Вечер-посвящение«Жизнь свою за други своя...»

К премьере«Епифанские шлюзы»

№ 59 май 2015ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПОДВАЛ

Главный редактор: Фил РезниковШеф-редактор: Александр СтульневКорректор: Валерия ЛюбимцеваДизайн и верстка: Феликс ВасильевЭлектронный архив номеров: www.issuu.com/t-podval/Электронный адрес редакции : reznikov@tabakov.ru

В журнале использованы фотографии К. Бубенец, А. Булгакова, М. Гутер-мана, В. Дмитриева, Д. Дубинина, Д. Жулина, И. Захаркина, А. Иваниши-на, И. Калединой, Л. Керн, В. Луповского, Э. Макарян, В. Плотникова, А. Подошья-на, Е. Потанина, Ф. Резникова, В. Сенцова, В. Скокова, Е. Цветковой, О. Черноуса, Д. Шишкина, а также фотографии из личных архивов актеров труппы и сотруд-ников театра

Йеппе-с-горыРежиссерГлеб ЧерепановВ ролях:Сергей Беляев,Роза Хайруллина,Александр Воробьев,Виталий Егоров,Дмитрий Бродецкий и др.Ближайшие спектакли10.05

Три сестрыРежиссерАлександр МаринВ ролях:Алена Лаптева,Аня Чиповская,Арина Автушенко,Игорь Петров,Яна Сексте и др.Ближайшие спектакли05.05, 24.05

В номере4

Многоликость войны8

«Епифанские шлюзы»: правда и вымысел

10«Живые и мертвые»

14На страницах – война.

Часть четвертая20

Десять фактовоб Александре Володине

22«Хронограф»: май

ПРИ ПОДДЕРЖКЕПРАВИТЕЛЬСТВА

МОСКВЫ

2

ПОСЛЕДНИЕ ПРЕМЬЕРЫ

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПОДВАЛвахтенный журнал театра олега табакова № 59 (май 2015) 12+

Главное событие мая — премьера нового спектакля Александра Марина по рома-ну Марии Глушко «Мадонна с пайковым хлебом» (о нем мы писали в № 57). Глав-ную роль в спектакле исполнит студентка третьего курса Театральной школы Оле-га Табакова Юлиана Гребе. Также в спектакле заняты Алена Лаптева, Евгения Борзых, Алексей Усольцев, Марина Салакова и другие. Премьера назначена на 20 и 21 мая.

на фото: Юлиана Гребе на репетиции нового спектакля

На начало июня запланирована премьера спектакля «Вий» в постановке драма-турга и кинорежиссера Василия Сигарева, который представляет свою версию из-вестного гоголевского произведения. В спектакле заняты Андрей Фомин, Яна Троя-нова, Евгений Миллер, Дмитрий Бродецкий, Яна Сексте, Роза Хайруллина и другие.

на фото: Василий Сигарев

26 марта в рамках акции «Ночь в театре» на сцене «Табакерки» прошел вечер-посвящение «Жизнь свою за други своя…» (о нем читайте на страницах этого номера). Приуроченный к 70-летию Победы, вечер будет сыгран еще трижды: 9 мая (в 15 и 19 ча-сов) и 22 июня (в 12 часов). На показ 22 июня будут приглашены ветераны войны и труда.

на фото: Алена Лаптева на вечере-посвящении «Жизнь свою за други своя...»

3

ПОМРЕЖ FM

Идея постановки вечера-посвящения «Жизнь свою за други своя…» принадлежит Виталию Егорову, Алексею Ёлкину и Филу Резникову. Он представляет собой литературно-музыкальный коллаж, в кото-ром тесно переплетаются песни и стихи военной тематики. Времен-ной охват использованных произведений впечатляет — от 30-х го-

дов прошлого века до лучших работ современных авторов. Со сцены зву-чат строки Анны Ахматовой, Констан-тина Симонова, Булата Окуджавы, Вик-тора Астафьева, Эдуарда Багрицкого, Роберта Рождественского, Риммы Ка-заковой, Павла Арманда, Семена Гуд-зенко, Михаила Исаковского, Юрия Ле-витанского, Игоря Волгина, Владимира Высоцкого…

В этой постановке режиссер Вита-лий Егоров создал свою многоликую историю-очерк, где то слышится клят-

ва женщины, которая «прощается с милым», то ощущается «де-ревенская дорожная тоска», то чувствуется горечь от расставания близких друг другу людей, а то и «смертью пропитанный воздух».

Многоликость войныТЕКСТ: МАРИАННА ВЛАСОВА

26 марта Театр Олега Табакова вновь принял участие в еже-годной общегородской акции «Ночь в театре», на этот раз по-священной 70-летнему юбилею Победы в Великой Отечествен-ной войне. В десять часов вечера на сцене театра зрителям, выигравшим в викторине, проводившейся в социальных сетях театра, был показан вечер-посвящение «Жизнь свою за дру-ги своя…», названный так по строчке одного из стихотворений Анны Ахматовой. Вечер будет проведен еще дважды — 9 мая и 22 июня, а пока о своих впечатлениях рассказывает Мариан-на Власова, постоянный автор Ex Libris, приложения к «Незави-симой газете».

К ПРЕМЬЕРЕ

Благодаря своему аскетизму декорации не довлеют над проис-ходящим на сцене, наоборот, позволяют трансформировать про-странство в считаные минуты. Так, простые скамьи, табуреты не только используются по назначению, но и легко превращаются в трибуну для корреспондента или в грузовик, везущий солдат пря-мо до Берлина.

Словно эпиграфом к спектаклю звучит глубинная лаконич-ная «Клятва» Анны Ахматовой в исполнении Наталии Журавлевой. Именно в этих четырех строчках могут одновременно уживаться и непереносимая боль, и сила:

И та, что сегодня прощается с милым, —Пусть боль свою в силу она переплавит.Мы детям клянемся, клянемся могилам,Что нас покориться никто не заставит!

Интересно, что для финала было выбрано стихотворение того же автора — In Memoriam, и читает его та же исполнительница. Абсо-лютная завершенность формы рождается именно из прохождения полного цикла. Поэтому начало истории, развернувшейся на сцене театра, предельно органично воспринимается через призму ахма-

Постановщик вечера В. Егоров

Н. ЖуравлеваД. Безсонова и В. Бриченко

4

К ПРЕМЬЕРЕ

товского взгляда, а ее произведение, датированное 1941 годом, за-дает необходимый тон всему действию.

У каждого своя память о Победе: рассказы дедушек и бабушек, песни войны, романсы, военная лирика, документальные кадры. Воспоминания, как островки, не позволяют утонуть во временнÓм потоке: фотографии из семейных архивов бережно передаются по наследству, видеозаписи военных лет привлекаются в качестве объективных свидетельств. При всем этом часто ускользает нечто важное, без чего человеческое восприятие прошлого невозмож-но. И, конечно, материальные предметы не настолько значимы, как личные переживания участников войны, которые перенять сложнее, чем сохранить фотографию в альбоме.

Стихотворение «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» Константина Симонова в исполнении Олега Табакова было записано несколько лет назад для телевизионной передачи «Мелодия стиха». В театре с экрана стихотворение звучит совершенно иначе. Здесь оно воспринимается скорее как документальное видеосвидетель-ство, настоящее прошлое. И на первый взгляд кажущаяся инород-ность видеозаписи на сцене создает обратный эффект: зритель ви-дит на экране прежде всего человека, который делится своими вос-поминаниями о начале войны, о пережитом, прожитом.

Темой не столько войны, сколько судьбы человека прони-зан каждый эпизод вечера-воспоминания, и именно мысли и чув-ства, которыми делятся со сцены актеры «Табакерки», приковыва-

ют взгляд и заставляют состра-дать. Для большей объектив-ности поочередно сменяют друг друга женское и мужское начала войны, тыл и фронт. Вот девуш-ка в платье в тот самый горошек поет «До свидания, мальчики» Окуджавы, а недавние «маль-чики», защитники, молча внимая ее словам, выходят на свет, что-бы перехватить нить повествова-ния, превратить монолог в диа-лог, вернее, полилог.

