ôåäåðàöèè1.

Ôîðìèðîâàíèå ÅÃÀÔ. Äåÿòåëüíîñòü àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé Áåëàðóñè ïîçâîëèëà â 1924—1925 ãã. â îñíîâíîì çàêîí÷èòü êîíöåíòðàöèþ äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ äîîêòÿáðüñêîãî ïåðèîäà óåçäíûõ è âîëîñòíûõ ó÷ðåæäåíèé, öåðêâåé è ïîìåùå÷üèõ èìåíèé, à òàêæå óïðàçäíåííûõ ãóáåðíñêèõ, óåçäíûõ è âîëîñòíûõ ñîâåòñêèõ ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé. Òàêèì îáðàçîì, ê êîíöó 1925 ã. â ãîñóäàðñòâåííûõ õðàíèëèùàõ Öåíòðàðõèâà ÁÑÑÐ è åãî îêðóæíûõ îòäåëåíèÿõ õðàíèëîñü îêîëî 1,3 òûñ. ôîíäîâ, ñâûøå 15 òûñ. êíèã è êîìïëåêòîâ ãàçåò. Ñîáðàííûé ìàòåðèàë ïîçâîëèë îðãàíèçîâàòü íàó÷íî-ñïðàâî÷íóþ áèáëèîòåêó Öåíòðàðõèâà.

Ñîçäàíèå ñèñòåìû àðõèâíîãî äåëà ïîçâîëèëî íà÷àòü ðàáîòó ïî ñèñòåìàòèçàöèè è îïèñàíèþ ÷àñòè àðõèâíûõ ôîíäîâ, èñïîëüçîâàíèþ äîêóìåíòîâ â èíòåðåñàõ íàðîäíîãî õîçÿéñòâà, íàóêè, êóëüòóðû. Óñèëèÿìè àðõèâèñòîâ â 1923—1925 ãã. áûëè ñèñòåìàòèçèðîâàíû àðõèâíûå ôîíäû Áåëîðóññêîãî íàöèî-íàëüíîãî êîìèññàðèàòà, ãóáåðíñêèõ ïðàâëåíèé, êàíöåëÿðèé ãóáåðíàòîðîâ, êîíòðîëüíûõ ïàëàò, îêðóæíûõ ñóäîâ è äðóãèõ ó÷ðåæäåíèé Âèòåáñêîé, Ìîãèëåâñêîé è Ìèíñêîé ãóáåðíèé. Îòìå÷àÿ, ÷òî àðõèâíûå ìàòåðèàëû èìåþò áîëüøóþ öåííîñòü â äåëå èçó÷åíèÿ ýêîíîìèêè è èñòîðèè êðàÿ, ÖÈÊ ÁÑÑÐ îáÿçàë ìåñòíûå èñïîëíèòåëüíûå îðãàíû âûäåëèòü ïîìåùåíèÿ äëÿ îêðóæíûõ àðõèâîâ â ñîîòâåòñòâèè ñ ïðàâèëàìè õðàíåíèÿ äîêóìåíòîâ. Â àïðåëå 1926 ã. ÖÈÊ è ÑÍÊ ÁÑÑÐ óòâåðäèëè ïðàâèëà âûäà÷è ñïðàâîê, êîïèé è ïîäëèííûõ äîêóìåíòîâ2.

Íîâîå Ïîëîæåíèå, óòâåðæäåííîå Öåíòðàëüíûì Èñïîëíèòåëüíûì Êîìèòåòîì è Ñîâåòîì Íàðîäíûõ Êîìèññàðîâ ÁÑÑÐ 28 ìàÿ 1927 ã., îïðåäåëèëî ñîñòàâ Åäèíîãî ãîñóäàðñòâåííîãî àðõèâíîãî ôîíäà ÁÑÑÐ3. Â íåãî âêëþ÷àëèñü çàêîí÷åííûå äåëà, êíèãè, äîêóìåíòû è ïåðåïèñêà âñåõ, èìåþùèõ îòíîøåíèå ê Áåëаðóñè ëèêâèäèðîâàííûõ è ñóùåñòâóþùèõ íà òåððèòîðèè ÁÑÑÐ ãîñóäàðñòâåííûõ, ïðîôåññèîíàëüíûõ, êîîïåðàòèâíûõ è äðóãèõ îáùåñòâåííûõ ó÷ðåæäåíèé, îðãàíèçàöèé è ïðåäïðèÿòèé;

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 33.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 35—37.3 Там же. С. 40—42.

155


àðõèâû âñåõ ïîëèòè÷åñêèõ è îáùåñòâåííûõ îðãàíèçàöèé äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà, âðåìåí ãðàæäàíñêîé âîéíû; àðõèâû áûâøèõ ïîìåùèêîâ, öåðêâåé, ìîíàñòûðåé, àðõèâíûå ìàòåðèàëû ÷àñòíûõ ïðîìûøëåííûõ, êðåäèòíûõ, òîðãîâûõ è äðóãèõ ó÷ðåæäåíèé è ïðåäïðèÿòèé äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà. Â ñîñòàâ ÅÃÀÔ âêëþ÷àëèñü òàêæå àðõèâû ïî èñòîðèè Áåëàðóñè, êîòîðûå íàõîäèëèñü çà åå ïðåäåëàìè, íî äîëæíû áûëè áûòü âîçâðàùåíû â ÁÑÑÐ. Ñîãëàñíî ïîñòàíîâëåíèþ ÖÊ ÊÏ(á)Á, àðõèâû îðãàíèçàöèé Êîìïàðòèè ñîõðàíÿëèñü â ÅÃÀÔ.

Ïîëîæåíèå ïðåäóñìàòðèâàëî ðåãèñòðàöèþ â ìåñòíûõ àðõèâíûõ îðãàíàõ ïðèíàäëåæàùèõ ÷àñòíûì ëèöàì ñîáðàíèé ðóêîïèñíûõ ìàòåðèàëîâ, èìåþùèõ èñòîðèêî-êóëüòóðíîå èëè îáùåñòâåííîå çíà÷åíèå. Áåç ðàçðåøåíèÿ ÖÀÓ ÁÑÑÐ çàïðå-ùàëñÿ âûâîç àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ çà ãðàíèöó ðåñïóáëèêè.

Äàííûì ïîñòàíîâëåíèåì áûëà óòâåðæäåíà ñåòü àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé: ÖÀÎÐ ÁÑÑÐ, èñòîðè÷åñêèå àðõèâû â Âèòåáñêå, Ìèíñêå è Ìîãèëåâå, îêðóæíûå è âåäîìñòâåííûå àðõèâû.

Âàæíûì áûëî è ðåøåíèå â îêòÿáðå 1927 ã. î çàêðåïëåíèè íà òåððèòîðèè Áåëàðóñè çà àðõèâíûìè îòäåëàìè ÖÀÓ ÁÑÑÐ ó÷ðåæäåíèé Ìîñêîâñêî-Áåëîðóññêî-Áàëòèéñêîé æåëåçíîé äîðîãè äëÿ ñäà÷è â àðõèâû íà ïîñòîÿííîå õðàíåíèå èìåþùèõñÿ òàì äîêóìåíòîâ1.

Ïîñòàíîâëåíèåì ÖÈÊ è ÑÍÊ ÁÑÑÐ îò 8 äеêàáðÿ 1927 ã. áûëî óòâåðæäåíî Ïîëîæåíèå î Öåíòðàëüíîì àðõèâíîì óïðàâëåíèè (ÖÀÓ) è åãî îðãàíàõ2, êîòîðîå þðèäè÷åñêè îôîðìëÿëî ðåîðãàíèçàöèþ Öåíòðàðõèâà â ÖÀÓ ïðè Ïðåçèäèóìå ÖÈÊ ÁÑÑÐ. Ê îðãàíàì óïðàâëåíèÿ àðõèâíûì äåëîì áûëè îòíåñåíû: Öåíòðàëüíûé àðõèâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè ÁÑÑÐ, âåäàþùèé âñåìè àðõèâíûìè ôîíäàìè è ìàòåðèàëàìè öåíòðàëüíûõ ãîñóäàðñòâåííûõ, ïðîôåññèîíàëüíûõ, êîîïåðàòèâíûõ è äðóãèõ îáùåñòâåííûõ ó÷ðåæäåíèé, îðãàíèçàöèé è ïðåäïðèÿòèé ÁÑÑÐ, âåäóùèõ ðàáîòó ñî âðåìåíè Ôåâðàëüñêîé ðåâîëþöèè è ñäàþùèõ ñâîè àðõèâû íà õðàíåíèå â ÖÀÎÐ ÁÑÑÐ; èñòîðè÷åñêèå àðõèâû â Âèòåáñêå, Ìîãèëåâå è Ìèíñêå, õðàíÿùèå âñå àðõèâíûå ìàòåðèàëû ãîñóäàðñòâåííûõ è îáùåñòâåííûõ ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà; îêðóæíûå îòäåëåíèÿ ÖÀÓ ÁÑÑÐ. Ïðè ýòîì ôóíêöèè îêðóæíûõ îòäåëåíèé â ãîðîäàõ Âèòåáñêå, Ìîãèëåâå âûïîëíÿëè èñòîðè÷åñêèå àðõèâû.

1 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 57, л. 27.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 43—45.

156


Ñîãëàñíî Ïîëîæåíèþ, ÅÃÀÔ ÁÑÑÐ áûë ðàçäåëåí íà äâà ïåðèîäà: ñîâåòñêèé è èñòîðè÷åñêèé. Ðóáåæîì ðàçäåëà ÿâëÿëñÿ îêòÿáðü 1917 ã. Ïðè ðàñïðåäåëåíèè àðõèâíûõ ôîíäîâ ìåæäó ÖÀÎÐ ÁÑÑÐ, èñòîðè÷åñêèìè è îêðóæíûìè îòäåëåíèÿìè â îñíîâó áûë ïîëîæåí òåððèòîðèàëüíûé ïðèíöèï. Ìàòåðèàëû ñîâåòñêîãî ïåðèîäà äåëèëèñü ñ ó÷åòîì àäìèíèñòðàòèâíîãî äåëåíèÿ ÁÑÑÐ, à ôîíäû, ñîçäàííûå äî îêòÿáðÿ 1917 ã., ðàñïðåäåëÿëèñü â ïðåäåëàõ áûâøåé Âèòåáñêîé, Ìîãèëåâñêîé è Ìèíñêîé ãóáåðíèé.

Ïîëîæåíèå î ÖÀÓ ÁÑÑÐ è åãî îðãàíàõ âîçëàãàëî íà ÖÀÎÐ è èñòîðè÷åñêèå àðõèâû, à òàêæå îêðóæíûå îòäåëåíèÿ ôóíêöèè ïî ñáîðó, ðàçðàáîòêå, ñèñòåìàòèçàöèè, îïèñàíèþ è õðàíåíèþ àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ, âûäà÷å ïî íèì ñïðàâîê è äîêóìåíòîâ. Ê îáÿçàííîñòÿì îêðóæíûõ îòäåëåíèé áûë îòíåñåí íàäçîð çà îðãàíèçàöèåé àðõèâíîãî äåëà â ãîñóäàðñòâåííûõ, ïðîôåñ-ñèîíàëüíûõ, êîîïåðàòèâíûõ è äðóãèõ îáùåñòâåííûõ ó÷ðåæ-äåíèÿõ, îðãàíèçàöèÿõ è íà ïðåäïðèÿòèÿõ äàííîãî îêðóãà. Âåäîìñòâåííûå àðõèâû ÿâëÿëèñü îñíîâíûì èñòî÷íèêîì êîìïëåêòîâàíèÿ. Ïîñëå ïÿòèëåòíåãî ñðîêà õðàíåíèÿ îíè áûëè îáÿçàíû ñäàâàòü äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû â ãîñàðõèâû.

Íàïðèìåð, ñîãëàñíî äåéñòâóþùåé èíñòðóêöèè Нàðêîìïðîñà è ÖÀÓ ÁÑÑÐ, ñóäåáíûå è äðóãèå ó÷ðåæäåíèÿ íàðîäíîãî êîìèññàðèàòà ÁÑÑÐ äîëæíû áûëè ñäàòü äî íà÷àëà 1928 ã. â ÖÀÓ èëè åãî îòäåëû äåëà çà 1921—1923 ãã.1 Äëÿ êîíöåíòðàöèè äîêóìåíòîâ ðàéîííûõ ó÷ðåæäåíèé, ñåëüñêèõ è ìåñòе÷êîâûõ Ñîâåòîâ è ïåðåäà÷è íà õðàíåíèå â îêðóæíûå àðõèâû ïðè ðàéèñïîëêîìàõ ñîçäàâàëèñü ïåðåäàòî÷íûå àðõèâû.

Òàêèì îáðàçîì, â õîäå îðãàíèçàöèîííîé ðàáîòû ïî ñîõðàíåíèþ äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ îêðóæíûå àðõèâû áûëè ðàñïðåäåëåíû ïî ïÿòè êîìïëåêñàì: äðåâíèå, èñòîðè÷åñêèå, Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè, ïàðòèéíûå и âåäîìñòâåííûå. Èç àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé íàèáîëåå çíà÷èìûì ïî ñîñòàâó äîêóìåíòîâ ÿâëÿëñÿ Ìîãèëåâñêèé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ. Â ñåêöèè “Ñòàðîäðåâíèå äîêóìåíòû” õðàíèëèñü äðåâíèå àêòîâûå êíèãè, ëåòîïèñè è äðóãèå öåííåéøèå ìàòåðèàëû. Â 1927 ã. â íåì íàñ÷èòûâàëîñü áîëåå 300 ôîíäîâ, îáúåäèíÿâøèõ îêîëî 600 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ. Îêîëî ïîëîâèíû ôîíäîâ áûëî îáðàáîòàíî è óïîðÿäî÷åíî. Â Ìèíñêîì èñòîðè÷åñêîì àðõèâå áûëî 455 ôîíäîâ èëè áîëåå 600 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ. Âèòåáñêèé àðõèâ îáúåäèíÿë 756 ôîíäîâ â ñîñòàâå ñâûøå 700 òûñ. äåë. Ê êîíöó 1929 ã.

1 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 175, л. 89—90.

157


ÖÀÎÐ õðàíèë 354 àðõèâíûõ ôîíäà, ñîñòàâëÿâøèõ 324 òûñ. äåë. Çíà÷èòåëüíûå ìàòåðèàëû ïîñòóïàëè íà õðàíåíèå â îêðóæíûå àðõèâû îò îêðóæíûõ, óåçäíûõ è âîëîñòíûõ èñïîëêîìîâ, ó÷ðåæäåíèé, ïðåäïðèÿòèé è îðãàíèçàöèé Ñîâåòñêîé âëàñòè. Òàê, â Ãîìåëüñêîì îêðóæíîì àðõèâå â 105 ôîíäàõ íàñ÷èòûâàëîñü 255 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ, Ìèíñêîì — 200 (150 òûñ.), Áîáðóéñêîì — 330 (îêîëî 165 òûñ.), Ìîçûðñêîì — 199 (îêîëî 59 òûñ.), Îðøàíñêîì — 208 (100 òûñ.), Ïîëîöêîì — 250 ôîíäîâ (125 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ). Âñåãî ê êîíöó 1929 ã. â ãîñàðõèâàõ Áåëàðóñè õðàíèëîñü áîëåå 3,2 òûñ. ôîíäîâ, íàñ÷èòûâàâøèõ ñâûøå 3 ìëí äåë. Â íàó÷íî-ñïðàâî÷íûõ áèáëèîòåêàõ ÖÀÎÐ è òðåõ èñòîðè÷åñêèõ àðõèâàõ ÷èñëèëîñü 25,5 òûñ ýêçåìïëÿðîâ êíèã, áðîøþð è êîìïëåêòîâ ãàçåò. Êðîìå òîãî, â Ìîãèëåâå íàõîäèëñÿ òàê íàçûâàåìûé ñåêðåòíûé àðõèâ, â êîòîðîì õðàíèëèñü ñåêðåòíûå äîêóìåíòû äîñîâåòñêîãî è ñîâåòñêîãî ïåðèîäîâ1.

Äëÿ àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé ðåñïóáëèêè â ýòîт ïåðèîä áûëè õàðàêòåðíû ñëàáàÿ ìàòåðèàëüíî-òåõíè÷åñêàÿ áàçà, íèçêàÿ êâàëèôèêàöèÿ ðàáîòíèêîâ, îòñóòñòâèå íàó÷íî-ñïðàâî÷íîãî àïïàðàòà ê äîêóìåíòàì è ò.ä. Êàê îòìå÷àëîñü â äîêëàäå íà 1-é Âñåáåëîðóññêîé êîíôåðåíöèè àðõèâíûõ ðàáîòíèêîâ, “... àðõèâû íàøè íàõîäÿòñÿ â ïëîõèõ çäàíèÿõ. Íè îäíî ïîìåùåíèå íå ñîîòâåòñòâóåò íàó÷íûì òðåáîâàíèÿì àðõèâîõðàíèëèù. Âñå îíè íå îòàïëèâàþòñÿ. Îáîðóäîâàíû îíè äåðåâÿííûìè ñòîÿêàìè è ïîëêàìè è, áëàãîäàðÿ íåõâàòêå ïîìåùåíèé, î÷åíü ïåðåãðóæåíû. Îñîáåííî ïåðåïîëíåí Âèòåáñêèé àðõèâ, êîòîðûé òðåáóåò â íàñòîÿùåå âðåìÿ ðàçãðóçêè”.

§ 3. Начальный этап образованияпартийных архивов

Ïî ìåðå ðàñøèðåíèÿ äåÿòåëüíîñòè ñîçäàííîé â ÿíâàðå 1919 ã. êîììóíèñòè÷åñêîé ïàðòèè Áåëàðóñè âîçðàñòàåò åå ðîëü â îðãàíèçàöèè ïàðòèéíûõ îðãàíîâ. Îñíîâíûì ïðîãðàììíûì документом â äåëå ñòàíîâëåíèÿ è ðàçâèòèÿ àðõèâîâ ÊÏ(á)Á ñòàëî ïîñòàíîâëåíèå ÑÍÊ ÐÑÔÑÐ îò 21 ñåíòÿáðÿ 1920 ã., êîòîðîå ñîçäàâàëî Êîìèññèþ ïî ñáîðó è èçó÷åíèþ ìàòåðèàëîâ ïî èñòîðèè Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè è èñòîðèè Ðîññèéñêîé

1 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. Мн., 1971. С. 7; Архивное дело. Вып. 1. М.; Л., 1930. С. 98.

158


êîììóíèñòè÷åñêîé ïàðòèè1. Óæå â ñàìîì íà÷àëå ñâîåãî ñóùåñòâîâàíèÿ Èñòïàðò â îáðàùåíèè “Êî âñåì ÷ëåíàì ïàðòèè” âûäâèíóë çàäà÷ó ñïàñòè âñå, äî ìàëåéøåãî êëî÷êà áóìàãè, ÷òî õðàíèò íà ñåáå ñëåä ðåâîëþöèè. Îòñþäà âûòåêàëè ïðàê-òè÷åñêèå øàãè ïî ñîçäàíèþ “ìåñòíûõ àðõèâîâ ðåâîëþöèè” è íà÷àëó ðàçðàáîòêè àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ. Âñêîðå àíàëîãè÷íûå êîìèññèè, ïîëó÷èâøèå íàçâàíèå èñòïàðòîâ, áûëè ñîçäàíû è â Áåëàðóñè2.

Ïåðâûìè ê ðàáîòå â 1921 ã. ïðèñòóïèëè Ãîìåëüñêîå, à ñ 1922 ã. Âèòåáñêîå áþðî Èñòïàðòà. Ãëàâíîé çàäà÷åé îíè ñòàâèëè îáñëåäîâàíèå àðõèâîâ è âûÿâëåíèå ìàòåðèàëîâ ïî èñòîðèè ðåâîëþöèîííîé áîðüáû, ñáîð è ïóáëèêàöèþ âîñïîìèíàíèé ñòàðûõ áîëüøåâèêîâ è àêòèâíûõ ó÷àñòíèêîâ ðåâîëþöèîííîãî äâèæåíèÿ â äàííûõ ðåãèîíàõ. Ïðîèñõîäèë ïîñòåïåííûé ïðîöåññ íàêîïëåíèÿ äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ. Òàê, Ãîìåëüñêèé Èñòïàðò â 1921 ã. èìåë íà õðàíåíèè ìàòåðèàëû î ñòðåêîïûòîâñêîì âîññòàíèè, Õîéíèêñêîì ïîãðîìå, ìíîãî÷èñëåííûå äîêóìåíòû î áîðüáå îðãàíîâ Сîâåòñêîé âëàñòè ïðîòèâ áàíäèòèçìà è äð.3

Êîìèññèÿ Èñòïàðòà ÖÁ ÊÏ(á)Á â ñîîòâåòñòâèè ñ ðåøåíèåì åå öåíòðàëüíîãî îðãàíà áûëà îáðàçîâàíà â èþíå 1921 ã.4 Äëÿ ðàñøèðåíèÿ äîêóìåíòàëüíîé áàçû â èþëå 1921 ã. ÖÁ â ïîðÿäêå ïàðòäèñöèïëèíû ïðåäëîæèëо âñåì ÷ëåíàì ïàðòèè ïåðåäàòü íà õðàíåíèå ìàòåðèàëû ïî ðåâîëþöèîííîìó äâèæåíèþ. Äëÿ âûÿâëåíèÿ è ñáîðà àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ áûëè îðãàíèçîâàíû ïîåçäêè â Ìîñêâó, Ñìîëåíñê, Ïåòðîãðàä, Òóëó, Âëàäèìèð, ßðîñëàâëü, Êèåâ, Õàðüêîâ è äðóãèå ãîðîäà Ðîññèè è Óêðàèíû.

Ñëåäóåò èìåòü â âèäó, ÷òî îñîáåííîñòüþ 20-õ ãîäîâ â îáëàñòè àðõèâíîãî ñòðîèòåëüñòâà ÿâëÿåòñÿ òî, ÷òî Èñòïàðò ðàñïîëàãàë ñàìûìè áîëüøèìè âîçìîæíîñòÿìè. Óæå ïîñëå âûõîäà ïîñòàíîâëåíèÿ Ïðåçèäèóìà ÖÈÊ ÁÑÑÐ îá ó÷ðåæäåíèè â ðåñïóáëèêàõ àðõèâîâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè, ÖБ ÊÏ(á)Á ïîñòàíîâëåíèåì “Î Ïîëîæåíèè Èñòïàðòà” â íîÿáðå 1923 ã. ðàçãðàíè÷èëо ôóíêöèè àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé, çàíèìàþùèõñÿ

1 Известия ВЦИК. 1920. 25 сент.2 Советские архивы. 1988. № 3. С. 30.3 НА РБ, ф. 4, оп. 1, д. 555, л. 164; Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi.

Т. 2. С. 330.4 НА РБ, ф. 4, оп. 1, д. 158, л. 74; Мiхнюк У.М. Гiстпарт Беларусi:

Асноўныя напрамкi дзейнасцi // Весцi АН БССР. Сер. грамад. навук. 1983. № 6. С. 68—72.

159


õðàíåíèåì äîêóìåíòîâ ïî èñòîðèè Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè è èñòîðèè êîìïàðòèè1. Ïðàêòè÷åñêè óæå â 1924 ã. Èñòïàðò èìåë ñîáñòâåííûé àðõèâ.

Íàïðèìåð, èç Êàëèíèíñêîãî îêðóæíîãî àðõèâà áûëè ïåðåäàíû äåëà è êíèãè Ìñòèñëàâëüñêîãî ÓÈÊ çà 1918—1919 ãã., ïðîòîêîëû çàñåäàíèé âîëñîâåòîâ çà 1918 ã., Ñìîëåíñêîãî ãóáðåâêîìà — ñ 1919 ã.2

Íåêîòîðàÿ ÷àñòü ïàðòèéíûõ ìàòåðèàëîâ íàõîäèëàñü è â Ìîãèëåâñêîì îòäåëåíèè Ìóçåÿ ðåâîëþöèè ÁÑÑÐ, äåéñòâîâàâøåãî ñ 1926 ã. Ïðè ýòîì äëÿ îçíàêîìëåíèÿ òðóäÿùèõñÿ ñ èñòîðè÷åñêèì ðåâîëþöèîííûì ïðîøëûì îíè èñïîëüçîâàëèñü â áîëüøåé ñòåïåíè äëÿ òåìàòè÷åñêèõ âûñòàâîê è ýêñêóðñèé.

Ñ ìîìåíòà сîçäàíèÿ îêðóæíûõ ïàðòèéíûõ îðãàíîâ íà÷àëè ôîðìèðîâàòüñÿ è èõ àðõèâû. Â ñåíòÿáðå 1925 ã. ÖÊ ÊÏ(á)Á ïðèíÿë ïîñòàíîâëåíèå “Î ñîõðàíåíèè ïàðòàðõèâîâ”. Â íåì âîçëàãàëàñü îòâåòñòâåííîñòü íà îêðóæíûå êîìèòåòû ïàðòèè çà ñáîð, ñîõðàíåíèå äîêóìåíòîâ. Äëÿ ëó÷øåé îðãàíèçàöèè â îêðóæêîìû áûëè íàïðàâëåíû óïîëíîìî÷åííûå Èñòïàðòà; ÖÊ ËÊÑÌÁ ïîðó÷àëîñü ðåøèòü âîïðîñ ñ îðãàíèçàöèåé îáùåñòâåííûõ àðõèâîâ3.

Â õîäå âûïîëíåíèÿ ðåøåíèé ÖÊ äîêóìåíòû ïîñëå ñèñòåìàòèçàöèè è îáðàáîòêè èç ïàðòèéíûõ êîìèòåòîâ è îðãàíèçàöèé ïîñòóïàëè â îêðóæêîìû, êîòîðûå, â ñâîþ î÷åðåäü, ñäàâàëè èõ íà ïîñòîÿííîå õðàíåíèå â àðõèâ Èñòïàðòà. Òàê, â 1927 ã. àðõèâû Âèòåáñêîãî è Ãîìåëüñêîãî îêðóæêîìîâ ïðèíÿëè äåëà ïàðòîðãàíèçàöèé çà 1917—1925 ãã., çàòåì íà ïðîòÿæåíèè 1929—1930 ãã. â àðõèâ Èñòïàðòà áûëî ïåðåäàíî èç Âèòåáñêà 23 ÿùèêà, Ãîìåëÿ — 7 ÿùèêîâ äîêóìåíòîâ, áîëåå 14 äåë Ãîìåëüñêîãî ãóáêîìà êîìñîìîëà. Òàêèì îáðàçîì, â àðõèâå Èñòïàðòà õðàíèëèñü äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû ÖÊ ÊÏ(á)Á ñ 1918 ã.; Âèòåáñêîãî, Ãîìåëüñêîãî è Ìèíñêîãî ãóáêîìîâ ïàðòèè — çà 1918—1926 ãã., óêîìîâ — çà 1918—1924 ãã., îêðóæêîìîâ ÊÏ(á)Á — çà 1924—1930 ãã. Â ñîîòâåòñòâèè ñ ðåøåíèåì ïàðòèéíûõ îðãàíîâ äåëîïðîèçâîäñòâî óïðàçäíåííûõ îêðóæêîìîâ ÊÏ(á)Á è ËÊÑÌÁ, êàê è ïàðòàðõèâû ïðèñîåäèíåííûõ ê ÁÑÑÐ ðàéîíîâ, ïåðåäàâàëèñü â Èñòïàðò4.

1 НА РБ, ф. 4, оп. 1, д. 555, л. 164.2 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 78, л. 4.3 НА РБ, ф. 60, оп. 1, д. 12, л. 2; ф. 4, оп. 8, д. 6, ч. 1, л. 168.

160


Âàæíûì ðåøåíèåì äëÿ îðãàíèçàöèè ïàðòàðõèâîâ ñòàëî ïîñòàíîâëåíèå ÖÊ ÊÏ(á)Á â ìàå 1928 ã. “Îá àðõèâå ÖÊ ÊÏ(á)Á”, â ñîîòâåòñòâèè ñ êîòîðûì àðõèâíûå äîêóìåíòû, íåîáõîäèìûå äëÿ òåêóùåé ðàáîòû, îñòàâàëèñü â Ìèíñêå, äðóãàÿ ÷àñòü ïåðåäàâàëàñü â Ìîãèëåâñêèé ïàðòàðõèâ. Ýòî áûëè äîêóìåíòû ïàðòèéíûõ êîìèòåòîâ, êîìñîìîëüñêèõ è ïðîôñîþçíûõ îðãàíèçàöèé, êîíòðîëüíûõ êîìèññèé çà 1918—1925 ãã. Ñþäà æå ïîñòóïèëè äåëà æàíäàðìñêèõ óïðàâëåíèé, êàñàþùèåñÿ äåÿòåëüíîñòè îðãàíèçàöèé, ó÷àñòâîâàâøèõ â íàöèîíàëüíî-îñâîáîäèòåëüíîì äâèæåíèè â 1884—1905 ãã. Èç ÃÏÓ â àðõèâ Èñòïàðòà áûëè ïåðåäàíû ìàòåðèàëû ïîëèòè÷åñêèõ ïàðòèé: Áåëîðóññêîé ñîöèàëèñòè÷åñêîé ãðîìàäû, áåëîðóññêèõ ýñåðîâ, êàäåòîâ, àíàðõèñòîâ, ñîöèàë-ðåâîëþöèîíåðîâ, Ïîàëåé-Öèîíà è äðóãèõ îðãàíèçàöèé è îáúåäèíåíèé5.

Ìåðîïðèÿòèÿ ïî îðãàíèçàöèè ïàðòèéíîãî àðõèâíîãî äåëà îñóùåñòâëÿëèñü â ñîîòâåòñòâèè ñ ðåøåíèÿìè ïàðòîðãàíîâ, êàê è Âñåñîþçíîãî ñîâåùàíèÿ èñòïàðòîòäåëîâ. Íà íåì áûëè ïðèíÿòû ñîãëàñîâàííûå ñ àâòîðèòåòíûì ïàðòèéíûì ó÷ðåæäåíèåì — Èñòïàðòîì ÖÊ ÂÊÏ(á) — ìåðû îá îðãàíèçàöèè äîêóìåíòàëüíîé áàçû èñòîðèè ñîâåòñêîãî îáùåñòâà ïóòåì ñîáèðàíèÿ àðõèâîâ âñåõ äåéñòâóþùèõ ó÷ðåæäåíèé. Ïî ñóùåñòâó Èñòïàðò ïðèíÿë íà ñåáÿ ïîëíîìî÷èÿ ðóêîâîäèòåëÿ “âñåãî àðõèâíîãî ñòðîèòåëüñòâà â ÑÑÑÐ íà íîâîå äåñÿòèëåòèå”. Êîíñòàòèðóÿ ñòðåìëåíèå ðÿäà ó÷ðåæäåíèé çàäåðæàòü äîêóìåíòû 1917—1921 ãã., “ñîâåùàíèå ïðèçíàëî íóæíûì ïîñòàâèòü îá ýòîì â èçâåñòíîñòü ïàðòèéíûå è ïðàâèòåëüñòâåííûå îðãàíû”. Â ñïåöèàëüíîé ðåçîëþöèè ñîâåùàíèÿ ïðÿìî óêàçûâàëîñü íà “íåäîïóñòèìîñòü îñòàâëåíèÿ àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ ñîâåòñêèõ ó÷ðåæäåíèé è êîíòððåâîëþöèîííûõ îðãàíèçàöèé â âåäåíèè è íà õðàíåíèè â ìóçåÿõ, áèáëèîòåêàõ è èññëåäîâàòåëüñêèõ ó÷ðåæäåíèÿõ”6. Â äàëüíåéøåì óêàçàíèÿ ïàðòèéíûõ îðãàíîâ ñòàëè îñíîâàíèåì äëÿ âêëþ÷åíèÿ èõ â ïðîåêò íîâîãî Ïîëîæåíèÿ î ÖÀÓ ÑÑÑÐ.

Òàê çàêàí÷èâàëèñü 20-å ãîäû. Àðõèâèñòû ïåðåæèëè ãîëîä è ðàçðóõó, âîçðîæäåíèå íàäåæä íà ñâîáîäíûé âûáîð ðàçâèòèÿ àðõèâíîãî äåëà Áåëаðóñè è íà÷àëè ïðèâûêàòü ê ñîñòîÿíèþ äèðåêòèâíûõ ìåòîäîâ óïðàâëåíèÿ àðõèâàìè. 1929 ãîä îòêðûë

4 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. Мн., 1971. С. 24—25.

5 НА РБ, ф. 4, оп. 2, д. 29, ч. 2, л. 368; ф. 60, оп. 1, д. 41, л. 50, 51.6 Хорхордина Т. История Отечества и архивы: 1917—1980-е гг. М.,

1994. С. 138—139.

161


íîâûé ïåðèîä â èñòîðèè àðõèâíîãî äåëà, ïåðèîä ïîâñåìåñòíîãî òîðæåñòâà ïðèíöèïîâ òîòàëèòàðèçìà.

§ 4. Завершение созданиякомандно-административной системы управления архивным делом (1929—1941)

Â ñâÿçè ñ äèíàìè÷ныìè èçìåíåíèÿìè â ýêîíîìèêå, óñèëåíèåì êîìàíäíî-àäìèíèñòðàòèâíûõ ìåòîäîâ óïðàâëåíèÿ ìåòîäû è ïðàêòèêà àðõèâíîãî äåëà ñòàíîâÿòñÿ âñå áîëåå íåâîñïðèèì÷èâûìè ê îñîáåííîñòÿì îòå÷åñòâåííîãî è çàðóáåæíîãî îïûòà ðàáîòû. Ìíîæåñòâî îòäåëüíûõ êàìïàíèé ïî “÷èñòêå”àðõèâîõðàíèëèù è àðõèâíûõ êàäðîâ, êîòîðûå îðãàíèçîâûâàëèñü ïàðòèéíî-ïðàâèòåëüñòâåííûìè îðãàíàìè ñ ïîìîùüþ ÎÃÏÓ, à ñ èþëÿ 1934 ã. — Ãëàâíîãî óïðàâëåíèÿ ãîñáåçîïàñíîñòè ÍÊÂÄ, ïðèâåëè ê ïîëíîìó èçìåíåíèþ ôóíêöèé ãîñàðõèâîâ: èç ó÷ðåæäåíèé íàó÷íîãî òèïà îíè âñå áîëüøå ïðåâðàùàëèñü â ðàáî÷èé èíñòðóìåíò îäíîãî âåäîìñò-âà — ÍÊÂÄ. Ïðîâîçãëàøåííûé êóðñ íà ïîâàëüíóþ çàìåíó “áóðæóàçíûõ ñïåöèàëèñòîâ” êàäðàìè “íîâîãî òèïà”, èëè òàê íàçûâàåìàÿ “êîììóíèçàöèÿ”, îçíà÷àë “÷èñòêó” àðõèâèñòîâ ïðåæäå âñåãî ïî êëàññîâîìó èëè ïàðòèéíîìó ïðèçíàêàì.

Â õîäå ïðîâîäèìûõ â àïðåëå 1929 ã. â Áåëàðóñè êàìïàíèé ïîñëå ñåìèëåòíåãî ïåðèîäà ðàáîòû íà ïîñòó çàâåäóþùåãî Öåíòðàðõèâà è ÖÀÓ ÁÑÑÐ áûëè îñâîáîæäåíû îò äîëæíîñòåé Ä.Ô. Æèëóíîâè÷ è åãî çàìåñòèòåëü Ì.Â. Ìåëåøêî. Çàâåäóþùèì áûë íàçíà÷åí À.Ð. Èîäêî, óðîæåíåö Ñëóöêà, ðàáîòàâøèé çàâåäóþùèì îðãàíèçàöèîííûì îòäåëîì Öåíòðàðõèâà ÐÑÔÑÐ. Ñïóñòÿ êîðîòêîå âðåìÿ íîâûé ðóêîâîäèòåëü îòðàñëè îòìå÷àë â îò÷åòå çà 1929 ã., ÷òî “âåñüìà ñóùåñòâåííàÿ ïîìîùü â äåëå ÷èñòêè Ñîâåòñêîãî àïïàðàòà è ïàðòèè ïóòåì âûÿâëåíèÿ âðåäèòåëüñêèõ è âîîáùå àíòèñîâåòñêèõ ýëåìåíòîâ îêàçûâàëàñü íà ïðîòÿæåíèè ïîñëåäíèõ äâóõ ëåò âñåìè îòäåëåíèÿìè ÖÀÓ ÁÑÑÐ...”1 Äàííîå íàïðàâëåíèå äåÿòåëüíîñòè àðõèâíîãî óïðàâëåíèÿ ÁÑÑÐ ñòàíîâèòñÿ äîìèíèðóþùèì. Â Ïîëîæåíèè îá àðõèâíîì óïðàâëåíèè ÁÑÑÐ, ïðèíÿòîì â îêòÿáðå 1930 ã., çàôèêñèðîâàíû êîíêðåòíûå öåëè: “... èñïîëüçîâàíèå èõ (àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ. — Ê.Ê.) äëÿ ñîäåéñòâèÿ âûïîëíåíèþ ïëàíîâ

1 Архивное дело. Вып. 1. С. 100.

162


ñîöèàëèñòè÷åñêîãî ñòðîèòåëüñòâà ÁÑÑÐ è êëàññîâîé áîðüáû ïðîòèâ âíóòðåííèõ è âíåøíèõ âðàãîâ ïðîëåòàðñêîé äèêòàòóðû”2.

Òàêèì îáðàçîì àðõèâû ñòàíîâÿòñÿ îäíèì èç ñðåäñòâ èäåîëîãè÷åñêîãî ìîíîïîëèçìà, îñóùåñòâëåíèÿ ðåïðåññèé â ðàìêàõ ïðîâîäèìûõ ïîëèòè÷åñêèõ êàìïàíèé. Â 1930 ã. áûëè àðåñòîâàíû áûâøèå ðóêîâîäèòåëè àðõèâíîé ñëóæáû Ä.Ô. Æèëóíîâè÷, Ì.Â. Ìåëåøêî, â ïðîøëîì âûïóñêíèê Ìîñêîâñêîãî àðõåîëîãè÷åñêîãî èíñòèòóòà, Ô.È. Çàáåëëî, ñòàðøèé àðõèâèñò Ìîãèëåâñêîãî àðõèâà. Â 1936 ã. óâîëåíû óïðàâëÿþùèé ÖÀÓ ÁÑÑÐ À.Ð. Èîäêî è âîñåìü ñîòðóäíèêîâ àïïàðàòà ÖÀÓ. Â 1937 ã. àðåñòîâàíы îäèí èç êðóïíåéøèõ àðõåîãðàôîâ ðåñïóáëèêè, âîçãëàâëÿâøèé â 20-å ãîäû Ìîãèëåâñêèé ãóáåðíñêèé àðõèâ, — Ä.È. Äîâãÿëëî, À.Ð. Èîäêî — ñòàðøèé íàó÷íûé ñîòðóäíèê ÖÀÎÐ ÁÑÑÐ, Ý.Ê. Ëýéëàíä — äèðåêòîð Âèòåáñêîãî îòäåëåíèÿ Öåíòðàðõèâа Áåëàðóñè. Ñðåäè óâîëåííûõ çíà÷àòñÿ äèðåêòîð Ìèíñêîãî îòäåëåíèÿ àðõèâîâ È.Ô. Øïèëåâñêèé, íàó÷íûå ñîòðóäíèêè ÖÀÎÐ Áåðìàí, Øàøêî è äð. 3

Â ýòî æå âðåìÿ èç Ìèíñêîé òþðüìû â Ìîãèëåâñêóþ ïñèõèàòðè÷åñêóþ ëå÷åáíèöó ïåðåâåäåí Ä.Ô. Æèëóíîâè÷, ãäå, ñîãëàñíî îôèöèàëüíîé âåðñèè, óìåð îò ãàíãðåíû ëåãêèõ, â äåéñòâèòåëüíîñòè æå ïîêîí÷èë æèçíü ñàìîóáèéñòâîì4.

Îñíîâàíèåì äëÿ ðåïðåññèé ñòàëè àáñóðäíûå îáâèíåíèÿ âî âðåäèòåëüñòâå: ñîçíàòåëüíî íå óïîðÿäî÷èâàëè äîêóìåíòû àðõèâíûõ ôîíäîâ, ÷òî ìîãëî ïðèâåñòè ê õèùåíèþ äîêóìåíòîâ “êëàññîâûì âðàãîì”, íå ïðîâîäèëè îáåñïûëèâàíèÿ õðàíèëèù èñõîäÿ èç ÿêîáû ïðèäóìàííîé èìè “òåîðèè î ïîëüçе ïûëè äëÿ àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ” è äð. Ñïðàâåäëèâîå çàìå÷àíèå Ý.Ê. Ëýéëàíä î òîì, ÷òî â àðõèâíîé áèáëèîòåêå äîëæíà áûòü ëèòåðàòóðà àðõèâíî-ñïðàâî÷íàÿ, à íå ñî÷èíåíèÿ Ìàðêñà, Ëåíèíà è Ñòàëèíà, ñòàëà ïðè÷èíîé åå àðåñòà. Â îòíîøåíèè äèðåêòîðà ïàðòàðõèâà ÖÊ ÊÏ(á)Á È.Ï. Âàñèëüåâà, àðåñòîâàííîãî îðãàíàìè ÍÊÂÄ êàê ïîëüñêîãî øïèîíà, óòâåðæäàëîñü, ÷òî “... ñâÿçè âñå åãî èäóò ïî ëèíèè âðàãîâ íàðîäà øïèîíîâ Áîãóöêîãî, Êíîðèíà, Ñëàâèíñêîãî è äð.”5

2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 51.3 Отечественные архивы. 1993. № 5. С. 39—40; Тэзiсы мiжнароднай

навукова-тэарэтычнай канферэнцыi “Архiвазнаўства, крынiцазнаўства, гiстарыяграфiя Беларусi”. Ч. I. С 119.

4 Беларускiя пiсьменнiкi. Бiябіблiяграфiчны слоўнiк. Мн., 1993. Т. 2. С. 128—138.

5 НА РБ, ф. 4, оп. 88, д. 460, л. 296.

163


Â îñíîâíîì ìåðîïðèÿòèÿ, íàïðàâëåííûå íà óëó÷øåíèå ðàáîòû àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé, ñ êîíöà 20-õ ãîäîâ ñâîäèëèñü ê îðãàíèçàöèîííûì ïðåîáðàçîâàíèÿì è êàäðîâûì ïåðåñòàíîâêàì. Òàê, â ñâÿçè ñ ëèêâèäàöèåé îêðóãîâ áûëà èçìåíåíà ñåòü ãîñóäàðñòâåííûõ àðõèâîâ. Â ñîîòâåòñòâèè ñ ïîñòàíîâëåíèåì Ïðåçèäèóìà ÖÈÊ ÁÑÑÐ â îêòÿáðå 1930 ã. Âèòåáñêèé, Ìîãèëåâñêèé è Ìèíñêèé èñòîðè÷åñêèå, Ãîìåëüñêèé îêðóæíîé ãîñàðõèâû áûëè ðåîðãàíèçîâàíû â ñîîòâåòñòâóþùèå îòäåëåíèÿ ÖÀÓ ÁÑÑÐ (Âèòåáñêîå, Ìîãèëåâñêîå, Ìèíñêîå). Ïðè íèõ áûëè ñîçäàíû ìåñòíûå àðõèâû Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè è èñòîðè÷åñêèå àðõèâû. Ñ èçìåíåíèåì ïîñëåäóþùèõ îáúåìîâ ðàáîò â ôåâðàëå 1933 ã. äèðåêòîðîì ÖÀÓ ÁÑÑÐ áûëî ïðèíÿòî ðåøåíèå î ïåðåèìåíîâàíèè îòäåëåíèé óïðàâëåíèÿ è çàêðåïëåíèè îáñëóæèâàåìîé èìè òåððèòîðèè.

Â Ìîãèëåâå Âîñòî÷íî-Áåëîðóññêîå îòäåëåíèå ÖÀÓ ÁÑÑÐ íàïðàâëÿëî äåÿòåëüíîñòü äâóõ êðóïíûõ àðõèâîâ: ÖÀÎÐ ÁÑÑÐ (îí áûë óêðóïíåí çà ñ÷åò ñëèÿíèÿ Áîáðóéñêîãî, Êàëèíèíñêîãî, Ìèíñêîãî, Ìîãèëåâñêîãî, Îðøàíñêîãî îêðóæíûõ àðõèâîâ) è Öåíòðàëüíîãî èñòîðè÷åñêîãî àðõèâà ÁÑÑÐ. Îòäåëåíèå îáñëóæèâàëî 43 ðàéîíà. Â Âèòåáñêå Ñåâåðî-Áåëîðóññêîå îòäåëåíèå ÖÀÓ ÁÑÑÐ áûëî îðãàíèçîâàíî íà áàçå Âèòåáñêîãî èñòîðè÷åñêîãî, Âèòåáñêîãî è Ïîëîöêîãî îêðóæíûõ àðõèâîâ è îáñëóæèâàëî 14 ðàéîíîâ. Â Ãîìåëå (Íîâîáåëèöà) Þæíî-Áåëîðóññêîå îòäåëåíèå ÖÀÓ ÁÑÑÐ áûëî îðãàíèçîâàíî íà áàçå îáúåäèíåíèÿ Ãîìåëüñêîãî è Ìîçûðñêîãî îêðóæíûõ ãîñàðõèâîâ è îáñëóæèâàëî 14 ðàéîíîâ. Â Ìèíñêå íàõîäèëîñü ÖÀÓ ÁÑÑÐ, Ìèíñêîå îòäåëåíèå è èñòîðè÷åñêèé àðõèâ1.

Â ñîîòâåòñòâèè ñ óòâåðæäåííûì 15 îêòÿáðÿ 1930 ã. Ïðåçèäèóìîì ÖÈÊ ÁÑÑÐ “Ïîëîæåíèåì îá àðõèâíîì óïðàâëåíèè ÁÑÑÐ”2 íà ÖÀÓ ÁÑÑÐ, ïîä÷èíåííîå íåïîñðåäñòâåííî Ïðåçèäèóìó ÖÈÊ ÁÑÑÐ, áûëî âîçëîæåíî çàâåäîâàíèå Ãîñóäàðñòâåííûì àðõèâíûì ôîíäîì è ðóêîâîäñòâî àðõèâíûì äåëîì ÁÑÑÐ. Ìåñòíûå Ñîâåòû áûëè îáÿçàíû îñóùåñòâëÿòü êîíòðîëü çà ñîñòîÿíèåì àðõèâíîãî äåëà â ãîðîäàõ è ðàéîíàõ, îðãàíèçîâûâàòü ïîäãîòîâêó è ñäà÷ó íà õðàíåíèå äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ â ãîñàðõèâû. Àðõèâîõðàíèëèùà ÖÀÓ ÁÑÑÐ, õðàíÿùèå äîêóìåíòû ñîâåòñêîãî ïåðèîäà, ñîñòàâëÿëè Öåíòðàëüíûé àðõèâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè ÁÑÑÐ, àðõèâîõðàíèëèùà ñ ôîíäàìè äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà — Öåíòðàëüíûé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ ÁÑÑÐ. Ïðè ÖÀÎÐ

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 67—68.2 Там же. С. 51—62.

164


îðãàíèçîâûâàëиñь àðõèâ êèíîôèëüìîâ è êíèãîõðàíèëèùå. Áûëî ïðèíÿòî ðåøåíèå î ñîçäàíèè ñåêðåòíîãî àðõèâà ÁÑÑÐ äëÿ õðàíåíèÿ äîêóìåíòîâ, ðàçãëàøåíèå êîòîðûõ ñ÷èòàëîñü íåäîïóñòèìûì. Â ïîëîæåíèè âïåðâûå îòêðûòî äàíî îïðåäåëåíèå ýòîãî êîìïëåêñà: “Ñåêðåòíûìè ÿâëÿþòñÿ ìàòåðèàëû ñåêðåòíîãî è íåñåêðåòíîãî äåëîïðîèçâîäñòâà ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé, ïîñòóïèâøèå â àðõèâîõðàíèëèùå â êà÷åñòâå ñåêðåòíûõ, à òàêæå ìàòåðèàëû, îãëàøåíèå êîòîðûõ ïî õàðàêòåðó èõ ñîäåðæàíèÿ Öåíòðàëüíûì àðõèâíûì óïðàâëåíèåì èëè åãî îòäåëåíèÿìè ïðèçíàåòñÿ íåäîïóñòèìûì”1.

Ñîãëàñíî Ïîëîæåíèþ, ê íèì ïðåæäå âñåãî îòíîñèëèñü ââåäåííûå â ñîñòàâ ÅÃÀÔ äîêóìåíòû, âûÿâëÿþùèå ïðåñòóïíûå äåéñòâèÿ ïî îòíîøåíèþ ê òðóäÿùèìñÿ Áåëàðóñè ñî ñòîðîíû áûâøèõ öàðåé, èõ ñëóã è ñòîðîííèêîâ; áåñõîçÿéñòâåííûõ, âûìîðî÷íûõ, êîíôèñêîâàííûõ è ïðî÷èõ ïîäîáíûõ ìàòåðèàëîâ, èìåþùèõ íàó÷íî-êóëüòóðíóþ èñòîðè÷åñêóþ öåííîñòü (íàïðèìåð, ðóêîïèñè, ëèòåðàòóðíûå, íàó÷íûå è äðóãèå èçäàíèÿ, ÷àñòíàÿ ïåðåïèñêà è ò.ä.); ðóêîïèñè ëèòåðàòóðíûõ, íàó÷íûõ è äðóãèõ èçäàíèé, à òàêæå èëëþñòðèðîâàííûõ ìàòåðèàëîâ, êîòîðûå ïî òåì èëè äðóãèì ïðè÷èíàì çàïðåùåíî îïóáëèêîâûâàòü2. Íå ñëó÷àéíî ìåñÿ÷íàÿ çàðïëàòà àðõèâàðèóñà ñåêðåòíîãî îòäåëà è àðõèâàðèóñà ÷èòàëüíîãî çàëà ñîñòàâëÿëà ñîîòâåòñòâåííî 120 è 70 ðóáëåé3. Íà îáùèõ îñíîâàíèÿõ â ñîñòàâ ÅÃÀÔ ïîñòóïàëè äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû íàó÷íûõ, íàó÷íî-õóäîæåñòâåííûõ è ìóçåéíûõ ó÷ðåæäåíèé Íàðêîìïðîñà ÁÑÑÐ. Áûë óñòàíîâëåí, êàê ïðàâèëî, òðåõëåòíèé ñðîê õðàíåíèÿ äîêóìåíòîâ â âåäîìñòâàõ.

Â ýòè ãîäû âòîðè÷íî íà÷èíàåòñÿ òàê íàçûâàåìàÿ “ìàêóëàòóðíàÿ êàìïàíèÿ”. Â ïîãîíå çà îáåñïå÷åíèåì âûñîêèõ òåìïîâ â ëèêâèäàöèè “áóìàæíîãî õëàìà” ÖÀÓ ïîäòâåðäèëî ïðàâî ïåðåäàâàòü íà áóìàæíûå ôàáðèêè èçúÿòóþ èç àðõèâîâ ìàêóëàòóðó, ïðåäíàçíà÷åííóþ äëÿ óíè÷òîæåíèÿ ïðîâåðî÷íîé êîìèññèåé. Îäíàêî îòäåëüíûå âåäîìñòâà è ó÷ðåæäåíèÿ íà÷èíàþò ñäàâàòü ìàêóëàòóðó, âîîáùå ìèíóÿ àðõèâíûå îðãàíû. Â íîÿáðå 1932 ã., îäíàêî, áûëî ïðèíÿòî ðåøåíèå ñäàâàòü ìàêóëàòóðó òîëüêî ñ ðàçðåøåíèÿ àðõèâíûõ îðãàíîâ4. Âñå æå îãðîìíîå ÷èñëî äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ áûëî óíè÷òîæåíî. Ïî ñóùåñòâó

1 Там же. С. 60.2 Там же. С. 52.3 Архивное дело. Вып. 1. С. 99.4 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 65.

165


“ìàêóëàòóðíàÿ êàìïàíèÿ” çàêîí÷èëàñü òîëüêî âî âòîðîé ïîëîâèíå 30-õ ãîäîâ, êîãäà áûë ïðåäðåøåí âîïðîñ î ïåðåäà÷å àðõèâîâ â ñèñòåìó ÍÊÂÄ.

Ðàçðóøèòåëüíîå âîçäåéñòâèå íà ñîñòîÿíèå íèçîâûõ àð-õèâíûõ ó÷ðåæäåíèé èìåëî ÷àñòîå èçìåíåíèå ãðàíèö ãóáåðíèé, óåçäîâ, âîëîñòåé è ñåëüñîâåòîâ â ñîîòâåòñòâèè ñ íîâûìè ïðèíöèïàìè àäìèíèñòðàòèâíî-òåððèòîðèàëüíîãî äåëåíèÿ (ðàéî-íèðîâàíèÿ). Àðõèâèñòû áûëè ïîñòàâëåíû â áåçâûõîäíîå ïîëîæåíèå: ñ îäíîé ñòîðîíû, îíè äîëæíû áûëè áðàòü íà ó÷åò äîêóìåíòàëüíûå êîìïëåêñû ëèêâèäèðóåìûõ ó÷ðåæäåíèé è ïåðåðàñïðåäåëÿòü èõ ïî äðóãèì õðàíèëèùàì; ñ äðóãîé ñòîðîíû, èìåííî àðõèâíûå êàäðû ïîäâåðãàëèñü ñîêðàùåíèþ â ïåðâóþ î÷åðåäü. Ðàáîòàòü áûëî íåêîìó. Ñîïðîòèâëÿòüñÿ ðàñïûëåíèþ ôîíäîâ, èõ äðîáëåíèþ áûëî íåáåçîïàñíî. Ïîýòîìó íàèáîëåå ïðîñòûì âûõîäîì èç ýòîãî ïîëîæåíèÿ äëÿ íåêîìïåòåíòíûõ ÷èíîâíèêîâ áûëî óíè÷òîæåíèå çàëåæàâøåéñÿ “ìàêóëàòóðû”.

Â îðãàíèçàöèè àðõèâíîãî äåëà â äàííûé ïåðèîä ïðîäîëæàëè èìåòü ìåñòî ñëàáàÿ ìàòåðèàëüíàÿ áàçà ó÷ðåæäåíèé, îòñóòñòâèå ïîäãîòîâëåííûõ êàäðîâ, ÷ðåçìåðíîå àäìèíèñò-ðèðîâàíèå, íèçêîå ìåòîäè÷åñêîå îáåñïå÷åíèå. Ïðèíèìàåìûå ïðàâèòåëüñòâîì ìåðû áûëè íàïðàâëåíû íà óñèëåíèå êîíòðîëÿ ïî ó÷åòó è ñîõðàííîñòè äîêóìåíòîâ. Ýòî ïðåæäå âñåãî êàñàëîñü îðãàíèçàöèè ñ 1936 ã. ìèëèöåéñêèõ ïîñòîâ, îñíàùåíèя àðõèâíûõ ïîìåùåíèé ìåòàëëè÷åñêèìè ðåøåòêàìè, óâåëè÷åíèÿ êîëè÷åñòâà îãíåòóøèòåëåé, èçîëÿöèè âñåé ýëåêòðîïðîâîäêè, äåçèíôåêöèè è äð.1

Òàêèì îáðàçîì, â õîäå ïðîâåäåííîé ðàáîòû ê íà÷àëó 1935 ã. Âîñòî÷íî-Áåëîðóññêîå îòäåëåíèå (Ìîãèëåâ) ÖÀÓ ÁÑÑÐ çàíèìàëî âåäóùåå ïîëîæåíèå ñðåäè àðõèâíûõ îðãàíîâ Áåëàðóñè. Çäåñü õðàíèëîñü ñâûøå 3 òûñ. àðõèâíûõ ôîíäîâ, èç íèõ áîëåå ïîëîâèíû — äîêóìåíòû ñîâåòñêèõ ó÷ðåæäåíèé, в Ñåâåðî-Áåëîðóññêîì îòäåëåíèè (Âèòåáñê) — 1,2 òûñ. ôîíäîâ. Â Þæíî-Áåëîðóññêîì îòäåëåíèè (Íîâîáåëèöà) çíà÷èëîñü áîëåå 400 ôîíäîâ, â îñíîâíîì ó÷ðåæäåíèé ñîâåòñêîãî ïåðèîäà. Â Ìèíñêîì èñòîðè÷åñêîì àðõèâå áûëî 810 ôîíäîâ, èç íèõ ÷åòâåðòàÿ ÷àñòü — ñîâåòñêèõ ó÷ðåæäåíèé. Ñ 1936 ã. êàê ñàìîñòîÿòåëüíîå àäìèíèñòðàòèâíîå ó÷ðåæäåíèå äåéñòâîâàëà èíñòðóêòîðñêî-èíñïåêòîðñêàÿ ãðóïïà ÖÀÓ, êîòîðàÿ îáñëóæèâàëà 20 ðàéîíîâ Âîñòî÷íî-Áåëîðóññêîãî îòäåëåíèÿ2.

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 72.2 Там же. С. 70, 71.

166


Ñ ó÷åòîì îñóùåñòâëÿåìûõ ìåð ïî óïîðÿäî÷åíèþ àðõèâíîãî äåëà ñ äåêàáðÿ 1935 ã. ïðåäóñìàòðèâàëîñü ñîçäàíèå ðàéîííûõ àðõèâîâ. Îñíîâíîé èõ çàäà÷åé áûëè ñáîð è õðàíåíèå àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ, îòðàæàþùèõ ñîöèàëèñòè÷åñêîå ñòðîèòåëüñòâî äåðåâíè. Òàêèì îáðàçîì, ê ìàðòó 1936 ã. â Áåëàðóñè áûëî îðãàíèçîâàíî øåñòü ðàéîííûõ ãîñàðõèâîâ. Óòâåðäèëàñü ïðàêòèêà, êîãäà ñîçäàâàåìûå â ðàéîíàõ àðõèâíûå ó÷ðåæäåíèÿ ïîñëå òðåõëåòíåãî õðàíåíèÿ ïåðåäàâàëè â îáëàñòíûå àðõèâû äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû ãîðîäñêèõ, ðàéîííûõ, ñåëüñêèõ ïðåäïðèÿòèé, ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé. Ðàíåå äåéñòâîâàâøèå ìåæðàéîííûå îðãàíèçàöèè â Âèòåáñêå, Ìîãèëåâå è Ãîìåëå ñ 1 àïðåëÿ 1936 ã. áûëè ëèêâèäèðîâàíû. Ñåâåðî-Áåëîðóññêîå è Þæíî-Áåëîðóññêîå îòäåëåíèÿ ÖÀÓ ÁÑÑÐ, à òàêæå Ìèíñêèé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ áûëè ðåîðãàíèçîâàíû â îòäåëåíèÿ öåíòðàëüíûõ àðõèâîâ ÁÑÑÐ (ÖÀÎÐ è îðãàíèçóåìîãî Öåíòðàëüíîãî èñòîðè÷åñêîãî àðõèâà)3. Âñåãî â ãîñàðõèâàõ ðåñïóáëèêè áûëî ñêîíöåíòðèðîâàíî îêîëî 5 ìëí äåë4.