Но все эти переживания мальчиков и девочек по сравнению с осознанной бедой кажутся лишь ее отражениями. Их незнание и не-опытность меркнут перед горем, вырывающимся из женской груди

одной из «баб большой Руси». Песню на стихи Роберта Рождествен-ского «Довоюй, родной», исполненную когда-то Людмилой Гурчен-ко в фильме «Особо важное задание», со слезами на гла-зах поет Яна Сексте. Эти го-лосовые переливы — от не-обыкновенно тонкого высоко-го до глубинного низкого зву-ка — полностью соответству-ют тем крутым переменам, с которыми пришлось стол-кнуться каждой женщине в годы войны. В момент появ-ления актрисы на сцене гас-нет мир, «мальчики» падают на пол, исчезают из поля зре-ния; на сцену выходит озарен-ная светом жена, мать, та, ко-торая готова разделить как во-йну, так и жизнь поровну.

Вот одна ждет с войны мужа или сына, другая от-правляет письма на фронт, тре-тья качает ребенка в колыбели, а четвертая бережно снимает с бой-цов бинты — все это различные ипостаси женщины — хранитель-ницы мира, на долю которой выпало испытание войной.

Желтый-желтый, из одуванчиков,Подарила ему венок.В той колонне вчерашних мальчиков Он легко потеряться б мог.

Строчками из стихотворения Фила Резникова «Венок» говорит девушка в летнем сарафане (Евгения Борзых), словно не веря в то, что произошло. Молодые, полные жизни, мечтаний и надежд, тя-жело переносят расставание с любимыми, однако ничуть не легче матерям, разлученным с сыновьями. Так, до глубины души трога-ет исполнение небольшим хором девушек песни «Рязанские ма-донны» на слова Анатолия Поперечного. За их спинами, на экра-нах качаются мирные золотые колосья хлеба, словно вторят пер-

Е. Борзых

Я. Сексте

5

песенки про приключения британского офицера, особенно в столь живом исполнении актеров «Табакерки».

Собранные воедино эпизоды вечера воссоздают пестрое, не-однородное временнÓе полотно, где все герои с их переживания-ми, чаяниями, страданиями и надеждами представляют собой не-кий обобщенный и реальный одновременно образ, символ войны. Этих матерей, сыновей, жен, мужей, сестер, братьев, детей объеди-няет простое человеческое желание, которое они пронесли сквозь войну, — счастливо жить, ведь каждый из них готов «отдать жизнь за други своя».

вым словам песни, в которой женщины России встают «изваяни-ем разлук».

Довольно любопытно, что в постановке возникает совершенно, казалось бы, нетипичная для представления о Великой Отечествен-ной войне джазовая музыка — песня «Джеймс Кеннеди», напи-санная на слова Соломона Фогельсона. Но, несмотря на укоренив-шийся образ войны, сложившийся благодаря советской пропаган-де, песня эта была действительно популярна в военные годы, а в 1944 году даже была выпущена на грампластинке. Поэтому в вере-нице сцен-эпизодов про войну вполне резонно появление «лихой»

К ПРЕМЬЕРЕ

О. Красько

М. Хомяков, В. Чепурченко и актеры стажерской группы театра

И. Шибанов и П. Казанцева

6

ляющегося своего рода символом непрекращающегося развития и совершенствования жизни, тема противостояния человека и приро-ды — звучит уже и в этой небольшой повести.

Все внимание повествователя приковано к истории английско-го инженера Бертрана Перри, приезжающего в Россию и отправляю-щегося в Епифань, чтобы руководить постройкой шлюзов: «Задание

царя сводилось к тому, чтобы создать сплошной судовой ход меж Доном и Окою, а через то — всего придонского края с Москвою и волжскими провинциями. Для сего требовалось произвести боль-шие шлюзовые и канальные работы, к прожектерству которых и был призван Бертран из Британии».

В чужой стране инженер сталкивается не только с проблемами личного характера («Малоизвестный язык, странный народ и сер-дечное отчаяние низложили Перри в трюм одиночества»), но и с менталитетом обитателей России, не склонных принимать активное участие в реализации всевозможных проектов и старающихся все-ми средствами уклониться от решения поставленных задач.

К ПРЕМЬЕРЕ

8

«Епифанские шлюзы»:правда и вымыселТЕКСТ: ВЕНИАМИН ФОМИН

В начале будущего сезона свой первый спектакль на сцене на-шего театра представит Марина Брусникина. Режиссер об-ращается к одной из малоизвестных повестей Андрея Плато-нова. «Епифанские шлюзы» повествуют об одном эпизоде рос-сийской истории. Попробуем разобраться, что в повести Плато-нова правда, а что вымысел.

Епифань — поселок в Кимровском районе Тульской области с двух-тысячным населением. Основана Епифань была во второй половине XVI века как крепость и стала одним из сильнейших опорных пунктов оборонительной линии России против Крыма. Епифань нередко под-вергалась набегам татар, а ее жители активно участвовали в вос-стании Болотникова в 1606–1607 годах. Спустя век после подавле-ния восстания рядом с Епифанью начал строиться Ивановский ка-нал, предназначавшийся для соединения бассейнов Дона и Волги. Здесь был возведен ряд шлюзов, а в городе открылось адмиралтей-ство, но затем идея была оставлена в связи с недостатком воды для пропуска судов. Именно этот забытый эпизод отечественной истории нашел отражение в повести Андрея Платонова. Впрочем, довольно своеобразное.

Повесть «Епифанские шлюзы» была написана Платоновым в 1926 году, в то время, когда он работал в Тамбове инженером-мелиоратором. Основные свои произведения — такие как «Кот-лован», «Чевенгур», «Усомнившийся Макар», «Ювенильное море», «Река Потудань» — он напишет позже; тогда же начнет выраба-тываться его уникальный и хорошо узнаваемый авторский стиль. «Епифанские шлюзы» (наряду с другими произведениями того пе-риода) в какой-то мере являются прощупыванием почвы, определе-нием и поиском тем, которые будут больше всего волновать писа-теля. Но одна из главных тем творчества Платонова — тема строи-тельства, создания чего-то принципиально нового, необычного, яв-

Андрей ПлатоновПисатель и драматург. Один

из самых самобытных авторов первой половины

XX века. Автор таких произведений, как

«Котлован», «Чевенгур», «Усомнившийся Макар»,

«Ювенильное море»

К ПРЕМЬЕРЕ

9

Приехавший с ревизией царь Петр I «остался недоволен работами:— Скорбь в рундуке разводите, а не тщитесь пользу отечеству

ускорить, — сказал царь.Действительно, медленно шли работы, как ни ожесточался Пер-

ри. Мужики укрывались от повинности, а лихие головы сбегали в безвестные места».

Несмотря на последовавшие разбирательства и принятые суро-вые меры, мало что изменилось: мужики трудиться по-прежнему не хотели, да и стали обнаруживаться серьезные просчеты в проекте шлюзов: оказалось, что тот год, когда проводились изыскания, был необычайно обильным на воду, а для обычного года расчеты невер-ны. Для накачки воды в каналы Бертран отдал приказ расширить об-наруженный подводный колодезь на Иван-озере, однако при рабо-тах разрушился вододержащий глинистый пласт, и вода стала убы-вать еще. «Что воды мало будет, про то все бабы в Епифани еще год назад знали, поэтому все жители и на работу глядели как на цар-скую игру и иноземную затею».

Английский инженер прекрасно понимал, что его ждет, и дей-ствительно, вскоре пришел из столицы приказ: «Аглицкий поддан-ный, Бердан Рамзеич Перри, объявляю тебе волю его императорско-го величества: с сего часа ты не генерал, а штатский человек и сверх того преступник. На государеву расправу ты пешеходом гонишься в Москву со стражниками. Собирайся, Бердан Рамзеич, ослобождай казенное помещение».

В Москве Бертрана заточают в башенной тюрьме Кремля, а вскоре палач-садист казнит его прямо в камере.

История, поведанная Андреем Платоновым, далека от реальных событий, что, впрочем, не умаляет ее достоинств. Для автора было крайне важным, что рассказанное им созвучно его собственной истории, когда он сам принимает участие в борьбе с тамбовской за-сухой. Он понимает и разделяет отчаяние борцов с этой проблемой, однако план есть план — победить засуху в короткие сроки. Амби-ции советской власти, рывшей каналы, соединявшей реки и пово-рачивавшей их вспять, — полное повторение периода петровской России. В этом рассказе, как и в других творениях писателя, приро-да ставит на место человека, возомнившего себя властелином над ней, каким бы гениальным ни был этот человек.