Íåñêîëüêî áûëà èçìåíåíà îðãàíèçàöèîííàÿ ñòðóêòóðà àðõèâîâ Áåëàðóñè ïîñëå ïðîâåäåííûõ àäìèíèñòðàòèâíî-òåððèòîðèàëüíûõ ïðåîáðàçîâàíèé âòîðîé ïîëîâèíû 30-õ ãîäîâ. Òàê, â ñâÿçè ñ îáðàçîâàíèåì îáëàñòåé в 1938 ã. Ïðåçèäèóì ÖÈÊ ÁÑÑÐ 5 èþëÿ 1938 ã. ïðèíÿë ïîñòàíîâëåíèå, ñîãëàñíî êîòîðîìó ïðè Ìèíñêîì, Ìîãèëåâñêîì, Ãîìåëüñêîì, Âèòåáñêîì è Ïîëåññêîì îáëàñòíûõ èñïîëíèòåëüíûõ êîìèòåòàõ ñîçäàâàëèñü îáëàñòíûå àðõèâíûå óïðàâëåíèÿ. Öåíòðàëüíûé àðõèâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè áûë ðåîðãàíèçîâàí â Öåíòðàëüíûé ãîñóäàðñòâåííûé àðõèâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè è ñîöèàëèñòè÷åñêîãî ñòðîèòåëüñòâà ñ îòäåëàìè ïðîôñîþçà è ôîòîêèíî. Ìîãèëåâñêèé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ áûë ïðåîáðàçîâàí â Öåíòðàëüíûé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ, ñêîíöåíтðèðîâàâ âñå àðõèâíûå ìàòåðèàëû, èìåþùèå ðåñïóáëèêàíñêîå çíà÷åíèå (äî 1917 ã.). Äëÿ îðãàíèçàöèè àðõèâà Ìîãèëåâñêîé îáëàñòè áûëî ðåøåíî ïåðåäàòü èç ÖÃÀÎÐà âñå ôîíäû, íå èìåþùèå ðåñïóáëèêàíñêîãî çíà÷åíèÿ. Ìèíñêîå, Âèòåáñêîå è Ãîìåëüñêîå îòäåëåíèÿ ãîñàðõèâîâ áûëè ïðåîáðàçîâàíû â ãîñàðõèâû äàííûõ îáëàñòåé. Â Ìîçûðå áûëî ðåøåíî ñîçäàòü Ïîëåññêèé îáëàñòíîé àðõèâ5.

3 Там же. С. 73, 75, 76.4 Самошенко В.Н. Архивное дело в период построения социализма

в СССР. 1917—1937. М., 1982. С. 76.5 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 85, 86.

167


Íàðÿäó ñ îðãàíèçàöèîííûìè ìåðîïðèÿòèÿìè îñóùåñòâëÿëñÿ è ðÿä ïîëèòè÷åñêèõ ìåð. Âñå ÷àùå â ïîñòàíîâëåíèÿõ ïàðòèéíûõ è ãîñóäàðñòâåííûõ îðãàíîâ êîíñòàòèðîâàëîñü, ÷òî “... â áîëüøèíñòâå ñâîåì àðõèâíûå ìàòåðèàëû, èìåþùèå âàæíîå íàó÷íî-èñòîðè÷åñêîå è ïðàêòè÷åñêîå çíà÷åíèå, íàõîäÿòñÿ â õàîòè÷åñêîì ñîñòîÿíèè, áåç âñÿêîãî ó÷åòà è êîíòðîëÿ è ëåãêî ìîãóò áûòü èñïîëüçîâàíî êëàññîâûìè âðàãàìè... Íåóäîâëåòâîðèòåëüíîå ñîñòîÿíèå ðàéàðõèâîâ è àðõèâîâ äåéñòâóþùèõ ó÷ðåæäåíèé îáúÿñíÿåòñÿ íåäîîöåíêîé ïîëèòè÷åñêîãî çíà÷åíèÿ àðõèâíûõ ìàòåðèàëîâ è íåâíèìàòåëüíûì îòíîøåíèåì ê ïîäáîðó àðõèâíûõ ðàáîòíèêîâ...” Âñëåäñòâèå ýòîãî ïðåäóñìàòðèâàëîñü â äâóõìåñÿ÷íûé ñðîê ïåðåñìîòðåòü ñîñòàâ ðàáîòíèêîâ àðõèâà, íàðêîìàòîâ, öåíòðàëüíûõ ó÷ðåæäåíèé è ðàéàðõèâîâ, ïîäîáðàâ äëÿ ðàáîòû â íèõ ïðîâåðåííûõ êâàëèôèöèðîâàííûõ ðàáîòíèêîâ, õîðîøî çíàþùèõ ýòî äåëî”1.

Ðåøåíèå ïîñòàâëåííûõ çàäà÷ áûëî îñóùåñòâëåíî â çàäàííîì íàïðàâëåíèè. Ïîñòàíîâëåíèåì Ïðåçèäèóìà Âåðõîâíîãî Ñîâåòà ÁÑÑÐ Öåíòðàëüíîå àðõèâíîå óïðàâëåíèå è Öåíòðàëüíûé ãîñóäàðñòâåííûé àðõèâ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè è ñîöèàëèñòè÷åñêîãî ñòðîèòåëüñòâà, Öåíòðàëüíûé èñòîðè-÷åñêèé, Ìèíñêèé, Âèòåáñêèé, Ãîìåëüñêèé îáëàñòíûå àðõèâû â ñåíòÿáðå 1938 ã. áûëè ïåðåäàíû â âåäåíèå ÍÊÂÄ ÁÑÑÐ. Â àâãóñòå 1939 ã. ÖÀÓ ÁÑÑÐ áûëî ïðåîáðàçîâàíî â àðõèâíûé îòäåë ÍÊÂÄ ÁÑÑÐ, îáëàñòíûå àðõèâíûå óïðàâëåíèÿ — â àðõèâíûå îòäåëåíèÿ ÓÍÊÂÄ îáëàñòåé2.

Òàêèì îáðàçîì, æåñòêóþ öåíòðàëèçàöèþ óïðàâëåíèÿ àðõèâíîé ñèñòåìîé ïî ñîþçíî-ðåñïóáëèêàíñêîé ñõåìå îáåñïå÷èëà åå ïåðåäà÷à ÍÊÂÄ ÑÑÑÐ. Ðîëü ðåñïóáëèêàíñêèõ è ìåñòíûõ îðãàíîâ âëàñòè â óïðàâëåíèè àðõèâíûì äåëîì, ïî ñóùåñòâó, áûëà ñâåäåíà ê ðåøåíèþ çàäà÷, âûäâèãàåìûõ ñîþçíûì íàðêîìàòîì è åãî Ãëàâíûì àðõèâíûì óïðàâëåíèåì. Îäíîé èç íèõ áûëè êàäðîâûå èçìåíåíèÿ çà ñ÷åò ÷åêèñòîâ è “ïðîâåðåííûõ” ðàáîòíèêîâ àðõèâíûõ îðãàíîâ. Òàê, íà÷àëüíèêîì àðõèâíîãî îòäåëà ÍÊВД ÁÑÑÐ áûë íàçíà÷åí ðàáîòíèê äàííîãî âåäîìñòâà È.À. Ïåðåïëåò÷èêîâ, îáíîâëåí ñîñòàâ ðóêîâîäèòåëåé ÖÃÀÎÐ, ÖÈÀ, ãîñàðõèâîâ Ìèíñêîé, Ìîãèëåâñêîé è Âèòåáñêîé îáëàñòåé. Â àðõèâíûå ó÷ðåæäåíèÿ Ìèíñêà, Ãîìåëÿ, Ãðîäíî, à òàêæå îðãàíèçîâàííûå â ôåâðàëå 1940 ã. àðõèâíûå îòäåëåíèÿ è ãîñàðõèâû Áàðàíîâè÷ñêîé, Áåëîñòîêñêîé, Áðåñòñêîé,

1 Там же. С. 81—83.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С 87.

168


Âèëåéñêîé è Ïèíñêîé îáëàñòåé íà êëþ÷åâûå, ðóêîâîäÿùèå äîëæíîñòè áûëè ïðèãëàøåíû èñòîðèêè-àðõèâèñòû èç Ðîññèè.

Íåäîñòàòîê êâàëèôèöèðîâàííûõ êàäðîâ â îáëàñòÿõ â íåêîòîðîé ñòåïåíè âîñïîëíÿëñÿ çà ñ÷åò îáó÷åíèÿ ðóêîâîäèòåëåé, ñîòðóäíèêîâ àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé Áåëàðóñè íà ñïåöèàëüíî îðãàíèçîâàííûõ êóðñàõ â Ìîñêâå. Çíà÷èòåëüíóþ ðîëü â ñòàíîâëåíèè íàöèîíàëüíûõ àðõèâíûõ êàäðîâ ñûãðàë Ìîñêîâñêèé èñòîðèêî-àðõèâíûé èíñòèòóò. Äàííîå ó÷ðåæäåíèå íà÷àëî äåéñòâîâàòü â 1930 ã. Â íåì òðóäèëñÿ öâåò ðîññèéñêîé èñòîðè÷åñêîé íàóêè àêàäåìèêè Ñ.Á. Âåñåëîâñêèé, Þ.Â. Ãîòüå, Å.Â. Òàðëå, ÷ëåíû-êîððåñïîíäåíòû ÀÍ è ïðîôåññîðà È.Ë. Ìàÿ-êîâñêèé, Ì.Ñ. Âèøíåâñêèé, Ï.Ã. Ëþáèìîâ, À.Í. Ñïåðàíñêèé, Í.Ï. ×óëêîâ, È.È. Ïîëîñèí, Í.Â. Óñòþãîâ, Ì.Í. Òèõîìèðîâ, Ë.Â. ×åðåïíèí è ìíîãèå äðóãèå1.

Îïðåäåëåííàÿ ñèñòåìà ïîäãîòîâêè ñïåöèàëèñòîâ àðõèâíîãî äåëà â Áåëàðóñè ñëîæèëàñü íà áàçå èñòîðè÷åñêèõ ôàêóëüòåòîâ Áåëîðóññêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà, ïåäèíñòèòóòîâ ðåñïóáëèêè. Ê ïðàêòè÷åñêîé ðàáîòå ÖÀÓ ÁÑÑÐ ïðèâëåêàëèñü ïðåïîäàâàòåëè âûñøèõ ó÷åáíûõ çàâåäåíèé. Ïëîäîòâîðíî òðóäèëèñü â ñîñòàâå íåáîëüøîé ãðóïïû èñòîðèêîâ-àðõåîãðàôîâ, îêîí÷èâøèõ â ïðîøëîì Ìîñêîâñêèé àðõåîëîãè÷åñêèé èíñòèòóò, Ïåòåðáóðãñêóþ äóõîâíóþ àêàäåìèþ, Ïåòåðáóðãñêèé óíèâåðñèòåò: Ì.Â. Ìåëåøêî, Ì.À. Âàõàåâ, È.È. Âàñèëåâñêèé, Å.È. Ãîðàíèí, Í.Í. Áîãîðîäñêèé, Ï.Ê. Áàåâ, Ñ.È. Òèòîâè÷ è äð. Èõ äåÿòåëüíîñòü ñïîñîáñòâîâàëà îáðàçîâàíèþ ðåãèîíàëüíûõ àðõèâíûõ öåíòðîâ â Ìèíñêå, Ìîãèëåâå, Âèòåáñêå, Ãîìåëå è äð.

Âûñîê áûë âêëàä â ñòàíîâëåíèå è ðàçâèòèå àðõèâíîãî äåëà íà Âèòåáùèíå óðîæåíöà äàííûõ ìåñò Ä.È. Äîâãÿëëî (1863—1942). Ïîñëå îêîí÷àíèÿ Ïåòåðáóðãñêîé äóõîâíîé àêàäåìèè îí ðàáîòàë â Âèòåáñêå, ñ 1896 ã. — çàâåäóþùèé Öåíòðàëüíûì àðõèâîì è öåðêîâíî-àðõåîëîãè÷åñêèì õðàíèëèùåì. Çà äàííûé ïåðèîä äåÿòåëüíîñòè Ä.È. Äîâãÿëëî ïîäãîòîâèë è îïóáëèêîâàë çíà÷èòåëüíîå êîëè÷åñòâî íàó÷íûõ ðàáîò ïî èñòîðèè ðîäíîãî êðàÿ. Ïîä åãî ðåäàêöèåé â 1927—1931 ãã. èçäàíû òðè òîìà “Áåëîðóññêîãî àðõèâà”, äâà òîìà “Ìàòåðèàëîâ ê èñòîðèè ìàíóôàêòóðû íà Áåëîðóññèè â ïåðèîä ðàñïàäà ôåîäàëèçìà”.

1 Тэзiсы мiжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыi “Архiвазнаўства, крынiцазнаўства, гiстарыяграфiя Беларусi”. Ч. 2. С. 118; Историко-архивный институт. М., 1994. С. 2.

169


Àрхивы Западной Áелоруссии. Îäíîé èç îñîáåííîñòåé â îðãàíèçàöèè àðõèâíîãî äåëà ÿâëÿåòñÿ åå ñèñòåìà â ïåðèîä âõîæäåíèÿ Çàïàäíîé Áåëоðóñсиè (1921—1939) â ñîñòàâ áóð-æóàçíîé Ïîëüøè. Â õîäå ïîëüñêî-ñîâåòñêîé âîéíû, îñíîâíîé àðåíîé êîòîðîé ñòàëà Áåëàðóñü, ïðîèñõîäèëè ìíîãî÷èñëåííûå ðàçðóøåíèÿ, ïðåêðàùåíèå äåÿòåëüíîñòè àðõèâîâ, óõóäøåíèå ñîñòîÿíèÿ õðàíåíèÿ äîêóìåíòîâ, èõ çàõâàò è ïåðåìåùåíèå â Ïîëüøó. Ïîäïèñàííûé ìèðíûé äîãîâîð ìåæäó ÐÑÔÑÐ è ÓÑÑÐ ñ îäíîé ñòîðîíû è Ïîëüøåé ñ äðóãîé — â 1921 ã. â Ðèãå ïðåäóñìàòðèâàë çà ïîëüñêîé ñòîðîíîé âëàäåíèå àðõèâàìè íà îòîøåäøåé ê íåé òåððèòîðèè. Ïîýòîìó ðàíåå âûâåçåííûå äîêóìåíòû â Ðîññèþ ïåðåäàâàëèñü Ïîëüøå íà ïðîòÿæåíèè íåñêîëüêèõ ëåò, ïðåèìóùåñòâåííî ïîñëå 1922 ã., óæå ïðàâèòåëüñòâîì ÑÑÑÐ. Ñïåöèàëüíàÿ êîìèññèÿ ê 16 íîÿáðÿ 1927 ã. âûðàáîòàëà Ãåíåðàëüíîå ñîãëàøåíèå ìåæäó Ïîëüøåé è ÑÑÑÐ î ïåðåäà÷å àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ ñîãëàñíî ïðèëîæåíèÿì â ñîîòâåòñòâèè ñ ðàíåå äåéñòâóþùèìè àäìèíèñòðàòèâíûìè åäèíèöàìè, ñîñòàâèëà èíñòðóêöèþ äëÿ âûÿñíåíèÿ è ðàçäåëà ìàòåðèàëîâ Âîëûíñêîé è Ìèíñêîé ãóáåðíèé. Â õîäå âûïîëíåíèÿ ñîãëàøåíèÿ íåìàëîå êîëè÷åñòâî èñòîðè÷åñêèõ öåííîñòåé áûëî ïåðåäàíî Ðîññèåé Ïîëüøå áåç ó÷åòà èíòåðåñîâ Áåëàðóñè1.

Â ïðîöåññå ñòàíîâëåíèÿ îðãàíîâ âëàñòè íà òåððèòîðèè Çàïàäíîé Áåëîðóññèè îáðàçîâûâàëèñü èõ àðõèâû. Íàèáîëåå êðóïíûå íàõîäèëèñü â Ãðîäíî, Áðåñòå, Ïèíñêå, Ëèäå, Âîëêîâûñêå, Âèëåéêå, à òàêæå â öåíòðàõ âîåâîäñòâ — Íîâîãðóäêå, Âèëüíî è Áåëîñòîêå, ìíîãî÷èñëåííûõ ïîâåòàõ. Îòêëàäûâàþùèåñÿ â õîäå ïîëèòè÷åñêîé è õîçÿéñòâåííîé äåÿòåëüíîñòè ðàçëè÷íûõ ó÷ðåæäåíèé, îðãàíèçàöèé è îáúåäèíåíèé äîêóìåíòû îòðàæàëè ñîöèàëüíî-ýêîíîìè÷åñêóþ æèçíü ðàçëè÷íûõ ñëîåâ íàñåëåíèÿ Çàïàäíîé Áåëоðóñсиè.

Ïîñëå âîññîåäèíåíèÿ Áåëîðóññèè àðõèâíûå ó÷ðåæäåíèÿ, ñóùåñòâîâàâøèå â Ïîëüøå, â ñîîòâåòñòâèè ñ ðåøåíèÿìè ãîñóäàðñòâåííûõ îðãàíîâ, ëèêâèäèðîâàëèñü è ïåðåäàâàëèñü â ñîñòàâ Åäèíîãî ãîñóäàðñòâåííîãî àðõèâíîãî ôîíäà ÁÑÑÐ. Íàïðèìåð, Áðåñòñêèé îáëèñïîëêîì 28 ÿíâàðÿ 1940 ã. ïðèíÿë ïîñòàíîâëåíèå î ðåîðãàíèçàöèè è öåíòðàëèçàöèè àðõèâíîãî äåëà â îáëàñòè, ñîãëàñíî êîòîðîìó âñå äåëà è ïåðåïèñêà ïðàâèòåëüñòâåííûõ ó÷ðåæäåíèé, ñîñëîâíûõ è îáùåñòâåííûõ îðãàíèçàöèé, çàêîí÷åííûõ ê 17 ñåíòÿáðÿ 1939 ã., äîëæíû

1 Вяртанне-2: Артыкулы, дакументы i архiўныя матэрыялы па праблемах пошукаў i вяртання нацыянальных каштоўнасцей, якiя знаходзяцца за межамi Рэспублiкi Беларусь. Мн., 1994. С. 166—176.

170


ïîñòóïàòü â îáëàñòíîé ãîñóäàðñòâåííûé èñòîðè÷åñêèé àðõèâ Àðõèâíîãî îòäåëåíèÿ ÓÍÊÂÄ Áðåñòñêîé îáëàñòè. Â øòàòíîì ðàñïèñàíèè ÷èñëèëîñü 14 ÷åëîâåê äëÿ ðàáîòû ñ äîêóìåíòàìè, â òîì ÷èñëå è íà ïîëüñêîì ÿçûêå1. Àíàëîãè÷íûå ðåøåíèÿ áûëè ïðèíÿòû ãîñóäàðñòâåííûìè îðãàíàìè â 1940 ã. ïî ñîçäàíèþ Áàðàíîâè÷ñêîãî, Áåëîñòîêñêîãî, Âèëåéñêîãî è Ïèíñêîãî îáëàñòíûõ ãîñóäàðñòâåííûõ àðõèâîâ. Â ôåâðàëå 1940 ã. íà áàçå ãîðîäñêîãî àðõèâà â Ãðîäíî áûë îáðàçîâàí ôèëèàë Öåíò-ðàëüíîãî èñòîðè÷åñêîãî àðõèâà ÁÑÑÐ. ×òî êàñàåòñÿ èìóùåñòâà çàìêà Ðàäçèâèëëîâ â Íåñâèæå, òî ïîñòàíîâëåíèåì áþðî ÖÊ КП(á)Á îò 3 ÿíâàðÿ 1941 ã. àðõèâ è áèáëèîòåêà áûëè ïåðåäàíû Àêàäåìèè íàóê ÁÑÑÐ.

Ðåîðãàíèçàöèÿ àðõèâíîãî äåëà â Çàïàäíîé Áåëоðóñсиè êîñíóëàñü è Âèëåíñêîãî àðõèâà, êîòîðûé ÿâëÿëñÿ îäíèì èç ñàìûõ áîãàòåéøèõ â Âîñòî÷íîé Åâðîïå è íàñ÷èòûâàë îêîëî 1,3 ìëí åäèíèö õðàíåíèÿ. Ïåðâîíà÷àëüíî â êîíöå 1939 — íà÷àëå 1940 ã. îí áûë âûâåçåí â Ìèíñê. 19 äåêàáðÿ 1940 ã. ÑÍÊ ÁÑÑÐ ïðèíÿë ïîñòàíîâëåíèå “Î ðàçìåùåíèè àðõèâà, ïðèáûâøåãî èç Âèëüíî”. Àêàäåìèè íàóê ðåñïóáëèêè ïðåäëàãàëîñü ðàçìåñòèòü åãî íà ñâîèõ ïëîùàäÿõ. Ñëåäóåò îòìåòèòü î÷åíü ïëîõóþ îðãàíèçàöèþ ïåðåâîçêè àðõèâà. Áîëüøîå êîëè÷åñòâî êíèã, ðóêîïèñåé äðåâíèõ àêòîâ, àðõèâà ó÷åáíîãî îêðóãà, àðõèâà Ìóðàâüåâà è êîìèññèé Ðàäçèâèëëà ïðîïàëî. Îñòàâøèåñÿ äîêóìåíòû ôàêòè÷åñêè áûëè ñêëàäèðîâàíû. Ïîïûòêè óëó÷øèòü ñîñòîÿíèå èõ õðàíåíèÿ áûëè ñâÿçàíû ñ ðåøåíèåì ÖÊ ÊÏ(á)Á îò 16 èþëÿ 1940 ã. î ñîñòîÿíèè Гîñàðõèâà Àêàäåìèè íàóê ÁÑÑÐ. Â äàëüíåéøåì ðåøåíèÿ î Âèëåíñêîì àðõèâå ïðèíèìàëà Ìîñêâà. Òàê, ÑÍÊ ÑÑÑÐ 31 ÿíâàðÿ 1941 ã. ðàçðåøèë ÍÊÂÄ ÑÑÑÐ âñå äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû àðõèâîâ äðåâíèõ àêòîâ ïåðåäàâàòü â Ãîñàðõèâ ôåîäàëüíî-êðåïîñòíè÷åñêîé ýïîõè â Ìîñêâå. Àðõèâíûå äîêóìåíòû ó÷ðåæäåíèé, êîòîðûå ñóùåñòâîâàëè ïîñëå ðàçäåëà Ðå÷è Ïîñïîëèòîé, íåîáõîäèìî áûëî ðàñïðåäåëèòü ìåæäó ãîñàðõèâàìè ñîþçíûõ ðåñïóáëèê ïî òåððèòîðèàëüíîé ïðèíàäëåæíîñòè. Â Ìîñêâó äîëæíî áûëî áûòü îòïðàâëåíî 92 ôîíäà. Â Ìèíñêå îñòàâàëîñü 83, â îñíîâíîì äîêóìåíòû ìåñòíûõ îðãàíîâ âëàñòè öàðñêîé àäìèíèñòðàöèè íà÷èíàÿ ñ XIX â., à òàêæå ìàòåðèàëû àðõèâà-ìóçåÿ ãðàôà Ìóðàâüåâà2. Îñíîâíîå êîëè÷åñòâî äîêóìåíòîâ äîëæíî áûëî âåðíóòüñÿ â Âèëüíî. Îäíàêî

1 ГА Брестской области, ф. 805, оп. 1, д. 1, л. 16, 17.2 Беларуская мiнуўшчына. 1995. № 2. С. 22.

171


íà÷àâøàÿñÿ Âåëèêàÿ Îòå÷åñòâåííàÿ âîéíà íàðóøèëà ïëàíû ÃÀÓ ÍÊÂÄ ÑÑÑÐ.

Ê ýòîìó æå âðåìåíè îòíîñèòñÿ äåÿòåëüíîñòü áåëîðóññêîãî çàãðàíè÷íîãî àðõèâà, ñîçäàííîãî â 1928 ã. áåëîðóññêîé ýìèãðàöèåé. Èíèöèàòîðîì åãî ñîçäàíèÿ è ïåðâûì çàâåäóþùèì áûë Í. Âåðøèíèí. Ïîçäíåå, ñ 1934 ïî 1938 ã., çàâåäóþùèì ðàáîòàë Т. Ãðèá. Äåÿòåëüíîñòü àðõèâà, íàõîäèâøåãîñÿ â Ïðàãå, êîîðäèíèðîâàëàñü Ìèíèñòåðñòâîì èíîñòðàííûõ äåл ×åõîñëîâàêèè è ýìèãðàíòñêèì ïðàâèòåëüñòâîì ÁÍÐ. Öåëüþ àðõèâà ÿâëÿëîñü ñîáèðàíèå è ñîõðàíåíèå ìàòåðèàëîâ ïî èñòîðèè áåëîðóññêîãî íàöèîíàëüíî-îñâîáîäèòåëüíîãî äâèæåíèÿ. Îí èìåë ÷åòûðå îòäåëà. Ïî ñîñòîÿíèю íà 1937 ã. â àðõèâå õðàíèëîñü 15 òûñ. äîêóìåíòîâ. Ñðåäè íèõ — ìàòåðèàëû Ðàäû ÁÍÐ, äèïëîìàòè÷åñêèõ ìèññèé ÁÍÐ, àðõèâû áåëîðóññêèõ èíîñòðàííûõ îðãàíèçàöèé, ó÷ðåæäåíèé, ïàðòèé, à òàêæå âîñïîìèíàíèя, áèîãðàôèè, ïåðåïèñêà áåëîðóññêèõ äåÿòåëåé è äð.1

Òàêèì îáðàçîì, â õîäå ðåôîðìèðîâàíèÿ àðõèâíîãî äåëà â Áåëàðóñè â 1939 ã. áûëà çàâåðøåíà ðàáîòà ïî êîìïëåêòîâàíèþ öåíòðàëüíûõ è îáëàñòíûõ ãîñóäàðñòâåííûõ àðõèâîâ äîêó-ìåíòàëüíûìè ìàòåðèàëàìè. Âñå àðõèâíûå ôîíäû, íå îòíîñÿùèåñÿ ê ïðîôèëþ ÖÃÀÎÐ, áûëè âûäåëåíû è ïåðåäàíû Ìîãèëåâñêîìó, Ìèíñêîìó è Âèòåáñêîìó îáëàñòíûì àðõèâàì. Ãîñóäàðñòâåííûé àðõèâíûé ôîíä ïîïîëíèëñÿ âàæíåéøèì êîìïëåêñîì àðõèâíûõ ôîíäîâ ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé Ãðîäíåíñêîé ãóáåðíèè, ðàéîíîâ Çàïàäíîé Áåëоðóñсиè. Â ïÿòè ãîñóäàðñòâåííûõ àðõèâàõ çàïàäíûõ îáëàñòåé õðàíèëèñü äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû Áåëîñòîкñêîãî, Ïîëåññêîãî è Íîâîãðóäñêîãî âîåâîäñòâ çà 1919—1939 ãã.

Ôîíäû âûñøèõ îðãàíîâ ãîñóäàðñòâåííîé âëàñòè è ãî-ñóäàðñòâåííîãî óïðàâëåíèÿ ðåñïóáëèêè íàõîäèëèñü â ÖÃÀÎÐ ÁÑÑÐ, êîòîðûé ðàñïîëàãàëñÿ â Ìîãèëåâå. Â íåì õðàíèëèñü äîêóìåíòû ó÷ðåæäåíèé è îðãàíèçàöèé Ëèòîâñêî-Áåëîðóññêîé ÑÑÐ, ôîíäû Áåëíàöêîìà, Âîåíðåâêîìà, ÖÈÊ è ÑÍÊ ÁÑÑÐ, êîìèññèé ïðè ÖÈÊ ÁÑÑÐ, ôîíäû ÖÑÓ, Ãîñïëàíà, ÍÊ ÐÊÈ, ÑÍÕ ÁÑÑÐ, íàðêîìàòîâ ðåñïóáëèêè, Âûñøåãî è Âåðõîâíîãî ñóäîâ, Ïðîêóðàòóðû ÁÑÑÐ, âóçîâ è íàó÷íî-èññëåäîâàòåëüñêèõ èíñòèòóòîâ, ÖÑÏÑÁ è ÖÏ îòðàñëåâûõ ïðîôñîþçíûõ êîìèòåòîâ, Áåëêîîïñîþçà, Áåëсåëüñîþçà è äðóãèõ ó÷ðåæäåíèé, à òàêæå ìàòåðèàëû è äîêóìåíòû ïî èñòîðèè Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè.

1 Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi. Т. 1. С. 432.

172


Âñåãî íà ÿíâàðü 1941 ã. â àðõèâå õðàíèëîñü 2,3 òûñ. ôîíäîâ â êîëè÷åñòâå 850,9 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ.

Â Öåíòðàëüíîì èñòîðè÷åñêîì àðõèâå (1560 ôîíäîâ èëè áîëåå 382 òûñ åäèíèö õðàíåíèÿ) è åãî ôèëèàëå â Ãðîäíî áûëè ñêîíöåíòðèðîâàíû äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà ó÷ðåæäåíèé, îðãàíèçàöèé è ïðåäïðèÿòèé Ìîãèëåâñêîé è Ãðîäíåíñêîé ãóáåðíèé. ×àñòü ôîíäîâ Ìîãèëåâñêîé ãóáåðíèè, âêëþ÷àÿ ó÷ðåæäåíèÿ Ãîìåëüñêîãî óåçäà, ôàìèëüíûé ôîíä Ïàñêåâè÷åé, õðàíèëàñü â ãîñàðõèâå Ãîìåëüñêîé îáëàñòè, â Ãîñàðõèâàõ Ìèíñêîé è Âèòåáñêîé îáëàñòåé — äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû êàê ñîâåòñêîãî, òàê è äîñîâåòñêîãî ïåðèîäà. Ïðè ýòîì â Ìèíñêîì îáëàñòíîì àðõèâå íàñ÷èòûâàëîñü áîëåå 1 òûñ. ôîíäîâ (ñâûøå 1 ìëí äåë). Â èõ ñîñòàâ âõîäèëè äîêóìåíòû ãóáåðíñêèõ, ïîâåòîâûõ, âîëîñòíûõ îðãàíîâ âëàñòè è óïðàâëåíèÿ, õîçÿéñòâåííûõ, ôèíàíñîâûõ, æàíäàðìñêèõ, ïîëèöåéñêèõ, ñóäåáíûõ, êóëüòóðíî-ïðîñâåòèòåëüíûõ è äðóãèõ ó÷ðåæäåíèé Ìèíñêîé ãóáåðíèè ñ 1793 ïî 1918 ã., à òàêæå äîêóìåíòû ñîâåòñêîãî ïåðèîäà1.

Äëÿ õðàíåíèÿ, ó÷åòà íåñòàíäàðòíûõ ôîðì àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ ïîñòàíîâëåíèåì ÑÍÊ ÑÑÑÐ â ìàðòå 1941 ã. áûë ñîçäàí Öåíòðàëüíûé àðõèâ ôîòîôîíîêèíîäîêóìåíòîâ â Ìèíñêå. Ñîáðàííûå ôîòîäîêóìåíòû îñâåùàëè ýïèçîäû ïåðèîäà ïåðâîé ìèðîâîé âîéíû, ðåâîëþöèîííîãî äâèæåíèÿ íàñåëåíèÿ Áåëàðóñè, ïðîâåäåíèå òàêèõ øèðîêîìàñøòàáíûõ êàìïàíèé, êàê èíäóñòðèàëèçàöèÿ, êîëëåêòèâèçàöèÿ ñåëüñêîãî õîçÿéñòâà, êóëüòóðíàÿ ðåâîëþöèÿ. Â ðÿäå ôîòîäîêóìåíòîâ ïðåäñòàâëåíû ñåëüñêèå è ãîðîäñêèå íàñåëåííûå ïóíêòû, îòäåëüíûå àðõèòåêòóðíûå ñîîðóæåíèÿ.

Òàêèì îáðàçîì, ê 1941 ã. ãîñóäàðñòâåííûå àðõèâû Áåëàðóñè çàíèìàëè 26 çäàíèé ïëîùàäüþ îêîëî 12,7 òûñ. êâ.ì. Â òðåõ öåíòðàëüíûõ è îäíîì ôèëèàëå, 10 îáëàñòíûõ è 192 ðàéîííûõ àðõèâàõ õðàíèëîñü ñâûøå 1—6 òûñ. àðõèâíûõ ôîíäîâ â êîëè÷åñòâå áîëåå 8 ìëí äåë. Äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû õðàíèëèñü íà ñòåëëàæíûõ ïîëêàõ ïðîòÿæåííîñòüþ áîëåå 42 êì. Íåìàëîå ÷èñëî öåííûõ äîêóìåíòàëüíûõ ïàìÿòíèêîâ áûëî ñîñðåäîòî÷åíî â àðõèâàõ ÀÍ ÁÑÑÐ, íàðêîìàòîâ ðåñïóáëèêè, â îòäåëüíûõ ôîíäàõ ðåñïóáëèêàíñêèõ ìóçååâ. Âñåãî â ñèñòåìå

1 50 лет Центральному государственному историческому архиву БССР в г. Минске. Мн., 1988. С. 1; Беларуская мiнуўшчына. 1994. № 4. С. 40.

173


ãîñóäàðñòâåííîé àðõèâíîé ñëóæáû ðàáîòàëî îêîëî 300 ÷åëîâåê, èç êîòîðûõ 60 áûëè àðõèâàðèóñàìè2.

Äëÿ âíóòðåííåé îðãàíèçàöèè àðõèâîâ õàðàêòåðíûì ÿâëÿþòñÿ ìåðîïðèÿòèÿ ïî çàñåêðå÷èâàíèþ ôîíäîâ, îðãàíèçàöèè èäåîëîãè÷åñêèõ ñïåöîðãàíîâ, äîñòóïíûõ ëèøü äëÿ îòäåëüíûõ ïàðòèé, ñîâåòñêèõ ðóêîâîäèòåëåé, ïðàâèòåëüñòâåííûõ îðãàíîâ. Äëÿ ÷àñòè äîêóìåíòàëüíûõ ìàòåðèàëîâ ïî èñòîðèè Áåëàðóñè ââîäèëñÿ îãðàíè÷åííûé äîñòóï. Òàêèì îáðàçîì, íà÷àâøèå ðàáîòàòü ÷èòàëüíûå çàëû îáñëóæèâàëè ëèøü íåçíà÷èòåëüíóþ ÷àñòü èññëåäîâàòåëåé è â áîëüøåé ìåðå òåõ, êòî ó÷àñòâîâàë â ðàçðàáîòêå çàäàííûõ ïàðòèéíûìè è ñîâåòñêèìè îðãàíàìè òåì. Ïðàêòè÷åñêè íå ìåíÿëîñü ïîëîæåíèå ñ àðõèâàìè âîèíñêèõ ïîäðàçäåëåíèé, êîòîðûе äîëãîå âðåìÿ äèñëîöèðîâàëèñü íà òåððèòîðèè Áåëàðóñè. Òàê, íà õðàíåíèå â Ìîñêâó áûë îòïðàâëåí àðõèâ Çàïàäíîãî îñîáîãî âîåííîãî îêðóãà (1918—1940), øòàá êîòîðîãî íàõîäèëñÿ â Ìèíñêå è Ñìîëåíñêå.

Ïîëîæåíèåì “Î Ãîñóäàðñòâåííîì àðõèâíîì ôîíäå Ñîþçà ÑÑÐ”, óòâåðæäåííûì ïîñòàíîâëåíèåì ÑÍÊ ÑÑÑÐ îò 29 ìàðòà 1941 ã., îêîí÷àòåëüíî çàêðåïëÿëîñü çà ÃÀÓ ÍÊÂÄ ÑÑÑÐ íåîãðàíè÷åííîå ïðàâî âìåøàòåëüñòâà â äåÿòåëüíîñòü ó÷ðåæäåíèé ïî âîïðîñàì äîêóìåíòàëüíîé ÷àñòè äåëîïðîèçâîäñòâà àðõèâîâ. Ýòèì ñàìûì àðõèâíàÿ ñëóæáà ÍÊÂÄ áûëà ïîñòàâëåíà íàä ó÷ðåæäåíèÿìè. Îíà ïîëó÷èëà ôîðìàëüíóþ âîçìîæíîñòü äèêòîâàòü âñåì âåäîìñòâåííûì ñèñòåìàì ñâîþ âîëþ. Òàêèì îáðàçîì ñëîжèëàñü àäìèíèñòðàòèâíî-êîìàíäíàÿ ñèñòåìà óïðàâëåíèÿ àðõèâíûì äåëîì Áåëàðóñè. Ïðî÷íîñòü åå ãàðàíòèðîâàëàñü íå òîëüêî çàêîíîäàòåëüñòâîì, íî è åäèíîé ïàðòèéíî-ãîñóäàðñòâåííîé èäåîëîãèåé.

Ïартийные архивы ÊÏ(á)Á. Âî âòîðîé ïîëîâèíå 20-õ ãîäîâ ïàðòèéíûìè îðãàíàìè ÑÑÑÐ áûë ïðèíÿò ðÿä ïîñòàíîâëåíèé ïî âîïðîñàì ïàðòèéíîãî àðõèâíîãî ñòðîèòåëüñòâà. Â ñîîòâåòñòâèè ñ Ïîëîæåíèåì “Î Åäèíîì ïàðòèéíîì àðõèâå ÂÊÏ(á)” îò 28 èþíÿ 1929 ã. åãî îñíîâó ñîñòàâèëè äîêóìåíòû ïàðòèéíûõ îðãàíîâ, êîíòðîëüíûõ êîìèññèé, êîìñîìîëüñêèõ îðãàíèçàöèé è ôðàêöèé ñîâåòñêèõ, ïðîôñîþçíûõ è äðóãèõ ó÷ðåæäåíèé, îòëîæèâøèеся â èõ äåëîïðîèçâîäñòâå è óòðàòèâøèе ñâîå çíà÷åíèå äëÿ òåêóùåé ðàáîòû, à òàêæå ïàðòèéíûå äîêóìåíòû è ìàòåðèàëû, õðàíÿùèåñÿ â äðóãèõ ó÷ðåæäåíèÿõ è ó îòäåëüíûõ ëèö. Ïðè ìåñòíûõ èñòïàðòàõ óòâåðæäàëèñü ôèëèàëû Öåíòðàëüíîãî ïàðòèéíîãî àðõèâà. Òàêèì îáðàçîì, 28 èþíÿ 1929 ã. áûë óòâåðæäåí ïàðòàðõèâ Èñòïàðòà ÖÊ ÊÏ(á)Á êàê îäíî èç åãî

2 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. С. 7.

174


îòäåëåíèé. Îñíîâó ïàðòàðõèâà ñîñòàâëÿëè äîêóìåíòàëüíûå ìàòåðèàëû àðõèâà Èñòïàðòà â Ìèíñêå è àðõèâà ÖÊ ÊÏ(á)Á, íàõîäèâøåãîñÿ ñ 1928 ã. â Ìîãèëåâå. Ðåøåíèåì ñåêðåòàðèàòà ÖÊ îò 26 íîÿáðÿ 1929 ã. çàâåäóþùèì àðõèâà áûë íàçíà÷åí Â.Ë. Âåíþêîâ. Ïðè ýòîì îñíîâíîé áàçîé õðàíåíèÿ äîêóìåíòîâ ÿâëÿëñÿ Ìîãèëåâñêèé ïàðòàðõèâ. Îáùåå ðóêîâîäñòâî èìè âîçëàãàëîñü íà Èíñòèòóò Â.È. Ëåíèíà ïðè ïîìîùè ïðàâèë è èíñòðóêöèé, ðàçðàáàòûâàåìûõ è óòâåðæäåííûõ иíñòèòóòîì. Åìó ïðåä-ïèñûâàëîñü ïðàâî èçûìàòü èç ìåñòíûõ ïàðòàðõèâîâ îñîáî öåííûå äîêóìåíòû. Â ïåðèîä òåððèòîðèàëüíûõ è ôóíêöèîíàëüíûõ ïðåîáðàçîâàíèé áîëüøîå êîëè÷åñòâî äîêóìåíòîâ ïàðòèéíûõ îðãàíîâ ïåðåäàâàëîñü íà ïîñòîÿííîå õðàíåíèå â àðõèâû. Ïî íàèáîëåå âàæíûì ìàòåðèàëàì ïðèíèìàëèñü ðåøåíèÿ ÖÊ ÊÏ(á)Á, êàê, íàïðèìåð, â ìàðòå 1930 ã. î ñäà÷å â ïàðòèéíûé àðõèâ äåëîïðîèçâîäñòâà ëèêâèäèðîâàííûõ íàöáþðî è îòäåëîâ ÖÊ: ãëàâáþðî åâñåêöèé ïðè ÖÊ ÊÏ(á)Á, Ïîëüáþðî, Ëàòáþðî, Ëèòîâñêîå áþðî, æåíîòäåë è äð.1

Ïîñëå ëèêâèäàöèè Èñòïàðòà â àâãóñòå 1938 ã. ïàðòàðõèâ ïåðåøåë â íåïîñðåäñòâåííîå ïîä÷èíåíèå ÖÊ ÊÏ(á)Á. Åãî çàâåäóþùèì ñòàë Ô.Î. Ïîïîâ. Â ñîîòâåòñòâèè ñ ïîñòàíîâëåíèåì ÖÊ ÊÏ(á) îò 2 äåêàáðÿ 1939 ã. “Î ìåñòíûõ ïàðòàðõèâàõ Èíñòèòóòà èñòîðèè ïàðòèè” àðõèâû èç âåäåíèÿ ÈÌÝË ïðè ÖÊ ÂÊÏ(á) ïåðåäàâàëèñü â íåïîñðåäñòâåííîå ïîä÷èíåíèå ÖÊ êîìïàðòèé ñîþçíûõ ðåñïóáëèê. Îäíàêî из-за æåñòêîé öåíòðàëèçàöèè èõ ïðàâà â áîëüøåé ñòåïåíè áûëè äåêëàðàòèâíûìè, íîñèëè îðãàíèçàöèîííûé õàðàêòåð. Îäíèì èç òàêèõ ðåøåíèé áûëî óêàçàíèå ÖÊ ÊÏ(á)Б â ìàðòå 1940 ã. Ìèíñêîìó, Âèòåáñêîìó, Ãîìåëüñêîìó, Ìîãèëåâñêîìó è Ïîëåññêîìó îáêîìàì ïàðòèè îðãàíèçîâàòü îáëàñòíûå ïàðòàðõèâû. Âûøåñòîÿùèì ïàðòèéíûì îðãàíàì áûëè îïðåäåëåíû èõ îñíîâíûå çàäà÷è: ó÷åò, õðàíåíèå, îáðàáîòêà àðõèâíûõ äîêóìåíòîâ ïàðòèéíûõ, êîìñîìîëüñêèõ îðãàíèçàöèé, âûäà÷à ñïðàâîê ïî çàïðîñàì ïàðòîðãàíèçàöèé. Íà ïàðòàðõèâ ïðè ÖÊ ÊÏ(á)Á âîçëàãàëîñü ìåòîäè÷åñêîå ðóêîâîäñòâî îáëàñòíûми ïàðòàðõèâами. Îðãàíèçàöèè-èñòî÷íèêè êîìïëåêòîâàíèÿ àðõèâîâ äîëæíû áûëè ïîñëå õðàíåíèÿ òåêóùåãî äåëîïðîèçâîäñòâà ñäàâàòü èõ â îáðàáîòàííîì âèäå2.

Òàêèì îáðàçîì, ê ñåðåäèíå 1941 ã. â ïàðòàðõèâàõ Áåëàðóñè íàñ÷èòûâàëîñü îêîëî 227 òûñ. åäèíèö õðàíåíèÿ, â îñíîâíîì ïàðòèéíûõ è êîìñîìîëüñêèõ îðãàíîâ, êîíòðîëüíûõ êîìèññèé,

1 НА РБ, ф. 4, оп. 8, д. 17, ч. 3, л. 890.2 НА РБ, ф. 4, оп. 3, д. 594, л. 10; д. 932, л. 133; оп. 21, д. 1863, л. 67.

175


ïîëèòîòäåëîâ, îáùåñòâåííûõ îáúåäèíåíèé. Íàèáîëåå âàæíûå ïàðòèéíûå, ãîñóäàðñòâåííûå äîêóìåíòû ñîõðàíÿëèñü â îáðàçîâàííîì äëÿ ýòèõ öåëåé ñ 1921 ã. ñåêðåòíîì îòäåëå (ñ 1934 ã. — îñîáûé ñåêòîð) ÖÊ ÊÏ(á)Á. Äîñòóï ê èìåâøèìñÿ òàì áîëåå 2,5 òûñ. äåëàì áûë ïðàêòè÷åñêè íåâîçìîæåí äàæå äëÿ ïàðòèéíûõ ôóíêöèîíåðîâ. Â öåëîì â ïàðòàðõèâå ïðè ÖÊ ÊÏ(á)Á äåéñòâîâàëî ïðàâèëî: “Ïðàâà êàðûñòàííÿ ÿêiìi áû òî íi áûëî äàêóìåíòàìi, ÿêiÿ çíàõîäçiëiñÿ ¢ ïàðòûéíûì àðõiâå, ïðàäаñòà¢ëÿåööà òîëüêi ç äàçâîëó ñàêðàòàðî¢ ÖÊ”. Äîêóìåíòû îáùåãî äåëîïðîèçâîäñòâà ïðèðàâíèâàëèñü ê ñåêðåòíûì. Âûäà÷à ïðîâîäèëàñü ïîä ðàñïèñêó ñ óêàçàíèåì âðåìåíè, íà êîòîðîå âûäàåòñÿ äîêóìåíò. Â îáëàñòíûõ àðõèâàõ èñïîëüçîâàíèå àðõèâíîãî ìàòåðèàëà äëÿ íàó÷íûõ è ïðàêòè÷åñêèõ öåëåé ïðîèçâîäèëîñü ñ ðàçðåøåíèÿ ñåêðåòàðÿ îáêîìà ïàðòèè1.

Ïóáëèêàöèÿ è íàó÷íîå èñïîëüçîâàíèå äîêóìåíòîâ. Îñíîâíûì íàïðàâëåíèåì àðõåîãðàôè÷åñêîé ðàáîòû àðõèâíûõ ó÷ðåæäåíèé ÿâëÿëàñü ïóáëèêàöèÿ äîêóìåíòîâ ïî èñòîðèè ðåâîëþöèîííîãî äâèæåíèÿ Áåëàðóñè â êîíöå XIX — íà÷àëå XX â., î ðåâî-ëþöèîííûõ ïðåîáðàçîâàíèÿõ ïåðâûõ ëåò Сîâåòñêîé âëàñòè. Êàê ïðàâèëî, èçäàíèÿ ãîòîâèëèñü ê þáèëåéíûì äàòàì. Òàê, ê 10-ëåòèþ Îêòÿáðüñêîé ðåâîëþöèè áûëè èçäàíû ñáîðíèêè ñòàòåé и äîêóìåíòîâ “Êàñòðû÷íiê íà Áåëàðóñi”, “Ïà êðûâàâûõ ñëÿäàõ”, “Ñàöûÿëiñòû÷íû ðóõ íà Áåëàðóñi ¢ ïðàêëàìàöûÿõ 1905 ã.” è äð.

Значительным событием в области археографии стал выпуск подготовленного в 1927—1931 гг. сотрудниками Института белорусской культуры трехтомного документального сборника по истории Беларуси XV—XVIII вв. “Беларускi архiў”. Редактором данного издания был Д.И. Довгялло.

Архивный материал широко использовался в монографиях по истории Беларуси М.В. Довнар-Запольского, В.И. Пичеты, Д.А. Дудкова, статьях А.И. Ясинского, В.Д. Дружчица, Т.М. Степанова, К.И. Керножицкого, Ф.И. Забелло, Д.И.Довгялло и др.2

1 Там же, ф. 4, оп. 3, д. 418, л. 1; оп. 8, д. 235, л. 6.2 Довнар-Запольский М.В. Народное хозяйство Белоруссии в 1861—

1914 гг. Мн., 1926; Пiчэта У.I. Гiсторыя сельскай гаспадаркi i землеўладання ў Беларусi (да канца XVI ст.). Мн., 1928; Дудкоў Д. Сталыпiнская рэформа ў Вiцебскай губернi. Мн., 1931; Он же Аб развiццi капiталiзма ў Беларусi ў другой палове XIX — пачатку XX ст. Мн., 1932; Матэрыялы да гiсторыi мануфактуры Беларусi ў часы распаду

176


Практический интерес для архивистов республики составляли материалы журнала “Архивное дело”, издававшегося с 1923 по 1941 г. В нем публиковались статьи по проблемам истории и организации, теории и методики архивного дела В.И. Пичеты, М.С. Вишневского, Е.А. Степановой, А.С. Града и др.4

Архивные материалы использовались при выполнении запросов социально-правового характера. Однако постановлением Наркомюста от 22 августа 1936 г. подтверждалась недопустимость выдачи из архивов справок и документов, касающихся гражданских правоотношений, возникших до 7 ноября 1917 г.5

Положительное значение имела организация работы читальных залов в архивах. Для их обустройства выделялись специальные помещения. Поиск документальных материалов велся при помощи разработанного архивистами научно-справочного аппарата. Однако в 30-е годы проблема использования архивов в научных целях неуклонно заменялась проблемой их охраны и учета. Без ограничений допускался вид работы в специфически заданном направлении — “оперативно-розыскной работе”.

феадалiзму. Мн., 1934. Т. 1; Т. 2. 1935; КП(б)Б в резолюциях. Ч. 1. (1903—1921 гг.). Мн., 1934; ЛКСМБ у дакументах i матэрыялах. Мн., 1936; Дакументы i матэрыялы па гiсторыi Беларусi. Мн., 1940. Т. 2.

4 Шлюбскi А. Матэрыялы да крыўскай гiсторапiсi. Доля кнiгасховаў i архiваў зямель крыўскiх i б. Вял. кн. Лiтоўскага // Крывiч. 1925. № 9. С. 19—68.

5 Советская юстиция. 1936. № 33. С. 16.

177

Глава 7АРХИВЫ БЕЛАРУСИ НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ВЕЛИКОЙОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Накануне войны, 29 марта 1941 г., Совнарком СССР утвердил “Положение о Государственном архивном фонде СССР”1, которое законодательно закрепило административно-командную систему управления архивным делом, полностью сложившуюся с передачей в 1938 г. архивных учреждений в ведение НКВД (в Беларуси постановление Президиума Верховного Совета БССР о передаче архивных учреждений в систему НКВД было принято 27 сентября 1938 г.)2. В соответствии с ним создавался единый союзный государственный архивный фонд, который хранился в центральных, республиканских и местных архивах.

Сеть государственных архивов Беларуси, утвержденная Постановлением СНК СССР № 723 от 29 марта 1941 г., выглядела следующим образом:

а) Центральные государственные архивы:

1 НА РБ, ф. 4, оп. 27, д. 361, л. 100—101.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 87.

Архивы Беларуси накануне и в годы Великой Отечественной войны

Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства БССР (г. Минск); Филиал ЦГАОР БССР (г. Могилев); Центральный государственный исторический архив БССР (г. Могилев); Филиал ЦГИА БССР (г. Гродно); Центральный государственный архив кинофотофонодокументов (г. Минск); Областные государственные архивы:

государственные архивы Барановичской, Белостокской, Брестской, Вилейской, Витебской, Гомельской, Минской, Могилевской, Пинской, Полесской обл.

б) Городские, районные и окружные государственные архивы1.

Фактически на 22 июня 1941 г. в республике действовали три центральных (ЦГАОР БССР в г. Могилеве, ЦГИА БССР и его филиал в г. Гродно) и 10 областных госархивов, в которых постоянно хранились около 7,5 млн дел2. Кроме того, в районных госархивах с переменным составом документов находилось около 6 млн дел и примерно 7 млн дел хранилось в ведомственных архивах3. Наряду с госархивами в республике накануне войны существовали архивы Академии наук, компартии и некоторых других ведомств, постоянно хранившие документы.

Так, в партийном архиве ЦК КП(б) Беларуси хранилось свыше 220 тыс. дел партийных органов и организаций за 1917—1935 гг.; значительное количество аналогичных материалов за 1935—1937 гг. находилось в созданных по решению ЦК КП(б)Б от 3 марта 1940 г. партийных архивах при Минском, Витебском, Гомельском, Могилевском и Полесском обкомах компартии Беларуси (при партийных комитетах вновь созданных областей — Барановичской, Белостокской, Брестской, Вилейской, Пинской — архивы не создавались потому, что пока там нечего было хранить).

1 НА РБ, ф. 4, оп. 27, д. 361, л. 100--101.2 НА РБ, ф. 4, оп. 47, д. 32; ф. 750, оп. 1, д. 118, л. 261.3 НА РБ, ф. 750, оп. 1, д. 118, л. 261.

179


В сентябре 1939 г. части Красной Армии заняли Виленский край и г. Вильно, освободив их от поляков. 10 октября 1939 г. между Москвой и Каунасом был заключен “Договор о передаче города Вильно и Виленской области и о взаимоотношениях между Советским Союзом и Литвой”, в соответствии с которым советские войска оставляли Литве территорию Виленского края. Очевидно, исходя из условий этого договора, передаче в Беларусь подлежала подавляющая часть бывшего Госархива Польши в г. Вильно, который к этому времени насчитывал около 1,5 млн дел1. В начале 1941 г. по решению Совнаркома СССР этот архив, перевезенный в Минск, должен был быть распределен между архивохранилищами Москвы, Вильно и Минска. При этом наиболее древняя его часть подлежала отправке в Москву, а большинство из перевезенных в Беларусь фондов должны были быть возвращены в Литву. Однако война помешала осуществить намеченные в Москве мероприятия по “раскассированию” Виленского архива.

Наряду с Виленским архивом в специально созданный при Академии наук исторический архив тогда же, в конце 1939 — начале 1940 г., были переведены из Несвижа документы фамильного архива Радзивиллов (около 60 тонн документов). Это была часть архива Радзивиллов преимущественно экономического характера2. Как уже отмечалось, эти оба архивных собрания не вошли в структуру государственных архивных учреждений Беларуси, а составили самостоятельный исторический архив при Академии наук республики.

Согласно штатному расписанию на 1941 г., в архивных учреждениях Беларуси (включая 50 человек, работавших в архивных отделах НКВД и областных УНКВД) числилось более 300 сотрудников. Следует отметить, что к этому времени сталинский лозунг “Кадры решают все” для них обернулся циничным изгнанием квалифицированных специалистов и заменой

1 НА РБ, ф. 3, оп. 3, д. 1020, л. 181.2 Леонтьева Т.Е. Несвижский архив князей Радзивиллов (обзор

документальных материалов) // Научно-информационный бюллетень АУ при СМ БССР. 1961. № 2.

180


их послушными исполнителями указаний вышестоящих инстанций.

Придание архивным учреждениям не свойственных им функций, перетряска архивных кадров, особенно руководящих, оказали негативное воздействие на архивную службу Беларуси, которая не смогла в экстремальной ситуации обеспечить сохранность хранимой части Государственного архивного фонда СССР.

Отдавая дань уважения и признательности рядовым архивистам Беларуси, которые в исключительно сложных условиях предпринимали все зависящие от них меры по спасению архивных документов, вместе с тем нельзя не отметить полнейшей неподготовленности руководства архивной службы республики к войне. На это указывает прежде всего отсутствие заранее определенных пунктов возможной эвакуации архивов, списков ценных документов, требующих укрытия в первую очередь. Вследствие этого из 7,5 млн дел, хранившихся накануне войны в госархивах Беларуси, в восточные области СССР было эвакуировано лишь 75,3 тыс. дел областных госархивов: из Витебского архива в Йошкар-Олу — 14,5 тыс., из Гомельского в Тамбов и Курган — 60 тыс., из Вилейского в Шадринск — 0,8 тыс.1 По предварительным данным, госархивы Беларуси потеряли (не считая документов районных и ведомственных архивов) 3,7 млн дел2.

Была ли возможность избежать таких потерь? Положительный ответ на этот вопрос содержится в объяснительной записке заместителя начальника архивного отдела НКВД БССР П.П. Старовойтова, которую он подготовил для особой инспекции отдела кадров НКВД СССР 11 сентября 1942 г. В ней отмечается, что посланная НКВД Беларуси в первый день войны шифрограмма начальникам УНКВД западных областей об эвакуации важнейших архивных материалов не могла дать положительных результатов, так как многие города, в частности Брест, Белосток, Гродно, подверглись сильнейшей бомбежке и вывезти оттуда

1 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 3, л. 7, 15.2 НА РБ, ф. 4, оп. 47, д. 32, л. 63.

181


какие-либо документы не представлялось возможным. Несмотря на неоднократные обращения начальника отдела госархивов НКВД БССР И.А. Переплетчикова (сменил в 1939 г. на этом посту А.С. Града, занимавшего должность руководителя ЦАУ БССР с 1936 г.) и находившегося в это время в Минске заместителя начальника организационно-методического отдела Управления госархивами НКВД СССР Г.Н. Старова к руководству НКВД республики относительно эвакуации архивов, никаких указаний на этот счет дано не было.

“Разрешение вопроса об эвакуации документальных материалов, — писал далее П.П. Старовойтов, — усложнялось еще и тем, что мобилизационного плана на случай военных действий не было, а такой план, на мой взгляд, должен был быть, ибо эвакуировать документальные материалы в массовом масштабе, не имея заранее разработанного плана, чрезвычайно затруднительно, особенно если принять во внимание, что в архивах Белоруссии насчитывалось около 6 млн дел. Однако осуществление эвакуации документальных материалов из архивов Белоруссии могло быть с успехом произведено, если бы руководство НКВД БССР уделило этому важнейшему вопросу необходимое внимание.