Что касается реальной истории, то никакого Бертрана Пер-ри не существовало. Его вероятным прототипом принято считать английского морского капитана и инженера Джона Перри, наня-того Петром I в 1698 году. Перри прожил в России 17 лет, а вер-нувшись домой, написал книгу «Состояние России при нынеш-нем царе». В ней он, в частности, рассказал, как занимался ра-ботами для устройства водного сообщения между Черным и Ка-спийским морями (проект Волго-Донского канала), как строил доки на воронежских верфях и исследовал реки Петербургской области с целью устройства водного сообщения с Волгой (про-ект Волго-Балтийского канала). Умер Перри в 1724 году своей смертью.

Что до Ивановского канала, то на протяжении XVIII и начала XIX веков к нему продолжали относиться как к имеющему значение водному пути. На сегодняшний день канал почти полностью разрушен.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

10

«Живые и мертвые»ТЕКСТ: ЕКАТЕРИНА СТРИЖКОВА

В очередном материале рубрики, повествующей о кинора-ботах Олега Табакова, рассказывается о картине Александра Столпера «Живые и мертвые», в которой Олег Павлович сыграл одну из ролей.

Долгое и плодотворное сотрудничество двух выдающихся масте-ров — писателя Константина Симонова и кинорежиссера Алексан-дра Столпера — началось в первые годы Великой Отечественной войны. Тогда сразу несколько театров взялись за постановку толь-ко что написанной пьесы Симонова «Парень из нашего города». В 1942 году двадцатишестилетний драматург получил за нее свою первую Сталинскую премию. Столпер преобразовал пьесу в киносце-нарий, сняв по нему фильм о любви и о войне, где главные роли бле-стяще сыграли Николай Крючков и Лидия Смирнова.

Уже в следующем, 1943 году на экраны вышла вторая карти-на Столпера по мотивам произведений Симонова — «Жди меня». На главную роль режиссер пригласил Валентину Серову — супру-гу писателя, которой и было посвящено его знаменитое, давшее название фильму стихотворение — гимн надежды для миллио-нов людей. В 1944 году увидела свет еще одна киноработа Столпе-ра по сценарию Симонова — «Дни и ночи». Все три картины имели фантастический успех у зрителя военного времени. Обаятельные, не сгибающиеся под гнетом войны и разлуки персонажи вдохновляли людей на победу. Симонов писал, что картины Столпера «успели по-работать на экранах тогда, когда это было всего нужней, когда война продолжалась». О самом режиссере писатель отзывался с огром-ным уважением: «Столпер, истинный беззаветный труженик, слово, которое, на мой взгляд, очень органично соседствует со словом «та-лант», был одним из тех, кто сделал за войну в нашей кинематогра-фии особенно много — именно тогда неотложно нужного сражав-шимся на фронте и в тылу людям».

Много лет спустя тема Великой Отечественной войны продолжа-ла занимать центральное место в творчестве Константина Симоно-ва и Александра Столпера. Изданная в 1959 году первая часть новой

трилогии Симонова о войне произвела на режиссера такое сильное впечатление, что он сразу же предложил ее экранизировать. К соз-данию сценария фильма «Живые и мертвые» Симонов и Столпер подошли с особой тщательностью. На этот раз Симонов принимал активное участие в съемочном процессе, помогая Столперу работать с артистами, — переделывал диалоги, присутствовал на съемках.

Действие фильма разворачивается в самый сложный и противо-речивый период войны — от первых дней вероломного нападения гитлеровских войск на Советский Союз до зимы 1941–1942 годов, когда Красная Армия мобилизовала все свои возможности и пере-шла в контрнаступление под Москвой. Этому кардинальному пере-лому предшествовали страшные месяцы отступления под желез-ным натиском врага, чудовищные, многомиллионные потери живой силы. Главный герой картины, старший политрук и корреспондент военной газеты Иван Синцов (Кирилл Лавров), продвигаясь дорога-ми войны, встречает на своем пути самых разных людей, испытыва-ет одно потрясение за другим и, по сути, становится новым челове-ком, прошедшим через горнило «сорок первого страшного и геро-ического года».

В картине сделан упор отнюдь не на батальные сцены. Главным объектом пристального изучения авторов оказываются люди, пре-бывающие в длительной экстремальной ситуации. Александр Стол-пер говорил: «Мы полагали, что в нашем фильме не должно быть одного главного, центрального образа. Наш герой коллективный — народ, который сражался и побеждал. Поэтому мы очень тщатель-но отбирали актеров-исполнителей; даже небольшие роли мы пору-чали большим актерам и, что очень приятно, всегда находили в них единомышленников. Драматургия каждого эпизода в нашем филь-ме такова, что любой актер, по сути дела, ставится в положение глав-ного героя — он ведет сцену. Главный оператор картины Николай Олоновский снял фильм подчеркнуто сдержанно, с почти пуритан-ской простотой, умело оперируя движением камеры и ни на мину-ту не выпуская из вида, выдвигая на первый план актера, его лицо, его глаза. Организуя кадр, художник Стален Волков порой, на мой

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

11

взгляд, приближается к кинохронике тех лет, но вместе с тем каж-дая деталь фильма строго продумана. Мы решили снимать фильм “Живые и мертвые” без музыки — нам казалось, что музыка на-рушит правдивость происходящего на экране, внесет определенную условность».

Все это не могло не дать особенного результата: каждый кадр черно-белой картины исполнен правдой жизни. Каждый образ по-лучился выпуклым, заметным, узнаваемым. Даже самые крохотные эпизоды, даже роли без слов созданы с абсолютной исторической достоверностью.

Известнейший кинорежиссер Сергей Герасимов назвал фильм Симонова и Столпера «разгримированным во всем», воссоздающим картину первых месяцев войны такой, как есть. «Все согрето не-обыкновенной человеческой любовью ко всем людям — летчикам, танкистам, солдатам, разбредающимся в лесу, уходящим в тыл вра-га, людям, принявшим на свои плечи первые, страшные удары вой-ны. Отчетливо, полностью ощущаешь ужас, горе первых поражений. Не восхищаешься искусно построенными вокруг этих событий эле-гантными наслоениями, а переживаешь подлинную драму».

Натурные съемки картины проходили в сентябре-октябре 1962 года под Истрой. Съемочная группа на целый месяц распо-ложилась в местном пионерском лагере. Артист Игорь Пушкарев получил приглашение сыграть роль командира роты лейтенанта Хо-рышева по рекомендации Владимира Высоцкого. Сам Владимир Се-менович снялся всего в трех эпизодах — в маленькой роли весе-лого солдата, произносящего всего одну реплику. Его имя даже не указано в титрах, точно так же как имена Риммы Марковой, Любови Соколовой, Аллы Будницкой, Ивана Савкина и других замечатель-ных артистов, согласившихся присутствовать в кадре по десять-двадцать секунд. Однако от этого их филигранная работа не ста-новится менее заметной: за минимальный промежуток экранного времени Столпер успевает мастерски, одним штрихом доказать ре-альность характера каждого персонажа. Для режиссера и операто-ра массовка — это не серый безликий фон, а сообщество живых, ярких образов, эмоционально вовлеченных в действие, переливаю-щихся и сверкающих, как драгоценные камни, отчего картина смо-трится буквально на одном дыхании.

Игорь Пушкарев вспоминает, что во время съемок одного из эпизодов, когда им с Высоцким пришлось тащить пулемет, они оба впервые по-настоящему поняли, что значит находиться на вой-

не. Поначалу сцена выходила неважно, молодые артисты силь-но «наигрывали». Но вдруг на съемочную площадку неожидан-но приехал сам Константин Симонов, для которого этот эпизод был чрезвычайно важен. Писатель сразу же заметил, что у артистов не получается органика, приостановил съемку и стал рассказывать им о войне: о том, чем стал для народа 1941 год и как люди ведут себя в бою на самом деле. Симонов объяснил, что в военных дей-ствиях нет никакой патетики и что все это было кошмаром и адом для каждого участника событий. «Представьте себе, что два че-ловека сходятся не на жизнь, а на смерть в кровавом поединке. Вы бы в этом случае пошли на врага с какими-то высокими сло-вами?! Нет. Вот и солдаты кричали не “Да здравствует!”, а нечто такое, что разрывало душу. И они не воевали уже, а дрались кто как мог: рвали, резали, кусали — превращались, скорее, в дико-го зверя. Чтобы выжить, чтобы победить. Иначе победит враг. Тре-тьего не дано: не ты, так тебя...»

Слова писателя-фронтовика, имеющего ни с чем не сравнимый личный опыт, так отличались от распространенных тогда стереоти-пов, что буквально заворожили обоих артистов. После этого разго-вора Пушкарев и Высоцкий отработали свой эпизод совершенно по-другому, очень удачно. По словам Пушкарева, общение с Константи-ном Симоновым на съемках впоследствии отразилось и на текстах военных песен, создаваемых Высоцким.

Симонов и Столпер показали в своем фильме людей, объеди-ненных общим состоянием подъема — как духовного, так и фи-зического. Становится понятным, почему именно этим мужчинам и женщинам удалось остановить и повернуть вспять казавшиеся не-победимыми гитлеровские войска, преодолеть последствия сталин-ских репрессий, напрямую коснувшихся высшего командного соста-ва Красной Армии. Их максимальная внутренняя собранность при-ходит на смену отчаянию, слезам и наивному удивлению неспра-ведливостью страшной беды, обрушившейся на страну 22 июня 1941 года. При всей разности темпераментов большинство героев картины отличает готовность к поступку, к действию, превышающе-му человеческие возможности. Они легки на подъем, они с готовно-стью берутся за тяжелую физическую работу, не стесняются быть на подхвате. Они совершенно естественно делятся друг с другом свои-ми нехитрыми припасами. Они объединяются для выполнения кон-кретной, сиюминутной задачи, сознавая эфемерность собственно-го существования на фронте. Они принимают чрезвычайно трудные

решения, от которых зависят жизни и судьбы других людей. Они не жалеют себя, вступая в смертельную схватку с гораздо более под-готовленным противником. Они вызывают симпатию и своим опти-мизмом, и стойкостью убеждений. Рослый старшина Ковальчук (Бо-рис Юрченко) выносит из боя простреленное и залитое кровью зна-мя. Смертельно раненный друг Синцова Мишка Вайнштейн (Зино-вий Высоковский), лежа посреди цветущего ромашкового поля, в последние минуты жизни засвечивает фотопленки, рвет письма, ко-торые ни в коем случае не должны достаться врагу. Обаятельный командир, наделенный авторами символичной фамилией Иванов (Олег Ефремов), почему-то абсолютно уверен в том, что он непре-менно дойдет до самого Берлина. Изумительны созданные в карти-не образы стариков — Зосимы Ивановича Попкова (Николай Сер-геев) и Гаврилы Романовича Бирюкова (Борис Чирков), в чьи уста вложены особые откровения, необыкновенно смело прозвучавшие в начале шестидесятых годов. Наравне с мужчинами готовы стоять насмерть и самоотверженно трудиться женщины. Снявший защит-ную маску сварщик вдруг оказывается миловидной девушкой. Уют-ная тетя Паша Куликова (Валентина Телегина) защищает свое право быть медсестрой на передовой, несмотря на свой солидный возраст. Хрупкая выпускница стоматологического факультета Татьяна Овсян-никова (Людмила Крылова) становится военврачом. Уходит на фронт и нежная красавица Маша, жена Синцова (Людмила Любимова).

На роль комбрига Федора Федоровича Серпилина Столпер при-гласил артиста Театра сатиры Анатолия Папанова. Неожиданный вы-

бор режиссера разрушил все существовавшие до того момента ки-нематографические штампы и стереотипы представления о подоб-ных героях. Анатолий Папанов показал неизвестные глубины своего таланта, помноженные на личный жизненный опыт — артист с пер-вых дней войны находился на фронте, командуя взводом зенитной артиллерии, был тяжело ранен.

В биографической книге «Холодное лето» Папанов описыва-ет свои ощущения от работы в картине. Вспоминает, что сначала предложение сыграть роль Серпилина почти оглушило его. И само-му Папанову, и его коллегам оно показалось почти неправдоподоб-ным — «настолько сильна была инерция всего сыгранного ранее». Первой мыслью Папанова было отказаться, но потом он понял, что десятки уже сыгранных им характерных ролей помогут ему сделать Серпилина живым человеком.

«Помню, с каким волнением шел на первую беседу с режиссе-ром. Мы говорили не только о будущей работе. Александр Борисович подробно спрашивал меня о том, где я воевал, что пришлось увидеть и пережить на войне. Он искал во мне не столько, может быть, героя картины, сколько человека, способного постичь характер симонов-ского героя, его судьбу, мысли, философию. Он пытался понять, на-сколько мои собственные жизненные ассоциации, возникающие от соприкосновения с судьбой Серпилина, мой способ мышления со-впадают с его — режиссера — представлениями об исполнителе роли генерала. И Константин Михайлович Симонов — я очень бла-годарен ему за это — среди других артистов, пробовавшихся на роль Серпилина, отдал предпочтение мне как фронтовику. Все-таки, наверное, очень важно, чтобы человек знал то, что играет. А пробо-вались на эту роль двадцать семь актеров. Хвалить себя за пробы не хочу — возможно, мне просто повезло. После многочисленных проб выбор сценариста и режиссера пал на меня. Может быть, подошла внешность, приближающаяся к образу Серпилина. Судить об этом в полной мере не берусь, тем более что в романе о Серпилине сказано: у него было лошадиное лицо и умные глаза. Пусть зрители сами ре-шают, насколько лично я подхожу к такому облику».

За внешней сухостью Серпилина, сдержанностью чувств зака-ленного воина ощущается его человечность, доброта и способность к состраданию. Создавая образ военачальника, Папанов старался избежать лишних жестов, внешних проявлений эмоций. «Этот че-ловек больше изнутри. Он скорее поседеет, но излишних эмоций не проявит», — говорил артист.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

12

Кадр из кинофильма «Живые и мертвые»

Во время съемок эпизода на горящей станции Воскресенск был сильный мороз. Герой Папанова обращался к солдатам с невероятно важными и пророческими словами: «Я знаю, что вы сделали все, что могли. Но я прошу вас сделать последнее усилие — и немцы побе-гут». От холода и собственных переживаний у Папанова выкатилась слеза. Заметив это, Столпер попросил снять эпизод заново: «Нет, нет, у Серпилина слезы не побегут». Хотя под внешней уравновешенно-стью комбрига, возможно, и скрывается бушующий вулкан.

Настоящий фонтан эмоций выдает герой Олега Табакова — уполномоченный Особого отдела старший лейтенант Крутиков, в распоряжение которого временно попадает утративший докумен-ты Синцов.

Три небольших эпизода с участием Табакова, разыгранных в тесном пространстве русской избы, наполнены живыми, яркими де-талями. Его Крутиков в овчинной телогрейке кипятится и проявля-ет подозрительность к невесть откуда свалившемуся на него Син-цову, выкрикивая короткие фразы от «Обратитесь, как положено» до «Завтра мы тебя отправим туда, куда надо» и «Молчать!» У это-го персонажа резкие, нервные, неуклюжие движения, совершенно не характерные для Олега Табакова в реальной жизни. Крутикову явно не хватает личностного веса, уверенности в себе и понимания жизни. Будучи слабохарактерным формалистом, он психологически теряется перед сохраняющим спокойствие Синцовым, старшим по званию и по возрасту. Крутиков суетится, хватается за кобуру. Окончательно его выводит из себя впол-не справедливая реплика Синцова «И откуда только вы, такие, беретесь». Крутиков грозит ему пальцем, вытаскивает из портупеи бумаги и принимается по-рывисто что-то писать.

С разрешения авторов картины Табаков, которо-му на момент съемок исполнилось двадцать семь лет, придумал для своего героя новую, совершенно неожиданную краску. Фамилия одного из персона-жей романа Симонова и фильма Столпера, к кото-рому обращается Крутиков, — Ефремов. Театр «Со-временник», где работал Табаков, возглавлял Олег Николаевич Ефремов, а одним из ведущих его ак-теров являлся Евгений Александрович Евстигнеев.

В фильме между Крутиковым и Ефремовым происходит короткий диалог:

— Евстигнеев!— Ефремов я…— Ну, Ефремов…Сам Олег Табаков называет это «актерским озорством», одна-

ко именно оно помогло ему поставить жирную точку в раскрытии ха-рактера героя: Крутиков невнимателен и неуважителен не только к случайно встретившемуся на его пути Синцову, но и к тому челове-ку, который каждый день находится рядом с ним…

Вышедший на киноэкраны в феврале 1964 года двухсерийный фильм «Живые и мертвые» получил главную премию на Междуна-родном кинофестивале в Карловых Варах и премию Международ-ного кинофестиваля в Акапулько. Первый Всесоюзный кинофести-валь в Ленинграде отметил картину главной премией и присудил приз за актерскую работу Анатолию Папанову.