Достаточно указать, что руководство наркомата даже не поставило в известность сотрудников ни отдела, ни архивов о необходимости эвакуации, и они были оставлены на произвол. НКВД БССР эвакуировался из Минска 24 июня совершенно внезапно, не дав никаких указаний, как поступить с документальными материалами, хранившимися в госархивах Белоруссии. В этот же день эвакуировался и начальник отдела госархивов НКВД БССР т. Переплетчиков, даже не сообщив об этом мне как своему заместителю”1.

НКВД в первую очередь был озабочен сохранностью собственных документов, а также строго следил за тем, чтобы вовремя были уничтожены секретные матриалы (хотя это не помешало ему оставить в Минске часть архивов ГПУ, о чем в 1942 г. писали немцы2). Так, в докладной записке секретаря ЦК КП(б)Б

1 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 3, л. 7.2 НА РБ. Коллекция микрофильмов. 4-454. Рол. 21.

182


П.К. Пономаренко на имя Сталина “Об итогах эвакуации из Белорусской ССР”, составленной примерно в июле-августе 1941 г., в части, касающейся эвакуации архивов и ценностей, утверждалось: “Архивы НКВД и НКГБ эвакуированы полностью. Многие наркоматы секретные архивы уничтожили”1.

Если не были вывезены центральные и большинство областных архивов, то об эвакуации районных и ведомственных архивов говорить вообще не приходится: все они погибли в пожарах первых дней и недель войны или были затем уничтожены оккупантами, или расхищены местными жителями. Об этом, подводя предварительные итоги ущерба, нанесенного архивам Беларуси, говорил в августе 1944 г. начальник архивного отдела НКВД БССР А.И. Азаров, отмечая, что из всего архивного фонда осталось 30—40 процентов2.

В отличие от государственных и ведомственных архивов удалось сохранить партийный архив Беларуси, располагавшийся накануне войны в Могилеве. В ночь на 26 июня 1941 г. с помощью строительных рабочих и учащихся школы ФЗО архив был перевезен на железнодорожную станцию и погружен в восемь вагонов. Вместе с ним были погружены и документы партийного архива Могилевского обкома КП(б)Б, а также вывезенный сюда 25 июня текущий архив поспешно выехавшего из Минска аппарата ЦК КП(б) Беларуси и документы Белостокского и Минского областных партийных комитетов. 26 июня вагоны отправились на восток и 4 июля прибыли в Москву. Отсюда по указанию ЦК ВКП(б) партийные архивы Беларуси были отправлены в Уфу, куда благополучно прибыли 10 июля 1941 г. Таким образом, благодаря эвакуации были сохранены партийные архивы республики, содержание которых в определенной мере восполняет тот документальный пробел, который был нанесен госархивам Беларуси, особенно в части, относившейся к истории Беларуси периода 1917—1941 гг.

С началом войны фактически перестало действовать Архивное управление НКВД БССР, успев лишь

1 НА РБ, ф. 4, оп. 33а, д. 5, л. 67—68.2 НА РБ, ф. 750, оп. 1, д. 118, л. 261.

183


преобразоваться в отдел госархивов. Его заместитель П.П. Старовойтов, эвакуировавшись в Марийскую АССР, работал старшим инспектором культурно-воспитательной части ИТК № 1 Марийской АССР. Здесь же находились директор ЦГАОР БССР И.Л. Коршун, сотрудник этого же архива И.В. Керножицкий. Многие архивисты были призваны в действующую армию.

§ 1. Архивы на оккупированной территории

Несмотря на значительный ущерб, нанесенный госархивам Беларуси в первые дни войны (из 22 зданий, в которых размещались архивные документы, было уничтожено 12), часть архивов сохранилась. Общее руководство ими на территории созданного оккупантами Генерального комиссариата Беларуси осуществлял советник по делам архивов комиссариата д-р Рааль. В юридическом отношении архивы были подчинены местным органам — городским управам, в частности отделам народного образования. Однако фактически они находились под контролем штабов Министерства по делам восточных земель А. Розенберга, которые прямо вмешивались в их деятельность, давали задания, руководили вывозом документов в сопредельные страны. Нередко в работу архивов вмешивались гестапо и военное командование.

В Минске, где накануне войны размещался областной архив, оставшийся невывезенным, директором его стал польский архивист профессор В. Студницкий. В штате архива числилось пять человек (в июне 1944 г. — 15). Документы советского периода госархива еще до приезда В. Студницкого в Минск из Вильно (весной 1942 г.) были выброшены по указанию священника В. Финьковского из церкви, где они размещались, на улицу. Вскоре их перенесли в один из подвалов и назвали “красным архивом”. В дальнейшем архив четырежды перебрасывался из подвала в подвал. Дореволюционная часть документов оставалась на месте.

184


С оккупацией Минска немцы в числе других уцелевших зданий белорусской столицы заняли и помещение главного корпуса Академии наук, в правом крыле которого размещался исторический архив при АН БССР. Освобождая нужные им комнаты, оккупанты выбросили часть архива во двор, где он находился до конца августа 1941 г. По показаниям свидетелей, документы валялись на территории академического двора и даже на площадке клинического городка, мокли под дождем, растаскивались местными жителями для хозяйственных нужд. В конце августа 1941 г. сотрудники Академии наук собрали документы и перенесли их в коридор архива. Приехавший весной 1942 г. В. Студницкий с помощью нескольких сотрудников исторического архива в течение нескольких месяцев занимался разборкой дел архива. Несмотря на знание В. Студницким фондов бывшего Виленского архива (в 20-е годы он был его директором), сложность его работы заключалась в том, что виленские акты были перемешаны с документами Несвижского архива Радзивиллов и собственно документами Академии наук, также хранившимися в этом архиве. После того как архив наконец-то был приведен в относительный порядок, он в конце 1942 — начале 1943 г. был отправлен В. Студницким в Вильно1. Незадолго до отступления немцев из Минска, в июне 1944 г., по настоянию княгини Радзивилл, проживавшей в Троппау, В. Студницкий отправил туда 3 вагона документов Несвижского архива2. Вместе с Несвижским архивом в Троппау были отправлены и некоторые документы из Госархива Минской области: фонды дворянского депутатского собрания, губернского и уездного предводителей дворянства, казенной палаты и др.3

В Могилеве, где находились ЦГАОР, ЦГИА БССР и Госархив Могилевской области, их документы были объединены в единый исторический архив. Одно из

1 Подробнее о судьбе Виленского архива см.: Беларуская мiнуўшчына. 1995. № 2. С. 24—28.

2 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 46, л. 25; НА РБ, ф. 4, оп. 27, д. 364, л. 28—31.

3 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 47, л. 19—10.

185


помещений архива (костел) было передано верующим, а находившиеся в нем документы в декабре 1941 г. перевезены в новое помещение (сарай клуба швейников по ул. Ленина). В феврале 1942 г. после того, как было взломано другое помещение архива в Братской церкви и населением расхищена часть его документов, оставшиеся документы также были перевезены в клуб швейников. Сохранившиеся документы делопроизводства архива дают представление об обстоятельствах перевозки его материалов. Например, в докладной записке бывшего директора архива Горянова на имя заведующего Могилевским гороно от 12 декабря 1941 г. отмечалось: “Все архивные фонды сложены были в надворном сарае и в одной комнате первого этажа здания... Перевозимые материалы складывались без порядка в одну кучу. При перевозке многие связки развязывались и дела из них выпадали”1. Отведенное под архив помещение не обеспечивало сохранности находившихся в нем документов.

Весной 1943 г. в архив из Риги прибыли два представителя штаба ведомства Розенберга. По их требованию заведующий гороно Наркевич выделил 10—15 безработных учителей для упорядочения и переноски дел архива из сарая в помещение клуба, так как крыша сарая протекала и дела намокали. В декабре 1943 г. началась подготовка дел архива к вывозу. Учителя Ф.А. Ожевский, Кравцов, Логунов и другие сбивали ящики, куда упаковывали архивные дела. В январе-феврале 1944 г. они были вывезены в Белосток. Вместе с архивом уехал и его директор В.В. Наронович. “После него, — рассказывал вскоре после освобождения города директор 24-й школы И.С. Конюхов, — в архив никто не был назначен, и оставшаяся часть была расхищена населением”2.

Еще хуже, чем в Минске и Могилеве, было положение Гомельского архива, находившегося в Ново-Белице и имевшего по штату восемь человек. Возглавлял архив бывший учитель И.И. Родионов, его заместителем был сотрудник полиции А.С. Старостенко. В архиве

1 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 55, л. 7.2 Там же, д. 16, л. 37.

186


размещалась казарма немецких солдат. Документы похищались, жглись в печах. Вотчинный архив князя Паскевича, хранившийся здесь, был выброшен во двор. По распоряжению немецкого руководства все сотрудники архива производили отбор, причем в большом количестве и без учета научно-исторической ценности документов. Особенно массовому уничтожению подвергались документы послереволюционного периода. Размещавшиеся в архиве немецкие солдаты превратили документы в хаотическое состояние, сожгли массу документов в печах, выбросили часть архива на улицу, а в архивохранилищах устроили уборную. Три вагона архивных дел оккупанты отправили на спичечную фабрику в Злынку.

Из Витебска в октябре 1943 г. архивные документы под руководством сотрудников штаба Розенберга были вывезены в Вильно, где долгое время находились под открытым небом, расхищались, гибли (было утрачено два вагона документов). После освобождения города от немцев уцелевшая часть архива (832 тыс дел из более 1 млн) была обнаружена в женском монастыре по ул. Игното.

В Пинске в помещении архива было оборудовано бомбоубежище, а документы перевезены в здание по ул. Кирова, 1. При перевозке часть дел была утрачена. В Гродно материалы областного архива и филиала ЦГИА БССР были перевезены в тюрьму. В Бресте документы были сброшены со стеллажей и складированы в подвале и на чердаке. Сотрудники архива организовали их просушку, упорядочение и учет.

§ 2. Организация собирания и хранениядокументов в советском тылуи после освобождения Беларусиот немецко-фашистской оккупации

С оккупацией летом 1941 г. Беларуси фактически прекратил свою работу отдел госархивов НКВД БССР. Вывезенные на восток документы (1 % от общего

187


количества всех находившихся в госархивах республики) были распределены между российскими архивохранилищами. В этих условиях не представлялось возможным вести хоть какую-либо работу с этими документами: они, как правило, оставались в том виде, в котором прибыли из Беларуси. Тем не менее 21 августа 1942 г. Совнарком Беларуси принял специальное постановление “О мерах улучшения хранения архивных документов, эвакуированных из БССР”1. В соответствии с ним заместителю начальника отдела госархивов республики П.П. Старовойтову поручалось провести учет документов, эвакуированных из Беларуси, и внести свои предложения о мерах по обеспечению их надежного хранения. Ему же предлагалось внести предложение о концентрации всех эвакуированных документов в одном месте. Все наркоматы и другие центральные учреждения Беларуси обязывались содействовать отделу госархивов Беларуси в сборе документов и материалов по истории войны.

Обследовав условия хранения эвакуированных материалов и найдя их хорошими, П.П. Старовойтов пришел к выводу о невозможности в условиях войны осуществить в одном месте концентрацию всех эвакуированных из Беларуси архивных документов. “Концентрация, — писал он в докладной записке на имя председателя Совнаркома И.С. Былинского 24 октября 1942 г. — связана с материальными затратами, транспортировкой; всякая перевозка приводит к некоторой порче документов, а упаковать сейчас их хорошо нельзя”. Таким образом, до освобождения Беларуси вопрос о концентрации архивных документов был отложен.

Из архивных учреждений Беларуси в первые годы войны действовал лишь один партийный архив ЦК КП(б)Б, вывезенный в Уфу. Помимо разбора и упорядочения документов, справочной работы сотрудники архива занимались и комплектованием его документами, поступившими сюда в основном от подпольных партийных и комсомольских органов, действовавших в Беларуси, партизанских формирований

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 89—90.

188


республики, а также от Комиссии по истории Отечественной войны, созданной решением ЦК КП(б)Б 2 июня 1942 г.1 Последняя находилась в Москве и работала на правах структурного подразделения ЦК КП(б)Б. В ее задачи входило собирание материалов — рассказов активных участников войны, дневников, писем, газет, брошюр, листовок, фотодокументов, а также организация их хранения и использования в пропагандистских и иных целях. Члены комиссии и ее штатные сотрудники выезжали в прифронтовые районы, летали в партизанские отряды и бригады, где встречались с фронтовиками — уроженцами Беларуси, партизанами и подпольщиками, стенографировали записи бесед с ними, собирали документы и материалы об участии населения Беларуси в Великой Отечественной войны. По мере накопления материала он отсылался в партийный архив ЦК КП(б)Б в Уфу. Одновременно собранные комиссией документы активно использовались в агитационно-пропагандистских целях: на выставках, в издаваемых небольших сборниках документов, в периодической печати. К концу войны комиссией были подготовлены и изданы пять сборников документов, среди них — сборник в двух частях о зверствах оккупантов в Беларуси “Ничего не забудем, ничего не простим”, “Письма из немецкого рабства”, “Первый и второй митинги представителей белорусского народа”, “25 лет Белорусской ССР”. В печать были сданы сборник статей и документов “Белорусский народ в боях за Родину”, сборник статей, рассказов, заметок и иллюстраций из партизанских журналов “Народные мстители” и др.

Всего за годы войны сотрудники комиссии собрали свыше 20 тыс. документов, провели и застенографировали около сотни бесед с партизанами и подпольщиками Беларуси, бойцами и командирами Красной Армии, участвовавшими в обороне республики летом 1941 г. и в ее освобождении осенью 1943 — летом 1944 г.

1 Подробнее о работе комиссии см.: Шумейко М.Ф. Деятельность Комиссии по истории Отечественной войны при ЦК КП(б)Б. 1942—1946 гг. // Советские архивы. 1985. № 2. С.36—42.

189


Научный сотрудник комиссии И.К. Купреев представлял архивистов Беларуси на проходившей 1—3 июня 1943 г. в Москве конференции историков-архивистов, посвященной 25-летию декрета “О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР”. Как известно, на конференции были заслушаны и обсуждены доклады начальника Управления госархивами НКВД СССР И.И. Никитинского “25 лет архивного строительства в СССР”, заместителя директора Института истории АН СССР А.М. Панкратовой “Государственный архивный фонд СССР и историческая наука”, профессора Московского историко-архивного института В.В. Максакова “Задачи государственных архивов СССР по собиранию и хранению документальных материалов Великой Отечественной войны”, доцента этого же института К.Г. Митяева “Развитие советского архивоведения за 25 лет”, начальника научно-издательского отдела Управления госархивами П.Г. Софинова “Основные этапы развития русской археографии”, профессора А.С. Ерусалимского “Международное значение советских публикаций документальных материалов”1. В фонде Комиссии по истории Отечественной войны при ЦК КП(б)Б, ныне хранящемся в Национальном архиве Республики Беларусь, сохранились изданные тогда же резолюции конференции, а также краткие записи изложения содержания докладов и выступлений на ней, сделанные И.К. Купреевым. В отчете о работе конференции белорусский представитель обратил особое внимание на задачи, поставленные в докладе В.В. Максакова, и отметил, что они должны стать и задачами работы комиссии. “В Комиссии по истории Отечественной войны, — писал он, — необходимо поставить учет и хранение всех собираемых и поступающих материалов так, чтобы ни один документ не был истрепан или пропал. Перед отправкой материалов в Уфу необходимо распределять их по отделам и оставлять в своих делах краткое описание содержания всех отправляемых материалов”2.

1 Подробнее о работе конференции см.: Цаплин В.В. Конференция историков-архивистов СССР 1—3 июня 1943 г. // Отечественные архивы. 1993. № 5. С. 42—55.

2 НА РБ, ф. 750, оп. 1, д. 14, л. 4.

190


С началом освобождения Беларуси осенью 1943 г. активизируется деятельность отдела госархивов НКВД БССР. 16 ноября 1943 г. Совнарком республики принял постановление “Об утверждении структуры и штатов архивных органов БССР”1. В соответствии с ним были утверждены штаты отдела госархивов НКВД в количестве 20 человек, а также по 5 человек в каждом из десяти областных отделов УНКВД. Этим же постановлением устанавливались штаты центральных, областных госархивов республики (384 человека). Общая численность государственной архивной службы республики в ноябре 1943 г. составляла, таким образом, 454 человека (для сравнения: накануне войны в архивах Беларуси и органах управления архивным делом работало 307 человек)2. В январе 1944 г. была восстановлена деятельность районных госархивов в освобожденных районах республики3.

Осенью 1943 г. в освобожденные районы Беларуси были направлены оперативные группы архивистов, которые, двигаясь вместе с частями Красной Армии, занимались поисками вывезенных из Беларуси оккупантами архивов. Так, в Витебскую область были направлены научный сотрудник отдела госархивов НКВД республики Г.Г. Еремин, начальник архивного отдела УНКВД по Витебской области П.В. Марфельд. В январе—июне 1944 г. оперативные группы, в которые входили В.Н. Жигалов, Ф.М. Круглов, П.П. Старовойтов и другие, были направлены в Полесскую, Могилевскую, Минскую и другие области республики.

В течение полугодия работал в прифронтовой полосе архивный отдел Витебской области, связываясь со штабами и политотделами воинских формирований с целью сбора документальных материалов. Для розыска документов Витебского областного архива начальник отдела П.Я. Кудряшов выезжал в Вильно и Ригу. В Вильно им были обнаружены 32 вагона документов витебского архива, которые вскоре были возвращены в Витебск. Из Риги было реэвакуировано пять вагонов (90 тонн) документов, принадлежащих Архиву Октябрьской

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 91—92.2 НА РБ, ф. 4, оп. 27, д. 361, л. 74—91.3 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 92—93.

191


революции, три вагона дел Центрального исторического архива в г. Могилеве и Госархива Могилевской области1.

Оперативная группа по Пинской области, возглавляемая Ф.М. Кругловым, прибыла в Пинск с опозданием, поэтому значительная часть документов была увезена или уничтожена. Тем не менее архивистам удалось обнаружить документы областного архива, подготовленные оккупантами к вывозу.

Благодаря деятельности архивистов удалось разыскать и возвратить в республику около 1 млн дел, вывезенных оккупантами в годы войны. Кроме того, ими было собрано свыше 150 тыс. дел немецких учреждений и организаций, органов так называемого “самоуправления”. Еще до освобождения столицы республики Совнарком Беларуси принял постановление “Об обеспечении сохранности документальных материалов государственных и ведомственных архивов по освобождении районов от немецко-фашистских захватчиков”2, в котором предложил архивным органам республики сразу же по освобождении территории Беларуси брать на учет все документальные материалы государственных и ведомственных архивов, а также материалы учреждений, организаций и предприятий, существовавших в период немецкой оккупации. Без разрешения архивного отдела НКВД БССР запрещалось уничтожать какие бы то ни было документы. Все здания, ранее принадлежавшие архивам и ныне занимаемые другими организациями и учреждениями, подлежали возвращению их прежним владельцам. В принятом 5 декабря 1944 г. постановлении СНК БССР “О реорганизации Отдела государственных архивов НКВД БССР в Управление государственными архивами НКВД БССР” местные исполкомы обязывались предоставлять помещения для размещения документальных материалов центральных и областных госархивов, а там, где свободные помещения отсутствовали, — передать органам государственных архивов полуразрушенные здания для восстановления3. Оба эти постановления

1 НА РБ, ф. 249, оп. 5, д. 45, л. 75.2 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 93—94.3 Там же. С. 95.

192


имели большое значение для восстановления сети архивных учреждений Беларуси.

Уже в годы войны наряду с собиранием и сохранением уцелевших архивных материалов развертывается работа по их использованию в оперативно-чекистских, народнохозяйственных и научных целях.

10 декабря 1943 г. Совнарком Беларуси принял постановление “О восстановлении проектно-технической документации по народному хозяйству Беларуси”1. В нем, в частности, говорилось: “Обязать наркоматы БССР и управления при СНК БССР в месячный срок собрать, каждому по своему ведомству, проектно-техническую документацию, имевшуюся к началу Отечественной войны, по промсооружениям, жилому хозяйству, культурно-бытовому, лечебному, коммунальному и транспортному строительству и др. (генпланы, проекты подземного и надземного хозяйства, проекты зданий и т.д.), находящуюся в архивных органах НКВД БССР, в архивах союзно-республиканских наркоматов и в союзных проектных организациях”. Вся работа по выявлению такого рода материалов возлагалась на республиканское руководство архивным делом.

Итоги выполнения приказа НКВД БССР от 13 сентября 1944 г. о задачах архивных органов республики в использовании секретных документальных материалов в агентурно-оперативной работе были подведены на состоявшемся 21 ноября 1944 г. в Минске совещании начальников архивных отделов УНКВД, начальников центральных и областных госархивов, а также начальников отделов секретных фондов архивов. С основным докладом на совещании выступил начальник отделения секретных фондов архивного отдела НКВД БССР В.И. Бубнов. Он отметил, что архивистами республики разработано 84 фонда учреждений и организаций, созданных в годы войны оккупантами. В результате этой работы было выявлено и взято на учет 30,1 тыс. лиц, сотрудничавших с немцами. Сюда входили полицейские, члены антисоветских партий и организаций, сотрудники Белорусской центральной рады, Белорусской народной самопомощи, ЦТО “Восток”,


193


личный состав Белорусской краевой обороны, Белорусского корпуса “самааховы” и др. Все эти лица включались в составляемые архивистами списки-справочники, которые передавались органам НКВД—НКГБ Беларуси. Докладчик привел конкретные примеры, когда на основании выявленных архивистами документов были разоблачены и арестованы фашистские пособники и агенты немецких спецслужб.

Выявляемые архивистами документы о политике оккупантов в Беларуси, репрессиях, чинимых ими против партизан и мирного населения, представлялись в Совнарком республики, Наркомат иностранных дел. Все они в той или иной степени использовались при подготовке различного рода документов, докладов руководителей Беларуси. “Представляемые документы, — писал 9 февраля 1945 г. помощник председателя Совнаркома республики Иволгин, — содержат весьма нужную информацию о партизанском движении, о колониальной политике немцев в период оккупации, иллюстрируют национальное и политическое порабощение и истребление населения, экономическое ограбление и вывоз оборудования немцами с оккупированной территории БССР, а также ряд других сведений. Часть поступивших из АУ НКВД БССР документов была использована в ряде работ председателя Совнаркома БССР”1. Архивные документы, свидетельствовавшие о репрессиях оккупантов против мирного населения Беларуси, были использованы при подготовке Наркоматом иностранных дел справки-брошюры о зверствах немцев в Беларуси2.

В связи с огромным объемом работы по приведению в порядок нарушенного в ходе войны архивного дела встал вопрос о подготовке в республике квалифицированных кадров историков-архивистов. 24 апреля 1945 г. Совнарком республики принял постановление “О восстановлении зданий государственных архивов БССР и подготовке кадров историков-архивистов”3. Четвертый пункт этого постановления гласил: “Обязать Наркомпрос

1 НА РБ, ф. 249, оп. 1, д. 27, л. 1—3.2 Там же, л. 4—1.3 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 96.

194


БССР (товарища Уралову) создать в составе исторического факультета Белорусского государственного университета историко-архивное отделение с планом набора в 1945 г. 20 человек”1. Предполагалось, что лица, оканчивающие это отделение, будут направляться в распоряжение руководства архивной службой республики. Однако это постановление осталось нереализованным из-за отрицательного отношения к нему со стороны Всесоюзного комитета по делам высшей школы.

Война нанесла непоправимый урон документальному наследию белорусского народа, хранившемуся в государственных и ведомственных архивах, рукописных отделах и отделах письменных источников крупнейших белорусских библиотек и музеев. Поиски исчезнувших архивных документов продолжались не только в ходе войны и в первые послевоенные годы, они продолжаются и сейчас.

1 Подробнее об этом см.: Шумейко М.Ф. Подготовка кадров архивных работников в Беларуси: прошлое и настоящее // Тэзiсы мiжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыi “Архiвазнаўства, крынiцазнаўства, гiстарыяграфiя Беларусi”. Ч. 2. С. 119—120.

195

Глава 8АРХИВНОЕ ДЕЛО В БЕЛАРУСИВ 1945—1990 гг.

§ 1. Восстановление деятельностиархивов в 1945—1960 гг.

В тяжелых условиях приходилось белорусскому народу возрождать разрушенное войной народное хозяйство, в том числе восстанавливать сеть архивных учреждений республики, реэвакуировать вывезенные оккупантами на Запад документальные собрания центральных и областных госархивов, возвращать из-за Урала то немногое, что удалось эвакуировать летом 1941 г. Требовались огромные усилия для приведения в порядок уцелевших документов. К этому обязывало постановление СНК БССР “Об обеспечении сохранности документальных материалов государственных и ведомственных архивов по освобождении районов БССР от немецко-фашистских захватчиков” от 1 июля 1944 г.1

Архивным органам республики предлагалось немедленно взять на учет все оставшиеся документальные материалы государственных и ведомственных архивов, а также материалы оккупационных органов и организаций. Постановление обязывало советские органы возвратить

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 93—94.


архивные здания их довоенным владельцам, возобновить работу читальных залов и т.д.

Исходя из решений высших органов исполком Брестского областного Совета, например, уже 9 октября 1944 г. принял решение “О возобновлении деятельности государственных районных архивов”1. В созданных новых областях были созданы архивные отделы и государственные архивы Бобруйской, Молодечненской (вместо Виленской), позже Гродненской и Полоцкой областей. СНК БССР в декабре 1944 г. Отдел государственных архивов НКВД БССР реорганизовал в Управление государственными архивами НКВД БССР, а несколько позднее, в мае 1945 г. — архивное управление НКВД БССР (с марта 1946 г. — МВД БССР)2.

Также были приняты меры по комплектованию госархивов документальными материалами. Так, из Могилева в Минск были перевезены сохранившиеся документы ЦГАОР. Первоначально они были размещены в Святодуховом мужском соборе. Позднее, в сентябре 1945 г., СНК БССР принимает постановление “О передаче здания бывшей Петропавловской церкви в Минске ЦГАОР БССР”, отмечая при этом, что архиепископ Беларуси В. Ротмиров не возражал передать это здание гражданским учреждениям. Поэтому архив кроме реэвакуированных из Риги в 1945 г. 50 тыс. дел принял на хранение документальные материалы оккупационных органов на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны (1941—1944) (Минский городской отдел здравоохранения — 8 тыс. дел, Минский городской отдел просвещения — 10 тыс. дел). В 1947 г., после проведенной в ЦГИА БССР научно-технической обработки из Могилева было перевезено еще 30 тыс. дел. Таким образом архив возобновил работу в новых условиях.

Интенсивная работа по комплектованию была организована госархивами Бобруйской, Полесской и Полоцкой областей, принявшими на постоянное хранение довоенные фонды уездных, волостных, окружных и районных Советов, учреждений и организаций,

1 ГА Брестской области, ф. 733, оп. 1, д. 4, д. 5; Государственные архивы Гомельской и Могилевской областей. Мн., 1970. С. 6.


197


переданных архивами Витебской, Гомельской, Минской и Могилевской областей. Так, в Госархив Могилевской области были возвращены документы, вывезенные в Ригу, реэвакуированные из Челябинска, Тамбова и других городов. Таким образом, к концу 1945 г. в архиве насчитывался 171 фонд в составе 45 тыс. единиц хранения. Усилиями государственных органов и оказывавшими им помощь архивистами было собрано 23 фонда периода немецко-фашистской оккупации в Беларуси 1941—1944 гг.1 в количестве 13,5 тыс. единиц хранения. В госархив Полесской области из Гомеля в 1946 г. поступило более 115 тыс. единиц хранения.

Значительно был укрупнен ЦГИА БССР вследствие передачи сюда в 1947 г. фондов досоветского периода из госархивов Витебской и Гомельской областей. Из госархива Гомельской области в архив поступили фамильный фонд вотчинного управления гомельского имения князя Паскевича-Эриванского, фонды гомельских уездных и городских учреждений, гомельского волостного управления и др. Более 200 тыс. единиц хранения в 1948 г. передано из архива Витебской области. Несколько расширилась документальная база по истории Гродненской губернии в филиале ЦГИА в г. Гродно. Из госархива Брестской области передано на постоянное хранение более 110 фондов2. В то же время значительно пополнились и областные архивы за счет источников комплектования в виде восстановленных или вновь образованных учреждений.

Важным направлением деятельности архивных органов было обеспечение сохранности архивных фондов, укрепление материально-технической базы. Специальным постановлением Совета Министров БССР “О мероприятиях по упорядочению документальных материалов Государственного архивного фонда БССР” от 14 июля 1949 г. предусматривалось предоставление для этих целей помещений3. Такая потребность имелась не только у архивов, но и у других типов учреждений, хранивших письменные источники, в том числе

1 ГА Могилевской области, ф. 836, оп. 3, д. 5, л. 16—19.2 ГА Брестской области, ф. 805, оп. 1, д. 27.3 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 97—98.

198


краеведческих и народных музеев. Как свидетельствовал, например, руководитель Слонимского музея И.И. Стабровский в 1949 г.: “Дах будынка цячэ. Фонды, бiблiятэка i старажытны архiў перанесены ў падвал, дзе вясной, а часам i восенню, нават праз бетонную падлогу выступае вада”1.

Однако в условиях дефицита материально-технического обеспечения решение было осуществлено только частично. К 1956 г. лишь здание ЦГАОР было реконструировано с учетом современных требований режима хранения архивных документов. В основном же архивы были размещены в бывших церквах, костелах и синагогах. Например, госархиву Полоцкой области и ЦГИА БССР были переданы памятники архитектуры — Софийский собор в Полоцке и костел в Могилеве, ЦГАКФФД — здание кладбищенской церкви. Всего же для размещения только районных архивов требовалось не менее 40 зданий.

Постановление 14 июля 1949 г. несколько активизировало работу по упорядочению архивных документов. Перед архивными органами была поставлена задача завершить данный комплекс работ в 1951 г. Для этой цели был укреплен кадровый состав ЦГАОР БССР, госархивов Брестской, Пинской и Полоцкой областей. В результате принятых мер плановые задания выполнили ЦГИА БССР с филиалом в г. Гродно, ЦГАОР БССР, а также все областные архивы. Научно-техническую обработку прошли более 1 млн единиц хранения и 20 тыс. кг документальной россыпи. Так, в госархиве Минской области в течение 1950—1952 гг. на документы фонда “Радзивиллы, князья” были составлены рукописные описи. Чтобы быстрее ввести документы в научный оборот, работы проводились по сокращенному циклу. Была исключена систематизация листов внутри дел, не уточнялись хронология и заголовки дел2. В союзный и республиканский фондовые каталоги было включено большое количество фондовых карточек. В процессе работы в начале 50-х годов был уточнен профиль ЦГАОР БССР. 5 августа 1952 г. ГАУ СССР приняло

1 Беларуская мiнуўшчына. 1993. № 3—4. С. 36.2 Беларуская мiнуўшчына. 1995. № 5. С. 54.

199


предложение Архивного управления БССР о концентрации здесь архивных фондов учреждений и организаций Временного правительства, комиссий по выборам в Учредительное собрание, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, хранившихся в центральных и областных госархивах Беларуси.

За счет выявленных в других архивах документальных фондов значительно пополнился и филиал ЦГИА БССР в г. Гродно. В 1952 г. из Центрального госархива древних актов СССР сюда поступили акты Браславского земского суда, Дрогичинского, Гродненского, Минского и Слонимского городских судов, Брестского каптурового суда, а также 10 печатных книг XVI—XVIII вв. ЦГИА СССР передал документальные материалы учреждений Великого княжества Литовского, а также Речи Посполитой в том числе учреждений религиозного культа за XVI—XVIII вв., всего около 30 тыс. единиц хранения. Позднее сюда были переданы древние акты XVII — начала XIX в. Большую их часть составляли дела Новогрудского, Минского, Речицкого и Пинского городских, Бобруйского, Борисовского, Новогрудского, Пинского и Речицкого земских судов, Бобруйского, Минского, Пинского и Слонимского магистратов.

В 1954 г. филиал ЦГИА БССР принял от ЦГА Литовской ССР древние акты ряда городских и земских судов Западной Белоруссии, а также дела полицейских управлений, уездных казначейств, продовольственных комитетов, сословных судов, судебных следователей и других, всего более 1600 актовых книг и дел. Ряд документальных материалов о деятельности губернских учреждений Беларуси был передан из госархивов Смоленской, Тамбовской, Тульской и Великолукской областей России, ЦГА Латвийской ССР. Были возвращены архивы, вывезенные в годы войны в Ригу и Вильнюс. Особенно активно работа по выявлению материалов в советских и зарубежных архивах велась в период празднования 40-летия образования БССР. Сообщения о выявленных документах регулярно печатались в бюллетенях АУ БССР.

Одновременно шел и обратный процесс передачи документов из архивов Беларуси в центральные архивы СССР, а также архивы Литвы, Латвии и Украины.

200


Например, в ЦГАДА СССР были переданы акты казны Великого княжества Литовского за XVI—XVIII вв., в ЦГИА Литовской ССР — документы Литовской скарбовой комиссии и Главного литовского трибунала за XVII—XIX вв., часть фондов канцелярии Виленского генерал-губернатора и Виленского военного губернатора, а также более 32 тыс. единиц хранения учреждений Августовской и Сувалковской губерний, в Центральный архив Министерства обороны СССР в г. Подольске — соответствующие материалы бывших западных областей Беларуси и т.д.

Совершенствование деятельности архивной службы происходило в связи с реорганизацией структуры ее учреждений. С упразднением Барановичской, Бобруйской, Пинской, Полесской и Полоцкой областей их областные архивы с 1954 г. были преобразованы в городские госархивы с постоянным составом архивных фондов. Более крупный архив Пинской области реорганизован в филиал госархива Брестской области. Принято решение о создании Бобруйского, Борисовского, Мозырского, Оршанского, немного позднее, в 1959 г. — Слуцкого городских госархивов. Часть районных госархивов значительно пополнилась документальными материалами учреждений и организаций районного звена. Исполкомы городских и районных Советов депутатов трудящихся несли ответственность за состояние архивного дела в подчиненных им подразделениях. За органами МВД БССР были оставлены функции организационно-методического руководства. Данный порядок деятельности определялся Положением о районном (городском) государственном архиве, утвержденном в августе 1957 г. постановлением Совета Министров БССР1.

Определяющим для развития архивного дела Беларуси явилось совместное постановление ЦК КПБ и СМ БССР от 31 марта 1956 г. “О мерах по упорядочению режима хранения и лучшему использованию архивных материалов министерств и ведомств БССР”. Принятое в условиях начавшихся процессов демократизации советского общества, оно наиболее полно учитывало

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С 103—107.

201


международный опыт архивной работы. Постановление подвергло критике МВД БССР за недостаточное осуществление руководства архивным делом, обозначило задачи перед архивами в части приобретения ими необходимых средств для реставрации документов, обеспечения работы читальных залов путем публикации описей, обзоров несекретных архивных фондов, справочников, путеводителей1.

В результате выполнения данного решения в 1957—1959 гг. были созданы республиканские хранилища микрофотодокументов и лаборатория по реставрации и микрофотокопированию важнейших документальных материалов, а также аналогичные лаборатории в ЦГИА БССР и его филиале, в ряде областных архивов. Эти специальные архивные подразделения были оснащены необходимой аппаратурой, техническим оборудованием. В госархивах стало возможным вести картонирование, реставрацию и ремонт документов. Как правило, страховой фонд создавался на наиболее ценные документы, например лабораторией Архивного управления БССР были изготовлены страховые микрофильмы архивных фондов ЦИК и СНК БССР, ВСНХ БССР, Белнацкома, Военревкома, Военсовета, старшего фабричного инспектора Минского губернского комитета по рассмотрению помещичьих имений, Общества минских врачей и др.

В этот период происходит становление международной деятельности белорусских архивистов. В 1956 г. Архивное управление при СМ БССР вступает в Международный совет архивов, действовавший с 1948 г., принимает участие в работе III Флорентийского (1956), IV Стокгольмского (1960), V Брюссельского, VII Московского международных конгрессов архивов, “круглых столов архивов” в Загребе (1957), Висбадене (1958) и Варшаве (1961). Участие белорусских архивистов, в основном начальника Главархива БССР А.И. Азарова, в международных архивных организациях способствовало их ознакомлению с состоянием научно-методической работы в архивах Франции, Германии, Италии, Англии и других стран. Международный опыт в области научного

1 Там же. С 100—103.

202


использования документов сыграл положительную роль при выработке государственными органами Беларуси положений о публикационной деятельности архивов, внедрении современных технологий по обеспечению режима хранения документов, подготовке кадров.

Наиболее значимые перемены в организационной структуре архивных учреждений Беларуси имели место в 1960 г. Постановлением ЦК КПБ и СМ БССР Архивное управление республики было выведено из подчинения МВД и преобразовано в Архивное управление при Совете Министров, архивные отделы областных управлений внутренних дел — в архивные отделы при исполкомах областных Советов депутатов трудящихся1. Согласно принятому вскоре Положению об Архивном управлении при СМ БССР, начальник АУ и его заместитель назначались Советом Министров. При АУ были образованы научный совет, методическая и экспертно-проверочная комиссии. Сеть государственных архивов составляли пять центральных архивов: ЦГАОР (Минск), ЦГАФФКД БССР (Минск), ЦГИА БССР (Могилев), ЦГИА БССР (Гродно), Центральный государственный архив литературы и искусства БССР (ЦГАЛИ БССР, создан 9 июня 1960 г. в г. Минске), шесть госархивов и два их филиала в г. Пинске и г. Молодечно (9 февраля 1960 г. Госархив Молодечненской области решением исполкома Минского областного Совета преобразован в филиал Госархива Минской области в г. Молодечно)2.

Несколько увеличилось количество городских и районных госархивов. Если в 1956 г. их насчитывалось соответственно 4 и 117, то к 1960 г. уже 8 городских и 161 районный госархив. Данными учреждениями было принято и обработанно свыше 3 млн единиц хранения, из которых 200 тыс. как наиболее ценных переданы в областные архивы. Всего специалистами архивной службы республики было сформировано более 18 тыс. фондов в составе 5,6 млн единиц хранения. В научно-справочных библиотеках архивов было сосредоточено более 105 тыс. книг, брошюр и журналов. Основными источниками комплектования документов постоянного

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 107.2 Там же. С. 108.

203


хранения являлись более 20 тыс. ведомственных архивов. Порядок передачи материалов регулировался при помощи перспективного плана комплектования госархивов на 1956—1960 гг. Архивы размещались в 21 помещении. Протяженность стеллажей составляла около 33 тыс. погонных метров, из которых третья часть находилась в центральных госархивах.

По ряду направлений работы архивная служба Беларуси испытывала значительные трудности.

Материально-техническое обеспечение было слабым. В основном архивы продолжали находиться в приспособленных помещениях. Так, госархив Витебской области в составе около 200 тыс. единиц хранения (за исключением спецотдела) был размещен совместно с органами милиции в Марковском мужском монастыре (Марковщина). “Документы сырели, а иногда и плесневели. Летом, в погожие дни, дела выносили на лужайку перед архивом, просушивали на солнышке, а плесень стирали тряпкой”1.

В неудовлетворительном состоянии находились архивы министерств сельского хозяйства, торговли, культуры, автомобильного транспорта и шоссейных дорог, мелиорации и подведомственных им учреждений, а также в ряде райкомов партии и комсомола. Ведомственные архивы были плохо укомплектованы кадрами. Как правило, к руководству архивных учреждений в системе НКВД (МВД) приходили бывшие участники войны, члены партии, не имевшие опыта архивной работы. Кадры для архивных учреждений республики по-прежнему готовились историческими факультетами вузов Беларуси, а также Московским историко-архивным институтом.

Традиционными формами обучения работников госархивов, не имевших специального образования, стали в данный период многочисленные курсы, совещания, активы, совещания-семинары и т.п. Только с октября 1956 г. по апрель 1957 г. Архивное управление при СМ БССР провело три республиканских совещания. Новым явлением в архивном деле стали общественные

1 Фомичева Т.В. Моя работа в Витебском облархиве (воспоминания молодого специалиста) // Отечественные архивы. 1996. № 1. С. 121.

204


смотры состояния государственных и ведомственных архивов, проводимые архивными отделами Брестской, Гомельской, Минской и Могилевской областей. Организовано проведение паспортизации наиболее крупных государственных и ведомственных архивов. На 1958—1965 гг. был принят перспективный план развития архивного дела в БССР.

Архивы компартии Беларуси. Решением ЦК КП(б)Б от 6 августа 1945 г. партархив был включен в структуру Института истории партии при ЦК КП(б)Б, ликвидированного в 1938 г. и вновь восстановленного после войны (вплоть до 1961 г. он носил прежнее название — партархив ЦК КП(б)Б). В соответствии с требованиями ЦК ВКП(б) при областных партийных комитетах с сентября 1947 г. стали создаваться областные партархивы (процесс создания областных партархивов, начавшийся в 1940 г., был прерван войной). На них возлагались задачи по концентрации, хранению и обработке материалов партийных комитетов, комсомольских органов и организаций, созданию научно-справочного аппарата, выполнению запросов социально-правового характера. Институт истории партии при ЦК КП(б)Б (филиал ИМЭЛ) должен был осуществлять методическое руководство их работой1.

ЦК КП(б)Б в 1952 г. принял решение передать на постоянное хранение материалы районных и городских партийных комитетов по истечении одного года. В связи с упразднением Барановичской, Бобруйской, Пинской, Полесской и Полоцкой областей в январе 1954 г. ЦК КПБ постановил архивы данных парторганизаций передать на хранение в ПА ЦК КПБ. Аналогичное решение в 1960 г. было принято в отношении упраздненной Молодечненской области2. Все же неоднократные административно-территориальные изменения, разделение партийных комитетов на промышленные и сельские, упразднение политотделов МТС и другие реорганизации нередко приводили к потерям документальных материалов или их уничтожению.

1 НА РБ, ф. 511, оп. 8, д. 417, л. 3—5; ф. 4, оп. 61, д. 315, л. 11—12.2 НА РБ, ф. 511, оп. 8, д. 417, л. 12—13; ф. 4, оп. 4, д. 162, л. 2.

205


В 1955 г. в партархиве ЦК КПБ и семи областных партархивах насчитывалось более 38 тыс. фондов с количеством 1,14 млн единиц хранения. Они размещались в приспособленных для хранения документов помещениях обкомов партии. К работе с документами допускались исключительно члены партии после соответствующего разрешения секретарей Центрального или областных партийных комитетов. Согласно правилам работы, исследователям не выдавались документы Ленина, Сталина, решения партийных органов, включая КПЗБ, а также материалы так называемых “особых папок”, антипартийных группировок и др. Существовали ограничения и в использовании документов по истории партизанского движения и партийного подполья периода Великой Отечественной войны. На особом хранении находились материалы спецорганов, прокуратуры и суда.

Таким образом, как отмечалось в постановлении ЦК КПБ и СМ БССР от 31 марта 1956 г., значительная часть документов была необоснованно засекречена: сложный порядок доступа исследователей к работе над архивными материалами не способствовал развитию исторической науки в республике. Данным решением предусматривалось широкое рассекречивание документов досоветского периода, части фондов советских учреждений, их использование в научных целях и в публикациях в открытой печати.

В послевоенное время обозначилась тенденция сконцентрировать документы военного времени в партархиве. В сентябре 1945 г. ЦК КП(б)Б принял специальное постановление “О порядке хранения документов и материалов подпольных партийных организаций КП(б)Б, комсомольских и антифашистских организаций, а также партизанских бригад и отрядов”1. В документе указывалось, что данные материалы играют огромную роль в деле изучения истории компартии, комсомола и республики в целом. Постановление обязывало все партийные и комсомольские органы и организации, другие учреждения, где имелись подобные документы, сдать их до ноября 1945 г. в партархив.

1 НА РБ, ф. 4, оп. 81, д. 197, л. 23—25.

206


В ходе начавшейся работы ЦК КП(б)Б в июле 1946 г. рассмотрел вопрос “О собирании, разработке и издании документов и материалов о работе партийных организаций КП(б)Б и партизанском движении в Белоруссии в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.”1 В сентябре 1947 г. ЦК КП(б)Б вновь вернулся к рассмотрению проблемы концентрации документов военного времени в партархиве. В принятом в этом месяце постановлении указывалось на невыполнение предыдущего (сентябрь 1945 г.) решения, отмечалось значение документов об антифашистском движении как национального достояния, констатировалась угроза обеспечению их сохранности2. С учетом этих обстоятельств ЦК КП(б)Б обязал партийные органы, группу по ведению дел БШПД при ЦК КП(б)Б, Министерство внутренних дел БССР в сжатые сроки сдать в партархив на постоянное хранение вышеуказанные документы. После ликвидации в сентябре 1948 г. группы по ведению дел БШПД при ЦК КП(б)Б в партархив поступили все ее материалы, большинство которых составляли личные дела партизан и подпольщиков Беларуси.

Продолжение и развитие работы по концентрации документов периода Великой Отечественной войны в партархиве получили в ряде решений центрального партийного органа республики, принятых в первое военное десятилетие: “О создании комиссии для рассмотрения материалов о деятельности подпольных большевистских организаций г. Минска в период Отечественной войны и расследования данных о деятельности отдельных работников подполья” (июль 1949 г.), “О передаче архивных материалов партийных организаций МВД в областные и республиканские партийные архивы” (январь 1954 г.), “О передаче материалов бывших особых отделов партизанских отрядов БССР на хранение в партархив ЦК КП Белоруссии” (март 1955 г.)3. При этом концентрация всех

1 НА РБ, ф. 4, оп. 3, д. 301, л. 21—25.2 НА РБ, ф. 4, оп. 81, д. 453, л. 29—30; ф. 511, оп. 8, д. 417, л. 5.3 НА РБ, ф. 511, оп 8, д. 417, л. 14; оп. 94, д. 109, л. 23.

207


архивных материалов осуществлялась в Минске, куда в соответствии с решением бюро ЦК КПБ (июнь 1956 г.) был перемещен партархив из Могилева1.

Всего к началу 60-х годов сеть партархивов республики включала партархив ЦК КПБ (с января 1961 г. он начал именоваться партархивом Института истории партии при ЦК КПБ) и шесть архивов обкомов партии. Они представляли собой полузакрытые (ведомственные) хранилища документов.

Использование и публикация документов. В период восстановления народного хозяйства возросла потребность в архивных документах. Их использование приносило учреждениям и предприятиям республики большую экономию материальных ресурсов, рабочего времени специалистов. Так, в 1947 г. были выявлены и переданы министерствам и ведомствам материалы по сельскому хозяйству. В 1948 г. по инициативе Архивного управления БССР аналогичная работа была проделана в отношении документов, связанных с проведением мелиоративных работ в Полесской низменности, характеризующих состояние лесного хозяйства. Пинское управление лесоохраны и лесонасаждений сообщало: “Полученный картографический материал дал возможность составить карту Пинской области с нанесением лесных массивов”2.

Наиболее полно такая работа проводилась в соответствии с принятым распоряжением СМ БССР от 1 декабря 1952 г. “Об использовании документальных материалов в народнохозяйственных целях”3. Государственные архивы передали учреждениям и хозяйственным организациям большое количество проектов, чертежей и документов, содержащих сведения о заводах, фабриках, электростанциях, железнодорожных, коммунальных сооружениях, памятниках культуры и др. Все они были использованы при возрождении Минска, Бреста, Бобруйска, Витебска, Гомеля, Мстиславля, Пинска, Полоцка, Осиповичей и др.

1 НА РБ, ф. 4, оп. 4, д. 162, л. 2.2 Вяликов В.И. Архивное строительство в СССР (1945—1967). М.,

1972. С. 12—13.3 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 98--99.

208


Например, при реконструкции деревообделочной фабрики “Коминтерн” использовались выявленные чертежи и планы данного предприятия, выполненные в дореволюционное время1.

Архивные материалы использовались при восстановлении и строительстве мостов через Днепр, Березину, Сож, Западную Двину, шоссейных дорог, определении характера природных ресурсов и др. Они рассылались в партийные и советские органы в виде справок-ориентировок, образцов, перечней документов и информационных материалов и писем, в том числе и по заявкам.

Вместе с тем через отделы секретных фондов в архивах продолжала действовать система оперативно-розыскной работы. Например, выявление сведений в госархиве Минской области на бывших членов мелкобуржуазных партий было одним из видов работ данного отдела в конце 40-х годов2.

Важным направлением в работе архивных учреждений оставалась публикационная деятельность. При этом доминировала революционно-патриотическая тематика. По решению ЦК КП(б)Б с марта 1945 г. была развернута работа по подготовке сборников документов о преступлениях немецко-фашистских оккупантов в Беларуси. Публикацию осуществляли члены специально созданной в 1946 г. комиссии. Для их работы документы военного времени передавались из музеев, архивов, от частных лиц на постоянное хранение в Партархив ЦК. Общее руководство и контроль за публикацией отдельных документов по истории компартии Беларуси и комсомола осуществлял Институт истории партии при ЦК КП(б)Б. Опубликованные работы носили, как правило, ведомственный характер, хотя в них имелось немало оригинальных архивных документов, придававших изданиям практическую и научную значимость. Часть их вышла под грифом “Для служебного пользования”3.

1 Вяликов В.И. Архивное строительство в СССР (1945—1967). С. 42.2 ГА Минской области, ф. 342, оп. 3, д. 56, л. 53.3 Справочник-список на руководящий и рядовой состав

Белорусской Центральной Рады, Белорусской народной самопомощи, Союза белорусской молодежи, Белорусской краевой обороны, Белорусской самоаховы, Союза борьбы против большевизма,

209


Как уже отмечалось, революционно-патриотическая тема оставалась главной и в публикационной работе историков и архивистов1. Попытки подготовить к изданию в 1951—1952 гг. в республике путеводители по архивам не удались. Информационный материал об архивах Беларуси был использован в общесоюзном справочнике2, и лишь в конце 50-х годов был издан путеводитель по документам ЦГИА БССР в Могилеве3.

В государственных архивах несколько улучшилось положение с учетом фондов. Например, в 1948 г. в госархиве Гомельской области из 1,5 тыс. фондов было учтено 306, в 1949 г. — менее половины и только с конца 50-х годов фонды были полностью учтены. Таким образом, появление информации о составе и содержании документальных материалов государственных архивов, а также упрощение доступа к ним вызвали приток исследователей в читальные залы. Если в партархиве ЦК КПБ с 1950—1952 гг. ежегодно работало до 30 исследователей, то в октябре—декабре 1956 г. — 37, в 1957 г. — уже 126 человек. Возросло количество публикаций в периодической печати, выступлений по

сотрудников органов пропаганды, личный состав шпионских школ, полиции, служб порядка, тюрем, судебного ведомства, бургомистров, старост деревень и волостей и других учреждений и организаций, существовавших в Белоруссии в период немецко-фашистской оккупации (1941--1944 гг.). Т. 1. Мн., 1947; Т. 2. Мн., 1949; Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков. Ч. 1. Мн., 1949; Ч. 2. Мн., 1951.

1 Крах немецкой оккупации в Белоруссии в 1918 г. Мн., 1947; Документы и материалы по истории Белоруссии. Т. 2. Мн., 1953; Зборнiк лiстовак усенароднай партызанскай барацьбы ў Беларусi ў гады Вялiкай Айчыннай вайны (1941—1944 гг.). Мн., 1952; Из истории установления Советской власти в Белоруссии и образования БССР. Мн., 1954; Крестьянское движение в Белоруссии после отмены крепостного права (1861—1862 гг): Док. и мат. Мн., 1959; Белоруссия в эпоху феодализма. Сб. док. и мат.: В 3 т. Мн., 1959. Т. 1.; Революционные комитеты БССР и их деятельность по упрочнению Советской власти и организации социалистического строительства (июль—декабрь 1920 г.). Мн., 1957; Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии. Мн., 1957. Т. 1—2; Революционное движение в Белоруссии 1905—1907 гг.: Док. и мат. Мн., 1955; Комитеты бедноты Белоруссии. Мн., 1958; и др.

2 Государственные архивы СССР. М., 1956. С. 353—372.3 Центральный государственный исторический архив Белорусской

ССР в г. Могилеве: Путеводитель. Могилев, 1959.

210


радио, выставок документов, особенно по истории героической борьбы населения Беларуси в годы Великой Отечественной войны.

§ 2. Архивное дело в Беларуси(1960—1990)

Как уже отмечалось, начало 60-х годов ознаменовалось передачей Государственной архивной службы из системы МВД БССР в непосредственное подчинение Совету Министров республики. Данные меры были осуществлены в соответствии с постановлением ЦК КПБ и СМ БССР от 1 марта 1960 г.1

21 июня 1961 г. Совет Министров БССР утвердил новую структуру, а несколько позднее и Положение об Архивном управлении при СМ БССР. На АУ возлагалось непосредственное научное и организационно-методическое руководство архивным делом в республике. В целях концентрации и сохранения документальных материалов личных архивов представителей белорусской культуры, а также документов государственных и общественных организаций начал действовать ЦГАЛИ. Для концентрации и временного хранения документальных материалов Государственного архивного фонда СССР, образующихся в деятельности учреждений, организаций и предприятий района, во всех районных административных структурах продолжали функционировать архивы с переменным составом архивных материалов.

С целью проведения дальнейшей централизации, укрепления государственных архивов за счет мелких местных архивов, повышения роли областных архивных отделов как органов Советской власти 11 ноября 1963 г. было принято постановление СМ БССР “О мерах по улучшению архивного дела в БССР”2. В нем были внесены изменения в существующую структуру архивной службы путем ликвидации городских и районных архивов и

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 107.2 Там же. С. 115—121.

211


создания на их базе ряда филиалов областных госархивов с постоянным составом документов. В новом виде она включала пять центральных, шесть областных и 16 их филиалов (госархив Брестской области — в Барановичах, Кобрине, Пинске; госархив Витебской области — в Глубоком, Орше, Полоцке; госархив Гомельской области — в Жлобине, Мозыре, Речице; госархив Гродненской области — в Лиде, Новогрудке; госархив Минской области — в Борисове, Молодечно, Слуцке; госархив Могилевской области — в Бобруйске, Кричеве). Каждый из филиалов должен был обслуживать территорию нескольких районов. Введено единое штатное расписание: отдел ведомственных архивов, отдел комплектования и экспертизы, отдел фондов, отдел учета и научно-справочного аппарата, отдел использования и публикации, хозрасчетный отдел (в филиалах — хозрасчетные группы). Было решено перевести из Могилева в Минск Центральный государственный исторический архив, разместив его во вновь построенном здании по ул. Долгобродской (ныне ул. Козлова) и передав ему древние акты и архивные фонды учреждений Минской губернии1.

В этом же здании находился и Госархив Минской области. В 1964 г. из него в ЦГИА БССР были переданы материалы досоветского периода и в том числе фонд “Радзивиллы князья” (ф. 694) в количестве более 25 тыс. единиц хранения за XVI—XX вв. на латинском, старобелорусском, старопольском, французском, немецком, русском и других языках2. Таким образом завершилась концентрация всех документов данного периода в одном месте. В госархивах насчитывалось свыше 6 млн единиц хранения, более 4 млн из которых составляли документы советского периода, 1,8 млн — в филиалах3.

В Положении о государственных архивах областей Белорусской ССР и их филиалах, утвержденном начальником АУ при СМ БССР 12 января 1965 г., указано, что архивы БССР относятся к числу научно-

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 117.2 Беларуская мiнуўшчына. 1995. № 5. с. 54—55.3 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. С. 9.

212


исследовательских учреждений и находятся в непосредственном ведении архивных отделов исполнительных комитетов областных Советов депутатов трудящихся. К середине 1965 г. была определена и структура Архивного управления при СМ БССР. Она включала центральный аппарат (руководство), организационно-методический отдел, отдел комплектования, экспертизы и учета архивных фондов, отдел научного использования и информации, бухгалтерию, административно-хозяйственную часть; учреждения и организации, находящиеся в непосредственном подчинении АУ при СМ БССР (ЦГАОР, ЦГАКФФД, ЦГАЛИ, ЦГИА (г. Минск), ЦГИА (г. Гродно).

В систему АУ включались архивные отделы исполнительных комитетов областных Советов депутатов трудящихся, положение о которых было утверждено СМ БССР от 22 марта 1965 г. (с 1981 г. — архивные отделы исполнительных комитетов областных Советов народных депутатов), государственные архивы областей и их филиалы1. Лаборатория по реставрации и микрофотокопированию документальных материалов была передана из АУ при СМ БССР в состав Центрального государственного архива кинофотофонодокументов БССР. Постановлением “О создании Центрального государственного архива научно-технической документации БССР” от 27 мая 1968 г. Совет Министров БССР возложил на министерства и ведомства республики отбор и передачу на государственное хранение в ЦГАНТД БССР научно-технической документации, образующейся в деятельности министерств и ведомств и подведомственных им учреждений и организаций2. Таким образом, в 40 архивохранилищах республики стеллажная площадь составила 71 тыс. погонных метров линии. В составе отрасли работало около 150 специалистов с высшим образованием, из них 66 являлись историками-архивистами. 40 архивистов без отрыва от производства обучалось в вузах БССР, в том числе 25 — в Московском историко-архивном институте3.

1 Архивное дело в БССР (1918—1968). С. 125—129.2 Там же. С. 135.3 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. С. 10.

213


В развитие данных решений были приняты меры по улучшению материально-технического обеспечения архивных учреждений. Так, только в 1963 г. были построены по типовым проектам два архивных здания в Минске и Витебске. Там были размещены ЦГИА БССР, лаборатория по реставрации и микрофотокопированию документальных материалов ЦГАКФФД БССР, Госархив Минской области, а также архивный отдел Витебского облисполкома и Госархив Витебской области. В течение 1965—1975 гг. были построены специальные здания для филиалов областных госархивов в Барановичах, Борисове, Полоцке, рассчитанные на хранение 300—400 тыс. единиц хранения каждый, проведены реконструкция и расширение полезной площади архивохранилищ ЦГАОР БССР, Госархива Брестской области, филиалов в Бобруйске, Жлобине, Кричеве, Лиде, Молодечно, Новогрудке и Слуцке. Были переданы дополнительные помещения для расширения архивохранилищ ЦГАНТД БССР, ЦГАЛИ БССР, госархивов Гродненской и Могилевской областей, филиалов в Глубоком, Орше и Речице. В новые и реконструированные здания было перемещено около 5 млн единиц хранения. Таким образом, к 1975 г. госархивы располагали 31 архивохранилищем, общая протяженность стеллажных полок которых составила 87 тыс. погонных метров.

В последующем работа по реконструкции и строительству архивных помещений продолжалась. В 1984 г. было построено здание для Госархива Гомельской области, через три года — для филиала Госархива Брестской области в Пинске, госархива Могилевской области, ЦГАФФКД в Дзержинске. Введенное в эксплуатацию архивное здание в Дзержинске являлось одним из лучших в СССР по своим техническим показателям. В нем были созданы три лаборатории: кино, фотографии и звукозаписи.

В ряде мест республики были проведены реставрационные работы. За период 1981—1985 гг. капитальный ремонт был осуществлен в 12 зданиях архивов. Однако проблема обеспечения сохранности архивных документов в данный период так и не была решена. Вводимые в эксплуатацию архивные здания

214


строились без учета перспективы, что вызывало проблемы с размещением новых поступлений. Это особенно характерно для госархивов Гомельской и Минской областей1.

В связи с начавшейся в конце 80-х годов передачей занимаемых госархивами помещений служителям культа заметно ухудшились условия отдельных архивов. Как правило, они перемещались в здания меньшей площадью. Таким образом, к 1990 г. менее половины госархивов имели в своем распоряжении специально построенные для хранения документов помещения. Большая их часть относилась к приспособленным.

Учитывая изменения, происшедшие в системе архивных органов, усиление их роли как научно-исследовательских учреждений, а также актуальность разработки вопросов организации, теории и методики архивного дела, 22 сентября 1972 г. решением СМ БССР Архивное управление при СМ БССР было преобразовано в Главное архивное управление (ГАУ) при СМ БССР2. В соответствии с постановлением ГАУ при СМ БССР осуществляло научное и организационно-методическое руководство архивным делом, подчинялось в своей деятельности СМ БССР. В его ведении находились документальные материалы Государственного архивного фонда СССР, хранившиеся в шести центральных и шести областных госархивах республики вместе с их филиалами. ГАУ осуществляло также контроль за находившимися в министерствах и ведомствах республики документами. При ГАУ были созданы коллегиальные органы: коллегия, научный совет, методическая комиссия и Центральная экспертно-проверочная комиссия, позднее — межведомственный научно-методический совет по приобретению документов в собственность государства (июль 1980 г.)3. Они оказывали помощь Главархиву в решении текущих и перспективных дел. На коллегии, например, рассматривались и утверждались перспективные и

1 Тэзісы міжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыі “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі”. Ч. 1. С. 22.

2 Зборнік Законаў БССР. 1972. № 28. С. 50.3 Зборнік Законаў БССР. 1980. № 22.

215


текущие планы развития архивного дела в БССР, осуществлялся контроль за их выполнением. Она направляла деятельность госархивов, архивных отделов облисполкомов, центральных и местных государственных и ведомственных архивов по вопросам обеспечения сохранности, отбора документов на госхранение, их использование в интересах развития народного хозяйства, науки и культуры республики. Данный орган вносил предложения по кадровому подбору архивных работников, организации их профессиональной подготовки.

Научный совет был создан для рассмотрения важнейших вопросов теории и практики архивного дела, организации публикационной деятельности, использования документальных материалов. Рассмотрением вопросов научно-методического характера, возникающих в практической деятельности архивных учреждений, занималась методическая комиссия. Экспертизу научной и практической ценности документальных материалов, хранящихся в государственных и ведомственных архивах республики, осуществляла Центральная экспертно-проверочная комиссия.

Для обсуждения проблем развития архивного дела в БССР широко использовались многочисленные совещания, в том числе и зональные, с участием архивистов России, Украины, Литвы и Молдавии, научно-практические конференции, проводимые под эгидой Главархива.

В организации архивного дела Беларуси характерным становится реформаторское направление деятельности без должного учета накопленного опыта работы, проработки вопросов, решений. Зачастую ведомственный ее характер становится доминирующим. Так, созданный Главархивом в 1981 г. Совет по научной организации труда (НОТ) в 1985 г. был ликвидирован. В данный период времени существовало немалое количество совещательных коллегиальных органов, дублировавших всевозможные решения. Происходило их объединение, упразднение, создание новых. Завершением данного направления явилось постановление СМ БССР от 16 сентября 1988 г. “Об усовершенствовании

216


организационной структуры Министерства юстиции БССР”, согласно которому Главархив ликвидировался как самостоятельное учреждение и присоединялся к Министерству юстиции республики на правах Архивного управления1. Отдел обеспечения сохранности, государственного учета и научно-справочного аппарата упразднялся, вместо него создавались отделы: планирования, организационно-методической работы, учета и научно-справочного аппарата, комплектования, ведомственных архивов и делопроизводства, научного использования и публикации. Соответственно были упразднены и архивные отделы облисполкомов.

Начавшееся механическое объединение двух ведомств было приостановлено постановлением СМ БССР от 30 декабря 1988 г. “О совершенствовании управления архивным делом”2. Главархив при Совете Министров и архивные отделы были вновь воссозданы. В структуре Главархива значились отдел планирования и организационно-методической работы, отдел комплектования Государственного архивного фонда СССР, ведомственных архивов и делопроизводства, отдел публикации и использования документов Государственного архивного фонда СССР, общий отдел.

В процессе деятельности архивной службы Беларуси характерными являлись оптимизация состава и содержания Государственного архивного фонда, создание полноценной источниковой базы. Первоначально на основании разработанных Главархивом СССР нормативных материалов (“Примерные списки учреждений, организаций и предприятий, материалы которых подлежат и не подлежат приему в государственные архивы” (1960) и “Дополнения” к ним (1965) впервые определен состав источников комплектования. Уже в 1961 г. архивные учреждения республики составили списки № 1—4 — учреждений, организаций и предприятий, документы которых подлежат и не подлежат приему на государственное хранение. После некоторого уточнения

1 Архіўная справа на Беларусі ў дакументах і матэрыялах. Мн., 1996. С. 79—81.

2 Там же. С. 81—83.

217


в 1968 г. данные списки велись по двум формам: список № 1 — учреждения, организации и предприятия, документы которых подлежат приему в госархивы, и список № 2 — учреждения, организации и предприятия, документы которых не принимались на государственное хранение. Списки составлялись по отраслевому принципу, представлялись в Главархив раз в пять лет.

Например, ЦГАОР за 1966—1970 гг. принял на постоянное хранение немногим более 43 тыс. единиц хранения. В списке № 1 значилось 403 учреждения республики — источников комплектования данного архива1.

Таким образом, на учете в архивах в 60—80-е годы состояло от 9 до 12 тыс. источников комплектования. В 1972 г. утверждены условия хранения книг регистрации актов гражданского состояния в архивах органов ЗАГСа, а также порядок передачи этих книг на постоянное хранение в государственный архив после 75 лет со времени их составления2.

В 80-х годах заметно активизировалась работа центральных госархивов по комплектованию документами личного происхождения. Наибольшая часть поступила на хранение в ЦГАМЛИ (архив-музей с 24 марта 1976 г.)3, ЦГАОР, ЦГАНТД, ЦГАКФФД БССР. В целях широкого привлечения общественности к сбору документов периода Великой Отечественной войны Главархив БССР выступил с обращением к участникам войны 1941—1945 гг. Это позволило принять на хранение оригинальные документы непосредственных участников событий как в государственные, так и в партийные архивы.

Вместе с тем при комплектовании архивных учреждений в ряде регионов Беларуси продолжал действовать принцип безразличного отношения к документальным материалам, хранящимся в церквах, костелах. При их разрушениях уничтожались и находившиеся в них документы, как это было, например, в Докшицах, Воложине при ликвидации костелов и др.4

1 НА РБ, ф. 250, оп. 3, д. 355, л. 9.2 НА РБ, ф. 7, оп. 5, д. 2730, л. 75, 85—89.3 Зборнік Законаў БССР. 1976. № 9.4 Беларуская мінуўшчына. 1993. № 3—4. С. 35—36.

218


Всего к концу 1975 г. в госархивах было сосредоточено более 6,8 млн единиц хранения, из них около 2 млн — в центральных госархивах. В филиалах госархивов областей был сконцентрирован основной комплекс документальных материалов за послевоенный период, поступивших из городских и районных учреждений и организаций, промышленных предприятий, колхозов и совхозов.

Следует учитывать и то, что тенденция размывания Государственного архивного фонда СССР приобретала новый размах: Главархив не мог препятствовать созданию все новых ведомственных фондов, юридически обособленных документальных собраний в рамках отдельных отраслей. К уже ранее известным архивам, которым СМ СССР предоставил право самостоятельного или продленного хранения, в этот период добавились архивы МВД и КГБ СССР. Такими возможностями обладали ведомственные архивы МВД, КГБ, МИД, АН БССР.

Например, со времени образования в Беларуси органов ВЧК стал формироваться архив КГБ. В период войны 1941—1944 гг., в целях безопасности часть документальных материалов была эвакуирована или уничтожена, часть захвачена немецкими войсками. Таким образом, в основном он состоял из уголовных дел лиц, осужденных за государственные и контрреволюционные преступления, архивных уголовных дел на реабилитированных граждан, уголовных дел лиц, совершивших злодеяния на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны, материалов групп и отрядов НКВД, действовавших в тылу немецко-фашистских войск, а также фильтрационных дел на граждан, вывезенных на принудительные работы в Германию и другие страны. Архив был практически недоступным для исследователей.

В Центральном научном архиве АН, созданном в 1929 г. в Минске, имелось 76 фондов, более 47 тыс. единиц хранения, в том числе 22,2 тыс. личных дел сотрудников АН БССР. Значительная часть документов за 1929—1941 гг. в годы Великой Отечественной войны была уничтожена. Личные фонды ученых собирает и сохраняет отдел редкой книги и рукописей Центральной научной

219


библиотеки им. Я. Коласа АН (как исключение в архиве сохраняется личный архив историка В.Н. Перцева)1.

При этом ведомственность переплеталась со сверхцентрализацией. Архивами БССР, как и других республик, руководил всесильный Главк. Считалось, что оптимальные условия для хранения наиценнейших исторических источников существуют в Москве или Ленинграде. Поэтому некоторые фонды по согласованным спискам поступали на постоянное хранение “в центр”2.

В данный период сложилась система регионального управления архивами Беларуси. Так, за базовым государственным архивом Минской области закреплены Минск, а также Березинский, Дзержинский, Клецкий, Несвижский, Минский, Столбцовский, Смолевичский, Пуховичский, Узденский и Червенский районы. В его филиалах (архив в Молодечно обслуживает Вилейский, Воложинский и Мядельский районы) хранятся документы с 1921 г., в Борисовском — документы с 1944 г. Он обслуживает Крупский и Логойский районы. В Слуцком архиве хранятся архивные комплексы с 1944 г. Ему подведомственны Копыльский, Любанский, Стародорожский и Солигорский районы. В самом госархиве Минской области насчитывалось более 3 тыс. фондов в составе около 600 тыс. единиц хранения органов государственной власти и управления, документы профсоюзных, общественных организаций, учреждений образования и науки, охраны здоровья, статистики, судов и прокуратуры, предприятий промышленности и сельского хозяйства, других отраслей экономики, культуры и науки. Ведущее место по-прежнему занимал ЦГИА. В пяти хранилищах на 20 км стеллажной линии хранилось около 1,5 млн единиц хранения в составе 3089 фондов. Среди документов — пергаментная грамота 1391 г., актовая книга Дрогичинского земского суда за 1431—1434 гг. и т.д.3

1 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 1. С. 181.2 Беларуская мінуўшчына. 1995. № 3. С. 25.3 Беларуская мінуўшчына. 1994. № 4. С. 41; № 2. С. 53.

220


Своеобразным архивным центром хранения документов творческой интеллигенции Беларуси стал ЦГАМЛИ. К началу 90-х годов в нем насчитывалось около 350 фондов, из которых 300 составляли личные фонды деятелей литературы и искусства: Алеся Адамовича, Василя Быкова, Владимира Короткевича, Ивана Мележа, Кузьмы Чорного, Лукаша Бенде, Максима Танка, Михаила Лынькова, Янки Брыля и др. Значительный интерес для исследователей представляют уникальные для истории комплекты газет “Наша доля”, “Наша ніва”, “Вольная Беларусь”, “Беларусь”, “Звон”, журналов “Маладняк”, “Узвышша”, первые издания сборников народных поэтов Беларуси Янки Купалы, Якуба Коласа, документы всемирно известных художников Марка Шагала, Юлия Пэна и др.

Прогрессивным направлением деятельности архивных учреждений было внедрение единой методики научного отбора, экспертизы, систематизации, приведения в порядок и описания документальных материалов. Сложилась единая система научно-справочного аппарата, состоящего из описей на архивные фонды, систематических, предметно-тематических и именных каталогов, справочников, путеводителей, обзоров фондов и тематических обзоров. С учетом единых подходов за данный период времени было обработано более 1 млн единиц хранения, составлено 1,3 млн тематичексих карточек, а также 164 тыс. на кинодокументы. Целый комплекс работ в архивах республики был проведен на хозрасчетных началах. Так, созданные в госархивах хозяйственные отделы и группы вели научно-техническую обработку документальных материалов, создавали научно-справочный аппарат в различных министерствах и ведомствах БССР.

Архивными учреждениями республики в этот период осуществлялись некоторые меры по учету, выявлению и возвращению в Беларусь ранее вывезенных отсюда архивов. Этому способствовала работа созданной в октябре 1987 г. при Белорусском фонде культуры комиссии “Возвращение”, куда вошли и представители архивной службы1.

1 Беларуская мінуўшчына. 1993. № 3—4. С. 34.

221


Одним из основных направлений работы по обеспечению сохранности документов стало создание страхового фонда на особо ценные документы. В 1981 г. был разработан и утвержден перспективный план работы по данному направлению до 1990 г. Согласно Положению о страховом фонде, принятому в 1980 г., он являлся составной частью Государственного архивного фонда, был неприкосновенным и должен храниться обособленно от оригиналов в специальном хранилище. В отличие от ранних форм работы основным критерием для микрофильмирования являлось не физическое состояние фонда, интенсивность его использования, а его значимость. Поэтому фонды 1-й категории, как правило, были разработаны и подготовлены для создания страхового фонда в первую очередь. К 1990 г. усилиями архивистов страховой фонд составил более 188 тыс. единиц хранения, 47 млн кадров и микрофиш, 3 тыс. фото и кинодокументов и др. Однако формы научного планирования со стороны госархивной службы Беларуси постепенно утрачивают свою значимость и актуальность. По итогам работы учреждений за 1986—1990 гг. зачастую планируемый результат являлся его противоположностью. Так, прием документов, каталогизация, экспертиза ценности дел осуществлены менее чем на половину, переплет документов как наиболее доступный вид работы из комплекса по обеспечению сохранности увеличен в два, прием исследователей в 1,5 раза и т.д.1

Партархивы. В 60-е годы партийные органы республики усилили свои позиции в области архивного дела. ЦК КПБ закрепил за собой контроль над исторической частью архивов, жестко подавляя попытки самостоятельного, творческого подхода, пресекал стремление части архивистов выйти на уровень подлинных ученых с широким историческим кругозором. Это обусловливалось, в частности, и практикой внутрипартийной работы, в которой владение информацией зачастую означало владение властью. При этом для обеспечения поставленных задач были приняты некоторые организационные мероприятия. Решением ЦК

1 Отечественные архивы. 1992. № 1. С. 36—40.

222


КПБ от 21 января 1961 г. партархив ЦК КПБ был переименован в партархив Института истории партии при ЦК КПБ и наделен полномочиями научного учреждения1. В соответствии с предоставленными ему правами широко осуществлялся “ограниченный доступ” к архивным документам. Оформление исследователей для работы в читальном зале проводилось через органы КГБ с фиксацией личной подписи о неразглашении документов, имевших ограниченный характер доступа к ним.

В этот период в партархивах, особенно в партархиве Истпарта, продолжалась работа по выявлению и использованию документальных материалов периода Великой Отечественной войны. Постановлением бюро ЦК КПБ от 23 октября 1965 г. при партархиве Истпарта при ЦК КПБ в январе 1966 г. был создан сектор научной разработки документальных материалов2. В его состав были включены квалифицированные научные сотрудники. Кроме задач научной разработки материалов БШПД, партизанских бригад и отрядов, партийно-комсомольского подполья вменялось в обязанности составление персональных и тематических карточек, ведение справочной работы по партизанским материалам, взятие на дополнительный учет бывших партизан и связных, по разным причинам не включенных в списки военного времени. Ими ежегодно выполнялось от 5 до 15 тыс. запросов социально-правового характера от граждан и организаций. Соответствующим образом были оформлены документальные материалы на действовавшие в годы Великой Отечественной войны подпольные партийные, партийно-комсомольские и антифашистские группы и организации около 80 районов БССР, взято на дополнительный учет не менее 13 тыс. партизан и подпольщиков Беларуси, дополнена именная картотека на партизан и подпольщиков Беларуси периода Великой Отечественной войны, которая насчитывала около 350 тыс. унифицированных карточек с указанием основных анкетных данных. В период сбора документов среди ветеранов войны был установлен

1 НА РБ, ф. 4, оп. 81, д. 1562, л. 18.2 НА РБ, ф. 4, оп. 81, д. 1979, л. 9.

223


более строгий контроль при приеме на постоянное хранение фронтовых дневников, воспоминаний партизан и подпольщиков. Была составлена картотека по личным делам номенклатурных работников ЦК КПБ, на часть лиц, репрессированных партийными органами. Однако из-за финансовых затруднений решением ЦК сектор к 1985 г. был ликвидирован.

Следует отметить, что в организации партийного архивного дела произошли изменения. Постановлением секретариата ЦК КПСС 28 декабря 1966 г. было утверждено Положение об Архивном фонде КПСС как совокупности принадлежавших Коммунистической партии Советского Союза и Всесоюзному ленинскому коммунистическому союзу молодежи документальных материалов, имеющих политическое, научное и практическое значение1. Документальные материалы КПСС сосредотачивались и хранились в делопроизводстве и текущих архивах партийных и комсомольских органов, учреждений и организаций, в партийных архивах. Были установлены сроки хранения документов в делопроизводстве и текущих архивах партийных и комсомольских органов и учреждений: для центральных и областных органов — 5 лет, для городских, районных и приравненных к ним — 3 года, первичных партийных и комсомольских организаций — 2 года. В состав документальных материалов включались и документы местных штабов партизанского движения в период Великой Отечественной войны. Практически любой документ государственного органа или отдельного лица мог быть включен в состав фонда постоянного хранения партийного учреждения или организации. Всего в партархивах Беларуси насчитывалось около 1,8 млн единиц хранения в составе 43 тыс. фондов, что составило 3,5 % всего архивного фонда КПСС. Около полумиллиона дел были послевоенного периода. На хранении имелись документы ЦК КПБ с 1918 г., Витебского, Гомельского и Могилевского губкомов партии за 1918—1926 гг., укомов КП(б)Б за 1918—1924 гг., окружкомов за 1924—1930 гг.,

1 Основные правила работы партийных архивов обкомов, крайкомов партии и филиалов ИМЛ при ЦК КПСС. М., 1970. С. 1—14.

224


городских и сельских райкомов партии, первичных парторганизаций, фракций, обкомов КП(б)Б за 1918—1941 гг., а также контрольных партийных органов, политотделов МТС, железных дорог, совхозов, научных и учебных учреждений и др. За счет комплектования, например, партархив Минской области с 1944 по 1967 г. принял на постоянное хранение более 400 тыс. единиц хранения. При этом обозначилась тенденция низкой исполнительской дисциплины в организациях. Поэтому не все документы были упорядочены, а к 70-м годам чуть более половины фондообразователей подготовили для сдачи их на хранение1. Учитывая, что ценность документов определялась прежде всего по их политическому значению, действовавшие в соответствии с решениями ЦК или обкомов партии экспертно-проверочные комиссии нередко принимали решения об уничтожении материалов постоянного хранения без должных критериев научной и практической ценности их использования в научно-исследовательской, справочной и практической работе. Не менее 23 тыс. единиц хранения было уничтожено в ходе самостоятельной работы или научно-технической обработки фондов при проверке наличия и состояния фондов.

Партархив Истпарта при ЦК КПБ работал на правах сектора Истпарта и хранил документы только республиканских партийных и комсомольских органов, партийных научных учреждений и учебных заведений. Учитывая данное обстоятельство, на основании решения ЦК КПБ от 4 марта 1982 г. в партархивы Брестского, Витебского, Гомельского, Гродненского, Могилевского обкомов до конца 1985 г. из архива Истпарта было передано с научно-справочным аппаратом около 250 тыс. единиц хранения партийных и комсомольских органов данных регионов за довоенный период. В Положении об Архивном фонде КПСС было учтено, что партархивы, поскольку они осуществляют изучение и издание документов, являются научно-исследовательскими учреждениями партии. В своем штате они имели заведующих, научных сотрудников, хранителей фондов,

1 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. С. 23—25, 119—120.

225


вспомогательный и обслуживающий персонал. Заведующий партархивом одновременно являлся заместителем директора Истпарта1.

В этот период практически без изменений был оставлен порядок пользования документами. Как правило, они были доступными только членам КПСС, а комсомольские материалы и документы — членам ВЛКСМ. При этом документы секретного и строго секретного характера (они составляли основную часть дел) исследователям не выдавались. Вопрос об ознакомлении с такого рода документами решали секретари ЦК, обкомов по представлению заведующих партархивами. С начала 70-х годов к исследовательской работе в отдельных случаях стали допускаться беспартийные граждане СССР, имеющие направления соответствующих организаций или учреждений. Члены ВЛКСМ и беспартийные исследователи (ученые, писатели, архивные работники), как правило, допускались к работе только над документами комсомольских органов. Описи документальных материалов исследователям выдавались по усмотрению заведующих. По окончании работы в архиве записи исследователей проверялись заведующим. Записи, которые архив не считал возможным выдать, изымались из тетради с соответствующей пометкой в учетных документах. Публикации могли быть только с ведома и согласия соответствующего партийного учреждения. Несмотря на данные обстоятельства, ежегодно от 100 до 200 человек работало в читальном зале партархива Истпарта при ЦК КПБ.

В связи с принятием нового Положения были пересмотрены некоторые пункты действовавших правил и разрозненных инструкций. В 1970 г. Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС было подготовлено издание основных правил, которые положили начало установлению в партархивах единой системы организации работы, проведения комплектования, экспертизы, научно-технической обработки, учета и использования документальных материалов архивного фонда партии. Наиболее существенные изменения и

1 Положение об архивном фонде КПСС. М., 1967. С. 6, 10.

226


добавления были внесены в такие документы, как Основные принципы комплектования фондов партархивов; Правила хранения и обработки архивных материалов в партийных, комсомольских органах и первичных организациях; Паспорт партийного архива1. Сложилась практика их ведения по шести учетным формам: книге поступлений, списку фондов, карточкам фондов, делам фондов (только на наиболее крупные) и паспорту. Категорийность фондов не проводилась.

В партархивах имелось немалое количество мелких фондов и описей, насчитывающих от одного до 10 дел. Как правило, научно-справочный аппарат (оглавления, предисловия, исторические справки, списки сокращений и т.д.) отсутствовал. Заголовки дел, включенные в опись, часто не раскрывали содержания документов. В партархивах не имелось путеводителей, разного рода указателей и обзоров к большинству фондов. В то же время партархивы имели обширные персональные (алфавитные) картотеки на лиц, обозначенных в партийных материалах. По вопросам, рассмотренным на съездах, пленумах, заседаниях бюро и секретариата парторганов, составлялись перечни вопросов. Они формировались ежегодно в отдельные дела по каждому фондообразователю. Таким образом, практические работы в партархивах имели свои существенные особенности.

Несколько улучшилось материально-техническое обеспечение партархива Истпарта. В 1988 г. было введено в эксплуатацию новое здание для партархива Истпарта и архива Минского обкома КПБ. Штатный состав был расчитан на 18 и 17 человек.

Информационная и публикационная деятельность архивов. Став крупными центрами хранения документальной базы по истории Беларуси, архивы значительно расширили свою информационную деятельность. Возросло поступление в архивы запросов социально-правового характера, по тематической направленности, увеличилось количество работающих исследователей в читальных залах. Например, с 1961 по 1975 г. архивами было подготовлено заявителям более 1

1 Там же. С. 12—14.

227


млн справок социально-правового характера. В дальнейшем ежегодно готовились ответы на 50 и более тысяч таких заявлений, в том числе более 1 тыс. — на тематические запросы граждан и учреждений. Документы госархивов широко использовались при подготовке выставок, тематических подборок, организации встреч с общественностью, экскурсий, лекций, докладов. Наиболее широко освещались вопросы истории Октябрьской революции, социалистического строительства. Документы по истории государственности Беларуси, партийной и государственной политики в 20—30-е годы, войны 1941—1945 гг., о деятельности видных представителей культуры, науки и другие оставались на ограниченном доступе и продолжали носить секретный характер.

Многочисленные документальные материалы представлялись предприятиям, организациям и учреждениям по запросам, что давало значительный экономический эффект. Например, полные сведения о трассе, где шло строительство Минского метро, дало экономию миллионных денежных средств1. За работу по выявлению документов для реставрации памятников архитектуры ЦГИА в Минске в 1987 г. был награжден Золотой медалью ВДНХ СССР.

Активизировалась в этот период публикационная деятельность архивных учреждений. При непосредственном участии центральных и местных архивов были подготовлены и изданы путеводители и справочники2. Они содержали краткую информацию о

1 Беларуская мінуўшчына. 1993. № 3—4. С. 27.2 Центральный государственный исторический архив Белорусской

ССР в гор. Гродно: Путеводитель. Мн., 1965; Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства БССР. Мн., 1967; Государственный архив Минской области и его филиал в гор. Молодечно. Мн., 1967; Государственные архивы Брестской, Гродненской областей. Филиал архива Минской области в Молодечно: Справочник по документальным материалам 1919—1939 гг. Мн., 1969; Государственные архивы Гомельской и Могилевской областей: Справочник (1917—1941 гг.). Мн., 1970; Государственный архив Витебской области и его филиал в Полоцке: Путеводитель (1917—1941 гг.) Мн., 1972; Центральный государственный исторический архив БССР в г. Минске: Путеводитель. Мн., 1974.

228


составе и содержании фондов за довоенный период практически всех центральных и областных архивов. Благодаря проведенной архивистами работе один из самых доступных видов научно-справочного аппарата — путеводитель — используется в работе исследователями, хотя большинство из них уже значительно устарели и требуют переработки. К тому же вследствие идеологических и политических соображений, господствовавших в период подготовки путеводителей, в них не попало многое из того, что представляет действительно научный интерес, и в то же время была включена информация “третьесортного” характера лишь потому, что в ней упоминались фамилии партийных руководителей.

Значительно была расширена тематика документальных изданий по истории Беларуси XX в.1

Интерес к историческому прошлому вызвали также изданные Главным архивным управлением при СМ БССР, архивами, Институтом истории АН БССР, Институтом истории партии при ЦК КПБ сборники документов о

1 Борьба трудящихся Западной Белоруссии за социальное и национальное освобождение и воссоединение с БССР (1921—1939 гг.): В 2 т. Мн., 1962. Т. 1.; 1972. Т. 2; Борьба за Советскую власть в Белоруссии (1918—1920 гг.): Сб. док. и мат. Мн., 1968. Т. 1; Мн., 1971. Т. 2; Революционный авангард трудящейся молодежи Западной Белоруссии (1921—1939 гг.). Мн., 1978; Мастацтва Савецкай Беларусі. Мн., 1976. Т. 1; 1986. Т. 2; Народное образование в БССР. Мн., 1979. Т. 1; Мн., 1980. Т. 2; Хроника важнейших событий истории Коммунистической партии Белоруссии. Ч. 1. Мн., 1962; Коммунистическая партия Белоруссии в резолюциях и решениях съездов и пленумов ЦК. Мн., 1983—1987. Т. 1—6. ; Идеологическая деятельность Компартии Белоруссии: Сб. док. Мн., 1990. Т. 1.

229


восстании в 1863—1864 гг. в Литве и Беларуси, о других событиях XVI — начала XX в. в ВКЛ и Беларуси1.