Через три года Столпер представил зрителю продолжение кар-тины «Живые и мертвые» — фильм «Возмездие», снятый по мо-тивам второй части трилогии Константина Симонова, «Солдатами не рождаются», и посвященный героям Сталинградской битвы. Действующими лицами «Возмездия» явились уже знакомые зри-телю персонажи, показанные писателем и режиссером с огром-ной любовью и благодарностью ко всем тем, кто ценой своей жиз-ни, на пределе человеческих сил приближал светлый день вели-кой Победы…

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

13Кадр из кинофильма «Живые и мертвые»

На страницах — войначасть четвертая

Судьба человека

Был полдень. Солнце светило горя-чо, как в мае. Я надеялся, что папи-росы скоро высохнут. Солнце свети-ло так горячо, что я уже пожалел о том, что надел в дорогу солдатские ватные штаны и стеганку. Это был первый после зимы по-настоящему теплый день. Хорошо было сидеть на плетне вот так, одному, целиком покорясь тишине и одиночеству, и,

сняв с головы старую солдатскую ушанку, сушить на ветерке мокрые после тяжелой гребли волосы, бездумно следить за проплывающими в блеклой синеве белыми грудастыми облаками.

Вскоре я увидел, как из-за крайних дворов хутора вышел на доро-гу мужчина. Он вел за руку маленького мальчика, судя по росту — лет пяти-шести, не больше. Они устало брели по направлению к переправе, но,

РУБРИКУ ВЕДУТ АЛЕНА БОНДАРЕВА И ФИЛ РЕЗНИКОВ

поравнявшись с машиной, повернули ко мне. Высокий, сутуловатый муж-чина, подойдя вплотную, сказал приглушенным баском:

— Здорово, браток!— Здравствуй. — Я пожал протянутую мне большую, черствую руку.Мужчина наклонился к мальчику, сказал:— Поздоровайся с дядей, сынок. Он, видать, такой же шофер, как и

твой папанька. Только мы с тобой на грузовой ездили, а он вот эту малень-кую машину гоняет.

Такой большой фрагмент из начала рассказа «Судьба челове-ка» мы приводим не случайно. Именно такой была встреча весной 1946 года автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины» Михаила Шо-лохова и человека, чье имя никто никогда не узнает, человека, по-делившегося с писателем своей историей, которая была положена в основу одного из лучших рассказов середины XX века.

Мужчина, ведший за руку мальчика, не узнал в присевшем отдохнуть Шолохове знаменитого писателя и, решив, что он — это его брат шофер, настроился на доверительный лад. Закурив, усталый пут-ник поведал Шолохову свою удивительную и трагичную историю. Шо-лохов слушал незнакомца внимательно, и, возможно, мысль о том, что рассказ этот может лечь в основу какого-нибудь произведения, закралась в голову писателя уже тогда. Через день или два Шолохов взволнованно говорил своим коллегам по райкому партии об удиви-тельной встрече и страшной судьбе неизвестного путника, в которой, словно в немилосердном зеркале, отразились все беды, выпавшие на долю нашего народа во время Великой Отечественной войны. «Напи-шу рассказ об этом, обязательно напишу», — пообещал писатель.

Та случайная встреча закончилась скомканно: к беседующим мужчинам подъехала жена Шолохова и «выдала его, что называ-ется, с головой. Путник ахнул от такой неожиданности, но уже было поздно — все успел рассказать о себе, и быстро распрощался». Так описывался этот случай в газете «Советская Украина».

Мы продолжаем рассказ о книгах, которые легли в основу сцена-риев знаменитых кинофильмов о Великой Отечественной войне. В майском номере речь пойдет о повести и неоконченном романе Михаила Шолохова, экранизировать которые взялся один и тот же режиссер — Сергей Бондарчук. Обе картины — «Судьба че-ловека» и «Они сражались за Родину», — вышедшие на экраны с разницей в шестнадцать лет, вошли в золотой фонд совет-ского кино, а образы, созданные в них Вячеславом Тихоновым, Ва-силием Шукшиным, Георгием Бурковым, Юрием Никулиным, Ива-ном Лапиковым, Николаем Губенко, самим Бондарчуком и други-ми артистами, без сомнения, надолго останутся в памяти раз-ных поколений зрителей.

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

14

15

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

Несмотря на твердую решимость написать рассказ на основе услышанного, Шолохов вернулся к этой теме только спустя десять лет, в конце 1956 года.

«Судьба человека» была написана за семь дней. 29 декабря 1956-го Шолохов читал рукопись сотрудникам газеты «Правда», а напечатали рассказ в двух номерах газеты — от 31 декабря и 1 ян-варя.

Солдат, вырвавшийся из гитлеровского плена и пробирающийся к дому, ощущает себя, как и Григорий (главный герой «Тихого Дона». — Р. Ф.), та-ким же обездоленным, начисто лишенным всего самого дорогого ему, хотя это вызвано совсем другими причинами. Встретив в пути голодного сироту мальчика, солдат усыновляет его. И постепенно в общении с этим маленьким живым существом он начинает снова обретать для себя какую-то цель и на-дежду в жизни. Здесь все сгущено Шолоховым до основных черт трагедии; и все-таки здесь как бы находит простое земное завершение то, что осталось только символом в последней сцене «Тихого Дона». Жизнь, окоченелая, из-ломанная, нагая и бездомная, снова пускает корни; из безжалостного и бес-человечного вырастает и утверждает себя человеческая близость — на бо-лее широкой, полной и более надежной основе.

Так о «Судьбе человека» в статье «Новаторство Шолохова» пи-сал известный английский писатель и литературовед Джек Линдсей.

Андрей Соколов (такое имя получил герой рассказа) — сорока-летний работяга, примерный семьянин, отец троих детей. С началом войны его призывают в действующую армию и сажают за баран-ку ЗИС-5. Служить, однако, Соколову приходится недолго: он полу-чает ранение, попадает в плен и вскоре оказывается в концлагере. Здесь, в фашистском плену, он узнает многое о свойствах человече-ской натуры, которая полностью способна раскрыться лишь в самых непростых обстоятельствах, когда речь идет о жизни и смерти. Мел-кое подличание и трусость, уныние и чувство обреченности — ни-что по сравнению с тем, на что готов пойти человек, чтобы спасти свою жизнь. Соколов узнает об этом в самом начале своего плене-ния, когда его и других пленных загоняют в брошенную церковь, где им предстоит переждать ночь. Здесь один из пленных бойцов Крас-ной Армии говорит своему взводному, что назавтра непременно вы-даст его немцам, вырывающим из рядов военнопленных евреев, ко-мандиров и коммунистов. Соколов, видя, что взводный не может противостоять своему бывшему бойцу, принимает единственно вер-ное, на его взгляд, решение.

Тронул я его рукою, спрашиваю шепотом: «Ты — взводный?» Он ни-чего не ответил, только головою кивнул. «Этот хочет тебя выдать?» — по-казываю я на лежачего парня. Он обратно головою кивнул. «Ну, — гово-рю, — держи ему ноги, чтобы не брыкался! Да поживей!» — а сам упал на этого парня, и замерли мои пальцы у него на глотке. Он и крикнуть не успел. Подержал его под собой минут несколько, приподнялся. Готов пре-датель, и язык на боку!

Это первое убийство, которое совершает Андрей Соколов в сво-ей жизни. Сидя за рулем ЗИС-5, он подвозил боеприпасы на передо-вую и сам в боях не участвовал. «Первый раз в жизни убил, — рас-суждает он, — и то своего… Да какой же он свой? Он же худее чу-жого, предатель».

Долгие месяцы Соколов проводит в концлагерях под Кюстри-ном, Дрезденом и Потсдамом, избегает расстрела и, наконец, на-ходит способ бежать из плена, да еще и прихватив с собой «язы-ка» — немецкого майора. Добравшись до своих, Соколов просит выдать ему оружие, чтобы сражаться с врагом. Но, прежде чем отправить Соколова на передовую, на недолгое время ему предо-

Кадр из фильма «Судьба человека»

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

16

ставляют отпуск. Он едет домой и узнает, что жена и обе его до-чери погибли.

Дальше получил я от полковника месячный отпуск, через неделю был в Воронеже. Пешком дотопал до места, где когда-то семейно жил. Глубо-кая воронка, налитая ржавой водой, кругом бурьян по пояс… Глушь, тиши-

на кладбищенская. Ох, и тяже-ло же было мне, браток! Посто-ял, поскорбел душою и опять пошел на вокзал. И часу оста-ваться там не мог, в этот же день уехал обратно в дивизию.

Вскоре Соколов наводит справки о сыне — тот стал офицером-артиллеристом и служит.

И начались у меня по но-чам стариковские мечтания: как война кончится, как я сына женю и сам при молодых жить буду, плотничать и внучат нян-чить. Словом, всякая такая ста-риковская штука. Но и тут по-лучилась у меня полная осеч-ка. Зимою наступали мы без

передышки, и особо часто писать друг другу нам было некогда, а к концу войны, уже возле Берлина, утром послал Анатолию письмишко, а на другой день получил ответ. И тут я понял, что подошли мы с сыном к германской столице разными путями, но нахо-димся один от одного поблизости. Жду не дождусь, прямо-таки не чаю, когда мы с ним свидимся. Ну и свиделись... Аккурат девятого мая, утром, в день победы, убил моего Анатолия немецкий снайпер…

После войны, лишившийся всего, что было у него в жизни, Соко-лов работает вдали от родных мест, не находя в жизни отрады, пока однажды не встречает маленького мальчика Ваню, осиротевшего в годы войны. Соколов говорит мальчику, что он — его отец. Так для обоих начинается новая жизнь. Какой она будет у Соколова и ма-

ленького Вани? Не знает никто. Но верится, что совсем не такой, как жизнь, о которой герой «Судьбы человека» говорит в самом начале своего печального повествования: «Иной раз не спишь ночью, гля-дишь в темноту пустыми глазами и думаешь: “За что же ты, жизнь, меня так покалечила? За что так исказнила?”»

Два осиротевших человека, две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы… Что-то ждет их впереди? И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина.

В самом начале 1957 года рассказ «Судьба человека» читали по Всесоюзному радио. Вскоре в адрес Шолохова стали поступать пись-ма не только со всех концов СССР, но и из-за границы. Писали семьи погибших фронтовиков, рабочие, колхозники, врачи, педагоги, уче-ные, советские и зарубежные писатели. Отклики на рассказ присла-ли Эрнест Хемингуэй и Эрих Мария Ремарк, что было особенно цен-но для Шолохова, ценившего этих писателей.

В том же году появляются переводы рассказа на европейские языки. Жан Катала, переводчик рассказа на французский, в преди-словии к «Судьбе человека» писал: «Что дает нам Шолохов? Он про-буждает скрытый в наших душах огонь, приобщая к великой добро-те, борьбе, великому милосердию и великой человечности русского народа. Он принадлежит к числу тех людей, чье искусство помогает каждому стать более человечным».

Экранизация «Судьбы человека», конгениальная оригиналу, увидела свет в 1959-м и стала режиссерским дебютом одного из лучших европейских режиссеров прошлого века Сергея Бондарчука.

«Михаил Александрович Шолохов относится к тем художникам слова, книги которых читаешь и перечитываешь всю жизнь, пото-му что каждый раз открываешь в них нечто новое, созвучное твое-му сегодняшнему душевному настрою. Его истинно народный талант развивает лучшие традиции русской литературы, идущие от Пушки-на, Гоголя, Льва Толстого. Помню, как меня буквально потряс поя-вившийся на страницах “Правды” шолоховский рассказ “Судьба че-ловека”. Еще не было ни сценария, ни даже разговоров о фильме, а я уже знал, что отдам все силы души, все творческое волнение, что-бы воплотить на экране это глубоко человечное повествование о лю-дях, прошедших жестокие испытания и не утративших веру в чело-

Афиша кинофильма «Судьба человека»

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

17

века, в свет нашей жизни, — рассказывал Бондарчук накануне на-чала съемок своего второго фильма по Шолохову “Они сражались за родину”. — В моей режиссерской и актерской судьбе встреча с Шо-лоховым сыграла решающую роль. Фильм “Судьба человека” был не просто режиссерским дебютом, а настоящей школой художествен-ного познания народной жизни. И в “Судьбе человека”, и в “Науке ненависти”, и в романе “Они сражались за родину” Шолохов с уди-вительной глубиной и силой показал героический подвиг челове-ка на войне…»

Сценарий картины, которая самому Шолохову очень понравилась, почти неотступно следует сюжету рассказа, и лишь кое-где добавле-ны сцены, которых не найти в рассказе (как, например, картины мир-ной жизни). Бондарчуку удалось передать самый дух шолоховско-го рассказа. Поручив самому себе роль Андрея Соколова, Бондарчук справился с ней блестяще: перед нами человек, повидавший на своем веку многое, переживший такое, чего пережить, возможно, и нельзя. Но он по-прежнему жив, хотя на лице его несмываемые следы боли и мук, которые он перенес. Жив он, может быть, только для того, чтобы маленький мальчик Ваня, не отходящий от него ни на шаг, мальчик, обретший отца, вырос, как все нормальные дети, — познав заботы, ласку и бесконечное внимание, узнав, что такое родительская любовь. Говоря о войне, мы произносим громкие слова, повторяя, что в войне победили, чтобы продолжалась жизнь. Андрей Соколов победил, что-бы встретить на пути маленького человека и помочь ему жить полной жизнью и наслаждаться ею.

Фил Резников

Последняя загадка Шолохова

У последнего романа Шолохова несчастливая судьба. Мало того, что трилогия «Они сражались за Родину» (в авторском варианте «ро-дина» без лишнего пафоса пишется со строчной буквы) осталась незаконченной, так еще и публикация готовых глав всколыхнула недобрую волну вокруг имени писателя. И, конечно, история, как и всё в биографии Шолохова, была напрямую связана с «Тихим До-ном», подковерной игрой ЦК и желанием Сталина (а позже Бреж-нева) взнуздать непокорного литератора. Но обо всем по порядку.

Война для Шолохова началась в станице Вёшенской. Уже на второй день с местного телеграфа он отправил в Москву молнию:

«Наркому обороны Тимошенко. Дорогой товарищ Тимошенко! Про-шу зачислить в фонд обороны СССР присужденную мне Сталин-скую премию… По Вашему зову в любой момент готов стать в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии и до последней капли крови защищать социалистическую Родину и великое дело Ленина — Сталина». Далее подпись: «Полковой комиссар запаса РККА, писа-тель Михаил Шолохов».

Но отправиться на передовую в качестве простого военного Шо-лохову не довелось. Давид Ортенберг, главный редактор «Красной звезды», потребовал зачислить автора бессмертного «Тихого Дона» в его так называемый литотряд. Ортенберг прозорливо рассчитал, что военкоры (среди них Андрей Платонов, Константин Симонов, Илья Эренбург, Алексей Толстой, Александр Фадеев и другие трону-тые славой имена) не только поднимут боевой дух Красной Армии, но и по-настоящему вдохновят соотечественников.

Явился Шолохов раньше назначенного срока — подтянутый, серьезный, в командирской гимнастерке, бриджах-галифе; сапоги начищенные, на поясе пистолет в кобуре. И уже с очерком «В каза-чьих колхозах». Так сказать, первый выстрел.

Потом начались поездки в зоны боевых действий и посыпа-лись те самые долгожданные воодушевляющие тексты: «По пути на фронт», «На Смоленском направлении», «Военнопленные»…

Шолохов с интересом слушал рассказы бойцов, подмечал пей-зажные детали, присутствовал на допросе пленных. Кстати, послед-ние в его изображении все как на подбор гадливы и тупы, кроме одного солдата, со стыдом замечающего: «Я — крестьянин. Моби-лизован в июле. За два месяца войны я вдоволь насмотрелся на произведенные нашей армией разрушения, на брошенные поля, на все, что сделали мы, идя на восток… Я лишился сна, и кусок не идет мне в горло. Знаю, что так же разорили почти всю Европу и что за все это Германии придется нести страшную расплату. Не только этой со-баке — Гитлеру, но всему германскому народу придется расплачи-ваться. Вы понимаете меня?» («Военнопленные»). В общем, и про-паганда, и агитация, и фронтовая лирика — все, что ожидали в ставке от Шолохова, — появилось в его материалах на страницах «Красной звезды». Но, как говорится, на войне как на войне, мин-дальничать не приходится.