Информационно-справочный материал о госархивах БССР подготовлен и опубликован в книге “Государственные архивы СССР”2. Нормативная основа деятельности архивных учреждений Беларуси была отражена в сборниках “Архивное дело в БССР (1918—1968)” и “Архіўная справа на Беларусі ў дакументах і матэрыялах (1921—1995)”, подготовленных соответст-венно сотрудниками Главархива Беларуси и Белорусского научно-исследовательского института документоведения и архивного дела3. Теоретические и практические проблемы организации архивного дела освещены в материалах научной конференции архивистов и историков, посвященной 50-летию архивного строительства в СССР4, а также Международной научно-теоретической конференции “Архивоведение, источниковедение, историография”, материалах научной конференции по проблемам археографии, состоявшейся в октябре 1976 г.5 На основе глубокого изучения документов государственных архивов были изданы коллективные труды и монографии, документальные сборники, раскрывающие

1 Русско-белорусские связи: Сб. док. (1570—1667 гг.) Мн., 1963; Восстание в Литве и Белоруссии. 1863—1864 гг. М., 1965; Русско-белорусские связи во 2-й половине XVII в. (1667—1687 гг.). М., 1972; Хрестоматия по истории БССР. Ч. 1. Мн., 1976; Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII—XVIII вв. Владение Сморгонь. Мн., 1977; Хрестоматия по истории Белоруссии. С древнейших времен до 1917 г. Мн., 1977; Белоруссия в эпоху феодализма. Мн., 1979. Т. 4; Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII—XVIII вв. Владение Тимковичи. Мн., 1982; Белоруссия в эпоху капитализма (развитие капитализма в сельском хозяйстве Белоруссии). Мн., 1983; Революционное движение в Белоруссии (июнь 1907 — февраль 1917 гг.). Мн., 1987; Социально-политическая борьба народных масс Белоруссии: конец XIV в. — 1648: В 3 т. Мн., 1988. Т. 1; Белоруссия в эпоху капитализма (1861—1900 гг.) (зазвитие капитализма в промышленности). Мн., 1990; и др.

2 Государственные архивы СССР: Справочник. Ч. 2. М., 1989. С. 3—4.3 Архивное дело в БССР (1918—1968): Сб. законодат и руковод. док.

Мн., 1972; Архіўная справа на Беларусі ў дакументах і матэрыялах (1921—1995 гг.). Мн., 1996.

4 Вопросы архивоведения и источниковедения в БССР. Мн., 1971.5 Вопросы археографии в БССР. Мн., 1980.

230


различные аспекты истории народов Беларуси в разные исторические периоды1.

Значительно возросло число печатных изданий информационно-справочного характера2, сборников архивных документов3, а также научных монографий по истории патриотической борьбы белорусского народа в годы Великой Отечественной войны4. Широкий спектр документальных материалов при помощи архивных

1 Восстановление народного хозяйства Гомельской губернии (1921—1925 гг.). Гомель, 1960; Революционные комитеты БССР (ноябрь 1918 г. — июль 1920 г.). Мн., 1961; Документы обличают (зеакционная роль религии и церкви на территории Белоруссии). Мн., 1964; Подготовка сплошной коллективизации сельского хозяйства Белорусской ССР (ноябрь 1927—1929 гг.). Мн., 1973; Проведение сплошной коллективизации сельского хозяйства Белорусской ССР (1929—1932 гг.). Мн., 1976; Кооперативно-колхозное строительство в Белорусской ССР (1917—1927 гг.). Мн., 1980; Индустриализация Белорусской ССР. Мн., 1975; Развитие социалистического соревнования в Белорусской ССР (1919—1941 гг.). Мн., 1980; Восстановление народного хозяйства БССР (1921—1925 гг.). Мн., 1981; Завершение коллективизации сельского хозяйства и организационно-хозяйственное укрепление колхозов БССР (1933 — июнь 1941 гг.). Мн., 1985; и др.

2 Подпольные партийные органы Компартии Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (1941—1944): Краткие сведения об организации, структуре и составе. Мн., 1975; Подпольные комсомольские органы Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (1941—1944): Краткие сведения об организации, структуре и составе. Мн., 1976; Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944): Краткие сведения об орг. структуре партизан. соединений, бригад (полков), отрядов (батальонов) и их личном составе. Мн., 1983; Нацистская политика геноцида и “выжженой земли” в Белоруссии (1941—1944). Мн., 1984.

3 Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии, 1941—1944 гг. Мн., 1965; Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944). Документы и материалы: В 3 т. Мн., 1967—1982; В непокоренном Минске: Док. и мат. о подпольной борьбе советских патриотов в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944). Мн., 1987; Комсомол Белоруссии в Великой Отечественной войне: Док. и мат. Мн., 1988.

4 О партийном подполье в Минске в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944 гг.). Мн., 1961; Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны: В 3 т. Мн., 1983—1985. Т. 1—3.

231


работников использован в период подготовки и издания историко-документальной хроники “Память”1.

1 Памяць: Гіст.-дакум. хроніка Ляхавіцкага раёна. Мн., 1989; Памяць: Гіст.-дакум. хроніка Талачынскага раёна. Мн., 1988; и др.

232

Архивы Республики Беларусь. Состояние и перспективы

Глава 9АРХИВЫРЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ.СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

Существенные изменения в организации архивного дела Беларуси произошли после объявления 27 июля 1990 г. Декларации о суверенитете республики. Усилиями архивистов было создано Беларуское общество архивистов1. 26 сентября 1990 г. учредительная конференция общества приняла Устав, были определены приоритетные направления работы архивистов, документоведов и других научных категорий работников по выявлению и возвращению документальных материалов по истории Беларуси из ближнего и дальнего зарубежья, развитию творческого сотрудничества с архивными службами зарубежных государств. Для выполнения решения Верховного Совета Республики Беларусь по восстановлению прав граждан, пострадавших в ходе политических репрессий 20—50-х годов, в структуре Главархива был создан научно-информационный отдел по делам репрессированных граждан. В ходе работы были составлены списки на 150 тыс. репрессированных лиц, создана информационно-поисковая система. Тысячам граждан республики, пострадавшим в прошлом, оказано содействие в обеспечении их прав и интересов, увековечена память жертв произвола2.

Накануне приостановления деятельности Компартии Беларуси были предприняты некоторые попытки реорганизации сети партийных архивов. 24 сентября 1990 г. ЦК КПБ рассмотрел вопрос “О некоторых вопросах совершенствования архивного дела партийных комитетов Компартии Белоруссии”3. На базе объединения партийных архивов Института истории партии при ЦК КПБ и Минского обкома партии был создан Центральный партийный архив Компартии Беларуси. Он составил наряду с архивами областных комитетов единый архив Компартии Беларуси. Наиболее значительные перемены произошли после событий августа 1991 г. Распоряжением Совета Министров Республики Беларусь 11 декабря 1991 г. Институт историко-политических исследований Компартии Беларуси был преобразован в Белорусский научно-исследовательский центр документоведения и ретроинформации. После принятого постановления СМ РБ от 29 декабря 1991 г. “О передаче имущества КПБ—КПСС в собственность республики и административно-территориальных образований (коммунальную собственность)” Главархиву при СМ РБ вменялось в обязанность принять на хранение в установленном порядке архивные фонды и текущие архивы КПБ всех уровней. В Единый государственный архивный фонд поступило более 3 млн единиц хранения бывшего архивного фонда КПБ—КПСС, и его общее количество достигло 12 млн дел.

В результате усилий архивистов республики, научных учреждений, общественных организаций, многих деятелей науки и культуры на базе Центрального государственного исторического архива в Минске и бывшего Центрального партийного архива КПБ постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 22

1 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 1. С. 359.2 Беларуская мінуўшчына. 1996. № 2. С. 53.3 Архіўная справа на Беларусі. С. 43—44.

233


апреля 1992 г. был создан Национальный архив Республики Беларусь1. В его фондах были сконцентрированы основные письменные источники по истории Беларуси за период с XIV по XX в., которые отражали аспекты политической, социально-экономической и культурной жизни белорусского народа. На базе бывших областных партархивов в 1992 г. были созданы филиалы госархивов Гомельской, Гродненской, Могилевской областей, их общее количество достигло 19. В госархивах Брестской и Витебской областей на их базе были образованы отделы.

С учетом происшедших изменений в системе государственной архивной службы и ее значимости постановлением СМ РБ от 5 октября 1992 г. Главархив при СМ РБ преобразован в Комитет по архивам и делопроизводству при Совете Министров Республики Беларусь2. 21 мая 1993 г. было утверждено Положение о нем. В состав Белкомархива вошли отдел организационной работы и международных связей; отдел делопроизводства и формирования Национального архивного фонда; отдел обеспечения сохранности документов, автоматизации и архивной технологии; отдел научного использования и информации; отдел геральдической службы. Сеть республиканских государственных архивных учреждений составили: Националь-ный архив Республики Беларусь, Белорусский научно-исследовательский центр документоведения и архивного дела, Белорусский государственный архив (бывший ЦГАОР), Белорусский государственный архив кинофотофонодокументов, Белорусский государственный исторический архив (бывший ЦГИА в г. Гродно), Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства, Белорусский государственный архив научно-технической документации, Центральная лаборатория микрофотокопирования и реставрации документов Национального архивного фонда3.

Согласно постановлению, на Белкомархив была возложена охрана прав и интересов Республики Беларусь в области архивного дела и геральдической службы, организации делопроизводства в министерствах и ведомствах республики, на предприятиях, в учреждениях и в организациях независимо от форм собственности и хозяйственной деятельности. При нем были образованы научный совет для рассмотрения вопросов теории и практики архивного дела; центральная экспертно-проверочная комиссия для рассмотрения вопросов, связанных с определением состава документов Национального архивного фонда, подлежащих хранению в государственных архивах республики, а также с экспертизой ценности документов, межведомственный научно-методический совет по приобретению документов в собственность государства. Решением СМ РБ от 22 сентября 1994 г. Белкомархив преобразован в Комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, а распоряжением руководителя Администрации Президента Республики Беларусь в феврале 1995 г. утверждены Положение и структура Комитета, а также сеть республиканских государственных архивных учреждений4.

Предусмотрено усиление роли Белкомархива за счет охраны прав и интересов Республики Беларусь в области генеалогии, ведения, использования и сохранения государственного страхового фонда документации на объекты и изделия (продукцию) народнохозяйственного и оборонного назначения, внедрения автоматизированных систем документоведения и ретроинформации. В составе действующих архивных учреждений утверждены Республиканская техническая лаборатория микрофильмирования страхового фонда документации в Гомеле, Республиканская техническая лаборатория микрофильмирования страхового фонда документации в Минске, база-хранилище государственного страхового фонда документации Республики Беларусь.

В связи с деятельностью первого Президента Республики Беларусь, а также образованных президентских структур в мае 1995 г. был создан Архив Президента Республики Беларусь5, в июне 1995 г. Национальной архив был ликвидирован. Комп-лекс документов бывшего ЦПА КПБ передан Белгосархиву и последний реорганизован в Национальный архив Беларуси, а документы бывшего ЦГИА в Минске выделены в самостоятельное учреждение — Национальный исторический архив Беларуси. Аналогичный статус — Национальный исторический архив Беларуси в Гродно — дан

1 Збор пастаноў Урада Рэспублікі Беларусь. 1992. № 12. С. 7.2 Архіўная справа на Беларусі. С. 85—87.3 Зборнік пастаноў Урада Рэспублікі Беларусь. 1993. № 15. С. 28—36.4 Архіўная справа на Беларусі. С. 142.5 Советская Белоруссия. 1995. 20 июля.

234


бывшему БГИА. Статус архива с постоянным сроком хранения получил архив Министерства обороны Республики Беларусь. Решением местных органов власти филиалы областных архивов преобразованы в государственные зональные архивы, что было окончательно закреплено указом Президента республики от 20 сентября 1996 г. В соответствии с данным решением на базе бывших партархивов Гомельской, Гродненской, Минской и Могилевской областей созданы аналогичные государственные архивы общественных объединений. После придания Белкомархиву в январе 1997 г. статуса Государственного комитета его председатель введен в состав Совета Министров Республики Беларусь.

Новым явлением в архивной деятельности учреждений стала выдача лицензий на хранение документов негосударственным предприятиям и организациям республики. Так, в июне 1995 г. Белкомархивом выдан сертификат Независимому институту социально-экономических и политических исследований, образовавшему архивный центр НИСЭПИ. Информационная база данного учреждения составлена из документов, относящихся к структурам гражданского общества и государственных институтов и насчитывает более 20 тыс. материалов из периодической печати, оригинальных документов политических партий и общественных объединений республики. Подборка составлена по определенным характеристикам компьютерной программы.

С 1994 г. БГАКФФД начал прием на хранение художественных и мультипликационных фильмов, созданных на территории Беларуси.

С сентября 1992 г. подготовка национальных архивных кадров ведется на базе исторического факультета Белорусского государственного университета, где было открыто историко-архивное отделение. С участием ученых и архивистов-практиков Беларуси, России, Украины и Польши в 1993 г. в Минске была проведена международная научно-теоретическая конференция “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі: стан і перспектывы”1. Ряд научных конференций был организован и проведен благодаря усилиям архивных учреждений республики: “М.М. Улашчык і праблемы беларускай гістарыяграфіі, крыніцазнаўства і археаграфіі (да 90-х угодкаў вучонага)” 14—15 лютага 1996 г., “Замежная архіўная беларусіка” 25—26 красавіка 1996 г. и др.2

В связи с потребностью научной разработки вопросов архивоведения и документоведения БелНИЦДААД с января 1996 г. преобразован в Белорусский научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела (БелНИИДАД)3.

На архивном отделении БГУ открыта специализация по исторической информатике. Созданы специальные подразделения в БелНИИДАД. В БГАКФФД начата работа по преобразованию в компьютерную форму фонодокументов и в перспективе на оптические — кинодокументы, лазерные компактные диски — фонодокументы.

Для реализации комплексной программы автоматизации на базе архива машиночитаемых документов НИИ “Агат” при участии БелНИИДАД начата работа по созданию научно-исследовательского центра машиночитаемых документов. Потенциальными источниками будут государственные и частные предприятия, органы Администрации Президента, Верховного Совета, Кабинета Министров, местных управленческих структур4.

Расширились связи с зарубежными архивными службами. Главным архивным управлением при СМ РБ были подготовлены и подписаны договоры о сотрудничестве с Российской Федерацией (июнь 1991 г.), Польшей (октябрь 1991 г.), Литвой (февраль 1992 г.), Украиной (март 1992 г.), Латвией (апрель 1992 г.). Налажен обмен опытом между сотрудниками архивных учреждений республики и архивистами Польши, Германии, Франции, США. Организована международная архивная стажировка на базе Национального архива Франции. В 1995 г. в Мичиганском университете проведен американо-русско-белорусский архивоведческий семинар.

Принимая во внимание положения резолюций Генеральной Ассамблеи ООН о реституции культурных ценностей странам их происхождения, а также Конвенции о

1 Тэзісы міжнароднай навукова-тэарэтычнай канферэнцыі “Архівазнаўства, крыніцазнаўства, гістарыяграфія Беларусі: стан і перспектывы”. Ч. 1—2. Мн., 1993.

2 Тэзісы чацвёртай навуковай канферэнцыі беларускіх і польскіх гісторыкаў “Армія Краёва на тэрыторыі Заходняй Беларусі (чэрвень 1941 — ліпень 1944 гг.)”. 6—7 кастрычніка 1994 г. Гродна, 1994.

3 Архіўная справа на Беларусі. С. 165, 166.4 Финансы, учет, аудит. 1995. № 5. С. 121.

235


мерах по запрещению и предупреждению ввоза, вывоза и передачи собственности на культурные ценности от 14 ноября 1970 г., в Минске 14 февраля 1992 г. руководителями 11 государств — членов СНГ было подписано Соглашение о возвращении культурных и исторических ценностей государствам их происхождения1.

Вследствие проведенной работы по расширению информационной базы в архивах республики был рассекречен большой комплекс документов. Совет Министров РБ своим постановлением “О временном порядке доступа к архивным документам и их использовании” от 28 мая 1993 г. установил срок ограничения использования документов по истечении 30 лет с момента их создания, если иное не предусмотрено между государственной службой и юридическими или физическими лицами, передавшими документы в архив. Общий срок ограниченного пользования не мог превышать более 50 лет. Данная практика была закреплена в Законе “О государственных секретах”, принятом 29 ноября 1994 г., и соответствовала порядку международной организации использования документов. При этом граждане, являющиеся владельцами документов, имеют право обусловливать нераскрытие их содержания или ограничить к ним доступ до 75 лет. Впервые иностранные исследователи получали одинаковые права с белорусскими пользователями документальной информации. Таким образом, с 1991 по 1994 г. госархивами республики переведено на общее хранение свыше 660 тыс. единиц хранения, в основном из бывшего Центрального партийного архива КПБ.

Около 12 тыс. единиц хранения за 1980—1991 гг. было принято на постоянное хранение в Национальный архив после проведенной сотрудниками архива научно-технической обработки дел управленческой документации, личных дел номенклатурных работников бывшего ЦК КПБ, что значительно расширило источниковедческую базу для отечественных и зарубежных исследователей данной проблемы.

Усилиями архивистов Беларуси были проведены выставки документов в Германии, Польше, Израиле, России, на Украине, опубликован ряд материалов, продолжительное время находившихся в спецхранах и остававшихся недоступными для исследователей и широкого круга читателей, в том числе и информационно-справочного характера2.

Белкомархивом ведется подготовка путеводителя “Архивные фонды и коллекции по истории евреев в Белоруссии”.

При разработке ряда актуальных исторических проблем были использованы документы архивов КГБ Республики Беларусь3.

Некоторые документальные материалы по проблемам поиска и возвращения национальных ценностей, в том числе архивных, опубликованы в сборнике статей и документов “Вяртанне”4. Архивные материалы продолжали активно использоваться в многотомном издании книг “Память”5. Статьи по истории и организации архивного

1 Вяртанне. Мн., 1992. С. 232—233.2 Рассакрэчаныя архівы. Дакум. дзярж. арх. Рэспублікі Беларусь, якія пераведзены на адкрытае

захоўванне: Давед. Вып. 1. Мн., 1993; Доўнар-Запольскі М.В. Гісторыя Беларусі. Мн., 1994; Библиография оккупационных периодических изданий, выходивших на территории Белоруссии в 1941—1944 гг. Мн., 1995; Мінскае антыфашысцкае падполле. Мн., 1995; Нямецка-фашысцкі генацыд на Беларусі (1941—1944). Мн., 1995.

3 Адамушко В.И., Иванова Н.В. “Помилуйте”... Документы по репрессиям 1939—1944 г. в Вилейской области. [Б.М.] 1992; Адамушка У.I. Палітычныя рэпрэсіі 20—50-х гадоў на Беларусі. Мн., 1994; Семашка Е. Армія Краёва на Беларусі. Мн., 1994; Ермолович В.И., Жумарь С.В. Огнем и мечом: хроника польского националистического подполья в Белоруссии (1939—1953 гг.). Мн., 1994; Соловьев А.К. Белорусская центральная рада: создание, деятельность, крах. Мн., 1995.

4 Вяртанне: Дакументы і архіўныя матэрыялы па праблемах пошуку і вяртання нац. каштоўнасцей, якія знаходзяцца за межамі Рэспублікі Беларусь. Мн., 1992; Вяртанне-2. Мн., 1994; Дакументы па гісторыі Беларусі, якія зберагаюцца ў цэнтральных дзяржаўных архівах СССР. Мн., 1990; Дакументы па архітэктуры ў картаграфіі Беларусі ў архівах Санкт-Пецярбурга і Вільні. Мн., 1994.

5 Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Быхаўскага раёна. Мн., 1990; Памяць: Афганістан. Мн., 1991; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Бешанковіцкага раёна. Мн., 1991; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Лёзненскага раёна. Мн., 1992; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Пружанскага раёна. Мн., 1992; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Хойніцкага раёна. Мн., 1993; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка гарадоў і раёнаў Беларусі. Жыткавіцкі раён. Мн., 1994; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Рагачоўскага раёна. Мн., 1994; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Расонскага раёна. Мн., 1994; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка гарадоў і раёнаў Беларусі. Чэрыкаўскі раён. Мн., 1994; Памяць. Беларусь. Рэспубліканская кніга. Мн., 1995; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Глыбоцкага раёна. Мн., 1995; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Гродзенскага раёна. Мн., 1995; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Клічаўскага раёна. Мн., 1995; Памяць: Гіст.-дакумент. хроніка Лунінецкага раёна. Мн., 1995.

236


дела в Беларуси, а также документы и материалы из белорусских архивов регулярно публикуются в журнале “Беларуская мінуўшчына”, начавшем выходить с 1992 г. (его издателем в числе других является Белкомархив и БелНИИДАД).

§ 1. Закон Республики Беларусь“О Национальном архивном фондеи архивах в Республике Беларусь”

Президент Республики Беларусь 6 октября 1994 г. подписал Закон “О Национальном архивном фонде и архивах в Республике Беларусь”, разработанный и принятый на основе Конституции Республики Беларусь и других законодательных актов. Он включает 10 глав в составе 42 статей.

Общие положения закона вводят ряд новых понятий, важнейшим среди которых является определение Национального архивного фонда (НАФ) РБ и его состава. Национальный архивный фонд Республики Беларусь — это совокупность документов, созданных в Беларуси в процессе государственной, экономической, общественно-политической, социально-культурной деятельности на различных этапах развития государства. Документы Национального архивного фонда являются историческим и культурным наследием, достоянием народа Беларуси, его документальной памятью и служат удовлетворению нужд общества и государства, реализации прав и законных интересов граждан. Он состоит из документов, собранных в процессе деятельности предприятий, учреждений, организаций, существовавших и существующих на территории Республики Беларусь и за ее пределами. Сюда относятся документы высших и местных государственных органов, прокуратуры, органов государственной безопасности, внутренних дел, обороны, учебных заведений, нотариата, загсов; предприятий промышленности, сельского хозяйства и других отраслей экономики независимо от форм собственности; учреждений и организаций науки, культуры, образования, здравоохранения, кинематографии, телевидения, радио и печати; профессиональных союзов, кооперативных, творческих и других общественных объединений; религиозных учреждений и организаций включительно до отделения церкви от государства; предприятий, учреждений и организаций Республики Беларусь, находившихся и находящихся за пределами территории Республики Беларусь; представительств Республики Беларусь при международных организациях; архивов, национализированных государством; частных архивов; иные документы, поступившие в собственность Республики Беларусь.

К Национальному архивному фонду Республики Беларусь относятся также архивные документы, хранящиеся за пределами территории Республики Беларусь и в соответствии с международными соглашениями подлежащие возвращению в Беларусь.

В состав Национального архивного фонда Республики Беларусь включаются законодательные акты, указы и распоряжения Президента Республики Беларусь, постановления и распоряжения Кабинета Министров Республики Беларусь, приказы, инструкции и постановления министерств, ведомств, материалы прокуратуры и судов, управленческая, статистическая, научная, технологическая, нормативно-техническая, проектная, конструкторская, патентная, картографическая, геологическая, телеметрическая, коммерческая и машиночитаемая документация, кино-, фото-, фонодокументы, художественные киноленты, видеозаписи, научные, литературные, художественные, музыкальные и другие рукописи, рисунки, дневники, мемуары, документы по личному составу и другие виды документов.

237


Закон устанавливает, что республиканские органы по архивам и делопроизводству ведут Свод Национального архивного фонда Республики Беларусь.

Свод является банком обобщающей информации о составе и содержании документов Национального архивного фонда Республики Беларусь. Свод содержит сведения о документах, хранящихся в государственных, а также ведомственных архивах, являющихся источниками формирования Национального архивного фонда Республики Беларусь. Он включает также сведения о наиболее значительных для истории и культуры Республики Беларусь частных архивах.

В законе определен статус составной части Национального архивного фонда — Государственного архивного фонда, который включает в себя документы государственных органов, государственных предприятий, учреждений и организаций независимо от времени их создания; документы, переданные на государственное хранение юридическими лицами негосударственных форм собственности, физическими лицами, архивами иностранных государств, а также документы, конфискованные и реквизированные в установленном законодательством порядке и переданные в государственные архивы.

Документы частных, кооперативных, арендных и других предприятий, учреждений и организаций негосударственных форм собственности, общественных объединений, религиозных и других организаций, находящихся на территории Республики Беларусь, составляют негосударственную часть Национального архивного фонда Республики Беларусь.

В соответствии с законом постоянное хранение документов Национального архивного фонда Республики Беларусь осуществляют государственные архивы, музеи и библиотеки.

Для хранения документов и ведения работ с ними до передачи на постоянное хранение в государственные архивы создаются ведомственные архивы. Для них установлены следующие предельные сроки хранения документов:

для документов высших государственных органов, Прокуратуры Республики Беларусь, Контрольной палаты Республики Беларусь, Национального банка Республики Беларусь, руководящих органов общественных объединений, предприятий, учреждений и организаций, находящихся в собственности Республики Беларусь, — 15 лет;

238


для документов органов иностранных дел, государственной безопасности, внутренних дел, обороны Республики Беларусь — 30 лет;

для документов местных Советов депутатов, исполнительных и распорядительных органов, предприятий, учреждений и организаций областного подчинения — 10 лет, городского и районного подчинения — 5 лет;

для научно-технической документации — по миновании надобности, но не более 25 лет;

для записей актов гражданского состояния и нотариальных действий, документов по личному составу — 75 лет;

для кинофильмов, киножурналов, фотоснимков, фоно- и видеозаписей, машиночитаемых документов — 3 года.

Киноленты художественных кинофильмов передаются на хранение по окончании производства (в период тиражирования).

Республиканские органы по архивам и делопроизводству могут продлевать сроки хранения документов Национального архивного фонда Республики Беларусь министерствам, ведомствам и другим организациям путем выдачи лицензий в порядке и на условиях, определяемых Администрацией Президента Республики Беларусь.

Архивные документы, утратившие собственника либо собственность на эти документы, передаются в Государственный архивный фонд Республики Беларусь через учреждения Государственной архивной службы Республики Беларусь.

Государственную архивную службу Республики Беларусь составляют государственные архивы, органы государственного управления архивным делом, к которым относятся Комитет по архивам и делопроизводству, находящийся в подчинении Администрации Президента Республики Беларусь, отделы по архивам и делопроизводству исполнительных комитетов областных и Минского городского Советов народных депутатов.

Закон содержит классификацию архивов и определяет характер каждого из них. Основными видами архивов Республики Беларусь являются государственные, ведомственные архивы, архивы негосударственных предприятий, учреждений, организаций и частные архивы физических лиц.

Под государственным архивом понимается государственное архивное учреждение, осуществляющее прием и постоянное хранение архивных документов в интересах пользователей. Сеть государственных архивов, осуществляющих постоянное хранение документов Национального архивного фонда, состоит из республиканских, областных и зональных государственных архивов. Они создаются по решению Администрации Президента Республики Беларусь, местных исполнительных и распорядительных органов. Национальный архив Республики Беларусь и республиканские государственные архивы являются республиканскими научно-методическими и научно-исследовательскими центрами по работе с документами Национального архивного фонда Республики Беларусь, областные — организационно-методическими центрами.

Под ведомственным архивом понимается государственное архивное учреждение или структурное подразделение, предприятие, учреждение, организация, которые хранят документы на протяжении определенного срока.

Под архивом негосударственных предприятий, организаций и учреждений понимается архивное учреждение, осуществляющее прием и постоянное хранение архивных документов, за исключением документов по личному составу, зарегистрированное в установленном порядке.

Под частным архивом понимается комплекс архивных документов, созданных лицом, семьей либо приобретенных им (ими) на законных основаниях, находящихся в его (их) владении и зарегистрированных в установленном порядке Государственной архивной службой Республики Беларусь.

Государственный контроль за исполнением учреждениями Государственной архивной службы Республики Беларусь независимо от форм собственности и гражданами обязанностей по сохранности, учету и использованию документов Национального архивного фонда Республики Беларусь осуществляется Советами народных депутатов, исполнительными и распорядительными органами.

Государственный надзор за соблюдением законодательства по архивному делу и ведению делопроизводства в Республике Беларусь возлагается на Государственную

239


инспекцию архивов и делопроизводства, созданную в составе республиканских органов по архивам и делопроизводству.

Ведомственный контроль за соблюдением установленного порядка накопления, обеспечения сохранности, учета и использования документов Национального архивного фонда Республики Беларусь на подведомственных предприятиях, в учреждениях, организациях и объединениях осуществляется министерствами, ведомствами и центральными органами общественных объединений.

В Законе четко регламентирован порядок пользования документами, составляющими Национальный архивный фонд Республики Беларусь.

Документы Национального архивного фонда доступны для пользования со времени поступления их на хранение в государственные архивы, в том числе ведомственные. Любой гражданин республики, как и иностранные граждане, имеет право доступа к архивным материалам для получения полной и объективной информации.

В целях защиты информации, содержащейся в документах Национального архивного фонда Республики Беларусь, государственные и ведомственные архивы, хранящие архивные документы, имеют право при выдаче гражданам копий документов Национального архивного фонда Республики Беларусь устанавливать условия их использования.

Авторам архивных документов личного происхождения и их наследователям названные документы выдаются для использования без ограничений.

Архивные учреждения обязаны хранить государственную, военную, служебную, коммерческую и иную тайну, содержащуюся в архивных документах и охраняемую законом. Ограничения в пользовании документами Национального архивного фонда Республики Беларусь, содержащими государственную, военную, коммерческую либо служебную тайну, устанавливаются на срок до 30 лет со времени их создания.

Граждане, являющиеся собственниками (создателями) архивных документов, имеют право обусловить неразглашение их содержания или ограничить доступ к ним на срок до 75 лет. Сроки ограничения доступа к документам частных архивов, поступившим в государственные архивы, могут быть обусловлены гражданами, передавшими их, но не должны превышать 75 лет с момента передачи.

Пользователь архивного документа вправе публиковать, оглашать и иным образом использовать архивный документ со ссылкой на место его хранения, если доступ к нему не ограничен законом.

Закон возлагает ответственность на организации и частных лиц за нанесенный ущерб состоянию архивных документов. Степень ответственности определяется в судебном порядке.

240