Считается, что именно эти очерки и первые впечатления легли в основу глав романа «Они сражались за Родину». Сам по себе замы-сел был грандиозный — написать трилогию. Одна часть — мир-

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

18

ная; вторая рассказывает о временных военных неудачах; третья — о битве за Сталинград и последующей победе. Причем на этот раз без скидок на военное время и требования агитпропа.

Первые тексты появились в 1943 году в майских «Правде» и «Красной звезде». Речь шла об отступлении наших войск на Дону в 1942-м. Присутствовали легкая критика командования (но этого было достаточно, чтобы окружающие заговорили о дерзости авто-ра) и залихватский солдатский юмор (напустились на писателя за несерьезность подхода, бледность текста по сравнению с уже из-вестным «Василием Теркиным»). Впрочем, были и те, кто потом бла-годарил Шолохова за «окопную правду». Например, многим запом-нился забавный и в то же время резкий рассказ Звягинцева о ка-заках и малярах.

Казаков и ставропольцев определили к нам в пехоту: в саперы пош-ли казаки, в телефонисты, черт-те куда их совали, а ремесленники из Ро-стова прибыли мобилизованные — их воткнули в кавалерию, штаны на них надели казачьи с красными лампасами, синие мундиры и так далее. И вот казаки топорами тюкают, мосты учатся ладить да вздыхают, на лоша-дей глядя, а ростовские <…> возле лошадей вертятся, боятся к ним присту-пать, потому что лошадей в мирное время они, может, только во сне и ви-дели. А лошадей в полк прислали с Сальских калмыцких степей — трех-леток, неуков, совсем то есть необъезженных. Понимаешь, что там было? И смех, и слезы! Бедные столяры-маляры начнут седлать иную необъез-женную лошадь, соберутся вокруг нее несколько человек, а она, проклятая, визжит, бьет передом и задом, кусается, а то упадет наземь и катается по ней, как некоторые непутевые женщины. <…> Это что, порядок?

А в остальном… все тот же легкий шолоховский лиризм в опи-саниях, злая горячность в разговорах о враге, пугающе натуральные батальные сцены и потрясающе объемные образы героев. По сути, простых мужиков, сроду не ученных военному делу, но вынужден-ных нынче оборонять родную землю от врага.

Так, впервые читатели узнали про шахтера Петра Лопахина — балагура, любимца женщин, завзятого матерщинника и настояще-го солдата. Это Лопахин произносит самые обидные для русского воина слова: «Вот ты, не бодрячок, объясни мне: почему немец ся-дет в какой-нибудь деревушке, и деревушка-то с чирей величиной, а выковыриваешь его оттуда с великим трудом, а мы иной раз го-рода почти без боя сдаем, мелкой рысью уходим? Брать-то их нам же придется, или дядя за нас возьмет? А происходит это потому, что воевать мы с тобой, мистер, как следует еще не научились, и злости настоящей в нас маловато. А вот когда научимся да когда в бой бу-дем идти так, чтобы от ярости пена на губах кипела, — тогда и по-вернется немец задом на восток, понятно?»

Подтянулся и комбайнер Иван Звягинцев — немного нудный и оттого не в меру обидчивый, но все же рассудительный мужик. Та-кой своеобразный крестьянский лирик, душой изболевшийся за из-уродованную русскую землю. Самая знаменитая сцена — его тро-гательный монолог, обращенный к обожженному колосу пшеницы.

А вот агроном Николай Стрельцов (Микола, как нежно зовет его Звягинцев) в этой части немного отходит на задний план. О нем и его опальном брате-сидельце подробнее Шолохов напишет позже, в «мирных» главах и уже после смерти Сталина.

Второй этап публикации связан с 1949 годом. Исследовате-ли задаются вопросом: почему такое долгое молчание? Все про-сто. Параллельно Шолохов вел активную общественную деятель-ность, а также работал над восстановлением второй книги «Под-нятой целины» (она сгорела вместе с архивом во время бомбежки его дома). Заметно усилилось и давление извне. Писателю то и дело намекали, а потом уже напрямую говорили о том, что, кроме «Ти-хого Дона», нужно написать что-то еще такое же объемное и впе-чатляющее. Предлагали попробовать себя в драматургии. Периоди-чески вспыхивала и критическая возня, нудная и расстраивающая. Ее появление спровоцировало обнародование сталинской перепи-ски. В 12-й том своих сочинений вождь включил письмо от 1929 года: «Знаменитый писатель нашего времени тов. Шолохов допустил в своем “Тихом Доне” ряд грубейших ошибок и прямо неверных све-

Кадр из кинофильма «Они сражались за родину»

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

19

дений…» И опять шквал недовольства, разбирательств, требования редактировать роман… Никуда не делись и клеветники. Все это зли-ло, отвлекало, мешало работать. Но главное — письмо Маленкову, в котором Шолохов просил открыть ему доступ к архивам (ведь, ра-ботая над «Тихим Доном», он перелопатил массу документов, книг, воспоминаний, а о Великой Отечественной войне толковой литерату-ры пока не появилось). Письмо так и осталось без ответа…

В итоге Шолохов съездил в Сталинград, побродил по восстанав-ливаемому городу, послушал рассказы очевидцев и вновь отложил книгу. А в 1969 году дописал несколько глав, включающих и пере-работанный эпизод знакомства с генералом Лукиным. На том и за-кончил.

Впрочем, есть еще легенда, будто существовала некая рукопись, Шолохов, чтобы «посоветоваться», уже при Брежневе отправил ее в ЦК (другой вариант: передал редактор «Правды», испугавшись но-вых глав о репрессиях и критики Сталина). Рукопись несколько раз блуждала по кабинетам и вернулась к писателю с тремя восклица-тельными знаками на полях. А потом таинственным образом не то сгорела, не то в сердцах была сожжена самим Шолоховым. Но пе-ред тем в «Правде» вышло несколько исковерканных цензурой глав, что окончательно подтвердило — писать такой резкий роман еще не время.

В общем, из-за чужого самодурства, запретов, намеренного за-тягивания, бюрократических механизмов и вялотекущей травли мы остались без великой книги о войне. А она, бесспорно, такой бы по-лучилась, не суй Шолохову палки в колеса все кому не лень. Соб-ственно, фильм Сергея Бондарчука (1975) — главное тому доказа-

тельство. И дело не в блестящем актерском составе (хотя и в нем тоже): Василий Шукшин (Лопахин), Вячеслав Тихонов (Стрельцов), Сергей Бондарчук (Звягинцев); второстепенные роли: Копытовский — Георгий Бурков, Некрасов — Юрий Никулин. А в том, что в двух-сотстраничном отрывке, ставшем полотном фильма, проглядывает нескрываемая эпическая мощь. И нахально пробивается ничем не перешибаемая жажда жизни. А читатель (зритель), как Звягинцев в минуту боевого затишья, лишь дивится: «Только что кругом смерть ревела на все голоса, и вот тебе, изволь радоваться, перепел вы-стукивает, как при мирной обстановке, и вся остальная насекомая живность в полном порядке и занимается своими делами... Чуде-са, да и только!»

Алена Бондарева

Афиша кинофильма «Они сражались за родину»

Александр Володин — ветеран Великой Отечественной войны. Сапер и связист, он участвовал в боях на Западном и Белорус-

ском фронтах, дважды был ранен. В 1944-м получил тяжелое ра-нение; осколок мины остался в его левом легком, над сердцем, до конца жизни.

До 1939 года, когда будущего драматурга и писателя призвали в армию, он полгода проучился в Авиационном институте, за-

тем окончил в Серпухове учительские курсы и преподавал русский и литературу в деревенской школе. В рядах армии Володин оказался после двух месяцев учебы на театроведческом факультете ГИТИСа.

По окончании войны Володин окончил сценарный факультет Ин-ститута кинематографии на курсе у Евгения Габриловича.

По окончании вуза Володин работал редактором, а затем сцена-ристом на киностудии «Леннаучфильм», а затем был старшим

редактором и членом худсовета «Ленфильма».

ДЕСЯТЬ ФАКТОВ

Десять фактов об Александре ВолодинеНаряду с Виктором Розовым и Александром Вампиловым, о кото-рых мы рассказали в двух предыдущих номерах, Александр Воло-дин (1919–2001) — один из выдающихся отечественных драма-тургов второй половины прошлого столетия. Пьесы его хорошо знакомы театральной публике, а фильмы, снятые по его сце-нариям, — любимы кинозрителями разных поколений. Три пье-сы драматурга в разное время были поставлены в нашем теа-тре: «Две стрелы» (1980), «Кастручча» (1988) и «Старшая се-стра» (2012).

Настоящая фамилия Александра Моисеевича Володина — Лифшиц. Он родился в 1919 году в Минске, а с пяти лет жил в

Москве, у своего дяди-врача.

Театром Володин увлекся еще в детстве под влиянием старше-го брата — актера в Студии Алексея Дикого.

Александр Володин

Актер Студии О. Табакова И. Нефедов в фильме «Пять вечеров»

1

4

5

6

2

3

20

На рубеже 50-х и 60-х противники обвиняли драматурга в иска-жении действительности, пессимизме и мелкотемье, нездоро-

вом интересе к «маленьким людям и неустроенным судьбам».

Однажды Володин выступил кинорежиссером — снял карти-ну «Происшествие, которого никто не заметил» (1967) по соб-

ственной пьесе.

ДЕСЯТЬ ФАКТОВ

Первая пьеса драматурга, поставленная в театре, — «Фа-бричная девчонка». Сначала она появилась в Ставропольском

драматическом театре, а затем, в 1957-м, — в Театре Советской Армии.

Признание Володину принесла вторая пьеса — «Пять вечеров», поставленная в ленинградском БДТ Георгием Товстоноговым.

Зинаида Шарко, игравшая в том спектакле Тамару, вспоминала, что автор очень смущался, читая пьесу перед труппой, и то и дело повто-рял: «Извините, там очень бездарно написано… Ой, как это плохо!»

П. Ильин в спектакле «Сестра Надежда» по пьесе «Старшая сестра»М. Хомяков в спектакле «Кастручча»

8

7

10

9

21

ХРОНОГРАФ

«Хронограф»: майВ очередном материале рубрики, рассказывающей о премьерах прошлых лет, речь идет о трех спектаклях, один из которых стал не только спектаклем-долгожителем, но и самым гастролирующим спектаклем «Табакерки»…

«Сублимация любви»20 мая… 18 лет тому назад

«Сублимация любви» — один из спектаклей-долгожителей, продержавшийся в репертуаре нашего театра 15 лет. Последний, 242-й раз он был сыгран 3 декабря 2012 года.

Поставленный Александром Мариным, спектакль быстро снискал зрительскую любовь не только в Москве, но и в других городах. «Субли-мация» побывала на гастролях в Саратове, Одессе, Киеве, Днепропетровске, Екатеринбурге, Сургуте, Кишиневе, Красноярске, Харькове, Тал-лине, Ереване, Нижневартовске, Перми, Нижнем Новгороде, Туапсе, Волгограде, Новосибирске, Самаре, Батуми, Владивостоке, Алматы, Риге, а также в Хельсинки, Вашингтоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Детройте, Чикаго...

В комедии итальянца де Бенедетти всего три героя. В спектакле их сыграли Олег Табаков, Марина Зудина и Виталий Егоров, впослед-ствии вспоминавший: «С Сашей Мариным мы работали довольно много: и над "Идиотом", и над "Аркадией", и над "Песочным человеком". Но первой совместной работой была "Сублимация любви". Не помню, с чего работа началась, но предложение Саши Марина показалось мне без-умным: да, есть замечательная пьеса на троих, и я понимаю приглашение на роли Табакова и Зудиной, но при чем здесь Егоров? У меня был легкий шок. До этого у нас были общие с Олегом Павловичем спектакли. Например, "Обыкновенная история", где я выходил на три реплики, но с ним на сцене мы не пересекались… Я начал читать пьесу: первая часть еще ничего, но вторая… Я думал: "Как же я буду ругаться со сво-им учителем, с мэтром? Как я буду кричать на него, как того требовала роль?"»

Хотя спектакль не идет уже более двух лет, его можно посмотреть в записи телеканала «Культура».

Паола – М. Зудина, Леоне Саваста – О. Табаков Пьетро Дегани – В. Егоров 22

ХРОНОГРАФ

«Дядя Ваня»10 мая… 11 лет тому назад

Спектакль по чеховской пьесе в постановке Миндаугаса Карбаускиса по праву считает-ся одной из лучших постановок «Табакерки» начала двухтысячных. Карбаускису удалось не только собрать «звездный», как принято говорить, актерский ансамбль, но и создать спек-такль в соответствии с чеховским духом.

«Дядя Ваня» жил своей удивительной жизнью. Время обычно разрушает созданное. Но с «Дядей Ваней» оно поступило иначе: с годами он рос, словно ребенок, набирался сил, обре-тал раз от раза новые краски, дышал свободнее, поднимаясь, точно на крыльях, все выше и выше. Это отмечали и те, кто видел спектакль не раз, и сами его участники.

Играли «Дядю Ваню» Олег Табаков, Марина Зудина, Борис Плотников, Ирина Пегова, Оль-га Барнет, Сергей Беляев, Дмитрий Назаров и Наталия Журавлева.

Всего спектакль был сыгран 75 раз. Последнее представление было дано 30 мая 2013 года на сцене Художественного театра.

«Блюз Толстяка Фредди»20 мая… 10 лет тому назад

Спектакль по пьесе Филипса Дж. Барри был поставлен на сцене «Табакерки» Андреем Дрозниным-младшим, одним из тех, кто имел отноше-ние к созданию Студии Табакова во второй половине 70-х. На главную роль — мафиози Толстяка Фредди — он пригласил Михаила Хомяко-ва, при помощи грима придав ему некоторое сходство с героем Марлона Брандо из картины «Крестный отец».

«Отказавшись от ходульных режиссерских приемов, — писал "Политический журнал", — не давая актерам работать на "манках", то есть на отработанных приемах, режиссер достигает определенной прозрачности, которой так недостает нынешнему отечественно-му театру. Все равно какому — коммерческому или тому, что гордо именуется "авторским". В самом деле, трудно требовать от пьесы того, чего нет в тексте, или того, что не содержится в пусть самых глубоких, потаенных ее смыслах. Эта прозрачность вкупе с четким жанровым местом, с отсутствием претензий на что-то большее и делает "Блюз Толстяка Фредди" если не собы-тием, то, во всяком случае, знаком, сигналом: пора отходить от штампа, коммерцию надо уметь ставить хорошо.

Хотя что бы ни говорили рецензенты, как бы ни ломали копья критики, последнее слово за публикой. Критики, конечно, созда-ют атмосферу. Но голосует публика. Рублем. И пока – неплохо…»

Кроме Михаила Хомякова, в спектакле были заняты Игорь Петров, Дарья Калмыкова, Ольга Красько, Яна Сексте и Луиза Хуснутдинова. Последний раз «Блюз…» сыграли 14 марта 2010 года.

Толстяк Фредди – М. Хомяков, Дженни – О. Красько,Расс – И. Петров, Диана – Д. Калмыкова

Телегин – С. Беляев, Войницкий – Б. Плотников

23

вс 7› КУКЛА ДЛЯ НЕВЕСТЫ› ДЬЯВОЛ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

пт 26› БРАК 2.0 (1-Я И 2-Я ВЕРСИИ)› ЧАЙКА на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

сб 27› ЛИЦЕДЕЙ› ВОЛКИ И ОВЦЫ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

вс 28› БИЛОКСИ-БЛЮЗ› ПОХОЖДЕНИЕ на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

пн 29 › ТРИ СЕСТРЫ

вт 30 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

пт 5 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

ср 10› РАССКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ МОСКВЕ› ГОД, КОГДА Я НЕ РОДИЛСЯ на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

сб 13 › ЖЕНИТЬБА

вт 16 › ТРИ СЕСТРЫ

вт 23 › СЕСТРА НАДЕЖДА

пн 22 › ЖИЗНЬ СВОЮ ЗА ДРУГИ СВОЯ... (начало в 12:00)› РАССКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ МОСКВЕ (начало в 19:00)

пн 22 › ШКОЛА ЖЕН на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

чт 25 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

ср 24 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

вс 14 › ЖЕНИТЬБА

ср 17 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

чт 11 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

вт 9 › ЖЕНА

пн 8 › ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА

сб 6 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

ИЮНЬ 2015

чт 18 › СТРАХ И НИЩЕТА В ТРЕТЬЕЙ ИМПЕРИИ

пт 19 › ЖЕНА

сб 20 › ОТЦЫ И ДЕТИ

вс 21 › СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

пт 12 › ОТЦЫ И ДЕТИ

пн 15 › ДВА АНГЕЛА, ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА